Читать онлайн Непорочная

1 глава

– Покажи еще раз, я не запомнила, – просит Эль, моя соседка по комнате.

Поднимаю руку и прижимаю большой палец к ладони, а затем обхватываю его другими четырьмя пальцами. Расслабляю кисть и повторяю.

– Это точно всемирный сигнал о помощи? – Эль с недоверием и одновременно любопытством смотрит на меня. – Ни разу не видела, чтобы им кто-то пользовался. По крайней мере, в моем окружении.

– Если что, в баре, куда мы собираемся, в женском туалете висит памятка, какой коктейль и с какими добавками заказать на случай, если твой новый знакомый будет настаивать на продолжении вечера, а ты этого не хочешь.

– Правда? Мне казалось, это шутка… Постой, откуда ты знаешь? Ты же почти не выходишь на улицу!

В этом городе я действительно редко куда-то выхожу, а вот там, откуда приехала, приходилось почаще выбираться в свет.

– Постоянно мониторю соцсети.

– Ладно, мне эта информация ни к чему. – Эль идет к шкафу и достает платье. – В этом баре повышаются шансы встретить состоятельного парня. У меня в планах как раз урвать такого.

Все-таки иметь свой круг общения, хоть и небольшой, – бесценно. Я привыкла к Эль и ее взбалмошному характеру, а наши с ней редкие вылазки в город очень расслабляют и отвлекают меня от сложной умственной работы.

– Но жест, я запомнила. Буду сигнализировать каждому в баре, чтобы помогли спасти тебя от твоего главного абьюзера, – кивает Эль на мой ноутбук. – Ты сколько времени провела за ним, м? У тебя скоро горб на спине вылезет, и очки с во-о-от такими линзами будешь носить! – Она показывает пальцами толщину стекол.

Их точно не существует в природе.

– Я ведь почти собралась и даже не открывала сегодня ноутбук. – Трясу косметичкой, заканчивая наводить марафет и улыбаясь во весь рот.

– Ну да! А завтра опять в свой виртуальный мир погрузишься? Вот только молодость пролетит, а красота зачахнет. Нужно жить здесь и сейчас, – наставляет меня подруга.

Метр с кепкой, а туда же.

Может, она и права, но тусовки отнимают много сил, а профита от них никакого. Лишь усталость и головная боль. Куда интереснее заниматься своим делом. Ну или путешествовать, когда появляется возможность сменить обстановку.

– У тебя ко7гда в последний раз парень был? – продолжает Эль свой допрос.

В последний? У меня и первого толком не было, но вслух не берусь об этом говорить.

– То-то и оно, – хмыкает Эль, по-своему истолковав мое молчание. – Это надо срочно исправить.

Закончив со сборами, мы вызываем такси и едем в бар. Данное себе обещание не думать о работе я с треском проваливаю уже через полчаса. Из головы не идет, что в недавно взятом заказе, в последний момент всплыли нюансы и мне на свой страх и риск пришлось согласиться на совсем не привычные для меня вещи.

У входа в бар полно народу и жесткий фейс-контроль, но нас пропускают.

– Места у барной стойки бесплатные, или же можем предложить вам столик с депозитом, – говорит девушка-администратор.

– Столик. Наверху. – Я оглядываюсь по сторонам.

Не так часто отдыхаю, и лучше переплатить, чтобы сидеть в хорошем месте с таким же обзором. Хотя это не гарантирует получение приятных эмоций.

За дополнительную плату нам предоставляют стол с лучшим видом. Из минусов – поблизости отдыхает компания. Сплошь из мужчин.

– У вас есть на примете что-нибудь еще? – указываю я в сторону шумной компании.

– Все будет хорошо, мужчины респектабельные, лишнего себе не позволяют, – заверяет девушка. – Это наши частые гости. Жалоб ни разу не поступало.

– Спасибо. – Бросаю еще один взгляд на сборище «респектабельных гостей». С виду и впрямь приличные. Но, как по мне, это ничего не значит. – И все-таки, есть место подальше? – гну свою линию.

– К сожалению, нет, – вежливо улыбается администратор и, пожелав нам хорошего вечера, уходит.

Мы с Эль располагаемся за столом. Подруга сияет от радости.

– Боже! – восторгается она. – Тут так пафосно, что не знаю, какой вилкой себя заколоть, – произносит с придыханием, когда официант раскладывает приборы на столе и оставляет меню. – Спасибо, что согласилась пойти. Я почти два месяца грезила здесь оказаться! Просто чудо, что нам достался столик, обычно тут всегда ажиотаж.

Сервис в заведении и впрямь на высоте. Да и музыка отличная. Мне тоже нравится. Но до такой радости, как у Эль, далеко.

– И компания поблизости что надо. Вот бы с кем-то из них познакомиться…

– Даже смотреть не собираюсь! – обрываю я Эль. – И ты отвернись! Давай сначала поедим.

Мы заказываем ужин, официант приносит бутылку шампанского. С наслаждением нарезаю ножом сочный стейк и наконец-то, впервые за весь этот нескончаемо длинный месяц, пока корпела над работой, испытываю легкость.

– Так, все. – Эль складывает приборы в тарелку. – Еще чуть-чуть, и я лопну! Надо срочно отправляться на танцпол.

Пожалуй, соглашусь.

Я собираюсь выйти из-за стола, но, заметив входящее сообщение на телефоне, зависаю.

«С днем рождения, малышка. Не знаю, где ты, но хочу надеяться, что счастлива».

В сердце будто стрела прилетает. Зачем сейчас, в тот самый момент, когда мне так хорошо?.. Весь день был для того, чтобы его испортить!

– Ух ты! У тебя день рождения и ты молчишь? – удивляется Эль, увидев текст.

– Номер недавно купила. Часто шлют спам или какие-то причудливые сообщения, похожие на это, – как можно непринужденнее отвечаю я и затемняю экран.

– Ну ладно… – Она пожимает плечом. – Пошли. – Берет меня за руку и тащит к лестнице, ведущей на танцпол.

Мы оказываемся в гуще движа и веселья, но ощущаю я себя так, будто разучилась танцевать. Тело не сразу вспоминает, что дано мне не только для того, чтобы без конца сидеть у компьютера.

– Эй, детка, – обжигает плечо чей-то шепот. – Глаз не могу от тебя отвести. Уединимся?

– Нет.

– Ну зачем же так категорично? Бывает, совершенно незнакомые люди заинтересовывают нас с первого взгляда, даже до общения с ними. Ты такой случай. Точно тебе говорю, – пытается клеить меня какой-то болтливый мажор, который косит под романтика.

– Нет, – повторяю тверже и отхожу к барной стойке. Прошу у бармена воды.

– Может, номер свой дашь? – не отлипает ухажер.

– Нет.

Его упорство в какой-то степени начинает забавлять. Не припомню, когда я столько практиковалась в отказах. Улет!

– Ну тогда мой запиши, – продолжает настаивать поклонник. – Позвонишь, когда будет желание, встретимся в более спокойной обстановке.

– Без проблем. – Достаю телефон из сумочки. – Твой номер украсит мой черный список. Диктуй.

– Стерва, – зло бросает парень и наконец оставляет меня в покое.

Я пришла расслабиться, выплеснуть энергию, перезагрузить мозги и перестать думать о проекте, который недавно доделала. Да хотя бы просто подвигаться и растормошить одеревеневшие от бесконечного сидения мышцы. А не знакомиться с первым встречным и уединяться с ним где-то по углам.

Ко мне подходит Эль, обмахивая лицо ладонью:

– Уф-ф! Как же мне здесь нравится!

Да, на танцполе оживленно. Допиваю воду и опять устремляюсь в толпу. У подруги запала оказывается поболее, чем у меня. Я же окончательно выдыхаюсь после нескольких песен и поднимаюсь на второй этаж, за наш столик. Заказываю сладкое и воду. Официант после небольшой задержки приносит пирожное. Быстро уплетаю десерт и, набравшись сил, собираюсь вернуться на танцпол, но дорогу преграждает огромный незнакомец.

– Красивая. – Его взгляд ныряет в мое декольте. – Пошли к нам. Не обидим, – кивает бугай в сторону шумной толпы.

Реально толпы! Мужчин за столом уже человек пятнадцать, а то и все двадцать!

– Спасибо. Не хочу.

– Мы просто посидим.

– Я сказала нет.

Смотрю за его плечо и вижу, что он не один, рядом еще двое. Не такие огромные, к счастью, но все равно становится не по себе от того, что за мной, оказывается, следили, выжидали момент.

– Да не ломайся. – В глазах мужика читается похоть.

Тут же прошивает отвращением и хочется уйти. Флер легкости этого вечера внезапно сходит на нет.

Лишнего себе не позволяют и жалоб ни от кого не поступало? Значит, я буду первая!

Двое позади нас не торопятся вступать в дискуссию. Наблюдают. Забавляет, когда нарушают чужое личное пространство и унижают?

– Поломалась для приличия, и хватит. Идем. – Долговязый хватает меня за локоть.

Едва не падаю, потеряв равновесие, и вцепляюсь в край стола, чтобы устоять на ногах и не позволить этому пьяному хаму ко мне прикасаться.

– Я пришла отдохнуть в компании подруги. Не мужчин. Тем более незнакомых и выпивших, – чеканю зло. – Отпусти. – С силой дергаю руку из стального захвата.

– Я пока еще не много выпил. Или ты. – Мужик оглядывает наш скудно сервированный стол.

На миг смотрю на двух других. Они продолжают наблюдать за тем, как их в хлам пьяный друг пристает к нормальной, адекватной девушке. Один, тот, что повыше, цепляет взглядом в ответ. Таким задумчивым, холодным и одновременно пронизывающим, что сердце пускается вскачь, а ладони мгновенно потеют.

– Ну все, Богдан. Оставь девочку в покое, – бросает незнакомец, по-прежнему не сводя с меня пристального взгляда.

Телефон в руке вдруг оживает. И снова с поздравлениями от того же контакта, но в другом мессенджере.

Подвыпившего мужика будто подменяют. Он беспрекословно выполняет приказ высокого брюнета с модной стрижкой и, достав из кармана сигареты, направляется к лестнице.

– Проследи, чтобы глупостей не наделал, – кивает Мистер Икс своему другу, и через мгновение мы остаемся наедине.

От его взгляда меня будто по живому режут. Хочется отвернуться, и в то же время не могу пошевелиться и отвести глаза. Какая-то паранормальщина!

– Сколько тебе исполнилось?

– Двадцать один. – Чувствую, как учащается пульс. – И я не планировала встречать свой день в обществе незнакомых мужчин.

– Забавно это слышать, учитывая место, в котором ты выбрала отпраздновать свой день. – Последние слова брюнет подчеркивает интонацией, его взгляд замирает на моих губах, опускается к ключицам.

Каждый сантиметр тела, где останавливаются глаза этого мужчины, обдает жаром.

– Домой подвезти? – вдруг предлагает он. – Я здесь почти закончил.

– Нет, – повторяю то же, что и всем остальным.

Незнакомец, усмехнувшись, снова задерживает взгляд на моих ключицах. Поднимает глаза к лицу. Долгое мгновение мы смотрим друг на друга, а потом я хватаю клатч и чуть ли не бегом спешу убраться подальше.

Не покидает ощущение, что меня продолжают рассматривать. У лестницы на мгновение оборачиваюсь и вижу, что это действительно так. Незнакомец подзывает официантку и что-то у нее спрашивает, глядя на меня.

На танцполе я немного отвлекаюсь от случившегося, но когда мы с Эль возвращаемся за стол и просим счет, официантка вдруг сообщает, что его уже закрыли. Она желает мне счастливого дня рождения и вручает коробку с теми самыми пирожными, одно из которых я с аппетитом еще не так давно уплетала.

– Ва-а-ау, я что-то пропустила? – Эль подрывается с места. – А кто закрыл?

– Счет оплатили вон те молодые люди. – Официантка стреляет глазами в сторону «интеллигентов».

– Все-таки у тебя день рождения? – улыбается Эль, переводя на меня радостный взгляд.

– Это ошибка, – обращаюсь к официантке. – Мы сами все оплатим. Принесите счет.

– Оплата внесена. Причем в двойном размере. – Девушка отходит от нашего столика.

Такие дорогостоящие подарки от незнакомых мужчин меня очень напрягают. Боже, неужели и впрямь придется бежать за «особенным» коктейлем, чтобы бармен проводил нас с Эль до такси? Черт.

2 глава

– Ну ты и дуреха, Тонь! Думаешь, им не все равно, на что тратить бабки? Вон какие холеные, в брендовых шмотках, в часах, которые стоят, наверное, столько, что хватило бы на два первоначальных взноса за квартиру в центре города. На которую нам, кстати, за всю эту проклятую жизнь не заработать!

