Читать онлайн Тайная дочь от магната. Рождественская история
Глава 1
Юля
– Мерзавец! Мерзавец! – я задыхаюсь обидой. – Мерзавец! – толкаю мужа руками. Упираюсь в его напряженную грудь, но он стоит как скала. Не шелохнется. Легкие сводит судорога от всхлипов. – Как ты мог?! Как ты мог?! – и тише, почти шепотом, повторяю: – Мерзавец…
Никите это не нравится. Хмурый взгляд в сторону. На меня глаз не поднимет. Продолжает молчать.
– Что же мне…., что же мне теперь делать? – спрашиваю с полной растерянностью. Я и правда не знаю. В груди образовалась огромная зияющая дыра.
В один миг, в один чертов миг рухнуло все! Вся моя жизнь!
– Юль, прекрати эту истерику. Ты же знаешь, я соплей терпеть не могу, – осекает он меня сухо.
Слова как пощечины. От них мое лицо начинают гореть.
Я совсем не ожидала предательства. А еще меньше ожидала подобной реакции. Мне казалось, что он непременно должен броситься мне все объяснять. Прощения просить. И я, конечно, очень сильно обиделась бы. Может быть, даже собрала б чемодан, и в отель уехала. А потом, конечно, простила бы. Обязательно. У нас ведь никого нет, кроме друг друга. Как мы можем расстаться?
Или это… у меня? Только у меня никого нет?
– Да ничего. Жить, как и дальше, – безразлично пожимает плечами.
Почему-то именно сейчас я осознаю, что на самом носу Рождество. Меньше часа осталось. Мне придется справлять праздник одной? От этого становится еще горше.
Закрываю руками лицо. Верить не хочется. Мозг ищет ему оправдания. Лихорадочно, будто это мой последний шанс вернуть жизнь в прежнее, нужное русло.
– Ты просто устал, да? Никит? Оступился? Поговори со мной! Расскажи! Объясни! Чего ты молчишь?!
Он багровеет и хватает меня за плечи. Начинает трясти, с яростью заглядывая в глаза.
– Да очнись же ты наконец! – рявкает ненавистно. – Ты как котенок слепой, ничего не видишь вокруг себя, Юль! Ничего! Я вообще не удивлен, что ты этого не замечала так долго! Я уже два месяца с ней! Слышишь?! Два месяца!
Слова острым ударом ломают меня пополам.
– К-как…?
– Ну вот так! А-а, к чертям! Все равно все к этому шло! – психует муж еще больше. И наконец-то решается на откровение. А мне кажется, что хочет добить. – Она не первая, кто был у меня. Поняла? Да у меня постоянно был кто-то! Все время! Я же не могу! Я же не могу просто домой по вечерам возвращаться! Я же поговорить с тобой ни о чем не могу! Ты либо на работе, либо измотанная, либо о детях поболтать хочешь! Ты не понимаешь?! У меня сил больше нет! Я про все остальное просто молчу! Молчу, Юль! Молчу!
Делаю шаг назад, оступаюсь, оседаю на пуфик в прихожей.
– Но я ведь… ради тебя. Ради нас. И работала столько, чтоб все получилось…, что бы мы смогли оплатить…
А потом вдруг замолкаю. Мне резко перестает хотеться говорить вообще что-то. Выяснять. Искать ему оправдания.
Мой мир действительно рухнул. И пора прекратить пытаться слепить из праха привычную розовую картину.
– В общем, так больше продолжаться не может, – говорит он сердито. Мнется немного. – Мне как? Самому сегодня уйти? Или ты найдешь где переночевать?
Роняю голову на руки. Ощущаю, как плечи трясутся. Но я нет, не плачу. Смеюсь. Хохочу! Беззвучно, безостановочно!
Пять проклятых лет я потратила на этот брак! Пять! Чтобы что? Чтобы все закончилось этим?!
– Да ну не реви же ты, хватит, – касается он меня, не видя лица. Грубо отмахиваюсь от таких родных рук.
Не о чем поговорить? Много работаю? Правда?!
Я прошла две неудачные попытки ЭКО. Я пахала как лошадь, чтобы иметь средства все это оплатить. Я хотела, чтобы наша семья была полноценной. Я пачками глотала и колола гормоны несколько месяцев к ряду. А он не смог потерпеть немного без близости?! Не смог ради нашего будущего малыша?!
– К черту, – смахивая слезы, но только от смеха, заключаю я безнадежно. – К черту тебя и всех твоих баб.
Встаю. Дрожащими пальцами застегиваю пуговицы пальто. Мотаю длинный шарф вокруг шеи. Шапку натягиваю.
– И куда ты пойдешь?
– Думаешь некуда? – с вызовом заявляю.
– Ты в зеркало посмотри для начала. Вон – все поплыло.
Театрально утираю щеки от потекшей косметики.
– Лучше?!
До боли знакомые губы поджимаются с недовольством.
– Оставайся здесь лучше. Я сам уеду. Завтра найдешь квартиру себе.
– Уедешь? – улыбаюсь я истерично. – К ней, да? – черт, я что, мазохистка?!
Вздыхает. А в глазах по-прежнему ни капли вины.
Не веря покачав головой, я не могу больше и слова произнести. Бросаю порицающий взгляд на прощание, и скрываюсь за дверью нашей квартиры.
Нашей. Нет. Его. Это его квартира. А я в ней, значит, была просто временным жителем.
Дура, думала, что у нас с ним семья. Крепкая. Нерушимая. Что мы до последнего будем друг за друга бороться. За малыша нашего будем бороться.
А ему, выходит, и не надо ничего этого? Так получается?!
И ведь это все еще не самое страшное. Через два дня у меня должна быть третья подсадка. Последняя. Если эмбрион и на этот раз не приживется – на ближайшее время все будет кончено. Выходит – вся подготовка опять была зря? От процедуры придется отказываться?!
Там, где было мое сердце недавно, заныло. Фантомные боли? Разве пустота умеет болеть?
Я верила. Я надеялась. Я так сильно ждала. А теперь? Что мне делать теперь?
На улице валит снег хлопьями. Красные фонари красят его в розовый цвет.
Останавливаюсь возле автобусной остановки и задираю голову к темному небу.
– Как так-то, а?! Ну как так-то?!
В пальто зябко. Снежинки падают на ресницы и даже за шиворот. Пропускаю один автобус. Второй. Просто не знаю я куда ехать.
Нужно погуглить ближайшие хостелы или отели, но я все продолжаю стоять.
Пятый по счету автобус уезжает без ценного пассажира в виде меня. А сразу за ним паркуется большой внедорожник.
Стекло медленно опускается.
– Девушка, у Вас все хорошо? – учтиво спрашивает вежливый мужской голос. Лица я не вижу. В салоне темно.
Пожимаю плечами.
– Знаете, нет, – усмехаюсь. Веду себя странно. Ну кто будет на улице рассказывать о неприятностях первому встречному?
Мужчина молчит пару секунд. Потом глушит двигатель и покидает авто.
Рассматриваю неравнодушного. Тяжко вздыхаю. Конечно, такого представителя сильных мира сего я могла встретить только с разводами туши на щеках и в застегнутом косо пальто. Иначе и быть не могло.
Мужчина стремительно огибает авто, приближается. Пальто темное, строгое. Такие же брюки, длинный кашемировый шарф служит скорее аксессуаром, чем источником теплоты. Под лакированными ботинками скрипит снег.
Подходит. Голову задираю. Высокий такой.
Улыбается мягко. Как будто по-дружески даже.
– Может, я могу чем-то помочь?
Я обессиленно улыбаюсь в ответ.
Не знаю, что именно коротит в моей голове, и что служит тому причиной. Может быть, шок. А может полная апатия и безразличие теперь ко всему.
Но вместо того, чтобы отвесить учтивому незнакомцу вежливую благодарность, и отправить его восвояси, я закрываю глаза и тихо произношу:
– Подарите мне чудо, а?
Не к нему обращаюсь-то даже! Совсем не к нему! К кому-то гораздо существеннее! Богу? Вселенной? Призраку Рождества? К кому-то, кто в силах снова вдохнуть в меня веру и надежду на светлое будущее.
Но Бог, Вселенная и Рождество отзываются голосом незнакомца: – Ну давайте попробую, раз уж Вам так сильно нужно.
Один глаз приходится приоткрыть.
– А вы, что, волшебник? – прячу ладошки в карманах пальто и улыбаюсь. – Ну если только чуть-чуть, – смеется мужчина.
– Спасибо, – на выдохе.
Мило так с его стороны. Проницательные глаза смотрят на меня с интересом и каплей сочувствия. Жалости не люблю, поэтому стараюсь тут же взять себя в руки:
– На самом деле, все в полном порядке, – заверяю его. – Это все так, односекундная слабость.
Кивает понимающе, но отступать, по всей видимости, не собирается. Кивает на автомобиль:
– Подвезти?
Смотрю пустым взглядом на тачку. Я бы, наверное, согласилась. Если бы знала конечный пункт назначения. Но я нет, не знаю. Лучше дождусь маршрутки до центра, а там забреду в какую-нибудь недорогую гостиницу.
Мужчина тем временем бросает взгляд на часы.
– Без двадцати минут Рождество.
«Без четверти рухнувшая жизнь» – философски проносится в мыслях.
Невольно любуюсь улыбкой. Красивой, душевной. Будто лучики солнца его лицо озаряют.
– Вам идет, – выдыхаю надсадно.
– Что именно?
– Ваша улыбка. Она Вам очень идет. Улыбайтесь, пожалуйста, чаще. На этих словах он уже не сдерживаясь хохочет.
– Вы очень забавная.
Пожимаю плечами. Забавная, да. Не красивая, не манящая, не загадочная. Просто забавная. В этом вся я. Морозова Юля, которая для всех своя в доску. На таких женятся, да. А потом спят с другими. Моложе, красивее, сексуальнее.
– В общем, спасибо, – заключаю я коротко, – но я лучше автобуса подожду, – неловко переступаю с одной ноги на другую.
– И все же, – настаивает мужчина. – Вы первая, кто смог рассмешить меня за последние дни. Теперь я чувствую себя Вам обязанным. Садитесь в машину, пожалуйста. Отвезу куда скажете.
– Да некуда мне! – вдруг наваливается дикое раздражение. Незнакомцу с красивой улыбкой я, конечно же, искренне благодарна за участие и сочувствие. Но сейчас ощущаю, что слезы снова вот-вот подступят и утопят меня. Уж лучше в это время быть в одиночестве.
