Читать онлайн Друг отца. Девочка авторитета

Аннотация:

– Зачем я вам?

– У меня свои интересы. Ты выйдешь за меня замуж.

– Что? Вы мне в отцы годитесь.

– У всего должна быть плата, девочка. И это твоя плата за спасение жизни. Не нравится? Могу вернуть тебя им. Уверен, перед тем, как прикончить, они вдоволь порезвятся с тобой..

Я не узнаю друга отца. Он больше не тот весельчак, что я знала. Напротив меня жестокий и расчетливый незнакомец.

– Кто ты? – спрашиваю тихо.

– Кто я? – он осматривает меня, задерживая взор на груди. – Я тот, кого тебе лучше не злить. И советую привыкнуть, что с этих пор я хозяин твоей жизни.

Он был другом отца, но перестал появляться в нашем доме.

Спустя несколько лет он спасает меня от тех, кто убил папу, но в ответ требует плату. Я должна выйти за него замуж.

Но тот ли он, кем пытается казаться? И кто на самом деле убил моего папу? Я поклялась наказать виновных.

Глава 1

– Собирайся, – вздрагиваю, услышав низкий мужской голос. – У тебя ровно десять минут на сборы.

Оборачиваюсь и вижу на пороге моей комнаты здоровую мужскую фигуру. Спросонья кажется, что это старый папин друг. Но вот уже несколько лет о нем не было вестей. А на все вопросы, куда он исчез, отец отмалчивался. Кажется, они что-то не поделили и папа перестал с ним общаться.

– Рэм?.. – моргаю, сгоняя сон и надеясь, что мираж рассеется.

Но силуэт шагает в комнату, и я шумно выдыхаю. Это он.

Даже с этой бородой, что теперь покрывает его подбородок и щеки, я узнаю его.

– Давай, девочка, шевелись, – говорит он жестко.

В его голосе нет и капли тепла, которым сквозило от него раньше при разговоре со мной.

– Поднимайся на ноги и шевели своим тощим задом! – теряет он терпение и приближается к кровати.

Я и забыла, какой он высокий и широкоплечий. Забыла его колючий, пристальный взгляд, что впивается в меня, словно игла. Он подходит ближе, и я вижу, как блестят в полумраке его темные глаза. Сейчас я не могу разглядеть их цвет, но отчетливо помню, что они такие же темные, как кофе, что он пил с папой у нас в гостиной.

– Блядь, да приди же ты в себя! – сквозь зубы рычит он и дергает меня за руку так, что я падаю на пол и больно ударяюсь бедром.

– Что происходит? – боль окончательно вырывает из сна.

– Ты едешь со мной! – мужчина проходит к моему шкафу и достает оттуда сумку.

– Куда? Почему? – пытаюсь уложить в голове информацию. – Где папа? – медленно поднимаюсь на ноги, наблюдая за тем, как Рэм скидывает мою одежду в сумку.

– Нет папы больше, – говорит он зло.

– Как это? – врастаю в пол, переваривая услышанное. – Что значит “нет”?

– То, что слышала, – оборачивается ко мне и проходится по моей фигуре нечитаемым взглядом. – У тебя остается все меньше времени на сборы. И если ты ничего не возьмешь, то поедешь в том, в чем находишься сейчас. А на тебе, похоже, даже трусов нет.

– Да объясните же, что случилось с папой? – меня потряхивает изнутри, потому что я отказываюсь воспринимать Рэма прямо.

Он есть! Его просто не может не быть.

На автопилоте, снимаю с плечиков любимые вещи и скидываю их в сумку, приготовленную бывшим другом отца.

– Много не бери, – он игнорирует мою просьбу.

А сам подходит к моему столу и выдвигает ящики.

– Где твои документы?

– В сейфе за стеллажом, – отвечаю, думая над услышанным. – Скажите, что с папой, – мне страшно, и в груди как-то все жжет, и горло перехватывает. Происходит что-то жуткое. Рэм не мог появиться просто так и тем более вести себя настолько грубо.

– Надень на себя что-то, – говорит он, отодвигая стеллаж. – Какой код?

– День моего рождения.

– Очень умно, – не скрывая сарказма говорит он.

Я достаю спортивный костюм и натягиваю его прямо поверх пижамы.

– Молот, – заглядывает в комнату какой-то здоровый мужик с носом картошкой и золотыми зубами, – они уже близко.

– Блядь, – мужчина выгребает содержимое моего сейфа и закрывает его, прикрывая стеллажом.

– Время вышло, – обращается он ко мне. – На выход! И давай без глупостей.

– Но как же папа? – кажется, что мое горло сжимает тисками и я не могу произнести ни звука нормально.

– Все вопросы потом. Нам надо выбраться отсюда до тех пор, пока не стало слишком поздно.

Рэм хватает меня за руку и тянет в выходу.

В холле стоят какие-то незнакомые мужики. Они явно не работают на моего отца. И, вообще, выглядят пугающе, как настоящие бандиты. В то время как папины люди одеваются с иголочки и производят приятное впечатление, несмотря на то что носят за пазухой оружие и могут одной рукой проломить череп или свернуть шею.

– Через второй вход! – говорит тот самый с носом картошкой.

Огромная ладонь крепко сжимает мою кисть, и у меня выступают слезы на глазах от его хватки.

Мы ускоряем шаг и практически бежим по лестнице и оттуда к черному ходу. Оказавшись на улице, я лишь мельком замечаю, что наш сад изуродован. Кругом черные тонированные машины, что вскопали наш идеальный газон и прекрасные клумбы.

И люди. Много людей. При взгляде на которых у меня мороз бежит по коже.

– Сюда, – Рэм запихивает меня внутрь автомобиля и залезает следом.

Он не успевает захлопнуть за собой дверь, как машина срывается с места и, подпрыгивая на бордюрах, несется прочь с территории нашего особняка.

Я чувствую напряжение в воздухе. Атмосфера кажется такой густой, что становится тяжело дышать. Вцепившись в подлокотник, я оборачиваюсь назад и вижу кортеж из машин, несущихся за нами. Но затем часть из них сворачивает в одну сторону, а вторая часть – в другую, оставляя с нами лишь одно авто сопровождения.

Через какое-то время у мужика со шнобелем картошкой шипит рация.

– Рыжий увел их за собой, – говорит низкий голос.

– Понял, – отвечает ему шнобель. – Успеем до аэропорта.

– Хорошо, – внимательно вглядываясь в окна, отвечает Рэм.

Остаток пути я не издаю ни звука, все еще надеясь, что в словах друга отца был какой-то иной смысл и папа, скорее всего, так же как и мы, сейчас где-то скрывается.

Когда поднимаюсь по трапу самолета, то кажется, будто все происходит не со мной и я все еще сплю. Но мы занимаем места, и самолет взмывает в небо.

Рэм сидит напротив меня и сверлит пристальным, тяжелым взглядом.

– Значит, так, – наклоняется он вперед, облокотившись на свои колени. – Твоего отца убили сегодня.

– Нет! – вырывается из меня, и глаза начинает щипать, а грудную клетку пронзает болью.

– Те люди, от которых мы убегали, – продолжает уничтожать меня своим рассказом мужчина, – собирались отправить тебя следом за ним.

– Папа… – говорю одними губами, потому что голос пропадает.

– Теперь ты полностью зависишь от меня. Если хочешь выжить, то будешь делать то, что скажу. С этого дня ты живешь в моем доме, спишь в моей постели и живешь по моим правилам. Ослушаешься – и я не стану тебя оплакивать, – его слова звучат холодно и жестоко.

– Зачем я вам? – спрашиваю, глотая слезы.

– У меня свои интересы, – твердо припечатывает. – Ах да! Чуть не забыл. И, скорее всего, тебе придется выйти за меня замуж.

– Что? – смотрю на него во все глаза, думая, что ослышалась. – Вы мне в отцы годитесь.

– У всего должна быть плата, девочка. И это твоя плата за спасение жизни. Не нравится? Могу вернуть тебя им. Уверен, перед тем, как перерезать твою тонкую шейку, они вдоволь порезвятся, трахая тебя во все дыры.

Теперь я не вижу в Рэме того самого весельчака, чьего появления я ждала с нетерпением в детстве.

Нет. Напротив меня сидит жестокий и расчетливый незнакомец. И он пугает меня сильнее тех, кого мы оставили за бортом.

– Кто ты? – спрашиваю тихо.

– Кто я? – осматривает он меня, задерживая взор на груди, что выглядывает из расстегнутого ворота худи. – Я тот, кого тебе лучше не злить. И советую привыкнуть, что с этих пор я хозяин твоей жизни.

Глава 2

– Приехали, – снова вырывает из сна хриплый голос.

Я очень быстро открываю глаза и понимаю, что это сказал Рэм – старый папин друг.

Выпрямляюсь и осматриваюсь по сторонам, стараясь понять, где мы.

За окном уже занимается рассвет. Я вижу большой современный дом, утопающий в растительности. Кажется, что он находится прямо посреди леса.

– Пошли, – говорит Рэм и покидает авто.

Мне открывают дверь, и, прогнав остатки сна, я выхожу из салона машины. Страх, боль, печаль – все чувства стоят на паузе. Я не ощущаю ничего, не понимая дальнейшей своей судьбы. И молча следую за высокой фигурой.

У меня нет ни малейшего желания находиться здесь. Я хочу домой, к папе. И напрочь отказываюсь верить в те жуткие вещи, что наговорил Рэм.

– Рэм Виленович, – выбегает в холл пожилая женщина, кутаясь в вязаный кардиган. – Вернулись?

– Да, Зоя, – останавливается он, и я замираю позади него. – Шла бы ты спать дальше. Еще слишком рано.

– Что вы! Нужно вас накормить…

– Ничего не нужно. Хотя… – он оборачивается ко мне и смотрит тяжелым взглядом. – Ты голодна?

Кажется, что все происходит не со мной. Такой обычный, казалось бы, вопрос, но именно он вытягивает меня из анабиоза и кричит о том, что все происходит взаправду. Вот она, моя новая жизнь. Где этот пугающий мужчина займет одно из главных мест. И плевать ему на мои желания. Это он явно дал понять в самолете. У меня же не нашлось сил спорить с ним. Потому что я сама до конца не понимаю, как жить дальше. И что конкретно случилось.

