Читать онлайн По ту сторону моря

© 2019 by Paul Lynch All rights reserved

© М. В. Клеветенко, перевод, 2024

© Издание на русском языке, оформление

Неудивительно, что Линча сразу сравнивали с Кормаком Маккарти.

The Sunday Times (Ireland)

Изящно, деликатно, мощно. Рыбак и юноша дрейфуют в лодке по Тихому океану. Не происходит как будто ничего – и вдруг, порой одновременно, происходит все. И какой стилист!

Дэвид Митчелл

Совершенство.

Себастьян Барри (The Sunday Independent)

«По ту сторону моря» – книга о преображении. После нее Пол Линч уже не просто один из лучших ирландских писателей, но автор международного уровня.

Le Figaro Littéraire

Мощный эпос о запредельном. Линч сумел превратить историю кораблекрушения в захватывающий экзистенциальный квест, а фоном для этой истории служит одно лишь море.

Le Monde

Настоятельно рекомендую потрясающую книгу «По ту сторону моря», еще один шедевр от «человека из Лимерика».

Irish Examiner

Романы Линча – творения художника. Линча занимают не только способы выживания и борьбы человека со стихией, хотя рассказывает он о них захватывающе и убедительно. Прежде всего его волнует внутренняя борьба, что происходит в душе человека: как люди проявляют себя в экстремальных ситуациях. В этом романе есть отголоски Достоевского, Мелвилла и Уильяма Голдинга. Но больше всего на него повлияла поэма «Сказание о старом мореходе» Кольриджа.

The Sunday Times

Щемящее чувство простора рождается в экзотических декорациях, как у сенсуалистов, вроде Пауло Коэльо и Пабло Неруды, в духе восточных мудростей, как у Германа Гессе. «По ту сторону моря» занимает особое место в разнообразном и увлекательном каталоге произведений Линча.

Irish Independent

Неподвластная времени аура, аллегорический подтекст греческого мифа… Перелистнув последнюю страницу этой книги, вы почувствуете себя раздавленными и в то же время счастливыми оттого, что всё еще живы.

The Scotsman

Лирический, фантастический, почти галлюциногенный, с метафизическим уклоном в духе Беккета. В нем слышны отголоски Габриэля Гарсия Маркеса. Захватывающий, похожий на сон роман…

The Sunday Business Post

Фантастически написанное, поистине великолепное описание жестокой битвы между отчаянием и надеждой.

RTE.ie

На первый взгляд, это книга про двух мужчин, брошенных на произвол судьбы посреди бушующего моря и сражающихся с собственными демонами, но на деле это прекрасно написанный и продуманный роман о человеческом духе и о том, во что превращается человек, если довести его до предела.

Irish Independent («Лучшие книги лета»)

Просто, невероятно просто… и красиво… очень, очень сильная книга.

The Bookshelf, ABC Australia

Прозрачная, лирическая повесть… Лаконичный и строгий роман Линча отличает отстраненность, почти мифологичность.

The Irish Times

В «По ту сторону моря» Пол Линч рассказывает экзистенциальную притчу двадцать первого века, притчу о хрупкости и стойкости человеческого духа, переживающего кризис существования, столь же ненадежного, сколь и бессмысленного. Море всегда было мощной метафорой и литературным приемом, но в наши времена страдания отчаявшихся душ в поисках убежища посреди океана вызывают больше ассоциаций, чем в послевоенной прозе. Здесь слышны отголоски Камю, Кормака Маккарти, Хемингуэя и Кольриджа. Линч показывает взаимное безразличие между человеком и природой, тонко намекая на равное безразличие между людьми. Это душераздирающая и все же искупительная история о духовном очищении, изложенная поэтичным и незабываемым языком.

The Reader (Australia)

Если вам кажется, что старший персонаж недооценил более одного фактора… что он отворачивается от проблем в собственной жизни и в результате оба героя оказываются в опасности из-за того, что еще не случилось, но скоро случится, вы правы. Однако Пол Линч намерен показать вам диапазон, границы и поэзию происходящего. В современной ирландской прозе ценятся оригинальная подача материала, смелость и безоговорочное доверие к читателю. Жесткий контроль над смыслами и чистая лирика, поэтическое высказывание, которое, если вы ему позволите, уведет вас куда захотите. «По ту сторону моря» пугает и восхищает одновременно.

М. Джон Гаррисон (The Guardian)

Эпос, в котором, как и положено эпосу, главное место отдано поэзии, и, вероятно, самый мрачный и хорошо написанный роман, где действие происходит в море, из всех, что мне довелось прочесть со времен «Воришки Мартина» Уильяма Голдинга.

New Criterion

Эта суровая, завораживающая книга не что иное, как спор между двумя непримиримыми истинами, пьеса Беккета, покачивающаяся на волнах. Схематически два персонажа представляют собой две противоположности – воля и судьба, – и мистер Линч делает все возможное, чтобы запутать их отношения, строй его прозы все время меняется, переходя от горечи к отеческой заботе, от великодушия к враждебности. По своей сути роман подобен океану, океан незыблем и непостижим и не терпит философских умствований. Оба персонажа – храбрецы и трусы, безумцы и мудрецы, смотря как падает солнечный свет, – как будто необъятность окружающего их мира делает неважными любые различия. Стиль мистера Линча выверен и подсушен на солнце. Несмотря на лаконичность и обособленность, эта прекрасная книга содержит в себе бездны опыта.

The Wall Street Journal

Зачастую персонажи Линча происходят из весьма специфической культурной и исторической среды, но сюжет вырывает их из привычного социального контекста и помещает в далекую от повседневности метафизическую область: пространство за пределами их культуры, – и поэтому они кажутся оторванными от корней. И здесь его герои становятся объектами сложных размышлений о природе памяти, о самоидентификации. В то же время автор пытается уравновесить философскую составляющую описательной, уделяя пристальное внимание пейзажам, месту действия, физиологии. В «По ту сторону моря» Линч выделяет и подчеркивает эти особенности и с поразительной четкостью провозглашает свои литературные интересы: вечные вопросы, способны ли мы забыть прошлое, хозяева ли мы собственной судьбы и насколько наша душа выражается в нашем физическом бытовании. И как только Боливар и Эктор оказываются потерянными посреди морского простора – беспомощные, лишенные возможности двигаться, одинокие, – рассказчику не остается ничего другого, как обратиться к этим экзистенциальным вопросам, что он и делает со свойственной ему скрупулезностью и проницательностью. И тогда страницы оживают.

The Times Literary Supplement

В попытке сохранить эмоциональный и драматический накал Линч старается быть кратким. В то же время повествование отличает интеллектуальная насыщенность, здесь краткость вовсе не залог быстрого и легкого чтения. Напротив, несмотря на свою текучесть, его проза наполнена идеями, и, как при чтении стихов, вам захочется сделать паузу после каждой части для того, чтобы поразмыслить.

The Rumpus

Некоторые из самых значительных литературных произведений первых десятилетий XXI века были созданы в Ирландии, а Пол Линч – один из ведущих представителей постмодернистского ирландского возрождения. В романе «По ту сторону моря» талант Линча предстает в новом свете. Линчу удается превратить сюжет из строки в новостях в универсальную историю дружбы, стойкости и привязанности. «По ту сторону моря» – простая история. История, которая пробирает до мурашек. Она заставляет читателя, не отрываясь, всматриваться в то, что есть жизнь и смерть, в суть того, что означает быть настоящим человеком. Линч переносит читателя на маленькую лодку посреди пустынного Тихого океана, подразумевая, что в некоем глубинном смысле мы все в одной лодке и рано или поздно столкнемся с вопросами, которые пришлось решать Боливару и Эктору.

