Читать онлайн Падшее королевство. Грех в твоей крови

© 2023 by CARLSEN Verlag GmbH, Hamburg, Germany

First published in Germany under the h2 FALLEN KINGDOM: GESTOHLENES ERBE. All rights reserved

© ООО «РОСМЭН», 2024

Пролог

Двадцать лет назад

Крики жены князя эхом разносятся по дворцовым коридорам. Кормилица наказала мне оставаться здесь. Ждать за дверью, пока я не смогу выполнить свое задание.

Снова слышатся эти оглушительные крики в унисон с громом и дождем, бьющим в огромные окна дворца Истины. Я вздрагиваю и бросаю взгляд на стоящего передо мной героя. Я знаю, что его зовут Нат, хотя он почти ничего не говорит. Он герой князя. Точнее, его старший брат. Первенец. Но, как и у ребенка, которого вот-вот родит княжеская супруга, кровь у него демонической природы. Первенцы – результат первородного греха. Боги наложили проклятие на все княжеские семьи, которые тысячи лет назад поднялись на землю из подземного мира. Только второй ребенок становится обычным младенцем и, следовательно, признается наследником престола, поскольку не несет в себе ничего демонического. И все же души братьев и сестер очень тесно связаны друг с другом.

Еще один герой появляется в узком проходе перед спальней княжеской супруги. Он еще мал, ему всего семь лет, но он уже излучает больше силы, чем я в свои семнадцать.

– Почему невестка Эверлайн так кричит? – спрашивает он, наклонив голову и глядя на Ната, который сначала остается неподвижным, затем делает глубокий вдох и отвешивает ему оплеуху.

– Она тебе не невестка! – рявкает он, и внезапно его мрачный взгляд встречается с моим.

Я сразу опускаю голову. Конечно, она его невестка. Я это знаю, и они тоже знают. Маленький герой, Марек, – это третий сын бывшего князя, умершего три года назад, и, следовательно, снова демон. Потому что до того, как рождается нормальный ребенок, всегда сначала должен появиться демон. Первенец избавляет ребенка, который приходит после него, от всех грехов. Сначала родился Нат, затем наш князь, затем Марек и, наконец, Эндрюс, который считается единственным настоящим братом князя и, соответственно, герцогом нашего княжества. Нат и Марек тоже его братья, но демоны по закону не являются членами семьи.

Мареку еще предстоит все это понять. Он будет одинок. Ему суждено прожить жизнь, защищая своего младшего брата, герцога. И, возможно, в какой-то момент он забудет, что на самом деле он тоже часть этой семьи.

Супруга князя опять кричит так громко, что дрожат держатели факелов на стенах, и я прикрываю глаза. Ветер свистит сквозь неплотно закрытые окна, и у меня по всему телу бегут мурашки.

Я снова смотрю на Ната, он тоже отваживается на мимолетный ответный взгляд. У меня сжимается сердце. Этот герой всегда вызывал во мне что-то вроде влечения. Но мы оба знаем, что никогда не сможем быть вместе. Я бы рожала исключительно демонических детей, и они немедленно были бы убиты, потому что я не дворянка, имеющая право родить героя. Их обучают служить только дворянам. Обучение это не приносит радости, оно слишком жестоко.

– Кесседи, все кончено! – кричит кормилица из-за двери, и я сразу бросаюсь в комнату. Жена князя лежит на кровати из темного благородного дерева, откинувшись на груду пурпурных и золотых подушек. Балки, поднимающиеся к потолку, обрамлены коричневыми шторами. По лбу прекрасной княгини стекает пот. Она бледна как смерть, а простыня у ее ног пропитана кровью. Тут мой взгляд падает на маленького ребенка на руках у кормилицы.

– Это девочка, ваша светлость, – шепчет она, будто сообщая плохие новости. Это и правда так, потому что женщина не может управлять княжеством. Значит, княжеская супруга сначала родит еще одну девочку недемонической крови, а потом должна попытаться родить наследника престола. А перед ним его героя. Таков порядок вещей. Природа. Два ребенка одного пола всегда рождаются один за другим.

– Позволь ей на меня посмотреть, – просит княгиня, когда кормилица передает мне сверток. Я колеблюсь, но пожилая женщина качает головой.

– Ваша светлость, это не ваш ребенок. Это демон! – уговаривает она, но княгиня, начиная рыдать, наклоняется ко мне. Безуспешно пытается дотронуться до меня и до девочки.

– Дай ей на меня посмотреть! – кричит она в отчаянии. – Она мой ребенок!

– Нет, не ребенок! – бормочет кормилица, сжимая символ нашей веры у себя на шее. – Это демон! – повторяет она более настойчиво.

Княгиня плачет навзрыд, и в этот момент я решаюсь к ней подойти. Кормилица убегает. Но передо мной моя княгиня, и я должна ей служить. Я подношу к ней ребенка, но не выпускаю его из рук.

Она нежно гладит розовую кожу маленькой девочки, и слезы из ее глаз капают все сильнее.

– Я назову тебя Навиен, – шепчет она, наклоняется к малышке, целует ее и снова откидывается на подушки.

Кормилица возвращается, и я отхожу.

– Нет! – кричит княгиня. – Верни ее мне!

Голос у нее срывается. Мне так грустно все это видеть, что по моим щекам тоже льются слезы.

– Уходи! – велит кормилица.

Я успеваю увидеть, как княгиня пытается сползти с кровати, но тут же падает на пол.

– Верните ее мне!

От ее голоса я вздрагиваю. Сердце велит мне отдать малышку матери в руки. Но мои обязанности состоят в другом. Я должна оставить демонического ребенка на попечение аббата Режана и его ордена, чтобы они растили и воспитывали его до тех пор, пока он не станет образованным героем. Поэтому я убегаю прочь. Дальше и дальше, пока крики княгини позади меня не перестают быть слышны.

Глава 1

Буквы на странице передо мной расплываются. Прежде чем сложиться в предложение, они звучат у меня в голове. На языке, понятном только нам, героям.

– Скажите, что вы видите?

Аббат Режан – единственный, кто обращается ко мне так, будто я княжеской крови. И так же хорошо, как и я, он знает, что так делать не полагается. Хотя я и первенец князя, я не имею права носить дворянский титул – поэтому ко мне нужно обращаться на «ты».

Но в темной комнате ордена за нами никто не наблюдает. Здесь есть только гигантские, заполненные книгами полки, несколько факелов и свечей, заливающих комнату причудливым светом, и старый письменный стол, за которым я сижу.

Я с трудом сглатываю ком в горле и начинаю концентрироваться. Если бы я пыталась читать, используя только ум, у меня бы получались просто причудливо соединенные слова безо всякого смысла. Но по-настоящему прочитать их может только мой дух. Он улавливает текст и помогает понять смысл. Сегодня слова взяты из 134-й книги апокрифов, которую я перевожу для аббата. Тексты о подземном мире и мире света. Истории этих миров могут расшифровать только существа с демонической кровью. Я не знаю, что аббат и князья надеются найти в этих текстах. Но это должно быть что-то очень важное, потому что не только я, но и все остальные герои обязаны постоянно читать эти апокрифы.

Я на мгновение закрываю глаза и снова пробегаю по строчкам внутренним взором.

– Родившийся первым второго хранит, – шепчу я, концентрируя всю свою силу. – От силы грехов он его защитит.

Когда в моем сознании всплывают следующие строки, я замолкаю и открываю глаза. Теперь я отчетливо вижу их написанными передо мной:

Голова у меня словно разрывается от боли.

– Герой, – нетерпеливо гудит рядом аббат. Но что-то во мне мешает произнести при нем эти слова. Будто они контролируют мое тело. Словно они ожили и угрожающе сжимают мне горло руками.

– Я не могу, – хриплю я, задыхаясь от боли.

– Вы не можете? – переспрашивает Режан, сверля меня застывшим взглядом зеленых глаз. – Не можете или не хотите? Слова снова говорят с вами, Навиен?

Веки у меня задрожали. Режан называет меня по имени всякий раз, когда чего-то хочет. Когда нужно, чтобы я начала ему больше доверять и он получил бы информацию. Обычно аббату удается этого добиться. Только не сегодня. Власть этого апокрифа надо мной сильнее, чем то чувство доверия, которое вызывает во мне Режан. Это должно что-то означать, потому что я сижу здесь с ним каждый день с пяти лет и перевожу тысячи текстов, которые он не может без меня понять.

Однако аббат был ко мне добр, когда я была послушна, и время от времени приносил мне небольшие подарки. Куклы или сладости, которые мне обычно не разрешали есть. Но если я отказывалась повиноваться, тогда он… я вспоминаю наказания и боль, но тут же заставляю себя об этом забыть.

– Я не могу прочитать этот отрывок. Словно он закрывается от меня, – вру я, извиняющимся жестом прикрыв рот, а Режан продолжает наблюдать за мной глазами Аргуса. Я чувствую, что он мне не верит. Но я уже давно не боюсь его наказаний.

– Продолжим завтра, – говорит он, затем отмахивается от меня рукой, как от насекомого. Он разочарован. Я потерпела неудачу и стала для него неинтересна. Поднявшись, я кланяюсь и выхожу из кабинета, при этом сердце у меня громко колотится. Даже когда я уже иду по длинным каменным коридорам ордена, мне все еще трудно дышать.

Чтобы успокоиться, я считаю богато украшенные колонны, обрамляющие дорожку к замку, и только когда я добираюсь до огромной травянистой площади перед дворцом, мне удается сделать глубокий вдох. Хотя монастырь примыкает непосредственно к замку и меня могут увидеть, я упираюсь руками в колени и захожусь кашлем. Что это было? Почему слова не хотели, чтобы настоятель их услышал? Раньше тоже встречались апокрифы, которые говорили со мной или причиняли мне боль во время чтения, будто не хотели, чтобы я их произносила. Но сегодня это было что-то особенное. Словно они предпочли бы, чтобы я ими подавилась, но не обнародовала. Я о таком никогда раньше не слышала.

Но я давно поняла, что, в отличие от многих других героев, я очень одаренный читатель. Это стало ясно, когда мне пришлось уйти из боевых отрядов, чтобы полностью посвятить себя чтению. Ни одного другого героя здесь, в княжестве Истины, не цитируют так часто, как меня.

– Навиен! – раздается знакомый голос.

Я часто моргаю, чтобы лучше видеть.

– Марек, – выдыхаю я, все еще немного задыхаясь, и смотрю на героя герцога, брата князя. Марек не намного старше меня, хотя, строго говоря, он мой дядя. Я думаю, что княгиня-мать не планировала заводить еще двоих детей, родив первенца, Ната, а после него нынешнего князя. Но по закону природы если рождаются еще дети, то не менее двух.

– С тобой все в порядке? Неужели Режан снова перестарался?

Он кладет руку мне на плечо и вглядывается в мое лицо. От взгляда его голубых глаз во мне возникает странная смесь доверия и настороженности, и я не знаю, как поступить. Должна ли я рассказать ему об этих словах? Нет. Ибо я, как первенец, лучше любого дворянина знаю, что мы, герои, в долгу перед второрожденными. Это не просто долг, нет, это гораздо больше. Мы ментально и эмоционально связаны с ними. У меня никогда не появятся секреты от моей младшей сестры Авиелл. Она для меня больше, чем просто сестра. Больше, чем просто вторая дочь князя, которая станет первой женщиной, унаследовавшей трон, и в далеком будущем будет править княжеством Истины. Она – часть моей души.

Князья и настоятели считают, что все это из-за первородного греха. Для меня же это просто естественный ход вещей. Моя судьба первенца.

С самого детства меня учили применять те немногие демонические способности, которые мне позволено использовать, против врагов Авиелл. Я могу слышать мысли других героев, чувствовать их и иногда угадывать намерения людей. О других своих способностях я ничего не знаю.

Но, кроме этого, меня обучили сражаться, чтобы в случае необходимости защитить Авиелл и отдать за нее свою жизнь. Это я готова сделать всегда. Меня даже не нужно было этому специально обучать. Авиелл – любовь всей моей жизни. Она для меня все.

Я прокашливаюсь и опять сосредоточиваюсь на собеседнике.

– Нет, – наконец произношу я, и это правда, потому что в это состояние меня привел не Режан, а голоса апокрифов.

Марек кивает, но немного недоверчиво.

– У Авиелл снова случилась истерика, – продолжает он.

Я на мгновение закрываю глаза и пытаюсь внутренне почувствовать ее душевное состояние, но не могу его уловить.

– Ты поэтому здесь? – уточняю я и выпрямляюсь.

– Нет, – признается он, подходя на шаг ближе.

В теле у меня тут же начинает покалывать. Если бы это зависело от Авиелл, я бы вышла за Марека замуж, она бы этого хотела. Но я волнуюсь не только из-за его привлекательности. Прежде всего я ему не до конца доверяю. Еще и тот неопровержимый факт, что он мой дядя. Хотя князья считают, что семейных уз у нас, демонов, быть не может.

– Мы слышали твои мысли, – заговорщически заявляет он.

Проклятье. Я прикусываю щеку и пытаюсь подготовить объяснение.

– И что вы могли услышать? – спрашиваю я почти небрежно и, хотя тело у меня все больше и больше напрягается, перевожу взгляд на поляну в дворцовом парке с бесчисленным множеством ярких цветов.

– Там почти не было логики, и это были не слова. Скорее ощущение, что ты должна что-то скрыть.

Я киваю, потому что говорить не в состоянии. Благодаря тому что герои могут слышать мысли друг друга, мы можем предупредить остальных в случае нападения на княжеский замок. Но я уже много лет тайно практикуюсь скрывать некоторые свои мысли.

В кабинете аббата я была слишком отвлечена и напугана, чтобы сосредоточиться на защите сознания от других героев. Насколько я знаю Ната, героя князя, он наверняка сразу сообщил тому, что я что-то скрываю. Поэтому понятно, почему у Авиелл случилась истерика. Вероятно, князь послал за мной. Еще более вероятно, что завтра на уроке чтения он подсадит ко мне Ната, чтобы тот читал мои мысли. Будь он проклят.

Я задумчиво засмотрелась на огромный зеленый парк и величественный замок. Сады дворца были построены в соответствии с представлениями княжеской четы о прекрасном. Их вкус оказался безупречен.

Все здесь выглядит мирно и солнечно. Яркие цветы, аккуратные кустарники и дорожки. Но венец всего – огромный фонтан перед входом, который каменотес сделал ко дню рождения Авиелл. Он изображает женщину, у которой одна рука на груди, а другая, из которой течет вода, поднята кверху. Так изобразили Авиелл, и каждый раз, когда я вижу этот фонтан, удивляюсь, как хорошо к ней относились даже до того, как она родилась.

Я в очередной раз думаю, насколько разная жизнь у нас с Авиелл, и смотрю на Марека, который, как и я, носит черную боевую одежду героев – брюки, рубашка, ботинки.

Это все отражает нашу суть – отсутствие идентичности. Но это не значит, что я жалуюсь на то, что я герой. Я очень рано поняла, что я никто. У меня нет семьи.

Меня можно бить и обращаться со мной как со скотиной.

Я узнала это с шести лет. Если я когда-нибудь об этом забуду, люди оставят на моем теле еще больше шрамов, чтобы напомнить. Я мотаю головой, отгоняя эти мысли.

– Я пошла к Авиелл, – бормочу я, поворачиваясь, чтобы уйти, но Марек берет меня за руку и слегка удерживает. Его прикосновение буквально обжигает мне руку.

– Она у князя.

– Знаю, – отвечаю я и высвобождаю руку. Героев и их подопечных связывают неразрывные узы. Однако до сих пор я не встречала такой тесной связи, как у нас с Авиелл. Иногда кажется, что мы один и тот же человек.

Быстрым шагом я направляюсь по гравийной дорожке к огромному белому дворцу с его маленькими эркерами и башенками. Он переливается на солнце, будто изображая Царство Небесное. Именно для этого и создавалось это княжество. Когда мир света находился в состоянии войны с подземным миром из-за желания тамошних князей подняться на землю, он незадолго до своего поражения создал восьмое княжество, чтобы уравновесить смертные грехи, которые воплощаются в остальных семи княжествах.

Восьмое княжество. Царство истины. Но до сих пор ни одному нашему князю не удалось его как следует расширить. Кроме дворца и прилегающего к нему монастыря, в него входит лишь небольшая деревня. Это означает, что мы зависим от других княжеств и их сельского хозяйства. Например, наш важный торговый партнер – княжество Гнева, граничащее с нашим на юго-востоке. Более того, первый князь Истины женился когда-то на дочери князя Гнева, поэтому на княжеской семье Истины и лежит проклятие героев.

Но как только Авиелл станет княгиней, я знаю, что все изменится. После того как она посетит каждое из семи княжеств, она мечтает сделать все, чтобы наше княжество росло и становилось прекрасным местом.

Войдя в замок через вход для прислуги и пройдя по огромным коридорам, я набираюсь смелости, подхожу к боковой двери в тронный зал и распахиваю ее. Пока Авиелл находится здесь, я тоже могу войти. В одиночку мне бы этого не позволили, если бы князь меня специально не вызвал. Взгляд Авиелл сразу же останавливается на мне, как будто она уже слышала, как я подхожу. Чувствовала. Она стоит перед своим отцом, сидящим на троне, и поднимает брови. Рядом с ним заняла место княгиня, бледная как полотно. Черные как смоль волосы, темные глаза и эта фарфоровая кожа, которая так красиво переливается.

Князь прищелкнул языком.

– Ты не торопилась, герой, – ворчит он.

– Мой князь, прошу милости, меня задержали, – сдержанно говорю я, опускаясь в поклоне. Снова подняв взор и на мгновение встретившись с его ледяными голубыми глазами, я вздрагиваю. Это те же самые глаза, в которые я смотрю каждый день в зеркале. Но хотя внешне я действительно похожа на него – гораздо больше, чем Авиелл или Филипп до его смерти, – я не чувствую, что он мой отец. Даже княжеская супруга рядом с ним для меня не более чем мать Авиелл. Не моя. Может быть, какое-то время, когда я была маленькой, я и думала, что она меня любит, ведь я ее ребенок. Но я всего лишь принимала желаемое за действительное.

Они не мои родители и ясно давали мне это понять на протяжении всей моей жизни.

– Отец! – вмешивается Авиелл.

Он изображает жест любезности. Едва заметный кивок. Авиелл – его ангел. Но в этом вопросе она от него мягкости не добьется.

– Позволь мне говорить, дитя мое, – говорит князь и подзывает меня к себе.

– Ты скрыла слова от аббата, герой?

– У нее есть имя, отец.

Он закрывает глаза, очевидно, чтобы взять себя в руки.

– Не называй меня так, Авиелл.

– Мой князь, – язвительно поправляется она и украдкой бросает на меня взгляд.

Я бы хотела, чтобы она хоть раз промолчала и не попадала постоянно в подобные ситуации.

– Отвечай, демон! – снова обращается он ко мне так, чтобы наказать Авиелл.