– Нет, – наконец-то выдавливаю из себя.

– Ничего не нужно, Зоя. Идите спать.

– Хорошо, – она смотрит на меня заинтересованно, но ничего не говорит. – Показать девушке комнату?

– Не нужно, я сам, – дает понять, что разговор закончен. – А ты иди за мной, – оборачивается ко мне.

Мне не остается ничего иного, как послушно двинуться следом. Я не смотрю по сторонам, не рассматриваю место, где, по всей видимости, мне предстоит жить. Просто стараюсь не отставать от здорового мужика, которого, как оказывается, я совсем не знала и не знаю.

Мы поднимаемся по широкой лестнице, идем куда-то, пока не останавливаемся возле одной из многочисленных дверей.

– Будешь жить здесь, – распахивает он дверь и проходит внутрь.

Я замираю на пороге, не решаясь сделать шаг. Смотрю на Рэма, такого здорового, что кажется, он занимает собой все пространство.

– Что встала? Не бойся, сейчас я на тебя не накинусь, – усмехается.

– А когда? – распахиваю глаза шире, понимая, что только что спросила. Я что, действительно допускаю мысль, что я с ним?.. Нет! Никогда этого не будет.

– Если тебе, конечно, не терпится, то могу пойти навстречу.

– Вы же это не серьезно? – прохожу в комнату, мельком замечая, что кровать, диван и весь интерьер выполнены в пудровом цвете. Но основное внимание сосредоточено на папином друге, внезапно ставшем для меня незнакомцем. Он следит за каждым моим шагом, как хищник за добычей. – Про это, ну и свадьбу, конечно, – стараюсь держаться от Рэма подальше.

– Что тебя натолкнуло на мысль, будто я могу шутить? – его голос звучит тихо и твердо, но от его звука у меня мурашки рассыпаются по коже.

– То, что я вас с детства знаю. Вы папин друг и не можете говорить об этом серьезно. Это же… извращение какое-то! – вспыхиваю, наконец-то поднимая взгляд к его лицу.

– Извращение? – он замирает, и я замечаю, как сильно раздуваются его ноздри и вздымается грудная клетка, а после инстинктивно делаю шаг назад и упираюсь ногами в кровать.

– Именно! У меня же вся жизнь впереди, и замуж нужно выходить за ровесника или кого-то не сильно старше меня. Что вообще делать с таким?..

Вижу, как темнеет его взгляд, и мысленно кричу себе заткнуться. Какого черта я дергаю тигра за усы. Но ведь все это какой-то сюр! Нелепица!

– Папа бы никогда не позволил этому случиться!– выпаливаю и понимаю, что это оказалось совершенно лишним.

– Твоего папы больше нет, – понижает он голос до рыка и надвигается на меня грозовой тучей, обещающей обрушить на меня ураган своей ярости. – Все, забудь о том, что папочка может прийти и наказать любого твоего обидчика! Была папина принцесса – и нет ее, – он сверлит меня темным взглядом, под которым мне даже страшно дышать. – Тебе очень повезло, что я не забил на тебя хер и не оставил спать дальше в твоей теплой кроватке, Луна, – подходит так близко, что носы нашей обуви соприкасаются.

Пульс учащается, и на лбу выступает испарина. Мне страшно представить, что он собирается со мной сделать.

– И если мне пришлось напрячься ради твоего спасения и задействовать хуеву тучу людей, то будь добра, засунь свой хорошенький язычок в одно место и благодарно помалкивай. Или я найду ему другое применение!

От Рэма волнами исходит мощная энергетика, которой сложно сопротивляться. Ей остается подчиниться.

Он осматривает мое лицо и скользит взором по губам, задерживая на несколько мгновений. Губы начинает покалывать, а затем – откровенно печь. Я практически не дышу, дожидаясь его дальнейших действий.

Рэм хмурится и поднимает взгляд к моим глазам.

– Но ведь быть благодарной можно по-другому, – нахожу в себе силы заговорить.

– Например? – хрипло говорит он.

– Я бы могла помогать вам…

– Где? Будешь моей секретаршей? – ухмыляется он. – Так знай, у нее масса обязанностей. И одна из них – следить, чтобы босс ходил спокойный и расслабленный.

– Она что, массаж вам делает? – щеки краснеют, стоит представить, как мои пальцы касаются его широких плеч.

– И не только. Иногда и под стол приходится залезть.

До меня наконец-то доходит смысл услышанного, и мне хочется провалиться сквозь землю от стыда.

– Что, не готова к такой помощи?

– Я уверена, что у вас нет проблем, чтобы найти тех, кто будет помогать таким образом.

Сколько его помню, он всегда приезжал к нам с женщинами. И никогда я не видела одну и ту же спутницу с ним дважды. Всегда это были какие-то яркие, эффектные и покладистые дамы. И каждую из них я ненавидела всей душой. Потому что они забирали его внимание.

– Верно, – усмехается он. – Совершенно нет проблем. И для такой статусной девочки, с именем и образованием, это унизительно, Луна. Не думаешь?

Вместо ответа я тяжело дышу.

– Но я не хочу замуж. Я вас не люблю! – чувствую, как из глаз стекает слезинка.

Папа! Папочка, где ты?! Почему ты не перестраховался? Почему не спрятался вовремя? И как теперь жить дальше?

– Знаешь, малышка, – его губы изгибаются в усмешке. – Любовь – это все хуйня. Главное, что со мной ты будешь в безопасности.

– Получается… – в груди вспыхивает надежда. – Мы будем женаты только на бумаге? Я же не должна буду?.. – даже вслух не могу произнести это слово.

Одна только мысль, будто придется обнажаться перед этим пугающим, сильным и властным мужчиной, заставляет сердце замереть и камнем улететь в пропасть.

– Нет, малыш. Это значит, что ты будешь моей полноценной женой со всеми вытекающими.

Во рту пересыхает.

– Поверь, я для тебя – самый лучший вариант. И твои оскорбления, на первый раз, я пропущу мимо ушей, списав все на стресс. Но в следующий раз тебе придется ответить за свой грязный ротик, – его взор опускается к моим губам, и взгляд становится задумчивым, но поднимается к глазам. – О свадьбе поговорим позже. После похорон.

– Мы?.. – грудь опаляет огнем. – Мы вернемся на похороны?

– Ты не поедешь, потому что это опасно. Завтра я улечу, чтобы решить все вопросы. И когда вернусь, между нами состоится серьезный разговор о том, что будет дальше. Если будет что-то нужно, обращайся к Зое или к кому-то другому. В случае чего она позвонит мне. И без глупостей, Луна. Надеюсь, это понятно?

В ответ я молчу, пытаясь переварить информацию о том, что меня даже попрощаться с собственным отцом не пустят.

– У меня есть одно условие, – смотрю прямо на него и не отвожу взгляда.

– Даже так? – удивленно приподнимает он бровь.

– Я соглашусь на брак, но только в том случае, если ты возьмешь меня на похороны… – отбрасываю уважительное обращение в сторону. Нелепо выкать будущему мужу.

– Есть что-то еще?

– Ты назовешь мне имя убийцы папы, и после этого, – облизываю пересохшие губы, – я… я хочу убить его. Собственноручно.

Глава 3

– Проснулась? – говорит та самая женщина, которую Рэм назвал Зоей, когда мы приехали. – А я уже хотела нести тебе завтрак в комнату, – на её губах едва заметная улыбка, и женщина сканирует меня пристальным взглядом, будто определяя, чего от меня ждать.

– Здравствуйте! – прохожу на кухню и замираю на входе.

– Ты не стесняйся. Иди в столовую, сейчас я там накрою для тебя.

– Не нужно! Я могу здесь поесть, – сажусь на высокий барный стул, игнорируя обеденную зону.

Зоя молча смотрит на меня, раздумывая, а затем едва заметно кивает.

– Хорошо. Здесь так здесь, – начинает хлопать дверцами шкафа, что-то выкладывать на тарелки, нажимать кнопки на кухонной технике.

Для своего возраста она кажется очень шустрой. Настолько, что я не успеваю проследить за ее действиями.

– Прости, не знаю, как к тебе обращаться, – говорит она.

– Луна, – отвечаю, стягивая из хлебной корзинки кусочек багета.

– Какое необычное имя, – оборачивается она ко мне, удивленно рассматривая, будто только сейчас по-настоящему заметив.

– Папа у меня любил все необычное… Говорил, что у особенной девочки должно быть особенное имя, – горло сжимается при упоминании отца.

Он был самым родным моим человеком. Мамы я никогда не знала. Да и не нуждалась в ней. Папочка заменил мне всех. И пылинки сдувал с меня. Даже женщин в дом не водил, чтобы они не вздумали перетягивать на себя его внимание.

В его жизни существовали только я и его бизнес. И все, что он делал, всегда посвящал мне.

Я до сих пор не осознаю, что его нет. И, наверное, до донца не поверю, пока не увижу лежащим в гробу… Поэтому и оплакать не получается толком. Не верю. Просто не верю.

– Деточка, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спрашивает Зоя, выставляя передо мной тарелки с омлетом, овощным салатом, несколько румяных тостов, масленку и кусочки нарезанной буженины.

– Не нужно было столько готовить, я сейчас много не могу съесть, – смаргиваю слезы, игнорируя ее вопрос.

– Я пока не знаю твоих предпочтений, поэтому приготовила на свой вкус, – говорит она, так и не отводя взгляда в сторону.

– А Рэм, он уже проснулся?

– Ты что! Конечно! – она машет на меня рукой. – Он поспал-то, наверное, часа два, прежде чем снова куда-то сбежать.

– Ясно. А когда вернется, сказал?

Мне очень сильно нужно узнать его ответ.

Перед тем как покинуть мою спальню, он лишь усмехнулся, но ничего не ответил. А я не знаю, как, черт возьми, воспринимать эту усмешку.

– Ой, деточка, боюсь, что не скоро, – смотрит на меня настороженно Зоя.

– В каком плане не скоро? – напрягаюсь, вспоминая обрывки разговора.

– Так он улетел, – растерянно отвечает женщина.

– То есть как улетел? – аппетит мгновенно пропадает.

– Сказал, что неделю не будет его.

Получается, это и есть ответ на мой вопрос.

