Читать онлайн Матильде
Carola Martinez Arroyo
MATILDE
© Carola Martinez Arroyo, 2016
© Дарья Синицына, перевод, 2023
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2024
- …и ты однажды утром
- зацветешь:
- весна,
- нет-нет,
- тебя не позабыла,
- не сомневайся,
- можешь мне поверить,
- сам грозный кактус,
- колючий
- сын песков,
- эти слова
- велел
- мне передать
- для твоего измученного сердца.
- И вот
- я говорю тебе
- и говорю себе:
- брат, сестра,
- жди,
- я точно знаю,
- весна нас не забудет.
Пабло Неруда
Памяти Клаудио Паредеса и всем молодым людям, которые борются в моей стране за то, чтобы больше никогда
Глава 1
Она опаздывает в школу. На улице зябко, с гор дует холодный чистый ветерок, от которого у нее краснеют нос и уши. Бабушка долго-долго заплетала ей мокрые волосы перед сном. А утром она пораньше проснулась и аккуратненько расплелась. Получились в кои веки раз кудри. От радости она любуется на себя во все витрины на пути.
– Бабушка, сделай мне бантик!
Бабушка осторожно завязывает на волосах ленту.
– Ты вылитая Ширли Темпл. И такая же красивая, как мама, – говорит бабушка, довольная получившейся прической.
Они бегут к школе. Матильде успевает поцеловать бабушку и проскользнуть внутрь как раз перед тем, как дверь закроется. Она встает в шеренгу, начинают играть гимн, все дети стоят прямо, заложив руки за спину, и поют: «Синь небес над тобою, о Чили…» (что такое синий бес?). Матильде дрожит от нетерпения: когда же заметят ее кудри? Но все смотрят прямо перед собой. «Вы в сердцах наших вечной печатью…»[1] Ей становится обидно. «… угнетенным ты теплый оплот». Матильде подходит к Паулине:
– Ты заплелась!
– И ты тоже! – кричит Паулина, и они обнимаются.
В классе они садятся совсем рядышком, чтобы было не так холодно. Другие девочки наконец замечают и начинают шушукаться.
– Львенки! – вопит Рамиро с задней парты, все хохочут. Учительница шикает на него.
– Как ты думаешь, долго продержатся? – спрашивает Матильде у Паулины.
– Мама говорит, недолго, распрямятся, как только голову помоем.
Матильде просится выйти, бежит в уборную и подставляет волосы под холодную воду.
– Сеньорита Кармен, а Матильде голову помыла, – ябедничает Мариса, увидев Матильде в дверях с мокрыми волосами.
Учительница идет за полотенцем и звонит их соседке, чтобы передала бабушке: Матильде нужно забрать домой.
По дороге бабушка обнаруживает, что форма у Матильде тоже мокрая.
– Ох, Матита, что же ты творишь? Если бы твой папа знал… А что я маме скажу?
Матильде идет молча. Ей стыдно, и она сердится. Никогда больше она не станет делать косички и бантики. Еще не хватало, смеяться над ней!
Дома ее отправляют под горячий душ, а потом сажают у обогревателя и сушат волосы. В голове у Матильде по-прежнему роятся сердитые мысли.
Нечестно, что ничего не бывает, как я хочу.
Но она ни слова не говорит. Губы сжаты, лоб нахмурен. Она весь вечер терпела, пока ее заплетали и больно дергали за волосы, а потом терпела и не чесалась, чтобы косички не растрепались. Терпела утром, когда делали прическу. А все ради чего? Чтобы ее дразнили «львенкой»?
Остаток дня она лежит в постели – отчасти в наказание, отчасти чтобы не простудиться. Вечером чувствует на лбу быстрый мамин поцелуй. Но не хочет открывать глаза и здороваться, не хочет открывать глаза и объяснять, что она не дурочка и не сошла с ума, просто ей правда нужно было распрямить волосы.
На следующий день она притворяется, что плохо себя чувствует, но бабушка не верит и все равно ведет ее в школу, хотя на улице даже холоднее, чем вчера. Матильде плетется, пиная ранец, и думает, что скажет и что будет делать.
– Давай, Мати, опять опоздаем, – торопит бабушка.
Но Матильде изо всех сил старается оттянуть приход в школу. Делает вид, что шнурок развязался. Выдумывает, что забыла тетрадку. Наконец они все же добираются, Матильде встает в шеренгу и не смотрит по сторонам. После гимна все быстро заходят в класс.
– Здравствуйте! Кажется, сегодня у нас много народу заболело, – говорит сеньорита Кармен. – Хорошо хоть ты, Матильде, не простудилась, а ведь вся мокрая вчера ушла.
Матильде отвечает ей убийственным взглядом. Но учительница уже пишет на доске дату. Первое задание на сегодня: достать тетради и записать, что все родители должны явиться на собрание.
– Мой папа не сможет, – говорит Матильде, – он в командировке. Но бабушка точно придет.
– Ничего страшного. Только все равно спроси у мамы, не придет ли она тоже. Очень хочу с ней поговорить.