Он в ответ хмуро сводит брови на переносице.
– Ты что из дома сбежала? – резко теряет тактичность и переходит на «ты», мои брови удивленно ползут вверх, прямо под шапку. – Совершеннолетняя хоть?
Звучит это не грубо. Скорее с волнением. Но мне становится тоскливей вдвойне. Я что, даже на свои двадцать пять не тяну? Меня за школьницу приняли?
– Сбежала, – бурчу, – от мужа, – отворачиваюсь от незнакомца. – А возраст у женщины спрашивать неприлично, но если Вас так уж интересует, то да – мне двадцать пять.
– Не обижайтесь, – примирительно заявляет, снова соблюдая приличия. Еще с секунду стоит, а потом распахивает передо мной дверцу машины. – Садитесь, пожалуйста. Я Вас здесь не оставлю.
– Да не сяду я к Вам! – кипячусь. – Я Вас не знаю!
– Я Вадим, – берет мою руку и принудительно ее пожимает. – Юля, – отвечаю на автомате.
– Ну все, больше у Вас нет отговорок, чтобы не составить мне компанию в Рождество.
Ошалело молчу.
Как искусно он обернул помощь мне в претензию на благородность.
– Ну пожалуйста, – сделал жалобное лицо. – Вы же не бросите меня, правда? Праздник ведь. Хотите, чтобы я в полночь захлебнулся слезами?
Закатила глаза. Но картина, как красивый обаятельный Вадим сидит под елкой один одинешенек и глотает горькие слезы, уже возникла в моей голове, поганой метлой теперь оттуда не выгнать.
– Ладно, – язвительно отозвалась. Смерила спасителя строгим взглядом. Обошла авто со всех сторон. Сфоткала номера и сделала вид, что отправляю кому-то.
Вадим наблюдал за мной с неугасающим интересом и ироничным огоньком в темных глазах.
– Все? Готовы ехать? – спросил с напыщенной серьезностью в голосе. Цокнула языком.
– Давайте уж на «ты», – отмахнулась и запрыгнула в просторный автомобиль. Здесь тепло и очень приятно пахнет.
– А куда мы едем? – спросила непринужденно, когда мужчина завел авто. – Едем ко мне, – пожал он плечами.
– Как к Вам?
– К тебе.
– Ко мне?
– Нет, – засмеялся. – Мы ведь на «ты». Так что к тебе, а не к Вам.
В голове какая-то каша. То ли усталость так навалилась, то ли все эмоции просто закончились.
– Я живу здесь недалеко, – поясняет Вадим. – В этом поселке.
Поселок я знаю. Он недалеко от окраины города, где находится наша с Никитой квартира. Его. Его квартира.
Поселок элитный. Там одни богачи обитают. Тщательнее разглядываю Вадима. Да, он вполне сойдет за такого.
– А почему тебе не с кем встречать Рождество? – решаю разбавить молчание слишком щепетильным вопросом. Но ведь я же призналась.
Мужчина покосился на меня с хитрым прищуром.
– Уже есть с кем, – подмигнул он так весело, что и я не сдержала улыбки.
На душе вдруг стало полегче. Да плевать, что встреча эта станет скорее всего однодневной. Завтра мы разбежимся как в море корабли. Ведь такие, как он, с такими как я, не общаются. Мы из разных кругов, это и дураку будет ясно.
А я и не претендую. Мне бы просто поболтать с кем-нибудь по душам в эту ночь. С незнакомцем ведь это сделать легче всего? Кажется, Вадиму это тоже необходимо.
Так почему бы и нет?
Я расслабилась и откинула голову на сиденье.
А уже спустя десять минут мы въехали во двор большого современного дома. Одноэтажное строение из светлого бруса с огромными панорамными окнами спрятано среди сугробов и заснеженных елок.
– Ты любишь уединение? – поинтересовалась несдержанно.
Дом явно укрыт от чужих глаз, огорожен забором. Но выглядит он, конечно, волшебно. Думаю, если бы у меня была возможность купить дом мечты – он был бы примерно такой.
– Да, любою, – коротко отозвался Вадим.
Помог мне выйти из автомобиля и распахнул входную дверь дома.
Свет внутри загорелся автоматически. Я заметила прямо из холла, что в гостиной тут же включилась приятная тихая музыка. В электронном камине вспыхнул огонь. На кухонной зоне загорелась подсветка. Елочка рядом с диваном тоже начала бликовать теплыми огоньками.
– Умный дом, – пояснил фамильярно мужчина. – Мне нравятся новые технологии.
– О-о, – только и смогла выдать я, потому что дом поразил до самого сердца.
Большое пространство, зонированное мебелью, а не стенами. Гостиная, холл, кухня, рабочая зона с компьютером – одна большая территория.
Дальше будто парящая лестница, ведущая на верхний этаж. Там, наверное, спальня.
– Мне очень нравится, – выдыхаю я восхищенно, пока Вадим учтиво помогает мне снять пальто.
Немного неловко, что я в повседневном бежевом свитере и простых брюках. Но выбора нет, не сидеть же в пальто? Я в гости не собиралась. Думала посидим… с Никитой дома.
С Никитой…
Как порою судьба бывает непредсказуема. Разве еще утром я могла бы подумать, что буду встречать Рождество рядом с совсем незнакомым мужчиной?
Глава 2
Юля
– Ты очень красивая, Юль, – признался Вадим чуть позднее. Когда мы уютно устроились на мягком диване, расставив на небольшой столик тонны еды и напитков.
Пытаясь чуть-чуть скреативить, я взяла фужер для вина и воткнула туда хвойные веточки. На зубочистки насадила дольки от мандаринов, заменив ими шишечки в необычном букете. Получилось волшебно. Я осталась довольна, а Вадим даже слега восхищен.
От искреннего комплимента немного смутилась. Невольно опустила глаза, но тут же подняла вновь.
Мне просто так нравится наблюдать как в его темных, теплых глазах отражается мерцание елки.
Вздохнула. Как давно Никита говорил мне что-то подобное? Очень давно…
– Нет, даже не так, – Вадим задумчиво встряхнул головой.
– Все-таки не красивая? – засмеялась неловко.
– Естественно-красивая, – выдохнул, продолжая разглядывать. – Я, оказывается, отвык от такого…
О чем это он? Да ясно о чем. Наверное, в его окружении сплошь модели да победительницы конкурсов красоты. Не удивительно. Вадим и сам вообще- то не промах. Высокий. Темноволосый. С правильными чертами лица, прямым выдающимся носом, и утонченным деловым стилем в одежде.
Я на таких мужчин никогда и не смотрела вообще-то… Понимала, что не их уровень…
– Спасибо, – выдавила, заливаясь всеми оттенками красного.
– Твой муж, по всей видимости, идиот. Раз позволил тебе сбежать от него. Прикусила язык.
– Он мне изменил, – вдруг откровенно призналась.
Мужчина немного помедлил. А потом аккуратно взял меня за руку. Дыхание сбилось.
Прерывисто выдохнула.
В груди начало разливаться тепло. Какое-то давно забытое чувство внизу живота затрепыхалось.
Мы еще долго болтали о пустяках. Вадим не упустил шанса накормить меня до отвала (словно я и правда бездомная). Но еда была слишком вкусной, чтобы отказываться, поэтому я согласилась устроить себе праздник желудка.
Смеялись, шутили. Рассказывали друг другу истории жизни. За всеми этими пустяками я упустила из виду информацию о том, чем Вадим занимается, или в какой сфере работает. Я знала о нем слишком многое, и ничего одновременно.
Ближе к трем часам ночи, вдоволь насытившись праздничным настроением и придя к выводу, что это оказалась одна из самых душевных ночей в моей жизни, я с растерянностью обнаружила свою голову у него на плече.
Было уютно. Без доли стеснения или неловкости.
Мы просто наблюдали за огоньками в камине, молчали, о своем каждый. И наслаждались моментом.
– Мне хорошо с тобой, – признался Вадим низким тоном.
Ощутила, как атмосфера меняется. Становится слишком интимной. Как может быть только между двумя…
С губ растерянный вдох. В груди вдруг разгорелся костер.
– И мне с тобой…, – призналась, нервно облизав пересохшие губы. Это чистая правда – мне казалось, что я знаю Вадима уже тысячу лет.
Мы молча глядели друг другу в глаза. Едва дышали. Глубоко. Рвано. Надрывно.
У меня была лишь пара секунд, чтобы принять правильное решение.
Понимала, если Вадим сейчас поцелует меня – вечер закончится тем, о чем я пока и думать смущаюсь, безуспешно втолковывая себе, что мы только что познакомились.
Он для меня незнакомец. Но такой притягательный и обольстительный. И мне бы хотелось! Мне бы очень хотелось этого поцелуя! И даже того, что будет следом за ним.
А еще мне безумно хотелось вновь почувствовать желанной себя. И я знала, что Вадим может вдохнуть в мои застывшие губы то самое ощущение.
Проблема заключалась в одном – перед следующей процедурой искусственного оплодотворения, интимная близость строго запрещена.
И если я сейчас соглашусь на то, что транслирует Вадим одним своим взглядом – можно попрощаться с мечами о ребенке в ближайшее будущее.
Но, разве я уже не сделала это?
Разве я не отрицала саму мысль существования ребенка без мужа? Раздрай в душе вылился в щиплющий нос и влагу в глазах.
– Не нужно, – Вадим ласково прикоснулся к моей щеке большим пальцем, смахивая горошину слез. – Не плачь, пожалуйста…
– Не буду, – на тихом выдохе отозвалась.
И мысленно пообещала себе, что в эту ночь не буду думать о завтрашнем дне. Отпущу все, что произошло и просто буду наслаждаться моментом.
Как только мысль пронеслась в моей голове, Вадим склонился чуть ниже. Будто считал мой настрой.
Прикрыла глаза.
Я никогда не целовала никого кроме мужа. Он был первым и единственным мужчиной во всей моей жизни.
Каково это? Ощутить на своих губах вкус другого? Я даже и не задумывалась никогда… Такие мысли просто не появлялись в моей голове!
На губах осело теплое ментоловое дыхание.
По венам разнесся жаркий адреналин.
Сухие горячие губы накрыли мои.
Сначала осторожно и ласково. Но с каждым мигом все напористее и даже грубее. Влажный язык с жадностью исследовал меня настойчивой лаской.
