Читать онлайн Наследник для друга отца

Пролог

Пять лет назад…

Нина

–Я пришла заняться с тобой любовью! – Выдаю Дымову, глядя прямо в глаза и чувствую, как от страха перестаёт стучать сердце.

Он меня прогонит… Ну конечно! И расскажет про выходку отцу. А если расскажет, то уже какой смысл отступать? Я себе этого не прощу. И что он уедет, не прощу.

Илья сейчас пьян, одинок, а я сегодня выгляжу совсем не хуже тех женщин, с которыми он обычно проводит время. Салон, эпиляция… даже ТАМ.

–Ты комнатой не ошиблась, Нина? – Сухо интересуется Дымов.

Будто машинально снимает с манжетов запонки и закатывает рукава.

–Нет, – мотаю головой и закусываю губу.

Господи, Нина, ну что ты как школьница! Девочки что говорили? Нужно быть решительнее. Иначе он не поведётся.

Делаю глубокий вдох и нарочитым движением взбиваю кудри прически. Это придаёт уверенности.

–Я решила, что хочу подарить тебе на день рождения себя.

–Так… – потирая ладонями лицо, Илья делает несколько шагов по номеру. – И долго решала?

Очень! Очень долго, Господи, мужчина, просто возьми меня!

Понимая, что разговор сейчас приведёт к тому, что я просто разрыдаюсь, делаю несколько шагов в перед и кидаюсь на шею к Илье. Прижимаюсь к его губам своими.

Он на столько ошарашен, что несколько секунд даже меня не отталкивает. Крепко держу руками его шею и затылок. Ну, пожалуйста, отвечай мне. Ну… ты же мужчина!

И он срывается. Всего на несколько секунд сжимает мою талию своими огромными ручищами и вкручивает язык в рот.

Меня мгновенно окатывает кипятком от макушки до кончиков пальцев. Как же я об этом мечтала! Колени становятся мягкими.

–Девочка… – хрипит Дымов. – Ммм…

С моих губ срывается нетерпеливый всхлип. Только не останавливайся! Думать будешь завтра, пожалуйста…

–Мать твою, Нина, нет! – Рявкает Илья и решительно отталкивает меня от себя, отодрав руки. – Нет, нет! – Психует. Это – пиздец какой-то! Ты чего творишь? Тебе восемнадцать! Мне тридцать! Я же тебя на коленях держал и… Блять!

Делает глубокий вдох, прикрывает на секунду глаза и достаёт телефон.

–Сейчас водитель тебя домой отвезёт. Я скажу отцу, что ты облилась вином.

–Я никуда не поеду, – мотаю головой. – Я тебе нравлюсь. Ты… – глотаю воздух горящими губами, – ты смотрел на меня, когда я танцевала.

–Ты танцевала с пьяным придурком, Нина! Я следил, чтобы он никуда после этого танца не затащил. Что за диверсия, нахрен!

Слёзы обиды подкатывают к глазам.

Хочет! Он же меня хочет! Я почувствовала. Почему отказывается?

И плавясь под его сатанеющим взглядом, я сначала стягиваю с плеча одну бретельку платья, затем – вторую, позволяя ткани соскользнуть шелковым облаком к ногам.

На мне нет лифчика. Только трусики. Тонкое кружево. Хочется стыдливо перехватить грудь руками, но я сдерживаю этот порыв. И, покусывая губу, с вызовом смотрю на Дымова.

Он рывком расстёгивает верхние пуговицы рубашки, будто они его душат и быстро сокращает между нами расстояние. Останавливается возле моего плеча и, не касаясь, нависает, обжигая кожу дыханием. Делает глубокий вдох.

–У тебя уже был секс, Нина? – Спрашивает хриплым голосом и ведёт костяшками пальцев по моей спине – от плеча по лопатке вниз.

Мое тело реагирует мгновенно, покрываясь мурашками.

–Да, – не задумываясь, вру.

–И как? – Опасно уходит голос Ильи на обертон. – Понравилось?

–Понравилось, – киваю

–И кто же он?

Рука Дымова обжигающе зависает на моей попе. На мгновение мне кажется, что он действительно всерьёз размышляет ударить меня или нет.

–Одноклассник, – выпуливаю. Разворачиваю к нему лицо и тут же под его давящим взглядом поправляюсь, – парень один из параллели. После выпускного мы встречаться начали.

–Значит, ты у нас взрослая, несвободная женщина, – прищуривается Илья. – И решила разнообразить свою сексуальную жизнь.

Его голос разливается по моем венам хриплой патокой и бьет вниз живота, заставляя трусики намокнуть. Сознание раздваивается. Тянусь за поцелуем и получаю его. Напористый, злой, глубокий. Мне хочется поскулить от того, как давно я об этом мечтала. Сколько ночей. Мамочки! И мне сейчас абсолютно наплевать, что сам бы Дымов никогда меня не тронул. На трезвую голову или из уважения к отцу – не важно. Сейчас то он только мой!

Резко отстраняясь, Илья хлопает себя по карманам.

–Черт, презервативов нет. Ты же понимаешь, почему без них нельзя, Нина?

Я зачем-то киваю и чувствую, как щеки начинают полыхать.

–Не против минета? – Продолжает Дымов свои вопросы. Резко перехватывает меня за горло, сжимает и заставляет посмотреть себе в глаза. – Я очень люблю, когда девочки, стоя на коленях, берут член в рот. Сосут. Тебе такое нравится? Нравится, Нина, вести себя как шлюха? – Встряхивает меня и отшвыривает, как котёнка на диван. Сам отходит к окну, подхватывая по пути со стола пачку сигарет.

–Пошла вон отсюда.

Обескуражено хватаю ртом воздух.

–Что? – Не понимаю смены его настроения.

–Я сказал: «Пошла отсюда вон!» – Рявкает Илья. – Или я прямо в этом виде спущу тебя вниз к гостям и сдам отцу!

Слёзы унижения все-таки брызгают из глаз. Обида накрывает меня с головой. Оглушает и мешает глубоко дышать. Я сползаю с дивана на пол.

Если он меня не хочет? Если не нравлюсь? Зачем он меня тогда целовал? Зачем трогал?

Платье рвётся по шву в тот момент, когда я пытаюсь быстро втиснуть в него грудь.

Вот теперь я точно выгляжу как шлюха.

Хватаю сумочку и выбегаю из номера.

Заворачиваю за угол к лифтам и стекаю по стене вниз на ковёр.

В груди болезненно рвётся и ухает. Хочется повыть в голос. Зачем я к нему пошла? Почему из всех мужчин на планете именно он засел в голове? А главное – где найти силы, чтобы больше никогда с ним не встречаться? Пусть уезжает! И никогда не возвращается!

Глава 1

Нина

Старые половицы блестящего паркета скрепят под ногами. Кажется, я обхожу комнаты раз в пятый. И не могу уйти. Автобус через тридцать минут…

Это все больше не мое. Не могу поверить… Как так вышло?

Вот тут возле окна стояли кровать и стол. Я за ним уроки делала. Здесь на подоконнике росла календула, чтобы я ее заваривала и полоскала горло, когда болею. По вечерам, когда холодало, папа разжигал в зале камин. А напротив через коридор была его комната и по совместительству мастерская. Я называла ее «кузницей красоты». Папа был очень талантливым ювелиром. Уважаемым человеком. И вдруг сердце… долги эти страшные. Откуда они взялись? Мы всегда жили по-средствам. Не шиковали.

Кидаю последний взгляд вглубь дома, забираю документы от риэлтора с серванта и решительно выхожу на улицу.

Меня обдаёт стеной сырости и дождя. Какая символичная погода. Запахиваю кофточку покрепче и застёгиваю рюкзак. Надо бы ускориться.

Под крышей остановки постепенно начинают собираться и другие, такие же мокрые люди. Кто-то с ведрами ягод, кто-то с поломанными ветром зонтами.

Между бабульками начинается перепалка за место на лавочке. Выползаю из уголка, освобождая своё. Это, конечно, мало помогает от шума и повышенных тонов, но зато даёт возможность быть не втянутой в обсуждение современной прогнившей молодёжи.

–Ах ты ж плесень лохматая! – Вдруг восклицает одна из женщин. – Напугал. А ну пошёл отсюда!

С жалким скулежем из-под лавки вылетает мокрый, трясущийся пёс.

Ну и кто из нас прогнивший спрашивается?

Роюсь в рюкзаке, разыскивая остатки бутербродов и иду следом за собакой за остановку.

–Тише, тише, – подхожу к животному ближе и кладу еду на пятачок сухого асфальта. – Покушай. Я не буду обижать.

Дождь лупит меня по спине, пропитывая насквозь кофточку и длинный сарафан.

–Ты посмотри, что она делает?! – Слышу за спиной новый виток общественного негодования. – Псину прикормить удумала. А завтра она свой выводок сюда принесёт. И что? Будет снова свора бегать?!

Не реагируя на ругань, остаюсь стоять снаружи остановки. Благо, автобус уже начинает виднеться на горизонте.

В салоне мне по-случайности достаётся козырное сиденье, стоящее прямо на двигателе. Попа, конечно, трясётся как на терке, зато тепло. Я даже немного расслаблюсь и расправляю сарафан, чтобы сох.

Смотрю на часы и мысленно раскладываю оставшееся время пути до общежития на промежутки. Десять минут на пересадку. Маршрутки ходят часто, слава Богу, и ещё пол часа доехать-дойти.

Очень не хочется опаздывать и вступать в общение с комендантом. Нет, женщина она хорошая, пустит, даже если ночью заявишься, но полы мыть заставит. На уборщицах так экономит. Надо сказать, что система работает безотказно. Общага у нас блестит. А за особо тяжкие преступления, к уборке добавляется тортик и палка сырокопченой колбасы. В общем, справедливо, чего уж.

Рисую на запотевшем стекле пальцем, снова улетая в воспоминания. Мысленно хихикаю, видя проплывающую мимо вывеску кафе «Шашлык и тандыр» – местной точки притяжения «ночных бабочек». В детстве мне они так нравились! Красивые… В цветных курточках, с ярким макияжем, на каблуках. Жевали жвачки и ездили на красивых больших машинах.

Мама, как узнала, кем я восхищаюсь, чуть противень с курицей не уронила, а после жестко развеяла мои ошибочные мышления.

После, уже лет в пятнадцать, я очень боялась ходить возле дороги одна. Боялась, что с проституткой перепутают и в машину затащат. Брала с собой холщовую сумку или прибивалась к соседям. Сейчас это все вспоминать забавно…

Внезапно автобус начинает резко тормозить и даёт ощутимый крен вправо. Такой, что я впечатываюсь лбом в стекло, а люди начинают ругаться и причитать, пытаясь поймать пропадавшие сумки и ведра.

–Ах ты ж скотина! – Не сдерживает эмоций водитель.

Выскакивает из кабины и огибает морду автобуса, заглядывая под капот.

Люди припадают к окнам.

