Читать онлайн Иллюзия контроля 2

Пролог

Белый дворец замолкал после заката, когда служащие расходились по домам. Шумная королевская канцелярия затихала раньше всех – после присутственных часов канцеляристы сортировали бумажки, а потом мужчины и женщины в белых рубашках с черными подвязками на рукавах и шуршащими накладными манжетами незаметно утекали в город. Последними уходили учетчики и статисты. Когда прекращалось непрестанное клацанье и позвякивание счетных машин на первом этаже, королевский дворец погружался в сон.

После ухода канцеляристов кастелян гасил лампы. Следом за ним шел кто-нибудь из службы безопасности и при помощи ключ-пластины включал магические экраны на дверях.

Обычно этот ежевечерний ритуал проходил без лишних слов и возмущений, но только не сегодня. На третьем этаже, где находились приемные Советников, принцесса Эсстель наотрез отказалась покидать кабинет после заката, сославшись на массу срочных дел, накопившихся за время ее отсутствия.

Кастелян не знал, как ее уговорить. Поэтому он отправил рядового безопасника за начальством, а сам замешкался. Лампы он погасил, газовые светильники на стенах подкрутил, чтобы ровнехонько горели, но свободным себя не чувствовал. Потому что именно о таких случаях обязан был докладывать и никак не ожидал, что первым же нарушителем нового Протокола окажется сама наследная принцесса.

– Ее высочество… не изволит, как видите… Вы же не станете упоминать при короле мое имя? – растерянно пробормотал кастелян, когда начальник службы безопасности дворца, господин Рагнар поравнялся с ним и спросил, что происходит.

– Идите себе, Мика. Спасибо за сигнал, но это точно не тот случай, о котором стоит сообщать его величеству. Доброй ночи.

Кастелян мелко закивал, поклонился и вложил связку ключей в широкую ладонь начальника. Он поспешил вниз по лестнице, с тоской размышляя, что назавтра все еще его дежурство, и упаси Хранители, королю что-то сообщат и ему это не понравится. А с другой стороны, он мог и премию выписать, как тому подавальщику, который третьего дня запнулся и опрокинул рыбу на колени имперского атташе. Никто не мог предсказать реакцию и поступки короля: что он посчитает деянием, достойным щедрой награды, а что преступлением против короны.

Господин Рагнар проводил кастеляна долгим взглядом и со вздохом покачал головой.

Вошел в кабинет принцессы и через минуту вышел вместе с ней. Он деликатно придерживал ее за локоток и держал вторую руку на талии, будто вел ее на танец, а не выводил в коридор. Несмотря на мягкие прикосновения начальника безопасности, принцесса недовольно хмурилась.

Начальник службы безопасности отпустил принцессу и запер дверь ее кабинета, а потом ввел числовой код на панели управления, чтобы активировать магические экран. Рамка вокруг двери нагрелась, заалела и начала сердито гудеть на одной ноте.

Принцесса Эсстель, сложив на груди руки, наблюдала за размеренными движениями бывшего королевского гвардейца.

– Ваше высочество, еще немного – и вы просверлите мне дыру в затылке, – не прерывая своего занятия, вполголоса прокомментировал он. – Приказ короля не обсуждается. Все кабинеты должны быть запечатаны до утра, в том числе ваш.

– Если бы вы дали мне ключ от моего кабинета, я бы сама его запечатала перед тем, как лечь спать.

Принцесса сердито прищурилась и перекинула длинную серебристую косу на грудь. Кончик косы распустился, и она нетерпеливо расчесала волосы пальцами, чтобы переплести.

– У вас есть ключ от кабинета, ваше высочество. А у меня есть только эта пластина и приказ короля. Пожалуйста, обсудите это с ним.

– Вы не могли бы пояснить причину, досточтимый, почему мне запрещено работать в собственном кабинете столько, сколько понадобится? До того, как я отправилась в О-Диура, не было этого странного правила, – нахмурилась принцесса. – И экранов на дверях – тоже.

Господин Рагнар остановился и посмотрел на нее тяжелым взглядом из-под массивных бровей.

– А теперь вы вернулись, и вам придется подчиняться новым правилам. Я рад буду отдать вам ключ-пластину, в качестве исключения, но только после того, как его величество разрешит.

– Исключения? – растерянно переспросила Эсстель.

Начальник службы безопасности вздохнул. С терпеливым видом пояснил:

– Больше никто не должен задерживаться с работой на этаже Советников. Все дела должны быть сданы вовремя. Совещания, рабочие встречи и решение вопросов после заката запрещены.

Эсстель шумно выдохнула, крутанулась на каблуке и решительным шагом направилась к лестнице. Ей в спину полетело вежливое прощание и пожелание доброй ночи. Однако принцесса была слишком раздосадована, чтобы ответить как подобает. Она взлетела по ступенькам, небрежно придерживая длинную юбку, и столкнулась нос к носу с бледнолицым сотником личной гвардии Антеро Риттау.

– Ваше высочество, – сотник поклонился, прижав кулак к сердцу. Рядом с ним стоял король, и по выражению его лица можно было догадаться, что разговор с сотником шел о чем-то неприятном для обоих.

– Риттау… Я рада вас видеть, – Эсстель склонила голову к плечу, заглядывая сотнику в глаза. Она боялась увидеть вместо них холодные стекляшки, как у тех, кого успели изменить, но фиолетовые глаза ее дальнего родственника смотрели хоть и устало, но пустыми их назвать было сложно.

Король Эриен оттер сотника плечом в сторону и подошел вплотную к дочери.

– Доброй ночи, дочь моя. Пусть дурные сны не омрачат твоего светлого лица, – он растянул губы в отеческой улыбке. В уголках глаз собрались добродушные морщинки.

Эсстель разгладила некрасивую складку на юбке и перекинула косу на спину. Этот жест всегда помогал ей вспомнить о том, как нужно держать осанку, если ты единственная наследница тысячелетнего престола.

– Отец, господин Рагнар вынудил меня покинуть мой кабинет. Неужели ты мог приказать ему так со мной поступить?

Король переглянулся с Риттау. Сотник будто побледнел еще больше, хотя это казалось невозможным. Запавшие глаза гвардейца лихорадочно заблестели. Он переводил взгляд с принцессы на короля и обратно и молчал.

– Дочь моя, – улыбка короля стала еще шире, на левой щеке появилась ямочка. – Какие дела задерживают тебя за работой до позднего вечера? Должно быть, твой секретарь плохо справляется со своими обязанностями?

Эсстель отступила на полшага. Она не ожидала нападения вот так сразу.

– Он справляется, отец.

Король перестал улыбаться и совсем другим, скучающим тоном произнес:

– Это означает, что тебе повезло. Найти толковых и верных людей в наше время – большая удача… Вы можете идти, Риттау. Ваши безыскусные оправдания утомили меня. Просто придумайте уже что-нибудь, что заставит его высунуть нос из Академии. Неужели это так сложно?

Антеро Риттау поклонился еще раз и ушел. Король проводил его долгим взглядом.

– Почему они так быстро перегорают? – невесело спросил он и задумчиво почесал указательным пальцем висок. – Был такой хороший мальчик, глаза горели, голова варила, – король щелкнул пальцами, – и все.

Эсстель тяжело вздохнула. Она знала, почему люди короля так быстро перегорали, но не видела причин выдавать свою осведомленность. Отец всегда был проницательным как сам Владетель. Он угадывал мысли дочери по одному лишь выражению лица, по движению бровей. Хотела бы она обладать такой же силой и читать чужой разум как открытую книгу!

– Что-то случилось пока я была в империи? Почему на дверях Советников поставили экраны?

Фиолетовые глаза короля потемнели. Он свел брови к переносице.

– Советники дают странные советы, поэтому пока вот так. Я пока только предупредил, что они у меня вот где все, – с этими словами он красноречиво сжал кулак. – Они во дворце служат, а я живу. Пусть подчиняются моим правилам или проваливают собирать репу под Риорданом. Никого не держу.

– Я тоже здесь живу, отец, – тихо напомнила принцесса. – Рагнар велел освободить кабинет таким тоном, будто может мне приказывать. Неужели я в чем-то провинилась перед тобой, отец?

Король положил ладонь на плечо дочери. Большим пальцем надавил на ключицу. Эсстель даже не поморщилась и не отвела глаза.

– Ты моя единственная надежда, дочь моя, – проникновенно сказал он, и ласково провел ладонью по ее бледной щеке. – Моя опора. Если бы я только мог – запер бы тебя подальше от развращенных властью людей, чтобы никто не мог дотянуться. Ты выросла нежной, как звездоцвет, они раздавят тебя, разотрут сапожищами…

– Отец…

Эсстель отвела глаза. Чем старше она становилась, тем чаще король начинал этот тяжелый для нее разговор. Запереть и никому не показывать, потому что когда-то был человек, который предсказал скоропостижную гибель принцессе, на которой оборвется Тысячелетняя династия. Раньше Эсстель время от времени спрашивала, что стало с тем человеком и может ли она сама с ним поговорить, но король ничего не отвечал, и она перестала задавать подобные вопросы. Поняла, что это бессмысленно. Поняла, что говорить уже не с кем.

– Они все предатели. Воры. Заговорщики, – король помассировал двумя пальцами переносицу. – Я никому не могу доверять. Ты не представляешь, сколько раз мне докладывали, что они собираются в одном из кабинетов, запирают двери и обсуждают что-то часами. Думаешь, они обсуждают проблему поиска средств на королевскую компенсацию после Разлива? Или их волнует, что империя воротит нос от нашей салаки?

Упоминание салаки было настолько неожиданным, что Эсстель часто заморгала. Король поскреб ногтями шею под жестким воротничком и с досадой пояснил:

– Этот кретин, император, задрал пошлину, и что моим людям делать с этой проклятой салакой? Сбрасывать в воду и кормить жирных морских тигров в бухте Золотого уса?

Эсстель смотрела на отца во все глаза. Ей не верилось, что он говорит так всерьез. Будто сам не понимает. Она решила, что он нарочно испытывает ее.

– Императора интересует не салака, ты же знаешь. Его не устраивает, что его эмиссару приказали покинуть Академию. Он хочет публичных извинений и три места для наблюдателей вместо одного. Тогда он купит и салаку, и что угодно.

Эриен внезапно заинтересовался своими манжетами. Застегнул пуговицу, поправил.

– А ты бы дала ему то, что он хочет? – без особого интереса спросил он. – С учетом нашего кризиса и подступающего Разлива.

Эсстель не знала, что ответить, чтобы не спровоцировать вспышку ярости. И разумный положительный ответ, и даже горделивый отрицательный – оба могли повлечь за собой неприятные последствия. Если бы только она могла прочесть его мысли и понять, как себя вести, чтобы не вызывать никаких подозрений!

– Для того, чтобы давать советы королю, есть Советники. А мне не остается ничего другого, кроме как отправиться в свои покои, – она поклонилась и пожелала королю доброй ночи.

Он не дал ей уйти далеко. Догнал, поймал за локоть.

– Ты можешь решить этот вопрос с тухнущей салакой как-то иначе? Без имперских наблюдателей в Академии?

– Я могла бы попробовать… если бы меня не выгоняли из собственного кабинета.

– Я распоряжусь, чтобы тебя не трогали. Но учти, это дело первостепенной важности. Клянусь шляпой Создателя, если этот кретин не даст мне продать рыбу в порту Амират, я своими руками вобью ему эту пакость в глотку. У нас совершенно нет денег, чтобы усмирить профсоюзы на время Разлива, а меня нет желания терпеть выкрутасы заносчивых дерьмоедов, возомнивших о себе невесть что!

Эсстель поклонилась еще раз, на этот раз со всем возможным почтением, какое она могла продемонстрировать.

– Я постараюсь сделать все возможное, отец, – тихо ответила она. А про себя подумала: «Нет, все-таки без артефакта, который может читать мысли, обходиться больше никак нельзя».

Глава 1. Встретились два вора в одной библиотеке

Акато-Риору. Первый день весны. Незадолго до полуночи

Поздним вечером Акато-Риору представлял собой волшебное зрелище. Взять тот же Верхний город, который широким кольцом окружал Дворцовую площадь – здесь нет ни единой семьи, которая посчитала бы расходы на магическое освещение слишком большой роскошью. Попробуй еще найди здесь место для того, чтобы спрятаться в тенях!

Семьи, веками живущие в границах Верхнего города, вообще смутно представляли, как оплачивать текущие счета. Такие мелочи не волновали тех, кто мог себе позволить содержать целый штат слуг, многие из которых получали достаточно, чтобы иметь собственную прислугу, и так далее. Единственное, что имело значение для высокородных – возможность продемонстрировать соседям, насколько хорошо идут у них дела. А это значит – никакой экономии на самом дорогом – на новейших разработках Академии.

Магистрам гонка богатеев за новинками магической техники очень нравилась. Они то и дело объявляли, что нашли способ усовершенствовать то, что и вчера прекрасно работало.

Защита.

Вот что ценилось больше всего.

«Магия обеспечит вам безопасность».

Потрёпанный за зиму рекламный листок со звездой Академии магии бился отклеенным уголком о грубую кирпичную кладку, будто попавшая под колесо бабочка.

Мою жизнь магия только осложняла.

Магия заставляла меня рисковать жизнью по чужой прихоти. Магия отняла мой голос. Не та, которой владеют магистры, другая – запретная. Но тем не менее.

«Новые Связные браслеты с динамическим отслеживанием защитят ваших близких от похищения! Закажите два браслета и получите детскую брошь-маячок в подарок!»

Вспышка раздражения заставила меня сорвать старый листок бумаги и смять в кулаке.

Любое лишнее напоминание о браслетах бесило несказанно. Особенно о тех, что с динамическим отслеживанием. Я провернула вокруг запястья стальной магический артефакт. Настолько уже сроднилась с ним, что он казался частью руки. Дорогая магическая игрушка постоянно делила со мной биение пульса – сколько я себя помнила. С того самого дня, когда король протянул руку и помог выйти из холодного Зазеркалья.

Даже сейчас такие штуки были слишком дороги, а сколько за него отвалил король чуть больше десятилетия назад – я старалась даже не думать. Тяжелая штуковина. Очень полезная, но только не сегодня.

Сегодня решительно все обернулось против меня!

Для начала, принцесса Эсстель нашла меня в Малой библиотеке и оч-чень вежливо поговорила со мной, припоминая старые прегрешения. По ее мнению, мне следовало завязывать таскать ее бирюльки и продавать на Пристанях. Я даже подумать не могла, что она их считает! Какая мелочность…

«Магистры до сих пор не поймали тебя на краже книг из библиотеки, значит, ты неплохо умеешь обходить их ловушки, не так ли?»

Ну и что мне следовало ей ответить?

«Знаете, принцесса, вас и без того Арчер на руках носит, давайте вы ему намекнете, что вам нужно, и он в зубах вам это принесет?»

Разумеется, я промолчала.

«Давай договоримся так. Если завтра у меня на столе будет лежать браслет-чтец, ты получишь деньги на карманные расходы. А если нет – я сдам тебя Рагнару, и ты посидишь декаду-другую в казематах. Но как бы дело не закончилось, это последний раз, когда я прощу кражу моих вещей. Ты меня поняла?»

И это у нас теперь называется «простить»! Отправить меня в незапланированную вылазку в Академию. Меня не ждал Арри, и у меня не было никаких гарантий, что проход в кустах будет достаточно стабильным, чтобы не схлопнуться. Я сгорю заживо ни за что, а принцесса все равно получит свою игрушку.

«Если! Догадается! Просто попросить!» – кипятилась я, пиная носком сапога выбитые из стены осколки кирпичей.

Почему принцесса не использует свое очарование, а использует меня? У меня не было простого и понятного ответа на этот вопрос.

Я свернула за угол, ныряя в узкий переулок, и упёрлась прямо в тупой нос патрульной кареты гвардейцев, затаившейся за углом лавки с южными редкостями и маслами.

Самоходный монстр зарычал и угрожающе замигал ослепляющими пучками света, которые указывали вознице путь в темноте. Я отпрянула назад, в первую очередь проверяя привычным движением, что глубокий капюшон надёжно скрывает волосы. Второй рукой попыталась закрыться от слепящего света, бившего прямо в глаза, но куда там. Такой яркий свет проникал даже сквозь закрытые веки, никуда от него не спрячешься.

«Нарушение комендантского часа. Да еще одета, как вор», – осенило меня. Разумеется, собираясь воровать в Академии, я надела «ночной костюм»: чёрные штаны из мягкой кожи со шнуровкой для удобства, жилет с кармашками, под ним – чёрная рубашка мужского кроя с удлиненными манжетами. На руках полуперчатки, чтобы как можно меньше светить чрезмерно бледной кожей в темноте. Лицо закрыто до переносицы красным платком. За то, что он свалится, я переживала больше всего, поэтому избегала резких движений.

– Ага! Попался, гильдиец! Руки вверх!

Я неуверенно подняла руки, лихорадочно соображая, что делать. Попаду за решетку – утро будет очень неприятным. Тут уже не принцессы надо будет опасаться, а ее отца. Когда я в прошлый раз оказалась в лапах законников, король пригрозил, что следующий раз запомнится мне на всю оставшуюся жизнь.

«Не попадайся, идиотка. Если кто-то из людей Тарса попытается тебя арестовать и увидит твое лицо, убей его или умри сама!» — сказал он тогда. И магический контракт принял эти слова к сведению.

Пока гвардейцы выходили из кареты, держа перед собой жезлы-парализаторы, я чуть присела и головой вперед бросилась в отчаянный кувырок. С огромным облегчением почувствовала, как Тень милостиво принимает меня в материнские объятия. В кои-то веки получилось развоплотиться с первого раза! Плащ Тени действовал совсем недолго, буквально пару вдохов, затем чувство легкости постепенно уходило. Впрочем, этого мне хватило, чтобы забиться в груду каких-то ящиков-бочек на углу улицы. Мне на голову посыпалась труха и овощные очистки. Какая-то равинтола выставила отходы для фермеров. Плевать. Лишь бы не попасться.

– Что за демоново отродье! – выругался один из гвардейцев. Судя по гулкому звуку, он пнул сапогом самоходку. Железная машина, оживлённая магией, недовольно заворчала.

– Ты тоже видел? – недоверчиво спросил второй.

– Что?

– Гильдиец растворился прямо на глазах…

– Что за чушь ты несёшь?

– Да говорю тебе! Он просто исчез!

Ответом ему стало недолгое молчание.

– Очередная магическая контрабанда? – охрипшим голосом уточнил старший.

– Я о таком даже не слышал…

– Чтоб эти ночники к демонам провалились в Бездну вместе с Академией! Ты как знаешь, а я предпочту притвориться, что никого не видел. Себе дороже. Не под конец дежурства в это дерьмо влезать. Садись и поехали! – приказал тот, кто только что вымещал злость на карете.

Самоходка взревела, понукаемая магией, и укатила по узенькой Монетной улице, рыская глазами-фонарями по сторонам.

Я выбралась из мусора, безуспешно отряхиваясь от трухи, которая успела проникнуть буквально везде. Длинная полоска кожуры плодов земляного хлеба зацепилась за ухо. Ничего не скажешь, ночь складывалась «удачно». Будь моя воля, уже повернула бы назад, даже не попытавшись проникнуть на самую, демоны её раздери, охраняемую территорию всего Восточного побережья!

Но воля была не моя, а её высочества. Она весьма убедительно попросила принести ей «браслет, читающий мысли». Очень жаль, что магия не даёт мне возможности не подчиниться прямому приказу, даже если он заведомо ведёт меня в самое пекло. Неподчинение чревато оч-ч-чень неприятными ощущениями. Сформулируй она своё поручение иначе, можно было бы выкрутиться, но сейчас мне ничего не оставалось, кроме как уныло шлёпать по мокрой брусчатке и ругать про себя жадную до магических новинок принцессу.

Времени мне дали до рассвета.

«Зная тебя, заранее запрещаю рассказывать об этом, ты поняла? Ни слова, ни полслова – никому и ни при каких обстоятельствах! Молчи как рыба», – сухо приказала она, внимательно разглядывая мое лицо. Я обречённо кивнула, мрачно размышляя о том, как хитро принцесса умеет выбирать формулировки. Прямо-таки ни при каких обстоятельствах…

Неужели король все-таки нарушил данное мне обещание и рассказал ей, как работает магический контракт? Прежде она разговаривала со мной несколько иначе. Как… как с живым человеком, а не марионеткой. Догадалась ли она, насколько большую власть надо мной имеют ее приказы. Мне оставалось только надеяться, что пока не догадалась.

«Зря ты ее недооцениваешь, – вздохнул чужой голос в голове. – Принцесса очень умная. Если она не догадалась до сих пор, как тобой управлять, то это только потому, что ты ей без надобности».

«Замолкни, демон, и без тебя тошно», – если бы принцесса не отняла мой голос, я бы сказала это вслух, потому что лучшего способа заставить демона замолчать до сих пор не нашла. От звуков живой речи он терял убедительность, будто рисунок на бумаге, размокающей под дождём.

В этом смысле мне с ним повезло. Если уж угораздило носить в голове демона, так хоть не самого отмороженного – из таких, кто на самом деле заставляет человека съехать с катушек и начать убивать всех без разбора. Но сейчас я отвечала ему, не размыкая губ, поэтому эта скотина чувствовала себя так вольготно. Я даже не пыталась нарушить приказ принцессы. До тех пор, пока она не вернёт мне возможность разговаривать, я могу разве что беззвучно шевелить губами. Слова и «полуслова» для меня под запретом.

И так будет до тех пор, пока я не найду в какой-нибудь из книг Академии описание той магии, которая заставляет меня подчиняться. Найду книгу, разберусь в хитросплетении формул и сумею нарушить потоки, которые сейчас держат мои челюсти плотно сомкнутыми, будто я одна из Неспящих, а не человек.

«Большие планы для той, кто не сумел бы собрать Светляка даже под угрозой смерти», – едко прокомментировал демон.

Я задрала голову и с тоской уставилась на энергетический барьер, переливающийся как мыльный пузырь на фоне ночного неба. Размытые пятна отраженного фонарного света лениво скользили по его поверхности, их медленный танец завораживал.

Хотелось бы мне попасть в Академию в качестве студентки, а не воровки! Но даже если вообразить на минутку, что мне удалось бы сдать вступительные экзамены… что, конечно само по себе лишь мечты, ведь я осваивала чтение и письмо под присмотром архивариуса в перерыве между чисткой огромных кастрюль на дворцовой кухне. Тогда я слишком боялась наказаний и редко появлялась в Малой библиотеке, а зря… Может, сейчас уже разобралась бы, как пользоваться «плащом Тени».

«У тебя определённо есть способности, которые могли бы вызвать их интерес. Ты могла бы оказаться в Академии в качестве лабораторной крысы. Ненастоящий человек. Порождение запрещённой магии. Отражение, которое вытащили из зеркала. Тень», – с явным удовольствием обрисовал мои невеселые перспективы демон.

«Проваливай в Бездну, а?», – я нафантазировала живописную картину, как пинком отправляю демона в ледяную пропасть. Он меня особенно бесил в те моменты, когда оказывался прав. А что самое паршивое, эта тварь почти всегда была права.

Слепое беззвёздное небо равнодушно смотрело сквозь меня. Я зябко поёжилась и поправила сбившийся платок, закрыв лицо от подбородка до самых глаз.

Что толку попусту мечтать.

За магическим защитным куполом, под которым магистры Академии хранили секреты и оружие будущего, виднелся круглый купол Великой библиотеки. Там они хранили книги. Там же держали рабочие прототипы артефактов.

Стоит сказать, что академия магии – это больше, чем институт, где вчерашние школьники учатся создавать магические вещи и зелья. Это целый научный центр, который продает свои техномагические изобретения всякому, у кого хватит денег заплатить. Независимый город внутри столицы, огромный закрытый от посещений завод с усиленной охраной. И если бы не помощь «изнутри», не видать бы мне безопасного прохода как своих ушей.

Рядом с освещённой будкой Неспящего стража я увидела двух мужчин. Не удержавшись, тихонько присвистнула. Неужели кому-то хватило мозгов сунуться к воротам Сияющего квартала посреди ночи? Мне все равно нужно было пройти мимо, поэтому я позволила любопытству взять верх. Подобралась поближе, все сильнее вжимаясь в стену, избегая ступить хотя бы носком сапога на залитый светом участок.

Мужчины оживлённо жестикулировали, общаясь с равнодушным Неспящим. Один держал на руках бессильно поникшее маленькое тельце. Тоненькие ручки и ножки, свисавшие по обе стороны широкой спины, безвольно двигались в такт размашистым движениям мужчины.

– Мой сын умирает, как ты не понимаешь, Железноголовый? – приглушенный голос одного из них то взлетал петухом, то скатывался в рык, оставаясь при этом в рамках разумного.

«Интересно. Человек в курсе, что не нужно провоцировать Неспящего, но не знает, что обращаться к нему бесполезно», – я только головой покачала. Бывает же.

Мне казалось, что все знают, что железный страж – это всего лишь оживленный магическими кристаллами механизм, благодаря которому магистры могут следить за воротами, не выставляя живых дежурных.

