Читать онлайн Семь дней до… Драма

© Николай Терехов, 2024

ISBN 978-5-0064-8574-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

«Яркий свет… такой яркий, что ничего не видно, кроме этой белизны. Но странно: от такой яркости обычно глаза болят, а сейчас я ничего не чувствую. Постепенно начинаю различать очертания… Сижу на стуле. Это какой-то бесконечный коридор, простирающийся в обе стороны. Слева и справа от меня сидят люди. Удивительно, все одеты в одинаковые серые одежды. Кто они? Почему мы здесь?

Двери напротив… Что это за двери, и где стены, потолок, пол? Все настолько белое, что кажется, стулья и двери парят в воздухе. Но это явно длинный, просто бесконечный коридор. Эти двери… Куда они ведут и что за ними? Я вижу людей, заходящих внутрь, и никто не выходит обратно. Вход – в одну сторону.

Я думаю и анализирую, но мысли путаются. Пытаюсь вспомнить, как сюда попал. В памяти всплывают отрывки из прошлого, лица близких, события, которые, казалось, произошли только вчера. Если я способен мыслить и вспоминать, может, не все так плохо? Может, стоит кого-то спросить?»

Мужчина, не вставая со своего стула, поднял руку вверх, как школьник на уроке, пытающийся привлечь внимание, и хотел громко спросить: «Где я и что здесь происходит?» В это время над головой раздался голос, звучащий откуда-то сверху:

– Не беспокойтесь, спешить некуда, вас скоро пригласят.

– Я только хотел…

– В очереди не разговаривают, – перебил голос из ниоткуда.

Время тянулось. Мужчина, оглядевшись, попытался заговорить с соседом, сидящим справа.

– Простите, вы давно здесь сидите? И что это за место?

Сидящий справа мужчина посмотрел на него безнадежным взглядом, пожал плечами и указательным пальцем правой руки показал вверх.

Голос сверху произнес:

– Тихо.

«Разговаривать нельзя… но что можно? Может, прогуляться по коридору туда-сюда?» – промелькнула мысль.

– Даже и не думай, – произнес голос из ниоткуда. – Все, что вам сейчас нужно делать, – сидеть и ждать.

– Ладно, буду сидеть и глазеть по сторонам. Это, по крайней мере, не запрещено?

Ответа не последовало.

«Понятно, молчание – знак согласия».

Мужчина повернул голову налево, затем направо. Картина в обе стороны была достаточно однообразной. Чтобы не было скучно, он стал искать какие-нибудь характерные особенности.

«Сосед справа одет в строгий костюм, словно на прием к английской королеве. А сам я в обычных спортивных штанах и домашних тапочках. Значит, дресс-код здесь необязателен. Но почему он одет так респектабельно, а я – по-домашнему? Неясно. Двери напротив расположены на одинаковом расстоянии. Если приглядеться, можно заметить, что посредине каждой двери есть странный символ, напоминающий песочные часы. Символ медленно вращается, а песок внутри него неуклонно пересыпается. Что это значит? Может, это своеобразный секундомер? Или сигнал? Или просто очередная загадка этого странного места? Стулья вдоль стены напротив дверей расставлены группами. Возможно, те, кто сидит на стульях, входят в определенные двери. Однако люди занимают не все стулья – есть и свободные. Вот кто-то вошел в открывшуюся дверь.

Как сюда вообще попадают? Не видел, чтобы кто-то новый пришел и сел на стул. Как же я сюда попал? Кстати, стул слева от меня свободен».

Стоило ему об этом подумать, как над пустым стулом начала проявляться фигура. Мужчина не ожидал такого «фокуса» и рефлекторно отвернулся.

«Что это еще за оптическая иллюзия?» – пронеслось у него в голове.

Подождав немного, он снова взглянул налево. Рядом сидела девушка лет тридцати – тридцати трех. У нее были волнистые волосы чуть ниже плеч, милое лицо и широко распахнутые, удивленные глаза. Казалось, она только что вышла на прогулку в легком джинсовом костюме и ярких кроссовках. Она что-то пыталась ему сказать, но он ее не слышал – лишь видел, как ее губы беззвучно шевелятся, словно у рыбки в аквариуме. Девушка подняла голову, осмотрелась, потом снова взглянула на мужчину и, похоже, поняла, что разговаривать здесь бесполезно. Она испуганно огляделась по сторонам, больше не пытаясь заговорить.

«Кажется, и ей объяснили местные правила, – подумал мужчина. – Никто здесь не может ни с кем общаться. Мы лишь можем наблюдать за тем, что происходит вокруг. Ладно, подожду еще немного. Но рано или поздно надо будет что-то предпринять».

В этот момент дверь напротив него распахнулась, и в образовавшемся проеме виднелась темнота, словно черная бездна. Мужчина, сидящий справа, тяжело вздохнул, поднялся со стула и, глядя перед собой с выражением безысходности, вошел в проем, исчезая в темноте.

«Интересно, куда ведет эта дверь? Хотя глупо гадать. Девушка слева выглядит очень симпатичной. Встретить бы ее где-нибудь при других обстоятельствах… Собственно, что я теряю?»

Мужчина повернулся к девушке. Она сидела прямо, слегка опустив голову, руки лежали на коленях, взгляд был прикован к пальцам. Он протянул руку и попытался коснуться ее плеча, но его пальцы уперлись во что-то твердое и невидимое. Согнув указательный палец, он осторожно постучал – как по стеклу. Но звука не было.

«Значит, я нахожусь в какой-то прозрачной капсуле или, как в аквариуме, а возможно, и остальные здесь тоже заперты в таких же капсулах. Что это за место?»

Девушка, заметив его жесты, повернулась и посмотрела на мужчину, словно обиженный ребенок. В ответ он добродушно улыбнулся и, изображая телефон, сделал в воздухе две небольшие дуги указательным пальцем, а затем прижал к щеке кулак с оттопыренными мизинцем и большим пальцем. Девушка поняла, что он предлагает ей созвониться, но пожала плечами, развела руки в стороны и покачала головой, показывая, что понятия не имеет, как это можно сделать.

«На что надеялся? Но, по крайней мере, сделал попытку,» – подумал мужчина.

– Вас ожидают, – раздался голос над головой.

– Спасибо, наконец-то какое-то движение.

Дверь открылась. Мужчина улыбнулся соседке, подмигнул ей и встал со стула. Прежде чем сделать шаг, он осторожно поводил перед собой правой рукой. Впереди было свободно; до двери оставалось не больше трех шагов. Он сделал первый шаг, продолжая держать руку перед собой. Никакой невидимой преграды не было.

«Похоже, это всё-таки коридор,» – подумал он и уверенным шагом направился в темноту за дверью.

Стоило ему переступить границу между светлым коридором и чернотой дверного проема, как он оказался в ярко освещенной комнате с мягкой неоновой подсветкой. Источник света оставался загадкой: в комнате не было видно ни одного светильника. Он вспомнил, что и в коридоре не замечал каких-либо приборов освещения – свет просто был, растворяясь в воздухе, а все предметы словно парили. Тем не менее, ощущение твердой поверхности под ногами оставалось.

Обернувшись, мужчина увидел, что двери, в которую он вошел, больше не существует. Перед ним стоял большой добротный стол из красного дерева с резными краями и гладкой лакированной поверхностью, явно центральный элемент кабинета. За столом сидела девушка в белом, но ее одежда выглядела почти эфемерной, с высоким воротником, придающим ей величественный вид. Светлое лицо и белоснежные волосы подчеркивали сказочный образ. Длинные ресницы, словно иней, создавали впечатление, будто перед ним сидит Снегурочка за массивным «директорским» столом. Рукава ее одеяния спускались до запястий и заканчивались манжетами с воланами.

Она держала в руках единственный белый лист бумаги, внимательно вчитываясь в написанное. Губы цвета спелой клубники едва заметно шевелились, пока взгляд скользил по строчкам. Мужчина ждал, наблюдая за таинственной хозяйкой кабинета, чье спокойствие и сосредоточенность словно завораживали.

– Проходите и присаживайтесь, – произнесла девушка, подняв на него взгляд и указав на пустое место перед столом, прежде чем вновь углубиться в чтение.

Озадаченный, мужчина подошел к столу, оглядываясь. Место, куда она указала, было пусто, но, когда он подошел ближе, из воздуха вдруг материализовалось элегантное кресло в классическом стиле с резными деревянными элементами. Высокая спинка с изящной резьбой и бордовая обивка с золотистым кантом придавали креслу роскошный вид. Подлокотники и ножки с плавными, изогнутыми линиями завершали образ кресла, достойного царских покоев.

