Читать онлайн СтихиИ
- Здравствуйте, меня зовут Сергей Селезнёв. Я автор этого небольшого сборника стихов. Стихи были написаны в самое разное время, разные эпохи и даже тысячелетия). Я выбрал именно эти, потому что они про всё и всех, включая меня.Стихи непростые, что не означает умные), поэтому для того, чтобы написанное было проще понять, некоторые из них я буду ненавязчиво комментировать. Я долго думал, в какой последовательности их расположить: по датам, темам, временам года. И в итоге, чтобы избежать всякой закономерности, я расположил стихи в случайном смысловом порядке, я доверился алфавиту. ,. меня. В книжке будут встречаться посвящения, потому что мне приятно увековечить и моих друзей). Хм. Увековечить) Ну что, поехали…
- Здравствуй, читатель – друг, приятель,
- человек незнакомый, неглупый, новый.
- Ты нравишься мне; слышишь, видишь ли строчки,
- перешагивай смело мысли кочки.
- Наверно, ты взял эту книжицу в космос,
- в невесомости ценится косность.
- Или нет, вы с ней с ветерком и в машине,
- ещё вероятней – на дрейфующей льдине.
- Я надумал здесь много всего, и сомнения
- неизвестными стали моего уравнения,
- где за равенством справа итог и начало
- тех дорог и надежд, что судьба обещала…
- В целом есть здесь про всё – с глубиной, рефлекторно:
- страхи, нежность, цинизм, откровенное порно,
- много песен про жизнь, ещё больше о смерти,
- впрочем, хватит! Возможно…, надеюсь, заве́ртит
- тебя всё, что прочтёшь здесь иль просто услышишь
- без напутственной лести поэтов свыше.
- Не стесняйся хвалить меня, можешь влюбиться
- в самого, мысли, голос, а можно и злиться
- на меня, на себя, на любимые шоры,
- на диван, на страну, до финала уж скоро.
Автопортрет
- Мой мозг – губка,
- душа – проститутка,
- зрение – пениса продолжение,
- обоняние – о конфузах напоминание.
- Парень неплох,
- не кипарис, конечно,
- но и не мох,
- накрахмаленности бордюра
- и птицы метания
- обаятельное сочетание.
- Ровное горение, а тем более тление – не о нас,
- но и взрыва не бойся,
- лишь протуберанец и ослепит глаз.
- На глубине не замечен,
- читальными залами не искалечен,
- личность масштаба местного водоёма
- и не слишком широкого дверного проёма.
- Но… в движении!
Амстердам
- Амстердам – трубадур, ты похож на меня
- ты почти из воды, как и я
- ты рождён человеком, и роды
- на́чали отошедшие воды.
- Амстердам, ты прекрасно сложён,
- ты всегда европейский пижон,
- хоть уже и от ве́тров устали
- твои вертикали.
- Амстердам, ты столица воды,
- и вода не снимет осады,
- и от солнца тебе не сгореть —
- утонуть, затопив свои клады.
- Амстердам, память чёрных крестов – орденов,
- твой девиз будто с русской отвагой
- троекратно впечатаны в герб
- Андреевским флагом.
- Амстердам, ты свободы король,
- что трава, алкоголь,
- твоих правил любви передозы
- счастью выжить проторили право на жить
- народу Спинозы.
- Амстердам, ты опять не как все.
- Ветер мельниц смеётся в твоем колесе.
- Ты свободной рисуешь походкой,
- и я снова и снова вернусь за серьгой,
- за селёдкой.
Бабий плач
Это стихотворение о Первой мировой войне.
- Сором засеяно поле опять,
- стало быть, время пришло воевать.
- Руки свои оторвут от сохи,
- и на войну все уйдут мужики.
- А на войне будет сниться роса
- в поле, где шашкой пройдётся коса,
- в поле, где девичий свой хоровод
- плачем помянет бабий народ.
