Читать онлайн Заря расцветающего величия

Заря расцветающего величия

Глава Первая. Предыстория.

28 августа 1689 года. Торжественный смотр полков Лейб-Гренадер Его Императорским Величеством Николаем I

Лето, как всегда, выдалось не жарким, но и не холодным, очень приятным. Солнце, яркое, но не жаркое, освещало почти всё. Лёгкий ветерок гулял по улицам, бульварам и проспектам Северска – столицы Северной. Сотни церквей звонили колоколами, дабы сообщить народу, что уже девять часов утра. Несмотря, на такое ранее время, вся столица кипела работой. На востоке города раскинулся величественный Братский холм. Это поистине великолепное место! Раньше здесь была небольшая деревушка – Братская. Теперь же здесь, благодаря живописнейшим видам на округу, чудесным природным объектам, такие как Марфин пруд с кристально чистой водой и прекрасными цаплями и журавлями или берёзы-близнецы, расположившиеся по центру небольшого озерца, и благодаря усадьбе графа Смирнова, одного из лучших учёных Северной, здесь открылся парк «Братов сад». Над проектом парка работали лучшие архитекторы столицы, и результат порадовал. Вместо того, чтобы сделать каменные дорожки в парке, как в королевстве Махот1, одной из красивейших стран мира, архитекторы решили сделать простые, но вписывающиеся в округу, лесные дорожки, которые понравились всем. Были добавлены аллеи с фонтанами и арками из живых цветов и кустов, по которым, в теньке благоухающих арок, любили прогуливаться старые, зачастую овдовевшие, мужчины, которые, расположившись на скамейке с доской для шахмат или новой книгой, каждый день заводили новые радостные знакомства с такими же одинокими, наверно для того, чтобы заглушить боль одиночества. А молодые пары и супруги любили прогуливаться по лесу, именно по тем лесным дорожкам. Где-то присев, муж мог начать рассказывать своей жене удивительные истории о жизни в других городах Северной, а юные и влюблённые пары разговаривали и мечтали о том, что они, сыграв свадьбу, выпорхнут из гнезда и отправятся в путешествие долгое, но совместное. Вокруг вершины холма, простерлась площадка для осмотра. С неё открывался божественный вид на просыпающийся город. На севере были видны заводы и мануфактуры, на которые ежедневно с утра отправлялись тысячи работяг. Кирпичные красные трубы медленно выпускали клубы пара. В оружейной ковались шпаги, штыки, создавались ружья и патроны к ним. В мастерских производили всё, от маленьких заколочек для девушек до огромных трёхметровых шкафов. На юге виднелись жилые районы. То там были видны трёхэтажные или двухэтажные многоквартирные дома, то тут виделись дома аристократов. На западе хорошо виделось строгое, но красивое здание Великого Университета, в котором открывались и изучались всё новые и новые разделы химии, физики, астрономии, истории и литературы. Здание Университета выглядело с верху как огромный жук. В центре, был главный приёмный зал, часовая башня, студенческая библиотека и комнаты адъюнктов. По бокам через коридоры отходили корпуса шести факультетов: всей математики, литературы, философии и филологии, физических и химических наук, медицины, дипломатии и искусства. Каждый корпус был огромным и на вершине каждого было что-то особенное, к примеру, на крыше здания факультета физических и химических наук расположилась обсерватория, а на крыше гуманитарного факультета аудитория писателей и поэтов. Чуть поодаль от Университета, на Божественном холме, расположился Храм Божественного Спасения. Это было пяти купольное здание, колокола, которого раньше всех сообщали народу время или начало, или конец богослужения. Оно было красного цвета из-за того, что было построено из огненного кирпича, привезённого из Фалко-ди-Фуоко2, а купола были разукрашены разными цветами. Внутри храм становился ещё в два раза больше. Войдя в храм люди первым делом замечали величественный золотой иконостас и могучие белокаменные колонны. При том, что снаружи храм красный, внутри штукатурка была белой, а на стенах и потолке нарисованы красивейшие фрески. В центре города расположился главный архитектурный ансамбль – Царский Кремль и Дворец, а перед ними, между Боевым холмом, на котором и стоит сам кремль с дворцом, и набережной Великого Восстания, расположившейся на реке Белая – одной из крупнейших рек всего материка, раскинулась Смотровая площадь, от слова «смотр». Всё связано с тем, что один из императоров Северной, однажды задумался о том, чтобы проверять готовность полков к войне. Теперь смотры, торжественные или обычные, были делом житейским. И вот, именно в этот день, 28 августа, проводился очередной смотр Императорской гвардии.