–Жива, жива…

Я тоже вжимаюсь в стекло. Кто жив то? Сбили что-ли кого-то?!

–Вот так этих шавок прикармливать! Они потом под колёса бросаются!

Я уже и без последнего комментария вижу знакомую собаку, которая ошалело убегает в лесопосадку.

Вжимаюсь в сиденье. Да, тут я не подумала, что собака может побежать за мной. А может она просто так бежала?

Водитель возвращается на место и, продолжая отборно материться, пытается завести автобус.

Мотор под моей попой тяжело фыркает. Раз, два, три…

–Все! – Расстроенно сообщает водитель. – Приехали. Ждите следующий или электричка через пятнадцать минут.

Люди, возмущаясь, начинают вытекать на обочину. Большинство действительно выбирает электричку, а остальные просто идут обратно домой.

Я специально отстаю от толпы, все-таки чувствуя себя виноватой в случившемся. Вот совсем нет сил защищаться от нравоучительных нападок. Ещё хорошо, что дождь немного успокоился!

Обняв себя за плечи, плетусь по дороге и вдруг слышу, как сзади меня притормаживает машина.

–Девушка!

Вздрагиваю и, не оборачиваясь ускоряюсь. Этого ещё не хватало!

–Девушка!

Паника зарождается где-то в желудке и прокатывается по всему телу, заставляя конечности онеметь. Ну вот зачем я от остальных пассажиров отстала? О чем вообще думала, оставаясь на объездной одна? Хотела острых ощущений? Чтобы за проститутку приняли?

Срываюсь практически на бег. Неужели не понятно, что я не такая! Что я не продаюсь! И вообще, Господи, неужели в наш век интернета женщин действительно до сих пор снимают вот так, на дороге?!

Чёрный джип прибавляет скорости, обгоняя меня. Я уже собираюсь выдохнуть, но вдруг он делает крутой разворот и просто перегораживает мне путь.

Замираю, будто вырезаясь в стену, и оглядываюсь по сторонам. Куда теперь бежать? Назад? К водителю автобуса? Достаю телефон и воинственно держу его в руках, набрав на клавишах экстренную службу. Только пусть попробуют ко мне подойти!

Двери внедорожника распахиваются. Из него выходят трое мужчин в костюмах. Последний кажется мне смутно знакомым. Депутат что ли какой-то?

Он делает несколько шагов вперёд, снимает темные очки и… мое сердце пропускает удар.

Дымов. Илья. Папин друг. Точнее, как это правильно называется? Партнёр? Клиент? Ой, да кому я вру!? Самый красивый мужчина из моих девичьих грёз. Тот, за кого я мечтала выйти замуж. Он шутливо называл меня «невестой» и обещал обязательно дождаться, пока вырасту! Тот, к кому я пришла в постель, попросив стать моим первым. Тряслась, как лист осиновый, но пришла. Потому что любила до безумия и никогда не встречала лучше…

По крайней мере, я так думала, пока он меня не оскорбил и не выгнал. А после не исчез на несколько лет. И даже не приехал к отцу, когда он заболел. Сволочь… Ненавижу!

–Нина?! – Он, хмурясь, окидывает меня взглядом с ног до головы.

–Да, – киваю и чувствую, как краснеют щеки. Ещё и не сразу узнал?!

Новая партия слез подкатывает на глаза.

Испытывая острую неловкость за свой внешний вид, обхватываю плечи. Он такой, как всегда, шикарный, а я – кошка облезлая…

–Садись в машину, – предлагает Дымов, – я очень рад тебя видеть. Но погода совсем не для природы. Ну, смелее, – растягивает свои губы в улыбке, заметив мою нерешительность. – А то говорят дожди местные – кислотные. Я облысеть боюсь.

Я перевожу скептический взгляд на его макушку, бритую практически под ноль, и нервно хихикнув, подхожу к мужчинам ближе. Бежать то глупо. Хотя… в идеале нужно залепить ему по лицу и гордо удалиться.

Ага. Куда? В дождь?

–Здравствуйте, – смущенно опускаю глаза и скидываю с плеча рюкзак.

Нос заполняется запахом одеколона. Того самого, флакончик которого я однажды стащила в туалете. А потом брызгала подушку…

Ещё не поздно убежать?

–Да ты насквозь, – большие тёплые руки ощупывают мои плечи и, оторвав от земли, просто запихивают на заднее сидение. – Борь, печку посильнее вруби. Совсем замёрзла девчонка. И давай в кафешку приличную ближайшую.

–Вернёмся? – Оборачивается на нас водитель.

–Приличную, я сказал, – со вздохом поясняет Дымов. Впивается в меня своим цепкими голубыми глазищами и добродушно хмыкает. – Ну привет, невеста…

Глава 2

Дым

–Отошла! – Рявкаю на официантку, чавкающую жвачкой. – Рустам, она у тебя тупая что ли?

Хозяин кафешки шикает на сотрудницу. Та, наконец, смывается.

Говнистый сервис здесь, конечно, я давно привык к другому. Но так, как Рустам, шашлык больше никто готовить не умеет. Вытираю руки салфеткой и отвечаю на входящий звонок.

–Алло…

–Здравствуйте, Илья Михайлович, вас беспокоят из банка репродукции. Меня зовут Елена.

–Слушаю, – напрягаясь всегда от этих звонков, отвечаю резко.

–У вас заканчивается оплаченный срок хранения биоматериала. Вы будете продлевать ещё на год?

–Буду, выставьте счёт на почту.

–Хорошо, – елейно продолжает голос в трубке, – также мы бы хотели вам напомнить, что текущий материал имеет срок хранения семь лет. По рекомендации наших специалистов максимальный срок криоконсервации составляет десять лет. По истечении этого срока банк не несёт ответственности за сохранение фертильности. Мы рекомендуем использовать материал или обновить.

Внутренне беснуясь от медицинской проповеди, прикрываю глаза.

–Мне все ясно. Выставьте счёт. Дальше – сам разберусь.

Сбрасываю звонок и зависаю невидящим взглядом на стене. Ненавижу больницы! По-хорошему стоило бы пройти обследование после лечения, но… К черту! Ну не будет у меня детей, и не будет. Кому от этого станет хуже? Тетя Маша, конечно, надеется ещё «малышонка потискать» , но уже почти не спрашивает. Да и при моем образе жизни, какая семья? Это придётся все схемы свернуть, а по ним только бабки начали капать нормальные…

–Ты чего такой смурной, Дым? – Неожиданно прилетает мне по плечу кулаком.

Оборачиваюсь и шутливо оскаливаюсь.

–Я ведь нервный, Киров, могу врезать. И только потом разбираться… Здорово!

Привстав, хлопаю друга по плечу.

–Ты как здесь оказался?

–А вот, – поднимает он повыше пакет с мясом и подкатывает глаза. – Шашлык женщина пожелала. Сказала, в постель не пустит, если не привезу…

–Жестоко, – улыбаюсь в ответ. – Кого ждёте то, сказали? Или снова нет?

–Девку, – морщится Киров. – Катерина счастлива до визга. Говорит, что «наших» мне рожать не желает. Слушай… – вдруг спохватывается. – У Демьяна же на выходных день рождения. Появишься? Мы узким кругом. Хасан обещал быть. Вам бы выпить, поговорить по-человечески…

–Посмотрим… – отвечаю уклончиво. – Если дела порешать успею.

Вообще обычно я непротив завалиться к другу. Его женщина печёт просто офигенные блины, но сейчас, глядя на его счастливую морду… совсем не хочется.

–Так ты успей, – настаивает Киров. – Или ты хочешь, чтобы я один нажрался с Хасаном среди баб?

–Тимур Сабитович, – окликает друга водитель. – Извините, мы едем или перепарковаться?

–Едем, – Кивает Тимур. – Ну, давай, до выходных, а то ещё дел полно, – тянет мне руку.

Пожимаю. Провожаю глазами спину друга и беру в руки телефон. Листаю контакты. Нахожу последний входящий и нажимаю дозвон.

–Алло, банк репродукции. Меня зовут Елена. Чем я могу вам помочь? – Заучено отзывается динамик.

–Алло, Елена, Дымов беспокоит. Мы с вами только что говорили.

–Слушаю вас, Илья Михайлович…

–Подберите мне базу суррогатных матерей и вышлите на почту вместе со счётом. Я отсмотрю всех и приму решение.

–Конечно, Илья Михайлович, спасибо за доверие к нашей клинике…

–До свидания, – прерываю я ее заученную вежливость. Сбрасываю вызов и решительно встаю из-за стола.

–Поехали, – киваю своим парням, – мясо с собой забирайте. Потом дожрете.

Выхожу на улицу и надеваю очки. Без них чувствую себя голым. Не люблю, когда мне смотрят в глаза.

Сажусь в машину и кидаю взгляд в окно, заметив на обочине странную разношерстную процессию из дачников с ведрами.

–Пусть за поворот зайдут, не спеши, – прошу водителя, а то грязью зальёшь.

Откидываюсь на сиденье, пытаясь объяснить самому себе зачем мне суррогатная мать. Можно же взять Ирину, дать денег… нет. Мухи должны быть отдельно, а котлеты отдельно. И если у женщины в тридцать пять нет детей, то стоит задать вопрос: «почему?» При условии, что она здорова и последний десяток лет всем обеспечена за глаза и уши.

Но ключевое «нет» тут, скорее, в другом. В свербящем чувстве желания безусловности. Чтобы, как у Кирова, хотя бы… Кричит, права качает, но в глаза как собака смотрит. Жить, будучи уверенным, что так не бывает и постоянно получать этому подтверждение – легко. Сложнее – когда знаешь, что бывают исключения.

–Я думал, что не работают уже на трассе девки, – выводит меня из размышлений голос одного из парней. – А оно вон. Поколение новое подросло.

–Хорошенькая, – отзывается мой водитель. – Я бы «вдул»… – ржут.

Невольно смотрю в лобовое и, думая, что почудилось, подаюсь вперёд. Быть не может! Нина?! В городе же должна быть! К отцу приехала?

–Ну-ка, мужики, – говорю своим, – позовите мне ее.

–Да ты чего, Илья Михалыч, серьезно? Так запала? – Угарают. – Девушка! – Открывают окна, начиная медленно двигаться следом за девчонкой. – Девушка! – Слышу я в их голосе издевательско – скабрёзные нотки.

Нет, ну идиоты. Напугают же!

–Хорош, – рявкаю на них, – ускорьтесь лучше и притормозите.

Выхожу из машины и снимаю очки.

–Нина! – Сам окликаю девчонку, а то мечется, как белка заполошная.

–Да… – замирает она и нервно заправляет мокрые волосы за уши.

Узнала…

Закусывает губку и поправляет рюкзак за спиной. Сколько ей сейчас? Да, черт, сколько бы не было- хороша. Аж дыхание перехватывает как! И сарафан этот ее мокрый, как из хорошего немецкого порно… Встряхиваюсь. По плечам начинают ощутимо лупить капли дождя.