– А можете ему позвонить? Мне бы поговорить с ним.

– Разумеется, – улыбается женщина и достает из передника смартфон.

– Рэм Виленович, простите, что беспокою… – говорит она в трубку. – Да. Да, проснулась. Вот попросила позвонить вам… Хорошо.

Зоя протягивает мне гаджет, и, взяв его, я спрыгиваю со стула и выхожу в коридор.

– Ты что-то хотела, Луна? – слышу напряженный голос.

– Рэм, ты мне не ответил… насчет похорон.

– Это исключено, – говорит так, что сомнений не остается в том, что любые споры бессмысленны. – Что-то еще?

– Так не пойдет. Мой отец мертв. И ты запрещаешь мне приехать к нему на похороны. Это не по-человечески.

– Его убийцы не особо думали о человечности. И тебя не пожалеют.

– Сейчас меня не возьмешь с собой, а потом тоже заставишь взаперти сидеть до конца жизни, чтобы меня враги не нашли?

– Если того потребует твоя безопасность, то да, – говорит твердо.

– Возьми меня с собой, – настаиваю на своем.

– Нет. Если это все, тогда разговор окончен.

– Знаешь, Рэм. Я тут думала перед сном. Ты же не из благих целей хочешь на мне жениться… – чувствую, как по венам струится адреналин, поскольку я не знаю, во что выльется моя выходка.

– Говори дальше, – давит голосом, поторапливая.

– С папой ты несколько лет не общался, никак не напоминал о себе, и тут – бац, весь такой благородный принц нарисовался, – меня потряхивает, но держать в себе это не получается. Если я права, то с ним мне тоже небезопасно… – У папы ведь не осталось завещания, – держу себя в руках, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – И без завещания… я единственная наследница всего папиного состояния. Поэтому меня хотели убить, верно? Чтобы раздербанить его бизнес?

– Не исключено, – холодно говорит Рэм.

– И тебе я нужна только из-за наследства, верно?

Наверное, это слишком глупо – вот так в лоб задавать подобные вопросы опасным мужчинам вроде Рэма. Но я должна понять, что конкретно происходит и по-прежнему ли он мне друг или переметнулся на вражескую сторону.

– Какие еще блестящие мысли родились в твоей хорошенькой головке? – с усмешкой спрашивает он.

– Так, может быть, это ты убил моего папу? – озвучиваю вслух свою догадку, и волоски на теле встают дыбом от той многозначительной паузы, что виснет на том конце трубки.

– У тебя стресс, Луна. Я пришлю к тебе доктора с успокоительными, – говорит он холодно и сбрасывает вызов.

Сердце частит у меня в груди от страха, а на лбу выступает испарина.

Рэм не сказал, что я свихнулась и это полный бред. А это значит, я не могу ему доверять. И ни в коем случае не могу выйти за него замуж.

Выход один – бежать.

Глава 4

– Давно вы работаете на Рэма? – спрашиваю Зою вечером за ужином.

– Уже почти десять лет, – отвечает женщина, встав напротив меня и скрестив руки на груди.

– Десять лет готовите для него?

– Готовлю и не только. Слежу за домом, отвечаю за персонал.

– И большой штат работников здесь? – стараюсь узнать как можно больше информации, чтобы спланировать побег.

– Помимо меня, две горничных, садовник и охрана.

– Много охраны?

После этого вопроса Зоя замолкает и внимательно смотрит на меня.

– Что ты задумала? – спрашивает она.

– Ничего, – пожимаю плечами и продолжаю есть запеченную ароматную курочку с картошкой. – Просто хочу знать, в каких условиях мне предстоит жить. Все же не каждый день меня вырывают из привычной жизни, где я жила как принцесса, и говорят, что папа мертв, а мне придется выйти замуж за малознакомого мужика.

Зое становится неловко, и она отводит взгляд.

– Прости… Я даже представить не могу, насколько тебе сложно…

– Очень сложно, – голос дрожит, и я чувствую, как на глазах выступают слезы. – Зоя, у вас есть дети?

– Был… сын, – вздергивает она подбородок кверху, явна старась не дать волю эмоциям.

– Тогда вы знаете, каково это – потерять близкого человека. А Рэм меня даже на похороны к отцу не взял… – я не свожу с нее глаз, стараясь понять, сможет ли она стать моим союзником. Но если она работает на него десять лет, то вряд ли решит мне помочь. Но попробовать стоит… верно? – Зоя, я не хочу здесь находиться, не хочу за него замуж. Я его боюсь, – понижаю голос до шепота. – Помогите мне сбежать, прошу вас.

– Луна, даже не проси. Я слишком многим обязана Рэму Виленовичу… И мой сын уважал его… А когда моего Паши не стало, именно Рэм позаботился обо мне и не бросил на улице. И я уверена… о тебе он тоже позаботится и плохого не сделает.

– Он мне в отцы годится, – по щеке стекает слеза.

– И это лучший для тебя вариант.

– Да вам-то откуда знать, что для меня лучше? – вспыхиваю как спичка и поднимаюсь из-за стола. – Сами бы на моем месте хотели такой вариант?

Но отвечать ей не нужно, потому что ответ я вижу в ее глазах.

– Хотя кого я спрашиваю, – усмехаюсь. – Спасибо, но аппетита нет.

Выхожу из столовой и замечаю за углом девушку, что тайком разглядывает меня.

Наши взгляды сталкиваются, и она, широко распахнув глаза, прячется за углом. А я… я намерена найти союзника в этом доме, поэтому иду в сторону ее укрытия.

– Эй! – вижу, как миниатюрная брюнетка быстрым шагом удаляется вглубь дома. – Эй, ты! Стой! Я тебя вижу! Да не убегай же ты, – прибавляю скорость, чтобы догнать её.

Только когда моя рука ложится ей на плечо, девушка останавливается, понимая, что убегать бесполезно.

– Догнала, – говорю и обхожу вросшую в пол незнакомку. – Привет, – смотрю на нее.

– Здравствуйте, – отвечает брюнетка, не зная, куда деть взгляд.

– Почему убегаешь? – осматриваю хрупкую фигурку в скромном черном платье, аккуратно собранные в пучок волосы и ухоженное личико.

На вид ей не больше двадцати пяти лет, миловидная. Но это только если присмотреться. Про таких обычно говорят – невзрачная. Но мне на нее любоваться не нужно.

– Я… мне стало стыдно, что я следила за вами.

– А ты кто?

– Я Мила… горничная.

– Отлично, Мила. А я Луна, и я здесь живу.

– Я знаю, – смущается она и отводит взор.

– И что именно ты знаешь? – я не из тех людей, кто будет ходить вокруг да около. Я предпочитаю разбираться со всем сразу. И в данный момент я хочу знать, что именно Рэм наговорил своему персоналу обо мне и кто из них меньше всего хочет меня тут видеть.

– Вы невеста Рэма… – спотыкается, – Виленовича, – совсем избегает моего взгляда.

– Ясно. А ты, похоже, неравнодушна к нему?

– Что? – распахивает она широко глаза. – Я? Нет! Что вы!

Я давлю ее взглядом.

Несмотря на то что с виду я смазливая голубоглазая блондинка, характер у меня папин. И только рядом с любимым папочкой я была принцессой. Остальные же старались со мной не связываться.

И если кто-то изначально считал, что я способна лишь хлопать длинными ресницами и смотреть голубыми глазками, то впоследствии они понимали, как ошибались.

Горничная вспыхивает и начинает еще больше заикаться.

– Я… ну… Нет! Нет же! Он же мой хозяин.

– И ты спишь с хозяином?

– Что вы? Где я, и где он… – говорит она с грустью. И я верю бедняге, что от чудесного Рэма Виленовича ей ничего не перепадает.

– Значит так, Мила. Предлагаю облегчить тебе жизнь.

Она выпучивает глаза и смотрит на меня не моргая.

– Вряд ли тебе понравится прислуживать жене твоего краша и терпеть ее заебы.

– Почему?

– Не перебивай, – шепчу я и оглядываюсь по сторонам. – Почему бы тебе не показать мне место, где мы могли бы поговорить без камер.

Слышатся чьи-то шаги, и девчонка вся сжимается.

– Простите, я не понимаю, о чем вы говорите, – быстро тараторит она и сбегает из коридора с такой скоростью, что я не успеваю ей ничего сказать.

– Чёрт! – тру переносицу, чувствуя себя в западне.

– Здорово, – раздается низкий бас, и я поворачиваю голову в сторону звука.

Откусывая с хрустом кусок яблока, на меня с ухмылкой смотрит тот самый мужик со шнобелем картошкой.

– Зря стараешься, – усмехается он, прижимаясь плечом к стене. – Молот позаботился, чтобы ты никуда не делась. Никто не решится тебе помогать.

– А ты что тут делаешь? Большой и грозный босс оставил тебя в няньках? – хочется вмазать по его выдающемуся профилю, чтобы не совал его куда не следует.

– Представь? – снова откусывает яблоко. – Но, видимо, не зря. Чую, хапнет он с тобой.

– Это его выбор. Если не нравится, помоги освободить его от такой страшной участи, – хлопаю глазками, включая очарование.

– Не выйдет, кис, – усмехается он. – И да, камерами напичкан весь дом. И твоя комната тоже.

От этой новости грудь обжигает кипятком и я чувствую, как во мне просыпается не только злость, но и самая настоящая ненависть.

– А его? Его спальня тоже с камерами? – представляю, как он там будет принуждать меня выполнять супружеский долг и за всем этим действом будут наблюдать его головорезы.

– Его – без камер, – хрипло смеется он.

– Какие же вы мерзкие! И ты, и твой босс!

Собираюсь уже уйти в комнату, где, как оказывается, мне не уединиться, но решаю испытать шанс.

– Может быть, тогда хотя бы ты скажешь, кто убил папу? – смотрю пристально на этого громилу и замечаю, как улыбка сползает с его лица.

– Шла бы ты, – говорит он строго. – На сегодня разговоры окончены.

Злая и еще более расстроенная, поднимаюсь к себе в спальню. Встаю посреди комнаты и, подняв голову вверх, ищу камеры. Замечаю черный глазок, через который за мной подсматривают извращенцы. И мне в голову приходит безумная идея.

