Читать онлайн Крестный путь Андрея Боголюбского

ДРАМАТИЧЕСКАЯ ТРИЛОГИЯ

Посвящается светлой памяти

схиархимандрита Петра (Кучера) –

духовника Свято-Боголюбского

женского монастыря,

возродившего к жизни

древнюю обитель

Владимир. Боголюбово. Земля Богородицы

2022 – 2024 гг.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

БЕЛЫЙ ХРАМ

НАД РЕКОЮ

ИСТОРИЧЕСКАЯ ДРАМА

ПРЕДИСЛОВИЕ

Есть на просторах России, в древней Владимирской земле, дивный храм – Покрова на Нерли. Художники, историки, поэты и все, кто способен ценить земную красоту, с давних пор восхищаются им и нередко именуют самым прекрасным храмом на Русской земле. Среди них – иностранцы и иноверцы. Воздвиг его в 1165 году, или близко к той дате, один из самых выдающихся правителей Древней Руси – святой благоверный князь Андрей Боголюбский. О нем и его эпохе написано уже немало, в том числе вторая и третья части этой трилогии: «Сказание о первом Самовластце» и «Княжья голгофа». В чем же секрет неизъяснимой силы воздействия этого храма на сердца и души людей; что ищут и находят они в его скромной красоте? Ибо всякий, кто однажды там побывал – не сможет забыть эту белоснежную жемчужину в оправе зеленых лугов и зеркала воды; будет стремиться припасть снова к тихому роднику божественной красоты и гармонии. К сокровенной тайне Святой Руси.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА :

– Андрей Юрьевич Боголюбский: князь Владимирский и Суздальский.

– Иулита Стефановна: княгиня и супруга Андрея.

– Изяслав Андреевич: старший сын и наследник князя.

– Атлан Аэпович, в крещении Георгий, князь половецкий.

– Иоаким Стефанович, боярин Кучка: брат княгини и шурин князя.

– Гордислава Иоакимовна: дочь Кучки.

– Петр мечник: жених дочери Кучки.

– Владыка Феодор: нареченный епископ Владимирский.

– Отец Микула (Николай): протопоп Успенского собора.

– Монах Агапит: княжий лекарь.

– Борис Жирославич: первый воевода князя.

– Добрыня Никитич: знатный боярин ростовский.

– Петр Иванкович: знатный боярин суздальский.

– Анджело: искусный зодчий из Венеции.

Место действия: Владимир, Боголюбово, Волжская Булгария.

Время действия: весна 1164 – осень 1165 гг.

Сценическая массовка: стража, воины, глашатаи, клирики, горожане. Второстепенные персонажи могут исполнять несколько ролей,

меняя по мере необходимости облик и костюмы.

Краткий словарь упомянутых древнерусских слов прилагается.

Все описанные в произведении события не претендуют на строгую историческую достоверность. Это не более чем общая сюжетная канва, по мотивам упомянутых в русских летописях реальных событий, необходимая для создания художественного произведения. Цель автора – воссоздание живой картины минувшей эпохи и образов ее героев, чтобы глубже постичь сокровенные духовные смыслы ключевых узлов истории Отечества.

ЧАСТЬ .I

Действие 1.

Стольный Владимир. В глубине сцены декорации, с куполами храмов и крепостными башнями.

Справа и слева входят из-за кулис два княжьих глашатая с хартиями (свитками) в руках. Каждого сопровождают вооруженные стражники с воинской медною трубой в форме рога.

1-й глашатай:

– Христос Воскресе!

2-й глашатай:

– Воистину Воскресе!

Стражники призывно трубят в трубы (фонограмма):

Оба глашатая громко нараспев читают друг за другом:

– Слушайте! Слушайте! Слушайте! Жители и гости стольного града Владимира! Вот повеление господина нашего Андрея Юрьевича, князя Владимирского и Суздальского, всех старших и младших городов и весей земли нашей! Завтра в священный день воскресный, на праздник в честь святых жен-мироносиц по Светлой Пасхе, совершено будет великое освящение новых Золотых ворот и храма в честь Положения ризы Пресвятой Богородицы над оными вратами. Освящение совершит владыка наш епископ Феодор, с церковным собором клириков и певчих. Славное торжество почтит милостью своей господин наш князь, со сродниками и слугами. А по сем отечески приглашает всех на щедрый княжий пир: разделить с ним великую радость праздника! Возрадуемся и возвеселимся, как подобает братьям и сестрам во Христе! Мужи и жены, молодые и старые, знатные и незнатные, свободные и холопы. Оставьте все насущные дела, готовьте лучшие одежды, наряжайтесь и украшайтесь. Пусть никто не уйдет без утешения. Но каждый воспримет свою часть общей радости! Аминь…

Глашатаи и стражники, величаво поклонившись, уходят.

На сцену входят с обеих сторон, обсуждая новость, горожане разного возраста, пола и звания.

Купец почтенного вида с густою бородой:

– Ну, вот и дождались великого торжества! Слава за все Богу и честь господину нашему князю Андрею Юрьевичу!

Церковный служка в подряснике, с хвостиком волос на затылке:

– Долго ждали! Молились и постились даже в скоромные дни. Иссохли от усердия, яко бесплодная смоковница. С той поры, как заложил наш князь Золотые врата – весь стольный град, словно Божьим чудом, преобразился, а наши детки малые успели подрасти.

Купец:

– Зато теперь, гляди, какая лепота и славное величие! Столь державных ворот нет в самом Великом Новгороде! А наши крепостные валы и стены в высоту и долготу вовсе превосходят новгородские! Никому не по зубам.

Служка:

– Да что Новгород! Куда ему до нас? Захолустье. Выше гляди, купец. Мы теперь под стать и самому стольному Киеву!

Купец:

– Истину глаголешь, черноризец. Бывал я в Киеве. Лепоту и святыни его своими очами видывал. Древностью и богатством киевляне, пожалуй, нас превзошли. Но валы и стены у нас и впрямь знатные. А про Золотые врата и толковать нечего.

Служка:

– Воистину, стольный Владимир нынче краше и милее сердцу, паче иных славных городов земли Русской!

Купец:

– Сколько трудов и богатства всякого положили мы тут по княжьему повелению! Одному Богу ведомо. И не жалеем. Слава и честь родной земли дороже серебра и злата!

Мастеровой в фартуке:

– А у кого за душой ничего, тому и терять нечего. И в награду – одни мозоли. Эх, сколько земли перекопали да перетаскали мы в корзинах, пока насыпали эти валы да громоздили стены! Вавилонскую башню воздвигнуть можно до самого неба.

Служка:

– Не гневи Господа, брат! Бог зрит все и воздаст каждому по трудам его. Слышал, что повелел князь? Завтра славный пир всему стольному граду! И тебе с лихвой достанется.

Мастеровой (с горечью):

– Это верно: кто половчее да повыше сядет, того угощением и честью не обойдут. А нашему брату одна радость – за гробом…

Торговка с корзинкой:

– Вам бы, мужикам, только веселиться да пировать! Не ведаете разве, что война скоро? Пойдет князь с дружинами нашими земли чужие воевать, искать себе чести и славы!

Купец (с насмешкой):

– Откуда нам княжьи тайны ведать? Хе-хе. Мы ведь на торгу слухами и сплетнями не промышляем.

Торговка (сварливо):

– Какие сплетни, то сущая правда! Ты, видать, торговый гость, долго по чужим землям хаживал. Уже весь стольный град ведает: собрался князь Булгарию на Волге огнем и мечом смирить. На подмогу дружине своей полки земские собирает. Со дня на день пойдут мужи владимирские пешим ходом на смертный бой. А сколько их в кровавой сече поляжет – Господь ведает! Ох, и завоют бабы по всей земле нашей. Опять сироты будут на папертях церковных Христа ради побираться…

Служка:

– Угомонись, матушка, не нагоняй тоску! Чему суждено быть, того не миновать. Князю нашему виднее. Мир – так мир. Война – так война. Как сказано в Священном Писании: «Всему свое время, время войне и время миру».

Торговка:

– Как же? Ты, жеребячий хвост, в поход не пойдешь! Твои детки малые при тебе останутся. Нищеты и голода не узнают. А нам, мирским, поблажки не жди. И откупиться нечем. Знать, не купцы, не бояре.

На сцену горделиво выходит боярин Иоаким Кучка в богатом одеянии. За ним услужливый мечник Петр, будущий зять. Подходят к горожанам.

