Читать онлайн Болотник Книга 5

Глава 1

– У тебя глаза такие, как будто ты привидение увидел! Чё пялишься?! Отойди от меня! Я тут не причём, это у Изи руки из жопы растут! – Ерастов аж попятился от меня, когда я с разгона загнал аэролодку на берег и выскочив с мокрой палаткой в руках подбежал к профессору – ты меня обещал не бить!

– Ух! Как же я рад тебя видит Пашка! – я счастливо засмеялся и грохнулся на грязную землю прямо под тентом – сука, жалко выпить нет!

– Ты чего, башкой ударился, когда по болоту катался? Ты это, приляг лучше, может отпустит. А насчёт выпить… Так было же у тебя там чего-то во фляжке. Неплохой коньяк вроде – Ерастов с опаской подошёл ко мне и заинтересованно заглянул в глаза.

– Нету коньяка Паша, но я выпью, как только до дома доберусь, нажрусь в сопли! – я сижу и не могу перестать улыбаться, я дома мать его!

– Я сказал не поеду, значит не поеду! Не уговаривай! – обиженно отвернулся профессор – через неделю вместе нажрёмся! Я потерплю неделю, не высохну! А ты если коньяк зажал, так и скажи, нечего издеваться над больными людьми!

– Знаешь, что Паша, не буду я, пожалуй, до утра ждать, сейчас поеду. Мне домой срочно надо – вдруг принял я решение. Посидев немного я понял, что заснуть не смогу, а подпрыгивать в нетерпении дожидаясь утра, у меня нервов не хватит.

– Чего случилось Кирюха?! Ты сам не свой приехал! – Паша обеспокоенно присел рядом, уже без шуток смотря мне в лицо. Видимо я не могу сдержать эмоции, и они лезут через край.

– Фигня Паша, ничего страшного. Молния шибанула почти под ноги, ещё бы немного и в пепел – сорвал я – Считай у меня предчувствие – домой мне надо!

– Так дождь то какой! Одна молния мимо шибанула, а вторая как раз в тебя шарахнуть может! Дождись хотя бы пока погода наладится! Да и как ты ночью то править будешь?! Разобьёшься к чертям собачим! – заботится обо мне профессор, а по моему, ему просто не хочется тут зависнуть лишь с одним Изей, с которым у него нет возможности нормально даже поговорить.

– Ладно, надо палатку поставить и костёр развести, поужинаем и я решу – с трудом подавив порыв немедленно сесть в лодку и послать ученых к чёртовой бабушке, решил я. Прав Ерастов, в такую погоду на болоте делать нечего, стоило ли несколько месяцев жизнью рисковать, ища путь домой, чтобы по-глупому погибнуть на болоте? Ну а насчет ночного плавания… ничего страшного, после посещения корабля я здоров на триста процентов и зрение моё в том числе! Я практически уверен, что ночью мне хватит света луны, чтобы увидеть всё что потребуется! Мне бы только с болота выбраться, и больше я сюда ни ногой как минимум год! За Ерастовым и Изей через неделю отправлю Сёму, с лодкой он худо-бедно может управляться. Буду дома сидеть да в контору на работу ходить, надоело мне «приключатся», надоело чертово болото и грёбанная тайга!

Мокрую палатку мы поставили быстро. Спасть в ней конечно сегодня не получится, высохнуть она должна, проветрится. Чем отличаются советские брезентовые палатки, так это тем, что раз уж они намокли изнутри, то бежать будут как тряпка. Все советские туристы знают, что трогать во время дождя брезент палатки нельзя, в месте прикосновения она тут же начинает бежать, ну а эта, которая намокла со всех сторон дождь держать не будет от слова совсем. Вздохнув, я достал из лодки свою палатку и поставил рядом с мокрой тряпкой учёных. Ладно, хрен с ним, оставлю её тоже им, потом заберу, когда они тут «кспидицию» свою проведут. Вот все неприятности от них!

Под тентом жарко пылал костёр, в котелке бурчало почти готовая каша с салом и тушёнкой, рядом пристроился чайник, в котором кипела вода, а мы сидели на бревнышке, которое положили вместо сидений и разговаривали. Первое возбуждение от возвращения в знакомое мне время и местность меня отпустило. Всё равно я конечно уеду после ужина, но мозги уже стали вставать на место, и я просто наслаждался покоем.

– И чего вот они тут поселились? Место же жуткое! – ассистент профессора впервые с моего возвращения решил начать разговор. До этого он прятался от меня, стараясь не подворачиваться под руку. Чувствует свою вину поганец, да и я, то и дело бросал на него недобрые взгляды, если бы не его криворукость я бы в ту жуткую передрягу не попал. Но с другой стороны всё благополучно закончилось, и я стал богаче знаниями и чего уж самому себе то врать, и богачеств у меня прибавилось, на корабле лежит всего столько, что я могу, наверное, континент отдельный со всем населением себе купить – могли же в тайгу уйти, чего их на болото потянуло?

– Фанатики, фуйли… – совершенно равнодушно ответил Ерастов, без привычной рюмки алкоголя перед сном он явно был не в настроении.

– Ну вот ты, какого хрена ты сюда попёрся? – спросил я ассистента.

– Так экспедиция же… – растерялся Изя.

– И чё экспедиция? Кому ни будь кроме вас долбоёжиков пучеглазых это всё надо? Ну жили люди, верили во что-то, за это и умерли, а вы тут на их костях прыгаете, в грязном белье у них ковыряетесь. Ну раскопаете вы тут пару икон, грязных подштанников и черепов, может быть узнаете почему они тут оказались, во что верили, и что дальше? Ты диссертацию напишешь, которую кроме таких же батанов как ты никто читать не будет. Пашка пару статей выкатит, и всё? Какой смысл? И тем не менее ты тут, сидишь сейчас на жёстком сучке своей худой жопой, комаров кормишь. По сути тут же не пирамиды Хеопса, мирового открытия не получится. Вот вы и есть фанатики, надо было вам всем рыло начистить ещё возле части зенитчиков и домой ехать.

– Хе! Как ты нас раскатал! – засмеялся Ерастов – так и есть, ни разу не соврал! Только вот ты тоже фанатик, кто кроме таких как ты добровольно полезет в эту лужу.

– А кто сказал, что я добровольно? Из-за вас я тут, нахрен мне не сдалось вас добровольно катать. Начальство так захотело, а я нет что бы послать их куда подальше, решил прогнуться. Тут мужики не от хорошей жизни в тайгу ходят, им семьи кормить надо, работы другой нет. Ты думаешь если шкуры принимать перестанут они в тайгу попрутся на всю зиму жопу морозить? Да хрен бы там! Охотники есть охотники, но для того, чтобы просто отдохнуть на природе напрягаться особо не надо. Вышел с мужиками на день или два, побухал, пострелял, отдохнул от семьи и детей и домой. Ладно Паша, пора мне. Приеду или я, или Семён за вами через неделю, если не забуду…

Дождь ещё шел, но ураганного ветра уже не было, на небе тучи только местами закрывали звёздное небо. Мне вот интересно, сколько всяких учёных астрономов сейчас туда смотрят? А сколько смотрело? Почему они с уверенностью рассказывают, что делается в соседних звёздных системах, а что творится в нашей не знают? Тоже вот работа у людей, деньги за это получают, за исключением любителей конечно, а по сути, что под носом творится выяснить, не смогли. Ну и хорошо, я тоже никому не расскажу, разве что детям перед смертью. Без крайней необходимости я в космос не сунусь.

Аэролодка неспешно скользит по болоту, мотор мерно гудит за спиной, разгоняя ночную тишину этого проклятого места. Переоценил я своё зрение, вижу я теперь конечно лучше, чем раньше, но всё же суперчеловеком не стал, даже для меня сейчас темно. Зато фары светят, а реабилитация моего организма здорово отразилась на памяти, и я даже по неясным контурам и очертаниям окружающих меня предметов узнаю знакомые места, что позволяет мне уверенно держать курс домой. Интересно, как там Алёнка? Для неё прошло всего пару дней, а для меня вечность! Ладно, приеду и узнаю, не долго осталось.

Знакомый причал и лай Батона, который приветствовал своего хозяина, встретили меня при подходе к дому. Я без остановки и отдыха пошёл всё болото в рекордные сроки. Спать не хотелось, а сил было хоть отбавляй, я почти не устал. Даже на приём пиши и для того, чтобы оправится, я не останавливался, делая всё на ходу.

Мой верный пёс скакал на берегу стараясь лизнуть меря в лицо и сегодня меня такое навязчивое проявление любви не раздражало. Обычно бы я потрепав Батона по холке тут же осадил бы пса, но сейчас я был счастлив видеть этого засранца и весело смеясь дал Батону оторваться и проявить свои чувства.

– Всё Батончик, всё – наконец успокоил я пса – веди меня к Алёне, как вы тут без меня? Соскучились?

Батон виновато заскулил, но уходить от меня не спешил. Так, не понял, а почему он вообще не в вольере? Обычно его только на ночь отпускали, а сейчас день. И почему он к хозяйке не бежит? Нехорошие предчувствия заставили меня бросится к дому. Закрыто. Никто не открывает. Может спать легла? Я открыл дверь своим ключом и быстро оббежал дом, даже не разуваясь. Нет никого! Не понял…

Не теряя времени и не переодеваясь я быстрым шагом направился в посёлок. Савельич должен быть в курсе где Алёна, сейчас рабочий день и он точно в конторе. Он у меня на участке как у себя дома, каждый день в огороде копается, мой добровольный садовник. Я почти бежал по улице отмахиваясь от знакомых, которые хотели со мной поздороваться, всем привет конечно, но разговоры все потом!

– Явился! Хрен с горы скатился! – доброжелательно поздоровался со мной старый друг – потерял что-то или в гости? Ты это, не стесняйся, заходи на чаёк если что.

– Где Алёна?! – выдавил я из себя. Шутит старый хрыч, это уже хорошо, значит ничего страшного не случилось, но мог бы гад старый и сразу сказать, не мотая мне нервы!

– А чё, дома нет что ли? Ишь ты, жену потерял Кирюша. Как же так-то? Ты бы ещё дольше по тайге и болотам шлялся балбес! – Савельич явно наслаждается моментом, отыграться решил за все обиды, только вот он не знает, что со мной было и по какому краю он сейчас ходит. Я ведь и сорваться могу!

– Ща втащу! Хватит зубы сушить, высохнут и выпадут или я им помогу! Говори давай, кусок на пенсии! – я вплотную подошёл к Савельичу прижимая его к стене и схватил его за грудки.

– Э! Ты чего такой бешенный?! В больнице она, на сохранение положили, срок то уже подходит! А она одна дома, даже телефона нет, случись чего кто ей поможет?! Нормально всё с ней! – испуганно забился в моих руках Савельич – отпусти бля!

– Ты Савельич конечно гондон! Нельзя было сразу сказать?! Вот какого хера ты тут в клоуна поиграть решил?! Я домой прихожу, дома нет никого, сразу к тебе бросился, думал ты как человек меня успокоишь или хотя бы что случилось расскажешь, а ты глумится вздумал! Вот реально чуть ребра твои пересчитывать не начал! Запомни старый, за свою семью и друзей я горло перегрызу, и когда я не знаю, что с ними и где они, со мной лучше не шутить! – с облегчением грохнулся я на стул отпустив завсклада.

– Ага блядь, за друзей и семью он порвет друзей! А я тебе что, не друг что ли?! Напугал до усрачки! А сделал я так, чтобы тебя балбеса проучить! Вот куда ты попёрся в такое-то ответственное время?! Не мог послать это гребанное начальство?! Это что бы ты понял, как тут за тебя переживают, в шкуре Алёнки что бы побыл! Мудак ты! В общем так, иди домой, помойся и переоденься, а потом дуй в больницу, только цветы не забудь и фруктов каких! Ну а потом, вечером, у тебя дома встретимся, пистон тебе вставлять буду, а завтра что бы был как штык на работе! Мне за тебя лямку тащить надоело! Нашёл тоже, заместителя! Дуй давай, я к тебе Мишку отправлю на машине, вот-вот должен с бухгалтером из банка вернуться.

Управился я быстро. Душ, бритва, одеколон, чистая и отглаженная одежда висела в шкафу. Уже через сорок минут к воротам подкатил мой газон, в котором сидел Мишка с букетом полевых цветов и пакетом, в котором были дефицитные апельсины и яблоки. Оперативненько Савельич работает, может мне сдать ему бразды правления конторой насовсем? А что, буду жить спокойно как простой охотник, в гараже ковыряться, тот же вездеход надо доделать, а руки с этим охотхозяйством всё не доходят. Надо обдумать, мне эта мысль нравиться, только вот боюсь Савельича придётся тогда бить и сажать в кресло начальника насильно.

– Во! – Мишка оценил мой прикид выставив в верх большой палец правой руки – шикарно выглядите Кирилл Владимирович! Хоть сейчас в загс!

– У нас многоженство запрещено, да и ты не в моём вкусе оболтус! Давай веник и помчали! И да, я тебя тоже рад видеть Мишаня – хмыкнул я, садясь в машину.

– А было бы не плохо, многожёнство-то, а то ходишь тут, выбираешь, то ли со Светкой мутить, то ли с Катькой, а может быть они мне обе нравятся! – вздохнул Мишка, заводя машину – эх, жизнь…

– Тоже мне проблему нашёл. Выбрать тут просто, ляг на неделю в больницу, и обоим скажи, что у тебя к примеру геморрой с кулак, ну или импотенция неизлечимая. Которая останется, не бросит, ту и выбирай. Жестко конечно, зато будешь в жене уверен, как в самом себе! – предложил я решение проблемы своему водителю.