Посмотрим, захочет ли Рэм после такого, чтобы его псы и дальше подглядывали за мной.

Я берусь за край топа и тяну его вверх…

Глава 5

– Кто там? – слышу настойчивый стук в дверь.

Надо же, какие вежливые. Как через камеры подглядывать за обнаженной девушкой, так ни стыда ни совести. Наверняка ещё и рукоблудить бегали в туалет после моего шоу.

– Луна, – раздается бас, принадлежащий шнобелю картошкой. – Тебе нужно одеться, – сейчас нет бравады в его голосе.

– Зачем это? – продолжаю щелкать пультом телеканалы, лежа на животе в одних стрингах, опираясь на локти, чтобы нельзя было рассмотреть мою грудь. Я, конечно, смелая, но не до такой степени, чтобы сидеть все время грудью в камеру.

Сначала я выкинула топ, оставшись топлес, затем – спортивные штаны. Единственный клочок одежды – это белые стринги, прикрывающие лишь мою промежность, и больше ничего.

– Ты смущаешь охрану.

– Я привыкла ходить так в своей комнате. Это же моя комната? – да, мне стыдно, и у меня горят щеки, когда я представляю, что, возможно, весь штат охраны в данную минуту смотрит на меня, но подчиняться правилам Рэма я не собираюсь. Если все его люди такие покорные, то пусть отвернутся.

– Твоя… – говорит глухо. – Но…

– Я тебя не слышу-у-у! – кричу своей “няньке”, делая телевизор погромче.

– Луна! – рявкает он и приоткрывает дверь.

– Я тебе не разрешала войти, – хватаю подушку и кидаю прямо в амбала, когда он пытается заглянуть.

За дверью слышится какой-то рык, и наступает тишина.

А я… чтобы наверняка добиться нужного эффекта, решаюсь еще на одну выходку: переворачиваюсь на спину и потягиваюсь.

      Спустя пару минут долбежка в дверь возобновляется.

– Луна, открой дверь! – орет этот орангутанг.

– Ничего не слышу-у-у! – знаю, что веду себя как мерзкая, избалованная сучка. И папа не одобрил бы обнаженки. Он оберегал мою честь и считал ангелочком. Но на войне все средства хороши.

– Блядь! – снова приоткрывает охранник дверь.

Не дожидаясь, когда он войдет, я запускаю стаканом в стену рядом с дверным проемом, и стекло со звоном осыпается на пол.

– Сука! – кричит он.

А я продолжаю изображать невозмутимость.

– Луна, – наконец-то пробивается сквозь шум женский голос.

В приоткрытую дверь высовывается изящная рука, удерживающая смартфон.

– С вами хочет поговорить Рэм Виленович, – говорит, судя по всему, горничная.

– Передайте своему Виленовичу, что если он хочет поговорить, то пусть приезжает лично. А если ему что-то не нравится, то это не мои проблемы. Я к нему в невесты не напрашивалась.

– Луна, поговори с ним, пожалуйста, – выглядывает она осторожно из-за двери, понимая, что в нее я швыряться не стану.

– Нет. Свою позицию я озвучила.

– Иначе нам всем придется очень плохо, – жалобно говорит горничная и старается при этом не смотреть в мою сторону. Ее щеки пылают так, будто это не я голая, а она.

– Ну зачем ты давишь на жалость, – чувствую себя паршиво, представив, что подставлю тем самым весь персонал.

– Он нас уволит, – продолжает она проверять меня на совестливость.

– А почему это меня должно волновать? – мысленно проклинаю себя, понимая, что таким образом я себе друзей точно не найду в этом доме.

– Он говорил, что ты хорошая…

Теперь мне становится по-настоящему стыдно.

– Я была хорошей, когда папа был жив и меня насильно не заставляли выходить замуж за мужчину вдвое старше, – и снова на глазах выступают слезы.

– Вот, – поднимает она смартфон. – Я оставлю его тебе. Ты можешь ему сказать все, что тебя тревожит, – переводит на меня робкий взгляд и сразу отводит его в сторону.

Мила опускает гаджет на пол и выходит из моей комнаты. Как только она скрывается, смартфон начинает истошно орать.

Возможность выставить свои условия моему похитителю кажется очень заманчивой. Но также я готова к тому, что он не станет меня слушать. И тогда я тоже не буду жить по его правилам.

Подхожу к телефону так, чтобы видна была только моя спина, и, подняв его, принимаю вызов.

– Луна, – слышу низкий рык бывшего папиного друга.

– В чем проблема? Уже похоронил папу и тебе нечем заняться? – из меня так и лезет яд, но все происходящее в этом доме мне против шерсти.

Мне омерзительна ситуация и непонятна моя роль.

– Ты чего добиваешься?

– Я добиваюсь права уединяться в своей комнате в том виде, в каком мне комфортно, – говорю твердо.

– Ты, блядь, ебнулась? – слышу, как он теряет терпение. – Там же, сука, все мужики…

– А ты в своем уме – устанавливать камеры в спальне? А вдруг я захочу…

– Что? Что ты, блядь, можешь еще захотеть? – судя по его разъяренному голосу, подобной выходки от меня он точно не ожидал.

– Может быть, я захочу самоудовлетвориться! – произношу вслух, и хочется провалиться со стыда сквозь землю.

– Что ты захочешь? – кажется, он в шоке от услышанного.

– Ну разве ты не понимаешь, что можно делать наедине с собой, чтобы получить удовольствие? – прикусываю губу, понимая, что перегибаю палку, но назад дороги нет. Я должна добиться своего.

– Ну с этим я тебе с радостью помогу, когда вернусь домой, – практически рычит в трубку Рэм, и у меня мурашки выступают на коже от его интонации и темного обещания, отдающегося свинцовой тяжестью внизу живота.

– Ты тронешь меня только через мой труп. Ни за что и никогда я не подпущу тебя к себе.

– У меня плохие новости, – усмехается он. – Муж и жена трогают друг друга. Поэтому не только я, но и ты будешь доставлять мне удовольствие. А пока надень гребаную одежду и веди себя покорно.

– Я не твоя прислуга, чтобы выполнять приказы.

– Твоя гребаная жизнь зависит от меня. И либо ты делаешь, что тебе говорят, либо пойдешь вслед за отцом.

– Ты подонок! – выплевываю в сердцах.

– Спасибо за комплимент, – тихо смеется Рэм.

– Возьми меня на похороны! – срываюсь на крик, понимая, что все зря.

– Это опасно.

– Плевать мне на опасность, дай мне попрощаться с папой!

– Прости, девочка, но я не могу, – говорит он спокойнее.

– Это все ты виноват. Ты его убил! Я выведу тебя на чистую воду, – шиплю сквозь зубы.

– Я попрошу, чтобы отключили камеры, – игнорирует мое обещание мужчина.

– Не просто отключили, но и сняли, – верить в то, что за мной и дальше никто не наблюдает, я не собираюсь.

– Я подумаю об этом.

– Ненавижу тебя, – в груди все пылает от той злобы, что я испытываю к этому мерзавцу.

– Ненависть – это хорошо, – хмыкает он и сбрасывает вызов, а спустя десять минут ко мне в комнату приходят парни демонтировать камеры.

На следующий день Рэм присылает мне ссылку с видеотрансляцией прощания с папой…

Прорыдавшись и уняв боль, я внимательно слежу за всеми присутствующими, стараясь вычислить, кто из них отобрал у меня самого близкого человека и разрушил мою жизнь.

Глава 6

– Луна, можно? – стучит в дверь Мила и проходит внутрь.

У нее в руках поднос, и она решительно идет к столу.

Я не оборачиваюсь на нее, продолжая изучать скрины с трансляции, что сделала во время просмотра, и сверять их с информацией в интернете. Кое-кого я сумела разыскать по изображению в сети.

Но часть людей пока остаются для меня неизвестными.

Всю ночь я составляла список, вписывая знакомые имена и оставляя пробелы. Если Рэм говорил, что мне там было опасно появляться, значит, убийца находился среди присутствующих, и теперь я во что бы то ни стало должна узнать, кто из этих людей возомнил себя выше Бога и земных законов.

– Луна, вам нужно поесть, – обеспокоенно говорит горничная.

Кажется, что со вчерашнего ужина я не прикасалась к еде. Но меня это мало беспокоит. Сейчас все мое внимание сосредоточено вот на этом хмуром седом мужчине с острым взглядом, которого сеть не хочет распознавать.

– Луна? – Мила подходит ближе.

– Слушай, а можешь мне позвать этого, с носом картошкой? – резко оборачиваюсь к ней, когда меня озаряет.

– Кого? – хмурится девушка.

– Ну, того самого, кого за мной приставил присматривать Рэм.

– Это Семена, что ли?

– Мне он не представлялся, – пожимаю плечами и возвращаюсь к блокноту и поиску по изображению.

– Хорошо… – растерянно отвечает она. – Если он еще не уехал.

– Отлично, спасибо, – практически сразу забываю про ее существование.

– Луна, поешьте, пожалуйста… – говорит девушка, прежде чем уйти.

– Ага…

В моем списке еще слишком много пробелов. Погрузившись в поиск, я не думаю о том, как именно прошли похороны и как много людей там появилось из нашего с папой прошлого. Стараюсь не думать о своих подругах, что плакали, сидя в сторонке, понимая, что не только убили Панкова Фёдора, но и бесследно пропала его дочь.

Грохот вырывает меня из размышлений.

– Звала? – слышу бас своей “няньки”, после стука в дверь.

– Да, – сажусь на кровати и оборачиваюсь к мужчине. – Нужна твоя помощь.

– Моя? – бугай смотрит на меня с подозрением.

– Да, да. Твоя, – иди сюда.

Зову его, приманивая пальчиком.

– Как тебя зовут? – кажется, Мила как-то называла его, но я напрочь забыла.

– Меня? – еще больше напрягается Картошка, сделав пару шагов, и тут же врастает в пол.

– Конечно тебя, не меня же, – усмехаюсь.

      Наше общение начинает забавлять. Никогда бы не подумала, что такой здоровый мужик может бояться хрупкой девочки.

– Щер… точнее, Семён.

– Отлично, Семён. Мне нужно, чтобы ты мне помог с именами.

– Какими именами?