– Вход запрещён. Подайте прошение через магистрат, – с задержкой и клацаньем после каждого слова отвечал Неспящий, глядя красными фонарями глаз на людей.

– Он не переживёт эту ночь! Ты хочешь денег? Я отдам всё, только дай войти!

Судя по замызганной куртке и плоской кепке, надвинутой на затылок, этот человек работал на мануфактуре и вряд ли мог дать много. Его спутник тоже выглядел простым работягой, но при этом держал в руках белую наволочку, в которой, вероятно, хранились деньги на оплату лечения в Сияющем квартале. Монеты оттягивали уголок наволочки. Бумажные билеты королевского банка, должно быть, не годились для того, чтобы впечатлить стража.

«Какой-то бред. Чужаки, что ли?» – засомневалась я.

«Люди Старого Лиса», – коротко пояснил демон, склонный всегда предполагать худшее. Я покачала головой. В это верить хотелось ещё меньше.

«Зря не веришь. Они так охотятся».

– Вход запрещён, – ответ Неспящего не изменился. Скрипучий голос был записан на железных мозгах, и вариантов ответа заготовлено не слишком много. Железноголовый озвучивал только то, что ему приказывали отвечать. Магистры, контролирующие вход, могли бы и пропустить, хотя не станут. Ходили легенды, что в исключительных случаях Академия открывала запертые ворота. Наверное, этот человек считал свой случай исключительным. Я вздохнула, заранее зная, что ничего у него не получится. Пожалуй, я могла бы выйти из укрытия и попробовать объяснить безутешному отцу… а, нет, не могла. Не сегодня – это уж точно.

Да и вообще, не похоже, что меня станут слушать. Раз уж принесли деньги в наволочке.

Из переулка вынырнула самоходная карета, освещая дорогу перед собой пучками жёлтого света. Это был патруль городской гвардии, прибывший по тревоге.

«О да! Защищать магистров, которые и без того в безопасности за барьером, гвардейцы-то не опаздывают!» – я стиснула кулаки, запрещая себе вспоминать о том, как бандиты вырезали подчистую всех, кто находился со мной в портовом кабаке.

Дело было полгода назад, если не больше. Гвардейцы прибыли туда утром, хотя я лично связывалась по браслету с Управлением задолго до восхода солнца. Пошла на риск, поставила на кон куда больше, чем свою безопасность, но все оказалось напрасно. Это была одна из последних ночей перед тем, как король объявил комендантский час. Вместо того, чтобы начать войну со Старым Лисом, разделил с ним власть над городом. Теперь днём столица платила дань и подчинялась королю, а ночью – «гильдии».

Патрульная карета остановилась рядом с просителями. Лицо возницы казалось мертвенно-бледным из-за голубого оттенка магического освещения. Под глазами гвардейца залегли глубокие тени, довершая картину. Ну просто одна из масок, изображающая духов для театрального представления, а не живое лицо.

– У вас есть какие-то вопросы к Неспящему, господа? – громко спросил патрульный, поворачиваясь так, чтобы свет отразился от его нагрудного значка в виде пятиконечной звезды, заключённой в круг. Представляться он не спешил, подозрительно всматриваясь в лица нарушителей покоя. Немудрено. Демон сразу предположил, что это может быть блестяще сыгранная постановка-приманка.

По спине забегали ледяные мурашки от этих мыслей. Что если я стала свидетельницей очередной охоты на законников?

Рабочий неразборчиво сказал что-то про сына. Гвардеец терпеливо выслушал его и ответил громко, так что я услышала каждое слово.

– Мне жаль вашего сына. Ворота не откроют до Ярмарки. Да и потом, магистры берут слишком дорого за свои услуги. Идите домой и молитесь Создателю, чтобы болезнь отступила.

Я вспомнила, что буквально вчера утром «Королевский вестник» опубликовал заметку, что дети стали умирать чаще, особенно в Среднем городе, в небогатых семьях. Какие-то испарения или новая зараза, которая липнет только к малышам, – никто не знает наверняка. Я не видела упоминаний, что магистры взялись за это.

Никто в Акато-Риору, если он сохранил здравый рассудок, не ожидал бы, что магистры ему помогут посреди ночи. Да хоть доверху наволочку деньгами набей! Что им эти монеты, они полновесное золото лопатой гребут со всего Восточного побережья!

Мужчина небрежно передал ребёнка своему спутнику и подскочил к карете, сжимая огромные кулаки. У меня глаза полезли на лоб от такого поворота, но рабочему всё же хватило ума не нападать на гвардейца. Он в последний момент остановил занесенную руку и грязно выругался.

– Магистры живут на всем готовом, а мы должны подыхать, да?

– Иди-ка ты домой, а то заберём в Управление, чтоб поостыл, – посоветовал гвардеец, убирая руки верзилы от самоходки. – Не связывайся с магистрами, мой тебе совет. Вовек не расплатишься, и дети твои должны будут.

Я приникла к стене, затаив дыхание.

Как назло, люди в рабочей одежде оказались вплотную к патрульной карете. Я пропустила тот момент, когда все началось. Вышел ли сам гвардеец из самоходки или его вытащили, приложив головой о крышу? Той самой наволочкой с монетами гвардейцу вмазали по скуле так, что он отлетел. Загораживая рукой лицо, он нашарил на поясе парализатор. Но двое крепких мужчин скрутили его, вывернули локоть. Магический жезл откатился в сторону.

Большая кукла, которую они использовали, чтобы обмануть магистров, без движения лежала на мостовой. В искусственном свете ее тонкие руки казались восковыми.

Я прикусила губу, хмурясь и лихорадочно раздумывая, как помочь законнику.

«Почему магистры ничего не сделают? Они же видят глазами Неспящего что происходит!»

«Магистры ничего не могут сделать, – жестко ответил демон. – Неспящий – это всего лишь железное ведро с красными глазами».

Хотелось закричать, чтобы спугнуть убийц, но голоса не было. Я впустую хлопнула губами. Меня затрясло от холода.

Красные глаза на шарнирной голове пристально следили за тем, как бандиты убивали законника. В самом центре Акато-Риору. В двух шагах от Сияющего квартала. Гвардеец надсадно хрипел. Ночь разрывали глухие ритмичные звуки ударов. Я спряталась за стеной и закрыла глаза. Но так было только еще лучше слышно. «Ночники» негромко переговаривались между собой, назвали клички и, похоже, пытали законника. Но я не могла разобрать, что именно они хотели от него.

«Если магистры не вмешаются, кто будет приезжать по тревоге Неспящего?» – очень «громко» подумала я, как научил меня демон. Он жаловался, что, далеко не все мои мысли может расслышать, и научил меня «разговаривать» без помощи языка. Когда мне нужен был совет внутреннего голоса, я думала «громко», и демон почти всегда отзывался.

«То-то и оно, – вздохнул он. – Старый Лис того и добивается».

Я тихонько зарычала от досады.

Услышав нарастающий гул двигателя и грохот колёс по мостовой, я выглянула из укрытия, чтобы понять, что происходит.

По главному проспекту столицы промчалась самоходная карета, на подножках которой повисли удальцы с целой гроздью склянок на портупеях, перекинутых через плечо. Атакующие зелья, заключенные в небольшие стеклянные сосуды, испускали тусклое, едва заметное сияние.

Ничего не скажешь, «магия обеспечит безопасность». На улицах бесчинствуют бандиты, вооружённые зельями. А откуда они у них? Из Академии, вестимо! С тех пор как в Акато-Риору прописалась Ночная гильдия, городская гвардия перестала гарантировать безопасность на улицах.

Возница выкрутил руль, чтобы развернуться и притормозить рядом с Неспящим. Рабочие запрыгнули внутрь салона, не дожидаясь, пока колеса перестанут крутиться. Самоходка надсадно захрипела, заскрипела от натуги, но послушно проглотила новых пассажиров и укатила дальше. Неспящий проводил ее взглядом.

С тех пор, как гвардия разворошила логово Старого Лиса, его люди начали охоту на городские патрули. Я читала об этом в газетах, но впервые увидела своими глазами, как это происходит.

«Бешеная лисица кинется, как ее ни корми, – прокомментировал демон. – Если Арчер и хотел заручиться союзником, на самом деле он вырастил себе противника».

«Головорезам просто нравится чувствовать себя полноправными хозяевами столицы. По мне это очевидно. Будь я с ног до головы обвешана магическим оружием, и если бы меня было кому прикрывать со спины, тоже устроила кое-кому весёлую жизнь, – я мрачно разглядывала тяжелый стальной браслет на запястье. – Но я всего лишь тень. И совсем одна… Или нет?»

Краем глаза успела заметить движение справа. Стоило обернуться – подозрительный шорох затих. О да, в тенях иначе и не бывает. Хотя это вполне могла быть какая-нибудь мышка. А может, мышкой сейчас как раз выглядела я. Чей-то недобрый взгляд холодил кожу, как прилипший мокрый лист.

«Не одна. Осмотрись», – подтвердил демон.

«Иногда прислушиваться и медлить вредно для здоровья», – предчувствуя беду, растерянно сказала себе я.

«А ещё вреднее – дёргаться и демонстрировать чрезмерную догадливость. В случае слежки лучше всего не подавать виду, двигаться плавно, а при первой же возможности – исчезнуть», – внутренний голос настаивал, чтобы я даже не думала рисковать. Намек о том, что можно накинуть плащ Тени, был слишком прозрачным.

«Ладно. Попробую», – вздохнула я, поправила красный платок и надвинула пониже край капюшона. Выскользнула из укрытия, изо всех сил стараясь развоплотиться – сработало же недавно! Хотя раз на раз не приходился, конечно. Почти двадцать лет прошло, а я все никак не могла научиться подчинять себе неуловимую магию и становиться невидимой по желанию. Нет, приходилось просить, даже молиться – и то не всегда получалось добиться милости покровительницы.

«Да когда же ты научишься-то!» – демон был до крайности разочарован этой неудачей.

«На магию надейся, а сам не сиди!» – подытожила я и рванула прочь, что было духу. Быстрые ноги – вот на что я всегда полагалась, когда подводила способность становиться прозрачной. Полупустая сумка на длинном ремне болталась за плечом, мешала бежать. Я подхватила её и прижала к груди.

Не слыша погони, только собственное оглушительное дыхание и стук подошв о мостовую, я нырнула в ближайшую подворотню, чтобы перевести дух и оценить, насколько велика угроза. Прождав в укрытии достаточно, чтобы убедиться, что никто за мной не гнался, я пришла к выводу, что окончательно свихнулась из-за ощущения постоянной слежки. Сколько себя помнила, мне постоянно мерещилось, что за мной кто-то наблюдает. Нарочито спокойным шагом, стараясь ступать с пятки на носок, я дошла до лекарской лавки, а там снова приникла к укрытой густой тенью стене высокого дома.

* * *

Желающим незаметно попасть на охраняемую территорию, приходится продираться через кусты колючих собачьих роз между углом шестнадцатого дома и стеной восемнадцатого. Неподдающийся магии кустарник стал причиной помех в магическом экране, а заодно скрывал от глаз значительную прореху в железной ограде Академии. Мой собственный путь в «прекрасное будущее развитой техномагии и торжества общественной справедливости» оказался прискорбно тернист, но я не жаловалась. Спасибо, что хоть такой был. Не покажи мне его Арри, как бы я выполнила приказ принцессы? Ждала бы Ярмарки? Да я бы с ума сошла к тому времени из-за невозможности сделать то, что велено!

«Не покажи тебе Арри проход, ты не воровала бы книги так нагло. Глядишь, и принцесса бы не прознала», – проворчал демон.

С превеликой осторожностью я выползла из-под куста и прошла пару шагов вперёд, остерегаясь приближаться к фонарям. Больше всего в этот момент я боялась нарваться на красноглазых птиц, которые передают всё, что видят их неживые глаза-линзы, на экраны в Службе безопасности. Хорошо, что яркие багровые точки видно издалека даже самой тёмной ночью – можно подстроиться под их патрулирование и держаться на безопасном расстоянии. Всё-таки действия магических вещей предугадать проще, чем поведение людей.

Остаток пути я неслышно кралась по улицам, держась неосвещённой стороны. Пару раз повернув, оказалась аккурат перед Великой библиотекой, круглый купол которой был так хитро освещён направленными снопами света, что казалось, будто он сам по себе способен сиять в темноте. Высокие стрельчатые окна библиотеки также светились изнутри, позволяя всем желающим любоваться картинами, выложенными цветными стеклами прямо в окнах. Одно из немногих чудес света за пределами южной империи – до возвышения магистров Великая библиотека была храмом Святых Хранителей, а витражам на окнах уже больше трех или четырёх сотен лет.

«Знаешь, а ведь за тобой действительно кто-то следил», – демон был на редкость серьезен и не шутовал. Скверный знак.

Я поискала глазами преследователя в сумерках спящего квартала, но никого не увидела. Впрочем, демону я верила. Демон никогда не ошибался.

«До рассвета», – явственно прозвучал в голове голос принцессы. Магический контакт, видимо, решил, что мне требуется напоминание, и «отключил» зрение. Чтобы, значит, не отвлекалась.

Ненавижу, когда проклятая магия так делает! Я вцепилась пальцами в кирпичную кладку и прижалась горячим лбом к стене, закрыв глаза и успокаивая сердцебиение.

Приступ закончился так же внезапно, как начался. Почему-то именно заказы принцессы обеспечивали мне самые неприятные минуты. В прошлый раз я едва не свалилась с крыши из-за такого же «напоминания», случившегося так же невовремя, как сейчас.

«Сама виновата. Не попалась бы тогда с книжкой о двуединых потоках – принцесса и не знала бы о том, что ты промышляешь воровством в Академии».

Пока ноги несли меня привычным маршрутом к тайному входу прямиком в Северный читальный зал, я пыталась убедить внутренний голос заткнуть его невидимую пасть. Аргументы в духе: «Ты ничуть не умнее, ведь сидишь у меня в голове» были озвучены не раз и не работали. Демон ни на йоту не сомневался, что он старше, умнее и дальновиднее, чем его бренный смертный сосуд.

Потом он замолчал, чтобы не мешать мне напряженно ловить каждый звук в ночной тишине. Услышав впереди шорох шагов, я замерла и навострила уши.

– Как ты не понимаешь, Карьян? Они должны отдать младенца в городской приют, – возмущенная реплика прозвучала совсем рядом, за садовой решеткой. Хорошо, что я была достаточно осторожна и не спешила выходить на открытое место.

– Не понимаю, Риамен, почему тебя это так волнует? Это не твой ребенок. Академия – не бордель, а научный центр. Все мы здесь взрослые люди, и каждый ознакомлен с правилами.

– Мы здесь в рабстве, Карьян. Странно, что не все это понимают, – вздохнул его собеседник, и я внезапно прониклась горячим сочувствием к незнакомому невидимому магистру. О, про рабство я могла бы много чего интересного им рассказать! Особенно про магическое.

«Никому ни слова!» – виски сдавил холодный обруч, напоминая, что карается даже намерение нарушить прямой приказ. Я тихонечко зашипела сквозь стиснутые зубы. У магии нет чувства юмора, а мне постоянно приходится расплачиваться за излишне независимые мысли и слова.

– Еще одно слово в том же духе, и ты пойдешь рассказывать о своих переживаниях Специальной комиссии. И твои друзья тоже. Думаешь, раз ты на особом счету у Арчера, тебе позволено говорить, что вздумается?

«А у этого магистра такие же проблемы, как у меня, что думаешь, демон?»

Мой невидимый собеседник не удостоил меня ответом. У меня было такое чувство, что он не сидит в моей голове постоянно, а заглядывает время от времени, когда заскучает в своей ледяной Бездне Владетелю зад подтирать. То поболтает со мной о том, о сём, а то начнет насмехаться. Особенно если застанет меня за чтением книги, украденной из Академии.

Лежать на холодной мокрой земле и слушать чужую перепалку – то ещё удовольствие. Но мне приходилось терпеливо ждать, пока магистры завершат разговор и пойдут дальше. В отличие от патрулирования улиц Сияющего квартала, охрана Великой библиотеки велась всерьёз. Помимо книг там держали разработки и прототипы всех существующих в мире магических вещей, а магистры ценят свои игрушки куда выше, чем жизни тех, кто живёт за пределами их волшебного мира.

Я дождалась, пока голоса магистров затихнут в отдалении и встала, отряхиваясь. Кожаная одежда – это очень удобно, особенно в Академии магии. Из украденных книг я узнала, что кожа дает неплохую защиту от ловушек. Едва ли не первый в истории Сияющего квартала начитанный вор – да, это я о себе – хорошо продумал свой маршрут. Мне оставалось лишь следить за тем, чтобы не показываться на глаза людям. Поэтому я до последнего оставалась снаружи. Забиралась наверх по решеткам, цеплялась за малейший выступ – пока не добралась до нужного окна. Заработала еще несколько свежих царапин. Но когда цель оправдывает средства, кто смотрит на царапины?

«До твоих царапин никому и дела нет. Главное, руки-ноги не ломать – это заметят, да ещё сверх того по голове настучат», – напомнил демон. Я согласно хмыкнула. Бывало и такое.

Без шуток, вряд ли моё влияние на неё столь… радикальное, что любая царапина как в зеркале отразится на нежной мордочке ее высочества. Будь это так, то мне было бы трудно удержаться от искушения получать травмы нарочно. Нет, скорее, всё совсем наоборот, хотя связь между нами не всегда проявляет себя однозначно. Что я знаю наверняка: умрёт принцесса – умрёт и её тень. Этот момент мне объяснили раз и навсегда. Доходчиво.

Оказавшись среди книжных шкафов, уходящих вершинами к витражам, с которых улыбались Хранители и сам Создатель, я достала из плетёной сумки и быстро накинула на плечи белый плащ ученика, чтобы спрятать в широких складках наряд сумрачного воришки. Плащ я нашла однажды ночью в порту, под перевернутой лодкой, а потом благодаря ему познакомилась с магистром Арри, ставшим моим верным сообщником и учителем. При мысли о том, что он не ждет меня этой ночью, мне стало тревожно. А что, если он на дежурстве?

Я запустила пальцы в волосы, задумчиво дернула выпавшую из косы прядь. Арри все-таки лучше разбирался в магии и в браслетах, читающих мысли. Быть может, стоит сперва к нему заглянуть и спросить?

«Нет, я не могу показаться перед ним, лишенная речи. Опять скажет, что магия так не работает, и мы снова поссоримся», – я сомневалась, что могу поссориться с кем-то, не произнеся ни слова, но Арри, помимо прекрасных синих глаз, обладал такими чудными качествами как нетерпимость, упрямство и эгоизм. Если он поставит такую цель, мы непременно поругаемся.

«Не вмешивай его в это дело. Ему не следует знать, что ты воровка, – рассудительно заметил демон. – Браслет наверняка валяется Экспозитории».

Я медлила, понимая, что не следует выходить из укрытия, пока нет внутренней убежденности, что все правильно. Не то чтобы меня сбили с толку магистры. Скорее, дело в том, что всю дорогу меня мучило ощущение слежки. Кожа зудела от предчувствия неудачи. К тому же без капюшона – его пришлось снять, потому что прятать лицо в Академии запрещено – я чувствовала себя неуютно. Цвет волос неудачный, приметный.

Не сказала бы, что белой шевелюрой совсем некому похвастать в столице, но таких «счастливчиков» всё же слишком мало, чтобы затеряться в толпе, поэтому обычно я делаю всё, чтобы спрятать волосы от ненужного внимания. За исключением радикального перекрашивания. Король узнает – убьет без разговоров. Да и потом. Плевать на волосы! Глаза ведь не перекрасишь. Это только поэты любят всякую экзотику: серебряные локоны, аметистовые очи… Их послушать, так всех носителей Древней крови будто на ювелирной мануфактуре по частям собирали.

«Просто на глаза смотрителям не попадайся, чтобы тебя по частям Арчер не разобрал! – рявкнул демон – И шевелись!»

Я прислонилась к шкафу и быстро свернула длинную косу на затылке в пучок и заколола шпильками с аметистовыми головками. Король запрещал прикасается к аметистам, принцесса выходила из себя, что я ворую ее украшения, но что делать?

«Это такая предоплата, принцесса», – злорадно подумала я, оглядываясь и продумывая план действий.

Прежние мои визиты в Храм знаний носили кратковременный характер. Я прогуливалась по максимально удалённой от глаз смотрителей секции, попутно выдёргивая наугад книги, а затем листала страницы в поисках хоть чего-нибудь полезного до тех пор, пока собственный страх или ненужное внимание к моей персоне не заставят сбежать, засунув в плетёную сумку одну или две книги.

Но на этот раз, помимо книг, мне нужен ещё и артефакт для дражайшей принцессы. Чтобы его достать, придётся пройти мимо смотрителя по охраняемым коридорам и подняться на другой этаж, на котором студентке – тем более скрывающей под белым плащом одежду воришки – делать совершенно нечего!

Если бы меня не лишили языка, все могло бы быть хоть чуточку, но проще.

«Ну ничего! Два раза не убьют, а один раз все равно умереть придется», – обнадежила я себя и наметила окольный путь за обширной секцией кристаллографии. Если заныкаться в нише за безобразной головой какого-то унылого старика, можно будет катнуть светляка подальше – пусть верещит и носится, а я прошмыгну, пока смотритель будет его ловить. Терять единственного друга отчаянно не хотелось, но план получше не складывался.

Стоило мне выйти из темного закутка в центральный проход, за которым следили красноглазые механические птицы, я увидела, как из окна – не витражного с ликами святых, а обычного, открывающегося в сад для доступа воздуха – лезет чья-то рука в перчатке. За рукой показалось плечо, за плечом голова, а потом их обладатель мягко спрыгнул с узкого подоконника и оказался рядом со мной. Выпрямился, глянул недобро: цепко, оценивающе.

Я сглотнула, открыла рот, чтобы заговорить, но не не смогла выдавить и звука.

Незнакомец смотрел на меня сверху вниз. Мужчина средних лет с узким злым лицом и сломанным носом. Чёрные волосы маслянисто блестели и разваливались на сальные пряди. Но это всё я отметила вскользь. Кого заботит причёска или горбинка на сломанном носу, если взгляд наталкивается на нечеловеческие жёлтые глаза, прожигающие тебя на месте?

Я ткнула себя пальцем в грудь. Сложила руки, изображая рукопожатие. Вопросительно подняла брови.

«Мужик, мы не враги. Давай просто мирно разойдемся?»

Он невозмутимо оглядывал меня с ног до головы. Протянул руку, заботливо поправил сбившуюся застёжку моего белого плаща. Я не хотела провоцировать его дерзким взглядом глаза в глаза. Сосредоточилась на жёсткой линии рта. Чуть дёрнувшись, прямая линия пришла в движение, тонкие губы, своей формой говорящие о тяжёлом характере хозяина, разомкнулись.

– Ба, какие люди и без охраны! – протянул он с различимым южным акцентом. – Ты и есть та самая незаконная дочь короля что ли?

Я отчаянно замотала головой.

Мне не поверили.

– Он послал тебя что-то стянуть у Арчера? Что ему нужно? – Жёлтые глаза недобро сощурились.

Я прикусила нижнюю губу.

Ноги не очень-то слушались, но я не обращала внимания на их протест. Испытывать судьбу и терпение желтоглазого и ходить туда-сюда, выбирая корешок заманчивее, я не стала. Прикрываясь от механических Наблюдателей белым плащом, схватила две книги сразу и сунула их в сумку.

Мне опять не поверили. Почему-то. Я не имела ни малейшего понятия, что знал этот бандитского вида мужик, но мне не нравилось, что он явно знал обо мне больше, чем я о нем.

– Это всё?

Правильнее было кивнуть. Но я вдруг подумала, что он может помочь мне.

Мне нужен был такой, как он. Явный чужак, выглядевший в беломраморном храме науки так же дико, как черная ворона среди белых голубей. Если подумать, его мне послали Хранители! Он отвлечет смотрителя, поднимет на ноги охрану, а на студентку никто и не посмотрит.

Я покачала головой и жестом указала в сторону стола смотрителя и наверх.

– Ты хочешь бирюльки похамать? Понятно, идём.

Мне почудилось, или в его голосе прозвучало уважение? Хотя нет, наверняка он просто смеялся надо мной. Бирюльки похамать… надо же. Я кивнула, не поднимая глаз выше плохо выбритого подбородка с ямочкой в середине. Мужчина, не произнеся больше ни слова, подтолкнул меня вперёд. И мы пошли… хамать бирюльки. Я впереди, он держался поодаль – ему без белого форменного плаща было бы трудно выдавать себя за студента.

Мы вызвали интерес у механических птиц-наблюдателей. Одна из них встрепенулась и слетела пониже, поворачивая голову, провожая нас взглядом, заклекотала, привлекая внимание старого смотрителя, клевавшего носом над книгой за столом.

– Простите, вы позволите взглянуть на ваши документы? – услышала я слова, с которых всегда начинаются настоящие неприятности. Успела порадоваться, что неприятности в кои-то веки грозят не мне, а «тому парню».

