Читать онлайн Мистические 90-е. Рассказы
- Автор: Леонид Ташлыков
- Жанр: Современная русская литература
© Леонид Михайлович Ташлыков, 2024
ISBN 978-5-0064-7405-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ИСТИННАЯ СУЩНОСТЬ
Дождь из осколков лобового стекла звуком рассыпавшихся бус прошелся по асфальту и осыпал упавшую, как мешок с песком, девушку двадцати двух лет.
«Чертова погода, – мысли вязли в кисельном тумане разума поднявшейся на четвереньки девушки. – Чертова дорога. Как на катке. Черт меня дернул пойти на дело в такой гололед. Голова гудит, как электростанция, черт. Как жива осталась – непонятно».
Она попыталась восстановить цепочку событий, но поняла: всё, что было до аварии, напрочь выпало из воспоминаний. «Помню, как занесло, как выбросило на встречную, и этот удар зловещей силы, как пушинку бросивший меня в лобовое – и провал, и всё, больше ничего не приходит на ум. Кто я? Откуда? Где я живу и чем занимаюсь? Черт, черт, я потеряла память – полная амнезия. Сотрясение головы – это малое, что я получила, приду в себя, и всё встанет наместо. Такое бывает при шоке, а у меня шок – точно, еще какой, даже нет намека на боль, а легкими ушибами я не отделаюсь, факт. Пробить закаленное стекло, долбануться о дорожное покрытие и при этом остаться невредимой просто невозможно. Шок пройдет, вернется и боль…»
Сквозь шум в голове пробрался звук сирены приближающихся патрульных машин. Она подняла голову и огляделась: безлюдная улица спящего города мерцала тусклым светом фонарей, две превращенные в хлам иномарки безобразной грудой металла дымились посреди дороги.
«Черт, черт…
Сирена уже совсем близко. Менты будут с минуты на минуту, нужно делать ноги.
Машина в угоне, страшная авария, скорее всего с жертвами – раскрутят на полную, как дважды два, а так есть шанс затеряться, кто будет искать девчонку в качестве угонщика.
Черт, черт…
Не понимаю, откуда я знаю, что машину угнала, ведь я ничего не помню. Да и первая мысль, которая пришла на ум, это то, что я зря пошла на это дело. Какое дело? Загадки, одни загадки. Делать нечего… Разбираться буду потом, а сейчас я точно знаю, что попадаться в лапы легавых мне не стоит ни при каком раскладе».
Подгоняемая инстинктом самосохранения невысокая стройная фигура в спортивном костюме скользнула в ближайший переулок.
Переулок был хорошо освещен, длинный и узкий, он начинался прямо от места аварии и упирался в другую улицу. Позади рявкнула из последних сил и замолкла сирена, а хлопки дверей доложили, что патрульные машины на месте.
Бежать по открытому переулку было опасно: вокруг были только стены с темными окнами, и не было ни одного укромного уголка или прохода. А до следующей улицы было не меньше ста метров.
Единственным верным решением было спрятаться в тени неприметной пристройки на углу и, рискуя свободой, дождаться, когда на дороге стихнет суматоха.
Девушка укрылась в тени, стараясь слиться с окружающим пространством. Отсюда ей было хорошо видно, как полицейские оцепили место аварии, как встретили скорую помощь и как извлекали тела из металлического плена.
Каждый раз, когда кто-то смотрел в её сторону, по спине пробегал холодок. В голове проносилось: «Меня заметят, как дважды два».
Никогда прежде она не испытывала такого напряжения и чувствовала, что ещё немного – и она не выдержит, сорвётся. А это означало арест со всеми вытекающими последствиями. Нельзя было допустить этого, и она начала глубоко дышать, делая резкие вдохи и длинные плавные выдохи. Постепенно ей удалось немного успокоиться.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она ощутила, как что-то мягкое и холодное коснулось её ноги. Она подумала, что это крыса, но почему-то не испугалась. «Ну и что? Не съест же она меня. Я и сама как крыса, загнанная в угол. Конечно, соседство не из приятных, но терпимое. Она, наверное, в ужасе от того, что наткнулась на человека, и, скользнув в дыру, дрожит и ругает себя за свою неосмотрительность».
Внезапно она услышала мурлыканье и почувствовала холодное прикосновение. Посмотрев в темноту, откуда доносился звук, она увидела два горящих кошачьих глаза. «Только тебя здесь не хватало», – прошептала угонщица и аккуратно оттолкнула от себя кошку ногой. – Кыш. Убирайся прочь, нелёгкая.
Когда она толкала нежданную гостью, то вдруг заметила, что кошка слабо светится, как будто светится изнутри. У неё был разодран бок, и были видны ребра, а по дороге волочились кишки, наполовину вывалившиеся из зияющей раны на животе.
Это было настолько неожиданно, что она, словно ошпаренная, с визгом выскочила из тени на свет. Осознав, что совершила ошибку и теперь её точно заметят, она в отчаянии побежала прочь от места аварии по освещённому переулку.
Вот уже противоположная улица, и резкий поворот направо открывает спасительный лабиринт переулков. Шагов погони не слышно, а значит, есть шанс скрыться и затеряться в городе.
Прошло не меньше часа, пока беглянка, петляя по закоулкам и улицам, не успокоилась. Она перелезла через забор детского сада и спряталась на веранде, решив переждать здесь до утра. Куда идти дальше, она не знала, но надеялась, что к рассвету что-нибудь вспомнит. Удивительно, но холода она не чувствовала, и такое укрытие её вполне устраивало.
Беглянка устроилась на деревянной скамейке, как можно удобнее, и, нахохлившись, словно воробей, скрестила руки на груди. Её спина прижалась к шершавой стене веранды.
Пошел снег. В одной из квартир дома, расположенного рядом с детским садом, в самом разгаре была вечеринка. Девушка, вслушиваясь в звуки музыки, наблюдала за тем, как снежинки то падали, то взмывали ввысь, подхваченные теплыми потоками воздуха, кружась и танцуя в свете фонаря, освещавшего вход в детское учреждение.
Время словно остановилось, и она потеряла счёт часам. В какой-то момент всё вокруг – снежинки, свет фонаря, входная дверь, ночь – слилось в калейдоскопический узор, который вспыхивал и затухал, превращаясь в вихрь и затягивая её внутрь. Паники не было, и она полностью отдалась этой иллюзии.
***
В кромешной тьме где-то вдалеке появился слабый огонёк, который постепенно разгорался, пульсируя и приближаясь. Ночь отступила, и девушка обнаружила, что парит у самого потолка светлой комнаты.
Внизу несколько врачей склонились над операционным столом.
– Эй, люди! Я здесь! Да, обратите же на меня внимание! – закричала она в изумлении.
Она могла понять и поверить во всё, что происходит, но её сбивало с толку то, что она находится у потолка и наблюдает за операцией. Может быть, это кошмар? Но на сон это было совсем не похоже, всё происходило в реальности. Она парила у потолка, а внизу врачи склонились над телом.
И тут её осенило: «Это я, там на столе. Вернее, моё тело после аварии, и хирурги пытаются меня спасти. Неужели я всё время была вне тела, и все мои ночные приключения – это путешествие души? Скорее всего, да. Это объясняет призрачную кошку и то, почему меня не видели полицейские».
Врачи отступили, и она услышала: – Поздравляю с успешной операцией, коллеги.
Взглянув на тело на столе, она была парализована от шока. Миллионы искр пробежали по её призрачной спине, и она закричала, вне себя от изумления: – Я, этот парень!? – Нет. Не может быть. Не может быть, что это я…
Она снова провалилась в темноту, и весь мир померк…
Сознание медленно возвращалось в разбитое тело. Первое, что увидел Владимир, была капельница. Он вспомнил, как угонял «мазду» – это была его третья машина, как гнал по скользкой дороге, как колесо попало в яму и занесло, выбросив на встречную полосу. Вспомнил страшный удар и всё – тьма.
Он понял, что попал в аварию, и вот он здесь, в больнице, в бинтах, а дальше его ждёт долгая реабилитация и уголовное дело.
То, что у него ЖЕНСКАЯ ДУША, он так никогда и не узнает, подавляя в себе любые проявления истинной сущности.
МУХА
Опавшие листья тихо шуршали под ногами, словно напоминая о приближении осени. Лес словно со всех сторон говорил о том, что уже скоро начнутся осенние месяцы.
Ещё кое-где среди пестрых одежд засыпающих деревьев можно было увидеть зелёные оттенки. Но было видно, что они постепенно уступают место буйству красок. Ещё день-два, и они окончательно сдадутся, сливаясь с общей композицией, и присоединятся к своим собратьям, которые обильно покрывают землю. Они отдадут питательные вещества почве, чтобы весной наполнить её животворящей энергией, которая оживит весеннее многообразие.
Влажный и прохладный воздух, наполненный осенними ароматами, проникал сквозь одежду, вызывая у девушки, одетой не по погоде, ощущение холода.
«Да, я выбрала не совсем подходящую одежду, – думала Александра. – Как же давно я здесь не была! Я уже и забыла, что в этих краях холода наступают так рано. Скорее бы добраться до заветного места, а потом – домой, лёгкой пробежкой».
За два года, прошедшие с её последнего визита сюда, ничего не изменилось в этом лесу. Да и что может произойти в лесу? Разве что его вырубят. Но вот её жизнь изменилась кардинально. Она словно встала с ног на голову и стремительно понеслась к успеху.