Иоаким Стефанович, (многозначительно покашливая):

– Кхе-кхе! О чем шумит народ владимирский? Неужто господина и князя нашего худым словом поминают? Или только мне послышалось?

Горожане (смущенно):

– Послышалось, боярин! Господь свидетель. Суесловим, грешные.

Иоаким Стефанович (с угрозой):

– Глядите! Слово – не птичка. Вылетит – не поймаешь. А за всякое праздное слово ответ дадите не только Богу, но и князю… Ну, ступайте с миром от греха подальше!

Горожане, раболепно кланяясь и пятясь назад, расходятся.

Действие 2.

Иоаким Стефанович (вдогонку к мастеровому):

– А ты, братец, постой!

Мастеровой (с поклоном):

– Что угодно вашей милости?

Боярин по-хозяйски садится на одном из сложенных неподалеку обтесанных «квадров» из белого камня для строительства (имитация).

Иоаким Стефанович:

– Ты в артели камнесечцев ли труждаешься?

Мастеровой:

– Так, боярин. Прежде валы городские всем миром насыпали, а нынче

вот в подмастерьях у каменных дел мастеров.

Иоаким Стефанович:

– Не обижают? Брашно и питие в достатке раздают?

Мастеровой:

– Бог миловал, боярин. Все честь по чести. Поначалу в мастерах одни немцы ходили. С ними не забалуешь. Если что не так – вытянут плетью да обругают, как скотину. А теперь вот наши, русичи, из земель галицких: Любомир и Доброслав. Сами у немцев долго в подмастерьях были, пока каменному мастерству не выучились. Эти не обижают.

Иоаким Стефанович:

– Здесь они сейчас? К торжеству готовятся?

Мастеровой:

– Здесь. Ни сна, ни покоя не ведают. Заново всю постройку сверху донизу осматривают, чтобы не случилось чего. А то ведь местами еще не все просохло…

Иоаким Стефанович, (насторожившись):

– Ступай, братец, позови их сюда ко мне! А ты, Петр, сходи с ним заодно, чтоб не вздумали артачиться.

Петр мечник (услужливо):

– Как изволите, боярин батюшка.

Мастеровой и мечник уходят.

Иоаким Стефанович, (размышляя вслух):

– Молодец, парубок. Служит не за страх, а за совесть. Не зря я его князю в мечники присоветовал. Видно, придется выдать за него Гордиславу. Хоть ни родством, ни богатством не вышел. Ничего, вернее служить будет.

Входят каменных дел мастера: в фартуках, волосы повязаны лентами в скобку. Почтительно кланяются боярину. За ними мечник Петр. Грозно встает в стороне, держа руку на рукояти меча.

Иоаким Стефанович:

– Мир вам, братцы, и Бог в помощь!

Любомир и Доброслав (кланяются):

– Благодарствуем, боярин! И вашей милости доброго здравия.

Иоаким Стефанович:

– Что скажете: все ли готово к завтрашнему торжеству?

Мастера переглядываются и кивают головами.

Любомир:

– С Божьей помощью. Как повелел господин наш князь.

Доброслав:

– К празднику святых жен-мироносиц без задержки управились.

Иоаким Стефанович (недоверчиво):

– В грязь лицом не ударим? Сами ведаете: князь повелел мне за всем здесь присматривать. С меня и спрос будет, случись чего. Так в грязь не ударим, спрашиваю?

Любомир:

– Бог поможет, боярин.

Доброслав:

– Все работы исполнили в срок и на совесть.

Иоаким Стефанович:

– Стало быть, все ладно? Не прячьте очи, братцы. Бог зрит все. Говорите правду, без утайки. Ибо ведомо мне, что есть у работы вашей огрехи…

Любомир и Доброслав (уклончиво).

– Кто и что без греха, боярин? Но, Бог даст, все обойдется.

Иоаким Стефанович (с раздражением):

– Правду сказывайте! Или голову не только мне, но и вам снимут!

Любомир:

– Не извольте гневаться, боярин. Все работы мы завершили без всяких огрехов. Честь по чести, но…

Доброслав:

– Раствор известковый местами еще не везде затвердел. Обычное дело при каменном строительстве.

Иоаким Стефанович (качает головой):

– Вот тебе и ладно! Говорил я: спешить – людей смешить. А все сестра моя княгиня настояла. Чтобы освятили постройку непременно в день святых жен-мироносиц. И владыка наш Феодор ее поддержал. Мол, дорого яичко к Христову дню. Ну, и что теперь приключиться может? Где раствор не успел затвердеть?

Любомир:

– Возле петель воротных, на которых створы золотые повешены.

Доброслав:

– Если ворота на солнце денек-другой постоят, все точно просохнет!

Иоаким Стефанович:

– А если не постоят? Завтра тут соберется весь город! Вдруг толпа людская на ворота скопом навалится?!

Петр мечник:

– Позвольте слово молвить, боярин батюшка. На такой случай надо бы завтра перед торжеством у ворот стражу при оружии поставить!

Иоаким Стефанович:

– Дело говоришь, братец! Ступай к посаднику и передай мое повеление от княжьего имени. Пусть завтра выставит перед вратами стражу, чтобы никто близко не приступал и не наваливался. А то, не ровен час, золотые створы с узорочьем исподтишка и унесут. Хе-хе. Такой народ…

Любомир:

– Не золото это, а медь позолоченная.

Доброслав:

– И пластины медные к дубовым створам крепко прибиты.

Иоаким Стефанович (с облегчением):

– Да ведомо мне. Все ведомо. А узорочье на меди, с образами из Слова Божьего, вы, братцы, на диво искусно сработали! Такой лепоты я нигде и никогда прежде не видывал.

Любомир и Доброслав (вместе):

– Старались на совесть, боярин! Желали угодить князю нашему.

Иоаким Стефанович:

– Угодили! Князь будет доволен. Уж я его хорошо ведаю. И вам, добры молодцы, за труды награду испрошу – сверх обещанной.

Любомир и Доброслав (низко кланяются):

– От души благодарим вашу милость!

Боярин Кучка встает и степенно крестится на городские купола.

Иоаким Стефанович:

– Господи, спаси и помоги! Сохрани нас всех от всякого зла и беды нечаянной…

Занавес. Музыка за сценой. Древнерусские мотивы звучат все громче и торжественнее.

Действие 3.

За опущенным занавесом празднично звонят городские колокола.

Слышится отдаленно церковное пение. Идет чин освящения нового храма над Золотыми воротами. Владыка читает архиерейскую молитву (фрагменты):

Епископ Феодор (с пафосом):

– Господи небесе и земли, иже святую Твою церковь неизреченною премудростию основавый… Молимся ти, благоутробне: к Твоему песнопению созданный сей храм, божественныя Твоея исполни славы… Молитвами Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы, и всех святых Твоих… Сотворшим же здание сие и храма освящение, по любви к Тебе, Богу, оставление согрешений подаждь… Яко свят еси Боже наш и на святых почиваеши, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь!

Занавес открывается.

На сцене выстроились шеренгой вооруженные стражники. Позади их толпятся и снуют в разные стороны горожане. Слышен взволнованный гул множества голосов. Все стремятся лучше увидеть церемонию освящения, но стража решительно оттесняет толпу назад.

Слева входят из-за кулис почетные гости. Впереди князь Андрей Боголюбский в праздничном одеянии. Рядом с ним епископ, в белом клобуке, (знак церковной автономии). Следом ближние сродники и слуги. Замыкает шествие группа церковных клириков и певчих.

Андрей Боголюбский (радостно крестится):

– Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!

Епископ Феодор:

– Воистину, слава Богу за все! Погляди, княже, сколь великое и славное торжество сотворил ты, милостью твоею, стольному граду нашему! Каково державное величие в сих Золотых вратах! Какое множество народа стеклось, чтобы разделить с тобою радость праздника!

Андрей Боголюбский:

– Не нам, не нам, но святому Имени Божьему воздадим славу!

Горожане (наперебой):

– Слава! Слава! Слава!

Андрей Боголюбский:

– Не моим только усердием и властью воздвигнута во граде нашем сия благолепная храмина! Но соборными трудами всего народа христианского – землекопов, камнесечцев, изографов. Также и тех, кто возносил молитвы об успешном совершении работ. Низкий всем поклон! Бога нашего и мое княжье отеческое благословение вам, братья и сестры!

Горожане:

– Многая лета господину нашему князю Андрею Юрьевичу!

Владыка и певчие хором воспевают:

– Многая лета! Многая лета! Многая лета!