С семи утра здесь уже была суета. Три полка лейб-гренадер, три символа Царской фамилии, общей численностью в три тысячи человек, выстраивались в строй из шести длинных шеренг, и ожидали. Некоторые офицеры ходили, обнимались с товарищами или поправляли строй. Некоторые гренадеры закуривали глиняные трубки, а некоторые уже разбирали ружья, поставленные козлами. Атмосфера была радостной и торжественной. И вот, наконец, ударили и заиграли барабаны «на построение». Строй выровнялся и в нём не было никаких недочётов, всё было ровно и красиво. Ни солдаты, ни офицеры, не хотели расстроить Его Величество и его свиту.

Вскоре, в сопровождении конного гвардейского экипажа, явился Император Николай I, со своими сыновьями: цесаревичем Михаилом и царевичами Александром, Павлом и Валентином, и свитой. Солдаты, завидя государя, тут же принялись восклицать «ура!». Это «ура!» было таким громким и сильным, что его слышали, наверно, во всей столице.

Тем временем, один паренёк, лет десяти, не то, что бы прям сильный и крепкий, но достаточно смелый и решительный, ворвался в строй гренадер. Мальчишка пролазил через стоявших солдат и не заметил, как пролез через весь строй, а в этот момент подъехал Император. Парень тут же пытался бежать, но его остановили солдаты. Тогда Император, слезая с коня, спросил:

– Ты чей будешь?

– Я ничейный… – насупившись ответил мальчишка.

– Не может такого быть. Любой ребёнок – чей-то!

– А я не знаю чей я! «Бросили меня!» —ещё более насупившись сказал парень.

– Стало быть ты – беспризорник? – садясь на корточки перед мальчиком, спросил Император, при этом оказанный жест впечатлил многих гренадер, мол почему Император перед мальчишкой на корточках.

– Нет, сирота я! Из детского дома…

– Сирота значит… вот как тебя «бросили», а что же здесь делаешь? – спросил Император.

– Хотел… на смотр посмотреть… – неуверенность мальчика будто испарились, а глаза воспылали.

– На смотр говоришь… а, ну ка, иди сюда! – мальчик осторожно подошёл к Императору. Не успел он моргнуть глазом, как Николай поднял его с лёгкостью титана и посадил на своего коня, а после, с такой же лёгкостью залез сам. Император, сам по себе, был мужчиной в два метра ростом, с телосложением настоящего богатыря: широкие плечи, статный торс, большие и крепкие руки и ноги, говорили, что для него специальный размер в швейной сделали и назвали «богатырским-императорским», а завершала образ северного императора его огромная рыжая борода. Много раз его дети, качаемые им в младенчестве на руках, тянулись к пышной бороде, за которую были не прочь и хватиться, но государь никогда не злился, а лишь заливался своим неповторимым и громким счастливым смехом.

Теперь же мальчик, не понимающий, что происходит, лишь с недоумением смотрел то на царя, то на его свиту, то на солдат, пока грозный, но полный душевной доброты, голос императора спросил:

– Как тебя зовут, мальчик мой?

– Андрюшка… – осторожно ответил парень.

– Не бойся, Андрюша, ты же значишься как «храбрый», а взгляни! – и он, вытянув свою сильную руку, провёл ею вдоль линии солдат, дабы показать о чём он будет говорить. – Все они – защитники нашего с тобой Отечества, они также хранители спокойствия моей семьи и меня! Смотры – это не парад! Парад – это торжество, а смотры – это проверка готовности солдат к войне и защите своего государства. Их долг, как солдат – присягнув перед Богом, служить государю и Северной. Мой долг, как императора – достойно руководить ими и страной, за которую они сражаются. – пока император рассказывал, мальчик очень внимательно слушал, прислушиваясь и не упуская ни слова из уст царя, порой даже казалось, что он боится колыхнутся, чтобы не сбить разговор Царя. – Потому я и провожу смотры, я исполняю свой долг – проверяю, улучшаю и руковожу солдатами, а они выполняют свой долг – служат Отечеству и мне. Понял?

– Да! – будто заворожённый от рассказа, ответил мальчик. – Но мы же все живём в мире, зачем нам такая готовность?

– А потому, мой дорогой, что мир – одно, а дружба – другое. Никто в этом мире не хочет видеть нашу страну сильной и могучей, стоит нам только дать малейшую слабину, как все они, будь то Фалко, Махот или Риши, будут думать, что мы слабы и нас можно бить на поле боя, захватывать и убивать, и слово «мир» обернётся «войной». Даже наши союзники, как Монштейн и Икаренока, отвернуться от нас, если мы хоть на мгновении покажем слабость. Потому помни, что мы все должны быть сильными и могучими и только тогда «мир» будет «миром». Понял? – спросил Царь.

– Понял! – ответил мальчик и, с тем же энтузиазмом, ответил. – Я клянусь, что буду сильным и сделаю нашу страну самой великой! – эти слова поразили Государя и тот вновь рассмеялся счастливым смехом.