«Неужели всё это произошло со мной? – думала она. – Такое не может случиться ни с кем, просто невозможно. Но это произошло! Даже мне с трудом верится, когда я оглядываюсь назад».
«А может, всё это мне приснилось, и мне всего девятнадцать лет?» – мелькнула мысль. Она посмотрела на своё обручальное кольцо с алмазом в элегантной оправе, чтобы убедиться в реальности происходящего, и улыбнулась своей наивности.
«Ага, вот уже и коряга, похожая на гусляра-сказителя, играющего на инструменте одной рукой, а другой указывающего направление. Значит, уже близко, ещё немного – и я на месте».
Семь лет назад Александра была самой обычной девочкой, как и многие другие, не вселяющей надежды в своих родителей на то, что она достигнет чего-то значимого в жизни.
Родившись в замечательном сибирском городе Красноярске, она ходила в детский сад, окончила школу без троек, поступила в институт и влюбилась в однокурсника, который был ниже её ростом и не представлял собой ничего особенного.
Все знакомые удивлялись: «И что она нашла в этом невзрачном юноше?» Роман длился недолго, и казалось, что жизнь кончилась, все радости померкли. Подгоняемая эмоциями, переполнявшими её сердце, она помчалась в лес, который начинался сразу за пятиэтажкой, где она жила.
Она мчалась в самую глубь леса, не разбирая дороги, с остервенением разметая встречные ветки по сторонам, расчищая себе путь, не обращая внимания на паутину. Слезы застилали глаза, и хотелось кричать во всё горло.
«Пусть я потеряюсь в этом лесу, – гремело в её голове. – Пусть я умру с голоду. Мне уже всё равно».
Безумный бег по пересечённой местности отнял силы. Эмоции постепенно утихли, и она остановилась у необычной формы коряги, в которой отчётливо угадывался гусляр.
– Ну что, смотришь? – обратилась она к нему как к живому собеседнику. – Играй, давай или ноты забыл? – это её немного развеселило, и пережитые невзгоды уже казались не такими страшными.
– Куда это ты мне показываешь? Выгоняешь что ли? Не твой лес, где хочу там и стою, – она даже возмущенно отвернулась и прыснула смехом. – Всё-таки дурочка я. С пнём разговариваю. Да лучше уж с пнём, чем с этим малахольным. Ну и пусть живёт, как хочет, нужен он мне больно, – она снова посмотрела на корягу. – Может, ты мне показываешь дорогу? Ну ладно, пойду, посмотрю, что там, раз ты так хочешь.
– Ну и куда ты меня послал, – негодуя, пробурчала Саша, когда забрела в густо заросшую кустарником местность и хотела уже повернуть назад, когда чаща расступилась, и она вышла на поляну.
Поляна сияла, играя в лучах солнца лепестками диких цветов. Казалось, она вышла из ночи в день. Прямо посредине этого великолепия стояла старая береза с необычно толстым стволом. Ей сильно захотелось подойти к дереву и обнять его, что она и сделала. Как только её щека коснулась шершавой коры, она услышала своё имя. Кто-то нежным и тихим голосом позвал: «Саша».
От неожиданности она отскочила и стала смотреть по сторонам, выискивая притаившегося наглеца. И снова она услышала, но уже более отчётливо своё имя и поняла, что звук исходит от дерева, а голос продолжал:
– Саша, слушай. Сегодня твой шанс выиграть. Купи лотерейный билет, и удача ждёт тебя.
С этого момента всё и началось.
***
Почти каждое утро, перед тем как отправиться на работу, Александра приходила к заветному дереву за советом. И оно никогда её не подводило! Хотя рекомендации были только на один день, этого было вполне достаточно, чтобы за пять лет стать успешной девушкой.
Александра добилась успеха во всех сферах жизни: она нашла интересную и высокооплачиваемую работу, удачно вышла замуж и со временем переехала с семьёй в столицу. Переезд прервал её связь с невидимым помощником, но это не сильно повлияло на её судьбу. Всё складывалось удачно и шло своим чередом.
Два года в Москве пролетели незаметно, и вот она снова здесь, у заветного дерева. Вчера вечером Александра прилетела в родной город, чтобы навестить родителей, и не могла пропустить встречу с чудом, которому была так благодарна.
***
Опавшие листья навевали грусть. Всё вокруг говорило о приближении осени. Зелёные оттенки терялись среди пёстрого одеяния засыпающих деревьев, уступая место круговороту красок. Ещё день-другой, и летний камуфляж окончательно сдастся, влившись в общую композицию и опав тускнеющим золотом, отдавая питательные вещества почве. А весной всё оживёт, наполнившись энергией выспавшейся природы.
Она обняла свою добрую белую подругу, чьи ветви упирались в небо. В её глазах пронеслись события прожитых лет:
– Как ты тут поживала без меня? Бедная моя, одинокая берёзка. Соскучилась? – ласково спросила Александра, и как всегда услышала нежный голос:
– Саша, послушай. Ты не должна ходить сегодня в лес. Смерть ждёт тебя в лесу.
– Что ты говоришь? Я уже в лесу, – задыхаясь от ужаса, крикнула девушка, отпрянув от берёзы, но дерево твердило без устали:
– Смерть ждёт тебя. Не ходи сегодня в лес… Смерть…
Александра кинулась прочь, через гущу леса, в сторону города. Рядом раздался треск, и что-то сбило её с ног. Она упала на покрывало из листьев, зарывшись руками во влажную почву.
Раздался приглушённый смех, и хриплый, дрожащий от возбуждения неприятный голос сказал:
– Попалась, муха. Я давно тебя поджидаю…
ЖАЖДА
Умирая – рождаюсь в теле другом. Не ходи под луной, не будь дураком
Голод и жажда – лишь жалкая тень настоящих мучений, которые разрывают сердце, сбивают дыхание и доводят до безумия. Сдавливающий крик, исходящий из каждого органа и каждого нерва, заполняет все существо, не позволяя вырваться наружу. Онемение пробегает от макушки до кончиков пальцев, замораживая мысли и натягивая жилы, с треском ломая кости. Но самое страшное не это, а ощущение всей полноты чувств, зная, что они не существуют, что это лишь фантомные ощущения, которые давно превратились в пепел в городском крематории. Вот он, настоящий ад.
Зуд от миллиона впивающихся в плоть насекомых не сравнится с раздирающим желанием обладать полностью, без остатка, до последнего вздоха жертвы. Поглощая ее боль, страдание, вибрации страха и ужаса, оставляя лишь вакуум, лишь бездушную оболочку, вывернутую наизнанку.
Ошметки души, наполовину рассеянные в бесконечности, лишенные остатков человеческого, уступив всему низменному и устрашающе извращенному, метались в парке, не находя успокоения. Темный дух, разорвавший последние нити, тянущиеся к идентичности, принадлежащей к образу и подобию, в бешенстве осознавал свое бессилие.
Призрачные пальцы впивались в несуществующую, но вполне реальную кожу, разрывая её, словно чулок. На обнажённой плоти тут же появлялось новое покрытие, которое снова рвалось и восстанавливалось, и так бесконечно. Но это не приносило успокоения, лишь слегка уменьшая желание.
Энергетическая сущность, чистый сгусток зла, словно безобразное пятно тени или бесформенное облако мошки, огибала деревья, пряталась в кустарниках и нападала на всех, кто проходил мимо по лесной тропинке. Люди наслаждались прогулкой, вдыхали целебный воздух и услаждались переливами природы. В очередной раз, признав своё бессилие и обезумев от гнева, существо уносилось прочь.
Никто из праздно гуляющих не подозревал о присутствии зловещего существа из загробного мира, которое билось в истерике из-за невозможности причинить вред.
При жизни это существо обладало даром продлевать агонию, высасывая жизнь, словно через тонкую соломинку, стремясь утолить свое ненасытное желание обладать.
Сейчас же оно не могло причинить вред даже ребенку, и это бесило его и лишало последних остатков разума.
***
Алексей, двадцатитрехлетний стройный юноша с горящими от любви глазами, с размаху сорвал ромашку и протянул ее Веронике:
– Тебе!
– Ну зачем ты её погубил? – с наигранным огорчением покачала головой молодая жена, её длинные роскошные волосы, завивающиеся на концах, заиграли в лучах солнца, пробившихся сквозь ветки и листву, а зелёные глаза с трогательной чувственностью прищурились.
– Извини. Я и забыл, что ты почитательница Буддизма и все букашки и таракашки под твоей защитой. Но цветок уже в моей руке, и ничего не изменить. Хочешь, похорони его с почестями.
– Да ну тебя, – она бережно взяла ромашку, отломала половину стебля и вставила её в нагрудный карман рубашки любимого.
Юноша бережно притянул к себе девушку и поцеловал в кончик носа. Она сморщила своё милое личико и стала кулаком вытирать аккуратный носик, смешно водя им из стороны в сторону. Алексею нравилось, когда она так делала, напоминая умывающегося котёнка. Он хотел повторить, но Вероника вывернулась:
– Не делай так больше. Ты же знаешь, что я это не люблю.
– А мне нравится. Ты такая забавная.
– А мне нет. Нравится – разонравится. Эгоист.
– Да, я эгоист и из своей эгоистической черты не отпущу тебя никогда. Ты моя навсегда, на век, – юноша обнял её за талию.
Облако закрыло солнце, и на лес опустилась тень. Алексей поежившись, спросил:
– А ты знаешь, что здесь орудовал кровожадный маньяк?
– Да, давно это было. Представить даже страшно, что он когда-то ходил, быть может, прямо по этой тропинке. Зачем ты напомнил? Мне страшно. Может быть, даже совершал своё кровавое преступление прямо вон там, за тем кустом.