Матильде записывает круглым почерком: Уважаемый опекун…
– А где сейчас твой папа? – спрашивает Паулина на переменке, пока они едят одно яблоко на двоих.
– В командировке, но скоро вернется, – отвечает Матильде с набитым ртом.
– А куда он уехал?
– На север.
– Он разве не на юге был?
– И на юге был. Он много ездит, я же говорила.
– А что он тебе привез?
– Шоколадку и конфеты, здесь таких нет. Завтра принесу, попробуешь. – У Матильде сводит живот, пока она это произносит.
Весь день после школы она думает, где раздобыть что-нибудь такое, чего не купишь в магазине за углом. Обшаривает дом, находит жестяную коробочку. Опустошает копилку, покупает шоколадку и кладет в коробочку.
На следующий день она угощает подругу:
– Это тебе, Паули. Нравится?
– Вкусная. На «Паровозик» похожа.
– Ни капельки не похожа.
– Повезло тебе, Мати, что у тебя папа везде ездит.
У Матильде отлегло от сердца, но теперь ей грустно. Кое-что нельзя никому рассказывать. Даже лучшей подружке.
Глава 2
Матильде восемь лет, она живет в Сантьяго, столице Чили, и ходит в государственную школу № 65, на углу улиц Агустинас и Майпу.
Каждое утро она проходит пять кварталов от дома до школы, мимо разных зданий, мимо киоска, мимо магазина. Дорогу помнит наизусть.
Район этот старый и какой-то темный. Там стоят высокие двухэтажные дома; в огромных окнах – выцветшие от солнца витражные стекла. Серые стены сливаются с серыми тротуарами и мостовыми. Улица широкая, мощеная, а тротуары такие узкие, что пешеходам приходится шагать гуськом, огибая деревья.
Школа тоже в старом доме, только одноэтажном. Там есть квадратный двор, куда выходят двустворчатые двери всех классов. В классах деревянные скамьи. Во дворе каждое утро поднимают флаг и поют гимн. Каждый божий день, все равно – холодно или жарко. Только в дождь все расходятся по классам и там уж поют или произносят молитву.
Учительницу зовут Кармен. Она всегда красит ногти розовым лаком, а еще душится вкусными духами, собирает длинные светлые волосы в хвост и носит юбки из шотландки. Черные туфли всегда до блеска начищены. Сеньорита очень красивая, и со своим классом она разговаривает как со взрослыми, про разное, рассказывает всякие истории. Про то, как она училась, про своих маму с папой, а чаще всего про жизнь, про то, что происходит, про очереди, в которых раньше нужно было стоять, потому что в магазинах ничего не было, про то, как приходилось покупать еду тайком, а ни хлеба, ни стирального порошка вообще было не найти. Зато сейчас все хорошо и спокойно, и всем всего хватает.
Матильде пересказывает слова сеньориты бабушке, а бабушка бесится и ругается как сумасшедшая.
– Эта твоя училка – старая дура, – говорит бабушка. – Врет она все. Это мумии держали продукты на складах, чтобы устроить переворот. А на следующий день – раз! – и в магазинах все появилось. Твоя сеньорита – врунья, старая мумия и пиночетовка.
– Нет, бабушка! – обижается Матильде. – Сеньорита совсем не старая и ни на какую мумию непохожа!
– Ну, это просто так говорят…
Вечером приходит мама и застает их обеих надутыми. Они сидят за столом в кухне и даже не смотрят друг на друга.
– Что у вас случилось?
– Да эта мумия-училка опять вешает им лапшу про очереди, безопасность и порядок. А малявка наша всему верит.
– Мама, бабушка сказала, что учительница – старая дура и мумия.
– Ты, Матильде, не сердись. Бабушка взрослая, она знает, что говорит. Незачем учительнице рассказывать вам в школе такие вещи. А слово «мумия» произносить нельзя, поняла? Это опасно. Потому что, когда так говорят, имеют в виду не египетскую мумию, а тех, кто из правых, тех, кто за Пиночета.
На этом разговор окончен, мама с бабушкой начинают заниматься ужином.
Матильде пулей вылетает из кухни и с рыданиями бросается на кровать. Так нечестно, учительница хорошая, Матильде ее любит. Сеньорита поит ее чаем, когда холодно. Всегда спрашивает про папу. Подарила карандаш, когда Матильде забыла свой.
Заходит мама, садится на краешек кровати, гладит Матильде по голове и тихонько говорит:
– Ну не расстраивайся, Матита. Просто помни, что в школе про это надо молчать. Это наш секрет.
Матильде думает, иногда иметь секрет – все равно что ходить с тяжелыми сумками: устаешь и не очень-то знаешь, куда их спрятать.
Она вспоминает:
– Мама, у нас родительское собрание.
– Бабушка сходит, я не могу.
– Но сеньорита Кармен сказала, она хочет с тобой поговорить.
– Передай сеньорите, что она прекрасно может обо всем поговорить с бабушкой.