New York Journal of Books

Традиционно в литературе море олицетворяли мужские образы. В романе «По ту сторону моря» Линч и следует этой традиции, и ее же опровергает. Захватывающая лаконичная проза, простые повествовательные предложения, рассказывающие о подспудном физическом и духовном преображении Боливара.

The Australian

Последняя книга Линча – тщательно прописанная история двух рыбаков, брошенных на произвол судьбы в крошечной лодке посреди бескрайнего неумолимого океана. Время идет, мужчинам кажется, что никто их не ищет, и тогда начинается исследование глубин человеческой души, постепенно скатывающееся к самому ужасному сценарию, который Линч пишет безжалостной рукой. Его стиль отточен, персонажи реалистичны, а их немыслимая дилемма кажется так близка, что можно перегнуться через борт лодки и потрогать воду рукой.

The Daily Telegraph (Australia)

Эта поэтичная, амбициозная повесть писателя Пола Линча, отмеченного многочисленными литературными наградами, напоминает о Кормаке Маккарти и даже Эрнесте Хемингуэе, хотя стилистически по своей ирландской беглости и лиричности она весьма далека от последнего.

Spectrum (Australia)

Светлые и темные стороны жизни героев раскрываются в истории, которая поражает воображение, тревожит и глубоко раскрывает человеческую душу.

Brisbane News

Столкновение с другим человеком, с самим собой и собственной смертностью: Пол Линч в своем непревзойденном стиле, который совершенствуется от страницы к странице, идет по стопам великих морских романистов – Мелвилла и Конрада, таких же метафизических великанов, как Фолкнер и Маккарти в своих творениях. Невольно вспоминается Хемингуэй, его «Старик и море» – универсальная и душераздирающая история человека, противостоящего могуществу природы и собственной смертности.

La Vie

Когда дублинец в «По ту сторону моря» вдруг берет курс к берегам Южной Америки, он тем не менее демонстрирует прежнее искусство – достойное восхищения – в описании природы и человеческой психологии. Начинается дрейф, с ним борьба за выживание (описанная в мельчайших подробностях) и всплеск эмоций: неприязнь между двумя мужчинами уступает место искренней привязанности, затем глубокому отчаянию, усиленному чувством вины, и удивительному спокойствию.

L’Express

Линч создает из затерянной в море панги историю, которая дышит каждым днем и каждой ночью, прожитыми на земле. Это лучший вид чтения – заставляющий задуматься. Он ставит перед читателем большие и неразрешимые вопросы: что есть истина, в чем состоит истинное знание, какой во всем этом смысл. И странным образом Линч дает читателю то, что кажется невозможным, – ответы.

The Chicago Review of Books

Пугающе и в то же время невероятно. Противоядие от травм, полученных во время карантина в Ковид-19? Представьте, как недели превращаются в месяцы, пока вы дрейфуете по течению в лодчонке посреди океана, наблюдая, как вдали медленно движутся и исчезают корабли.

Irish Examiner

Пола Линча по праву считают одной из литературных звезд Ирландии. «По ту сторону моря» – притча о надежде и отчаянии, о человеке и природе (с ненавязчивым предупреждением об изменении климата). Это также душераздирающая история об искуплении и отношениях между людьми.

Hot Press

Невозможно оторваться… Поначалу быстрый темп повествования сменяется медитативными, скупыми главами, в которых мужчины строят отношения, учатся понимать, что для них важно, что имеет духовную ценность. Завораживающий рассказ Линча раскрывает суровую красоту борьбы за жизнь во власти безжалостной природы.

Publishers Weekly

Короткая, но увлекательная история о том, на что готовы пойти люди, чтобы не признавать, каковы они на самом деле.

Metro

Двое мужчин в лодке, дрейфующей посреди океана. Ирландец Пол Линч написал блестящий, чувственный и трогательный роман о человеческой природе.

Le Soir

Этот роман, столько же мучительный, сколь и увлекательный, – потрясающий спектакль, в котором жизненный опыт и внутреннее напряжение опираются на выверенную режиссуру. Роман еще раз доказывает, что Пол Линч – автор, для которого значимо каждое слово… еще одна возможность получить потрясающий урок веры в человечность.

La Libre Belgique

Из истории выживания, из приключенческого романа «По ту сторону моря» превращается в метафизический опыт, ставя который автор с восхищением и, надо признать, с ужасом раскрывает прогрессирующее обнищание человеческого духа. Создать такое всего на двухстах страницах – это не просто мастерство, это гениальность.

Hebdoscope

Один из величайших писателей современности. На всем протяжении этих штормовых страниц, наполненных лучшим, что может предложить морской роман, – смесью суровости и меланхолии, – мы вспоминаем о Мелвилле.

Marianne

Есть множество выдающихся авторов, чей взгляд непринужденно пронизывает бесконечность, и главные из них – Вирджиния Вулф, Кафка, Борхес, Клариси Лиспектор. Хотя для меня Мелвилл, Достоевский, Фолкнер, Джозеф Конрад и Кормак Маккарти тоже ведут многосторонний диалог сквозь время. По видовой принадлежности следовало бы этих писателей назвать космическими реалистами. Ибо их отличают космический взгляд, способность всмотреться с высоты в человеческую муку, смятение и величие, удерживать в поле зрения не только стол, стулья и застольную беседу, но и фундаментальную странность нашего бытия – бесконечные пространства, которые нас окружают, вечные истины, формирующие нас на протяжении веков. Взгляд этих писателей проникает в самые дальние уголки реальности и в самую суть того, чем мы являемся. Тайны мира остаются непознаваемыми, но космический писатель берет на себя труд стать их толкователем.

Пол Линч

Моему сыну Эллиоту и моему отцу Пату – моряку, ставшему спасателем

Кто знает, эта жизнь не есть ли смерть,

И смерть не есть ли то, что жизнь, для смертных?

Еврипид[1]

Это не сон про штормовую погоду гонит Боливара в город, а слова, подслушанные ночью, вероятно, в баре у Габриэлы, которые теперь кажутся ему сном. Это все болтовня Алексиса или Хосе Луиса, думает он, от этих двоих одни неприятности. Но ощущение, рожденное сном, не отпускает. Ощущение старого, забытого мира, зовущего из-за моря.

Ноги в сандалиях шагают по ветхому мосту. Мимо пляжных домиков. Мимо места, где гнездятся морские черепахи. Взгляд ищет чего-то за пределами лагуны, но глаза прикованы к берегу. Вокруг выброшенной на берег канистры блестят мертвые рыбешки попоча. Он поправляет бейсболку и ступает на пляж.

Рыбок всего дюжина, думает он, но хватит и того. Даже нищие к ним не притронутся. В реках какая-то болезнь, откуда – никто не знает.

В поисках подвоха он изучает рассвет цвета индиго. Изучает облака и ветер. То, что у моря есть собственный цвет, люди придумали. Он не помнит, чьи это слова. Ибо море содержит в себе все цвета, а значит – всё, что ни есть на свете. Может, это и правда, чего только не услышишь.

Белые пластмассовые стулья в кафе у Розы привалились к столикам, словно уснувшие пьяницы. Он хлопает по сетке с пляжными мячами, которая свисает с крыши палапы, сложенной из пальмовых черешков. Черт подери, произносит он. Анхеля нигде нет. Он пинает на крыльцо стул, который стоит за шторкой, спинка трещит, когда он садится. Изучает руки, сложенные на горе живота. Руки у него громадные, и он часто об этом размышляет. Запястье размером с предплечье. Рука как бедро, плечо толщиной с шею. А чего вы хотите от рыбака?

Он поворачивает голову и кричит, Роза!