Старичок-смотритель, который ещё минуту назад казался сонным, бодренько прихрамывал навстречу, опираясь на резную трость. При этом он ловил свободной рукой болтающееся на золотой цепочке пенсне. И тут удача утопленника опять оскалилась в гнусной издевательской ухмылке. Он смотрел на меня!

Почему на меня-то?!

– О! – только и сказал он, поймав меня в прицел круглой оправы. Сквозь магические стекла он мог увидеть… что он мог увидеть?

«Что он увидел, демон? Что?!»

Я спрятала панику за маской невозмутимости и вежливо улыбнулась. Кивнула, мол, «сейчас всё покажу», а сама, не снижая темпа, свернула налево, чтобы между нами оказался длинный книжный стеллаж. Все эти метания не имели особого смысла – смотрителю ничего не стоило сразу же позвать охрану. Северный читальный зал, хоть и удобен для воришки, все же – одна большая ловушка. И она захлопнулась в тот самый момент, когда фальшивая студентка вместо того, чтобы показать бумажку с печатью, начала играть в прятки. Я ждала тревожного свиста или криков, но в библиотеке царила тишина. Не понимая, что происходит, я выглянула из-за угла книжного шкафа.

Старик в одной рубашке сидел на длинной скамье, широко расставив ноги в остроносых тапочках без задников и опираясь локтем на стол, предназначенный для работы с книгами. А рядом с ним хлопотал высокий черноволосый мужчина, облачённый в накидку смотрителя. Заботливо придерживал за плечи и ненавязчиво проверял пульс на шее двумя пальцами.

«Он не вор, дура! Он убийца!» – рявкнул демон.

Я слегка присела, не ожидая от него такого взрыва эмоций.

«Сколько им нужно времени, чтобы поднять тревогу?» – спросила я. Никогда прежде я не оказывалась в такой идиотской ситуации. Меня подставили, причем грубо, а я не могла вот прямо сейчас выйти из игры. Меня вел контракт, а мне хотелось выскочить из шкуры и оказаться как можно дальше отсюда!

Внутренний советчик проигнорировал вопрос. Когда кровь стынет в жилах, и от дыхания Тени по затылку скользят мурашки, демона обычно не дозваться. Мне оставалось только идти дальше. Мне всегда оставалось только идти до конца. И молиться Хранителям, чтобы не оставили без помощи.

Очень скоро фальшивый «смотритель» догнал меня на лестнице и пошёл рядом. Когда мы спокойно миновали двух охранников, единодушно склонивших головы в лёгком поклоне, я испытала облегчение и даже минутную предательскую благодарность убийце. Нам не стоило труда пройти в Закрытые секции, куда студентам без старших вход запрещён. Будь я одна, мне пришлось бы хорошенько пораскинуть мозгами, ведь вариант с убийством смотрителя мне категорически не подходил. При мысли о том, чем пришлось заплатить за свободный проход, во рту стало горько.

«Создатель, во что этот урод меня втянул? Ведь шумиха поднимется на весь город! – я бросила тоскливый взгляд в окно. Акато-Риору спал и не знал, что назавтра его ожидает громкая новость, которую будут обсуждать декадами. Убийство в Великой библиотеке! – Они усилят охрану, и я не скоро попаду сюда в следующий раз».

Артефакты хранили как попало. Какие-то выложили на полках, не забыв подписать, будто экспонаты в музее, какие-то держали под стеклом. Другие и вовсе валялись в ящиках и на столах, будто ими постоянно пользовались. Без помощи контракта мне пришлось бы искать нужную вещь три декады, не меньше. Однако мой невидимый надсмотрщик тянул меня вперед, будто собачку на поводке. Как и в прошлый раз, кстати.

«Насколько было бы проще найти Ту Самую Книгу, если бы мне приказали ее доставить», – в который раз вздохнула я.

«Попроси короля, чтобы он тебе приказал», – издевательски предложил демон.

«А если она под подушкой у Арчера? Он-то прикажет, а что будет со мной, если поймают?»

«Ничего хорошего с тобой не будет», – мрачно предрёк демон. И я поверила. Вот когда мне говорят, что ничего хорошего не будет – я никогда не сомневаюсь.

* * *

Та штука, за которой меня отправляла принцесса, оказалась среди «выставочных образцов» неподалеку от лестницы. «Браслет-чтец ЧФВС001», значилось на медной табличке. Мне эта надпись мало о чём говорила, но принцесса просила именно его. Откуда она только узнавала о новых разработках магистров? Тонкий браслет в виде серебряной змеи с вытянутыми аметистовыми глазами тускло отражал свет магических светильников. Я осторожно сдвинула его ногтем с подставки.

Ничего не произошло.

В целом, ничего удивительного: артефакты не то чтобы хорошо охранялись по отдельности, ведь студентам разрешали их брать для изучения – здесь же, в зале Закрытой секции. Однажды мне удалось забрать отсюда самопишущее перо с невидимыми чернилами, и его до сих пор даже не хватились! «Королевский вестник» как молчал, так и молчит об этом.

Правда, оказалось, что переписываться такими чернилами невозможно, потому что они становились видимыми только благодаря свету, испускаемому самим пером при нажатии на специальную кнопочку. Если коротко, мне пришлось рисковать жизнью для того, чтобы принцесса немного поигралась в секретные записки для себя самой и забыла об этой штуке. Во всяком случае, дальнейшая судьба пера с невидимыми чернилами мне неизвестна. Очень может быть, что браслет тоже с каким-то изъяном, и его ждёт подобная участь – игрушка на пару дней и безвестность.

Но что поделать. Заказ есть заказ. Магия, которая побуждает меня выполнить его, не признаёт отговорок и не имеет чувства юмора. Я схватила браслет – неожиданно тяжёлый для своего размера – и сунула в сумку. Ловушки я не опасалась. Была бы – так сработала бы в момент первого осторожного прикосновения.

«А зачем, кстати, в библиотеку залез желтоглазый? Книги его не заинтересовали, значит, тоже за артефактом пришел?» – я оглянулась, отыскивая глазами приметную накидку смотрителя.

Убийца с озабоченным видом походил туда-сюда между стеллажами, что-то высматривая среди экспонатов, но глаз с меня при этом не спускал. Я лопатками чувствовала его пристальное внимание: такое же докучливое холодящее чувство как тогда, в городе. Только теперь я не просто догадывалась о слежке, а доподлинно знала, что на крючке. Никогда не любила рыбалку, будто знала, что однажды сама окажусь на месте беспомощной рыбешки. Ещё в воде, но уже не жилец.

– Нашла то, за чем пришла? – снова спросил он, остановившись напротив меня и скрестив на груди руки.

Я покачала головой и с фальшивой улыбкой развела руками. Огляделась в поисках удобных для побега окон.

– За идиота меня держишь? – оскалился убийца и схватил меня за локоть. Не замечая сопротивления, он повёл меня вниз, в Северный читальный зал.

Какого демона он решил вернуться туда, где уже навел шороху? Подставить меня решил? Ох, как я в тот момент жалела, что Игла мирно лежит в моем шкафу! Сейчас бы воткнула ему прямо в глаз по самую рукоять!

К моему ужасу, он подзадержался у тела старика и несильно похлопал того по бледной обвисшей щеке с тёмными пятнами прожитых лет. Старик не шелохнулся. Убийца зубами стащил перчатку с правой руки и коснулся кончиками пальцев тощей шеи. В этот раз он определённо хотел проверить сердцебиение. Ему пришлось выпустить меня, и я поспешила пройти мимо, стараясь играть при этом роль невинной студентки. Какое там! Бессонные сторожа Красноглазки внимательно провожали меня взглядами, а одна из птиц перелетала с балки на балку, преследовала. Я старательно отворачивалась и прятала лицо.

«Почему меня, глупые птички? Видите вон того мужика? Мужика и пасите!» – кипятилась я.

Ох, что будет, если меня узнают… Полумаску-то я тоже оставила лежать рядом с Иглой – ну конечно, прежде всегда получалось прикинуться местной, а магистры масок не носят. Проклятый убийца спутал все планы! Он догнал меня у самого окошка. Без разговоров подсадил на подоконник, не преминув подержаться ещё и за зад.

Я приземлилась неудачно, жестко. В первый момент испугалась, что вывихнула ступню. А потом мне было уже не то того. Минутой спустя рядом легко и бесшумно, как огромный лесной кот, упал убийца. Выпрямился, ожёг презрительным взглядом и требовательно протянул руку ладонью вверх.

– Мне нужен плащ.

Я попятилась, со страхом глядя даже не на урода, сломавшего мне все планы, а наверх. Из открытого окна вылетали механические птицы. Одна за другой, совершенно бесшумно. Красные глаза сверкали в темноте на фоне магического купола.

«Я бы на твоём месте не злил его», – серьезно сказал демон.

Непослушные пальцы нашарили у горла застёжку. Надавить и потянуть получилось не сразу. Плащ свалился с моих плеч бесформенной кучей тряпья.

Желтоглазый моей жертвой ничуть не насытился. Качнул ладонью уже настойчивее.

– Теперь сумку.

Я перепрыгнула через плащ, чтобы не запутаться в нём ногами, наискосок пересекла небольшой храмовый садик и без задержки перемахнула через кованую решётку. Сумка с книгами била по ногам и спине, будто просила поднажать. Мне не нужно было объяснять, кто этот человек и чем закончится наше общение в маленьком тенистом садике.

К несчастью, он явно намерен продолжить разговор.

Он догонял. Без труда. Мне показалось, что преследователь даже не бежал, а просто широко шагал. От бега с препятствиями я слишком скоро потеряла силы, а он и дыхания не сбил! От обиды я чуть не разревелась. Всегда гордилась своими быстрыми ногами, и что теперь? Убийца протянул руку и схватил за ремень сумки.

Я дернулась, понимая, что это бесполезно, но, к своему удивлению, вырвалась. Тень развоплотила меня на один удар сердца, но сумка… сумка осталась в руках у Желтоглазого. Я не рискнула задерживаться, только оглянулась через плечо. Увидела, как он наматывает длинный ремень на кулак, и пристально смотрит мне вслед.

«Если откроет – его ждёт сюрприз», – напомнил демон. Видимо, хотел утешить.

Я с мстительным удовольствием ждала истошный вопль разбуженных магических книг. Но… время шло, мостовая мелькала у меня под ногами, а ночь была всё так же тиха, как прежде.

«Откуда этот урод мог знать о том, что нельзя открывать сумку, пока не выйдешь из Академии?!»

Глава 2. Магия так не работает

Сияющий квартал. После полуночи.

Одинаковые аккуратные двухэтажные домики с мансардами на улицах Сияющего квартала – настоящая отрада для вора. Будь ты хоть мертвецки пьян, хоть загнан ищейками до рези в боку и черноты перед глазами, тебе не составит труда забраться и в окно, и на крышу по резным украшениям фасада.

Я встала на перила высокого крыльца, дотянулась до деревянных балясин на маленьком балкончике второго этажа и, помогая себе ногами, вскарабкалась наверх. Прячась за нелепым кустом в здоровенном синем вазоне, позволила себе отдышаться.

«Нет, ну каков подлец, а? И с чем теперь идти к принцессе?»

Если демон и ответил, то шум крови в ушах заглушил его голос. Я расстегнула две крайние пуговицы на манжете и задумчиво покрутила широкий браслет, тесно обхвативший левую руку ниже запястья.

Старый стальной связной до боли напоминал половинку магических пут для преступников. Я всегда рассматривала его внешний вид как лишнюю издёвку над собой и своим положением, но сейчас эта вещь могла бы помочь. В кои-то веки тяжелая железка послужит мне, а не моим хозяевам!

«Что ты задумала?» – сварливо поинтересовался демон, пока я медлила и обводила подушечкой указательного пальца замысловатый узор на браслете.

«Я могла бы связаться с принцессой и рассказать ей о том, что произошло. Она ведь наверняка скажет: „Говори“, разве нет? И тогда я…»

«Гениальная мысль! – издевательски восхитился демон. – А еще ваши голоса услышит желтоглазый. И тогда тебе точно конец».

Демон был убедителен, как сам Владетель. Я глянула сквозь перила, увидела вдали человеческий силуэт и немедленно убедила себя, что это никто иной как убийца. Чтобы меня нельзя было увидеть с земли, забилась поглубже в угол – ближе к окну и подальше от края балкона. Чтобы сберечь крохи тепла, я свернулась в комочек: оперлась спиной о резные деревянные балясины, спрятала нос в красный шейный платок, руки засунула под мышки, а колени подтянула к подбородку. Хотелось занимать как можно меньше места в этом недружелюбном царстве ледяного ветра и влажного воздуха. А лучше вообще превратиться в ничего не значащую точку и исчезнуть навсегда – и не расхлебывать последствия неудачной вылазки в Академию. А что они будут – я уже не сомневалась. Звонкие шаги неумолимо приближались, выдерживая ровный темп. И так же спокойно подметки простучали дальше.

Только тогда я сообразила, что за сияющим барьером комендантский час не утвержден, а магистры работали и по ночам. Стало поспокойнее. Тугой комок в груди обмяк. Все же я рядом с Арри. Он защитит меня. И согреет. И, быть может, хоть что-нибудь объяснит. Поторговавшись с совестью (демон молчал), я решила, что несмотря на то, что Арри меня не ждет, он все равно будет рад меня видеть. Я заглянула через темное стекло внутрь комнаты. Лампа под зеленым абажуром не горела.

«Может, не стоит тут торчать? Тебя не ждут», – серьезно сказал демон. Я вздохнула, признавая его правоту. Сегодня определенно не мой день, лучше бы сидела себе у камина в шерстяных носках и листала справочники! По небу неторопливо ползли трехэтажные черные тучи. Я смотрела на них с опаской. Неужто сегодня начнутся весенние шторма? Рановато в этом году.

И тут мне на глаза попался голубоватый отсвет в соседнем окне. Я воспрянула духом. Засидевшийся над работой конструктор всего лишь вышел в другую комнату, чтобы заварить очередную порцию чая! Я коротко, но при этом настойчиво постучала в окно условным способом. Удар, пауза, три удара. Находясь так близко от теплой комнаты, я не могла просто сдаться и уйти в холодную и опасную ночь.

Огонёк в соседнем окне мигнул и погас, а через минуту свет залил балкон, на котором я пряталась. Дверь отворилась, легонько задребезжало стекло.

– Ты давно тут? Прости, если пришлось ждать. Терри нужны кое-какие расчеты до утра о нестабильных потоках, наверное, за работой я ничего не слышал, – Арри махнул левой рукой на письменный стол, заваленный чертежами и таблицами. Мальчишечье лицо выражало крайнюю степень вины. Глубокие синие глаза за стеклами очков в круглой оправе глядели устало. Он механически отпил из некрашеной керамической чашки, от которой поднимался пар.

Я без интереса скользнула взглядом по рисунку очередной вышки, которые магистры последние полгода стали ставить буквально на каждой крыше Сияющего квартала, натянуто улыбнулась и пожала плечами, как бы говоря, что ничего страшного. Подумаешь, посидела целую вечность под окном, трясясь от страха. Кстати, ветра сейчас по городу носятся совсем не летние.

– Замерзла? – безучастно спросил Арри. Сокрушительно зевнул и, сдвинув очки на кончик длинного носа, потёр двумя пальцами переносицу. Вспомнив о чашке чая в своих руках, он протянул ее мне.

Я отказываться не стала. Двумя руками взяла чашку, наслаждаясь прикосновением к толстым горячим стенкам. Арри растерянно взъерошил пятерней черные кудри, наблюдая за тем, как я задумчиво провожу пальцем по верхней кромке, где заканчивалась эмаль.

– Тебя Терри пропустил? Сегодня вроде не твой свободный день, верно? У тебя что-то случилось?

Отрицательно покачав головой, я беспомощно улыбнулась и поставила нетронутый чай на свободный от бумаг пятачок столешницы. Нас разделяли всего три шага. Я сама не заметила, как оказалась в его объятиях. Арри поцеловал меня в висок, прошептал:

– В работе обо всем забываю, прости, слишком сложный и головоломный проект.

Губы у него были мягкие, теплые, а дыхание жаркое. А слова… мне не нужны были слова. Я нуждалась в ком-то, кто согрел бы меня и заставил чувствовать себя нужной и живой, хотя бы на время. Потянувшись к нему, я обвила руками его шею, а он подхватил меня и отнес на узкую койку. Уложил на колючее шерстяное одеяло в красно-черную клетку.

– Как же долго ты не приходила. Я соскучился… – пробормотал Арри невнятно, легонько прикусывая мочку моего уха.

Я указала пальцем на лампу под зеленым абажуром. Дескать: «Я заметила, что свет не горел, и ты не ждал. Но…»

С какой-то отчаянной тоской, прижалась холодной щекой к его чуть щетинистой горячей щеке.

«Я все равно пришла».

Арри отстранился и сконфуженно произнёс:

– У тебя точно всё в порядке? Терри предупреждал, что этой ночью будет внеплановое переключение между вышками. Пожалуй, тебе повезло, что… Давай я прямо сейчас зажгу свет, чтобы все было, как надо?

Воодушевленный новой идеей, Арри не обратил внимания на моё протестующее мычание и залихватски щёлкнул пальцами. Повинуясь отрывистому сухому звуку, лампа новейшей модели тут же вспыхнула ярким светом. Зеленый абажур приглушил его, сделал полумрак комнаты уютным и родным. Я нахмурилась. Вот ведь… как ему рассказать, что на улице бандит из Ночной гильдии может обратить внимание на свет в окне, и при этом не выдать, где и при каких обстоятельствах мы встретились? Да еще без слов?

Или плевать на бандитов, есть вещи посерьезнее?

Я села. Придвинулась к Арри и осторожно сняла с длинного носа очки с волшебными стеклами. Как всегда, остро кольнуло сожаление, что их нельзя украсть, потому что у магистров нет запасных.

Поцеловав Арри, я с дурашливым видом надела очки на переносицу и часто заморгала. Комната вспыхнула и раскрасилась сияющими огнями и линиями, но я не успела привыкнуть к этому многоцветью. Никогда не успевала. Арри снял с меня очки.

– У тебя будет болеть голова и зрение начнет портиться, – в сотый раз повторил он. – Это не игрушка.

Не задумываясь, я показала ему жестом «извини». Провела одной ладонью над другой. Он не понял, а я спохватилась, и не стала повторять, сделала вид, что это ничего не значит.

Если Арри вдруг заинтересуется, зачем я глажу воздух, и что за этим скрываются невеликие знания языка жестов, на тот вопрос, который волнует меня, времени не останется.

Чувствуя себя донельзя глупо, я показала жестом, будто вожу невидимым пером по ладони. Чего доброго, действительно не успею до рассвета задать нужные вопросы. Арри встал, прошел к столу и, вернувшись, подал чудесную изящную самописку, которая была вдвое легче и тоньше обычных, и роскошную книжку в серебристом переплете с монограммой для записей. Писать не за столом, а на весу было непривычно и неудобно. Я положила книжку на кровать и на чистой странице вывела:

«Мне нужен браслет каторый читает мысли. Чтец ЧФ. Памаги найти такой. СРОЧНО»

Арри заглянул мне через плечо. Увидел, что я пишу, и с разочарованным вздохом надел очки. Я подавила желание закрыть ладонью разновеликие буквы, клонящиеся в разные стороны, подобно пьяным матросам, идущим в обнимку из кабака. В чистописании у меня никаких талантов не наблюдалось.

– В слове «помоги» нет ни одной буквы «а», к твоему сведению, – не преминул заметить грамматическую ошибку магистр. – И почему бы тебе не сказать это вслух, зачем такая секретность? Я тысячу раз тебе говорил, что нас никто не подслушает.

Я задумчиво прикусила кончик самопишущего пера.

«Магея. Не могу говорить», – написала я не без опаски. Я ждала немедленного наказания за нарушение приказа, но магический контракт милостиво простил мне вольность трактовки прямого запрета.

– Магия не дает говорить или что, я не понял?

Я торопливо закивала, радуясь, что он понял как надо.

– Сомневаюсь, что наша магия на такое способна. Если только что-то из области лекарственных зелий, но это не моя специализация. Ты выпила какое-то зелье?

Я сцепила зубы и покачала головой. Радость затухла, подернувшись золой стылой безысходности. Следующие реплики легко было предугадать, ведь они повторялись с завидной регулярностью. Арри поправил очки и продолжил с той же занудливой интонацией, которая всегда выводила меня из себя.

– Значит, ты просто сама себе что-то внушила, как обычно. Пойми, магия так не работает. Я могу заставить говорить Неспящего, могу заставить его молчать, если захочу, но человек – не механизм. Как именно ты предлагаешь провести потоки внутри живого тела? И как замкнешь их на кристалле, м-м? Я уже сто раз тебе говорил, что энергию поля невозможно сформировать без участия красного кристалла. Я конструктор, мне ли не знать, как замыкать потоки, чтобы заставить механизмы работать без кинетической…

От его убедительного тона я загрустила, понимая, что так просто и не объяснишь – особенно тому, кто должен разбираться в таких вещах куда лучше меня… Растерянно озиралась, надеясь найти подсказку в окружающих предметах. Обстановка не отличалась роскошью. На расстоянии вытянутой руки подпирал потолок книжный шкаф, набитый книгами, слишком сложными для меня. Рядом стоял письменный стол, заваленный чертежами, в которых я и демона лысого не смыслила, потому что Арри работал над магией высшего уровня.

И тут меня осенило. Я встала с кровати и, не снимая сапог, прошла через короткий и узкий коридор в ванную комнату. Над раковиной висело большое зеркало в легкой белой раме. Избегая смотреть в глубь темной зеркальной глади, я повернула рычаг, подающий теплую воду из маленького медного крана. Умылась и вымыла руки с мылом. Два раза. Кровь шумела в ушах тем громче, чем сильнее я укреплялась в решимости прикоснуться к зеркалу.

Проклятье! У меня дрожали пальцы!

«Никогда не смотри в зеркала, – объяснял король. – В этом смысла не много, а опасность большая. Я не могу предсказать, что будет, если они заберут тебя. Заблудишься в Зазеркалье и никогда уже не найдешь пути назад».

Сердце колотилось до тошноты, но я преодолела липкий парализующий страх и все-таки сняла зеркало со стены. Развернула его отражающей стороной к груди. И вернулась к Арри. Пусть ответит, не внушила я ли себе заодно и то, что зеркала представляют угрозу. Давно стоило прояснить этот момент. «Магия так не работает… давай поговорим начистоту, как именно работает магия, Арри…» – репетировала я текст новой записки, нервно покусывая нижнюю губу.

Он в это время разговаривал со связным браслетом. Точнее, Арри молча слушал, пока смутно знакомый мужской голос приглушенно докладывал:

– Арри, на этот раз я не шучу, пострадал старик Аната. Она привела с собой убийцу. Мой браслет украли. Все это зашло слишком далеко, пока заканчивать, – невидимый собеседник горячился и, кажется, уговаривал – судя по особым просительным интонациям. – Мне жаль.

– Ясно… Терри, ты был прав… она спрашивала про браслет. Проклятье, Терри…

– Я предупреждал, Арри. Предупреждал же!

Ладони вспотели, и я никак не смогла удержать зеркало в руках. Возникло подозрение, что они сами собой развоплотились – настолько тщетными оказались отчаянные попытки ухватить овальную раму. С жалобным звоном зеркало ударилось об пол и разлетелось на крупные куски. Если раньше у меня были подозрения касательно того, что всё происходящее – кошмарный сон, то теперь, с ужасом глядя на осколки, дробящие фальшивый голубой свет, я поверила в это окончательно.

– Арри, я сам не могу тебе помочь, но пошлю людей. Тяни время.

Синие глаза Арри смотрели на меня с непривычным выражением тревоги и недоверия. Он перешагнул через битое стекло и оказался совсем близко.

– Это ты? – полуутвердительно проговорил он, ловя мои руки.

Я отрицательно покачала головой и растянула пересохшие губы в неком подобии улыбки, мол, «не понимаю, о чем ты». Сердце колотилось как сумасшедшее. Браслет всё ещё работал на разговор и грел кожу моей руки – там где касался её. Но на «той стороне» ничего больше не спрашивали.

– Ты напала на смотрителя в библиотеке! – Арри говорил громче и громче с каждым словом. – Я верил тебе, а ты работаешь на Ночную гильдию!

Моя извиняющаяся улыбка увяла. Я рванулась прочь, но он дёрнул запястье так сильно, что хрустнули кости.

– Я предупреждал. Не надо нарушать закон. А убийство одного из нас – это уже слишком…

«Один Закон ты и сам не дурак нарушать», – хотелось крикнуть ему в лицо, но я только впустую открыла и закрыла рот. Вот ведь демоново проклятье! Я мысленно звала Тень, чтобы та помогла, но безрезультатно. Без малого двадцать лет потрачено на тщетные попытки научиться управлять даром, и до сих пор сила то появлялась сама по себе, то исчезала без следа.