– Тфу, тфу! Какая импотенция! Сплюньте! – поперхнулся Мишка – Ну и шуточки у вас Кирилл Владимирович!

– Ну тогда сам думай. Я предложил, а ты решай. Хозяин барин – заржал я, настроение поднималось на глазах. В конторе и дома всё хорошо, жена здорова и под присмотром врачей, меня уже отпустило и осталось только предвкушение долгожданной встречи.

Больница всё та же, где я периодически валяюсь, зализывая свои раны. Тут отделений много, есть и родильный блок, где сейчас и лежит Алёна. Только вот попасть туда большая проблема. До приемного часа ещё далеко, а я ждать не хочу. Пробиться через суровых теток в белых халатах мне не удалось, они согласились передать жене только передачу и букет. На все мои доводы о том, что я только что с командировки приехал и жену долго не видел, они привычно и вежливо послали меня, повторяя только одно слово: «Не положено!». На таких как я перепуганных мужиков они за свою жизнь насмотрелись, нечем их не проймёшь! Выяснить я только смог номер палаты, этаж и то, что с Алёной всё в порядке, не родила пока.

Не получилось в лобовую пройти, пойдём в обход! Быстро вычислив окно палаты, я велел Мишке подогнать машину поближе к окну и посигналить. Второй этаж, а жена у меня не глухая, должна услышать. Ну что же, своего я добился, окна в палате жены открылись, как и в нескольких соседних. Проклятия и оскорбления посыпались в мой адрес потоком. Я оказывается всех перебудил, сейчас тихий час! И ладно бы мамочек, так и детей тоже! Это я не подумал конечно, нужно было по старинке, камушки кидать! Пообещав вызвать милицию, и покарать засранца (меня, то есть), большинство окон вскоре были закрыты подоспевшими санитарками.

– К кому ты хоть приехал, неугомонный? – пожилая санитарка, единственная кто проявил интерес к моей проблеме, прежде чем закрыть окно.

– К Алёне Найденовой! – тут же ухватился я за соломинку, в надежде всё же хотя бы посмотреть на жену.

– Вот же совпадение. Нету её в палате милок. Пять минут назад рожать увезли. Жди теперь. Первый раз она, такие обычно долго возятся. И это, машину отгони и через час возвращайся, а то ведь милицию и вправду вызвали, увидишь свою милую через пятнадцать суток, когда из КПЗ выйдешь. Было у нас уже такое. Всё езжай, я ей передам, что ты ждёшь.

– Поехали Кирилл Владимирович! Перекусим, тут пельменная недалеко есть. А то ведь правда менты приедут! – заерзал Мишка.

– Да хер на них! – расстроенно проговорил я. Вот же не визуха! Не успел буквально на час! Если бы Савельич, козлик капустный, в воспитателя не играл, я бы с Алёнкой наверняка повидался, а теперь сиди и переживай, как оно всё пройдёт… – хотя ладно, не будем себе нервы портить. Пожрать надо. Потом сразу сюда!

Вкусные были пельмени, со сметанкой, но их вкуса я почти не чувствовал. Глотал, целиком несмотря на то, что они были чертовски горячими. Почему до сих пор сотовых телефонов нет?! Так бы позвонил и узнал, как дела, а теперь сиди в неведении и мучайся! Надо всё-таки подкинуть смартфоны учёным, а то сам же страдаю от их отсутствия.

– Кто?! – Алёнка стоит за стеклом бледная, но устало улыбается, ей сейчас окно открыть не разрешили, сквозняк мол. Через ту же знакомую санитарку мы договорились встретится тут, она на втором этаже, а я под окном. Хотел я к ней всё же прорваться, но даже звонок главному врачу больницы не помог, тот меня тоже послал, посоветовав не лезть в те дела в которых не понимаю, и вот я теперь тут, смотрю на любимую снизу в верх. Алёна вопрос поняла, хотя вряд ли меня слышала. Дыхнув на стекло, она своим маленьким пальчиком вывела несколько слов, которые я без труда прочитал: «Сын! 3,9 здоров!».

– Ура! – крик поневоле вырвался у меня из груди, танец диких папуасов в моём исполнении лицезрела, наверное, вся больница – У меня сын!

Счастливая Алёнка стояла за окном и со смехом смотрела на меня, я же был счастлив бескрайне. У меня сын! Я дома!

Глава 2

Теперь потрудится придётся, дел внезапно образовалось просто масса. Через три дня всё моё семейство в полном составе будет дома, но и сейчас тут многолюдно. Тесть с тёщей приехали и детей с собой привезли. Тёща останется на пару недель, помочь молодой маме на первых порах управляться с младенцем, она для этого и отпуск взяла, а тесть всего на пять дней и сейчас он помогает мне решить неотложные дела. Под рюмочку самогонки с нехитрой закуской мы ваяем манеж и детскую кроватку, вечерами к нам присоединяются мои друзья. Как только закончим, за коляску примусь, та что мне подарили требует серьёзной доработки больно хрупкая, на ней только по асфальту ездить, а мне нужен функциональный внедорожник. Вообще я не трезвею уже второй день, спонтанная попойка в первый вечер моего возвращения домой и рождения сына, не прекращается. То один, то другой гость приходят поздравить начальника охотхозяйства с пополнением семьи. Подарки тащат, угощения. Отметились и мои невольные «друзья», коляска как раз от начальника милиции подарок. Савельич хоть и бурчит, но лямку вместо меня в конторе тянет, понимает старый, сейчас не до работы и так проблем хватает.

Соскучился я по своей мастерской и амбару, несколько месяцев тут не был, хотя и прошло то в этом времени всего несколько дней. Уютно тут, хорошо, так бы и жил тут, пока тёща не уедет, и тесть со мной солидарен. В доме генеральная уборка, заходить туда сейчас не безопасно для жизни и здоровья, может тряпкой прилететь, а то и потяжелее чем, веником, например. Мы оказывается с Алёнкой в хлеву жили, вообще за домом не следили, грязь тёща везде находит, ну так оно и понятно, свинья грязь везде найдёт! И вообще не повезло её внуку с родственниками – отец и дед у него конченные алкоголики! Ну и ладно, в тайге жили, а тут и подавно проживём, тем более огород и баня под рукой и тиран в юбке до неё пока не добралась.

– Ну что, собираем? – тесть нудит у меня под рукой, а меня сейчас отвлекать нельзя, и трезвым то на токарном станке опасно работать, а под «мухой» так вообще. Я сейчас точу миниатюрные балясины для манежа. Вроде простое дело, и шаблон я соорудил, но тонкие палочки от малейшего нажатия могут сломаться и начинай потом по новой, и так уже три заготовки загубил.

– Ну куда собираем Григорьевич?! Лак же ещё не высох! Понаделаешь сейчас отпечатков пальцев, потом на всю жизнь внуку память будет и ментам зацепка, пропадёт что-то в доме, только твои пальцы и найдут! Я конечно тебя отмажу, но зачем тебе лишние проблемы? Ещё часа два, минимум! И не дыши на меня перегаром, отодвинься и так в голове туман! Ну ек макарёк! Твою мать! Опять сломал! – я обреченно опустил стамеску, наблюдая как сломанная заготовка вращается на станке.

– Так это, надо резкость то навести! Тут без ста грамм не разберёшься! Я сейчас оформлю! – тестя как ветром сдуло, а я тяжело вздохнул. Мой организм хоть и функционирует на сто процентов после регенерации, но даже ему уже тяжело этот яд перерабатывать. Такими темпами мы закончить не успеем! А, ладно! Каждый день что ли у меня наследник рождается?!

– Ну, за Митьку! Что бы у него писюн стоял и деньги были! – провозглашает тесть оригинальный тост за здоровье и благополучие внука, держа в поднятой руке стопку и солёный огурец.

– И нам того же! – присоединяюсь я к тестю, под его одобрительное хеканье. Ну ладно, поехали, а потом минимум час ни-ни!

Вроде простое это дело, кроватку смастерить, но мне нужно красиво и функционально. Она должна совмещать в себе две функции: кровать и колыбельную. Кровать-качалка мне нужна, мы простых путей не ищем! Нужно собрать маятниковый механизм и предохранители, а всё это лучше сделать из алюминия, который тоже надо ещё в готовые детали оформить. Я не стал заморачивается на конструкциях сложной формы, ребенок быстро растет, и примерно через полтора года ему понадобится другая постель, с большими размерами. Лучше остановить внимание на классическом варианте, в котором комфортно спали когда-то сами родители. Эти новомодные в моё время круглые и другой затейливой формы кроватки мелкий спеногрыз всё равно не оценит, так что только классика!

Кровать для сына дело ответственное, тут главное всё тщательно отшлифовать и скруглить любые острые углы, что бы пацан не загнал себе занозу или не рассёк нежную кожу пытаясь проверить её на прочность, потом слой морилки и пару слоёв лака. Надо бы всё-таки в дом наведаться. Тёща хоть и змея каких поискать, но шьёт она не хуже Алёнки, а для кровати ещё и матрас нужен и боковые мягкие накидки, что бы мелкий руки в отверстия на первых порах не совал и своей беспокойной головушкой о дерево не бился. Окончательные размеры кровати уже есть, а значит можно начинать шить. С уборкой в доме и сестра Алёнки управится. Да и для манежа мягкий мат нужен. Тестя что ли отправит? Нет, жалко дядьку, придётся самому, я тут самый трезвый пока, а значит и самый адекватный…

– Начальство поздравления передаёт – Савельич взял себе за правило каждый вечер приходить в мастерскую и отчитываться о работе охотхозяйства. Пока я вожусь с детской мебелью, а уставший тесть спокойно спит на заботливо разложенном мною спальном мешке, Савельич пытается донести до меня главные события дня – отпуск тебе предлагали взять, но я сказал, что ты не согласен.

– Чего ты сказал?! – я себе чуть стамеску в ладонь не загнал от неожиданности.

– Глухой что ли? Сказал, что ты не согласен и берешь отгул только на три дня, плюс два выходных, как раз пять дней тебе хвати, а чё не так? – Савельич наивно хлопает глазами.

– Ты чего старый, перепил что ли?! – я возмущён до глубины души, в кое то веки начальство само предложило отпуск взять, который можно провести с семьёй, а я благодаря стараниям этого старого козлика пролетел!

– Сам мне потом спасибо скажешь! Думаешь легко с мальцом целыми днями сидеть?! Да ты сбежишь через неделю, а так и повод у тебя есть, на работу надо! Мелкие же они орут и гадют, не мужское это дело с карапузами сидеть и пелёнки санные менять! Бабы же тебе отдохнуть не дадут, всё время какое-то дело у них для мужика найдётся. Слушай чего тебе старшие советуют, у меня внуков уже на пол футбольной команды наберётся! – и не думает оправдываться старый прапорщик.

– А меня спросить?! – я даже что сказать не знаю, в голову приходят только сцены различного насилия над старым и потрёпанным организмом, который сейчас спокойно сидит передо мною.

– А чего тебя спрашивать? Ты молодой ещё, глупый, возьмешь ещё и сдуру согласишься. А так я проблему решил, не благодари. Или нет, благодари лучше, что бы ты без меня делал балбес! – надулся от важности мой нештатный зам.

– Тут не поспоришь, без тебя как без рук… Ну спасибо тебе, старый пердун, удружил! Пить будешь? А то мой помощник устал, а мужики ещё не скоро придут – эх, помянуть надо отпуск, Алёнка с сыном приедет, пить как минимум месяц не буду, а сейчас прям захотелось что-то.

– Наливай! – не стал ломаться Савельич.

Управились мы вовремя. Дом сияет чистотой, в нашей спальне стоит новенькая детская кровать, накрытый в гостиной стол ломится от еды. Мы собираемся ехать за Алёной и Митькой. В салоне моей машины только трое, я за рулём и тесть с тёшей, позади колонной едет Мишка на служебном «козлике» и везёт понаехавших родственников, часть встречающих уже возле больницы, они добрались своим ходом. Мы с тестем красиво одетые и выбритые, через обильный запах одеколона в машине прорывается лёгкий перегар, да и лицо у Алёнкиного папы слегка помятое, я же как огурчик. Два больших букета цветов, бутылка вина и коньяка с шоколадными конфетами едут под надзором тёщи на заднем сидении. Только один букет достанется жене, остальное врачам и медсёстрам, положено так.

– Ну привет мужик! – я аккуратно принял маленький кулёк из рук медсестры, оттуда на меня серьёзно так смотрит сын. Надулся весь, важный! На хромой козе не подъедешь, весь в меня! Ну ничего, мы подружимся, еще вдвоём будем по тайге шастать и возле костра байки травить, время пройдёт незаметно, оглянутся не успеешь, я-то знаю.

– Ты рад? – рядом положив мне голову на плечо пристроилась Алёна – он на тебя похож.

– Спрашиваешь! Конечно рад! И это, а на кого он ещё мог быть похож? Чего за дела?! – засмеялся я – Шучу! Поехали домой любимая!

Полный дом родни, с Романовки приехало человек пятнадцать, да и моих близких порядком, только Сёмы почему-то нет, он кстати и до этого не появлялся. Может приболел да не захотел заразу в дом к новорожденному нести? Он человек ответственный, если так и есть, то пока не выздоровеет, порог моего дома не переступит. Ладно, не пришёл, значит есть причина, после того как отгуляем зайду к нему и узнаю.

