Читать онлайн Пташка

Глава 1

Твой голос…Он завораживает, будоражит, ослепляет.

Заставляет публику трепетать от восторга.

Сначала, он влюбляется в твой голос…

Глава 1

Америка. Чикаго. 1924 год.

Твой выход на сцену через сорок минут. Ты поправляешь макияж, укладываешь волосы. Рассматриваешь себя в зеркале. Перед тобой сидит симпатичная девушка, с чёрными, как уголь волосами, крупным носом, большими зелёными глазами и пухлыми губами.

Тебе двадцать пять лет. Родилась ты в Чикаго, на стыке веков, в 1899 году. Твоя мать как – то рассказывала тебе, что ты была дитём настоящей любви. Но только любви между своим отцом и матушкой, ты не наблюдала.

Всю свою сознательную жизнь, ты поёшь. Поёшь ты везде и всегда, музыка будто – бы течёт по твоим венам. Как только ты начинаешь петь, всё вокруг становится пустым и ненужным. Ты растворяешься в музыке.

Твой давний друг, Джеймс Бродуэй, появляется в гримёрной и застаёт тебя врасплох. Он является владельцем театра и его бессменным импресарио.

– Дженифер! Пташка моя! Моя золотая нимфа! Твой выход через двадцать минут. Все собрались послушать тебя и только тебя. Может быть сегодня, ты отблагодаришь одного из них?!

– Джеймс, почему только двадцать минут? Вы перенесли моё выступление?

– Моя милая, если ты не выйдешь на сцену через двадцать минут, вся наша публика будет бушевать в негодовании. Так что готовься!

Джеймс подходит ближе и с вызовом целует тебя в губы.

– Двадцать минут, Дженифер, двадцать минут!

– Я поняла тебя. А теперь оставь меня одну!

Как только Джеймс покидает гримёрную, ты вновь испытываешь эту тягучую, томную, приятную волну волнения перед выходом на сцену.

Попав за кулисы, волна адреналина подхватывает тебя. Ты чувствуешь, как кровь пульсирует по венам, твоё дыхание замедляется.

– А теперь, дорогие джентльмены и … джентльмены, моя любимая, неподражаемая Пташка – Дженифер Брайтон!

Джеймс заходит за кулисы…

После бурных оваций и аплодисментов в зале гаснет свет. Загорается один прожектор, и ты выходишь на сцену, встав к публике спиной. Воздух этого места так и пропитан мужскими ароматами: тестостероном, выпивкой и тяжёлым дымом от сигар. И тут ты начинаешь петь. Покачивая бёдрами в такт музыке, позволяешь ей пройти сквозь тебя, ты наслаждаешься, наполняешься этой прекрасной мелодией. Как вдруг, всем своим естеством ты чувствуешь и замечаешь пару глаз, которые пристально, с жадностью, с нескрываемым обожанием смотрят на тебя не отрываясь. По твоей спине пробегают мурашки. Как всегда, на том же самом месте сидит твой самый преданный, невероятно привлекательный поклонник. Он с упоением наблюдает за тобой.

Он совершенно не похож на других мужчин, которые с нетерпением и вожделением, ёрзали на стульях, не могли скрыть своего истинного интереса. Твой незнакомец слушал тебя. Практически всегда сидел неподвижно. Тут же, на столе, с бокалом дорогого напитка уже лежали розы, которые он преподносил после каждого твоего выступления.

Закончив номер, ты покидаешь сцену под шквал аплодисментов. Сотни разгоряченных, взбудораженных и глядевших на тебя с вожделением глаз, неотрывно следили за каждым твоим шагом, движением рук и поворотом головы. Это была феерия. Впрочем, как и всегда. Ты была золотой птичкой, как называл тебя Джеймс. Публика обожала тебя, восхищалась тобой и приносила не мало денег театру.

Джеймс врывается в твою гримёрную и берёт тебя за руки, подхватывая и кружа в танце.

– Я же говорил, говорил, что ты чудо! Готовься, эти жужелицы не стоят своих денег. Я хочу, чтобы ты закрывала сегодня программу. И ещё, мне уже поступило несколько предложений на твой счёт, подумай!

Он бросает на твой гримерный стол несколько отрывков, клочков бумаги, вырванных впопыхах и один чек.

– Подумай, Дженифер!

Джеймс задерживает свой взгляд на одном из них.

– Особенно этот чек, он больше, чем весь твой гонорар за целый месяц!

– Нет, Джеймс, ты же знаешь мой ответ. Я не собираюсь спать с этими мужчинами или же проводить с ними своё время. И у меня есть Брэд.

Ты отводишь глаза в смущении от этих унизительных записок.

– А с твоим преданным поклонником?

Джеймс пристально смотрит на тебя. Твои щёки заливаются лёгким румянцем, и ты вновь отводишь взгляд.

– Нет. И с ним тоже. Я никогда не соглашусь на это. Ты же знаешь. Я люблю своего мужа.

– Конечно, конечно.

Джеймс, усмехаясь, направляется к выходу твоей гримёрной.

– И кстати, этот чек от него.

Кивком головы Джеймс вновь указывает на твой стол.

– Не расслабляйся, Дженифер, твой выход через десять минут!

Твоя рука невольно тянется в сторону бумажек, сваленных небрежно на гримёрном столике, и достаёт оттуда чек.

– Ого! Вот это да! Чек на тысячу долларов!

Не веря своим глазам, ты вертишь бумагу в руках. Если всегда тебя оценивали от двадцати до ста долларов, этот незнакомец выделился среди всех.