– Хорошо, что его поймали.
– Не то слово. Может, вернемся? Что-то мне не по себе.
– Забудь. Старая история. Давно мхом поросла.
Они шли по лесной тропинке, всё дальше углубляясь от города, держась за руки и говоря обо всём и ни о чём. Они просто любили слушать друг друга, и темы разговора были не важны, важны были только переливы, интонация и чарующая мелодия слов.
Они познакомились на ВДНХа, когда она, катаясь на велосипеде, столкнулась с Алексеем, мчащимся на роликах. Они закружились в волшебном танце, пылающих сердец, и через год поженились. Уже месяц как они вместе, и страсть не утихает, а только пуще разгорается день ото дня.
Счастливая пара углубилась достаточно далеко, чтобы вероятность встречи с другими гуляющими по парку была минимальна. Алексей прижал Веронику к дереву и жадно поцеловал её в шею, как будто желая поглотить её всю, без остатка.
***
Злобный сгусток, задыхаясь от бессилия, ощущал всепоглощающий зуд, словно кислота разъедающий остатки его сознания. Он бросался на влюбленных, которые были охвачены любовью, но его бестелесная оболочка проходила сквозь них, не причиняя никакого вреда. Для них он был лишь пустым звуком, отголоском страшных событий прошлого.
Неведомая сила, наполненная могучей энергией, подхватила остатки его растерзанной сущности и начала засасывать в самое сердце торнадо, рождённого взрывом их тел, достигших апогея возбуждения. Он почувствовал тепло и умиротворение.
Вероника ощутила неприятный холодок внутри живота. Погода резко испортилась, верхушки деревьев тревожно зашелестели, и вдалеке послышался гром.
Зародилась новая жизнь, но никто не радовался этой душе…
ПИЩА
Сизый туман, клубящийся в призрачном мире, то расширяется, почти полностью окутывая здание, то сжимается до размеров футбольного мяча. Он то стелется, почти вплотную прижавшись к земле, то взмывает вверх, исследуя все уголки и закоулки в поисках пищи.
В дневные часы улов не так богат, но чем ближе ночь, тем больше источников этого сладкого и желанного лакомства, рожденного отчаянием, злобой, раздорами – всего того, что источает отрицательные флюиды.
Ближе к вечеру энергетические сущности, демоны алкогольного сизого тумана, окутывают злачные места, томятся в углах, туалетах и у барных стоек, заглядывают в окна неблагополучных районов и редко когда остаются без добычи.
Жертва открывает бутылку, а сущность наблюдает. По мере того как выпитый спирт отключает мозг, демон не скупится, подкидывая чувство значимости, радости и удовлетворения, усыпляя бдительность и побуждая опрокидывать рюмку за рюмкой. Постепенно душа засыпает, освобождая место для сущности, попадая под ее полную власть.
Выпотрошенная оболочка от всего человеческого, отравленная алкогольным дурманом, заполненная призрачным вампиром, творит бесчинства, толкаемая на безумные поступки новым хозяином, генерируя энергию нужного качества.
Получив желаемое и вволю насытившись, демон отправляется на поиски нового бездуховного тела, чтобы вытягивать жизненные силы из перепившего человека и из его родных.
Протрезвев, жертва не может вспомнить ни о чём, так как его оболочка была в рабстве у служителя тьмы. Опустошенный и разбитый, с чувством стыда, он чувствует, что жизнь проходит мимо, а частичка сизого тумана незримым маяком зависает рядом, ожидая, когда человек восстановит силы, чтобы снова подтолкнуть его ощутить себя значимым, веселым и раскованным под действием жидкого наркотика. Так он попадает в алкогольный плен. Круг замкнулся, и не каждому удается из него вырваться.
***
Он наслаждался атмосферой успешной жизни: приглушённый свет, помещения в бордово-золотистых тонах, спокойная музыка, которая словно растворяла все тревожные мысли, и милые официантки в соблазнительных юбках и белоснежных блузках, символизирующих чистоту.
Этот мужчина средних лет, обычного телосложения, с выразительными и живыми глазами, почти каждую субботу приходил в ресторан «Кедр», расположенный на окраине города в небольшом микрорайоне.
Обычно Сергей заказывал один графин водки и наслаждался им, растягивая удовольствие почти до самого закрытия. Но сегодня его охватила тоска: он чувствовал, что упустил что-то важное в жизни, что всё, чего он был достоин, прошло мимо, даже не взглянув на него – верного раба, прилежного служителя общества. Ему хотелось откровенно напиться, чтобы алкоголь вытеснил из головы этот дурман безысходности. И второй опустошённый графин сменился третьим.
Напротив Сергея за соседним столиком расположились два товарища, связанные общим делом – активные участники местной группировки рэкетиров, которые, в числе прочих, крышевали окрестных предпринимателей, включая хозяина этого заведения.
Был конец месяца, и, как это обычно бывает, «Соловей» и «Додик», собрав значительную дань с торговых точек, решили отметить успешно прожитый день, разумеется, за счёт заведения, которое было под ними.
Неожиданно Сергей почувствовал, как хмель накрывает его с головой. Он потребовал, чтобы официантка присоединилась к их компании. Он давно заметил её и в каждое своё посещение с восхищением наблюдал за её грациозной фигурой, которая ловко лавировала между столами.
Сергей решил действовать решительно:
– Присаживайся, отдохни немного, даже мои глаза устали следить за твоими «адажио» и «дегаже». Представляю, как тебе тяжело.
– Я на работе, во-первых. Во-вторых, когда это мы перешли на «ты»?
– Расслабься, подруга, – он попытался ухватить её за локоть, но она ловко увернулась.
– Я думаю, вам достаточно, и если вы будете продолжать вести себя неприлично, я попрошу охрану сопроводить вас до выхода.
– Меня, на выход? Постоянного клиента? Я как стеклышко. Я давно тебя приметил и думаю, нам следует познакомиться поближе.
«Соловей» сидел лицом к разворачивающемуся событию и наблюдал. «Додик» же сидел спиной и не видел происходящее.
Сергей перехватил взгляд «Соловья» и недовольно помотал головой, изобразив гримасу, означающую «Что хотел? Что-то попутал?»
«Додику» что-то сказал «Соловей», и тот резко встал. Развернувшись, он отставил стул в сторону и, облокотившись руками о стол, за которым сидел Сергей, процедил сквозь зубы:
– Даю тебе пять минут, чтобы я не наблюдал тебя на горизонте.
– Тебе чего, мужик? Видишь, я культурно отдыхаю после трудового дня…
Лысый верзила, с глубокими складками на лбу, прервал окончательно опьяневшего Сергея:
– Тебе чего-то не ясно? Или популярно тебе объяснить? Срыгни отсюда. Второй раз повторять не буду.
Где-то в глубине души еле мерцающий маячок подтолкнул Сергея на выход. Расплатившись, он спустился по лестнице, чудом не загремев по ступенькам, взял куртку в гардеробе и вышел на улицу.
***
Сизый туман, словно дым из потустороннего мира, окутал голову Сергея, который, еле держась на ногах, стоял на крыльце «Клеопатры» – ресторана.
В его голове роились мысли: «Какой-то недоносок будет диктовать мне условия? Это моё право. После трудовой недели каждый имеет право на отдых. Пить или не пить – это только моё решение, и никто не смеет мне указывать».
Сергей решительно вошел в ресторан и, не снимая куртку, поднялся в зал. Подойдя к бару, он хлопком прижал к стойке тысячерублёвую купюру: «Плесни пятьдесят».
Внезапно кто-то резко обнял его за плечо и потащил к выходу. Сквозь пелену тумана послышалось: «Я погляжу, ты не понятливый, братан».
Бандиты выволокли упирающегося Сергея на улицу и, методично нанося удары, стали колотить его, словно боксерскую грушу. Чувствуя обжигающую боль в почках, по которым точно бил «Додик», Сергей понял, что его покалечат.
Схватив булыжник, который вовремя подвернулся под руку, он швырнул его в витрину небольшого продовольственного магазина, спрятавшегося за кустарником сбоку от ресторана. Звон разбитого стекла заставил ретироваться громил, и Сергей, сгорбившись, роняя капли крови из разбитого лица, затерялся в близлежащих улицах.
Левый глаз заплыл, губа была разодрана в хлопья, тело плохо слушалось, а голос внутри твердил настойчиво и без устали: «Убью сук. Пристрелю как собак. Меня – трудягу в грязь втоптать. Замочу уродов…»
На автопилоте он добрался до дома, поднялся на третий этаж и, осторожно открыв дверь, чтобы никого не разбудить, прошел в зал. На верхней полке книжного стеллажа, в первом томе «Петр первый», он хранил газовый пистолет, переделанный под боевой.
Он купил его по воле случая, когда подрабатывал на старенькой «Тойоте». Однажды, разговорившись с очередным клиентом, он узнал, что тот торгует разными товарами для самообороны, естественно, не легально. Не раздумывая, он заехал в гаражи и приобрёл «Вальтер».
Зачем ему пистолет, он и сам не знал, но в минуты уединения часто его доставал и наслаждался тяжестью оружия и холодным металлом, ощущая себя сильнее и мужественнее.
Закрывая за собой дверь, он услышал голос жены: «Ну куда ты поперся? Ложись спать. Не нагулялся еще».
Сергей не слушал. Он помчался вниз по лестнице, и смертоносная сталь подбадривая ударяла по бедру в такт шагов.