По каким-то неведомым мне традициям ребёнка никому кроме мужа, бабашки, дедушки и молодых дяди и тёти не показывают, говорят только через месяц можно. Ну и ладно, насмотрится ещё пацан за всю жизнь на родню. Митьку сразу отнесли осваивать новое пространство только что изготовленной кровати, там с ним тёща, она побудет с мелким пока гости не разойдутся, ну и Алёнку будет дергать, когда пацану захочется есть, мы же все за столом.

– Такой огромный дом без детей совсем пустым был – завистливо осматриваясь, говорит тост кто-то из дальних родственников жены тост – нужно его детишками наполнить! Давайте за Дмитрия, пусть у него будет ещё много братьев и сестёр!

Я сижу рядом с Алёнкой держа жену за руку. Соскучился, сил нет! Когда же вся эта кодла разойдётся?! Но похоже ждать мне долго, гулянка только набирает обороты и совсем скоро я остаюсь без жены, она уходит к мелкому, который требует постоянной заботы, а я буду отдуваться за всех. Водка, вино и коньяк льётся рекой, народ искренне радуется пополнению в своих рядах и… несёт потери. То один, то второй «уставший» гость под руку с женами или бдительными родственницами уходит вниз, где в цокольном этаже разбит настоящий табор из одеял, матрасов и спальных мешков. Все они сегодня останутся ночевать у нас, тем более, что места хватает. Только мои друзья держатся, да им и не привыкать, три дня усиленной подготовки сделали их организмы почти не восприимчивыми к алкоголю. Праздник так праздник, гулять так гулять!

Праздник отгремел, настали трудные будни молодых родителей. Первое время Митька проблем не создавал. Спал, как настоящий мужик сиську просил перед сном, и снова спал, прерываясь только чтобы дел наделать, да погонять нерадивых «слуг», что бы жизнь мёдом не казалась – не жизнь, а лафа! Мне бы так. Первые дни они самые беспокойные для родителей, ванночки из кипячённой воды, всякие солнечные ванны на подоконнике, да много всего интересного, пока семья привыкает к своему новому и самому почитаемому родственнику. Если бы не тёща… И держишь не так, и вода не та, и пеленку неправильно положил (ну вот какого… она же квадратная!), и хорька убери и так далее и тому подобное. Прав был Савельич, долго я так не протяну! Нужно брать отпуск, когда эта мегера съедет от нас! Нервы мои были на пределе уже через пару часов дрессировки, а до окончания отгула ещё как до луны! Алёнка, видя моё состояние как могла меня успокаивала и даже предложила поговорить с мамой, что бы она уехала. Я не повёлся, помощь ей всё же нужна, а от меня толку в этих делах не много. Ну чего говорить, ели даже опустив руку в едва тёплую воду детской ванны, мне кажется, что она обжигающе горячая! Привык я к холодной воде, сам почти ледяной моюсь. Пусть живёт… пока, а я на работу! Хоть днём от постоянного ворчания и вечно недовольного лица буду отдыхать! Не понимаю, как с ней тесть живёт. Святой человек, он точно в рай после смерти отправится!

– А я говорил! – смеётся Савельич, передавая мне дела в конторе.

– Ага, а я тебя не слушал, мудак! Вот ей богу от смертоубийства спас! Ещё бы немного, и я бы поехал зону топтать! Хотя нет, меня бы оправдали! Ладно, хорош зубы сушить, чего тут срочного? – вынужден я признать правоту мудрого старца.

– Это, так-то нет ничего. Корма заготавливаем по плану, почти все мужики ушли на участки, готовиться, технику потихоньку приводим в порядок. Вроде всё… – задумался Савельич.

– Так, а чего ты тогда тут волком мне воешь?! Загонял я тебя мол, бедного и несчастного! Всё я понял, дуй на склад, я один хочу побыть, башка кругом идёт, сам все бумаги посмотрю – стал выгонять я друга из кабинета, пока он мне весь мозг не выел как моль шубу.

– Вспомнил! – остановился в дверях Савельич – от Семёна до сих пор вестей нет, и ты просил напомнить, что послезавтра нужно забирать профессора с болота! Во, теперь всё!

– Етить колотить… Сёмы до сих пор нет?! А я с этой суетой про него и забыл! Ещё думал, чего это он поздравить меня не заходит… Вот дурья башка. Он же должен был уже вернуться, почти восемь дней прошло, как я его с группой возле зенитчиков оставил! Ты чего молчал то старый?! Ладно я, у меня котелок не варил, но ты то… Может случилось чего? – краска стыда из-за того, что я забыл про старого друга залила мне лицо, в груди начало подниматься почти забытое чувства тревоги. В тайге случится могло всё что угодно, а у них в группе ещё и Кожевников этот, со своей сломанной ключицей…

– Так, а я знаю на сколько и куда ты его отправлял?! Может срок ещё не подошёл – старый прапор вернулся в кабинет и сел возле меня на стул – когда он прийти должен был?

– Да три дня уже как. Он должен был довести группу до камня на болоте и на следующий день домой двинуть. От части ПВО там оставалось всего от силы день пути, это если вообще медленно идти. Три, ну четыре дня пути назад, итого пять, максимум… Так он ещё назад налегке должен был двигать, а группу там оставить. Да, три дня как должен был вернуться – морщил я лоб, подсчитывая срок возвращения Семёна – это получается у нас пропал Семён и две группы ученых на болоте и возле него остались… Мать! Как же меня эти экспедиции, грёбанные достали! Я-то думал Сёма вернётся и на болото за Ерастовым поедет, а его самого нет! Уф!

– Чего делать будем – Савельич тоже встревожен.

– Пока ничего – немного подумал я – ждём до послезавтра. Если не будет от него вестей, придётся идти искать. Может обойдётся всё, и он просто на заимку свою завернул, такое может вполне быть. Хотя он бы предупредил заранее… Ладно, ждём пока!

Семён не вернулся. Прошли все сроки ожидания, которые я назначил сам себе и нужно было ехать за Ерастовым, а Сёмы до сих пор нет. Я решил больше не ждать, если что-то всё же случилось, то каждая минута на счету. Деятельность я развил буйную, и поиски пойдут сразу в нескольких направлениях. Семён мне дорог, а значит я сделаю всё, чтобы его найти! Два моих егеря, во главе с оклемавшимся Лёхой должны были выдвинутся на заимку Семёна, на которой они провели зиму и дорогу к которой знают, а Мишка на Сёменом болотоходе с ещё одним егерем отправятся в путь вдоль болота, как раз до части зенитчиков, больше технику доверить некому. Я же, хотя мне этого и не хочется всей душой, пойду на болото за Ерастовым и Изей, а на обратном пути поверну к камню. Больше просто не кому, никто не знает это болото лучше меня и найди остров не сможет. Эх, зарекалась свинья в грязь не лезть…

– Езжай, развейся, я же вижу, что ты с мамой не можешь под одной крышей жить, да я и сама уже не рада, что она осталась – на удивление Алёнка без проблем и обычных в такие моменты слёз легко согласилась с моими доводами о необходимости срочной поездки на болото – найди Семёна и возвращайтесь домой, я знаю, если бы не вернулся ты, он бы за тобой ушёл в тайгу даже не думая. Будь она неладна эта ваша тайга вместе с болотом… Береги себя любимый!

Недолгие сборы, Батон занял своё место в аэролодке, и я снова в пути. Но тревожно мне, хотя конечно не тот человек Семён, чтобы летом в тайге пропасть, он со сломанной в двух местах рукой из неё зимой вышел, но всё равно, сердце не на месте.

Глава 3

Грёбанные "ворота" я объехал по большой дуге. Мозгами понимаю, что пока я к арке с порталом не подойду они не заработают, но не могу себя заставить к ним приблизится. Так что подальше, лучше перебдеть чем не добдеть. На острове сектантов меня уже встречают, ждут меня тут и очень. Лагерь собран, все вещи на берегу, а на тюках сидят Ерастов с Изей и печально курят. Я до них только к вечеру добрался, а они видимо с утра уже собрались, похоже неделя, проведённая на острове среди болота не самая приятная была. Вещей стало больше, три объемных мешка добавилось, накопали, наверное, что-то монстры науки. Бороды отрастили, помятые все, грязные. Если у Ерастова на роже борода как-то ещё и смотрится, то у аспиранта недельная щетина превращается в редкую козлиную бородку, которая ещё и растёт клочьями. Посмотришь и аж блевать охота. Ну вот неужели нельзя свою морду побрить?! Чего трудного то, вскипятить стакан горячей воды и поскоблить щёки и подбородок бритвой? Я не удивлюсь если они даже не умывались по утрам, хрюшки подзаборные.

– Чё долго так! – рожа профессора лучится недовольством, я ещё причалить не успел, а он уже вместо приветствия предьявы кидает – с утра сидим, тебя ждём! По раньше чего не выехал?! Ты думаешь у меня времени дохрена сидеть тут и тебя ждать?! Быстрее давай, шевели ластами! Э! Стой! Куда?!

Я молча развернул лодку в десяти метрах от берега и не торопясь отправился назад. Будет он мне ещё тут нервы трепать! И так я нервный, переживаю за своего друга, а тут ещё и этот мудак нарывается! Если я на берег сейчас выйду, я ему точно нос на бок сверну! Слугу что ли нашёл?! В порядке с ними всё, и отлично, съезжу к камню, а потом за ними вернусь, может быть… если Семёна найду. А может и не вернусь, пусть тут сидят жаб жрут и совместные планы на долгую и несчастливую жизнь строят. Робинзоны хреновы!

– Кирилл Владимирович, заберите меня! Пожалуйста, я вас умоляю! – это Изя подключился к разговору, он очнулся, от апатии, с которой он сидел на мешках с барахлом не осталось и следа, ассистент профессора вскочил и побежал за лодкой, не замечая, что уже по колено в болоте бежит. Утонет же лишенец! Вот же мать его за ногу! Не останавливается! По пояс уже в воде бредёт, руки вперед вытянул, ну чистый зомби! Ерастов же стоит с выпученными глазами и хватает ртом воздух, он явно не ожидал от меня такого хода.

– Помогите! – земля неожиданно ушла из-под ног Изи, и он, захлёбываясь болотной жижей отчаянно машет руками, пытаясь выплыть из трясины.

– Твою мать! – зло буркнул я и резко развернув лодку, за пару секунд оказался возле утопающего – держись руками за борт дебил! Не вздумай забираться в лодку или я тебя сам утоплю! Пока свой грязный организм не отмоешь, я тебя в лодку не пущу! Ты что, дурак что ли?! Какого хера ты в воду полез?! Жить надоело?!

– Я думал вы уезжаете без нас! – ответил отплёвывается грязью испуганный Изя, в прочим послушно выполняя все мои команды – оставите нас на острове!

– Уезжаю! Сейчас тебя отбуксирую на берег и уеду! Куда полез?! Сидеть! Тфу, ты! Лежать! Не дергайся короче! Ты чего такой тупой, с первого раза не понимаешь?! – борт всё-таки придётся отмывать. После моих слов Изя ломанулся из грязной воды как баллистическая ракета, почти забравшись в лодку. Батон удивлённо пялился на загадочное действие, которое происходит в метре от него и видимо размышлял о том, цапнуть ли ему нарушителя приказаний своего хозяина или ещё погодить.

– Заберите меня! Я тут больше не могу! – в захлёб плачет Изя. Интересно чем его так достал профессор Ерастов, что он готов в плавь с острова убраться. Хотя без водки Ерастов тот ещё «весельчак», не удивительно, что, проведя с ним неделю один на один и не имея возможности даже возразить на постоянные подколки и наезды, аспирант волком завыл – вы обещали!

– Эта, короче… Извини Кирилл Владимирович, что-то я действительно погорячился – ага и Ерастов наконец то заговорил. Голос виноватый, взгляд ошалевший. А ведь он поверил, что я уеду. Не привык профессор, что бы так с ним поступали, от шока ещё отойти не может.

– Ты Паша вконец охамел! Ты понимаешь сколько неудобств и неприятностей ты мне доставил?! У меня шесть дней назад сын родился, а я тут шляюсь по болотам, что бы мне всякое мурло профессорское ещё и хамило?! Собирайте шмотки, через десять минут ухожу с вами или без вас. А ты леший болотный, одежду поменяй, а потом тряпку в зубы и отмывать то, что ты тут нагадил. Ели хоть одна соринка останется, ты у меня на тросе, на буксире домой поедешь! Что вы за люди такие, к вам лицом, а вы всё время жопой поворачиваетесь!

Задержавшись на острове вместо десяти, все двадцать минут, тяжело сидящая от вещей и пассажиров лодка двинулась в путь. Изе потребовалось гораздо больше времени на то, чтобы привести себя в божеский вид и переодеться. По ходу погрузки и сборов, я сменив гнев на милость и рассказал Ерастову о возникшей проблеме и о пропажи Семёна, предположив, что причиной задержки могла стать травма Кожевникова.

– Это вполне возможно Кирилл. Вполне. Было время обдумать, если у меня рука более-менее зажила, то у Кожевникова перелом, так просто не пройдёт. Погорячились мы конечно. Так-то он опытный, в экспедиции не раз хаживал и не пропадёт если что, но то что от них вестей нет хреново – вздохнул Ерастов – прав ты, надо ехать их искать.