Я обещал ее отцу исчезнуть и не появляться. Не приближаться. Но… странное ощущение тревоги обхватывает горло.

–Садись в машину, – предлагаю я девчонке. – Я очень рад тебя видеть, но погода совсем не для прогулки. – Распахиваю дверь тачки и киваю, – ну, смелее. А то, говорят, дожди местные – кислотные. Я облысеть боюсь.

Хихикнув, Нина нерешительно подходит к машине. На ее лице буря разнообразных эмоций от презрения до беззащитности.

–Здравствуйте, – обводит она глазами парней за моей спиной и смущённо опускает глаза.

Все мужское во мне дергается. Тяжело сглатываю.

Через тонкую ткань ее сарафана видны горошины сосков. Кожа покрыта мурашками. Мне нестерпимо хочется до неё дотронуться. И я позволяю себе это.

–Да ты насквозь, – сжимаю хрупкие плечи и подхватываю девчонку, засовывая в машину, как пушинку.

Сажусь рядом сам. Притихшие мужики падают на передние кресла.

–Борь, – говорю водителю, – Печку посильнее вруби. Совсем замёрзла девочка. И давай в кафешку приличную.

–Вернёмся? – Оборачивается Борис.

Ну что за идиот…

–Приличную, я сказал, – морщусь.

Машина трогается. Перевожу взгляд на Нину. Она такая… как мокрый ершистый котёнок. Напуганный. И при этом очень… очень, очень, очень соблазнительна. Без подростковой угловатости, прибавившая в правильных, приятных мужскому взгляду местах. Блять! Если бы в ту ночь она была такой. Я бы не устоял. Я вообще не помню, как это сделал. На ярости, на понятиях, но это было как… как изощренная пытка с членовредительствам. Яркие картинки вспыхивают перед глазами. Это удивительно. Женщины, даже очень похожие не закрыли этот гештальт. Все было не то… круто, но не та эмоция.

Прокашливаюсь. Стоп! Я обещал! Обещал ее уроду отцу!!

–Ну, привет, невеста… – говорю Нине, давя улыбку. – Ты стала очень красивой…

Глава 3

Нина

–Я не знал, – качает головой Дымов. – Нина, мне очень жаль, но я правда не знал, что твоего отца больше нет.

Пожимаю плечами. Что тут скажешь? Кутаюсь в шерстяной плед и поднимаю глаза на подошедшего официанта.

–Ваш медовик и кофе.

–Спасибо, – чуть улыбаюсь парню.

Тот быстро ретируется под давящим взглядом Ильи.

Вот мы с ним в кафе. Мечты сбываются…

–Понимаешь, Нина… – продолжает он, будто подбирая слова, – после моего отъезда у нас с твоим отцом были очень сложные отношения.

–Понимаю… – отзываюсь тихо. – Сейчас это уже ничего не меняет.

–Не меняет… – задумчиво стучит зажигалкой по столу Илья. – Наверное, ты права. Только ты мне объясни, зачем продавать дом? Сдавай. Закончишь институт – решишь, что делать. – Место то шикарное.

–Я не в состоянии за ним ухаживать, – бурчу в ответ. – И ездить очень неудобно из-за работы.

–Какой работы? – Дергаются вверх брови Дымова.

Мне становится смешно.

–А вы считаете, что на стипендию можно прожить? Уверяю, это не так.

–И где ты работаешь? – Делает глоток из своей чашки Илья.

–В детском медицинском центре, – отвечаю расплывчато.

–Хм… – удивлённо тянет Дымов. – А разве там не нужно хотя бы среднее медицинское?

–На должность ночного сторожа не нужно! – Выпуливаю с вызовом. – И высшее образование искусствоведа тоже никому не нужно! Даже если он умеет смешивать гуашь с акварелью и держать в руках кисточку!

–Так, подожди… – вскидывает вверх ладони Илья. – Ты же рисуешь на планшете. Я сам тебе его дарил. Дизайн, стикеры, портреты… что там сейчас ещё популярно в интернете?

–Он сломался… Возможности купить Новый пока нет.

–Ясно… – хмурится Илья.

Мне неловко. Все неловко. От его вопросов до того, что мокрые трусы залезли в попу и теперь натирают швами. А ещё язык не поворачивается сказать, что вместо наследства папа оставил такую кучу долгов, что нету даже смысла пытаться их отдать. Что он не небожитель, каким я его всегда представляла. Просто скатился и… если увлечение алкоголем у русских принято прощать мужчинам, то пропажу украшений мамы я простить ему не могу. Они были для меня всем. Всем! И мне по-прежнему хочется верить, что папу кто-то обманул.

–Мне пора ехать, – говорю тихо, – завтра пары…

–Ты ничего не съела…

–Не хочется, – пытаюсь улыбнуться, – я уже и так в общежитие опоздала.

–Не пустят?

–Пустят, – вздыхаю, – просто вопросы будут.

–Ладно… – снова хмурится Дымов. – Я тебя довезу. – А это, – он кивает на стол, заставленный тарелками. С собой упакуют.

–Спасибо, – вздыхаю, понимая, что отказываться глупо.

В машине у меня начинает разрываться телефон. Я ставлю его на беззвучный и не беру трубку. Просто не вижу смысла слушать угрозы коллекторов. Взять с меня нечего. Разве что трусы? Кстати, тот самый планшет и ноутбук уже давно у них.

Дымов что-то делает в телефоне, но периодически поднимает на меня глаза.

Я незаметно скольжу взглядом по его пальцам. Кольца нет – значит неженат. Но это совсем не значит, что свободен. Как вообще такой мужчина может быть свободен?

–Ну а как у тебя на личном, Нина? – Вдруг спрашивает Илья.

Я даже прокашливаюсь. Неужели мы с ним думали об одном и том же? Как забавно, однако. Ещё пять лет назад я бы умерла от счастья. И, конечно, я ему вру.

–Все отлично. Есть парень.

–Хм… Ясно… – кивает Илья.

–А у вас? – Решаюсь я. – Жена? Дети?

–Женщина… – хмыкает Дымов. – Иногда – женщины.

–Ни в чем себе не отказываете, – немного с вызовом резюмирую я и смотрю в окно, искренне радуясь тому, что мы уже заехали на территорию института. – А то наговорю ещё лишнего.

–Вот здесь высадите меня, пожалуйста, – прошу, заметив у фонтана компанию одногруппников.

–Конечно.

Машина мягко тормозит.

–Спасибо большое за ужин, – сжимаю я в руках пакет и рюкзак. – До свидания, – хватаюсь за ручку и распахиваю дверь.

–Постой, Нина, – окликает меня Дымов.

Оборачиваюсь.

–Что?

–Вот, возьми, – тянет мне квадратный кусочек картона. – Это мой личный номер. Если будет что-то нужно, обязательно звони.

–Ммм… – забираю из его рук визитку и не могу сдержать ухмылки. – Спасибо за доверие. Не думаю, что лично Дымову Илье Михайловичу звонит много человек.

–Их немного, – подтверждает он и вдруг задерживает мою руку, перехватывая за запястье. – Нина, все нормально? У тебя пульс под сто двадцать.

–Да, – облизываю я губы, потерявшись от его близости, – там, – киваю на окно. – Просто парень мой стоит.

–Ладно, иди, – убирает от меня руки.

–Была рада встрече, до свидания…

Вылетаю из машины и быстрым шагом иду в сторону фонтана. Главное – не оборачиваться!

–Ник.. – кидаюсь на спину одногруппнику и висну на шее, – привет, – киваю остальным. – Чего стоите? Выгнали?

–Ты чего? – Округляются глаза друга. – Пьяная что ли? Курим стоим. Шкаф Церберу перенесли. Вольная у нас до десяти пятнадцати.

–Молодцы. И я трезвая, – мотаю головой, чмокая друга в щеку. – Ты мне планшет погонять дашь? А то я совсем-совсем не готова к зачёту…

–Конечно, пойдем, – вздыхает он. – Ты вообще где была? Прям мокрая насквозь… И глаза блестят… – принюхивается ко мне, как к наркоманке.

–А Ник, оказывается, у нас, как все, – начинают угорать нам в след ребята. – На сиськи все-таки перешёл.

Ник подкатывает глаза и, обернувшись, показывает парням «фак».

Я ощущаю себя будто на сцене, потому что знаю: Дымов никуда не уехал. Он стоит и ждёт пока я зайду в корпус. Его взгляд жжёт меня между лопаток.

Позволяю себе оглянуться только на ступеньках. Илья на мгновение встречается со мной взглядом сквозь открытое окно. Надевает очки и откидываются на сиденье.

По моей спине и рукам рассыпаются мурашки. Вот такая у меня сегодня маленькая победа. Показать, что клином свет на Дымове не сошёлся.

Глава 4

Дым

–А теперь спусти платье с плеч, – велю Ирине. – Медленнее!

–Может быть, ты меня ещё в кошечку нарядишь и молоко заставишь пить? – Игриво мурлычет любовница мне в ответ.

Игнорирую и тихо злюсь от того, что ничего не чувствую. Ничего! Никакой, мать ее, остроты или удовлетворения. Но упорно докручиваю игру, которую начал.

Все тоже: гостиница, номер, поздний вечер… Ирина в чёрном платье на тонких бретелях, которое сейчас скользит вниз, оголяя женскую грудь…

–Подойди и поцелуй меня, – отдаю новый приказ.

Ирина, красиво виляя бёдрами, дефилирует по ковру, кладёт ладони мне на грудь и впивается в губы.

Я даже прикрываю глаза в попытке распробовать происходящее и… ничего! Совсем ничего! Не трепещет, не взрывается, не колотится! Даже член не дергается. Но вплоть до того момента, пока я не отпускаю свою фантазию и не позволяю ей заменить реальную женщину на Нину. Тело обдаёт кипятком. В паху болезненно наливается и пульсирует.

Я психую на самого себя, что это все какое-то извращение! Я мечтаю о девочке! Пусть уже давно совершеннолетней. О той, которой носил в карманах конфеты!

–Ого, – игриво сжимает Ирина мою ширинку, – тебя так заводят поцелуи? Не замечала…

Злясь на то, что иллюзии не случится, даже если Ирине надеть на голову пакет, дергаю ремень из шлеек, расстёгиваю ширинку и грубо давлю любовнице на плечо, заставляя встать на колени. Без дальнейших церемоний врезаюсь в ее рот членом и разгоняюсь.

Ирина с писком выкручивается и впивается ногтями мне в бёдра.

–Ты охренел, Дымов?

–Я так хочу…

Слегка шлепаю ей по щеке за тон, но подачу действительно смягчаю. Ирина, в конце концов, не виновата, что меня перекрыло. Она не шлюха. С ней так нельзя.

Заканчиваем начатое в постели. Качественно, страстно, сносно, механически. Как и всегда. Я курю, чувствуя на языке вкус женской помады. Она почему-то сейчас вызывает у меня острое желание почистить зубы.