Ты вдруг задумываешься, что этого может хватить, чтобы раздать все долги и заплатить за квартиру. Но тут же в тебе поднимается волна негодования и здравого смысла. Тебя оценили! Тебя оценили в тысячу долларов! Тебя хотят купить! Ты думала, что он не такой как все. Ты наивно верила, что он приходит послушать тебя. Внезапно волна злости и разочарования захлёстывает тебя.

– Ах так! Все мужчины одинаковые!

Аккуратно, ты убираешь волосы в пучок. Надеваешь короткий белокурый парик, переодеваешься в другое более эффектное и короткое платье. Оно переливается, блестит тысячами страз и пайеток. На плечи ты накидываешь меховую накидку.

– Я покажу вам, чёртовы ублюдки! Пусть вы захлебнётесь слюнями, вы никогда не получите меня.

Импресарио театра Джеймс Бродуэй вновь врывается в твою гримёрную без стука.

– Моя любимая Пташка! Ты вос – хи – ти – тель – на! Покажи им детка. Ставки высоки.

Как и всегда, твой номер, закрывающий шоу, превосходит все ожидания. Стоит тебе начать петь, как всё внимание оказывается на тебе. Твои движения плавные, не вызывающие. Толпа мужчин не сводит с тебя глаз. Девушки на подтанцовке всегда старались обратить на себя большее внимание, они пытались переплюнуть тебя в сценических костюмах, движениях. Но ты была выше всего этого. В тебе был лоск, природный шарм, и конечно же твой удивительный, низкий голос с небольшой хрипотцой, который завораживал публику.

Шоу программа закончилась. Сидя в гримёрной, ты понимаешь, что очень устала, а ещё нужно добраться до дома. Смывая остатки макияжа, тебе на стол падает несколько купюр. Ровно семьдесят пять долларов.

– Джеймс! – Это что? – Сегодня же был аншлаг! Напротив нас кабаре, и девки в этом заведении получают больше за выход! – Мы договаривались о восьмидесяти долларах, плюс проценты от продажи …

Ты не успеваешь договорить, как вдруг Джеймс из доброго и весёлого, становится резким в своих выражениях.

– А ты не девка, Дженифер! Ты можешь собирать свои вещи и проваливать в заведение напротив!

Джеймс разводит руки в сторону и указывает на дверь.

Нет. С тобой так никто не смеет разговаривать. Ты встаёшь, готовая дать отпор, но внезапно в гримёрную заходят танцовщицы и по совместительству твои подруги.

– Дженифер, это тебе, тебе! Какой шикарный букет! Мужчина из зала попросил передать его. Почему всегда белые, а не красные?

Мередит Финч, твоя хорошая подруга, с нетерпением протягивает тебе большой букет белых роз.

– Тут записка, читай её скорее, Дженифер! Я видела, как он писал её.

Грузная и высокая танцовщица Софи Блэк небрежно садится на твой диванчик, также с нетерпением ожидая, когда же ты прочтёшь записку. Джеймс выскальзывает из твоей гримёрной, воспользовавшись моментом.

– Я ещё доберусь до него! Мерзавец!

Ты садишься на диван рядом с Софи и открываешь конверт. В нём лежит аккуратно сложенная записка.

– Это первый раз, когда он подписал мне открытку. До этого были только цветы.

– Читай же быстрее, Джен, я сгораю от любопытства!

Мередит от нетерпения, присаживается на корточки возле тебя.

«Сегодня, Вы были неотразимы!

Впрочем, как и всегда.

Но знайте, Вам здесь не место.

Вы птица высокого полёта.

Навечно Ваш. Т»

Чувство собственного достоинства распирает твою грудь.

– Да как он смеет мне указывать! Кто он такой, чтобы диктовать мне условия и указывать, где мне место! – твоя грудь вздымается, а щёки неестественно пылают.

Что это, Дженифер? Твоё задетое самолюбие или же что – то другое. Чему ты так противишься…

Ты подходишь к своему столику, на котором хаотично разбросаны записки от поклонников и берёшь чек на тысячу долларов. Не сомневаясь ни на секунду, и вот он уже порван на мелкие кусочки. Собираешь всё содержимое в конверт и с высоко поднятой головой отдаёшь всё это обратно Мередит.

– Пожалуйста, передай этому заносчивому господину от меня ответ. Впрочем, цветы можете разделить между собой. А мне нужно собираться домой.

– Мне показалось или там была сумма с тремя нолями?

Софи с нескрываемым интересом разглядывает внутренность конверта.

– Нет, Софи. Тебе не показалось.

Ты забираешь со стола те деньги, что оставил Джеймс, переодеваешься, смываешь остатки макияжа и направляешься домой. Попав на улицу, ты с жадностью вдыхаешь свежий, морозный воздух. Прижимаешь к себе сумку покрепче и направляешься вдоль тёмной улицы в сторону своего дома. Это самый короткий путь, но самый темный и безлюдный. Только лишь в начале попадутся парочку заведений, а далее тебя ожидают полупустые кварталы и тёмные переулки. После субботних выступлений тебе в особенности боязно следовать до дома. Этих денег едва хватит на еду и оплату долга Брэда. Больше половины этой суммы, тебе придётся отдать за своего мужа. При мысли о нём у тебя сжимается сердце. Он болен и нуждается в лечении у специалистов, но денег на это у вас нет, и ты уже не в силах тянуть всё на себе.