Я услышала щелчок дверного замка. Задохнулась от неожиданности. Неужели безопасники уже здесь? Так быстро? Внизу раздались приглушенные шаги. Пока люди поднимались по лестнице, я отчаянно боролась за свободу. Сцепив зубы, тянулась врезать по коленной чашечке. Долговязого Арри было проще убить, чем опрокинуть и вырваться!

В пылу короткой драки я следила за дверью. В комнату вошли трое высоких мужчин в плащах с поднятыми воротниками. Узнаваемые набалдашники жезлов-парализаторов в руках намекали на серьезные намерения. У одного из них на сжатый кулак был намотан длинный ремень моей сумки.

– Мы зашли на огонёк, – оскалился в улыбке желтоглазый и коротким ясным жестом приказал «вырубать». Я насмотрелась на такие жесты в подворотнях, когда жила на улице. Арри выгнулся дугой: ему воткнули в спину металлическую «вилку», проводящую магическую энергию от кристалла к нервам.

Полностью деморализованная тем, как ловко желтоглазый обвел меня вокруг пальца и в итоге прижучил, я не мешала налётчикам, пока они затягивали узлы на моих запястьях. Все события ночи теперь выглядели как неумолимая поступь рока. Пока нас с Арри «упаковывали», я с тоской размышляла о том, что участвую в историческом событии: никогда раньше Ночная гильдия не кусала протянутую руку Академии. А вот поди ж ты, нашли какой-то повод для того, чтобы напасть. Все верно говорят: бешеная лиса кинется, как ее ни корми.

Нас вытащили на ночную улицу. Убийцы действовали деловито и слаженно, общаясь на языке жестов. Сразу видно, что профессионалы и похищают людей не впервые. В газетах уже не раз и не два писали о телах, найденных в порту в районе Пристаней. Жертвам связывали руки за спиной, вставляли кляп в рот, чтобы те не звали на помощь, и отправляли под воду, привязав к ногам что-нибудь тяжелое. Уже и название прижилось в народе: «такой-то отправился на ночную рыбалку у Пристаней». Чаще всего такой рыбалкой поневоле увлекались люди из Управления. Король бесился, что гвардейцы, которые должны следить за порядком на улицах, сами оказываются беззащитны перед спланированным налётом, но все, что он предпринимал, только усугубляло ситуацию.

Теперь я уже молилась, чтобы друзья Арри поскорее подняли на ноги всю службу безопасности Сияющего квартала, и те отбили нас у гильдийцев, но всё происходило слишком быстро.

Дорогу трудно было не узнать. Когда впереди замаячил приметный куст собачьих роз, Арри задёргался и протестующе замычал. Все выглядело так, будто я привела бандитов и натравила их на него. Нас пропихнули через колючие кусты. Меня – грубыми толчками в спину. Арри протащили волоком, спасибо, хоть не вниз лицом.

Рядом с шестнадцатым домом стояла самоходная карета без возницы. Нас с Арри усадили на просторное заднее сидение размером с узкий диван. Рядом втиснулся желтоглазый. Двое его подручных заняли места впереди. Тот, кто сел за рулевое колесо, дёрнул рычаг. Быстро пощёлкал разные переключатели на панели между передними сидениями. В карете ожила магия, зарычала, зафыркала и вспыхнула глазами-фонарями, разрезая ночной полумрак направленными пучками леденцового света.

Один из бандитов обернулся к нам. Сверкнул золотым зубом. Растянул небритые щёки в жутковатой приветливой гримасе.

– Какая краля, на дочку короля похожа, если сбоку смотреть, – протянул он, обшаривая меня блестящими глазами, и облизнул узкие мокрые губы. Перевел взгляд на желтоглазого. – Старый Лис велел сперва к нему умника доставить, перетереть надо о своём, навести справки. Он тебя знает, после тебя только мох растить.

– Завезите нас с девчонкой по адресу. Мы подождём.

– Не могу, брат. Прогуляйтесь от Арки, чай, не промокнете.

Самоходная карета, наконец, набрала сил, чтобы рвануть с места. Мы с Арри, связанные, лишенные возможности держаться хоть за что-то, кроме как зубами за воздух, едва не столкнулись лбами – так сильно нас тряхнуло. Первое в жизни путешествие на самоходной карете запомнилось как пытка: меня трясло от страха и вибраций до тошноты, и вскоре закружилась голова из-за того, насколько быстро скользили мимо нас неподвижные спящие дома и яркие фонари. Хорошо, что пытка продолжалась недолго. Не успела я окончательно сползти на пол под сидением, как карета остановилась и желтоглазый за локоть выволок меня наружу. Нога зацепилась за основание переднего кресла, и я едва не осталась без оной – убийца нетерпеливо дёргал меня до тех пор, пока мне чудом не удалось высвободить ступню.

К этому времени непогода разгулялась. И это были не просто слова.

«В Разлив добрый хозяин и слугу на улицу не отправит», – хмыкнула я, поднимая лицо к небу, с которого на нас хлестала вода. Словно износившиеся небеса прохудились, и в прореху хлынул океан Верхнего мира. Я мгновенно вымокла и промерзла до костей. Еще бы! Это желтоглазый выродок был одет в магический непромокаемый плащ, а я всего лишь в кожаный жилет поверх рубашки и кожаные штаны.

«Так то добрый, чего ты удивляешься?» – вздохнул демон.

«На добрых хозяев мне действительно не везет», – согласилась я, мельком взглянув на хищный профиль Желтоглазого, будто вырезанный из черной бумаги на фоне красноватого фонарного света.

Весна в приморской столице вступала в свои права в сопровождении эскорта дождевых туч, принесенных ветрами со стороны океана. Разлив начался – и очень скоро затопит город. Хватится ли меня кто-нибудь, если не вернусь к рассвету? Королю и его дочери будет не до меня: придется решать кучу проблем, которые возникают ежегодно. Одна надежда, что браслет принцессе действительно нужен срочно. Настолько срочно, что она позаботится о том, чтобы вытащить меня с того света.

Я не видела, куда мы идем. Послушно брела сквозь стену дождя, не имя возможности стирать с лица воду. Ливень прекратился аккурат в тот момент, когда мы миновали границу между Верхним и Средним городом. Мы спускались всё ниже, пока не дошли до ремесленных кварталов. На улице Каменщиков мой провожатый остановился и надолго задумался о чем-то своём.

Я запрокинула голову к небу, чтобы следить за ночными огнями. Служба безопасности Академии, поднятая на ноги убийством смотрящего в Великой библиотеке и похищением Арри, могла выслать магических наблюдателей – прочесывать городские улицы. Прямо сейчас красные глаза механических птиц могли выслеживать любое движение на улицах. Я ждала их появления и боялась одновременно: придется сделать что-то, чтобы привлечь внимание Неспящих птиц, а желтоглазому это наверняка не понравится.

Он снова потянул за веревку. Я встряхнулась, пытаясь избавиться от капель дождя, все еще капающих мне на нос и за шиворот. Тогда он шагнул ближе и тёплой шершавой ладонью провёл по моему лбу, убрал мокрые волосы с лица. Я вздохнула с облегчением. Неожиданный знак внимания, ничего не скажешь, но действительно необходимый. Мужчина схватил двумя пальцами мой подбородок и бесцеремонно повернул голову туда-сюда. Я не сопротивлялась. Прикосновение тёплых пальцев к замерзшей коже было даже приятно.

– Не болтлива ты для женщины, и запах у тебя какой-то фальшивый, – пробормотал он задумчиво.

«Ты даже не представляешь…», – глазами ответила я.

Желтоглазый достал из кармана связку ключей и, поднявшись на высокое крыльцо ближайшего дома, повозился с замком, пока тот не щелкнул. Следуя за ним, как теленок на веревке, я переступила порог дома и погрузилась в спасительное сухое тепло натопленного жилища.

– Ты долго.

Оглушенная теплом, я не сразу сообразила, что говорил другой человек.

Мужчина средних лет спокойно сидел за столом неподалеку от входной двери и вытряхивал из трубки остатки перегоревшего табака в переполненную пепельницу. Свет фонарей, льющийся прямо на застеленную скатертью круглую столешницу через большие мансардные окна, бросал блики на коротко стриженую шевелюру.

Белые волосы.

«Древняя кровь…» – я сама не поняла, как сумела прошептать это в обход запрета. Впрочем, на мои слова никто не отозвался. Должно быть, мне померещилось.

«Тук-тук-тук» – тихо постукивала трубка. У меня в унисон колотилось сердце. Так громко и отчаянно, что я уверена: этот стук слышал тот, кто сидел у окна. Убийца собственническим жестом положил ладонь мне на плечо и подтянул к себе.

– Девчонку нашёл в Академии. Таскала бирюльки в музее, а потом ещё и вздумала драться с одним из четырехглазых. От нее самой так и разит магией, – сказал он. Низкий бархатистый голос глухо отдавался в его грудной клетке, к которой я вынужденно прижималась ухом. – Она вам никого не напоминает?

– Напоминает, – ровным голосом ответил человек. Я не могла оторвать взгляд от его глаз. Везёт мне сегодня на страшные глаза. И нелюдей. Ничего не скажешь, Владетель щедро отсыпал мне кошмаров в эту ночь.

Никогда прежде я не видела таких глаз: один был ярко-сиреневым, а второй – бледно-зеленым. Архивариус как-то рассказывал мне, что из-за странных и жутких разноцветных глаз младшему брату короля Эриена придумывали обидные прозвища. «Порченая кровь». Если бы хоть кто-то мог заранее предположить, насколько порченая! Одержимый жаждой власти, принц убил старшего брата и едва не прикончил второго, но… Отделался всего лишь пожизненным изгнанием из Акато-Риору, потому что в законах не предполагалось никакого другого наказания для представителей королевской семьи. Ровно до того момента, как корону надел Эриен. Он не медлил с внесением поправок: теперь за убийство или покушение на члена королевской семьи наказанием стала смерть. Без исключений. В том числе для Братоубийцы, если тот вздумает вернуться.

– Копия Эриена, только тощая и трезвая. Тащи к камину.

Желтоглазый не стал больше ничего спрашивать. Подтолкнул меня, чтобы шла вперед. В этом простом жилище до всего было рукой подать. Гостиную с камином и парой старых, но мягких кресел отделял от кухни-прихожей лишь простой прямоугольный проем без двери, оформленный в деревянный наличник. Прямо за углом обнаружилась южная полукровать-полукресло с резным подголовником. Вот на неё меня убийца и усадил, стиснув жесткими пальцами кости ключицы. Это было больно, но мне было слишком страшно, чтобы обращать внимание на грубость. Тем более, я давно привыкла к тому, что меня так хватают, тащат и держат. Я вытянула шею и с тревогой уставилась на князя-братоубийцу, который продолжил возиться с трубкой, как ни в чем ни бывало.

– Это же не тот магистр, который нам нужен? – спросил Братоубийца все тем же безэмоциональным голосом.

Желтоглазый, не спешил отвечать. Стянул мокрый плащ и бросил на подлокотник кресла. Оттянул и поправил сбившиеся подтяжки. Странная форма одежды для ночной вылазки: будто чиновник после службы решил развеяться. Разве что рубашка не белая, а черная, шелковая, почти как моя.

– Парни увезли его. Старый Лис хочет сперва о своем с умником перетереть. Бьюсь об заклад, дело касается самородка-полукровки – он залёг на дно, не подцепишь. Вот Старик и бесится. Пощекочут этому умнику перышки, да и доставят нам честь по чести. Предупредить ребят, чтобы дождались, или сами разберемся?

– Как знаешь. Мне всё равно, кто с этим разберется, – равнодушно сказал князь Алишер.

Скрипнул стул и ворчливо отозвалась рассохшаяся половица. Брат короля встал из-за стола и перешел в комнату с камином. Я напряженно следила за тем, как он уселся в старое кресло, накрытое клетчатым шерстяным покрывалом. Почему-то бросилось в глаза, что зелёное горское одеяло изъела моль.

Меня трясло от холода. Мокрая холодная рубашка под кожаным жилетом прилипла к телу. Но во сто крат хуже был липкий страх: его ледяная рука проникла до самого сердца и сжала так, что у меня перехватило дыхание. Именем Братоубийцы в Акато-Риору пугали непослушных детей. Что он здесь забыл? Что за причины заставили изгнанного князя спустя столько лет вернуться и рисковать головой? Я могла только строить предположения – и каждое следующее было страшнее предыдущего. Я была уверена лишь в одном: ничем хорошим для королевской семьи это внезапное возвращение не закончится. Предупредить короля и принцессу – мой долг. А для этого мне нужно что-то придумать и сбежать.

– Что-то с тобой не так, – с подозрением сказал Братоубийца, ткнув в мою сторону мундштуком. – Ты выглядишь как моя племянница, но она не настолько безмозглая, чтобы бездарно тратить своё и моё время. И она бы уже свела нас с ума своей трескотнёй.

– Она не пахнет как человек, – хрипло добавил желтоглазый, – От нее буквально разит озоном. Будто не девчонка, а сгусток холодного ветра после ночной грозы.

Это прозвучало жутко. И вместе с тем запредельно близко к истине. Я впилась в него голодным взглядом. Еще никто не был так опасно близок к разгадке моей природы при полном отсутствии подсказок с моей стороны. И на это желтоглазому понадобилось… сколько? Пара часов от силы?

– Магия? – Алишер подозрительно сощурился. Если и было на его лице какое-то благодушие, то оно все куда-то пропало. Взгляд стал острым, режущим.

Желтоглазый кивнул.

– А что ты собирался делать с девчонкой, от которой «разит магией», когда тащил сюда? Хотел исцелить её, чтобы она в порыве «благодарности» выполнила всё, о чем мы «попросим»?

Братоубийца настолько мастерски владел голосом, что выразительности его интонации позавидовали бы актеры. Уж на что я наловчилась распознавать информацию, спрятанную за обтекаемыми словами высокородных, но, чтобы читать мысли брата короля, моей выучки явно не хватало.

«Он умеет задавать правильные вопросы, – неожиданно заявил демон. – Но та часть головы, в которой живет здравый смысл, у него сломана».

– Я не сразу понял, что с ней не так. В любом случае, она может быть полезна. Я так понял, эта краля в Академии на особом счету: ей и проход открыли, и дорогу расчистили. – Волк скривился, будто ему под нос сунули нечто дурно пахнущее.

– Если она и впрямь просто ещё одна дочь Эриена, то никакого особенного секрета у неё нет. Нам очень повезет, если всё, что он сделал с ней – это лишил языка… Ты поставил меня в щекотливую ситуацию, когда привел девочку, Волк. Надеюсь, ты больше не станешь совершать ошибок и начнешь советоваться со мной, прежде чем что-то предпринять.

Я опустила глаза и сосредоточилась на связанных руках: потихоньку тянула веревку из стороны в сторону, ослабляя путы. Пыталась поймать то самое ощущение холодного покалывания в кончиках пальцев, которое предвещает помощь Тени. Но вместо этого чувствовала только жёсткую верёвку, мокрую одежду, отчаяние и головокружительную слабость. Так что вся надежда только на стальной браслет на правом запястье, поверх которого руку обмотали веревкой. Он достаточно плотно обхватывает запястье и вытащить кисть из него непросто, но возможно.

«Демон, что мне делать?»

«Какой смысл бежать до того, как выяснишь хоть что-то? Тебя никто не трогает, сиди себе в тепле и помалкивай», – равнодушно отозвался внутренний голос. Предатель.

– Давайте подождём умника, может, он что дельное скажет. Девчонка ни разу не пикнула. Держу пари, она не заговорит, – хмыкнул желтоглазый. Он подошёл и положил ладонь мне на плечо. Я дернулась, чтобы стряхнуть тяжёлую кисть, но не вышло.

Князь Алишер посмотрел на приспешника с раздражением.

– Есть только один способ узнать наверняка.

Трудно было поверить, что все это не кошмарный сон, а самая что ни на есть кошмарная явь. Желтоглазый притащил из гостиной стул с простой высокой спинкой и преувеличенно любезным жестом пригласил меня пересесть. Он развязал мне руки всего лишь для того, чтобы вновь связать их – уже за спинкой стула, причем не абы как, а мастерски, пропуская веревку сквозь узлы. Я старалась не дергаться и дышать размеренно, но не могла не думать: «Что будет со мной?»

«Будут задавать вопросы», – коротко подсказал демон.

Разумеется, он был прав, как всегда. Спрашивал князь Алишер, а Желтоглазый просто стоял, подпирая плечом косяк, и крутил в пальцах стилет с прямой крестовиной. Прямо как моя Игла, точь-в-точь. Братоубийцу больше прочего интересовало, работаю ли я на короля, и что за магия наделила меня внешностью Эсстель. Заглянув мне в рот и обнаружив, что язык на месте, Алишер отказывался верить, что я не могу отвечать.

Я молча слушала и вопросы, и оскорбления, и угрозы. Иногда опускала веки, когда становилось тяжело выдерживать его пронзительный взгляд. Что у одного, что у другого мужчины глаза были такие, что просто жуть брала.

– Может, она грамоте обучена? – с сомнением предположил Волк. – Не может говорить, но буквы-то напишет, руки мы ей не отрезали. Пока. Связной может быть и немым, лишь бы нужные сведения поставлял.

– Вот еще новости, бастардам учителей оплачивать, – с пренебрежением отмахнулся Алишер, не обратив внимания на мой утвердительный кивок. – Ты плохо знаешь Эриена. Держу пари, он пристроил незаконную дочь куда-нибудь на кухню или вроде того. Или сделал своей ручной змейкой, чтобы та вползала по ночам к неугодным и жалила. Правильно я думаю, девочка?

Я отвела глаза. Надо же, какой проницательный!

– А может, её зачаровали так, что она и слова не скажет? – задумчиво проговорил желтоглазый, используя острие стилета для того, чтобы вычистить грязь из-под ногтей.

Князь Алишер бросил на убийцу испепеляющий взгляд.

– А ты, я погляжу, стал разбираться в местной магии, любезный друг мой?

– Я знаю средство, чтобы развязать ей язык, если она зачарована, – почти пропел убийца, – но у меня нет при себе нужного яда. Завтра достану, тогда поговорим.

Услышав слово «яд», я дёрнулась. В груди натянулись незримые неосязаемые путы, которые перехватывают управление телом, когда я должна повиноваться чужим приказам. Сердце забилось чаще, а уши заложило ватой. Магический контракт таким образом предупреждал, что мне запрещено умирать просто так. Я должна была умереть, защищая принцессу, только так и никак иначе.

Несмотря на то, что в горле мгновенно пересохло, я не сдержала кривую полуулыбку. Магический контракт наконец-то отозвался на угрозы – это значит, что у меня появился шанс выкарабкаться из этой нехорошей истории как только они перейдут от шантажа к действиям. Какая жалость, что хозяин не запретил мне становиться жертвой пыток и допросов!

В дверь постучали. Да ещё каким-то хитрым образом: тук-тук-тук, пауза, тук-тук.

– Умника подвезли, – сообщил желтоглазый, посмотрев на дверь. – Как вовремя. Спросим у него, опасна девчонка или может пригодиться.

Братоубийца, словно потеряв ко мне интерес, вновь прошёл на кухню, сел за стол рядом с окном и принялся в очередной раз раскуривать трубку. Его помощник скрылся за дверью и вернулся, деликатно поддерживая под локоть встрёпанного и помятого Арри. Круглые очки в тонкой оправе почти сползли с кончика длинного носа: одна дужка держалась на честном слове. Жилет поверх полосатой синей рубашки был расстегнут, а мешковатые брюки на подтяжках щеголяли пятнами земли на коленях. Его собственный Связной браслет уже отсутствовал на запястье.

– Внимательнее, тут ступенька, – заботливо предупредил убийца уже после того, как парень споткнулся и рухнул на колени.

Яркие синие глаза уставились на меня с испугом. Я ответила ему таким же взглядом. Может, хоть сейчас, видя меня такой же беспомощной связанной пленницей, как он сам, Арри поверит, что в происходящем нет моей вины.

«Вообще-то есть. На чьем, по твоему, хвосте убийцы притащились в Академию?» – безжалостно напомнил демон.

«А кто отправил меня за браслетом и лишил голоса до тех пор, пока я не сделаю дело? Ни слова, ни полслова, а? Это всё её вина!»

«Тебе следовало спрятаться получше и подождать, как ты обычно делаешь», – прошипел внутренний голос.

Как обычно, да. Прятаться и выжидать – моя основная тактика выживания среди коронованных особ. Под своими коронами они хранят так много задач и информации, что до тех пор, пока не попадешься им на глаза, и не вспомнят, что от тебя требуется. В прошлый раз, когда принцессе понадобилось то перо с невидимыми чернилами из Академии, я тянула с её поручением, как могла. Не меньше декады: пока разузнала, где это искать, пока выбрала ночь для вылазки… и ничего! Эсстель никак не прокомментировала задержку, не поторопила, даже ни разу не наорала на меня через браслет – настолько плотно в её расписание вошли официальные мероприятия, связанные с грядущей дипломатической миссией в империю О-Диура.

В этот раз я решила не откладывать – и к чему это привело? Да, формулировка была другой, прямой приказ «принеси», да еще и «никому не слова», плюс «до рассвета», но… знай я заранее, то уж потерпела бы, сколько могла, постаралась быть осторожнее в конце концов. И уж точно не сунулась бы к Арри – клянусь!

– Что я тебе сделал? – закричал Арри. Он рванулся из обманчиво вежливого, а на деле железного захвата. Очки свалились с его носа и хрустнули под сапогом гильдийца. Я отрицательно покачала головой, глядя прямо в синие глаза и до крови закусив нижнюю губу. Если бы я только могла сказать ему, что всего лишь воровка книг, а вовсе не убийца! Пересохшие губы горчили. Из прокушенной ранки на язык тёк вкус мокрого железа.

– Не горячись, парень, – сквозь зубы процедил желтоглазый.

Он легко, как котёнка, подтащил Арри ближе к столу и силой усадил на последний свободный стул. Связывать не стал, будто поленился. Поставил в центр стола настольную магическую лампу и велел зажечь её. Арри близоруко сощурился. Потом нервно оглянулся на меня, но желтоглазый не позволил ему смотреть, двумя пальцами взял за подбородок и повернул голову на лампу.

– Это что, проверка? Или вы притащили меня сюда, чтобы я починил вашу лампу?

Я не узнала голос Арри в этом срывающемся на фальцет придушенном сипении.

– А с чего ты взял, что она сломана? – князь Алишер обстоятельно затянулся и выпустил изо рта дымное колечко.

– Потоки не замкнуты, – Арри нагнулся было, чтобы подобрать упавшие на пол очки, но желтоглазый ненавязчиво положил обе руки на его плечи. Я уже прекрасно знала, насколько тяжёлыми могут быть эти узкие ладони, так что ничуть не удивилась, что Арри вернулся на место с грацией мешка, набитого клубнями земляного хлеба.

– Дайте очки, мне плохо видно, – несчастным голосом попросил Арри.

– Что же в вашей Академии никак не научатся зрение лечить? – сочувственно спросил принц в изгнании.

Князь Алишер явно видел маловато магистров. Они почти все носили очки – и не только из-за того, что испортили зрение за годы напряженной учебы и кропотливой работы с мелкими деталями. В линзах их очков видно, как работает магия. Все эти пресловутые поля и потоки, даже частицы или волны – я не настолько сильна в этой науке, чтобы в двух словах объяснить. В общем, без очков магистр – просто теоретик. Работать с волшебными вещами он не сможет. Я хотела стащить такие очки с самого первого дня знакомства с Арри, но боялась, что ему не составит труда вычислить меня, и тогда можно будет забыть о прекрасной возможности узнать о магии побольше, чем видно в магических линзах.

«Не больно-то много я узнала, – думала я, глотая беззвучные слезы. – Просто нашла еще одного владельца, чтобы он пользовался мной, а я ему позволяла. В любом случае все мои усилия пошли прахом, и он никогда больше с мной не заговорит после этой ночи».

«О чем ты вообще думаешь? Они убьют его, а ты думаешь только о себе!» – возмутился демон.

Некоторое время мужчины пререкались, выясняя, может ли магистр починить лампу без очков и в чем вообще смысл всей их чудо-науки, если они настолько беспомощны без своих стекляшек. Подозрительный князь, очевидно, вбил себе в голову, что очки – это очередная опасная магическая ловушка наряду с немым двойником племянницы. И стоит только магистру заполучить их, как он сразу же если не испепелит своих похитителей, то несомненно подставит их как-то иначе. Я сделала вывод, что князь слишком многого ждёт от магии. Вряд ли он хоть что-то понимает в этом. Сказывается двадцатилетнее изгнание. Или ещё какие-то причины ждать от дозволенной магии такой же противоестественной силы, какая есть у запрещённой. Наконец Желтоглазый убедил хозяина, что очки никак не помогли бедолаге в тот момент, когда его затолкали в самоходную карету и увезли для беседы сперва с лидером Ночной гильдии, а затем сюда.