– Нет, ваша светлость, – вру я.

Почему я родилась именно в княжестве Истины, для меня всегда было загадкой. Единственный человек, которому я никогда не врала, – это Авиелл. В остальных случаях я в этом мастер. И это в княжестве, где все честны и прямолинейны. Я уже много раз спрашивала себя, осуждали бы меня за это так же часто, живи я в другом княжестве. Здесь сообщать о малейшем проступке окружающих было в порядке вещей.

– Нат! – подзывает князь старшего брата. Он единственный герой, к которому он обращается по имени. – Расскажи нам, что ты чувствовал.

– Она сопротивлялась тому, чтобы поделиться некоторыми своими знаниями.

Это он что, серьезно? Ведь это могло означать что угодно.

– Дело было не в апокрифах, ваша светлость. Я сегодня отвлеклась. Я почувствовала что-то, что имеет отношение к Авиелл. На нее направлена вся моя преданность и забота.

Взгляд Авиелл останавливается на мне, и я точно знаю, что она делает. Она ищет в моей душе правду. Мы обе знаем, что долго искать ей не придется.

– Это правда, моя любимая? – спрашивает князь свою дочь, которая снова смотрит мне в лицо, чтобы изобразить обман более достоверно. Сама она уже знает, что я вру.

– Да, мой князь, – теперь солгала и она. Я чувствую, что она на меня сердится. Она расстроена, потому что я заставляю ее вести себя нечестно, а, в отличие от меня, Авиелл – прирожденная хранительница истины.

– Тогда уходите! Завтра рядом с тобой будет Нат, и я ожидаю лучших результатов в чтении апокрифов!

Я киваю, кланяюсь и жду, пока Авиелл выйдет первой, чтобы я могла за ней последовать.

Она идет очень быстро. Почти бежит, но при этом выглядит элегантной наследницей престола, кем она и является, а я все сильнее чувствую ее гнев на меня.

Когда мы приходим в ее покои, она закрывает дверь и прислоняется к ней спиной. Отдышавшись, она сердито поворачивается ко мне:

– Что ты наделала, Навиен?

Она касается своей груди, будто корсет давит на нее, лишая воздуха, необходимого, чтобы в полной мере выразить свой гнев.

– Я не могла…

– Что ты не могла сделать?

– Если ты не будешь меня перебивать, Ави, я тебе объясню, – раздраженно отвечаю я.

Она успокаивающе поднимает руки, а потом опускает их обратно на свою широкую золотистую юбку.

– Извини.

Она подходит ко мне, касается мягкой рукой моей щеки и печально мне улыбается. На ее правой щеке появляется ямочка. Так же как у меня, когда я улыбаюсь. Наверное, это единственное, что в нашей внешности есть общего.

– Эти слова запретили мне их произносить. Это было… будто они собирались перерезать мне горло.

– Что это были за слова? – спрашивает Ави и усаживается в красный шезлонг перед большими белыми стрельчатыми окнами.

повторяю я, вставая напротив.

Авиелл прикусывает нижнюю губу, размышляя.

– Это о героях?

Я пожимаю плечами и на мгновение опускаю голову.

– Я не хочу, чтобы ты всегда защищала меня, Ави. Я демон. Это я должна защищать тебя.

– Не говори глупостей, Нави. Ты знаешь, что я считаю иначе.

Ее взгляд становится печальным. Потому что независимо от того, как она все это видит, это правда, и однажды она тоже родит первенца, которого будут презирать, как демона, и оставят в живых только для того, чтобы он мог защищать второго ребенка.

Мы обе присутствовали при смерти Филиппа. Нашего брата. Самого младшего из нас четверых. Его герой Калеб был обезглавлен князем в ту же секунду. Прямо на наших глазах. Потому что без своего подзащитного все герои мгновенно теряют свою ценность и должны умереть. Так гласит закон.

По щеке Авиелл скатилась слеза. Она чувствует то же, что чувствую я. Помнит то же, что и я. Хотя нам тогда было всего десять и одиннадцать лет. Смерть наших братьев навсегда оставила рану в наших душах.

Самое главное, мы убедились, что без Авиелл я мгновенно умру. Она ненавидит эту мысль. Однако я не знаю, хотела бы я оставаться жить, если моя вторая половина перестанет существовать.

– Продолжай держать эти слова при себе, – внезапно шепчет она, встает и подходит к окну. Ее длинная юбка мягко скользит по дощатому полу. В тишине комнаты слышен лишь шелест ткани. – Если твои чувства говорят, что эти слова не должны доходить до ушей других, я верю в это.

Я молча киваю, хотя она этого не видит.

– Он хочет, чтобы я вышла замуж, – начинает она бесстрастным голосом и защитной стеной окружает свои чувства. – Я первая женщина, которая займет трон, потому что Филипп и Калеб мертвы, а мать больше не может иметь детей. Отец говорит, что о герцоге или простом дворянине не может быть и речи.

Я прищуриваюсь. Князья обычно берут в жены девушку без демонической крови из другой княжеской семьи. Однако если Авиелл как наследница княжества Истины выйдет замуж за одного из семи князей…

– Тогда два княжества объединятся, – высказываю я пришедшую в голову мысль.

Авиелл пожимает плечами:

– Наш отец, похоже, хочет именно этого.

Я фыркаю наполовину от гнева, наполовину от смеха. Это абсурд. Есть восемь княжеств. Восемь князей. Княжества не могут объединяться.

– Он говорит, что царство Истины было создано Богом именно для этого. Чтобы компенсировать их грехи, соединяя с ними наши качества, чтобы наши дети создали лучший мир.

– Поэтому князья женятся на недемонических детях других князей, они не имеют права на трон. Ты и так будешь княгиней, Авиелл. Не женой одного из этих… монстров. Так что ты должна выйти замуж не за одного из князей, а за какого-нибудь из их братьев.

– Может быть, они не так ужасны, как мы думаем, – шепчет она, явно готовясь ко всему.

– Каждый из них представляет собой один из семи смертных грехов. Они прямые потомки князей подземного мира, которые вышли из ада, Ави. Они плохие, – возмущаюсь я. Во мне поднимается паника. Я не могу этого допустить.

– Пожалуйста, успокойся, – слабо вздыхает она и озабоченно касается своего лба.

– Прости, пожалуйста, – отвечаю я негромко. Ей хватает бороться с собственными чувствами и не нужно ощущать еще и мои.

– И кто же из них это будет?

Я изо всех сил стараюсь скрыть от нее в своем сознании неукротимую ярость.

– Князь Гнева.

Я ничего не говорю, потому что любое слово вызвало бы у меня еще бо́льшую ярость. Авиелл ждет мгновение, затем поворачивается и оглядывает меня, будто что-то ищет. Одобрение?

– Есть и похуже, – выдавливаю я ложь.

Она приподнимает уголок рта:

– Да, это так.

– Он хотя бы хорош собой? – пытаюсь я разрядить обстановку.

Но в этом нет никакого смысла. Ави знает, что я на самом деле обо всем этом думаю.

– Мы выясним это через несколько дней. Завтра мы поедем в его княжество. После твоего урока чтения.

Я слегка удивленно киваю, потому что мы обе знали, что скоро нам придется уезжать. Князь Истины решил несколько месяцев назад, что Ави уже сейчас должна отправиться в путешествие по княжествам, чтобы выполнить свои обязанности и стать княгиней Истины. Однако князь, похоже, до последнего скрывал, что это будет нечто большее, чем просто выполнение своего долга. Почему, я не знаю. На самом деле он еще не стар и достаточно силен, чтобы продолжать править.

Больше всего мне хочется заорать. Но это не моя судьба. Я не имею права страдать. Это ее право. Только ей решать, сопротивляться или нет. Очевидно, она решила подчиниться воле отца.

– Почему все это должно произойти так быстро, Ави? Твой отец болен?

– Нет. Ожидаются беспорядки.

Я хмурюсь, потому что ничего об этом не знала. Сколько всего она еще скрывает от меня? Кажется, я не единственная, кто умеет закрывать свой разум.

– Беспорядки? – переспрашиваю я, подходя ближе.

– Да, люди говорят о князе подземного мира, который хочет свергнуть всех нас, и…

– И? – сдержанно интересуюсь я. Какой-то самозваный князь меня не пугает.

– И о возвращении архангелов.

Я бы громко рассмеялась, но я никогда не позволяю себе этого на людях. Так что я продолжаю оставаться внимательной и хладнокровной.

– Вот почему чтение апокрифов стало для них сейчас еще более важно. Они надеются найти в древних писаниях мира света указания на местонахождение архангелов и на то, смогут ли они воскреснуть.

Я ничего не отвечаю. Что я должна сказать? Авиелл не читала апокрифы. Это всего лишь истории, и что ж, возможно, когда-то именно так все и было. Но я никогда не читала ни слова об архангелах.

– В общем, мы уезжаем завтра, чтобы я могла исполнить свой долг. Заключить этот союз будет разумно. Нам нужно их сельское хозяйство, поэтому мы вполне могли бы объединить наши княжества.

Я в ярости стискиваю зубы.

Авиелл смотрит на меня взглядом, который я слишком хорошо знаю.

Хотя она постоянно призывает меня держать свои чувства при себе, когда они становятся слишком сильными, в то же время она требует, чтобы я оставалась самой собой. Возможно, это единственный момент, по которому мы расходимся во мнениях.

– Это то, ради чего я живу, – отвечаю я на ее невысказанные мысли.

– Кто ты, Нави?

Губы у меня задрожали. Ненавижу, когда она так спрашивает. Никто в этом мире не знает меня так хорошо, как она. Но все же она постоянно подчеркивает, что у меня нет собственной личности. И это причиняет боль.

– Твой герой, – говорю я спокойно, потому что это правда. Ави может сопротивляться этому. Не хотеть этого. Но она не может изменить то, что предопределено. И самое главное, она не сможет изменить тот факт, что я живу ради нее. Только ради нее, а не ради себя.

Между нами повисает тишина, от которой мне становится неудобно.

Поэтому я слегка кланяюсь и, не говоря больше ни слова, выхожу из комнаты.

Иногда в таких ситуациях мне хочется рыдать. Просто потому, что Ави и остальным кажется, что слезы могут унести с собой часть боли. Унести ее из души в мир, где она исчезнет, как только высохнут слезы. Но я никогда не проливала ни слезинки. Даже когда умерли Филипп и Калеб. Герои не способны на это. Демоны не плачут.

Я иду по величественным коридорам, стараясь не обращать внимания на окружающее великолепие. Бархатные шторы, золотые подсвечники и, самое главное, портреты княжеской семьи. Мне это не трудно, потому что, хотя я и ребенок этой семьи, я к ней не принадлежу. Только когда Авиелл задает этот единственный вопрос обо мне, мне больно. Будто ответ на вопрос о моей личности находится прямо у меня перед глазами, но я никак не могу его ухватить.

Она знает мою роль. Мою судьбу. Так почему же она хочет большего? Почему, ведь она прекрасно знает, что у меня нет никакой другой личности, кроме как быть ее героем?

Наверное, она не понимает, что именно так она забирает у меня все, что у меня есть.

Когда я наконец добираюсь до лестницы, ведущей в подвал, где находятся комнаты героев, я останавливаюсь. Мое внимание привлекает тихий мужской голос.

– Ты уверена?

Раздается еще один голос. Тот, который кажется мне знакомым.

– Все подготовлено.

Я закусываю губу и задумываюсь. Ищу в памяти этот голос, пока перед моим внутренним взором не возникает лицо новой служанки.

– Все зависит от тебя, – звучит мужской голос, который мне незнаком.

– Я знаю. Сопротивляться никто не будет.

Сопротивляться? Чему? У меня включается инстинкт. Все это грозит опасностью. Когда двое продолжают говорить чуть тише, я делаю шаг вперед.

– Вот это средство, – говорит мужчина.

Горничная ничего не отвечает, поэтому я поднимаюсь еще на одну ступеньку и заглядываю в коридор.

Мои глаза встречаются с чужими, цвета голубой стали. Сердце у меня быстро перекачивает всю кровь в голову и мышцы. Рука сжимает меч. Но человек в капюшоне с ледяными глазами подносит ладонь ко рту и направляет на меня демоническую силу, прежде чем я успеваю предупредить остальных героев.

Зрение у меня затуманивается. Я теряю сознание, у меня подкашиваются ноги. Последнее, что я вижу, – это перепуганные глаза горничной и маленький флакончик с зеленой жидкостью в ее руке. Яд. Яд демонов.

Глава 2

– Уведите отсюда княжескую семью! – Крик эхом отзывается в моем сознании.

Я медленно моргаю, борясь с туманом в голове. Но почти сразу жалею об этом, потому что десятки голосов разных героев одновременно громко врываются в мой разум.

Ави. Сознание возвращается ко мне так быстро, что я чуть снова не падаю в обморок. Где я нахожусь? Вокруг темно. Наверное, уже ночь. По крайней мере, я не связана и, кажется, просто лежу на каком-то твердом настиле. Я осторожно поднимаюсь и ищу выход из темноты. Слабый луч света указывает направление к двери.

– Герцог! – В голове звучит крик Марека. – Они убили герцога!

Меня охватывает паника. Мне нужно к Ави.

Я хватаю дверную защелку, дергаю ее, но она не поддается. Поэтому я отхожу, с разбега начинаю выбивать дверь и, справившись, толкаю ее плечом.

Навстречу несутся крики и дым.

– Авиелл! – кричу я в заполненные дымом коридоры и бегу, продолжая выкрикивать ее имя. В том числе и мысленно.

– Авиелл в тронном зале! – Голос Марека звучит приглушенно. Надломленно. Будто от него откололи какую-то часть, и это теперь навсегда. Герцог мертв. Его душа-двойник… мертва.

Я спешу дальше, пока не осознаю, что нахожусь в части дома, где живут служанки. Передо мной возник образ той из них, которую я видела перед тем, как потерять сознание. У нее был яд. Я несусь вверх по лестнице так быстро, как только могу. Мне навстречу попадаются кричащие, истекающие кровью люди. Дворяне, которые живут здесь, в замке, или в небольших поместьях в этом районе, а позади них их герои сражаются с врагами – фигурами в капюшонах и с мечами.

Я поворачиваю и бегу по коридору для прислуги в тронный зал. Я здесь не для того, чтобы сражаться за этих дворян. Моя единственная цель – Авиелл.

– Навиен! – В сознании я слышу крик Ната, героя князя. – Авиелл в безопасности?

Я не отвечаю. Просто продолжаю бежать сквозь дым, пока наконец не добираюсь до тронного зала. Сердце у меня колотится, все чувства обострены. Как вспышку молнии, я чувствую ее страх, он просто пронизывает меня насквозь.

Я счастлива, что она все еще жива, и мне требуется всего секунда, чтобы заметить ее за троном. Она спряталась там от нападавших, которые сейчас по всему залу жестоко бьются с героями. Потом я чувствую в душе Авиелл глубокую боль.

Увидев безжизненное лицо князя, я замираю. Его тело пригвождено копьем к стене. Рядом сражается Нат, но из глаз его будто исчезла жизнь.

– Я с ней, – мысленно шепчу я ему. Я хотела бы сказать больше. Показать, что я сочувствую ему. Но я этого не делаю.

Нат чувствует мое присутствие и смотрит в мою сторону. В его зрачках вспыхивает боль. Впервые я вижу человеческую реакцию в глазах своего дяди.

– Доставь ее к князю Гнева! – Это были последние слова, которые я от него услышала. Затем он снова бросается в бой и с ревом обезвреживает двух нападавших в капюшонах, отвлекая на себя всеобщее внимание.

Я тут же пользуюсь шансом и незаметно подхожу к Авиелл. Становлюсь на колени рядом с ней и приподнимаю ее за плечи. Из глаз у нее льются слезы.

– Нам нужно убираться отсюда, – шепчу я, очень стараясь, чтобы это звучало ласково. Но все бесполезно.

– Они их убили! – рыдает она, впиваясь дрожащими пальцами мне в руку. – Они убили мать и отца, Нави.

Ее голос срывается.

Я наклоняюсь к ней. Силой тяну ее вверх, потому что сама она встать не в состоянии.

– Ави! – умоляюще бормочу я.

Ее боль почти душит меня. Эти люди ничего для меня не значили. И все же сейчас я оплакиваю их, как если бы они были для меня такими же родителями, какими они были для Ави.

Я заставляю себя перестать ощущать ее чувства. Пытаюсь сосредоточиться на своем сознании и на ее спасении. Авиелл – наследница престола. Теперь она правительница этого княжества. И, что еще важнее, она для меня все.

Я поддерживаю ее и изо всех сил тяну к тайному ходу князя. Добраться до него нетрудно, он прямо за знаменем нашего княжества. Отец Ави никогда не ходил обычным путем, но, поскольку никому, кроме него, не разрешалось пользоваться этим проходом, я понятия не имею, куда он ведет.

– Куда? – кричу я Нату.

Но мне отвечает только ледяная пустота. Ната больше нет. Марека тоже.

Я не чувствую сознанием ни одного героя этого замка. Я отгоняю от себя эту мысль и иду дальше. Тащу за собой дрожащее тело рыдающей Авиелл.

– Возьми себя в руки! – кричу я ей раз за разом. Но все бесполезно.

В коридоре темно. Потом я наконец вижу какой-то свет. Я усаживаю Авиелл, отодвигаю занавеску и заглядываю в комнату. Это своего рода библиотека, которую я никогда раньше не видела. Тем не менее я сразу понимаю, что полки заставлены апокрифами. На стене сзади я замечаю два коротких меча, висящие в раме, направляюсь к ним и снимаю их со стены. Должно быть, эта служанка и человек в капюшоне забрали мое оружие, но теперь у меня есть хоть что-то, чем можно защищаться. Тяжело дыша, я разглядываю пол слева и вижу полосы. Сердце у меня подпрыгивает. Значит, проход должен быть там. Очевидно, полку уже много раз двигали по половицам.

Я засовываю мечи за нагрудный ремень, бросаюсь назад, поднимаю Авиелл и тащу ее за собой. Полка, как и ожидалось, сдвинулась, и за ней открывается пробитый сквозь камень коридор. Наверняка это и есть выход.

Снаружи раздаются крики. Я отпускаю Авиелл, которая уже способна стоять, вцепляюсь в деревянную книжную полку и тяну ее обратно к себе. В ту же секунду слышатся шаги и голоса.

– Уверена, что этот ход здесь, – говорит новая служанка.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Я убью ее. Когда-нибудь я убью это чудовище за то, что она сделала.

– Я думал, ты ее заперла! – рявкает мужчина.

Я не уверена, что это тот самый, который был рядом со служанкой. Не знаю, чем таким мне плеснули в лицо, но это притупило мои чувства.

– Она – герой будущей княгини. Ее невозможно просто так запереть.

– Тогда дала бы ей яд.

– Ты прекрасно знаешь, что ее выживание – это часть сделки.