– Цирк, – тихо пробормотал мужчина себе под нос, но его голос неожиданно отозвался легким эхом по всему помещению.

Он подошел к креслу и сел, обнаружив, что оно удивительно уютное и мягкое. Девушка подняла взгляд от листа бумаги, который положила перед собой, и внимательно посмотрела на него.

– С прибытием, – произнесла хозяйка кабинета с легкой улыбкой.

– Здравствуйте.

– Спасибо. Здесь мы не желаем здоровья – оно у всех одинаковое и неизменное. Обвыкнитесь. Впрочем, если заметите, что ваши привычные фразы вызывают здесь неожиданные реакции, не обращайте внимания.

– Первый вопрос: где я? И, конечно, второй – кто вы?

– Вы умерли и находитесь в приемной. Отсюда вас распределят либо в ад, либо в рай. Я один из ангелов, которые встречают вас в этом мире.

– Значит, за множеством дверей, что я видел в коридоре, находятся такие же замечательные ангелочки? – с улыбкой подмигнул мужчина.

– Нет, всё не так, – спокойно ответила девушка-ангел. – По заслугам и встреча.

– Для удобства общения предлагаю познакомиться.

Девушка строго посмотрела на мужчину.

– Мне известно ваше имя, Вениамин.

– Ну, тогда, если не возражаете, я буду звать вас Ангелочком, – Вениамин слегка наклонился вперед, его лицо осветила мягкая, почти игривая улыбка, подчеркнувшая морщинки в уголках глаз.

– Я, конечно, против, – с серьезным выражением лица и ровным тоном ответила девушка, – но, учитывая вашу историю, для более комфортного перехода в новую реальность, пусть будет так – Ангелочек.

Вениамин удовлетворенно откинулся в кресле и улыбнулся. Его карие глаза искрились теплом, любопытством и чем-то более глубоким, почти озорным, юношеским. Взгляд, скользя по лицу Ангелочка, задержался на ее губах, затем вернулся к глазам, создавая ощущение внимательного и легкомысленного интереса.

– Мужчина, вам скоро уже за шестьдесят. Не пора ли угомониться?

– А что со мной не так?

– Выражаясь на земном языке, еще пара минут – и вы начнете меня «клеить» без зазрения совести.

– Не вижу в этом ничего плохого, – его брови приподнялись, как будто он ждал неожиданного комплимента или язвительного замечания.

Ангелочек с неизменным выражением покачала головой.

– Мужчина, вы вообще-то умерли! Осознав это, большинство впадает в ступор. Например, перед вами один мужчина, поняв, что он умер, умудрился потерять сознание, сидя вот в этом самом кресле. А когда пришел в себя, пытался дать мне взятку – видите ли, он был владельцем «ТрансГазАлмаз холдинга». Дом в Куршевеле и золотые слитки предлагал.

– Эка его перекосило, – усмехнулся Вениамин. – И что же вы?

– Здесь всё земное богатство не имеет значения. Одним словом, он отправился в ад.

– Если такое милое личико отправит меня в ад, даже сопротивляться не стану. Навещать будете? – Вениамин слегка подался вперед.

По лицу Ангелочка пробежала тень недовольства, но, сохраняя самообладание, она продолжила:

– Смотрю, вы настроены на разговор, – строгим голосом заметила она. – Все земные представления об аде – это всего лишь вымыслы, сказки и народное творчество. Правильнее будет назвать его местом для перевоспитания души. Ад имеет несколько уровней. Первый уровень предназначен для тех, кто, скажем так, не слишком нагрешил. Например, тот самый олигарх, о котором шла речь. Он получил свою компанию некрасивыми методами, но в последний год жизни помогал больным. За это его отправили на первый круг ада. После его прохождения его вернут на землю, вероятно, в бедную семью, в стране с низким уровнем жизни.

– Про круги ада и на земле слышал, – усмехнулся Вениамин.

– Стараюсь использовать привычные для вас термины, – пояснила девушка.

– Просветите о следующем круге, – Вениамин был скорее заинтересован в поддержании разговора, чем в сути рассказа.

Ангелочек, ангельски привлекательная, заметила его искренний интерес и продолжила, позволяя беседе продлиться дольше.

– Со второго круга душа возвращается на землю в облике млекопитающего. Возможно, как бездомный кот или лесной кролик, на которого будет охотиться хищник.

– А хищники? Они тоже с какого-то круга? – с притворным интересом уточнил Вениамин.

– Именно, со второго, – ответила девушка. – Но не обольщайтесь. Когда хищник состарится, ему тяжело добывать пищу: он вечно голодный, более сильные постоянно его притесняют. С третьего круга души перерождаются уже в навозных червей или тараканов. Вариантов много, и душа вращается в бесконечных перерождениях, пока не перевоспитается, – с легким прищуром и ироничной улыбкой добавила она.

– Та еще перспектива на вечность, – покачал головой Вениамин.

– По вашему делу у меня пока нет окончательного распоряжения, – сказала девушка.

– К вам небесный факс придет? – пошутил он.

– Как и когда мне станут известны рекомендации по вашей персоне – это вас не должно беспокоить.

– Вот как. Ладно, просто праздный интерес.

– Пока что ваше дело выглядит обыденно: вы в жизни ничего особенно плохого не совершили, но и хорошего тоже. Обычный человек, который не принес миру значительных перемен. Таких, как правило, автоматически отправляют на первый круг ада. Но почему в вашем случае вышла заминка – скоро узнаю, долго ждать не придется.

– В вашем обществе я готов ждать хоть целую вечность. Может, перейдем на «ты»? – мягко предложил Вениамин, его голос стал непринужденным, даже слегка кокетливым.

Едва заметный румянец пробежал по щекам Ангелочка.

– Такого не было миллион лет, а может, и никогда. Вы меня в краску вогнали, – сдержанно, но слегка повысив тон, ответила она.

Вениамин, улыбнувшись, добавил с легкостью:

– Ну что ты, давай общаться без излишнего официоза. Мне кажется, что так наше общение будет более искренним и открытым.

– За что мне это наказание сегодня, – с притворным смирением сложила ладони перед собой Ангелочек и подняла глаза вверх.

Мужчина на мгновение напрягся, ожидая услышать голос сверху, как это было в коридоре, но ничего не произошло. Девушка, нахмурившись, как обиженный подросток, бросила на него лукавый взгляд и почти нараспев произнесла:

– Хорошо.

Довольная улыбка озарила лицо Вениамина. Он откинулся в кресле и, положив ногу на ногу, продолжил:

– Прошу прощения, что сую нос не в свои дела, но о чем ты так увлеченно читала?

– Изучала… твои входные данные, проще говоря, просматривала всю твою жизнь, – девушка чуть запнулась, переходя на «ты».

– Всего один листок? Видимо, и правда ничего выдающегося в моей жизни не было. Хотя, если честно, мне казалось, что в ней случалось гораздо больше событий.

– Всё дело в восприятии. На земле описание твоей жизни действительно заняло бы том или два, а у нас оно умещается на один лист.

– Понял, что-то вроде наших электронных книг?

– Можно и так, если тебе так проще воспринимать.

Девушка опустила взгляд на листок, а затем вновь посмотрела на Вениамина. Её лицо стало серьёзным, и в этот момент он почувствовал себя школьником, застигнутым на месте проступка. В её взгляде мелькнула знакомая строгость – напоминание о школьном завуче, который не раз вызывал его к себе в кабинет с требованием вызвать родителей в школу. Вся её мягкость и обаяние словно растворились, уступив место холодному, непроницаемому выражению.

Вениамин невольно напрягся, ощутив, как всплывают в памяти детские переживания – те моменты, когда он стоял перед завучем, чувствуя себя маленьким и беспомощным. Тогда, как и сейчас, ему казалось, что слова ничего не изменят, решения уже приняты, и все попытки повлиять на исход будут тщетными. Это было странное, тягостное чувство. Он хотел сказать что-то в своё оправдание, но слова застряли в горле. Всё, что он мог сделать, – это молча стоять перед ней, как перед судьёй, ощущая её серьёзный, пронизывающий взгляд, который не оставлял места для фальши или уловок.

Глубоко вздохнув, Вениамин всё же решился заговорить, но едва он открыл рот, как Ангелочек подняла руку, останавливая его. Её взгляд оставался холодным, но теперь в нём появилась лёгкая тень сожаления.

– Вениамин, – наконец произнесла она, – это действительно важно.