Ты вспоминаешь ваш последний разговор дома, перед тем как твой муж ушёл, он безрассудно пытался выпросить у тебя денег, а когда понял, что ты не поддаёшься на его угрозы, в приступе гнева выскочил на улицу, по – прежнему выкрикивая оскорбления в твой адрес. Ты чувствуешь, как на глаза подступают слёзы. Ком в горле перерастает в болезненное чувство, которое сжимает твою грудную клетку.

– Дженифер, ты сможешь выкарабкаться и справишься со всеми трудностями. Нужно лишь потерпеть немного и постараться найти ещё одну работу.

Завтра ты идёшь на прослушивание в театр, их мюзиклы и выступления вызывают огромный интерес у зрителей. Театр Balliard является одним из лучших в Чикаго.

– И я обязательно понравлюсь им! Я смогу получить эту работу! У меня нет другого выхода, я должна получить хотя бы роль на подтанцовке.

Ты ёжишься в своём лёгком, весеннем пальто. Ветер усиливается и ты с трудом, придерживая руками сумку, пробираешься дальше вдоль улицы.

Неподалеку, ты замечаешь группу мужчин, стоящих вдоль дороги. Обхода нет, тебе нужно пройти мимо них.

– Хоть бы они меня не узнали.

Раньше, ты выступала во многих джазовых клубах и барах. Мужчинам ты нравишься и это неоспоримый факт. Твоя яркая внешность легко запоминается. К сожалению, это не в первый раз, когда ты попадаешь в передрягу из – за своей внешности.

Твой план остаться незамеченной проваливается, когда один из мужчин внимательно всматривается и громко восклицает:

– Вот это встреча! Ты же Пташка! Заходи в бар к Билли. Спой нам или станцуй.

Остальные мужчины уже с интересом рассматривают тебя. Ты понимаешь, что все они пьяны и разговаривать с ними не имеет никакого толку. Бесполезно. Твой мозг пытается придумать план действий.

– Я вам не Пташка! И не девка за три цента, которая будет скакать за барной стойкой. И я не собираюсь оказывать вам никаких услуг. Через два квартала вы найдёте себе развлечения!

Ты крепче прижимаешь сумку к груди. Твоё сердце учащенно бьётся, что ты отчётливо слышишь каждый его удар. Один из парней делает шаг навстречу к тебе и с вызовом, ухмыляясь, показывает на вход бара позади них.

– Нет, Пташка, мы хотим тебя. Вход в твой театр слишком дорогой, да и в баре цены высоки, заходи лучше ты к нам.

Стоящий рядом с ним товарищ, заметно воодушевляется и уж было протягивает к тебе свои мерзкие, толстые руки.

– Всего лишь одна твоя песня и мы тебя отпустим.

– Не смейте прикасаться ко мне! Я сказала нет! Мне нужно идти домой. Дайте мне пройти.

– А если не дадим, что тогда?

Самый высокий и на твой взгляд самый мерзкий и наглый парень преграждает дорогу собой. Один из его дружков крепко хватает тебя за талию, другой же берёт за рукав пальто.

– Всего лишь одно исполнение и ты будешь свободна. Ну же, красавица.

Их мерзкие руки всё крепче сжимают тебя, ты собираешься броситься наутёк, судорожно придумывая, как же вырваться из этих опоясывающих тебя объятий.

– Парни, я очень устала сегодня и хочу домой. В следующий раз, когда я увижусь с вами, я обязательно зайду к Билли и что – нибудь исполню. А сейчас, дайте же мне пройти.

– Нет, Пташка, мы тебя поймали. Ты теперь в клетке.

Они все дружно начинают смеяться и уже без стеснения прижимают тебя к своим грязным и потным туловищам.

Ты понимаешь, что просто так они не отпустят тебя и ты в отчаянии смотришь по сторонам. Как вдруг, из темноты окружающей вас, появляется знакомый профиль и фигура. Она приближается к вам и вот уже стоит напротив. Ты не веришь своим глазам. Это твой таинственный поклонник.

Одет он был в тёплое, темное пальто и шляпу. В руках у него ты замечаешь чёрную, длинную и лаконичную трость.

– Какие – то проблемы, господа?

В глазах твоего спасителя ты замечаешь дьявольский блеск, но выражение его лица остаётся невозмутимым. Его голос низкий, требовательный. Четверо на одного.

Воспользовавшись моментом, ты выскальзываешь из объятий мужчин, и твой спаситель заслоняет тебя собой.

Впервые, за столь долгое время, что он приходил в театр на твои выступления, вы стоите так близко. Он гораздо выше тебя, хоть ты и не маленького роста. За его широким сводом плеч, ты даже не видишь своих обидчиков, только слышишь их разговоры.

– Это наша пташка, шёл бы ты дальше инглишмен!

Мужчины, явно раздосадованные, что привлекли чьё – то внимание и упустили свою “добычу”, переключают своё внимание на твоего спасителя.

Снова, из темноты ты слышишь голоса и можешь распознать силуэты пары, проходящей вдоль улицы. На этот раз голос до боли знакомый.

– Что же здесь происходит? Столько народу!

Импресарио театра и твой друг, Джеймс Бродуэй вместе с Софи и ещё одной танцовщицей подходят к вам ближе.

– Какая колоритная компания. Томас, я думал, что вы уже уехали. Да и Пташка моя здесь. Господа, а не зайти ли нам всем к Билли?

Явно не понимая, что здесь только что произошло, Джеймс дружелюбно смотрит на тебя.

Устав после шоу, ты хочешь как можно быстрее попасть домой. И снова сильный порыв холодного ветра заставляет съёжиться тебя в твоём тоненьком пальто. Собрав последние силы, ты отрицательно мотаешь головой.

– Вы все заходите, а я в следующий раз. Мне нужно оказаться дома, как можно скорее. Джеймс.