Я задумчиво прищуриваюсь, но в этот момент Авиелл жалобно стонет. Мне приходится быстро подскочить и зажать ей рот рукой. Другой рукой я снова ее поднимаю и пытаюсь двигаться дальше. Прочь от напавших на дворец. Да, я обученный боец. Очень хороший боец. Но в одиночку против всех них мне не выстоять.

– Здесь что-то похожее! – вскрикивает кто-то позади меня.

Я сжимаю Авиелл крепче.

– Если ты сейчас же не придешь в себя и не побежишь, ты погибнешь! – бормочу я так тихо, как только могу.

Она качает головой и рыдает. Я чувствую ее скорбь, она такой силы, что у меня перехватывает дыхание. Она потеряла все. Осталось только одно.

– Тогда умру и я!

Ее взгляд застывает. Наконец она кивает. Я беру ее за руку, и буквально через секунду мы бежим. Позади нас раздается громкий треск, и я точно знаю, что это трещит та полка, которая отделяла нас от преследователей.

Я тяжело дышу. Сейчас я выполняю свой долг. Единственный смысл моей жизни – защитить Авиелл. Я должна доставить ее в княжество Гнева. Даст Бог, князь обрушит весь свой гнев на этих варваров.

Мы продолжаем бежать. Наши преследователи все ближе. Я это чувствую, как и их жуткие намерения.

Наконец перед нами оказывается выход, открывающий вид на мрачный лес за дворцом.

Но это сейчас он кажется сумрачным и холодным. На самом деле мне нравится это место. Когда мы с Ави были детьми, мы всегда радовались свободе, играя среди корявых стволов и сросшихся ветвей. К озеру отовсюду сбегали ручейки, и из-за высокой влажности деревья и почва здесь покрыты мхом. Раньше мох казался нам просто чем-то волшебным, но сегодня его мягкость очень кстати, потому что она немного приглушает наши шаги. Но все это нас не спасет, если Ави не начнет мне помогать.

– Скорее! – кричу я ей и продолжаю бежать.

Я тащу ее слабое тело на холодный ночной воздух. Она продолжает спотыкаться, но я держу ее крепко.

Мы бежим и бежим, пока я не понимаю, что нам от них не скрыться. Не получится. У меня остается только один шанс, поэтому я хватаю Ави и бесцеремонно толкаю ее за упавшее дерево.

– Теперь это уже не твоя битва! – ору я. – Хоть раз в жизни прими то, для чего я была рождена.

С этими словами я обнажаю мечи и бросаюсь навстречу темным фигурам. Их четверо. Большие, сильные мужчины. Все закутаны и одеты в капюшоны. Но героев среди них нет. Я это чувствую. За что бы они ни боролись, у меня причина сражаться и победить весомее, чем у них.

Когда я осознаю это и концентрирую всю свою демоническую силу, я набрасываюсь на них. Я больше не Навиен. Я женщина-убийца. Одна из самых опасных женщин-бойцов, несмотря на то что мы, герои княжества Истины, не должны использовать демонические силы. Они мне и не нужны. Мои клинки пронзают их тела. Я чувствую на руках их кровь. Когда я вонзаю свой меч в грудь последнего и наблюдаю в лунном свете, как жизнь исчезает из его глаз, я понимаю, что никогда не смогу это забыть.

Учиться убивать – это нечто совершенно иное, чем то, что произошло здесь. Сейчас это по-настоящему жестоко, безжалостно и окончательно.

– Пойдем! – обращаюсь я к Ави и, убрав мечи, протягиваю ей свои окровавленные руки.

Она какое-то время колеблется, но затем выползает из своего укрытия и смотрит на меня. Видно, что изменилось что-то не только во мне. В ней тоже. То, как она на меня смотрит, причиняет бо́льшую боль, чем осознание того, что за силы во мне дремлют. Потому что впервые в жизни Ави смотрит на меня и при этом видит демона, которым я и являюсь.

Тем не менее она хватается за мою руку и позволяет мне тащить себя дальше по лесу.

Такое ощущение, что моя разбитая душа жалуется, как котенок, и воет, как волк.

Авиелл идет медленно. Слишком медленно, поэтому я дергаю ее за руку.

Как все это могло произойти? Почему атаковавшие замок оказались достаточно сильны, чтобы убить всех героев? Убить князя? И почему та служанка сказала, что мое выживание входит в условия сделки?

Я пытаюсь привести в порядок мысли и перестать думать обо всех этих смертях. Затем где-то далеко позади раздается треск. Я останавливаюсь и пытаюсь почувствовать существо, которое приближается к нам. Это не животное.

– Дай мне свой плащ и корону! – прошу я Ави.

– Навиен, – шепчет она, словно обращаясь к той части меня, которую она знала всего несколько часов назад. К человеку, от которого она требовала, чтобы он нашел себя.

Что ж, я нашла себя. Это моя истинная сущность.

– Я ничего не могу поделать, если тебе не нравится, кто я на самом деле.

Я произношу эти слова, и мы обе чувствуем, что это правда. Она грустно кивает и снимает королевский плащ и корону, которые она носит как наследница престола с момента смерти Филиппа. Наверное, они как раз ужинали, когда напали эти варвары.

– Ты спрячешься здесь и, как только рассветет, пойдешь на восток. Поняла?

Она сглатывает, будто ей пришлось хлебнуть кислоты. Тем временем я достаю свою кожаную сумку и кладу ей в руку маленький компас. Наряду с лекарственными травами, горючим порошком для прижигания ран, ножом и небольшим факелом это основное снаряжение героя, которое мы всегда должны носить с собой. Наконец-то все это пригодится. Я немного колеблюсь, прежде чем полностью снять сумку и передать ее Ави. Хотя я сомневаюсь, что она сама залечила бы себе рану, но никогда не знаешь всего наверняка.

Я делаю еще один глубокий вдох, затем накидываю плащ и надеваю узкую корону на голову, стараясь, чтобы пряди закрывали мой висок. Лишь бы кто-нибудь не увидел мое клеймо.

– Там узнают о том, что произошло. Князь будет искать тебя.

– И что ты сделаешь? – с горечью спрашивает она с несколько скептической гримасой. Она знает, что я собираюсь сделать. Но ей нужно услышать это от меня.

– Отвлеку их от тебя.

Подбородок у нее дрожит. Она не кивает и ничего не произносит. Но мне не нужно ее разрешение. Она может быть моей княгиней, но в данный момент распоряжаться – моя задача. Чтобы спасти ей жизнь.

Я делаю шаг, кладу руку ей на шею и прижимаюсь лбом к ее лбу.

– Я люблю тебя, – шепчу я и, не дожидаясь, пока она ответит, сразу отталкиваю: – А теперь спрячься!

Она слушается, а я поворачиваюсь на звук к злой душе, которую я чувствую позади.

Я хочу убежать, увести его от Ави, но, когда узнаю его, замираю.

Когда мы еще слишком малы, чтобы защищать второрожденных, нас месяцами обучают в общих для всех героев лагерях. Стоящий передо мной молодой человек – брат одного из князей.

Он третий по рождению. Герой княжества Высокомерия.

– Ка.

Мой недоверчивый голос эхом разносится по мрачному лесу.

Перед моим ртом образуется серебристый туман.

– Я знал, что когда-нибудь убью тебя, – произносит он с каким-то мерзким удовлетворением в голосе.

– Что это значит? – бормочу я, ища сознанием Ави. Пытаясь понять, нашла ли она убежище.

– Где эта маленькая поганка Навиен?

Я снова замираю. Он не узнает меня. Как это возможно? Авиелл – моя сестра. Но мы не очень похожи друг на друга.

– Нави мертва, – коротко отвечаю я.

Он смеется. И я не уверена, что это просто игра. Да, нам было по десять лет, когда мы виделись в последний раз.

Но только мои светлые волосы совсем не похожи на черные как смоль волосы Ави.

Он подходит ближе. Я кладу ладони на рукоятки мечей и сжимаю пальцы.

А потом я вижу его глаза. Его черные демонические глаза. Без белков. Без души. Я наконец понимаю, почему он меня не узнает. Он зомби.

Я отступаю на шаг назад:

– Что он с тобой сделал?

Он снова смеется. Без эмоций. Я слышала, что некоторые правители накладывают на своих героев заклинание, чтобы вывести на поверхность их демоническую сторону. Они забирают у них все их человеческие качества, и то, что из этого получается, я теперь вижу перед собой.

– Нави не мертва. Я чувствую, что она где-то рядом.

– Значит, она вот-вот умрет, – вру я. Чего он хочет от меня? Разве ему недостаточно того, что здесь, в его глазах, стоит новая княгиня Истины?

– Тогда я сам ее убью.

– Я не пропущу тебя к ней! – кричу я, вытаскивая мечи.

Он издает какой-то нечеловеческий звук.

– Твоя смерть не входит в план, Авиелл, княгиня Истины.

Нет… Я хочу на него броситься. Убить его. Но внезапно понимаю, что я должна сделать, и застываю на месте. Похоже, у Ка другой план, и он отличается от планов тех людей, которые нас преследовали. Теперь он нацелился на Ави, за которую принял меня.

– Убей ее, Ларакай! – внезапно кричит Ка куда-то в лес, и когда я уже собираюсь бежать туда, у меня в душе что-то обрывается.

Нет! Меня наполняет боль. Такая глубокая, неизгладимая боль, что я падаю на колени. Мечи валятся на землю рядом со мной. Нет. Ави…

Ее крик эхом разносится по лесу. Моя душа продолжает разрываться. Расстается с ней, потому что она умирает. На мгновение лес вокруг меня озаряется светом. Светом, который, кажется, исходит от меня. Но я с силой прогоняю эту мысль. Это чушь. Этого не может быть.

«Ави!» – кричу я без звука где-то в своем сознании. С моих губ больше не срывается ни слова. Я хочу встать. Бежать к ней. Спасти ее. Но боль в душе меня парализует. Она оказывается хуже любой раны.

Она такая невообразимо сильная, что у меня вдруг течет слеза. Первый раз за всю мою жизнь.

Ави… Ее имя – последнее, о чем я думаю. Крошечный остаток ее души, последнее, что я чувствую перед тем, как мое сознание больше не выдерживает боли и я погружаюсь в бездонную жуткую тьму.

Когда я снова открываю глаза, боли уже нет.

Только теперь чего-то не хватает. Той связи, которую я носила в сердце всю свою жизнь.

Надо мной возникает лицо, которое не принадлежит Ка. На меня смотрят темные глаза. Я сглатываю и хочу что-то сказать, но молодой мужчина прикладывает палец к губам.

Он разглядывает меня. Я чувствую, как он снимает с меня ремень с оружием.

– Нет! – хриплю я и собираюсь сопротивляться, пусть даже наши с Ави души теперь разъединились. Но она не исчезла. Она не умерла. Я должна ее спасти.

Он снова прикладывает палец к губам, и я внимательно смотрю ему в лицо. Кто он такой? Демон? Он больше похож на Бога.

– Постарайся выжить, Авиелл, – хрипло произносит он, встает, и больше я его не вижу.

Прошла почти вечность, прежде чем я полностью пришла в сознание. Он действительно забрал мое оружие. Впрочем, мне все равно. Я спасу Ави, даже если для этого мне придется убить кого-нибудь голыми руками.

Я поднимаюсь и на дрожащих ногах иду к тому месту, где в последний раз чувствовала Ави. Когда я добираюсь туда, то смотрю вниз на кровь. Слишком много крови. Но Ави здесь нет.

– Авиелл! – ору я изо всех сил. Мне отказывает разум.

Я бегу. Ищу ее. Хочу ощутить ее душу. Кричу снова и снова и вижу, как из-за крон деревьев восходит красное солнце. Как долго я была без сознания?

Я падаю на колени. Ави здесь больше нет. Но все же она жива. Я это чувствую.

Топот копыт. Лошади. Мужчины. Я слышу их раньше, чем вижу. Они останавливаются передо мной. Ко мне бегут люди. Первым подходит мужчина в княжеском плаще. На его груди красуется символ гнева – буква «Г» в центре тела козла, и я знаю, что сейчас он меня убьет. Ведь Ави исчезла.

А я всего лишь демон, у которого больше нет права на жизнь. Который потерял всю свою ценность в этом мире.

– Госпожа Авиелл, – слышу я его голос.

Я открываю рот, чтобы объяснить ему, что она может быть жива. Что он должен позволить мне жить, потому что я – ее единственный шанс.

– Я так рад, что нашел вас.

Я замираю. И тут начинаю понимать. На мне все еще корона Ави и ее плащ. И тот мужчина забрал мой оружейный пояс. Более того, ни одно существо из других княжеств никогда не видело наследницу престола княжества Истины. С тех пор как наши братья умерли и Ави заняла первое место в очереди на престол, ее скрывали от князей, потому что было ясно, что когда-нибудь за одного из них она должна выйти замуж.

Поскольку ее отец хотел, чтобы этот союз был основан на политических выгодах, он, скорее всего, боялся, что она может влюбиться и принять самостоятельное решение. И теперь меня приняли за нее. Мне придется подыграть, если я хочу выжить, чтобы потом спасти Ави.

Усилием воли я заставляю сознание вернуться к стоящему передо мной мужчине. Князя Гнева я представляла себе иначе. Не таким молодым. И я бы никогда не подумала, что у него такое симпатичное лицо и добрые глаза.

Разглядывая каждое движение на его лице, я отвлекаюсь от боли, которую вызывает во мне потеря Ави. Я не должна поддаваться этой боли. Все это, наоборот, должно придать мне сил. Потому что Ави не умерла. Моя вторая половинка еще живет.

Я позволяю князю посадить меня на одну из лошадей, как это сделала бы княжна. Он садится позади и обхватывает меня за талию, чтобы я могла сидеть по-женски.

– Как вы меня нашли? – наконец решаюсь заговорить я, добавив в голос больше мягкости, чем обычно.

– Мой герой почувствовал, что этому княжеству грозит опасность.

Я прищуриваюсь, радуясь, что он не может как следует видеть мое лицо, пока мы едем по лесу. Как можно ощутить опасность на расстоянии стольких миль?

– Разве герои могут делать что-то подобное? На таком расстоянии? – спрашиваю я, изображая неосведомленность. Но сама я точно знаю, что это невозможно. Либо его герой очень могущественный.

– С тех пор как мы обручились, мой герой сосредоточен только на вашем княжестве, госпожа Авиелл. Мое будущее должно быть в безопасности. Сначала мы побывали у замка, там никого не осталось в живых, и я почти потерял надежду, но потом мой герой обнаружил вас в лесу.

Его пальцы, держащие поводья, на мгновение касаются моей руки. Ласковый, нежный жест, так до меня никогда не дотрагивался ни один человек, кроме Авиелл. Я невольно задаю себе вопрос, как бы я себя чувствовала, если бы со мной всю жизнь обращались как со второрожденной. Я закрываю глаза и молчу оставшуюся часть пути, потому что чувствую большую слабость. Разлука с Ави лишает меня жизненной энергии.

Прошло много времени, и мы наконец приехали. Я немного поворачиваю голову и смотрю на гигантский замок. Он не идет ни в какое сравнение с дворцом Истины, где я выросла.

– Авиелл, – бережно произносит князь и гладит меня по щеке.

Я усмехаюсь про себя. Если бы он знал, кто я на самом деле, он бы отрубил мне голову, вместо того чтобы так ласково прикасаться ко мне.

– Мы прибыли.

Я киваю и позволяю ему помочь мне слезть с лошади. Слуги подбегают и поддерживают меня, князь отдает им распоряжения, а затем уходит к спутникам.

Женщины ведут меня в замок. По коридорам, вверх по лестнице, в комнату и дальше – к большой ванне.

Пока две из них снимают с меня плащ, а третья наполняет ванну, откуда доносится восхитительный запах лаванды, я наконец начинаю что-то соображать и останавливаю их.

Я не разговариваю и веду себя как раненое животное. Они замечают мое поведение, я вижу это по их глазам и беру себя в руки.

– Оставьте меня одну, – с трудом выдавливаю я. Губы у меня угрожающе дрожат. Возможно, поэтому они подчиняются. Или потому, что принимают меня за Ави.

Когда они уходят, я подхожу к большому зеркалу и сбрасываю верхнюю одежду. Демоническая метка предательски бросается в глаза. Они чуть было не увидели ее и не поняли, кто я на самом деле.

Я на мгновение прикрываю глаза, а потом начинаю стягивать брюки и снова вижу черное сердце на груди. Глянув вниз на шрамы на бедрах, я перевожу взгляд на лицо и убираю со лба окровавленные пряди. Просто чудо, что князь не заметил, что у меня на виске знак демонов.

Все мы, герои, рождаемся с двумя метками: черным сердцем на груди и лилией на виске, но последняя у каждого демона индивидуальна. На моей изображена очень редкая лилия, которая за последнюю тысячу лет расцвела только один раз. К рождению Авиелл. Она нас связывает.

Этот знак на моей коже – единственное, что когда-либо принадлежало только мне. Тем не менее я понимаю, что мне нужно сделать, поэтому я сжимаю кулаки и глубоко вздыхаю.

Мои волосы залиты кровью, так что обман распознать никто не сможет. Они подумают, что я получила эту рану раньше. Я подбадривающе киваю сама себе и осматриваю маленькую ванную. Круглый потолок красиво декорирован в синих и белых тонах. А рядом с зеркалом в золотой раме посреди комнаты стоит белая ванна, также украшенная золотом.

Чуть позади я замечаю старинный деревянный столик для бритья и лезвие на нем.

Недолго думая, подхожу к нему, снимаю корону Авиелл, кладу ее на стол и хватаю лезвие. В последний раз я смотрю в зеркало на свою демоническую лилию и надрезаю кожу. Стираю с лица последнее, что осталось от моей личности.

Я не пролила ни слезинки. Не вскрикнула. Даже не застонала. Я думаю только об Ави. Я должна это сделать. Ради нее. Может быть, немного ради себя тоже. Чтобы мне удалось выжить.

Глава 3

Проходит почти две недели, в течение которых я сижу взаперти и отказываюсь с кем-либо видеться. У меня сейчас нет сил изображать всю эту ложь, но одновременно я очень боюсь, что кто-нибудь из героев ощутит, что я в замке. Малейшая неосторожность, и они почувствуют меня в своем сознании и сразу поймут, кто я такая.

В душе у меня продолжается эта мучительная боль. Моей сестры больше нет со мной. Даже если я чувствую, что она жива, наша связь навсегда разорвана.

Я знаю это. Рана, которая повредила наш общий дух, уже не заживет.

Но я понимаю, что не смогу вечно прятаться от внешнего мира. Так нельзя. Слишком многое поставлено на карту. Я должна найти Авиелл.

– Госпожа! – раздается вдруг голос князя с другой стороны двери, будто он прочитал мои мысли.

Я подтягиваю колени и усаживаюсь на кровати. Теперь я изучила в этой комнате все от и до. Как и в ванной, круглые потолки здесь тоже разукрашены, но в более насыщенные цвета – красный и коричневый. Занавеси на кровати с балдахином, старая деревянная мебель и зеркало над туалетным столиком подобраны в тон.