Её голос прозвучал неожиданно мягко, но внутри он всё равно ощущал груз неизбежности. Ему было ясно, что ни объяснения, ни оправдания не помогут. Этот строгий, проницательный взгляд напоминал ему о моментах, когда ошибки казались непростительными, а любые попытки исправиться – напрасными.

Он снова глубоко вздохнул, стараясь собраться с мыслями, но внутри всё сжималось от чувства обречённости. Казалось, прошлое и настоящее слились в одно, и каждый неудачный шаг прошлого отзывался эхом в сегодняшнем моменте. Вениамин вспомнил, как когда-то пытался доказать что-то – себе, другим. Сейчас это ощущение вернулось с прежней силой.

– Я в полном внимании, – тихо ответил он, стараясь не выдать охватившую его тревогу.

Девушка пристально посмотрела на него, словно оценивая его реакцию, и слегка кивнула.

– У нас есть немного времени, – сказала она, делая небольшую паузу. – Ответь мне на один вопрос. Что означал твой жизненный девиз «Дарить женщинам радость»? Возможно, он повлиял на многие твои поступки.

Её вопрос словно выбил почву из-под ног. Он ожидал упрёков или осуждения, но этот вопрос застал его врасплох. Её тон не был осуждающим, но в нём чувствовалась какая-то едва уловимая настойчивость. Вениамин усмехнулся, пытаясь скрыть смущение.

– Фу, ну зачем так напрягать мою нервную систему, – сказал он, стараясь разрядить обстановку. – Я уже был готов услышать приговор, а тут всего лишь вопрос о моём девизе.

Но девушка не улыбнулась. Её взгляд оставался серьёзным и сосредоточенным.

– В земной жизни нет мелочей, – ответила она спокойно, но твёрдо. – Достаточно одного небольшого проступка, чтобы перечеркнуть десяток добрых дел. Это важно помнить.

Слова, сказанные Ангелочком, задели Вениамина за живое. Он почувствовал, как его лёгкая бравада и попытка отшутиться вдруг потеряли весь смысл перед её спокойной уверенностью. Он опустил глаза, обдумывая услышанное, а затем вновь взглянул на девушку.

– Всё очень просто, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Если женщине не хватает мужской теплоты и ласки, я готов ею поделиться. По-моему, это просто и… банально.

Девушка внимательно смотрела на него, её взгляд был долгим и проникающим, словно она пыталась разглядеть что-то сокрытое за его словами. Молчание затянулось, и Вениамин ощутил нарастающее напряжение.

– Возможно, это и есть причина, – тихо сказала она наконец. – Причина того, почему ты чувствуешь себя так, как сейчас. Порой стремление «дарить радость» оборачивается пустотой, если за ним не стоит ничего настоящего. Настоящая радость – это глубокое удовлетворение, которое приносит ответственность, искреннее взаимопонимание с близкими и прочные, долгосрочные связи, а не просто мимолётные эмоции.

Её слова прозвучали неожиданно искренне. Вениамин молчал, осознавая, что она права. Всё, что он раньше считал «простым и банальным», оказалось лишь верхушкой айсберга. В глубине скрывались его страхи – страх привязанности, страх ответственности. Он будто прятался от этих чувств за лёгкими фразами и объяснениями, которые сейчас потеряли свою силу.

– Вот почему у тебя было столько женщин, – продолжила она. – Не каждая жена согласится терпеть такого… проходимца. Потому ты и в браке долго не задержался.

– Зачем так резко? – возразил он, вздохнув. – Да, был женат. И, если ваш «девайс» не врёт, то в браке я был верен жене.

– Не врёт. Но ещё до развода ты начал заигрывать с сотрудницей, а сразу после разрыва пошёл на абордаж, соблазнив её.

– Всё не так однозначно, как написано у вас в документах, – сказал он, нахмурившись. – Во-первых, когда я начал, как говорится, «подбивать клинья», мы с супругой уже всё решили и не жили вместе. Официального развода не было, но не было и скандалов. Даже знакомые удивились, когда узнали о нашем разводе – мы никому ничего не говорили и сохранили дружеские отношения. Во-вторых, моя сотрудница – симпатичная и молодая женщина, но не повезло ей с браком. Её муж поначалу не особо выпивал, а последние полгода перед нашими отношениями не просыхал.

– Значит, ты решил ей помочь? – утвердительно произнесла Ангелочек.

– Получается, что так. Месяц спустя она обрела уверенность, а ещё через месяц подала на развод.

– Почему бы тебе было на ней не жениться?

– Она, конечно, хорошая и красивая, но не чувствовал к ней такого влечения. Но устроить личную жизнь ей помог.

– Вот как!

– Разве вы не прочитали об этом?

– Похоже, упустила, – призналась она.

– Однажды, находясь в родном городе по делам, я случайно встретил Борьку, своего старого школьного приятеля. Мы разговорились, и выяснилось, что за все эти годы он так и не обзавёлся семьёй. Ещё со школы у Борьки были сложности с общением – он даже не решался подойти к понравившейся девушке. Ну и что мне оставалось делать? В итоге, я познакомил его с моей сотрудницей. У них всё сложилось: свадьба, дети, счастливая семья. Получается, я своего рода Купидон, как ни крути.

– Только вот стрела у тебя, похоже, одна на всех, – заметила девушка с лёгкой иронией.

– Ангелочек, ты не перестаёшь меня удивлять. Оказывается, у тебя есть чувство юмора, – усмехнулся Вениамин, откинувшись на спинку стула. – Прости за откровенность, но в наше время, как бы это сказать… полно «пустых» мужчин. Нетрадиционные, алкоголики, наркоманы, или просто – эгоцентрики с «кашей» в голове. Все себя великими считают, а пользы никакой. Вот и приходится мне за себя стоять, и иногда за того парня «полежать». С моральной точки зрения судить меня сложно – я ведь плохого не делал.

Девушка чуть приподняла бровь, а её взгляд стал серьёзнее.

– И всё же ты никогда не задумывался, что некоторые женщины могли привязываться к тебе, а уходя, ты причинял им боль?

Вениамин слегка напрягся, будто её слова попали прямо в цель. Он поёжился, но не растерял иронии:

– Ох уж этот несовершенный мир! – вздохнул он, пожав плечами.

– Как удобно, – сухо заметила она. – Таким оправданием можно прикрыть практически всё.

Вениамин попытался улыбнуться, но теперь в его улыбке мелькнула едва заметная грусть. Внутри него вдруг стало пусто, и мысли пронзили его сознание, словно стрелы.

– Говорю тебе честно, – произнёс он тише, – встреть я тебя в земной жизни, угомонился бы и остепенился. Ты бы точно перевернула всё с ног на голову. Но вот она, реальность – тебя, Ангелочек, там не было.

Он взглянул на неё и увидел, что её серьёзность, с которой она держалась с самого начала, начала медленно таять. В её глазах вспыхнул живой, задорный огонёк, а на щеках заиграл лёгкий румянец.

– Может, ты просто не разглядел ту, что могла бы стать твоим «Ангелочком»? Или забыл, что встретил и потерял? – тихо произнесла она, почти нежно, будто открывая ему какой-то важный секрет.

Вениамин вздохнул, затем улыбнулся, как человек, который только что нашёл ответ на давно мучивший его вопрос.

– Возможно, – ответил он с улыбкой, – а может, это мой второй шанс?

Она посмотрела на него с задумчивым выражением, слегка нахмурив брови, будто прикидывая, что делать с этим откровением. Наконец, улыбнулась уголками губ и вздохнула:

– Что же с тобой делать… – Ангелочек взяла листок и замахала им перед собой, как веером. – Кажется, в комнате стало душновато.

– Наверное, кто-то в аду забыл прикрыть котёл с кипятком, – засмеялся Вениамин, подаваясь вперёд и маша перед ней ладонями, как бы помогая охладиться. – Могу, в крайнем случае, снять с себя одеяние и соорудить из него опахало.

– Нет! – громко воскликнула она, потом добавила уже мягче: – Не стоит. Совсем не стоит этого делать.

Её голос снова стал спокойным и строгим, но в её взгляде появился едва заметный отблеск улыбки. Она положила листок на стол и посмотрела на Вениамина, в котором вдруг пробудилось что-то давно забытое, романтичное. Облокотившись на край стола, он слегка наклонил голову набок, придавая своей позе лёгкий налёт игривого романтизма.

– Скажи, а как отсюда выйти? Ну, в смысле, где рай или ад? – спросил Вениамин, с интересом глядя на девушку.

Она выпрямилась, спокойным жестом указав ладонью направо.