Ирина нарочито быстро натягивает на себя белье и одежду. Обиделась. Это очень хреново. Я не готов к истерикам.

–Не спеши, – говорю ей примиряюще. – Сейчас схожу в душ и сам отвезу тебя.

Это прям нонсенс, да. Обычно ее отвозит домой водитель. И эта уступка срабатывает абсолютно правильно. Ирина успокаивается.

–У тебя неприятности? – Ластится к плечу. – Грубый сегодня был…

–Хм… – отвечаю неопределенно и переключаю передачу, увеличивая скорость. Состояние такое, что ещё и прессанул кого-нибудь по беспределу.

Хочется приложиться лбом о руль. Вот уже сутки в моей голове бардак. И виновата в нем Нина. Не могу переключиться! Не могу определиться, что, в конце концов, нужно мне от девчонки!?

По дому нужно бы ее сделку посмотреть и работу нормальную найти. Планшет купить… Пусть калякает. И на этом все! Все! Слышишь, Дым? Оставь. Дай жить ей спокойно.

–Дымов, ты вообще здесь? – Повышает голос Ирина.

–Ты чего орешь?! – Срываюсь на неё.

–Я всего лишь три раза спросила тебя, не хочешь ли ты пойти со мной на открытие галереи. Эдгар прислал приглашение…

–Ты хочешь, чтобы я сопроводил тебя к бывшему любовнику? – Хмыкаю.

–При чем здесь это! – Всплескивает руками Ирина. – Он – талантливый фотограф. Мы дружим.

–Вот и сходи без меня, – рявкаю, прекращая препирательства.

Очень глупая идея пытаться выводить меня на ревность сейчас.

–Прости, – снова вылетает из стервозного образа моя любовница, – Илюш…

–Илья.

–Прости…

–Поекрати извиняться, блять!

Едва ухожу от столкновения со встречной тачкой, решившей пойти на обгон, и выравниваю руль. Запоздало окатывает адреналином. Ирина, чувствуя свою вину, молчит, забившись в угол кресла. Мои руки подрагивают на руле. Обычно я себя контролирую, но сегодня…

Не в адеквате я!

Торможу возле дома Ирины.

–Позвонишь хотя бы? – с вызовом интересуется она.

–Конечно, – терпеливо выдыхаю, – и да. В качестве извинений выбери себе что-нибудь. Я оплачу.

–Я выберу дорогое, – ехидно оскаливается она.

–Выбери…

Хлопок двери. Мдааа… Усмехаюсь. Самое интересное, что если бы хоть раз эта женщина залепила мне пощёчину, вместо того, чтобы принять извинения деньгами, у нас могло бы выйти что-то путное. Пусть и без особых чувств.

Домой не хочется… Накручивая круги по ночному городу, я заезжаю в несколько баров подряд. Тупо нажираюсь. В последнем вызываю водителя и отрубаюсь, едва зайдя в дом и почувствовав под головой подушку.

Будит меня настойчивая вибрация телефона. Нахожу его на ощупь и прикладываю к уху.

Голова раскалывается. Уже утро что ли? Который час?

–Алло… – рявкаю.

–Илья Михайлович, – слышу в трубке мужской борзый, елейный голос. Такими обычно не сообщают ничего хорошего.

–Слушаю… – моментально встряхиваюсь и трезвею.

–У нас тут девочка одна хорошая есть. Ниночка. Рассказывает нам, что вы знакомы. Визиточку дала. Приезжай. Поговорим…

–Адрес мне…

Глава 5

Нина

–Пожалуйста, не надо! – Всхлипываю.

–Ой… упали, – с издёвкой произносит противный мужик лет пятидесяти и взмахом руки сбрасывает на пол ряд пластиковых колб на подставках.

–Я же их не разберу… – рыдаю я. – Меня уволят!

Понимаю, что ему на это абсолютно наплевать, но понятия не имею, как успокоиться.

Сердце колотится так, что закладывает уши.

–Если твой мужик не приедет, мы сначала отрежем тебе волосы, – ублюдок показательно щёлкает несколько раз ножницами. Серега у нас лучший парикмахер. Да, Серега? – Похабно ржёт.

–Стрижка-вспышка, – чиркает второй мужик зажигалкой и задувает огонь. – Опа!

Дают мне несколько секунд осознать. Меня трясёт.

–А если ты и за это время не вспомнишь, где у твоего папочки лежат денежки, мы будем делать тебе очень больно, – открывает упаковку шприца и снимает колпачок. – Будем втыкать в тебя иголки.

–Под ногти и в язык, – встревает Серега, – как ты думаешь? Куда больнее?

–Да не знаю я, – рыдаю, – не знаю я ничего о деньгах. Даже банку ничего не смогла отдать.

–А так часто бывает, – присаживается передо мной Сергей из заглядывает в глаза. – Банку отдать не могут, а нам отдают. Мы думать помогаем.

В темноте внешность рассмотреть достаточно сложно, но сейчас ему в лицо бьет свет уличного фонаря, и я вижу, что он совсем не старый. Лет двадцати пяти.

Интуитивно мне кажется, что он добрее первого. И я начинаю обращаться к нему.

–Мне должны скоро за дом поступить деньги, – шепчу, облизывая солёные губы, – но больше нету. Понимаете, у меня только стипендия и общежитие. Вы все вынесли.

–Тогда, может быть, ты хочешь денежки отработать? – Елейно интересуется он. – Ты только скажи. Мы мучать не будем. Найдём хорошего клиента.

–По-дружбе, – ржёт первый. – Чтобы не старый и не вонючий.

Я запоздало понимаю о какой работе они ведут речь и сильнее забиваюсь в угол кушетки, на которой спала, и натягиваю на себя плед.

Это какой-то кошмар! Дурной сон. Неужели Дымов не приедет? Нет, он обещал. Он всегда выполняет обещания. Моя истерика делает новый виток. И пока коллекторы курят, стряхивая пепел в лабораторную центрифугу, я начинаю молиться. Коряво, но взахлёб. Господи, спасибо, что мы с Дымовым встретились. А если бы не встретились? Меня даже искать не стал никто. Илья сможет с ними договориться… Он умеет. Папа, за что? Неужели ты не знал, что деньги нужно отдавать?

Резкий автомобильный гудок со стороны окна заставляет нас всех одновременно вздрогнуть.

–Гля, приехал… – тушит окурок мужик постарше. – Серега, сгоняй встреть. Объясни ему там все.

–Почему я, Марат?

–Потому что паровоз, – рявкает. – И дверь оставь открытой.

Я слышу, как щёлкает предохранитель пистолета и покрываюсь мурашками.

А вдруг из-за меня Илью убьют?

–А ты либо правда хороша, что за тебя мужик так опасно впрягается, либо он у тебя дебил, – хмыкает Марат. – Код от сейфа здешнего знаешь?

–Н-нет… – мотаю головой и сжимаюсь.

Марат подходит к окну и выглядывает в него из-за угла.

–Не понял… – тянет ошарашено.

В процедурной вдруг вспыхивает верхний свет и начитают пищать электроприборы.

Камеры… у меня немного отлегает от сердца, потому что даже после сбоя электричества они включаются и начинают писать автоматически. А это значит, мне не придётся доказывать свою невиновность.

Марат, видимо тоже про это подумав, сшибает линзу с одного выстрела. И направляет пистолет на меня.

Я вижу, что сейчас он напуган не меньше моего. Из коридора слышится топот мужских ботинок.

Первым в процедурную забегает Серега.

–Да, Модест Карлович, мы все по-протоколу. Пальцем ее не тронули.

Марат опускает пистолет и прячет его за спину.

Я не понимаю, что происходит. И нужно ли бояться ещё сильнее.

В процедурную заходит мужчина маленького роста. Лысый, в чёрных очках и в малиновом пиджаке. Я бы обязательно с него поржала, находясь в более выгодном положении, но сейчас меня кидает в пот. Никто из «уважаемых» людей не станет так глупо светить своё лицо на камеры.

Следом за мужиком заходит свита из трёх охранников очень похожих на тех мужчин, что разговаривали со мной, а следом за ними в процедурной появляется Илья.

Он один. Заспанный, мятый, хмурый… Я его таким никогда раньше не видела.

Модест Карлович мажет по мне взглядом и морщится.

–Шакалы…

Илья на меня даже не смотрит. Или мне так кажется…

–Можно, я вашего человека также «пальцем не трону», как вы моего? – Тихо и сухо спрашивает он мужчину в малиновом пиджаке.

–Ты в своём праве, Дым…

За какую-то долю секунды Илья достаёт пистолет и делает взмах рукой в сторону, стоящего у окна Марата.

Выстрел разрезает тишину кабинета. За ним ещё один. Я взвизгиваю и закрываю руками уши.

Вижу, как, хватаясь за ногу, мой мучитель падает на пол и чувствую, как к горлу подкатывает тошнота. Илья его убил? За меня?

Но мужик, слава Богу дергается и воет. Значит, живой.

–Уберитесь здесь…

Сплюнув прямо на пол, Модест Карлович резко разворачивается и выходит из процедурной.

Его свита помогает Марату встать. Серега что-то судорожно ищет в шкафчике. Я замечаю, что одна из его штанин мокрая до колена. Он описался?

–Тебе не нужно! – Забирает у него из рук какой-то флакончик Илья. – Три секунды у тебя свалить…

Приближаясь, Дымов прячет пистолет за пояс и, присев рядом на край кушетки, всовывает мне под нос тот самый флакончик.

Нашатырь… догадываюсь я, начиная кашлять.

–Ну что, невеста, – ухмыляется он и небрежно треплет меня по голове ладонью, – домой поедем? А то спать очень хочется.

–У меня же смена… – шепчу, ещё не отойдя от шока. – И тут бардак. А что я начальнице скажу?

–Через пол часа здесь будет владелец с охраной и ментами. – Смотрит на часы Дымов. – Поверь, они сообразительные. Найдут с кого сбить ущерб. А Модест Карлович не обеднеет и с удовольствием подскажет виновных.

–Меня? – Блею истерично.

–Что с тебя сбивать, – усмехается Илья и встаёт с кушетки. – Поехали, Нина. У нас ещё есть шанс поспать.

Глава 6

Нина

Илья действительно приехал один. Уже в салоне машины от осознания того, на сколько с ним уважительно говорили вместо того, чтобы убить, меня накрывает паникой. Становится трудно дышать. Кто он на самом деле?

–Я хочу выйти, останови машину! – Хриплю.

–Нина, это трасса. Что за шутки? – Строго говорит он.

–Пожалуйста, останови! – Начинаю я рыдать.

Тихо матерясь, Илья включает аварийку и съезжает на обочину.

–Иди ко мне… – отстёгивает мой ремень и раскрывает объятия. – Ты испугалась. Так бывает. Но все закончилось. Тебя больше никто и никогда не обидит.