После, Его Величество приказал играть марш и, вместе со своим ценным гостем, двинулся на коне вдоль колонн солдат. Подъезжая к каждой новой колонне, он спрашивал во весь голос их: «Здарова, гренадеры!» и в ответ получал чёткий и радостный ответ: «Здравия желаем, Ваше Императорское Величество!», «Благодарю за службу! Служите с честью и совестью, перед самим Господом Богом!» – твердил царь и в ответ ему отвечали: «Рады стараться!». Под конец, наступил самый важный момент, ротные офицеры приказали своим частям, под марш «к атаке!», чётко и мощно двинутся в казармы. Через тридцать секунд все три полка маршем двинулись в свои казармы. Зрелище великолепное! Андрейка, сидя на коне императора, представил себя настоящим генералом, а когда солдаты время от времени по команде кричали «Ура!», он воображал себя победителем, что принимает парад в честь сокрушительного поражения врага и великой победы его армии. Николай увидел это, увидел в, хоть и закрытых, глазах мальчика сильнейшую искру мечты и желания, и принял для себя решение, которое, в будущем спасёт весь мир. По завершении всего, царь приказал отвести мальчик во дворец и привести его вещи. А после сказал, что сам повезёт «своего сына» во дворец. Зрелище необыкновенное, разве может простой парнишка стать сыном Императора.

Когда, в сопровождении конного экипажа, Царь со свитой выехал ко дворцу, перед мальчиком открылся прекрасный вид на четырёхэтажный дворец в пышном стиле, величественные мраморные колонны, которого, держали будто весь дворец, огромные окна, были чисты и прозрачны, как родниковая вода. Сама форма дворца была уникальной. Первая его часть расположилась полумесяцем, то были «Дворцовые крылья». В правом крыле жила мужская чета Царской семьи, а в левом – женская. В центре первой части, над центральным входом расположилась главная ложа, с которой Государи зачитывали новые указы и манифесты, и каждый раз их встречали бурными овациями. Весь «полумесяц» опирался на большие колонны. Вторая часть дворца – это большое прямоугольное продолжение «полумесяца», с дворцовым садом внутри. Здесь располагались все необходимые для жизни Императора и его семьи помещения: личный кабинет Его Императорского Величества, легендарная библиотека, известная во всём мире своими бесценными книгами, бальный зал, Зал Совещаний и многое другое.

Почти подъехав ко дворцу, можно было уже заметить, как где-то пробегали служанки, где-то дворецкие. Все готовились к прибытию Государя. Караульные то и дело, ходили взад и вперёд, патрулировали и сменяли друг друга. Всё было прекрасно! Мальчик, ясно слышал слова Императора, до этого, и не мог поверить своему счастью.

И стал с тех пор жить Андрейка вместе с царскими детьми. Самый старший, цесаревич Михаил, любил его как брата, а все остальные, следуя примеру старшего, тут же приняли нового члена семьи, как своего брата, и жили они все вместе не зная раздора. Однажды, к примеру, братья, играя на улице, разбили окно в мамину комнату, за что все разом, не сдавая друг друга, получили наказание.

Тринадцатилетние мальчика прошло в постоянных играх и веселье. Каждый день он и его братья, вместе с сёстрами Викторией, Ольгой, Елизаветой, Марией и Анной, просыпались чуть свет чуть заря и бежали на улицу. В хорошую погоду дети играли в разные весёлые игры до обеда, а в период ненастья играли во дворце. После обеда старшие дети любили поиграть в шахматы или поупражняться в фехтовании, а вместе с ними и Андрейка, любивший послушать или потренироваться со старшими братьями и сёстрами, средние дети любили после обеда почитать приключенческие рассказы или книги по географии Либерти, а младшие дети после обеда любили поспать крепким дневным сном.

Начиная с четырнадцати до восемнадцати лет, Андрейка, как и все его братья и сёстры, погрузился в учёбу. Он преуспевал в алгебре, геометрии, инженерии, географии, фортификации и многом другом. Успеваемость мальчика удивляла его учителей и радовало его семью. Особенно мальчику нравилось проводить время в полку, к которому он был причислен. Там он проводил от трёх до шести часов общаясь с усатыми, бородатыми или бритыми солдатами, участвуя в муштре вместе с ними и выполняя мелкие поручения, такие как доставка письма с распоряжением или помощь в канцелярии. Всё это ему нравилось особенно. С возрастом, задания становились ещё интереснее и сложнее. Уже семнадцатилетний юноша, спокойно отправлялся в общем строю в баню или на учения. Солдаты прозвали его «сынок», ведь каждый солдат и офицер знал юношу с четырнадцати лет и считали его частью своего подразделения.