Отсюда видна панга – лодка, которую он привык считать своей, одинокая, далеко от кромки воды. На белом корпусе выведено бирюзой: «Камилла». И там нет Анхеля. Он наблюдает призраки двух мужчин, Анхеля и себя прежнего, которые сидят в лодке, объемные изображения рыбаков, нарисованные лунным светом, рыбаки пьют пиво, а из баров вдоль променада несутся бесплотные вопли и падает тусклый свет.

Он снова зовет Розу, слышит пение этого психа Александра, голос у него словно хрустальное тремоло. Наклоняется ниже, пока не замечает старика на ящике для льда, давно потерявшем первоначальный цвет. Поблескивая ногтями, старик чинит потрепанные морем сети. Боливар старается не слушать, но все равно слушает, песни вызывают в нем чувства, объяснить которые он не в силах. Порой чувство вины. Порой ощущение, что жил много лет назад, жил за другого, – и что прикажете с этим делать?

Песок перекатывается по циновке. Зажав ноздрю пальцем, Боливар исторгает соплю. Роза!

За Боливаром, будто он призрак, скользнувший сквозь занавеску из бусин, наблюдает с верхней полки Святая Дева Гваделупская. Роза спит в гамаке, вечно она спит. Боливар тянется к пульту и включает канал, где крутят игру, которую он смотрел вчера вечером.

Роза, спрашивает он, ты видела Анхеля?

Женщина шевелится, раздраженно бурча. На неверных ногах выбирается из гамака и стоит в темноте, поправляя волосы. Он видит только ее глаза, как будто они притягивают к себе весь свет. Боливар перемаргивает, и древняя часть его сознания угадывает в ней ведьму, пока Роза не поднимает шторку на окне и вперед не выступает ее тело. Его глаза следят, как свет скользит по животу, прикрытому мешковатой рубашкой, по гладким рукам и бедрам. Это оценивающий взгляд, каким мужчина смотрит на женщину.

Роза, Анхель не появлялся?

Та коробка с лаймами, Боливар. Ты ее принес? Я тебя вчера просила.

Он либо тут, либо его здесь нет. На лодке мне больше пары штук без надобности.

Все, что ни делает Роза, она делает как бы нехотя. Ее тело – печаль, склонившаяся над холодильником. Она вынимает две бутылки пива, открывая дверцу с измученным видом, не приставшим такой молодой женщине. Не глядя, откупоривает бутылки, устремив взгляд вдаль, за пределы лагуны.

Глаза Боливара прикованы к Розе, пока она делает большой глоток.

Похоже, забили, и он высовывается на шум трибун за занавеску из бусин, а вернувшись, вытирает запястьем рот.

Ты не поверишь, говорит он. Помнишь большой улов в прошлом году? Я только что видел выброшенную на пляж попочу.

Мгновение Роза задумчиво смотрит на него.

Вчера ночью тебя искал какой-то мужик, говорит она.

Что за мужик?

Не знаю. Сказал, отрежет тебе уши.

Это он.

Кто?

Я тут сглупил. Но я все исправлю.

Он глядит, как подергивается правый глаз Розы, пока она пьет. Разглядывает ее прохладную комнату с кирпичными стенами. Гамак, два пальмовых стула, жужжащий холодильник. Легкий запах пота. Одежда на гвоздях.

Он тянется к ее запястью, но Роза отстраняется, и тогда Боливар выпаливает не подумав.

Когда-нибудь, Роза, ты за меня выйдешь. Пусть я всего лишь рыбак. Но я расплачусь за твой телевизор. И может быть, куплю тебе джип. И мебель, чтобы было куда повесить одежду. Я дам тебе столько лаймов, сколько захочешь.

Роза разглядывает его загорелые ноги, заклеенные пластмассовые сандалии, пухлые оттопыренные пальцы. На большом пальце левой ноги не хватает ногтя.

Когда она смотрит на Боливара, он выворачивает ступню.

Роза вздыхает. Боливар, у меня дел по горло. Эти лаймы. Мне нужно идти.

Они слушают, как Александр смеется себе под нос.

Боливар разворачивается к двери, и старик снова заводит песню.

Вот идиот, говорит Боливар. Что за чушь он голосит.

Это песни для костей мертвых, говорит Роза.

Боливар отколупывает от стены кусок штукатурки.

Эта халупа разваливается на части. В один прекрасный день, Роза, ветер и море тебя унесут.

Роза вздыхает. Но вряд ли сегодня.

Артуро! Босс! Боливар заходит в кабинет Артуро, фасадом выходящий на пляж. Делает глубокий вдох. Свежий бриз доносит легкую морскую гнильцу. Снова окликает Артура и поправляет бейсболку. Треск рации переходит в далекие помехи. Артуро там, где обычно, думает он. Дрыхнет у себя с той бабой, смотрит телевизор или выпивает у Габриэлы, ворча на тех, кто опустошает его карманы.

Он выходит во двор и видит на ступенях маленького Артуро. Мальчишка – точная копия отца или того, кем отец мог когда-то быть. В лице с густыми бровями уже виден будущий мужчина.

Где босс? У меня срочное дело.

Рассеянный взгляд мальчишки останавливается на Боливаре. Он пожимает плечами и продолжает тыкать пальцем в теле-фон.

Он дома или нет?

Дверь за ними распахивается, и в проеме возникает всклокоченная голова. Артуро босиком спускается по бетонной лестнице и бесстрастно смотрит на Боливара, а тот смотрит в ответ. На Артуро всегдашний серый жилет и красные шорты, которых он не снимает. Небось и спит в этой одежде, и постепенно она становится кожей.

Иди сюда, Толстяк, говорит Артуро, я тебе кое-что покажу.

Боливар следует за Артуро и останавливается перед полноприводным джипом павлиньей расцветки. Артуро показывает на джип пальцем.

Что скажешь, Толстяк, кто мог такое сделать?

Следуя за пальцем Артуро, Боливар наклоняется. Проводит рукой по глубокой царапине на краске. Сквозь кожу проникает чувство вины, но это точно не он. Покопавшись в мыслях, Боливар решает, что это был Анхель. Распрямляется, вздыхает, поправляет бейсболку, подтягивает шорты.

Какой-то пьянчуга. Или ребенок. Тут хватает детишек, от которых одни проблемы. Скажи, босс, ты видел Анхеля? Он до сих пор не объявился.

Артуро разворачивается и меряет Боливара взглядом. Закрывает глаза, а открыв, со скорбью взирает на джип.

Не могу поверить, Толстяк. Ничто в этом мире не остается нетронутым. Я думал, ты ушел вчера. Ты должен был вернуться сегодня. Почему не ушел с остальными?

Позвони ему.

Кому?

Анхелю.

Чего ради?

Мне нужно выйти в море, а куда я без Анхеля? Я больше ни с кем не рыбачу.

Артуро глубоко вздыхает и смотрит на пепельное море. Затем поворачивается к мужчине, который стоит перед ним.

Послушай, Боливар, с северо-востока идет шторм. Прислали сводку. Взгляни на пляж. Почти все лодки на берегу. А те, кто был в море, возвращаются.

Это неправда, Артуро. Я видел, как вышли три лодки. Мемо и две другие.

Мемо псих вроде тебя, Толстяк.

Позвони Анхелю.

Слушай, Боливар, никто тебя не гонит.

Позвони Анхелю.

Зачем?

Боливар морщится, начинает дергать себя за ухо.

Да пойми ты, мне нужно срочно заработать деньжат.

Сам звони.

Боливар пожимает плечами. Телефон разрядился. Сломался. Кончились деньги. Последняя баба забрала его с собой, когда уходила. Слушай, я простой рыбак.

Артуро вытаскивает телефон из заднего кармана и набирает номер. Смотрит на джип, качает головой, отключается, набирает другой номер.