– Наших будущих детей! – не выдерживаю и в голос смеюсь, увидев, как широко распахиваются его глаза. – Слушай, ты со всеми так настороженно общаешься?

– Да хер тебя знает, что в твоей голове. Ты ж бешеная… А мне потом от босса огребать…

– Да не трясись ты так, не покусаю, – улыбаюсь, глядя на этого здорового детину.

Семён смелее подходит ко мне.

– Садись, – смотрю на него, потому что не собираюсь отпускать до тех пор, пока он не назовет имена всех неизвестных.

– Зачем?

– Просто сядь, – представляю, будто передо мной дикий зверь, и поэтому стараюсь не показывать поднимающееся из глубин раздражение, а сохранять спокойствие.

Нос картошкой берет стул и ставит напротив моей кровати.

– Супер, – радуюсь. – Я сейчас буду показывать тебе фото, а ты мне просто будешь называть имена этих людей.

– Почему ты думаешь, что я знаю тех, кого ты мне хочешь показать?

– Я думаю, что Рэм тебя не зря сделал своей правой рукой…

Молчит, изучая меня.

– Вот этого знаешь? – показываю того седовласого.

– Блин, – как-то подбирается весь мой надсмотрщик. – Мне надо сделать звонок…

– Кому? Рэму? – в груди вспыхивает злость. – Да прекрати ты, Сём. Я же не прошу конкретно пальцем показать на убийцу папы, поняла уже, что ты слишком выдрессированный хозяином.

В ответ на мою реплику он только как-то усмехается.

– Всего лишь имена.

Несколько мгновений он молча смотри на меня, уперев одну руку в бедро и думая над моей просьбой.

– Не простая ты девочка, – наконец-то говорит он. – Сложно будет боссу…

– Вот и подскажи ему, чтобы отпустил.

– Не-е-ет, нельзя. Ты, как только в тему войдешь, станешь той еще акулой.

– Вот поэтому надо со мной дружить, – улыбаюсь. – Ну так что? Знаешь его?

– Это Косой. Косихин Владислав, – говорит Семен, а я записываю.

– А этого?

Следующий час мой список стремительно пополняется. Остается только несколько пробелов, которые я рассчитываю заполнить после возвращения Рэма.

Как только Семён уходит, я вбиваю в поисковик новые имена и жадно изучаю всю доступную информацию, делая пометки.

Поглощенная своим занятием, вздрагиваю, когда дверь с шумом захлопывается.

– Ну, привет, девочка, – стоит на пороге Рэм. И судя по тому, как сжаты его челюсти и он играет желваками, у меня проблемы. – Ты так хотела, чтобы твои сиськи оценили, но забыла показать их главному ценителю, – приближается он ко мне.

– О чём ты? – во рту пересыхает, и в горле встает ком.

– Раздевайся, Луна. Хотела играть по-взрослому? Я принимаю твой вызов.

Глава 7

– Раздевайся, Луна. Хотела играть по-взрослому? Я принимаю твой вызов, – говорит он, окидывая меня темным взором.

Инстинктивно я отползаю к изголовью кровати и мысленно прикидываю все возможные варианты того, как поступить дальше.

– Что же ты прячешься? – мечет глазами молнии. – Я жду. Где мое законное шоу? – невозможно разобрать, серьезен он или издевается.

– Перебьешься, – огрызаюсь. – Ты не сделал ничего из того, что я просила. Даже не ответил ни на один вопрос.

– Ты наглядно продемонстрировала, что не готова услышать на них ответы, – таким разъяренным я его еще не видела, и мне действительно жутко от его вида. – Снимай топ! Хочешь светить грудью перед всеми, кроме жениха? – Рэм тянется к пряжке ремня, и у меня вся кровь отливает от лица.

– Я согласия выйти за тебя не давала! – не планирую сдаваться. Он мне никто, чтобы вести себя таким образом. – Папа в гробу перевернется, если ты меня хоть пальцем тронешь.

– А то, что ты вытворяешь, считаешь, не заставляет его кувыркаться в могиле? – вытягивает он ремень из брюк, и у меня сердце замирает, а потом несется галопом.

Я осматриваю комнату, отыскивая пути к отступлению.

– Потому что я на все готова, лишь бы не выходить за тебя! – выплевываю дерзко, хотя самой кажется, что сердце готово остановиться от страха. – Ты же… не был таким, – делаю бросок к противоположному краю кровати, когда Рэм совершает последний шаг ко мне, держа в руках сложенный вдвое ремень.

Не успеваю спрыгнуть на пол, как друг отца делает рывок в мою сторону и ловит меня за щиколотку.

– Не таким? А каким я был? – тянет на себя. – Ты ни черта не знаешь, какой я!

Пытаюсь отпихнуть его второй ногой, но Рэм хватает ее и как-то очень быстро седлает мои голени, удерживая их коленями.

      Я дергаюсь, стараясь вырваться, но у меня не выходит. Рэм, словно скала, не двигается от моих жалких попыток. Он слишком сильный.

– Отпусти меня! – извиваюсь.

– Или что? – изгибаются его губы в усмешке, а глаза блестят как у безумца.

– Я тебя никогда не прощу, если ты сделаешь мне больно! – шиплю, в надежде на чудо.

– Кто сказал, что мне нужно твое прощение? – кажется, что в его радужках пляшут языки пламени, и мне становится жутко от его взгляда. – Ты же могла по-хорошему, но предпочитаешь другой вариант.

Мужчина хватает меня за талию и одним рывком переворачивает на живот.

– Или ты считала, что все вокруг должны носиться с тобой как с принцессой? – чувствую широкие ладони на поясе своих коротеньких шорт.

– Не надо, Рэм! – на лбу выступает испарина. —Ты же не станешь меня… силой! – сама уже ни во что не верю, но вены сковывает льдом, как только представляю, что он может сотворить.

Если я пленница в этом доме и все окружение моего похитителя беспрекословно выполняет его приказы, то всем плевать на то, что он со мной делает.

Он сдирает с меня шорты. Я не успеваю отреагировать, когда мои ягодицы обжигает болью.

– Нет! – кричу, собирая покрывало пальцами. – Прекрати!

– Что прекратить? М? – рычит Рэм. – Я не твой отец. И не буду с тебя сдувать пылинки, – снова обжигает ягодицу новый удар ремня.

– Хватит! – ерзаю, стараясь спрятаться от боли, но он слишком крепко держит меня.

– Ты не будешь больше мне перечить! – еще один удар. – Не смей позорить меня! – новое столкновение с ремнем.

Мне кажется, я уже не кричу, а вою. Кожа горит так, будто ее располосовали в кровь.

– И хватит позорить имя своего отца! – последний удар, после которого я замираю и перестаю сопротивляться.

Папа. Да он бы ничего из происходящего не одобрил. Но также… он не рассчитывал бы, что я просто смирюсь.

Знал бы он, что какой-то ублюдок поднял руку на его дочь, он бы и мокрого места не оставил от бывшего друга.

      Жду новой порции боли, но внезапно все прекращается. Тяжесть мужского тела покидает меня, и я лежу с горящей, обнаженной пятой точкой и думаю о том, как отомщу ему. За каждую свою пролитую слезинку, за пережитое унижение.

– Надеюсь, ты усвоила урок, – Рэм садится на край кровати. Я чувствую на себе его взгляд, слышу тяжелое дыхание.

– Луна, я не слышу ответа, – говорит он настойчиво.

– Когда-нибудь ты ответишь за все, – мой голос сочится ненавистью, я буквально чувствую, как горечь яда растекается у меня во рту. – Клянусь.

– До того времени тебе еще нужно будет дожить. И если выживешь, тогда я буду ждать… твоей мести, – он встает с кровати. – Больше я не потерплю такого поведения, – звучит его голос. – Хочешь, чтобы с тобой считались и отвечали на вопросы, – научись себя вести по-взрослому. В том, что сейчас произошло, никто не виноват, кроме тебя, – мне кажется, я слышу сожаление в его словах. – Мы могли жить мирно.

– Ты сам не захотел ничего объяснять, – сдерживаю подступающие рыдания. Ни за что не расплачусь при нем. Только от радости, когда всажу пулю ему в голову.

– Включай голову, Луна. Тебе не идет быть дурой, – бросает он напоследок, прежде чем покинуть мою комнату, оставляя меня, растоптанную и униженную, размышлять над его словами.

Глава 8

– Через неделю у нас помолвка, – говорит Рэм, просматривая что-то на планшете и потягивая черный как смоль кофе.

На этих словах пенка от капучино идет не в то горло и я закашливаюсь, выплевывая все, что было у меня во рту. Смотрю перед собой, понимая, что капли от моего кофе покрывают столешницу.

– Ой, Луночка, – подбегает с тряпкой Зоя, начиная вытирать последствия моего шока, – подавилась?

– Все… – делаю глубокий вдох, – в порядке.

Выдавливаю из себя эту фразу и снова шумно втягиваю воздух.

– У нас что? – наконец-то спрашиваю Рэма.

– Помолвка, – как ни в чем не бывало говорит он и даже не поднимает на меня глаз.

– Нет, – отрицательно машу головой. – Зачем?

– Что значит “зачем”? – мужчина наконец-то отвлекается от гаджета и поднимает голову.

– Ну, разве не ты говорил, что это опасно? Тогда к чему вся эта шумиха? – пытаюсь отыскать логику в поступках Рэма.

– Так нужно. Просто верь мне, – смотрит он прямо, и мне кажется, что в его взгляде появляется какое-то любопытство.

– Вот так просто, верь, и все? – вытираю губы салфеткой и не отвожу глаз, понимая, что просто обязана выстоять эту маленькую битву. – На основании чего верить, Рэм Виленович? Слепо верить словам? Но я не видела ни одного доказательства, что мне что-то угрожает.

– Смерти отца тебе недостаточно? – теперь я занимаю его гораздо больше планшета.

– Мне кажется, я высказывала тебе своим мысли на этот счет.

– Хм, – усмехается он. – Какие предложения?

– Имя. Я всего-навсего хочу знать, кто это сделал, – продолжаем играть в гляделки.

– Назову я имя, и что это тебе даст? Ты со мной-то не в состоянии настроить адекватное общение, а если будешь знать наверняка, кто убил твоего папу, ты же с цепи сорвешься, – говорит он спокойно, и у меня от его спокойствия внутри целый шторм. – Как только мы с тобой наладим контакт, притремся в быту и не будем спорить по важным вопросам, я, возможно, посвящу тебя в детали… своих дел.