Девятнадцатый год жизни, Андрей провёл в подготовке к Академии. Он с головой погрузился в изучение тем, которые ему не терпелось начать изучать. Тем временем, он уже был умным, эрудированным и воспитанным молодым человеком, но его единственными друзьями были его братья, сёстры и солдаты полка, к которому он был причислен.

Когда Император приютил юного мальчика, то парнишке было 12 лет и это значило что он уже близок к службе. Государь видел Михаила будущим царём, а в его братьях видел будущую опору нового царя. Александр решил стать студентом Северного Государственного Всенаучного Университета и потому усердно занимался, Валентин хотел стать толковым инженером и возглавить, в дальнейшем, Инженерный корпус, он также усердно учился и изобретал очень интересную технику, будучи отроком, Павел хотел стать дипломатом и потому, уже когда главному герою было 16 лет, он отправился с дипломатической миссией в Севисарт, а после в Бастар. А Андрей готовился стать офицером и, когда ему исполнилось должное количество лет, отправился в Военную Академию.

Перед расставанием братьев, Император собрал их всех и сказал им:

– Вы – мои дети! Моя гордость! И вы знаете, что я люблю вас всех одинаково! Прошу вас, Михаил – будущий царь, а вы – его опора. Когда придёт моё время, не отрекайтесь от веры, не отворачивайтесь друг от друга и служите Отечеству с высшим чувством долга, чести и достоинства. Помните, что вы мне обещали! – от этих слов, казалось бы, на непоколебимом и всегда уверенном лице Императора потекли слёзы. Сыновья осторожно обняли своего отца, поклявшись в несокрушимой силе веры, в братском единстве и в том, что они будут беречь честь как свою, так и Отечества. А после, выстроившись в линию, торжественно объявили: «Рады стараться!». Император снова, улыбаясь своей восхитительной улыбкой, заплакал, но был очень горд.

В последний раз пообедав и распрощавшись с отцом, матерью, сёстрами и братьями, главный герой, сев в экипаж, который ждал его уже у дворца, двинулся на встречу своей судьбе.

Глава Вторая. Академия.

Главная Военная Академия Северной, в которую отправился Андрей – самое престижное военное училище во всём мире. Сама Академия находится вне столицы, вблизи полигона «Свет» – одного из крупнейших военно-тренировочных полей для новых армейских частей. Академия состоит из двух корпусов и по своим размерам не уступает дворцу махотских королей, которые славится своими исполинскими размерами.

Первый корпус – учебный или, как его прозвали профессора, «Замок Орла», здесь присягают на верную службу Отечеству офицеры, корнеты и юнкера академии, по завершении пятилетней учёбы. Главный корпус очень красив и расположен средь леса, что позволило создать множество парков и аллей для курсантов, будущих офицеров, академии, которые очень любили прогуливаться в свободное время со своими дамами, хотя свободного времени практически не было. Он построен в стиле романтического классицизма. Выглядел замок так: если смотреть с Пантелеевой горы, на котором располагался огромный и величественный пятикупольный храм Св. Александра – холма в трёх километрах от главного корпуса, то здание представляется настоящей рыцарской крепостью. И, в действительности, трёхэтажные стены главного корпуса описывали квадрат, оставляя внутри пустоту, которая являлась двором, служившим для регулярных построений. В самих «стенах» находились кабинеты, где будущие мастера военного ремесла изучали соответствующие науки. В этом квадрате стен, по центру Южного крыла, располагались Васильевские ворота, через которые каждый день проходили тысячи людей. На против ворот находится вход в Корпус, по бокам которого находятся всё время двое часовых. Остальная часть «замка» – это пятиэтажное здание, к которому примыкают двор и «стены», на вершине, которого возвышается зелёный купол-обсерватория. В этой главной части корпуса, находятся кабинеты, залы и огромнейшая библиотека. Корпус был окрашен так: стены в кирпичный цвет, а крыша в малахитовый.