Эй, Дохлый, тут у меня Толстяк без дела мается. Ты не видел Анхеля? У него телефон разрядился. Сходи постучись к нему.

Боливар наблюдает за мужчиной, говорящим по телефону, за его тенью на полированном боку джипа. Мужчина начинает мерцать, отражение воли, которая и есть его жадная душа. Боливар разглядывает лицо Артуро, в последнее время оно побурело, приобретя оттенок застоявшейся крови, крови, постепенно темнеющей, пока окончательно не почернеет. Плоть отслаивается от костей, думает он. Прямо на глазах.

Пока Артуро слушает, его глаза блуждают, взгляд устремлен не на пляж или лагуну, а дальше, мимо серферов и ловцов креветок, за туманный насупленный горизонт.

Артуро кивает и дает отбой.

Анхеля нет дома, Толстяк.

Может, заболел, или помер, или еще что. Ты должен найти мне кого-нибудь, и побыстрее. Только не абы кого.

Я найду тебе кого-нибудь, Толстяк. Но почему ты не можешь рыбачить, как остальные? Ты являешься неизвестно откуда, я сдаю тебе хижину, ты ловишь рыбу. Только в последнее время ты не просыхаешь. Ничему не веришь. Ничем не интересуешься, кроме себя.

Да неужто?

Докажи мне, что это не так.

Слушай, босс, какая разница, когда я выхожу в море? Ладно, сегодня на рассвете я не рыбачил с остальными. Я делаю по-своему. Знаю лучшие места. Забираюсь дальше всех. Они рыбачат в тридцати-сорока милях от берега. Как дети. Я заплываю за сто миль, если потребуется. На край света. Я не признаю границ.

Толстяк, шторм будет нешуточный.

Боливар изучает небо.

Да не, нормально.

Заметив, что Артуро шагает к нему с каким-то длинноволосым юнцом, Боливар распрямляется над лодкой. Поторапливает их взглядом, снова смотрит на море. Перегнувшись через планширь, затаскивает в лодку мусорный пакет, полный льда. Краем глаза Боливар изучает юнца. Это видно в его вихлявой походке, думает он. В слабых руках и запястьях. В недоразвитой грудной клетке. Насекомое из мангровых зарослей, вот что он такое.

Боливар перевешивается через борт и плюет на песок.

Двое подходят к лодке, и Боливар буравит юнца взглядом, пока тот не отводит глаза.

Затем разворачивается к Артуро и спрашивает, что это?

Поднимает мешок, высыпает лед в холодильный ящик длиной шесть футов, установленный посреди лодки.

Это твой напарник, Толстый. Поздоровайся, Эктор.

Боливар обходит холодильный ящик и встает на корме лицом к Артуро.

Найди кого-нибудь другого, босс. Этот младенец ничего не смыслит в рыбалке.

Он поворачивается, изучает растерянное лицо юноши, тот что-то мямлит, в глазах испуг, который передается в конечности, пока руки не начинают подергиваться.

Боливар сминает пустой мешок и бросает на песок.

Ты полегче, Толстый, говорит Артуро. Эктор бывалый рыбак. Правда, Эктор?

Кладет руку на плечо юноши и сжимает. Язык у Эктора заплетается.

В прошлом году я… я рыбачил в лагуне на отцовской лодке. Имел дело с мотором. Туда-сюда, вдоль и поперек… Слушай, не хочешь – не надо. Мне плевать.

Артуро дергает Эктора за руку.

Ладно, говорит Эктор. Сколько он платит?

Артуро кивает юнцу и улыбается.

Его отец – кузен Эрнесто, который рыбачит с моим братом. Я только что встретил мальчишку на берегу. Можешь одолжить ему перчатки или еще чего-нибудь.

Боливар притворяется, что размышляет, но на самом деле изучает покрытый джунглями холм над городом. Надо же, никогда раньше не замечал. Холм похож на громадную волну, которую природа соткала неподвижной. Боливар обдумывает эту мысль, находя ее странной, воображает, как лежит в постели с Розой. Видит ее внутри ящика для льда, там достаточно места для двоих, хотя будет тесновато. Идеальная была бы постель, вот только запах рыбы…

Сцепив руки, Боливар в упор смотрит на юношу.

Ловить рыбу в лагуне, говорит он, это не рыбалка.

Эктор пожимает плечами, освобождается от хватки Артуро и делает вид, что собирается уходить.

Ладно, у меня и своих дел полно.

Боливар изучает море, чайки кружатся над двумя идущими к берегу лодками. Опускает глаза и видит на песке свои отрезанные уши. Оборачивается к Артуро, который удерживает Эктора за локоть.

Ладно, босс, говорит он. Но только в этот раз. Мне надо выходить в море. Плачу тридцатку.

Сорок, Толстый, говорит Артуро, сорок.

Боливар наклоняется, берет две пустые канистры из-под бензина и сует в руки Эктору.

Наполни из боссова контейнера и неси сюда. И еще шесть штук.

Кстати, Толстый, говорит Артуро, я только что встретил Даниэля Паса. Говорит, прошлой ночью вы двое что-то не поделили.

Мы двое?

Ты с Анхелем.

О чем ты толкуешь?

Говорит, что-то случилось.

Ничего не случилось.

А он говорит, случилось.

А я говорю, нет. Мы выпили у Розы, потом у Габриэлы, потом в лодке, а потом я пошел к себе, а он, должно быть, продолжил. С ним хрен поймешь.

А где он сейчас?

Ушел к матери. Забыл про нас. Или его снова арестовали за то, что вытащил свой свисток на глазах у той бабы-полицейской и попросил в него дунуть. Почем мне знать, Артуро? Я простой рыбак.

Он идет, опустив руки в перчатках, глядя себе под ноги. По узкому променаду в тени пальм. Звук набирающего обороты грузовика проникает в его мысли. Перед ним появляется знакомая фигура, бормочет приветствие, проходит мимо. Это Даниэль Пас, но Боливар не поднимает головы. Он думает о человеке, который его ищет. О своих ушах. Поднимает взгляд над деревьями и разглядывает лагуну. Может, и правда будет шторм, думает он. Но вряд ли сильный.

Боливар направляется к панге, неся два ведра с наживкой из сардин. Его взгляд не отрывается от Эктора. Юнец прислонился к лодке, болтает по телефону, одна рука свободна, маленький ротик смеется.

Вот точно насекомое, думает Боливар.

Эктор замечает его, заканчивает разговор, откашливается.

Слушай, Боливар, я не выйду с тобой в море. Даниэль Пас сказал, будет шторм.

Боливар смеется. О чем ты говоришь?

Эктор тоже смеется, но под взглядом Боливара смех обрывается. Он поджимает губы. Откидывает волосы с лица, прямо встречает взгляд напарника, тело юнца напрягается, теряя привычную расслабленность.

Убрав руки с бедер, Боливар складывает их на груди, давя на Эктора своей мощью и непреклонностью. Челюсть юнца на миг сжимается, затем отваливается. Он хочет что-то сказать, но взгляд падает к выцветшей татуировке с именем на предплечье Боливара, затем перемещается к нищему, который возится с палкой в дальнем конце пляжа. Когда Эктор заговаривает, взгляд опущен в песок.

Понимаешь, говорит он, у меня все равно не вышло бы. А потом игра. Я обещал своей девушке погулять.

Боливар опускает руки. Снимает сандалию с левой ноги, наклоняется, стряхивает с подошвы песок, надевает обратно. От него не ускользает, что Эктор заметил палец без ногтя. Боливар подступает к нему. Разглядывает уши Эктора.

Сколько я тебе обещал?

Сорок.