Он говорит со мной осторожно, словно с диким зверем, которого опасается спугнуть.

– Для чего тогда помолвка? Неужели нельзя по-тихому пожениться, и все, если тебе так нужен этот брак?

– Нет, девочка, ты не понимаешь. Важно, чтобы все думали, что у нас с тобой все по-настоящему. Любовь-морковь и все дела. Чтобы считали, что это не просто уловка спасти твою хорошенькую задницу. И что я любого порву, кто только посмеет взглянуть в твою сторону.

– То есть у нас все же будет все не совсем взаправду? – в груди вспыхивает радость.

– О нет, девочка. Если я женюсь, то, значит, планирую получить себе жену со всеми вытекающими, – его губы растягиваются в улыбке, а глаза темнеют. – Не для того я до сорока лет ходил в холостяках, чтобы получить в итоге фальшивую жену.

– Вот как? – скрещиваю руки на груди и смотрю на Рэма изучающе. – А что, если мы не подойдем друг другу?

– Не подойдем в плане?.. – откидывается он на спинку стула, и теперь я вижу, что его забавляет наш разговор.

– В сексуальном плане, – вздергиваю подбородок. – Вдруг ты не будешь меня удовлетворять, – вижу, как он выгибает одну бровь. – Или я тебя, – говорю и чувствую, как краснеют щеки, потому что я представляю Рэма без одежды.

Судя по его широким плечам и рельефному торсу, там есть на что посмотреть. А еще его руки. Я до сих пор помню, как они ощущались на мне во время порки. Несмотря на то что кожа еще саднит, стоит мне вспомнить, как шершавые ладони сжимали мои обнаженные бедра, и меня кидает в жар.

Неужели мне нравится грубость и порка? Подобные реакции собственного тела на насилие меня пугают.

– Это все решаемо, – улыбается он еще шире.

– Как? Я не хочу быть неудовлетворенной… вряд ли ты мне позволишь завести любовника.

– Верно, никто к тебе не будет прикасаться, кроме меня.

Лицо пылает от его слов, потому что я снова представляю нас вдвоем в спальне. Судя по тому, как темнеет взор Рэма, он думает о том же.

– Рэм, ну ты же понимаешь, что брак без любви обречен. Я хочу любить и быть любимой.

– Поверь мне, девочка. Я твой самый лучший вариант. Теперь ты мишень не только для убийц твоего отца, но и для альфонсов. На твоем желании любить могут очень хорошо поживиться и оставить тебя ни с чем.

– А ты, Рэм?.. Разве тебе не нужны мои деньги? Не ради них ты все это затеял?

Хочется, чтобы он опроверг мои сомнения. Сказал, что я ему важна, а не папино наследство. Но он молчит.

– Я так и знала. Так и о каком браке ты говоришь? Ты же видишь во мне лишь взбалмошную девчонку, дочь бывшего друга.

– Со временем ты привыкнешь ко мне и не будешь бунтовать. А пока готовься к помолвке, – говорит он без эмоций, и это выводит из себя.

– И что? Хочешь сказать, что ты даже не попытаешься до свадьбы склонить меня к сексу? – смотрю, как он промакивает губы салфеткой и, подхватив планшет, выходит из-за стола. – Ну, чтобы проверить… Ведь наверняка ты привык ко всякому, а я не приемлю всяких извращений.

– Например? – внимательно рассматривает он мое лицо.

– Я даже говорить об этом не буду! А тебе надоест, что я не такая, и ты пойдешь искать удовольствие налево, в то время как я буду тут одна, без любви, и даже без оргазмов, и должна терпеть твои леваки.

– Интересная у тебя фантазия, – Рэм лишь усмехается, направляясь к выходу. – Я пришлю к тебе сегодня стилиста. Вместе вы подберете образ для вечера, – игнорирует он мою фразу и уходит от ответа.

– Рэм, подожди! Какого стилиста? А ты куда?

– Разгребать то дерьмо, в котором теперь приходится плавать, – бросает он через плечо, скрываясь за массивной дубовой дверью, и мне приходит в голову безумная идея: я должна проникнуть в главную комнату в этом доме – его кабинет.

Если я хочу найти хоть какие-то ответы на вопросы, то это единственное место, где они могут быть спрятаны.

Глава 9

– Так, – стоит напротив меня эффектная блондинка, оценивая меня взглядом, – интересно.

На вид ей около тридцати лет, ухоженное лицо, подтянутая фигура. Приятно радует отсутствие накачанных губ и силиконовых сисек. Бежевое платье-футляр обтягивает фигуру, подчеркивая все ее достоинства, а длинные светлые локоны уложены крупными волнами так, будто она только что сошла с обложки глянца.

– Ну, – отчего-то кажется, что она растеряна, – здесь огромный простор для работы.

– Что это значит? – скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на незнакомку. – Типа меня переделывать и переделывать?

Еще не хватало, чтобы какая-то курица, возомнившая себя гуру стиля и красоты, тыкала пальцем в мои несовершенства, которых, кстати, просто нет.

– Нет, нет! – выставляет она ладони вперед, успокаивая меня. – Ты меня не так поняла, – смущенно улыбается. – Я к тому, что в любой одежде ты будешь выглядеть шикарно.

– Ладно, – отвечаю, немного смягчаясь. – Спасибо.

Продолжаем сверлить друг друга подозрительными взглядами, и я жду от нее каких-то действий.

– Надо выяснить, что тебе нравится, – наконец-то переходит к делу блондинка. – И, отталкиваясь от этого, подготовить образ согласно мероприятию.

Из меня вырывается смешок.

– То, что мне нравится? А что, если я скажу, что люблю неприлично короткую одежду, кожу, кнопки и ботинки на тракторной подошве, сможешь слепить что-то подходящие по случаю помолвки? – облегчать ей задачу я точно не собираюсь. Если Рэм ей платит за работу, то пусть попотеет.

– Помолвки? Ты выходишь замуж? – загораются ее глаза.

– Нет, я не выхожу замуж. Меня заставляют выйти замуж. И это немного разные понятия, не считаешь?

– Разве такое еще существует в наше время? – усмехается она.

– Так твой работодатель и заставляет, – вижу в ее глазах непонимание. – Он тебе не сказал? Он мой будущий муж, и мероприятие, для которого меня нужно нарядить, – наша помолвка.

Улыбка с лица девушки, которая, между прочим, до сих пор не представилась, сползает, а глаза становятся стеклянными.

– А ты, похоже, не просто стилист, да? – простреливает меня догадка.

Она молчит, ничего не отвечает, а ее лицо застывает пластиковой маской.

– Слушай, я не знаю, как ему в голову пришло отправить ко мне… – даже вслух не могу произнести, потому что звучит бредово. – Но можешь передать своему… – язык не поворачивается назвать Рэма ее любовником. Вообще, вся эта ситуация настолько дикая, что внезапно мне хочется снова устроить истерику, а потом долго плакать в ванной. – Все отменяется. Я не позволю, чтобы меня наряжала любовница моего будущего мужа. Даже если я не хочу этого брака. Отмена!

– Нет, нет! – выходит из транса девушка. – Ты все не так поняла, – появляется испуг на ее лице.

– Я все поняла правильно, – смотрю прямо в карие глаза, не прерывая зрительного контакта. – Всего доброго… И ко всему прочему, ты даже не сказала, как тебя зовут.

– Алиса, – растерянно отвечает она.

– До свидания, Алиса, – киваю ей на дверь и жду, когда она выйдет.

Понимая, что диалога у нас не получится, блондинка слишком легко сдается и выходит в коридор, а я просто закипаю. Но вместо того, чтобы сидеть и тихо вариться в своей злости, предпочитаю пустить энергию в нужное русло.

Выхожу за дверь и слышу, как она разговаривает с кем-то. Дохожу до конца коридора, ведущего в зимний сад на втором этаже, и вижу спину блондинки. Она прижимает к уху смартфон.

– Почему ты не сказал?.. – долетает до меня обрывок фразы, которого мне хватает, чтобы понять верность выводов, сделанных мною об их с Рэмом отношениях.

Вопреки здравому смыслу, я вспыхиваю, разворачиваюсь и иду в другую сторону, к лестнице, и тихо спускаюсь вниз. Осматриваю коридор на предмет камер и тихо выругиваюсь, когда в кармане начинает вибрировать телефон.

– Луна, – слышу хриплый голос будущего мужа.

– Что? – снова нет ни малейшего желания оставаться вежливой.

– Что ты снова устроила? Дай Алисе закончить ее работу…

– Да ты издеваешься! – вылетает из меня. – Ты не боишься, что твоя подстилка нарядит меня в мешок?

– Следи за языком, девочка, – слышу в его интонации металлические нотки.

– Или что?

– Или я снова преподам тебе пару уроков хороших манер.

– Может, тебе тоже стоит у кого-то поучиться? У кого-то, кто объяснит, что нельзя сталкивать лбами любовницу и будущую жену! – понимаю, что перехожу на крик. Грудь сдавливает, и отчего-то печет глаза, и я просто сбрасываю вызов.

Пульс учащается, дыхание затруднено. Сама не знаю, что именно настолько вывело меня, задело, но я очень зла на Рэма. Если до этого во мне бурлила злость и ненависть, то теперь я осознаю, что задета моя женская гордость.

– Луна… – слышу тихий голос за спиной.

– Что? – пытаюсь восстановить дыхание, не оборачиваясь к девушке.

– Я придумала для тебя несколько крутых образов. Давай расскажу тебе свои идеи, а дальше ты решишь, продолжать со мной работать или нет.

– Крутых, говоришь? – оборачиваюсь к ней, решая назло горе-жениху подружиться с его подстилкой.

– Изумительные, – улыбается она.

Стиль Алисы мне приходится по душе. Несколько часов мы обсуждаем с ней детали, а потом она уезжает, обещая вернуться позже, уже с необходимыми предметами для идеального образа.

На улице темнеет, но она так и не возвращается обратно.