Андрей Боголюбский (не без смущения):

– А теперь, владыка святый и почтенные гости, мы с любезной княгинею моей приглашаем всех на старый Юрьев княжий двор, где ждет нас знатное угощение. Извольте, милости просим!

Княгиня выходит из-за спины мужа, кланяется ему и гостям. Князь с поклоном берет ее за руку. Процессия торжественно удаляется направо за кулисы.

Народ (нестройным и настойчивым хором):

– Пропустите нас, пропустите! Мы тоже желаем узреть Золотые врата и новый храм Богородицы!

Под напором толпы стражники неохотно расступаются. Горожане в суматохе, толкая друг друга, спешат туда, откуда вышли почетные гости. Слышен восторженный шум голосов. Изредка вырываются жалобные крики и стоны задавленных в толпе людей.

Горожане:

– Стойте! Осадите назад! Людей насмерть задавите!

Внезапно, подобно раскату грома, раздается грозный шум обрушения. Следом – отчаянные крики мужчин и женщин.

Обратно на сцену выбегают: князь с княгинею, епископ с клириками и часть гостей. Все ошеломленно смотрят в сторону и вверх. Князь в глубоком потрясении крестится.

Андрей Боголюбский:

– Господи помилуй! Как же это? Почему не досмотрели?!

На сцену выбегают растерянные стражники. Кричат все наперебой:

1-й стражник:

– Беда, князь! Ворота рухнули!

2-й стражник:

– Не ворота, а створы воротные с петель сорвались!

3-й стражник:

– Толпу людей насмерть придавило!

Князь невольно всплескивает руками. Княгиня от ужаса вскрикивает и закрывает лицо. Епископ мелко крестится и бормочет молитвы.

Иоаким Стефанович (подбегает к князю):

– Говорил я, говорил! Не надобно было спешить! Раствор известковый затвердеть не успеет… Петр, бежим скорее на подмогу!

Боярин Кучка и Петр мечник уходят за кулисы на место обрушения.

Андрей Боголюбский, (опомнившись):

– Владыка, как быть?! Ужели столпами соляными стоять будем? Если и впрямь там люди погибли, теперь вина за все падет на мою голову!

Гости (наперебой):

– Что же делать?!

Епископ Феодор (велегласно):

– Сами будто не ведаете? Преклоньше колена Владычице Богородице с умилением и слезами помолимся!

Князь и епископ, за ними все остальные встают на колени.

Андрей Боголюбский (сокрушенно):

– О, Царица Небесная, Владычица и Матерь Бога нашего! Услыши вопль и молитву страждущих рабов Твоих! Поспеши на помощь людям погибающим! Яви чудо неизреченное! Отведи погибель и укроти беду! Не попусти невинным душам умереть без покаяния! Если Ты, Владычице, не избавишь их Сама – то я, грешный и недостойный раб Твой, повинен буду в их погибели! Какой ответ дам Сыну Твоему на Страшном Суде?!

Шум за сценой на время затихает. Потом его неожиданно сменяют радостные крики множества людских голосов. Толпа горожан выбегает на задворки сцены и восторженно славит Бога.

Горожане:

– Чудо! Чудо! Чудо!

Боярин Кучка и Петр мечник входят обратно. На лицах у обоих выражаются облегчение и радость.

Князь с княгиней, епископ и другие почетные гости встают с колен и обмениваются недоуменными взглядами.

Иоаким Стефанович:

– Чудо, княже, явленное чудо! Когда подняли мастеровые упавшие створки ворот, то очам своими не поверили. 12 мужей под ними лежали, как мертвые. Но более от страха. Ибо оказались все живы и даже невредимы! Слава Богу за чудо неизреченное!

Князь и княгиня, епископ и все остальные возносят хвалу Богу.

Их радость подхватывают горожане на задворках сцены.

Епископ Феодор (изумленно):

– О, сколь же любит тебя, княже, Владычица наша Богородица! И как скоро внемлет твоему сердечному молению! Своими очами не узрев бывшее, не поверил бы! Воистину, явное чудо!

Протопоп Микула:

– Недаром мы, грешные, чудеса Ее в особую книгу собираем! Повели, господин наш князь, новое чудо в Сказание о чудесах Пречистой записать! В назидание всему роду христианскому.

Андрей Боголюбский:

– Пиши, честный отче! Всю правду напиши, ничего не утаивай. Про вину мою и слезные молитвы. Ну, а с теми, кто допустил несчастью этому случиться, мы после разберемся…

Горожане:

– Чудо! Хвала Богу и Матери Божией! Ныне и присно и во веки веков! Аминь!

Действие 4.

Стольный Владимир. Старый княжий двор Юрия Долгорукого близ Золотых ворот. Светлая гридница в княжьих палатах. (Прежде здесь пировали князья с дружинами).

Андрей Боголюбский восседает на высоком отцовском месте. Лицо его выражает глубокую задумчивость. Перед ним на придвинутых близко лавках сидят боярин Кучка и Петр мечник. Оба явно чувствуют себя неуютно.

Задняя часть сцены за ними скрыта вторым занавесом.

Андрей Боголюбский (со вздохом):

– Да, вот и совершили освящение… Весь стольный град только и говорит: недобрый знак! Как после такого на войну отправляться?

Иоаким Стефанович:

– По глупости судачат! Напротив: самый добрый знак. Явленное чудо! Мы все тому свидетели. По грехам нашим Бог попустил, Бог и даровал спасение. Воистину, соборная молитва творит чудеса.

Андрей Боголюбский:

– Велика милость Божья! А грехи наши еще тяжелее. Благо, вовремя успели покаяться. Но уповать всякий раз на чудо – только искушать Господа. Надобно самим всякое дело с рассуждением творить.

Иоаким Стефанович:

– Верно, княже. Но разве мы башню до небес, яко гордые вавилоняне, в слепоте духовной громоздили? Все по уму да с молитвою. Вот и обошлось.

Андрей Боголюбский:

– А если б не обошлось? Сказано же: «Не искушай Господа твоего…» Отвечай мне, Иоаким, как на духу: ведал ты, что известь на вратах еще не просохла? Что створы под напором толпы могут рухнуть?

Иоаким Стефанович (встает и кланяется):

– Каюсь, господин, ведал. Накануне каменных дел мастера наши всю постройку сверху донизу осмотрели и мне ответствовали: мол, сыроват еще раствор, не схватился до конца. Но, ежели на створы не напирать, выдержит.

Андрей Боголюбский:

– Почему же ты правду от меня скрыл? Не желал омрачить праздника?

Иоаким Стефанович:

– Не только аз, грешный. Все труженики от первого до последнего мастерового угодить тебе, княже, поспешали. Не ради награды, ради общего дела Божьего. И отменить торжество было нельзя. Уж всему стольному граду возвестили глашатаи, на пир всех жителей позвали.

Андрей Боголюбский:

– Но взамен сладкого пира могла приключиться горькая тризна… (Князь встает и начинает шагать в раздумье с места на место). Стало быть, ты надеялся на чудо и умыл руки?

Иоаким Стефанович:

– Именем твоим, княже, накануне велел я посаднику выставить у ворот стражу, чтобы толпа на створы не напирала. Это и зодчие присоветовали. Петр вот свидетель – он ходил с повелением. Кто же ведал, что олухи эти из стражи в самый разгар торжества путь толпе отворят?

Петр мечник:

– Истинно так, господин наш! Мы с боярином сложа руки не сидели. А про недобрый знак – это впустую языками молотят. С нами Бог и крестная сила! Вот и чудо новое тому в подтверждение.

Андрей Боголюбский:

– Выходит, это посадник не досмотрел? Ну, что же, стало быть, он и головой отвечать должен.

Иоаким Стефанович:

– По закону, так. И покойный батюшка твой, великий князь Юрий, так бы и поступил. Уж это мы, грешные чада Кучковы, точно ведаем. Но ведь милость, по заповеди Божией, превыше закона, верно? Потому мы теперь с тобою одна семья. И кровь отца нашего, казненного боярина Стефана Кучки, нас породнила. Сего ради, помышляю, что ты, княже, посадника нерадивого тоже помилуешь. Ибо милость твоя всем известна.

Андрей Боголюбский:

– Я русский князь, Мономахова рода, а не язычник или кровопийца! Страх Божий имею и заповеди храню. Вспомни, как после вокняжения моего учинили бояре в Ростове смуту. По наущению мачехи моей, вдовой княгини. Половина города в пожаре сгорела. Заодно и древний собор деревянный, где святители ростовские покоились. Многих ли тогда я сгоряча казнил?