– Да, мой князь, – отзываюсь я слабым голосом.

– Вы…

Он замолкает, будто должен мне что-то сказать, но не знает, как это сделать. До этого момента я отказывалась видеться в том числе и с ним. Но прошло уже много времени, и продолжать скрываться от него будет неправильно, к тому же моя рана немного зажила.

– Я понимаю, что вы скорбите. О вашей семье и о вашем герое.

Я заморгала, когда он так естественно дал понять, что потеря героя может вызвать горе. Но когда он продолжает, голос его звучит немного рассерженно и нетерпеливо.

– Тем не менее князья ожидают сегодня вечером вас увидеть. Я мог бы отложить встречу, но теперь…

Я резко набираю в легкие воздух. Отец Авиелл, князь Истины, тоже всегда присутствовал на регулярных встречах князей. Однако эта встреча, похоже, была назначена специально, чтобы всем меня представить. Поэтому я встаю и открываю дверь. Его ласково глядящие зеленые глаза встречаются с моими. Сама того не желая, я чувствую, что во мне что-то исцеляется. Это не потому, что последние две недели я отдыхала в роскоши и покое. А потому, что он так смотрит на меня. Будто я какая-то необыкновенная. Будто я не демон.

Тут я понимаю, что своим взглядом он залечивает рану, о существовании которой я даже не подозревала.

– Они уже здесь? – деликатно осведомляюсь я. Тщательно следя за тем, чтобы вести себя как госпожа, а не как герой.

– Прибывают сегодня вечером и хотят с вами познакомиться. Они должны это сделать. Иначе вы не сможете стать княгиней и…

– Даже если я скорблю, моему княжеству нужна правительница, – завершаю я его мысль.

До сих пор не было случаев, когда княжеством правила женщина, это необычно, поэтому все князья должны сначала со мной познакомиться. Познакомиться с Авиелл. Иначе у нашего княжества вообще не будет правителя. Таково, по крайней мере, правило, которое установили князья, когда стало ясно, что наследник мужского пола больше не родится.

Но знакомства пока так и не произошло. После него Авиелл еще предстоит посетить все княжества. Это традиция, другие князья в детстве тоже посещали каждое княжество. Только тогда Авиелл может быть коронована на законных основаниях.

Я поспешно отгоняю эти мысли и снова сосредоточиваюсь на князе, который в этот момент кивает в ответ на мои слова. Я рассматриваю его темно-русые волосы. Отмечаю его высокий рост и лицо – благородное, как на картинах. Мы еще совсем не узнали друг друга, хотя я здесь уже две недели. Недели, в течение которых я так и не начала искать Ави. Но я не сумею ей помочь, если буду действовать опрометчиво и в итоге меня разоблачат.

– Вам уже известно, кто несет ответственность за нападение?

Князь опускает глаза:

– Мы предполагаем, что это были повстанцы, живущие за пределами княжеств на Западе. Мы их найдем и покараем.

Я киваю:

– А что осталось от моего княжества?

Он вздыхает:

– Здания дворца. Несколько аббатов и деревня – на нее не напали.

Я на мгновение закрываю глаза, я и так уже знала, что все люди, с которыми я росла, мертвы.

– Что теперь с этими людьми? И с погибшими?

– Согласно протоколу, они были доставлены в безопасное место, о котором никто не знает. Мертвые были преданы огню. Конечно, кроме княжеской семьи и нескольких высокопоставленных дворян. Их поместили в склеп, и они не будут должным образом похоронены до тех пор, пока их убийцы не будут повешены.

Такой протокол мне известен. В свое время пришлось ждать два месяца, чтобы похоронить бывшего князя, так как в его смерти было много непонятного. Авиелл тогда очень плакала, потому что любила своего деда. Я же его плохо знала.

– Хорошо. Я буду присутствовать на встрече сегодня вечером, – тихо произношу я.

– Я пришлю вам что-нибудь, чтобы вы могли одеться для приема.

Он делает вдох, будто хочет еще что-то сказать. Но вместо этого молча подносит руку к моей щеке и очень осторожно касается пальцами шрама на виске.

В глазах у него вспыхивает гнев, и подбородок дрожит.

Красноватая линия шрама спускается у меня до подбородка – я решила, что кто-нибудь может что-то заподозрить, если шрам будет только там, где у героев отметина.

Я даже подумывала о том, чтобы вырезать черное сердце с груди. Но это я бы вряд ли пережила.

– Мы отомстим за это! – обещает князь грозно.

Я ничего не отвечаю. Вместо этого позволяю себе прочувствовать его прикосновение.

– У меня есть библиотека. Ваш отец писал, что вы любите читать.

Я с трудом сглатываю, когда снова осознаю, почему эти двое переписывались. Ави – его невеста. То есть я его невеста.

– Я посещу ее в ближайшие несколько дней, – говорю я и отступаю на шаг. Его близость и забота что-то пробуждают во мне. Что-то, чего я никогда раньше не чувствовала. Теперь несправедливость, в которой я выросла, ранит меня все сильнее.

– Мой князь? – призываю я его наконец закончить визит и снова оставить меня одну.

– Тарон, – поправляет он меня, снова вызывая чувства, которые я, черт возьми, не хочу испытывать. Но они приходят. Мне никогда не разрешалось называть князя по имени.

– Ави, – отвечаю я. Не только потому, что это домашнее прозвище Авиелл, но и потому, что это имя напоминает мое. Может быть, так мне перестанет казаться, что я краду ее жизнь.

– Я пришлю платье, – как-то сдавленно выговаривает он, потом добавляет: – Ави, – и уходит, отвесив легкий поклон.

Я закрываю дверь и падаю на свою кровать. Нет. На кровать Ави. Потому что у меня в распоряжении должен быть только меч. А не кровать с балдахином в замке.

Как и было обещано, вскоре мне принесли платье.

Одежда, которую я носила последние несколько недель, вряд ли подошла бы для такого случая. Несмотря на то что мне она нравилась.

Перед принятием ванны я отправляю горничную из комнаты, чтобы она не увидела мою метку на груди, и возвращаю, уже надев платье, ей остается только застегнуть его. Вкус у Тарона безупречен. Ави точно надела бы такое платье. Белое, как символ нашего княжества. Чистое, простое. Как истина. Покрой немного открывает декольте, но не слишком откровенно. Длинное, почти до пола, на талии перехвачено лентой из золотистой ткани. Авиелл бы это понравилось, и она бы крутилась до головокружения, наблюдая, как вокруг ног развевается воздушная ткань. Мне же хочется вернуть свою черную одежду героя. Придя в сознание после вырезания метки героя, я ее сожгла, а остатки выбросила в окно.

Служанка начинает заплетать мне волосы вокруг диадемы. При этом старается прикрыть локонами мой шрам. Мне хочется ей за это врезать. Этот шрам принадлежит мне, как прежде принадлежала черная лилия.

Кожа и волосы у меня пахнут лавандой, такой запах я обычно замечала только от Ави. У нас, героев, для мытья обычно есть лишь простое мыло и ведро холодной воды на весь день.

– О, наверное, лучше прикрыть вам спину волосами? – спрашивает девушка, глядя на меня с сочувствием.

Я на мгновение растерялась, но потом поняла, что вырез платья открывает мои шрамы на спине.

– Может быть, несколько прядей? Я когда-то упала с лошади, – вру я, прогоняя из сознания душевную боль, связанную с этими шрамами. Как всегда.

Когда девушка заканчивает, она бросает на меня в зеркало приветливый взгляд. Но как бы мне ни хотелось ответить ей тем же, я могу реагировать только безразличием. Я не смогу впустить эту девушку в свое сердце так, как наверняка сделала бы это Ави. У меня просто не получится. Потому что мое сердце закрыто. Для любого человека, кроме Ави. Такой уж я уродилась. Так меня учили.

После смерти Филиппа и Калеба я изгнала весь остальной мир из своего сердца. Какая-то часть во мне подозревает, что именно поэтому я не вырезала метку черного сердца на груди. Потому что она показывает именно то, что под ней находится.

Наконец девушка ведет меня по длинным коридорам замка.

Когда я сюда прибыла, я почти ничего не успела разглядеть. Теперь я вижу, что дворец немного мрачнее нашего. Но красноватые цвета интерьера, факелы, отбрасывающие пляшущие блики на стены, и высокие декоративные потолки создают уютное и какое-то домашнее ощущение.

Огромные окна завешены толстыми тканями. У нас по-другому. У нас все светлое и белое и сквозь окна свободно проникает солнце. Но теперь всего этого больше не существует. Теперь белые стены и золотой тронный зал моей родины залиты кровью, и вся жизнь, которая наполняла наш замок, стерта предательством. Князь, княгиня. Нат, Марек. Все они убиты. Я выясню, кто в этом виноват.

У меня в сознании возникают голоса. Герои здесь, в замке, явно находятся в напряжении.

– Прибыл князь Обжорства, – произносит кто-то глубоким мужским голосом в моем сознании, и я сосредоточиваю всю силу, чтобы они не почувствовали мой страх, и стараюсь снова замкнуться в себе.

Когда я поднимаюсь по лестнице, мне кланяется горничная, и я чувствую, что сознание героев направлено на меня.

– Это она, – мысленно восклицает один, в то время как другой герой призывает его держать такую информацию при себе. То, что я их слышу, означает, что я не полностью заблокировала свой разум. Я должна сконцентрироваться.

Глубоко вдохнув, я цепляюсь за черные перила и спускаюсь по красной ковровой дорожке, устилающей мраморные ступени. Если я хочу спасти Ави, мне надо перестать быть Навиен. Я должна побороть страх и вести себя так, как подобает княжне. На мгновение я поднимаю глаза к потолку. Пространство заполнено множеством великолепных картин, мне даже не удается охватить взглядом их все. Они изображают восхождение князей из подземного мира на землю.

Когда я оказываюсь внизу, меня встречает Тарон в широком красном плаще и протягивает мне ладонь.

Я вкладываю свою руку в его и следую за ним по красиво оформленному коридору. Уже не замечая ничего вокруг, я позволяю ему себя вести, и наконец мы подходим к двум высоким двустворчатым дверям.

Я распрямляю плечи, чтобы войти как будущая княгиня Истины. Хотя все, что она сейчас собой представляет – что я собой представляю, – это ложь.

Банкетный зал огромен. Потолок похож на потолок часовни. Чуть поодаль стоит длинный стол, за которым сидят шестеро мужчин. Их головы украшают короны, а плечи – пурпурные накидки княжеств. Только один из них не носит ни короны, ни плаща. Я замечаю, что его черные глаза устремлены на меня. Исходящая от него тьма окутывает меня, грозя раздавить. Как будто это он демон, а не я. Он проводит пальцами по подбородку и губам, и на лице у него возникает жесткая усмешка. Затем его мрачный взгляд быстро пробегает по всему моему телу, задержавшись на лице и шрамах. На долю секунды уголок его рта вздрагивает, и я замечаю в его глазах одобрение. Затем он облизывает губы и отворачивается, будто я не стою его внимания. Будто он уже достаточно насмотрелся на мою ничего не значащую персону.

Я с трудом сглатываю и оглядываю другие столы, за которыми сидят аристократы. Все они смотрят только на меня. Во мне поднимается паника. Как заставить столько людей поверить в то, что я хоть немного на них похожа? Что я тоже отношусь к знати и меня все любят? И что душа у меня независима?

– Разрешите представить… Госпожа Авиелл. Наследница престола княжества Истины.

При словах Тарона по толпе пробегает ропот. Дворяне почтительно опускают головы. Только князья остаются сидеть прямо.

Князь без короны, полностью одетый в черное, берет свой бокал, делает глоток, напоследок пронзительно смотрит на меня и, наконец, поворачивается к соседу, очевидно, чтобы продолжить разговор, который прервало мое появление. Как будто ничего не произошло. Мужчина, с которым он разговаривает, постоянно бросает на меня похотливые взгляды. Его лицевые мышцы беспокойно подергиваются, при этом зеленые глаза метают в мою сторону молнии. Я смотрю на значок на его груди. Олень, в рогах которого буква «С». Князь Сладострастия.

– Пойдемте, – обращается ко мне Тарон и провожает на приготовленное для меня место за столом, после чего усаживается сам.

Никто из князей больше не обращает на меня внимания. Они просто разговаривают друг с другом, шутят, смеются, как это принято у знати, едят и пьют.

Князь рядом со мной пододвигает к себе тарелку и кувшин, будто я собираюсь все это у него отобрать. Князь Жадности.

– Не хочешь ли ты, Тарон, – внезапно раздается такой низкий и властный голос, что мне даже не нужно смотреть на князя в черном, чтобы понять, что это говорит он, – рассказать нам немного больше о своей невесте?

Его веки на мгновение вздрагивают, будто он в предвкушении следующего слова.

– Об Авиелл, – добавляет он тихо и небрежно. Но его все расслышали. Хотя уверена, я единственная, кто расслышал презрение. Я сжимаю зубы.

– Авиелл потеряла всю семью, Лиран. Добавь немного уважения, когда произносишь ее имя.

– Ее имя, – повторяет князь, явно забавляясь, и… что-то еще слышится в его голосе. Угроза?

Он останавливает на мне снисходительный взгляд. И теперь я понимаю, что это за князь. Князь Высокомерия. Я пытаюсь успокоиться. Он ничего не знает. Это выражение превосходства связано с грехом, который он представляет. Высокомерие, гордость. Он явно дразнит меня, и моя напряженная реакция вызывает у него едва заметную улыбку.

– Мне было бы очень интересно узнать, что случилось с вашим героем. Почему она не защитила вас, госпожа? Как ее звали, можно узнать?

Он произносит это очень медленно. Вполне обдуманно. И не смотрит на меня, лишь на долю секунды, когда он заканчивает говорить, его взгляд останавливается на шраме на моем виске, и уголок его рта победно приподнимается.

– Навиен, – сдержанно отвечаю я. Все замолкают. Наверное, потому, что я впервые что-то сказала.

Князь Высокомерия откидывается на спинку стула. Единственный, кто еще продолжает есть, – это довольно толстый мужчина, который, не обращая внимания на манеры, вгрызается в свиную ногу. Князь Обжорства.

– Навиен, – немного язвительно повторяет князь Высокомерия, и тут где-то глубоко в душе я понимаю, что он обращается ко мне. Он все знает.

– Разве она не смогла защитить вас? Неужели она подвела наследницу престола княжества Истины?

Снова он имеет в виду меня. Он обращается ко мне напрямую, и я слышу за этими словами осуждение. Его все слышат. Только никто, кроме нас двоих, не знает, что это обвинение предъявляется не погибшему герою, а мне.

Я до боли впиваюсь ногтями в кожу, пытаясь собраться с духом.

– Она пыталась, – отвечаю я, добавляя к своим словам грусти, здесь мне даже не приходится притворяться.

– Она пыталась, вот как?

Он говорит почти шепотом. И хотя он сидит в трех местах от меня, я слышу его совершенно отчетливо. Ощущаю каждое его слово кожей и вздрагиваю, будто чувствую ухом его дыхание.

– Лиран! – предупреждает его Тарон, кладя руку мне на плечо. – В конце концов, этим героем была ее сестра. Оставь ей тот образ, который у нее сохранился.

В зале снова поднялся шум.

– То, что ты говоришь, Тарон, – это государственная измена. И ты это знаешь.

Князь Высокомерия говорит с таким отвращением к окружающим, что мне очень хочется в него плюнуть. Мы с Ави сестры. Независимо от того, государственная это измена или нет.

Тарон только отмахивается. Очевидно, он знает, как вести дискуссию с правителем, основными качествами которого являются высокомерие и гордость. Победить его невозможно. Когда дьявольский взгляд князя еще раз встречается с моим, я понимаю, что тоже не смогу одержать верх.

Я должна отсюда уйти, пока еще могу это сделать. Пока он еще играет в свою игру и она ему не надоела так, чтобы он решил меня выдать. Этого я допустить не могу.

Я делаю оскорбленный вид и поднимаюсь с места.

– Я… – заикаюсь я, придавая своему голосу «девичий» тон, который Авиелл всегда использовала, разговаривая со своим отцом, – я бы хотела немного освежиться.

Я бросаю на Тарона смиренный взгляд, будто прошу у него разрешения. Я вижу, как ему приходится сдерживать гнев, но затем он тепло улыбается и кивает мне.

Как можно быстрее, но не слишком поспешно, я покидаю зал, почти спотыкаясь на красной ковровой дорожке в величественном коридоре. Мне нужно скрыться. Главное – не оглядываться.

Я бросаюсь к входной двери, но в этот момент кто-то хватает меня за плечо и затаскивает в мрачную комнату, освещенную только огнем камина. Она похожа на небольшой кабинет. Перед камином стоит старый письменный стол, вдоль стен – полки с книгами. Среди них несколько апокрифов. Я хочу закричать, но мужчина зажимает мне рукой рот. Моя истинная сущность сразу чувствует, кто он такой. Герой. К тому же очень могущественный.

– Что тебе нужно? – шиплю я сквозь его мозолистые пальцы и отстраняюсь.

Когда мне удается обернуться и взглянуть на него, я сразу понимаю, кто это. Герой князя Высокомерия. Сходство невозможно не заметить. Как и сходство с Ка, с которым я столкнулась в лесу. Я бросаюсь на него, намереваясь ударить за то, что его одержимый брат со мной сделал, но неожиданно раздавшийся голос заставляет меня застыть на месте.

– Только прикоснитесь к Арку, герой, и я расскажу каждому живому существу в этом замке, кто вы такая и что вы сделали. Вам тут же отрубят голову.

Князь Высокомерия своими словами подтверждает все, что от него ожидают окружающие.

Когда я удерживаюсь от нападения и поворачиваюсь к нему, подбородок у меня дрожит. И хотя я знаю, что из этой ситуации мне не выбраться, мне становится интересно, хоть это и кажется неважным, почему он называет своего героя по имени.

– Оставь нас одних, – мягко обращается князь к Арку и, дождавшись, пока тот уйдет, закрывает дверь.

Меня охватывает такое напряжение, что я вздрагиваю от треска полена в камине позади меня.

Теперь, когда он не сидит за столом, я замечаю его высокий рост. Плечи и грудь у него как у тренированного героя. Тело сильное и подтянутое. Черная рубашка доходит ему до бедер, а брюки заправлены в черные сапоги. Все это больше похоже на одежду героя, а не князя.

Единственное, что указывает на его высокое положение, – это цепь с символом величия – орлом под буквой «В» – на груди и большое черное кольцо правителя. Когда он на меня смотрит, темные волосы спадают ему на лоб и немного закрывают глаза. Будто занавес, скрывающий его отражающуюся в глазах темную душу.

Я собираю все свое мужество и расправляю плечи.

– Что вам нужно?