- А у войны только цвет что полынь,
- в сердце тоска, утешеньем костыль,
- а у войны да горбата спина,
- как у солдатской могилки холма.
- А у солдата невесть как добра:
- в скатку шинель, да в кисете махра.
- Помнит солдата трудяга рука
- вражьего горла орех кадыка.
- Ноги подкошены – в церкви свеча,
- горе на воле да девка ничья.
- Не поспевают бабы рожать,
- а супостат у порога опять.
Вдохновение
Быть вдохновенью благодарным
приходится лишь редкий час,
за чьим мученьем долгожданным
опять смолкает Божий глас.
Затерян мир в глазах, как прежде,
в душе – свет благ и темень зла,
но лишь на здравый смысл в надежде
не смеют в стих вставать слова.
Так что ж хотят потомки звуков,
чьих судеб лишь рассудок царь,
ведь злонамеренным пасьянсом
опущен будет в грязь бунтарь.
Но нет! Как благие дела
преображают наши лица,
так в сердце будет стих зачат
и вдохновеньем озарится.
И втопчет в грязь невинность слов
отнюдь не царственный рассудок.
Кто строил стих – тот был таков,
кто стих родил – да освятится!
Венеция
Пожалуй, это была одна из самых пастельных, духоподъёмных, неповторимых моих поездок. Я был в Венеции не первый раз, но впервые зимой. Февраль – думаю, это лучший месяц, чтобы спокойно насмотреться, надышаться этим городом, полюбить его.
Я приехал один, без семьи и друзей, с небольшой девчачьей группой под предводительством очень хорошего поэта и человека Димы Макарова. Мы приехали к Бродскому.
Жил я в квартале Дорсодуро, на набережной Дзаттере, что идёт сразу за той самой набережной Неисцелимых, о которой писал Бродский в своём заказном, в хорошем смысле, эссе. В самолёте я его, собственно, и прочитал.
Февраль, всё очень недорого, и поэтому я поселился в квартире со своим двориком, с потолками 7 метров и вторым светом прямо у воды. Пожалуй, всё для введения, или я уже начну пересказывать само стихотворение.
- Я хорошо здесь спал – качало.
- Я чувствовал себя, нет, не в бунгало,
- я был в глубоком трюме корабля,
- за каменным бортом его и только для себя.
- Мой дом был стар, ворчал от ревматизма,
- молчал по-итальянски, и харизма
- его была сыра… И лишь ограда
- держалась до конца за прутья винограда.
- Зима. На площади так малолюдно чисто,
- средневеково тихо, что туриста
- я мог, снимая денно позитив,
- ни разу не просунуть в объектив.
- Я часто был один, плутал по кривоулкам,
- ведь навигатор кривоTALKал недоумком,
- ввезённый мной с совсем большой земли,
- и если б жил здесь кораблём, сидел бы на мели.
- Здесь люди часто многолики,
- в витринах здесь плетут интриги
- носы, шуты… Смерть стережёт крыльцо.
- Здесь просто потерять лицо.
- Теперь о главном – о воде,
- скажу понятнее – везде.
- Здесь всюду только междуречья,
- морского, правда, красноречия.
- И что вода, она ведь только повод.
- В ней небу не узнать себя, в ней русский лес всё молод,
- и перемычки переулков, будучи хвостами,
- из важности прикинулись мостами.
- Венеция, не подступиться словом мне к твоим стенам,
- не доверяешь ты прижизненным стихам.
- Поблекшие глаза твои в предчувствии стихии,
- глухи для лести, для любви сухие.
Весна
Это стихотворение было написано в пандемийную весну. Мне казалось, что с её приходом всё перезагрузится, всё и все оживут, выживут и, что хуже уже не будет, потому что хуже не бывает. Мда…
- Весна бурлит в моих кингстонах
- началом, сладкою пыльцой,
- повеселевшие вороны,
- в лесу клаве, свирель, гобой…
- Начало есть всему – тепло
- мне думать, что случится
- со мной теперь, и потекла
- из синего водица.