***
«Додик» и «Соловей», окруженные веселыми подругами, уже собирались покинуть ресторан, как вдруг в дверях появился человек с безумным взглядом, лицо которого было распухшим и измазанным в крови.
– Ну что, суки? Не ждали? – произнес он с угрозой.
В этот момент раздался зловещий звон металла, за которым последовал выстрел, с звоном разбивший бокалы. Горячий кусок свинца, обжигая грудь «Додика», сбил его с ног. Вторая пуля застряла в паркете, когда охранник схватил нападавшего сзади.
– Всех порешу! – бился в истерике этот получеловек, брызгая окровавленной слюной и выпучив глаз. Его взгляд был устремлен в пустоту, а струйки сизого дымка, словно щупальца, тянулись к окружающим, раскручивая их на эмоции и жадно поглощая волны, порожденные отрицательными флюидами.
Призрачный вампир, которого ждал праздничный обед, завтра получит отличный источник насыщения – дочку и жену Сергея. А сегодня был замечательный ужин, и ради этого стоило жить.
КОМА ИЛИ ДЕЖАВЮ С… КА.
«Кажется, это тот самый дом», – подумал Игорь, останавливаясь возле самого большого и красивого коттеджа в посёлке. «Точно, Лесная 29, мы прибыли».
Зелёный забор впечатлял своими размерами, а массивная дверь и звуки шансона, доносившиеся из-за неё, внушали беспокойство. Перед поездкой Игорю пришлось возвращаться за правами, которые он забыл в куртке, и, к тому же, он не посмотрел в зеркало. Теперь его чувство, что всё это не закончится хорошо, усилилось в разы. Он взялся за кольцо, торчащее из ноздрей медного льва, украшавшего дверь, и постучал.
В тишине только где-то лаял пёс, да слышалась трескотня дятла. Новиков продолжал петь шансонетку, разрывая динамики. Игорь прислушался и постучал ещё раз, громче и настойчивее. Дверь загромыхала, открываясь, и на Игоря уставились глаза, затуманенные алкоголем и дымом марихуаны.
– Где девочки? – спросил Вадим Кирсанов, известный как «Жила».
– Я должен быть уверен, что с ними ничего не случится. Если всё будет в порядке, то и девочки будут здесь, – ответил Игорь, заглядывая через плечо и отмечая про себя: «Не меньше дюжины прилично выпивших братков, веселье в самом разгаре».
Игорь сразу понял, что это местная группировка, и было бы большой ошибкой приводить сюда трёх своих подопечных.
– Не понял… Ты что, быкуешь? В трубу, что сказал? Девочки нужны… Привёз или тебя накернить? – спросил Вадим.
– Вас слишком много. Я поговорю с ними, и если они согласятся, то привезу.
– Поговоришь? Согласятся? Ты что, меня за лоха держишь? Короче, с тобой базар окончен. С кем работаешь, лошак? – снова спросил Вадим.
– С Аликом, – ответил Игорь.
– Кто это? Алик… Погоняло?
Игорь знал, что Алика мало кто знает, так как он недавно ушёл из-под Керзы и стал самостоятельным. Поэтому он решил сослаться на более известного авторитета, что стало роковой ошибкой.
– Он раньше с Керзой работал, – произнёс Игорь.
– Керза, говоришь? Короче, полчаса… Алика на стрелку или баб… Керза – сутенёр… Смешно… – сказал Вадим.
Отборный мат с угрозами проводил Игоря до машины.
***
Захлопнув калитку, Жила, громко ругаясь, направился к дому. На вопрос друзей о том, где девочки, он лишь отмахнулся и продолжил свою тираду. В комнате его встретила приятная прохлада, и мысли немного прояснились. Взяв телефон, он набрал номер. Несколько гудков, и…
– Да.
– Здорово, Керза.
– Жила?
– Когда ты стал сутенером?
– Ты шутишь?
– Мы с братвой заказали девочек. Приезжал какой-то тип, на тебя ссылался. Забил стрелку, жду на разговор. Это твои? Или в уши ссали?
– Мочи падл. Имя бросили. Я, сутенер? Я бы сам подтянулся, да малого не с кем оставить.
– Понял. Ответят. Давай, брат.
Короткие гудки дали понять, что разговор окончен. Жила был высоким, жилистым, с вытянутым лицом. Его глаза с опущенными внешними уголками, свернутый нос и губы, выражающие презрение, выдавали в нем человека жестокого и не терпящего возражений.
Все в нем говорило о том, что если привезут девочек, то они отработают по полной, и нет гарантии, что для них всё закончится благополучно. А если будет стрелка, то прольётся кровь. В любом случае, братва оторвется, а значит – вечер удался.
***
Алик, невысокий крепыш, нахмурив лоб, внимательно рассматривал шляпку гвоздя в плинтусе, прерывая рассказ Игоря глухим прокуренным голосом:
– Поехали.
Не было смысла гнать две машины. Новенькая вишневая «Лада-99» Алика с резвостью рванула с места и быстро доставила их на стрелку. Калитка была не заперта. Подойдя к огромному столу, за которым сидела изрядно подвыпившая компания, Алик спросил Игоря:
– Кто из них?
– Вот этот, – кивнул головой Игорь в сторону недавнего собеседника.
Затуманенные глаза впились в Игоря:
– Ты что, псина, тут? Пшел на, удавлю ссс…
– Иди в машину, – сказал Алик.
Игорь вопросительно посмотрел на него и подчинился. Усевшись на переднем пассажирском сиденье, он напряженно всматривался в забор, словно пытаясь понять, что там происходит. Время тянулось как мед с ложки.
В голове крутились мысли: «И зачем я с этим связался? Сутенер… звучит не очень. Да и какой я сутенер? Просто Светка, моя одноклассница, с двумя своими подружками организовали бизнес. О, Светка – мечта моих школьных грез, как я мог ей отказать? Да… убеждать она умеет: мол… „ты же бизнесмен и у тебя есть крыша, помоги нам. Нам защита нужна, знаешь сколько уродов? Вчера… еле ноги унесла. Если не ты, то кто нам поможет? Ты всегда относился ко мне не как другие…“ Как я мог устоять?»
***
Калитка с треском ударилась о забор, и несколько разгорячённых мужчин, словно ураган, набросились на машину. В стекла полетели кирпичи, осыпая их ржавой крошкой. Лобовое стекло покрылось трещинами, но выдержало, а вот боковое разлетелось на мелкие осколки, которые дождем осыпали Игоря. Он закрыл лицо руками, но несколько из них всё же попали в цель. Один из мужчин схватил его за ворот рубашки и попытался вытащить из машины через разбитое окно.
Животный страх охватил окровавленного подростка. Он толкнул дверь и выскочил из машины. То, что компания была в состоянии алкогольного опьянения, спасло его. Игорь резко рванулся в глубину поселка, перепрыгнул через невысокий забор соседнего дома, пробежал по грядкам, снова перепрыгнул через забор, пересек небольшую лесополосу, ещё несколько раз маневрировал между домами и наконец достиг спасительной трассы.
Перебежав на другую сторону, он спрятался в кустарнике за канавой, ожидая погони. Ему пришлось выждать около получаса на случай, если его будут искать на машинах. Поняв, что его никто не преследует, Игорь вылез из укрытия в надежде поймать машину до города.
***
Алик очнулся. Он лежал на бетонном полу в подвале, и его тело онемело. Попытка подняться не увенчалась успехом – воздух, словно тяжелый песок, придавил его к холодной поверхности. Из полумрака донеслось:
– Попал ты в передрягу, бежать тебе надо.
– Кто здесь? – слова застряли в горле, и через губы вырвался лишь хрип. Удивительно, но собеседник понял, о чем его спросили.
– Алексей… Я здесь уже давно. Мне бежать ни как, ноги перебиты. А ты должен, сообщишь, и меня вытащат.
Алик простонал, собрал волю в кулак и поднялся. Кровь залила правый глаз и засохла, а левый не открывался, зажатый в тисках опухших век. Он попытался очистить глаз от коричневой корки пальцами и ногтями и огляделся.
– Ты где? – прошипел Алик, и его хрип опять был понят.
– Посмотри правее и ниже.
В углу подвала, в самом темном углу, вырисовывался еле заметный силуэт.
– Они у меня кровью умоются… – проскрипел Алик сквозь порванные губы.
– Когда выберешься, про меня не забудь.
«Точило во дворе, – подумал Алик. – Ключи у меня, значит, она там. Главное до нее добраться».
Алик посмотрел на разбитую машину с проткнутыми шинами, освещенную тусклым фонарем при входе. Как он выбрался из подвала, осталось в тумане. Да и чему тут удивляться – голова словно смесь костей, мяса и крови, все в тумане. Вариант с машиной отпал.
В двух километрах находилась трасса, а там и до города рукой подать… Опять провал в сознании.
Трасса заиграла огнями проезжающих машин. Он вышел на дорогу, и фары ослепили его…
Миг – и он дома. Как ехали, кто подвозил, все стерлось из памяти. «Завтра, суки кровью умоются – вертелось заезженной пластинкой».
***
Алик очнулся на бетонном полу в подвале. Из полумрака донесся голос:
– Ты попал в беду, тебе нужно бежать.
– Кто здесь? – спросил он.
– Алексей… Я здесь уже давно, – ответила душа бизнесмена, убитого год назад в этом подвале. Алексей даже не подозревал о своей смерти, а его тело покоилось на дне очистных сооружений. – Мне бежать не под силу, ноги перебиты, но ты должен, а там сообщишь, и меня вытащат…
«Точило во дворе…» – подумал Алик, и его астральная оболочка перенеслась к машине.