Теперь посмотрим дальше. За, раннее названной, Пантелеевой горой находится «Житейский корпус», в котором проживают все, в том числе ректоры и профессора. То было вытянутое длинное трёхэтажное здание, окрашенное в синий и белый цвета, оставив крышу серой. Всего в корпусе есть восемь подъездов, последний из которых целиком и полностью принадлежит старшим. Перед каждым подъездом, каждую субботу, солдаты чистят дорожки, моют окна и стены, прибираются в своих комнатах и коридорах, ухаживают за клумбами и делают ещё многое другое. Однажды, совсем ещё юный, курсант спросил у товарищей: «А зачем же вы каждую субботу убираетесь, вам что, нечем заняться?» – на что получил спокойный и радостный ответ, ведь все они же когда-то тоже задавали такой вопрос: «Не хорошо, когда к тебе приходит командир, а у тебя грязно, как то неприятно и нам, и ему, а стыднее всего, что, когда к кому-то из нас приходит обворожительная сударыня в белых перчаточках, она, увидя беспорядок, больше суда не явится, подумав, что наш брат некультурная свинья, живущая в грязи, а потом она же начнёт распускать слухи, что мол кадеты и юнкера грязнули. Мы подставим своего товарища и сами лишимся возможности познакомиться с хорошенькой и миленькой мадмуазель, которую приведёт другая особа. К тому же, у офицера, если в доме беспорядок, то и в голове бардак, а это непозволительно, он тогда и сапога надеть не сможет, не то что сражаться!» – на что все начинали смеяться. Хотя эту шутку давно все слышали, она до сих пор смешит всех. Последний вопрос, который задавал каждый новенький был таким: «А почему же именно суббота?» – а ему и отвечали: «С понедельника по пятницу мы учимся, в субботу убираемся и гуляем с нашими дамами или играем в вист, а в воскресенье ни свет, ни заря идём в храм все вместе, на причастие!». Так жил «Житейский корпус», весело и усердно.

Последнее здание – это храм Св. Александра, великолепное сооружение, заложенное прадедушкой императора Николая. Это очень красивый храм. По центру расположился главный огромный купол, а по бокам купала-колокольни. Внутри храм становится будто ещё больше. В центре всегда стояла величественная икона «Спасение», где было показано, как народ победил врага, благодаря спасительной вере. Храм сначала был построен из дерева и являлся примером истинного северного зодчества. Но внезапный пожар сжёг весь храм. Тогда уже был построен каменный храм, стоящий до сих пор. Храм является главным символом Академии, потому как каждый человек из Академии, будь то кадет или профессор, приходил в храм на воскресную службу. Однажды, один махотский генерал, желая высмеять юнкеров и кадетов, пришёл в храм и сказал: «Что же это за сарай?». Не знал он того, что с ним будет. Монахи еле удержали яростную толпу чтобы та не убила глупого генерала. Тот больше никогда в жизни не отважился поехать в Северную. Так он перепугался! Но всем говорил: «Не трогайте святое у северных! Хорошо если они вас лишь побьют до полусмерти!».

И вот, наш герой, а точнее его экипаж, проехав километров двадцать от столицы, повернул близ села Ромашковое Поле, принадлежавшего трём семьям, которые выращивали огромное количество ромашек и делали из них вкуснейшее ромашковое вино, почитаемое не только во всей Северной, но и во всём материке. Затем, экипаж проехал мимо живописнейшего озера Руса, которое славилось своей фауной. Выглянув из окна кареты, главный герой почувствовал ароматный запах розатинии, чудесного красного цветка с острыми листиками и фиолетовой сердцевиной, издаивающий запах клубники и мяты. И последнее место, которое проехал Андрей, прежде чем выехать на площадь к Учебному корпусу, было «Поле для учений». Дорога, по которой ехал экипаж, шла от главной дороги через деревню, лес с прудом и потом выходила, и шла ровно вдоль огромного, кажущегося бесконечным, поля. Здесь, ловя тёплый летний ветерок, Андрей, впервые, услышал, а затем и увидел настоящий манёвры. В данный момент, на полигоне были курсанты пятого года обучения. Манёвры были зрелищными. Первый полк, который главному герою удалось увидеть вдали, являлся гренадерским. Длинный строй в две шеренги, как великолепнейшие часы величайшего мастера, двигался чётко и мощно. Вскоре, ведущий офицер отдал приказ, к сожалению, не слышный Андрею, но понятный по действиям солдат. Строй остановился и, в течении десяти секунд, вскинула на плечо и произвела выстрел первая, а затем и вторая шеренга. Больше, к сожалению, главный герой не увидел никаких полков и был вынужден наслаждаться маршами, фанфарами, выстрелами ружей и залпами пушек.