- Всё пропитается надеждой,
- потяжелеет от любви —
- в брюхатой почке, кошке нежной.
- Весна скомандует – живи!
- И всё родится.
Во круге
Во круге моём заколочен проём,
на были пыли наследили
то ли мыши, то ли души…
Вспоминаю дождь и лужи, как любили…
И неистово, машинально
от ночной полусонной тоски
я сдавил, как у девки вокзальной,
ошалевшей подушки соски.
Время
Есть стихи, которые я написал, потому что очень хотел про это написать. Время – главное из них, потому как я не в состоянии понять его, а я всё люблю понимать.
- Время имеет массу, чаще двигаясь по инерции,
- останавливается в болевой точке,
- вверяя души сквознякам и конвекции…
- осыпается гербарием, зарываясь в строчки.
- Время имеет запах, как всякий след:
- зрелого сыра, хлеба, страха,
- бабушкиной квартиры в обед.
- Послевкусием связывает карамель прошедшего
- с горечью неминуемого краха.
- Время имеет цвет… результата:
- весны, предательства, флага,
- время – всегда чья-то цитата,
- у нас чаще – ГУЛАГа.
- Время имеет совесть, но крадёт у спящего.
- Терриконы прошлого запекает в гранит.
- Время – роженица и убийца настоящего,
- перетирает уверенность в стыд.
- Время имеет скорость. Время и есть скорость!
- Лет в час, дней в год…
- И, как всякая новость, всегда старость,
- лишь прибавляет ход.
- Время имеет усталость:
- спины, веры, металла, слов…
- Мне оставило малость —
- снов наволочку да ночной улов.
- Время искривляется… любовью,
- нечасто, но замыкает круг,
- замешивая перец с солью
- наших встреч, столбенея вдруг.
Всё повторяется
- Всё повторяется: буквы, слова, время суток, несхожие судьбы,
- страхи и радости неповторимых просторов.
- Все проявляются жизни в смерти сутью,
- кружит пространство спираль повторений повторов.
- Атомы, хвори, мечты повторяются в людях.
- Люди – штакетником, руганью (смыслом забора),
- каждое НЕТ, багровея в своём правосудии,
- желтым сморгнётся в зеленое ДА светофора.
- Ужас, надежда, война, перемирие, свадьбы,
- голды, голоды, вальсы, выборы, баррели,
- жизнь в повторении циклов жаркого, холода
- по Александру дарит каждому Дарию.
- Всё повторится старостью юной актрисы,
- всё перезагрузится схватками в ветхом роддоме,
- все твои слёзы и счастья – только кулисы,
- всё повторится повторами, всё, даже кроме.
Всё постепенно теряет смысл
Для того чтобы следующее стихотворение слушалось легко и с полным пониманием я его немного прокомментирую. Итак, кто такая Лилит? По около христианским легендам и вольным трактовщикам всего Лилит – это перевая жена Адама, которая была создана Богом одновременно с Адамом. По этой причине Лилит решает, что имеет равные права с Адамом, как современно, Адам с этим не соглашается и Лилит уходит. А дальше по всевозможным легендам и компьютерным играм стала суккубой – ночной соблазнительницей молоденьких айтишников. Прометей. Сдесь тоже всё не так просто, не только про огонь, который он выкрал и вернул людям. Главное то, что Прометей в олимпийском коворкинге Гефеса по поручению Зевса наделяет людей человеческими качествами и даёт им знания, ремесла, делает их независимыми от богов. Теперь знаете кого благодарить) Ну, и про Пандору не забудьте) Кстати, первую женщину – человека, но уже в эллинистической мифологии.
- Всё постепенно теряет смысл,
- резкость, запах, вес.
- Теряет начало, рекорды, жало,
- не страшен и «сумрачный лес».