Внезапно его охватило странное чувство, будто всё это повторяется уже в сотый раз, как день сурка. Он отмахнулся от него:
– Дежавю, чёрт возьми…
А затем… трасса… дом… и снова:
– Подвал… машина… И так по кругу…
И когда он вернётся в своё тело, даже врачам неизвестно…
Кома, будь она неладна…
ГРАНЬ
Вступление
Привет. Ну что тут у нас? – спросил Евгений у продавца, когда пришел в конце рабочего дня на торговую точку.
Привет. Сегодня клиенты сумасшедшие. Голова кругом. Два возврата, никогда такого не было. А один даже пригрозил в суд подать, – затараторила Катя, вытаскивая из-под стола книгу учета.
– Помнишь того полковника в отставке? Он невысокий, седой старик. Мы ремонтировали его хлебопечку на прошлой неделе.
– Конечно, я помню. В чём проблема?
– Она снова сломалась. Он требует либо замены на новую, либо возврата денег. Угрожал судом. Я сказала, что не могу решить этот вопрос без тебя.
– Это правильно. В их деревне, ты знаешь, какие скачки напряжения? Недавно установили новый трансформатор. Два раза за неделю техника не ломается просто так. Пусть подаёт в суд, мне всё равно.
– Тут ещё кое-что. Приходили какие-то бандиты, спрашивали, когда ты будешь.
– Что за бандюки? – насторожился Женя, и в его голосе прозвучало волнение.
– Я их первый раз вижу. Я сказала, что ты всегда приходишь к закрытию. А что, проблемы?
– Да нет, всё нормально. Спасибо, Катя. Я сейчас…
Евгений вышел на улицу, огляделся и позвонил Александру.
– «Алекс»?
– Да.
– Подъезжай срочно. Утром кое-что случилось, и, думаю, сейчас будут разборки.
Гудки на другом конце линии дали понять, что «Алекс» всё понял и подъедет с минуты на минуту. Евгений вздохнул и купил банку джина с тоником для храбрости.
Началось все с обычной парикмахерской утром:
1. Утро перед громом
Утро было чудесным, и начало августа пробудило в Евгении нотку ностальгии по ушедшему лету. Июль, проведенный на потрясающих пляжах Анталии, позволил ему забыть о проблемах, связанных с предпринимательством. Теперь же, вернувшись к рутине бесконечной гонки за прибылью, он чувствовал себя не в своей тарелке.
Его торговая точка бытовой техники, расположенная на окраине Красноярска, требовала внимания, а восстановление работоспособности после отпуска было похоже на вход в холодную воду, только в несколько раз более длительное.
– Пора бы уже к цирюльнику, – произнес Евгений вслух, убирая челку с глаз и приглаживая шелковистые волосы, спадающие на плечи. У него была странная привычка разговаривать сам с собой, глядя в зеркало, и это не смущало его даже в присутствии посторонних.
– Неплохую цепь я купил. Цены в Турции довольно доступные, а плетенка смотрится просто отлично на темной коже. Интересно, сколько загар продержится? Говорят, южный загар любит солнце, а без него исчезает, как первый снег поутру. Посмотрим…
Евгений давно мечтал о массивной цепочке, которая была символом достатка в девяностые годы. Экономя каждый цент в Анталии, он сумел накопить необходимую сумму перед возвращением на родину, и долгожданная ценность наконец-то оказалась на его плечах, даря ощущение полного удовлетворения от жизни.
***
Евгений припарковал машину у парикмахерской с красивым названием «Эстет», которая находилась в двух кварталах от его дома. Рядом с парикмахерской был магазин сантехники, и он решил совместить приятное с полезным: подстричься и купить смеситель для ванной. Поэтому сегодня он решил пропустить свой обычный салон возле дома.
Смеситель чешского производства занял своё место на заднем сиденье, а Евгений уверенно вошёл в парикмахерскую. В это время посетителей не было, и его сразу же встретила милая блондинка, которая с улыбкой пригласила его в кресло. Она поправила фартук и нежным голосом спросила:
– Ровняем? Или вам хочется что-то покороче?
– Ровняем, – улыбнулся Евгений. – Я так долго их отращивал.
– Хорошо. Было бы жалко расставаться с такими роскошными волосами, – произнесла мастер, беря расчёску и ножницы.
– Ну, вы скажете!
– Нет, действительно. У вас очень хороший волос: мягкий, податливый, ещё и вьётся. Мечта. А где вы так загорели? Шикарный загар, бронзовый, видно, что где-то не у нас.
– Это точно, у нас так не загоришь. Позавчера прилетел из Анталии.
– Из Анталии? Здорово! Я слышала, что русских там ещё мало, и сервис… на уровне.
– Да не, в этом году туда повально поехали со всех концов России. В прошлом году мало кто ездил, а сейчас не продохнуть.
– И как там?
Блондинка работала не спеша, тщательно и нежно обрабатывая каждую прядь. Она задавала вопросы, и казалось, что её интересу к приключениям клиента нет конца. Евгений искренне проникся к мастеру и рассказывал обо всём, не только о Турции, чувствуя себя незаурядной и интересной личностью.
На его причёску ушло в несколько раз больше времени, чем обычно, и Евгений отметил старание парикмахера и внимание к своей персоне хорошими чаевыми.
Сев в машину, Евгений почувствовал усталость.
«Она с волосами всю энергию с меня срезала, что ли? – подумал он. – Навампирилась вдоволь, а я открылся как простофиля. Точно. Усыпила внимание и высосала все соки. Придётся домой ехать. Вздремну немного, восстановлю силы, обед завтрака мудренее.
А вообще-то, приятная девчонка, располагает к себе. Для такой и несколько галлонов топлива не жалко, пусть пользуется. Так, немножко, частичку южного солнца, что я привез с юга в нагрузку к чаевым, с меня не убудет».
Кровать буквально поглотила Евгения, как только он коснулся её поверхности.
Открыв глаза, он подумал, что прошло несколько минут, но часы сообщили, что проспал он не менее трёх часов.
– Ни чего себе меня рубануло, – поправляя причёску перед зеркалом, проговорил Евгений, и тут заметил, что цепочка, о которой он так долго мечтал, исчезла.
– О. А куда это ты моя дорогая ушла от меня? Наверное, слетела, когда я спал. Метаморфозы жизни, замочек хрен расстегнешь, когда нужно – тугой собака, а тут сам. Чудеса! Прямо как женщина, не уломаешь, когда гормоны требуют, а не нужно тебе, так вот она вся перед тобой.
Осмотрев постель поверхностно, он перешёл к более тщательному поиску. Результат был нулевой. Одеяло, простыня и наволочка, попеременно ощупанные и протрясенные, отправлялись в угол комнаты, всё тщетно. Матрац стоял у стены, когда скелет кровати мотался из стороны в сторону. Мозг взрывался, когда он проворачивал все варианты исчезновения цепочки.
– Думай, думай голова. Куда она могла запропаститься? Да нет, не может быть…. Так. Начнём всё сначала. Утром я встал, цепочка была на месте, я её не снимал – это точно…. Что за бред. Зачем бы я её снимал? А если бы снял, то точно, не забыл бы. Значит, в парикмахерской она была на шее, а вот когда я вышел подстриженный…. Была ли она на месте? Интересный вопрос. Не могла же она снять. Совсем надо быть отмороженной так палиться, семь пядей во лбу не нужно, чтоб знать: просто так, это с рук не сойдёт. Поеду разбираться, ничего не поделаешь, может не так всё страшно и окажется, что цепь слетела во время стрижки. Зайду такой, а она: «я волновалась, что не дай бог подумаете обо мне плохо. Вот, держите, в полотенце была».
– Даже если она и сама сняла, скорее всего, сделает вид, что случилось именно так. Зачем ей лишние проблемы. В любом случаи, шея моя пустовать не будет.
– Вы что-то ещё хотели? – как ни в чём не бывало, спросила блондинка.
– Да нет. Прошу прощения заранее… Я не терял здесь золотую цепочку? Может быть, она вместе с накидкой с шеи снялась? – как можно мягче спросил Евгений.
– Что? Простите?
– Когда я стригся, у меня на шее была цепочка. Когда я вернулся домой, её уже не было.
– Ииии?
– Я думаю, что она должна быть здесь.
– Вы думаете, что ваша цепочка осталась здесь?
– Я уверен! Замочек у неё добротный, и просто так слететь она не могла, – уже тверже произнёс Евгений.
– Вы на что-то намекаете? Когда у нас забывают вещи, мы всегда возвращаем их хозяевам. Нам чужое не нужно. Нет, я вашей цепочки не видела. И что-то долго вы ехали. Вспомните, где были всё это время, там и ищите.
– В том-то и дело, что я нигде не был. От вас сразу домой поехал, вздремнул и только потом заметил.
– Вот дома и ищите.
– Давайте так. Я вам заплачу половину стоимости цепочки, а вы её мне вернёте, и забудем об этом как страшный сон.
– Вы что, в самом деле… Не понимаете, что нет у меня этой цепочки. Да и как я смогла бы её снять? Вы же не бесчувственный, сразу бы заметили.
– Да очень просто. Накидку подпихнула между цепочкой и шеей, а потом дело техники. Замочек как… долго не поддавался? Теперь всё ясно как белый день, почему вы столько возились со мной. Вместе с волосами и её подстригли. И много клиентов осталось без золота? У вас тут это, на поток поставлено?