Вскоре, дорога резко уходила в лес и шла ровно по чаще в лесной тишине, прерываемая громким, но крайне редким, подпрыгиванием коляски или пыхтением лошадей. Через пять минут показалась небольшая речка и красивый, словно игрушечный, деревянный мостик, а на противоположном берегу завиднелись красивые тропиночки, на которых господа юнкера, корнеты и курсанты провожали под руку своих прелестных дам, но так осторожно и нежно, забыв всё армейское, кроме осанки и вежливости, будто боялись сделать лишний вдох или строгое тяжёлое движение, чтобы их сокровище не рассыпалось на маленькие кусочки. Молодые проходили туда-сюда, разговаривали и смеялись. Все они, без исключения, были счастливы. Эх, бурная молодость! Но никто не смел спустить, даже случайно, руку вверх или вниз, или попробовать поцеловать даму. Это непозволительно, как для мужчины, так и для женщины, но, возможно, за свою любезность и терпение, горящие пламенем любви, юноша и девушка могли обменятся лёгким и нежным поцелуем в щёку или получить платочек, пропитанный запахом духов этой барыни, а от мужчины какую-нибудь красивую блестяшку, в которую юноша вложил частицу своей любви, чтобы та согревала его возлюбленную. Им больше ничего не нужно! Они счастливы! И вот, полюбовавшись этим зрелищем, главный герой вспомнил правила приличия и тут же отвернулся, дабы не смущать, своим любопытством, влюблённых. Но и они скоро пропали, зато прямо перед коляской появился величественный исполин – корпус Академии. Проехав по дороге, экипаж выехал на площадь пред Васильевскими воротами. На площади всегда было людно и потому взор сотни людей, был прикован к проезжавшей коляске и неизвестному посетителю в ней. Подъехав к воротам, экипаж был остановлен часовыми, которые потребовали документы. Кучер, с ловкостью рыси, слез с облучка, подошёл и на ухо шепнул что-то часовому, тот после услышанного широко раскрыл глаза и приказал немедленно пустить экипаж. Данное зрелище, пробудило ещё большее любопытство людей и те начали сходится ко двору, чтобы посмотреть на тайного важного гостя.

Когда экипаж остановился, лакей, спрыгнув, открыл дверцу коляски и оттуда вышел наш герой, который произвел огромное впечатление на мужчин, но и ещё большее на девушек, которые еле сдерживали себя, чтобы не упасть в обморок.

Стоило бы рассказать, как выглядел наш герой. То был уже высокий, статный юноша двадцати лет, но прекрасного телосложения и лица. Его русые волосы немножко длинные, великолепно сидели на голове, зелёные глаза впивались в самое сердце дам и способны были утихомирить бунтующих мужчин. Он не был ловеласом или ветреным, как изъявлялись старики, но был очень порядочным и потому был на хорошем счету у всех. Теперь же его природную красоту и статность дополняли восхитительный новенький и аккуратный чёрный мундир с синими и красными частями, такими как рукава и лацкан. Чёрная треуголка с белым пером покрывала голову. Чёрные манжеты вписывались к мундиру, а на ногах были красивые чистый сапоги. На поясе висел фельдъегерский планшет, а с другой стороны шпага с гравировкой 1-ого лейб-гренадерского полка, в который он был зачислен на своё четырнадцатилетние.

Новый объект внимания тут же был встречен низеньким и припухлым восьмидесятилетним добродушным генералом, начальником Академии и любимцем солдат, Малиновским – прекрасным боевым генералом, доведшим теорию линейного боя до идеала, но имевший совершенно слабое здоровье, который принял с распростёртыми объятиями Андрея.

– Ваше высокопревосходительство, не нужно столь утруждаться! Я же писал Вам, что сам поднимусь! Ваше здоровье…

– Ой, что Вы голубчик! Я тот же орёл, что и шестьдесят лет назад! – и старичок залился радостным смехом. – Я ещё всем покажу, на что способен!

– Ну, что ж! Я не буду даже спорить! Вы как всегда правы! – заулыбался, при виде жизнерадостного старика, Андрей.

– Ну, что ж, сударь! Добро пожаловать в Военную Академию! – и Малиновский протянул руку.

– Благодарю, Вас Ваше высокопревосходительство! – и Андрей пожал добросердечному и яркому старичку руку также радостно и с той же добротой. А в этот момент колокола храма Св. Александра возвестили о четырёх часах вечера.

– Здесь ты найдёшь себя! – сказал генерал.

– Благодарю! – ответил Андрей и подумал про себя: «Вот она, юнкерская жизнь!».

Глава Третья. Знакомство, обернувшееся враждой

Огромная толпа будущих офицеров и их дам собралась вокруг Житейского корпуса. Всем было интересно узнать кто же это такой приехал, что к нему выходил сам начальник Академии. Повсюду были слышны теории и мысли. Кто-то говорил, что это видимо кто-то из богатой или влиятельной семьи, кто-то говорил, что этот человек из другой страны, и таких идей было много. Шёпот всё усиливался и усиливался, пока не дошёл до гула, как вдруг дверь в подъезд открылась и все увидели знакомое лицо начальника, а позади него и самого незнакомца. Как оказалось, господин Малиновский показывал сначала весь Учебный Корпус, а после и Житейский. Окончив экскурсию, начальник распрощался с юношей и уехал по своим делам, а самого молодого человека оставил осваиваться в Житейском корпусе.