– Если появится дверь с этой стороны, то отправишься в рай, – пояснила она. Затем её левая рука мягко указала в противоположную сторону. – А если дверь откроется там, значит, тебе в ад. Как правило, двери сами появляются в нужное время. В рай люди уходят без посторонней помощи, но вот в дверь в ад зачастую входят под руку с двумя сопровождающими.

– Поддержат, чтобы не споткнулся, – усмехнулся Вениамин.

– Бывает, и заносят, – добавила она тихо, её голос прозвучал с лёгкой иронией.

Ангел сложила руки на столе перед собой, её взгляд стал отстранённым, словно она мысленно перенеслась в иной мир, где все правила были мягче, где не нужно было вершить чужие судьбы. Вениамин, словно почувствовав это, прикусил губу, затем осторожно положил свою ладонь поверх её сложенных рук. Её глаза расширились, она приоткрыла рот, словно собиралась что-то сказать, но Вениамин опередил её:

– Рад, что познакомился с тобой. Теперь мне все равно, куда идти.

Девушка медленно высвободила руки из-под его ладони и чуть отодвинулась назад.

– Так нельзя, – прошептала она, в её голосе прозвучала почти мольба.

– Неужели здесь нет нормальных мужчин? – удивился Вениамин. – Никто никогда не пытался сделать тебе комплимент или проявить интерес? Ты ведь очень красивая.

Ангел удивлённо заморгала, широко раскрыв глаза.

– Здесь не как в земной жизни, – ответила она, словно объясняя очевидное.

– Какая разница, если есть женщина, то должен быть и мужчина, который восхищается ею. Не важно в каком мы мире, мужчина без женщины и женщина без мужчины – это вселенский брак, халтура создателя. Мужчина и женщина дополняют друг друга, вместе составляют одно целое.

Щёки девушки вспыхнули, и она слегка опустила взгляд, словно пытаясь скрыть смущение.

– Я не могу прокомментировать… – прошептала она. – Здесь такие вопросы не поднимаются. У нас только одно: либо в рай, либо в ад, и больше никаких разговоров.

– Скучное у вас бытие, – заметил Вениамин, откидываясь на спинку кресла.

Она облокотилась на край стола, её взгляд смягчился.

– Мне кажется, я начинаю вас понимать, – ответила она после небольшой паузы, словно тщательно взвешивая слова. – Но что с вами делать?

– В этом я тебе не подскажу, – улыбнулся он, но в его взгляде промелькнуло что-то серьёзное.

Она прищурилась, словно стараясь проникнуть в его мысли.

– Неважно, куда вы попадёте – в рай или в ад, – тихо сказала она. – Всё равно будет трудно с таким подходом. Вам нужно попытаться изменить себя и принять ту реальность, в которой окажетесь. Вы понимаете?

Вениамин вздохнул, его взгляд потемнел.

– Возможно, вы правы, – прошептал он, и впервые в его голосе прозвучала настоящая искренность, без привычной иронии.

На миг в комнате воцарилась тишина. Вениамин, казалось, впервые серьёзно задумался о том, что его может ждать. Это было не просто вопрос о том, где он окажется, а каким он станет. Мысль о том, что он может потерять себя, по-настоящему его встревожила.

Ангел, словно почувствовав его внутренние колебания, смотрела на него с интересом, как будто в нём вдруг открылось что-то, что она не ожидала увидеть. Её взгляд смягчился.

– Перемены никогда не бывают лёгкими, – мягко сказала она, как будто читая его мысли. – Но это и есть смысл, не так ли?

– Пожалуй, так, – кивнул Вениамин. – Думаю, теперь я это понимаю.

Она улыбнулась – впервые с теплотой, которая, казалось, могла растопить лёд.

– Главное – быть готовым.

В этот момент в комнате появилась дверь, но не справа и не слева, а прямо за спиной девушки-ангела.

– Про этот вход или выход, смотря с какой стороны посмотреть, ты мне ничего не сказала, – с удивлением произнёс Вениамин, глядя на неё.

Ангел покачала головой, её глаза сверкнули от неожиданности.

– Это особая дверь. Тебя возвращают обратно, но не навсегда. В течение семи дней ты должен вспомнить то, что важно для твоего изменения. До встречи.

Девушка-ангел улыбнулась Вениамину и, словно тая в ослепительном свете, исчезла. Комната закружилась перед его глазами и мгновенно растворилась, оставив его одного в бесконечном белом пространстве. Вениамину казалось, что он несется сквозь эту белизну с невероятной скоростью, как будто его подхватил мощный поток. В какой-то момент он ощутил тяжесть земного притяжения, а за ним – резкое ощущение падения.

Перед глазами начало стремительно приближаться нечто темное. В следующую секунду Вениамину показалось, что он врезался во что-то твердое. Удар казался неизбежным, но вместо боли пришло странное чувство, будто падение произошло где-то вдалеке, как в смутном сне и все тело налилось свинцовой тяжестью.

День первый

«Темно и холодно», – промелькнуло в голове у Вениамина. Он ощутил, что лежит на спине, полностью обнажённый, укрытый лишь лёгкой простынёй, с закрытыми глазами. Его тело казалось налитым свинцом, не слушавшимся мозга: ни руки, ни ноги не откликались на команды. Собрав остатки сил, Вениамин начал медленно шевелить пальцами ног, потом пальцами рук. По всему телу проступили капли пота, и тяжесть постепенно начала отступать.

Открыв глаза и начав воспринимать окружающую обстановку, он понял, что лежит на холодной металлической поверхности, и тонкая простыня едва согревает его. В помещении было ледяно. С трудом потянув правой рукой за край простыни, он медленно спустил её с лица. Комнату освещала лишь одна тусклая лампочка, бросая мрачный, угасающий свет на стены.

Оглядевшись, Вениамин попытался понять, где находится. Холодный воздух и металлический блеск инструментов напомнили ему о медицинском учреждении. Постепенно до него дошло: он в морге. Шок и страх охватили его. «Как я здесь оказался? Почему я здесь?» Эти вопросы роились в голове, но ответов пока не было.

Осознав, что нужно действовать, он преодолел слабость и попытался подняться. Его движения были неловкими и болезненными, но адреналин помог справиться с болью. Вениамин сел на край стола и глубоко вздохнул, чувствуя ледяной холод, проникший до костей.

Тусклый свет лампы едва освещал помещение, но он смог разглядеть шкафы с медицинскими инструментами и полки с препаратами. Дольше оставаться здесь не хотелось. Собрав всю свою волю, он поднялся на ноги, обмотался простынёй, словно греческим хитоном, и медленно направился к выходу.

Короткий коридор привёл Вениамина к лифту. Нажатие на кнопку сработало мгновенно: двери лифта разъехались в стороны, и он вошёл в кабину, нажимая кнопку первого этажа. Когда лифт достиг нужного уровня, Вениамин, ещё едва осознавая происходящее, шагнул вперёд в небольшой холл.

В холле было немного людей – в основном медперсонал больницы. Две медсестры ожидали лифта, когда из него появился неожиданный «гость» из морга: его кожа была серой, губы посиневшими от холода, а на мизинце руки висела бирка с номером. Человек, который, по всем признакам, должен был быть мёртв, медленно и неуверенно вышел из лифта, едва переставляя ноги.

Одна из медсестёр вскрикнула от неожиданности, её глаза широко раскрылись, а лицо побледнело. Вторая же не выдержала зрелища и потеряла сознание, рухнув на кафельный пол с глухим стуком.

Обычно пациенты, попавшие на нижний уровень больницы, сами уже не возвращались. Шокированные и испуганные взгляды людей в холле создавали ощущение, что всё происходящее – сцена из кошмарного сна. Кто-то замер в ужасе, не смея пошевелиться, другие смотрели в недоумении, не веря своим глазам. Девушка у стойки регистрации присела, вытащила телефон и начала снимать. Её пальцы дрожали, но желание запечатлеть странный момент перевесило страх.

– Привезите кресло, лучше два, и нашатырь, – раздался чей-то уверенный голос.

Три медработника бросились к своей коллеге, лежавшей без сознания на полу, но к пациенту, вышедшему из морга, никто не осмелился подойти. Казалось, все боялись, что он действительно вернулся с того света. В холл вошёл врач с непроницаемым выражением лица. Казалось, его вовсе не тронула эта странная сцена, словно для него это было частью рутины.

Тем временем подвезли медицинское кресло.

– Помогите пациенту присесть в кресло и отвезите его в процедурную, – спокойно обратился врач к медсестре, которая привезла кресло.

