Читать онлайн Стены умеют разговаривать

Глава 1

Глава 1

Маленькая стрелка моих позолоченных «Ролексов» медленно приближалась к восьмерке. За окном уже стемнело и мелкий осенний дождик звонко барабанил по стеклу. Я, сдвинув на затылок свою серую фетровую шляпу, удобно развалился в кресле и закинул ноги на стол. Рассматривая идеально начищенные ботинки, достал из ящика последнюю бутылку виски и покачал ее в руке. Со вздохом разочарования, вылил остатки содержимого в стакан и отправил бутылку в корзину для бумаг. Передо мной лежала мятая пачка «Честерфилд», в которой оставалась всего лишь одна сигарета, на случай, если вдруг какому-нибудь бедолаге понадобится вечером в пятницу помощь частного сыщика. За всю неделю порог моего скромного офиса не перешагнул ни один клиент. За столом напротив быстро стучал по компьютерной клавиатуре мой секретарь, а по совместительству бухгалтер и личный шофер Эдька.

Меня зовут Макс. Макс Бакеев. Еще в школе ко мне прочно прилипла кличка «Бакс». Я всегда хотел думать, что одноклассникам просто нравилось это красивое западное словечко, которое легко рифмовалось с моим именем, а не мое трепетное отношение к американской валюте и манере стильно одеваться, выделяясь из серой толпы. Гораздо хуже было пацанам, которых дразнили жирдяями, очкариками или вонючками, поэтому я не стеснялся своего прозвища, а в глубине души оно мне даже нравилось. Я никогда не был женат и пять лет назад разменял свой четвертый десяток. Мой рост остановился на цифре 183 см, а хорошая привычка – уделять внимание своему телу: регулярно занимаясь боксом и качая бицепсы в спортзале, подарила мне стройную и подтянутую фигуру. Свои длинные, слегка волнистые русые волосы я собираю в небольшой хвостик на затылке и искренне полагаю, что нравлюсь женщинам, так как почти ни одна красотка пока не устояла перед моим обаянием и щедростью.

– Шеф, нам срочно нужно какое-то дело! Наш банковский счет совсем пуст! – вернул меня в суровую реальность строгий голос Эдьки.

– Да. – недовольно ответил я, так как любое напоминание о проблемах с финансами тут же вызывает у меня приступ уныния.

– На следующей неделе платить за аренду офиса! – продолжал нагонять тоску мой секретарь.

– Да, – еще раз вынужден был я согласиться, – и сдвинул шляпу на лоб, прикрывая маленькую горбинку сломанного носа, добавляющую брутальность моим правильным чертам лица.

– Я и без твоих напоминаний знаю, что деньги у меня не задерживаются и отскакивают от рук словно теннисный мячик от ракетки.

– Тебе пора умерить свои траты на девочек, перестать одеваться, как голливудская кинозвезда шестидесятых и покупать всякую хрень!

– Стесняюсь спросить, что ты считаешь хренью?

– Например, эти твои дорогущие запонки, которыми ты сегодня любовался весь день. Они стоят, как две мои зарплаты, а рубашка с петельками на манжетах у тебя всего одна. Завтра ты наденешь чистую, а они будут пылиться на полке у тебя дома и грустно дожидаться, пока ты отнесёшь вещи в химчистку.

– Справедливый упрек! – заметил я с усмешкой, приподнял рукав стильного серого пиджака, и в очередной раз посмотрел на свое последнее приобретение из белого золота с черными агатами.

– Пижон!

– Если сегодня никому не потребуются мои услуги, то завтра я сдам их в скупку и рассчитаюсь со всеми долгами.

– Наивный пижон! Уже почти восемь вечера. Сомневаюсь, что сегодня кто-нибудь тебя захочет!

– Сегодня же пятница! А я недавно попробовал проанализировать все городские преступления за последние полгода и пришел к выводу, что 80 % из них приходятся именно на вечер пятницы.

– Наивный пижон, с аналитическим складом ума! Тебя подкинуть до дома?

– Нееет! Я хочу сегодня поужинать в каком-нибудь ресторанчике и вернуться в свою холостятскую берлогу с симпатичной цыпочкой! – лениво ответил я и широко улыбнулся.