– Эль, прекрати…

– Явно ведь не бедствуют, этот счет им бы точно не ударил по карману.

– Нам тоже не ударит, – возражаю я. – И вообще, ты могла остаться с ними. Только без меня.

– И осталась бы! – недовольно буркает Эля. – Нормальные с виду мужики.

Вспомнив магнетический темный взгляд того брюнета, опять чувствую необъяснимый трепет.

– Нормальные не подсылают пьяных дружков, чтобы прощупать почву.

– А говорила, что отец алкоголик и ты почти сирота. Вот только деньгами и возможностями разбрасываешься, будто никогда на улице не жила! – Эль даже и не думает униматься, чем заводит и меня.

Из-за такой мелочи сцепились! Подумаешь, не захотела принимать никаких «подарков» от незнакомого мужика. Имею на это полное право!

– Напомнить, как в прошлом месяце мы неделю скрывались на даче у Тумановых, потому что ты располосовала лицо своему парню и потом боялась с ним встретиться? – выпаливаю, ощущая, как раздражение начинает переливаться через край.

– Рубин оказался плохим человеком, а я с плохими людьми не встречаюсь, – огрызается Эль.

Открыв приложение в телефоне, я проверяю, где такси, стараясь думать о том, что вскоре окажусь дома, а не о том, какую еще ответку бросить подруге. Если честно, очень устала.

– Блин-блин-блин… – испуганно верещит Эль, прячась за моей спиной. – Зачем я только о нем вспомнила?! Боже… Надо срочно уходить.

– Почему?

Поднимаю голову и, проследив за взглядом подруги, вижу ее бывшего парня. Если, конечно, пару недель встреч можно назвать отношениями.

– Да что ты так паникуешь? Вы же разбежались.

Эля пытается скрыться, но Рубин все равно нас замечает.

– Идем отсюда! – Подруга тянет меня за собой к выходу, причем не главному, а запасному.

О котором я до этой минуты даже не знала.

– Ты точно здесь в первый раз? – с усмешкой интересуюсь, забавляясь ее реакцией.

Еще пару мгновений назад Эль отчитывала меня за то, что я не приняла «ухаживания» какого-то смазливого толстосума, а теперь мы бежим по темному коридору от ее неказистого бывшего.

– Я с новым знакомым выходила покурить, пока ты богатого мажора клеила. За лестницей сейчас будет дверь на парковку.

– Да постой ты! Такси нас в другом месте ждет. Что не так с твоим Рубином? Ну увидит он тебя, что в этом такого?

– Быстрее ногами перебирай, Тоня!

С каждой новой секундой усиливается подозрение, что не только я чего-то не договариваю о своей жизни.

– Ну-ка стой, Элина! – кричит Рубин нам вслед. – Все равно догоню, дрянь!

– Что ты натворила, Эль? – Теперь и в моем голосе прорезаются встревоженные нотки.

– Я ничего. А вот Рубин барыжит дурью и, похоже, сам ее употребляет. В уши напел о любви, а потом пакет мне в руки сунул и попросил товар отвезти. Через весь город! – задыхаясь, отвечает она и толкает дверь на улицу. – Я его, конечно, послала и пакет в мусоропровод выкинула. Поэтому мы и шифровались тогда на даче у Тумановых. Думала, Рубин все понял и отстал от меня с концами, подобрав свою гадость. Но, видимо, нет.

– Офигеть!..

Интересно, в какой момент этот день пошел наперекосяк? В тот самый, когда мне пришло сообщение от человека, которого я не хочу видеть больше никогда?

– Так, давай звони таксисту, чтобы забрал тебя с парковки, а я попробую отвлечь Рубина. Встретимся дома.

– Эль, не глупи, вместе поедем…

– Это ты не глупи! Не я оплатила путевку и на днях уматываю отдыхать. Тебя из-за этой истории могут не выпустить из страны. Я отвлеку Рубина, а ты пока домой уедешь.

– Эль…

– Да ничего он мне не сделает! Я его в полицию сдам. Там ему и место. Иди, – толкает она меня.

Начинает мелко потряхивать. Ну и денек! Точнее, его окончание.

И ладно бы это, но на парковке ждет новый сюрприз. Не успеваю я пройти и пятидесяти метров, как чуть ли не носом утыкаюсь в спину того самого брюнета, который оплатил наш счет в баре.

Мужчина стоит у внедорожника и с кем-то болтает по телефону. Я тут же прячусь за соседнюю машину и жду, когда незнакомец договорит, сядет в свою тачку и уедет, но проходит две минуты, пять, а он и не думает этого делать. Таксисту за ожидание я должна уже больше пяти сотен. Хоть отказывайся и заказывай заново, по обновленной локации, но где гарантии, что такси приедет быстро, а я уйду незамеченной? Написав в чате водителю, чтобы подъехал ближе, выглядываю из своего укрытия, прижимая к груди коробочку с пирожными.

Ну что мне, в конце концов, сделает этот незнакомый мужик? Да ничего!

Водитель сообщает, что на парковку заехать не может и стоит у шлагбаума. Будет ждать столько, сколько потребуется, и я могу не торопиться. Еще бы! К тому времени, когда окажусь рядом с ним, плата за ожидание перевалит за тысячу. Дешевле пешком до дома дойти!

Собираюсь выйти, чтобы двинуться к месту, где ждет такси, но слышу, как совсем рядом останавливается машина. Брюнет продолжает с кем-то разговаривать, но уже не по телефону.

Еще почти семь минут ожидания, после чего машина, взвизгнув тормозами, уезжает с парковки. Кругом воцаряется тишина. Я пишу Эль узнать, как у нее дела. Она почти сразу отвечает, чтобы не беспокоилась за нее и ехала домой. Ну ок. Оглядываюсь по сторонам: брюнета нигде нет, внедорожник, возле которого он стоял, – на месте.

Всегда знала, что у меня есть склонность к авантюрам. Иначе как объяснить, что, будто ведомая шестым чувством, я делаю шаг к огромной машине. И уже в следующее мгновение сильно об этом жалею! Вот не доводит любопытство ни до чего хорошего!

– Эй… – лепечу, растерянно моргая.

Коробочка с пирожными летит на асфальт, к телу лежащего там же брюнета. Его бледные губы слабо вздрагивают, он будто пытается что-то сказать. Я опускаюсь на колени, осматриваю его. Вроде целый, крови на одежде нет.

– Тебе плохо? Вызвать скорую? Скажи хоть что-то…

Брюнет протягивает свой телефон, продолжая шевелить губами и тяжело дышать.

– Пароль… число пи… до десятого знака… – произносит еле-еле слышно.

Твое счастье, уникум, я в курсе, что это такое, и не нужно судорожно разгадывать твой ребус! На автомате ввожу цифры, снедаемая ужасом. Число пи до десятого знака после запятой…

Буквально на днях я совершила не совсем законные действия – подобрала этот пароль, чтобы взломать чужой компьютер. Еще удивилась, что довольно сложный набор цифр кто-то каждый раз вводит, и посмеялась над этим. Только сейчас ни капли не смешно. От нервяка ошибаюсь в одной цифре и ввожу пароль заново.

– Последний вызов… Пусть при… – Брюнет пытается сказать что-то еще, но закрывает глаза и отключается.

Засада полная! Кажется, жизнь собралась окончательно выйти из-под контроля! Или это давно произошло, просто я не хотела смотреть правде в глаза.

Набираю некоего Дана, который значится последним в списке вызовов, и сообщаю, что его другу стало плохо. Хотя, судя по резиновой пуле, найденной рядом, это было самое настоящее покушение. В трубке басом велят оставаться на месте и завершают разговор.

Знаю, что я не имею права копаться в чужом телефоне, но тем не менее бегло просматриваю приложения и чищу после этого память. От увиденного еще больше становится не по себе. Это не засада. Это полный пиздец! Хочется стереть себе память.

Бросаю телефон на асфальт, словно держала в руке ядовитую змею, и разглядываю красивое лицо брюнета. В ушах шумит, сердце колотится. Зачем я вообще согласилась выполнить тот заказ?

Нужно бежать, садиться в такси, ждать своего самолета и лететь на отдых. Немедленно! Если меня это, конечно, спасет…

Знакомый брюнета приезжает очень быстро. К этому времени с коробкой пирожных я снова прячусь за соседней машиной. Убедившись, что мужчине окажут помощь, потерянно плетусь к шлагбауму, позабыв про Эль, про все на свете…

Таксист моргает фарами. Я забираюсь на заднее сиденье, думая о том, что в этот раз на даче у Тумановых переждать не получится. Особенно если все, что я увидела несколько минут назад в чужом телефоне, – правда.

3 глава

От адреналина опять потряхивает. Я тороплю таксиста, чтобы ехал быстрее, и, оказавшись дома, тут же бросаюсь к ноутбуку. Пишу заказчику, что завтра хочу получить деньги за работу не вечером, как договаривались, а утром, и начинаю собирать чемодан. Нет смысла оттягивать неизбежное, дальше будет только хуже.

Звонок в дверь отвлекает от сборов. Смотрю в глазок и спрашиваю: «Кто?». Так поздно – я никого не ждала. Еще и Эль куда-то запропастилась. Однако не теряю надежды, что цветы, которые видны в маленьком отверстии, – это ее презент и эффектное появление.

– Вам доставка, – произносят писклявым женским голосом.

Я открываю дверь, уже уверенная, что это проделки Эль, но на пороге стоит незнакомая девушка примерно моего возраста.

– Здравствуйте. Это, наверное, вам… Соболезную. – Она сует мне в руки цветы, перевязанные черной лентой, и уходит.

Терпеть не могу желтые розы!

В букете торчит записка. Разворачиваю ее дрожащими пальцами.

«Надеюсь, этот год будет для тебя последним, сука. P. S. Если думала, что от меня можно скрыться, то, как видишь, нельзя».

Еще одно «шикарное» поздравление за этот вечер. Скрыться от Христофа, особенно с теми навыками, которым он меня когда-то обучил, – невозможно. Это было известно с самого начала, как и то, что его появление – всего лишь вопрос времени.

То ли от страха, то ли от усталости, или от всего вместе взятого, я оседаю на пол и даю волю слезам. Впервые за долгое время. И цветы эти с черной траурной лентой сейчас очень даже в тему. На секунду даже кажется, что Христоф вот-вот появится в комнате. Ненавижу!

Вытирая слезы, я думаю о том, что крутым финансистом, как мечтал отец, я не стала, зато влюбилась в программиста и вместе с ним постигала азы этой интересной профессии. Взломать любой компьютер не составит для меня особого труда. А если впредь буду тщательнее проверять информацию по заказу и избегать риска, то через пару лет смогу сколотить приличное состояние и больше никогда не иметь ничего общего ни с отцом, ни с Христофом. У каждого свой мучитель. У меня таких целых два.

Выкинув цветы в мусорку, я продолжаю собирать чемодан, переключаясь на исчезнувшую Эль. Очень переживаю за подругу. Оставлять ее совсем без присмотра на время моего отъезда не хотелось, и на днях я поделилась зараженной ссылкой, хотя обещала себе с близкими людьми так не делать. Эль по ней перешла. Я узнала пароль и теперь могу отслеживать жизнь подруги двадцать четыре часа в сутки. Пока включен телефон. Но сейчас он выключен! После запуска кода слежки ничего не происходит!

Страх опять топит с головой. Не следовало оставлять Эль одну. Но что теперь об этом думать?

Я иду на кухню и включаю кофемашину. Чтобы найти правильное решение, моим мозгам нужно что-то бодрящее, какой-нибудь допинг. Взгляд падает на коробку с пирожными. Ну не такой же!

Внутри все сжимается при мысли, что счет, с которого я увела деньги, принадлежит тому брюнету. Хотелось бы ошибаться, но факты указывают на это. Надо же было так вляпаться! Христоф как в воду глядел со своими пожеланиями и черными лентами. Необходимо как-то стрясти деньги с заказчика, успеть замести следы и улететь из страны. В противном случае у меня могут быть серьезные проблемы.

Эль появляется дома спустя два часа, и я испытываю облегчение такой силы, что аж ноги подкашиваются! Минус одна проблема.

– Я чуть с ума не сошла! – накидываюсь на нее с порога. – Почему так долго? Ты в порядке? – Осматриваю ее быстрым взглядом.

На Эль лица нет, бледная как моль.

– Не совсем, – отвечает она шепотом.

Глаза стеклянные. Да и сама похожа на хрупкую фарфоровую статуэтку: тронешь – и рассыпется.