– Думаете, вы в том положении, чтобы задавать такой вопрос? – смеется он и подходит ко мне на несколько шагов. Тело у него мускулистое. Крупное. Могучее. Черная рубашка, которую он носит, еще больше все это подчеркивает. Его мрачную ауру, темные глаза, черные волосы.

– Вы издеваетесь надо мной, Лиран. Вы бросаете мне вызов на глазах у всех. Вы называете меня героем, а потом позволяете своему брату затащить меня сюда, чтобы побыть со мной наедине. То есть разоблачать меня вы явно не собираетесь. Итак, я повторяю свой вопрос: что вам нужно?

Он снисходительно смотрит на меня и делает еще один шаг навстречу. Губы у него дрожат от негодования.

– Для вас я – ваша светлость, – поправляет он меня. Как будто ничто из того, что я сказала, не имело значения, кроме обращения к нему по имени.

– Что вам от меня нужно, ваша светлость?

Я подчеркнуто сладко улыбаюсь ему.

Уголок его рта дергается, и я чувствую, что ему нравится моя дерзость. В то же время он наверняка относится ко мне с пренебрежением, поскольку я и правда не могу себе такого позволить.

– Авиелл жива? – спрашивает он, и я замираю, когда он произносит ее имя, потому что в его голосе слышна любовь.

– Да. Иначе меня бы здесь не было.

– Ах, – хрипло смеется он, – значит, вы только ради нее играете будущую княгиню? А не потому, что всегда хотели занять ее место?

Я кидаюсь на него и бью по лицу. Не задумываясь. Без колебаний.

– Разоблачите меня! Используйте! Издевайтесь надо мной! Но никогда больше не ставьте под сомнение мою преданность Авиелл… ваша светлость!

Я использую это обращение как оскорбление и жду от него ответного удара.

Но ничего не происходит. Он просто смотрит на меня.

– Я не выдам вас, герой.

– Почему?

– На то у меня есть свои причины. Я предлагаю вам сделку.

Я поднимаю брови и смеюсь.

– И как это должно выглядеть? Недавно ваш брат Ка напал на меня и хотел убить!

– Ка и Ларакай – отступники и заблудшие. Итак, давайте перейдем к моему предложению: я сохраню ваш демонический секрет и помогу найти Авиелл.

– И что я должна буду за это сделать? – ворчу я, потому что не ожидаю ничего хорошего. Он слишком близко ко мне, и его запах отчего-то затуманивает все мои чувства. Тепло, исходящее от его тела, так контрастирует с его ледяными глазами. И с тем, что он говорит. Особенно о двух своих братьях. Но я сама видела, что Ка был зомби. Настоящий Ка мертв.

– Я расскажу вам, когда придет время.

Я моргаю и отступаю, потому что он подходит все ближе и ближе и его запах еще больше меня волнует.

– Нет.

– Разве у вас есть выбор, герой?

Я стискиваю зубы и с трудом сглатываю. Нет. У меня нет выбора.

– Чего вы хотите от Авиелл?

Его веки снова подергиваются.

– Вы умны, – замечает он, восстанавливая дистанцию между нами. Я поворачиваю голову, чтобы продолжать смотреть ему в глаза. Не собираюсь показывать ему слабость. Хотя это и нелегко. Он такой чертовски высокомерный и могущественный. Но и я не маленькая девочка.

– Я хочу на ней жениться, – говорит он коротко и прямо, и мне становится смешно.

– Она же помолвлена с князем Гнева.

– Я знаю. Еще я знаю, что Авиелл любит вас. Доверяет вам. Так что теперь доверьтесь мне и позаботьтесь о том, чтобы у них не дошло до свадьбы.

– Значит, я должна сдерживать князя Гнева?

Какая ирония. Он наверняка не окажется терпеливым.

– А потом заставить Авиелл вступить с вами в брак? – Я фыркаю. – Я не могу этого сделать. И не хочу.

– Значит, вы предпочитаете, чтобы ее никогда не нашли? Чтобы вас обезглавили и Авиелл пришлось умереть, зная, что ее герой не был готов сделать для нее все?

Я впиваюсь ногтями в ладони. Мне хочется снова его ударить. Но этим я бы просто показала, что его слова меня задевают… потому что он прав.

– А вы будете к ней добры?

– Конечно, я уж точно более приятный спутник жизни, чем холерик Тарон.

Я в этом сомневаюсь. Стоящий передо мной князь сильно напоминает правителя подземного мира. Даже его герой Арк рядом с ним выглядит так, будто кто-то поменял их местами и не он, а Лиран является демоном.

– Так мы заключили сделку, герой? – спрашивает он, протягивая мне руку.

Я пристально смотрю на него. Наблюдаю за маленькими танцующими искорками в его глазах. Вижу, как он жаждет моего обещания и последующего правления княжеством Истины, когда он получит руку Авиелл.

Но у меня нет другого выбора. Как только я найду Авиелл, я смогу начать искать выход из этого положения. Даже если мне придется убить князя, чтобы защитить ее от его жестокости.

– Навиен, – поправляю я его и сжимаю руку в ответ. Меня переполняет сила, и я понимаю, что разорвать эту сделку я не смогу никогда.

– Мне было приятно иметь с вами дело, Навиен.

Звук моего имени из его уст заставляет меня вздрогнуть.

– Мне тоже, ваша светлость, – отвечаю я, даже не стараясь, чтобы мой голос звучал правдиво.

Когда он отпускает мою руку и я собираюсь уйти, он останавливает меня еще раз и убирает прядь с моего шрама. Очень аккуратно он заправляет ее мне за ухо. Я не ожидала такого нежного жеста от этих убийственных рук. Я слышала истории о князе Высокомерия. Он оставляет за собой опустошение, кровь и смерть.

– Не скрывайте это, Навиен, – бормочет он. – Это показывает вашу силу и желание освободить свою сестру любыми средствами.

Я наблюдаю за ним. Его темные глаза, кажется, пытаются заглянуть в самую глубину моей души, что-то ищут во мне. А потом это мгновение внезапно обрывается, он прокашливается и исчезает. В этот момент я понимаю, что это он был тем человеком в лесу. Человеком, который снял с меня ремень с оружием. Он хотел, чтобы меня приняли за Авиелл. И я сделала именно то, что он давно планировал.

Глава 4

Вся в поту, я просыпаюсь. Дыхание у меня срывается, сердце бешено колотится. Я должна заставить себя не кричать. Они могут услышать. Они слышат все.

Возможно, в моей жизни было время, когда я думала, что жизнь Авиелл и всей знати безоблачна. Но это не так. Я чувствую, что за мной круглосуточно наблюдают. Горничные и герои постоянно рядом. Даже если они не находятся прямо здесь, в моей комнате, они ждут за дверью, пока от меня не раздастся хоть какой-нибудь звук.

Когда я была героем, никого не волновало, когда я кричала по ночам. Или когда я не хотела ничего есть, потому что моя жизнь была невыносимой.

– Госпожа, – раздается голос Мирал, моей личной горничной.

Она просовывает голову в дверь и входит, увидев, что я не сплю, поспешно подходит к шторам и отдергивает их. Как только солнце проникает в окна, я жмурюсь. Когда я снова открываю глаза, я вижу, как симпатичные золотистые локоны Мирал играют на свету. Ее веснушки заметны немного больше, чем обычно. Скорее всего, она много работала на солнце.

– Вы будете есть с их величествами или хотите снова позавтракать в постели?

Мне приходится глубоко вдохнуть и выдохнуть. Две недели я пряталась здесь, а вчера просто ушла из-за праздничного стола. Опять удалилась в свои покои, хоть и с небольшой задержкой не по своей воле.

Я больше не могу позволять себе такого поведения, это может по-настоящему рассердить Тарона.

– Я поем с князьями, – говорю я и немного нервно облизываю потрескавшиеся губы.

– Некоторые из них уже уехали, но вы будете завтракать с нашим князем и князьями Сладострастия и Высокомерия.

Я стискиваю зубы, прогоняя соблазн отменить свое решение. Последнее, чего я сейчас хочу, – это встречаться с Лираном.

Если мы найдем Авиелл и он на ней женится, это будет исключительно моя вина.

– Могу ли я сегодня искупать и одеть вас? – невинно спрашивает Мирал, потупившись.

– Нет, я сделаю все это сама, – произношу я и встаю, чтобы пойти в ванную.

Мирал прокашливается, затем произносит «госпожа» и берет мои простыни, чтобы их перестелить.

Я закрываю дверь ванной и прислоняюсь к ней. Я веду себя неправильно. Но что мне делать? Она не должна видеть меня обнаженной. Иначе она заметит черное сердце у меня на коже и сразу поймет, что я не Авиелл, а герой, и моя голова тут же полетит с плеч.

Когда мой взгляд падает на ванну и я ощущаю знакомый запах лаванды и ладана, то понимаю, что Мирал была здесь еще до того, как я проснулась. Значит, она заметила, что меня мучают дурные сны. Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь отогнать эти мысли. Наверняка и настоящей княгине снятся плохие сны. Это не обязательно должно что-то значить.

Я сбрасываю ночную рубашку и залезаю в теплую ванну, погружаюсь в воду и на несколько секунд забываю обо всем этом спектакле. Просто позволяю себе расслабиться. Но этот момент блаженного одиночества длится недолго, поэтому вскоре я вытираюсь, а затем надеваю белое платье, которое лежит на деревянном шкафчике для полотенец. Потом я приглашаю Мирал войти, чтобы она сделала мне прическу.

Когда она заканчивает, она провожает меня в столовую.

– У вас сегодня напряженный график, госпожа, – говорит она, спускаясь по лестнице и держа перед носом список.

– Сначала вы в деревне выберете мясника для своей помолвки, – начинает она перечислять.

Я просто киваю, чтобы не передавать свои мысли другим героям в замке. Больше всего на свете мне хочется сбежать. Это не моя жизнь. И жизнью Авиелл это тоже не должно стать. Я знаю, что она обязана сначала посетить все княжества, прежде чем ей разрешат выйти замуж как княгине. Однако я не знаю чего-то еще, и Тарон, похоже, не считает нужным меня в это посвящать. Я не могу понять, что происходит. С одной стороны, если бы Авиелл была осведомлена обо всем, а я предполагаю, что она всю жизнь готовилась к замужеству, я бы заметила. С другой стороны, я не знаю обычаев при вступлении в брак или при помолвке. Так что я должна всему этому просто подыгрывать.

– Разве я не могу попробовать это мясо в замке? – наконец сдавленно произношу я.

– Госпожа, – чуть ли не уговаривает меня Мирал. – Это обычай нашего княжества. Вам нужно решить, какая мясная лавка вам подходит. Таким образом, ее хозяин становится официальным мясником княжеского дома.

Я киваю и стараюсь выровнять дыхание. Чувствую себя будто в клетке. Закованной в цепи. Возможно, на Авиелл давил не столько ее корсет, сколько эти невидимые оковы, о которых я и не подозревала.

– После этого вы выберете цветочное оформление, и как только мы вернемся во дворец, придет портной снимать мерки.

– Хорошо, – отвечаю я.

Когда я выполню все свои обязанности, надеюсь, они позволят мне хоть ненадолго остаться одной, ведь только так я смогу найти Ави.

Когда я вхожу в тот же зал, что и вчера, и взгляд князя Сладострастия останавливается на мне, мне хочется, чтобы на мне была моя одежда героя, а не это откровенное белое платье. Он привлекательный, мускулистый, высокий, темноволосый, и в нем есть какой-то шарм. Но в то же время он неряшлив и похотлив.

Когда Тарон встает и с улыбкой приглашает меня за стол, Лиран даже не поднимает глаз от своей книги.

Я сажусь напротив и пытаюсь мельком разглядеть обложку. Но на потертой коже нет никакой надписи. Лиран переворачивает страницу и смотрит вверх. Взгляд его темных глаз застает меня врасплох, и я чувствую, как в груди у меня поднимается смесь опаски и любопытства.

– Доброе утро, княжна, – буркает он, приподнимая уголок рта. – Готовы к исполнению своих обязанностей?

Я расправляю плечи, киваю, беру вилку и втыкаю ее во фрукт. Хотя я бы предпочла, чтобы она вонзилась князю в грудь. Или в его высокомерные глаза.

– Лиран, – предупреждает его Тарон, точно так же, как и вчера.

Я смотрю на него. На его рыжеватые темно-русые волосы и красивое лицо. Хотя обычно он ко мне добр, я хорошо могу представить, как это лицо краснеет, а губы трясутся от гнева, когда раскрывается его истинная сущность.

– Я твой гость, Тарон, так что не произноси мое имя таким предупреждающим тоном, будто я малолетний проказник.

– Но ты ведешь себя именно так. Это моя невеста.

Взгляд Лирана снова скользит по мне, и я замечаю улыбку посвященного в тайну. Скорее всего, он просто радуется, что знает нечто, что можно в любой момент вонзить как «кинжал истины» в сердце Тарона.

– Когда начнется мое путешествие по княжествам? – спрашиваю я, мельком взглянув на князя Сладострастия, который за едой похотливо разглядывает служанок. Желание поехать в его княжество у меня постепенно пропадает.

– Больше всего на свете я хотел бы прямо сегодня взять вас с собой в настоящий дворец, княжна. Но Тарон хочет, чтобы вы делали то, что обычно делает второрожденная дамочка, – говорит Лиран, прежде чем Тарон успевает ответить.

– Мне нравится все это делать, – говорю я, и ухмылка Лирана подтверждает, что он чувствует мою ложь. Он знает, кто я такая. И конечно, при этом понимает, какой раньше была моя жизнь.

С подчеркнуто невинным видом я избегаю его самодовольного взгляда, отводя глаза и оглядывая почти пустой зал. Всего через несколько секунд я замечаю Арка, стоящего перед огромными окнами, открывающими вид на сад. Герой Лирана смотрит на меня глазами Аргуса, и мне приходится взять себя в руки, чтобы он не услышал мои мысли.

– Я буду как можно дольше препятствовать ее путешествию в твое княжество, полное шлюх, бастардов и ловеласов.

Лиран хрипло рассмеялся.

– Ловеласов? Неужели, Тарон? Ты осмеливаешься произносить слово «шлюхи», но мужчины, которые не следуют правилам брака, для тебя просто ловеласы?

Лиран качает головой, а я задумчиво прищуриваюсь. Нередко мужчины, и особенно князья, не испытывают уважения к женщинам. Считается нормальным, что женщины подвергаются суровому наказанию за прелюбодеяние, а мужчины нет. Тогда почему Лиран упоминает об этом таким тоном? Неужели он видит все иначе?

– Я сопровожу вас в деревню, – отрывисто произносит Лиран и встает.

– Сопровождать ее буду я, Лиран, – вмешивается Тарон и тоже поднимается.

У меня пересохло в горле.

– Хорошо, значит, будем втроем. Я давно хочу посмотреть на твою деревню.

Он подмигивает мне, затем направляется к Арку, а я остаюсь сидеть в растерянности, так как еще ничего не успела съесть. Но Тарона, похоже, это мало волнует, потому что он обходит стол и протягивает мне руку.

Когда я протягиваю ему свою, то замечаю легкое изменение его позы и подергивания на лице, когда он медленно проводит пальцами по моим мозолистым ладоням. Я немедленно прячу их и поджимаю губы.

– Я слишком много ездила верхом дома, – пытаюсь я оправдать свои закаленные в боях руки.

Тарон ласково кивает и ведет меня к дворцовому комплексу, где стоит карета, в которой уже сидят Лиран, Арк и Мирал.

Всю поездку я чувствую, что мне не хватает воздуха. На меня давит то, что Лиран знает, кто я, то есть знает мой самый большой секрет, и что я обещала ему руку Авиелл. Когда в поле зрения появляется небольшая деревня, принадлежащая замку и расположенная за лесом, я ощущаю облегчение. Мы оставляем позади последние обрамляющие дворцовый комплекс деревья и едем по выложенной камнем дороге. Вокруг нее располагаются деревянные домики и ухоженные палисадники. Вскоре мы добираемся до рыночной площади, в центре которой великолепный фонтан. За ним возвышается собор Смертных грехов. Он выглядит почти как уменьшенная версия дворца. Видны угловые башенки на крыше и закругленные декоративные окна.

Можно разглядеть и множество символов, которые вырезаны на стенах собора. Прежде всего заметно одно изображение. Козел. Символ сатаны, который был первым князем Гнева. Его кости лежат здесь, в этом святом месте. У нас тоже есть собор, но он меньше и построен из дерева, а не из камня.

По словам настоятелей, в нем должны находиться мощи последнего архангела. Но мы не посещаем его, так как давно отвернулись от мира света и архангелов. Чтобы подкрепить нашу веру, мы посещаем монастырь.

Наконец карета останавливается, и я должна заставить себя выйти как можно более плавно и спокойно, а не просто немедленно выскочить, как я обычно делаю. Тарон приносит извинения, что покинет нас, чтобы почтить память своего предка и помолиться у его могилы, а я остаюсь с Лираном, Мирал и Арком. Как ни странно, герой Тарона в очередной раз отсутствует. Я даже не знаю, как он выглядит.

Мирал придерживает мое платье, чтобы оно не коснулось пыльной земли, Лиран шепчется с Арком, а двое охранников Тарона стоят рядом с нами. Дальше, на краю рыночной площади, я вижу двух героев – женщину и мужчину, они за нами наблюдают. Мне очень хочется прочитать в их умах о том, что они здесь делают, и я с трудом преодолеваю это желание. Ведь так мне придется отказаться от защиты собственного сознания, поэтому я подхожу к Лирану, который довольно сердито на меня смотрит.

– Тут два героя, – говорю я, поднимая голову, чтобы не показывать ему свою слабость. На самом деле еще чтобы иметь возможность смотреть прямо на него, потому что он очень высокого роста.

Он медленно переводит на них взгляд.

– Они со мной, – коротко заявляет он и снова смотрит на меня.

– С вами?

Я приподнимаю брови и на мгновение бросаю взгляд на Арка – ведь это он его герой.

Лиран в явном раздражении прикрывает глаза и щелкает языком, а потом снова поднимает веки.

– Их подопечные умерли, и, прежде чем их обезглавили, я наложил вето и забрал их к себе, княжна.

– Почему? – серьезно спрашиваю я, ловя каждое движение на его лице.

Он задумчиво поглаживает свой острый подбородок, а затем немного наклоняется ко мне.

– Потому что я имею на это право, – отвечает он таким мрачным и зловещим шепотом, что я перестаю его расспрашивать.

Наверное, он рассчитывает, что теперь его будут защищать сразу несколько героев. На самом деле это довольно умный ход – не убивать их, а нанимать на службу к князю, чтобы в конечном итоге он мог похвастаться собственной небольшой армией героев. Хотя герои, чей подопечный погибает, считаются предателями.

Это для них бесчестье, и никто не хочет, чтобы кто-то подобный его защищал. Когда Тарон возвращается, мы идем через рыночную площадь к первой мясной лавке. Мне отвратительны вонь и звуки рубки мяса, и я просто пытаюсь все это вытерпеть. Наконец мы возвращаемся к карете, чтобы отправиться на ферму, которая тоже считается «мясной».