– Самоуверенный, наивный пижон с аналитическим складом ума! Проверь свой счет!

Я открыл приложение «онлайн-банк» на своем смартфоне и увидел, что на моей карте осталось всего семьдесят шесть рублей.

– Ну, тогда просто прогуляюсь, – сказал я, стараясь не показывать Эдьке, что мое веселое расположение духа заметно испортилось.

– Как знаешь, только помни, что на улице дождь, твой зонт в шкафу!

Я не ответил, и через пару минут услышал в приоткрытое окно шум мотора и визг колес отъезжающего автомобиля Эдьки.

Я допил виски, достал последнюю сигарету и уже поднес к ней зажигалку, как на моем столе зазвонил телефон. На экране определился абонент «Мадам». Машинально положив пустую пачку «Честерфилд» в карман, я сбросил вызов, так как ничего хорошего он предвещать не мог. Мадам – бывшая проститутка Людмила Павловна Арсеньева, которая отошла от дел лет десять назад. Как мне рассказывали пожилые коллеги с моей бывшей работы, когда-то она была одной из самых красивых и востребованных девушек, всегда мечтавшей увидеть Париж и умереть. Тогда ее называли Люсьен, но годы и нездоровый образ жизни взяли свое – она растолстела, подурнела и так, и не увидела столицу Франции. Тогда Мадам стала хорошей наставницей для девочек, которые были готовы торговать своим телом. Она открыла точку рядом с железнодорожным вокзалом, где ее хорошенькие и чистоплотные проститутки обслуживали клиентов в вагонах, стоявших в отстойниках депо. Люсьен всегда легко шла на сотрудничество с правоохранительными органами, поэтому они старались ее не трогать, а лишь изредка привлекали к «субботникам». Года три назад ей удалось каким-то образом, взять в аренду старое административное здание в одном из спальных районов города, отремонтировать его и провести по документам, как мини отель эконом класса с красивым названием «Париж». С виду здание отеля выглядело, как скромное двухэтажное заведение, поэтому любые проверяющие органы даже не догадывались о наличии цокольного этажа без окон, с отдельным входом, где проживали в чистоте и порядке все ее девочки. Второй этаж представлял собой скорее хостел, чем отель. На нем в каждом номере было до шести двух-ярусных кроватей, а туалет, душ и общая кухня находились в конце коридора. Его заселяли исключительно гастробайтеры. Хитрая Мадам при каждом удобном случае, жаловалась им на то, каких трудов и денег ей стоит их долгосрочное проживание в отеле без эмиграционных карт и постоянно грозилась выселить, поэтому наши друзья из солнечных республик бывшего СССР, сами предлагали ей свои бесплатные услуги. Им приходилось добровольно-принудительно выполнять работу, начиная с ухода за прилегающей к отелю территорией, вывозкой мусора, закупом продуктов и заканчивая ремонтом здания. Также из числа гастробайтеров женского пола состоял весь обслуживающий персонал отеля. Горничные и уборщицы, не покладая рук, ежедневно мыли и начищали до блеска все номера и помещения за небольшую заработную плату, из которой еще и вычиталась сумма за проживание. И лишь первый этаж был образцом отельного бизнеса эконом-класса. Просторные и светлые номера, с отдельными спальнями, санузлами и ванными комнатами, были оснащены всеми видами бытовой техники от утюгов до телевизоров и, разумеется, вай-фаем. Предприимчивая мадам Люсьен безмерно дорожила своим детищем и старалась не попадать в поле зрения правоохранительных органов, чтобы, как можно легче пережить свой пенсионный возраст. Единственный раз мне пришлось оказать ей услугу год назад. Тогда в апартаментах у одной из ее девочек умер весьма пожилой клиент от остановки сердца и она вызвала частного детектива, чтобы уберечь свой «Париж» от дурной славы. В ту ночь я, за очень достойную плату, вывез труп бедолаги из отеля и усадил на скамейку в парке, а затем сам вызвал скорую помощь. Смерть была задокументирована, как естественная и у меня не возникло никаких проблем, но неприятный осадок остался. Поэтому, подумав, что в данный момент, я не располагаю суммой даже на такси и сигареты, хотел сбросить и второй ее звонок. Но тут пиликнул мой онлайн-банк, и мне на карту упало 15 000 рублей от Людмилы Павловны А. Столько стоит одна моя консультация. Я на секунду задумался.