Я очень хочу упасть в его руки но не могу. Вижу под ремнём пистолет, зажимаю рот и кидаюсь в противоположную сторону. Распахиваю дверь и свешиваюсь из машины, «выворачивая наизнанку душу». Перед глазами багровое море…

–На, рот прополощи и попей, – подаёт мне бутылку воды Илья. – Что-то я думал ты покрепче.

–Ты стрелял в человека, – шепчу, клацая зубами по горлышку. – А если он умрет?

–Ну умрет и хер с ним, – невозмутимо достаёт из пачки сигарету Дымов и прикуривает. – Нефиг в руки оружие брать, если технику безопасности соблюдать не умеешь.

–Какую технику безопасности? – Не понимаю я. – Это же ты в него стрелял!

–Я пальнул в шкаф с документами, Нина, – выдыхает дым Илья, – просто поигрался, ровно как и они с тобой. А ногу он себе сам прострелил. Видимо, палец на нервяке соскочил.

Меня отпускает… я поднимаю голову и с восхищением смотрю в мужские глаза. Наверное, выгляжу сейчас, как собака перед хозяином, но меня так распинает от чувств, что если бы могла, я бы как лампочка засветилась.

–Ооо… – ухмыляется Илья. Делает затяжку, выбрасывает окурок и подходит ко мне вплотную. – Ты сильно не радуйся, Нина. Человек я и в самом деле не самый хороший. Тебе придётся с этим считаться. И истерить каждый раз до тошноты – не хватит нервов. Нам нужно доехать пока не пошли фуры. Я не на столько трезв, чтобы летать по встречке. А завтра утром мы поговорим.

Я абсолютно не помню, в какой момент засыпаю, но открываю я глаза уже в большой гостевой спальне. На мгновение похолодев, вспоминаю прошедшую ночь и зарываюсь поглубже в пушистые подушки. Господи, как же хорошо, что все закончилось. Что больше не нужно самой решать проблемы и бояться. Я так устала. Господи…

Поворачиваюсь на другой бок и подлетаю на постели, осознав, что сплю раздетой. Не полностью, конечно. Лифчик и трусики на месте, но больше нету ничего. Илья сам меня раздел?

Щеки начинают полыхать. Мне стыдно за своё детское белье с кошками. Закусываю от досады губу.

Нужно просто смириться, Нина, что ты для этого мужчины не женщина, а просто дочь друга. Выросший ребёнок.

Иду в душ, привожу себя в порядок и, не зная, кто ещё обитает в доме Ильи, надеваю вчерашнюю одежду. В халате выходить не рискую.

Илью нахожу на кухне.

–Ира, мать твою, не беси. Я сказал, что не пойду с тобой. Да, подарок я обещал. Что?! Да ты охренела? Я что? Мало побрякушек тебе дарю? Ира! Блять… Я отвечаю за слова. Не нужно меня за них подтягивать. Хорошо. Скинь мне лоты. Посмотрю.

Сбрасывает звонок и, видимо, услышав мои шаги, оборачивается.

–Доброе утро…

–Доброе… – сглатываю я.

Хочется зажмуриться от того, как Дымов красив. Чисто выбрит. Идеален. Как модель с обложки журнала. Только без слащавости и пошлого взгляда. Ничего общего с тем мужчиной, который был ночью, кроме решительного взгляда и аромата туалетной воды.

–Ты очень долго спала, Нина, мне пора ехать по делам, в том числе и по твоим, – Илья поднимает со столешницы чашку кофе и делает глоток. – В целом, ситуация по твоему отцу мне ясна уже в конкретных сумах. Присаживайся и поешь, а потом мы поговорим. Алло… – Илья снова прикладывает телефон к уху. – Валера, я же сказал, что мне нужны деньги, а не твой товар! – Продолжая разговор на повышенных тонах, Илья кивает мне, чтобы садилась за стол и выходит из кухни.

Я чувствую себя героиней фильма «Красотка», которая утром проснулась в номере миллионера. Стол заставлен всеми возможными вариантами завтрака от яиц до каши и бутербродов с рыбой. Это специально для меня? Или Дымов всегда так ест?

И если вначале голода совсем не чувствую – кладу себе в тарелку один скромный блинчик, то уже через пять минут не могу оторваться от омлета с ветчиной.

–Я рад, что ты хорошо себя чувствуешь, – возвращается на кухню Илья.

Выдвигает себе стул, присаживается и терпеливо ждёт, когда я дожую и проглочу последний кусочек еды.

–Спасибо… – говорю и опускаю глаза. – За все…

–Ты дорога мне, Нина, – без предисловий говорит Илья. – И теперь об этом факте известно определенному кругу лиц по сравнению с которыми Модест- просто розовый жадный пони.

Я чувствую, как по спине пробегается озноб.

–И что это значит?

–Это значит… – прищуривается он и делает глубокий вдох. – Наверное, ты должна знать, что несколько лет назад твой отец меня очень сильно подставил. Ненамеренно. По-синьке. Но расклад мог стоить нам обоим жизни.

–Что он сделал? – Спрашиваю тихо.

–Он поставил в казино партию золотого лома. И проиграл. Это примерно около тридцати миллионов.

–Господи… – закрываю я голову руками. – Какой кошмар.

–Да… именно поэтому больше привлекать его по вопросам бизнеса я не мог. Просто потерял бы доверие. Твой отец решение не оценил и общение прекратил. А в этот раз соскочил ещё красивее… Мда… В общем, у меня должен быть серьёзный повод вписаться в его долги, Нина. Долги банку – это все полная ерунда. Одному серьёзному человеку он должен пятьдесят лямов за пропавший товар. С тебя бы их требовать не стали. Это не по понятиям. А вот с меня – сама понимаешь…

-–

–Ооо… – беззвучно выдыхаю я. – Илья, я не знала…

–Ты и не должна была знать, – подтверждает он.

–И что теперь делать? – Спрашиваю скорее себя, чем его. – Последний год учебы. Я попробую найти работу посерьёзнее.

–Нина… – перебивает меня Дымов. Хмурится и делает паузу, будто подбирает слова. – Когда твой отец вытащил меня из тюрьмы, я был физически очень плох. Пневмония, гепатит, истощение и куча других мало приятных вещей.

–Я слышала об этом, да…

–Сейчас я здоров, но шансов зачать ребёнка естественным путём у меня нет.

–Вы же… – покрываюсь румянцем и закусываю губу, – ну с женщинами можете. У вас же всегда было много женщин.

–О… – усмехается он, – проблемы с сексом нет, Нина. Проблема в подвижности сперматозоидов. И в целом падении качества с каждым годом.

–Я в этом ничего не понимаю, – пожимаю плечами и спохватываюсь. – Точнее, мне жаль, что у вас не будет детей…

–Я хочу, чтобы ты родила мне ребёнка, Нина, – говорит Илья своим хриплым, низким голосом, пробирающим меня до печонок.

–Что? – Переспрашиваю, думая, что мне показалось.

–Сына или дочь – не важно. – Невозмутимо продолжает Дымов. – Фактически мы станем семьей. Я смогу вас защищать. Выплачу долги твоего отца. Ты продолжишь спокойно учиться. Будешь всем обеспечена до конца жизни…

–Вы хотите, чтобы я родила вам ребёнка? – Прокашливаюсь, теряя голос.

–Да, Нина. Мне нужен наследник. Я думал нанять суррогатную мать, но ты подходишь идеально.

–И за это вы выплатите долги папы? – Уточняю, кладя руку на лоб. Он горит. Я брежу? Сошла с ума? Заболела? Ничего не понимаю.

–Все верно, – подтверждает Дымов.

–Мне… – начинаю я внутренне метаться, – мне можно подумать?

–Подумай… – пожимает плечами Илья, – но на самом деле выбора у тебя нет, Нина. Весь расклад я тебе уже озвучил. Начнёшь упираться – организуешь проблемы. И себе и мне.

Я смотрю на Илью во все глаза. Спокоен и невозмутим. Ждёт, когда я осознаю свалившейся на меня информацию и дам ответ. Вот так просто? Родить мужчине своей мечты? За деньги и безопасность. Без признаний в любви, но с обещанием всегда быть рядом? Я выдержу?

–А мы… – закусываю губу, – поженимся? Я просто не понимаю…

–Если пожелаешь – да, – кивает Илья головой, – мне брак не помешает.

«Чему не помешает?» – Хочется выкрикнуть мне. – «Встречаться с другими женщинами?»

–Но ты в дальнейшем, когда ребёнок подрастёт, можешь встретить мужчину и захотеть полноценных отношений. Я не буду тебе препятствовать.

–А ребёнок? – Становится мне жарко.

Как же больно! Как жестоко Илья снова обесценивает меня, как женщину!

–Будешь видеться, – пожимает плечами.

–А если не встречу мужчину?

–Будешь моей женой и матерью моего ребёнка. Няни, дом, водитель – все, что захочешь будет в твоём распоряжении.

–Это вы мне так говорите… – вскакиваю я из-за стола и сжимаю пальцами столешницу, – что мне придётся выбирать? Любовь или ребёнок?

–Ты сильно не переживай и не пыли, – спокойно встречает мой взорваный взгляд Дымов, – мужчины – это проходящее. А дети и достаток – это стабильно.

Я близка к тому, чтобы разрыдаться. Кинуться на Илью с кулаками и обвинять в том, что он второй раз в жизни цинично разбил мои детские представления о любви. Все разом. От шанса на нормальную семью до тлеющей в глубине души надежды, что когда-нибудь я встречу ЕГО. Взрослая, красивая и ОН поймёт, какой был дурак, что не рассмотрел меня раньше. Влюбился… Но отказаться… как отказаться? Разве мне разрешают отказаться? Страшно даже спрашивать.

–Я согласна! – Шепчу, на секунду прикрыв глаза.

–Это хорошо, Нина, – Илья встаёт из-за стола, обходит его и подходит ко мне со спины, приобнимая за плечи, – чуть позже ты оценишь мое предложение. Возможно, когда станешь старше. Мне пора ехать. Дом в твоём распоряжении. Побудь сегодня под охраной.

–Мне нужны учебники, – оборачиваюсь я на него. – После завтра экзамен.

–Я отвезу тебя завтра утром в институт, – хмурится Дымов. – И ещё, Нина. Тебе временно придётся завершить отношения с тем молодым человеком. Надеюсь, ты понимаешь почему, – заканчивает мысль давяще.

Киваю.

Слыша, как за спиной хлопает входная дверь, опускаюсь обратно на стул. Вытираю мокрые ладони о футболку и тупо смотру в стену. Усмехаюсь. Мечты сбываются, Нина. Только совсем не так, как ты себе это представляла.

Глава 7

Нина

–Буду скучать, – тискает меня Ник на пороге института. – Ты, пожалуйста, пиши мне, что у тебя хорошо все… Все же хорошо?

Всхлипнув, киваю. И снова утыкаюсь носом в его плечо. Ник все знает про меня, а я про него. И да, так бывает, что парням нравятся парни. Я не осуждаю Ника за этот выбор. Для того, чтобы поступать в жизни как мужчина, не обязательно трахать женщин – Ник единственный, кто был со мной рядом после ухода папы.