– Так. – Я аккуратно обнимаю Эль и веду на кухню отпаивать чаем.

Хотя, наверное, не помешало бы чем-то покрепче, судя по ее сокрушенному виду.

– Рубин тебя… он…

– Нет, – качает Эль головой, опускаясь на стул. Смотрит перед собой в одну точку. – Но лучше бы так.

– Эль… – Щелкаю кнопкой чайника и сажусь перед ней на корточки. – Что произошло?

– Произошло… – неопределенно хмыкает она. – Этот козел меня на счетчик поставил. Тот товар, который я выбросила… Рубин сказал, что не нашел его, а там было очень много. Врет, конечно, все он нашел, но доказать я ничего не могу.

– Много – это сколько?

– Мне страшно называть сумму.

– Эль!

– Почти миллион.

– Рублей?

– Ну не долларов же. Откуда у Рубина такие деньги? Да и у меня тоже… Как вариант он предложил отработать.

– Что надо делать?

– Товар развозить.

– Ты ведь понимаешь, чем это тебе грозит?

– Понимаю. Сроком.

– Правильно, – киваю я. И вспоминаю: – А с телефоном что?

– Разрядился. – Эль достает мобильник из сумочки и кладет на стол. – Цветы? С черной лентой? – замечает торчащие из мусорки стебли.

– Не обращай внимания.

Я обнимаю ее за плечи и успокаиваю, потому что Эль вдруг начинает горько плакать. Да так сильно, что самой хочется присоединиться.

Отпаиваю подругу чаем и, выслушав сбивчивый рассказ о Рубине и его угрозах, укладываю ее спать, а сама сажусь за ноутбук.

Голова трещит от обилия информации и проблем. Я вставляю в уши наушники, чтобы хоть как-то отвлечься от удушающего ощущения нависшей опасности.

Сколько я живу в этом городе? От силы полгода? Ровно столько времени потребовалось Христофу, чтобы меня найти. Это не мало. Но и не много.

Сколько дней понадобится брюнету, чтобы отследить, кто увел с его счета внушительную сумму? Сомневаюсь, что на него дураки работают. Что самое интересное, я не знаю даже имени того, кому это понадобилось. В случае чего я – в двойной заднице. Хотя, учитывая произошедшее с Эль и сумму, которая ей необходима, чтобы Рубин перестал угрожать, – в тройной.

Когда под утро приходит сообщение от заказчика, становится понятно, что быстро решить мои проблемы не получится. Деньги, которых хватило бы, чтобы улететь и помочь Эль рассчитаться с долгом, обещают заплатить, но после еще одной несложной работы. Конечно же, со счетом брюнета. Прошлого раза оказалось недостаточно? Или пока человеку после покушения совсем плохо и он не следит за происходящим на своих счетах, можно сделать ему еще хуже? Что же за крыса завелась в твоем кругу, Мистер Икс?.. Хотя какой ты теперь Икс? Я знаю твое имя.

«Сколько у меня времени на подумать?» – пишу в окошке чата, сообщения в котором исчезают через минуту после прочтения.

«До шести утра», – отвечает заказчик.

Бросаю взгляд на часы. У меня десять минут, чтобы определиться. Прекрасно. Только не уверена, что смогу схватить чемодан и улететь в неизвестном направлении, бросив подругу в беде. Какой-то выбор без выбора, получается. Но… Если рискнуть и попробовать сделать все максимально оперативно, то завтра вечером мы с Эль будем лететь куда-нибудь в теплое место и отмечать нашу победу шампанским.

4 глава

– Расскажешь, от кого цветы? – просит Эль, кивая на букет роз.

Не мешало бы вынести мусор. Заодно и этот желтый веник прихватить. Раздражает.

– С меня завтрак, – ухожу я от ответа и показываю глазами на плиту: – С тебя уборка. Желательно по максимуму. И вещи на всякий случай собери. Только не очень много. Я вообще без багажа лечу.

– Я никуда не поеду…

– Поедешь, – мягко настаиваю. – Я зря, что ли, так рискую?

Эль шумно вздыхает.

Обычно подруга – ходячий сгусток энергии, а сейчас она словно заморожена в ледышку. Непривычно видеть ее такой несчастной.

– И все-таки, почему ты не сказала о своем дне рождения?

Заметив, что я недовольно сдвинула брови, Эль тут же продолжает:

– Мне надо отвлечься. Хоть на что-то. Кто прислал букет?

– Нечего особо рассказывать…

Посвящать кого бы то ни было в свои личные дела – ошибка, но, похоже, в общих чертах придется о себе поведать. Эль и впрямь надо отвлечься. Да и не только ей.

– Я вон тебе всю душу вчера излила… – даже не думает она сбавлять обороты.

Никогда не курила, но сейчас вдруг ловлю себя на мысли, что хочу попробовать. А еще – вернуться во вчерашний день и остаться дома. Порой жить в неведении лучше, чем знать о надвигающейся катастрофе. Выспаться бы тоже не помешало. Я валюсь с ног от усталости.

– Цветы мой парень прислал. Бывший. Мы встречались какое-то время. Я думала, у нас все по-настоящему, а оказалось, Христоф использовал меня. Держал при себе как страховочный вариант.

– Это он научил тебя клацать по клавиатуре и писать эти длинные формулы?

– Коды.

– Какая разница. – Эль закатывает глаза.

Вообще-то большая, но я не до такой степени зануда, чтобы объяснять это подруге. Тем более сейчас, когда она жаждет других историй.

– Да, он меня многому научил, из-за него я бросила экономический институт и пошла учиться на безопасника. Схватывала все на лету, стала лучшей на кафедре. Видеть восторг в глазах парня, по которому сходишь с ума, – непередаваемое ощущение! Постоянно хотелось быть еще лучше, получать его комплименты. Вот только лучшей я, увы, была лишь на словах и в картотеке студентов университета, а сердце Христофа давно занимала другая, и на мои чувства ему было глубоко плевать.

– То есть ты была у него не единственная?

– Хуже. Он был женат и скрывал это. Выяснился сей факт ужасным образом. На праздники Христоф уехал в другой город, якобы к родителям. Я решила сделать ему сюрприз к возвращению и взяла у его друга ключи, надела сексуальное белье… В общем, это был незабываемый вечер позора и унижения. Мой парень приехал вместе со своей женой.

– Бог мой, какой мерзавец…

– Только это еще не все. Христоф оправдывался перед женой, что я давно пытаюсь его соблазнить и разбить их семью. Это был удар ниже пояса. Тогда-то я и поняла, что была необходима ему лишь как преданная и умная овца, которая качественно выполняет свою работу. После такого предательства в кучу себя не собрала. На носу был диплом, экзамены… Я все завалила. Зато вдруг осознала, что мне на фиг не сдался этот универ, да и видеть Христофа я больше не могла. Взломала его телефон, подловила этого мачо на очередном леваке и сбросила видео его жене, кое-что еще замутила, а потом села в первый же автобус на вокзале и через несколько дней обосновалась здесь. Квартиру эту сняла. Остальное ты знаешь.

– Охренеть… И ты все это время молчала?

– Моя рана почти зажила. А раз зажила, то и не надо трогать. Стоит расковырять, как опять начнет саднить. Ну и вообще, в любой ситуации, которая возникает в паре, всегда виноваты оба. Я в тот момент была излишне романтична, в этом и заключалась ошибка. В подростковом возрасте, пока мои сверстницы интересовались мальчиками и ходили с ними на свидания, набирались опыта, я занималась учебой. А когда влюбилась и потеряла голову, получила такую пощечину. Мысль вступить с кем-то в отношения или хотя бы подпустить ближе до сих пор вызывает отвращение и страх.

– Постой, так ты девочка, что ли? – округляет глаза Эль.

Неопределенно пожимаю плечом.

– Еще раз охренеть, – усмехается она, и это ее первая улыбка со вчерашнего дня. – А с виду и не скажешь…

– Кругозор у меня широкий. Во всем остальном я наивна, словно ребенок.

– Нет, ну какой мудак… В голове не укладывается…

– Не меньше, чем твой Рубин.

– Вот как после этого людям доверять? – удрученно вздыхает Эль.

– Да никак. Но мне можно, – подмигиваю я, заканчивая жарить яйца на сковороде.

И едва не роняю наш завтрак на пол, когда несу его к столу.

– Ты вообще не спала? – Эль мигом подрывается помочь.

– Вообще, – отвечаю, садясь за стол.

Уснешь тут. Рискованно было соглашаться еще раз залезть в чужой компьютер, тем более когда уже оставила там свой след. Но бросить Эль в беде, с подорванным доверием к людям… Не такой я человек.

Мы с заказчиком договорились, что я получу аванс, а оставшиеся деньги – после того как доделаю работу. Проблема лишь в том, что ничего доделывать я не хочу. И так сделала больше, чем нужно.

После завтрака Эль выносит мусор и идет собирать вещи, а я сажусь за ноутбук. Увлекаюсь процессом по максимуму и не сразу замечаю, что нахожусь в комнате не одна.

– Постой… Это же вчерашний тип из бара, да? – оживляется Эль, заметив фотку на рабочем столе. – Ну да. Точно он. До чего же ты умная, Тоня! Как ты это делаешь? Ничего ведь о нем не знала, а уже фотка его есть!

Хочется громко рассмеяться. Умные в подобные ловушки не попадают, и их в последний момент перед отъездом не просят совершить преступление. Хотя это просто досадное стечение обстоятельств, а в моем случае – и неудачное. Я засветилась еще и вживую.

– Все-таки приглянулся он тебе, раз гуглишь, да?

В гугле о Леоне Дамианисе как раз ничего и нет. Даже фотографии. А вот в его личном компьютере этого добра оказалось достаточно. Я все сохранила в облако и поставила на папку зашифрованный пароль. Возможно, когда-нибудь пригодится.

– Видя тебя за работой, как не поверить, что при рождении раздают какие-то суперспособности?

– Этому реально научиться, – хмыкаю я.

– Шутишь? – бурчит Эль. – Для меня это похоже на иероглифы, а ты печатаешь свои коды, даже не глядя на клавиатуру! У тебя, наверное, в голове вместо мозгов встроенный компьютер…

– А ты, значит, мечтаешь о суперспособностях?

– Было бы круто деньги из воздуха делать или уметь превращаться в невидимку…

Я прожженный скептик, но сейчас тоже не отказалась бы помечтать о чем-то волшебном. Хотя одно чудо сделать все же получилось. Закрыв окно с фоткой Дамианиса, открываю программу слежки, чтобы вырезать необходимые фрагменты.

– Вот это, – киваю Эль, – благодаря тебе. Ну и лопуху Рубину, который повелся на наш трюк и перешел по высланной мной ссылке. Запомни, никогда так не делай. Особенно если ссылка с незнакомого адреса и номера. И тем более, если она от меня, – радостно смеюсь я.

– Я это уже поняла, – улыбается Эль в ответ.

Одной проблемой стало меньше. Фух.

– Никакие деньги этому мерзавцу можешь не возвращать. В ближайшее время Рубину не до того будет. Я почти весь день наблюдала за ним через прогу, и записанного материала вполне хватит, чтобы отмазать тебя от проблем, а «твоего парня» взять за яйца. На одном из отрывков, который я сейчас отправлю в полицию, Рубин сдает с потрохами и себя, и еще одного своего подельника. Таких, как ты, у них с десяток девчонок, и каждую первую они ставят на счетчик. Так что пусть с этим разбираются правоохранительные органы, а ты поезжай к матери и побудь с ней неделю, а то и две. Договорились?

В глазах Эль стоят слезы благодарности. Несколько раз она громко шмыгает носом, а потом бросается мне на шею. Обнимает так сильно, что мы обе едва не заваливаемся на пол.

– А ты? – спрашивает она.

– У меня есть одно незавершенное дело. Потом тоже уеду.

– Навсегда? – Эль словно читает мысли.

– Пока не знаю, – обманываю я.

– Тонь… – Эль опять всхлипывает. – Ты просто не представляешь, что для меня сделала… – Она еще раз крепко меня обнимает.

Конечно, представляю. И не прочь, чтобы и за меня вступился такой же «волшебник», но его, к сожалению, нет. Придется как-то самой выбираться из той задницы, в которой оказалась по собственной глупости.

5 глава

Я хватаюсь за гудящую голову и с трудом приоткрываю веки. Зрение никак не прояснится. Почему такое коматозное состояние? Стараюсь вспомнить, из-за чего оказался в отключке. События воспроизводятся с трудом.