– Почти сто пятьдесят долларов, – сказал вслух, и был вынужден взять трубку.

– Баксик, дорогой, у меня для тебя клиент! Вернее, клиентка… такая хорошенькая – язык проглотишь. Ты уж приезжай, пожалуйста! – услышал я заискивающий голос Мадам, но она не дала мне времени ответить и тут же продолжила:

– Это благодаря ей, я закинула тебе деньги, за которую ей нужна всего лишь консультация частного детектива.

– Еду, – коротко ответил я, прикурил сигарету и вызвал такси. Затем снял с вешалки свой длинный плащ, накинул его на плечи и, забыв про зонт, вышел из офиса.

На улице уже начинало темнеть, а противный мелкий дождик так и не прекращался. Он растекался струйками по лобовому стеклу, и таксист включил дворники. Слава богу, он оказался неразговорчивым. До «Парижа», с учетом пятничных пробок, мне предстояло ехать минут пятнадцать-двадцать и я, надвинув на лоб шляпу, прикрыл глаза.

Я родился и вырос в этом большом промышленном, но красивом городе с суровым мужским названием Станкоград. Пошел в школу в восемь лет, потому что, когда мне было семь, мой отец ушел из семьи и успешно поменял российское гражданство на американское. А мать не могла переживать две трагедии одновременно: горевать после ухода единственного кормильца, и тащить на себе обязанности мамы первоклассника. С Эдькой мы учились в одной школе. Вообще-то, ее настоящее имя – Эдита, но родители здорово ошиблись, назвав дочку таким красивым женственным именем. У нее не было подруг, потому что водилась она только с мальчишками и была отчаянной пацанкой. Свою заурядную внешность Эдита компенсировала, занимаясь во всех спортивных секциях, и регулярно получала золотые медали, отстаивая честь нашей школы на любых соревнованиях. Я никогда не воспринимал ее, как предмет воздыхания. Она, и по сей день, не пользуется косметикой и носит короткую стрижку. Наличие груди скрывает за свободными джемперами и футболками, а ноги – брюками или джинсами. Зато ей нет равных в умении управляться с любой техникой и вождении транспортными средствами. Свою неприметную серенькую Kia Эдька прокачала так, что во время слежки она не бросалась в глаза, а в погоне не уступала ни одной навороченной иномарке.

Закончив школу в 18 лет, я сразу попал под осенний призыв. Моя мать никогда и нигде не работала. После эмиграции отца в Америку, она жила на деньги, которые он ежемесячно отправлял ей на содержание единственного сына, и продавая в комиссионках мои фирменные шмотки, из которых я очень быстро вырастал, регулярно получая посылки с другого континента. Мама всегда была в поисках мужчины своей мечты, который бы любил ее такой, какая она есть. А, именно, симпатичной, стройной лентяйкой с хорошим вкусом. Отслужив два года в Войсках Дяди Васи, я абсолютно не представлял, чем буду заниматься дальше. Так как дома меня никто особо не ждал, а мои способности ограничивались только безупречным владением оружия и навыками рукопашного боя, то я подписал контракт еще на 3 года. В 23-й день своего рождения, мне надоело рисковать жизнью непонятно за какое государство, и я уволился из вооруженных сил. Вставая на учет в военкомате по месту жительства, мне сразу предложили работу в полиции. Когда я уходил в армию, она еще называлась милицией. Честно сказать, я до сих пор не понимаю зачем ее переименовали, но уверен, что это кому-то было очень выгодно. Вы только представьте, какой образовался золотой коландайк для легкой, строительной и автомобильной промышленности, всего лишь для замены слога «МИ» на слог «ПО». Я не люблю завидовать чужим деньгам, а аферистами в государственных масштабах могу только поражаться. Принимал меня на службу моложавый, но уже совсем седой подполковник Лолуа. Тщательно изучив моё личное дело и наградную книжку он, не раздумывая, определил меня опером в городской убойный отдел. По началу мне было очень трудно. Если в армии, всегда было ясно – где друг, а где враг, то в полиции приходилось над этим хорошенько подумать. Я часто наблюдал, как за большие взятки отпускали преступников; фабриковали дела на невиновных, выбивая из них признательные показания; утаивали вещественные доказательства и, не терзаясь муками совести, совершали подлоги. На пятом году службы в полиции, я смерился с этим хаосом и сам научился получать из него материальную выгоду. Во мне снова проснулась любовь к американской валюте, которая позволяла модно одеваться, курить дорогие сигареты, пить качественный виски, зависать в ночных клубах и, не задумываясь, тратить деньги на красивых курочек. Нужно ли говорить, что в это время я приобрел много друзей и нажил не меньше врагов, как по ту, так и по другую сторону этого лезвия бритвы, которое зовется законом. Одному богу известно, куда бы мог привезти меня такой беспечный образ жизни, если бы шесть лет назад не произошел случай, перевернувший всю мою жизнь.