Медсестра нервно кивнула, ещё находясь в шоке. Врач перевёл взгляд на другую медсестру, ту, что недавно пришла в себя после обморока, и, тяжело вздохнув, укоризненно произнёс:

– Падать в обморок, будучи медработником, непрофессионально. Ну, поднялся «покойник», оказался живой. Это не повод терять сознание. Мы в больнице, здесь и не такое бывает.

Медсестра смутилась и, опустив взгляд, попыталась прийти в себя. Врач, не задерживаясь, направился к двери, за которой скрылась медсестра, увозившая Вениамина в кресле. Коридоры больницы начали наполняться шёпотом и удивлёнными возгласами – слухи о «чудесном» воскресении быстро разлетелись, и вскоре об этом знал уже весь персонал.

Медсестра мягко катила кресло-каталку по идеально гладкому полу, направляясь в процедурную. За ней, с равнодушным и уставшим взглядом шел доктор, на шее небрежно висела помятая медицинская маска.

– Останьтесь, – обратился доктор к медсестре в процедурной комнате, которая только что привезла «воскресшего».

Девушка кивнула и присела на кушетку, пытаясь скрыть нервозность. Врач щёлкнул пальцами перед лицом Вениамина, затем выставил указательный палец перед его носом. Все его движения были спокойными и уверенными, будто эта странная ситуация не требовала большего внимания.

– Следите за пальцем, – скомандовал он и начал медленно водить рукой влево и вправо, наблюдая за реакцией пациента. Вениамин, хоть и выглядел измождённым, послушно следил за движением.

– Вашу руку, – попросил доктор, прикладывая два пальца к запястью Вениамина. Несколько секунд он молча сосредоточенно считал удары, затем промямлил что-то себе под нос и добавил:

– Пульс на месте, учащённый, но это неудивительно.

Доктор повернулся к медсестре:

– Голубушка, – обратился он к девушке все в той же равнодушной и спокойной манере, – выдайте пациенту пижаму и отвезите его в третью палату, она сейчас свободна. Помогите ему прилечь и сделайте инфузию глюкозы.

Медсестра кивнула, быстро встала и вышла из процедурной.

– Доктор, что со мной? – спросил Вениамин, в его голосе прозвучали нотки тревоги.

– Ничего особенного, – спокойно ответил врач, будто пациенты у него оживали каждый день. – Сегодня вы «воскресли». Не переживайте, вам нужно немного отдохнуть, спокойно вздремнуть. У вас вся жизнь впереди.

Врач снял бирку с пальца Вениамина, вручив ее пациенту.

– Можете забрать на память, – усмехнувшись, добавил он. – В родильном отделении женщины забирают бирки с ростом и весом новорождённого. Получается, теперь и у вас есть что-то вроде этого – «бирка на новую жизнь».

Медсестра вернулась с пижамой, а Вениамин только слабо улыбнулся, не зная, как реагировать на столь странное сочетание шутки и реальности.

Доктор вышел, оставив их одних, медсестра обратилась к пациенту:

– Вам помочь? – спросила она, завозя кресло за ширму.

– Я не ханжа, но постараюсь справиться самостоятельно. Если что – позову.

Девушка вышла из-за ширмы, чтобы дать Вениамину возможность одеться. Руки и ноги плохо слушались, но он, собрав всю волю и остаток сил перебравшись из кресла-каталки на кушетку, справился с несложной задачей и с трудом пересел обратно в кресло-каталку.

– Пациент готов, – громко произнёс Вениамин.

Мило улыбнувшись, медсестра повезла его в палату.

– Девушка, как вас зовут? – спросил Вениамин, пытаясь завести разговор.

– Соня, – ровным тоном ответила медсестра, неспешно двигая кресло.

– Знаете, Сонечка, за всю свою жизнь вот так серьёзно ни разу в больницу не попадал, – заметил Вениамин с лёгкой улыбкой.

– Скорее всего, это говорит о вашем хорошем здоровье, – ответила Соня, повернув голову в его сторону.

– Если бы мне раньше сказали, что меня будет катить такая милая и симпатичная девушка, я бы, наверное, начал симулировать болезни, – с улыбкой пошутил Вениамин.

– Пациент, – девушка усмехнулась, – оставайтесь в рамках больничного кресла. Волнения различного характера противопоказаны.

– Слушаюсь и повинуюсь, – ответил он, поднимая руки в жесте сдачи.

Когда коляска остановилась возле больничной койки в палате, Вениамин повернулся к медсестре:

– Спасибо за нежную доставку к месту моего недолгого пребывания. Переберусь на койку самостоятельно – раз уж смог одеться.

– Располагайтесь поудобнее, я привезу капельницу, – сказала Соня, выкатив кресло из палаты. Через несколько минут она вернулась, ведя за собой штатив с раствором, с которого свисали трубки.

Пока медсестра выполняла свои обязанности, Вениамин внимательно наблюдал за её точными и аккуратными движениями. Когда всё было завершено, он произнёс:

– У вас, наверное, пятёрка по капельницам была, когда вы учились.

Соня улыбнулась, слегка покраснев:

– Я ещё не закончила обучение. В больнице подрабатываю и набираюсь опыта.

– Могу вас заверить, в деле капельниц вы преуспели – и очень хорошо, – сказал Вениамин с благодарностью.

– Спасибо, – ответила девушка, поправляя одеяло на пациенте. – Отдыхайте. Я скоро зайду, нужно будет проконтролировать процесс.

Она направилась к выходу, оставляя палату в тихом полумраке. Вениамин закрыл глаза, чувствуя, как лёгкая усталость начинает одолевать его. Сегодня был странный, но, пожалуй, важный день.

Вениамин погрузился в лёгкий сон. Ему снились обрывки воспоминаний, фрагменты жизни, которые, казалось, были давно забыты. Он видел себя маленьким мальчиком, бегущим по зелёной лужайке во дворе дома. Это был солнечный день, рядом стояла его мать – молодая и красивая. Она улыбалась и махала ему рукой. Тёплый ветерок ласково касался его щёк, и в груди рождалось чувство безмятежного счастья.

Сон постепенно изменился, и Вениамин оказался в школьном дворе. Он стоял в окружении друзей, весело смеялся, и этот момент, казалось, длился вечно. Но вдруг всё вокруг начало расплываться, словно старый плёночный фильм, утративший фокус. Холодный сквозняк ворвался в его сновидение, и Вениамин снова ощутил тот же холод, который почувствовал, когда очнулся на металлическом столе в морге. Сердце забилось быстрее, и он понял, что вот-вот проснётся.

Однако, прежде чем полностью прийти в себя, перед его внутренним взором возник ещё один образ: белый бесконечный коридор с множеством дверей. Он шагал по этому коридору, и одна из дверей приоткрылась. Комната за дверью была освещена мягким светом, и в ней стояла красивая девушка. Её лицо было спокойным, но казалось неземным. Обрывки фраз начали доноситься до его сознания, словно эхо: «Вы умерли и находитесь в приёмной… Вопрос решается… В своей жизни вы не сделали ничего особенно хорошего и ничего особенно плохого… Тебя возвращают назад, но не насовсем. В течение семи дней ты должен вспомнить… До встречи.»

С резким вздохом Вениамин открыл глаза и посмотрел на потолок палаты. Солнечные лучи пробивались сквозь закрытые жалюзи на окне, оставляя светлые полосы на полу. Он лежал неподвижно, пытаясь понять, что именно он только что увидел. Странное ощущение не покидало его: его возвращение к жизни не было случайным.

Он потёр лицо руками, стараясь окончательно избавиться от наваждения. В голове крутились вопросы: почему он оказался в морге? Что это за комната, и кто была та девушка? Что это за «важное событие», которое он должен вспомнить? А главное – что теперь делать?

Вениамин ощутил волнение, словно судьба дала ему второй шанс, но при этом возложила на него определённую миссию. Семь дней. Времени было мало, а смысл этой задачи оставался загадкой. Он задумался о том, что должен сделать в ближайшее время и кого, возможно, ему стоит найти или с кем поговорить.

Дверь палаты тихонько приоткрылась, и в неё вошла Соня, медсестра. Она подошла к нему, проверяя показатели капельницы и его состояние.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она, взглянув на него с лёгкой улыбкой.

Вениамин глубоко вздохнул и ответил:

– Я… даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Кажется, у меня есть какие-то дела, которые нужно сделать, но пока не представляю, что именно.

Соня посмотрела на него с удивлением, но решила не вдаваться в подробности, полагая, что пациенту нужно больше отдыхать.