– Вы совсем уже, – наигранная растерянность слетела с блондинки, и в глазах появилось презрение. Она протянула накидку. – Ну, давай покажи, как можно снять что-либо незаметно с шеи. Держи! Попробуй сам и поймёшь, что это невозможно.
По своей наивности Евгений набросил накидку на шею девушки и стал просовывать его под ожерелье, венчающее длинную шею.
– На помощь! – закричала она срывающимся голосом. – С меня золото снимают!
В зал вбежали две женщины из соседнего зала и набросились на Евгения, крича, что вызовут милицию и чтобы он убирался, пока ноги целы. Ничего не оставалось, как ретироваться. А блондинка процедила сквозь зубы:
– Ты знаешь, кто мой муж? Ну, теперь ты попал. Лох.
Так с утра он лишился долгожданной покупки и приобрел проблемы, так себе обмен скажу я вам.
2, Вор звучит гордо
– «Алекс», привет! Ты как пуля, не успел я тебе позвонить, а ты уже тут, – произнес Евгений, открывая банку джина с тоником.
– Рядом ехал. Так что за кипишь? – спросил Александр. Он не любил много говорить и всегда выдавал предложения с усилием и угрюмостью. Его лоб, не по возрасту изрезанный глубокими морщинами, пришел в движение, и он, покосившись на банку, скорее сделал заключение, чем задал вопрос: – Очко играет?
Евгений поежился. Александр, как всегда, был проницателен и попал в точку. Его слегка потряхивало от предстоящих разборок. Пощупав газовый пистолет в кармане ветровки, переделанный под боевой, и прикончив алкоголь, он немного успокоился.
– Ситуация хреновая…, – начал Евгений и подробно рассказал о приключении, произошедшем утром. Александр пожал плечами:
– Подождем. Если цепь вернут, половину стоимости с тебя. Сам цену назвал.
– Не вопрос. Перекурим?
Александр, известный в определенных кругах как «Алекс», с самого начала открытия магазина оказывал ему поддержку, и за эти годы их сотрудничество переросло в дружбу. У Евгения был талант попадать в различные истории, и «Алексу» часто приходилось выруливать из щекотливых ситуаций. Не успел он докурить сигарету, как подъехали две иномарки, из которых вышли пять крепких парней. Уверенным шагом, с деловым видом они прошли мимо и зашли в магазин.
– Это, скорее всего, они, – произнес Евгений и, смяв сигарету, щелчком отправил ее в урну.
Александр затушил бычок о кирпичную стену, посмотрел из-под лобья на дверь и, когда Евгений зашел внутрь, последовал за ним.
***
Встреча произошла у витрины. Испуганная Катерина, блуждая глазами по залу, искала Евгения. Когда их взгляды встретились, она произнесла:
– Женя! Тебя тут спрашивают.
От толпы, окружившей прилавок, отделился невысокий качок в спортивном костюме, оценивающе посмотрел на Евгения и, мотнув головой в сторону выхода, прохрипел:
– Потолкуем?
– Так это ты снял с моей жены золото? – спросил качок, когда они с Евгением отошли за угол кирпичной стены, оставив своих товарищей у входа.
Евгений сразу оценил ситуацию: «Переминается с ноги на ногу, потирает левую руку, кулак правой. Костяшки в мозолях, скорее всего, боксер, – подумал он. – Сейчас начнет задавать вопросы, а когда решит, что я сломался, нанесет удар. После этого, как обычно бывает, жертвы обычно сдуваются, готовые отдать все, что имеют. Но тут он ошибается, я тоже тертый. Надо быть начеку и не пропустить удар. Хотя не факт, что будет именно так. Посмотрим».
– Снимал? Ты о чём? Я думаю, она рассказала тебе, как всё было.
– Так вот, слушай, сучара. Компенсация с тебя небольшая, и мы расходимся.
– Цепочку верните.
– Ты не понял, я погляжу?
– Да это она подрезала цепь, к гадалке не ходи, и ты это знаешь.
– Ты как мою жену назвал? Воровкой? – растягивал слова крепыш, сморщив лицо. Затем незаметно перенес вес тела на правую ногу.
Евгений заметил маневр и приготовился отразить атаку. Увлечения восточными единоборствами придавали ему уверенность, но боксер – это серьезно.
– А Вор… оскорбление? – парировал Евгений. – Или «Вор» звучит гордо?
Удар был резкий и сильный, чувствовалась, его отрабатывали не одну тренировку, и Евгений не успел среагировать. Щека моментально распухла, закрывая левый глаз. В голове потемнело, и он потерял контроль.
Крепыш не ожидал ответных действий, и когда на него посыпался град ударов, ушел в глухую защиту. Евгений колотил его как сумасшедший, выкрикивая оскорбления, называя его козлом, уродом и другими зычными прозвищами, пока его не оттащили.
«Алекс» с укоризной посмотрел на Евгения.
– Он первый меня ударил. Сука, – задыхался от злости Евгений, прикрывая ладонью глаз.
– Ты кого козлом назвал, – сказал лысый, один из товарищей боксера, решительно ринувшись на Евгения. «Алекс» остановил его, упершись рукой в плечо.
– И не только козлом, – ринулся навстречу Евгений, но тоже был остановлен «Алексом».
– Женя. Остынь.
Александр начал разговор:
– Некрасиво получается. Цепь подрезали. Ещё и бабло решили срубить. Вам кинута предьява, если есть чем крыть, аргументируйте. Кулаки это зря. Верните вещь, и разойдемся.
– Мы тебя «Алекс» уважаем, – начал Крепыш, совсем не пострадавший от ударов, кивнул на Евгения и продолжил. – Но ты сам слышал. За козла нужно ответить.
– И отвечу, – вскипел Евгений, охваченный новой волной ярости. – Цепь пусть гонит, и продолжим – один на один!
– Ты на кого пасть раззявил, хотел встрять лысый, но осекся под тяжелым взглядом «Алекса».
– Ну что ж, тогда на пустырь, там и поговорим, – ответил на вызов крепыш.
Александр посмотрел на Евгения. Евгений ощупал холодный металл в кармане и кивнул головой.
– Поехали, – согласился «Алекс».
3. Правильный пацан
В машине по дороге на пустырь глаз Евгения заплыл и не открывался. Слабые градусы уже выветрились, и включился инстинкт самосохранения. Драться совершенно не хотелось, но опозориться и дать задний ход было бы огромной ошибкой.
«Пристрелить собаку, – носились в голове отчаянные мысли. – В пузо, пару грамм, и будь что будет. Серьезной силы за ними нет точно, иначе „Алекс“ предупредил бы. Не рэкетиры – к гадалке не ходить. Скорее всего, спортсмены, скучковались и пытаются мутить свое, типа разводить лохов при помощи жен… Тупо буду мочить падл, пущу в дело волыну, а там как прописано. С одним глазом не боец, один удар – и нокаут, остается только валить. Правда, подставлю „Алекса“, но… но делать нечего»
– Поломать не дам, – сказал всю дорогу молчавший Александр, когда они выходили из машины на выжженное поле. – Это Гасан, спортсмен, вес не большой, авторитет еще не заработал.
Евгений поежился и нащупал предохранитель на пистолете.
«Сказать про волыну или нет? – засомневался Евгений. – Наверное, лучше, чтобы „Алекс“ был в курсе. Хотя, постой… Заставит оставить её в машине. Как пить дать, заставит, а без неё – самоубийство. Лучше уж я, чем меня»
Когда вся ватага высыпала из машин на пустырь, Гасан, наклонив голову и широко расставив ноги, предложил Евгению отойти и поговорить. Не дожидаясь ответа, он отвернулся и, шаркая, смотря под ноги, пошел в сторону остатков ЛиАЗа, который после своей официальной смерти стал памятником Российской промышленности.
Евгений решительно, стараясь скрыть волнение, пошел следом. Остановившись у скелета автобуса, Гасан закурил и оценивающе уставился на заплывший глаз Евгения.
– Ну? – прервал паузу Евгений, держа дистанцию в недосягаемости удара.
Гасан не докурил сигарету и, не затушив, отправил её внутрь кузова.
– Табак – зараза, – начал он и продолжил, сделав шаг навстречу, – Так, как порешаем? Двадцать штук с тебя и расходимся?
– Было, похоже, что я сачканул? – отступив на шаг, вспылил Евгений и нащупал пистолет в кармане, готовый в любую минуту пустить его в дело.
– Биться хочешь? Да я порву тебя. Будут цветы на это место приносить. Вон и памятник, дымит, – указал крепыш на кузов, из дыры-окна которого цедился смог от не потухшего окурка.
Евгений оскалился, зажал рукоять в кармане, и перед глазами вспыхнула картина: он выхватывает пистолет, снимает предохранитель, взводит и вышибает мозги этому кретину. Брызги крови украсили безжизненную поверхность металла. Гасан рухнул, ударившись затылком о ступеньку автобуса.
Наваждение ушло, и Евгений услышал, пробивающиеся через гул в голове, голос.
– Я вижу, ты правильный пацан.
Евгений насторожился, а Газан продолжил:
– Ресторан «Орхидея» знаешь?
– Допустим.
– Я там, каждый вечер. Приходи, потолкуем по жизни, в непринужденной обстановке.
– Зачем?
– Правильно повел себя. Такие пацаны по пальцам. Может, найдем общие интересы, – сказал дружеским тоном Гасан, а сам качнулся.
Лицо его побелело, и он, облокотившись рукой о ржавую поверхность, было видно, что ему плохо.