Я до сих пор помню в мельчайших подробностях тот вечер, когда после рабочего дня зашел в свой любимый коктейль-бар, чтобы расслабиться, выпить пару-тройку коктейлей и подцепить симпатичную девочку на ночь. Коренные жители нашего города называли в шутку этот бар – «Доллар» из-за неоновой подсветки над входом в форме вытянутой английской буквы S. Вывеску давно сняли, но люди и по сей день называют его так. В заведении было тихо и пусто, как бывает перед грозой и у меня появилось неприятное предчувствие беды и желание развернуться и уйти, но на входе мне шутливо отдал честь знакомый охранник, а из-за стойки приветливо помахал бармен. За столиком возле окна приютилась пожилая пара и медленно цедила кофе. По жеманному поведению женщины и тому, как пытался распустить перед ней свой павлиний хвост не молодой ловелас, было ясно, что это их первое свидание, и я мысленно пожелал им удачного завершения встречи. Мое внимание привлекла совсем молоденькая голубоглазая блондиночка, одиноко сидевшая в центре зала и быстро печатающая что-то в телефончике, хлопая неестественно длинными ресницами. Захватив, два ярко-оранжевых коктейля «секс на пляже» с трубочками и зонтиками, я подсел к ней за столик и уже начал заливать в ее очаровательные ушки про мою уникальную коллекцию дисков с кинофильмами, которые должна посмотреть каждая уважающая себя девушка, как в зал ворвался молодой парень со стеклянными глазами, подбежал к ней и сильно ударил по лицу.

– Так, значит, вот как ты приболела, шлюха! Со мной идти отказалась, а с этим придурком пошла! – взвизгнул он, и снова занес над ней руку.

Одним движением я отправил его на пол, схватил девушку в охапку и решил было уйти по-быстрому, но увидел, как тот достал из внутреннего кармана пистолет и, нацелив его на меня, был готов спустить курок. Дальше события развивались, как в плохом кино. Выхватив свой табельный, я хотел выстрелить ему в ногу, но девчонка неожиданно повисла на моем плече, моя рука дрогнула, и я попал парню в голову.

Естественно, тут же в зале началась паника. Вбежал охранник, который от страха не мог расстегнуть кобуру на своем служебном оружии. Бармен что-то разбил за стойкой, и от этого пронзительного звука у меня чуть не заложило уши. Пожилая женщина заверещала поросячьим визгом, а ее престарелому спутнику срочно понадобилось в уборную, но мельком взглянув на его штаны, я понял, что было уже поздно. Девчонка стояла на коленях рядом с телом своего неудачливого поклонника и глотала воздух губами, словно рыба, выброшенная на сушу. Откуда-то возник хозяин заведения и вызвал полицию. Дежурная бригада приехала не скоро, я успел выкурить три с половиной сигареты, ожидая ее перед входом в «Доллар». Когда я вместе с ней вернулся в зал, парень лежал на спине, из его лба струился на пол кровавый ручеек, а пистолет исчез. Девчонка бросилась на меня со словами: «Убийца»! Мой коллега, и хороший приятель Леха Бурза был вынужден, завернув мне руки за спину, застегнуть на запястьях железные браслеты. Я дал письменные показания и всю ночь провел в КПЗ с вонючими бомжами и пьяными нарушителями порядка. На утро меня привели на допрос в кабинет подполковника Лолуа, я честно и подробно рассказал ему все, как было. Он, стараясь не смотреть мне в глаза, нервно сказал:

– Не того ты мальчика застрелил, не того! Это был племянник нашего мэра, к тому же несовершеннолетний, хоть и конченный наркоман.