Получив раздавленные очки с одной уцелевшей линзой, Арри закатал рукава полосатой рубашки и принялся постукивать по лампе, бормоча что-то себе себе под нос про коэффициент поля. Достал из нагрудного кармашка инструмент, похожий на очень узкое вечное перо, и потыкал под основанием, закрутил пару винтиков. Я догадалась, что отошли контактные потоки, которые вели к красному кристаллу. Действительно, для Арри исправить такую поломку – пара пустяков. Лампа засветилась – сперва тускло и едва-едва, но с каждой секундой разгораясь все ярче. Арри победно улыбнулся, забыв, что его притащили сюда силой, и ничего хорошего его здесь не ждёт. Я успела увидеть тот самый миг, когда он всё вспомнил, и его улыбка увяла.

При свете лампы узнаваемые черты, которые выдавали в князе родственника Эриена, стали отчетливее. Особенно этот их семейный идеальный нос, будь он неладен! Мне то и дело приходилось напоминать себе, что передо мной сидит и скалится не сам король, а его ещё более безумный и злой младший брат.

Ну я-то, понятно, сразу узнала Алишера, хоть и не видела никогда. У меня глаз намётан. И потом, мне частенько приходилось слышать про уникальную примету Братоубийцы: один глаз зеленый, другой фиолетовый. А Арри, похоже, только сейчас понял, кто перед ним. Он вжался спиной в спинку стула и чуть отодвинулся, насколько позволили руки желтоглазого, ненавязчиво лежавшие на плече рядом с худой шеей.

Князь Алишер, цепко следивший за угодившим в его ловчую сеть магистром, чуть дёрнул уголком рта, что вполне могло бы сойти за насмешливую улыбку.

– А что скажешь про неё? – Мундштук трубки указал в мою сторону.

Арри посмотрел на меня так, словно хотел испепелить взглядом. Осколок света зацепился за линзы его очков, и я увидела на стеклах радужные разводы.

– Она пыталась убить одного из нас! Воровка и убийца, ей самое место рядом с такими, как вы, выро…

Арри неожиданно поперхнулся и закашлялся. Я не видела, что произошло, но догадалась, что кашель возник не сам по себе.

– Это не принцесса Эсстель? – уточнил Братоубийца, пропуская мимо ушей мнение пленника о своей персоне, выпуская новое колечко дыма.

– Да она даже не похожа! Просто королевский бастард… её взяли работать во дворец из милости! – после приступа кашля, Арри хрипел и делал паузы. Зато больше не смотрел на меня, отводил взгляд.

Я растянула губы в кривой полуулыбке. Арри сегодня в ударе: предаёт меня при первой же возможности, даже не задумываясь. Сперва сдал службе безопасности Академии, теперь – принцу-ренегату. А я-то, идиотка, надеялась на его помощь и защиту!

Князь Алишер глубоко затянулся трубочным дымом и задумался, глядя на меня разноцветными глазами. Арри посылал мне непримиримые ненавидящие взгляды, а желтоглазый недоверчиво хмурился.

– Просто бастард, говоришь? Она не сказала ни слова с момента нашего знакомства. Можешь что-то с этим сделать? Или станешь утверждать, что она с рождения немая?

Арри сбавил градус ненависти, растерянно взлохматил шевелюру.

– Нет, не стану. Раньше она разговаривала со мной, а сегодня и вправду… Я простой техник, никогда не работал с людьми.

Я оценила, как ведущий конструктор мгновенно разжаловал себя до «простого техника». Бывает. Если подумать, то мне тоже выгоднее быть «просто бастардом», чем Тенью.

– Ее заколдовал король? Или кто-то по его поручению?

– Зачем королю заколдовывать собственную дочь, пусть и незаконную? – нахмурился Арри.

Князь Алишер смерил его презрительным взглядом. Желтоглазый насмешливо фыркнул. Я вздохнула. Мне оставалось только догадываться, что остальные знали о короле, но я сама была живым свидетельством, что хотя бы однажды он действительно применял магию в отношении собственной дочери – когда появилась я.

– Вы в своём Маристериуме до сих пор не в курсе, что за человек ваш правитель? Или это конкретно ты такой наивный нам попался? Ладно, давай начистоту. Ты уже догадался, кто я?

Арри серьезно кивнул.

– Мне тут одна заморская птичка напела, что в Академии пользуются волшебными браслетами, которые передают разговор с любым человеком на расстоянии…

– Не с любым. Только с тем, кто тоже носит браслет, – перебил Арри и посмотрел на меня.

Князь Алишер поморщился, будто у него разом заболели все зубы.

– Спасибо за дельное замечание, молодой человек. Так вот, я здесь инкогнито специально для того, чтобы обзавестись такой игрушкой. А ты поможешь мне её настроить? Ведь без помощи магистра она не заработает, верно?

– У меня нет с собой такого браслета, не захватил, – поджал губы Арри.

Желтоглазый достал из моей сумки два отличных новых Связных браслета и молча положил на стол. Вот что он искал в Академии!

– И моему другу, разумеется, тоже нужен такой же. А потом мы уйдем из Акато-Риору. У нас есть… дела.

Арри быстро облизал пересохшие губы. Он колебался.

– Вы гарантируете, что не тронете меня, если я помогу вам настроить браслеты?

Князь мягко улыбнулся.

– Даю слово, – заверил он.

– И человеку своему скажете, чтобы перестал меня хватать постоянно? – настаивал Арри.

Князь помедлил с ответом, а вместо этого пригладил ладонью тщательно уложенные белые волосы и задумчиво почесал щеку.

– Видишь ли, мой юный друг, Волк просто заботится о моей безопасности. Он иногда перегибает палку, я совершенно с тобой согласен. Волк, ты постараешься не хватать нашего друга во время работы?

– Я могу вообще уйти, – оскорбился Волк.

– Постой пока поодаль. Можешь поставить чайник, пока мы работаем, – милостиво разрешил князь.

Я наблюдала за ними, насколько могла, из другой комнаты. Я уже не помнила, кто и каким образом настраивал мой браслет. Думала, защёлкнул и можешь идти. Но нет, это целая церемония. Да ещё и проведенная дважды – для князя и его слуги. Настроить на биение сердца, настроить на разум и ещё множество всяких нюансов. Я быстро потеряла нить происходящего, потому что отвлеклась, увидев, что под окнами до сих пор караулит самоходная карета, чьи глаза-фонари бессмысленно пялились в стену углового дома и отражались в оконных стеклах.

Краем уха я слышала, как сердечно благодарит князь молодого магистра за помощь, и успела увидеть, как они пожимают руки на прощание, затем раздался короткий вскрик, и вот уже Волк подхватывает Арри под мышки.

«Да ваш-шу ж м-мать!» – прошипел демон.

Я задохнулась, будто на лицо легла невидимая плотная подушка.

– Можно было бы довести до кареты, – недовольно проговорил князь Алишер, достав из кармана платок и брезгливо вытирая руки.

– Чтобы вы опять без причины подозревали меня в великодушии? Благодарю покорно, – отозвался убийца, извлекая из-под лопатки моего любовника стилет, который вонзил в спину по самую крестовину.

Мне стало дурно. В какой-то момент я даже порадовалась, что меня надежно привязали к стулу – если лишусь сознания, то не упаду на пол. Глухо стукнула дверь, но я толком ничего не слышала из-за шума в ушах. Продолжая протирать ладони белоснежным платком, ко мне подошел князь Алишер и что-то спросил. Я отвела глаза, чтобы не видеть его участливую физиономию. Насквозь фальшивую, лоснящуюся, как яблоко: с виду абсолютно идеальное, но проеденное червями изнутри!

Князь поддернул брюки, чтобы опуститься на одно колено и оказаться со мной на одном уровне. Странное дело – его разноцветные глаза смотрели с разным выражением, из-за чего лицо несостоявшегося узурпатора словно разбивалось на две половинки. Правая половина выглядела искренне заинтересованной и участливой, а левая – там, где царствовал светло-зеленый глаз – откровенно насмехалась над моим жалким видом.

Просто псих какой-то! Смотрел на меня, а сам обратился к своему подручному, который уже вернулся и встал рядом.

– Так что с ней делать, Волк? Мы до сих пор не понимаем, молчит ли она из упрямства, гордости или находится под воздействием запретной магии. Чтобы исключить последний вариант тебе нужны те полосатые ядовитые лягушки, ведь так?

Волк развёл руками, мол, что есть, то есть, без лягушек никак. Князь Алишер задумчиво потёр подбородок двумя пальцами.

– Ну, твоего забавного яда у нас с собой нет. Видимо, придется предоставить право выбора нашей дорогой гостье. Ты хочешь жить?

Я, помедлив, кивнула.

Князь Алишер понимающе улыбнулся одной стороной рта, что сделало его лицо ещё более нечеловеческим.

– Ты же понимаешь, что я попрошу взамен?

Я кивнула опять.

– И ты готова на всё, лишь бы не последовать за тем глупцом-очкариком?

Без колебаний кивнула в третий раз. И тогда князь Алишер приказал развязать меня.

В пальцах Волка из ниоткуда возник короткий метательный нож, с рукояткой, сплетенной из толстых темно-зеленых жгутов. Я не успела понять, где он его взял, ведь только что оттирал кровь с руки – и вот уже этот нож легко перерезает веревки, будто они сплетены из мягкого сыра. Когда ослабли путы на израненных запястьях, я вздохнула с облегчением.

Но то, что вслед за этим сделал князь Алишер, потрясло меня до глубины души. Он мягко, но настойчиво взял меня за руку и прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, как будто я и впрямь была не пленницей, а дорогой гостьей.

– За те годы, что я путешествовал, здесь многое изменилось. Передавать голоса на расстоянии – это потрясает воображение, ничего не скажешь. Но я не могу поверить в то, что магистры так легко заполучили власть над моей страной, – задумчиво проговорил мужчина, не отпуская моих рук из своих теплых ладоней и глядя прямо мне в глаза. Я не смогла выдержать его взгляд и отвернулась. Он дотронулся до моей щеки пальцами и заставил смотреть на него.

– Ты знаешь, кто я такой, девочка. Видела, что я не оставляю в живых тех, кто слишком глуп, чтобы им доверять. Но ты – особый случай. Ты незаконная дочь Эриена. Как я вижу по одежде, умеешь работать ночью. С этим талантом ты неплохо впишешься в нашу с Волком маленькую команду. Ты уверенно чувствовала себя в Академии, воруя у магистров их безделушки. Такие отчаянные люди, которые не боятся магии, мне нужны. А если ты сама боишься кого-то – Волк тебя защитит и от людей Старого Лиса, и самого короля. Что скажешь, Волк?

Тот коротко поклонился, не сказав ни слова против или за озвученное предложение. Сомневаюсь, что у него на самом деле было право на собственное мнение в этом вопросе. Если я хоть что-то понимала в представителях Тысячелетней династии – они не приемлют ни малейших возражений в тех случаях, когда уже приняли решение.

Я кивнула опять, чувствуя себя околдованной убедительной речью и мягким голосом князя. Плевать, что он попросит, я не стану сопротивляться. Лишь бы выгадать время и получить свободу передвижения. Я должна предупредить короля, что в Акато-Риору вернулся Братоубийца, а для этого мне нужно сохранить собственную жизнь – в первую очередь.

Глава 3. Простые магические вещи

32 дом на улице Каменщиков, Средний Город, Акато-Риору

В камине потрескивал магический огонь. Отсветы пламени плясали по стенам и ползли по смуглому лицу убийцы. Зимой одно из самых простых чудес Академии охотно покупали все жители Акато-Риору. Если даже у нищих обитателей Нижнего города была возможность вскладчину поддерживать жизнь пламени при небольшом расходе топлива, то у людей, имеющих дом с камином, непременно стоял на полке горшочек с маслянистым черным порошком. Трех горстей вполне хватало, чтобы растянуть охапку дров с утра до поздней ночи.

Желтоглазый, похоже, об этом не знал. Он то и дело зачерпывал почерневшими пальцами скрипучие гранулы и бросал в камин. Пламя весело потрескивало, благодаря за угощение, вспыхивало искрами и тянуло жадные языки вверх. Причудливый танец огня отражался на расслабленном лице убийцы. Жёлтые глаза завороженно следили за улетающими в каминную трубу искрами.

А я наблюдала за ним. Мне, собственно, больше ничего и не оставалось. Я боялась этих людей и ненавидела их за то, что они убили Арри. Ненависть эта туманила разум. Если бы я только могла, то убила бы обоих прямо сейчас. Прямо голыми руками. Я впервые оказалась в такой ситуации и меня пугала собственная готовность убивать.

Эта холодная ненависть будто жила не в моем сердце, а стала частью воздуха, который я вдыхала. Она подобно бесформенному облаку клубилась в темных углах, шипела в раскаленных углях в камине. Я чувствовала ее кожей. И мне постоянно хотелось до скрипа вымыть руки и содрать ногтями маску Тени с лица.

«Успокойся, – шипел демон. – Ус-спокойс-с-ся. Выжди и выясни, что им нужно. Помоги им, если они этого хотят. А потом забери у них вс-се».

Я смотрела исподлобья и раз за разом переплетала косу, чтобы отвлечься и заодно занять руки. Исподволь озиралась по сторонам, гадая, куда Волк спрятал мою сумку. Шпильку с ненавистным аметистом бросила на пол и отпихнула ногой в угол – проклятый камень и уже без того натворил дел, навлек на мою голову сто несчастий!

По оконному стеклу барабанили крупные капли дождя. Кожа правого запястья нещадно чесалась под браслетом. Я старалась не подавать вида, а сама была готова на стену лезть. Демонова магическая штуковина отчего-то не давала мне возможности связаться с принцессой и королем. И вообще браслет впервые причинял дискомфорт. Сломался что ли? Мог ли Арри что-то в нём повредить, когда пытался сдать меня службе безопасности Академии? Мог. Арри мог всё. Как выяснилось, я совсем не знала этого человека.

«Он любил тебя, а ты привела к нему убийц», – напомнил демон.

Глаза жгли горячие слезы. Я помотала головой.

«Я не думала, что все так обернется»

«В этом вся проблема. Ты не думала», – резюмировал внутренний голос.

Мучительно растягивались минуты. Стрелка на больших напольных часах едва-едва ползла вниз. Предвестники нового приступа кололи виски. Я круговыми движениями массировала надбровные дуги, ожидая, что вот-вот меня скрутит в три погибели очередное напоминание магического контракта. «Браслет… – крутилась одна-единственная мысль в пустой голове, – рассвет».

«Мне нужно ещё немного времени. Он где-то здесь, в этом доме. Я найду его», – клялась я. Ощущение надвигающихся каменных стен ушло вместе с головной болью. Стало легче. Древняя магия приняла мою просьбу об отсрочке.

Я стёрла тыльной стороной ладони выступившие слёзы, безнадёжно огляделась, еще раз цепляясь к каждому предмету, в котором может быть спрятана сумка и браслет. Дольше всего я разглядывала пустую корзину для дров возле очага. Вот бы подойти к ней, не привлекая внимания…

Князь Алишер сидел в кресле у камина и что-то вполголоса обсуждал с невидимым собеседником. Желтоглазый стоял неподалеку и присматривал за мной, пока на плите пыхтела каша и терпеливо посвистывал закипающий чайник. Чайник, тикающие часы, потрескивающие угли в печке – все эти звуки не давали мне толком разобрать, о чем говорил Братоубийца. Как ни напрягала слух, ловила только обрывки фраз. Снабжение?.. Вооружение?.. А может, окружение. Неразборчивая приглушенная речь раздражала почти так же сильно, как непрестанный зуд под браслетом.

Как я и боялась, заговорщики меня не отпустили. «Нам нужно время, чтобы побольше узнать друг о друге», – сказал Алишер. Без браслета я уходить не решалась. А где его прячут – пока не выяснила. Поэтому молча ждала. Благо, князь и Волк действительно сменили тактику и стали относиться ко мне, не как к пленнице, а как к гостье. Но радости мне это открытие не принесло.

– Слушай сюда. Ты буквы-то различаешь, королевский бастард? – Желтоглазый протянул мне глиняную чашку с ароматным травяным настоем.

Я кивнула, не без внутреннего содрогания принимая из его рук чашку с обжигающим напитком. Пальцы дрожали, и я едва не расплескала чай.

– Глянь, что я купил у мальчишки на улице, – мне на колени легла утренняя газета, на первой полосе которой от края до края растянули кричащий заголовок: «Великая библиотека ограблена!»

Мне понадобилось всего мгновение, чтобы понять и ужаснуться. Я впилась глазами в крупные буквы заголовка: «Воры проникли в Великую библиотеку. Смотритель дает скандальные показания!» Я, не глядя, поставила кружку на чайный столик и тут же забыла о ней.

«Смотритель жив? Но я же сама видела…» – в первый момент я обрадовалась, что Арри перестанет на меня злиться, а потом вспомнила, что его больше нет, и радость рухнула в образовавшуюся дыру в груди.

«А может, убийца так и задумал. Оставил живого свидетеля, который запомнил именно тебя, тень принцессы», – мрачно предположил демон.

Я так сильно стиснула пальцами тонкую газетную бумагу, что едва не разорвала своё изображение надвое.

Буквы прыгали перед глазами, я пробегала взглядом строчку за строчкой, не замечая, что пропускаю, а что перечитываю дважды. «Рубрика: „Срочно в номер!“ Девицу Древней крови, обликом похожую на наследную принцессу Эсстель, видели сегодняшней ночью в Великой библиотеке… Совершено дерзкое ограбление… Украли опасные артефакты… Смотритель свидетельствует против самой принцессы, но Великий магистр отрицает… Никто из охраны не видел ее ни входящей в библиотеку, ни выходящей. Мы все с нетерпением ждем комментарий самой принцессы… Связь с грабителями не доказана, но может ли это быть простым совпадением? Магистры не верят, что магическая защита могла быть взломана. Совместно со службой безопасности Академии уже работает группа дознавателей из Управления порядка. Нам удалось заполучить уникальный кадр, запечатленный механическими птицами-наблюдателями. Мы будем следить за развитием событий, и уже в вечернем выпуске вы узнаете о том, что думает по этому поводу принцесса Эсстель».

«Спорим, я прекрасно знаю, что думает по этому поводу принцесса Эсстель», – прокомментировал демон, бесцеремонно растолкав мои бессвязные мысли и выбравшись на передний план сознания. Перед внутренним взором замаячила решетка карцера. Наказание. Изоляция. Голод.

Я тяжело дышала, словно только что не глазами пробежала небольшую заметку, а бегом преодолела всё расстояние от Белого дворца до Среднего города. Сердце стучало так, будто я держала в руках не свежий номер «Королевского вестника», а разбитое зеркало.

Желтоглазый вырвал из моих трясущихся рук газету, ещё пачкающую пальцы типографской краской, и понёс показывать хозяину. Тот продолжал разговаривать с кем-то вполголоса и только отмахнулся. В это время к дому неспешно подкатила самоходная карета. Я стояла у окна, поэтому увидела её раньше всех. Волк узнал о карете только в тот момент, когда гвардейцы, выскакивая из самоходки, стали громко хлопать дверьми.

Убийца, почуяв опасность, стал двигаться иначе. Движения его стали плавными и вроде даже замедлились. Он встряхнул кистью и в его пальцах сам собой оказался короткий метательный нож. Я снова не успела увидеть, откуда он его достал – из воздуха что ли?

– Волк, не связывайся, – негромко сказал князь Алишер, поднимаясь с кресла. – Это за ней. Мы уходим.

В дверь требовательно постучали. Я растерянно смотрела на то, как спокойно и без суеты выходят через заднюю дверь князь Алишер и его слуга. Напоследок, князь обернулся и посоветовал мне остаться немой, если я действительно хочу жить. А следом за ним вышел его подельник, я успела заметить, как он выхватил из корзины для дров мою сумку.

Я рванулась следом, но дверь уже захлопнулась. А другую – со стороны улицы – вынесли плечом.

– Именем короля, стоять на месте! Руки вверх, чтоб я видел!

Приказы «именем короля» держали ничуть не хуже, чем приказы самого короля.

Я натянула красный платок на переносицу и медленно развернулась на пятке, поднимая ладони над головой. Кожа под браслетом больше не зудела, он остыл и стал холодным и тяжёлым, как обычно.

* * *

Белый Дворец Акато-Риору был построен сотни лет назад основателями Тысячелетней династии, которые больше заботились о его оборонительных качествах, чем о роскоши внутреннего убранства. Облицованный белым камнем и белоснежной штукатуркой снаружи, напоминающий грациозную белую птицу, внутри он производил впечатление аскетичной военной крепости. Опорные сваи из темного дерева ярко контрастировали с выбеленными стенами. Впоследствии самые большие залы и коридоры были забраны деревянными панелями с резными узорами. Но все же Белый дворец не терпел в себе никакую чрезмерную роскошь. Как истинный воин, он стоически относился к тому, что глупые дети из лучших побуждений пытаются раскрасить его боевые доспехи, но носить их рисунки подолгу не желал. Искусные фрески, которыми пытались украсить строгую белую штукатурку при прошлом правителе, ныне пребывали в плачевном состоянии. Лица прекрасных женщин покрылись страшными шрамами, а оперение чудесных птиц поблекло и местами посыпалось.

Король Эриен всегда кривился, когда проходил через Расписную комнату. Из уважения к отцу он не мог приказать уничтожить жалкие остатки знаменитой Расписной комнаты, поглазеть на которую мечтает каждый гость Белого Дворца. Эсстель же, не питая такого почтения к наследству деда, клялась, что самым первым её приказом после коронации будет капитальный ремонт Расписной комнаты. «Какой смысл показывать людям утраченную красоту? Это то же самое, что нарядить наследницу Тысячелетней династии в рванье и в таком виде представить послам», – говорила она. Правда, перед тем, как заговорить об этом, Эсстель всегда оглядывалась, чтобы убедиться, что ее не слышит ни отец, ни те, кто могут ему донести. Слишком свежа была память о немыслимых суммах, которые потребовались на оплату художников и закрепляющих фреску зелий – и ещё на пару десятилетий почти бессмысленного ежесезонного ремонта.

Мне Расписная комната тоже никогда не нравилась. Красота фресок, прославленная далеко за границами Акато-Риору, вблизи внушала страх. Я была впечатлительным ребенком и ясно видела, что все живые существа, изображенные на фресках, давно умерли. Изображающие веселый триумф жизни сюжеты с легконогими танцовщицами при близком рассмотрении являли собой картину смертного распада. А радостные улыбки, застывшие на потемневших и покрытых язвами лицах, и вовсе не предвещали ничего хорошего.

Каждый раз, проходя мимо жизнерадостно отплясывающих мертвецов и птиц, глядящих на меня свысока пустыми глазницами, я старалась смотреть только под ноги. Череда гладко отполированных деревянных половиц, напротив, всегда действовала успокаивающе.

В этот раз через Расписную комнату меня вели под конвоем. Я не поднимала глаз от половиц ещё и потому, что тяжело идти с гордо поднятой головой, когда твои руки стянуты за спиной магическими неразрывными путами.

Растрепавшиеся волосы падали на глаза и щёки, а длинная коса была спрятана под воротником рубашки. Должно быть, со стороны я больше походила на лохматого мальчишку. Благо, под черным кожаным жилетом грудь не бросалась в глаза. Разве что туго затянутая шнуровка на кожаных штанах слишком откровенно подчеркивала бедра. Красный шейный платок, который я повязывала «на удачу» поверх черной рубашки мужского кроя, совсем разболтался и соскальзывал. В какой-то степени за то, что он развяжется и упадет, я переживала больше, чем за свою непутёвую растрёпанную голову.

«Ты больше привязана к своим вещам, чем к людям. Этот платок ничем тебе не помог прошлой ночью», – вздохнул демон.

«А прежде всегда помогал. Пока он на мне, со мной удача», – упрямо твердила я.

Гвардейцы держали деловитый скорый темп, и, чтобы поспевать за их длинными целеустремленными шагами, мне приходилось то и дело по-детски семенить. Чувствовала я себя при этом донельзя глупо, при том, что была ниже обоих, как минимум, на голову. Из-под длинной челки я взглянула в том направлении, куда меня вели. Направо через длинный коридор начиналась лестница в подвал, в котором хранили вино. Я недоверчиво хмыкнула. Не может быть, чтобы король решил совместить приятное с полезным!

Но нет. Обманутые ожидания – самая плодородная почва для ошибочных выводов и неверных поступков. Мы повернули еще раз – из чего я сделала вывод, что гвардейцы очень слабо ориентируются в коридорах Белого дворца. Они просто выбрали едва ли не самый кружный путь к Казематам из всех возможных. Причем я, бросая исподволь короткие взгляды на конвоиров, читала по лицу безусого неприкрытую досаду на старшего по званию, который постоянно выбирает не ту дорогу. Но усатый не спрашивал совета, шагал вперед, глядя прямо перед собой, а безусый только кривил сомкнутые тонкие губы.

По пути нам почти никто не встретился – только уставшая, равнодушная незнакомая женщина средних лет с полупустым ведром мутной воды. Она посмотрела на меня выцветшими глазами и прошла дальше.

Перед решеткой, преграждающей дорогу в казематы, стоял крепкий стол, за которым сидел распорядитель – крупный бородатый мужчина в черном мундире без знаков различия. Перед ним лежала большая книга, заполненная ровными столбиками цифр, и целая коллекция самопишущих перьев, одно из которых он старательно протирал мягкой замшей. Металл и лакированное дерево, из которых состояли вечные перья, от такого бережного обращения блестели в приглушенном желтом свете магических стеклянных шаров.