«Не, ребята, – подумал Евгений. – Мне с вами не по пути. Подставите в легкую, к гадалке не ходить», а сам сказал:
– Цепь верни.
– Забудь, – с трудом сказал «Гасан» и сел на то, что осталось от ступеньки пассажирской двери.
***
Евгений свыкся с мыслью о потере цепочки, рассматривая случившееся как полезный урок. Иногда знание – это то, что помогает избежать более серьезных проблем в будущем.
«Жил же я раньше без цепочки, проживу и сейчас», – говорил он себе, намазывая синяк под глазом бодягой. «Есть еще шанс, пусть и небольшой, что Алекс сможет довести дело до конца. А мне нужно отдохнуть, голова болит, и тошнит – возможно, это последствия небольшого сотрясения. Да и куда я с такой шишкой пойду? Пусть хотя бы опухоль спадет. Где мой аспиринчик? Сейчас разведу».
Таблетка зашипела в стакане воды, а телефон, который был включен на беззвучный режим, завибрировал, оповещая о входящем звонке.
«О, Алекс звонит», – сказал Евгений своему отражению и нажал на кнопку:
– Привет, Саша.
– Думаю, цепь ушла. Они в отказнике.
– Да ладно, не до нее сейчас. Нужно прийти в себя, а потом заработаю на новую.
– Гасан в больнице. Похоже, ты пару раз ударил его по голове.
– Вряд ли. Его защиту я не пробил, он ушел глухо. А что с ним?
– Сказали, геморройный инсульт.
– Какой, какой? – рассмеялся Евгений. – Геморройный? Анальное кровоизлияние в мозг?
– Я доктор тебе? Так сказали.
– Наверное, геморрагический инсульт.
– Похрен какой. На половину овощ. Если это твоя вина, жди продолжения.
4. Тень
– Что, продолжения хотят? – Евгений с раздражением бросил телефон на кресло. – Этого человека парализовало, и это справедливо. Карма неотвратима, как и все в этом мире. Но какое отношение ко всему этому имею я? Любой врач подтвердит мои слова.
Евгений был в гневе, и его давление поднялось, в голове потемнело. Пульсация в висках заставила его присесть на диван. Он хотел прилечь и посмотреть комедию по видеомагнитофону, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Но, взглянув в зеркало, он вскрикнул. На него смотрела сама преисподняя, и в её ухмылке сквозило ехидство.
– Нет, это неправда, у меня галлюцинации. Наверное, хорошо встряхнули голову, – сказал себе Евгений, всматриваясь в отражение. Он не верил в мистику и был уверен, что это лишь плод его воображения, но холодные волны пробежали по его спине, и его охватил озноб. Он видел то себя, то чудовище, которое словно выплывало изнутри.
– Хорошо тебе голову встряхнули, – эхом отозвался скрипучий голос.
Опершись руками о края зеркала, Евгений заглянул себе в глаза. Изображение, словно нарушая законы физики, отдалось и стояло посреди комнаты, меняя очертания, пульсируя и превращаясь то в него, то в существо, больше напоминающее полусгнивший труп. Евгений не мог оторвать взгляд. Все чувства притупились, включая страх.
– Что за чертовщина? – воскликнул он.
– Черт? – проскрипело видение и продолжило. – Неужели ты не помнишь?
– Что я должен помнить? – недоумевал Евгений. – Да, я помню. Ты приходил ко мне во снах, когда я был маленьким…
– Приходил? Ты думаешь, я приходил? Я – это ты. Неужели ты не догадывался, что внутри тебя скрывается другой, настоящий ты?
– Настоящий? Я и есть настоящий, и всегда им был, а ты всего лишь сон из детства, да и сейчас, скорее всего, лишь сон.
– Как ты мог не знать? Помнишь ту старуху снизу, которую затопили? Что ты ей пожелал в сердцах, когда она подала в суд? И как она скоропостижно скончалась?
– И что с того? Это ничего не значит. Ей сто лет в обед. Иногда люди умирают.
– А мужик, который разбился после конфликта на стоянке? Что ты ему пожелал?
– Бред. Мало ли кто чего желает. Мир бы вымер.
– Мало ли кто… Но не все желания имеют силу. Помнишь, как салага в караулке перестрелял дембелей? Что ты искренне желал дембелям? А Васек из старшего класса, который гнобил тебя? А Наташкин ухажер, где он? Столько совпадений…
– Я не убийца, и твои слова пустые.
– Думаешь? А Гасан…
Тьма сгустилась, и Евгений очнулся на диване, весь в поту. Его морозило, и на лбу выступили капельки пота.
«Надо же, какая дрянь приснилась, – подумал он. – Температура никак не проходит, нужно поискать в аптечке. Должен быть колдрекс».
Отыскав в шкафу спасительный порошок, он зашаркал на кухню, чтобы включить чайник. Проходя мимо зеркала, внимательно осмотрел себя.
– Все норм. Иди чайник кипяти, – сказал он себе. – Ну и рожа у тебя, одноглазый Джо. Надо же такому присниться.
Телефон завибрировал, и ему пришлось прервать свои размышления.
– Кого там с утра… Да, Катя привет. Что ты говоришь? Дед с хлебопечкой приходил? Да достал этот дед. Пошли куда подальше старого хрыча. Чтоб он сдох, придурок, – вспылил Евгений и прервал звонок.
P.S.
Вечером Катя перезвонила Евгению, чтобы отчитаться о выручке, и рассказала, что дедушка упал на выходе из магазина. Приезжала скорая, и его увезли. Жив он или нет, она не знает.
ПОЛЕТАЕМ?
– Малыш, я скоро вернусь.
Ирина посмотрела на сына, и её взгляд словно говорил: «Не балуйся, не переживай и прости, что оставляю тебя одного, но это ненадолго, я быстро вернусь».
Савелий ответил ей не менее выразительным взглядом карих глаз, нахмурив брови:
– Не до тебя, делай что хочешь, видишь, у меня тут важное строительство, – и одобрительно почмокал пустышкой.
Большой мягкий кубик с рисунками животных на гранях опустился на другой кубик, и Савелий довольно хрюкнул, любуясь своим творением.
Ирина схватила смартфон, улыбнулась Савелию, который уже погрузился в игру, и поспешила на кухню, где захлебывался свисток переполненного чайника.
Щелчок – огонь фыркнул и погас, чайник плавно перешёл с высоких нот на низкие и затих.
***
Молодая мама, облокотившись на столешницу, достала смартфон. Приложение WhatsApp оповестило о нескольких сообщениях.
«Сначала отвечу Ленче, она моя лучшая подруга, а остальные подождут», – подумала она. – «Савелий увлечён и пока ведёт себя тихо. Вот и хорошо, пусть привыкает к самостоятельности. Редко выпадает такой шанс, чтобы он не требовал внимания. А если спит, то дел по дому невпроворот: приготовить, постирать… Да и не робот же я, в самом деле…»
Смартфон мигнул и излил на Ирину накопившиеся проблемы подруги, которые заняли почти двадцать с хвостиком строк.
– Эх, Ленча, Ленча, подруга ты моя горемычная! Давно бы бросила этого слюнтяя. Вот что с тобой делать? Любовь, одним словом. Любовь – это не что-то там… – Изящные пальцы, давно позабывшие о маникюре, быстро застучали по сенсорному экрану.
Ирина была первой, кто родил ребёнка, и поэтому считала себя умудрённой жизненным опытом. Её советы были на вес золота. Кто, если не она, будет направлять подруг по верному пути, особенно Ленку, безбашенную милую девочку, наивную, с широко открытыми глазами, не понимающую элементарных вещей.
Строчка за строчкой бежали по экрану, неся спасительной информации.
Минуты, словно секунды, бежали друг за другом.
***
Конец августа выдался невероятно жарким, и створка окна была приоткрыта. Савелий, закончив строительство, потянулся и зевнул так широко, что пустышка выпала изо рта. Он огляделся, ища маму, и уже собирался позвать её, как его внимание привлекло окно. За окном парил в воздухе смешной человечек, который махал руками, стараясь привлечь внимание малыша.
Савелий посмотрел в дверной проём, ведущий через прихожую на кухню, указал на человечка и пролепетал:
– Дядя.
Мама не появилась, поэтому он, весело угукая, подтолкнул табуретку к окну и забрался на неё.
В меру упитанный человечек, выписывая пируэты в воздухе и показывая разные фигуры, старался развеселить малыша, задорно восклицая:
– Эй, малыш! Давай полетаем! Вылезай скорее и ко мне на спину! Ух, прокачу! Я тот самый Карлсон, который живёт на крыше. Великие приключения ждут! Ты готов к ним? Я знаю, что готов, клянусь своим моторчиком…
А в это время в доме напротив:
***
– Наташа,
Наташа! Скорее сюда! – в панике закричал Сергей, увидев ребёнка, который стоял на
подоконнике шестого этажа соседнего дома. – Посмотри, что он творит! Как он ещё не
упал?
– Какой кошмар! – воскликнула подбежавшая жена Сергея. – Где же его мать? Где
мать? Ой, что он вытворяет!
– Звони скорее спасателям! Ой, блин, совсем не держится, смотри… Ё моё. Ну, звони уже, что ты там возишься!
– Да звоню, звоню!
– Как он держится? Смотри, смотри, он ещё и наклоняется. Где же родители? Стоит как ни в чём не бывало. Ну, что там? Что же такое творится в этом городе? Уже три ребёнка разбилось, и всё за неделю…
– Едут уже. Сказали, скоро будут. Не дай бог четвертому, не дай бог. Хоть бы успели. Хоть бы успели. Я не могу это видеть. Ужас, какой. Я бы этих родителей…
– Может, крикнуть?