– Как же так? Если бы я не воспользовался своим табельным, то сейчас бы не стоял перед вами!

Подполковник тяжело вздохнул:

– При нем пистолета, как ты утверждаешь, не обнаружено. Мы обыскали все помещение, но ничего не нашли.

– А как же показания бармена и двух свидетелей, сидящих за соседним столиком? Нужно срочно их допросить!

– Уже допросили. Пожилая пара утверждает, что ничего не видела, а девочка подписала показания, что ты стрелял в безоружного, и утром вылетела первым рейсом в Дубай. Весь персонал бара уволился, а само заведение закрыто на ремонт перед продажей.

– Стойте! Нужно посмотреть запись с камеры видеонаблюдения!

– Хозяин бара утверждает, что камера у них в этот день не работала.

– А вам не кажется такое утверждение заведомой ложью? – продолжал я настаивать на своей невиновности. Прекрасно понимая, что запись, в отличии от показаний продажных свидетелей, автоматически оправдала бы меня от статьи за убийство несовершеннолетнего, в пользу убийства вооружённого преступника при задержании. А значит, что вместо восьми лет строгого режима за превышение служебных полномочий, мне грозило бы максимум два года условно.

– Кажется…, но все показания и улики против тебя…Ты – попал, сынок! Крепко попал! Мне очень жаль. На тебя уже заведено уголовное дело и назначено внутреннее расследование. Единственное, что я смог для тебя сделать, так это оформить подписку о невыезде и домашний арест до суда. И вот еще что…тебе лучше признаться в том, что ты стрелял в безоружного гражданина в состоянии аффекта. Это поможет скостить срок.

– Я не буду признаваться в том, чего не делал! Мне нужен адвокат!

– Будет, будет тебе адвокат, только назначенный государством, так как все частные конторы получили негласный приказ – не браться за твое дело. Ступай домой, и хорошенько подумай, кому нужна твоя правда, сынок.

Следователем по моему делу был назначен мой ровесник Леха Бурза. Он поступил на службу в МВД после окончания ВУЗа. Мы не один час провели с ним в комнате для допросов, беседуя один на один. Я снова и снова рассказывал ему о событиях того злосчастного вечера, вспоминая все до мельчайших подробностей и безуспешно пытался понять, кому я мог так помешать, что этот кто-то решился на такую изощрённую месть. Но мои попытки оказались бесплодными. Леха с ребятами повторно выезжали на место преступления. Они провели тщательный обыск в помещении бара и всей прилегающей к нему территории, неоднократно вызывали на допрос его хозяина и свидетелей происшествия, но все оперативные действия тоже не увенчались успехом и след записи с камеры видеонаблюдения так и не удалось обнаружить. Перед судом моя мать сказала мне: «Знаешь ли, сын, ничто плохое в нашей жизни не происходит просто так, всё происходит из-за чего-то и в этом всегда кто-то виноват»!

Меня осудили на восемь лет строгого режима в одну из северных колоний нашей Родины. Я не люблю рассказывать про время, проведенное там. Скажу только, что выжить в этих нечеловеческих условиях мне помогла армейская служба в ВДВ и книги тюремной библиотеки. Я перечитал все детективы, какие там только были и по ночам, лежа в душной камере, ни раз примерял на себя образы частных сыщиков из романов Чейза, Стаута или Гарднера и мечтал о том, что когда выйду на свободу, то обязательно стану частным детективом, поймаю и накажу того мерзавца, который сыграл со мною эту злую шутку. Спустя три года отсидки, в мою камеру заглянул виртухай:

– Бакс, с вещами на выход! – крикнул он пропитым хриплым голосом.

Я растерялся, ничего не понимая, быстро сгреб свои нехитрые пожитки и, в сопровождении охранника, вошел в кабинет хозяина колонии, где меня дожидался мой неопытный адвокатишка.

– Гражданин Бакеев, вы свободны!

– Не понял, – только и смог выдавить я из себя!

– Я вам все объясню по дороге домой, а пока подпишите документы и получите справку о досрочном освобождении.