Иоаким Стефанович:

– Помню, княже: ты всех помиловал. Лишь по настоянию ближних и верных слуг, повелел изгнать из земли своей мачеху с сыновьями, твоими братьями меньшими, да старых отцовских бояр, которые ее поддержали. На том дело и утихло. Зато после смуты мы святые мощи на пожарище обрели.

Андрей Боголюбский:

– Святыня открылась великая. Но злая молва разнесла по всей Руси, будто умылся я кровью и голов срубил без числа! Потому и милую.

Иоаким Стефанович:

– А все же следовало бы наказать. И меня первого за нерадение.

Андрей Боголюбский (сменяет гнев на милость):

– Если всех повинных наказывать, кто же мне тогда служить будет?

Тем временем на сцене тихо появляются: княгиня и дочь Кучки. Чтобы не прерывать мужской разговор, обе прячутся за кулисами, лицом к залу.

Иулита Стефановна (входит и кланяется):

– Прости меня, любезный супруг и господин мой! Сотвори милость княжью: в честь праздничного дня и явленного чуда, оставь на плечах все повинные головы. Бог им судья!

Андрей Боголюбский (милостиво кивает):

– Добро! Быть по сему. Послушаюсь тебя, любезная моя супруга. Не ради словес брата единоутробного, но ради сердца твоего милостивого.

Князь встает с места, подходит к княгине, обнимает и целует ее.

Иулита Стефановна:

– Уж если кто и повинен, то я одна. Это я, грешница, настояла, чтобы праздник назначили на сей день, и не откладывали. Желала почтить госпожу нашу Богородицу и подруг ее жен-мироносиц. Сам ведаешь, любезный мой, сколько милостей Царица Небесная нам явила и являет.

На сцену выбегает дочь Кучки. Увидев обнимающихся князя и княгиню, замирает от растерянности.

Гордислава Иоакимовна:

– Ой, господин и госпожа! Батюшка родимый! Уж гости все собрались! Трапеза давно готова. Только вас ожидают.

Петр мечник бросается к ней с волнением:

– Ну, слава Богу! Гордислава! Уж я думал, что ты вовсе не придешь. С утра раннего тебя у Золотых ворот дожидался. А ты здесь?

Иоаким Стефанович (притворно строго):

–Что за дело тебе, братец, до моей дочери?

Петр, (не смутившись):

– Ответа жду, боярин батюшка! Счастье всей жизни моей нынче решается. А Гордислава Иоакимовна все медлит с ответом.

Иулита Стефановна (шутливо):

– Что же ты, сестрица, доброго молодца неведением мучаешь? Ответа не даешь? Разве не мил он тебе?

Гордислава Иоакимовна, (сгорая от стыда):

– Сей же час отвечать? Но я… Батюшка… Эх, вот ему мой ответ! Как вернетесь из похода, так свадьбу и сыграем! По осени. Ой… Что я говорю, глупая?

Петр мечник (с облегчением крестится):

– Слава Богу!

Иоаким Стефанович:

– Рано, братец, радуешься! До свадьбы еще дожить надобно. Не для охоты с оружием идти собираемся, на войну. А эту красавицу без жаркого боя в полон не возьмешь!

Гордислава Иоакимовна:

– Верно, батюшка! Без победы и славы ратной пусть не возвращается! Мне такой жених не нужен. Пусть явит на поле брани удаль молодецкую! Тогда и поглядим.

Князь с княгиней подходят к молодым и благословляют их.

– Божье вам благословение и наше княжеское заодно. Совет да любовь! Сей же час на пиру и возвестим для всех о помолвке. Верно, Иоаким?

Иоаким Стефанович (с лукавством):

– Как повелишь, княже. По правде говоря, мечтал я дочь за сына твоего отдать. Но ведь мы с тобой и так уж сроднились. Пожалуй, одна только смерть разлучит нас.

Андрей Боголюбский (обнимает шурина):

– Спешить не будем. У нас еще трудов впереди много.

Входят слуги. С поклоном отворяют занавес, скрывающий заднюю часть сцены. Там виден большой праздничный стол и много нарядно одетых гостей. Все приветствуют князя и княгиню радостными возгласами. Звучит веселая музыка Древней Руси. На сцену выскакивают удалые скоморохи в шутовских нарядах, начинают плясать и распевать песни.

Скоморохи:

– Эх, гуляй, веселись, честной народ! Нынче радость всему свету – за столом печали нету!

Занавес опускается.

Действие 5.

Старый Юрьев княжий двор. Женская половина. Княгинина светлица. На сцене рукодельные пяльцы для вышивания. За работой лицом к залу сидит княгиня Иулита. Неторопливо вышивает на полотне. Самого изображения не видно.

Иулита Стефановна (задумчиво напевает):

– Под Твою милость

Прибегаем, Богородице Дево.

Молений наших не презри в скорбех,

Но от бед избави нас,

Едина Чистая и Благословенная…

В светлицу тихо входит князь. Остановившись на пороге, наблюдает за работой супруги. На лице его теплое выражение любви и нежности. Ощутив чужой взгляд, княгиня вздрагивает и бросает работу.

Иулита Стефановна:

– Ой, Господи! Кто здесь?! Ты, Андрей? Напугал меня до полусмерти. Вошел без шума, как степняки половцы, в своих войлочных сапогах.

Андрей Боголюбский:

– Я сам из них. И ходить без шума тоже могу. Это наше родовое, мы ведь кочевники да разбойники.

Князь учтиво кланяется супруге. Княгиня вновь садится за работу.

Иулита Стефановна (с усмешкой):

– Я думала, ты русский.

Андрей Боголюбский:

– Сердце у меня от отца, русское, а повадки от матери – половецкие. Что поделать? Люби таким, какой есть.

Иулита Стефановна (со вздохом):

– Таким и люблю.

Андрей Боголюбский (садится возле супруги):

– А ты, любезная моя, что томишься в одиночестве?

Иулита Стефановна:

– Я не томлюсь, а рукоделием занимаюсь. Разве не видно? Новую плащаницу к празднику Успения Богородицы вышиваю. Ладно ли выходит?

Андрей Боголюбский :

– Лепота! Только до Успения еще далеко. Не рано ли?

Иулита Стефановна:

– В самый раз. Лето пролетит быстро. А мне недосуг все.

Андрей Боголюбский (качает головой):

– Я ведаю. Забот у тебя не перечесть. И за вышивание садишься, когда на душе у тебя печаль или смута.

Иулита Стефановна:

– Все ты про меня ведаешь, любезный мой.

Андрей Боголюбский:

– Как же иначе? Уж добрых два десятка лет вместе живем. Все друг про друга знаем. Одно нам неведомо: когда Бог судит нам разлучиться…

Иулита Стефановна, (нечаянно уколов иглой палец):

– Ой, больно! Сколько раз просила не говорить под руку?

Андрей Боголюбский (целует ее руку):

– Сей же час пройдет! Потерпи немного.

Иулита Стефановна:

– Это разве боль? Вот ждать тебя в неведении – это боль и тоска смертная. Сколько лет я тебя ждала, когда уезжал ты на брань? Покоя не ведала. Места себе не находила. Все сердце, будто этой иглою, до крови изранено.

Андрей Боголюбский:

– Но ведь я возвращался. С честью и славой.

Иулита Стефановна:

– Что слава земная – пустой сон. Игра для юношей безусых. А ты уже почтенный муж. И все в игры играешь.

Андрей Боголюбский:

– Я князь! Война мое служение. Для этого я рожден и живу. За это меня народ почитает и верно мне служит. А если сидеть буду на печи, какая мне награда?

Иулита Стефановна:

– Верно. Твои награды – это раны без числа и рубцы кровавые, с которыми ты возвращался. Сколько раз я молила тебя: не бросайся, как в омут, в самую жаркую сечу! А ты, как нарочно, все туда норовишь. Только бы удаль молодецкую явить. Вспомни, как тебя под Луцком, когда ты один с толпою немцев схватился, половцы, сродники твои, лишь чудом спасли?! И разве единожды это было?

Андрей Боголюбский (виновато разводит руками):

– Такой уж я неугомонный. За что ни возьмусь – во всем предела не ведаю. И заносит меня судьба, как буйный конь, в самое адское пекло. Но ведь в этом и есть настоящая жизнь. Разве не правда?