– Главное сейчас – восстановиться, – сказала она мягко. – Остальное подождёт.

– Да… – пробормотал Вениамин, погружаясь в свои мысли. Он чувствовал, что впереди его ждёт что-то важное. Что-то, ради чего он был возвращён.

– Пока вы спали, я принесла воды и поставила на тумбочку.

Мужчина повернул голову и заметил графин и стакан на тумбочке рядом с кроватью.

– Доктор скоро придёт. Он постарается ответить на все ваши вопросы. А пока отдыхайте.

Девушка вышла из палаты, прикрыв за собой дверь. Вениамин огляделся – в палате было ещё две больничные койки, все аккуратно заправленные, что означало, что, кроме него, здесь больше никого не было. Он заметил паука, ползущего по потолку, и, чтобы отвлечься, начал вспоминать, что знал о пауках и их повадках. Это немного помогло ему избавиться от странного и пугающего ощущения, оставшегося после его «воскрешения».

Размышления Вениамина прервал звук открывающейся двери. В палату вошла женщина – врач лет сорока пяти с доброжелательным и спокойным выражением лица.

– Добрый день, как вы себя чувствуете? – спросила она, слегка склонив голову.

– В целом… вполне хорошо, – Вениамин попытался собрать свои мысли. – А тот доктор, который был сначала, где он?

– Он уже сменился, – спокойно ответила женщина. – Дежурил всю ночь и ушёл домой отдохнуть.

– Который сейчас час? – спросил Вениамин, осознав, что потерял ощущение времени.

– Сейчас десять утра, – ответила врач, взглянув на свои наручные часы. – Вы «вышли» из морга около семи. Наделали шума своим неожиданным появлением, теперь у нас в больнице будет ещё одна история, которую будут долго пересказывать.

Вениамин попытался осмыслить услышанное. Два часа назад он был среди мёртвых, а сейчас ведёт спокойную беседу с врачом, будто это обычное утро.

– Что со мной вообще случилось? – в его голосе звучала смесь удивления и тревоги.

– Понимаю ваше беспокойство, – врач присела на стул рядом с его койкой и внимательно посмотрела ему в глаза. – Вчера вас привезла скорая помощь. Вы были без сознания после поражения электрическим током. Долго не приходили в себя, а позже и вовсе ваше сердце остановилось. Реанимация не дала результатов, и вас признали мёртвым. Но, как видите, это оказалось ошибкой… или чудом.

Она сделала паузу, давая Вениамину возможность переварить её слова.

– Сегодня мы проведём дополнительные обследования, чтобы убедиться, что ваше состояние стабильно, – продолжила она. – Вы были на грани между жизнью и смертью. Ваше пробуждение… это необычно, но не уникально.

– Прошу прощения, не разглядел имени на вашем бейджике, – заметил Вениамин.

– Ангелина Ивановна, – с улыбкой представилась врач.

– Ангелина… прям как ангел, – с лёгкой иронией и игривостью сказал он, улыбнувшись. – Может, отпустите меня домой? Чувствую себя так, хоть в космос лети, хоть на дно Марианской впадины.

– По вашему тону и взгляду могу заключить, что вы окончательно ожили, но задержаться придётся на один-два дня, – ответила Ангелина Ивановна с мягкой улыбкой. – Хотя мне кажется, что завтра вы уже будете дома. А сейчас попробуйте встать с койки.

Она поднялась со стула и сделала шаг в сторону, освобождая место перед больничной койкой, чтобы не мешать пациенту.

Вениамин осторожно откинул одеяло и свесил ноги с кровати. Пижама была ему великовата и сидела мешковато. Он улыбнулся, чувствуя, как к нему возвращается прилив сил, и с удовольствием потянулся, ощущая, как мышцы медленно приходят в тонус. Глубоко вдохнув, он поставил ноги на пол и резко поднялся, но тут же почувствовал лёгкое головокружение, заставившее его пошатнуться.

– Какой вы, однако, шустрый, – покачала головой Ангелина Ивановна. – Постарайтесь больше не делать резких движений и снимите верх пижамы, я вас послушаю.

Вениамин расстегнул пижамную рубаху и положил её на койку. На груди он заметил потемнение в виде полумесяца.

– Что это, доктор? – спросил он, указывая на потемневший след.

– Следы от дефибриллятора, – объяснила Ангелина Ивановна. – Похожий след должен быть ещё и на левом боку. Это последствия реанимационных действий. Не волнуйтесь, скоро от них не останется и следа. А теперь дышите ровно, я вас прослушаю.

Она внимательно осмотрела пациента, завершив процедуру.

– Можете одеться и присаживайтесь или даже прилягте, как вам будет удобнее, – сказала врач.

– Мне кажется, что уже отлежал все бока, пора немного подвигаться, – ответил Вениамин с улыбкой, надевая рубаху.

– Только не слишком активно, – предупредила она. – Без резких движений и недолго. Вам скоро принесут поесть, а потом отвезут на МРТ. И, пожалуйста, не геройствуйте – спокойствие сейчас для вас главное.

Врач вышла из палаты, оставив Вениамина одного. Он неспеша начал ходить от двери к окну и обратно, осторожно прислушиваясь к своим ощущениям. Сделав три ходки, он остановился у окна, из которого открывался вид на осенний больничный двор. Деревья стояли в ярких золотисто-красных нарядах, и ветер играл с опавшими листьями, заставляя их кружиться в причудливом танце. Вениамин невольно улыбнулся этому тихому, красивому пейзажу, чувствуя, как его душу наполняет спокойствие.

Вдруг послышались шаги – кто-то вошёл в палату. Вениамин обернулся и увидел медсестру, которая несла поднос с едой. Она аккуратно поставила его на небольшой столик возле стены, между двумя пустыми кроватями, и повернулась к пациенту, встретившись с ним взглядом.

– Доброе утро, принесла вам завтрак, – с лёгкой улыбкой сказала девушка. – Как себя чувствуете?

– Доброе, спасибо, чувствую себя вполне живым, – улыбнулся Вениамин, подходя ближе к столу.

Медсестра ловко сняла полотенце с подноса, и аромат свежеприготовленного супа окутал палату. Поднимающийся от чашки пар словно приглашал попробовать горячее. Вениамин почувствовал, как урчит в животе, осознавая, насколько же он проголодался. Казалось, этот простой суп обещал не только утолить голод, но и согреть душу.

– Отлично, аппетит – это хороший знак, – заметила медсестра, глядя, как он с интересом смотрит на еду. – Вам стоит поесть и набраться сил.

Она пододвинула стул, стоящий неподалёку, мило улыбнулась и подошла к двери. Вениамин сел, взял ложку и опустил её в суп. Медсестра кивнула ему и с улыбкой добавила:

– Если что-то понадобится, не стесняйтесь, зовите меня. Приятного аппетита, – сказала девушка, внимательно посмотрев на пациента. Затем она мягко закрыла дверь за собой, оставив Вениамина одного в палате.

Его взгляд на мгновение задержался на двери, пока шаги медсестры стихали за стеной.

«Видимо, меня пока будут воспринимать как какое-то чудо», – подумал Вениамин. Еда на столе напомнила желудку, что живой организм должен удовлетворять базовую биологическую потребность в приёме пищи.

Поздний завтрак почти закончился. Вениамин неспешно отпивал чай из чашки, наслаждаясь его терпким вкусом, который приятно согревал после утреннего холода. В палате царила тишина, которую лишь изредка нарушал тихий шум, доносившийся с улицы. Он откинулся на подушку, размышляя о своём необычном пробуждении, когда дверь в палату тихо скрипнула.

Вениамин повернул голову и увидел, как в щель сначала просунулась голова, а затем появилось и всё тело. Это был Михаил, его старинный друг. Михаил, как всегда, выглядел немного взъерошенным, но в глазах его светилась искренняя забота и тревога.

Сказать, что Вениамин и Михаил дружили долго, – значит не сказать ничего. Их дружба зародилась ещё в детском саду, когда маленькие мальчики, только начинающие осознавать окружающий мир, нашли друг в друге родственные души. Они встретились в ясельной группе, где Михаил, чуть старше и смелее, первым подошёл к Вениамину и предложил играть вместе. С тех пор их пути были неразделимы.

Они вместе прошли через школьные годы, деля между собой радости и трудности учёбы. Затем был институт, где их дружба только крепла, а интересы всё больше переплетались. Даже в работе они не расстались: так сложилась жизнь, что работали они также вместе. Когда Вениамин переехал в другой город и обустроился, то позвал за собой приятеля. Друзья постоянно оставались рядом.