–Знаешь, – шепчет мне он в ухо, – мне кажется, что ты сильно ошибаешься в том, что безразлична своему кенту.

–Почему? – Всхлипываю.

–Да потому, – хмыкает Ник, – что у меня плотное ощущение, что мне хотят набить лицо. Так сморит…

–Кто смотрит?

С удивлением оборачиваюсь и встречаюсь с хмурым взглядом Дымова. Приехал? Сам? Должен был водитель. Илья надевает на глаза очки и подкуривает сигарету, показывает мне на часы, что у него «время».

–Не буду тебя до машины провожать, – улыбается Ник.

–Испугался? – Прищуриваюсь.

–Нет… – щёлкает меня друг по носу, – не драконь его.

–Ему плевать, – качаю я головой. – Он сам сказал, что отпустит меня к мужчине в любой момент.

–Этот «момент» для него эфемерен… – пожимает плечами Ник. – Не воспринимай всерьёз.

–Нет, – упираюсь я. – Ты просто его не знаешь. Он всегда держит слово. Как маньяк…

–Это ты не знаешь мужчин, – смеётся друг, поднимая ручку моего чемодана, – очень легко отдавать что-то, когда оно твоё. Когда нету опасности отдать навсегда.

–Как жаль, что ты – гей, – шутливо вздыхаю.

–Меня все устраивает, – ржёт друг. – Топай…

Он разворачивает меня и слегка подталкивает в спину.

Мы не виделись с Дымовым почти два дня. Ощущения от этого странные. Внутри меня все замерло и трепещет. Где он был? С кем провёл ночи? И мне сейчас совсем не стыдно его «драконить». Хочется, чтобы ему было хоть чуть-чуть больно.

–Сдала? – Интересуется он, отбрасывая в сторону сигарету.

–Да, – киваю, – на отлично.

–Молодец…

Забирает у меня из рук чемодан и несёт к багажнику.

Я сама ныряю на заднее сидение машины, не дожидаясь, когда мне откроют дверь. Дымов мое решение никак не комментирует. Просто садится за руль и выезжает с парковки университета.

В моей голове тысяча вопросов, но ком в горле мешает задать их свободно. Я просто смотрю в макушку Илье и мысленно приказываю пожалеть меня. Напряжение нарастает. Неужели он не чувствует?

–Куда мы едем? – Все-таки не выдерживаю я.

–В центр, – коротко и сухо отвечает Илья.

Мне кажется он злится. Если это не так, то почему тогда меня треплет на заднем сидении, как кильку в банке. На повороте бьюсь виском о дугу машины и вскрикиваю.

–Пристёгиваться нужно, Нина, – оборачивается Дымов. – Даже на заднем сидении…

Чувствую себя виноватой. Понимаю, что по-факту не за что, но настроение скатывается до максимального минуса. На всякий случай пристёгиваюсь. Слёзы подкатывают к глазам. Тихо вытираю их бумажным платочком.

Дымов заезжает на позёмную парковку большого торгового центра. Выходит из машины и успевает сам распахнуть мне дверь, пока я пытаюсь расстегнуть ремень безопасности.

–Успокаивайся, Нина, – смотрит на меня сквозь свои темные очки. – Рафинадные мальчики – это точно не та причина, по которой стоит убиваться. Считай, что вовремя вернула его мамочке.

Мне становится обидно за Ника и за его маму.

–А с чего ты решил, что он «маменькин сынок»? Ник, между прочим, ее полностью на свои деньги содержит!

–Меня это мало волнует! – Рявкает Илья. – Давай, в сопли вытирай. А то продавщицы в магазине тебя не поймут.

–Меня это мало волнует! – Фыркаю в ответ, копируя его интонацию. – И вообще, зачем нам в магазин? Твои доставки перестали справляться?

–Заканчивай базар, Нина… – давяще и предупреждающе цедит Дымов. Резко захлопывает дверь машины, разворачивается и идёт в сторону выхода с парковки. Мне не остаётся ничего, кроме как пойти следом.

Глава 8

Нина

–Вот, обратите внимание ещё на эти кольца. – Продавщица ювелирного магазина невозмутимо вытаскивает палетки и выкладывает их передо мной. – Самая популярная у невест – модель колечек с единым центральным бриллиантом. «Лапки» очень надёжно держат камушек. И выглядит изделие нежно…

–Это не «лапки», а крапаны, – бурчу ей в ответ. – И для повседневной носки «рельсовая» закрепка камней считается самой удобной.

–Что, простите? – Хлопает на меня девушка ресницами. – Простите, уточните, какая именно модель вам понравилась…

Я сдерживаю порыв подкатить глаза и беспомощно оглядываюсь на Дымова. Зачем нам этот фарс? Он прекрасно понимает, что я, как никто другой, равнодушна к ювелирному масмаркету. Я, если уж на то пошло, могу сама себе спаять и переплавить, что угодно.

–Выбирай, Нина, – кладёт руку мне между лопаток, – какое тебе нравится?

То есть он серьезно?

Продавщицы иногда обмениваются между собой многозначительными взглядами, делая свои пошлые выводы о нашей паре. Хотя… чего они не видели?

–Вот это, – тыкаю пальцем в самый простой ободок с камнями.

–Найдите этому кольцу мужскую пару, – просит Илья.

Я кусаю губы, пока он оплачивает покупку. И, едва мы выходим из магазина, резко разворачиваюсь, оказываясь с Дымовым лицо к лицу.

–Только не говори, что будешь поддерживать наш брачный фарс!

–Перестань, Нина, – морщится он. – Я подумал и решил, что ты действительно права в этом вопросе. Беременная девочка должна быть публично замужем. С кольцом на пальце. Это правильно.

–И ты будешь гулять со мной в парке по вечерам? – Прищуриваюсь ехидно. – Чтобы я где-то показывала это самое кольцо!? Мм?

–Хм… – тянет он. – Ты можешь планировать свой досуг. Где смогу – составлю компанию. У меня немного свободного времени, а у тебя ещё учебный год впереди.

Обходит меня, показывая, что разговор окончен.

–А ребёнок, Илья? – Кидаю ему в спину. – Ему тоже нужно будет написать тебе свой досуг? Зачем он тебе тогда вообще нужен?

От этих откровенных вопросов меня саму подколачивает.

Зачем мне ребёнок, я очень хорошо понимаю. Хочу дом, покой… Мне, оказывается, очень плохо одной.

–Я найду время быть отцом, Нина, если ты об этом. А ты с новым статусом постепенно заведёшь новые интересные знакомства.

–И все будут шептаться у меня за спиной? – Ухмыляюсь. – Жалеть, что я такая дура, а ты сменил очередную любовницу?! Тебе не кажется, что совсем не кольцо «защищает»? – Заканчиваю последнюю фразу и осекаюсь. Сердце замирает.

А вдруг он сейчас передумает и меня прогонит? Нет, глупо, конечно. Но так страшно…

–Я подумаю об этом, – кивает Илья. – И тебя услышал. У меня нет цели обидеть тебя, Нина.

–Хорошо… – сдуваюсь я. Понимаю, что отчитываться передо мной Дымов не станет.

В следующем магазине мы покупаем мне графический планшет. И здесь я радуюсь по-настоящему. Даже отправляю фото Нику. Он мечтает о таком, но пока с болезнью мамы не может себе позволить.

–Спасибо, – в порыве налетаю на Илью и чмокаю в щеку.

Он осторожно придерживает меня под поясницу. Буквально несколько секунд. Делает глубокий вдох и отпускает.

У меня все внутри застывает от того, что ему неприятно.

–Извини… – сникаю. – Просто спасибо. Я так соскучилась по рисованию. Не хотела тебя злить.

–Пойдём поужинаем, – прокашливается Дымов. – У меня через час встреча. Я рад, что смог хоть здесь угодить.

Ночью мне не спится. Хоть Илья и ответил на сообщение, что вернётся ближе к трём ночи, все равно в груди свербит.

Он с женщиной… Я чувствую.

Как это вообще «быть с мужчиной»? Дальше поцелуев у меня никогда не заходило. Какого это? Быть с Ильей?

Сердце мое разгоняется от мысли, что между нами все-таки случится секс. Ребёнка то он мне как-то должен сделать.

Я впервые жалею, что неопытна в этом вопросе. Как подготовиться? Посмотреть? Почитать? У меня же будет не один раз? Дети же не всегда получаются с первого раза! Может быть, Илье понравится быть со мной? Ведь той ночью… у него стоял. Дымов меня хотел!

Отрубаюсь я, едва услышав за окном шум автомобиля, а утром застаю Илью уже одетым в прихожей.

–Хорошо, что ты проснулась, доброе утро! – Отвлекается он от сборов. – Будь готова сегодня к семи вечера. Начнём заниматься ребёнком.

Мне краска кидается в лицо. Вот так сразу?

–А почему не ночью? – Вылетает у меня вопрос.

–Очень смешно, – качает головой Илья. – Достаёт из кармана карточку и подаёт мне. – Это дубликат моей с лимитом. Пока он двести тысяч. Можешь купить в дом, все, чего тебе не хватает. Не стесняйся. Осваивайся.

–Спасибо… – прячу я ее в карман и краснею ещё гуще. – А что там с моими… хм… проблемами? – Подыскиваю слова.

Зная папины долги, мне даже эту карточку у Ильи брать неловко.

–Я их решаю, все хорошо. До вечера, Нина, – отвечает он. Подхватывает папку с комода и жмёт ручку на входной двери.

–Пока… – смотрю ему в след.

И, едва закрывается дверь, пишу сообщение Нику: «Что мне сделать, чтобы мужчине понравился секс?»

Глава 9

Нина

Испытывая дежавю, поглядываю на часы. Без пятнадцати семь…

На мне снова красивое белье и сарафан. Волосы уложены в косу, чтобы не мешали делам на кухне. Делаю глубокий вдох и подскакиваю с места. Точно! Рыба!

Бегу на кухню. Обжигая пальцы даже сквозь полотенце, достаю противень.

–Ай-ай-ай… – тихо подвываю, засовывая руку под холодную воду.

–Что здесь происходит? – Неожиданно залетает на кухню Дымов.

–Ужин происходит, – фыркаю ему в ответ и снова хнычу. Ну какая же я жалкая а?

Илья молча распахивает шкафчик, достаёт из его глубин пузырёк пантенола и подходит ко мне.

–Руку давай…

Подаёт полотенце и выключает воду. Смотрит мне в глаза, пока покрывает пальцы белой пеной.

–Все, не плачь, пусть впитается, хозяюшка, – хмыкает. – Пахнет вполне вкусно, только поедим, когда вернёмся.

–Откуда вернёмся? – Не понимаю я.