Я же сижу внизу в гостиной и дожидаюсь момента, когда Зоя отправит Милу с ужином к охране. Судя по тому, как долго горничная относит обычно эти ужины, парням явно в это время не до камер. Уж не знаю, что там конкретно происходит, но им явно по душе ее визиты.

Но о том, чем именно Мила занимается с охраной, я думаю меньше всего. Меня волнует только конечная цель. Настрой такой, что даже если меня обнаружат, то мне плевать. Я хочу хотя бы попытаться что-то отыскать, а не сидеть сложа руки.

Я прошмыгиваю к кабинету никем не пойманной и быстро проникаю внутрь. На удивление, дверь оказывается незапертой. Наверное, потому, что в этом доме нет других смертников, кроме меня.

Прохожу прямо к столу с идеальным порядком. На столешнице ничего, кроме компьютера. Сажусь в кресло и жду, что вот-вот кто-то ворвется в кабинет, но ничего не происходит. Открываю один за другим ящики письменного стола, но и там лишь какая-то ерунда: пара накладных на продукты, чистые листы бумаги, ручки и больше ничего.

Взгляд падает на компьютер. Там он должен прятать все важное. Но я тут же откидываю эту мысль в сторону. Через пару мгновений ловлю себя на том, что нажимаю кнопку включения и жду, пока загорится экран.

Радуюсь, когда он вспыхивает и появляется окошко для введения пароля. Только теперь понимаю, что зашла в тупик. Осматриваюсь в поисках подсказки, как за дверью раздаются чьи-то шаги.

Сердцебиение учащается. Я думаю, как поступить, и даже не собираюсь прятаться, придумав отговорку. Но затем слышу низкий бас Рэма и то, как отвечает ему женский голос.

Кровь приливает к лицу, а паника затапливает меня по самую макушку. Дверь приоткрывается, я следую глупому импульсу и прячусь под стол.

– Почему ты не сказал мне об этом прямо? – спрашивает его Алиса.

– Мне кажется, мы изначально выяснили формат наших отношений, – отвечает Рэм.

Его тяжелые шаги приближаются, и я задерживаю дыхание.

– Очень удобно, не так ли? Я должна ждать тебя, обеспечив эксклюзивность, а ты даже не находишь времени рассказать мне о том, что теперь я перехожу в формат любовницы.

Щеки вспыхивают, и сердце на миг замирает, а затем с удвоенной скоростью несется вскачь.

Значит, вот так он планирует жить? Спать с законной женой для галочки, а для души потрахивать старую подстилку.

Под ребрами все судорожно сжимается, и я прикусываю губы, чтобы не издать ни звука.

– А ты уверена? – спрашивает мужчина холодно. Я слышу его шаги прямо возле себя.

– В чем?

– Что останешься любовницей, – звучит жестко.

– Разве это не так? – спрашивает она, но не так уверенно, как парой мгновений ранее.

– Я тебе ничего не обещал и не гарантировал, что ты мне рано или поздно не надоешь и я не перестану тебя ебать.

– Рэм… – звучит несмелое. – Нам же… хорошо вместе.

– Это просто секс, Алиса. Его сложно испортить, и хорошо может быть с кем угодно.

– Не хочешь же ты сказать, что эта пигалица сможет тебе дать все что нужно? Она же… она же относится к тебе как… – затыкаю ладонью рот, чтобы не выдать порцию гадостей этой самоуверенной курице. – Она тебя презирает.

– Мне кажется, мои отношения с невестой тебя не касаются. Твоя задача – нарядить ее на помолвку. Но больше я такой оплошности не допущу, не стану нанимать тебя и найду более компетентного специалиста, – он обходит стол и останавливается рядом с креслом. Я вижу его начищенные ботинки. – Ты свободна, Алиса.

– Нет, Рэм. Прошу! – кидается блондинка к нему. – Я же… я люблю тебя, – слышится тяжелое дыхание. – Хочешь жениться – женись, но и меня не прогоняй, – раздаются звуки поцелуев, и меня начинает мутить.

– Прекрати. Это все.

– Нет.

Слышу глухой звук и следом за ним бряцание пряжки ремня.

– Я для тебя на все готова, слышишь? Ты же самый лучший, – кажется, вжикает ширинка, и у меня глаза распахиваются в ужасе.

Они что, собираются совокупляться прямо здесь? Ну уж нет.

Кровь шумит в ушах, и пульсируют виски.

– Не стоит, не унижайся, – говорит он, понизив голос.

– Сейчас я все исправлю. Ты вмиг обо всем забудешь.

Слышу какую-то возню, и кажется, из меня вырывается непонятный звук.

Я в ужасе накрываю свою ладонь второй и надеюсь, что меня не услышали.

– Все, Алиса. Ничего больше не будет!

– Последний раз, Рэм, прошу.

– Не порть впечатление разумной, беспроблемной девочки, с которой мне было хорошо.

– Почему она? – всхлипывает Алиса.

– Прощай, – снова вжикает ширинка, и дальше раздаются торопливые шаги. – Ребята проводят тебя, – открывает дверь.

– Рэм… – слышится плаксивое, но они выходят и захлопывают дверь, и я облегченно выдыхаю.

Прислушиваюсь к звукам и, не расслышав ничего, кроме тишины, осторожно выбираюсь из-под стола. Но только поднимаюсь на ноги и оборачиваюсь к входу, как тут же замираю, встречаясь с суровым взглядом папиного друга.

– Далеко собралась? – спрашивает он с нечитаемым выражением лица, и теперь я понимаю, что влипла.

Глава 10

– Далеко собралась? – спрашивает Рэм, а я замираю как статуя.

Чувствую себя вором, пойманным с поличным.

Я шла в кабинет, рассчитывая до конца сохранять невозмутимый вид и говорить в случае чего, что искала ручку. Но теперь моя история будет звучать глупо. Ведь, когда помыслы чисты, никто не будет прятаться под столом.

– Луна? – чуть надавливает голосом он.

Кажется, что от лица отливает вся кровь и сердце больше не выполняет свою функцию. Но я делаю вдох поглубже и беру себя в руки, подавляя неконтролируемый страх.

– Здесь нет того, что я искала, – в ушах до сих пор звон пряжки ремня и жаркий шепот его любовницы.

– А ты что-то искала? – вопросительно приподнимается его бровь.

– Да, – смотрю прямо в глаза мужчины, не решаясь сдвинуться с места и стараясь предугадать дальнейшую его реакцию. – У меня закончилась ручка.

Все же следую первоначальной версии, надеясь хоть немного спасти свою шкуру.

– Ручка? – переспрашивает он.

– Да, – изо рта вырывается смешок, неожиданно для меня самой. – Знаешь, такая штука, которой пишут.

Щеки вспыхивают, и начинают пульсировать виски.

Что я горожу? Я сидела и подслушивала его разговор с любовницей, которая собиралась с ним трахнуться прямо тут, а я ему про какую-то ручку… И он это прекрасно понимает.

– Имею представление, – не отводит взора и рассматривает так, будто под рентгеном, пытаясь прочитать мои мысли. – И что, она закатилась под стол?

– Нет, – отвечаю твердо.

– Тогда что ты делала под столом, девочка? – он держит руки в карманах, изучая меня пристальным взглядом. В это мгновение я ощущаю себя наиболее уязвимой.

– Пряталась, – сейчас я чувствую, что нужно быть откровенной.

– Зачем?

– Да как-то не рассчитывала, что ты появишься здесь с любовницей.

– И что, хотела сидеть тут, несмотря ни на что? До самого конца? – теперь слышу, как его голос слегка понижается, и от этой едва заметной перемены мой пульс учащается.

На этот вопрос я затрудняюсь ответить. Стала бы я слушать то, как Алиса ублажает его? Не знаю. А что, если бы он перехватил инициативу и разложил ее на столе прямо у меня над головой?

При одной только мысли об этом к горлу подкатывает тошнота.

– Я рассчитывала на твою совесть, – говорю совершенно уверенно.

На самом деле… я рада, что он не поддался похоти.

– Совесть? – уголки его губ приподнимаются в усмешке. – Ты считаешь, что она у меня есть?

– Хочется верить.

Меня смущает его спокойствие и то, что он не впадает в ярость, не рычит на меня. Он ведет себя слишком уравновешено. Подозрительно спокойно.

– Интересно, – говорит он.

– Все? Выяснили? Могу идти? – делаю несколько шагов вперед, рассчитывая покинуть кабинет.

Рэм пристально следит за моими действиями, словно кот за мышкой. И я ощущая себя так, словно на меня ведется охота.

Дохожу до него, собираясь уже обойти. Хочу вернуться в комнату и только потом думать о том, свидетельницей чего я только что стала.

Но стоит мне поравняться с Рэмом, как он резко хватает меня за руку и притягивает к себе.

Дыхание перехватывает, и сердце падает в пропасть. Вскидываю глаза вверх, напарываясь на острый и темный взгляд Рэма.

– Нет, не можешь, – только теперь отвечает он на мой вопрос.

Вместо ответа из меня вырывается странный, похожий на писк звук, когда вторая его рука ложится мне на поясницу.

– Мы не договорили, – произносит низко, осматривая мое лицо.

Меня кидает в жар от его близости и прикосновений, что обжигают даже сквозь одежду.

– О чем? – облизываю внезапно пересохшие губы.

– Нам предстоит непростой разговор, ведь ты, оказывается, не знаешь, что лазить по чужим вещам нельзя, – мужчина прижимает меня ближе, и его взор замирает на моем рте. Чувствую, как вторая его рука ползет от талии вверх по моей спине, и кожа покрывается мурашками.

Рэм горячий и твердый, и я мгновенно вспыхиваю, вспоминая, как его руки скользили по моей обнаженной коже.

Инстинктивно кладу ладони на широкую грудь, стараясь увеличить расстояние между нами, но он лишь плотнее прижимает меня к себе, обрубая любые пути к отступлению.

– Как и подслушивать разговоры… – выдыхает хрипло.

Мятное дыхание смешивается с древесно-цитрусовым парфюмом, и я ловлю себя на том, что глубже втягиваю этот запах.

– Неужели тебе нравится подглядывать за другими? – говорит хрипло. – Тебя это возбуждает? – внезапно широкая ладонь опускается на мою грудь и Рэм проводит подушечкой большого пальца по соску, что предательски стянулся в острую пику.