- Каждому сезону свой строй,
- выдержка, вкус, комплит.
- Не путай бабье лето с весной,
- Еву с Лилит.
- От чрева к погосту миллионы дорог,
- по-разному близок свет.
- Коран или крест,
- не ведал пророк,
- хеппи-энда у квеста нет.
- И кем бы ни был бог твой,
- изгой или еврей,
- боги Олимпа опять с войной,
- и виновен опять Прометей.
Встреча в лесу
Гуляли в лесу, и вот такая встреча.
- В лесу встречая у лыжни,
- стояли весело они.
- Морковный папин профиль
- манил зайчат, как Мефистофель.
- Втроём как будто нас и ждали.
- Январь, безлюдно, не дрожали.
- И мне вдруг сделалось неловко —
- у мамы кто-то съел морковку.
- Сыночка носопырочка —
- пока что дырочка.
- Да и лепили, может, дочку,
- а не сыночка.
- А ночью снег валил, и вот
- у снежной мамочки живот.
- Я завтра к ним потороплюсь,
- морковкой сочной нагружусь
- в надежде, что в рядочек
- добавился комочек.
Город
- Просыпается город, и люди
- скоро проснутся тоже,
- люди доверяют городу
- и поэтому просыпаются позже.
- Город мёл тротуары,
- воздух наполнял цветами,
- люди любили свой город
- и, как жить в нём, решали сами.
- Люди славили город,
- проходили по нему оркестром,
- город подрастал забором
- незаметно и ещё одним местом.
- Люди усмехались – знаки
- вдруг стали важнее жестов,
- город людям дал
- безопасное красивого вместо.
- Люди приняли страх за
- бодрящее, яркое чувство,
- город винил в грехах
- евреев, любовь, искусство.
- Люди разучились спать,
- город перестал тоже,
- чёрному белым быть
- в городе стало пригожно.
- Люди разлюбили людей,
- не узнавали город,
- умные надели очки,
- прочие по́дняли ворот.
- Город пылал по ночам,
- люди его спасали,
- город платил палачам
- людьми, чтоб опять поджигали.
- Город крепостью встал
- на людей, люди узнали,
- в большинстве в глубине дремал
- горожанин – любитель хинкали.
- Город разобрался, спас
- горожан от людей (с годами).
- Биометрия, профиль, фас…
- Город без людей, с нами.
Девочка Юнона
Я увидел эту девочку из окна отходящей электрички. Она почему-то осталась стоять на перроне. Может, ждала того самого хорошего мальчишку. Я приехал на Киевский вокзал с написанной нетленкой)
- Девочка Юнона по имени Нонна
- любила тирамису, варёную колбасу, хорошего мальчишку,
- читала одну лишь книжку про то, как любовь и что-то там кровь.
- Ей часто снился Санкт-Петербург,
- в ушах тампонами Крис де Бург,
- писала стихи про свои грехи,
- что были лишь в мечтах, наяву же был страх:
- разлюбить мальчишку, дочитать свою книжку,
- позабыть дома свитер, невзлюбить зимний Питер,
- заюзать кассету, не стать чьим-то светом,
- выплакать всю синеву, оглохнуть ко всему,
- выпрямиться ботвой, быть срезанной случайно косой…
- И ещё много всякой хрени – 15! Завидуй, гений!
- Девочка Юнона по имени Нонна,
- девочка Гера по имени Вера,
- девочка Изида по имени Лида,
- девочка Ундина по имени Инна.
9-е мая
- Кому писать стихи, кому-то их читать,
- кому-то злиться.
- Кому-то лить свинец, кому-то порох жечь,
- кому-то застрелиться.
- Кому-то просто быть, скучать, глазея в дождь,
- за рубежом теплицы.
- Кому зарыть себя, молиться всем богам
- и спугнутою птицей,
- о воздух опершись, в атаку встать…
- И не узнать свой крик,
- и не успеть влюбиться.