Крепкие руки гуляли по талии, по спине. Пробрались в волосы, а потом спустились чуть ниже, сжимая бедра.
Выдохнула сладкий стон ему в губы.
Ощутила голод всем телом. И поразилась открытию.
С мужем у нас всегда было все в порядке в постели. Ну, по крайней мере, я так считала. Однако никогда ему не удавалось так сильно меня зажигать одним только прикосновением.
Дрожь родилась где-то в затылке и хлесткой волной прошлась по каждому сантиметру на коже.
Мужские губы продолжали ласкать меня, спустились чуть ниже, на шею. Запрокинула голову, открывая себя для его поцелуев.
– Останься сегодня со мной…? – не отрываясь, глухо спросил. – Останься, хорошо…? Я этого очень хочу…
Я молчала, забывая дышать.
– Останься сегодня со мной…, – повторил Вадим снова, запуская руку под свитер. Голую кожу спины опалило прикосновением.
– Д-да…, и я… Я хочу… Я останусь…, – откровенно призналась, понимая, что ни капельки не соврала.
Он отстранился.
Потянул меня за руку, заставляя подняться.
Уложил ладони на талии, крепко сжимая. Будто и правда боялся, что сбегу прямо сейчас.
В глаза заглянул предельно серьезно.
– Возможно, то, что я скажу – обидит тебя…,
А внутри уже что-то обиженно зазвенело.
– Лучше скажи, – выдавила натянутую полуулыбку, – хочу знать правду. Ты женат? Если так…, – обернулась на дверь, примеряясь далеко ли бежать.
– Я одинок, – осек меня тут же. Но расслабленно выдыхать было рано. – Но и отношений я не ищу. Меня все в моей жизни устраивает. И менять что- то я пока не намерен. Ты привлекательная девушка, Юль. Очень. И я правда хочу, чтобы ты осталась сегодня, но…
– Но это не будет значить вообще ничего? – перебила его, и все-таки не смогла скрыть облегчения в смеющемся взгляде.
– Да, – признался Вадим. – Не будет.
Нет. Это меня не расстроило. Я и не рассчитывала на такую порядочность и откровенность с его стороны. Думала, с утра он сделает вид, что возникли дела. Максимум – предложит подвезти куда нужно. А больше мы и не увидимся никогда.
Я с самого начала все понимала. Не школьница ведь.
И не сказать, чтобы искала обратного… Для того чтобы входить в отношения, нужно сначала выйти из прошлых. А в моей жизни сейчас кавардак. Так что лишние обязательства перед кем бы то ни было – совсем ни к чему.
– Все в порядке, – заверила искренне. – Это меня не обидело.
Увидела, как в глазах мужчины загорелся огонь, который он старательно пытался контролировать ранее.
Вадим жадно сглотнул. Оглядел меня с нескрываемым предвкушением. Притянул ближе и осыпал лицо тысячей чувственных волнующих поцелуев.
А я… А я просто отдала себя в его власть этой ночью…
Продрала глаза кое-как.
В спальне абсолютная темнота. Потянулась за телефоном на тумбе и с удивлением обнаружила, что уже позднее утро.
А еще… – ни одного звонка от Никиты. Даже сообщения не послал. Где ты, Юль? Как ты, Юль? Нашла ли пристанище? Пять лет бок о бок прожил со мной, и сейчас ему настолько плевать?
Откинула голову на подушку. Прислушалась к мирному дыханию мужчины, лежащего рядом.
Потихоньку воспоминания происходящего ночью, начали проникать в мою голову. И я тут же зарделась.
Да, это определенно было волшебно. И в любой другой ситуации я бы сейчас фонтанировала восхищением этим мужчиной. Но я не в другой ситуации. Мне нельзя им восхищаться. Потому что вчера меня бросил муж. Бросил в объятия первого встречного!
Нет! – осекаю подобные мысли. Думать так о себе я не желаю. Можно было бы списать все на обиду, и желание отомстить. Но все было вовсе не так. Первому встречному я бы не отдалась ни за что. А Вадиму… Вадиму отдалась, потому что… затронул он в моей душе что-то. К каким-то тонким, глубоко спрятанным струнам ему удалось прикоснуться.
Удалось провести черту под моей прошлой жизнью и положить начало другой.
С удивлением обнаружила, что на душе действительно легче. И не болит, и не ноет уже с такой остротой. Про клин клином не зря, наверное, говорят?
На минутку огорчилась нашему короткому вчерашнему диалогу.
«Это не будет значить вообще ничего».
Да, где-то в глубине подсознания, мне бы хотелось, чтобы Вадим передумал. Хотелось понравиться ему больше, чем те, предыдущие, ради которых он так и не решился нарушить свое одиночество.
Но я ведь не глупая. Понимаю, что этого не случится. Помечтала и хватит.
Рушить волшебство вчерашнего вечера неловкостью утром – совсем не хотелось.
Поэтому я аккуратно повернулась к мирно спящему хозяину дома. Пару секунд на него посмотрела. А потом выбралась из-под огромного, обалденно пахнущего Вадимом одеяла. Нашла свои шмотки. Наспех оделась.
И просто сбежала.
Да, вышмыгнула за дверь, щурясь от слепящего солнца.
Под ногами хрустели сугробы. Тропинку до выхода занесло.
Я еще раз обернулась на роскошный дом с роскошным внутри него обладателем. Посмотрела с радостью и благодарностью. Эта волшебная ночь останется в моей памяти, как кусочек маленькой сказки.
Я буду вспоминать ее. Иногда.
Совсем редко.
Но буду.
Вызвала такси. Юркнула в тачку. Откинулась на сиденье и назвала водителю адрес подруги, которая как раз уже должна была вернуться с ночной смены в магазине, котором работала.
– Волшебник Вадим, – шепотом произнесла, когда машина скрылась за поворотом, навсегда увозя меня от чудесного дома.
Глава 3
Юля
– Ну-у и говню-ю-юк, – с нескрываемым возмущением тянет подруга, усаживая меня за стол в маленькой кухне. – Сейчас, погоди Юлька, чаю с лимончиком сварганю по-быстрому.
Чайник засвистел на плите спустя пару минут, а я все говорила и говорила. Никак не могла остановиться. Казалось, что с каждым словом мне становится легче. Боль уходит. Обиды стираются. Душа обретает необходимое безразличие.
А может, разговор вовсе здесь ни при чем. А при чем ночь, что я провела в объятиях сказочного мужчины. В голове вновь возникли полутемные образы. Его руки на моем теле. Такие нежные страстные поцелуи. Вадим был на высоте и точно знал, что он делает. Вздохнула. Там явно огромный багаж опыта за спиной.
Попыталась прогнать воспоминания, пока Маша все возмущалась:
– А я знала! Я так и знала, что этот мракобес тебе изменяет! Да у него же на лице все написано! У-у! Ган*он штопанный!
Я ухмыльнулась.
– Сказал, что два года у него были другие, – подливала я масла в огонь. То, как Машка ругала Никиту мне даже нравилось. Получалось отвести душу. – Самое противное, что, если бы я как дура не заявилась в офис к нему, ничего бы и не узнала.
– Ублюдок…, – цокнула Машка.
– Сюрприз сделать хотела. Думала, он, как всегда, засиделся с делами, а он…
– Сволочь какая.
– А эта секретарша его. Ноги раздвинула будто с детства только этому и училась. Гимнастка что ли она?!
– От ведь дрянь-то какая.
– А с виду скромница такая. Я и подумать ведь не могла… – Ну, знаешь. У некоторых юбка в пол, а трусы кожаные!
– Мхм. А у меня завтра подсадка должна была быть… Теперь, конечно же, и думать об этом нет толку…
– Почему?! – Машка поднялась на ноги, и принялась вокруг меня круги наворачивать. – Почему это думать не стоит?! Ты же и процедуру уже оплатила! Стоит, Юль! Стоит! Рожай для себя!
– Как… для себя? – я растерянно распахнула глаза, будто такого понятия в природе не существует вообще.
– Ну так! Для себя! Ты прости, что на больное давлю, но ты ведь так перед своим этим подлюгой на задних лапках носилась, потому что он принял тебя вот такую. Бесплодную…
– Маш! Ну не бесплодная я. У нас просто с ним совместимость почти нулевая. А у меня еще и гормональный фон для беременности максимально неподходящий…
– Но он же к этой подсадке никакого отношения не должен иметь был?
– Ну не должен был, да, – с огорчением признаюсь. – Мы донора выбрали, с которым у меня были бы самые высокие шансы.
– Ну вот и все! – Машка всплеснула руками. – Вот и все, Юль! Бейбик только твой будет! Ты ведь хотела!
Пожимаю плечами.
– Как я одна то с ним буду…?
– Понимаешь, – Машка двигает табуретку и присаживается поближе. – Ты понимаешь к чему я веду? Ты когда другого мужчину встретишь, уже не будешь под него так стелиться, как под этого своего. Тебе незачем будет. У тебя малыш уже будет. Мужчину будешь сама выбирать. Захочешь, нос поворотишь. Захочешь, включишь зеленый. Но точно любого, кто тебя такую к рукам приберет, не захочешь уже. Не захочешь. Выбирать еще будешь из поклонников, понимаешь?
Я задумчиво пялюсь в окно.
А ведь правда. Есть доля здравого смысла в Машкиной речи. И отчасти она, конечно, права. Я Никите так благодарна была за то, что он проходит все это со мной. Ведь мог бы найти себе нормальную, подходящую. Ну он и нашел, вероятно!
– Ты права, – горячо заверила Машку. – Ты абсолютно права! – я наконец поняла, что за заноза сидела под сердцем.
Мысль, что от ребенка отказаться придется – так сильно болела. А теперь я ее будто вытащила. И ранка затянулась в момент. Освободилась от неправильного решения.
– Я сделаю процедуру. А дальше… Дальше пусть рассудит судьба.
Рассказать подруге о том, что провела эту ночь в объятиях другого мужчины, я не решилась. Так же, как и ему, Вадиму, этой ночью я не решилась признаться, что соврала.
– Ты же не…? – спросил он сегодня, продолжая отрывисто и торопливо покрывать меня поцелуями.
– На таблетках! Я на таблетках! – выпалила сердечно, совершенно не осознавая, что говорю. Сама мысль о том, что, воспользовавшись защитой – я могу упустить возможно единственный шанс – холодила мне душу. Поэтому да, соврала.