Разговор с Даном, парковка, люди Маршалла… боль в груди, темная копна волос склонившейся надо мной девчонки из бара, ее испуганные глаза на пол-лица…

– Ну наконец-то очухался, – доносится сквозь гул знакомый голос. – Я уже думала по русской традиции, которые ты так любишь, в церковь ехать и за упокой свечку ставить. Правда врач отговорил, сказал, тебе еще рано.

Судя по пищащим датчикам на руке, я в знакомой для себя обстановке. Но, хоть убей, не могу вспомнить, как долго здесь нахожусь. За последний год это третья госпитализация. Проклял меня, что ли, кто?

– Сердце? – Облизываю пересохшие губы, пытаясь сфокусироваться на лице Ванессы.

– Легкое оказалось пробито. Ну и образ жизни, который ты ведешь, наложил отпечаток. Предынфарктное состояние. В тридцать-то лет, – цокает она языком. – Если бы Зен хоть отчасти был в курсе, как у тебя «все под контролем» в плане здоровья, он точно не доверил бы тебе ребенка. Да даже щенка.

– Все, – морщусь я и устремляю глаза в белый потолок. – Болтаешь много. И без того голова трещит.

Разговорчивость и эмоции – верный признак, что Ванесса в панике.

– Леон… – Она подходит ближе и берет меня за руку. – Может, ты все-таки сделаешь мне ребеночка? Ну вдруг однажды не пронесет, так хоть кого-то оставишь после себя. Плохой наследственности я не боюсь, а возможностей хватит, чтобы воспитать ребенка. Даже без отца…

Какие оптимистичные прогнозы. Пиздец.

– Тебя рядом не было, когда люди Маршалла мне пушкой в грудь тыкали? А то, может, рикошетом голову задело?

– Какой же ты… Я вообще-то места себе не находила от волнения…

– Врача позови.

Ванесса переводит взгляд на монитор с показателями.

– У нас тут кое-что произошло, пока ты отдыхал под капельницами.

– Что?

– Фирма стала банкротом.

Я скашиваю глаза на свою помощницу.

– Ну ладно, я слегка преувеличила. Почти банкротом. Кое-что оставили. Но сумму со счета увели внушительную.

– Кто?

Ванесса пожимает плечами.

– А Дан куда смотрел?

– Вы вместе тогда отдыхали…

– А ты куда смотрела?

– Вообще-то это ты дела запустил, а враг не дремлет. Вот и получай ответку.

Прислушиваюсь к своему телу. Небольшая слабость, но в целом я чувствую себя как обычно. Можно, наверное, и на выписку.

– Я всего лишь юрист. Это Дан отвечает за финансы, с него и спрашивай.

Я закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться, сопоставляю факты.

– Сколько?

– Мне страшно называть сумму.

– Ванесса!

Нащупываю кнопку, чтобы поднять изголовье кровати и заодно ускорить появление врача.

– Много. – Ванесса перехватывает руку и укладывает меня обратно. – Но тебе разве не все равно?

– Когда дело касается денег, знаешь ли, не все равно.

Она громко фыркает.

– Ну вот и хорошо. Восстановишься, и будем искать виновных.

– Что там за препараты? – киваю на капельницу.

– Тромболитики, седативное…

Понятно, почему я относительно спокойно воспринял информацию, что меня кто-то обокрал.

– Что ты делаешь? – восклицает Ванесса и бросается меня останавливать.

Сама еще раз нажимает кнопку у кровати, но я и без помощи врача снимаю с себя всю эту ненужную ерунду. От раздражения даже не чувствую дискомфорта.

– Собираюсь на выписку.

– Сумасшедший, да? Тебе надо побыть в стационаре. Как минимум неделю!

Дверь открывается, и на пороге появляется врач. Недовольно сдвигает брови, увидев, что я пытался встать. И даже почти успешно. Но штормит, сука, словно накануне выпил ящик виски.

– Доктор, ну скажите ему! Он ведь сейчас уйдет из больницы, и его смерть будет на ваших руках. Что, вообще, за безответственность? Вам совсем, что ли, плевать на пациентов?

– У нас демократические порядки, силой никого не удерживаем. Только бумаги в регистратуре подпишете, молодой человек, и на повторную госпитализацию оформляйтесь в другой стационар, – произносит врач, наблюдая за моими попытками дойти до кресла.

Ванесса возмущенно кривится, но подходит ко мне и помогает сесть.

– Вещи мои тут? – Оглядываю палату и указываю на шкаф, который стоит в углу.

– Вас только вчера перевели из реанимации. Вы еще слабы, не торопились бы совершать подвиги.

– В тебе сейчас лекарств больше, чем в аптеке, – поддакивает Ванесса.

– Телефон мой где?

– Леон…

– Черт-те что! Документы не забудьте подписать. – Врач хлопает дверью.

– Ты рискуешь…

Я награждаю Ванессу таким взглядом, что она не берется спорить и дальше. Приносит одежду, отдает телефон. Так-то лучше.

– И куда ты сейчас?

– В номер. Отлежаться.

– А потом?

– А потом погляжу, что у вас случилось в мое «отсутствие».

– Тебе перевязку сделать необходимо…

– Вот и сделаешь.

Я натягиваю штаны и звоню Дану. Он вкратце обрисовывает, что произошло. Понятно, что ни хера не понятно. Ладно. Сейчас все равно ничего не соображаю, еще и под действием влитых в меня лекарств.

– Если тебе станет хуже, я не буду помогать.

Поэтому у меня нет жены и детей. Чтобы мной нельзя было манипулировать.

– Хорошо… – шумно вздыхает Ванесса и подставляет плечо. – Отвезу тебя в отель.

– Так бы сразу. – Кое-как встаю и, пошатываясь, иду к двери.

Не помню, как мы доезжаем до отеля, все время хочется спать. При таком раскладе и впрямь можно было остаться в стационаре, но я с детства не люблю больницы.

Едва переступив порог спальни, падаю на кровать и снова засыпаю. Снится та девчонка из бара. Поначалу казалось, что она мне привиделась и никто меня не спасал, но, проснувшись, по крупицам воспроизвожу каждую деталь того вечера и понимаю, что это был не мираж. Темноволосая именинница была на парковке.

Чуть оклемавшись, звоню своему врачу, и тот высылает список лекарств, после приема которых почти сразу становится лучше и больше не хочется все время спать. Не без усилий я собираюсь и еду в офис.

– Минус тебе за это, – демонстрирую Ванессе список, переступив порог ее кабинета. – Не могла сразу с Коганом связаться?

Помощница в ответ нервно закатывает глаза.

– Дан где? – интересуюсь у нее.

– Без понятия.

– Документы по сделкам в кабинет занеси. И кофе организуй.

– Кофе? После предынфарктного состояния и реанимации?

– Кофе. Сделай, – повторяю я, выделяя каждое слово, и ухожу в свой кабинет.

Погружаюсь в отчеты и охреневаю от того, сколько всего произошло за тот промежуток времени, пока я забил хер на работу и занимался не пойми чем.

Взяв телефон, набираю Дана.

– Есть идеи, кто мог это сделать?

– Заказчика трудно будет найти. А вот исполнителя – легко, – усмехается он.

Не понимаю, что в этом веселого.

– Займись тогда. И заодно найди мне ту девчонку из бара.

– Которая не дала тебе отойти на тот свет? – продолжает посмеиваться Дан.

– Ее самую.

– Я уже подсуетился и кое-что на нее нарыл. Лови. – Слышно, как он затягивается сигаретой.

Я открываю почту и, прочитав две верхние строчки, с грохотом ставлю чашку с кофе на стол.

– Ни хрена себе! И где сейчас это чудо находится?

– Там, где и положено. В тюрьме. В расход ее пустят за такие деньги.

Медлю, постукивая ручкой по столу.

– Уточни по своим каналам, целка она или нет.

– Зачем тебе это? Постой… Хочешь ее себе, чтобы самому на ней отыграться?

– Угадал. – Я комкаю лист бумаги с отчетом по счетам. – Хочу, и еще как.

6 глава

Я поднимаю голову и в сотый раз осматриваю обшарпанную стену перед собой, трясясь от холода. У меня отобрали все вещи, даже теплый джемпер, а саму обыскали до трусов и поместили в одиночный изолятор. С тех пор про мое существование будто забыли. По идее, должно ведь быть по-другому, когда обвиняют в мошенничестве в особо крупном размере? Признания нужно выбивать, по допросам таскать, возможно, даже пытать. Но ничего этого не происходит. И я не знаю, плохо это или хорошо.

Поджав колени к груди и свернувшись калачиком на узкой кровати, закрываю глаза и дрожу всем телом. Мне страшно и холодно. Похожие чувства я однажды уже испытывала, но вспоминать об этом в такой момент – ни к чему. Лишь хуже себе сделать, а я и так держусь на волоске.

Лежу минуту, вторую, а потом меня просто выключает. Похоже, организм устал находиться в постоянном стрессе, как и я устала от мучительной неопределенности.

Подрываюсь на месте, словно по щелчку, услышав, как дверь в камеру открывается. Часто-часто моргаю, привыкая к неестественной темноте.

Иногда приходилось засиживаться за компом допоздна, не видеть солнца, да вообще ничего не видеть, кроме монитора перед глазами, но тогда я была на свободе и в любой момент могла куда-то пойти. А сейчас будто жизни лишили, поделив ее на до и после. Если суд вынесет суровый приговор и я на несколько лет останусь в подобных условиях… Понятия не имею, как это вывезу. Возможно, сойду с ума. Или сделаю с собой что-нибудь…

– Громова, на выход, – раздается мужской бас.

– Зачем? – Голос хрипит то ли после резкого пробуждения, то ли от того, что я вконец замерзла и заболела.

– На выход, – повторяют таким тоном, что не решаюсь испытывать чужое терпение.

Меня есть за что наказать, безусловно, но оступиться ведь может каждый.

Пока иду за конвоиром по длинному коридору, представляю, что так будет на протяжении нескольких лет, и от этой мысли едва не теряю сознание. Начинает трясти еще и от ужаса.

Открыв дверь, мужчина в форме кивает, чтобы я заходила. Через силу перебираю ногами и оказываюсь внутри. Вопреки ожиданиям, что пришел следователь или адвокат, я вижу перед собой женщину в белом халате. Глаза часто выдают возраст человека, как бы молодо он ни выглядел. Так вот, передо мной сногсшибательная красотка, но в глазах у нее такая усталость, будто несколько жизней прожито.

– Кто вы? – задаю вопрос, ежась от холода.

Женщина смотрит на меня с жалостью.

– Медсестра. – Она достает из папки несколько листов. – Заполни. А потом я возьму у тебя кровь.

– Я думала, меня вызвали на допрос… Может, кто-то наконец объяснит, что происходит? – спрашиваю, набравшись смелости.

– Это ты со следователем будешь подобные разговоры вести, я здесь для другого.

Подхожу к столу и беру в руки листы бумаги. Вопросов шестьдесят штук. Половина из них – интимного характера. Сколько половых партнеров было, в каком возрасте потеряла девственность, как обильно идет менструация, и много всякого, чего я о себе даже не знаю. Перед глазами плывет, а по спине стекают капельки холодного пота от осознания, для чего это необходимо. Хотя нет. Маловероятно. Если бы я кому-то из тех трех мужчин, которые меня задержали, приглянулась, то меня бы просто поимели у этого самого стола. Все трое. По очереди. При этой мысли учащается сердцебиение и становится еще страшнее.

В какой момент я допустила ошибку? Просчета не должно было быть, я несколько раз все перепроверила и уверена, что не оставила после себя следов…

Замечаю на пробирках название анализов, и по новой начинает трясти. Кому понадобилось проверять меня на гепатит, ВИЧ, сифилис и другие венерические заболевания?

– Зачем эта информация? Для кого?

– Много вопросов задаешь. Кулаком работай.

Выкачав несколько пробирок крови, медсестра обвязывает мою руку эластичным бинтом. Смотрит на меня внимательным взглядом:

– Всё в порядке?

Какое уж тут в порядке? Голова кружится, я давно ничего не ела и даже не помню, приносили мне еду или нет.

– Я в следственном изоляторе несколько суток, сбилась со счета, какой сейчас день недели… Вторник?

– Понедельник. – Женщина протягивает мне шоколадный батончик и ставит на стол маленькую бутылочку воды. – При мне ешь и запивай. Я подожду. Потом сниму бинт.

Движения заторможенные, мыслительный процесс тоже. Стрессы никогда до добра не доводят. Если бы знала, что все так закончится, не стала бы рисковать. А если бы могла отмотать время назад и чуть-чуть подправить прошлое – ни за что бы не откликнулась на то сообщение и не взяла чертов заказ.

– Как ты сюда попала? – Медсестра садится напротив и наблюдает, как я медленно жую шоколадку.

– По глупости.