Иулита Стефановна

– Твоя правда! А для меня – иная…

(Смахнув со щеки слезу, княгиня продолжает):

– Тебе ехать на войну, а мне – мука крестная тебя ждать. Ночей не спать, бить поклоны и слезами умываться. Вот какое счастье мне Господь даровал. А еще ездить за тобой с места на место, в новые земли и города, куда отец сажал тебя княжить. Да все с малыми детками на руках. Не успеешь к одному дому привыкнуть, надо уже в другой переезжать. Теперь, слава Богу, ты остепенился. Стольный град воздвиг и княжий двор. Свое место обрели, где можно пустить корни. И детки наши выросли. Не ровен час, скоро внуки пойдут. А тебя опять война зовет. И сына нашего первенца с собою забираешь… Господи, милостивый!

Закрыв лицо руками, княгиня начинает плакать. Князь пробует ее утешить, но супруга уклоняется.

Иулита Стефановна:

– А если с сыном нашим что худое случится? Ты подумал: как я это переживу?!

Андрей Боголюбский (встает с места и размышляет вслух):

– Двум смертям не бывать, а одной не миновать. И сыновей воинов нам двоих Господь послал. С Божьей помощью, ничего худого не случится. Ты верь и молись. Твоя молитва нас крепче, нежели стальная кольчуга, защитит. А еще я возьму в поход чудотворную икону Богородицы, что привела нас сюда из земли Киевской.

Иулита Стефановна, (смирившись):

– Выходит, решил бесповоротно? Что же, Бог вас благословит. Когда выступаете?

Андрей Боголюбский:

– К походу все давно готово. После Егорьева дня сразу и выступим. Брат мой, державный Фридрих, кесарь Священно-Римский, с малых лет в походы ходит. Бьется с басурманами за святую веру. Что же мне от своей судьбы бежать? И первенец наш Изяслав тоже не отступит. Весь в меня.

Иулита Стефановна:

– И младший, Мстислав, в свои пятнадцать лет тоже о походе и славе воинской мечтает. Но тебя не решается просить.

Андрей Боголюбский:

– Моя порода! В его лета я, по воле отца, уже за море ходил. Ничего и никого не страшился. В самом Царьграде побывал. Всю Европу из конца в конец проехал.

Иулита Стефановна (с улыбкой):

– Это когда ты невесту отцу вдовому ездил сватать? А после сбежал из княжьего дома. По всей Европе тебя слуги искали. Слава Богу, на Афоне нашли. Ты монахом тогда помышлял стать. Ну, какой из тебя монах? Ты и дома усидеть не можешь, в келье и подавно.

Андрей Боголюбский:

– Старцы афонские мне судьбу наперед предрекли. Потому я на Русь и вернулся. И теперь из похода вернусь. Ибо на поле брани мне умереть не суждено…

Иулита Стефановна (с тревогой):

– А где суждено? Ужели дома?

Андрей Боголюбский (обнимает и целует ее):

– Это, любезная моя, одному Богу известно. Мстиславу же нашему рано еще на брань собираться. Пусть растет и княжит во Владимире моим именем. Брат твой Иоаким при нем дядькой и посадником останется. А дядьку надлежит слушать, как отца! Я напомню ему про это на прощание.

На прощание оба широким крестом благословляют друг друга.

Иулита Стефановна:

– Ну, храни тебя Бог!

Андрей Боголюбский:

– И тебя, душа моя…

За сценой звучит печальная музыка предстоящей разлуки. Занавес.

Действие 6.

Стольный Владимир. Золотые ворота. Верхняя боевая площадка над проездной аркою. Впереди по краю сцены выставлены крепостные зубцы из белого камня (имитация).

Входят два воина: один с княжьим стягом, другой с медною трубой в виде большого рога. Становятся по углам сцены. Звучит трубный глас.

Следом – князь Андрей и князь половецкий. Кланяются надвратной церкви позади сцены (декорация). Встают лицом к залу и смотрят кругом, любуясь с высоты прекрасным видом стольного града.

Атлан Аэпович:

– О, чудо великое и дивное! Как высоко мы с тобой вознеслись, словно птицы! И небо так близко, можно достать рукой!

Андрей Боголюбский:

– Будь осторожен, брат. К самому краю не подходи. Не ровен час, пойдет кругом голова, и полетишь вниз. А крыльев Господь нам не дал.

Атлан Аэпович:

– О, брат мой Китан, князь мой Андрей! Сколь же хорош стольный град твой Владимир! Нигде я такой лепоты не видал. Глаз отвести нельзя! И все это ты и слуги твои своими руками сотворили? Быть не может!

Андрей Боголюбский:

– С Божьей помощью, все возможно. А еще десять лет назад был здесь младший захудалый городок. Ни церквей каменных, ни палат знатных, ни боярства, ни веча. Одна нищета, грязь и пыль. Теперь, погляди: сколь много людей из разных земель Руси, с иноземцами, пришли сюда, чтобы жить и трудиться под моей властью!

Атлан Аэпович:

– Поистине, велик и чуден русский Бог, если дает людям разум и силы такие чудеса творить! Эх, разве могут сравниться с этим градом наши бедные степные кибитки на колесах? Но и мы тоже счастья, по милости Божьей, не лишены: ибо даровал нам Господь свободу и всю Степь без конца и края!

Андрей Боголюбский:

– Всякая птица в своем гнезде живет, брат мой, и Бога славит… Но где же владыка наш Феодор? Уже дружины воинские пред Золотыми вратами к походу в полки строятся. Без благословения архиерея на войну не пойдем.

Позади сцены раздаются шумные вздохи запыхавшегося при подъеме на крутую лестницу епископа. Появляется владыка Феодор в белом клобуке. Его ведет под руку молодой иподьякон.

Епископ Феодор (тяжело отдувается):

– Боже милосердный! Куда это меня занесло? Ну, и высота! Даже поглядеть вниз страшно. Когда освящали сию церковь над вратами, много легче было восходить. Не иначе, ангелы на крыльях меня сюда вознесли…

Князь Андрей и князь Атлан тайком обмениваются насмешливыми взглядами.

Андрей Боголюбский (кланяется):

– Мир тебе, владыка! Благослови меня, грешного. А это брат мой князь половецкий Атлан, в святом крещении Георгий. Племянник моей почившей матери.

Привел из Великой степи на подмогу нам дружину лучших воинов! Пусть она невелика, но в бою сабель лишних не бывает. Вместе пойдем воевать на Волгу.

Епископ Феодор (широко благословляет обоих):

– Божье вам благословение, воины Христовы! Славно, господин, что брат твой нашу веру принял. Под знамением святого креста на смертный бой ступайте без сомнения! Яко с нами Бог! Недаром царь Константин начертал на щитах своего воинства: «Сим победишь!» А кому суждено живот свой положить за святую веру – таковым небесные венцы уготованы.

Атлан Аэпович:

– Позволь, владыка, слово молвить? Не успел я брата спросить, спрошу у тебя.

Епископ Феодор:

– Бог благословит! Что тебе надобно?

Атлан Аэпович:

– Видел я великий Дом, какой построил брат мой Андрей для Матери русского Бога. Воистину, дивное чудо света! Но и врата Золотые не менее изумления достойны. Растолкуй мне, владыка, неучу степному. Для чего у них столь высокая арка? Ужели есть в русском воинстве такие богатыри – ростом с колокольню?!

Епископ Феодор:

– Так открыл Бог господину и князю нашему: строить врата не только для воинства земного, но и для небесного. Ибо ангелы Божьи рост много паче человеческого имеют! Хоть ворота им без надобности – шествуют они на воздусех, – но уважение им оказать надобно, чтобы воинству земному с небес в битвах помогали!

Атлан Аэпович (с изумлением):

– Стало быть, ты видел их, брат мой Китан?

Андрей Боголюбский:

– Грешный я человек, чтобы святых ангелов лицезреть. Но старцы афонские мне сказывали, каковы они есть. Ибо силы небесные с ними в церкви нередко предстоят.

Атлан Аэпович:

– О, чудеса Божьи! Вот бы мне таких воинов – ростом с колокольню! Тогда мы басурман на Волге без труда бы побили… Но скажи мне, брат, чем прогневали тебя эти басурмане?

Андрей Боголюбский:

– Мы с ними давние соседи. То мирно живем и торгуем. А то – вспыхнет между нами война. Вот и теперь: стали они снова перекрывать нам торговые речные пути, обижать русских купцов, на земли наши за данью набеги устраивают.

Атлан Аэпович:

– Разбойничают? За это наказать крепко надо. Чтоб запомнили!

Епископ Феодор:

– Вот мы и накажем! Надолго запомнят, нехристи!