–Из больницы… – смотрит на меня Дымов, как на идиотку. – Прежде чем будет произведена процедура оплодотворения, нужно пройти обследование. Врачей, анализы…

–Процедура… что? – Мотаю головой. – Тебе не кажется, что это просто слишком. Я здорова. Если бы люди перед каждым решением сделать ребёнка сдавали кровь и проходили терапевта, они бы перестали рожать!

–Нина… – хмурится Дымов. – Ты разве не поняла? Никакого секса не будет. Будет оплодотворение. Искусственное.

Я чувствую, как мои глаза лезут «из орбит». По плечам прокатывается дрожь. На мгновение закрываю глаза, чтобы содержать подступившие предательские слёзы.

–Я не понимаю, Илья… – выдыхаю. – Если тебе противно со мной переспать, зачем тогда это все? Неужели у меня нету иного выхода отдать тебе долг за отца? Это… – психуя, вытираю пальцы полотенцем. – Это выглядит просто грязно. Ещё грязнее, чем было. Верни все обратно. Не нужно никому ничего за меня отдавать. В конце концов, самое страшное, что может со мной случиться – это смерть.

–Ты ошибаешься, Нина, – хмурится Дымов. – Самое страшное – это потерять волю, свободу и здоровье. Когда хочется очень сдохнуть, а не выходит.

–Пистолеты не стреляют? – Хмыкаю.

–Они стреляют. Вот только ты не сможешь, – тяжелеет голос Ильи. – Очень показательно блевала на обочине. И, к сожалению, вернуть все обратно я тоже не могу. Деньги уплачены. Мои люди ищут пропавший товар.

–Какой товар?

–Практически вагон «серой» техники. Я думаю, что и удар твоего отца хватил после его исчезновения.

–Вагон… – машинально повторяю, пытаясь осознать масштаб, но он не укладывается в голове.

–Очень серьёзные люди недовольны, Нина, – вздыхает Илья. – Но пока для всех ты – моя. Спрашивать будут только с меня.

Шок в моей голове взрывается подкатившей тихой истерикой.

–Прости… – обхватываю себя за плечи. Они подрагивают.

–Иди ко мне, – притягивает меня к себе Дымов. – Нина… – выдыхает в макушку. – Ты будешь хорошей мамой. Мне не нужно от тебя большего.

Не нужно… Как же это принять?

–И я постараюсь тебе ни в чем никогда не отказывать, – заканчивает он мысль.

Только именно это постоянно и делаешь! Отказываешь! И указываешь на место!

–Можем стать друг для друга родными людьми…

Мы стоим посреди кухни, почти обнявшись. Но буквально несколько секунд.

–Поехали, а то опоздаем, – отстраняется от меня Илья. Я покорно привожу кухню в порядок и выхожу следом за ним на улицу.

В машине едем молча. Он делает вид, что увлечён дорогой, а я залипаю в телефон. Машинально листаю предложения на бирже фриланса и создаю заново анкету художника. Подгружаю некоторые свои работы, которые сохранились на телефоне в портфолио. Изучаю расценки. Отправляю запрос на один из проектов.

Едва мы заходим в больницу, я робею. Только теперь начинаю осознавать степень ответственности того, на что подписалась. Столько беременных женщин в одном месте! Они передвигаются по коридорам вальяжно. Разного возраста и внешности. Кто-то один, обмахиваясь карточкой, кто-то в сопровождении мужей.

Илья уверенно идёт в самое дальнее крыло и подходит к кабинету. Стучит, толкает дверь.

Я слышу из-за неё «войдите» и деревенею. Никогда не была у гинеколога. Мамочки, мне двадцать три! Некоторые девочки уже имеют в анамнезе пару абортов и букет венерических, а я на панике, что сейчас придётся раздеться. Нет, не то чтобы я совсем «дремучая»…

Переступаю порог кабинета в след за Дымовым.

–Вера Тимофеевна, здравствуйте, – подходит к столу, за которым сидит женщина лет пятидесяти и садится на стул, – мы от Руслана Аязовича.

–Опаздываете… – констатирует она, гладя поверх очков на часы, – давайте вашу карту – протягивает руку в мою сторону.

Я бросаю беспомощный взгляд на Дымова. Он хмурится и внутренне разгоняется недовольством.

–Вы, кажется, не понимаете…

–Это вы, молодой человек, не понимаете, – строго перебивает его Вера Тимофеевна. – Желание иметь наследников – это похвально, но вашу девушку я вижу в первый раз. Вы отказались от предложенной базы суррогатных матерей…

Там ещё кроме меня «матери» были? От волнения начинает кружиться голова. Я хватаюсь пальцами за спинку стула.

–Потому, Илья Михайлович, – заканчивает мысль врач, – я хочу видеть карту женщины, с которой предполагается процедура оплодотворения. Сколько беременностей? Каким образом были рождены дети? Как проходили роды? Хронические заболевания. В конце концов, ей на вид не больше двадцати! Мы стараемся не работать с барышнями моложе тридцати. Во избежании жизненных драм, так сказать. Отдать ребёнка спустя девять месяцев это не так просто, как кажется.

–Кого отдать? – Хриплю я.

–Вера Тимофеевна! – Нависает над ее столом Дымов. – Эта девушка – не суррогатная мать. Она – моя будущая жена.

–Карту… – невозмутимо снимает с носа очки женщина. – Или давайте заводить новую.

–Заводите! – Рычит Илья и опускается на стул.

–Вы бы хотели, чтобы ваш жених присутствовал на осмотре? – Переводит на меня строгий взгляд.

Секунду помедлив, отрицательно мотаю головой. Господи, я не готова. Мне, оказывается, очень нужно поговорить о том, что происходит в моей жизни со взрослой женщиной. Потому что я не понимаю. Осознаю только на уровне эмоций, а что меня ждёт там на самом деле…

–Нина? – Удивлённо вскидывает брови Илья. – Нет, подождите, – снова начинает давить. – Я имею полное право присутствовать и понимать, что происходит с моей будущей женой.

–Открою вам секрет, молодой человек, – откидывается на спинку стула Вера Тимофеевна и отмораживает Илью взглядом, как юнца. – Эта девушка для вас на сегодняшний день чужой человек. И знать о состоянии ее здоровья вы не имеете никакого права, если отсутствует контракт оказания услуги сурматеринства.

–Я плачу вам такие деньги… – рычит Дымов.

–А я здесь, чтобы защищать здоровье женщин, – осаживает его она. – Влюблённых, отчаявшихся, счастливых, больных… Понимаете?

–Жду в коридоре, – подрывается со стула Илья. В несколько шагов достигает двери и от души грякает ею о косяк.

Мы остаёмся с Верой Тимофеевной одни. Она подходит к раковине и моет руки.

–Проходи на кресло, не бойся, – теплеет ее голос. – Будем разбираться.

–Я должна вам сказать, – прокашливаюсь я и чувствую, как краснею. – Сказать…

–Ммм? – С интересом склоняет женщина голову, оборачиваясь на меня.

–Что ещё никогда не занималась сексом, – выпуливаю и замираю, ожидая реакции.

–Удивила, – кивает Вера Тимофеевна. – Тогда кресло пока отменяется. Чаю хочешь? Честно говоря, у меня так на эту погоду голова болит, что кофе покупать не успеваю. Давление падает.

–Водички, если можно, – прошу искренне.

–Можно, – кивает она. – Присаживайся за стол.

Передо мной появляется стакан и конфетка на салфетке.

–А твой жених, Нина, в курсе, что ты девственница? Если, конечно, не врешь, – хмыкает она. – И где он тебя «цветок не сорванный» нашёл? В каком ауле?

–Не в курсе… И у нас не религиозный брак.

–Все чудесатее… – Опускается врач обратно за свой стол и делает глоток кофе из чашки. – Гадость растворимая… – морщится. – Так и как же так вышло? Вопрос в деньгах, Нина?

–В них, – киваю, – но не совсем, – спешу оправдаться. – Я очень люблю его. Мы давно знакомы. И действительно хочу, чтобы от него…

–А ты понимаешь, Нина… – делает женщина ещё глоток, – что подобные способы зачатия ребёнка небезопасны. Что ты, возможно, сломаешь себе жизнь в плане здоровья сейчас? Мм? Гормональная терапия при вынашивании не проходит бесследно, а ты, прости за подробности, даже удовольствия от процесса не получишь!

–Вы меня переубедить пытаетесь? – Уточняю. Беру стакан и большими глотками выпиваю половину.

Да я сейчас просто убегу!

–Предупредить, – поправляет меня врач. – И, уж прости, не понимаю, что у вас за странный союз без половой жизни. Твой жених не похож на евнуха. Я за свою жизнь повидала разное, но с вами… – разводит руками. – Не уверена, что готова вести беременность. Поищите другого врача.

Я проникаюсь к этой женщине уважением. Прежде всего, наверное, потому, что она совсем не боится Дымова. Поставила его на место и глазом не моргнула. А ещё потому, что явно не желает участвовать в сомнительных мероприятиях даже за большие деньги.

–Не нужно другого, – облизывая губы, мотаю головой. – Вы лучше помогите нам сделать все правильно, Вера Тимофеевна. Илья… он на самом деле хороший.

–Правильно… хороший… – фыркает она, – ну что ж. Ладно… В любом случае у нас есть пара недель на подготовку и анализы. – Берет листок бумаги, начиная быстро шкарябать по нему ручкой.

Задаёт мне вопросы о здоровье, а потом все-таки просит пройти на кресло, где берет анализы и действительно обнаруживает, что я невинна.

–Чертовщина какая-то, – ворчит, снимая перчатки. – Извини, но мне придётся поговорить о тебе с твоим женихом. Я могу быть с ним откровенна?

–Да, можете, – вздыхаю.

Уж лучше пусть она…

Как маленькая девочка жмусь к двери ухом, пока Вера Тимофеевна общается с Ильей, но слышно плохо. Звукоизоляция добротная. Беседа затягивается. Спустя десять минут в кабинет добавляется ещё один мужчина в белом халате. Он приносит папку документов. Среди них я замечаю несколько листков с фотографиями женщин. Те самые претендентки?

Ожидая своего вердикта, опускаюсь на кушетку. И что теперь?

Дымов выходит в коридор внешне спокойным. Я подлетаю к нему на встречу.

–Илья…

–Потом поговорим, Нина… – резко отвечает мне он. – Идём в машину.

***

Дымов гонит по городу около ста двадцати, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю, когда на светофорах зажигается красный.

Мне становится невыносимо. В конце концов, можно мне хоть что-нибудь сказать?!

–Илья… – снова начинаю я.

–Не сейчас, Нина, – снова психует он мне в ответ. – Я думаю.

–А можно думать вслух?! – Повышаю я голос в ответ. – Тебе не кажется, что я ничем не заслужила такого отношения? Унижения, Илья Михайлович! Роди, отдай, выходи замуж, ты мне должна, будь счастлива, что я такой благородный… Спасибо!

–Ты, блять, девственница, Нина! – Лупит он руками по рулю.

Машину немного несёт. Перехватывает крепче руль. Нам сигналят.