Мы трое суток тряслись по железной дороге в плацкартном вагоне скорого поезда и постоянно пили водку. После второй бутылки адвокат виновато рассказал мне, что месяц назад умер папа мэра нашего города и оставил все свое наследство его младшему брату, то бишь отцу того парня, которого я застрелил в баре. И уже бывший мэр, решив хоть как-то насолить ему, передал запись с камеры видео наблюдения в полицию, где его племянник в наркоманском бреду целился в меня из пистолета своего отца. Он признался, что в тот вечер, когда погиб его несовершеннолетний родственник, с ним связался хозяин «Доллара» и предложил выкупить ее вместе с оружием. Он так и сделал, чтобы в тот момент избежать малейшего скандала вокруг своей персоны, тем самым подставив меня. Но большие деньги не принесли счастья продавцу, и он вскоре разбился на своем новом автомобиле, усевшись пьяным за руль. Тогда я впервые задумался о цене информации, которой владеет человек, и о том в какие руки она попадает, потому что от этого может напрямую зависеть жизнь и благополучие других людей.

Мое дело быстро пересмотрели и меня оправдали. Перед самым освобождением я получил единственное письмо от матери, в котором она сообщала, что встретила любовь всей своей жизни и переезжает жить в Прибалтику. По прибытию из мест заключения, я прямо с вокзала отправился домой, в свою трехкомнатную квартиру в центре Станкограда. Зайдя в подъезд, мне сразу бросился в глаза ряд почтовых ящиков, один из которых, с номером моей квартиры, был доверху набит квитанциями и судебными повестками. Мать даже не удосужилась, оплатить свои долги за ЖКХ. Поэтому, чтобы не лишиться жилья, я в первую очередь поменял ее на небольшую студию с хорошей доплатой. Этих денег мне хватило на погашение всех долгов, а на оставшиеся я мог прожить еще год нигде не работая. Возвращаться в полицию я не собирался, хоть и не держал на нее зла. После того, как мне пришлось испытать на своей шкуре несовершенство нашей законодательной системы, я больше не хотел вариться в ее рамках. Пару месяцев я зажигал в ночных клубах и тратил деньги на стильную одежду, дорогую выпивку и доступных куколок. Но когда понял, что моя веселая жизнь может скоро закончится, то решил, что снятие судимости и пятилетний срок службы в полиции позволяют осуществить мою тюремную мечту. Тогда я купил лицензию частного сыщика и оформил в аренду скромный офис для работы моего детективного агентства, которое я, не задумываясь, назвал «БАКС».

В тот день, когда я впервые перешагнул порог своего офиса, услышал, как с треском хлопнула дверь соседнего кабинета, на табличке которого было написано «Клининг +». От такого шума я вышел в коридор и в дверях столкнулся с Эдькой. Она провалила собеседование на должность секретарши. Мы несколько секунд удивленно смотрели друг на друга, а потом за бутылкой виски весело делились последними событиями жизни, вспоминали школу и перемывали косточки одноклассникам. Наша встреча закончилась тем, что я принял Эдиту в свое агентство секретарем. Именно секретарем, а не секретаршей, потому что последнее определение никак не вязалось с ее внешним обликом. Но мне это было только на руку, так как автоматически исключало малейший флирт на рабочем месте. Чему мы были обоюдно рады.

Мое агентство занимается кражами, бракоразводными процессами, сбором информации на частных лиц, слежкой за неверными супругами и всякой подобной неприятной работой, кроме убийств. Как и любой другой конторе, имеющей отношение к частному сыску, мне приходится плотно работать с правоохранительными органами. И если, дело вдруг касается убийства, то я обязан, в течении трех дней, передать все материалы в полицию, начальником которой, вот уже более десяти лет служит все тот же, но уже полковник Лолуа.

Мини-отель «Париж» за год весьма похорошел. Он украшал улицу своей подстриженной живой изгородью и цветущими клумбами, несмотря на то, что осень уже вступила в свои полные права. На стоянке перед отелем машин практически не было, и я подумал, что по пятницам вечер начинается позднее, чем в обычные дни. Видимо, потому что основной контингент человеческого планктона, чей долгожданный выходной приходится именно на это время, прежде чем отправиться по барам и клубам, сначала стремиться придать своему внешнему облику презентабельный вид. Несмотря на то, что он уже через три часа потеряет его от действия алкоголя, обилия еды, громкой музыки и гормональных скачков эстрогена и тестостерона в поисках сексуального партнера на ночь.