Оказавшись там, я осматриваю пастбища и наблюдаю за животными, а Тарон беседует с хозяином фермы. Они стоят перед большим хлевом, откуда доносится неприятный запах. Рядом с ним находится дом или, скорее, деревянная хижина. В отличие от сарая, она выглядит одинокой и бедной.

Когда сзади приближается Лиран, по моему телу разливается тепло. Я чувствую его. Даже его запах.

– Ну что? Вы уже решили, кого выберете поставщиком, княжна?

– Перестаньте называть меня так, ваша светлость, – устало говорю я.

У меня больше не осталось сил, потому что я не знаю, откуда их черпать, если не из души Авиелл. Я все больше и больше осознаю, что она была права. У меня нет собственной личности.

– Вы так же хорошо, как и я, знаете, что я не княжна.

Он молчит, и тут позади раздается:

– Лиран.

Я оборачиваюсь и узнаю женщину-героя с рыночной площади. У нее черные волосы, как у Авиелл, и я успеваю заметить ее зеленые глаза, после чего она поворачивается к Лирану.

– Мы получили странные сообщения, – говорит она, настороженно оглядываясь по сторонам. Снова во мне возникает желание услышать ее мысли.

– Значит, герои где-то рядом? – спрашивает Лиран, поднимая руку к голове и задумчиво проводя ею по волосам.

– Лиран, я думаю, пора ехать домой, – шепчет она.

Я растерянно моргаю. Она зовет его Лираном и обращается на «ты». Называет свой дворец домом. Как это возможно, если она всего лишь герой? Даже не его личный.

– Хорошо, возвращайся вместе с Ларо. Я вернусь с Арком.

Она колеблется, а потом недовольно кривится:

– Не оставайся здесь слишком долго.

Она снова беспокойно осматривает местность.

– Что ты слышишь? – спрашиваю я.

Она растерянно смотрит на меня, а затем на Лирана, будто спрашивает у него разрешения со мной говорить. Он кивает.

– Я слышу страдания героев, Навиен.

У меня перехватывает дыхание. Она знает, кто я такая? Лиран так просто рассказал ей об этом? Он хоть понимает, насколько это опасно? Особенно для Ави. Я бросаю быстрый взгляд на Тарона, но он слишком далеко, чтобы нас слышать.

– Где они? – спрашиваю я, продолжая разговор.

Она закрывает глаза и втягивает в себя воздух, будто чувствует запах героев.

– Везде и одновременно нигде. Они хорошо спрятаны.

– Это что, означает, что жители прячут героев и… мучают их?

Она ничего не говорит – и этого достаточно, чтобы понять ответ. Но еще кое в чем я сомневаюсь. И понимаю это, когда она смотрит на Тарона. Значит, она считает, что князь Гнева держит этих героев в плену и мучает их? Этого не может быть.

– Вы должны что-то сделать! – обращаюсь я к Лирану.

– Я князь Высокомерия, Навиен. А здесь княжество Гнева. Это не моя территория, – раздраженно заявляет он. Будто уже давно устал от того, что заключил со мной договор.

– И это все, что вы можете ответить?

Я сжимаю кулаки, и он снова наклоняется ко мне:

– Если ты хочешь что-то сделать, маленький герой, то иди к своему князю и попроси его об этом. Возможно, он даже не спросит, откуда у тебя эта информация. И может быть, есть шанс, что он не поймет, почему ты заступаешься за героев. Но я в этом сомневаюсь.

С этими словами он удаляется и вместе с героем направляется к Арку.

Мое сердце громко и неумолимо колотится в груди. Что, если эта девушка права и именно Тарон держит героев в плену? Однако у меня не хватает времени это обдумать, потому что фермер призывает меня осмотреть бойню.

Меня тошнит, и я стараюсь не обращать внимания на свисающие тела и капающую кровь. Наконец мы подписываем договор о том, что выбираем его княжеским мясником. Когда Тарон сжимает перо в моей руке, а я стою среди всех этих мертвых животных, я почти не задумываюсь о том, что подписываюсь не тем именем. Я просто делаю это и вздрагиваю, когда оборачиваюсь и замечаю позади себя Лирана. Его пристальный взгляд прикован к моей подписи. Что это значит? Он же прекрасно знает, что я не Авиелл. И все же этот спектакль не дает ему покоя.

Когда мы возвращаемся на рыночную площадь, где теперь появились небольшие ларьки с разными товарами, я отхожу от Тарона, а он приветствует собравшихся людей. Они выглядят не такими изможденными и бедными, как у нас в княжестве Истины. Но почему-то кажутся какими-то опечаленными и несчастными.

В этот момент я чувствую себя не намного лучше, так как Тарону явно не нравится, что я не осталась рядом с ним, как подобает невесте. Но у меня просто нет больше сил удерживать свою защитную стену и одновременно изображать урожденную княгиню. Я не такая и никогда такой не буду. Я никогда не смогу испытывать радость, обнимая незнакомых людей или пожимая им руки. Это не в моем характере.

Я сажусь на парапет фонтана и наблюдаю за торговцами в ларьках. Они тоже не кажутся по-настоящему веселыми. Возможно, они страдают от приступов гнева, как и их князь. Хотя я не уверена, что у нас в княжестве, например, все всегда говорили правду. Но могло быть и так. Какое-то время я разглядываю рыбный прилавок, мне становится интересно, где они здесь ловят рыбу. Тут ко мне подходят Тарон и Лиран, и я изображаю извиняющуюся гримасу и вижу, что Тарон разгневан.

Лиран тоже замечает это, видно, что он раздумывает, но затем прокашливается и сообщает:

– Я уезжаю, мое присутствие требуется в княжестве Высокомерия.

Слегка поклонившись, он уходит.

Мне бы хотелось, чтобы он остался. Особенно когда я чувствую, как Тарон хватает меня за руку и тащит за собой к карете. Он ослабляет хватку, только грубо швырнув меня на сиденье.

– Слушай меня внимательно, Авиелл! – рявкает он. У меня перехватывает дыхание. – Если ты еще хоть раз поставишь меня в такое неловкое положение, я сделаю больше, чем просто схвачу тебя за руку, мы поняли друг друга?

Я хочу кивнуть, да, я действительно хочу быть покорной княжной, такое поведение я часто видела у Ави, когда ее отец делал ей выговоры. Но у меня не получается.

– Вы ударите меня? Изобьете?

Мне становится смешно, потому что он понятия не имеет, что такого я испытала достаточно. Меня избивали не один раз в жизни. Все мое детство состояло из сломанных носов и ребер. Из синяков и крови. Из боли.

Я выпрямляюсь, и в этот момент Тарон замахивается и бьет меня ладонью по лицу. Я стараюсь сохранить самообладание. Хотя удар был неожиданным и лицо начинает гореть. Больше всего на свете мне хочется поднять на него руку в ответ.

– В следующий раз это будет кулак, Авиелл. Так что не ставь меня в такую ситуацию.

На этот раз я киваю. Значит, я всегда буду виновата. Теперь я несу ответственность за его гнев. А кто же еще? Так думают все подобные ему мужчины.

Я стараюсь держать себя в руках, но вдруг начинаю слышать Арка. И пытаюсь это прекратить. Что, если другие герои тоже заметят, что я не могу закрыть от них свое сознание?

Но потом его голос меня успокаивает. Лиран собирается что-то предпринять, чтобы такого больше не происходило. И хотя я боюсь князя Высокомерия, эти слова дают мне достаточно сил, чтобы снова выстроить барьер вокруг сознания и распрямить плечи.

По дороге во дворец мы останавливаемся у цветочного магазина, где я с отсутствующим видом выбираю несколько лилий. Тарон, кажется, доволен, поэтому мы наконец едем в замок, и до прибытия портного я могу уединиться в своей комнате.

Когда раздается стук, я напрягаюсь, но пока это всего лишь Мирал, которая хочет помочь мне надеть нижнее белье, чтобы портной мог снять мерки.

Через зеркало туалетного столика, за которым я сижу, она видит красные пятна у меня на лице. Затем она опускает взгляд на пудру, которой я тщетно пыталась их замаскировать. Она сдержанно улыбается, откладывает нижнее белье и роется в ящике около меня, чтобы достать другую пудру.

– Та первая прозрачная, госпожа. Она просто для того, чтобы у вас не блестело лицо.

С этими словами она открывает золотую баночку и кисточкой наносит мне другую пудру на щеку.

Я изо всех сил стараюсь просто спокойно дышать. Во мне почти нет никаких эмоций. Хотя какая-то часть меня хочет, чтобы я наконец смогла что-то почувствовать. Я могла бы плакать так же, как могла Ави. Или быть сострадательной и благодарной. Но во мне ничего этого нет.

– Я полагаю, вы хотите переодеться в одиночестве. – Она скорее утверждает, чем спрашивает, и протягивает мне одежду.

Я киваю, сдержанно улыбаюсь и исчезаю в ванной. Двигаясь как марионетка, я сбрасываю белое платье и собираюсь надеть корсет, как вдруг слышу позади себя какой-то шум и оборачиваюсь. Я замираю на месте. В дверях стоит Мирал и смотрит на мое обнаженное тело. На мою грудь. На знак героя – черное сердце.

Ее большие голубые глаза задерживаются на нем, секунды тянутся и тянутся, затем она переводит взгляд и смотрит мне в лицо. Это мой конец. И конец Ави.

– Вот, еще одна пара трусиков, о которых я забыла, – говорит она, подходя ближе и наклоняясь, чтобы надеть их на меня.

Затаив дыхание, я поднимаю ноги одну за другой и позволяю ей выполнять свои обязанности. Затем она снимает с меня корсет, обходит меня и сзади оборачивает мне грудь какой-то плотной тканью.

– Это полностью скроет метку.

– Мирал, я…

– Вы не обязаны ничего мне объяснять, госпожа, – бормочет она, застегивая корсет, а затем снова встает передо мной, чтобы надеть юбку.

– Это не значит, что сердце на самом деле черное, – с трудом выдавливаю я.

Она кивает и серьезно смотрит на меня.

– А когда-нибудь это было так?

Я делаю глубокий вдох. В моем случае это и сейчас так. Я герой, выдающий себя за княжескую дочь.

– Ваша госпожа погибла? – спрашивает она холодно и спокойно.

– Нет. Я затеяла все это, чтобы ее спасти.

Мирал снова кивает.

– Я помогу вам это скрыть.

– Почему? – вырывается у меня. Я тут же прикусываю язык. Действительно, стоит ли сомневаться, если человек хочет сделать что-то хорошее?

– Потому что герои не злодеи. Даже если князья заставляют их быть такими. Моя мама говорила мне, что бывают хорошие герои.

Она вздыхает, будто хочет сказать мне что-то еще, но затем качает головой, кланяется и выходит из комнаты.

Сердце у меня бешено колотится. Будто заключенный, который рвется на волю. И в этот момент я понимаю, что это моя душа, которой хочется жить.

В сознании вспыхивают слова из апокрифа:

Что, если под этим подразумевают меня? Родилась первой, но искупила свой грех второй, потому что передо мной был Калеб, кровь которого тоже была демонической. Неужели это мое предназначение – быть здесь? Жить фальшивой жизнью и властвовать? Рядом с Тароном? Как это может быть моим предназначением? Моей судьбой? Я же просто демон.

После ужина я быстро удаляюсь в свою комнату. Если мне повезет, я смогу выбраться и поискать Ави. Я уже несколько дней ждала вечера, когда у меня не будет никаких обязательств, а мои раны перестанут кровоточить. Иначе я могу быть разоблачена. Хотя все это предприятие, скорее всего, и так окажется безуспешным. Как и где мне ее искать в княжестве Гнева?

Тем не менее меня тянет обратно в деревню, где герой Лирана слышал других героев. Хотя очевидной связи нет, это единственное, что в этом княжестве мне непонятно. Ави исчезла очень странным образом. Я иду в ванную и рассматриваю себя в зеркале. Должна ли я оставаться в этом платье? Это большой риск, меня могут узнать, оно довольно заметное. Светло-голубая ткань выглядит простой, но она украшена золотым шитьем. А что еще я могу надеть? Какие люди могут прогуливаться по деревне ночью? Может быть, служанки?

Позади раздается какой-то шорох, и я в ужасе вздрагиваю. Но это Мирал, которая стоит и задумчиво смотрит на меня.

– Хотите, я помогу вам переодеться?

– Да, но я не хочу ложиться спать. Я должна вернуться в деревню.

Она едва заметно приподнимает брови, но ничего не говорит. Вместо этого она коротко извиняется, исчезает, а затем возвращается с одеждой какого-то коричневатого цвета. Это ее платье.

Я переодеваюсь, а она объясняет мне, как добраться до деревни, и провожает к выходу для прислуги.

Наверное, мне стоит поинтересоваться, зачем она помогает мне и почему не выдает. Но у меня нет на это времени. Я просто хочу надеяться, что есть люди, которые хорошо относятся к героям.

Идя вперед по лесной тропинке, по которой мы ехали в полдень в карете, я ощущаю какое-то странное чувство. Это что, одиночество? Такое напряжение в моей груди напоминает мне эмоции, которые я испытывала, когда была в одном из тренировочных лагерей и скучала по своим близким. Но здесь что-то другое. Более давящее и болезненное. Это чувство словно пронзает мою грудь и душит меня.

Когда замок остается уже достаточно далеко позади и становится видна деревня, я ненадолго снимаю защиту со своего сознания. Возможность хоть несколько секунд расслабиться – это просто блаженство.

Я продолжаю идти к деревне и вдруг начинаю что-то чувствовать. Или слышать… чей-то плач. Смешанный с болью.

Почти на автомате я прыгаю в сторону и прячусь за дерево. Слушаю плач и пытаюсь установить с героем связь. Но что-то этому мешает. Я прислушиваюсь и различаю музыку и смех. Прищурившись, я смотрю влево, туда, где деревня заканчивается лесом. Позади, между деревьями, я различаю какие-то огни. Это что, праздник, какая-то вечеринка?

Я прикусываю нижнюю губу, и это меня уже пугает. До исчезновения Ави такое нервное прикусывание последний раз случилось со мной в детстве. Со мной что-то не так? Я воспитана и обучена быть сосредоточенной и хладнокровной. Я герой.

На мгновение прикрыв глаза и сконцентрировав все внимание, я киваю сама себе и снова начинаю двигаться. Если там случайно не окажутся владельцы мясных лавок или цветочного магазина и меня не узнают, я смогу незаметно посмотреть, что там происходит. А может быть, даже найти героев.

Расправив плечи, я продолжаю пробираться сквозь лес и останавливаюсь, только когда звуки барабанов и песнопений становятся громче, так что я могу различить среди деревьев несколько человек. Они танцуют вокруг костра, разведенного на какой-то поляне, и носят странные маски, закрывающие верхнюю половину лица. Я задумчиво наклоняю голову. Это черные уродцы с козлиными рогами демонического вида. Я читала, что именно так изображали сатану. Это что-то вроде ритуала?

– Ты потеряла свою маску?

Я застываю на месте. Мужской голос кажется мне незнакомым. Я поворачиваюсь, и, когда вижу высокого мужчину, стоящего позади меня среди деревьев в одной из этих козлиных масок, у меня сжимаются челюсти.

– У меня не хватило на нее денег, – вру я, понимая, что рискую. Что, если Тарон бесплатно предоставляет маски своим подданным, чтобы они могли… делать то, что они там делают?

– Вот как? – спрашивает мужчина. Его голос одновременно может принадлежать и молодому, и пожилому человеку. – Могу дать тебе свою.

– А зачем?

Он улыбается:

– Потому что иначе тебя там узнают, а я предполагаю, что ты захочешь туда пойти.

Я слегка прищуриваюсь:

– Ну и что, если узнают? Я просто служанка.

Он лишь кивает, будто принимая мою игру в ложь.

– Эй, что вы там делаете? – вдруг слышится громкий голос.

Я поворачиваю голову и вижу, как к нам приближаются четыре фигуры в масках. Могу ли я быть уверенной, что среди них нет никого, кто мог бы меня узнать? Кого-то, кто был в замке или на рыночной площади?

– Черт возьми, – шепчу я, отворачивая от них лицо.

Мужчина хрипло смеется, затем хватает меня за руку и притягивает к себе. Я готова проклясть все на свете, потому что он, скорее всего, меня выдаст и Тарон наверняка меня изобьет. Но в следующий момент мужчина надевает мне на голову свою маску и нежно гладит меня по щеке. Я вглядываюсь в его лицо. Он выглядит странно, не похоже ни на человека, ни на демона. Но при этом он довольно симпатичный.

– Мы просто хотели уединиться, – говорит он очень тихо, но четыре фигуры мгновенно останавливаются.

– Сейчас все начнется. Надевай маску и иди! – велит ему мужчина, потом сердито качает головой и смотрит на меня.

– Мы здесь не для того, чтобы тебя обесчестить, девочка.

Я приподнимаю брови, чего он, вероятно, не может увидеть из-за моей маски. Если бы он только знал, что я была обесчещена при рождении, да и на самом деле никого в этом мире не волнует, что я уже потеряла невинность несколько лет назад. Как утверждали князья, я как герой никогда и не могла быть невинной.

– Теперь мы должны туда пойти, – шепчет мне на ухо человек, который дал мне маску, и хватает меня за руку.

– Но ты же отдал мне свою маску?

– Их там раздают. Причем бесплатно.

Я усмехаюсь. Но похоже, по какой-то причине он не хочет меня выдавать, поэтому я следую за ним к огромному костру. Он хватает маску из лежащей на земле кучи, натягивает ее на свое симпатичное лицо и ведет меня к бревну, на которое я усаживаюсь.

Я замечаю, что он выглядит тренированным, подтянутым. Как герой. Но он не герой. Я чувствую это. И у него на лице нет знака в виде лилии.

Я медленно оглядываюсь. С поляны открывается вид на черное небо, на котором не разглядеть звезд. Кроны деревьев образуют идеальный круг, они освещены огнем и красиво отсвечивают.

– Зачем ты сюда пришла? – интересуется мужчина. Потом он отходит, а затем возвращается с двумя напитками кроваво-красного цвета. Он садится, а я ищу глазами, где он мог налить это зелье. И замечаю небольшой деревянный столик, где стоят кувшины и бокалы.

– Это же не кровь или?..

– Они не настолько сумасшедшие, – с улыбкой отвечает он.

– Кто ты такой?

– Ты еще не ответила на мой вопрос.

– Если ты хочешь получить честный ответ, сначала мне нужно хоть что-то о тебе узнать.

– Правда? Предположим, ты узнаешь мое имя, профессию и семейное положение – и вдруг начнешь мне доверять?

– Посмотрим, – отвечаю я и вдруг вздрагиваю, потому что плач в моей голове становится громче.

– Ты их слышишь.