Андрей Боголюбский:

– Гляди, владыка, уж полки собрались. От ворот Золотых до Студеной горы яблоку упасть негде. Блестят шеломы и оружие. Кони бьют копытами землю. В походном строю: кресты, иконы, хоругви церковные. Впереди икона чудотворная Богородицы из церкви Златоверхой. Вьются над полками стяги воинские славного Мономаха! Все ждут твоего благословения!

Епископ Феодор (оглядывается назад и воздевает руку):

– Эй, звонарь, чего ты ждешь? Заводи небесную музыку!

С надвратной церкви (позади сцены) раздается трезвон колоколов.

Владыка берет из рук иподиакона золотой напрестольный крест, выходит на край сцены и широко благословляет стоящее внизу невидимое воинство.

Епископ Феодор (громко):

– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Аминь! Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы православным христианам на сопротивныя даруя и Твое сохраняя крестом Твоим жительство! Господи Боже сил! Восстани в помощь нашу и побори борющия ны! Воинству нашему подаждь во мнозем дерзновении и мужестве о имени Твоем победити! Ты бо еси заступление, и победа, и спасение уповающим на Тя. И Тебе славу воссылаем, ныне и присно и во веки веков! Аминь!

Андрей Боголюбский (крестится и дает войску знак двигаться вперед):

– С Богом, воинство Христово! Помоги нам Богородица живыми и невредимыми домой вернуться!

Атлан Аэпович:

– Ну, наконец, вот и двинулись полки! Каким путем надлежит им шествовать, брат мой?

Андрей Боголюбский:

– Для начала все пройдут через Золотые врата, как у славных Ромеев в Царьграде заведено. А мы чем хуже? Видишь: кругом уже народ толпится без числа. Провожают сродников и ближних своих на подвиг ратный.

Епископ Феодор:

– У каждой церкви будем служить молебен, и кропить воинство наше святою водой. И так до самых ворот Серебряных, на другом конце стольного града.

Андрей Боголюбский:

– Далее пути их разойдутся. Полки пешие на речной пристани взойдут на корабли с бортами высокими, именуемые насады. И пойдут на веслах по Клязьме до Оки и далее в Волгу. Конная дружина своим ходом двинется следом вдоль берега.

Атлан Аэпович:

– Брат мой, а кто сейчас едет во главе войска нашего?

Андрей Боголюбский:

– Мой первенец и наследник: Изяслав Андреевич. Весь в сияющих доспехах. Рукою нам машет. Личину на шеломе приподнял. Видишь?

Атлан Аэпович:

– Теперь вижу молодого княжича Изяслава! В последний раз встречал его отроком. А нынче он муж зрелый и воин славный! Эх, хорошо сидит в седле! Будто родился в нем. Недаром он тоже потомок великих ханов Степи половецкой!

Андрей Боголюбский:

– Рядом едет первый наш воевода Борис Жирославич. Служил верно еще отцу моему, Юрию Владимировичу, и мне служит. За ними дружины союзников. Ведут их меньший брат мой Ярослав Юрьевич да князь Юрий Владимирович Муромский. Вслед за конными дружинами шагают полки ростовские и суздальские. Воеводами там знатные бояре: Добрыня Никитич и Петр Иванкович, с конными дружинами старших городов. Оба горделивы и надменны, как сами жители их. Но воины храбрые, и под моей твердою рукой, будто степные кони, присмирели.

Атлан Аэпович:

– Доброе у тебя войско, брат мой Китан и князь мой Андрей! Все одеты и обуты, вооружены, как подобает. Сердцем чую: ждет нас славная победа и богатая добыча!

Андрей Боголюбский:

– К походу готовились мы долго. Казны не жалели. Брали лучших воинов, коней и припасы. Ибо до Волги одолеть нам предстоит еще много сотен верст. А будет ли победа – один Бог ведает. (Князь Андрей по-братски хлопает гостя по плечу): Ну что же, поглядели с высоты на воинство Христово, теперь можно и трогаться в путь! Уж кони заждались, играют нетерпеливо под Золотыми воротами. Но прямиком по стогнам градским мы пока не поедем. Будем живы – вернемся с победою. Тогда пусть встречает нас стольный Владимир как победителей!

Оба князя уходят со сцены. За ними воины со стягом и трубой.

Владыка благословляет их вослед золотым крестом.

Колокольный звон постепенно умолкает. Занавес опускается.

Действие 7.

Волжская Булгария. Полевой стан русского воинства. В глубине сцены походный шатер князя Андрея. Перед ним высится на древке воинский стяг потомков Мономаха, со вздыбленным пардусом (барсом). По краям шатра стоят на страже вооруженные дружинники.       Посреди сцены в переносном киоте – чудотворная икона Богородицы. Рядом с нею соборный протопоп Микула вслух читает Псалтирь.

Отец Микула:

– Речет Господеви: Заступник мой еси и прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него… Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы, летящия во дни, от вещи во тме преходящия… Не придет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему… На аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия…

От усталости протопоп украдкой зевает и косится по сторонам. Но никому в стане нет до него дела. Потом садится возле иконы на обрубок дерева (имитация).

Отец Микула, (зевая):

– Ой, прости Господи! Вот напасть какая! Снова в сон клонит. Оно и понятно. Сколько верст прошли; сколько ночей не спали. Аз, грешный, не спал. Воины наши – народ привычный. Лег на землю, укрылся плащом и посапывай, яко младенец. А мне на старости лет не спится. Не на гулянье вышли, не на охоту в лесные урочища. На войну! А это дело такое: без помощи Божьей и молитвы нельзя.

Дозорные по всему стану перекликаются:

– Посматривай!… Послушивай!… Не зевай!…

Отец Микула:

– По вражьей стороне идем. Все кругом чужое; все дышит угрозою. А места здесь хороши: не обидел Бог края эти ни красотою, ни богатством. Просторы великие, реки широкие, леса дремучие, горы скалистые – всего много. Только ни единого храма Божьего, ни святого креста. Жители, как перед грозой, все попрятались. Одни стервятники в небесах кружат. Да басурмане конные порой на холмах маячат: нас караулят. Чует сердце мое – скоро будет лютая сеча…

На сцену выбегает лазутчик с плеткою в руке (только слез с коня). Бросается к шатру и кричит воинам:

Лазутчик:

– Эй, братцы, здесь ли князья наши?

1-й воин:

– Что кричишь, как оглашенный?

2-й воин:

– Здесь, от жары отдыхают.

Лазутчик:

– Будите их скорее! Басурмане на брань вышли! Полчище великое!

Из шатра выходит князь Андрей в полном вооружении. Надевает на голову золоченый шлем.

Андрей Боголюбский:

– Идут супостаты? Вот и слава Богу! Недаром мы здесь их поджидали. Место для битвы подходящее. По одну руку – река; по другую – лес. На берегу засада наша; в лесу – тоже засада. Полетят лавиною – тут мы их в клещи и зажмем.

Изяслав Андреевич (спросонья неловко одевается):

– Уже пора, батюшка? Неужто приспела битва?! Слышу, вдали земля дрожит. Не иначе, конная рать басурман приближается!

На сцену входят при оружии: воевода Борис и другие начальники русского воинства.

Андрей Боголюбский (с воодушевлением):

– Дождались! Гости пожаловали! Стройте, воеводы наше воинство для бранного пира! Пешие полки впереди. Конные – по правую и левую руку. Моя княжья дружина – позади стана. Пусть ждут своего часа в засаде. Без моего повеления никому мечи из ножен не изымать! Что бы ни случилось! (обращаясь к протопопу): Отец Микула, а ты что стоишь? Живее давай служить молебен Богородице!

Весь русский стан приходит в движение. Трубят трубы и суетятся люди. Протопоп, спохватившись, начинает молитву. Первый воевода и начальники полков, выкрикивая команды, спешат в разные стороны. Князь Андрей встает на молитву перед чудотворной иконой.

Изяслав Андреевич (нетерпеливо):

– Позволь мне, батюшка, в конной дружине сразиться!

Андрей Боголюбский:

– Потерпи, чадо! Наше время еще не пришло. Когда ударят басурмане в пешие полки и увязнут в их рядах, тогда и нам быть наготове. А когда враг обратится вспять – тогда ударим мы конными дружинами с обеих сторон. Ну, а как побегут восвояси – поскачем с боярскою конницей вдогон и будем рубить всех без пощады! А пока – стой перед иконою чудотворной и молись. Ибо главная брань наша не супротив плоти и крови, но против лютых духов злобы поднебесных!