– Ещё чего! – опускаю взгляд на мощную шею и залипаю на крупном кадыке, что двигается, когда Рэм говорит.

– А мне кажется, что ты завелась… Ты сидела бы молча, даже если бы Алиса оседлала меня в кресле прямо перед твоим носом, – продолжает гладить сосок, и у меня внизу живота сжимается, отдаваясь странным тянущим ощущением между ног. – Я больше чем уверен, что тебя бы это зрелище возбудило до такой степени, что, вернувшись в комнату, ты бы постаралась решить эту проблему самостоятельно, но не переставала думать, как бы с этим справился я.

– Ты извращенец!

– Думаешь? – слегка зажимает сосок между пальцами.

– Уверена! – голос звучит неуверенно, и дыхание сбивается, потому что то, что он делает с моей грудью, мешает четко думать.

Рэм опускает вторую руку мне на ягодицу и вдавливает в себя. Мне в живот упирается внушительная эрекция, что не скрывают даже плотные джинсы.

Я прикусываю губу, чтобы не издать ни звука, потому что происходящее меня заводит слишком сильно.

– Не надейся, я не буду заканчивать то, что не успела начать твоя шлюшка.

– А мне кажется, ты сейчас только об этом и думаешь, – он опускает руку с груди мне на живот и ведет ею ниже, накрывая лобок прямо поверх спортивных штанов. – Ты так возбудилась, что твоя влага чувствуется даже сквозь штаны.

Он дотрагивается до клитора, и я вцепляюсь ногтями ему в плечи, чтобы устоять на ногах и не рухнуть. По телу растекается удовольствие. Такое вязкое, что заволакивает собой разум. Я смотрю на плотно сжатые губы Рэма. На вид они такие мягкие, влекущие. А ведь он сводит с ума женщин. Про таких говорят: в самом соку. Но я не хочу этого замечать, потому что мне все это не нужно.

– Я помню, как ты строила козни моим женщинам. Как подливала им в шампунь зеленку, подкидывала в кровать змей… – говорит хрипло, массируя мой клитор, заставляя меня кусать губы. – Помню, как ты не сводила с меня глаз. А еще помню твоё восемнадцатилетие.

Я тоже это не забыла. Но кажется, что все это было целую жизнь назад, и с кем-то другим. С семнадцати лет я только и думала о том, как оказаться на месте его многочисленных подружек. Я просто грезила мужественным и таким привлекательным папиным другом.

Отчего-то казалось, что вырасту – и он влюбится в меня без памяти.

Но время шло, а Рэм воспринимал меня как ребенка. Возил для меня подарки в виде леденцов и кукол, а для себя непременно привозил новую подружку.

Последний раз, когда я его видела у нас в доме, был на мое совершеннолетие, которое я отмечала с друзьями в лучшем ресторане города.

В ту ночь я выпила много шампанского. Рэм приехал в разгар вечеринки поздравить меня. Тогда впервые вместо детских подарков он подарил мне серьги с бриллиантами. А после отец с друзьями удалились для того, чтобы праздновать отдельно.

Вернувшись домой я решила, что должна получить свой главный подарок. И им должен был стать ОН. Я прокралась в гостевую спальню, но Рэма там не оказалось.

Из ванной доносился шум воды.

Шампанское, что струилось по моим венам вместо крови, подталкивало к активным действиям. Ведь я стала взрослой. Все это вместе взятое придавало мне смелости.

Полностью раздевшись, я вошла в ванную. В душевой кабине стоял такой плотный пар, что за стеклом с трудом угадывался мужской силуэт.

Набрав побольше воздуха в легкие, я отодвинула створку и захотела провалиться сквозь землю. Перед мужчиной на корточках сидела какая-то очередная блондинка, и Рэм трахал ее в рот.

– Черт, Луна! Какого хера ты тут забыла? – спросил он, а я с позором сбежала с места преступления.

Спустя полчаса Рэм пришел ко мне в спальню и сказал, что между нами ничего быть не может. Потому что я слишком юная и вообще ему нравятся другие, более опытные и раскованные женщины, а такие наивные дурочки не в его вкусе. Я, идиотка, еще просила научить меня всему. Чтобы показал, как ему нравится. Он сказал, ни за что и никогда не дотронется до меня даже пальцем, потому что малолетки его не привлекают, а я обязательно встречу своего мальчика.

После этого случая он просто перестал появляться у нас. И у меня в душе вместо детской влюбленности поселилась черная ненависть. Прошло четыре года, и я напрочь забыла те чувства, что испытывала к нему.

– Ты был прав тогда, – говорю, стараясь не застонать, чувствуя, как нарастает удовольствие. – Я переросла детскую влюбленность. И теперь меня не возбуждают такие, как ты. Лучше я лягу под одного из твоих охранников, чем под тебя! – выплевываю ему в лицо и резко отталкиваю от себя.

Но Рэм крепко держит меня за талию, а второй рукой обхватывает щеки.

– Уверена? – рычит он.

– Более чем! – бросаю ему вызов. Потому что знаю: он ни за что не посмеет отдать свою будущую жену кому-то другому.

Но при взгляде в его холодные глаза моя уверенность тает.

Не отдаст же?

Глава 11

– Куда ты меня тащишь? – семеню за Рэмом, едва успевая перебирать ногами. – Рэм! – упираюсь ступнями в пол, но он, словно танк, прет по коридору ко второму выходу. – Да остановись же ты!

Боюсь признаться даже сама себе в том, что такой Рэм Молотов меня пугает. Пугает так сильно, что кровь стынет в жилах.

– Рэм! – сердце грохочет где-то в груди, встав комом и не давая дышать нормально. – Ответь! – прошу, срываясь на крик.

– О, малышка, я иду исполнять твои желания, – говорит он, не глядя на меня.

Мне кажется, что сейчас он выведет меня в сад, попугает и на этом остановит свой урок. Но вместо того чтобы повернуть к гостиной и пройти к террасе, Рэм тащит меня в совершенно ином направлении.

Кровь отливает от лица, и конечности немеют.

– Рэм, давай поговорим! – не теряю я надежды на то, что он образумится.

– Наговорился уже, – минует хозяйственные комнаты и распахивает дверь, которой я никогда не пользовалась.

– Куда? – меня затапливает самым настоящим ужасом.

Кажется, я так сильно впиваюсь ногтями в его руку, что у него просто должна пойти кровь, но этому быку все нипочем.

О том, что еще несколько минут назад я пошло стонала в его руках и была готова кончить, не остается даже воспоминаний. Он снова мой враг и сейчас, насколько я понимаю, напрямую угрожает моей безопасности.

– Я никуда не пойду! – хватаюсь за дверной косяк так, что кажется, переломаю ногти или выломаю дерево.

– Нет уж! – практически рычит бывший друг отца, обхватив меня за талию и потянув так, что я, похоже, оставляю на косяке не только ногти, но и часть своей плоти.

– Отпусти меня, садист! – кричу, когда оказываюсь висящей на его плече вниз головой.

– Ты могла меня попросить о чем угодно, – фиксирует он меня сильным предплечьем на плече, не реагируя никак на мои попытки соскользнуть на землю.

Я извиваюсь и колочу его по могучей спине. И плевать, что падать слишком высоко.

– Ты проигнорировал мою просьбу! – верещу. – Ты мог назвать имя, но почему-то хочешь играть в молчанку и настраивать меня против себя.

– Нет, девочка, – в каждом доносящемся из его рта звуке слышится напряжение и угроза, – это ты не в состоянии оценить хорошего отношения, – прет куда-то этот танк, огромными шагами. И чем больше он отдаляется от дома, тем страшнее мне становится.

Лоб покрывается ледяной испариной, а футболка прилипает к позвоночнику.

– Заставлять выйти замуж – это доброе отношение? – бью его по спине. – Принуждать к сексу…

После этих слов я слышу громкий хриплый смех Рэма.

– Брось, Луна, – продолжает смеяться этот мерзавец. – Никто тебя не принуждал. Ты сама текла, как сучка, и ждала, когда же я тебя наконец-то нагну и выебу.

– Не льсти себе. Это обычная реакция тела на умелую стимуляцию, – понимаю, что все мои попытки вырваться абсолютно бесполезны.

– Хочешь сказать, что, если тебя будут действительно насиловать и при этом стимулировать клитор, ты будешь так же течь? – в каждом его слове слышится усмешка.

– Ты чудовище! Просто чудовище! Как тебе такое в голову могло прийти? – колочу его что есть мочи. – Как же я тебя ненавижу! – меня несет, но я не в состоянии заткнуться.

Душу всю выворачивает наизнанку от происходящего.

Но стоит Рэму остановиться, как я замираю, прислушиваясь к его дальнейшим действиям.

Слышу тихий щелчок открываемой двери, и ужас куском льда оседает в моем животе.

– Нет, Рэм, – говорю, но он меня уже не слышит. – Рэм, прошу…

Но он будто оглох.

– Здорово, бойцы, – говорит он, и все волоски на теле встают дыбом.

– Пусти, – шепчу на выдохе, потеряв голос от страха, но мужские пальцы лишь сильнее впиваются в мою плоть.

– Ну, рассказывайте, все видели шоу в исполнении моей принцессы? – в голосе слышится издевка.

В помещении царит тишина, либо потому, что охрана боится Рэма, либо потому, что они не ожидали такой херни и просто растеряны.

– Чего языки в задний проход засунули? – рычит уже Молотов. – Спрашиваю, видели, как моя Барби перед камерами сиськами голыми светила?

Напряжение в воздухе нарастает, и я слышу, как сам Рэм слетает с катушек. Замираю, боясь издать звук и усугубить свое положение.

– Видели? – не повышает голоса, но его интонация заставляет нехило испугаться.

– Да, Молот, видели, – отвечают один за другим охранники, и краска приливает к моему лицу.

Одно дело – догадываться, что где-то там, по другую сторону камеры, на меня смотрит гипотетическая охрана, и совершенно другое – столкнуться с этими людьми в реальности.

– И как вам? Понравилось? – его пальцы, словно клешни, держат меня мертвой хваткой.

Мужики снова мнутся. Будто если скажут правду, то получат от босса.

– Ну? – поторапливает он их.

– Сочная девочка. Кому такая не понравится, – отвечает самый смелый из них.