– Веник, брат, как ты? – Михаил закрыл за собой дверь и подошёл ближе; его голос был полон волнения, но в глазах мелькнуло облегчение, когда он увидел друга сидящим на кровати, а не лежащим без сознания.

– Старый, – Вениамин улыбнулся, чувствуя тепло от одного только присутствия друга. – Жив, как видишь. Хотя, честно говоря, сам до конца не понимаю, как это получилось.

Михаил сел на стул рядом с кроватью и внимательно посмотрел на Вениамина, словно пытаясь убедиться, что перед ним действительно его друг, а не какое-то видение.

– Я вчера оставил свой номер телефона медсестре, когда тебя увезла скорая. Через час позвонили и сказали, что ты всё, представился. Конечно, позвонил Алине, твоей сестре, она завтра приезжает. Любе и Кириллу хотел позвонить сегодня. Но в восемь утра мне звонят и говорят, что ты живой, буквально вернулся с того света. Не знал, чему верить, – Михаил потер виски, словно пытаясь унять нарастающее волнение.

– Дружище, расскажи, что со мной произошло, ничего не помню.

– Футбол смотрели, бац, свет выключился. Ты же герой, полез в щиток на лестничной площадке. Я тебя останавливал – на площадке было плохое освещение, дело к вечеру шло, да и выпили мы с тобой уже. В общем, током тебя шандарахнуло. По щекам стучу – реакции ноль. Скорую вызвал, и тебя увезли.

Вениамин тяжело вздохнул.

– Меня признали мёртвым. Но сегодня даже врачи сказали, что скорее чудо произошло, чем ошибка. Вот такой поворот получается.

Михаил молча кивнул, пытаясь осмыслить услышанное. Между ними повисло короткое молчание.

– Надо аккуратно Алине сообщить, что с тобой всё в порядке. Она завтра на поезде приезжает, – начал Михаил.

– Вот завтра сам поедешь её встретишь и по дороге домой подготовишь к явлению. Что и как сказать, сообразишь. Ещё очень важный момент: не хочу оставаться на ночь в больнице. Принеси мне во что одеться.

– Но меня с одеждой к тебе не пропустят. Кстати.

Михаил достал из кармана телефон и протянул его другу.

– Первый этаж, в окно передашь потихоньку. Ещё ручку и листок не забудь, записку оставлю. Втихую сбегать неприлично. Жду тебя в шесть вечера.

Друзья распрощались до вечера. Оставшееся время для Вениамина пролетело незаметно. Несколько больничных процедур помогли скоротать часы, и вот наконец настал момент, который они с Михаилом заранее обговорили. В назначенный час телефон, лежавший на столе, завибрировал. Вениамин сразу понял, что это Михаил. Открыв окно, он выглянул наружу и увидел друга, стоящего внизу. Окно первого этажа находилось достаточно высоко, почти в двух метрах от земли.

– Принимай посылку, – шепотом произнёс Михаил и, прицелившись, забросил пакет с вещами в палату.

– Принял, – отозвался Вениамин, поймав пакет и выглянув снова.

Михаил, убедившись, что всё прошло гладко, кивнул:

– Я подожду за территорией, в машине. – С этими словами он быстрым шагом направился к выходу с территории больницы.

Дверь в палату не закрывалась изнутри, что немного беспокоило Вениамина. Он осторожно выглянул в коридор. Там было тихо: один из пациентов медленно возвращался в свою палату, женщина стояла в дверном проёме и задумчиво смотрела вдоль коридора, а дежурная медсестра разговаривала с подошедшим врачом. Осознав, что в ближайшие полчаса его, скорее всего, никто не потревожит, Вениамин решил действовать.

Он быстро переоделся в привычную одежду, которую принёс Михаил, предусмотрительно подставив стул под дверную ручку, чтобы никто случайно не вошёл. Закончив с переодеванием, Вениамин нацарапал на листке записку: «Прошу меня простить, чувствую себя отлично. Ушёл домой. В случае непредвиденных последствий всю вину беру на себя. Спасибо!»

Он убрал стул от двери и ещё раз выглянул в коридор, чтобы убедиться, что путь свободен. Всё было спокойно. Почувствовав прилив адреналина, Вениамин переставил стул к окну и забрался на подоконник. Он уже не был тем безрассудным мальчишкой, чтобы не задумываться о последствиях, – мысль о том, что придётся прыгать с высоты, вызывала лёгкое беспокойство. Но выбора не было. Глубоко вдохнув и прицелившись в клумбу внизу, мужчина оттолкнулся от подоконника и прыгнул.

Приземление оказалось не таким мягким, как он надеялся, но земля в клумбе достаточно смягчила удар. Вставая и отряхиваясь от листьев и комков земли, Вениамин почувствовал резкую боль во внутренней лодыжке. Он подпрыгнул на одной ноге, затем потряс другой, и боль немного утихла – к счастью, травма оказалась незначительной. Слегка прихрамывая, но с твёрдым намерением покинуть больницу как можно скорее, он направился к воротам, ведущим из больничного двора на улицу.

Осенний ветер нежно обдувал его лицо, и, несмотря на лёгкую боль в ноге, Вениамин чувствовал облегчение. Впереди лежала свобода, и он не мог упустить этот шанс. Путь к воротам проходил через небольшой сад, где росли высокие деревья, покрытые золотистой листвой. Шум их ветвей и лёгкий треск под ногами успокаивали. С каждым шагом Вениамина наполняла уверенность в своём решении.

Приближаясь к воротам, он заметил охранника у калитки и решил не привлекать внимания. Оглянувшись, Вениамин заметил небольшую тропинку, ведущую вдоль ограды, и понял, что это его шанс выбраться незаметно. Стараясь не издавать шума, он свернул на тропинку и пошёл вдоль стены больницы.

Скоро он достиг небольшой калитки, предназначенной для персонала, и, к счастью, обнаружил, что она не была заперта. Вениамин осторожно открыл её, прошмыгнул наружу и, захлопнув её за собой, вздохнул с облегчением. Теперь он был за пределами больницы.

На ближайшем парковочном месте за больничным забором стояла машина, в которой Михаил терпеливо ждал Вениамина. Прихрамывая, Вениамин подошёл к машине и сел на переднее пассажирское сиденье, с облегчением откинувшись на спинку.

– Высоко лететь было? – с улыбкой спросил Михаил, бросив взгляд на друга.

– Высота противопобеговая, для пенсионеров, – усмехнулся Вениамин. – Ещё чуть-чуть – и пришлось бы меня обратно в палату везти, через травматологическое отделение.

– Помнишь, как в девятом классе с уроков сбегали, со второго этажа в клумбу прыгали? – Михаил плавно выехал на проезжую часть.

– Конечно, помню, – ответил Вениамин, улыбнувшись воспоминаниям. – Мы же сами её и вскапывали, чтобы приземляться было мягче. Тогда о последствиях не думали – была только цель.

Машина мягко катилась по улице. Вениамин бросил взгляд на тротуар, где шла молодая девушка в ярко-красном плаще. Он вдруг почувствовал, как его переполняет радость от простых моментов жизни – тех, что раньше казались обыденными.

– Светке своей пока ничего не сказал, – внезапно произнёс Михаил, нарушив тишину.

– Почему? – Вениамин с любопытством посмотрел на друга.

– Вчера она уехала к сыну. Сам он был в отъезде, нужно было помочь невестке. Когда мне позвонили из больницы и сообщили, что ты… ну, сам понимаешь… – Михаил вздохнул. – Я сразу ей набрал. У неё почти истерика случилась, ты же знаешь, она тебя как родного брата воспринимает. Вернулась сегодня, когда я был у тебя в больнице. Как только я вошёл, она мне на шею бросилась и давай рыдать. Решил промолчать – завтра её и Алину ошарашу на вокзале.

– Ну ты и затейник, – усмехнулся Вениамин, затем вздохнул.

– До сына твоего не дозвонился. Пришло СМС от него: на репетиции, – продолжил Михаил. – Обещал перезвонить позже. Когда сегодня мне позвонил, то сказал ему, что не смог до тебя дозвониться, вот и разыскивал.

– И что он?

– Сказал, чтобы не переживал. Наверное, новый контракт с кем-то обсуждает или новую даму встретил, не до нас. Бывшей твоей хотел сегодня позвонить, но, видимо, судьба решила поберечь её нервную систему.

– Получается, бывшая жена и сын ничего не знают. Тогда не стоит им ничего говорить, – сказал Вениамин и сделал паузу. – Никак не могу вспомнить тот день: как мы футбол смотрели и всё, что было до этого.

