Читать онлайн Хроника Войн

Женщина с младенцем

– Ну что, Саня, готов? – Морпех с позывным Базей крепко сжал в руке гранату.

Руденко кивнул, достав свою.

В коридоре лежали тела убитых сослуживцев. Из всего взвода в живых остались только двое. Враг подогнал БМП и беспощадно долбил очередями по окнам и стенам. В ход шли гранатометы, очереди из АК и пулеметов.

– Сдавайтесь! – кричали с улицы вперемешку с матами.

– Живым не дамся, – прошептал Базей, вытирая грязной ладонью пот со лба и поправляя каску.

– Я им такого удовольствия тоже не собираюсь предоставлять. – Руденко сплюнул на пол.

Они сидели на полу, прижавшись спинами к стене и вытянув ноги. На левом бедре Базея, перетянутом жгутом, засохла кровь – осколочное ранение.

– Думаешь, не зассут внутрь ломануться? – Руденко осторожно выглянул из-за дверного проема: в разнесенном пулями и взрывами окне второго этажа виднелось сожженное дерево, а на его фоне размножались клубы черного дыма, закрывая палящее солнце.

– Не знаю, – ответил Базей.

– Сдавайтесь! – вновь донеслось снаружи.

Прошло несколько минут затишья. На лестничной клетке послышались шаги:

– На кой черт рисковать? Закидаем гранатами, и хрен с ними.

– На обмен пригодятся.

Морпехи сидели молча, приготовившись встретить смерть. Оба настолько смирились со своей участью, что страх почти улетучился.

– Эй, хлопцы! Я капитан Демчук. Даю слово, что сохраню вам жизни, если сдадитесь, и лично проконтролирую обмен!

– Ага, – тихо произнес Руденко. – Одни, вон, сдались уже. Сначала им ноги прострелили, а потом глаза повыкалывали. На живую.

– Хорош, – буркнул Базей. – Делаем так: гранату под живот… Понял?

– Понял, – выдохнул Руденко и перекрестился.

– Надо же, какое совпадение. Сегодня ведь двадцать второе июня.

– Тем почетнее сдохнем.

– Погибнем, – поправил Базей. – Героически. – И тоже сплюнул.

– Готов?

– Готов.

– Сдаемся! – выкрикнул Базей.

Возникла гнетущая пауза.

– Мы сейчас зайдем! – наконец ответили с лестничной клетки. – Уберите оружие в сторону, лицом в пол и чтобы я видел ваши руки!

Четверо противников, держа на прицеле Базея и Руденко, медленно вошли, держа безопасную дистанцию. Морпехи лежали на полу головой к ним, их автоматы валялись сзади по коридору, каждый держал одну руку под животом.

Из комнаты донеслись звуки.

– Кто там у вас еще! – злобно рявкнул Демчук.

Базей помотал головой, удивлённо глядя на врага.

– Я собирала свое дитя по кусочкам. Сначала ручки в песочнице нашла, потом ножки у качельки. Головка – у крыльца валялась… с закрытыми глазками. И туловище рядом покромсанное.

Из комнаты вышла женщина в черном с младенцем на руках и встала между морпехами и вражескими солдатами.

– Вот, хлопчики, собрала. Не плачет совсем. А он у меня всегда был тихий и спокойный.

Базей и Руденко переглянулись, вылупив зенки.

Женщина протянула ребенка сначала морпехам, потом Демчуку. Маленькое тельце в ее руках зашевелилось, задрыгалось, коридор наполнился прерывистым сопением, кулачки сжались, пальчики на ногах вздернулись и растопырились.

– Вы зачем ракетку-то свою по дитю запустили?

На синюшной шее женщины виднелся след от веревки и кровоподтеки.

Она снова прижала младенца к груди и пошла на Демчука, пройдя сквозь него, словно бестелесное существо, и исчезла на лестнице под растерянные взгляды.

Демчук простоял неподвижно несколько минут, – остальные тоже застыли, – опустил ствол, развернулся и тоже вышел, отдав своим бойцам приказ уходить и оставить морпехов. Когда они вернулись к своим, капитан сказал, что живых в здании нет. Никто его не сдал. Противник покинул двор.

Базей и Руденко аккуратно вытащили из-под животов гранаты и еще долго сидели озадаченные, не проронив ни слова.

Письмо с фронта

Здравствуй, брат! 

В первую очередь передавай отцу мой солдатский привет. Пускай скорее выздоравливает. Хотя… мы оба с тобой понимаем, что после трех инсультов с парализацией одной стороны никакой серьезной поправки уже не будет. Главное, продолжай о нем заботиться. Больше некому. Тебе скоро девятнадцать, и надо о себе тоже подумать. Училище – это хорошо, но вышка – лучше. Если отец умрет, загремишь в армию и можешь попасть сюда. А здесь тебе делать нечего. Ты парень умный, талантливый. На гражданке от тебя больше пользы будет.