По дозволению Императора и личному решению юноши, Андрея поселили в самую обычную комнату. Она располагалась на втором этаже с восточной стороны. Благодаря расположившейся берёзке, в комнате никогда не было слишком ярко. К тому же каждое утро жильцы комнаты любили распахнуть окно во всю ширь, послушать пение соловья и шелест листвы и насладиться видом этой чудесной берёзки. Сама комната была небольшой, где-то в ширину – пять, а в длину – шесть метров. Здесь, в этой уютной комнатке, помещалось четыре кровати и четыре шкафа к каждой кровати, для каждого жильца по одному. У окна стояла тумба, на которой стоял засоленный и облезший подсвечник с огарками свечек. Каждый вечер он исполнял свой священный долг – светил, когда это нужно. Зимой в каждой комнате растапливали печки, которую благодаря гениальному проекту корпуса, позволяли долго держать в помещении тепло.

Соседями Андрея стали три человека: Матвей Шабанов – сын купца из южного города Братов, Семён Васильев – сын генерала Васильева, очень известного благодаря своей военной и политической деятельности, и Николай Перов – сын простого крестьянина, который без проблем сдал все экзамены в Академию, и который сейчас является лучшим учеником первого курса. О них самих Андрей услышал от начальника Академии. Теперь осталось их найти и познакомиться. Сделать это не представлялось трудным, ведь все три курсанта, как всегда, практиковались бою на шпагах на заднем дворе Житейского корпуса. Расположившись в комнате, переодевшись в чёрный кафтан с белой рубашкой, тёмно-синие кюлоты и чёрные сапоги, а на голову одев парик, который юноша терпеть не мог, и свою любимую чёрную треугольную шляпу с пером, которые считались сейчас очень модными, и взяв с собой шпагу с гравировкой, двинулся навстречу новым знакомствам.

Выйдя из комнаты, спустившись на первый этаж и пройдя по сквозному коридору, юноша вышел на заветный двор. Как и предполагалось, господа юнкера, корнеты и курсанты практиковали и улучшали свои навыки боя. Из всех тренирующихся выделялся один статный и красивый, черноволосый человек, который раз за разом одерживал победу за победой над всеми, кто отважился вызвать его на поединок, а после очередной победы он подходил к своей даме и каждый раз одаривал её каким-нибудь нежным жестом полным любви. Сама дама была очень красива, то была княгиня Варвара Шабашина, из знатнейшего рода, умная, красивая до потери сознания, нежная и невинная, честная и добрая. В её глазах, так же, как и в глазах её кавалера, играла настоящая любовь. Каждый поединок она смотрела, будучи полностью завороженной, и вздрагивала при каждом движении либо её наречённого, либо его противника, но только бой заканчивался, как беспокойство пропадало, а на его место выходила вечная, безграничная и неописуемая любовь к этому человеку. Даже самый отдалённый от любовных, страстных или нежных чувств человек, понял бы, что эти оба созданы друг для друга.

Когда Андрей подошёл к небольшой арене, на которой разгорелся новый бой, но который закончился в то же время, когда и начался, взгляд княгини неожиданно спал с предмета её симпатии и лёг на него. Варвара сразу поняла, что это кто-то кого она ни разу не видела, ведь, ко всеобщему удивлению, она обладала великолепной памятью на лица и потому знал почти всех курсантов и ректоров.

– Фух! – сказал Борис, протирая полотенцем свой потный лоб, при этом полностью торжествуя победу над противником. – Готов ли кто ещё попрактиковаться со мной? – сказал он, явно ожидаю молчания со стороны.

– Сударь, если Вы не против… – торжество Бориса прервалось мгновенно, он яростно повернулся, чтобы увидеть кто без страха бросил ему вызов, но увидев аккуратного и опрятного человека, подшутил:

– Господа, держите меня! Похоже я словил солнечный удар! Мне мерещится, что со мной разговаривает игрушечный солдатик. – толпа вокруг залилась громким смехом.

– Но как минимум, солдатик, который с высочайшим уважением обратился к своему противнику, а не принялся его высмеивать… – лицо радостного Андрея, сменилось на холодное и без эмоциональное, с взглядом зелёных глаз способным убить наповал. – Сударь, Вы либо боитесь меня, либо разыгрываете дурочка… – от его холодной и непоколебимой речи не по себе стало даже Борису, который настолько был впечатлён, что, когда Андрей шагнул в его сторону, тот схватился за шпагу, но не вытащил её, а лишь приготовился. И хоть эта сторона Андрея пугала всю толпу и других практикующихся, в Варваре она пробудила непонятное чувство. Сейчас она была полностью погружена в изучение этого человека, и сама того, не понимая она стала испытывать к нему чувство обожания. А тем временем, под давлением тяжёлого взгляда нового объекта обожания Варвары, Борис сдался и принял вызов. Через минуту закончились приготовления. Правила были оговорены: бить с достаточной силы, чтобы противник сдался, но не с достаточной, чтобы убить.