– Иди ты, не прошло и недели, как профессор Ерастов признал, что был не прав. Вот что делается, когда спирт из организма выветривается – хмыкнул я – нашли хоть чего? Не зря сидели?

– Материала масса! Очень интересная и самобытная локация! Ты представляешь, они тут что-то интенсивно строили! Пока не удалось определить, что, но стройка велась масштабная! В одном из домов нашёлся график производства работ с распределением жителей на бригады. Основная масса беспрерывно заготавливала лес и перевозила его на остров! Даже женщины и дети! Характер повреждения найденных орудий труда говорит о том, что жители островка в основном занимались лесозаготовками! Почему так расположен храм я так и не понял, но явно не случайно. Собрали много артефактов, и образцов. Орудия труда, иконы, предметы быта, несколько записок нашли, но там какой-то религиозный текст, тут нужна расшифровка – у Ерастова глаза загорелись – рылись от восхода и до заката!

– Тоже мне секрет. Тут всё из дерева! Зимы тут холодные, значит, что? Нужны дрова! Дома они строили? Строили! Тоже дерево надо. Да я тебе даже простой пример приведу, куда они основные силы направить могли. Хотя бы для того, чтобы гать до твёрдой земли построить! Ты же сам видишь, остров далеко от суши, и даже если и была тут тропа, то её нужно было поддерживать в рабочем состоянии.

– Возможно – согласился профессор – но всё равно, организованность их жизни поражает. Яркий пример жизни общины и совместного труда! Если ещё и удастся посетить место расположения камня, про который ты говорил, то можно считать нашу поездку вполне успешной!

– Главное всех живыми и здоровыми найти, тогда можно вашу поездку считать успешной! – возразил я, и задал вопрос который давно хотел – А ты мне скажи, чего ты с аспирантом сделал? Чего он с острова чуть ли не в плавь готов был смыться? Надеюсь до содомии дело не дошло?

– Тфу на тебя! – поперхнулся Ерастов – Сам педераст! Как тебе такое в голову только могло прийти?! Болван он полный и неуч! Вот и всё! Учи его, учи, а толку ноль! Раскопки вести не умеет, рисовать и чертёж раскопа делать не умеет, фотографировать тоже, три плёнки мне засветил урод! Как консервацию делать не знает! Текстологию и нумизматику не знает! А ещё хочет диссертацию защитить! Да ладно только это, так он и жрать не умеет готовить! У меня теперь язва будет, после его готовки! Да что бы я его хоть раз ещё с собой взял! С ним даже поговорить не о чем! Был бы хоть бабой красивой! Хер ему за воротник, а не диссертация!

По мере того как Ерастов заводился, Изя всё ниже и ниже втягивал голову в плечи, сутуло горбясь и стараясь казаться незаметным.

– Ну ты его конечно всему этому научил? – засмеялся я – для того, и брал с собой. Ну а насчёт диссертации… так он её уже защитил! Или ты забыл, что ему обещал, когда на остров заманивал? Или ты не мужик и слово не держишь?

– Твою душу через коромысло! – сплюнул Ерастов и замолчал.

– Всё, тронули, надевайте наушники, потом поговорим. До заката пройдём сколько сможем и заночуем, завтра в полдень должны быть на месте кровь из носа!

Я гнал лодку как мог и на ночёвку мы встали только тогда, когда видимость упала практически до ноля. Небо затянуто тучами, надвигается дождь и луны со звёздами не видно. Темно хоть глаз выколи. В этот раз нам не подфартило и подходящего островка мы не нашли. Пришлось корячится и устраиваться на ночь в лодке. На сон я отводил только четыре часа, с первыми лучами солнца путь продолжится. По-быстрому вскрыв по банке рыбных консервов и отрезов каждому по ломтю хлеба, я раздал не хитрый ужин приунывшим учёным. Пить будем воду, и обойдёмся без горячего, да и ночка предстоит весёлая. Тесно в лодке, и если двоим худо-бедно можно в ней комфортно спать, то втроём, да ещё с немалого размера собакой устроится трудно, но мы справились. Я даже позволил себе налить каждому страдальцу по сто грамм водки, чтобы хоть как-то компенсировать их муки.

Глотнув свою порцию, профессор повеселел и явно хотел продолжения банкета, но встретившись со мной взглядом добавки просить не решился, молча улёгшись на отведенное ему место.

Казалось и не спал я почти, а выспался, чего не скажешь о моих пассажирах. Ночью пошёл дождь и пришлось натягивать тент, потом беспокойно залаял Батон, почуяв какую-то болотную живность. Бобры, наверное, или норка тут озоруют, а Батон собака охотничья, инстинкты не позволяли ему сидеть спокойно, когда под носом нагло бродит дичь. В общим в общей сложности с перерывами я, наверное, всего пару часов прикорнул. Как только забрезжил рассвет, не будя учёных я завёл двигатель и тронулся дальше.

К камню мы подошли часов в одиннадцать утра. И застали на нём спокойно работающих девчонок из группы Кожевникова. На берегу был разбит довольно хорошо оборудованный лагерь, в котором, за самодельным, сколоченным из тонких брёвен столом, сидел профессор Кожевников, и вел записи. Девчонки услышали нас давно и сейчас приветливо махали руками стоя на вершине предмета исследования. Одеты они были в шорты и купальники, на головах косынки, на ногах сапоги. Загорели девчата до темно коричневого цвета и явно никаких тревог, и проблем не испытывали. Я бросил взгляд на Ерастова и улыбнулся, он чуть ли не слюни пускал, глядя на открывшуюся картину, периодически неприязненно бросая взгляд на Изю, который тоже явно залип. Повезло Кожевникову, в малине жил и буйный профессор ему явно завидует черной завистью.

Огромный камень торчал практически на берегу топи, но всё же в воде, однако сейчас вокруг него был изготовлен деревянный настил, а на нём стояли самодельные козлы, которые позволяли исследователям подниматься на любую высоту. Да, солидно тут Кожевников развернулся и явно уходить никуда не собирался. Обломок основания портала он собирался исследовать до миллиметра.

– Павел Лукич, Кирилл, Изя! – по интеллигентному поздоровался закованный в грязный гипс хозяин гарема, просто перечислив наши имена. Лодка выскочила на берег практически полностью и её экипаж тут же покинул плавсредство, что бы размять ноги и оправиться.

– Здорова. Где Семён?! – я не стал тянуть и задал главный вопрос, ради которого и ехал сюда.

– Он ушёл на охоту и не вернулся больше, бросил нас! – при упоминании Семёна глаз у Кожевникова задёргался – это безобразие! Я требую, чтобы вы наказали своего подчинённого!

– Требовать у жены будешь! – разозлился я – подробности давай! Когда сюда пришли, что дальше было, когда и куда Семён ушёл!

– Как вы со мной разговариваете?! – ахнул Кожевников наливаясь краской, мне показалось, что я учуял от него легкий запах перегара. Да нет! Не может быть, все запасы у них ещё на губе забрали… – впрочем извольте. Мы пришли сюда неделю назад, и я попросил Семёна задержаться на день и изготовить нам кое-что для нормальной работы, так как сам я не в состоянии. Он сколотил нам лавку, стол и гать к камню. Ночью к лагерю вышел медведь. На следующее утро Ваш сотрудник бросил нас не доделав козлы и ушёл его искать! Вот и всё, больше мы его не видели. Это безответственно! Как можно уйти на охоту и бросить группу, когда у нас нет нормальных условий для работы?! Это же мировое открытие и нужна была квалифицированная помощь! Козлы нам со студентками пришлось доделывать и устанавливать самим!

Сердце тревожно забилось в груди. Всё-таки случилось… Медведь вышел к лагерю группы и его требовалось отогнать или застрелит, чтобы обезопасить лагерь. Семён ушел в тайгу и не вернулся… Тут можно предполагать всё что угодно, но в голову приходят только самые худшие варианты. Не вернулся, значит не смог! А не смог он только если убит или ранен! И времени прошло уже несколько дней!

– Вещи его тут?! Быстрее отвечай сука! – заорал я на перепуганного профессора.

– Он с собой только ружьё взял и маленький сидор, остальное тут… – вмешалась одна из студенток – мы говорили профессору, что это не нормально, а он и слушать не захотел! Как напьётся, так к нам в палатку лезет! Павел Лукич, это же все границы переходит!

– Нажрётся? Говорили? – злоба переполняла меня через край – где он бухло взял?!

– Он как пришёл, на следующий же день ягод набрал и брагу поставил, с тех пор и пьёт её каждый день – сдали Кожевникова студентки.

– Сука… – выдохнул я – где вещи Семёна? Быстро девочки, каждая минута на счету!

– Сейчас, я принесу! – одна из студенток бросилась в лагерь, а я, не обращая внимания на вопросительный взгляд Ерастова начал быстро экипироваться.

Ружьё, нож, топор, вещмешок на спину, на пояс патронташ. Ничего не забыл? Вроде всё. Так! Не всё! Аптечку из лодки в мешок, вот теперь всё. Как только я закончил снаряжаться, прибежала студентка, поставив передо мной вещи друга.

– Батон! Ищи! Семён! Ищи родной! – сунув нос Батона в вещи Сёмы, я обернулся к стоящим вокруг меня учёным – сидеть тут! Из лагеря ни ногой! Если я не вернусь, через несколько дней тут будет группа егерей из охотхозяйства, они вас отведут в посёлок. Брагу вылить к чертям собачим! Если кто-то не всосал с первого раза, следующую порцию спиртного получит уже в больнице, на ватке, когда ему уколы будут делать! Девок и Изю не трогать! Всем всё понятно?! Всё, я ущёл!

– Вы тоже уходите?! Это же не в какие ворота! – так ничего и не понявший Кожевников попытался качать права.

– До тебя что урод, так и не дошло, что случилось?! Семён ушёл отгонять медведя от лагеря и не вернулся! Совсем мозги пропил гнида?! Будь у тебя толика серого вещества в голове, ты бы уже на следующий день после его пропажи вернулся в часть к зенитчикам и попросил бы помощи! Семён тебе ничем не обязан был, он должен был тебя только довести до места и уйти! И тем не менее он остался и помог вам, а потом и ушёл один на медведя, без товарищей и собак, что бы вас ночью не порвали в клочья! Ещё хоть слово вякнешь, через трубочку до конца жизни пюре есть будешь! Батон, ищи!

Батон рванул в тайгу, а я поправив ружьё на плече бросился за ним. Есть ещё шансы, не большие, но есть! Не мог Семён – вот так погибнуть. Я его обязательно найду!

Глава 4

Бежим, а куда бежим хер его знает. Не думаю, что запах следов Семёна сохранился за несколько дней. Но тем не менее Батон уверенно рвётся вперёд и не думает сбавлять скорость. По-моему, не правильно мы чего-то делаем. Нужно было следы медведя искать, он более стойкий, а значит и пройти по нему легче, да и визуально его найти, наверное, можно ещё. Следы когтей, клочки шерсти, сломанные ветки и так далее, всё это найти наверняка ещё можно. Найдём медведя, найдём и Семёна.

– Батон, стоять, ко мне! – я остановился на небольшой полянке, где отчётливо увидел медвежий помёт. Тут эта сволочь косолапая долго гуляла, время проводила, возле некоторых деревьев видны старые следы лап, кое где из кары торчат бурые шерстинки. Батон, развернувшись на месте, нехотя подбежал к моей ноге и вопросительно поднял морду, сдавленно рыкнув. Не понимает мой питомец, чего это я задержался, хотя сам же приказал искать.

Я с сомнением смотрел на свою собаку. Ну не показывал раньше Батон суперспособностей в определении такого давнего следа, а тут после шести дней уверенно идёт и даже в сторону не сворачивает. Ладно бы если бы дождей к примеру, не было, но ведь вчера только ночью дождь шел! Он без всяких сомнений запах должен был смыть! Чего за дела? Я достал из кармана Сёмину майку, которую успел захватить из мешка и снова сунул Батону, он только носом повёл и опять стартанул вперед, оборачиваясь ко мне и как бы спрашивая, чего ты мол там стоишь, пошли покажу? А, ладно, побежали дальше, если что вернёмся на поляну и по следу медведя пойдём.

Совсем скоро я понял куда меня тащит этот хвостатый засранец. На этой полянке когда-то была берёзовая роща, а теперь стояли опалённые пни, огонь бушевал тут не так давно, но видимо от лесного пожара лес спасло то, что берёзовая роща располагалась в небольшом болотце и огонь не распространился дальше. Вот к этому пепелищу и привел меня Батон. Молния это была или ещё что, теперь не важно, мы пришли туда куда надо, только вот Семёна тут точно нет. Берёзовый деготь, первейшее средство от комаров и лесной мошки и Семён им активно пользовался, не признавая новомодных репеллентов, ну а тут этого дёгтя ведро набрать можно. Я досадливо выругался, а Батон виляя хвостом недоумённо уставился на меня. К нему у меня претензий нет, сам дурак, были же у меня сомнения, но уверенное поведение пса сбило меня с толку. Чёрт, придётся возвращаться и начинать всё по новой! Времени и так мало, а я его бестолково трачу!

– Молодец Батон, молодец – через силу похвалил я пса – пойдём назад, попытка номер два.