Разве Вадим от этого пострадает? Да он не увидит меня никогда даже больше!
И сама вероятность, что от него у меня получится забеременеть естественным способом – очень мала. Да почти нулевая!
А на следующий день я даже врачу не призналась, что незащищенная близость была. На процедуру шла с безнадегой в глазах. Понимала ведь, что после такого – ничего скорее всего не получится.
И когда уже перестала ждать и надеяться, когда уже саму мысль о ребенке почти отпустила – Чудо случилось.
Через пару недель я держала в руках положительный тест на беременность.
От донора этот малыш, или же от Вадима – мне было неважно. И знать я уже не особо хотела.
Важно было только одно – внутри меня теперь живет свое, личное, персональное Чудо. И ему суждено явиться на свет.
Девять месяцев спустя.
Роды были тяжелыми. Схватки мучили меня десять часов. Изнурили физически и морально так сильно, что в конце концов я уже была готова на все. Ну или почти что на все…
– Милая, ну никак тут без кесарева, будем резать тебя, – забалтывала мне зубы акушерка, укладывая на койку.
Стиснула зубы, застонала от очередного сильного спазма. – Нет-нет-нет-нет. Я сама. Я сама.
– Риск травмы высокий, – спорила она до последнего. – Я САМА! – закричала, теряя контроль над сознанием.
Дело вовсе не в шраме, или боязни хирургического ножа. Дело в том, что я хочу каждую крупицу боли прочувствовать. ОТ и ДО. Каждый миг. Любую секунду. Даже если в эту секунду мне больно и плохо.
У беременных свои причуды, но я была просто уверена, что вся эта боль родит самое чистое и светлое чувство на свете.
А еще… я почему-то считала себя недостойной этой малышки. Все время ловила себя на мысли, что матерью буду просто ужасной. Поэтому, вероятно, пыталась наказать себя этой болью? Глупость, конечно. Но попробуй упоротой и измученной роженице втолковать разумные вещи.
В любом случае я была просто уверена, что с дочкой все будет в порядке. Будто шестое чувство это твердило.
– Да какое ей кесарево? – строго вопросил врач, наконец зашедший в палату. Ощупал живот. – Она вон, рожает уже. Сейчас вылетит! Люда, страхуй! – скомандовал акушерке.
Почему-то в этот момент стало так смешно. Просто до слез.
– Чего ты смеешься-то, полоумная?! Тужься, давай! – перестраховщица Люда за меня переживала больше, чем я сама.
– Тужусь я, тужусь! – сквозь смех отзывалась.
– Да поздно уже, – хмуро оповестил нас с Людой доктор.
– Как поздно? – от смеха и следа не осталось. Что там случилось? Я даже привстать попыталась, чтобы своими глазами на все посмотреть.
– Родила уже. Что, – буркнул доктор, производя необходимые манипуляции.
Отдувая мокрую челку со лба – я впервые увидела свою девочку.
– П-почему… она молчит? – голос осип, захрипел. В конце концов вовсе пропал.
Доктор шлепнул легонько младенца, и она сразу же завопила на всю палату. Даже на всю больницу. А я счастливо откинулась на подушку и зарыдала в голос. Даже не знаю теперь кто из нас плакал громче.
– Ну понятно теперь, в кого такой голосина, – цокнула Люда, подавая мне девочку на руки. – Как назовешь-то решила, мамаша?
– Решила, – шмыгая носом, я впервые к ней прикоснулась. Втянула запах. – Анюта. Нюра…
– Аню-ю-та, – довольно повторила за мной акушерка. – Красивая у тебя вышла Анюта.
– Это не твой там папашка оккупировал двор? – посмотрела на меня одна из новоявленных мамочек с соседней койки.
В палате нас четверо. И у всех есть мужья. Естественно, кроме меня. Ведь с Никитой я давно развелась.
Поэтому девочки считают своим долгом по-отечески за меня переживать. И даже пытались сосватать молодому красивому доктору.
Я напряглась и привстала с кровати.
– Ко мне уж точно никто не может прийти, – отмахнулась, а сердце уже гулко забарабанило. Бах… Бабах… Бах!
Тестов ДНК я, конечно, не делала. Решила, что не имеет значения, кто именно Анюткин отец. Это разве уменьшит как-то мою к ней любовь?
Но, волей-неволей, вглядывалась в малышку, выискивая породистые черты сказочного мужчины, с которым провела одну волшебную ночь.
Порою казалось, что она – его копия. А затем я убеждала себя, что и у донора глаза карие были, а волосы темные. Выбирать его внешность не приходилось, главной тогда была совместимость и высокие шансы.
Но, ведь, если отец малышки – Вадим, это не страшно?
Я не стану разыскивать и требовать помощи. Он и так осчастливил меня, подарив долгожданное Чудо.
О котором никогда не узнает…
– А к кому еще-то? – Катя уперла руки в пухленькие бока и посмотрела на меня строго. – Вчера только ты рожала. А сегодня еще никто. Своих то мы бы узнали. Вон, стоит, бедолага, к шарикам жмется, – кивает она на окно.
– К каким еще шарикам?
– Ну к воздушным. К каким. Розовым.
Я как-то слишком волнительно, судорожно втянула в себя кислород.
Ну не может же это Вадим быть? Мы ни разу не виделись после той ночи. О моей беременности он ни сном, ни духом. Ну с чего ему вдруг сюда заявляться? Да он ведь даже моей фамилии тогда не узнал, так что при всем желании ни найти, ни что-то разузнать обо мне, точно б не смог.
На негнущихся от какого-то дурного волненья ногах, я бреду ближе к окну.
Перед тем, как посмотреть за стекло, обновляю кислород в легких. Раз, два. Новый вдох.
– О Господи! Черт… – срывается с губ.
– Нельзя Бога и черта вместе поминать! – трясет рукой перед моим носом набожная Катька. – Ну что, твой все-таки?
Я смотрела на мужчину и розовые шары, которые он держал. И испытывала целый спектр эмоций.
– М-мой… – онемевшими губами отозвалась. – Ну, то есть, нет… Но…
Глава 4
Юля.
– Что делаешь здесь? – кутаясь в старенькое пальто, спросила бывшего мужа. На дворе сентябрь. Двадцать шестое число. Бабье лето в разгаре. А мне зябко при виде Никиты.
– Поздравить, Юль. Поздравить пришел, – шары мне всучил. Не взяла. Отмахнулась.
Строго на него посмотрела. Исхудал и осунулся. Под глазами круги залегли. От лощеного Никитки не осталось и тени.
– Да хватит уже мучить то меня, ну?! Скучаю я без тебя! Умираю я без тебя! Ни спать, ни есть не могу! Работать не могу – все из рук валится.
– Ну уж секретаршу то ты как-нибудь в своих руках удержать постарайся. Расшибется ведь, бедная.
– Юль. Юля, ну. Прекрати, моя девочка, – хватает за плечи. – Ну нет никого. Уже полгода как смотреть не могу ни на одну. Приворожила ты меня что ли?!
Я язвительно ухмыляюсь.
– Да нет, Никита. Просто любила, – отмахиваюсь от когда-то таких родных рук и отхожу дальше на шаг. – Одна, наверное, такая дура была, среди всех твоих пассий.
– И я тебя любил, Юль. И сейчас продолжаю любить! Веришь мне?! – пылко признался. – Возвращайся. Давай все сначала начнем. А? Семью крепкую создадим. Снова распишемся. Ты ведь так и хотела? Все будет! Все будет, любимая.
Я устало растираю щеки ладошками. Достаю из кармана мобильник и бросаю взгляд на часы.
– Мне дочку скоро кормить надо, Никит. А ты…, ты, пожалуйста, больше не приходи. Устала я тебе каждый раз повторять, что ничего больше не будет.
– Нет, – муж отрицательно затряс головой. – Нет, я тебя не отпущу. Я жить без тебя не могу, понимаешь?
– Да что ты заладил?! – вскипела. – Жить не могу! Жить не могу! Дурью маяться хватит. Разбежались и разбежались. Не конец света ведь! Делом займись. И думать забудешь об этой любви!
– Не забуду! О тебе только и думаю! Ни о чем другом не могу!
– Так думаешь обо мне, что даже не спросил ни единого раза, есть ли нам жить где? Есть ли есть что?!
– Не́чего? – всполошился. Обшарил карманы пальто. – Сейчас, сейчас, – достал пару купюр, – мало тут. Но вот, карту тоже возьми.
– Да иди ты, Никит! – ударила его по руке. Карта выпала на асфальт. – Совсем дурак что ли? Ничего я у тебя не возьму! Ты ничего нам не должен.
– Я ведь отец… – раздувая ноздри, принялся заверять. А я уже готова была броситься ему глаза выцарапывать.
– Никакой ты ей не отец, ясно тебе?! Ты к моей дочери отношения не имеешь! Навсегда это запомни! И не смей себя больше ее отцом называть!
– Юль, я ведь люблю тебя. Вас.
Я ничего не ответила. Смерила бывшего мужа порицающим взглядом и поспешила убраться обратно в больничные стены.
Хватит с меня.
Каждый раз колотит от таких разговоров. За последние месяцы он меня чуть до седых волос не довел своими признаниями.
Каждый раз заявляется неожиданно. И каждый раз так запальчиво и настойчиво заверяет, что не сможет без меня жить. Однажды даже угрожал руки на себя наложить. Идиот.
Поселилась я временно у Машки. Не напрашивалась, она сама предложила и рада была. Помогала мне по возможности, когда пузо уже было слишком большое. А я гладила животик и приговаривала, что нашего папаньку Машулей зовут.
– Ты погоди, погоди, – смеялась подруга, – я еще и правда лучше любого папаши о тебе позабочусь.
Деньги за аренду квартиры она брать у меня категорически отказалась. Поэтому я каждый день затаривала наш холодильник, чтобы хоть таким образом отплатить.
А потом наткнулась на объявление, что по соседству сдается небольшая квартирка. Даже в том же подъезде, этажом ниже только. С Машкой мне жить очень нравилось. Но наглеть не хотелось. Я знала, что, когда родится ребенок – нужно будет что-то придумать. Хоть подруга и настаивала совсем на другом.
– Ну как же так?! – расстроилась она неделю назад, когда я сообщила ей, что квартирку все-таки арендовала. – Я-то думала мы все вместе с малышкой жить будем! Как же ты там одна-то будешь?