Она громко хмыкает:

– Не хочешь говорить?

– Сил особо нет. Да и желания, впрочем, тоже. Скажите, зачем это? – киваю на ее чемоданчик, в который сложены пробирки с моей кровью. – Пожалуйста…

– Ешь давай, – тут же меняет она тон на отстраненный.

В памяти всплывает новость, которая попалась на глаза незадолго до всех этих событий. Молоденьких девчонок, таких как я, обвиняли в преступлениях, а потом вместо колонии отправляли по домам к генералам и другим высокопоставленным чинам для жестоких, извращенных забав. Я тогда закрыла вкладку, не захотела читать про садизм и уродства ублюдков, находящихся у власти, а сейчас жалею, что не дочитала. Хотя бы примерно знала, чего ждать.

– Выглядишь неважно. – Медсестра достает еще одну шоколадку. – Давай еще съешь. Они с протеином. Полезно.

Через силу доедаю новый батончик. Аппетита как такового нет, но я чувствую, что не встану с этого стула или рухну на пол, если не сделаю, как велят.

– Охрана, я закончила. – Женщина поднимается из-за стола и уходит.

Конвоир надевает на меня наручники и ведет обратно в изолятор. Чем ближе мы к нему подходим, тем сильнее мной овладевает паника. Не хочу в тюрьму, не готова я провести в четырех стенах свою молодость. Как не готова стать для кого-то недельным развлечением, если то, что я успела напредставлять после сдачи крови и заполнения анкеты, – правда. Это какая-то нелепая ошибка. Плохой сон!

– Я очень замерзла. Можно получить хоть какую-то теплую вещь? – спрашиваю у конвоира, когда он, сняв с меня наручники, направляется к двери.

От одной мысли, что эта неизвестность продлится еще бог знает сколько, становится отвратительно.

– Узнаю, – коротко бросает он и уходит, но возвращается через десять минут с пледом и едой.

Я запихиваю в себя две ложки каши. Это мой потолок. Но лучше так, чем ничего.

Зажмуриваюсь и в мельчайших подробностях воспроизвожу день, когда оказалась в руках полиции. Не понимаю, как меня вычислили. Я была предельно аккуратна и почти села в этот проклятый самолет. А что теперь? Что? Неужели вся молодость пройдет за решеткой? Разве это справедливо?

Неизвестность убивает. А то, что меня здесь держат, как пленницу, – невыносимо.

Перед глазами всплывает Дамианис. На некоторых снимках он был с молодой брюнеткой, иногда – с темноволосой девочкой лет пяти. Еще была целая папка фото с какой-то блондинкой. И никакой личной информации или чего-то дискредитирующего этого человека. Ну то, что он занимается не совсем законными вещами и явно под чьим-то руководством, и так понятно. У него в облаке я нашла много зашифрованной информации, которую трогать не стала, о чем сейчас очень жалею. Были бы козыри на руках. Или наоборот. Это с какой стороны поглядеть.

За всеми этими размышлениями я, кажется, опять проваливаюсь в забытье. Выныриваю из приятного сна, в котором гуляю в парке и нежусь на солнышке, когда чувствую, что кто-то снова и снова тормошит за плечо.

– Хватит из себя труп изображать. Поднимайся.

Кое-как встаю, но заваливаюсь обратно на матрас: ноги совсем не слушаются.

Меня поднимают, схватив за локоть, встряхивают и, надев наручники, опять ведут куда-то по длинному коридору. Каждый шаг дается с огромным трудом.

– Все, красотуля. – Конвоир расстегивает наручники и подталкивает меня к открытой двери. – Сейчас за тобой придут. Жди.

Звучит похлеще, чем приговор. Со вчерашнего дня я не перестаю воспроизводить в голове картинки, как какой-нибудь пузатый генерал сначала масляным взглядом осматривает меня, а потом лапает волосатыми ручищами и заставляет делать то, чего я еще ни с кем и никогда не делала.

Захожу внутрь и вжимаюсь в ледяную стену, лихорадочно соображая, как поступить. И правда, будто кто-то «наверху» уже все за меня решил…

Дверь открывается спустя несколько долгих минут, за которые я успеваю накрутить себя до предела. На пороге появляется Дамианис, тот самый брюнет из бара, у которого с моей подачи со счета ушла крупная сумма денег.

Леон сканирует меня пристальным взглядом, а я в это время почти не дышу. Смотрю на него в ответ, едва стоя на ногах и силясь не рухнуть перед ним в обморок.

– Ну привет.

Дамианис проходит через комнату и приближается ко мне, обдавая запахом своего парфюма, похожим на глоток свежего воздуха.

Тяжело сглатываю и мечтаю в это мгновение только об одном – чтобы этот хмырь с наглой усмешкой в глазах не убил меня прямо здесь. Я ведь тогда не дала ему умереть. Может, и он не даст мне зачахнуть в тюрьме?

7 глава

– Неплохая инвестиция. – Дан рассматривает фотки девчонки, пока мы сидим в машине возле полицейского участка и курим. – Одобряю.

– Твой проеб вообще-то. И он мне очень дорого обходится.

– Каюсь, – тут же соглашается Богдан, чем гасит мое внезапно поднявшееся раздражение. – Но давай будем честны, рыба гниет с головы. Когда ты держал всех в тонусе и спрашивал с нас, как с себя, то и дела шли в гору. Надеюсь, тот вечер и потерянные суммы станут для тебя отрезвляющим пинком и ты вернешься в строй. Я вообще не понимаю, что с тобой происходит в последнее время?

Злость поднимается по новой, но я ее глушу. Не стоит сейчас будить в себе зверя. И так в бешенстве, что какая-то девчонка спутала карты и из-за нее откладывается ответка Маршаллу. Да и Дан отчасти прав. Бардак начался с меня. С других спрашивать нет смысла.

– Маршалл, кстати, тоже девушкой заинтересовался. А еще он ждет своих денег. Которых у нас нет. И быстро такие суммы не наскрести. Вероятно, у тебя не самые приятные впечатления о России останутся, да? – посмеивается Богдан, но мне не до веселья.

– Давай по порядку. Пока ты был за главного, какая-то тварь выждала момент, наняла хакера и с его помощью взломала мой компьютер, вошла в базу, отправила наши денежки за границу, и мы оказались в дураках. Если все верно, то где твоя хваленая тройная защита данных и почему эту девку нашел Ганин, а не ты?

– Я бы ее и не смог найти. Хорошо сработала, чисто. То есть сработали. Кто-то позвонил и сдал ее. Наверное, союзник. Громову в последний момент с рейса сняли. Может, специально и подставили, а сама она вовсе и не такая башковитая. Я уже после звонка человечка из ведомства увидел брешь в системе, мозгов у хакеров хватило тоже это заметить и обойти защиту. Разозлился тогда, как и ты, ведь охренеть сколько заплатил за это развлечение и был на сто процентов уверен, что у нас все под контролем.

– То есть теоретически девчонка могла любые данные передать третьему лицу?

– Да.

Я хватаюсь двумя пальцами за переносицу.

– Пиздец. И впрямь чудо. С негативными последствиями.

– Если ты сейчас все решишь и заберешь ее из-за решетки, то для девки это будет точно оно. Хорошо, что Ганин наш человек, в противном случае не знаю, что бы с ней было.

– А Маршалл ею как заинтересовался? Как специалистом? Или нет?

– Сегодня с ним увидишься, там и обсудите. Только спокойно обсудите, договорились? На его стороне преимущество: мы должны ему деньги. А вот если бы ты тогда занял его место, то это он сейчас сидел бы в заднице, а не мы. Ванессе надо отдать должное, она мастерски умеет разруливать подобные ситуации, поэтому Алекс и дал нам небольшую отсрочку.

Занять место Маршалла было вполне реально, но так ли необходимо? Бывает, стремишься к чему-то, жаждешь этого, добиваешься всеми правдами и неправдами, а получаешь – и никакого морального удовлетворения. Лишь усталость.

В жизни наступил момент, когда все установки и ценности полетели в пропасть, я больше не понимаю, чего действительно хочу. Есть крутые тачки, есть деньги, есть возможности, а внутри – пустота. И ладно бы это. В один из дней я достиг такого дна, что потащил за собой другого человека. Лишь наутро, проснувшись после бурной ночи, понял, что нарушил свое же слово и отымел ту, к которой обещал себе не прикасаться.

– Узнай при случае про филиал в Китае. Надо туда человека одного пристроить.

– А этот человек захочет туда лететь?

Мы оба понимаем, о ком идет речь.

– Попробую решить. Узнай, – настаиваю я.

– Бесполезно. – Дан затягивается еще одной сигаретой. – Есть особый вид женщин, которые четко знают, чего хотят, от кого и в каких позах. Ты хоть на Луну ее теперь сошли, Ванесса все равно вернется и верным псом ляжет у твоих ног. Леон, может, это оно и зря ты ее отталкиваешь?

Будь хоть трижды оно, мне на хуй не сдалась ничья любовь. Особенно Ванессы. Я проклял тот день, когда, пьяный, поддался на ее провокацию и позволил случиться близости. Да еще и без защиты. Совсем рехнулся. А ведь столько лет работал с ней бок о бок, но даже не подозревал о ее чувствах. Пиздец. Наверное, это окончательно выбило из колеи.

Выхожу из машины и, захватив сумку с деньгами, иду к следователю. Что в полиции не берут взятки – ложь. Берут, и еще как. В любой полиции любого города. Просто надо знать, с кем можно иметь дело, а с кем лучше не связываться. И правило соблюдать: ты к людям по-человечески – они к тебе по-людски.

– Рад видеть, заходи, – кивает Ганин, заметив меня в дверном проеме. – Только что о тебе вспоминал. Твоя барышня почти неделю у нас чалится, не по уставу такое. Вот документы. – Он кладет папку на стол. – По базе проверили, до этого не привлекалась. В биографии ничего необычного.

Я сажусь на стул и открываю папку.

– Ничего… необычного… – тяну, перекладывая листы.

Ну где-то же такому учатся, и явно не в школе. Неужели мастерица и документы себе как-то сварганила? Надо бы проверить по своим каналам.

– По отпечаткам тоже ничего?

– Абсолютно.

Еще раз пересматриваю документы, задерживаюсь на фотографии в паспорте.

– При Громовой только компьютер был. Его Богдан вчера забрал.

– Я в курсе. Думаешь, она не одна работала?

– Сто процентов.

– Вычислили с кем?

– Нет.

– Деньги при ней были?

Олег кивает на пачку денег на столе.

Маловато за такую работу. Опять нестыковка. Именинница, блядь. Но хоть тут не наврала: дата в паспорте совпадает.

– Этого, надеюсь, будет достаточно. – Я ставлю сумку с баблом на стол. – И это тоже можешь взять, – киваю на деньги девчонки. – За то, что пошел на уступки и оставил ее в ИВС.

– Спасибо, но ты бы в отдел больше не приносил. Палевно.

– Поделишься с тем, кому палевно. Там много. Девочку мне отдай, и расходимся.

Ганин с неохотой рвет документы.

– Снова чиста аки слеза младенца. – Он звонит по стационарному телефону и распоряжается отпустить Громову. – Совет хочешь? – ухмыляется, постукивая ручкой по столу.

– Ну?

– Оформи ее как какую-нибудь дурочку, со справками я помогу. На всякий случай. Бог его знает, что там дальше будет и какие у девчонки союзники. А так с нее и спрос будет как с дуры, то есть никакой. Ты, насколько я понимаю, для личных целей выкупаешь?

– Спасибо за совет. – Пожимаю Олегу руку и поднимаюсь со стула. – Я подумаю.

Конвоир отводит в камеру, где мое чудо ждет своего «спасителя».

Задерживаюсь у дверей и сканирую осунувшуюся девушку. В платье, с макияжем и прической Антонина выглядела, безусловно, выигрышнее, но и сейчас вполне ничего. Учитывая, что у нее в голове не мозги, а навороченный компьютер, она привлекает меня даже сильнее, чем в баре. Я тогда среагировал на нее агрессивно, что бывает крайне редко. Теперь понимаю почему. Чуйка у меня на умных баб. И зависимость от таких. Правда с Ванессой не прокатило.

Заметив меня и явно узнав, Антонина дергается, будто ей отвесили пощечину. Даже спрашивать не надо, и так все видно по лицу. Боится она меня, потому что знает, у кого украла деньги. А если так, то зачем помогла мне на парковке?

– Ну привет. – Подхожу к выкупленной диковинке.

Громова становится еще бледнее. В глазах плещется паника.

– Я… Вы… – запинается девчонка.

– Мы вроде на «ты» были. – Приближаюсь вплотную.