Снова поляна, на которой гулял медведь, и в этот раз Батону задание не нравится. Он фыркает, отворачивает нос, смотрит на меня жалобными глазами, но клочок медвежьей шерсти нюхает. Надо Батончик, надо! Теперь собака не несётся сломя голову, а медленно идёт по тайге тщательно принюхиваясь и иногда растерянно вертит головой. В этом случае я прихожу на выручку четвероногому другу и сам подключаюсь к поиску, ища затёртые непогодой и временем следы, мы медленно продвигаемся вперёд.

К вечеру Батон выбился из сил. Мы прошли немного, но идём по следу до сих пор, периодически возвращаясь и обследуя некоторые места досконально, буквально ползая на коленках и пропахивая землю носом. Медведь тут жил долго и ходил много, от того я иногда в ступор впадаю, не зная куда идти и что делать, каждый такой случай приходится тщательно обследовать и обходить все возможные направления движения. Мне уже про этого сучьего медведя многое известно. И рост его, это я определил по задирам от когтей на стволе дерева, и примерный вес, он много лазил по болотцам, а там почва мягкая и зверь периодически проваливался, но самое главное я теперь знаю, что медведь был не один – это медведица с медвежонком. Опасный тандем и противник у Семёна был не простой. По моему мнению эта молодая медведица которая растит своего первого медвежонка, она ещё сам не такая опытная и лезет куда попало, старый и матерый медведь летом никогда бы к людям и огню лагеря не сунулся. Правильно Семён сделал, что отгонять её пошёл, плохо что один и без собак.

Придётся ночевать в лесу, сегодня поиски точно успехом не увенчаются, а это плохо. Каждая минута может быть на счету, однако делать не чего, Батон уже не в состоянии взять след да и мне в сгущающихся сумерках ничего уже почти не видно.

Быстро разбив лагерь, я перекусил консервами и чаем и под охраной Батона завалился спать. Вчерашнюю ночь я почти не спал, а сегодня много трудился, поэтому практически сразу провалился в беспокойный сон. Мне снились кошмары. Разодранный медведем Семён стоял рядом с моим ложем и укоризненно мотал головой. Рванными кровавыми лохмотьями на нем висела одежда, а лишённый скальпа череп зловеще светился в свете луны как будто намазанный фосфором.

– Ты не успел Кирюха, мертвый я уже, а я тебя так ждал брат! – безжизненным голосом говорить Семён и начинает безудержно хохотать, указывая на меня пальцем. За его спиной черной, демонической тенью появляется силуэт медведя, готового бросится в атаку.

Вздрагивая я просыпаюсь в холодном поту. Что за Жуть! Вокруг спокойный ночной лес, который живёт своей жизнью, и рядом никого нет. Батон беспечно спит, свернувшись калачиком, чтобы защитить чувствительный нос от назойливых насекомых. Моё сердце готово выпрыгнуть из груди от пережитого ужаса. Теперь мне точно не уснуть!

Рассвет наступал мучительно долго, больше я глаз так и не сомкнул. Как только я закрывал глаза жуткое ведение всплывало передо мной тут же. Никогда у меня таких кошмаров не было, сколько я уже пережил, скольких смертей видел и скольких людей сам к праотцам отправил самым жутким способом, но такого не припомню. Может быть тогда дело не касалось близкого мне человека? А Семён куда как близкий, друг он мне, почти брат.

Безжалостно растолкав Батона я, не позволив себе даже позавтракать, снова отправился на поиски.

Медведя я почуял раньше, чем увидел. Запах гниющей плоти распространялся по летнему лесу далеко. Как только мой нос уловил запах гниения я рванул во всю прыть, опасаясь увидеть жуткую и страшную картину. Не флейворист я, тонкостей в таких делах не различаю, и отличить запах разлагающегося тела медведя от такого же запаха, но исходящего от мертвого человека никак не смогу.

Слегка отлегло у меня, как только я увидел лежащую в кустах тушу, но разве что слегка. Медведь был мёртв, его явно застрелили, вот только умер он не сразу. Вокруг хватало доказательств того, что мишка перед смертью прожил достаточно долго. Разодранная когтями земля, погрызенные ветки деревьев, умирать сюда он пришёл из далека и на своей последней лёжке испустил дух. Щуру с него никто не снял, да что там говорить, его даже не добили после первой раны, которая пришлась медведю как это ни странно в грудь. Стреляли почти в упор, и явно впопыхах, снизу в верх стреляли! Мой опыт в судебной медицине не велик, но достаточен, чтобы определить это по характеру раны и направлению раневого канала. Превозмогая брезгливость, я тщательно обследовал тушу и направление выстрела определил как обычно вставив палочку в рану. Почерневшая, протухшая кровь покрывала медведя от лап до морды и понять, только ли его тут кровь, не представлялось возможным.

Теперь поиск по следам будет легче, истекающий кровью медведь шёл на пролом и оставил за собой хорошо различимую просеку, густо пачкая сломанные ветки кровью. Задерживаться я не стал и рванул вперёд, там более и Батон теперь четко держал след, уверенно ведя меня к месту, где медведица получила свою смертельную рану.

Семён был ещё жив, но только что едва. Лежащий без сознания и кое как перевязанный остатками одежды он почти не дышал, только хриплые стоны едва прорывались из его груди, он весь пылал сильным жаром. Семён успел кое-что сделать, прежде чем полученные в схватке с медведем раны взяли своё и он потерял сознание. Кое как организованный лагерь, рядом тело медвежонка, от которого отрезана лапа, Семён смог и развести огонь и даже пытался приготовить себе поесть, на что указывало полу обугленная кость, лежащая в остатках истлевшего костра. Под рукой у моего друга лежали две пустые фляги из-под воды. Раны Сёма получил серьезные. Левая нога распухла, медведь хорошо успел погрызть её, она явно сломана, на груди и животе глубокие борозды от когтей, укус и на плече, прямо возле шеи. Как так получилось одному богу известно, но медлить было нельзя, и я не раздумывая кинулся к Семёну.

Первое – ставим капельницу с глюкозой, Семён потерял много крови, не ел и не пил несколько дней, а организм борется с токсинами, которые образуются в ранах. Глюкоза подпитает организм, поможет восстановится печени и почкам, нормализует кровяное давление. Поискать вену мне пришлось, но я особо не церемонился и с третей попытки попал куда надо. Так, это готово, банку на ветку и дальше. Срезаем старые повязки и промываем гноящиеся раны антисептиком. Хлоргексидин у меня есть, он как раз подойдёт, агрессивные антисептики такие как йод и спирт на открытые раны применять не рекомендуется, они оставляют ожог, от чего рана дольше заживает. Четыре банки, всё что у меня были, я потратил на раны Семёна, да и то, более мелкие царапины пришлось уже обрабатывать спиртом, потом перевязка и дренаж. Сделал что мог, я не врач, а тут лес, а не операционная, но по крайней мере так гораздо лучше, чем было. Теперь сбить температуру, и уколоть антибиотики. Вроде всё? Нет, надо напоить его водой! Небольшой струйкой, что бы Семён не захлебнулся, наливаю воду ему в рот, и с радостью вижу, как его горло судорожно дергается сглатывает воду. Уже хорошо, противошокового бы чего вколоть, но у меня нету.

Сейчас Семёна двигать не рекомендуется, мне надо подождать пока лекарства подействуют, а значит обустраиваемся прямо тут. Тушу медвежонка, которая уже начала хорошо так вонять, я отволок в сторону, натянул навес, из своего спального мешка и лапника приготовил рядом с лежащим другом удобную лежанку и потихоньку перетащил его туда, набрал дров, вскипятил чай и поставил варится бульон, жидкая пища, вот что сейчас нужно ослабленному организму, если конечно он сможет её есть. Закончив с неотложными делами я сел думать, что же мне делать дальше. По-хорошему сюда надо вертолёт с реанимационной бригадой и срочно организовать эвакуацию, но как это сделать? Ближайшее место, где могут оказать помощь – это часть ПВОшников, хотя до неё тоже надо добраться. Там есть связь, там может сесть вертолёт, там врачи есть и какая-никакая санчасть, в которой найдутся нужные медикаменты. Уйти за помощью и оставить Семёна тут? Не вариант. День туда и день обратно, а потом ещё день, что бы помощь доставила его до обитаемых мест это слишком много. Самому его тащить? Растрясу, это как пить дать, могу живым не довести. Отправить бы кого-то за помощью, только вот кого? Батону записку написать и послать в лагерь? Так его там все боятся и близко к нему не подойдут, да и он к чужим не сунется. Думай голова, должен быть выход!

– Пить… – слабый шёпот Семёна я услышал только чудом. Витая в своих мыслях, я не смотрел на израненного друга, а между тем Семён очнулся.

– Сейчас брат, держись! Я уже тут Сёма, всё будет хорошо! – я засуетился. Воду не дам, есть тёплый и сладкий чай, это то что ему сейчас край как нужно. Ещё глюкозы, перорально. Нужно поддержать его силы.

Семён пил тяжело, с трудом глотая тёплую жидкость, но не остановился пока не выпил всю кружку. Ему больно, это точно, глаза с трудом фокусируются на мне, в них туман и безнадёга. Чёрт! Всё что мог я сделал, но этого мало!

– Кирилл, я знал, что ты меня найдёшь, нужно было продержаться… – шепчет Семён.

– Ты продержался, я пришёл. Сейчас полежи, лекарства подействуют и будем кушать, а потом выбираться. Врачи тебя быстро на ноги поставят брат – подбадриваю я Сёму, хотя сам не верю в то, что говорю. Если бы в день нападения его в больницу доставили, всё было бы отлично. Раны кусанные и рваные, но судя по всему внутренние органы не задеты. Сейчас же, по истечении нескольких дней, все они без исключения воспалились, нога так просто истекает гноем. Как бы абсцесса не было и заражения крови.

Медведь был ростом около двух метров. Совсем небольшой и потому Семён так легко отделался, как бы цинично это не звучало. Медведи, как боксёры: маленькие быстро боксируют, а большие дядьки – медленные. Так и большие медведи – не очень агрессивные. А молодежь – три-четыре года, ещё борзые, мозгов мало, а любопытства много. Вот они и лезут, куда не надо.

Семён пытался отогнать семейство медведей выстрелами, но они почти не реагировали на шум и тогда он решил застрелить мать. Одна ошибка, и всё сразу пошло наперекосяк.

Медведи залезли в густой лапник и как только в просвете появилась бурая спина Семён выстрелил, и попал в медвежонка, но тогда он этого не знал. Увидев, что спина медведя не двигается, он перезарядился и стрельнул ещё раз, а потом пошёл проверять. Тут то на него из кустов и выпрыгнула мать. Семён почти успел, шаг назад, ружьё к плечу, и он был готов стрелять, однако удача была не на его стороне. Оступившись о корень дерева Семён упал и выронил ружьё, а через секунду медведь уже терзал его левую ногу. Вне себя от боли охотник попытался отбиться руками, забыв про оружие, и получил только дополнительные раны. Немного опомнившись и почти теряя сознание Семён всё же смог дотянутся до оружия и выстрелил последним патроном медведице в грудь, этот выстрел и спас его, хотя и не убил животное на месте. После выстрела Семён с трудом, но смог подняться на ноги, однако схватка ещё не закончилась.

– Я кричал. Он мне лапой плечо проткнул, повис на мне и стал сползать: рана от пули взяла своё. Я не мог от него отцепиться. Он подтянулся, а я из-за крови, что лицо залила, ничего не видел. Укусил меня за плечо. Я чувствую треск мяса и понимаю, что это конец. Заорал, и из последних сил рукой его оттолкнул. И ему плохо, и мне плохо, но оба стоим. В этот момент я увидел, что медведь рот открывает, я руку резко дернул и сумел своё плечо из его челюсти вырвать. Хватаюсь за ружьё и понимаю, что поплыл. Переломить не могу, патроны сыпятся, в руках не держаться. Думаю, всё, конец! Ружьё бросил, нож достал, повернулся и вижу, что он убегает.

Рассказ о том, что произошло дался Семёну с трудом. Вместе с тем он держался и пока терять сознание на собирался. Пока я кормил его с ложечки наваристым бульоном из тушёнки, он мне и поведал свою историю.

– Идти я не мог, решил тут переждать, должны же были меня в лагере хватиться. Всего на пару часов выходил. Дурак, надо было сделать костыли и выбираться пока были силы, а я тут несколько дней прождал, пока вода не кончилась. Сил уже не было, мне всё хуже и хуже, а за мной так никто и не пришёл. Я все патроны в воздух выпалил, хотел сигнал подать, тут же совсем не далеко было, могли услышать. А вчера очнулся в очередной раз и понял – не выбраться мне, тут помру. Честно говоря, когда тебя увидел, думал, что это бред, не могло после стольких дней безнадёги что-то хорошее случится – хрипло и с отдышкой дыша, делится Семён со мной своими переживаниями.

– Как я тебя брат мог бросить? Как только узнал, что ты не вернулся, так сразу и рванул на поиски с пацанами. И на заимке тебя сейчас ищут, и по дороге к лагерю. Запомни Сёма, мы своих не бросаем и тебя я тоже вытащу! Обещаю тебе!