Софи Блэк с интересом рассматривает твоего спасителя. От тебя не ускользает её лукавая улыбка и заигрывающий взгляд на … как его назвал Джеймс…Томасе.

– Томас? Вы составите нам компанию? Мои маленькие пташки могут согреть нас в такой промозглый вечер.

Девушки с интересом устремляют свой взгляд на Томаса.

Ты радуешься, что про тебя совсем забыли и медленно отходишь от компании назад. Повернувшись по направлению к дому, ты решительным шагом прочь ускользаешь от них.

До тебя лишь едва доносятся слова Томаса.

– Благодарю, Джеймс. Но у меня есть дела. Я всё ещё под впечатлением от вашего номера, особенно от его заключительной части. В другой раз. Не хочу портить послевкусие. – И подумайте на счёт моего предложения. Я зайду к вам завтра.

– Конечно, конечно. С нетерпением буду ждать вас, мистер Бронтон.

Окончательно свернув за угол на другую улицу, ты погружаешься в осеннюю, промозглую погоду, которая постепенно приводит твоё тело в состояние холода.

Ускорив шаг, в полнейшей тишине улицы, ты практически бежишь в сторону дома. Тихим эхом, едва слышимым, ты различаешь чьи – то шаги позади тебя.

Затаив дыхание, до тебя доносится едва уловимый звук трости, бьющейся об тротуар.

Тук…тук…тук.

Твоего преданного слушателя зовут Томас. Вновь перед тобой возникает его статный образ. От тебя не ускользает положение этого джентльмена в обществе. Он богат. Или по – крайней мере имеет хороший доход и приличную работу.

Такие люди не так часто посещали ваше заведение. В Чикаго, на востоке города, где обитал лишь рабочий класс и низшие слои общества, такие богачи были большой редкостью.

Когда до дома остаётся каких – то пару шагов, кто – то выкрикивает твоё имя. Будто бы из последних сил, голос мужчины кажется резким, а затем сходит на нет и становится едва слышимым.

– Дженифер! Джени… – Посто..о..о..й!

Ты оборачиваешься на голос, но никого не видишь.

– Дже..е..е..н..и..ф..е.ер

Голос доносится справа от тебя. Ты делаешь несколько шагов вперёд. На земле, приваленный к стене твоего дома лежит человек. Его руки раскинуты в разные стороны, ноги также, неуклюже растянуты.

– О Боже, Брэд, это ты?

В нос бросается едкий и резкий запах мочи и алкоголя. Ты пытаешься приподнять его, но у тебя ничего не получается. Он слишком тяжёл для тебя.

– Остааавь меня Джеениии, я здесь останусь, может и помру, замерзну, и тебе станет одной обузой меньше.

Твой муж, прикрыв глаза, отстраняет твои руки и вновь укладывается на землю. Холодный, осенний порыв ветра осушает твои слёзы, текущие по щекам.

– Что ты такое говоришь. Брэд, вставай, помоги мне, ну же, Брэд.

Ты снова пытаешься поднять своего мужа с земли, но все твои попытки безрезультатны. Слёзы текут по твоим щекам. Ты не можешь оставить своего мужа здесь.

– Помоги мне, вставай, пожалуйста, Брэд.

Ты приподнимаешь его за руку. Но он будто бы специально, не помогает тебе, а лишь склоняется к земле.

Рядом с тобой кто – то присаживается. Ловко берёт твоего мужа за плечи и приподнимает его.

– Давай я. Далеко идти?

Томас.

Появившись также неожиданно, как и в прошлый раз, ему удаётся поставить Брэда на ноги. Одной рукой держа за плечи, чтобы тот вновь не упал на землю.

– Куда идти, Дженифер? Он достаточно тяжёлый.

Оторопев от всего происходящего вокруг, ты не сразу реагируешь на слова Томаса.

– Сюда, сюда. Здесь не далеко. Боже мой, как неловко.

Вы доходите до вашего дома, поднимаетесь наверх. Проживаете вы с Брэдом в бедном районе, обстановка вашей квартиры явно не соответствует статусу твоего спасителя.

Положив Брэда на диван, вы выходите с Томасом на улицу. Всё это время ты старалась не смотреть ему в глаза.

Опустив взгляд на свои сапожки, тебе также стыдно признаться, что Брэд является твоим мужем.

– Сэр, благодарю вас, если бы не вы, я не смогла бы даже дотащить своего … брата до дома. И страшно представить, что могло бы с ним случиться. На улице так холодно.

Ты вновь ёжишься от холода, который так ловко забирается под тонкую ткань твоего пальто.

– Вы можете называть меня Томас. Мы с вами не знакомы, но я хотел бы исправить ситуацию. Я Томас Бронтон. Ваш преданный слушатель и поклонник вашего невероятного таланта.

Томас галантно снимает перчатку и протягивает свою руку ладонью вверх.

От его жеста и звука голоса, тебе почему – то вновь становится неловко. Тем временем твои щёки, заливаются слегка заметным румянцем. От холода ли это?!

Ты никогда не испытывала стеснения и неловкости при разговоре с противоположным полом, но сегодня тебе явно не по себе.

– Я Дженифер Брайтон. Приятно познакомиться, Томас. И еще раз, я благодарю вас за помощь.

Ты вкладываешь свою руку в его. Его ладонь такая тёплая, даже горячая. Твои же руки ледяные от холода.

Томас оставляет лёгкий поцелуй на твоей руке, обдав её своим горячим дыханием.

И вновь, ты слышишь его бархатный, но в тоже время властный, низкий тембр.