Притянула ее за плечи к себе и тепло обняла.
– Да какая же я одна, если ты у нас вот, прямо над потолком будешь? – засмеялась тихонько. – Я какую-нибудь палку подлиннее найду, и в случае чего, стучать тебе буду. Вот тут. Прям возле люстры. Услышишь?
– Услышу…, – всхлипывая, согласилась подруга.
– Ну не реви ты, дурында, – чмокнула ее в нос. – Не хочется мне с малышкой обузами тебе быть.
– Обузами! – возмутилась она. – С ума сошла что ли?! Да мне только в радость!
Мы еще долго так припирались, пока не сошлись на том, что Машка будет каждый вечер к нам прибегать. Я-то знала, что прибегать она будет и каждый вечер, и день, и вообще, когда только захочет.
Все выходило отлично. Не заладилось только с работой. Большая рекламная компания, в которой я так долго трудилась, без проблем в декрет отпустила. Зарплата у меня была белая, довольно хорошая. Так что и декретные вышли весомые. Нам с дочкой хватит.
Но вот вредная молодая начальница сразу дала ясно понять, что из декрета я могу выходить и сразу писать заявление на увольнение. Не приветствуется у них там семейные и с детьми. Полную отдачу хотят. А я когда только собеседование проходила – клятвенно заверяла, что рожать не планирую. По крайней мере в ближайшее время.
Ближайшее время прошло. Все, конечно же, изменилось.
Я вышла замуж, и уже развелась. Наконец забеременела. И естественно не стала отказываться от этого ради работы.
Пока можно не напрягаться, живя на те деньги, что будут капать со старой работы. А вот потом придется искать что-то новое.
Но ведь Анечка уже подрастет. Я отдам ее в сад. А сама найду подходящий для нас обоих график работы.
Справимся как-нибудь уж. Где наша не пропадала.
Остановилась возле окна в коридоре больницы и посмотрела на бывшего мужа. Он все так же стоял. Шарики уже отпустил. Те летали, кружась сейчас в небе.
Нет. Ну уж нет. Как бы тяжело мне ни пришлось в будущем – к Никите я не вернусь. И помощи от него не приму.
Не нужен он нам. Нам вообще не нужен никто. Кроме Машки.
Два Рождества спустя.
– Юлька-а, ну всё! Если начальником будет мужик – должность твоя! – вертится вокруг меня Машка, интенсивными движениями взбивая только что созданную шевелюру.
Неуверенно ловлю свое отражение в зеркале.
Я похожа на пуделя.
– Марусь, это слишком… Не кажется? – стараюсь пригладить объем.
– Не слишком! Не слишком! – подруга хлопает меня по рукам и снова треплет по волосам в желании вернуть все как было.
– Да что ты… Как будто тесто взбиваешь, – смеюсь я, расслабляясь немного. Нервное напряжение чуть-чуть отпускает.
Ладно! Пусть поколдует над моим образом. Нравится ей прикладывать руку к созданию моего счастливого стабильного будущего. Яркую помаду я по дороге сотру, а прическу заберу заколочкой, предварительно взятой с собой и спрятанной в карманчик на строгом брючном костюме.
– Ну все, – отрываюсь от зеркала спустя двадцать минут. – Пора выходить, – поправляю пиджак.
Машка смотрит на меня беспокойно. Мне кажется, у нее даже руки чешутся перекрестить меня на дорожку.
– Давай, с Богом! – поправляет мне ворот пальто. – Мда, пальтишко твое конечно к этому костюму совсем не подходит.
Растерянно опускаю голову, разглядывая себя.
Пальто старенькое. Я его уже пару лет не меняла. Но совсем не потрепанное. Приличное даже.
– Я же все равно там разденусь, – бурчу немного обиженно. – И пальто хорошее! Добротное! Нечего его оскорблять! Анютку из садика заберешь, да?
– Заберу, заберу, – заверяет подруга, буквально силой выталкивая меня за двери моей же квартиры. – Иди, а то опоздаешь! Тогда точно не получишь работу!
Да. Маша права. Опаздывать нельзя просто категорически.
Компания, в которую я собираюсь устроиться – международная. Очень большая. Имеет сеть офисов во всем мире. А в нашем городе туда как раз требуется хороший рекламщик. Ну разве я не хороший? И опыт имеется!
Но за последние несколько месяцев я провалила уже три собеседования. И не сказать бы, что навыки растеряла. Просто как-то не складывалось. То старым начальникам лощеную модель подавай – ясно что там за обязанности планируются. То вакантное место кто-то занимал раньше меня. В общем – не складывалось.
Надежда на успех собеседования теплится в сердце. Но головой я все-таки понимаю, что уровень этой компании для меня слишком высок. Да и в современных технологиях я мало что понимаю. А это их основное направление деятельности. Конечно, если возьмут – обязательно во всем разберусь и матчасть изучу от корки до корки.
Есть ради чего постараться. В таких фирмах о сотрудниках и правда заботятся. Удобный график без переработок. Зарплаты абсолютно легальные и очень высокие. И миллион других плюшек, которыми я так прельстилась, читая о вакансии в интернете.
Но розовые мечты приходиться тщательно сдерживать, напоминая себе, что не стоит расстраиваться, если откажут. Свое место я найду обязательно. Просто желательно сделать это как можно скорее. Чтобы потом не соглашаться на первое, что под руку попадется.
Расходы с дочкой растут как на дрожжах с каждым месяцем, а мои доходы, наоборот, на глазах тают. Скоро с пособия снимут.
Финансовая подушка все тоньше и тоньше. Скоро совсем перестанет спасать. Так что эта работа мне нужна позарез.
Собравшись с духом, вхожу внутрь глянцевой высотки.
Если понадобится – зубами выгрызать должность буду.
– Говорят, начальница отдела кадров здесь просто зверюга, – шепчет мне одна из девушек-кандидаток в очереди.
Поднимаю на нее взгляд. Красивая. Длинные темные волосы сверкают под яркими лампами глянцевых коридоров.
Она кивает в подтверждение своих слов.
– У меня подруга работает здесь. Уж как она только за меня словечко не пыталась замолвить. Мхм. Ни в какую, – возмущенно закатывает глаза.
Я вежливо улыбаюсь, не спеша поддерживать диалог.
За меня словечко замолвить здесь некому. Так что шансы тают буквально с каждой секундой.
– Вообще, здесь, конечно, все только по блату, – заключает моя собеседница, задумчиво изучая рекламный буклет. – Ну или если ты гений в своей сфере деятельности.
Кажется, мое стресс-собеседование началось прямо сейчас.
Ладошки вспотели, а я еще больше занервничала. Девица же продолжала подливать масло в огонь:
– Слышала, что, когда было собеседование на секретаря генерального, три сотни кандидаток явилось. Не, ну ты только представь! Во денек у мужика выдался, – хохотнула.
Сглатываю. Тут же представляю три сотни стройных девиц. Моя голова отчетливо рисует их почему-то в бикини и в нумерованных лентах. Аккурат, как на конкурсах красоты.
Подходит моя очередь на собеседование, и с болтливой девушкой приходится попрощаться.
В кабинет иду на негнущихся от страха ногах.
Начальница отдела кадров выглядит действительно не приветливой. Строгий взгляд из-под толстых очков. Кисти рук на столе сложены домиком. Спина прямая, будто штырь вставили.
Присела напротив и неосознанно скопировала ее позу. Сглотнула. Поздоровалась как можно уверенней.
На вопросы отвечала спокойно, ничего не утаивая, а параллельно заполняла анкетку.
«Семейное положение» – разведена, слава Богу.
«Наличие детей» – я замешкалась на секунду. А затем дрожащей рукой поставила прочерк. Нет, ну а что? Моя дочка никак работе не будет мешать! Если здесь график и правда такой, как обещают – то все рабочее время я намерена уделять только своим рабочим обязанностям. На случаи форс мажоров – Маруська поможет.
Так что эта невинная ложь лишь повысит мои не очень-то многочисленные шансы на успех.
– А почему такой перерыв в работе был? – рассматривая анкету, вопрошает придирчивый кадровик.
– Не было, не было, – заверяю ее. – Я работала, просто не официально, ну и-и… Вы понимаете, – безгрешно пожала плечиком и ангельски улыбнулась.
Моя обворожительная улыбка очевидно на нее не подействовала. Отложив листок сторону, буднично заявила:
– Мы Вам позвоним в ближайшее время и о результатах собеседования оповестим, если Вы нам подойдете.
Выдохнула. Экзекуция официально окончена.
Вежливо поблагодарила, простилась, и вышла из кабинета.
По длинным коридорам огромного здания брела немного понурившись.
Да понятно, что не прошла. Нужно думать, что делать дальше. Следующую вакансию подыскать. Но мне хочется чуть-чуть себя пожалеть. Покручиниться.
Все же завидую тому, кто эту должность получит. Ведь я уже успела представить, как было бы здорово приходить сюда каждый день. Знать, что завтрашний день будет стабилен. А с такой зарплатой я бы даже могла начать откладывать на собственное жилье…
Угрюмо смотря себе под ноги, не замечаю, как врезаюсь в спешащего куда-то мужчину.
Вздрагиваю. Как столб замираю на месте. Смотрю, как из его рук падают, рассыпаясь, многочисленные бумаги и документы. Но мужчина почему-то не спешит бросаться их собирать.
– Извините, пожалуйста, – тяну, скользя взглядом по начищенным до блеска ботинкам. Строгим брюкам со стрелкой. Кожаному ремню известного бренда. Аккуратно заправленной в брюки рубашке. Строгому отвороту лацканов пиджака….
Сглатываю.
И, кажется, еще до того, как устремляю взгляд на лицо – я уже его узнаю.
Глава 5
Вадим
– Ты…, – выдохнул, плохо веря глазам. Первый раз в жизни мне захотелось их протереть, чтобы убедится в отсутствии галлюцинаций. – Снегурка…
– Что? – хлопнула глазами моя галлюцинация. Хлопнула живо так, довольно естественно.
Мы как ошалелые смотрели друг другу в глаза пару секунд. Проморгался. Откашлялся.
– Привет, – прохрипел, жадно разглядывая. Помедлила, и тоже кивнула.
– Здравствуйте.
Она будто какой-то призрак из прошлого. Не изменилась ни капли. Это же невозможно. Черты лица не приобрели ни одного признака более зрелого возраста. Три года прошло. Люди стареют. А Снегурку, кажется, кто-то заморозил лет в восемнадцать, потому что ни тогда, ни сейчас, она на свой возраст не тянет.