Она ниже меня на голову. Худенькая. Естественная. Ухоженная.

– Со мной, как видишь, все в порядке. – Не свожу взгляда с ее сочных губ, они мне сразу понравились. – Чего не скажешь о моих финансах. Кто-то залез в мой компьютер и помог человеку, который не желает мне ничего хорошего, провести незаконную сделку. В результате со счета ушла крупная сумма денег. Настолько крупная, что у меня теперь серьезные проблемы.

Громова сжимается, делает шаг назад, но взгляд не отводит. Умница. Не люблю тех, кто не держит удар. К тому же за свои поступки надо отвечать. Всегда.

– Тебя кто-то сдал. С кем ты работала?

– Одна.

– Плохой ответ, Антонина. Я на дух не переношу ложь.

Даже имя у диковинки красивое. Ей подходит.

– Я работала и работаю одна, – упрямо повторяет девчонка.

Удивительно, но в любой другой ситуации я бы уже бесился и так мило не разговаривал, сейчас же воспринимаю все с долей иронии и интереса. Впервые меня девчонка нагнула, пусть и по чьему-то заказу.

– Ладно, поехали. Эта обстановка портит мое и без того скверное настроение.

Год назад сам успел побывать в подобной передряге. Благо деньги и мозги многое решают. Что и произошло с Антониной. Срок в тюрьме мотать она не будет.

– К… куда? – Смотрит на меня огромными глазищами.

– Долг отрабатывать.

– Как?

– Найдем варианты.

Телефон в брюках начинает вибрировать. Я отвлекаюсь на него, отвечаю на звонок Дана.

– Анализы пришли. Все чисто, – отчитывается друг.

Коган сказал, мне еще минимум две недели восстанавливаться до идеальных показателей.

– Ты про анализы девчонки? – доходит следом.

– Да. Результаты на почте. – Богдан сбрасывает вызов.

Вид у Антонины такой, словно она сейчас грохнется в обморок.

– Боже… Анализы… Так это для вас…

Понятно, почему так трясется. И очень даже правильно делает.

– Я не стану… Я не такая… Не хочу…

– Здесь хочешь остаться? – на всякий случай уточняю.

Так-то мы живем в демократическом обществе. Могу предоставить выбор. Только пусть определяется здесь и сейчас. Мне эти качели ни к чему.

– Деньги за то, что ты выйдешь отсюда, будто ничего не совершала, у следователя забрать не поздно. Документы он новые состряпает. Отмотаешь срок, сколько дадут. У тебя минута.

Диковинка растерянно хлопает ресницами, шумно дышит.

– Это манипуляция.

Я дергаю уголком губ.

Несмотря на мрачную атмосферу и события, которые предшествовали этому дню, ощущения такие же яркие, как и в баре. Девочка чем-то цепляет, вызывает интерес. Давно подобного не испытывал. Вспоминаю, с каким удовольствием она ела пирожное, двигалась на танцполе. Не высматривала, как голодная чайка, добычу, а просто отдавалась ритмам мелодии, грациозно и чувственно извивалась. У меня тогда на нее встал, и остаток вечера я, как пришибленный, наблюдал за ней. Молодость один раз бывает, а что Антонина в этих стенах увидит? Такой красивой и умной здесь не место.

– Исправишь то, что натворила, и будешь свободна.

– Это невозможно сделать, вы же знаете. Как я все верну?

Кажется, еще чуть-чуть, и она заплачет. Такая уязвимая, что царапается что-то внутри.

– То есть ты говоришь «нет»? – тем не менее давлю на нее.

– Для чего столько анализов?

– Болен я, – почти не обманываю. С головой проблемы тоже ведь считаются? – Поэтому рядом с собой держу только здоровых.

– А если я все верну… Точно отпустите?

Внутренний голос вопит выйти из этой клетки и оставить проклятую девчонку здесь, пусть с ней полиция разбирается. Но до одури хочется диковинку в свою коллекцию. Антонина вызывает целый спектр противоположных эмоций, чего я давно за собой не замечал.

– У тебя не та ситуация, чтобы выдвигать условия. Либо со мной на выход, либо тюрьма.

Направляюсь к двери, едва сдерживая порыв вернуться и чем-нибудь еще запугать, чтобы впереди меня бежала из этой темной комнаты, молила о пощаде и заверяла в готовности делать все, что скажу. Хотя судя по тому, что я увидел, подобного ждать не стоит.

Останавливаюсь у двери и слегка оборачиваюсь.

– Ну что ты решила?

Мне и самому до жути интересно, что диковинка выберет.

Вот так вроде живешь по отлаженной схеме, думаешь, что ничего из ряда вон уже не произойдет, но обязательно случается нечто такое, что переворачивает все вверх дном и рушит принципы до основания. Как еще объяснить, почему я даю этой девчонке шанс и жду от нее ответа?

8 глава

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Вот как, спрашивается, проиграть и остаться при этом в выигрыше? И бывает ли так? Сомневаюсь.

Прекрасно понимаю, что мои чувства стараются щадить, поэтому и не говорят, что в действительности ждет, но я ведь далеко не дура! Передо мной молодой мужчина, хорошо сложенный, богатый, с возможностями. И запросами. Надеюсь, не извращенными, как у тех высокопоставленных чинов, о которых недавно писали в новостях. Да даже если и без запросов – очень унизительно! Леон смотрит на меня как на вещь! Свою вещь, которую только что купил и ждет, что я пойду за ним и буду делать все, что скажут… Разве такое возможно принять по доброй воле?..

Возможно.

Пульс разгоняется до максимума, когда делаю шаг, второй. Я ведь иду против себя, против своих принципов, и не знаю, чем это закончится. Но какие еще варианты? Какие, черт возьми?.. Надо было раньше об этом думать, а не когда погрязла в проблемах.

Как же велико желание взять табурет, стоящий у стола, огреть этого грека по его смазливому лицу и сбежать. Только куда бежать? Да и сил не хватит его вырубить. Может, Дамианис и не до конца восстановился после того покушения, но и я не на курорте отдыхала – едва стою на ногах.

Боже, о чем я думаю?.. Какой побег? Это же полицейский участок. Скрутят в ту же секунду и закинут обратно в изолятор. Нельзя.

От взгляда, которым награждает грек, адреналин разгоняет кровь по венам.

Понятно, что никуда я сейчас не сбегу в таком разобранном состоянии. Но это вопрос времени. Притворюсь, что приняла правила чужой игры, и подготовлю почву. От Христофа ведь удалось скрыться. Правда ненадолго, да и нет гарантий, что мое заключение – это не его рук дело. Не представляю, кто еще мог бы так жестоко со мной обойтись. Если только заказчик…

Господи, как же тяжело! Так страшно ошибиться. Я ведь по природе борец, однако сейчас мой дух слаб. Единственное, чего хочется, – прислониться к стене, сползти по ней вниз и рыдать. Но разве хоть кого-то тронут слезы и слабость? Вряд ли.

– Иногда лучший способ погубить человека – это предоставить ему самому выбрать судьбу. – Голос звучит приглушенно и тихо, смиренно.

– Ты еще и начитанная. Булгакова любишь. Одобряю. – В глазах Леона снова вспыхивает интерес.

От удивления я застываю на месте. Не ожидала, что наглый грек настолько близко знаком с русской литературой.

– Девочка, каждый волен распоряжаться своей жизнью, как ему хочется. Но помни, она у тебя одна. Подумай, что ждет тебя за решеткой. Минута почти истекла, на твоем месте я бы поторопился сделать правильный выбор.

– Правильного выбора не существует. Есть только сделанный выбор и его последствия.

– Вот и прими их, – резюмирует Леон с убийственной флегматичностью и выходит из комнаты.

Опыта в отношениях с противоположным полом у меня, конечно, мало, но мозгов хватает, чтобы понимать: если начну лоб в лоб сталкиваться с обладателем сильного характера, то преимущество окажется не на моей стороне. Мужчина по своей природе и так победитель. В любом случае придется расстаться с покоем, а уж в этих стенах о безмятежности точно предстоит забыть. И не о чуде ли я грезила все дни заточения? Вот оно! Самое настоящее. В лице Дамианиса. Но что делать с неприятным осадком от получения такого «шанса»?

С каждой новой секундой, приближающей к свободе, я все больше убеждаюсь в том, что не хочу обратно. Не хочу в камеру, не хочу суда, приговора и всего того ужаса, которого удалось избежать. Но за это придется заплатить чудовищную цену…

Машину, к которой мы подходим, я в прошлый раз видела на парковке. И мужчину за рулем тоже узнаю. Это тот самый Дан, которому я звонила, когда нашла Леона.

Дамианис открывает дверь и показывает глазами, чтобы занимала место в салоне. Как только соприкасаюсь с кожаным сиденьем, в полной мере ощущаю, что обратной дороги нет.

Грек обходит машину и садится впереди. Мужчины коротко переговариваются, и мы отъезжаем от участка.

Происходящее походит на жуткий детектив. И финал у него будет не самый лучший, принимая во внимание все, что успело произойти.

Дорогой смотрю в окно. Перед глазами мелькают знакомые пейзажи. Я думаю об Эль. Узнать бы, как у нее дела, но теперь это табу. Вон какой друг у Леона, точно непристроенный, и, наверное, с такими же возможностями, как у самого Дамианиса. В голове не укладывается, что он так просто вывел обвиняемую из участка и везет не пойми куда.

Я слегка поворачиваюсь и наблюдаю, как Леон курит и что-то делает в телефоне. Выглядит уставшим, изредка касается левой стороны тела рукой и морщится.

На секунду даже забываю о своем положении, о том, почему оказалась в этой машине, и ловлю себя на мысли, что передо мной сильный, красивый, успешный и явно умный мужчина. Но стоит Леону взглянуть на меня через зеркало заднего вида, как тут же вспоминаю, что он к тому же опасный тип. А еще хозяин положения, в его руках находится моя жизнь. Пока не верну деньги.

Встряхиваю головой и отворачиваюсь к окну, стараясь отвлечься на что-то другое. Но я так устала за эти несколько дней в камере, что в какой-то момент выключаюсь. Просыпаюсь от того, что дверь открывается. Разлепляю глаза и вижу перед собой Дамианиса.

– Надеюсь, ты понимаешь, что никакой беготни за тобой по городу я устраивать не буду? – Он стряхивает пепел от сигареты на асфальт, не переставая меня разглядывать. – Ты могла остаться в тюрьме, но выбрала другую участь.

– Быть под тобой? – огрызаюсь и тут же жалею о вырвавшихся словах.

Обычно я не такая смелая и дерзкая, но этот мужчина плохо на меня влияет. На дух не переношу конкуренцию, а здесь не просто она – сейчас я в роли проигравшего и уложена на лопатки.

– Это еще надо заслужить, – снимает с меня Леон розовые очки. – Хочется верить, что ты действительно умная. Немного отдохнешь, и посмотрю, на что ты способна, – произносит с такой интонацией, по которой трудно определить, что именно он собирается проверять. И как.

Циничный мерзавец! Самый настоящий интеграл в человечьем обличье. У меня со школы натянутые отношения с этой темой по математике, и Леон для меня – такой же непонятный и ненавистный, как интегралы. Вроде от зубов отскакивает определение, формулу наизусть знаешь, а начинаешь решать задачку – и все знания побоку! Учителя и репетиторы, которые со мной занимались, в один голос твердили, как это легко, а я чуть экзамен не завалила. По закону подлости как раз попалась задачка про то, в чем плохо разбираюсь.

– Отоспись, – следует еще одно распоряжение. – Большая спальня с панорамными окнами – моя. Из двух остальных комнат выберешь ту, что понравится. Еду сейчас закажу, из отеля ни ногой. Вопросы?

– Замечания. Ты слишком много куришь.

Лучше не открывать рот. Из него вылетает не то, что грек хотел бы услышать. Из плюсов – нам не надо друг перед другом притворяться. Я знаю, что Дамианис из себя представляет, а он знает мои сильные стороны. И слабые тоже.

Отвернувшись, делаю шаг в сторону отеля.

– Антонина, – окликает Леон. – Ключ возьми, покажешь швейцару на входе, без него тебя не пропустят. Все-таки здесь приличное заведение.

Скотина.

– А я только что из тюрьмы. И скрывать это не собираюсь, – демонстрирую оскал. – Так и скажу хостес: «Дамианис девочку снял, в какой номер пожаловать?»

Ухмыляется. По-доброму. Похоже, интеграла забавляет его новая игрушка. А в том, что я для него игрушка, – сомнений нет.