– На улице очень холодно, Дженифер. Вам стоит одеваться теплее. Не хватало ещё, чтобы Вы заболели и слегли с температурой. Чьим же голосом и выступлениями я буду восхищаться?

– Благодарю вас, Томас за помощь. Да, мне стоит теплее одеваться.

Тебе очень неловко. Перед тобой стоит высокий, красивый мужчина, крепкого телосложения. В дорогом пальто, шляпе, перчатках. Одним словом, ваша разница в социальном статусе на лицо.

– Не смею Вас больше задерживать, Дженифер.

Ваши взгляды встречаются, задерживаются на несколько секунд, но ты сразу отводишь глаза.

– До свидания, Томас.

– До встречи, Дженифер.

Ты заходишь домой, пытаясь унять своё волнующееся сердце. Ни один мужчина не вызывал в тебе таких трепетных эмоций.

Бросив свой взгляд на диван, ты понимаешь, что Брэда на нём нет. Нет его и в столовой, и в маленькой кухне. Уборная также пустая.

– Брэд? Ты где?

Оглядевшись во всем доме, ты не можешь его найти. Твой взгляд падает на сумку, которую ты оставила на столе, когда пришла домой. Всё содержимое же в хаотичном порядке разбросано, а сумка даже вывернута наизнанку.

– Нет, нет, нет! О Боже, нет!

Ты бросаешься к столу, просматривая всё то, что осталось нетронутым. Помада, твой любимый шёлковый платок, несколько брошей. Пытаешься найти деньги, бережно спрятанные во внутреннем отделении. Их нет. Брэд снова это сделал. Он забрал ваши единственные деньги, на которые вы должны были жить всю следующую неделю.

Ты сползаешь по стене и всё, что накопилось у тебя за последнее время, выходит в досадном и горьком рыдании.

На следующее утро ты дописываешь записку своему мужу и параллельно собираешься на прослушивание в самый известный театр Чикаго.

“Брэд! Ты должен вернуть все те деньги, что у меня забрал! Я иду на пробы в театр. Надеюсь, что заполучу хоть какую – то работу. И у меня к тебе есть разговор! Буду дома вечером. И ещё, пятьдесят долларов мы должны отдать Джеку! Не забудь! Дженифер”

Ты тяжело вздыхаешь и смотришь в зеркало. Тёмные круги под глазами и слегка опухшее заплаканное лицо, выдают бессонную ночь.

То и дело, ты открывала окно, вглядываясь в туманную, тихую улицу, вслушивалась в каждый звук. Но никто не пришёл. Твой муж, забрав все твои заработанные деньги ушёл и так и не вернулся. В надежде на то, что у Брэда останется несколько долларов на еду, которые ты бы могла забрать у него, ты прождала его всю ночь, едва сомкнув глаза.

Открыв шкаф, размышляешь над тем, что тебе надеть.

– На следующий гонорар, я должна купить себе хоть что – нибудь приличное.

Твоё любимое, чёрное, бархатное платье одиноко висит на вешалке среди пары тройки других вещей. Бережно сняв его, ты завершаешь свой образ небольшим браслетом из серебра. Довольная тем, как ты выглядишь, твой путь лежит на Washington St. к зданию театра Balliard.

Яркие афиши у входа привлекают твоё внимание. С нескрываемым восторгом ты рассматриваешь одну из них. Возможно, когда – нибудь и твоё имя будет вписано на них. А сейчас, тебе предстоит выложиться на все миллион процентов, чтобы заполучить хоть какую – нибудь партию или роль на подтанцовке.

– Ну же, Дженифер. Это твой шанс. Твой шанс, чтобы тебя заметили и услышали те люди, которым ты будешь небезразлична, – ты шепчешь себе под нос наставления, чтобы не сбиться с намеченного пути.

Молодые девушки непрерывным потоком заходят в театр. Кого – то из входящих и проносящихся мимо тебя ты знаешь и видела на сцене. Все одеты с шиком, размахом. В воздухе витают ароматы дорогого парфюма. Шляпки, разных фасонов, с перьями и без, непрерывный стук каблучков – всё это восхищает тебя, и ты словно заворожённая следуешь за ними ко входу.

Холл театра поражает своей роскошью. Повсюду развешаны зеркала, красивые люстры свисают с богато украшенных потолков. Бархатные занавеси украшают стены. Во время представлений весь театр будто бы пышет от своего размера и величия. И совсем скоро вы с Джеймсом окажетесь на одном из них.

– Восемьдесят шесть.

Над твоим ухом ты слышишь голос постороннего человека.

– Номер восемьдесят шесть. Как ваше имя?

– Вы обращаетесь ко мне?

Немного растерявшись, ты стоишь напротив пожилого мужчины, равнодушно смотрящего на тебя.

– Простите. Я Дженифер. Дженифер Брайтон. Меня поразило великолепие …

– Восемьдесят семь. Номер восемьдесят семь.

Безучастно, работник театра не слушая тебя, переводит свой взгляд на следом идущую девушку.

Пройдя дальше, ты попадаешь в вестибюль театра. Здесь и находятся все ожидающие своей очереди выхода на сцену. Рядом с тобой несколько девушек начинают распеваться.

– Давай с нами. Знаешь Moonlight?

– Конечно знаю. Она одна из моих любимых.

Ещё одна девушка присоединяется к вам.

– Тебе припев и 3 куплет.

– Договорились!

Девушки поют хорошо, явно стараясь показать друг другу и всем окружающим, на что они способны.