Княжич Изяслав неохотно снимает с головы шлем и встает рядом с отцом Микулой возносить молитвы. Отдав все распоряжения, князь Андрей тоже становится рядом с сыном: горячо молится и широко крестится.

Издалека раздается, будто гром, взрывной шум начавшейся битвы. Два войска сошлись лицом к лицу. Слышны: крики людей, топот коней, звон мечей, треск копий. Битву сопровождает энергичная воинственная музыка.

Вскоре на сцену выбегает молодой воин, гонец, с известием.

Гонец:

– Ох, и жмут, супостаты! Полки наши пешие чудом устояли! Не ровен час, дрогнут и отступят! (Убегает обратно).

Андрей Боголюбский (громко):

– Стоять всем насмерть! Ни шагу назад! С нами Бог!

Отец Микула, (осеняя крестом далекое поле битвы):

– Помози нам, Боже, Спасителю наш! И избави нас славы ради имени Твоего, да не когда рекут врази наши: Бог оставил есть их, и несть избавляй и спасаяй…

Андрей Боголюбский (воздевает руки перед иконой):

– Богородице Владычице, родившая Христа Бога нашего! Уповая на Тя, все не погибнем! Имеем Тя стену и покров, и крест Сына Твоего – оружие на враги обоюдуостро, яко огнь, попаляя противных наших лица, хотящих с нами брани!

Изяслав Андреевич (нетерпеливо):

– Доколе еще ждать, батюшка?! Пешцы наши едва держатся! Повели ударить конными дружинами!

Андрей Боголюбский (твердо):

– Не время еще! Потерпи, чадо…

Гонец вбегает снова. Кричит, (вытирая пот со лба):

– Стоят наши! Басурмане уже выдыхаются! Скоро отступят!

Андрей Боголюбский (смотрит вдаль из-под ладони):

– Как солнце очи слепит! Но, кажись, время пришло. Обратили коней вспять басурмане. Эй, трубачи, давайте сигнал дружине конной!

За сценой наперебой трубят трубы. Лавиной срывается топот летящих в битву коней. Вдали слышны: яростные крики воинов, стоны раненых и умирающих. Шум битвы кипит, подобно океанской стихии.

Изяслав Андреевич (вытягивает шею и глядит вдаль):

– Отбили наши басурман! Слава Богу! Летим вдогон, батюшка?!

Андрей Боголюбский:

– Стоять на месте! Конные дружины сами управятся! Вот если вдруг замедлят, тогда с засадным полком и ударим!

Издалека доносится победный крик множества русских воинов:

– Наша взяла! Одолели супостатов! Бегут нехристи! Побили мы поганых во множестве! А своих лишь малое число потеряли.

Вскоре на сцену выходят разгоряченные битвой воевода и начальники полков. Восклицают наперебой с изумлением и радостью.

Борис Жирославич:

– Чудо, князь! Великое чудо явила нам Богородица! Когда опрокинули и погнали мы вспять басурман, оглянулся я назад и очам своим не поверил! От иконы чудотворной лучи огненные изливаются, подобно солнечным! И победоносное войско наше и весь русский стан ими покрыты, будто небесным покровом! Истинное чудо!

Атлан Аэпович:

– Я тоже видел! Клянусь! Сущая правда! Слава русскому Богу и Его Небесной Матери! С Божьей помощью, взяли мы бранное поле! ( Визжит от восторга, как степные половцы).

Князь Андрей, княжич Изяслав, протопоп Микула и все остальные преклоняют колени перед чудотворной иконою. Горячо благодарят за одержанную победу и благоговейно целуют святыню.

Андрей Боголюбский (встает и обнажает меч):

– А теперь наше время идти вдогон! Эй, засадный полк, садись на коней! Куда отступили супостаты?

Борис Жирославич:

– Сказывали лазутчики, есть поблизости богатый град булгарский Ибрагимов. Кто уцелел – туда и отступили. Надо мчаться следом и брать его на щит, пока басурмане не опомнились!

Андрей Боголюбский:

– За мной, други! С нами Бог и Царица Небесная! Под святым омофором Ее возьмем город и богатую добычу!

Изяслав Андреевич:

– С Богом! На коней! Наконец дождался я славной битвы!

Русские воины дружно провозглашают свой боевой клич:

– За Русь!… С нами Бог!… Спас!…

Все участники, потрясая оружием, устремляются за кулисы. Громко звучит воинственная музыка. Занавес опускается.

Действие 8.

Волжская Булгария. Русский боевой стан после битвы.

Протопоп Микула сидит возле чудотворной иконы и записывает на свитке новые чудеса. Вокруг сидят и лежат усталые русские воины. Из-за кулис здоровые выводят под руки раненых. Княжий лекарь, старый монах, оказывает им помощь. Однако настроение у всех бодрое и радостное.

1-й воин:

– Крепко бьются басурмане! А мы все одно крепче.

2-й воин: 

– Эти за родную землю бьются. А мы за веру святую и своего князя!

3-й воин:

– Побьем их скоро, с Божьей помощью, и пора домой собираться!

Отец Микула, (отложив свиток):

– О доме, братия, пока не помышляйте. Война только началась. Сам князь наш с боярскою дружиной на брань воздвиглись. Огонь в крови у всех разгорелся. Пока не угаснет – не видать нам родного дома. Помогла бы только Богородица одолеть супостатов! (Снова продолжает записывать).

Вбегает гонец. Обходит кругом лагерь и возвещает добрую весть.

Гонец:

– Радуйтесь, други! Князь наш с конною дружиной полетели вдогон за басурманами и взяли с наскока град их Ибрагимов! Большой и богатый! Добычи и пленников там изрядное множество!

Воины с радостью:

– Слава Богу и князю нашему!

Отец Микула:

– А чудо какое явлено было?

Воины со смехом:

– Тебе, черноризец все чудес мало? Уж целую хартию исписал!

Отец Микула:

– Не для себя пишу, для потомства!

Входят разгоряченные боем и охваченные радостью победы: князь и воевода. Оба благоговейно целуют святыню и благодарят Богородицу.

Андрей Боголюбский:

– Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему даждь славу! С нами Бог! Разумейте, языцы, и покаряйтеся, яко с нами Бог! (Кланяется перед иконой): Радуйся, Невеста Неневестная! А ты, отец Микула, пиши, ничего не упусти! Сколь великую милость и чудеса явил нам Господь!

Протопоп встает и облегченно крестится:

– Воистину, слава Богу! Но где же молодой княжич наш Изяслав Андреевич?

Андрей Боголюбский, (спохватившись):

– И, правда, где? Воевода, ты разве не видел, куда они поскакали?

Борис Жирославич:

– Когда летели мы вдогон, были с нами. А после уклонились. Не иначе, решил княжич с дружиною своей еще городок басурманский взять.

Андрей Боголюбский (с тревогой):

– Без моего повеления? Негоже это! Откуда нам ведомо, какую силу недруги за стенами прячут? Не попали бы храбрецы наши в засаду…

Князь Андрей удаляется в шатер. Воевода обходит русский стан, беседует с ранеными. Тем временем через лагерь воины проносят взятую добычу и ведут связанных пленников.

Вскоре на сцену выбегает гонец и тревожно возвещает:

– Господин наш, господин! Беда! Поспеши скорее! Княжич Изяслав Андреевич ранен!

Борис Жирославич:

– Как ранен? Кто с ним вместе был?!

Гонец:

– В засаду они попали! Чудом живыми ушли. Но княжича Изяслава стрела басурманская настигла… Уже несут его сюда на носилках!

Первый воевода бросается навстречу и выбегает за кулисы.

Андрей Боголюбский (выходит из шатра и снимает доспехи):

– Боже милостивый! Где сын мой? Он жив?!

Отец Микула (встает и кланяется иконе):

– Сказывают, жив! Спаси и сохрани его, Царица Небесная!

Князь Андрей крестится и целует святыню, с горячею молитвой о спасении жизни сына.

Гонец, принесший недобрую весть, виновато удаляется за кулисы. Навстречу ему входят разгоряченные боем начальники русских дружин. Делятся впечатлениями от победы.

Атлан Аэпович:

– Ох, и дали мы жару басурманам! Всех порубили и разметали, как степной ковыль! Надолго запомнят они нашу половецкую дружину!

Добрыня Никитич:

– Ты, князь, не хвались! Что бы сумели вы без наших Ростовцев? Еще славные предки мои с булгарами бились и победы добывали!

Петр Иванкович:

– Куда вам всем до наших Суздальцев? Еще отец господина моего, князь Юрий Долгие руки, на Волгу суздальские дружины водил и стяжал великую славу!