Вчера одна из наших разведгрупп в засаду попала. Наткнулись в лесу на вражеское ДРГ 1 . Все погибли, но перед этим еще больше противников положили. Командир группы последним себя подорвал. Лежал раненый, истекая кровью, подпустил несколько врагов поближе и произвел самоподрыв. Еще успел перед этим огонь на себя вызвать. В общем, одно месиво на том месте после боя осталось. Жаль ребят. Такие все классные были – цвет нации. Молодые, симпатичные, простые. Настоящие, одним словом. Герои.

Здесь творится настоящий ад. Они прут, как сумасшедшие прямо на наши танки и пулеметы. Артиллерия с авиацией ровняет их с землей, а они все равно атакуют. Как будто под кайфом каким-то. С десяток пуль выпустишь в дурочка, а он даже не сразу падает. Конца и края этому нет. Но рубежи мы все равно удержим.

У меня от этих бессмысленных наступлений кошмары ночные развились, представляешь? Смешно прям. В окопе не так страшно, как во сне. И снится, главное, одно и то же:

Вражеский солдат идет в одиночку через все поле, разрываемое снарядами, в него пули прилетают, осколки, но он продолжает двигаться на меня как ни в чем не бывало, сжимая в руке окровавленный нож, и скалится гнилыми зубами… Я весь рожок в него расстреливаю, а он как зомби щерится и прет, щерится и прет… Я кричу братьям: «Чего это с ним?!» Озираюсь по сторонам и понимаю, что в траншее я совсем один. Через секунду враг наваливается на меня сверху и пытается заколоть…

На этом месте всегда просыпаюсь.

А иногда он мне наяву мерещится.

Я тебя не пугаю. Наоборот, даже как-то забавно, что ли… если можно так выразиться… Здесь без юмора никуда, иначе рехнешься. Были у нас тут «поехавшие» – печальная картина. Как бы то ни было, победа будет за нами. Обязательно будет, рано или поздно. И пусть никто в этом не сомневается.

Ладно, брат. Еще раз передавай отцу мой привет и подумай, как правильно обустроить свою жизнь.

Витя.

Кот Дрон

Сержант Васюк доносил патроны в магазин АК, когда ему на колени спрыгнул Дрон. Кот скрипуче мяукнул, зыркая по сторонам утопающей в грязи траншеи.

– Прибыл, засранец. – Васюк почесал Дрону за ухом, тот еще раз мяукнул. – Нахарчевался у врага, теперь сюда прискакал. Взор, как обычно, вечно голодающего.

Раздался смех сослуживцев.

– Шо там эти кадры на этот раз прислали? – Пулеметчик Бульба кинул взгляд на шею Дрона, обвязанную ленточкой в виде триколора – в узелке бантика торчала бумажка.

– Ща глянем. – Васюк развязал ленточку, убрал ее в карман и развернул записку.

С Пасхой, бандерлоги! Утром пойдем к речке за водой, просьба не стрелять. Когда вернемся, можете выходить с белым флагом и сдаваться. Где наши позиции, знаете :)

– Ага! Разбежались! – бугагакнул Бульба.

Васюк скормил Дрону немного своего сухпайка, тот пожрал и выпрыгнул из траншеи, принявшись облизываться.

Через двадцать минут кот истошно взвизгнул и в испуге сиганул обратно.

– Коптер!

Дали пару очередей – сбили на подлете.

Васюк достал из кармана кусок бумаги, карандаш и свою ленточку.

Насчет воды поняли, сами пойдем за ней послезавтра. Коптер ваш сбили – спасибо Дрону. 2:2 получается. Пожрать животному дали. Триколор ваш отправляем обратно, а вы наш прапор потом верните, а то не напасешься. Шо касается сдачи, у нас к вам аналогичное предложение.

– Комедия, блин. – Бульба шмыгнул носом и харкнул за траншею. – Кормим одного кота, который и нашим, и вашим коптеры палит, да записки друг другу шлем.

– Зато хоть с ума не сойдем.

Повязав на шее Дрона свою ленточку, Васюк закрепил узелком бумажку с посланием и триколор, после чего отпустил кота на ту сторону.

Приключения унитаза

– …Дивлюся у бінокль, мікрохвильовку несе, пес…

– Не двигаться, сказочники. – ДРГ Ломакина обступила четверых, прятавшихся в зеленке – хотели устроить засаду, но угодили в нее сами. – Михей, собери оружие.

Враг замер в недоумении. Как не услышали? Как прошляпили? Челюсти отвисли, глаза выпучились, сердце заколотилось, во рту пересохло, руки затряслись.

– Неопытные, – улыбнулся Михей, сгребая автоматы. – Молодняк необстрелянный.

Остальные держали врага на прицеле.