Плачу шестьдесят.

Эктор разевает рот, язык движется, но беззвучно. Он засовывает руки в карманы, достает телефон. Разворачивается вполоборота, делает вид, что набирает текст.

Ты псих, Боливар.

Скажи, Эктор, что такое шторм? Небольшой ветерок, только и всего. Да море немного поволнуется. Настоящим рыбакам не привыкать. Я еще не встречал шторма, который сумел бы меня подчинить. Мы быстро, туда и обратно. Никаких проблем. Ты взгляни на эту лодку. Лучше нее тут нет. Я поговорил с боссом. Он слушает радио. Сказал, чем бы это ни было, скоро рассосется. Волноваться не о чем.

Глаза Эктора останавливаются на ком-то, идущем по пляжу. Боливар разворачивается и видит Артуро и Даниэля Паса, босс не сводит глаз с Боливара. Пас смеется.

Боливар подступает вплотную к Эктору.

Слушай, говорит он, я отдам тебе половину своей доли. Так у нас условлено с Анхелем. Лучше ты нигде не найдешь.

Эктор смотрит на двух мужчин, затем на лодку, затем в море, где сгущается дневной свет.

Боливар видит, как его взгляд смягчается, плечи расслабляются, руки дергаются в карманах.

Половину, шепчет Боливар.

Толстый, кричит Артуро.

Боливар поворачивается к нему и быстро говорит.

Мы всё порешали, босс. Как вернемся, закатим вечеринку на несколько дней и надеремся как животные. Верно, Эктор?

Артуро останавливается и изучает лодку. Смотрит на море, затем переводит взгляд на Эктора и улыбается.

Тот парень, о котором ты мне рассказывал, Толстый. Который знает, как избавляться от отходов. У моего брата есть приятель, и ему нужно куда-то девать бочку протухшей патоки.

Он становится руками и глазами, руки и глаза становятся океаном. Лодка прорезает тропу в складках моря. Он провел пангу между берегом и лагуной. Мимо прибрежных птиц, нанизанных на песчаную отмель. Затем развернулся прямо к ветру. Низкая дымка морского света. Он достает из кармана свернутый косяк и желтую зажигалку. Выдыхая, думает о Розе. В следующий раз ты обязательно принесешь ей лаймы.

Наблюдает, как что-то неведомое заставляет волны вздыматься. Как Эктор облокотился на планширь. Юнец плюет по ветру, слюна летит, будто насекомое. Боливар начинает ощущать это под кожей, зуд то здесь, то там, свидетельство зарождающейся неприязни. Только теперь он заметил, что на спинке свитера у Эктора череп и кости.

Должно быть, Артуро изрядно повеселился.

Боливар оценивает жалкую попытку юнца отрастить козлиную бородку. Затем издает пиратский рев.

Эктор озадаченно озирается, встречая щербатую коричневую ухмылку Боливара.

Через четырнадцать миль по GPS он расходится с двумя лодками, которые держат курс к берегу. Узнает в одной лодку Овидио, желтая полоса на белом. Сам Овидио, поставив ногу на планширь, свистит, сунув в рот два пальца. Затем неразборчиво выкрикивает два слова, но Боливар смотрит прямо перед собой, словно не замечая лодок. Эктор привстает и машет рукой до тех пор, пока Боливар не достает из ведра с наживкой сардину и не швыряет в него.

Он правит лодкой, щурясь от мелких брызг. Одним глазом косится в навигатор, большим пальцем протирает экран. Он знает, чтó ищет. Далекий океан. На губах привкус соли. Время отступает вместе с удаляющимся берегом, который стал толщиной с волос. Он пытается читать море, но взгляд постоянно натыкается на Эктора. Юнец держится за планширь, ловя сигнал телефона. Когда Эктор спрашивает, сколько осталось до места, Боливар прикладывает ладонь к уху и пожимает плечами. Смотрит, как юнец отворачивается. Ветер треплет хвостик, кидая волосы то в одну, то в другую сторону, Эктор пытается их собрать. Боливар снимает бейсболку и надевает вязаную шапочку, вешая бейсболку на крючок под скамьей.

Когда Эктор поворачивается и спрашивает во второй раз, Боливар, пристально посмотрев на него, снова пожимает плечами. Замечает, как в глазах юнца вспыхивает гнев. Отворачивается, но поднимает два перепачканным табаком пальца.

Еще два часа, объявляет он.

На часах четверть шестого, когда Боливар глушит мотор. Мир погружается в безбрежную тишину. Только шум моря, который гонит бриз в спину. Поставив локоть на левое колено, он трясет затекшей от руля рукой. Пальцами обхватывает сустав.

Эктор смотрит на него с выжидающим видом.

Посасывая сустав, Боливар достает из-под скамьи серые резиновые перчатки. Бросает их Эктору, выпуская облако дыма.

Эктор разглядывает свои руки, утонувшие в перчатках явно не по размеру.

Солнце садится за море.

Ну что, погнали, говорит Боливар.

Пещеры умирающего света в небесах. Наживляя крючки, мужчины постепенно растворяются во тьме. Эктор, не торопясь, травит перемет, пока Боливар разворачивает пангу, и наблюдает, как белесые поплавки превращаются в неясные силуэты медуз. Наблюдает, как последний луч встречается с тьмой, сужает глаза, пытаясь разглядеть тот самый момент. Он поспорил с Анхелем: когда-нибудь я его обязательно застану. Представляет, какой при этом должен раздаться звук – судорожный вздох или хлопок. Глушит мотор, вслушивается в мир, словно охваченный внезапным приступом одиночества.

Боливар швыряет окурок за борт, поднимает голову и видит за тучами полную Луну. Включает лампу на батарейках. Надевает поверх шерстяной шапки пластмассовый налобный фонарик. Не говоря ни слова, они съедают немного хлеба и вареной печени с луком. Боливар сбрызгивает еду щепотью морской воды. Разглядывает Эктора при свете лампы. Юнец горбится над миской, откусывая понемногу. Слегка приоткрытый рот. Под ним узкий от природы подбородок.

Боливар пригибает голову, сомневаясь, не почудилось ли. Длинное лицо и короткий подбородок придают лицу Эктора удивленный вид.

Эктор наклоняется, чтобы выпустить струю дыма из-под Боливаровой шапки.

Отпрянув назад, Боливар говорит, спрашивать надо.

Эктор спрашивает, можно мне закурить, Толстый?

Боливар хмурится и подается вперед.

Что ты сказал?

Эктор повторяет, пожалуйста, можно мне закурить?

Ты не так сказал.

Боливар ослепляет юнца фонариком, замечая озадаченность во взгляде, мелькнувшую в глазах неясную мысль.

Так и сказал, настаивает Эктор.

Как ты меня назвал?

Эктор сглатывает и изучает свои ноги. Ковыряет палубу носком ботинка. Наконец переводит взгляд на Боливара.

Разве не так тебя зовет Артуро? Толстый?

Боливар устремляет на Эктора испепеляющий взгляд, который все равно невидим во тьме.

Эктор потирает руки, медленно лезет в карман.

Любишь шоколад?

Ни разу не встречал человека, который не любил бы шоколад. Это единственное, на чем все сходятся.

Хочешь?

Нет.

Боливар гасит лампу на батарейках, и мир погружается в безграничную тьму. Слушает, как ветер встречается с морем, ему кажется, он слышит, как Эктор жует.

Язык размазывает по зубам шоколадную пасту, короткая челюсть усердно трудится.

Вот черт, думает он, Анхель прихватил бы пива.