– Что? – спрашиваю я со страдальческой гримасой. Мой дух наполняет все больше голосов. Они орут. Разрывают меня на части. Я пытаюсь сжаться, но мужчина держит меня крепко.

– Закройся.

– Нет, я…

– Закрой сознание! – рявкает он. Это звучит как приказ, и я ему следую. Крики и боль тут же исчезают. Ко мне медленно возвращается разум, и теперь я наконец понимаю, что здесь происходит.

– Они приносят их в жертву?

Я встаю и хочу что-то сделать. На меня сразу уставилось несколько скрытых за масками мрачных глаз.

– Сиди на месте. Уже поздно.

– Кто ты такой? – шепчу я. Меня начинает бить дрожь. Если сейчас героев на самом деле приносят в жертву, я не могу просто сидеть и смотреть на это.

Я…

– У меня нет имени.

Я смеюсь, больше от отчаяния, но это не меняет того факта, что я ничего не могу сделать.

– Хорошо, можешь не сидеть на месте. Но тогда тебе придется сражаться.

– Что?

Едва я произношу это, как он уже встает, обнажив два меча. Я таращу на него глаза. Он начинает наносить удары. Пронзает фигуры в масках, и они падают на землю, как куклы. Он движется так быстро. И так…

Вдруг становится очень шумно. Люди в масках начинают понимать, что происходит, и пытаются убежать, но из окружающего нас леса я слышу их крики и удары мечей. Похоже, этот мужчина пришел не один. Но почему я здесь? Зачем он взял меня с собой?

Он подходит ко мне, хватает меня за плечо и смотрит на меня так, будто все обо мне знает.

– Найди героев и отведи их в лес. Скорее. Вот в том направлении.

С этими словами он показывает, куда именно, отпускает меня и продолжает яростно наносить удары.

Я сглатываю ком в горле, беру себя в руки и открываю сознание. Оно буквально наполнено криками. Но мне удается почувствовать, откуда они раздаются. Я не задумываюсь ни на секунду. Просто бегу вперед. Через поляну, мимо костра и дальше в лес. Крики в сознании становятся громче и смешиваются с реальными окружающими меня воплями.

Я несусь сквозь ветки деревьев, не обращая внимания на царапины и порезы от них, пока наконец не добираюсь до маленькой старой часовни.

Остановившись, я осторожно осматриваюсь и вижу двоих в масках, стоящих у двери в часовню. Стараясь дышать спокойно, я подхожу к ним.

– Что там происходит? – спрашивает один из них нервным и напряженным голосом.

– Не знаю, – говорю я, потому что лучшего ответа придумать не могу.

– Давай убьем их здесь, прямо сейчас! – решает другой и обращается к своему приятелю: – Пошли?

Я смотрю на него непроницаемым взглядом и размышляю, что мне делать. Я не вооружена. Тем не менее я должна помешать им убить героев.

Когда они собираются войти и уже выхватывают мечи, я на них нападаю. Первому мужчине я бью кулаком в шею.

Мой инструктор научил меня, куда именно ударить, чтобы сбить человека с ног. Поэтому мужчина просто падает на землю. Но тут второй поворачивается ко мне и собирается атаковать. Я сильно бью его по руке. Меч падает на землю, а я хватаю его запястье и выворачиваю, пока он не начинает орать. После чего я тут же бью его головой в грудь и швыряю за запястье себе за спину. Задыхаясь, мужчина лежит на земле. Тем не менее я добавляю ему еще. Целенаправленный удар ногой по голове, и он тоже теряет сознание. Не самая справедливая борьба. Эти парни явно не были обученными бойцами, и я не люблю бить кого-то, если он уже лежит на земле. Но такова жизнь. Зачем искать справедливости в этом мире?

Я переступаю через двух человек в масках и толкаю дверь.

На мгновение крики в моей голове смолкают. Они понимают, кто я такая. Я снимаю маску и разглядываю четыре лица. Двое из них – дети. Насколько я могу судить, одному лет пять, другому около семи. Двое других – женщина и мужчина, которые вцепились друг в друга, пытаясь спрятать за собой детей.

Я смотрю на них. Им, наверное, за двадцать, они… они родители этих детей. Я поняла это сразу. И они герои. Герои, которые влюбились друг в друга и создали семью. Худшего проступка не бывает. Мы можем влюбляться и жениться. Но иметь детей… Это запрещено.

Та часть меня, которая сформировалась в результате моего воспитания, не хочет их спасать. Она хочет выдать их за то, что они сделали что-то ужасное. Мое тело начинает сотрясать дрожь, меня бросает то в жар, то в холод. Я сжимаю кулаки.

– Пожалуйста, – прерывисто шепчет мужчина. – Заберите меня, но не трогайте мою семью.

Я по-прежнему нахожусь в каком-то ступоре. Я должна что-то сделать, но… это запрещено. Они родили демонических детей, которые не получают нужного образования. Они опасны.

Но эти мысли не затрагивают мои чувства, я не согласна с ними. Почему они не могут любить друг друга и создать семью?

– Пойдем со мной! – с трудом выдавливаю я и оборачиваюсь.

Какое-то время они колеблются. Я чувствую это сознанием. Поэтому я мысленно произношу, что помогу им, и продолжаю двигаться в том направлении, которое показал мне тот безымянный мужчина. И они следуют за мной.

Мы идем быстро, но все-таки недостаточно быстро, потому что женщина прихрамывает.

В какой-то момент я оборачиваюсь и смотрю на нее.

– Почему? Почему вы так поступили?

Она подходит ко мне, и ее губы дрожат.

– Мы любим друг друга.

Во мне все напряглось.

– Мы не умеем любить.

– Нет, умеем.

Маленькая девочка подходит к нам и прижимается к маме, а та ласково гладит ее по голове. И в этот момент я, как ни странно, чувствую, как все внутри меня кричит от боли. Это кричит ребенок во мне, который хочет оказаться на месте этой девочки. Хотя бы на один день. А потом это ощущение исчезает. Будто внутри у меня стена между мной настоящей и той Навиен, которая хочет вырваться наружу.

– Что случилось с твоей лилией? – спрашивает девочка.

Я сглатываю и оглядываюсь по сторонам. Вокруг очень тихо. Все кажется таким мирным. Мой взгляд снова возвращается к ее маленькому личику с отметиной героя. На сердце у меня ложится какая-то тяжесть. Вдруг я слышу позади себя шаги. Я поворачиваюсь – я готова за нее сражаться. Сама не понимая почему. Но она сто́ит того, чтобы за нее кто-то сражался. Она намного ценнее, чем все князья.

Из темноты позади меня появляется тот безымянный мужчина. Без маски. Он смотрит на меня, и на лице у него возникает почти веселое выражение.

– Все в порядке?

– Что ты хочешь с ними сделать? – спрашиваю я, не меняя боевую позу.

– Я хочу им помочь.

– Это правда?

Он наклоняет голову и останавливается прямо передо мной. Он пахнет чем-то непонятным. Чем-то, чего я никогда раньше не ощущала. Наверное, так могли бы пахнуть сами небеса.

– Да. А тебе нужно возвращаться.

– Я…

– Ты должна вернуться. Мы обязательно встретимся снова.

С этими словами он кивает семье героев и уходит. Они следуют за ним. Я остаюсь одна, и все мое тело сотрясает дрожь.

Проходит почти вечность, прежде чем я наконец прихожу в себя и ухожу. Я хочу забыть то, что я только что чувствовала. Хотя это было всего лишь слабостью. Что-то пробудилось во мне. Не сегодня, еще раньше. Тогда, когда душа Авиелл отделилась от моей. У меня появились собственные чувства, какими бы слабыми они ни были. Я что-то чувствую. Хотя я демон.

Глава 5

– Госпожа, вам нужно одеться для празднования помолвки, – раздается голос Мирал из-за двери ванной.

Я вздыхаю, потому что больше всего на свете мне хотелось бы вечно оставаться в этой теплой, приятно пахнущей воде. Хотя бы просто для того, чтобы не встречаться с князьями. Ни с одним из них, особенно с Тароном. После того как он меня ударил, он всю прошлую неделю вел себя так, будто ничего не произошло. Мне приходилось примерять платья, выбирать украшения и думать, как рассаживать гостей, хотя я не знаю никого из них, кроме Тарона и Лирана. Причем их я тоже толком не знаю. Да и не хочу узнавать.

Но Тарон был не единственным, кто делал вид, что ничего не произошло. Я сама будто прятала от себя воспоминания о том, что видела, а главное, чувствовала в тот вечер в лесу. Если честно, еще я старалась забыть этого безымянного парня, который на самом деле меня чем-то напугал. Даже мне, опытному герою, трудно кого-то убить. Он же убивал людей в лесу, будто они не были живыми существами.

Я отгоняю тревожные мысли, выхожу из ванны и приглашаю Мирал. С завтрашнего дня начинается мое путешествие по княжествам. Однако моя радость от того, что у меня наверняка появится больше свободы, омрачена тем, что, кроме вылазки в лес, у меня не было возможности тщательно поискать Ави здесь, недалеко от нашего княжества, где ее похитили. Рядом с людьми, которые приносят в жертву героев… при этом напавшие на дворец Истины и Ка искали именно меня. Что, если все это как-то связано?

Мирал одевает меня, завязывает мне волосы и накладывает макияж. Но при этом она, как обычно, внимательно следит за тем, чтобы я по-прежнему оставалась собой и не выглядела как кукла. Я благодарна ей за это. И еще за то, что она никому не говорит, кто я такая на самом деле. Она не обсуждает это не только с остальными обитателями замка, но даже со мной.

Когда я в очередном белом платье вхожу в празднично украшенный тронный зал, на меня обрушивается шум множества голосов и музыки. Я начинаю нервничать. Будучи героем, у нас в замке я постоянно слышала такой шум и сквозь него должна была сосредоточиваться на том, что происходит в моем сознании. Чтобы слышать, что сообщают другие герои. Но теперь я должна поддерживать барьер в сознании и одновременно справляться с этим внешним шумом.

Князья рассаживаются за стоящим на некотором возвышении праздничным столом. Но на этот раз в центре стола стоят два трона: один для Тарона и один для меня. Внутри меня все сжимается. Помимо того, что я не хочу выходить за него замуж, тем более в качестве Авиелл, я не хочу, чтобы на меня обрушился его гнев, когда мне постоянно придется придумывать причины не играть свадьбу немедленно. Он уже говорит о ней, и, по его мнению, она должна состояться сразу после моего путешествия по княжествам.

Я делаю глубокий вдох, подхожу к столу и сажусь на меньший трон. Вдруг я чувствую на себе взгляд Лирана и тут же вижу его. Он медленно подходит ко мне со своей снисходительной улыбкой.

– Красивый трон, – бурчит он, проходя мимо, и садится рядом со мной на один из обычных стульев.

Я чувствую, как у меня напрягается все тело. В его присутствии мне будто не хватает воздуха. Словно я в ловушке. Он тихо смеется.

– Что вас так забавляет, ваша светлость? – осведомляюсь я, подняв подбородок. Я не хочу, чтобы он понял, насколько мне страшно в его присутствии.

– Я не могу решить, что меня больше развеселило – что Тарон приготовил для себя более высокий трон, несмотря на то что вы, Авиелл, правительница княжества Истины, или что вы выбрали меньший трон как само собой разумеющееся.

– Рада, что вам весело, – холодно отвечаю я, не удостоив его взглядом. Вместо этого я смотрю в пустоту и одновременно в толпу дворян. Что в принципе почти одно и то же.

– С завтрашнего дня у нас с вами появится намного больше совместных удовольствий, княжна, – шепчет он голосом обольстителя.

Но на меня подобное не действует. Чего он ожидает? Что героя внезапно охватит плотская страсть и он сможет меня соблазнить? Этого точно не произойдет.

– Что вы понимаете под удовольствием, ваша светлость?

– Это зависит от того, кто спрашивает.

Я смотрю на него.

– Вы же знаете, кто спрашивает. Я сижу рядом с вами.

Я горжусь, что мой голос звучит почти так же высокомерно, как и его. Он приподнимает уголок рта, а потом подвигается ко мне ближе. Я чувствую его запах, такой особенный. Но в то же время знакомый. Как сама тьма.

– Между теми удовольствиями, которые я получил бы с Авиелл, и с теми, которые получатся с тобой, герой, есть огромная разница

– Вы ее даже не знаете! – гневно шиплю я. Не потому, что он так явно дает мне понять, что я не подхожу ему физически, нет. А потому, что он демонстрирует, с каким вожделением относится к человеку, с которым даже не знаком.

– О, Навиен. Боюсь, что на самом деле это ты не знаешь Авиелл.

Он произносит это без улыбки. Будто только что сказал чистую правду. Но это невозможно.

– Что вы имеете в виду? – спрашиваю я дрожащим голосом.

– Я имею в виду, моя дорогая, что я очень хорошо знаю Авиелл. И вам об этом явно ничего не известно.

Меня приводит в ярость, с каким совершенством он чередует «ты» и «вы», чтобы придать каждой своей фразе соответствующий смысл. Это последнее вежливое обращение будто создает дистанцию между мной и тем, о чем он сказал. Эти слова исключают меня из этой истории, делая меня чужой по отношению к собственной сестре.

– Вы лжете, – говорю я уверенно, потому что хочу, чтобы оказалось именно так. Да, я хочу, чтобы это было ложью.

– Вы уверены? – возражает он.

Я ненавижу его. Ненавижу его высокомерие и то, как ему удается вытаскивать на поверхность мои истинные чувства. Тем не менее следующие слова я произношу тихо, одними губами, потому что чувствую, что он говорит правду. Именно сейчас я поняла, что Ави действительно что-то скрывала от меня.

– Откуда вы можете знать друг друга?

– Мы переписывались.

– Вот как? Переписка? – спрашиваю я, снисходительно усмехаясь, допивая вино и отворачиваясь в сторону других князей.

Я слышу их разговоры о нападениях повстанцев и о том, что они связаны с атакой на мое княжество. Как только они замечают, что я их слушаю, они замолкают.

Точно так же поступил бы и князь Истины. Ведь считается, что женщины не должны слышать ничего подобного. Я наслаждаюсь тишиной, потому что скоро подадут ужин и мне придется сидеть рядом с Тароном.

Сидеть и улыбаться, пока он приветствует наших гостей, при этом исключая меня из всего происходящего. Больше всего мне хотелось бы немедленно сбежать. Как я часто и делала.

– Мы переписываемся друг с другом уже год.

Я поперхнулась вином, закашлялась, а руки у меня сжались в кулаки.

– Зачем?

Лиран хрипло рассмеялся:

– А об этом обязательно спрашивать?

Он откидывается назад и смотрит на меня, как хищник на добычу. Небрежно положив ногу на ногу и постукивая пальцами по спинке стула.

– Хотите сказать, вы любите друг друга? – уточняю я, не совсем понимая, что я такое говорю. Будто за меня говорит кто-то другой.

И тут Лиран кивает. Он… кивает.

– Не думала, что вы способны кого-то любить, – выпаливаю я, сразу понимая, что просто уязвлена. Я внезапно становлюсь строптивым ребенком, обиженным на то, что от него все скрывают. Добавляю еще и язвительный комментарий: – Или вы только заставили ее поверить в то, что ее любите, чтобы заполучить царство Истины?

Лиран наклоняется и хватает меня за плечо. Он груб, но это совсем не такая жестокость, как у Тарона. Заметно, что он контролирует гнев и ярость, чтобы не сделать мне больно. Однако его жест достигает нужного эффекта. У меня появляется скверное чувство. Мне стыдно, будто я понимаю, что я его очень ранила.

– Никогда больше не сомневайтесь в моей любви к вашей сестре! – рычит он.

Впервые он так открыто называет Ави моей сестрой. Это еще один удар для меня. Он мастер риторики. Я хочу выбежать отсюда. Хочу кричать. Плакать. Погрязнуть в жалости к себе, потому что Ави скрыла от меня, что она кого-то любит.

Лиран смотрит мне в глаза, будто внимательно следя за каждой моей мыслью. Его взгляд как бы проверяет во мне что-то. Предостерегает меня. При этом он очень высокомерный. Тогда я понимаю, что не ложь Авиелл выводит меня из себя. Это зависть. Я завидую, потому что ее любят просто так. Только за ее душу, потому что больше Лиран о ней ничего не знает. Он полюбил ее, лишь читая ее письма. Я не понимаю, как выразить свои ощущения. Не про себя и свою ситуацию и не про то, что я вдруг почувствовала, что я такая же, как они. Как все они.

Я тоже хочу, чтобы меня любили. Так же, как те два героя в лесу любили друг друга. Любили настолько, что подвергли себя смертельной опасности только ради того, чтобы иметь возможность быть вместе.

Лиран отпускает меня, и в этот момент сзади раздается покашливание.

– Дорогая, почему ты здесь сидишь?

Тарон. Я сглатываю. У меня в горле спазм, это больно. Я не поддаюсь внутреннему голосу, который призывает заорать на него, чтобы он не смел со мной так разговаривать.

– Я попросил ее обсудить завтрашнюю поездку, – вмешивается Лиран, который снова спокойно сидит в своем кресле и разговаривает тягучим голосом.

Я осмеливаюсь взглянуть на его лицо – на нем холодная маска безразличия.

– На будущее, Авиелл. Мужчина всегда садится первым. А еще ты должна приветствовать гостей, – ворчит Тарон и тоже усаживается на свой трон.

Пальцы у меня судорожно сжимаются под столом. В этот момент я вдруг чувствую прикосновение. Это Лиран. Он очень ласково кладет свою ладонь поверх моей, и этого легкого прикосновения достаточно, чтобы я немного расслабилась.

– Прошу прощения, ваша светлость. Я должна была лучше учиться манерам у своей матери.

Эти слова делают мне больно. Но не потому, что они идут вразрез со всем моим восприятием себя и Авиелл. Нет. Из-за слова «мать». Потому что мне никогда не разрешалось ее так называть.

– Я вас прощаю. И я уже заметил, что ваша мать была в этом отношении неидеальной.

Моей руки опять касается Лиран. Я все еще могу владеть собой, хоть и с трудом. Кроме того, я не хочу, чтобы он прикасался ко мне, поэтому скидываю с себя его пальцы. О чем думают все эти мужчины? Что я их игрушка? Лиран может не стараться изображать рыцаря. Он такой же.

– Вот почему я попросил Мирал сопровождать вас в княжества и присматривать за вами. К сожалению, сам я поехать с вами не могу. Меня это дело не касается, и у меня есть свои обязанности.

Я пытаюсь оставаться спокойной. Надо не показать радости. Я киваю – слабо и покорно.

– Хорошо. Значит, мы обо всем договорились. Завтра у вас будет достаточно времени, чтобы познакомиться поближе во время прогулки в карете. Я уже все организовал. – Он гневно смотрит на Лирана.

– Да, ваша светлость, – бормочу я и беру со стола салфетку, чтобы положить ее на колени.