– Может, зря сбежал из больницы? Ты врачу сказал про потерю памяти?

– Шутишь? Они бы меня упрятали там на неделю, если не дольше. Переночую дома, в родных стенах, и всё придёт в норму.

Машина остановилась напротив подъезда, где жил Вениамин. Михаил выключил двигатель и повернулся к другу.

– До квартиры дойдёшь сам?

– Конечно, – кивнул Вениамин. – Во сколько завтра сестра приезжает?

– Поезд прибывает в восемь десять утра.

– Если не будет утренних пробок, то успеете ещё до девяти.

– Завтра будет видно.

– До завтра.

Они крепко пожали друг другу руки. Вениамин вышел из машины и, слегка прихрамывая, направился к своему подъезду.

Войдя в квартиру, Вениамину показалось, будто он только что вышел из неё утром. Не было привычного ощущения, которое человек испытывает при возвращении домой даже после недолгого отсутствия. Всё было так, как он оставил: привычные вещи стояли на своих местах, мебель казалась неподвижной и бесстрастной, словно замерла в ожидании его возвращения. Слегка пыльные поверхности и застывший воздух создавали иллюзию остановившегося времени, усиливая странное ощущение, что он просто открыл дверь в неизменившееся пространство прошлого.

Ночью Вениамин долго не мог уснуть, ворочаясь, словно пытаясь найти ускользающий покой. Лежа на спине, он наблюдал, как тени скользят по потолку, меняясь вместе с мерцанием уличных фонарей. В какой-то момент его охватил ледяной холод, похожий на тот, что он испытал утром на столе в морге. Холодный липкий пот выступил на лбу, и стало трудно дышать.

Не выдержав, Вениамин встал с постели и направился в ванную. Включив свет, он открыл кран и наклонился к тёплой струе воды, собирая горсти и плеская её себе в лицо. Так он простоял несколько минут, пока дрожь немного не утихла. Затем он выпрямился и взглянул в зеркало над умывальником.

– Что, никак не придёшь в себя? – пробормотал он, глядя на своё отражение. Но что-то было не так: зеркальное изображение не двигалось, словно замерло, внимательно слушая его. Вениамин поднял правую руку, помахал – но в зеркале ничего не изменилось. Он обернулся, чтобы убедиться, что за спиной никого нет, и снова посмотрел на зеркало. В этот момент его отражение заговорило:

– Тебе нужно меня выслушать.

– В смысле, «себя»? – Вениамин попытался улыбнуться, но его охватил холодный страх. – Это что, приступ шизофрении?

Он почувствовал, как страх сковывает его, но при этом осознавал, что не теряет разум. Собравшись с мыслями, он тихо произнёс:

– О чём?

– Ты здесь ненадолго, – ответило отражение. – Вчера ты умер, но кто-то решил, что тебе необходимо вспомнить нечто важное, упущенное и не до конца понятое в жизни, что-то, что ты упустил. Возможно, это поможет тебе попасть в рай. Вот подсказка: ты пытался сделать счастливыми всех женщин, с которыми был близок, но так не бывает. Твоя жизнь была неплохой, но ничего по-настоящему значимого в ней не произошло.

– Постой, как это «ничего не было»? – возмутился Вениамин. – У меня столько историй и приключений, что на целый роман хватит! Можно и сериал снять.

– Бесспорно, – продолжило отражение. – Для обывателя твоя жизнь выглядит впечатляюще. Чего стоит тот день, когда ты умудрился организовать свидания с тремя женщинами одновременно, оставаясь галантным и неповторимым для каждой из них. Не слишком устал?

– Талант и опыт, – с довольной улыбкой произнёс Вениамин.

– Особенно актёрский талант, – не замедлило согласиться отражение. – Помнишь, как представился мужу своей любовницы её троюродным братом, с которым она не виделась с детства? А потом целый год водил их обоих за нос.

– Во-первых, она была не против, я её ни к чему не принуждал, – раздражённо ответил Вениамин. – Во-вторых, её муж сам дурак. Кроме денег, ничего в жизни не видел. Казалось, что даже о своей жене вспоминал только когда видел штамп в паспорте.

– Мы можем долго это обсуждать, но это не ночь воспоминаний. В твоей жизни был один поступок, когда ты действительно сделал кого-то по-настоящему счастливым – не ради выгоды, а просто потому, что был самим собой. У тебя осталось шесть дней. Сегодняшний день – первый, и он уже завершился. Перестань тратить время на пустое. Вспомни, что действительно важно… Времени мало.

– И что, через шесть дней я снова… – Вениамин не договорил.

– Нет, это произойдёт сразу, как только ты вспомнишь.

– А если озарение случится на улице или в метро? Может, хотя бы дайте мне возможность добраться до квартиры, – вздохнул Вениамин.

Он вдруг заметил, что отражение начало двигаться синхронно с ним, снова повторяя все его жесты и мимику. Как будто ничего странного и не происходило.

– Вот так история, – пробормотал он.

Вернувшись в спальню, он рухнул на постель и почти мгновенно провалился в сон, отложив все вопросы и страхи на потом.

День второй

Пробуждение было удивительно резким и ясным. Вениамин открыл глаза и не ощутил привычной утренней сонливости. Казалось, что он лишь моргнул, и время между вечером и утром пролетело мгновенно, будто сна вовсе не было. Попытки вспомнить, что снилось этой ночью, оказались бесполезными – ночь прошла без следа, не оставив ни единой картинки или образа, словно его сознание погрузилось в абсолютную пустоту и тишину.

Взгляд невольно упал на старый механический будильник с двумя колокольчиками, стоявший на прикроватном столике. Сегодня он не звонил, так как Вениамин забыл его завести. Этот маленький островок прошлого, затерянный в потоке цифровой эпохи, с потемневшим от времени бронзовым корпусом, хранил в себе тепло множества утренних пробуждений. Обычно его пронзительный металлический звон будил весь дом, наполняя его звуками нового дня. Но сейчас будильник молчал, и, возможно, это было к лучшему.

– Осталось шесть дней, – пробормотал себе под нос Вениамин. – Что же я должен вспомнить?

Медленно поднявшись с кровати, он бросил взгляд на домашние тапочки, аккуратно стоявшие рядом. Сморщив нос и махнув рукой, он решил пройтись босиком и направился в ванную комнату. Прежде чем открыть кран с водой, Вениамин пристально посмотрел на своё отражение в зеркале над умывальником. Он помахал рукой, скривил гримасу, словно маленький ребёнок, проверяя, повторит ли отражение его движения. Зеркало ответило полной синхронностью.

– Кого же мне вспоминать? – тихо задал он вопрос своему отражению. – Бывшую жену? И так помню, с ней всё в порядке, знаю, где она живёт, у нас ведь общий ребёнок. Из всех бывших подруг, с кем были серьёзные отношения, трое живут в этом городе. Регулярно поздравляю их с праздниками, даже цветы на дни рождения заказываю. Правда, подписывать приходится как «от коллег по работе», чтобы мужья не ревновали. Ещё двоих помню, но до них лететь через всю страну. Хотя есть видеосвязь – уже неплохо. А может, речь о ком-то, кого я совсем забыл? Надо было дневник вести или хотя бы список составить.

Глубоко вздохнув, он открыл кран и принялся умываться, стараясь сосредоточиться на ощущениях. Холодная вода приятно взбодрила, но не смогла отогнать тревожные мысли. Вернувшись в спальню, Вениамин подошёл к окну и отдёрнул шторы. За окном – обычный осенний день, по небу медленно плыли облака. Приоткрыв окно, он вдохнул свежий утренний воздух, пытаясь отвлечься от навалившихся проблем. Вениамин медленно оделся, окинув себя взглядом в большое зеркало на стене.

– Хоть за свадебный стол, хоть… в последний путь, – усмехнулся он с лёгкой иронией.

В этот момент в дверь позвонили. Натянув домашние тапочки, Вениамин направился к входной двери и распахнул её. На пороге стояли трое: его верный друг Михаил, жена Михаила – Светлана и родная старшая сестра Алина. Не успел он ничего сказать, как женщины одновременно кинулись к нему и повисли на его шее, рыдая от переполнявших их эмоций. Михаил стоял позади, слегка пожимая плечами и разводя руки в стороны.

– Если моё живое присутствие вызывает у вас такие слёзы, то на моих похоронах прошу веселиться как на празднике, – попытался пошутить Вениамин, обнимая сестру и подругу.