Спустя некоторое время Эктор заговаривает: до Рождества чуть больше месяца. Заводит речь о вчерашней игре, о том, кто выиграет завтра, о своей девушке, которую зовут Лукреция. Тратит на нее все свои деньги, но не уверен, нравится она ему или нет, один глаз у нее косой – левый, нет, правый. Никогда не поймешь, смотрит она на тебя или нет.

Боливар затягивается и передает косяк Эктору.

Сворачивает другой для себя.

Слышит, как Эктор ерзает на скамье.

Тут они и ходят, говорит он.

Кто ходит, спрашивает Эктор.

Курьеры картелей.

Голос Эктора снова становится сдавленным.

Тут?

Точняк. Свет потуши от греха подальше.

Откуда ты знаешь?

Это их воды. Однажды ночью, по навигатору примерно в этом месте, Анхель клялся, что слышал, как обстреляли лодку. Из автоматов. Правда это или нет, не знаю, я все проспал. Ничего не слышал. В прошлом году в апреле Виктор Ортис и Пабло Тэ слышали тут ночью крики и выстрелы. Давай расскажу, как все было. Они потушили свет, просто сидели и слушали. Судя по звукам, какая-то лодка попала в беду, сказал Виктор Ортис. Не ходи туда, сказал Пабло, у меня жена и дети. Но Ортис завел мотор и зигзагами двинулся к месту. Пабло Тэ направил фонарь на море. Свет упал на лодку. И они потушили фонарь. Наблюдали за лодкой в темноте, и оба признавались, что их поразило одинаковое чувство: та лодка была пуста, но в темноте за ними следили с другой лодки, огней не зажигали, но лодка была набита людьми в капюшонах и балаклавах, с автоматами наготове. Затем Пабло Тэ прочел молитву, зажег и направил фонарь на первую лодку. Обычная рыбацкая лодка, только корпус изрешечен пулями, а в самой лодке ни души. После этого случая оба решили, что больше не станут заплывать так далеко. Может быть, те звуки издавали призраки. Или рыбаки, которых скармливали акулам. Скорее всего, так оно и было. А ты что думаешь, Эктор? Веришь в призраков?

Боливар растягивается на скамье и прикрывает глаза бейсболкой.

Он слышит это сквозь пелену сна. Ветер обезумел. Боливар выбирается из одной тьмы, чтобы угодить в другую, которая реальнее тьмы во сне. Сдвигает бейсболку, смотрит туда, где должна быть Луна. Море изгибается не в ту сторону.

Не может быть, думает он. Не могу поверить. Все случилось в мгновение ока.

Он пытается рассмотреть подсвеченный циферблат. Раздается рев, за ним следует грохот, когда волна ударяет в борт лодки. Холод воды пробирает до костей. Боливар отклоняется от удара, вытирая из глаз соляной раствор.

Эктор с криком просыпается.

Дальше – быстро, Боливар, весь скорость, черной жидкостью перетекает на нос. Лодка во тьме переваливается с гребня на гребень. Минуя Эктора – тот стоит на четвереньках, – кричит ему, чтобы вычерпывал воду. Сейчас Эктор не кажется ему настоящим, юнец съежился на дне лодки, которая тоже не настоящая, она Боливару мнится – пока эта мысль проносится у него в голове, тело движется на автомате.

Без перчаток он хватает холодный, как море, перемет, тянет леску, ладони в огне. За спиной вопит Эктор. Боливар кричит через плечо, чтобы тот вычерпывал, видит, как юнец хватает фонарь и светит в небо.

Мир, полный воя, как порождение сна.

Соль щиплет глаза. Я ослеп, думает Боливар. Затем включает налобный фонарик, шпиль света во тьме. Быстро подтягивает перемет, крепит к двойному кнехту, лодка кренится, когда он багрит акулу и втягивает на борт. Затем отцепляет акулу, при свете лампы заглядывает ей в глаза, неясное, мимолетное ощущение другого мира. Бьет акулу по голове, бросает в ящик.

Его работа сродни чуду, но пока он чувствует, что справляется, пусть и на пределе возможностей. Он уже вытащил и отцепил четырех крупных рыбин, леска натянута, наживка сделала свое дело. Шепотом ругает Эктора, который скорчился на корме, вопит и отказывается вычерпывать.

Он думает, ты понял, как только его увидел. Это было в его походке, его осанке, в этом крохотном подбородке.

Вода, осознает он, уже добралась до лодыжек. Он разворачивается к Эктору, криком велит вычерпывать, но голос относит в сторону. Подсекает перемет, шагает на корму, хватает ведро, привязывает к нижней скамье.

Шипят соленые брызги.

Вопли Эктора переходят в шепот.

Боже милостивый, пожалуйста, я не хочу умирать.

Вой ветра, который сочится сквозь тьму.

Час длится целую жизнь. Дальняя часть сознания Боливара что-то говорит, но он не прислушивается. Работает за двоих: вычерпывает воду, тянет перемет, вытаскивает рыбу за рыбой, бросает в холодильный ящик, который уже наполовину заполнен тунцом и несколькими акулами.

Это точно лучшее место, думает он. Еще пару часов – и начнет светать.

Он встречает удары волн, слыша, как Эктор всхлипывает. Время от времени юнец начинает вычерпывать, но прекращает, когда его накрывает волной.

Все очень просто, думает Боливар. Выжить. Беспрекословно исполнять то, что требуется. А мальчишка дурак. Ничему его не научишь.

На променаде из этой истории выйдет хорошая байка. Такого юнец точно не переживет.

Боливар оборачивается и рычит.

Очнись, мы справимся.

Это похоже на шепот. Осознание, что он игнорирует собственные чувства. Затем ветер меняет регистр. Сердце трепещет. Разум проговаривает словами то, что давно сказали ему чувства. Это еще не предел.

Лодку сильно встряхивает, и Боливара отбрасывает на спину. Их почти уносит в пасть волны. Он оборачивается и видит, как Эктор, сидя на корточках, целует ожерелье с распятием. Призывает мать, отца, Господа Бога.

Боливар запутался в леске. Он встает, выдирает крючок из рубашки, разрывая плоть на ребре.

Он смотрит в лицо урагану с северо-востока. На западе, вероятно, уже светает.

Как не вовремя, думает он.

Боливар хватает перемет, разделочный нож, начинает пилить леску. Когда та соскальзывает с носа, он поворачивается к Эктору, яростно дергает его за свитер, и они оказываются лицом к лицу. Эктор разевает рот, глаза жмурятся от прямого луча фонарика, от надвигающейся тьмы, распятие выпадает изо рта.

Боливар с силой встряхивает юнца.

Очнись, кричит он, пора уходить. Мы справимся. Ты просто должен вычерпывать. Мы утонем, если наберем еще воды.

Не поймешь, плачет он или пытается отереть глаза от морской пены. Затем начинает кивать. Подходит к ведру, хватает его обеими руками и, будто охваченный внезапной яростью, начинает вычерпывать.

Боливар заводит мотор.

В сером мареве Боливар правит лодкой и, яростно моргая, косится на компас. Наблюдает, как колеблется стрелка. Как валы заслоняют небо. Он бросает лодку в каждую ложбину, выжимая дроссель, потом замедляя ход. Каждый раз они съеживаются, принимая удар волны. На миг Боливар воображает, что они в доисторических временах, застигнуты вечной бурей, и время останавливает ход, и нет ни дня, ни ночи, ни расстояния, которое поддается измерению. Мир, каким он был когда-то или каким ему еще предстоит стать.

Он думает о Розе, мысли странствуют по ее коже к бедрам, к длинным костям ее бедер. После стольких лет, когда он просто смотрел на ее тело. Каждую ночь ложиться с ней в постель и навсегда избавиться от боли желания. Что он ей скажет. Вчера я был беден – сегодня богат, такова жизнь рыбака.