Поднявшись на три ступеньки крыльца одним прыжком, я остановился у стойки с вывеской «Réception», за которой сидела сама мадам Люсьен и курила через мундштук тонкую длинную сигарету под табличкой «У нас не курят». Как бы она не старалась выглядеть благообразной матроной, все равно из нее получалась только Мадам. В Люсьен было всего слишком. Слишком рыжий цвет крашенных волос, слишком яркий макияж, слишком глубокое декольте и чрезмерное количество золотых украшений.

– Баксик, как давно мы не виделись! «И слава Богу!»– подумал я, но в слух сказал:

– Бонжур, дорогая! Чем могу быть полезен?

Люсьен заметно нервничала, но понимая, что все-равно объяснений не избежать, достала из стола початую бутылку XO, и два стакана из толстого стекла. Налила в них коньяк, подождала пока я выпью, а свой отодвинула в сторону, да так неловко, что со стойки чуть не упала хрустальная статуэтка Эйфелевой башни.

– Понимаешь ли, Бакс, месяц назад в номер 19 поселился Игорь Иванович Бутко.

– Бутко, Бутко… – это не наш ли бывший городской депутат, который так проворовался пару лет назад и сбежал из страны, что его до сих пор безуспешно разыскивает Интерпол? – спросил я, присвистнув, и уже жалея, что согласился приехать.

Люсьен поняла мое настроение и поторопилась с ответом:

– Не совсем так. Это сын депутата Ивана Игоревича Бутко. Он программист. Номер для него оплатила за три месяца вперед компания «777», для того чтобы он написал им какую-то новую программу. Я улыбнулся:

– Программу для производителей портвейна!?

– Если бы. Эта фирма устанавливает букмекерские терминалы в спорт-барах. В них люди делают ставки на спортивные соревнования. Как ты понимаешь, дело беспроигрышное и весьма прибыльное! – совершенно серьезно ответила Мадам.

– А зачем сыну, пусть и бывшего депутата понадобился номер в отеле? Он что не может заниматься этим в другом месте? Неужели абсолютно все имущество отца под арестом? – спросил я, все еще сожалея о своем поспешном решении.

– У сына с отцом давний конфликт. Бутко младший никогда не принимал помощи от отца. Он всего добивался в своей жизни сам. Поэтому его двухкомнатная квартирка и маленький ребенок не позволяли сосредоточиться и сделать работу как можно быстрее. Но я знаю это только со слов его супруги, она сейчас в его номере и попросила меня посоветовать какого-нибудь частного детектива. Я сразу подумала о тебе, мой мальчик.

Я задумался, вынул из ее мундштука остаток сигареты, сделал глубокую затяжку и затушил его в пепельнице.

– Она пообещала хорошо заплатить за твой труд, если ты согласишься взяться за ее дело, не считая тех пятнадцати тысяч, которые я, все отправила тебе и ни копеечки не взяла за посредничество!

– Похоже, ты опять вляпалась, Люсьен! – процедил я сквозь зубы, прекрасно зная, что за бесплатно она даже не наклониться, чтобы поднять рубль.

– Будь зайкой, Бакс, сходи в 19-й номер, она ждет тебя там.

– Так что все-таки случилось? – с раздражением спросил я.

Мадам залпом выпила коньяк из своего стакана и, внимательно разглядывая свои безупречно наращённые ногти красного цвета, ответила, не поднимая на меня глаз:

– Похоже, самоубийство…

– Похоже??? – повысив голос переспросил я и присвистнул еще раз.

Не спрашивая разрешения, взял со стола распечатанную пачку «Мальборо», но потом вернул на место, уперся локтями в стойку и, глядя в ее хитрые ярко накрашенные глаза, серьезно спросил:

– Почему не вызвали скорую помощь и полицию? Ты же прекрасно знаешь, Люсьен, что самоубийства – это не мой хлеб.

– Девочка попросила, чтобы до их приезда я дала ей возможность побеседовать с частным детективом.

– Видимо, очень убедительно попросила, – завершил я разговор, и Мадам облегчённо вздохнула, когда я покинул рисепшен.