Та же длина волос. Тот же взгляд, непосредственный, детский немного. Да на ней даже пальто то же самое! Я очень хорошо его помню! Светлое, в мелкую клетку.
Где-то в кармане или сумочке, которою она сейчас стискивает смущенно, сто процентов спрятана белая шапка и длинный вязаный шарф. Ну вылитая Снегурка.
Подросток, сбежавший из дома – подумал я в нашу первую встречу.
Галлюцинация исчезать никак не хотела, и, отмерев, бросилась собирать раскиданные по полу бумаги. И я встрепенулся. Начал ей помогать.
Глупо, конечно, мы выглядели.
Два совершенно дезориентированных человека в центре огромного многолюдного холла крупной компании на корточках собирают бумажки по полу. Кажется, мы оба целенаправленно делали это медленнее, чем было надо.
Краем глаза заметил, как на меня начали косо смотреть подчиненные. С бумагами разобрались наконец.
– Вот еще, – тихо проблеяла, всучивая мне последний листок.
Неловко все как-то. Хочется что-то спросить. Что-то сказать. Но мысли в слова трансформироваться никак не желают. Да глупо будет звучать сейчас все. Как дела? Как жизнь? Почему сбежала тогда, черт побери?!
Сбежала и сбежала. Сам же накануне девчонку разговорами загрузил, предупреждая, чтоб не надеялась, и планов на счастливое дальнейшее будущее строить не думала.
– Что ты здесь делаешь? – все же спросил.
Неопределенно махнула рукой себе за спину.
– Собеседование проходила. А-а… Вы?
У нее язык не поворачивается даже вновь на «ты» ко мне обращаться. Проигнорировав вопрос, уцепился за информацию:
– На какую должность? Засмущалась сильнее:
– У меня опыт в рекламе и маркетинге есть. А здесь как раз требуются. Вот, подумала, что… В общем, неважно, – натянуто улыбнулась.
Ясно. Значит, не взяли. А признавать это передо мной ей не хочется.
Рекламщик нам действительно нужен. Но знаю я прекрасно по каким принципам кадровик там работает. Собеседование с кандидатами чисто для вида, а на вакантное место запихать кого-нибудь из своих при первой возможности.
– А как… Как ты вообще?
– Все нормально, – отозвалась она сдержанно, когда к нам стремительно приблизилась моя секретарша.
Самое время! – раздраженно подумал. Но эту фурию, подсунутую мне все тем же кадровиком, уже было не остановить.
– Вадим Сергеевич, – сахарным голосом, – Вас в приемной уже ожидают. Собрание перенести? Сказать, что задержитесь? – затараторила, ограждая меня от Снегурки. Будто ее тут в принципе не было. Не зря я еще вчера решил, что девица долго на этом месте не задержится точно. Слишком уж наглая и назойливая.
– Я, пожалуй, пойду, – быстро оповестила Снегурка и заторопилась на выход.
Обернулся. Остановить захотел. Да, захотел. Но не стал.
– Вадим Сергеевич? – хлопала глазами моя секретарша, привлекая внимание.
– Марина, – снисходительно. Другим тоном с ней разговаривать не получается. – Сейчас Вы свободны. А завтра обратитесь в отдел кадров за расчетными. Я распоряжусь, чтобы их подготовили.
– Н-но…, – девушка растерялась. Однако, продолжать пререкаться не стала. Подчиненные знают, что свои решения я объясняю кому-то нечасто.
– Я поняла Вас, – понурив голову, отозвалась.
Что ж, возможно она и сама догадается, что мне нужна была секретарша, а не эскортница, двадцать четыре на семь не бросающая попыток соблазнить босса.
Быстрым шагом направился в отдел кадров.
– Вадим Сергеевич! – подорвалась со стула Марья Андреевна.
– Девушка у Вас была только что. Блондинка. Юлей зовут.
– Была, – затрясла головой. Глаза выкатила. – Натворила чего?!
– Анкету, – нетерпеливо протянул руку.
Женщина тут же принялась перерывать содержимое на столе, косясь на меня с осторожностью.
– Марья Андреевна, побыстрее, пожалуйста. Я тороплюсь.
– Сейчас, сейчас… Может, я Вам потом занесу? Сама. Лично.
– Сейчас.
Женщина выдохнула. Покраснела сильнее, и пряча глаза склонилась над урной.
Извлекла скомканный лист. Расправила. Подула на него для чего-то. И так же виновато мне протянула.
Ничего не ответил. По моему взгляду и так все было предельно понятно. Забрал анкету и удалился из кабинета кадровика.
Уже в лифте, чуть позже, вцепился глазами в ровные буквы.
«Морозова Юлия» – ну точно Снегурка. Даже фамилия соответствует.
Не замужем, детей нет – бегал я взглядом по информации. Поймал свое отражение в зеркале лифта. Выгляжу странно. Словно маньяк, дорвавшийся наконец до добычи.
Одернул свои грешные мысли.
Никакая она не добыча. А я не маньяк.
Морозова Юля, в целом, мне вообще безразлична.
Просто жалко ее стало вдруг. Девчонка себе за три года даже новое пальто не купила. Определенно, человеку эта работа нужна.
Такие мысли я катал в голове, когда в кармане пиджака зазвонил телефон. Бегло кинул взгляд на экран:
«Жена».
Юля
– Какжехорошокакхорошокакжепрекраснокакжеудачно…
– Что ты там бормочешь себе? – ткнула меня Маруська в плечо и прислушалась.
Захлопнула рот, продолжая судорожно засовывать Анечку в зимний комбинезон.
А затем… будто выдохнула. Обмякла. Села на низенькую скамейку в раздевалке детского сада, и уронила голову на ладошки.
Дочка так и осталась стоять в одном ботиночке и наполовину одетом комбезе. А Машка растерянно взмахнула ресницами.
– Эй, ты чего?
Подняла на нее измученный взгляд.
Я была так напугана, так обескуражена встречей с Вадимом, что сразу после понеслась в сад за дочерью. Захотелось вдруг удостовериться, что она моя все еще. Что никто ее у меня забрать точно не сможет. Глупость какая, но…
Я ведь была твердо уверена, что с Вадимом мы больше не встретимся никогда.
А что делать, если Анютка – его?
Правильно ли я поступила, что тогда его не нашла и не рассказала всю правду?
– Как хорошо, что с этим собеседованием я пролетела, – понуро произнесла, продолжая одевать дочь. Та вытянула ручки, усердно мне помогая. – Ты мое золото, – чмокнула в нос.
– Это у тебя защитная реакция так проявляется? Радуешься, вместо того, чтоб переживать? Да погоди ты! Может, еще позвонят! – Маруська устала ждать пока я соображу одеть дочь до конца, и сделала это сама.
– Да нет, ты не понимаешь… Я туда идти вообще была не должна… Марусь, а у тебя в магазине вакансий сейчас нет никаких? – с надеждой глянула на подругу.
– Есть, но тебя я туда не возьму!
– Эй! Это еще почему?! – не смогла скрыть возмущения в голосе, когда мы вышли из сада, и неторопливо поплелись по зимнему парку, толкая санки с Анюткой.
– Юля, у тебя образование хорошее. Нечего тебе в магазине делать! Кем ты работать там собралась? За кассой сидеть?
– Ну а что в этом плохого? Не до конца жизни ведь. Так, перекантоваться, пока не найду что-то лучше.
– Да ничего плохого! Но тебя засосет! Как меня засосало когда-то! Пять лет назад! Я ведь тоже подработать пришла, а в итоге вот что, – всплеснула руками. – Когда место под жопой есть, а зарплата какая-никакая капает каждый месяц, ты расслабляешься. И не сильно то охота уже что-то менять. Нет, я тебе не позволю. Сразу ищи работу, которая по душе будет. Не трать время попусту!
Пришлось признать, что Маруська права. Но время ведь не резиновое. Еще пара месяцев и меня снимут с декретных от старой работы. А что, если новую, подходящую, я вообще не найду?
– А если из этой компании позвонят – не вздумай отказываться! – продолжала подруга назидательным тоном. – Я про них почитала сегодня. Лафа там, конечно. Все для сотрудников делают. Да и фирма большая, стабильная. Удачей туда попасть будет.
– Маш, я сказать тебе должна кое-что, – натянула шапку по самые брови. Уже ощутила, как щеки краснеют. – Там, возможно, Анюткин папа работает, – выпалила словно из пулемета.
Маруська встала на месте, как вкопанная. Ну и мне пришлось замереть. Посмотреть в глазища, которые теперь словно блюдца.
– А ты что его знаешь?! Ну, донора?! Это разве не конфиденциальная информация?! Я думала тебе только параметры внешности сообщили!
Жуя губу, я прикидывала, как правильнее будет преподнести ей все то, что я натворила почти три года назад. Ведь так и не решилась признаться за это время.
Да и вообще, стоит ли говорить, если я сама точно не знаю, кто Нюркин папа?
Но поделится хоть с кем-нибудь надо. Меня ж распирает от всего, что кипит сейчас в голове. Мысли так и кружатся, путаются, тают и тут же сменяются новыми.
А, кроме как с Машкой, мне и делиться то не с кем. Так что, выдохнув, я рублю правду-матку:
– Я не о доноре говорю…
Снег падал. Люди шли мимо. Кто-то неспешно. Кто-то, наоборот, торопливо. А мы так и стояли посреди парка, молча друг на друга таращась.
Что, если подруга меня не поймет? Что, если осудит теперь? Лишиться Маруськи для меня ведь будет все равно, что половинку души потерять.
Минута… Другая…
– Ну. Ты. Даешь. – выдавила подруга ошеломленно, сопоставив в голове информацию.
А дальше последовал тщательный подробный рассказ и мои трехэтажные оправдания за то, что не соизволила поделиться с ней раньше.
– Я просто не знала, как объяснить, если честно… – призналась, получив за это легкую оплеуху по шапке.
– Дурында! Я что, похожа на того, кто осуждать тебя станет?! Вообще таких людей не понимаю! Вот сначала ботинки другого одень, да пройди его путь. Советовать то каждый горазд!
– Я просто…
– Ты просто зубами у этой жизни шанс вырвала, чтобы Анютка на свет появилась! Никто за это тебя не осудит!