Глава 5

Снова перевязка, а Семён в сознании. Антисептика у меня больше не осталось, если не считать спирта и йода. Я использую кипячёную воду с марганцовкой и перекись водорода, ибо даже слабый спиртовой раствор сейчас может сделать только хуже. Температура спала, но это ненадолго, я уже делаю третий укол антибиотиков и состояние Семёна немного, но улучшилось. Есть уже у меня опыт ухода за тяжелоранеными в полевых условиях и на «курсах» кое-чему обучили. Серьёзные опасения у меня вызывает сейчас нога Семёна, досталось ей крепко и рана сильно воспалена, да и попахивать дурно начала и я сейчас обратил всё своё внимание и старание как раз на неё. Тут нужна операция и как можно быстрее, так и без ноги можно остаться. Как мне быть, я до сих пор не придумал… Как и за Семёном, за мной из лагеря экспедиции так никто и не пришёл, но тут по крайней мере всё понятно, они выполняют моё распоряжение и в тайгу не сунутся, Ерастов крепко усвоил урок, о том, что меня нужно слушать беспрекословно, когда я что-то говорю. Сейчас я этому не рад. Мне нужен как минимум второй человек, крепкий мужик, который сможет нести самодельные носилки. Лагерь то не далеко по сути, я бы добежал туда за пару часов, но пока боюсь оставлять друга одного.

– Как ты брат, держишься? – Семён стойко терпит мои манипуляции с его ранами, только иногда вздрагивая от боли и скрепя зубами.

– Не тяни Кирюха! Доделывай быстрее твою мать, сил нет терпеть! – рычит Сёма на меня, и откуда только силы взялись, буквально только что он едва мог говорить. Боль и всплеск адреналина придали ему силы.

– Терпи! Без этого никак, буду промывать во время каждой перевязки, воспаление сильное, ты же не хочешь без ноги остаться? Я тебе конечно если что и железную сделаю, её медведь так просто не прокусит, вот железяку можно будет в пасть кому хочешь засовывать, а то придумал тоже, медведю нормальные ноги совать! Но я думаю до железяки дело не дойдёт, спасём твою ногу – я забалтываю раненному зубы, лишь бы он хоть немного отвлёкся – или махнем на железную не глядя? Чего молчишь, поменяем?

– Давай без твоих самоделок обойдёмся – глухо стонет Семён – а то потом заправляй её бензином, шестерёнки смазывай, да и моторчик ты какой ни будь туда точно воткнёшь, знаю я тебя, самоделкин хренов. Долго ты ещё?! Больн же блядь! Дай спирта хоть хлебнуть, изверг!

– Нельзя тебе спирт Сёма, мне самому мало! Иш придумал, с тобой делиться! Я до этого дела жадный просто жуть! Сам же знаешь – спирт я ему не дам, нечего и так загруженную переработкой токсинов печень мучить, да и антибиотики со спиртным не совместимы. Есть и дорогая причина поберечь спиртное – это мой запас антисептика на крайний случай.

– Вроде не был ты раньше жмотом Кирюха! – вздыхает сквозь зубы Семён и теряет сознание. Пусть, так даже лучше, пока я его берег стараясь причинять как можно меньше боли, но в таких делах жалость плохое чувство. Пожалеешь раненого, не сделаешь то, что нужно, и окажешь ему медвежью услугу. Очнётся Семён, когда я закончу и мне придётся с ним серьёзно поговорить, тут сидеть смысла нет – нужно идти за помощью в лагерь. Другого выхода просто нет.

Перед уходом я подготовился к тому, чтобы Семён протянул до моего возвращения. С ним останется Батон, и Сёме веселее и не так одиноко будет, да и мелкое зверьё он сможет отпугнуть, и предупредить друга если к месту лёжки кто-то поопаснее лисы придёт. Батон его не бросит, если надо – тут рядом с ним ляжет, но волка или медведя к Семёну подпустит только через своё бездыханное тело. Рядом с Семёном я положил заряженное ружьё, в пределах досягаемости стоит котелок с бульоном и фляга с водой, тут же я оставлю аптечку и нож. Перед уходом сделаю все процедуры и вколю ему жаропонижающее и очередную порции антибиотика, ну а я буду бежать со всех ног и помощь должен привести как можно быстрее. Потом тоже время терять не будем, положим Семёна на приготовленные мною носилки и не задерживаясь ни минуты, и не возвращаясь в лагерь, рванём к зенитчикам!

– Мне надо уйти Сёма. Один я тебя от сюда не вытащу – начал я разговор, ка только мой друг пришёл в чувства – тебя нужно срочно в больницу. План такой. Я тебе тут оставлю всё необходимое и Батона, а сам стартую в лагерь, нужен ещё один крепкий мужик что бы нести тебя на носилках, и сразу к ПВОшникам. Там лазарет есть, оттуда сможем тебя в больницу быстро доставить! Потерпишь один три-четыре часа?

– Куда я нахрен денусь! Несколько дней один протянул, а четыре часа должен выдержать – Семён смотрит мне в глаза, он всё понимает – если что брат, не поминай лихом. О семье моей позаботься, мы хоть с женой и не ладим особо, но я её люблю дуру. Опять же дети у меня… Ты их не бросишь, я знаю.

– Сам позаботишься! При живом и здоровом муже чего я в твою семью полезу? Всё нормально будет брат, я в лепёшку расшибусь, но тебя вытащу. Не будем время терять, ляг поспи если сможешь, а как проснёшься, я уже снова тут буду! Ну всё, не прощаюсь, скоро увидимся! Батон! Охранять Семёна! – как можно увереннее говорю я. Мой пёс вскакивает, но посмотрев на меня тут же ложится в ногах друга своего хозяина, всё, он на посту.

Снова забег по тайге и снова от того как быстро я буду действовать, зависит жизнь моих близких. Я мчусь, не замечая веток, которые хлещут по моему лицу и телу, рискуя ежеминутно упасть и сломать себе ноги. Кислород с трудом проникает в лёгкие, даже регенерация не помогла мне стать спринтером или марафонцем, но ничего, добегу и отдышусь! В лагере с собой возьму Ерастова и Изю, они более-менее целые и смогут, меняясь по очереди, тащить тяжёлый груз носилок с Семёном, мы пойдём без остановок на отдых, если надо будет, под прицелом ружья они у меня побегут! Столько неприятностей из-за этих этнографов, что жалеть я их точно не буду. Ну а если Семён умрёт… Тогда Кожевников «случайно» свалится с борта аэролодки в болото и там и останется!

Шум работающего мотора я услышал, когда мне оставалось бежать всего ничего. Вначале думал, что мне померещилось, но чем ближе я подбегал к лагерю, тем отчетливее этот звук нарастал. Этот звук я ни с чем не перепутаю, так работает немецкий мотоциклетный двигатель караката Семёна! Мишка в лагере! Тающая с каждым шагом надежда на благополучный исход дела, заиграла в моей груди с новой силой. Там мои егеря, а с ними можно сделать многое!

– Мишка! Нет времени на разговоры! – хрипя от нехватки воздуха в лёгких я вывалился на поляну прямо на моих парней, которые как я понял, только что прибыли в лагерь – Семён серьёзно ранен! Разворачивай каракат и мухой к военным! Найдёшь там особиста и передашь, что Найденову срочно нужна помощь. Мы пойдём к ним напрямик, через лес. Пусть вызывает вертолёт и готовит всё необходимое для приема тяжелораненого. Нападение медведя, раны кусанные и очень грязные, воспаление и высокая температура, скорее всего потребуется бригада реанимации! Он всё сделает, сам оставайся там и жди нас! На встречу не ходи, разминёмся точно. Всё Мишка, гони, времени нет! Юрка, за мной!

Не обращая внимание на расспросы собравшихся вокруг меня взволнованных учёных (всех за исключением Кожевникова, который испуганно смотрел на нашу суету из-за палатки), я выхватил у Ерастова флягу с водой и одним залпом осушил емкость. Мишка, не сказав мне в ответ ни слова уже мчался по своему следу назад, а второй егерь, по имени Юра, споро снаряжался в путь. Молодцы мужики, ни одного вопроса или лишнего движения, надо, значит надо!

– Ерастов! Быть здесь! На месте! За вами вернётся Михаил и выведет вас, его слушать как меня! Кожевникову передай, если Семён умрёт, я его лично, своими руками убью! Пусть молится падла за его здравие день и ночь! – больше не произнеся и слова я махнул рукой своему егерю, и мы скрылись в тайге.

Три часа! Ровно столько мне понадобилось, чтобы дойти до лагеря и вернуться назад с подмогой. Юрка пёр за мной как танк не прося передышки. Парень только недавно дембельнулся и ещё не растерял свою физическую форму.

Семён спал, или был без сознания, но будить я его не стал. Носилки готовы, мы с Юркой как можно аккуратнее переложили пострадавшего на них и тут же двинули по тайге.

Шли мы без передышки, только однажды поставив носилки на землю, чтобы соорудить плечевые петли, так как рук мы уже практически не чувствовали и могли уронить раненого. Я двигался в голове, боясь обернуться на Семёна, не сладко ему приходится, он то и дело вскрикивает от боли, теряет сознание и опять не на долго приходит в себя. Идти нам тяжело обоим. Я выбираю путь и сверяясь с компасом и солнцем веду нашу бригаду эвакуации к спасению, а вот Юрка вынужден полагаться на меня, он даже не видит куда ногу ставит, поэтому то и дело спотыкается и с трудом удерживается равновесие. Молодец парень, жалоб и просьб о передышки я от него не слышу, в отличии от меня он всё время видит своего старшего егеря и понимает, что времени почти нет.

Уже темнело, когда мы, едва передвигая ноги вывалились на вырубку запретной зоны. Нас ждали. Топая сапогами десяток солдат буквально в течении минуты оказались рядом с нами и перехватили носилки, они скрылись в воротах воинской части практически мгновенно, а мы с Юркой упали там, где стояли, сил не было даже пальцем шевельнуть. Рядом с нами остался только один человек – Зинченко.

– Не можете вы без приключений Кирилл Владимирович – абсолютно без иронии произнёс особист – бригада врачей из военного госпиталя прибыла в часть на вертолёте три часа назад. Сейчас они осмотрят раненого и, если он транспортабелен, загрузят в вертолёт и немедленно вылетят.

– Спасибо! Ты не представляешь, как этот человек мне дорог. Я не забываю ничего, и хорошее, и плохое. Считай, что я тебе теперь должен! – совершенно искренне произнёс я, глядя в глаза своего недавнего врага и агента – тот наш разговор в кабинете забудь, бумагу я сожгу, но на нашу дружбу рассчитываю и знай, что ты тоже можешь в любой момент попросить меня о помощи, я не откажу!

– Ладно Кирилл Владимирович, проехали – вздохнул Зинченко, а на его лице промелькнула тень облегчения и даже радости – пойдёмте. Твой человек на КПП, там и вам сейчас ужин организуем. Извини, в часть пустить не могу, сам понимать должен.

– Ты и так много сделал, как только медики закончат с Семёном, я прошу тебя сообщить о его состоянии, и мы уйдём – то что особист зенитчиков и так сделал многое я понимал и лишнего не требовал, посидим на КПП, медикам мы только мешать будем.

Целый час мы просидели на КПП прежде чем послышался шум работающих винтов вертолёта. Принесённая солдатами гречневая каша с мясом в горло не лезла. Мы сидели с Юркой как манекены, каждое движение вызывало боль в натруженном теле, мышцы горели огнём. Рядом суетился Мишка, пытаясь кормить нас чуть ли не с ложечки, но мне было не до еды, Зинченко пока не вернулся и вестей о состоянии Семёна не было.

– Идёт кто-то кажись! – Мишка стоящие возле двери кабинета, в который нас завели военные, подобрался и отошёл за мою спину. Он рассказал, как его тут не ласково приняли и держали на губе до прихода особиста. Особист тоже поначалу вёл себя грубо и нагло, пока Мишка не упомянул, что прибыл от меня. Тут то всё кардинально и переменилось. Мой водитель был выпущен на свободу с требованием сидеть возле вездехода и никуда не уезжать, а в части поднялась суета. Теперь Мишка свято верил, что его непосредственный начальник Кирилл Найденов большой авторитет как в посёлке, так и за его приделами. Подумать только, по одному его слову вояки пригнали за Семёном транспортный вертолёт, не задавая практически ни каких вопросов!

– Увезли! Гарантий не дают, но скорее всего жить будет, он в очень тяжёлом состоянии, возможно придётся ампутировать ногу – не стал тянуть Зинченко и сразу с порога поделился новостями – началась гангрена, но шанс её сохранить тоже есть, в операционной хирург будет решать.

– Бля… – выдохнул я, плохо это, нога охотнику ох как нужна, но главное, чтобы выжил – Спасибо тебе. Мы пойдём.

Я с трудом встал и протянул руку Зинченко, мои мужики поднялись тоже, подхватив с пола свои вещи и оружие. Пора выдвигаться, тут нам оставаться нельзя, и так особист пошёл на нарушение кучи инструкция, для того, чтобы спасти Семёна. Теперь мне надо срочно вернуться в посёлок и подключить все свои связи, что бы Семёну оказали всю возможную помощь. Вроде и медицина у нас бесплатная, и врачи есть, но и тут на авось полагаться нельзя, врач врачу рознь. Есть большая разница кто тебя будет лечить, или вчерашний выпускник института, или многоопытный старый врач, который за свою клиническую практику крым-рым прошёл. Самый быстрый способ попасть домой, это вернутся за аэролодкой, а значит мы возвращаемся в лагерь.

Распрощавшись с военными мы с Юркой сели на вездеход, предоставив Мишке возможность размять ноги. Устали мы сильно, второй в моей жизни забег по пересеченной местности с носилками и раненым дался нам не легко, хорошо хоть каракат есть под боком.