Давай-давай, кричит он Эктору, так-то лучше! Через пару часов выпьем по кружке пива.

Лодка погружается под воду, снова выныривает, Эктор поднимает голову, смотрит на Боливара – и цепенеет.

Боливар выпрямляется, рот до ушей, мощная ручища лежит на бедре.

Лодка взбирается на бурлящий водяной вал, Боливар кричит Эктору, чтобы хватался за планширь, но тот продолжает, выставив локти, лихорадочно вычерпывать воду. Вещи начинают съезжать: остатки лески, пакеты, ведра, ножи, Боливар упирается ногами в корпус, зовя Эктора, стеклопластик подрагивает. На миг он ощущает пустоту, когда океан за их спинами разевает пасть. Затем море становится небом. Он опускает голову между ног, панга взбирается на вершину волны, и на них во всю чудовищную мощь обрушивается ледяной гром. Боливар обнаруживает, что сидит, сжав румпель, и, даже не оборачиваясь, понимает, что Эктора нет. Стремительность, с которой он переводит взгляд за борт, разум, который твердит – брось дурака. Машинально Боливар хватает Эктора за волосы. Подтягивает юнца к себе, а лодка продолжает валиться в бездну. Боливар чувствует, как пальцы разжимаются, выпуская тело, рука слабеет, не сейчас, отпусти, иначе он утянет тебя за собой. Затем левой рукой хватает багор и, могучим рывком подняв Эктора, с ревом втаскивает его в лодку за капюшон.

Боливар сгибается перед очередной волной, смаргивает соль. Зрение возвращается не сразу. Эктор, оглушенный, но живой, звереныш в момент рождения. Ртом хватает воздух, глаза распухли, став, словно щелки, тело покрыто слизью. Юнец переворачивается набок, чтобы выплюнуть воду, шевелится, будто впервые ощущает вес и дыхание. Рука тянется вверх, хватается за планширь.

И тут Боливар понимает, что мотор заглох. Хватает и дергает шнур. Дергает, дергает снова и снова. Двигатель молчит. С ревом Боливар разворачивается и бьет по нему кулаком. И снова берется за шнур.

В конце концов оставляет попытки, поднимает глаза.

Замечает, как в небе мечется птица.

Он достает рацию из-под скамьи и кричит в нее. Динамик молчит. Давит большим пальцем на кнопку, вытирает мундштук о рубашку, находит канал, подкручивает громкость. Он прижимает рацию к уху, но не слышит щелчков.

Оглядывается и видит, что Эктор за ним наблюдает, юноша с серой кожей и глазами цвета крови, в которых недоверие, как будто всего этого могло не случиться, если бы Боливар захотел.

Он встряхивает рацию, кладет на место. Может быть, кричит он, сел аккумулятор. У нас не было времени ее подзарядить. Или промокла. Не бывают они по-настоящему непромокаемыми.

И тут рация начинает потрескивать. Боливар давит на кнопку, кричит. Рация щелкает, и далекий голос превращается в помехи. Ему хочется, чтобы это был Артуро, но это не он. Вероятно, еще одна лодка, наверняка Мемо, или другая, тоже угодившая в шторм. Кто-то говорил ему, что непринятый радиосигнал так и будет вечно кружить вокруг Земли, зов забытых мертвецов.

Кто знает, что ты слышишь.

Он снова рычит в рацию, но не говорит Эктору того, что тот скоро и сам поймет.

Что рация не работает.

Что отныне они предоставлены сами себе.

Боливар изучает бушующий океан. Они появятся оттуда, думает он. Мысленно видит, как они пробиваются сквозь волны. Пас обязательно вызовется. Братья Крус. Анхель, если изволит включить телефон. Он первым прыгнет в лодку. Он знает, где тебя искать.

Боливар кричит Эктору, указывая в сторону берега.

Не переживай, скоро они за нами придут! Братья Крус наверняка. Лучше их нет. Найдут Анхеля и нас разыщут. Только Анхель знает, где я прячусь.

Печальный, тяжелый взгляд Эктора – это взгляд человека, наблюдающего за своей жизнью со стороны, не имея возможности крикнуть, спасайся. Но, услышав слова Боливара, он поднимает голову, тревожно сузив глаза. Хватает Боливара за руку.

В смысле – только он? Они что, не знают, где мы? А как же навигатор?

Боливар съеживается перед наступающей волной, Эктора накрывает с головой. Затем Боливар рукавом вытирает глаза-щелки, долго разглядывает лодку и сползает со скамьи. У Эктора отпадает челюсть, когда Боливар выбрасывает за борт канистры с бензином. Затем подходит к ящику и швыряет за борт молодого голубого тунца. Рычит на Эктора.

Мы слишком низко сидим. Давай выбрасывай лишнее!

Эктор не в состоянии сдвинуться с места. Он с ужасом смотрит, как Боливар со смехом швыряет акулу за борт.

Вот увидишь, они за нами придут! Я много раз ходил так за другими. Много, много раз. Проводишь в море несколько лишних дней, а потом возвращаешься и закатываешь грандиозное барбекю. На этот раз за выпивку плачу я!

Каждая косточка в теле требует сна. Резь в слипшихся глазах. Он напрягает зрение, вглядываясь в вечный сумрак, но там ничего нет, кроме подступающей ночи. Штормовой день, проведенный за вычерпыванием, забрал все силы. Боливар разрезал пополам остатки перемета и привязал с поплавками к бортам для балласта.

Теперь Боливар отдыхает, закрыв глаза и подложив руку под голову. Перед мысленным взором возникает ящик. Он поднимает голову и смотрит на него. Затем подтягивается и ревом зовет Эктора на помощь. Юнец отказывается смотреть в его сторону.

Боливар всей тушей наваливается на холодильный ящик. Снова рычит на Эктора, пока тот не подползает, и вместе они поднимают и переворачивают ящик набок. Боливар забирается внутрь и зовет Эктора.

Внутри ящика море швыряет их друг на друга. Локоть Эктора попадает в лицо Боливару, тот обхватывает голову руками. Эктор, не переставая, взывает к Господу, прося защитить, пощадить, заламывая руки, складывая ладони для молитвы.

Боливар чувствует поступь судьбы.

Выходит, дошло до такого.

Он выползает из ящика и принимается вычерпывать. Потом заползает обратно, чувствуя, что руки и ноги онемели. Чувствуя, что нет сил протянуть до рассвета. Вслепую тычется в кромешной тьме. Ощущает рядом тело Эктора. И тут Боливар начинает смеяться.

Да уж, думает он, это тебе не с Розой.

Чувство, что он и спит, и не спит. Сон без сна. Наверное, спит, но тело прислушивается. Почти видит. Чувства отзываются на каждый толчок. Он понимает, что судно побольше давно разнесло бы в щепки. Однако панга блохой скачет по вздымающимся волнам. Время от времени он, горбясь, вылезает из ящика, руки из последних сил вычерпывают воду. Оглядывается при свете умирающего фонарика. Ощущение, что шторм выдыхается, нарастает. Без лишних слов он понимает, что истинный смысл шторма – в том, что он обнажает, хаос утверждает себя, придавая форму тому, чего не видят глаза. Тому, о чем нельзя говорить Эктору. Северо-восточный ветер уносит их в Тихий океан. Должно быть, они уже в сотне миль от берега. Никто не станет искать их так далеко.

Сон о тишине. Он просыпается, ясно понимая, что происходит. Вода плещется о борт. С неба льется тихий свет. Он вдыхает исходящий от холодильного ящика запах рассола и рыбы. В течение двух дней и ночей он наблюдал за своей жизнью, словно из темной ячейки разума. Вечность в каждом моменте. Выбирался из тьмы, чтобы вычерпать воду. Урывал клочки сна. Он слышит, как Эктор спит и у него скрежещет в груди.

Боливар вылезает из ящика, и ему приходится протереть слипшиеся глаза.

Над пустотой парит солнце.

Панга сидит низко, вода на дне доходит до щиколоток. Ведро все еще привязано к корме. Позади Эктор вылезает из ящика с таким видом, будто у него треснула спина. Тело усохло, лицо посерело, под опухшими глазами чернеют мешки. Он все еще ничего не видит и продолжает тереть глаза кулаками. Сгорбившись, Боливар сидит и моргает. Долгое время они не разговаривают.

Затем Боливар что-то хрипло бормочет. Эктор пытается сфокусировать взгляд на Боливаре, морщится, трет глаза.

Боливар радостно колотит по лодке кулаками.

Эта штука неубиваема, говорит он.

Наклоняется вперед и указывает на гранатовый синяк под левым глазом Эктора.

Что с твоей головой?

Затем хлопает по корпусу и хохочет.

Эктор с явным усилием глядит в смеющийся рот перед ним, видит коричневые зубы и высунутый язык. Боливар снова хлопает в ладоши, с изумлением разглядывая ящик. Развернувшись, видит панику в глазах Эктора. Тот вскарабкался на ноги и пытается окинуть взглядом ровную и нерушимую поверхность океана. Мир, исполненный чистого совершенства.

Боливар выуживает из воды между ног рацию. Большим пальцем давит на кнопку, смотрит в пустой экран. Затем хлопает рацией по колену. Экран GPS-навигатора тоже пуст. Кладет приборы на скамью, разглядывает пластиковые корпуса, электрическая жизнь внутри умерла, кнопки теперь бесполезны.

Маленький водоотливный насос тоже издох. Боливар проводит время, спокойно вычерпывая воду, Эктор наблюдает, повернув голову вполоборота и сложив на коленях длинные руки. Сейчас у него осанка согбенного старца, который с ненавистью оглядывается на прошедшую жизнь. Затем вытягивается поперек скамьи, подставляя бока солнечным лучам, вдоль лодыжки тянется серповидная багровая рана.

Боливар перестает вычерпывать и разглядывает юнца. Раскинутые руки. Полусогнутое колено. Разинутый рот.

Это идет изнутри, думает он. Только бы ничего не делать. Сидим тут полумертвые, а от него по-прежнему никакой пользы.

Столько всего утрачено. Канистры с бензином, пластиковые пакеты с едой и одеждой. Леску, которая держала балласт, сорвало. Боливар насчитывает восемь поплавков, в которые можно собирать воду. Находит восьмидюймовый разделочный нож и гаечный ключ. Замечает, что его часы стоят. Вытягивает из-под скамеек четырехфутовую доску, которой отгребают плавучий мусор от гребного винта. Имеется канистра с водой на пять галлонов. Боливар открывает ее и заглядывает внутрь. Каждый считает, сколько глотков сделал другой.

С ворчаньем Боливар снимает и кладет кожух на палубу и наклоняется, чтобы осмотреть силовую установку. Спустя некоторое время качает головой и поднимает глаза.

Я-то думал, говорит он, проблема с топливным насосом или в топливопровод попала вода, как обычно бывает. Невозможно было предвидеть, что все случится одним махом. Поверить не могу.

Эктор разворачивается и смотрит на Боливара. Как тот развалился, раскинув руки и ноги, словно на променаде, на коленях гаечный ключ, и почти улыбается. Как подается вперед, чтобы ослабить что-то между пальцами ног.

И в это мгновение Эктор с воплем бросается на Боливара, спихивает его со скамьи, хватает гаечный ключ и начинает с воем крушить мотор, пока потрясенный Боливар лежит на спине. Он видит, как обломок двигателя взлетает в воздух, а другой падает за борт. Он не может пошевелиться, пока внутри не раздается крик, побуждающий его двигаться, а разум, преодолевая неверие, не возвращается в тело. Он оказывается рядом с Эктором. Хватает юнца за горло, Эктор всхлипывает, хрипит, вскидывает руку, швыряя за борт гаечный ключ. Боливар опрокидывает его на спину и наваливается всем телом. Гнев Боливара затихает, когда он видит, как в глазах Эктора вскипает ярость. Опухшие веки не в силах скрыть дикой ненависти.

Боливар откашливается и тихо говорит.

Прикончить бы тебя прямо сейчас.

Губы Эктора растягиваются в ухмылке.

Ты уже это сделал, Толстый.

Это самые долгие часы. Самый долгий день. Они в плену у солнечного света, и молчание между двумя мужчинами сгущается. Посасывая язык, Боливар медленно высовывается из ящика. Изнеможение охватывает тело. Тело продолжается взглядом, который упирается в море. Он смотрит и смотрит, пока небо и океан не сливаются, становясь одним целым. Боливар закрывает и открывает глаза. И снова небо и океан начинают сливаться, уплощаясь. Цвет и пространство образуют единую вертикальную плоскость.

Он чувствует, как она приближается.

Боливар закрывает глаза, твердя про себя, что это иллюзия, уловка океана. Задается вопросом, почему это происходит с ним сейчас. Сколько лет ты рыбачишь? Ты же не новичок, как он.

Боливар пристально смотрит на Эктора. Юнец сидит на носу, развернувшись к нему спиной, руки что-то теребят. Высунувшись еще дальше, Боливар неслышно придвигается к Эктору, но тот разворачивается, словно почувствовал его взгляд, руки что-то прячут.

Боливар садится, закрывает глаза и слушает океан. Открыв глаза, он пытается заставить разум видеть океан таким, как есть. Солнечные блики на поверхности. В прозрачной воде снуют рыбы-лоцманы.

Он поднимает глаза к горизонту, но небо и вода снова начинают сближаться, взгляд поглощен стеной одного цвета, стена все выше, и вот уже Боливару кажется, что он сидит на дне ямы, а над ним, устремляясь в бесконечность, возвышается одноцветная тюрьма.

Боливар отказывается смотреть на воду. Часами он не вылезает из ящика, прикрыв глаза рукой, ошеломленный увиденным. Наблюдает, как вдоль корпуса лодки ползут тени. Как сгущается темнота. Затем поднимает глаза. Вот Полярная звезда. Луна в ущербе. Мир снова такой, каким был всегда. И тогда он замечает на ладони Эктора светящийся телефон. Кажется, юнец перелистывает фотографии. Ни для чего другого телефон здесь не пригоден.

Боливар выбирается из ящика, мягко скользит к Эктору. Наступает на шуруп, выпавший из мотора, воет, хватается за пятку. Эктор разворачивается и сует телефон в карман. Он настороженно всматривается в Боливара из темноты.

Тот забирается обратно в ящик, держа в руке шуруп. Трет ногу, делает вид, что грызет ноготь на руке. Вертит шуруп, думает о гаечном ключе.

Снова вылезая из ящика, он пригибается и ступает по дну лодки совершенно бесшумно. Когда Эктор его наконец слышит, уже слишком поздно, Боливар протягивает руку, хватает телефон, Эктор разворачивается, тянется за телефоном, из горла вырывается прерывистый всхлип.

Попрощайся со своей подружкой, говорит Боливар.

Темная океанская пасть смыкается вокруг аппарата.

В ящике они жмутся друг к другу, пытаясь согреться. Эктор отказывается разговаривать с Боливаром и настойчивым шепотом без конца взывает к Господу. Снова и снова меняет положение, ворочаясь туда-сюда, прижимая колени к подбородку. Пытается почесать какое-то недосягаемое место, Боливар пинает его, толкает локтем, бормочет под нос проклятия.