Кто – то демонстративно уходит, другие же наоборот, в такт мелодии распеваются вместе с вами. Наступает время твоего припева, и ты вступаешь в ритм.

Каждый раз, когда ты начинаешь петь, чувствуешь приятное тепло, окутывающее тебя изнутри, вибрации твоего голоса отзываются в каждом уголке твоего сознания. Ты наслаждаешься пением. Чуть прикрываешь глаза, как всегда, ты делаешь это на сцене, погружаясь в атмосферу песни.

– Вот это да! Ты уделала всех нас. Можно было и не стараться так.

Одна из девушек, распевавшихся с вами, демонстративно, развернувшись, бросает свою ехидную фразу в твой адрес.

Пораженная её высказыванием, ты не сразу реагируешь на её слова.

– Вы о чём говорите? Не понимаю вас.

Даже не обернувшись, девушка покидает вас, следом за ней уходят и остальные.

Широко распахиваются двери и громогласный голос вызывает номера: восемьдесят четыре, восемьдесят пять, восемьдесят шесть, восемьдесят семь.

Ты попадаешь на сцену театра Balliard. Великолепие и величие зала поражает тебя. Рассматривая убранство сцены, ты забываешься и остаёшься стоять чуть спереди всех тех, кто вышел с тобой на сцену.

Высокий, темнокожий мужчина с интересом рассматривает тебя, останавливаясь ровно напротив.

– Девушки, у каждой из вас текст со словами. Вы поёте определенную часть из произведения. Танец приветствуется. Покажите же нам, на что вы способны.

Он протягивает тебе лист со словами.

– Мне кажется, или я вас где – то видел.

Он снова внимательно всматривается в твоё лицо.

– Удачи!

Подмигнув тебе, он оставляет вас на сцене, а сам присаживается на первый ряд партера.

– Начали.

Играет знакомая тебе мелодия. Ты часто поёшь её в баре у Тима, твоего приятеля.

Достаётся тебе кусочек припева и один куплет. Плавно вступив в такт музыки, ты стараешься показать всю силу своего голоса, техники, которыми ты владеешь. Ноги уверенно отмеряют все знакомые тебе движения. Плавно покачивая бёдрами, вновь ты выступаешь чуть вперёд, оставляя всех девушек позади себя. Но вовремя отходишь назад в конце своей партии.

Твой пульс учащенно бьётся, сердце готово выпрыгнуть из груди. Но голос…твой голос несмотря на твоё волнения звучит громко и уверенно.

Краем глаза ты можешь видеть, как молодой мужчина, сидящий рядом с режиссером, привстаёт с кресла, на котором валялся в расслабленной позе. Затем, сказав режиссёру что – то на ухо, удаляется. Тебе показалось или он точная копия твоего друга Джеймса?

Когда заканчивается мелодия, вы по – прежнему остаётесь стоять на сцене, ожидая результатов прослушивания.

В зал вновь проходит молодой парень, ранее покинувший его. Поднимаясь на сцену, он пристально рассматривает тебя и останавливается точно напротив. Затем переводит взгляд на остальных девушек, при этом не забывая распивать напиток из своего стакана, однозначно с чем – то крепким. Этот запах ты не перепутаешь ни с чем.

– Вы! Да, Вы! Как ваше имя? – бесцеремонно, глядя тебе в глаза, он ухмыляется.

Осознавая, что это не то место, где нужно показывать свою слабость, ты громко и чётко проговариваешь своё имя.

– Дженифер Брайтон.

– Что – то знакомое. Ты где – то выступаешь? Пела ли с оркестром, когда – либо? – этот наглец вновь, прищурившись, ухмыляется.

– Нет, с оркестром я никогда не выступала. Я являюсь лидирующей солисткой в театре Джеймса Бродуэя. Иногда подрабатываю в джазовых барах.

– У Джеймса значит!

Мужчина делает шаг назад, не стесняясь рассматривает тебя с ног до головы. Затем делает большой глоток напитка из своего стакана.

– Так это ты его Пташка?

– Да, вы совершенно правы. Это моё сценическое имя.

Всё это время за вами пристально наблюдает пара глаз с первого ряда.

– Стивен, что происходит? Кто эта девушка? Вы знакомы?

– Никто! Забудь о ней!

Ты чувствуешь, как спирает твоё дыхание! Никто?! Как он смеет так говорить!

Наглец спускается со сцены к режиссёру, и они начинают что – то бурно обсуждать. До вас доносятся некоторые из фраз.

– Нет, Стивен! Мы должны пропустить её в следующий этап! У неё лучший голос из всех, что мы слышали. Ты не можешь этого отрицать.

Режиссёр будто бы заступался за кого – то.

Невоспитанный грубиян, который стал мрачнее тучи, с видимым недовольством присаживается на кресло первого ряда.

– Эй, Пташка! Спой нам что – нибудь! Ты можешь пригласить нашего пианиста или саксофониста, всех тех, кто тебе нужен. Покажи нам, на что ты способна.

Как же ты не любишь, когда тобой командуют и пренебрежительно разговаривают. Но тебе нужна эта работа. Иначе ты никогда не выберешься из своих долгов.

– Я хочу услышать от вас, ваше любимое произведение. Вы не против, Роджер?

– Не возражаю.

Режиссёр делает кивок головой, будто бы разрешая тебе начинать.

Ты вновь не чувствуешь своих ног, тебе становится не по себе. Ещё раз, целую песню, на сцене Balliard.

Объяснив пианисту какое произведение ты будешь исполнять, делаешь глубокий вдох – выдох, подаёшь знак рукой для начала.

Стивен останавливает вас на середине произведения.