– Всё было не так, товарищи секты свидетелей кражи унитазов имперцами, – заявил Ломакин, хитро прищурившись.

Он сел на пенек, положил автомат на бедра, накрыв его сверху руками и скрестив пальцы, оглянулся, сканируя пространство, словно терминатор, у которого в глазах аналитические циферки скачут, и продолжил:

– То был унитаз, а не микроволновка. А тащил его из того дома в вашем селе Чугай – погоняло у него такое, потому что фамилия – Чугаев. Он тоже, кстати, из деревни какой-то, уже не помню, какой. Где-то в жопе находится, где медведи домой как к себе в берлогу заходят. Чугай мне даже как-то фотку показывал, на которой он в обнимку с косолапым сидит за накрытым столом во дворе, водку пьют да гитару по очереди терзают. Медведь тот потом в дырку поссать отправился и в нее же провалился, а там и захлебнулся продуктами человеческой жизнедеятельности. Вчетвером канатами потом доставали. На мясо думали пустить, но Мишутка Так дерьмом пропитался, что от этой идеи быстро отказались. Так вот дела. Короче, унитаз этот Чугай еле от пола тогда оторвал, но, главное, без повреждений. Правда, из-за этого от колонны своей чуть не отстал, ну, пока отрывал-то. Но то еще пол беды. Короче, погрузил он его на крайний БЭТР, закрепил кое-как и попер со своими дальше.

Враг продолжал сидеть, не шелохнувшись, и в ужасе внимал.

Ломакину жутко хотелось курить, но дымить было нельзя – непростительное палево.

– А позже поступил приказ, и часть людей на одно направление кинули, а часть – на другое. БЭТР с горшком вообще в тыл отправили, на ремонт там или еще чего, этого уж я не знаю. Ну, Чугай пообещал механику со своих боевых денег отстегнуть, если тот доставит унитаз в расположение целым и передаст одному знакомому товарищу. Тот якобы его приберечь должен был по старой дружбе. Один сослуживец Чугая, кстати, пытался выкупить у него унитаз, но тот ни в какую не соглашался – броня.

Кто-то из бойцов Ломакина поперхнулся и максимально тихо откашлялся в руку. Ломакин сверкнул ему строгим взором, боец собрался и напустил серьезный вид. Ломакин продолжил:

– Чугай в ходе боев попал под жесткий замес, был ранен, потом эвакуирован. Из всей роты только трое в живых остались, представляете? И так получилось, что доставили его в полевой госпиталь неподалеку от расположения того самого БЭТРА, унитаз на котором уехал. Чугай оклемался, рванулся туда, нашел товарища, смотрящего за его трофеем, и действительно, унитаз он его приберег целехоньким. Ну а дальше всеми правдами и неправдами, попутками да маршрутками, поездами да автобусами доехал он таки до своего Кукуева с этим повидавшим суровые будни войны горшком и сейчас живет счастливо, в дырку больше не ходит. Вся деревня ходит, а он – нет!

И тут не выдержали все: и Ломакин со своими бойцами, и враг – ржать начали, аж ветки зашевелились. А в ответ прилетело несколько очередей. Покосило кусты, разлетелась листва, щепки в разные стороны, но никого не зацепило. Пришлось самим щемиться да еще пленных спасать. Драпали, и мины в пятках разрывались. Но самое главное, никто даже под пулями ржать не перестал.

Дядя Ваня

Выйдя из своей квартиры на четвертом этаже по улице Горького, Дядя Ваня спустился вразвалочку в подъезд, шаркая по ступенькам растоптанными тапочками. И в пальто. Валерка стоял под козырьком в одиночестве. Где-то вдалеке сильно бахнуло, донесся запах гари, за домом прострекотала вертушка.

– А где твоя пацанва? – спросил дядя Ваня. – Ошиваетесь тут вечно… – Он кашлянул и смачно харкнул в кусты.

Валерка ничего не ответил, только пожал плечами.

– Ну чё, есть чё? – оглядевшись по сторонам, дядя Ваня задал вопрос в своей привычной манере, хитро сверкая глазами.

Валерка помотал головой.

– У меня есть, если чё. – Дядя Ваня приоткрыл ворот пальто, во внутреннем кармане блеснул пузырь беленькой.

– Не хочу эту гадость пить, – скривил морду Валерка.

– Не выёживайся. Пригуби хотя бы. Один не могу. Мне край как надо. Скоро уже заберут. Змеюка моя, вон, ждет не дождется, вот я и вышел хлопнуть напоследок. На! – Он достал из другого кармана граненый стакан, всунул его Валерке в руку, отвернул пузырю башку и плеснул туда немного водки. – Ну, давай. – И чокнулся с бутылкой – дзынь.

Валерка с отвращением пригубил, а дядя Ваня быстренько выглушил всю водку прямо с горла.