Отъехав от части несколько километров, я скомандовал привал. Не хочу в лагере ночевать, рожи Ерастова и Кожевникова сейчас мне лучше не видеть, могу и не сдержаться. В лагерь мы выдвинемся рано утром и тогда же я уеду на лодке домой, а парням предстоит ещё тащить беспокойную компанию по тайге обратно в Пригородный. Мне надо поспать, несколько бессонных ночей проведенных в дороге, а потом возле раненого друга измотали мой организм. Втроём мы быстро организовали лагерь, жарко запылал костёр.

– Мишка с тебя ужин, Юрка доставай из рюкзака мою флягу. Выпить надо, за Семёна. Большое дело сделали мужики, теперь главное, чтобы врачи не подкачали! – отдал я распоряжение парням. Хорошо быть начальником!

Две рюмочки и Юрка срубился, заснул прямо сидя возле костра. Растолкав егеря, мы уложили его спать, я же с Мишкой сижу пока. Спать хочется, но я боюсь кошмаров.

– А как ты Мишка догадался к лагерю идти, я же тебе говорил только до части ехать? – зевая спрашиваю я своего водителя.

– Так доехали мы, подождали, а тут и следов нет, что бы кто-то недавно ходил. Ну я и решил – смотаемся в лагерь, а потом назад вернёмся. Всё равно вдоль болота идти, если что встретимся по пути – опустив глаза в землю начал оправдываться Мишка, он то думает, что я его сейчас в позу зю буду ставить за нарушение моего распоряжения. Наивный, я его явление иначе как чудом и божьим проведением объяснить не могу, он появился в самый нужный момент. Сомневаюсь я, что у Ерастова хватило бы сил выдержать тот же путь, что мы прошли с Юркой – извините Кирилл Владимирович.

– Дурак ты Мишка. Всё ты правильно сделал – усмехнулся я – а я вот сглупил, надо было вам сразу туда двигать, глядишь и нашли бы Семёна на день пораньше. Ну что уж теперь, молодцы и ты Юрка! Дома придумаю как вас наградить.

– Да чего там, мы же всё понимаем, и Сёма для нас тоже самое бы сделал – засмущался Мишка – мы друг за друга горой!

– И это правильно! Мы тут только на себя и друзей рассчитывать можем, а если мы вместе, никто нам не страшен! Ты кстати сдал вступительные экзамены? Что-то я совсем твою учёбу из головы выпустил.

– Сдал Кирилл Владимирович – вздохнул Мишка – поступил на заочку как вы и велели. А вот теперь думаю, это же надо будет на сессии ездить, от работы отвлекаться, подведу я вас.

– Ну как есть дурак! Да ты мне только поможешь! Считай ты уже завгар! Ладно Миша, давай спать, завтра гонка продолжится, встаём до рассвета, я должен как можно быстрее вернуться в Приречный!

Глава 6

Мы встали рано утром и уже через пару часов были в лагере экспедиции. На удивление тут уже никто не спал, весь состав научной группы лазил по камню. Ерастов с Кожевниковым увлеченно что-то обсуждали стоя на вершине артефакта, а Изя и студентки, вооружившись скребками и малярными кисточками аккуратно чистили надписи. Работа явно шла хорошо и дружно, слышались дружеские подколки и смех. Наше появление особого ажиотажа не вызвало, только Ерастов спустился встретить нас, а одна из студенток упорхнула в лагерь и тут же загремела посудой, очевидно собираясь нас чем-то накормить. Кожевников же нас полностью игнорировал, и очевидно не собирался спускаться с камня, чтобы узнать о судьбе своего проводника. Глядя на сухопарую фигуру ученого я с трудом поборол в себе желание подняться к нему и посмотреть, как эта гордая птица умеет летать и сколько потом протянет под грязной водой болота.

Спрыгнув с караката, я тут же занялся лодкой. Задерживаться я не собирался. Ещё в пути мы обговорили с парнями свои действия. Я уезжаю, а они добровольно-принудительно собирают экспедицию в обратный путь. Протесты учёных в расчёт не принимаются, мне уже глубоко плевать пожалуются они или нет своим кураторам и областному начальству. Хватит! Слишком много от них неприятностей, слишком много они доставили нам хлопот, что бы с ними церемонится. Если упрутся, я приказал парням уезжать, пусть выбираются сами!

– Как там Семён? – вежливо поинтересовался Ерастов поздоровавшись со мной и егерями.

– Жить будет, а вот ходить возможно нет. Я сейчас же срочно выезжаю в посёлок, а потом к нему в больницу. Из воинской части его эвакуировали вертолётом в тяжёлом состоянии, и виной этому только Кожевников! Послушай моего совета Лукич, избавься от этого человека, если он твой друг, то у нас с тобой нет никаких больше общих тем для разговора. И ещё, парни сегодня после обеда уезжают домой, с вами или без. Больше я за вами никого не пошлю, хватит! Выбираться будете сами и мне плевать куда ты там будешь жаловаться. Если уж на то пошло, я твоего Кожевникова прямо из леса в камеру закрою и в Москву он вернётся только после отсидки в петушином бараке! Поверь мне, возможностей это сделать у меня более чем достаточно! Пусть сидит на камне пока я не уеду, если спуститься, то я за себя не ручаюсь!

– Да, с Семёном неудобно получилось… – смущенно протянул Ерастов.

– Неудобно Паша на потолке спать, одеяло падает, а с Семёном получилось просто охренеть как плохо! Он мне неоднократно жизнь спасал, ваш Кожевников и девчонки тоже ему жизнью обязаны, а они его просто бросили умирать в тайге! Лучше заткнись Паша, ты не представляешь на каком я взводе! – я ору на испуганного Ерастова не сдерживаясь, вокруг меня тут же оказались Мишка и Юра, не знающие что им делать, то ли оттаскивать меня от профессора, то ли помочь размотать весь лагерь вместе с обитателями.

Не сказав больше ни слова, я отвернулся от ошалевшего профессора и занялся лодкой. Уже через пять минут, несмотря на настойчивые просьбы девчонки, которая по-быстрому сварганила довольно аппетитно выглядевший завтрак, я вывел свою лодку на болото.

К вечеру я был дома. Причалив лодку и забежав домой поцеловать жену и сына, не обращая внимание на ворчание тёщи, я быстро принял душ и переоделся, после чего, обещав Алёне рассказать, что же случилось позже, прыгнул в машину. Не прошло и получаса после моего возвращения, как черная «Победа» уже несла меня к знакомой больнице, в которой должен был находится Семён.

– В реанимации! К нему сейчас нельзя, завтра приходите молодой человек! – дежурный врач приемного покоя, как и полагается в больницу в столь неурочный час меня не пустил.

– Мне нужно знать, как прошла операция и что у него с ногой! – вид у меня должно быть был совсем не добрый, так как доктор тут же от меня попятился пока не упёрся спиной в стену – это важно и мне нужно знать это срочно! Ты же можешь это узнать? Или дай мне поговорить с кем ни будь из дежурных реанимации!

– Вы не понимаете… – залепетал доктор. Он конечно ни в чём невиноват и срываться на нём не дело, но как же хочется на ком-то отыграться за свой страх и нервы, кто бы знал!

– Послушай меня родной, я ему не чужой человек! Именно я его из той жопы где он так попал вытащил, я почти три ночи толком не спал, чтобы добраться до больницы! Выручи друг! – с трудом подавив гнев попросил я.

– Я вас знаю, вы начальник охотхозяйства, путёвки на охоту мы у вас покупаем и жену вашу Алёну знаю, когда вы тут лежали с ней вся больница, познакомилась. Хорошая она у вас, прям завидно – куда-то доктора не в ту степь понесло – Эх ладно! Ждите тут, постараюсь узнать, что с вашим другом.

Доктор ушёл, а я вышел на крыльцо и закурил, нервно прохаживаясь туда-сюда. Опять ждать! Как же я не люблю это состояние! Уже больше суток я в неведении, аж подпрыгиваю от напряжения и нехороших предчувствий.

Доктор отсутствовал минут двадцать. А потом вышел ко мне на крыльцо и молча полез за папиросой. Внимательно смотря на его лицо, я чиркнул спичкой и подкурил ему беломорину. Тянет чего-то гад, издевается что ли?!

– Там всё сложно. Состояние тяжёлое, но стабильное, ногу пока не отрезали. Пока! Всё идёт к тому, что ампутация всё-таки будет. Рану почистили как могли, но больше ничего сделать наши не решились, завтра ожидается приезд областной бригады хирургов. Друг твой не транспортабельный, в область его перевести возможности нет. Едет к нам Томилин, он хирург опытный, кандидат наук, во время войны полевым госпиталем заведовал, но человек чертовски сложный. Наши опасаются, что из-за того, что вовремя не провели ампутацию им может влететь. Томилину решать, но на сколько я знаю, у него вопрос сохранения ноги стоять не будет, обматерит наших за излишнюю мягкость и сам отрежет.

– Томилин говоришь… – я задумался – он военный хирург получается?

– Был военный во время войны, полковник – подтвердил доктор – ты бы шёл домой, сейчас ты ничего не сделаешь, а тут сидеть толку нет.

– Когда они приехать должны? – проигнорировал я предложение доктора.

– Операция на десять утра назначена, значить где-то в восемь будут на месте.

За ночь я развил бурную деятельность, безжалостно поднимая нужных мне людей телефонными звонками. Времени мало, а организовать всё возможное, чтобы встретится с человеком от которого зависит судьба Семёна мне надо было кровь из носа. Утро я встретил на посту ГАИ на въезде в город. Настроенные злым начальником милиции инспектора останавливали каждую машину, которая направлялась в Каменногорск из области проверяя у водителей и пассажиров документы, я же ждал на посту, куря одну папиросу за другой. Время шло, а нужный мне человек никак не попадался.

– Кирилл Владимирович, вот пожалуйста Томилин, тот самый, который вам нужен – в десять минут девятого утра на пост зашёл инспектор, ведя за собой пожилого и очень возмущенного человека. Мужик богатырского телосложения, его большие руки были красными и шелушились, что выдавало в нем человека, который каждый день имеет дело с едким дезинфекционным раствором.

– Что тут чёрт возьми происходит! Я опаздываю на операцию! Мне может кто ни будь объяснить?! – голос у хирурга был громкий и хриплый, сразу было видно, что этот человек привык командовать.

– Спасибо лейтенант, оставьте нас пожалуйста – обратился я к инспектору и тот с облегчением покинул пост. Я же обратился к врачу – присаживайтесь пожалуйста Дмитрий Никитич, я вас долго не задержу.

– Кто вы и что вам надо?! – хирург и не подумал сесть, он злым взглядом буравил меня и похоже успокаиваться не собирался.

– Ознакомитесь – вздохнув я сунул врачу своё удостоверение – есть серьезный разговор как раз касающийся предстоящей операции.

– Очень интересно и что же ГРУ от меня хочет? Какое отношение вы имеете к предстоящей операции?! Учтите, пациент у меня на столе не умрёт! Я сделаю всё возможное что бы спасти ему жизнь! – ничуть не поменяв даже лица и своего настроения, Томилин вернул мне мою корочку.

– Наоборот Дмитрий Никитич, он не должен умереть! Он должен жить! И жить полноценной жизнью! Этот человек спас многих, в том числе и меня. Я ему жизнью обязан! – психанул я. За кого он меня принимает?! – Это очень ценный сотрудник, не буду говорить какой организации. Постарайтесь сохранить ему ногу! Я встретился с вами только по тому, что всем в округе известно, как вы такие случаи любите решать. Нет ноги и нет проблемы. Я понимаю, что так легче, меньше ответственности на врачах, больше шансов на выживание пациента и в конце концов, если вы примите это решение это не вызовет никаких последствий для вас лично и для всей оперирующей бригады. Но вы военный хирург и знаете, что есть слово – надо! Есть обоснованный риск, на который иногда надо идти! Это всё что я вам хотел сказать, можете мне сейчас ничего не отвечать, и вы абсолютно свободны, больше вас не задержат!

– Вона как… – протянул хирург, внимательно разглядывая меня – Вы же понимаете молодой человек, что иногда иного выхода кроме ампутации нет?!

– Я это прекрасно понимаю, не один раз на операционном столе лежал. Работа у нас такая и риск мы вполне осознаём. Если нет другого выхода – режьте к чертовой матери! Но если есть шанс, я прошу вас этим шансом воспользоваться – я без сил опустился на стул, что ещё сказать я просто не знаю.

– Нда… шрамов у вас многовато, и это только на лице и голове, поди и на теле есть? Огнестрел? – Томилин уселся рядом, похоже он больше никуда не торопится.

– На теле побольше будет. И огнестрельных, и ножевых хватает. Так что скажете доктор?

– Да уж… Не знал, что у нас в мирное время такие страсти кипят. Но это не моё дело конечно. А скажу я вам молодой человек, что я постараюсь сделать всё возможное и ничего больше. Пациента я не видел, по тому что мне известно, это раны от нападения дикого животного, и они довольно запущенные. Как это связано с вашей работой и как можно было довести чуть ли не до гангрены? – а говорит не моё дело, любопытство всё же всем людям присуще.

– Нападение медведя. Пролежал он один в тайге почти неделю прежде я его нашёл. Именно я его на это задание отправил, а значит и за его жизнь и здоровье отвечаю тоже я!