– Достаточно! Мы всё услышали. Девушки … номера восемьдесят четыре и восемьдесят семь проходят дальше. Со всеми остальными мы прощаемся.

– Стивен! Что ты делаешь?!

Вскинув руки, режиссёр с удивлением обращается к своему напарнику, но тот не желая разговаривать, лишь отмахивается от него.

– Я всё сказал! Номера восемьдесят четыре и восемьдесят семь.

Быстро покинув театр, ты даже выбегаешь из него, желая поскорее добраться до дома. Ноги несут тебя по холодному Чикаго так быстро, что ты не чувствуешь ни пронзительного холода, ни ледяного ветра. Такого чувства стыда ты не испытывала давно. Не успев даже открыть дверь своей квартиры, слёзы градом текут по твоему лицу.

Приведя себя в порядок, ты переодеваешься и направляешься в театр. На входе сталкиваешься с Джеймсом.

– Моя Пташка! Ты цела и невредима! Ты познакомилась с мистером Бронтоном вчера? Скажи, он просто очаровательный.

– Несомненно, Джеймс. Мне нужно идти.

– А что это ты так плохо выглядишь, Дженифер? Не заболела ли ты часом?

Джеймс берет тебя за плечи и внимательно осматривает.

– Кто же примял пёрышки моей Дженифер?

– Джеймс!

Он преграждает собой проход, тем самым, не давая шанса незаметно и быстро прокрасться в гримёрную. Приобнимая тебя за плечи, вы направляетесь к бару, где кивком головы Джеймс сажает тебя за барную стойку.

Запах спиртного и еды доносится до тебя и твой желудок предательски урчит. Ты не ела со вчерашнего дня.

– Стен, сделай мне сэндвич. С курицей. Запиши на мой счет.

Ты тут же вспоминаешь, что осталась без единого цента. И тебе вновь придётся идти на подработку в джазовые бары. Остатки хорошего настроения и энтузиазм, который появился у тебя при входе в театр улетучились.

Джеймс бережно берет твою руку и начинает разговор.

– Мне нужно с тобой серьезно поговорить, Дженни.

– И мне тоже хочется поговорить с тобой, Джеймс! На счет моей оплаты за выступления.

Сдвинув брови, ты пытаешься нагнать на себя серьёзный и невозмутимый вид.

– Я все понимаю, что ты хочешь прибавки к своей зарплате. Но сейчас не об этом. Мне поступило предложение от одного достопочтенного господина о выкупе одной второй доли театра и его расширении. Ты знаешь, что соседнее помещение пустует вот уже который месяц, но мне не хватит финансов выкупить его и сделать там ремонт.

Джеймс замолкает, переводит свой взгляд, и ты понимаешь, насколько он взволнован.

– Я знаю, что для тебя значит наш театр, Джеймс. И я поздравляю тебя, дорогой мой друг с таким событием. Я надеюсь, ты согласился с предложением этого господина.

– Я и сам с нетерпением жду обновления программы, нового шоу и декораций. Но у моего партнера есть одно условие, Джен. И ты должна мне помочь. Ты должна помочь мне, Джен, понимаешь!

Давно ты не видела своего друга таким взволнованным, он крепко держит твою ладонь и с силой её сжимает.

– И какое же условие у твоего партнера?

– Это ты, моя Пташка!

– Я? Вы меня увольняете?

Ты вновь вспоминаешь свои неудачные пробы в Balliard. Чувство стыда накатывает на тебя. Джеймс же выводит тебя из оцепенения, отпустив твою крепко сжатую руку.

– Наоборот! Мой партнер настаивает на том, чтобы ты стала главной актрисой и исполнительницей всех наших постановок. У тебя шикарный голос, и природные данные, которыми ты должна гордиться.

– Я? Я буду во всех наших постановках? Джеймс, это же отличная новость! И какую же сумму я буду получать за представление?

– Эти моменты еще не обговаривались. Так ты согласна? Тебе больше не нужно ходить по барам для подработки, Джен. Все будет здесь. Мы привлечем новых и более успешных посетителей в наш театр. В театр Джеймса Бродуэя!

Джеймс встает и оглядывает своё детище с нескрываемым обожанием. Ты была рядом, когда он открыл его публике. Всё начиналось с этого бара, с нескольких столиков и пару тройку знакомых Джеймсу людей, которые помогали ему раскрутить данное заведение. И теперь его театр достаточно известный в Чикаго, но зная характер и амбиции Джеймса ему всегда хотелось большего.

– Пташка моя, мы сделаем шикарный ремонт, отреставрируем сцену, я сделаю тебе личную гримёрную. Мы станем лучшим театром этого города! Ты со мной, Джен? Скажи мне, что вновь поможешь мне?

На самом деле ты очень рада за Джеймса. Он отличный друг, постановщик и режиссер. Все в одном человеке собралось для того, чтобы быть отличным управленцем и владельцем лучшего театра в Чикаго.

– Конечно, Джеймс. Конечно, я помогу тебе, как и ты когда – то выручил меня и дал возможность раскрыть мои таланты, так и я буду с тобой до конца. Не переживай за меня. Я остаюсь и, если тебе понадобится моя помощь, ты знаешь где меня найти.

Ты крепко обнимаешь своего друга.

– Я знал, что ты не отвернёшься от меня. Спасибо, моя милая Дженни.

Но Джеймс Бродуэй не славился своей сентиментальностью, поэтому через пару секунд его командный тон возвращается и отстранившись от тебя, во всеуслышанье он объявляет.

– Через час начинаем репетицию! Шевелимся, шевелимся пташки мои! Нас ждут великие дела!