– Сударь мне искренне жаль Вас, и я даже готов принести свои извинения, лишь бы не нанести в первый день вашего пребывания здесь серьёзного урона Вам и Вашей форме. Если Вы просто хотите…

– Я недолюбливаю высокомерных и властных людей. – отрезал холодной речью Андрей. – Я отчётливо понимаю всё и полноценно готов ко всему.

Секунданты готовились объявить начало поединка. В этот момент два титана: хладнокровный новенький и пылкий отличник Академии готовились скрестить свои шпаги. Три, два, один… Матвей объявил начало поединка. По традиции, оба противника вытянувшись по струнке и убрав левую руку за спину, поднесли шпагу к носу, как знак уважения друг к другу. Секунда! Борис не желая тянуть с этим решил ударить первым, и поэтому, медленно подвигаясь к противнику и достигнув расстояния в три шага, сделал скоростной выпад, но Андрей ловко ушёл с линии атаки, сблокировав своей шпагой шпагу противника, но он тут же встретил удар с боку, который Борис планировал как контратаку. Атака была непредсказуемой, но Андрей защитился и тут же ударил сверху и, надавив на шпагу врага, а также за счёт вспотевших рук противника, выбил шпагу у Бориса и сам сделал выпад. Секунданты объявили:

– Бой закончен! Победу одержал господин Победоносцев. – Андрей забыл, что он сообщил о своей фамилии только некоторым людям, в том числе и секундантам. И поэтому толпа начала гудеть и перешёптываться, мол Бориса победил Великий князь. Сам Андрей подошёл к своему противнику, который стоял словно из него выбыли всю душу и разум, и, протянув руку, сказал:

– Благодарю Вас, милейший друг! Отныне мы можем называться друзьями? – холодность победителя исчезла и на её место пришло дружелюбие и весёлость.

– Никак невозможно! Вы опозорили меня перед всеми и, в том числе, перед моей дамой сердца! Я Вам этого не прощу, сударь! – здесь Борис, оттолкнув Андрея, подошёл, выхватил свою шпагу из рук Семена, его друга, и быстрым шагом направился в Корпус.

– Простите его! Он иногда злится, но это быстро проходит, а так он очень воспитанный и добрый! – оставшийся один юноша повернулся и увидел ту самую красавицу Варвару. – Прошу прощения! Где мои манеры! Варвара Шабашина, княгиня… Чего же Вы молчите?

– Сударыня, простите, Вы столь прекрасны, что я потерял дар речи… – «это и есть его дама сердца, надо быть аккуратнее!».

– Вы мне льстите! Не будете ли Вы против пройтись со мной? —ни капли не смущаясь спросила собеседница.

– Что Вы! Я не могу… – пытался отговориться юноша.

– Когда дама просит, мужчина обязан выполнить её просьбу… – она усмехнулась, – к тому же, я лишь хочу Вам помочь поладить с моим дорогим Бориской. – здесь, в её глазах блеснула непонятная искра.

– Ну если, Вы этого просите… – Андрей понял, что отказать он не сможет. Княгиня аккуратно обхватила за руку своего спутника, и они двинулись.

Уже вечерело. Юноша и его новая подруга вошли в лесную аллею. Разговоры их были совершено разные: о политике, о моде, о жизни и о любви. Однако княгиня лишь старалась поддержать разговор, а сама наслаждалась тем, что её новый предмет обожания здесь с ней и они совершенно одни. Как можно охарактеризовать поведение княгини? Не понятно никому, она вдруг забыла о своей любви к Борису и призналась сама себе, что влюблена в другого человека. Бедная девушка! Она потерялась в пучине чувств и не знает, как ей быть!

Они до самого вечера рассматривали лес и природу вокруг. То там пригляделась птичка, то здесь пробежала белочка. Аллея была извилистой. Летняя субботняя жара спала. Ивы, словно желающие подслушать разговоры молодых, наклонились к ним. Было очень весело, пока… Андрей не взглянул на свои карманные часы и ужаснулся. Уже было восемь часов вечера, а отбой для всех в десять. Варвара расстроилась, что из-за этих несчастных времени и отбоя, она не могла насладиться пребыванием с этим замечательным человеком. Однако и её тоже искали. Дабы ей не попасть в опалу, она сказала своему спутнику, что ей срочно пора, а сам Андрей двинулся в Корпус. Слава Богу, дорога была не долгой!

По прибытии в корпус, когда Андрей зашёл в комнату, где ещё не было его соседей, он, решив проверить карманы, нашёл записку. Записка пахла одним из лучших парфюмов Тин Ху, а сам текст был написан разборчивым и очень красивым подчерком, явно писала женщина. Быстро прочитав содержание и кем оно адресовано, его пошатнуло. Текст записки был следующий: