Читать онлайн После «Украины»

Окончательной победой украинского майдана можно считать день 26 февраля 2014 года, когда оппозиция официальной власти смогла добиться того, на чём настаивала на всём протяжении этого конфликта. Речь шла о досрочных президентских выборах и о возвращении конституции 2004 года. Именно 26 февраля президент Украины Виктор Янукович объявил о проведении досрочных выборов и о том, что вопрос о возвращении Конституции-2004 будет ставиться на рассмотрение. Многие тогда поспешили заявить, что на этом конфликт исчерпан. Хотя, как мы все теперь знаем, с этого он только начался.

Это стало последней уступкой, которой Янукович подтвердил, что он совершенно не субъектен. Как и те люди, которые его окружали на тот момент. Все они не являлись политической элитой в её изначальном смысле. Сам Янукович пришёл к власти как ставленник России – по крайней мере, у него был такой имидж. Соответственно, именно Россия, поскольку она как бы отвечала за Януковича, должна была взять на себя функции управления внутриполитической ситуацией на Украине, совершенно не стесняясь этого и не произнося постоянно как заклинание, что «Россия не вмешивается», а «Украина – суверенное государство».

Вмешательство во внутриукраинскую ситуацию было не только вполне допустимо, но и, учитывая важность Украины для России, необходимо. В силу хотя бы того факта, что и американские политтехнологи, и европейские политики занимались этим неприкрыто. Они буквально вели сетевую войну против России на территории Украины, реализуя историческую схватку в рамках великой войны континентов на восточно-европейском пространстве. То есть с самого начала это была большая игра, и Украина в этой большой игре лишь фрагмент, не столь самостоятельный, чтобы принимать исторические решения, но очень важный. Украинская же элита, в первую очередь в лице Януковича, просто растерялась. Она не ожидала такого масштаба схватки. Ибо то, что произошло – это действительно один из этапов великой войны континентов.

Диалектика взаимоотношений России и Запада выстраивается не на балансе интересов, а на сдвижении сфер влияния – то дальше на Запад, то ближе на Восток, внутрь Евразийского континента. Эта битва продолжается не одно столетие. Но так как в течение всего периода своего правления Владимир Путин отмалчивался, не брал на себя ответственность за происходящее и никак на ситуацию не влиял, западные стратеги восприняли это пространство как оставленное Россией. Как свободное, которое можно занимать, совершенно безболезненно и без каких-либо последствий продвигать своё влияние дальше на Восток.

Самое печальное, что на этой территории осталась значительная часть большого русского народа. Эти люди вынуждены были расплачиваться за нерешительность российской стороны, за отсутствие какой-либо внятной геополитической стратегии на западном направлении. И эти люди, живущие, в первую очередь на востоке и на юге Украины, понесли колоссальные потери. Против них при поддержке самого Запада была мобилизована вся мощь конвергенции прозападного либерального и бандеровского, то есть нацистского, политических сегментов.

Ещё одна проблема Украины заключается в том, что её элита ставит перед собой сугубо материальные цели. Однако то же касается всей постсоветской элиты, включая Россию. И там и здесь на вершине власти находятся люди, в первую очередь стремящиеся к материальному достатку, – своему, своих детей и внуков. Именно поэтому после нескольких часов переговоров с министрами иностранных дел Германии, Польши и Франции Виктор Янукович сдал всех, кто его поддерживал на протяжении всего майданного кризиса. С лёгкостью отвернулся от тех жертв, которые понесли силы правопорядка, и фактически плюнул в лицо тем, кто пытался не допустить конституционного переворота на Украине, положив за это свои жизни.

Вся эта история с Украиной ещё раз ставит ребром вопрос элит. Ведь всё то же самое с элитами происходит и в России: частное ставится выше общего, личное выше государственного. Для любого чиновника главное – личная нажива. Но такая элита уязвима перед влиянием Запада: если её активы находятся на Западе, то она полностью зависит от него, а это значит, что все остальные граждане обречены жить в колонии. Элита может проводить собственную, суверенную политику, только если интересы государства стоят выше личных. И украинская драма это наглядно продемонстрировала.

Поражение в сетевой войне

Крайне драматично победа майдана сказалась и на жителях русского города Киева. Город, где все традиционно говорили по-русски, где столетиями развивалась русская культура, один из центров русского православия, был буквально захвачен выходцами с западных регионов Украины – Волыни и Галичины, и принудительно украинизирован в экстремальном по своей скорости режиме.

Причина в том, что ещё до начала майдана Россия проиграла на Украине сетевую войну. Прежде чем начать финальное наступление на территорию Украины, Запад провёл идеологическую, смысловую обработку этого пространства, создав смысловой контекст украинского общества. Он сформулировал необходимые идеологические тезисы и поместил их в сознание жителей Украины так, что в результате они начали воспринимать Россию как строго негативное явление, а Запад – как позитивное. На всём пространстве Украины в течение трёх десятилетий была проведена колоссальная идеологическая работа, особенно усилившаяся с момента прихода Ющенко к власти в результате «Оранжевой революции» 2005 года. Именно на Ющенко была возложена миссия окончательного демонтажа ещё советской, остаточной идеологической и мировоззренческой модели, инерционно привязывающей это пространство к большой России.

Уже после, при пассивности и попустительстве «пророссийского» Януковича, это пространство было покрыто западными сетями и наполнено новыми смыслами, новыми ценностями и идеями, которые, поселившись в головах большей части населения Украины, обеспечили победу майдана. И эта идеологическая обработка куда более фундаментальна, более серьёзна, чем сам финал драмы, разразившийся на Майдане в феврале 2014-го. В итоге Запад получил все основания легитимно, то есть, опираясь на поддержку значительной части населения, войти на это пространство со своими ценностями, нагнетая русофобскую истерию и превращая Украину в инструмент войны с Россией. Сетевая война Запада на Украине была направлена как раз на то, чтобы сформировать сети, готовые принять Запад и предоставить ему все возможности двигаться дальше на Восток.

По остаточному принципу

В самый разгар драматических событий майдана 2014 года Владимир Путин направляет на Украину в качестве своего представителя… Владимира Лукина. Если кто не помнит, это один из основателей либерал-реформаторской партии «Яблоко» (название образовано из первых букв фамилий её основателей – Явлинский, Болдырев, Лукин). Однако вскоре после его отъезда СМИ начали тиражировать сообщения о том, что Лукин уже возвращается. Собственно, сама поездка Владимира Лукина на Украину ясно продемонстрировала, приоритетом какого уровня была на тот момент Украина для российской власти. Отправкой Лукина Путин дал понять, каково было на самом деле его отношение к этому пространству на тот момент.

За постсоветские годы на Украину был свален весь имеющийся под рукой политический утиль. Сначала туда отправили бывшего главу правительства времён Ельцина Виктора Черномырдина, которого некуда было пристроить внутри России, учитывая его бывший государственный статус и соответствующий политический вес. Затем, после смерти Черномырдина, туда же закинули бывшего министра здравоохранения и социального развития Михаила Зурабова, которого никто не видел на Украине все годы, что он числился послом Российской Федерации на Украине. Позже, когда решался вопрос с удалением последнего ельцинского «ликвидатора» из структур власти, туда в качестве Спецпредставителя президента России по Украине отправили Владислава Суркова, после чего, собственно, и начались очень интересные события, завершившиеся майданом. И вот, в самый драматический момент, когда решалась судьба взаимоотношений российской власти с новыми майданными властями туда в качестве посредника по переговорам с оппозицией направили Лукина, которого сняли с должности омбудсмена ещё в 2014 году и не знали, куда бы пристроить. От этого ещё больнее было наблюдать за происходящим. Демонстрация такого пренебрежения и поверхностного отношения к серьёзнейшим геополитическим процессам, собственно, и обернулась тяжелейшими последствиями. На тот момент никто, казалось, не понимал серьёзности происходящего и, конечно, не вспоминал о великой войне континентов. Не говоря уже о мобилизации всех усилий не только для того, чтобы спасти русское население бывшей Украины, но чтобы спасти в итоге саму Россию. Во всех действиях российской власти со времени начала майдана не присутствовало даже минимальной геополитической логики. Элитное мышление у российских элит оказалось в дефиците.

Когда нужно защищать русских на Украине

26 февраля 2014 года президент Путин обсудил ситуацию на Украине с Бортниковым (глава ФСБ), Фрадковым (глава СВР), Лавровым (глава МИД) и Колокольцевым (глава МВД). Итог – точка зрения президента осталась прежней: Россия не будет вмешиваться в дела Украины.

Упустив майдан 2014-го Россия в очередной раз потеряла Украину, чем создала предпосылки для запуска подобных процессов на своей территории и серьёзные проблемы для власти. Авторский прогноз, сделанный накануне, 21 февраля – я нашел даже эту запись в эфире Радио-КП, был таким:

Сейчас к власти, безусловно, придут бандеровцы. Опираясь на «Правый сектор» и другие националистические структуры, они начнут геноцид русского населения на востоке и юге Украины. Нынешние политические элиты Украины войдут в сговор с украинскими националистами и сдадут своё население. Навязать статус людей второго сорта русским Украины – задача западных стратегов, реализуемая руками бандеровцев. Пассивное большинство всегда принимает волю элит или страдает. А Путин и дальше будет спокойно на это взирать. До каких пор? Пока не начнут убивать российских пограничников? Или обстреливать территорию Крыма? Тогда-то Путин, может быть, по сценарию, отработанному в Южной Осетии и Абхазии, введёт какой-то ограниченный контингент для защиты? Нет, не русских Украины, о них никто не вспоминает, потому что они граждане Украины, а это «внутренне дело». Речь идёт о гражданах России и военнослужащих. Может быть, Россия возьмёт под контроль какие-то восточные и южные области Украины. Конечно, тем самым она перечеркнёт все проекты с Европой, все свои газовые соглашения, энергетические пакеты и прочее, серьёзно испортит свой имидж на Западе и в Европе, в первую очередь, что и является конечной целью США. Но этого не избежать. Всё это произойдёт в любом случае, рано или поздно. Да, США пытаются всеми силами не допустить установления стратегических отношений России с континентальной Европой. Поэтому лучше вернуть себе все русские территории сейчас.

Саму же Европу надо разделять на континентальную и атлантистскую, подчинённую США. Континентальная Европа пытается настаивать на своей геополитической субъектности, атлантистская – безусловно принимает волю США. Это две Европы, а не одна. Задача Украины – с опорой на атлантистскую Европу создать такую полосу нестабильности, которая прекратит всякие стратегические отношения России с Европой. А затем, с этого плацдарма, начнётся новое геополитическое наступление уже внутрь России. Уже сейчас идёт соответствующая идеологическая подготовка через многочисленные западные проекты, такие как Еврорегион Донбасс, Еврорегион Днепр и т. д. То есть после захвата Украины Запад начнёт движение в глубь России, отторжение приграничных ныне областей – Белгородской, Курской, Ростовской, Брянской. Лучше предотвратить это сейчас, на раннем этапе, начав двигаться во встречном направлении.

Если мы сдадим Украину на откуп бандеровцам, нам придётся либо закрыть глаза на геноцид русского населения, либо вмешаться, – чем раньше, тем лучше, – и взять восточные и южные области Украины, тем самым предотвратив дальнейшее наступление в глубь России. Но у России сегодня, судя по итогам встречи Путина с силовиками, нет геополитической стратегии. При этом никаких других вариантов быть не может, только возвращение Украины под евразийский стратегический контроль.

Но на момент февраля 2014 не наблюдалось даже предпосылок к этому.

На удивление пассивно с самого начала майданных событий 2014 года повёл себя Израиль. Ведь геноцид для Израиля – очень животрепещущая тема. И по идее на все эти нацистские лозунги, которые звучат в адрес не только русских, но вообще всех, кто не отождествляет себя с «украинцами», Израиль должен бы реагировать очень чётко, быстро и болезненно. Идеологически евреи не должны быть сторонниками бандеровцев, это очевидно. А израильтяне? Или это – особенно, когда речь о властных структурах государства Израиль – другое? Или же они выступают против геноцида только тогда, когда речь идёт о геноциде евреев? А когда дело касается Украины, где их американские союзники развёртывают свою геополитическую антироссийскую операцию, официальным израильским властям не велено открывать рот? И, опять же, геноцид русских – это совсем другое? Получается, что вступаться за русских невыгодно, вот правительство Израиля и молчит. Даже невзирая на то, что по этому поводу думают евреи – обычные граждане национального государства Израиль.

Но у Израиля, как и у Запада, союзником которого он является, есть хотя бы своя политика, чёткая стратегическая линия. А вот какая стратегия в отношении Украины у России – понять сложно. Подход «мы никого не трогаем и нас не трогайте» – после победы майдана больше не работает. Невмешательство России в дела сопредельных государств воспринимается строго как проявление слабости. Если власти РФ и дальше будут молчать с вежливой улыбкой, то в России произойдёт то же, что произошло в Югославии, в Сирии и много где ещё. И вот тогда это уже будет касаться всех.

Досрочные выборы без выбора: сорта бандеровцев

С самого начала было понятно, что никакие выборы уже не изменят положения на Украине, где произошёл силовой захват власти. Досрочные выборы стали очередным фарсом, призванным прикрыть вооружённый мятеж, осуществлённый западными стратегами, чтобы хотя бы создать видимость легитимизации того беззакония, что учинили американские политтехнологи, фактически начав агрессию против России. Да, Россия сделала очередную ошибку, не предотвратив майдан. Но куда большей ошибкой стало последующее пассивное созерцание, длившееся мучительные восемь лет.

Уже на излёте горячей фазы майдана стало понятно, что в грядущей не только электоральной, но и в целом политической картине постмайданной Украины «Партии регионов» вообще не будет. Уже хотя бы потому, что с самого начала это был политтехнологический проект, созданный российскими либеральными политтехнологами Глебом Павловским и Маратом Гельманом в 2004 году под Януковича, который также являлся их политтехнологическим проектом. По этой же причине весь этот проект с самого начала был совершенно не субъектен и политически не состоятелен, так как строился не снизу вверх на базе какой-либо Идеи, идеологии, а искусственно конструировался сверху вниз под политтехнологические нужды заказчика. Такой проект при ослаблении поддержки извне, особенно в период исторического обострения, становится совершенно недееспособен, поскольку изнутри пуст. Как фанерная декорация крепостной стены, по определению неспособная выдержать натиск реального войска. Из-за этой идеологической пустоты в момент исторического обострения такой проект не способен консолидировать сторонников, чтобы опереться на них, так как отсутствует база для их консолидации. Всё это предопределило неминуемый крах «Партии регионов», который был, по сути, заложен в её основание в момент создания.

Когда объявили досрочные постмайданные выборы, было очевидно, что соревноваться на них будут лишь партии с бандеровским уклоном. В результате силового подавления любого инакомыслия бандеровцы ассимилировали всю украинскую политику. Они не для того, как они сами считают, «сражались» – гибли (от рук американских снайперов), горели, бросали коктейли Молотова, чтобы потом допустить к участию в выборах кого-то со стороны пророссийской части Украины. Ни украинские нацисты, ни бандеровцы, ни даже умеренные националисты – все они точно не «демократы», даже несмотря на то, что стремятся в Европу, и никаких «свободных выборов», в том смысле, как их понимают в Европе, они не допустят. Поэтому то, что они будут пытаться удержать монополию в постмайданном политическом пространстве, шантажируя возобновлением насилия и оказывая давление не только на политическую элиту, но и на население, было очевидно с самого начала. Досрочные выборы изначально предполагали борьбу между бандеровцами-хардкор, умеренными бандеровцами и бандеровцами-центристами – тремя сортами политических партий постмайданной Украины.

Failed state Ukraina

Украина строго и по всем пунктам укладывается в такой политологический концепт, как failed state, то есть несостоявшееся государство. Нынешняя Украина – это государство, которое самостоятельно не в состоянии поддерживать своё существование в качестве жизнеспособной политической и экономической единицы. Она находится в полной зависимости от политических решений и дотаций Запада. Самостоятельно не определяет ни своей стратегической линии (отказавшись от внеблокового статуса), ни экономической политики (сидя на дотационной игле). А западные кураторы не таясь вывешивают свои флаги и открыто управляют всеми процессами прямо из правительственных зданий. Когда им стало нужным – они осуществили кровавый майдан, запустив маховик русофобии, а после решили превратить Украину в машину для войны против России. Что уж говорить об экономике. Она давно уже не принадлежит не только украинским массам, но и украинским элитам. Хантер Байден, сын спящего Джо, не даст соврать.

Какие ещё параметры определяют failed state? Центральное правительство несостоявшегося государства так слабо или неэффективно, что фактически не контролирует некоторую часть государственной территории и не в состоянии осуществлять те или иные государственные функции (см. РУВИКИ)[1]. Тут даже комментировать нечего. Украина потеряла Крым, ушедший на основании референдума и устава ООН сразу после незаконного майдана, и де-факто потеряла контроль над территорией Донбасса. Что же касается осуществления государственных функций, то и до майдана они были разъедены коррупцией, а уж после него и вовсе пришли в состояние хаоса. Запаса прочности УССР, созданной и отстроенной русскими, не хватило на то, чтобы компенсировать безудержные коррупционные устремления и алчность олигархов, растащивших все советские активы, а также открытое вмешательство Запада. В результате – потеря государственных функций на всех уровнях, что и определяется понятием failed state. Такое государство становится неуправляемым, а следовательно, недостаточно легитимным в глазах международного сообщества в связи с эрозией самой государственной власти. Что, как следствие, даёт полное основание для внешнего вмешательства с целью восстановления порядка и безопасности для граждан и окружающих государств. И если на эту функцию не претендует Россия, тогда Запад, welcome!

К тому же Украина лишь номинально соответствует критериям национального государства (государства-нации). Фактически же это полиэтничное, разнородное пространство, которое при этом, не имеет стратегического единства. Никогда не было такого исторического периода, когда это псевдогосударство не находилось бы либо в составе России, либо в зоне стратегического контроля Запада, под внешним управлением Германии (в начале XX столетия) или США. Оно могло бы продолжать существование даже в таком формате если бы вошло в состав евразийских наднациональных структур типа Евразийского союза, Таможенного союза, или Единого экономического пространства (ЕЭП), что Украине и предлагалось накануне майдана, либо оставаясь под контролем атлантистского лагеря, – но при условии, что были бы учтены права русского большинства и сохранялся нейтральный внеблоковый статус. То есть это пространство в принципе, по определению, не может быть полноценно суверенным. Если это и произойдёт, то очень нескоро, и только в тот момент, когда эта полиэтничная, разнородная масса превратится в полиэтничный народ (лаос), который, в этносоциологических терминах, является неким коллективным субъектом с общими культурно-историческими ценностями. Когда внутри Украины люди перестанут говорить «я русин», «я гуцул», «я представитель (имярек) других этнических групп» или «я русский», а будут все как один утверждать – «я украинец», тогда сложится народ. И только после того, как на базе народа будет создано национальное государство, основа которого – общество атомарных граждан, только тогда можно говорить о формировании гражданской политической нации. На подобные процессы в Европе уходили столетия. До того, как Украина полноценно, а не номинально, станет единым гомогенным пространством в социальном смысле, пройдут века. В ближайшей же перспективе, при педалировании темы искусственного формирования украинской политической нации, с перескакиванием через длительный процесс формирования народа (лаоса) неизбежен раскол Украины на западную, центральную и юго-восточную части. Если украинские националисты будут настаивать на сценарии национального государства, вопреки всякой логике и здравому смыслу, Украина останется failed state, а её фрагменты будут находиться либо в зоне стратегического контроля России, либо в зоне стратегического контроля Запада.

Россия, впрочем, тоже не является государством-нацией. Мало кто в нынешней России утверждает: «я – россиянин». Россия является государством-империей, а не национальным государством республиканского европейского типа, даже несмотря на внешние атрибуты последнего. Государство-империя – это другой тип государства – стратегическое единство этнического многообразия.

Война континентов за Украину

Пространство «Украины» всегда находилось в зоне прямого стратегического контроля России-Евразии. Без Украины, как неоднократно подчёркивал американский геополитик Збигнев Бжезинский, Россия перестаёт быть евразийской державой, а становится державой азиатской. То есть здесь речь идёт ни много ни мало о геополитическом позиционировании России: 1) либо она выступает как глобальный геополитический субъект и тогда должна иметь под своим стратегическим контролем Украину. В этом случае Россия может участвовать в европейских геополитических процессах, формировать европейскую политику, с ней вынуждены будут считаться; 2) либо без Украины. Тогда Россия – это азиатская региональная держава, с геополитической точки зрения такая же, как, например, Китай, который, несмотря на своё экономическое могущество, находится в зоне римланд, то есть всегда двойственен, располагаясь в полосе борьбы неснимаемого противостояния евразийской и атлантистской цивилизаций.

Именно нежелание видеть Россию участником европейских процессов заставило стратегов США и их подопечных из ЕС начать процесс вторжения на Украину – чтобы отсечь, таким образом, Россию от Европы, навязав ей статус азиатского регионального государства. Задача же России – вернуть себе статус евразийской державы, влияющей на Европу, и для этого с Украиной, как с русофобским политическим проектом Запада нужно покончить, включив её пространство в состав большой России-Евразии. Такова наша геополитическая миссия в этой великой войне континентов.

Одним из главных геополитических тезисов, когда речь заходит об Украине, всегда является тезис о необходимости не допустить сближения между Европой и Россией. Такой стратегический контакт должен быть исключён с точки зрения американской геополитики в силу того, что он лишает Америку монопольного контроля над Европой. К тому же возникает угроза мощного евразийского альянса, который в итоге грозит вытеснить США из Европы, устранив их безраздельный контроль над нынешним ЕС. Классическим, не раз уже реализованным в истории способом достижения изоляции России от Европы является создание между континентальной Европой и Россией так называемого санитарного кордона, а в идеале – зоны нестабильности, довольно часто проходящей по странам Восточной Европы, которая затрудняет формирование российско-европейского геополитического альянса. Собственно, на создание такой зоны нестабильности и были в последние десятилетия направлены усилия США в Восточной Европе. И чем ближе эта зона хаоса и деструкции к границам России, тем лучше для США и их союзников, и хуже для России и… Европы.

К слову, впервые этот текст автора книги, предостерегающий о последствиях дестабилизации Украины в связи с реализацией данного американского подхода, был опубликован незадолго до оранжевой революции[3], свершившейся под американским кураторством на основе технологии сетевых войн[4] в декабре 2004 года. Уже тогда было понятно, что США не оставят Украину в покое, и будут использовать против России. Для чего, собственно, Украина и была создана. Изначально как концепт в самом конце XIX века, а затем как политический проект, оформившийся на заре XX столетия и получивший независимость от России в 1991 году.

Украина – как элемент санитарного кордона

Одной из главных угроз, бросающей вызов доминированию США в Евразии, стало наметившееся в какой-то момент стратегическое сближение всё более самостоятельной срединной Европы[5], исходящей из принципа евроконтинентализма, с Россией. Для предотвращения такой геополитической консолидации Соединённым Штатам необходимо было предпринять в Восточной Европе усилия по созданию своего рода опасной зоны, отделяющей Европу от России и блокирующей развитие отношений между этими двумя крупнейшими геополитическими субъектами вне контроля со стороны США.

На роль главного элемента этой опасной зоны после распада СССР и была выбрана Украина – значительная по площади и объёму населения страна, сотканная искусственным образом из противоречивых фрагментов и удерживаемая в целостности лишь благодаря жёсткому контролю со стороны коммунистической партии Советского Союза. Именно выбором Украины в качестве элемента дестабилизации и объясняется повышенный интерес США к президентской кампании 2004 года. Изначально на них с преимуществом в 3 % голосов победил Виктор Янукович, являвшийся на тот момент премьер-министром Украины и позиционировавшийся как пророссийский кандидат. Задача же американских стратегов заключалась в том, чтобы привести к власти на Украине силы, способные дестабилизировать ситуацию в стране и направить её в антироссийское русло с целью полного выведения Украины из-под влияния Москвы. При этом в качестве весьма вероятного сценария, с учётном цивилизационной разновекторности украинского общества, в случае победы прозападных сил уже тогда рассматривался выход восточных регионов Украины из-под влияния Киева. Так же как и южных регионов, которые, в случае разворота киевских властей на Запад, могли вместе с Востоком отделиться от остальной Украины, перейдя под влияние Москвы. Понимая это уже тогда, американские кураторы после победы Ющенко[6] все усилия направили на сохранение юго-восточной Украины под контролем новой власти. Уже тогда, с учётом сильных пророссийских настроений на юго-востоке, для сохранения этих регионов под властью команды Ющенко западными советниками рассматривались силовые сценарии и введение чрезвычайного положения, для чего, в свою очередь, рассматривалось использование одного из проверенных приёмов США для искусственной дестабилизации, с последующим установлением жёсткого силового контроля. Глядя на ситуацию с позиции дня сегодняшнего, становится понятно, что последовавшее много лет спустя обострение на Украине было изначально предопределено её внутренней цивилизационной разновекторностью, и это делало раскол, а также гражданскую войну неизбежной. Именно это и остановило выбор американских стратегов на Украине, которой суждено было стать главным элементом той самой опасной зоны, так необходимой США для разведения России и Европы.

Распад в пользу Запада или евразийская интеграция

И всё же у Украины был выбор. Учитывая постсоветскую идентичность большинства её населения, действовать в пользу России на этом пространстве изначально было гораздо легче, чем в пользу Запада. Его стратеги, советники и политтехнологи находятся на чуждой территории, в непонятном для них социальном контексте, в чужеродном культурном и ментальном пространстве, к которому испытывают лишь отвращение, поэтому и методы их работы грубы и топорны, хотя последовательны и эффективны. Западничество для Украины – как яд. К нему нужно было приучать постепенно, выдавая по капле. Резкое увеличение дозы, сокращение интервалов между приёмами – и происходит отравление общества, а то и смерть всего государства (что собственно и произошло в момент майдана 2014, когда западные стратеги непозволительно ускорились). Западничество для Украины, впрочем, как и для всего постсоветского пространства – губительно и убийственно, от него воротит, оно вызывает судороги, припадки, головокружение и часто – летальный исход. На неприемлемости и отторжении западничества массами можно было бы сыграть как российской власти, так и тем общественным организациям, которые функционировали на Украине до майдана 2014 – наподобие Евразийского союза молодежи Украины (ЕСМу), Молодой гвардии ПСПУ[7], Русского блока, «Прорыва», и многих других организаций, созданных как раз для жёсткой, непримиримой борьбы с западничеством. Можно, конечно, в ответ на эту борьбу с западничеством, задавить население официальной пропагандой украинства и либерализма, погрузить массы в марево телезомбирования европейским выбором, запретить альтернативную точку зрения (что, собственно, и произошло после майдана 2014 года). Но эффект от такого информационного тоталитаризма исчезает сразу после отключения этой пропагандистской машины, то есть вскоре за сменой официального дискурса. В результате – позиция большинства, как правило, меняется практически на полностью противоположную. На чём и следует играть, активно конвертируя любое недовольство, пробивающееся сквозь западную пропаганду, в борьбу за геополитические интересы, используя энергию масс для реализации евразийского прорыва из американской смертельной блокады – к своим.

Всякий раз, как линия «оранжевых», западников, бандеровцев и русофобов на Украине начинает доминировать, – Украина неизбежно движется к развалу, являясь в своей сути, с геополитической точки зрения, – что подтверждается и самой историей – довольно противоестественым образованием. В разные исторические периоды разные её части принадлежали различным государствам, культурам и даже цивилизациям – западным и восточным. И в том виде, в котором Украина существовала до последнего времени, она могла сохраниться только в составе Советской империи или… в составе другой, евразийской по своему цивилизационному качеству Империи с сильной централизацией власти и опорой на большинство (русское, в случае постсоветской Украины).

Предмайданный склад Украины являлся предельно противоестественным и долго удержаться в едином административном образовании при такой децентрализации (от Москвы) и идеологической противоестественности не мог по определению. На многочисленных украинских выборах, президентских и парламентских, всякий раз можно было наблюдать чёткий социальный раскол. Ибо речь всякий раз шла не о формальном плебисците, а о цивилизационном выборе. Доминирование во власти на Украине западников, вынужденно проводящих проатлантистскую, проамериканскую линию, неизбежно входит в жёсткое противоречие с позицией и представлениями большинства населения (русского в своей идентичности). А это фактор, неизбежно приближающий распад Украины (что в итоге и произошло).

Если осуществить чистое геополитическое умозаключение, то Украина уже де-факто раскололась, но пока не раскололась де-юре[8]. Произойдёт ли юридически оформление этого раскола или нет, зависит от того, насколько будет сильно влияние атлантистов на Украине и пассивна позиция российских властей. Если количество западников во власти будет увеличиваться – раскол Украины, то есть самый худший сценарий, неизбежен. Продолжение атлантистского курса под жёстким контролем США ничего хорошего Украине не сулит в силу того, что США не интересует внутренняя стабилизация на Украине, их не интересует экономическое состояние, благосостояние граждан Украины, их интересует Украина только как элемент санитарного кордона вокруг России, отрезающего Россию от Европы. Но можно сделать и евразийский выбор – настоять на нём – и сохраниться.

Мирный раздел Украины был выгоден всем[9]

Что бы ни происходило на Украине, будь то выборы или революции, всё это не только не снимает противоречий в обществе, но, напротив, обостряет их до предела, что всегда и неминуемо ведёт к гражданской войне. Единственным способом не допустить кровавого сценария гражданской войны было провести добровольное, цивилизованное размежевание Украины. Не дожидаясь кровавой драмы можно было мирно разделить это противоречивое несостоявшееся государство, заключив соответствующий договор.