Пожала плечами, но на душе разлилась теплота. Какая же Маруська хорошая все-таки.
– Так, и узнал он тебя? – перескочила она на более щекотливую тему.
– Узнал, – подтвердила, когда мы уже подобрались ближе к дому. Взяла Анютку на руки, пока Маша помогала затащить санки в подъезд.
– А работает кем??? Шишка какая??? Может, он там за тебя похлопочет??? Подкинет работку???
– Ты сумасшедшая. Как я в глаза ему буду смотреть? Да и не знаю я, кем он работает. Но сотрудники смотрели на него с трепетным восхищением. Трудно было бы не заметить. Да и девушка эта, опять же… Секретарша, наверное.
– Везе́рский Вадим Сергеевич. Основатель и генеральный директор компании «ИнтелТехТрейд», – тут же принялась гуглить Машка, пока мы шагали вперед. – А фото тут есть, интересно? О, есть! Он?! – тычет мне в лицо телефоном.
– Он, – отзываясь вздыхаю. С фото на меня смотрит темный проницательный взгляд. Прям как у дочери…
– М-м-м, какой, – Машка хитро косится на меня. Снова вздыхаю. – Бизнесмен, меценат, магнат, – продолжает вчитываться в статью. – Построил целое состояние на разработках автоматизированных систем по управлению техническими устройствами.
Вспоминаю, с каким интересом Вадим рассказывал о системе умного дома в нашу первую встречу. Ничего удивительного, что его особняк оборудован по последнему слову. А я и подумать тогда не могла, что это с его профессиональной сферой как-то может быть связано.
– Ну дальше перечисления в каких проектах участвовал, – машет рукой и убирает мобильник в карман, когда мы уже приближаемся к дому. – Ничего интересного.
Маруська отперла дверь в квартиру, запуская морозный воздух внутрь помещения. Ясно, что теперь она до вечера будет сидеть у меня и выведывать все подробности. А я и не прочь поделиться – слишком долго держала в себе.
– Ну нет, тебе такой шанс выпал! А ты и мысли не допускаешь воспользоваться!
– Да не выпало мне никаких шансов! У него своя жизнь, у нас с Анюткой своя. В его – лезть я не буду. Неправильно это.
Подруга цокнула языком, явно порицая вердикт.
А секунду спустя, в моем кармане раздалась телефонная трель. Настойчивая такая. Неугомонная.
– Юлия Александровна, а это Марья Андреевна из «ИнтелТехТрейд». Мы с Вами сегодня общались, – любезно сообщила мне трубка.
Стеклянными глазами посмотрела на Машку. Затем на Анютку. Схватилась рукой за косяк на двери и бухнулась на табуретку в прихожей.
– Слушаю Вас… – сипло отозвалась.
Глава 6
Юля
Лихорадочно ношусь по квартире, пытаясь поспеть за конвульсивными мыслями.
То за стирку хватаюсь, то за уборку. Зря Анюту в сад отвела. Суббота – можно было бы и вместе выходной провести.
Теперь не знаю куда себя деть. Марья Андреевна вчера сообщила, что ждет меня в понедельник. ПОНЕДЛЬНИК! До него еще целых два дня, включая сегодняшний!
Интересно, она правда возьмет меня на работу? По телефону от ответов женщина старательно уворачивалась, а напирать я не решилась. Вдруг сочтет слишком навязчивой и передумает?
Верится в это, конечно, с трудом. Меня! На работу в «ИнтелТехТрейд»! Да это же просто мечта!
Или же нет? Если Вадим работает там – мы постоянно будем пересекаться. А, если Маруська права, и это он мой Тайный Санта? Смеюсь, вспоминая Машкин напор:
– Да он как только увидел тебя, так и понял, какое золото упустил! – вещала подруга на полном серьезе, как только я закончила беседу с Марьей Андреевной. – Поди, сразу так и решил, что надо к рукам тебя скорее прибрать! Ну что ты хохочешь? Вот увидишь, я, как всегда, права окажусь!
Ну куда же ты сегодня запропастилась, Манюня? – бормотала я себе под нос, в который раз набирая номер подруги. С самого утра недоступен. А ведь полдень уже.
Не-е-т. Если я прямо сейчас с кем-нибудь не поболтаю – да просто лопну!
Быстро накинув легкую вязанку, сую ноги в тапки, и вылетаю на лестничную площадку.
Колочу в дверь подруги нашим особенным «тройным» стуком. Так мы условились, чтобы точно знать, кто пришел.
– Марусь, это я! Открывай же! – стучу еще и еще. Но никто по ту сторону и не думает отзываться. Проверяю соцсети – не была со вчерашнего вечера. На работу тоже уйти не должна – ее график я знаю отлично.
Под ребрами что-то тревожно зашевелилось.
– Машуль? – я беспомощно огляделась. МЧС уже пора вызывать?
Но как только беспокойство достигло своего пика, внутри квартиры кто-то зашебуршал.
– Ма-аша! Маню-юнь! Это я! – с легкими подвываниями оповестила, уже готовясь вбежать и отругать нерадивую за то, что заставила меня так волноваться.
Мысли пропали, как только подруга открыла мне дверь. – Ох… – выдохнула. Да почти что осела по стенке!
– Проходи, – сухо прохрипела она.
– Маш…
На ней лица не было. То есть… БУКВАЛЬНО! Под правым глазом большой фиолетовый синяк. Сам глаз опух, и почти что не открывался! Алая ссадина на скуле пятном лежала поверх бледной кожи.
– Ну не смотри ты на меня так, пожалуйста… – всхлипнула девушка, и зарыдав, закрыла руками лицо.
Я отмерла. Подорвалась. В один миг подбежала. Ухватила за плечи. Обняла крепко – крепко. Прижала к себе, принимаясь гладить по голове.
– Ч-ч-ч…Манюнечка, милая ты моя. Любимая. Самая лучшая. Не плачь, моя девочка. Все хорошо. Я тут. Рядышком. Я с тобой.
Ощутила, как мое тело пробивает крупная дрожь.
Кто?! Кто мог сделать такое?! У нее ведь даже врага то ни единого нет!
Утешала подругу я долго. Лишь спустя час, после двух кружек чая с ромашкой, и горсти валерьянки, она смогла говорить.
– Отец опять проигрался… – голос как несмазанное колесо. Ножом по моему сердцу.
Сдвинула брови, боясь отпустить ее трясущуюся ладонь.
– Это он сделал? Хотел, чтоб ты денег дала?
Помотала головой отрицательно.
– Хуже, Юль. Хуже… Долг на этот раз крупный. У меня отродясь таких денег и не было.
Не понимаю совсем ничего! Но Маруська продолжила, и все встало на место:
– Играл с какими-то людьми очень серьезными. Не те собутыльники, которые обычно его нагревают. В этот раз все гораздо опаснее. Долг отдавать ему нечем. А эти люди на тормозах все не спустят. Давили, давили, а потом про меня от кого-то прознали. И про квартиру… Вот, в общем.
Пришли сегодня. Рано. Часа в четыре утра. Я и понять ничего со сна не успела…
Внутри меня все похолодело. Совсем не удивлюсь, если сам Машкин папаша дружкам про нее и сказал. Дочка с квартиркой. Ведь то, что жилье в ипотеку, честно тащимую Машкой, его не волнует.
Даже предоставлять, какой ужас она только что пережила было страшно до жути. Плакать очень хотелось. Но я старалась держаться. Мои слезы Маруське сейчас не помогут.
– И они…? – заругалась сама на себя из-за дрожащего голоса.
– Ничего не сделали так-то… – безразлично пожала Машка плечами. – Вон, по роже пару раз съездили. Сказали, если через несколько дней долг за отца не отдам – снова придут. Уже не отделаюсь так просто, конечно.
– А сумма…? Сумма большая.
– Четыреста тысяч, – апатично отозвалась Маша.
Я подскочила с дивана и принялась метаться по комнате.
– Ну нет! Ну уж нет! Как он мог так с тобой поступить?! Вот ведь мерзавец!
Отец Машки тот еще элемент. Да и не общаются они толком уже несколько лет. Машка все детство росла как беспризорница. В этом мы с ней похожи. Обе из неблагополучных семей.
Только у ее отца хотя бы оправдание было. Мама Маруськи умерла, когда та еще малышкой была. Вот он и не смог с этим справиться. Как запил однажды, так больше ни разу и не просыхал.
А моим родителям на меня в принципе было плевать. У них лишь от горючего глаз загорался. Поэтому в шестнадцать я сбежала из дома и поступила в универ на бюджет. В двадцать познакомилась с Ником, тут же выскочив за него. А они за все это время мне даже ни разу не позвонили.
Но хоть в проблемы свои не вплетают, в отличие от Машкиного отца!
– Да не нервничай ты, – подруге стало меня, наверное, жаль. Носилась по комнате как угорелая. – Сядь, – приказала. – Я обдумала уже все. Квартиру продам. Так быстро только задешево выйдет. Да и в ипотеке, значит с обременением. Но продать все же можно. Я узнавала. Возможно, даже комнату потом купить хватит. Только ты меня пожить к себе пустишь на первое время? – посмотрела тоскливо так, исподлобья.
– Манечка! Нет! – взбунтовалось внутри меня справедливость. – Так нельзя! Ты ничего не должна ни ему, ни этим людям! Мы… Мы в полицию пойдем! Собирайся! Прямо сейчас!
– Юль, – горестно вздохнула подруга. – Две девочки без рода, без имени, против этих бандитов? Сама то ты в это веришь?
Присела. Задумалась. Машка, как обычно, права. Боялись бы буквы закона – не стали бы творить такой беспредел. Значит, там есть кому за них постоять.
Закусила губу почти что до крови.
– Но продавать квартиру тоже не вариант. Они ведь не успокоятся, пока до нитки тебя не обдерут. Да и отец твой, как только прознает, что крупная сумма вдруг появилась…
Та пожала плечами в ответ, затрясла головой.
– Я просто не знаю, что делать, – выдохнула и… снова заплакала.
Машка семья моя ведь. Врут, что не выбирают ее. Очень даже. Когда для настоящих родных ты лишь помеха, обуза, проблема – надо брать ноги в руки и бежать так далеко, как увидят глаза.
А потом свою семью создавать. Из такого же теста людей. Добрых, честных и преданных. Вот они с тобой будут и в горе, и в радости. А не те, что биологически семьей называются.