– Кого привели? – с неудовольствием буркнул распорядитель, зыркнув из-под козырька форменной фуражки. Глаза у него были темные и яркие, а меж густых бровей залегла глубокая морщинка. – Эту в Малую библиотеку, – коротко отрубил он, едва взглянув на меня.

– Именем короля, – раздраженно отмел все возражения Усатый. Вроде там была подлиннее формула, отменяющая любые правила по приказу монарха, но я не могла припомнить ее в точности. Усатый приподнял мой локоть повыше, заставив меня неловко согнуться.

– Точно короля? Может, принцессы? – неприятно осклабился распорядитель. Звякнул связкой ключей, снимая ее с пояса. Затем сказал, внушительно подняв указательный палец:

– А знаете что, сообщите-ка мне свои имена и звания. Чтобы я потом, значит, отчитался, кому следует.

– Личной гвардии короля сотник Паташ и десятник Йоррен, – теряя терпение, прорычал Усатый. Мне из моей скрюченной позы «носом вниз» было хорошо видно, как его правая рука в белой перчатке сжимает жезл-парализатор. Левой он все еще удерживал меня. Ему не приходилось прикладывать никаких усилий, в то время как у меня холодный пот на лбу выступил – непросто сохранять баланс в болезненном захвате.

– Нечего ей тут делать, не мог король такой приказ отдать, – продолжая ворчать, распорядитель, наконец, поднялся с места и подошел к железной решетке, позвякивая ключами. Когда он поднял руку, чтобы поднести связку с ключами ближе к глазам, я увидела, как на его запястье под отворотом на рукаве тускло блеснул металлическим боком Связной браслет. Не так прост этот распорядитель, как хочет показаться… Связные браслеты далеко не каждый чиновник может себе позволить, а у простого смотрителя казематов почему-то имеется.

«Попроси его расстегнуть рубашку, вдруг он тоже человек короля?» – как-то особенно гнусно заржал демон. Будто он ухитрился где-то напиться вдрызг и едва соображал, что несет.

«Какая неожиданность! Зовите искателей! Человек короля во дворце», – фыркнула я про себя. Но взгляд на лице распорядителя задержала, хорошенько запоминая его черты.

С неприятным скрипом застоявшихся железных петель, решетка отошла с места. Распорядитель шагнул вперед, пряча самопишущее перо в нагрудный карман. Меня втолкнули в проем сразу за ним.

Мы пошли под низкими покатыми сводами – не настолько низкими, чтобы хоть кому-то из нас нужно было пригибать голову, но при этом складывалось неприятное ощущение, будто вот-вот беззащитная макушка чиркнет о каменный потолок.

Шли мы недолго. Как только по правую руку от нас обнаружилась первая же относительно пустая комната, меня засунули туда, предварительно освободив руки. Звонко щелкнул замок. Я расправила плечи, огляделась.

Казематы, конечно, не тюрьма.

Здесь до сих пор хранили арсенал немагического оружия прошлой эпохи и… непонятно что в пыльных мешках и неподписанных ящиках. Я подошла к сваленным у стены мешкам. Постучала носком сапога, чтобы убедиться, что в мешках что-то твердо-сыпучее, вроде зерна. Но кто, скажите на милость, хранит зерно в сырых подвалах и мешках? Разве что местных мышей подкармливать. Я опустилась на одно колено. Потыкала мешковину пальцем с неровно обломанным ногтем. Все же не зерно. Запах у содержимого был кисловатый, неприятный, незнакомый. Поразмыслив, решила держаться от мешков подальше, хотя они явно куда лучше подходили в качестве сиденья, чем холодный земляной пол, заваленный мусором и кусками штукатурки, отвалившейся от стен.

Я достала из потайного кармашка на жилете малыша-светляка, подышала на него и отпустила кружиться над головой. Еще немного света давало вентиляционное окошко под самым потолком. Но все же со стеклянным светляком уютнее. Он тихонько стрекотал над ухом, превращая энергию поля в свет, и я, слушая незамысловатую монотонную песенку, понемногу успокаивала сбивчивое дыхание и колотящееся сердце.

Потопталась на месте, походила из угла в угол, насчитала ровно восемь средних по длине шагов по диагонали от стены с дверью до стены, до половины заваленной мешками. Светляк следовал за мной, да еще успевал кружиться вокруг, как влюбчивый ночной мотылек вокруг фонарика. Хотя он сам был тем фонариком, а точнее стеклянным шариком с вечной магической искоркой. А преданность его объяснялась просто: я согрела его дыханием. Сил у такой маленькой искорки хватает ненадолго, она быстро тускнеет и снижается. Вот она и вьется рядом – чтобы её вовремя подхватили и подарили еще одно дыхание.

В конце концов, мне надоело ходить кругами и гонять в голове одни и те же мысли. Расчистив подошвами сапог пятачок земли от мусора, я села, прислонившись к стене. Подтянув колени к груди, уперлась в них горячим лбом. Потускневший светляк нежно и грустно стрекотал уже на расстоянии локтя от земли. Я искоса смотрела как гаснет в нём свет. Только когда он совсем замёрз, и закалённое стекло перестало пушиться слабыми лучиками, я вытянула руку и поймала прохладный шарик, не дав ему коснуться земли. Поднесла светляка близко к лицу, чтобы полюбоваться живой искоркой внутри.

Искорка в сердцевине стеклянного шарика пульсировала подобно звездочке на ночном небе, потихоньку разгораясь, напитываясь от тепла моих замерзших ладоней. Если на неё как следует подышать, звездочка превратится в маленькое солнышко. И отдаст всё тепло, которое получила, умножив его в сотни раз.

Я бы тоже так могла… Ведь я такая же – всего-навсего магическая вещь. Первая в мире магическая вещь, которая выглядит и ведет себя точь-в-точь как живой человек. Потеряла всех, кто был дорог мне, рядом с кем можно было греться и напитываться теплом простых человеческих отношений. Осталась наедине с призраками ушедших друзей. Почему так вышло, что я представляю опасность для тех, кто мне небезразличен?

Погруженная в тяжёлые мысли, которые, точно плотные грозовые тучи, закрыли от меня весь остальной мир, я не заметила, сколько прошло времени. Очнулась от звонкого металлического звука, больно резанувшего уши после долгой мертвой тишины. Закостеневшая от долгого сидения в неудобной позе спина разогнулась с трудом. Я сменила позу и посмотрела в сторону железной двери с зарешечённым окошком. Сквозь толстые, тронутые ржавчиной прутья увидела знакомое хмурое лицо распорядителя казематов, которого опять бесцеремонно оторвали от любимого занятия.

– Эй ты, поди-ка сюда, – густым басом позвал он. Для пущей убедительности засунул ладонь через решетку и сделал привлекающий внимание жест.

Я, не торопясь, встала и отряхнула пыль с кожаных штанов. Сунула светляка в карман. Подошла к двери, в которой уже проворачивался ключ. Дверь отворилась. Рядом с распорядителем стоял другой человек.

Желтые глаза под форменной фуражкой королевского гвардейца пригвоздили меня к месту, превратили в немой соляной столб.

Я не могла понять, как так произошло, что ручной убийца князя Алишера настолько быстро проник в самое сердце Белого дворца. Я еще не успела ничего предпринять, а он уже среди личной гвардии его величества! Мне стало дурно при мысли о том, что, возможно, я уже больше ничего не смогу сделать.

– Я так и думал, что король не отдавал такого распоряжения, – доверительно обратился распорядитель к Волку, выглядевшему особенно жутко в черном форменном мундире королевской гвардии с золотыми шевронами и погонами и в белых перчатках. Это не просто волк в овечьей шкуре, это Волк, прикинувшийся благородным сторожевым псом! Мне хотелось закричать, наброситься на убийцу с кулаками, сбежать – но я низко опустила голову и вышла из камеры, подчиняясь приказу следовать за гвардейцем «и чтоб без глупостей».

– Ее место в Малой библиотеке, а не здесь. А то пришли такие с «именем короля»… Именем короля, это, между прочим, секретный объект, – продолжал ворчать на ходу ключник.

– Поменьше болтай, ты, – процедил Волк сквозь зубы.

– А что, я не прав? – горячился распорядитель. – Тут же хранятся все запасы… – он запнулся и натужно закашлялся, прочищая горло.

– Ты всем про запасы растрещал уже? – холодно осведомился Волк, замедляя шаг.

Я навострила уши, услышав намек на тайну, но была разочарована. Ничего, кроме сбивчивых извинений от распорядителя, на эту тему больше не услышала. Заверив, что он нем как рыба, бородач закрыл проход в подвальные помещения и уселся за стол, всем своим видом демонстрируя полнейшую немоту, глухоту и погруженность в важные документы учета.

От казематов я шла с тяжестью на сердце и тревогой. Я могла бы сходу перечислить сотню мест в Белом дворце, где можно без особых предосторожностей прикончить человека и не вызвать никаких подозрений. Мне оставалось только надеяться, что я все еще нужна заговорщикам живой и желательно невредимой.

– Тут мне кое-кто сказал, что принцесса хочет поговорить с тобой, краля, – оскалился в притворной улыбке Волк. – Показывай-ка дорогу на этаж Советников.

Я уперлась пятками.

«А если не покажу?»

Волк заломил мне руку так, что я привстала на цыпочки.

– Детка, не упрямься. Строить из себя героиню необязательно. Принцесса не умрет. А вот на твой счет есть сомнения.

Глава 4. Чужие письма – свои секреты

Белый дворец. Около полудня. Первый день весны.

Получить свернутой в трубочку газетой по макушке – не смертельно, если ты не муха, но неожиданно. Особенно, если предварительно просидеть несколько часов за решеткой в холодном карцере.

Когда Эсстель развернула газету и принялась с чувством зачитывать куски заметки с первой полосы, я не придумала ничего лучше, чем покаянно повесить голову и не издавать ни звука. На последней фразе Эсстель задохнулась от возмущения и, за неимением нужных слов, еще трижды ударила меня газетой по щекам. По правой, левой и снова по правой.

Я всё ещё не могла издать ни звука, поэтому стиснув зубы, терпела и не делала попыток увернуться. Только жмурилась на каждый хлопок. Создатель, просивший не отвечать ударом на удар, похвалил бы за точное следование заветам. Мне бы не помешал сейчас любой знак, что Он меня не оставил.

– Ну! Говорите же! Я хочу услышать от вас, что произошло в Академии! Вы решили скомпрометировать меня в глазах народа, вздумав напасть на магистра? Вы по глупости решили, что он при этом вас не узнает? – с угрозой спросила Эсстель, сжимая в руках измятую газету.

– Это не я напала на смотрителя, принцесса. В случившемся нет моей вины, – мой голос после долгого молчания был хриплым и неразборчивым.

Я коснулась пальцами горла в том месте, где рождается голос, словно могла потрогать его, и сморгнула самовольные слезы. Глупая радость опьянила меня.

«Хоть бы это больше никогда не повторилось!» – мысленно взмолилась я высшим силам.

«Не надейся. Если ты тень, от тебя ждут молчания и послушания», – отрезал демон.

Эсстель потерла основанием ладони покрасневшие глаза.

– Вы мне лжете. И не впервые. Мы уже обсуждали этот вопрос. Вы даете мне слово, а потом нарушаете его. У вас нет чести, и я не могу больше вам доверять… – во время своего монолога принцесса все больше распалялась и повышала голос. – Пока вы ожидали в казематах, мой отец и все советники отчитывали меня, словно девочку, а прямо сейчас я должна идти и объясняться с Магистерием, и они от меня живого места не оставят – а вы даже не соизволите попросить у меня прощения?!

Я подчеркнуто формально поклонилась – несколько театрально, но зато с уверенностью, что единственная зрительница останется довольна. Тем более, что я уже научена горьким опытом. Никогда мне не забыть тот день, когда будущая королева обратилась ко мне на «вы» лишь для того, чтобы уведомить, что мне предстоит провести какое-то время в старой оружейной из-за того, что «добрые люди» доложили о моей небольшой слабости к книгам из Академии магии.

– Принцесса! Простите меня! Я подвела вас, – у меня никак не получалось добавить в интонации нужные звенящие отчаянные нотки, но тут уж ничего не поделаешь. Воспоминания о том, как я часами сидела в карцере, потому что не могла уговорить Тень одолжить мне свой плащ, сушили горло и губы. На память о тех днях, когда я считала, что меня заперли в темноте, чтобы забыть окончательно, остались тонкие шрамы на руках и на шее. Я ногтями раздирала кожу, не сознавая, что творю.

Эсстель не стала дожидаться, пока я придумаю, как оправдаться, и ушла, с видом оскорбленного достоинства задрав подбородок. Газету она, перед тем как демонстративно повернуться ко мне спиной, оставила на столе.

Щелкнул замок. Я прислушалась и уловила низкие ноты хрипловатого голоса Волка, который сопроводил меня до кабинета принцессы и остался снаружи, поджидать, когда та выйдет.

Я встала с пола, а затем присела на краешек обитого пурпурным бархатом кресла принцессы и осторожно провела кончиками пальцев по приятной лакированной поверхности письменного стола. Из нас двоих только у неё все это было. Личный кабинет с архивом и библиотекой, собственная опочивальня и ванная, гардеробная с сотнями самых разных платьев и всё такое.

Я стиснула челюсти с такой силой, что заныли зубы. Насколько проще было бы для всех, объяви король о моем существовании публично. «Так и так, дорогие подданные, в результате неудачного магического эксперимента появилась вот эта девочка, как две капли воды похожая на мою любимую дочь. Есть желающие взять её под опеку потому что мне недосуг этим заниматься? Полно желающих? Ах, вы даже согласны взять её в жены, прямо вот так сразу? Вот и чудненько, теперь перейдем к более важным вопросам», – мой воображаемый король для правдоподобия развернул длинный свиток с более важными вопросами и медленно растворился в воздухе.

Быть постыдным секретом королевской семьи – та ещё работа. Читала как-то, что давным-давно короли держали при себе специальных неудачников и называли тех шутами. Только они постоянно стремились быть на виду, а я, наоборот, обычно скрывалась. При этом всё остальное – особое положение, постоянные идиотские истории с моим непосредственным участием и даже личные поручения, связанные с необходимостью сделать что-то нехорошее – один в один. А ещё моя работа никак не оплачивалась. В один прекрасный день я поняла, что имею право брать всё, что мне нужно. Как-никак я тоже принцесса. В каком-то смысле. Тогда я сшила себе свой первый «ночной костюм».

У высокородных было много лишних драгоценностей. А в порту всегда находились люди, которых не интересовало, кто приносит им товар.

* * *

Выйти из кабинета Эсстель после того, как хозяйка включила магическую защиту на дверях – задачка не из простых. Я могла бы сбежать из-под замка, прибегнув к помощи теневого плаща, благо, постепенно училась им пользоваться, но через магические экраны ходить не рисковала. Запасного тела у меня не было. К тому же я подозревала, что сгорать заживо – это неприятно.

Некоторое время я задумчиво разглядывала окно и даже забралась на подоконник, чтобы подергать ручку форточки. Открыла. Подставила горячие щеки холодному соленому ветру. Закрыла.

Какой смысл бежать? Вызовут. Найдут. Из-под земли достанут.

Если уж из зазеркалья вытащили, чтобы использовать для своих целей. Найди-принеси. Проберись-подслушай. Убей…

«Ты не должна убивать», – серьезно сказал демон.

Я села на подоконник. Прижалась щекой к стеклу, с тоской глядя на далекую площадь. Где-то там ходили люди. Свободные, счастливые. Должно быть, думали о том, что купить к ужину. А я думала, как найти браслет. Я чувствовала, что он где-то внизу, но не лежит где-то неподвижно, а неспеша перемещается… на запад.

Это было очень странное ощущение. Примерно такое же, как чувствовать связь с принцессой на расстоянии. Знать, что сейчас она обеспокоена чем-то или радуется чему-то, чувствовать чужие эмоции в собственной груди.

Я постучала ногтями по подоконнику. Невозможно было сидеть на месте и чувствовать, что браслет, который был нужен мне, куда-то несли. Прижавшись носом к стеклу, попыталась проследить направление, но быстро устала напрягать глаза и тот новый орган где-то в центре груди, который улавливал этот демонов браслет.

Пошел бы он к демону этот браслет!

Я вскочила на ноги, чтобы отвлечься. Бесцельно побродив туда-сюда, по пути из мелкой мстительности свернув голову механической кукле, изображающей принцессу, я дождалась, пока браслет перестанет перемещаться, и устроилась поудобнее в мягком кресле. Задумчиво посмотрела на аккуратную стопку бумаг с гербовой печатью. До того, как ей принесли свежую газету, Эсстель сидела тут и работала с документами. Интересно, что за дела государственной важности король поручает дочери?

«Почтенное собрание хлебопеков и булочников просит присвоить Юго-Восточному переулку в Среднем городе название, связанное с результатом их ежедневного труда… так-так-так, проведено голосование жителей в присутствии досточтимого господина судьи всего Зарядья и Окружья… это понятно… Большинством голосов избрано название для вышеупомянутого Юго-Восточного переулка – переулок Свежих Булок. Нижайше просим утвердить наше предложение и навек остаемся верны вам, господа как-то там и так далее».

В самом конце листа стояла резолюция Эсстель «принято», ее замысловатая подпись и печать.

Я покачала головой. Изводить дорогую гербовую бумагу с магическими водяными знаками подлинности на такую чушь как переулок Свежих Булок – как им самим-то не смешно? Много ли подобной корреспонденции приходит на имя принцессы, и неужели ей нравится сидеть и разбираться в этих каракулях и витиеватых выражениях официального стиля?

Наугад вытащила еще один тяжелый лист из середины стопки. На этот раз письмо дипломатической почты. В правом верхнем углу голубоватого листа располагался искусно сработанный вензель ведомства. Невольно задержала дыхание, залюбовавшись гармонией затейливо переплетенных нитей. Заглавные буквы неизвестный художник выделил серебряной краской так, чтобы они сверкали каждый раз, когда изменялся угол наклона листа к читателю. Что же за слова навсегда останутся на листе с таким красивым и дорогим украшением?

«Ее Королевскому Высочеству, наследной принцессе Эсстель Тамине Риору», – сообщала шапка письма.

Для того, кто не являлся адресатом письма, разумеется, синие строчки не складывались в слова. Магическая защита заставляла чернила перетекать с места на место и менять очертания букв в самой случайной последовательности. Но это только до тех пор, пока магия не узнает во мне Эсстель. Я прикусила зубами подушечку пальца и дождалась, пока набухнет капля крови.

Я прижала палец к печати, и она засияла.

Отпечатки пальцев-то у нас схожие. Или что там еще считывает чувствительная печать? Кто-то говорит, что отпечатки – чушь кошачья, а магия постоянно ошибается, выдавая секреты родственникам.

Арри только глаза закатывал, когда я спрашивала об этом. «Это высший уровень, как я тебе объясню, если ты не понимаешь даже, каким образом красные кристаллы накапливают и отдают энергию?» – вопрошал он. Резонно, как ни посмотри. Но в книгах я нашла кое-какие намеки, которые шли вразрез с тем, что говорил Арри. Впрочем, Арри мало что рассказывал о том, как работает магия. Почти всегда он отвечал вопросом на вопрос. И всегда был убийственно прав. Прямо как демон. Другая его любимая фраза была: «Магия так не работает».

«Посмотри, Арри, я обманула твою магию», – подумала я с горькой полуулыбкой, ощутив, как греется под пальцами магическая печать. Хотя бы ради этого маленького удовольствия – момента, когда высокое волшебство признает во мне право читать личные письма принцессы – стоило сейчас копаться в ее бумагах.

«Высокая магия не работает на крови, девчонка, – проворчал демон. – Кровь – это всегда контроль».

«Главное, что я нашла способ обмануть магическую печать! Думаешь, я боюсь магии крови?»

«Ой-ё-ёй, какая храбрая Тень! А кого тут недавно отлупили газетой?»

Я равнодушно пожала плечами.

«Подумаешь…»

С некоторой заминкой строчки пришли в движение и начали складываться в осмысленные фразы – создавалась иллюзия, что человек пишет письмо одновременно с тем, как я его читаю. Хотя это, конечно, не так. Просто защита снималась не вдруг, а с задержкой.

«Дорогая племянница! Наш разговор глубоко взволновал меня. Ваша забота о народе не могла оставить меня равнодушным, даже несмотря на то, что я был излишне резок в суждениях относительно предложенных Вами шагов достижения стабильности в Акато-Риору. Но я должен сказать, что понимаю Ваш гнев и Ваше отчаяние. Я чувствую себя виноватым перед Вами и приношу свои искренние извинения за грубость выражений. Уверен, что Вами двигали благие побуждения и лишь извинительная в Вашем юном возрасте горячность стала преградой, помешавшей мне в полной мере оценить Вашу мудрость и дальновидность. Я заклинаю не предпринимать решительно никаких действий до тех пор, пока я не прибуду в Белый Город. Мы все обсудим еще раз при личной встрече и только тогда – и только вместе – выработаем нашу стратегию.

С почтением, А.»

Письмо выпало из моих рук и с легким укоризненным шелестом легло на пол рядом с резными ножками массивного письменного стола. Поднимать его – и вообще притрагиваться – не хотелось. Если бы, повинуясь какому-то заклинанию, лист бумаги внезапно превратился в ядовитую змею в тот самый момент, как я дочитала последние строчки, я была бы потрясена и напугана куда меньше.

Что еще за совместную стратегию Эсстель собралась вырабатывать вместе с дядей? С предателем и братоубийцей князем Алишером!

Мягкое кресло больше не казалось таким удобным. Я встала и отошла подальше, к окну. На бумаге, которую больше не согревало тепло моих пальцев, восстановилась магическая защита от любителей читать чужие письма. Голубовато-белый лист на темном паркете притягивал взгляд. Я поколебалась и подняла его.

«Случайно ли за мной увязался желтоглазый слуга князя Алишера именно в тот день, когда принцесса отправила меня за артефактом в Академию?»

«А ты спроси её, если не боишься», – с веселым нажимом предложил демон.

Продолжая раздумывать, сложила вдвое, аккуратно совместив верхний край с нижним.

«Что ты собираешься с этим делать?»

«А что я могу?»

«Я, конечно, не пророк. Но думаю, этой бумаги достаточно для того, чтобы уничтожить или принцессу, или тебя. Но насчет принцессы не уверен».

Сложенный пополам лист все ещё оставался слишком большим. Сама не заметила, как свернула еще раз.

«Покажу письмо королю. Он не сможет так просто отмахнуться от того, что Эсстель о чем-то договаривается с его братом, и что меня пытались перевербовать на свою сторону».

«А не думаешь, что он просто отмахнет тебе голову, упомяни ты, что копаешься в документах его дочери и согласилась работать на его брата?»

Во рту стало горько от вкуса этих слов, пусть и произнесенных не вслух и не мной.

«Всё равно оставлю это себе», – я понимала, что во мне говорит длинноухое упрямство, но не собиралась упускать этот козырь. В первый раз в жизни владеть уликой против хозяйки было слишком большим искушением.

Я бросила взгляд на свежую газету. Если король не станет слушать меня, пойду к искателям. Мне не нравится то, чем это пахнет. Я не могу просто сидеть и ждать переворота, войны, крови. Уж как-нибудь найду способ передать им информацию, не раскрывая свою природу. Но король имеет право узнать о заговоре первым.

Приняв решение, я больше не колебалась. Более или менее стройный план оформился в голове, а детали подскажет ситуация. Я перевернула газету и начала читать так, как привыкла, с последней страницы.

«А был ли ребенок?» – сообщал крупный заголовок. Я озадаченно хмыкнула. С тех пор, как в «Королевском вестнике» появился новый выпускающий куратор, родом из О-Диура, подача новостей разительно изменилась, и я никак не могла привыкнуть ни к большим жирным литерам, ни к кричащим загадочным подводкам.

«Накануне ночью Неспящий Страж, несущий бессменную стражу ворот Академии, вызвал патруль городской гвардии тревожной кнопкой. На вызов прибыли патрульные, дежурившие неподалеку, опытный следователь Атрас Петрам и его младший напарник, стажёр, недавно призванный в ряды городской гвардии Руалд Картуш. Около полуночи их видели в последний раз. Служба безопасности Академии подтверждает, что Неспящий действительно вызвал городовых, а затем их убили.

Служба безопасности также объяснила, чем был обоснован вызов патруля. Двое мужчин нарушили комендантский час и пришли к воротам, чтобы потребовать от Академии лечения для больного ребенка. Магистры отрицают, что видели ребенка в тяжелом состоянии, и настаивают, что это была спланированная акция бандитской группировки Старого Лиса. Впрочем, вместо ответа на вопрос, был все-таки ребенок или его не было, искатель получил многословные заверения уполномоченного магистра о том, что лучшие умы Академии пытаются найти лекарство от загадочной легочной болезни, которая поражает преимущественно младенцев и стариков. До тех пор, пока волшебная пилюля не найдена, Сияющий квартал может предложить разве что наблюдение и уход – а для этого достаточно тех лекарей, что работают в Королевской лечебнице. В следующем номере мы расскажем вам, как следует заботиться о больном ребенке, если у вас нет средств на оплату лечения.