Но меня этот статус не устраивает. Ни капли. На душе так же гадко, как было лишь однажды. Разодетая в пух и прах, я жаждала сделать приятное Христофу, а стала посмешищем в его глазах. Выбежала на улицу в накинутом почти на голое тело плаще и поплелась на набережную. Пока в ушах, словно на повторе, звучали обидные слова его жены, что такие шалашовки, как я, способны играть только вторые, а то и третьи роли.

Может, в чем-то Линда и права. При нынешнем раскладе мне светит лишь роль шалашовки, за второе и третье место предстоит побороться. Чтобы втереться в доверие к греку, а потом попытаться сбежать от него.

9 глава

– Какие люди. Не ожидал так скоро увидеть тебя на ногах. Как самочувствие? – даже не пытаясь скрыть насмешки в голосе, интересуется Маршалл.

– Как видишь, живу и здравствую. – Располагаюсь в кресле напротив.

– Вижу. Что с деньгами? Никаких сумм от тебя мы так и не получили.

Я предполагал, что проблемы мигом не решатся, когда Стив уйдет с должности, и не ошибся в этом. Говорят же, каждый следующий руководитель хуже предыдущего. А здесь не просто хуже – здесь хуже некуда.

– Деньги через несколько дней поступят на твой счет. Кто на очереди?

– Сергей Шаповалов. Бизнесмен. – Алекс кладет папку на стол.

Открываю ее, чтобы отвлечься от раздражения, которого во мне стало слишком много в последнее время. Не знаю, как с ним справляться. Спортзал больше не помогает.

Надеюсь, это последнее дело, и я обрету свободу. В противном случае останется только занять место человека, сидящего рядом. Чего бы не хотелось, хотя, похоже, это единственный способ, чтобы меня оставили в покое. И мою семью.

– Шаповалов всего лишь пешка, как ты понимаешь. Нужно добраться до того, с кем он работает. В одиночку такие суммы не поднять. Обналит жестко и нагло. Надо выяснить, кто его крыша, и всех устранить. Схема – та же. Кого за решетку, кого в результате несчастного случая.

– Несчастного случая? – Поднимаю глаза. – Я этим не занимаюсь.

– А теперь придется. Новые порядки.

Сука.

Захлопываю папку. Если у тебя есть какая-то уникальная возможность или способность, то с тебя не слезут, пока не выжмут весь ресурс до капли. Что со мной и делают.

– Не придется, – уверенно заявляю.

– Тогда сумма, которую ты должен, удваивается.

Заебался я работать в подобных рамках и под таким давлением. Вконец заебался и хочу свободы, но связан по рукам и ногам. Если откажусь и попытаюсь соскочить, меня тут же объявят в международный розыск. Даже на дно залечь не успею, как здравствуй, тюрьма. И ладно бы просто тюрьма, но ведь опять начнут давить через брата и его семью, теперь еще и внезапно разросшуюся.

– Хакера, которого Ганин задержал, ты вытащил? – Маршалл немигающим взглядом смотрит мне в лицо.

– Я.

– Со швалью дел вести ты не стал бы. Раз купил… – рассуждает Алекс, – значит, девка симпатичная и толковая, да?

– Уже веду, – показываю на папку, намекая на наше сотрудничество и пропуская мимо ушей его последнюю реплику.

Маршалл мерзко улыбается. Выбить бы падле зубы, но нельзя. Пока нельзя.

– А ведь я могу на уступки пойти, если привезешь девчонку и дашь поиграть.

– Привезу, – заверяю его. – Но сомневаюсь, что ты захочешь с ней связываться после меня, – добавляю, зная о предпочтениях Маршала, и, взяв папку, направляюсь к выходу.

Может, зря я отказался от его должности? Потом ведь поручат устранить эту гниль.

На улицу выходить не тороплюсь. Останавливаюсь возле кофейного аппарата и, купив две порции, звоню в ресторан при отеле, чтобы заказать для Антонины еды.

– Как все прошло? – Дан встречает меня у машины.

– Хреново, когда у руля не люди, а роботы, у которых лишь одна программа: жажда наживы.

– Понятно. – Он берет стаканчик с кофе и кивает на папку, которую я держу под мышкой.

– Что там? Новое задание?

– Да.

Дан ставит кофе на капот, берет папку и с сосредоточенным видом листает документы.

– У Шаповалова недавно жена погибла. На него покушались, но в машине в тот день его не было. Дело в итоге замяли.

– Давно?

– Может, полгода назад. Может, месяцев восемь. Мутная история. Если надо, я подниму архивы.

– Подними. Нужно же за что-то зацепиться.

– Пиздец как безрадостно все у мужика. Сейчас еще и мы подкинем проблем. Сядет ведь за решетку. И надолго.

– Это в лучшем случае.

– А в худшем? – настораживается Дан.

– Если бабла не накинем сверху, то Маршалл настаивает, чтобы мы занимались грязной работой.

– Гнида какая…

Почуяв большие деньги и упиваясь своими «Хочу», я много ошибок допустил, забыв об опасности. А она повсюду. Плевать в душу ничего не значащим для меня людям оказалась предельно просто, но, когда задело брата и его дочь, я пересмотрел свои ценности. Все.

– Слушай, ну если Громова окажется настоящей хакершей, то у меня целый список, с кем можно поиграть в Робин Гудов. Побыли форбсы богатыми буратино, и хватит. Пришла пора делиться с простыми смертными.

Усмехаюсь.

– Кстати, про хакершу. Сейчас девочка отдохнет, сил наберется, и привезу ее в офис. Покажем брешь в системе, которую она обошла. Если мозгов хватит убрать недочеты и залатать дыры, значит, башковитая. Тогда продолжим работу.

– А если не справится?

– Тоже продолжим, но о подробностях наших трудов буду знать только я. – Выкидываю картонный стаканчик в урну, что стоит неподалеку.

Не кофе, а помои.

– Лады, – посмеивается Дан. – С Ванессой уже можно поделиться этой прекрасной новостью?

– Давай позже. Ты с Китаем созвонился?

– Да. Вышколенных тобой спецов они всегда ждут.

– Вот и отлично. – Я сажусь в машину и откидываю гудящую голову на сиденье.

Сил пока не так много, как хотелось бы. Быстро утомляюсь, и сердце, сука, колет. Надо Когану позвонить. Может, он увеличит дозу препаратов, не могу я сейчас слечь. Перевязку тоже не мешало бы сделать – ребра ноют.

– У ближайшей аптеки останови, – прошу я, когда Дан садится за руль.

– А вообще у Алекса как настроение?

– Приподнятое. На его месте, всадив в меня несколько пуль, я бы тоже испытывал удовлетворение.

– Если шутишь, значит, дела не так уж и плохи?

На самом деле – плохи. Причин для веселья нет, но впервые за долгое время я ощущаю азарт. Неужели из-за диковинки? Мало того, что поселил Антонину в своем номере, так еще и увидеть ее хочу. Последние полчаса только об этом и думаю.

Дан останавливается у аптеки и выходит купить недостающие лекарства. Пока жду его, записываю Ванессе голосовое с поручениями.

Помощница тут же перезванивает.

– Как самочувствие? – интересуется с беспокойством в голосе. – Почему не приедешь? Тебе нехорошо?

Я вроде и понимаю, что надо жестко пресекать ее попытки заботиться, однако не делаю этого. Безусловно, льстит, что кроме Зена есть еще хоть один человек, которому я искренне небезразличен и нужен такой, какой есть, со всеми своими недостатками. А их год от года становится только больше.

Может, со временем у нас с ней что-то и получилось бы, но проблема в том, что я хорошо знаю, как это – когда ты готов идти ради человека на максимум. Не из-за совести или чувства долга, а по другим причинам, которые не в состоянии объяснить даже самому себе. Так вот, ради Ванессы не хочется.

– Мне надо отлежаться. Вы с Даном за старших.

– Надолго исчезнешь?

– Нет. До завтра максимум. Задание пришло.

– Как прошла встреча с Маршаллом?

– Нормально.

– Может, я все-таки приеду. Ты перевязку сделал?

– Ничего не надо. Если будет что-то срочное, звоните. – Я завершаю разговор.

Рано или поздно до Ванессы дойдет информация, что девчонка-хакер живет со мной. Было бы лучше, если бы она узнала это от меня. Но сегодня и так хватает головняка. Повременим с этой новостью.

Дан возвращается с пакетом, закидывает его на заднее сиденье и везет меня в отель.

Номер встречает тишиной. Поднос с едой стоит нетронутый. Опускаю пакет с лекарствами на стул и иду осматривать спальни.

Если Антонина сбежала, ей же хуже. Однако она на месте. Спит в соседней с моей комнате, чему я сильно удивлен. Из принципа ведь могла выбрать самую дальнюю, но почему-то не сделала этого. Почему?

Подоткнув ладошку под щеку и приоткрыв пухлый рот, диковинка пребывает в объятиях Морфея. От внимания не ускользает, что она приняла душ, и судя по влажным волосам, не так давно. Стройная нога выглядывает между полами белого халата.

От пронзающей сознание мысли, что у Антонины никого не было и я буду первым, моментально возбуждаюсь. Бесовщина какая-то. Это всего лишь девка, которая увела с моего счета кучу бабок и всем создала проблемы. А у меня стоит на нее, как у пацана.

Желание подойти и потрогать слишком велико. Но пугать не берусь, даю диковинке отдохнуть. Успею еще «исследовать» ее вдоль и поперек, наслаждаясь своими эмоциями и ощущениями.

Закрыв за собой дверь, я иду в гостиную. Принимаю лекарства и ложусь на диван перед теликом. Включив его фоном, не замечаю, как вырубаюсь. Просыпаюсь от того, что дико болит голова. Я увеличиваю дозу лекарства и заглядываю в комнату Антонины.

Она тоже проснулась. Сидит на подоконнике и смотрит в одну точку. Настолько погружена в свои мысли, что даже не замечает моего присутствия. А когда видит, что стою возле нее, вздрагивает и обжигает бешеным взглядом, будто готова тотчас же перегрызть мне глотку. Длится это ровно секунду, после чего на лице Антонины появляется маска приветливости и добродушия.

– Красиво тут… Лучше, чем в тюрьме. Спасибо, что помог.

Девочка хоть и неопытная, неискушенная, но явно не дура и выбрала неплохую тактику. Да только все равно провальную. Хакер она, скорее всего, первоклассный, а вот актриса так себе.

– Не за что.

Я приближаюсь вплотную, протягиваю руку и убираю вопросы с ее плеча, намеренно задевая пальцами тонкую шею.

В глазах Антонины опять мелькает демонический огонь, как и несколько мгновений назад. Забавляет ее реакция.

Касаюсь пальцем уха, веду вниз по шее, к ключице. Диковинка заводит не по-детски. И когда притворяется, и когда нет.

Интересно, как далеко она готова зайти? А если сделать так?

Я хватаю Антонину за бедра и резко разворачиваю к себе. Наши лица оказываются напротив друг друга.

Терпеть не могу притворство. Всего пару часов назад зубы скалила, а сейчас что изменилось?

Дыхание Антонины учащается, в глазах появляется паника. Я наслаждаюсь ее растерянностью и выступившими на коже мурашками, которые вызваны моими прикосновениями.

Расталкиваю ее ноги и вконец дурею, поняв, что на диковинке нет белья.

– Я уже заслужила быть под тобой? – Голос дрожит, выдавая страх.

– Из всякого правила возможно исключение.

Маска слетает с лица Антонины. Сейчас она напугана, дезориентирована. Я тоже сбит с толку тем, какие эмоции вызывает ее близость. Будто что-то в голове перещелкивает. Соблазнительное тело рождает во мне мощное желание. До зуда хочется обхватить ее за ягодицы, притянуть к себе и вжать в свою эрекцию. Желательно и самому при этом быть без белья.

– Тебе известно, что бывает с теми, кто кусает руку кормящего?

– Они потом будут лизать его сапоги…

– Не знаю, что ты замыслила, девочка, но лучше бы тебе быть со мной заодно и не строить планов, как насолить. Будешь плохо себя вести – окажешься в руках тех, кто не так гуманен, как я.

Антонина шумно сглатывает.

– Я поняла…

Губы диковинки так близко, что я ощущаю ее горячее прерывистое дыхание. Так бы и впился поцелуем, чтобы попробовать, какие они на вкус.

– Умница. – Ослабляю хватку и отхожу от нее, мысленно вознаграждая себя за то, что сдержался и не отымел хакершу прямо на подоконнике. – А теперь идем в гостиную, перекусишь и поможешь мне сделать перевязку.

10 глава

То, что я испытываю от прикосновения Дамианиса, потрясает до глубины души!