– Повремени с продажей квартиры несколько дней, хорошо? – обняла подругу за плечи. – Хотя бы до понедельника. Я попробую все решить. Как- нибудь так, чтоб ты без жилья не осталась…
– Юль, ты сдурела? Тебе своих проблем что ли мало?
– Не хочу даже слышать, – отгородилась. – Не та ситуация, чтобы гордость включать. Пойдем ко мне, хорошо? Здесь я тебя одну не оставлю.
Волнуюсь, конечно. Еще бы не волноваться. Мое будущее решается. И только от этого дня будут зависеть долгие месяцы впереди.
Задираю голову, осматривая глянцевую высотку. Стекла окон сверкают в солнечных бликах.
«ИнтелТехТрейд» – гласит большая серебристая вывеска в самом верху. Утро понедельника. И я, замотанная, выпотрошенная переживаниями до самой души, явилась по приглашению Марьи Андреевны. Что меня ждет здесь?
Однако, начальница кадров, вопреки моим ожиданиям, не стала принимать у себя в кабинете, а встретила на проходной.
– Ой, Юлия Александровна, как хорошо, что Вы без опозданий, – слишком любезно принялась щебетать женщина. Мне показалось, что в прошлую
встречу такого радушия не было. Ну, может быть, оно распространяется только на тех кандидатов, которых уже непосредственно отобрали для дальнейшей работы? Чтоб не тратить душевные силы на всех остальных, так сказать…
Марья Андреевна молча сопровождает меня на последний этаж вместо того, чтобы оповестить о причинах визита. Останавливается возле большой двустворчатой двери. Бросает взгляд на часы.
– Должен быть на месте. Если нет – в приемной ждите, пока не придет. На автомате киваю. И только потом неуверенно переспрашиваю:
– А ждать-то кого?
Та округляет глаза.
– Как кого? Вадима Сергеевича. Вадима. Мать его. Сергеевича.
Кажется, я выдыхаю так сильно, что бедную Марью Андреевну почти что сдувает. Но, не растерявшись, она тараторит, будто сильно торопится:
– Он свою секретаршу, – запинается на полуслове, – помощницу. Помощницу уволил. На днях. Место вакантно. Вадим Сергеевич решил Вашу кандидатуру рассмотреть, – рисует на губах дежурную, ничего не выражающую, полуулыбку. – Если все хорошо, ко мне в тот же кабинет заходите, оформимся.
А я так и продолжаю стоять каменным изваянием.
– Ну все, идите, идите, – почти силой заталкивает в приемную.
И хлопает за моей спиной дверью. Основательно так. Не стесняясь. Как будто показывая: «Птичка в клетке. Не выберется теперь»
Нет. Подождите. Какая к чертям секретарша? Какая помощница? Я на менеджера рекламного отдела претендовала. Да и то, только если бы поняла, что с Вадимом мы пересекаться не будем. Планировала разнюхать все до того, как решение принимать.
А тут…
Мои мысли прервал звук шагов.
Просторная приемная наполнилась напряжением. Моим, очевидно. Впилась взглядом в единственную дверь, которая, по всей видимости, вела в кабинет того самого Вадима Сергеевича. В том, что этот Вадим и есть мой Волшебник, я, естественно, не сомневалась. Было бы глупо надеяться на такую промашку судьбы.
– Юлия, – как ни в чем небывало, он распахнул шире дверь. За долю секунды просканировал меня придирчивым взглядом.
– Добрый день, – прохрипела голосом заядлого пропитухи. Это все от волнения. Откашлялась быстро и улыбнуться даже смогла.
– Ты готова? Пройдешь?
Отошел в сторону, как бы приглашая меня внутрь своего кабинета.
Ну не сбегать же сейчас. Поплелась, как на плаху.
Галантно стул отодвинул. Вежливо чай предложил. Отказалась, конечно.
– Как считаешь сама, справилась бы с должностью моей личной помощницы? – спросил, перечислив некоторые обязанности. Ничего необычного. Графики, документы, офисные дела.
Если бы я только заранее знала, и имела хоть час, чтоб обдумать.
Хотя… Что тут думать?! Это предполагаемый Нюркин отец! Не дай Бог когда- нибудь он узнает о том, что я его гены без разрешения присвоила дочери…, боюсь даже представить, что тогда будет.
Я должна отказаться. Обязана.
По-своему расценив молчание, Вадим написал на листочке какие-то цифры и протянул.
– Твоя ежемесячная зарплата. Плюс премии, если все будет в порядке. Плюс различные бонусы от компании.
– Но… – я ошалела. Сумма огромная.
– Юлия, должен честно признаться, такую зарплату мало где можно найти. А мне нужен толковый помощник. Я уверен, ты справишься.
– Вадим… – выдохнула абсолютно потерянно.
– Прости, но в стенах этого здания только по имени отчеству. Я уважаю субординацию, и требую того же от подчиненных.
– Да, да… Извините, Вадим Сергеевич, – забормотала смущенно. Если бы и правда рассматривала эту вакансию – его слова оказались бы плюсом. Я панибратство терпеть не могу…
– А у меня есть время подумать? – взглянула смущенно на, казалась бы, абсолютно расслабленного мужчину.
Что ж, если он и решил посодействовать мне, то явно не из симпатии. В этом Машка не угадала. Может, из жалости?
Черт, Машка…
– Решение необходимо прямо сейчас, – покачал Вадим головой. – К работе приступить уже завтра.
Облизав пересохшие губы, и руководствуясь лишь альтруизмом, я сжала в кулаки руки. И тихо, но решительно, произнесла:
– Я согласна. Но есть условие.
Глава 7
Юля
Бровь мужчины немного удивленно поползла вверх. Однако, он быстро спрятал эту эмоцию, вновь становясь абсолютно непроницаемым.
– Слушаю, – отозвался по-деловому.
Спрашивать страшно. С другой стороны – что я теряю? Ну, вышвырнут меня за наглость из этого офиса/здания – переживу. На чаше весов благополучие Машки ведь все-таки.
Вчера мы обе пробовали оформить кредит или займ. Никому не одобрили. Мне – потому что мама в декрете. А ей – потому что висит ипотека.
Отчаявшись, я даже бывшему мужу звонила. Но тот, очевидно решив, что сможет купить утраченное расположение, жирненько намекнул – денег обязательно даст. И даже наскребет необходимую сумму. При условии, что я к нему вернусь в тот же день. Еще раз убедилась в правильности собственного решения, и повестила трубку.
– Вадим Сергеевич, – никогда в долг ни у кого не приходилось простить. Это оказывается до жути неловко. – Мне деньги нужны. Очень нужны. И, если бы Вы согласились выдать аванс… Я потом, конечно, все отработаю! Понимаю, что это нагло с моей стороны…
Он прервал поток моих слов поднятой вверх рукой.
– Юлия, мы своих сотрудников не бросаем. Если нужен аванс, значит будет.
Взял какой-то бланк из своего ящика, ручку, и вопросительно посмотрел:
– Сколько? Впишу и сегодня же получите в бухгалтерии. После того как оформитесь.
– Четыреста… – прошептала. Ну все. Теперь он рассмеется мне прямо в лицо и укажет пальцем на дверь.
Мужчина немного нахмурился.
– Долларов?
– Тысяч… – выстонала я это слово. – Тысяч рублей.
Бланк так и остался нетронутым. Вадим аккуратно его отодвинул, пристально вглядываясь в меня.
Стиснула сумочку на коленях сильнее. Ну ничего. Это минутный позор. Просто спокойно выслушай, как он укажет на дверь. Вежливо попрощайся и уходи.
– Юля, – пытаясь выглядеть не потрясённым, произнес несостоявшийся босс, – у тебя проблемы?
И опять эта его участливость… – медленно пронеслось в голове.
– Не у меня. У подруги, – решив быть полностью откровенной, призналась. – Но я понимаю, что просьба выглядит крайне нахальной и безосновательной. Ничего страшного, если Вы мне откажете. Я все понимаю. Я на Вашем месте поступила бы так же.
Внимательно выслушав мой монолог, мужчина задумался. Встал. К окну подошел. Руки в брюки сложил.
А через минуту обернулся достаточно резко и даже слегка улыбнулся:
– Давай сделаем так, – начал неспешно. – Через бухгалтерию фирмы я такую сумму проводить не намерен. Это будет выглядеть… странно. По компании поползут слухи. Ни тебе, ни мне они не нужны. Но деньги ты все же получишь. Лично я дам их тебе. В долг, разумеется. Отдавать будешь частями с зарплаты.
А меня-я-я будто к стулу пришибло в этот момент.
Вот так просто? Возьмет и даст мне почти что полмиллиона? Для кого-то это, может, копейки, но для меня – сумма космическая.
– А… под какие проценты? – неуверенно уточнила.
Вадим не смог скрыть улыбки.
– Юля, я что, похож на старуху-процентщицу?
– Нет, – проблеяла жалобно. – То есть, без процентов? Совсем?
– Да. Это не сложно. Но я не хотел бы, чтобы в компании знали. Я с нуля ее создал. И своей репутацией дорожу. Вскоре ты в этом сама убедишься, – он посмотрел на меня так искренне и открыто, что не поверить было попросту невозможно.
– Спасибо, – только и смогла вытеснить из груди.
– Пока не за что. И, если честно, сегодня у меня такой суммы при себе нет. Но я могу привезти ее завтра. Прямо сюда. А ты заберешь после того, как отработаешь свой первый день.
Кивала головой, как болванчик внимая словам и распоряжениям.
Где-то в голове уже транслировалось радостное лицо Маруськи, которой теперь не придется продавать единственное жилье.
Обсудив незначительные детали, я заторопилась на выход.
Вадим проводил, останавливаясь в приемной.
– И еще, Юля, – предостерег он меня. – Я буду надеяться, произошедшее несколько лет назад, сейчас никак не помешает выстроить сугубо деловые отношения между нами?
Потупила взгляд.
Намек вовсе не тонок и ясен предельно.
Я надеюсь, о последствиях произошедшего между нами когда-то, Вы никогда не узнаете, господин генеральный директор. Но, вслух, я, конечно же, сказала другое:
– Разумеется, Вадим Сергеевич. Я Вас услышала и поняла.
– Ну. Ни пуха, ни пера, – Маруська с волнением меня осматривает, сжимая Анюткину ладонь. На этом перекрестке мы с ними расходимся. Я иду в офис, отбывать свой первый день на работе. А девочки – в сад.