«Правила Академии незыблемы: комендантский час действует для всех», – сообщил нам один из сотрудников Службы безопасности, господин Карьян. Он также просил еще раз напомнить горожанам, что находиться на улицах после заката опасно. И трагическая гибель патруля тому наглядный пример. «Им следовало арестовать нарушителей сразу же», – резюмировал господин Карьян.

К нашему величайшему сожалению, в его словах есть горькая правда. Мы призываем всех соблюдать осторожность, не выходить из дома с наступлением темноты и сообщать искателям и гвардии о каждом случае нападения на гвардейцев. Эта война еще не закончилась. Будьте бдительны. Королевская гвардия до сих пор не нашла, где находится змеиное гнездо, но змеи уже чувствуют себя хозяевами в нашем любимом городе.

Пока набирались гранки, стало известно, что следователем по делу о погибших патрульных стал Деймос Рэддок. Будем надеяться, народный герой быстро найдет и покарает преступников.

Шеф-искатель «Королевского вестника» приносит семьям Петрам и Картуш свои искренние соболезнования и обещает оказать всемерную поддержку. К этим словам присоединяюсь я, искатель Матьяс Бродэк, первый, кто узнал о трагедии и рассказал вам».

* * *

Часы над узким и высоким шкафом, набитым разнообразными справочниками, прочирикали короткую мелодичную трель, уведомив меня о том, что прошло уже три с половиной часа с тех пор, как Эсстель оставила меня одну, заперев дверь магией.

Я сидела на подоконнике, забравшись с ногами на широкую доску из каких-то мне неведомых особо ценных пород дерева, и читала справочник с многообещающим названием «Все знания, необходимые для управления людьми и деньгами». На деле же книжка представляла собой перечень сложных слов, которые автор пытался перевести на обычный язык, но не слишком в этом преуспел. Я успела дочитать до слов, начинающихся на букву «С», в частности узнала, что «Саботаж – есть умышленно злонамеренное поведение субъектов, имеющее цель противодействовать исполнению ими своего долга, но при этом подаваемое как истое стремление выполнять требуемые функции». Тяжело вздохнув, я заложила указательным пальцем место, где читала, и пролистала пару страниц вперед, чтобы узнать, что такое «субъект».

Впрочем, прояснить этот вопрос мне так и не удалось. Я услышала тихие щелчки поворачиваемого механизма с заданным числовым кодом. Тр-р-р-р, чик. Тр-р-р-р-чик. Тр-р-р-р-чик. Тр-р-чик. Скорее всего, первая цифра меньше пятерки, вторая больше, третья посередине между вторым и первым значением, а четвертая всего на две единицы больше или меньше третьей. Информация бесполезная, так как код от магических экранов во дворце постоянно меняет Служба безопасности, но тренировать слух – одно из важнейших занятий для того, кто живет в тенях. Как и подбирать коды для замков.

Экран, отливающий зыбким перламутровым маревом, исчез. Дверь в кабинет распахнулась и впустила раскрасневшуюся, взлохмаченную и явно раздосадованную принцессу. Она заметила меня не сразу, а когда увидела, помрачнела.

– Ты еще здесь? Заняться нечем?

Я закрыла книгу и придала лицу выражение виноватое, но честное. Личное обращение вместо официального – скорее хороший знак. Сегодня убивать меня не собираются.

– Вы включили экран, – вежливо напомнила я.

– Он сам включился… Впрочем, тебе полезно посидеть под арестом. Ты втянула меня в неприятности, – колючим голосом отбрила мои оправдания Эсстель. Она обошла меня по дальней стенке и рухнула в кресло, как подстреленная птица, всем своим видом олицетворяя крайнюю степень усталости. Хотя глубокие тени, залегшие под глазами, невозможно было списать на хорошую актерскую игру.

Что-то неуловимо изменилось в принцессе с тех пор, как она побывала с дипломатической миссией в соседней империи О-Диура. Вернувшись на праздник середины зимы, Эсстель избегала общения со мной, а я работала с королевскими портными, чтобы сшить для себя удобную и практичную одежду. Мы жили в разных мирах и редко пересекались до тех пор, пока вчера она не попросила меня об услуге, а сегодня – поприветствовала свернутой газетой по макушке.

Письмо в кармане напоминало о себе жесткими уголками. Я ощупывала глазами каждую черточку на лице Эсстель, будто придирчиво смотрясь в зеркало. Наложило ли на принцессу видимый отпечаток общение с ренегатом или я просто внушила себе, что он есть? Можно ли призвать в свидетели против наследницы её заострившиеся скулы, упрямо сжатый в ниточку рот и жёсткое выражение глаз?

Я поняла, что брови сами собой ползут вверх, образуя на лбу горестную складку, повторяя мимику принцессы.

«Прячь лицо под платком, я не могу смотреть, как ты все повторяешь за мной», – сказала принцесса когда-то давно, но магия помнила. И напоминала болью в висках.

Конечно, закрыть излишне самостоятельные брови шейным платком не выйдет, но до переносицы натянуть можно, что я и сделала.

Она заметила, что я закрыла лицо, и невесело усмехнулась, чуть покачав головой и полуприкрыла глаза на мгновение. «Опять ты повторяешь. А я и забыла. Как же это надоело. Но ничего не поделаешь» – говорил язык ее тела.

Я виновато опустила взгляд. В моей груди едва ощутимо вибрировала чужая печаль напополам с досадой.

– Сегодня мне пришлось много лгать и извиняться чтобы скрыть твою… некомпетентность в вопросе добычи магических вещей, – Эсстель выразительно посмотрела на книгу в моих руках. – Мне жаль, что я решила довериться тебе и попросила об услуге. Я не повторю своей ошибки, но и ты больше никогда и носа не показывай в Академии. Даже во время Ярмарки. Я хочу, чтобы ты подтвердила, что правильно поняла меня. Наказание за воровство в Академии – жизнь вора, если ты не в курсе. И в следующий раз ты будешь сама отвечать за свои действия перед магистрами.

– Я пх-поняла, – голос подвел меня и вместо столь же спокойного тона в ответ вышел какой-то полузадушенный хрип. Я бы предпочла совсем промолчать, но ничего не могла с собой поделать. Когда принцесса говорит: «Я хочу, чтобы ты…», мне хочется вцепиться ей в волосы – так сильна ненависть к ней в такие моменты.

Эсстель испытующе посмотрела на меня, а потом опустила глаза, внезапно всерьез озаботившись состоянием ногтей.

– Кстати, раз уж я приложила все мыслимые усилия, чтобы ни единым словом не выдать тебя, мне полагается часть добычи. Как ты считаешь? – как бы невзначай спросила она, и так, и эдак поворачивая ухоженные пальчики перед собой.

В этот момент стратегически выбранная позиция на подоконнике перестала быть такой уж удобной. Я соскочила на пол, но, на самом деле, предпочла бы провалиться под землю. Уши мучительно пылали, пока я безрезультатно подбирала самый верный и при этом обтекаемый ответ. Как бы ответить и при этом ничего не сказать?

– У меня украли тот браслет, что вы просили принести.

Эсстель посмотрела на меня так недоверчиво, будто ожидая, что я сейчас скажу, что пошутила.

– Сними платок и повтори, – велела она.

Я послушно стянула кусок ткани с лица и повторила.

– У меня украли тот браслет, что вы просили принести… но я знаю, где он.

– Гвардеец животик от смеха надорвал, когда узнал, что вор у вора украл, – процитировала детский стишок будущая королева и улыбнулась. Я от неожиданности забыла про контроль над телом и очнулась уже с чужой улыбкой на губах. Хотя отвисшая челюсть куда лучше выразила бы мои истинные эмоции. Никогда бы не подумала, что в курс подготовки наследной принцессы входит уличный детский фольклор.

– Вот и займись, в таком случае, поисками браслета. Или ты полагаешь, что можешь просто сказать мне: «ой, у меня не получилось», и на этом все? Мне нужен этот браслет и как можно скорее. Ступай…

Я послушно направилась к двери, но тут услышала за спиной.

– Постой-ка. Подожди минутку…

Подошвы сапог буквально приклеились к полу. Я безуспешно дернулась, прошипев под нос самое грязное ругательство, которое только знала.

Краем глаза увидела, как принцесса склонилась над стопкой и пробежала пальцами по ближнему краю, а затем сдвинула листы так, чтобы среди желтых гербовых листов сразу увидеть голубой оттенок письма. Я мгновенно поняла, что она ищет, и обреченно ждала развития событий.

Эсстель не поверила, что письмо исчезло, до тех пор, пока не разобрала все бумаги по одной. Она медленно подняла на меня глаза, ставшие большими, как блюдца.

– Пропала одна очень важная бумага… с моего стола… помню, как положила ее вместе с остальными и продолжила работать… – медленно, как во сне, проговорила она, не сводя с меня беспомощного или же растерянного взгляда.

Я вопросительно подняла брови и отрицательно покачала головой. Не знаю, мол. Не видела. Моя слабость – книжки читать, тяги к документам за мной замечено не было. С поличным за руку не хватали. Пока что…

Эсстель смотрела на меня, не моргая. Я молчала.

«Давай в окно выпрыгнем? Через дверь не советую – она поднимет на ноги стражу, и те на раз-два тебя перехватят!» – оживился демон.

Иногда мне казалось, что он ждет не дождется моей смерти.

«Может, вернуть ей письмо? Предостеречь связываться с братоубийцей? Рассказать, что мне угрожали? Как думаешь, захочет меня выслушать?»

«Она уже с ним связалась. И что-то не похоже, чтобы она считала нужным с тобой советоваться».

– Тень! Ничего не хочешь мне сказать? – в голосе принцессы зазвенел металл. Она вышла из-за стола и встала между мной и дверью, отрезая путь к отступлению. Скрестила руки на груди, приняв позу, отрицающую даже намёк на желание выслушать и понять.

– Зачем тебе вообще понадобилось письмо, которое ты не можешь прочитать? На нем пожизненная магическая защита.

«Она не допускает мысли, что магия считает нас одним человеком», – поняла я и затосковала. Ощущение несправедливости лишало меня сил на сопротивление. Вот поэтому я и отказалась учиться на телохранителя. Ну её в Бездну, лучше сковородки от жира отскребать!

Эсстель ни на миг не сомневалась, что письмо у меня. Она лучше всех умела читать невидимые буквы, написанные на моём красноречивом лице. Без лишних слов требовательно протянула руку ладонью вверх.

– Верни сейчас же! Я уже вызвала охрану. Еще минута-другая, и люди Рагнара будут здесь. Надеюсь, ты прячешь письмо не в нижнем белье?

– В кармане, – хрипло ответила я, в то время как приказ «верни» вызвал тянущее чувство под ложечкой.

Я неохотно вытянула из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, потратив на это действие не меньше целой минуты из отведенных на чистосердечное признание. Положила его на зеленое сукно письменного стола, избегая прожигающего взгляда принцессы. Вопреки ожиданиям, я не слышала никаких звуков из коридора. Никто не врывался в кабинет с оружием и не рвался обыскивать моё нижнее белье, хотя прошло уже больше двух минут.

– Сегодня ты превзошла саму себя, – вздохнула Эсстель, поднимая и разворачивая бумагу. Пробежала глазами по строчкам. Не опуская листок, посмотрела на меня поверх края.

– Нет, про охранников я… пошутила, – ответила она на мой невысказанный вопрос. – На этот раз… Знаешь что? Иди уже, пока я не передумала.

Видимо, на этот раз меня «спасли» от ареста совершенно бесплатно, причем дважды за один день. Вот это удача! Пожалуй, действительно лучше поскорее убраться отсюда, пока это ещё позволяют сделать через дверь, а не через окно.

Я уже взялась за медную поворотную ручку как услышала за спиной тихое, но отчетливое предостережение.

– Скоро сочтемся, Тень. Вот увидишь…

Ничего не ответив, я аккуратно прикрыла за собой дверь. Справа от дверного проема была установлена небольшая тускло мерцающая коробка с числовым колесом кодового замка в центре. Этой штукой управляется магический экран, защищающий вход в кабинет от случайных гостей. Не зря же я почти разгадала нужную комбинацию…

Этим вечером, прежде чем пойти спать, принцесса Эсстель включит волшебную защиту, а я дождусь, пока она заснет, и попробую подобрать четырехзначный код от замка и хорошенько поищу любые намеки на ее планы. Может, ей не придет в голову уничтожить письмо, которое, якобы, никто не может прочитать, кроме нее. Эсстель всегда чересчур уж полагалась на все эти магические штучки, в отличие от меня – по вполне понятным причинам.

Но и я в следующий раз не повторю своих ошибок. Письмо попадет в руки короля – чего бы мне это ни стоило. Мы еще посмотрим, кто с кем сочтется, принцесса.

Глава 5. Попытки обмануть судьбу

Глубоким вечером. Малая королевская библиотека

В какой-то момент все, кто был дорог мне, исчезали. Их голоса, отзвучав, стирались из памяти.

Лица я помнила отчетливо и ярко. Помнила живые глаза, подвижные брови, линию губ и форму носа. Настолько хорошо помнила, что пальцы зудели, требуя кусочек угля и бумагу – я смогла бы нарисовать своих друзей, врагов и собутыльников в любой момент, даже если бы меня подняли посреди ночи.

Но я не рисовала тех, кто исчез.

Знала, что получу в итоге. Их живые глаза будут смотреть на меня с немым укором. Брови на таких портретах станут изгибаться, собирая осуждающую складку на переносице, или трагично поднимутся надломленной линией. А уголки губ никогда не получится изобразить иначе как застывшими в презрительной гримасе.

Такие портреты рисовать не было смысла.

А старые рисунки я прятала или сразу сжигала. Разве что портрет мастера Парриша долго висел над камином в Малой библиотеке. Я приколола кусок бумаги Иглой к деревянной панели. Стилет мне в ту пору был без надобности, потому что меня вызывали исключительно ради доставки вина из запертого на ночь погреба. Так минуло несколько декад, прежде чем я поняла, что не болезнь вынудила мастера Парриша уйти со службы.

И меня позвали для того, чтобы доходчиво это объяснить.

«Я хочу, чтобы ты уяснила, что не можешь делать в Малой библиотеке всё, что вздумается. Мне понадобится новый архивариус, и он не должен даже заподозрить, что ты свила там гнездо, Тень», – сказал король, когда я принесла ему стопку подшитых указов о налоговых пошлинах.

Я уяснила. В тот же вечер, вернувшись в библиотеку, сгребла всё, что у меня было, и заперла в шкафу на ключ. Стилет тоже пришлось спрятать. Я долго стояла и разглядывала лицо доброго архивариуса, не решаясь испортить лист или бросить в огонь.

Тогда не верилось, что мастер Парриш тоже исчез, как остальные. Всё казалось, будто он вернется. Если не сегодня, так завтра. Откроет дверь Малой библиотеки своим ключом, поздоровается, скажет что-нибудь одобряющее.

Если подумать, я до сих пор ждала его.

Мне хотелось сейчас услышать его голос. Хотя бы воскресить в памяти.

Времени на поиск книги, между листами которой я когда-то спрятала рисунок, было предостаточно. Мне нужно было дождаться, пока принцесса закроет на ночь свой кабинет. А до того момента нужно было чем-то занять руки и голову. На виски уныло давило предупреждение: «браслет». Но я не обращала внимания.

У меня была задача важнее, и даже магия это понимала.

Король должен узнать о том, что его дочь связана с Братоубийцей.

Наконец, корешок одной из книг с описаниями земель подался под моей рукой. Оторванный! Я осторожно потянула: маскировка украденных из Академии книг была не такой уж надежной.

Томик с двумя обложками оказался про свойства магических потоков. Самый перспективный, как мне когда-то казалось. Я невесело усмехнулась и пролистала страницы с рисунками и формулами. Открыла на шестьдесят девятой странице. Мельком перечитала информацию об уникальной способности красных кристаллов накапливать энергию, но заставила себя отвлечься от букв и посмотреть на «волосатый» штриховой набросок углем. Попыталась услышать его.

Не помогло. Мастер Парриш не вернулся даже в качестве призрака, не шепнул: «Я с тобой, моя девочка». Больше четырех лет прошло с тех пор, как я попрощалась с ним, не зная, что это был последний раз, когда слышу его голос. Листок бумаги, с которого глядел тот, кто заменил мне отца, пожелтел от времени.

В этот момент я наконец поняла, что напрасно хранила портрет и пожалела, что не сожгла его тогда, когда король ясно дал понять, что архивариус не вернется. Невыносимо смотреть на лица тех, чей голос уже не можешь вспомнить.

Я медленно разорвала лист пополам. Сложила обрывки и опять разорвала. Я помнила его лицо так отчётливо, будто мы виделись только вчера. Хранить портрет того, кто исчез вслед за остальными, не имело смысла. Я достала из кармана магическую самопальную зажигалку. Открыла крышку, выпуская лепесток синеватого пламени. И скормила огню старую бумагу.

Всего лишь бумага и бесталанный рисунок углем – было бы о чем жалеть.

Я стряхнула с пальцев горящий портрет, осыпавшийся остывающим пеплом к моим ногам. Сунула за голенище сапога стилет и поправила на шее красный платок, потуже затянув узел.

Магистр Арри был моим новым шансом на освобождение от голосов Тех-кто-велит. Я рассчитывала, что он поможет разобраться со сложной наукой магических потоков и объяснит, как ко мне “прикрепили” магический контракт, за счет какой энергии приказы короля и принцессы имеют надо мной запредельную власть. Я понимала, что рискую, когда подстроила встречу в прачечной и всё, что за ней последовало.

Рискую не своей головой.

И теперь Арри убили у меня на глазах. И вместе с ним оборвалась призрачная надежда на освобождение.

В пальцах будто сам собой возник ломкий уголек из чугунной угольницы. На форзаце украденной из Академии книги появились первые штрихи: я наметила глаза и линию бровей.

«Ты довольно странная для аристократки, которая работает в королевской канцелярии».

Мне не удалось передать углем глубокую синеву его глаз. Раздумывая, как поправить неверную линию, я случайно раскрошила в пальцах уголек, и крошка осыпалась на набросок.

«Я не работаю во дворце. Я служу», – будто со стороны услышала свой неловкий ответ. Арри тогда понял меня неправильно, начал задавать уточняющие вопросы, каждый из которых загонял меня все глубже в пропасть лжи и стыда. Все закончилось тем, что я просто наглухо замолчала, не объясняя, как девушка Древней крови оказалась на должности посудомойки.

Я всегда только и делала, что лгала тем, кого любила.

Все, кто имел для меня значение, исчезали рано или поздно… И я знала почему, хотя гнала от себя эти мысли.

Я достала из кармана картонку, которую подобрала под дверью.

«Сиди тихо и никуда не выходи. Жди, когда понадобишься», – мелкие злые буквы с острыми хвостами скалились на меня с плотного шероховатого на ощупь прямоугольника. Я знала этот почерк. Начальник службы безопасности Дворца, бывший королевский гвардеец, временами бросал подобные записки в щель под дверью.

– И зачем я могу вам понадобиться, господин Рагнар? – вполголоса протянула я.

Эту записку я тоже скормила огню. Картонка горела неохотно, изливаясь тонким черным дымом. Магическая, может? Может, тоже… «динамическое отслеживание» в нее запихали или еще какую шпионскую дрянь?

– Против вашей магии у меня есть зажигалка, – промурлыкала я, с улыбкой наблюдая за тем, как плотная картонка все-таки поддалась огню, истлела и свернулась в быстро стынущую трубочку из серого пепла.

В потайном ящичке, из которого я достала зажигалку, осталась лежать стеклянная подвеска на тонкой серебряной цепочке. Глядя на нее, как на ядовитую змею, я коснулась указательным пальцем граненой бусины. Покатала туда-сюда, прислушиваясь к тихому стуку. Серебряный хвост полз следом, извивался. Намертво впаянный в стекло замочек для кулона прокручивался против часовой стрелки. Всего пара легких движений требовалась, чтобы открутить винтовую крышку. А внутри незаметно для стороннего взгляда пересыпался истёртый в пыль синий камень. Помедлив, я неохотно взяла подвеску и надела цепочку на шею. Спрятала бусину под рубашкой.

«Это на крайний случай», – объяснила я и не поверила сама себе.

«Стоит только предусмотреть самый крайний случай – и он не замедлит воплотиться. Это случайное совпадение, что предсказания имеют свойство сбываться, не так ли?» – мое сомнение немедленно отозвалось многословным эхом в пустой голове. Демон не имел привычки церемониться со мной.

Я вытащила из-под книжного шкафа моток прочной веревки с железным крюком на конце и, наступая на тщательно замаскированные выступы, забралась на самый верх. Хорошие шкафы раньше делали, надёжные, не то что сейчас – на хлипких ножках. Потянула на себя ручку, ногой толкнула неподдающуюся оконную раму на петлях. Проветривание в дворцовых библиотеках – что в Большой, что в Малой – было организовано с оглядкой на сохранность старых книг. Никто не предусмотрел заранее, что воровке будет не слишком удобно вылезать через узкую длинную форточку.

Впрочем, я привыкла. Намного проще выскользнуть через окно, чем обойти ночную стражу перед дверью.

* * *

Черепица похрустывала под ногами. Я осторожно пробиралась вперед, держась одной рукой за деревянный конек изгибающейся крыши. Взгляд привлекали огни под ногами. Будто шкатулка с самоцветами – и только я одна ей владела.

Мне нравилось смотреть на город тысячи огней с высоты птичьего полета. Только прячась ото всех на крыше Белого дворца я чувствовала себя свободной. А еще я любила разглядывать сияющие вывески. Магистры заставили их мерцать и менять цвета.

А год назад рабочие Академии установили деревянные щиты и обтянули белым сукном. По вечерам к ним слетались магические неживые птицы и светили потоками направленного света. В итоге на этих метровых щитах оживали картинки. Чаще всего они рассказывали о новых изобретениях Академии. К примеру, созданные год назад лампы, которые включаются легким прикосновением, только месяц назад сменили лампы, загорающиеся всего лишь благодаря хлопку ладоней. Сейчас на щите красовалась мотивирующая надпись: «Просто сделай следующий шаг». Рядом была нарисована девушка в красном платье с пышной юбкой и неправдоподобно тонкой талией. Еще секунда – и картинка с призывом сделать еще шаг сменилась на другую – с громким именем человека, которому принадлежит добрая половина всех местных швейных мастерских. Девушка с картинки никуда не делась, только поменяла позу и широко улыбнулась.

«Неплохой совет. Просто сделай еще шаг – и нет проблем, а?» – хмыкнул никогда не упускающий удобного случая задеть меня за живое внутренний демон.

Я послушно посмотрела вниз. С того места, где я облюбовала себе обзорную площадку, до земли было очень далеко. Если шагнуть, то, пока летишь, чего доброго, успеешь передумать. Моё чересчур живое воображение услужливо подсунуло мне фальшивое чувство падения, свист ледяного ветра в ушах и заставило глупое доверчивое сердце сжаться от ужаса перед неизбежной встречей с каменной мостовой. Фантомная боль от сокрушительного приземления вынудила меня отползти подальше, глотая ртом холодный воздух.

– Только если прикажут, – вполголоса ответила я и отвела глаза.

* * *

Как чувствовала, что Эсстель ещё не спит! Она только-только закрывала за собой дверь кабинета. Вокруг головы принцессы плавал светляк. Мягкий свет скользил по её лицу, выхватывая из полумрака то прямой нос, то маленькое ухо, то уставшие глаза. Она нажала кнопку, активирующую защитный экран и ушла в сопровождении магического огонька. С собой в руках не несла ничего, ну так это и не в ее привычках – брать работу в постель. Это только моя привычка.

А вполне может статься, что и чувствовала. За все эти годы так и не разобралась со всеми особенностями своей необычной природы. Временами я могла угадать, где находится Эсстель и «отразить» ее самочувствие, даже если между нами половина города. Могла ни с того ни с сего кивнуть или улыбнуться – даже если в этот момент сидела в полном одиночестве и сосредоточенно читала книгу или работала. Для меня оставалось загадкой, как работает наша связь, но я не могла отрицать, что она каким-то образом влияла на нас обеих. Правда, она была такой же непостоянной и непредсказуемой, как погода в конце зимы. То слабая, не ощутимая даже в двух шагах, то настолько сильная, будто наши души крепко держатся за руки, несмотря на стены между нами.

Если, конечно, она у меня есть – собственная душа…

Лично мне проще считать, что есть. А другие пусть думают, что хотят.

Король же рассмеялся, когда я пыталась рассказать ему о том, почему, по моему мнению, у его дочери иногда бывают непонятные фантомные боли.

«Душа? Это у моей дочери есть душа. А ты никто. Ты просто ее отражение, которое вытащили из-за стекла. Без нее тебя и вовсе бы не было, не забывай об этом», – так он сказал, и эти слова уродливым незаживающим шрамом остались в моем сердце навсегда.