Меня окатывает адреналином, а после острой, заставляющей закаменеть все в внутри, обидой.

–И что? – Интересуюсь со злой иронией. – Девственницы не беременеют? Я вас уверяю, Илья Михайлович, у меня внутри все точно также, как и у женщины с энным количеством партнёров.

–Пиздец… – стонет Дымов. – Это все какой-то гребаный дебилизм!

–Да что вы? – Хмыкаю. – Передумали ребёнка делать? Все женщины не подходят? Ах, да, это же для моего блага и безопасности…

–Хватит, Нина! – Взрывается.

Сбавляет скорость, включает аварийку и останавливается прямо посреди проспекта.

Поворачивается ко мне и делает глубокий вдох.

–Если проблема только в моей невинности, то разве сложно решить этот вопрос? – Облизываю губы. Внутри все дрожит. Я снова ему себя предлагаю.

–Я не могу, Нина… – качает Илья головой. – Это извращение, ты понимаешь? Быть близкими и воспитывать ребёнка – это не равно сексу! Я твои сарафаны с зайцами и Мики Максом помню! Помню, как после школы забирал! А ты предлагаешь мне в себя засунуть член!

–Ты ведь сам это начал, – пожимаю плечами. – Не понимаю, что плохого в том, что я не хотела спать с кем-то без чувств.

–А твой этот, – взмахивает рукой Илья, подбирая слово, – творческий персонаж. Ты так рыдала, с ним расставаясь, – добавляет со злостью. – Неужели он не пытался?

–Не все сразу лезут под юбку! – Фыркаю. – Ник – хороший.

–А я, значит, плохой!? – С чего-то делает вывод Илья.

Я с интересом начинаю обращать внимание на мелочи в его внешности: а пульсирующую с бешеной скоростью вену на шее, агрессивно вздрагивающие ноздри, напряженную линию челюсти… Можно было бы даже предположить, что Дымов ревнует, но нет. Он всегда агрессивен, если что-то идёт не по его плану.

–Я не говорила, что ты плохой, Илья, – говорю примирительно. – Просто хочу понимать, как дальше будет строиться моя жизнь. Ты передумал на счёт ребёнка?

–Нет, – рычит Илья в ответ. – Я не передумал! Но медичка права, – перехватывает меня за плечи и смотрит в глаза. – Ты ещё слишком молода. И меня это парит. Парят долбаные понятия, в которых ты не виновата. И парит вопрос твоего здоровья, Нина. Я, когда тебе это предлагал, понятия не имел, что все так серьезно.

–И что теперь? – Сглатываю ком в горле. – Ты же говорил, что без этого никак. Что мы должны стать близкими людьми.

–Мы станем, – резко выдыхает Илья. – Мужем и женой. Но рожать никого не будем. Я оплачу хранение материала ещё на пару лет. Ребёнка родит другая женщина.

–Я так не хочу… – шепчу, чувствуя, как в носу начинает першить. Мотаю головой. – Не хочу! Потому что… это нечестно!

–Извини… – перебивает меня Дымов и достаёт из кармана телефон. – Да! – Тут же принимает вызов. – Я понял. Я сейчас приеду. Скорую вызови.

Швыряет телефон на панель и снимает машину с ручника.

–Что-то случилось? – Робко интересуюсь, видя, что мысленно Илья уже не со мной.

–Надеюсь, что нет, – Отвечает Дымов. – Или я его убью.

Глава 10

Нина

Примерно через час дороги мы оказываемся в небольшом пригородном посёлке. Я оглядываюсь по окнам, ища название и вспоминая, что Илья как раз родом из такого. Мутная история про интернат и привод по-малолетке. Папа рассказывал об этом периоде расплывчато. Не любил вспоминать время после смерти мамы. Илья тоже вспоминать детство не стремился. Всегда отшучивался, что его воспитали «добрые люди». Поэтому он «добрый». Иногда рассказывал про тетю Машу, но на праздники ее никогда не приглашал. Вроде как, она не хотела. Или болела…

И то, как нервничает сейчас Дымов, подсказывает мне, что речь идёт о той самой «тете Маше». Хотя, может быть, есть у него еще кто-то из близких.

Возле небольшого домика, аккуратно отделанного сверху вагонкой, нас уже ждет скорая помощь и толпятся любопытные соседи.

–Пять лет ирода не было, уже все думали, что помер, а он вот он, – слышу громкие шепотки, пока выхожу из машины. – О, ты посмотри, ещё один приехал.

Илья на людей не обращает внимания. Заходит уверенным шагом во двор и щёлкает сигнализацией машины.

–В беседке дворовой посиди, – кивает мне, взбегая на крыльцо.

Я, естественно, его не слушаюсь и, подождав с минуту, захожу в дом следом.

Вжавшись в стену небольшого коридорчика, наблюдаю за происходящим в комнате. Своё присутствие обнаружить не решаюсь.

–Скорую мне? Нет, вот это удумали! – Бушует женщина лет шестидесяти, лежащая на диване. – Предательница, – шикает на девушку у изголовья. – Я тебя больше пирогами кормить не буду. И Вовку саоего сама будешь из школы забирать.

–Ну, Марья Павловна, – канючит девушка. – Вы с утра на огороде не были. Я беспокоилась…

–Все нормально, – сдувает рукав тонометра врач скорой. – Укол подействовал.

Илья молча устраивает в кресле две подушки и помогает «виновнице торжества» перебраться с кровати на трон.

–И ребёнка мне от дел оторвала, – снова шикает Марья Павловна на молодую женщину.

Ты виновато смотрит на Дымова.

–Илья Михайлович, извините, я же правда думала, что ей плохо.

–Все в порядке, Лена, – благодушно кивает ей Илья. – Именно так и нужно было.

–Матери помогать надо, – ворчит врач скорой. – А то прилетают все, когда уже не надо.

–Спасибо вам, – достаёт Дымов из бумажника купюру и засовывает женщине в карман. – Мы помогаем.

–Сутки хотя бы ещё мать не бросайте…

Смущённо подхватывает чемодан с лекарствами, торопит медсестру, и они быстро проходят на выход мимо меня.

–Где он? – Присаживается перед Марьей Павловной на корточки Илья. Его тон тяжелеет. – Я думал этот урод уже сдох.

–Кто? – Притворно округляет глаза Мария Павловна.

–Ладно… – усмехается Дымов. – Я сам найду эту гниду.

–Не смей, – подрывается от подушек женщина, – я тебе запрещаю. Ты меня слышишь?! Он твой отец…

–Какой, нахер, отец!? – Взвивается Илья.

–Я пойду, – встревает Лена, пытаясь погасить конфликт. – Детей не кормила ещё.

–Спасибо, Лена, – вздыхает Дымов и выпрямляется. Достаёт из кармана несколько купюр и отдаёт ей. – Организуй нам, пожалуйста, продукты. Ночевать останусь. На всякий, – переводит взгляд на Марию Павловну.

–Да, конечно, я быстро, – кивает Леночка.

Выбегает в коридор и сталкивается со мной.

–Ой, здравствуйте, а вы к кому?

Смеряет меня не без интереса взглядом.

–Я с Ильей Михайловичем, – отвечаю смущенно.

–А, – фыркает она и тут же теряет интерес. – Все ясно.

Меня задевает ее пренебрежительный тон. Я спешу следом за ней на улицу и догоняю возле калитки.

–Лена, постойте! – Окликаю.

Она оборачивается.

–Что вы хотели? – Нетерпеливо кладёт руку на замок.

–Я – невеста Ильи Михайловича, – начинаю вдохновенно и вкрадчиво. – Вы не могли бы мне рассказать, что случилось?

–Что же вы за невеста, которая не в курсе дел жениха? – Прищуривается девушка.

–Он не хочет волновать, – опускаю глаза вниз.

–Вон оно чего, – по-своему поняв мою неловкость тянет девушка. – Ну тоже многого не расскажу. Брат опять к теть Маше приходил. Отец Ильи. Денег выгреб и был таков. С утра в магазине у меня бутылку покупал. Я, как со смены пришла, все глаза просмотрела. Тетя Маша обычно на огороде с самого утра. А тут – нету. Захожу – лежит на диванчике… Бледная. Я уж думала, что все.

–Ясно… спасибо, – мямлю.

Мне становится не по себе от того, что, оказывается, я почти не знаю Дымова. Кажется, что вот он – такой, как есть. Но нет… Темная лошадка.

Слышу за спиной скрип ступней и оборачиваюсь.

–Ну что, шпионка, все выяснила? – Затягивается дымом Илья.

–Ты не хочешь сам мне рассказать? – Развожу я руками. – Про тетю Машу, про детство, прошлое…

–Не хочу, – качает головой он. – Кроме того, что сегодня мы переночуем с тобой здесь.

–Тогда, наверное, стоит запустить меня в дом и познакомить с тетей?

–Стоит, – соглашается. – Сейчас докурю…

И мне кажется, что он снова издевается. Я вся трясусь, не зная, как воспримет меня тетя Маша. Мало ли, чем я не подойду.... Но, слава Богу, зря волнуюсь. Женщина расцветает, едва узнав, чья я дочь, и что в ближайшем будущем мы с Ильей станем законными мужем и женой.

–Вот! – Забыв про давление, она хлопочет над столом. – А я всегда говорила, что если Боженька забрал где-то, то непременно отдаст обратно. Да разве сравняться эти деньги, пропади они, с человеком?!

Тетя Маша тёплая. Такая, как мама Ника, такая, какой я помню свою маму. Плавная, немного строгая Я сижу за столом в небольшой столовой, прилегающей к кухонке за печкой и греюсь. Не физически, а душой. Рассказываю, где учусь, немного про папу. И не удерживаюсь от вопроса.

–А вы с ним были знакомы?

Тетя Маша останавливается, делает тише огонь плиты и вытирает руки о фартук.

– Виделись пару раз в СИЗО.

–В каком СИЗО… – не понимаю я.

–Ох… – она отворачивается к плите, чтобы снять со сковороды блин и залить порцию теста. Я не тороплю. – Илья почти год просидел, когда меня к начальнику вызвали. Несовершеннолетний же, а я опекун. Вот и говорят мне, что человеку одному порядочному, отцу твоему, значит, помощь по дому нужна. Мужская. Можем посадить, а можем в рабство отдать.

–В какое рабство? – Сглатываю я.

–Ну принеси-подай, – хмыкает она. – Все лучше, чем в камере. Я сначала по-женски зуб на отца твоего заточила, но потом люди нашептали, что мама твоя, болеет. Носить ее нужно, а ты маленькая. В школу только пошла, отец твой спину сорвал. Илья сам то тогда был, ой, без слез не взглянешь.

–Совмем этого не помню… – бормочу растеряно.

Напрягаю память… действительно, мне кажется, что Илья появился в моей жизни уже взрослым. Красивым, широкоплечим, со смешными татуировками в виде игры «крестики-нолики». И его рассказы про армию я помню, а вот, что было до неё – нет.