Этот мужчина ведь ничем не лучше Христофа, а возможно, даже и хуже. Занимается незаконными делами, на десять лет старше меня, не лезет за словом в карман, ведет себя нагло и бесцеремонно. В конце концов, он покупает людей. Все, о чем я мечтаю с того момента, как увидела Леона в камере, – никогда больше с ним не пересекаться. Но сейчас дрожу от его неожиданного вторжения не только в мое личное пространство, но и в мой мир. Хотя про вторжение, пожалуй, спорно – я первая начала.

Иной раз сложно объяснить ощущения, которые вызывает у тебя определенный человек. Только не с Леоном. Он рождает во мне страх на уровне инстинктов.

Когда Дамианис, отстранившись, скрывается за дверью, я буквально сползаю с подоконника на пол, все еще чувствуя на себе сильные руки. Иду нетвердой походкой в ванную, которая здесь же, в спальне, и хватаю с сушилки трусы. Натягиваю их на себя, будто с помощью хлопковой преграды получится уберечься от посягательств малознакомого мужчины на то, что я мечтала разделить с любимым и любящим меня человеком, а не с какой-то похотливой и грубой скотиной. Если бы знала, что так будет, обобрала бы Дамианиса до нитки, лишив его всякой возможности вот так запросто покупать понравившуюся девушку.

Сердце в груди ухает так громко, что закладывает уши. Леон не трогал меня ни в каких сокровенных местах, но его глаза… Хоть холодный душ принимай, чтобы усмирить внезапно обрушившийся ураган эмоций. Мысль, что эта наглая сволочь продолжит всячески меня провоцировать, спокойствия не добавляет. А ведь жизнь шла, словно по накатанной, и я не ждала от нее ничего плохого.

Даю себе еще пять минут, а потом выхожу из спальни. Дамианис сидит в гостиной на диване и ест, глядя в экран телевизора.

– Присоединяйся, – переключает на меня внимание, заметив, что я сажусь за стол. – Не знал, что ты любишь, заказал всего понемногу. Если хочешь, в баре есть алкоголь. Правда составить компанию не смогу, – кивает он на аптечку. – Но как восстановлюсь, можем устроить пьяную вечеринку.

– Я стараюсь не пить…

– И жить правильной жизнью? – произносит Леон с издевкой. – Должен огорчить, у тебя не получилось. Смирение придет чуть позднее. И замечу, это не я повел тебя по неправильному пути. Ты сама его выбрала, – тычет меня в самую большую мою ошибку, как глупого котенка. – Обратной дороги нет.

Опять хочется схватить стул и как следует приложить Дамианиса по голове. Этот мужчина мастерски умеет выводить из себя, буквально парой фраз.

Кому-то везет и, что бы ни совершил, он всю жизнь выходит сухим из воды. Но это не мой случай. Ни сухой, ни чистой выйти не удалось.

– В том-то и дело, что я не выбирала этот путь. В жизни иногда происходят события, которые неизбежно влекут за собой ряд других, не совсем приятных. Но из них можно извлечь урок, как делать не надо.

– Только давай без философских умозаключений.

Наверное, даже к лучшему, что Леон такой проницательный и сразу меня раскусил. Не люблю притворяться. Да и какая из меня актриса? Никакая. Как и из половины блогеров, на которых время от времени приходилось работать. Причем без особого удовольствия.

Одни плакались на камеру о проблемах и придумывали байки, другие устраивали скандалы и бросались провокационными заявлениями. У третьих якобы случались ужасные трагедии, четвертые демонстрировали липовые справки о болезнях. Все это делалось ради охватов и статистики, которую мне нужно было отслеживать и потом определять, на каких чувствах аудитории тому или иному заказчику играть в следующий раз, чтобы ее «взорвать». Где правда, а где ложь, я и сама порой не могла разобрать, да и, чаще всего, никто разобрать не может.

Но, очевидно, души людей и без того переполнены собственными переживаниями, горестями и проблемами – сочувствовать еще и какой-то диве, которая плачет на публику о своей боли, не очень-то хочется. Пользователи, как правило, стараются пролистать подобную новость и найти что-то более вдохновляющее и жизнеутверждающее. Так и грек.

Ему плевать, какие драмы были или есть в моей жизни. Не удивлюсь, если несколько минут назад, когда обращалась к нему с благодарностями и пыталась заискивать, я выглядела так же жалко и неискренне. Ведь испытывала в те мгновения противоположные чувства и думала лишь о своей выгоде. Без опыта перед камерой опрометчиво было ввязываться в подобную авантюру. Но я хотя бы попробовала.

Взяв небольшую порцию салата и кусок курицы, ловлю себя на мысли, что после стольких дней заточения и сбитого режима, съела бы весь поднос!

– Аппетит – верный признак, что стресс уходит, – говорит Дамианис, наблюдая за тем, как я активно работаю челюстями.

– А я его действительно пережила. И продолжаю переживать, – отзываюсь с набитым ртом. – Если думаешь, что перед тобой сидит железная леди с такой же железной выдержкой, то знай, это не так. Я обычный человек, которому нужны деньги, чтобы существовать. Поэтому и откликнулась на заказ узнать пароль пользователя. Только вот к чему это привело.

– И часто ты так узнаешь пароли? – Леон вытирает рот салфеткой и с любопытством смотрит на меня.

– Нет.

– Кто тебя сдал?

– Предполагаю, мой бывший, – сообщаю без утайки, хотя это чревато проблемами.

В первую очередь для меня. Особо распространяться о себе ни к чему. Тем более с Дамианисом.

– Бывший, но при этом не тронул тебя и пальцем? – Между бровями грека залегает глубокая складка. – У него проблемы с ориентацией?

– Нет.

– С потенцией?

– Нет.

– В чем тогда дело?

– Некоторые люди приходят в нашу жизнь, дабы показать, что отношения с ними – это не любовь, – уклончиво отвечаю я. – Эта тема до сих пор ранит, не хотелось бы ее развивать.

Но судя по усмешке Леона, ему плевать на мои сердечные раны. Мало того что наглый, так еще и без души. Надеюсь, его много раз бросали. Хотя, видя его смазливое лицо, самоуверенность и возможности, понимаю, что чаще случалось обратное.

Почему, спрашивается, такая несправедливость и должны страдать исключительно женщины? Интересно, он вообще хоть кого-нибудь любил? Очень в этом сомневаюсь.

Закончив с ужином, Дамианис сдвигает тарелки, ставит пакет на стол и достает из него бинт и антисептик. Стягивает майку, оголяя подтянутый, рельефный живот. От внимания не ускользает, что Леон в отличной форме, я бы даже сказала, в превосходной.

– Что произошло на парковке? Почему в тебя стреляли?

Ответа нет. Это не задевает, но заставляет вспомнить о суровых реалиях.

Случись наша встреча при других обстоятельствах и прояви этот мужчина чуть больше внимания, возможно, я бы согласилась сходить с ним на свидание. Внешне Леон – мой типаж. Но не внутренне. А еще он каким-то образом связан с криминалом. В него стреляли, пусть и резиновыми пулями, – вот явное тому доказательство.

– Обработай руки антисептиком, – раздается приказ.

– Ты чем-то болен? Зачем столько анализов, особенно по венерической части? Это заразно?

Леон прожигает недобрым взглядом.

– Я не связываюсь с уличными девками. Которой ты и являешься. Понравиться – еще не равно стать моей любовницей, тем более на постоянной основе, – припечатывает он словами.

Чувствую себя так, словно по щекам отхлестал. Да что за человек такой? Без унижений и шпилек никак? Сам же купил, так теперь каждый раз напоминать почему? Ну оступилась я – с кем не бывает?

Выливаю на руки антисептик, растираю его в ладонях и подхожу к Леону. Я еще ни разу ничем подобным не занималась, поэтому не уверена, что смогу перевязать хорошо. Одно дело – пальцами по клавиатуре стучать, другое – «работать» с живым человеком. Лучше бы Дамианис в медучреждение обратился, потому что единственное, чего мне хочется в это мгновение, – это причинять ему боль.

Несмотря на бурю эмоций, и отнюдь не радужного характера, стараюсь делать все аккуратно. Обрабатываю рану, перевязываю грудную клетку. Я так волнуюсь, что не чувствую собственных пальцев. Лишь когда благополучно справляюсь с поручением, облегченно выдыхаю и поднимаю голову. Встречаюсь с глазами Дамианиса, отчего тут же смущаюсь.

Леон смотрит так, что кожа в тех местах, где он недавно касался меня пальцами и через халат лапал своими ручищами, опять начинает гореть.

Надо бы вернуть здравый смысл на место. Это в книжках крутые мужики, все из себя брутальные мачо, влюбляются в девушку, когда спасают ее из передряги, и бросают к ногам целый мир. В жизни иначе. Просто так Дамианис никого спасать не будет. В его вселенной есть место только для личной выгоды. Да и на «волшебника» он мало похож.

– Судя по взгляду, ты мечтаешь, чтобы я побыстрее отбросил концы. Но лучше молиться об обратном, а то с долгами часто, как и с наследством. Все переходит тому, кто указан в завещании.

– А оно у тебя имеется?

– Попрошу официанта впредь не приносить колющие предметы в номер. – Леон косится на нож, которым я отрезаю бинт.

Едко ухмыляюсь. Сомневаюсь, что смогла бы причинить Дамианису физический вред. Не такой я человек. Хотя ради грека можно и исключение сделать.

– В твоей биографии нет сведений о том, что ты получила диплом или проходила какие-либо курсы по программированию, – снова возвращается он к моей жизни.

Это напрягает.

– И не будет. Я не получила диплом. Некоторые люди приходят в нашу жизнь, не только для того, чтобы показать, что отношения с ними не любовь, но и чтобы чему-то научить.

– Бывший, значит, обучил? Может, все-таки ты его выгораживаешь и он как-то причастен к пропаже денег?

– Нет.

Дыхание парализуется, когда Леон поднимает руку и убирает прядь волос мне за ухо.

– Не люблю повторять дважды, но ты редкий случай. Я не переношу ложь, – напоминает он.

Стойко выдерживаю взгляд темных глаз.

– А я говорю правду. Мы нехорошо расстались с бывшим, он запросто мог попытаться мне насолить. Или это сделал заказчик, я ведь так и не получила полностью всю сумму за работу. Зачем платить тому, кто окажется за решеткой, верно?

– Не получила? – озадачивается Леон.

– Не успела.

– И много не получила?

– Хватило бы, чтобы залечь на дно и дождаться, когда на тебя совершат еще одно покушение.

– То есть будет еще одно? – цепляется он за слова.

– Я гипотетически. Но ты правильно заметил, притворяться – это не мое. Как и работать на тебя. Тем более становиться такой же безжалостной… – Проглатываю нелестное слово. – В общем, быть как ты.

Закусываю губу, вспоминая, как несколько минут назад меня очень будоражили прикосновения Дамианиса. По сути, чужого человека, о существовании которого до недавнего времени я даже не знала. А теперь то и дело хочу пройтись ногтями по его лицу. За то, что не церемонится, за грубость, за сорванные планы и надежды. За все!

– А так и не скажешь, что с мозгами. – Леон опускает пальцы на мой подбородок и опять ведет к шее.

– То есть если симпатичная, то обязательно дура?

– Я так не говорил.

– Может, я и не такая уникальная, как ты, не знаю нескольких языков, но подставить человека в любой момент ради своей выгоды не смогу. И вообще, ты последний из людей на этой планете, с кем бы я хотела иметь общие дела. Не говоря уже о том, чтобы терпеть твои прикосновения и отдать тебе невинность.

Леон не шевелится, наблюдая за мной.

– Похоже, ты не только пароль узнала, но и в компьютере моем порылась. Нашла что-то интересное?

– Много чего. И не особо приятного. Да, я не в том положении, чтобы диктовать условия, но заставить меня думать о тебе иначе, ты не сможешь, – произношу с вызовом. И отчасти с удовольствием.

– Думать, может, и нет. Но вот чувствовать – вполне.

В следующую секунду Леон развязывает пояс халата, и его руки оказываются на моей талии, обжигая жаром кожу.

11 глава

В груди горит ярким пламенем. Достаточно одного взгляда девчонки, чтобы я возбудился. Вроде ничего такого не делает, но всем своим видом и существом словно вызов мне бросает. Плохой идеей было поселить хакершу в номере – самообладание рядом с ней дает сбой. Ощущения похожи на отходняк после наркоза: кидает из крайности в крайность и до конца не отдаешь отчет собственным действиям. Если и дальше так продолжится, однажды выдержка полетит к чертям и красавица в насильники меня запишет. Чего бы не хотелось.

– Я боюсь. – Вся бравада и гонор Антонины улетучиваются, когда наши рты застывают в миллиметре друг от друга.