Отец Микула:

– Полно вам хвалиться, словно петухи! Уймитесь! Не ведаете разве? Княжич Изяслав Андреевич ранен!

Из-за кулис входят: первый воевода и Петр мечник. За ними воины несут осторожно носилки с княжичем Изяславом. Все на сцене, будто по команде, встают или снимают шлемы и крестятся.

Андрей Боголюбский (бросается к сыну):

– Чадо мое! Как же это? Почему не уберегли тебя?!

Изяслав Андреевич (сдавленно):

– Прости меня, батюшка. Моя в том вина. Не послушал я твоего повеления…

Андрей Боголюбский:

– Несите его скорее в мой шатер! Лекаря! Где лекарь?!

Отец Агапит:

– Здесь я, господин! Сей же час осмотрю его рану! (Уходит в шатер).

Борис Жирославич:

– Господь его спас от верной смерти! Да вот мечник Петр, сродник… То есть, будущий сродник твой, рискуя жизнью, вынес княжича из жаркой схватки!

Петр мечник:

– Правду молвил воевода: если бы не милость Божья – не уйти бы нам из той засады живыми!

Андрей Боголюбский (обнимает Петра):

– Благодарю тебя, мечник, за верную службу! Не иначе, Бог судил тебе быть сродником Кучковым, а заодно и моим. Вернемся из похода, отцом посаженным буду на твоей свадьбе.

Петр (низко кланяется):

– Многая лета и доброго здравия вашей милости! И княжичу Изяславу Андреевичу…

Входят еще русские воины, бравшие города Булгарии. Показывают своим собратьям в лагере добычу и делятся впечатлениями.

Разговоры воинов в лагере:

– Гляди, сколь знатное оружие! Все в золоте и серебре! Не иначе, с князя басурманского сняли! А мониста и шелка каковы – будто из Царьграда! О чем вы?! Это, братцы из сокровищ Востока. Знатные жены и девки булгарские такое носят. Взяли мы здесь некоторых в полон. Насилу сюда привели. С лица хороши, а нравом – дикие кобылы. А то глядим мы: отчего у тебя рожа вся оцарапана? Уже и невест себе присмотрели? Ха-ха-ха!

Из княжьего шатра выходит лекарь, отирая тряпицею окровавленные руки. Его озабоченное лицо не предвещает ничего доброго.

Андрей Боголюбский:

– Ну, что он? Правду глаголи, лекарь, ничего не утаивай!

Отец Агапит:

– Стрелу из раны я вынул. Но рана опасная и крови потерял он немало. Если будет покой и уход – Бог даст, выживет. Всего лучше везти его сразу домой. Но дом отсюда далеко…

Андрей Боголюбский:

– Если надо, повезем! Победу и славу мы себе уже добыли. Взяли копьем и мечом бранное поле и на щит несколько городов басурманских.

Борис Жирославич:

– Град Ибрагимов и два городка малых! Один от другого недалеко. Княжич Изяслав, сказывают, возгорелся еще один взять, но… Зато пленников и добычи нам везде с лихвою досталось!

Андрей Боголюбский:

– Идти далее на стольный град Булгарский сил у нас маловато. От реки и кораблей наших удаляться нельзя. Недаром сказано: не искушай Господа твоего. Выходит, надлежит возвращаться.

Отец Микула (подходит со свитком):

– Сколько, говорите, взяли мы городов? Не успел я записать!

Андрей Боголюбский:

– После все запишешь! Когда домой вернемся. И благодарственный молебен в церкви Златоверхой вместе отслужим. А пока молись, старец, усердно Богу! И все молитесь о здравии княжича Изяслава Андреевича! Слыхали, братцы?

Воины нестройным хором:

– Слыхали, господин, слыхали! Даруй ему, Боже, исцеление и здравие на многая лета!

Андрей Боголюбский, (вскинув руку):

– После будем возносить здравицы! Воевода, слушай мое повеление. Как соберем раненых и погребем убитых – победоносному воинству нашему возвращаться домой! Идти будем, как прежде: пешцы – на кораблях, конные дружины вдоль берега. Не забудьте посылать вперед лазутчиков и ставить дозоры. Басурмане коварны и мстительны. С миром нас восвояси не отпустят. Но и мы крепко их поучили уму-разуму. Долго не забудут!

Участники похода встают и готовятся к возвращению домой.

Князь Андрей подходит к чудотворной иконе и преклоняет колени.

Андрей Боголюбский:

– Благодарю тебя, Царица Небесная, за все благодарю! За дивные чудеса, за победу нашу, за кровь княжича Изяслава. Да будет она жертвою моей Господу за великие милости Его к нам, подобно жертве праотца Авраама. Об одном прошу: умоли Сына Твоего помиловать и исцелить моего сына! Помоги нам довезти его живым до родной земли. Если же суждено ему навек уснуть – пусть уснет дома, простившись с матерью и сродниками. Чтобы не пришлось нам погребать его на чужбине. Яви, Пречистая, еще неизреченное чудо Твоего милосердия! И да будет святая воля Божья…

За сценой звучит тихая музыка затаенной грусти и тревоги.

Русские воины покидают боевой стан и уходят за кулисы.

На сцене остается только князь Андрей – на коленях, склонив голову перед святым образом Богородицы. Занавес опускается.

ЧАСТЬ II

Действие 1.

Стольный Владимир. В глубине сцены декорация с куполами храмов и крепостными башнями. Ближе к рампе подобие городского торга. Видны различные торговые лавки. Ходят продавцы и покупатели. На все лады хвалят товары и беседуют между собой.

Справа и слева входят из-за кулис два княжьих глашатая с хартиями (свитками) в руках. Каждого сопровождают вооруженные стражники с воинской медною трубой в форме рога.

1-й глашатай:

– Богу нашему слава!

2-й глашатай:

– Ныне и присно и во веки веков! Аминь.

Стражники трубят в трубы (фонограмма).

Народ на торгу подходит ближе и понемногу замолкает.

Оба глашатая попеременно и громко читают:

– Слушайте! Слушайте! Слушайте! Жители и гости стольного града Владимира! Народ крещеный православный! Слово к вам Андрея Юрьевича, князя Владимирского и Суздальского, всех старших и младших городов и весей Залесских господина! Намедни, октября 28 дня, по грехам нашим, преставился ко Господу благоверный и христолюбивый княжич Изяслав Андреевич! Господина и князя нашего первородный сын и наследник. Лет земного жития его было двадцать и еще два. Жил княжич сей в вере и благочестии, нрав имел кроткий и человеколюбивый. Храбрость и мужество явил на поле брани в походе Булгарском. Там же и кровь свою пролил за землю Русскую и веру христианскую! Скорбя отеческим сердцем о кончине сына, князь всем возвещает: погребению княжича быть в церкви святые Богородицы Златоверхой третьего дня. И смиренно просит народ свой помянуть новопреставленного об упокоении! Да упокоит его Господь в селениях праведных и сотворит ему вечную память!

Стражники вновь трубят в трубы и уходят вместе с глашатаями.

Горожане встречают известие возгласами сожаления и скорби, сходятся кучками на торгу и обсуждают случившееся.

Купец почтенного вида (с горечью):

– О, грехи наши тяжкие, нет им числа! Посетил нас Господь скорбью великой и нежданной. В такие юные лета умирать! Со святыми упокой, Господи, доброго княжича нашего Изяслава Андреевича! (Крестится и кланяется со вздохом на городские купола).

Церковный служка в подряснике, с хвостиком волос на затылке:

– Эх, что жизнь наша? Цвет на траве. Засохла трава, и цвет ее опал. Долго жить – много грешить. Мало жить – меньше грешить. Ниспошли, Господи, родителям новопреставленного раба Твоего милость и утешение в скорбный час.

Торговец из лавки:

– Сказывают, ранен был княжич в походе Булгарском. Долго страдал от раны, и вот отмучился. Вечная память воинам нашим, живот свой на поле брани положившим! За веру святую и братьев своих пострадали: купцов русских, кому злобные басурмане многие обиды и муки сотворили!

Торговка с корзинкой:

– Кому честь да прибыль, а кому горе лютое! Будь она проклята, эта война! Сколько мужей наших в поход на Волгу ушли и назад не вернулись!

Купец:

– Война, матушка, не нашего ума дело, а княжеское! Князю и виднее, куда и зачем с полками войною ходить. Слыхала, что люди говорят? Не корысти ради, не для славы мирской воевали! За веру святую и други своя, яко Господь заповедал!