Я разворачиваю ее, разглаживаю и проверяю, ровно ли она лежит. Будто занимаюсь рукоделием, чтобы удержать руки от удара по его отвратительному лицу.

К счастью, мое самообладание оказалось сильнее, чем я думала, потому что мы начинаем ужинать и я не вцепляюсь ему в глотку.

То, что я произношу только самое необходимое, Тарону, кажется, даже нравится. Прежде всего потому, что я всегда красиво улыбаюсь и веду себя как настоящая наследница.

Лиран внимательно наблюдает, как я это делаю. Я это чувствую. Его взгляд впивается в мою грудь, заставляя мое лицо пылать, пока я наконец не смотрю на него в ответ.

– Что случилось, ваша светлость? – тихо спрашиваю я, пока Тарон разговаривает с князем Сладострастия. Эти двое кажутся хорошими друзьями.

– Ничего, княжна. Я просто наблюдаю, как вы проявляете покорность.

– И… вам нравится то, что вы видите?

Он пренебрежительно хмыкает.

Я наклоняю голову.

– Такая уверенность в собственной непогрешимости вам не к лицу, ваша светлость. Разве не вы велели мне обращаться с вами именно так?

– Но я также знаю, к какому сословию вы на самом деле принадлежите, миледи, и что свойственно таким, как вы. Перед ним вы – Авиелл. Вы неожиданно сделались княгиней. Мне не нравится, как вы ее изображаете.

Я хмурюсь. Наблюдаю за ним. Веки у него подрагивают.

– Мне кажется, вы тоже не так хорошо знаете Авиелл. Она более покорна, чем я только что была.

У него в глазах что-то промелькнуло. Но он ничего не произносит. Ведь он знает, как должна вести себя женщина. Даже если ей приходится изображать княгиню в силу ужасных обстоятельств.

– К тому же вы лукавите. Потому что я видела, как герой, который не является вашим, обратился к вам по имени, ваша светлость.

На его губах появляется улыбка.

– Мне нравится, что вы наблюдательны, Навиен.

У меня от ужаса застывает в жилах кровь, поднимается паника, и я с тревогой оглядываюсь по сторонам.

– А не надо меня так сильно провоцировать, – весело добавляет он.

Снова его слова произвели именно тот эффект, на который он надеялся. Несмотря на то что это было мое настоящее имя. Его слова были и остаются угрозой. Неудивительно, что Авиелл влюбилась в него по переписке. Этот человек владеет искусством слова, как никто другой.

– А теперь давайте поднимем бокалы, – неожиданно громко заявляет он.

Я слегка вздрагиваю, когда он протягивает мне стакан и берет свой. Тарон рядом со мной что-то бормочет.

– За помолвленную пару. И прежде всего за княгиню Истины.

Он подмигивает мне. Затем выпивает вино, встает и идет в зал для танцев.

Я остаюсь, застыв на месте. Смотрю ему вслед и вижу, как он присоединяется к группе красивых женщин и убирает прядь волос с лица одной из них, точно так же, как он это делал со мной.

– Вам не следует слишком много разговаривать с Лираном, – говорит Тарон рядом со мной.

– Он князь, и я хочу быть с ним вежливой, – отвечаю я и улыбаюсь ему.

– Единственный, с кем вы должны быть вежливы, – это я.

Я киваю. Мое общение с Лираном и тот факт, что я заняла свое место перед тем, как это сделал князь Гнева, уже настолько разозлили Тарона, что сегодня я вряд ли увижу его положительные стороны. Так что я не должна усугублять ситуацию.

Тут меня охватывает раздражение на саму себя, и я качаю головой. Нет. Я не его подданная. Молчать я не собираюсь. Что он может сделать? Изгнать меня? Он не имеет права этого сделать. Разве что из своего княжества.

Но я сама княгиня. По крайней мере, на данный момент. И я не позволю так со мной разговаривать.

Не говоря ни слова, я встаю и направляюсь к Лирану. Когда он замечает, что я приближаюсь, он смотрит на меня со смесью возбуждения и симпатии. Я останавливаюсь перед ним. На меня устремлены взгляды окружающих. Дамы в зале одеты в яркие платья разных цветов, и все же среди них преобладает красный, который идеально сочетается с гневом. Они знают, кто я, но смотрят на меня как на досадного нарушителя спокойствия. Как будто меня здесь не должно быть. И хотя так оно и есть, взгляды эти относятся к Авиелл, а не ко мне. Я стараюсь не замечать этого внимания и обращаюсь к Лирану.

– Князь Высокомерия, – говорю я таким тоном, будто мы сегодня еще не обменялись ни словом. – Не хотите ли вы пригласить меня на танец?

Лиран на мгновение удивленно поджимает губы. Затем склоняется в низком поклоне и протягивает мне руку.

– Княгиня Истины. Могу я пригласить вас на этот танец?

Я киваю и вкладываю свою ладонь в его. Он рывком притягивает меня к себе. Его губы касаются моей шеи, а затем уха.

– Вы затеяли опасную игру. Тем более я предполагаю, что вы не умеете танцевать.

– Вы могли бы научить меня.

– Я это сделаю. Но сейчас необходимо сохранить ваш маскарад.

Он бросает взгляд на мрачную фигуру у стены. Арк. Он кивает ему, и герой достает руку из-за спины и создает ей какое-то темное облако. Если бы я не присматривалась, то даже ничего бы не заметила. Так же как никто здесь не заметил, что он использует демонические силы.

Лиран тянет меня в центр зала и снова кланяется. Я делаю это вслед за ним. Нет. Не я. Мое тело. Мои руки ложатся в его ладони. Мои ноги шагают вперед. Я танцую. Это делает Арк. Он заставляет меня танцевать так, будто я никогда ничего другого не делала.

– Вы не используете свои демонические силы, не так ли? – наконец спрашивает Лиран, когда мы уже некоторое время парим над залом.

Я киваю, пытаясь скрыть ощущение тепла от его близости и тот факт, что мне нравится эта близость.

– Я научу тебя, – шепчет он мне на ухо.

Я бросаю взгляд на Тарона. В глазах у него сверкает гнев. Кожа покраснела. Вся его поза и руки выдают охватившее его напряжение. Он уже почти вне себя.

– Зачем? – Я снова поворачиваюсь к Лирану.

– Потому что это единственный способ вернуть Ави. У нас одна и та же цель.

– А почему мне для этого нужны демонические силы?

Он на мгновение оглядывается. Но это выглядит как случайный жест. Будто он знает, что никто не посмеет подслушивать великого князя Высокомерия.

– Потому что я знаю, кто ее схватил.

– Что? – спрашиваю я и хочу отпрянуть.

Но мое тело мне больше не подчиняется. Им управляет Арк. Поэтому мне остается только вытаращить глаза.

– Мы поговорим об этом завтра. У стен Тарона есть глаза и уши.

Он коротко прикладывает палец к уху, а потом к глазу.

Мы продолжаем танцевать, только его близость больше не очаровывает меня. Он что, все это время знал, где она находится? В то время как я металась, исполняя то одно обязательство, то другое, и внутренне проклинала себя за то, что не могу искать ее? Почему он не сказал мне об этом раньше? И почему мы все еще здесь? У него достаточно героев, так что нам не нужно ничего ждать и проводить для меня практические занятия на тему демонических сил. Что он замышляет?

– Завтра вы остановитесь отдохнуть и пообедать. Я очень хорошо знаю хозяина таверны, он добавит что-нибудь в напиток вашей благопристойной леди, чтобы она заснула. Там мы и встретимся.

– Но…

Я хочу спросить его, к чему все это, если мы все равно через день окажемся в его княжестве. Но он заканчивает танец и склоняется в поклоне. Потом выпрямляется и подходит ближе.

– Заприте свою дверь сегодня ночью, княжна.

С этими словами он уходит, а мне становится страшно. Означает ли это, что придет Тарон? Может быть, он даже сдержит свое обещание и на этот раз ударит меня кулаком?

Я расправляю плечи. Пусть не надеется, дрожать я перед ним не собираюсь. Я его не испугаюсь.

Когда я возвращаю себе полный контроль над телом, я смотрю на Арка. Его взгляд тоже останавливается на мне, и я вспоминаю слова, которые он сказал мне через сознание, когда Тарон меня ударил. Лиран с этим разберется.

Было ли это связано с Тароном или с заключенными в тюрьму героями? Что Лиран может с ним сделать? Он же сам сказал, что это не его территория.

Глава 6

Посреди ночи меня разбудил какой-то грохот. Спросонья я оглядываюсь и понимаю, что кто-то настойчиво стучит в дверь.

– Открывай! – орет Тарон.

Как советовал Лиран, я предусмотрительно заперлась. Но все равно я сажусь на кровати, подтягиваю колени и обхватываю их руками. Я так всегда делала в детстве, когда князь кричал.

– Открой дверь!

– Ваша светлость, госпожа спит, – раздается снаружи голос Мирал.

Затем звук пощечины. Женский крик. Плач. Я сразу же бегу к двери, поворачиваю ключ в замке и распахиваю дверь. Мирал держится за щеку и смотрит на меня, глаза ее полны слез. Тарон врывается внутрь, хватает меня и тащит за собой, захлопывает дверь и грубо швыряет меня на кровать. После танца я вернулась к столу и вела себя подобострастно, но, похоже, ему этого было недостаточно.

– Как ты посмела так меня опозорить?! – кричит он и замахивается.

Я уворачиваюсь и переползаю на другую сторону кровати. Какая-то часть меня чувствует страх. Не потому, что я не способна сопротивляться князю. Нет, потому что я не должна этого делать. Если он действительно меня ударит, мне останется только прикрывать покрасневшую щеку.

Он обходит кровать. Я снова отодвигаюсь, но он хватает меня за ногу и стаскивает с матраса. Я сильно ударяюсь головой о спинку кровати и не могу сдержать стон. В этот момент он меня бьет. Прямо в ребра. У меня перехватывает дыхание. Но гораздо хуже всего этого чувствовать презрение к самой себе. Как бы мне хотелось сейчас встать и нанести ответный удар. Но опасность, что он поймет, кто я на самом деле, слишком велика.

Он наклоняется надо мной, хватает за шею и притягивает к себе.

– Только посмей еще, Авиелл! Твой отец пообещал мне твою руку. Так что ты ничего не можешь сделать!

Я ненавижу их. Ненавижу и нашего отца, и Тарона. Я плюю ему в лицо. Он сжимает руку в кулак, замахивается. Наносит удар. Нос у меня издает хруст. Из глаз льются слезы, в рот затекают потоки крови. Меня переполняет жуткая боль, голова пульсирует и будто горит.

– Ты ублюдок! – ору я. Это глупо. Но я ничего не могу с собой поделать.

Он снова замахивается, но закашливается и отпускает меня. Я судорожно хватаю ртом воздух, но не сдаюсь и остаюсь стоять на ногах. Я уже готова напасть на него и забыть, что я должна изображать княжну.

– Что здесь происходит? – раздается низкий голос. Он идет от окна, где я вижу очертания темной мужской фигуры.

– Ты еще кто, черт возьми? – рявкает Тарон и бросается к мужчине.

Тот поднимает руку, и Тарон мгновенно замирает.

Какое-то мгновение я надеялась, что это Лиран, но теперь я понимаю, что это кто-то еще более сильный. Наверное, он использует демонические силы. Иначе князь Гнева не остановился бы.

– Кто я? – переспрашивает мужчина, приближаясь к Тарону. – Я твой гребаный кошмар, ты, чудовище!

Он срывается и бьет его кулаком в лицо.

Я ошеломленно наблюдаю за этим, а мужчина поворачивается ко мне. Я не могу разглядеть его лица, так как единственный свет здесь проникает через окно позади него. И на нем большой капюшон.

– Куда он вас еще ударил? – спрашивает он, наклоняя голову.

Я сглатываю. И иду вперед. Медленно и осторожно. Остановившись прямо перед ним, я могу различить черты его лица. Жесткие, непреклонные. Его ледяные голубые глаза кажутся чужими и знакомыми одновременно. Я смотрю на него. Долго. А он на меня. В какой-то момент я принимаю устойчивую позу и ногой бью Тарона по ребрам. Он стонет, но не падает.

Мужчина с льдисто-голубыми глазами ухмыляется. В его глазах вспыхивает нечто похожее на желание. Словно ему очень понравилось, что я врезала Тарону. Он смотрит на меня так, как на меня смотрела только Авиелл. У меня в груди все пылает.

– Кто вы?

– Всего лишь помощник на случай беды, – усмехается он. Затем поднимает руку и кладет ее мне на грудь. – Ваша демоническая сторона очень сильна. Запомните это.

Он поворачивается и идет к окну. Мне хочется его остановить. Узнать, кто он, и не оставаться наедине с Тароном. Когда я думаю об этом, он снова оборачивается ко мне, будто услышав мои мысли. Поднимает руку, собирает в нее черный туман, кидает его в лицо Тарону, и тот падает, как мешок.

– Он не очнется, пока вы не отправитесь в путешествие.

– Я увижу вас снова?

Этот странный вопрос вылетает из моих уст намного быстрее, чем я успеваю подумать. Но я его задаю.

Что ж, наверное, это то, чего я хочу. Хотя раньше я никогда такого не хотела. Почему я готова так поступить сейчас? Я его не знаю. Но он помог мне, и его голубые глаза во мне что-то пробуждают.

– Я буду рядом, когда понадоблюсь.

Я почти не спала, а когда проснулась, Тарон так же лежал на полу. В какой-то момент пришли охранники и забрали его. Они не задавали вопросов, и я была им за это благодарна. Это было достаточно рано.

Я всю ночь размышляла о том, кем был этот мужчина, и теперь почти уверена, что это был один из героев Лирана. Это единственное правдоподобное объяснение.

Потому что только у него есть другие герои, кроме его собственного, которые ему подчиняются, и он единственный уже знал на праздничном вечере, что произойдет.

То, что он не может ничего предпринимать на территории Тарона, не означает, что он не может командовать одним из своих героев, оставшихся без подзащитного.

Мирал одевает меня. Ее щека по-прежнему вся красная. Наверное, Тарон ударил ее именно туда. Я тихо произношу: «Мне очень жаль», она кивает, и мы больше не разговариваем. Но прежде чем проводить меня к карете вместе с двумя сумками, которые она для нас упаковала, она быстро меня обнимает.

Перед каретой уже ждет молодой кучер, который внимательно меня разглядывает. Как я хожу, какая у меня осанка. Но дольше всего его взгляд задерживается на моем изуродованном лице. Однако сострадания в его глазах нет.

Ну что ж поделать. Я сама знаю, как выгляжу, и не нуждаюсь в жалости. У меня сломан нос, вокруг глаз темные фингалы. На переносице торчит выпуклость, которой раньше не было.

Мы садимся в карету и отъезжаем. Во время поездки Мирал рассказывает мне о том, что ждет меня в княжестве Высокомерия. Однако я ее почти не слушаю. В какой-то момент глаза у меня закрываются. Она будит меня, только когда мы останавливаемся. Мы вместе выходим из кареты и по выложенной камнем тропинке направляемся в маленькую сельскую гостиницу, расположенную посреди леса. Солнце вот-вот зайдет, и его огонь оставляет красный отблеск на западе. Там, где находится моя родина.

Я поспешно отбрасываю эту мысль и начинаю разглядывать все вокруг. Интерьер таверны оформлен в деревенском стиле. Она отличается от тех заведений, которые бывают у нас. Хотя наше княжество бедно, каждый дом там полон света. Здесь повсюду какая-то туманная тьма. Но она странным образом кажется уютной.

Кучер приносит наши сумки, и я, немного пошатываясь после долгой поездки в карете, сажусь за стол. Мирал садится напротив меня. Я сразу же выпрямляюсь и начинаю разворачивать салфетку. Это единственное, что я умею, потому что мне никогда не разрешали сидеть за столом с Авиелл и ее семьей… моей семьей… Тем не менее мне не хочется усложнять жизнь Мирал. В конце концов, она получила задание от Тарона, и мы обе знаем, как он наказывает за промахи.

Трактирщик приносит два напитка и бросает на меня многозначительный взгляд. Он высокий и бородатый, идеально сочетается с причудливым местным декором. Темные деревянные балки обрамляют потолок и отделяют несколько круглых столов друг от друга. Несколько ниш с занавешенными окнами создают впечатление, что там можно уединиться. Барная стойка высокая и позволяет видеть только верхнюю часть тела мужчины, когда он снова встает позади нее и полирует бокалы.

Мой взгляд скользит обратно к Мирал. Слава богу, она хочет пить, поэтому сразу делает несколько глотков и вскоре извиняется за то, что «переутомилась».

Я наверняка могла бы просто попросить Мирал оставить меня одну. Но хоть она и не выдает никому мою тайну, полностью доверять я никому не могу.

Я продолжаю сидеть и ждать. Наконец открывается дверь и входит Лиран. Когда он видит мое лицо, в его глазах вспыхивает гнев. Он бросается ко мне, приседает перед стулом и касается моего подбородка, чтобы внимательно все рассмотреть.

– Я в порядке, – возражаю я, отворачиваю лицо в сторону и отодвигаюсь.

– Я убью Тарона! – рычит он.

– Ваш герой уже почти сделал это.

Он растерянно смотрит на меня, поднимается с корточек и садится на стул.

– Мой герой? Ты имеешь в виду Арка?

– Нет. Другого.

Он нервно трет подбородок:

– Я никого не посылал к тебе, Навиен. Я же сказал тебе запереть дверь.

Он рассержен. Каждый звук в его обычно сдержанном голосе буквально кричит об этом.

– Он начал избивать мою горничную. Я должна была позволить ему сделать это с ней вместо меня, ваша светлость?

Лиран ничего не отвечает и возвращается к прежней теме:

– И что это был за герой? У него есть имя?

– Конечно. Сначала мы с ним обсудили его имя, место жительства, происхождение и профессию, и только после этого он остановил Тарона, – фыркаю я.

Лиран моргает:

– С каких это пор ты стала такой язвительной?

– Я всегда была такой, – тихо бурчу я. Хотя знаю, что это неправда. Вернее, не совсем правда.

– Как он выглядел?

– Черный капюшон, в руке демонический туман. Голубые глаза.

– Голубые глаза? – переспрашивает он, испытующе глядя на меня. – Ты успела разглядеть их, несмотря на то что… вы с ним практически не разговаривали?

В ответ я закатываю глаза, он замечает это и усмехается. Не могу же я сказать ему, что в первый момент я подумала, что это он. Что это Лиран пришел меня защитить. Нет, даже не думала, а в глубине души надеялась на это. Интересно почему. Возможно, потому, что он единственный, кому я сейчас могу доверять. И кто любит Авиелл так же сильно, как я.

– Они бросались в глаза. Более того, он мне помог.

Лиран поджимает губы:

– А ведь я думал, что вам не нужна помощь. Считал, что вы справитесь даже с Тароном. Наверное, я вас переоценил.

– Вы прекрасно знаете, какую роль я должна играть.