Быстро ты съедаешь свой сэндвич, идешь в гримерную и переодевшись, также быстро покидаешь её. Забыв накрасить губы, ты достаёшь зеркальце и помаду, присаживаешься за ближайший столик в пока ещё пустом зале.

– Вы не возражаете? – низкий тембр мужчины кажется тебе знакомым.

Ты поднимаешь свои глаза и видишь своего спасителя. Томас. Он стоит с двумя бокалами. В одном красное вино, в другом что – то темное плещется на дне.

Одет он по последнему писку моды. Белоснежная рубашка, которая подчёркивает его статную фигуру, крепкий торс и мускулистые плечи. Чёрная жилетка, идеальные стрелки на брюках, шляпа, и блестящая обувь, выдает в нём человека, следящего за собой.

– Вы не будете против, если я присяду с вами?

Лишь его ухмылка выводит тебя из оцепенения и заставляет сосредоточиться на его словах. Ты по – прежнему разглядываешь его образ из полуопущенных ресниц.

– Конечно, присаживайтесь. Я не против. Здравствуйте Томас.

– Здравствуй, Дженифер.

Он присаживается к твоему столику и ставит два бокала с напитками на стол. Бокал с вином пододвигает ближе к тебе.

Парфюм. Ты сразу же ощущаешь его запах. Аромат чисто выбритой кожи с древесными нотками, словно окутывает тебя и маняще влечёт к этому мужчине.

– Это ваш сценический образ на сегодня? Какая песня будет закрывать программу? Можете мне рассказать, я никому не выдам этот секрет.

Он чуть поддаётся вперёд и последние слова проговаривает едва уловимым шёпотом. Так как ты на этот раз сконцентрировала всё своё внимание на его лице, ты понимаешь его последние слова по движению губ.

Ты принимаешь правила его игры, также чуть поддаёшься вперёд, и понижаешь тон своего голоса.

– Оставайтесь и всё увидите сами.

Его глаза, устремленные на тебя, также с интересом разглядывают твоё лицо.

– Я имею смелость остаться на вашу репетицию и получить двойное удовольствие от прослушивания.

Он касается ножки бокала и двигает его в твою сторону.

– Вечером я также приду, – от тебя не ускользает хитрый прищур его глаз. Однозначно привлекательных. Тебя вновь пристально разглядывают, ты ощущаешь это каждой клеточкой своего тела. Еще никогда вы не находились так близко друг к другу. Твои щёки наливаются румянцем.

Томас вновь делает небольшой глоток из своего бокала, медленно, явно наслаждаясь моментом. Ты с замиранием осознаёшь, что вслушиваешься в каждый его глоток. Смущение волной захлёстывает тебя, и чтобы не выдать его ты продолжаешь разговор.

– Конечно, вы можете остаться. Тем более, мы закрываемся на следующей неделе. Нас ждут большие перемены.

Ты достаёшь свою красную помаду и не стесняясь Томаса, начинаешь красить губы под его пронзительным взором. Иногда ты переводишь на него свой взгляд и ваши глаза встречаются.

– Мы закрываемся на реконструкцию. Джеймс только и говорит об этом. Он очень рад. Он действительно любит этот театр и сделает всё что от него потребуется.

– Я очень рад это слышать. Это место заслуживает того, чтобы его узнала широкая публика.

Томас окидывает помещение взглядом, и ты украдкой снова смотришь на него.

Спустя несколько часов закончилась твоя последняя репетиция на старой сцене, ведь далее вас ждут колоссальные изменения всего театра, и ты с нескрываемым чувством радости и трепета покидаешь её, вспоминая все свои выступления. Как быстро пролетело время и сколько номеров ты здесь представила публике.

Ты направляешься в гримерную комнату, как на пол пути лёгким касанием твоей руки тебя заставляют остановиться и обернуться.

– Дженифер, ты была бесподобна.

Обернувшись на его голос, ты замечаешь, как блестят глаза Томаса. И его запах… Он вдруг становится таким притягательно – манящим. Сама того не замечая, ты делаешь шаг навстречу, сокращая расстояние между вами. Узкий коридор кажется еще более тесным, будто бы еще ближе притягивая ваши тела к другу. Ты чувствуешь, как воздух накаляется между вами. Томас первым делает встречный шаг, он берет тебя за подбородок и слегка приподнимает его, заглядывая в твои глаза.

– Ты заслуживаешь бОльшего, Дженифер. Мы сделаем тебя звездой этого города и всей Америки. Твой восхитительный тембр голоса будут узнавать повсеместно.

– Это каким таким образом произойдёт, Томас? Меня даже не пропустили в Balliard, лишь посмеялись надо мной.

Ты отходишь от Томаса, вспоминая унизительное отношение руководства Balliard к тебе.

– Я знаю, что у них были сегодня пробы. Они ставят новый мюзикл и ищут таланты. Ты была на них?

– Да, сегодня утром я была там, – твой голос выдаёт твоё разочарование и обиду.

– И тебе не предложили главную роль?

– Я не хочу вспоминать об этом. Видимо, я не подхожу им.

Воспользовавшись замешательством Томаса, ты проскальзываешь в свою гримёрную.

– До встречи, Томас.

Эти слова слетают шёпотом с твоих губ. Но ты уверена, что он услышал их. Опираясь на дверь, делаешь глубокий выдох, пытаясь унять сбитое дыхание.

И неожиданно слышишь громкий голос, эхом раздающийся в коридоре театра. Тебе кажется или ты его уже где – то слышала?!

– Где я могу найти Дженифер Брайтон?