– Вы молоды ещё. Командирам иногда приходится отправлять людей на верную смерть, я такого на войне наведался досыта! Не стоит убиваться из-за того, что уже не изменить! Отправили – значит так надо было! Ладно, если я свободен, то я поеду, вас я услышал, можете не сомневаться, всё что от меня зависит я сделаю. Прощайте! – Томилин хлопнул меня по плечу и вышел, а я опустошённый разговором остался сидеть. Надеюсь я сделал всё что мог…

Операция длится уже шесть часов! Шесть часов я сижу возле больницы и молюсь всем высшим силам. Если так долго, то наверняка они ногу не отрезали – это логика. Ампутации обычно так долго не длятся. А вот получится у Томилина или нет – большой вопрос, было бы всё просто и тут бы долго не возились, значит сложностей там хватает! Лишь бы хватило сил у Семёна и терпения у хирургов!

– Кирилл Владимирович? – маленькая и хрупкая девушка в белом халате вошла в зал ожидания приёмного покоя. Медсестра или врач? Так не разберёшь, может интерн или просто молодо выглядит. Н важно! Она пришла сюда явно по мою душу, а значит есть новости про Семёна!

– Да это я, что там?! Не томите! – я аж подпрыгнул со стула от нетерпения и тем самым девочку похоже испугал. Всё никак не привыкну как моя физиономия и телосложение на людей действует – Извините ради бога! Так что там?!

– Какой вы резкий… – охнула девушка, слегка отстраняясь – Дмитрий Никитич просил вам передать, что операция прошла хорошо. Ногу пациенту удалось сохранить. Будет ли она функционировать в полном объёме пока рано говорить, но сделано всё возможное. Ой!

Не дослушав молодого врача, я от избытка чувств подхватил её за тонкую талию и закружил по залу на глазах у изумленных пациентов и их родственников. Хрупкая и легкая как пушинка! Радостно смеясь я поставил растерянную и растрёпанную девчушку на пол.

– Какие же вы молодцы! Слов нет! Предайте Томилину, что я его должник! Когда можно будет посетить Семёна?! – обратился я к врачу которая похоже не знала, как себя вести, то ли порадоваться вместе со мной, то ли по роже мне заехать. Да и ладно, пусть бьёт, если хочет, я согласен!

– Ух! Не делайте так больше, у меня голова закружилась! – пискнула наконец девушка и улыбнулась – не раньше, чем его переведут из реанимации к нему можно будет попасть. Минимум три дня, если не будет осложнений!

Я не поскупился. Уже через полчаса почти каждый врач или медсестра хирургического отделения больницы стали обладателями коробки конфет и (в зависимости от пола) коньяка или вина. Возле машины Томилина дежурил мой егерь с целым ящиком копчёностей и лесных деликатесов, у багажника пристроился ещё один ящик, в котором солидно разместились шесть бутылок самого лучшего коньяка, который я только смог достать.

О том, что случилось с Семёном его семье я поведал только после окончания операции. Особо не пугал, сказал, что попало Семёну от проходящего мимо мишки, из-за чего определили Семёна в больницу, ну а в реанимации он из-за того, что инфекция в рану попала пока до дома добирались. Вроде бы нормально получилось, жена Сёмы, женщина своеобразная, только поругала его за неосторожность, сказала мне спасибо и обещала навестить суженного в больнице, как только будет можно. Я же отравился домой.

– Как там Семён? – Алёнка в курсе всего, я не стал от неё скрывать того, что случилось с моим другом.

– Всё нормально с ним будет. Не так всё плохо, как я думал. В следующий раз умнее будет. Это же надо было додуматься одному на медведицу с медвежонком пойти! Ты мне лучше скажи, как вы тут без меня управлялись? – я быстро перевёл стрелки со скользкого вопроса на насущные проблемы семьи.

– У нас нормально всё. Мама скоро уедет домой, я с ней поговорила – засмеялась Алёнка – сказала, что ты из дома уходишь только потому, что она тебя постоянно пилит. Вот так и сказала! Потерпи ещё три дня. Можешь своим амбаром заняться, я же знаю, как ты хочешь свой вездеход достроить. Скоро сезон охоты, а ты не готов.

– В этот сезон я на путик не пойду! – это решение я давно принял. Сезон пропущу, всех денег не заработать, а дома и в конторе дел невпроворот. В конце концов надо выбирать, или семья, или вольная жизнь на природе. Я достаточно рисковал и хапнул острых ощущений столько, что на долго хватит – максимум на несколько дней вырвусь к Семёну на участок, подсоблю ему, он после больницы в полную силу ещё не скоро работать начнёт. А на свои участки я егерей определю, пусть работаю на них, опыта набираются. Да и ты права, нужно закончить начатые дела и тебе помочь с сыном. Если ничего неотложного и непредвиденного не случится, буду всю зиму дома!

– А ты выдержишь так долго дома? – знает меня Алёнка, как облупленного.

– Я постараюсь – хмыкнул я, в конце концов есть ещё и амбар и у меня много идей в голове. Нужно закончить начатый проект, а потом я примусь за новый, есть у меня идеи, скучать точно не буду!

– Посмотрим, но я рада! А по твоей основной работе, ну которая секретная, тебе снова уходить не придётся? – жена смотрит на меня ожидая ответа.

– Скорее всего нет – надеюсь Марцев не возникнет снова из небытия, да и в этом случае, я особых проблем не вижу.

– Ну хорошо, ты меня успокоил родной. Да, забыла тебе сказать, повестку тебе принесли из управления КГБ, сказали, что это по тому старому случаю, ты там какие-то документы забыл подписать. Тебя не было, они вручать и не стали, только просили зайти как вернёшься, они сказали, что ты знаешь куда и зачем – наивно хлопая глазёнками между делом произнесла Алёна.

Цуканов! Вот не было печали! Зачем я снова понадобился КГБшникам? Всё же было обговорено уже ни один раз, претензий мы друг к другу не имеем. Я с досады сплюнул. Придётся идти, надеюсь ничего серьезного и мне не придётся снова мотаться по тайге с винтовкой на перевес.

Глава 7

– Поздравляю вас с пополнением в семье и сочувствую вашему горю Кирилл Владимирович. Именно поэтому я вас и не торопил. Вместе с тем Кирилл Владимирович, то что вы дважды за неделю раскрыли своё инкогнито, что бы выручить по сути гражданских людей я бы считал превышением ваших полномочий. Согласен, случай не ординарный, но использование своего служебного положения в личных целях не одобряю. Ну да бог с ним. Что сделано, то сделано. Тем более что вам с вашим удостоверением сотрудника ГРУ придётся расстаться прямо тут, у меня в кабинете – Цуканов в хорошем настроении и известно ему всё, и про мою встречу с особистом зенитчиков (либо он сам на крючке у КГБ, либо в его кабинете просушка стоит!) и о том, как я настраивал хирургов на результат на посту ГАИ (там история похоже та же, надо бы начальника милиции предупредить, он мне помог, и я ему по мере сил помогу). Следят они за мной что ли, или это так случайно совпало? Не верю я в случайности…

– Очень интересно. А позволите спросить вас почему? Вы вроде бы в нашей структуре не работаете – я сидел напротив полковника и даже особо не нервничал. Я своё отплакался, отбоялся, мне уже всё пох… похрен мне всё. Ничего страшнее того что я уже пережил они мне не сделают.

– Ну как же. Вы уже забыли наш разговор? – удивился Цуканов.

– Не все я наши разговоры помню дословно, возможно что-то и упустил, если помните иногда мы наши беседы вели не совсем, скажем так, в адекватном состоянии – хмыкнул я, закуривая папиросу – кстати и я поздравляю вас Александр Романович, полковника получили?

– А, да, спасибо Кирилл Владимирович. Присвоили досрочно за наше с вами последнее совместное дело – скромно улыбнулся Цуканов. Вот же гад, «совместно проведённое дело», он значит плюшки уже получил, а я, который под пулями и минами Палыча жопой своей рисковал, сижу у него в кабинете, и он меня ещё отчитывает!

– Хорошая работа, хорошая награда – усмехнулся я – надеюсь парней не обделили вниманием?

– Всем пряников хватило – вернул мне ухмылку полковник – и даже вам.

– Да вы что?! Как забавно, я, наверное, что-то пропустил. Занят был последнее время, дела знаете ли… – картинно удивился я. Что это за пряники, на который этот хитрожопый палкан намекает?

– Всё знаем, служба такая, да и приглядывали мы за вами, чего душой кривить. Ну да ладно. Вернёмся к теме нашего разговора. Ваш перевод официально оформлен, вы правда забыли подписать некоторые документы, ну да ничего, прямо тут и подпишите. Своё удостоверение отдадите мне, а взамен… – полковник открыл ящик стола и достав из него красную корочку с гербом всесильной конторы, положил его передо мной.

Я протянул руку и открыл документ. Ого! Удостоверение оперуполномоченного местного управления КГБ на имя капитана государственной безопасности Найденова Кирилла Владимировича! И даже фотография моя в форме! Хорошо у них специалисты по фотомонтажу работают и это без всяких компьютеров и фотошопов!

– Капитан? – хмыкнул я, подняв взгляд на полковника – однако…

– Я же говорил про то, что пряниками никто не обделён. Вы сделали основную работу, сделали её хорошо, и за это получили внеочередное звание. Вы знаете, на удивление ваше руководство с энтузиазмом приняло наше предложение о вашем переводе в нашу структуру. Похоже они просто не знали, что с вами делать. Даже больше того скажу, им ещё пришлось как следует напрячься, чтобы просто найти ваше личное дело. Ваш куратор Марцев хранил его у себя. Странно конечно это всё, залегиндировали вас так, что даже управление кадров не знало о таком сотруднике. Хорошая работа! Я восхищён. И всё это просто для того, чтобы внедрить в Каменногорск обычного рядового оперативника под прикрытием. Есть и нам чему поучится! – полковник не скупился на комплименты.

– Ну хорошо. И что же мне теперь прикажете делать? Вы сами сказали, что легенда моя раскрыта. Про меня знает особист из части ПВО, про меня знает Томилин. Зачем я вам? – как-то неожиданно всё, не ожидал я что чекисты так быстро сработают.

– Майор получил повышение и уходит на другую должность. Так странно совпало, что место его новой работы в другом конце страны, на юга поедет, под южным солнцем загорать. Насчёт Томилина не беспокойтесь, с ним проблем не будет. Ну а делать вы будете тоже самое, что и раньше. Я своё слово держу! – гордо заявил полковник.

Наивный. А чего я раньше делал? По болотам шлялся да охотился в своё удовольствие. Придуманная на коленке легенда начала жить своей жизнью.

– Контроль за частью ПВО? Ну хорошо, только вот перед кем мне отчёт держать? В какой форме я должен буду отчитываться о своей работе? – ничего я в делах чекистов не понимаю, вот если бы меня в родную милицию взяли…

– Вы начальник охотхозяйства, а значит по роду своей деятельности в управление КГБ вхожи. Кроме того, почти все офицеры местного управления охотники, и покупают у вас путёвки, сдают охотминимум. Так что встретится со своим куратором у вас не будет проблем. Отчеты будете сдавать в виде рапорта, который ежемесячно будете писать на имя начальника местного управления. Для срочной связи механизм придумаем, это тоже не проблема. Ну так что коллега, вы рады? – отмахнулся от моих вопросов полковник.

– До усрачки! – вздохнул я – а не получится так, что мою работу сочтут нецелесообразной? Пройдёт полгода, мне скажут, что я хернёй занимаюсь, а в управлении как раз новый писарь нужен, и законопатят меня в кабинет, бумажки перебирать?

– И так может случится – не стал отнекиваться полкан – но учитывая ваш опыт и подготовку, вряд ли вы дольше часа в своём кабинете просидите. Мы такими кадрами не разбрасываемся. Хочу вас успокоить, мою инициативу по внедрению сотрудников для негласного контроля стратегических объектов руководство поддержало. Есть приказ о внедрении подобных наблюдателей по всем подразделениям, так что минимум несколько лет вы можете не переживать. Пока произойдёт внедрение, пока оперативники обзаведутся агентурой и начнут показывать работу, пройдёт не мало времени, у вас же тут всё налажено.

– Спасибо успокоили… – вдохнул я – хорошо Александр Романович, где я тут кровью должен расписаться? Давайте покончим с этим делом.

Махнулся не глядя, был военным, стал чекистом, цвет удостоверения остался тем же, только вот теперь эта «корочка» куда как посолиднее выглядит. Написав несколько рапортов, подмахнув гору готовых бумаг и попрощавшись с Цукановым, я вышел из управления. Да Кирюха, не хотят отпускать тебя погоны, и в той жизни лямку тащил, и в этой. Ну там то я хоть добровольно в ярмо влез, а тут силком засунули сволочи! Ладно, зато теперь всё официально, и я точно знаю где и кем я числюсь, ну а дальше жизнь покажет, что делать, в крайнем случае если что подам рапорт на увольнение, это ни долго, хотя уволится будет сложно.

Через три дня я наконец-то смог увидеть Семёна. Друга перевили из реанимации в обычную палату, и он быстро шёл на поправку. Томилин (хоть и стукач оказался) работу свою знал хорошо, осложнений после операции пока не было. Один звонок главному врачу, и я с пакетом дефицитных фруктов оказался у Сёмы самым первым посетителем.

– Спасибо Кирюха, вытащил ты меня брат, а я уже и не верил, что выживу – Семён худой и бледный, весь покрытый белоснежными бинтами.