Рука, уже дотронувшаяся до круглой ручки кодового замка, дрогнула.

«Стоит ли вообще пытаться доказывать что-то королю? Есть ли дело бездушному отражению до того, что однажды князь Алишер уже убил одного наследника тысячелетнего трона, а второй – будущий король Эриен – только чудом остался жив? – думала я, кусая губы. – А если я отступлюсь, что будет? Алишер убьет брата, затем Эсстель, займет трон и станет тираном? Я уже видела, как он жесток и… безумен. Да, ничуть не менее, а то и больше, чем Эриен».

Я укусила так сильно, что еще долго потом ощущала, как пульсирует кровь в онемевшей губе. Как ни странно, это помогло лучше сосредоточиться на задаче. Прислушиваясь к едва слышным щелчкам замка, я считала про себя, и успешно подобрала необходимую комбинацию цифр. Магический щит, напоминающий растянутый на рамке гигантский мыльный пузырь, отключился. Не мешкая, я проскользнула внутрь и только потом достала и оживила светляка. Зажигать лампы не планировала – такую роскошь может позволить себе тот, кто находится в кабинете, имея на то полное право. Это не я.

Поверхность письменного стола была совершенно пустой. Я невесело усмехнулась. Как понять эту девушку, которая с одной стороны не доверяет мне и на полриена, а с другой – никак не препятствует играть против нее?

Я села в кресло и принялась по очереди выдвигать ящики. В ящиках болталась куча барахла, даже кое-какая косметика, но не было ни единой бумаги.

Гадая, где можно спрятать документы, откинулась на спинку кресла.

«В корзине посмотри», – подсказал демон.

Опустила глаза. Как и следовало ожидать, корзина тоже была пуста. Мгновение помедлила, задумавшись, но демон сообразил быстрее.

«Беги!»

Слишком поздно я поняла, что угодила в ловушку. В коридоре послышались торопливые шаги. Я вскочила на ноги.

Взгляд заметался по комнате, в поисках укрытия.

«В окно!»

Без раздумий, подскочила к окну и повернула ручку, распахивая створки. В эту секунду за спиной распахнулась дверь кабинета.

– Держи вора! – закричал кто-то.

Не оборачиваясь, я запрыгнула на подоконник и шагнула вперёд.

Бегать по крышам – это надо уметь. На мое счастье, никому, кроме меня, не приходило в голову тренироваться в этом искусстве годами. Пока до безопасников дошло, что я не разбилась, выпрыгнув из окна, пока они обсуждали, насколько разумно прыгать вслед за мной, пока самые упертые спустились вслед за мной – я уже была настолько далеко, что могла себе позволить издалека наблюдать за тем, как продвигается погоня.

А продвигалась она с той же неуверенностью с какой здоровенные мужчины шли вперед по хрупкой черепице. Я укоризненно покачала головой. Преследовали еще и руками взмахивали, чтобы удержать равновесие – а скорее, чтобы с гарантией его потерять! Они не видели меня с той самой секунды, как я спрыгнула с подоконника, и азарт погони выветрился слишком быстро. Не успела я посмеяться над неуклюжими движениями балансирующих на узком коньке крыши мужчин, а они уже плюнули и развернулись. Товарищи спустили им веревку из окна кабинета.

Я позавидовала. Мне предстоял путь намного более сложный и опасный.

* * *

Дворец Тысячелетней династии правителей Акато-Риору – одна из старейших построек в Столице, дожившая до наших дней. Да что там, старейшая. Мегалитические сооружения Древних не в счет, потому что их святилища сложно назвать зданиями в каком-либо смысле кроме переносного. Дворец же изначально строился на века, с использованием первоначальной магии такой же надежной, как сама природа.

Как говорят, сегодняшняя магия, при всей своей тонкости, ни в какое сравнение не идет с прежней и выглядит примерно как отвертка против каменного топора. И вот этим «топором» Первые укрепили хрупкую покатую черепичную крышу и стены из гладко оструганного железного дерева, защитив основной комплекс залов от времени и катастроф. Территория дворца расширялась и прирастала новыми зданиями, галереями-переходами, но время от времени случались сильнейшие землетрясения и Белый дворец, как живой, отряхивался от всего лишнего, вновь становясь таким же, каким его рисовали на гравюрах безымянные мастера прошлых столетий.

Я любила и знала Белый дворец куда лучше, чем его нынешние обитатели вместе взятые. Мне был дорог каждый камень, которым он был облицован. Мне был знаком каждый тайный уголок в каждом из коридоров. Для такой, как я, Белый дворец со своей необъяснимо замысловатой планировкой стал настоящим убежищем.

Моя репутация неуловимой тени, умеющей исчезать в одном месте и возникать в другом, была бы не столь впечатляющей, если бы не секретные проходы, которые Белый дворец открывал только мне. Разве что король, несомненно, был в курсе прямых переходов и обходных коридоров. Именно Эриен Первый показал мне, по каким признакам можно понять, что в этом месте Древние оставили какой-то секрет. Эти секреты были не только дверьми. Были также потайные ниши разных размеров – от небольшой щели для тайного письма до целых комнат и коридоров, в которых вполне могла жить такая маленькая девочка, какой была я много лет назад.

«Если маленькая девочка сумеет раздобыть себе мешок, набитый сеном, то не просто жить, а даже с комфортом», – напомнил демон.

«Заткнись, тебя тогда даже не было! Что ты можешь знать о том, как я… да что ты вообще можешь знать, тупой демон!»

Я остановилась. Села на козырек, свесив ноги вниз и задумалась, как планирую спуститься с крыши. Можно, конечно, обойти кругом эту башню или ту, что расположена южнее, поискать открытое окно, но я сомневалась, что кто-то станет проветривать комнаты во вторую весеннюю ночь. Надо же было закрыть то окно, через которое вылезла! Это всё глупая привычка тщательно заметать за собой следы! Я посмотрела на спокойно спящий у меня под ногами Акато-Риору. Ту девушку с рекламного щита отсюда видно не было. Да и потом, механические птицы улетают после полуночи. Кому показывать картинки, если жители города стараниями Ночной гильдии все равно вынуждены сидеть дома? Самые смелые не уходят дальше небольших ночных заведений во дворах, где могут выпить рюмку-другую и сыграть с такими же отчаянными храбрецами в карты.

«Сделай следующий шаг», – посоветовал демон. У меня закружилась голова при мысли о том, на что я готова решиться. Без доказательств, на одной вере в то, что меня выслушают. Я точно сошла с ума!

В комнате его величества горели магические лампы, а значит, он не спал.

* * *

Изрядно исцарапавшись, я одолела непростой подъем на тот уровень, где находились личные комнаты короля. Очень удачно, что все коридоры, охраняемые магией и патрулируемые людьми остались позади. Я встала на козырек крыши, балансируя над пропастью, и постучала в окно с максимальной вежливостью, на которую только была способна в подобной ситуации. Я молилась всем Хранителям, чтобы в опочивальне короля не было посторонних фавориток, из-за которых он мог решить, что меня проще спихнуть вниз, чем объясняться потом с любовницами.

Мне пришлось несколько томительных минут трястись от холода и страха, цепляясь за почти несуществующие выступы, прежде чем за стеклом замаячило суровое лицо короля. Настолько суровое, что я даже в какой-то момент хотела сама разжать закоченевшие пальцы, чтобы не испытывать его терпение. Но это была глупая и недостойная мысль. Король бросился скорее дергать щеколду, чтобы открыть окно, и даже подал мне руку.

Сбивчиво благодаря хозяина за помощь, я первым делом бросила быстрый взгляд на большую кровать, изголовье которой было спрятано в нише за пологом. Не расправлена. Король еще не ложился – ни один, ни с кем-то. Хотя успел раздеться – и оставался только в свободной сорочке и черных домашних брюках. Безупречно белая рубашка, с широкими рукавами, собранными на защипы у запястий слегка просвечивала в искусственном освещении, вполне отчетливо обрисовывая крепкий торс, и я старательно отводила глаза, чтобы не пялиться на мужчину, который в каком-то смысле годится мне в отцы. Вместо этого рассматривала начищенные до блеска носки его лакированных туфель.

– Что ты за-абыла в моих поко-оях, Те-ень? – мягко спросил он. Его глубокий голос звучал скорее благосклонно, чем раздраженно.

Я надеялась, что Эсстель ещё не рассказала, как она умно расставила силки в своем кабинете и едва не поймала «лисицу». Поэтому не хотела медлить с неприятным разговором. Ведь стоит принцессе сказать что-то в духе: «кстати, папочка, если Тень заявится тебе под окна и начнет рассказывать о моей измене, не слушай», как я потеряю последний шанс рассказать о том, как наследница подставила меня. Дважды.

– Мой король, я… я…

Найти бы только нужные слова… Я шарила взглядом по комнате, в поисках подсказки. Зацепки. Хоть чего-нибудь! Так сложно говорить с людьми, которые не умеют читать мысли, как демон! А еще сложнее – с королевской семьей, члены которой во сто крат сильнее и влиятельнее меня. Сколько раз уже обжигалась! Стоит сказать что-то не то – и ты уже в опале, месяцами прячешься по углам, пережидаешь монарший гнев, и в следующий раз язык и вовсе отказывается повиноваться – для твоего же блага.

Я глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.

– Ваше величество… – более формально начала я и осеклась. Увидела бутылки и бокал на ночном столике.

«Забыла, какой сегодня день? – сочувственно поинтересовался демон. – Бывает».

«Забыла, что уже завтрашний день. Я и не знала, что он теперь начинает с ночи», – мысленно ответила я, медленно отступая к окну. Разбитые надежды с тихим звоном осыпались в груди. Слишком поздно я заметила стеклянное выражение потемневших глаз Эриена, его неловкие движения и некоторую смазанность речи. Король был пьян. В таком состоянии он совершенно не владел собой и был просто-напросто опасен.

Король Эриен перехватил мой взгляд и помрачнел.

– Да-а, ты немного не во-овремя, – покачиваясь, будто шел не по ровному полу, а по палубе корабля, он подошел к ночному столику и налил вина в бокал. Поколебавшись, протянул бокал мне.

– Но раз ты здесь, то присо-оединяйся. Это при-иказ.

Неуверенно приняла бокал и вернулась к подоконнику. Король, тем временем, неторопливо сходил в соседнюю комнату и вернулся с ещё одним бокалом в руке. Налил себе и сел в кресло. Пригубил вино. Как знаток (а большего знатока дорогих вин во всей стране не сыскать), покачал бокал в руке, не забыв оценить аромат и цвет. И все это в молчании и с убийственно серьезным видом, будто напиваться – это дело государственной важности.

Я тоскливо смотрела на перламутровую, мерцающую в бокале густую жидкость. Хотела бы знать, чем так прогневила Создателя и Хранителей, что они забрали у меня удачу и только потешаются в ответ на все попытки выкарабкаться из неприятностей. В горле пересохло. Отчаянно захотелось выпить вино одним глотком. А потом осушить новый бокал… И так до тех пор – пока последняя мысль не погаснет в сознании.

«Присоединяйся».

Я сделала маленький глоток. Не помогло. Оставить бокал не получилось. Я моргнула – и вновь обнаружила, что держу бокал у губ.

– Хороший год, – одобрительно сказал король, смакуя вино, – в этот год родилась Эсстель.

До меня не сразу дошло, что он говорит о том, в какой год собрали виноград для изготовления этой бутылки. Покивала с растерянным видом и уткнулась носом в бокал. Вино пахло резко, как любой алкогольный напиток – какие уж там оттенки, для меня все без исключения сорта и виды столь же однозначны, как чистый спирт.

– Когда Эсстель родилась… один человек, ты его не зна-аешь… сказал, что она будет последней в нашем роду, представля-яешь? И это не просто какой-то там старый бо-олтун, от которого можно просто отмахнуться… изгнанием! Это был человек осо-обенный. Дре-евняя кро-овь…

– Что это за человек? – быстро спросила я, стараясь извлечь хоть какую-то пользу из неуместных откровений хозяина.

– Я же говорю, ты не знаешь! Его больше н-нет, – король говорил сквозь стиснутые зубы. Я посмотрела, как он до побелевших костяшек сжимает и разжимает свободный кулак и сочла за благо прикусить язык.

– Я тогда был молод и глуп. И впечатле… лителен. Думал, что смогу обмануть судьбу. Но судьба обманула меня! Они отравили мою Лираэли, когда она вынашивала наследника! – король от избытка чувств выплеснул в очаг вино из бокала. Угли зло зашипели, но языки пламени ничуть не замедлили свою пляску.

Король задумчиво прислушался к шипению вина на горячих углях. По комнате поплыл одурящий запах алкоголя, от которого у меня почти сразу закружилась голова. Дальше мужчина говорил без восклицаний, но голос его звучал очень низко, застарелый гнев угадывался в каждом произнесенном слове.

– Мы с Эсстель остались одни. А тот подлец и предатель… он расплатился за своё предсказание. О-о, он сполна расплатился. Но мне не знать больше покоя. Ка-аждый год слышу его голос. Хочу помянуть свою королеву, но вместе с ней вспоминаю его… Если не будешь пить за королеву, рассержусь и придумаю какое-нибудь унизительное наказание, обещаю тебе, – почти трезвым голосом предупредил он.

Я поспешила сделать большой глоток.

Вино на меня действовало не самым лучшим образом. Я быстро пьянела, а потом засыпала. В портовых кабаках надо мной всегда потешались из-за этого.

– Подойди, налей еще. И сядь к огню, рядом. Почему ты заставляешь своего короля разговаривать с тобой через всю комнату?

Рядом с камином стояло всего лишь одно кресло, и оно было уже занято монаршим задом. Вздохнув, я опустилась на пол, подобрав под себя ноги, как благовоспитанная барышня. Король одобрительно салютовал бокалом. Я изобразила ответную улыбку и ответила ему тем же. Интересно, успею ли хоть слово вставить до тех пор, как свалюсь от выпитого? О способности короля перепивать на спор своих придворных легенды ходят не только в Акато-Риору, но и за его пределами.

Король дождался, пока я выпью второй бокал, и только позаботившись о том, чтобы он был вновь наполнен, продолжил:

– Ты… тебе всегда говорили, что ты – ошибка, неудачное последствие эксперимента… Но на самом деле все несколько ина-аче. Это моя идея! Это все полностью моя идея! Я хотел, чтобы ты умерла вместо Эсстель… Никто больше не знал. Даже моя дорогая Лираэли… О, если бы она только знала, что я натворил!

Король, приговоривший две бутылки вина в одиночку, выглядел как больная собака. Как какой-нибудь здоровенный чистокровный пес, выведенный специально для императора О-Диура. Больной, со слезящимися глазами – но при этом все такой же величественный и внушающий страх. Ума не приложу, как это совмещалось в одном смертном человеке, да еще настолько несчастном.

Вот уже полное десятилетие он оплакивал смерть супруги, которая скончалась на второй день весны, не сумев дать жизнь его наследнику. По слухам, магистры и лекари настаивали, что нужно выбирать, кто будет жить, а король в ответ спустил одного из них с лестницы. В итоге оказалось, что смерть и не собиралась выбирать. Она забрала обоих – и королеву, и новорожденного принца.

– Ты выросла такой похо-ожей на Лираэли, – хозяин смотрел на меня без обычного отчуждения. – Ей бы понравилось, как сильно ты любишь книги, что таскаешь их у магистров. Она тоже обожала читать и не любила этих проклятых умников.

Я молчала и ненавидела себя за это. Моя жизнь зависела от того, успею ли вставить в поток излияний пьяного монарха дурные вести, но я не нашла в себе сил открыть рот и произнести хоть один звук.

– Эсстель похожа на меня. Она готова на всё, если считает, что поступает пра-авильно. А ты не такая. Заба-авно, да? – он тихо рассмеялся, будто сказал что-то невероятно смешное.

Вот он – тот самый момент, когда я показалась ему в чем-то лучшей версией, чем Эсстель. Сейчас – или никогда!

– Мой король, я должна сказать вам…

– Ш-ш-ш-ша! Давай пей. Мне нужен достойный соперник, а не шулер, тайком пропускающий ход.

Я покорно допила остатки вина. С чего мне померещилось, что он готов меня выслушать? Такое было вообще хоть раз? Я не могла сходу припомнить.

«Никто не спрашивает тень, куда идти» – говорили люди. Король Эриен очень любил эту поговорку. Еще бы – у него была не фигуральная, а очень даже живая и разумная Тень на побегушках. Глядя на меня, король снисходительно улыбнулся – точь-в-точь как один из тех парней за стойкой в дворовых питейных, чьи улыбки греют не лучше чем ледяные шарики в стакане с вином.

– Расскажи, как тебе удавалось проникать в Академию но-очью?

Я мысленно застонала. Демон в голове обрадованно заржал. Он предсказывал, что король в первую очередь спросит об этом. Ну, не в первую очередь, но да, без этого вопроса не обошлось.

– Нашла лазейку в магическом куполе, – быстро протараторила я, выполняя приказ, и тут же хотела продолжить, – Мой король, я должна сказать, что принцесса…

Он не дал мне закончить. Наклонился вперед и доверительно прошептал:

– Принцесса говорит, ты уже несколько лет крадешь книги из Великой библиотеки. Это правда?

– Да, мой король.

Он сильно хлопнул ладонью по колену и весело расхохотался, запрокинув голову, как будто в коротком ответе услышал полную версию моих приключений, начинающуюся с фразы «в тот раз я чуть не попалась».

– Нет, ну какова, а? – он весело подмигнул, приглашая тоже поучаствовать в его веселье, но я лишь фальшиво улыбнулась.

Эту версию безумного короля я боялась куда больше, чем обычную: ту, что смотрит на меня как на пятно грязи, испортившей парадную мантию.

– А как тебе это удается? Кто-то тебе подсказал?

– Есть… был один человек, который помогал мне. Он не знал, что я ворую из Академии. Способ обманывать их защиту я нашла в книгах. Сшила специальную сумку и накидку из волокон жгучей зубчатки. Но этой сумки у меня больше нет. И я обещала принцессе, что больше никогда не ск…копро… скомро… – я никак не могла вспомнить сложное слово. Вино уже добралось до моей крови, и язык постепенно выходил из подчинения.

Король широко улыбнулся и долил мне еще вина, хотя я не успела допить бокал до дна.

– Подумаешь, принцесса! Если к-король попросит, ты ведь принесёшь ему одну вещь… или парочку… из Академии. Верно? – он выразительно поднял брови. – Р-рагнар тебе об… обрисовал ситуацию, верно?

Я вспомнила, как неохотно горела картонка со словами «жди, когда понадобишься».

– Ваше величество, я сделаю все, что вы прикажете.

Я попыталась учтиво поклониться, но совсем позабыла, что сижу на коленях. В итоге только вино разлила. С некоторым сожалением подумала, что вино-то неплохое, жаль его просто так на пол выливать. На лице короля отразились те же мысли. Тем более, то была последняя порция. Три бутылки стояли рядком, пустые, как жизнь алкоголика.

– Вот и у-умница, – с этими словами он поднялся из кресла. Жестом остановил меня, когда я хотела сделать то же самое. – Поговорим об этом завтра. Можешь пере… переночевать здесь. Я принесу тебе подушку и одеяло.

– Но ваше величество, я пришла, чтобы…

– Я сказал. Поговорим завтра, – раздельно произнес король, не выносивший, когда ему перечат в таких, как он выражался, простых вещах. Эта милая черта характера особенно роднила его с дочерью.

Я виновато опустила глаза. Действительно, куда мне начинать такой серьёзный разговор, когда мысли путаются, а глаза слипаются. Завтра… Я подумаю об этом завтра.

Глава 6. Настоящий безумный правитель

Раннее утро. Королевские покои.

Просыпаться с первыми лучами солнца – сущее мучение, если привык вести ночной образ жизни. И вдобавок накануне перебрал с алкоголем только ради того, чтобы королю не так скучно было пить в одиночестве.

– Просыпайтесь, госпожа, – чья-то легкая рука тормошила меня за плечо.

«Я бы с радостью, милая моя, но глаза будто песком засыпало» – ответила бы я, но язык едва ворочался. Вряд ли за внешней границей мутной пелены, окутавшей голову, смогли расслышать и оценить мое мысленное красноречие.

– Его величество велел разбудить вас, госпожа, – присоединился другой голос, ещё более юный и испуганный, чем первый.

Я резко села, распугав горничных. Они отпрянули в разные стороны как две черно-белые кошки, из любопытства подобравшиеся слишком близко к чутко спящей собаке. Я смерила обеих взглядом и, не мигая, уставилась на ту, что держала в руках кружку с водой. На вид горничным было больше пятнадцати, значит, они уже могли отвечать за свои преступления перед законом. Словно угадав опасное направление моих мыслей, девушки торопливо защебетали, то в унисон, то перебивая друг друга.

– Простите, госпожа, это его величество велел нам так сделать. Мы должны были разбудить вас. «Немедленно» – сказал он.

Ну как на таких сердиться? Подобная чистосердечная невинность наверняка обезоруживала даже безумного короля, правильно он выбрал тех, кто каждое утро помогал ему проснуться. Но выливать на живого человека кружку воды – это все же чересчур жестокий план. Я так им и сказала. Горничные закивали, соглашаясь, и одинаково заулыбались – чуть виновато, но с облегчением.

Я энергично потерла ладонями глаза. Хотелось еще хорошенько похлопать себя по щекам, прогоняя остатки тяжелого сна, но я побоялась, что набитая толченым стеклом голова не выдержит и с жалобным звоном разлетится на куски. Под сочувствующими взглядами двух девушек кое-как привела себя в порядок, расправила одежду, пригладила ладонями волосы. Подавила желание наставительно посоветовать им держаться подальше от алкоголя, чтобы не страдать наутро, как я.

– Где король? – поинтересовалась я, зевая.

– Его величество изволит завтракать в кабинете, как обычно. Просил вас присоединиться к его трапезе. Он сказал: «Немедленно», госпожа, – заметно нервничая, сообщила та, что выглядела постарше. Её серьезные серые глаза были полны осуждения. Она не могла оправдать мою медлительность. Какие могут быть потягивания и зевания, если король прождал уже целых пять минут?

Я вздохнула. Когда-то – ладно, совсем недавно – тоже такой была. Казалось, что если выложишься без остатка – не останешься без награды. Мне хотелось выполнить приказ не просто полностью, а в кратчайшие сроки, да еще от себя инициативу добавить – чтобы произвести впечатление. Но – скорее поздно, чем рано – поняла, что сколько дров ни бросишь в костер, тот все пожрет и останется таким же голодным. Образно говоря.

Королю Эриену было наплевать на то, что ты стараешься, растешь над собой, учишься думать и предвидеть ситуацию наперед. Он требовал точного исполнения приказов. Если попросит положить в костер одну маленькую веточку, можно не трудиться тащить на плече целое полено, которое будет гореть дольше и ярче. Думающих своей головой король не жаловал, потому что не хотел брать на себя ответственность за чужие просчеты. Но зато с таким хозяином можно вообще никогда не думать. И не пытаться взваливать на спину больше необходимого минимума. С такими мыслями и кислой миной на лице я прошла мимо горничных, не слишком учтиво склонивших головы мне вслед.

В узком коридоре, скрестив на груди мускулистые руки, стоял и ждал кого-то – меня или самого короля – начальник дворцовой службы безопасности.

Мне пришло в голову ускорить шаг, чтобы обойти господина Рагнара стороной, но он неожиданно схватил меня за локоть. Прижал к стене, ударив затылком. Я вскинула глаза и задохнулась от душной ярости в чужом взгляде.

– Мне докладывают, что ты опять прыгала по крышам. Вчера ночью.

Я дёрнулась. Проще вырваться из железных челюстей захлопнувшегося капкана, чем из цепких пальцев гвардейца.

– Я отвечаю за твою безопасность, слышишь? Если из-за вашей долбанутой древней магии, твоя страсть влипать в дерьмо по самые уши отразится на здоровье принцессы, я устрою тебе принудительный отдых в карцере, ясно? Я не привык повторять приказы дважды, но для тебя сделаю исключение: сиди в своей библиотеке и даже не думай искать развлечений в городе.

– Так точно, – выдохнула я. Стальные тиски на руке разжались.

Я вытянулась, как струна, подражая гвардейцам, стукнула кулаком по груди:

– Разрешите выполнять?

– Шут в юбке, – оскалился господин Рагнар. – Дошутишься.

Отвесив глубокий поклон, я развернулась и зашагала прочь, чувствуя спиной взгляд Рагнара. Свернула на лестничный пролет и начала спускаться, цепляясь за перила, как утопающий хватается за кусок плавника. Ноги подкашивались от голода, но показывать это не хотелось.

Браслет на руке ожил и начал сердито нагреваться. У меня заныло в животе от беспомощного ожидания очередной нахлобучки. Я выскочила с лестничного марша и понеслась вперед по коридору до тех пор, пока могла терпеть жжение на руке. А потом забралась с ногами на широкий подоконник и распустила подвязы тяжелых штор, чтобы они скрыли меня от посторонних глаз.