– Далеко, не услышит. Да и напугать можешь. Не дай бог сорвется. Я побежала. Примерно понимаю, где эта квартира, – бросила на ходу Наташа и выскочила в коридор.
Сергей стал снимать на телефон балансирующего малыша на подоконнике.
***
У Ирины сердце замерло, когда она вошла в зал и увидела за окном Савелия.
– Малыш, – прошептала она, стараясь говорить как можно спокойнее, чтобы не напугать сына. – Иди ко мне. Посмотри, что есть для тебя у мамы.
– Дядя, – произнес Савелий, услышав маму, и указал пальцем в пустоту.
– Иди ко мне, мой хороший, осторожно, осторожно. Иди ко мне. Мама что-то тебе покажет. Иди, малыш, иди ко мне на ручки.
Савелий шагнул внутрь комнаты, и Ира крепко обняла его.
Он посмотрел на Карсона и, указав на него, произнес:
– Мама, мгака, дядя, мгака.
Молодая мама, проклиная в душе Лену, посмотрела туда, куда указывал сын, и увидела мужчину в доме напротив.
– Дядя, дядя, сынок. Ух уж этот дядя.
В дверь громко постучали, и Ирина вздрогнула от неожиданности. Нервы были на пределе, и казалось, что стук рождался в самой глубине мозга.
Потянуло сквозняком, и Савелий увидел, как у Карсона исказилось лицо, краски стекли, уступая бледно-серым тонам. Черные дыры вместо глаз и щель рта на белом силуэте. Призрак издал рев, в котором слышались бессилие, злость и негодование…
Савелий вцепился в мать и заплакал.
А где-то на другом краю города:
***
Артем почти заснул, как вдруг услышал:
– Мальчишка! Неужели ты спишь? Так ты проворонишь все великие приключения.
– Ты кто? – спросил Артем, открыв глаза и увидев весящего у потолка, рядом с приоткрытым окном, мальчика в необычном одеянии.
– Как? Ты не знаешь? Я Питер Пен, друг всех свободных мальчишек и девчонок. Давай уже. Вылезай из-под одеяла, и полетели!
– Я? Я не умею летать.
– Я научу. У меня есть волшебный порошок. Так что смело прыгай и в путь, в волшебную страну…
ПЯТНО ведьмака
Предисловие
Осколки оконного стекла с мелодичным звоном осыпались на землю. Хрупкая фигура женщины, одетая лишь в ночную рубашку, стремительно выпрыгнула из окна и приземлилась на землю. Босые ноги женщины утонули в прохладной весенней почве, на которой уже пробивалась скудная зелень. Осколок стекла впился в нежную кожу, окрашивая её в алый цвет, но женщина не обратила внимания на боль, поддерживая живот, она побежала прочь от своего жилища в сторону болота.
Над деревней пылало зарево пожара, освещая тяжёлые тучи, несущиеся низко над землёй. Доносились крики и шум ночной битвы. Аливии повезло: её дом стоял на самом краю поселения, и окна спальни выходили в сторону непроходимых болот, что и спасло её.
***
Ещё час назад ничто не предвещало беды, но вдруг прозвучал колокол – сигнал о нападении. Муж Аливии, Станислав, быстро оделся, схватил меч и выскочил из дома, поцеловав жену на прощание.
– Даст бог… не прощаюсь, – хрипло произнёс он, а затем добавил: – Дозорные! Куда смотрели? Береги сына.
– А если родится дочь? – прошептала Аливия и села прямо на пол в прихожей, когда хлопнула дверь и Станислав растворился в ночи. Силы покинули её, мысли спутались в змеиный клубок и, шипя, расползлись, оставив безмолвную пустыню.
Так она просидела довольно долго, пока не услышала шум за порогом и тяжёлый удар в дверь. В щель под дверью потянуло дымом. Она вздрогнула и, словно опомнившись, вскочила на ноги. В её глазах блеснула дерзкая решимость, вены вздулись на висках, и, став сильнее в несколько раз, чем обычно, она с лёгкостью схватила массивный табурет за ножку и с размаху ударила в окно.
– Это сын! Сын! – твёрдо произнесла она и выскочила в образовавшийся выход.
Ноги Аливии погружались в грязь, оставляя кровавый след, но она не обращала на это внимания. Разодранное плечо об осколок, торчащий из рамы, пульсировало, выпуская струйки обжигающей крови, раскрашивая в причудливые узоры левый бок и ногу. Стремление спасти зарождающуюся жизнь подгоняло её в самую топь. Здесь она выросла и с детства знала безопасные тропинки. Её мать была местной знахаркой, и Аливия исколесила вдоль и поперёк бесконечные болота в поисках нужных трав и кореньев, и теперь она интуитивно чувствовала, что только здесь найдёт спасение.
Про топи ходили страшные легенды. Много душ скрывает трясина. Много веков они забирали в свои объятья неосторожных путников, охотников и заблудившихся детей. Были времена, когда обезумевшие старухи, почувствовавшие в себе колдовские силы, устраивали шабаш раз в год на одном из островов. После страшной эпидемии, унёсшей полстраны, почти всех ведьм выловили и утопили в чавкающей жиже.
– Темные силы – это и проклятие болот, и благо, – любила говорить мать Аливии. – Нет энергии ни плохой, ни хорошей. Энергия – это сырая субстанция, и направишь её во зло или добро – зависит только от тебя. Из кореньев можно сварить яд, а можно – снадобье, дарующее выздоровление.
До слуха часто доносились звуки выходящего газа, напоминающие человеческие вздохи и душераздирающий вой.
– То проклятые души стонут и плачут. Никак им не вырваться из душных объятий. Не переродиться в новом воплощении, не унестись ветром тучкой мошек. Так и стелются они утренним туманом в поисках новых жертв.
***
Аливия оглянулась и с грустью попрощалась с прошлым. В её тёмных глазах отражалось пламя, которое с жадностью пожирало когда-то цветущее поселение. Боль и тоска пронзили её разум вместе с надвигающимися схватками. Она вскрикнула и упала на мох.
Роды были мучительными и долгими. Струйки крови окрашивали всё вокруг, и болото с чавканьем впитывало живительную влагу. Посреди топи виднелось бордовое пятно, в центре которого зарождалась новая жизнь. Руки вцепились в корягу, словно пытаясь выдавить из неё все соки, а покрытые пеной губы и леденящий крик слились с дыханием дышащей трясины.
Зловещие тени со всех сторон тянулись к корчившемуся телу роженицы, которая теряла рассудок. Вода вспенилась, и сотни полусгнивших рук потянулись к новорождённому ребёнку. Мать обнимала крошечное тело и с ужасом наблюдала за силами потустороннего мира. Скрюченные кисти коснулись сморщенного тельца крохи и осыпались пеплом, отдав все свои силы новому хозяину. На правом бедре и ягодице появилось большое родимое пятно, как раз в том месте, куда дотянулись пленники бездны.
Конфликт на ровном месте
«Июль уже через десять дней, а я ещё ни разу не грела косточки на солнце», – думала Елизавета. «Лето выдалось зачетным, нечего сказать, то моросит… то не моросит, а заливает», – и она рассмеялась, забавляясь своими мыслями.
Пляжный сезон был одним из самых любимых времён года для Лизы. Несмотря на большое родимое пятно на правом бедре, которое также занимало часть ягодицы, она всегда с удовольствием подставляла тело солнечным лучам.
У подъезда, как это часто бывает, собралась шумная компания. Возле лавки стояло несколько пивных бутылок, а асфальт был усыпан окурками. Веселье было в самом разгаре, когда Лиза проходила мимо, доставая из кармана ключи с магнитом, чтобы открыть дверь в подъезд.
Они с матерью переехали в этот дом полгода назад. Это было их первое жильё в Балашихе, куда их занесла судьба после долгих скитаний по съёмным квартирам. Со дворовой компанией Лиза не смогла найти общий язык и часто ловила на себе косые взгляды, но старалась не обращать на это внимания.
***
– Это уже хамство, – произнесла Инна, услышав смешок проходящей мимо новенькой. Хмель ударил ей в голову, и ей показалось, что смеются именно над ней. Терпеть насмешки над собой было ниже её достоинства. Обладая лишним весом на фоне высокого роста, она воспринимала любой шёпот или ухмылку как угрозу. – Кому-то, я вижу, очень весело.
Массивная фигура Инны устремилась к Лизе. Если бы Лиза не увернулась, то удар правой пришелся бы точно в глаз. Занятия в секции тхэквондо не прошли даром. Отец, когда он ещё участвовал в её жизни, обучал её различным мальчишеским премудростям, и посещение секции было его идеей. Мама не возражала, лишь бы дочке нравилось. А ей нравилось.
– Ты что, не в себе? – возмутилась Лиза. – Выпила лишнего? Иди проспись.
Александр, не совсем понимая, что происходит, стремительно подскочил слева, готовый защитить честь своей подруги. Удар был неожиданным и внезапным, и Лиза потеряла равновесие, когда его кулак врезался в её щеку.
Он всегда действовал прежде, чем думал. В этот вечер настроение было боевым, а выпитое спиртное требовало выхода энергии. Бить девушку – это, конечно, позор. Но он и не собирался наносить ей удар. Скорее, это был толчок, чтобы привести её в чувство. Не рассчитал… Такое случается.
Инна, всегда одевающаяся как спецназовец, носила военные брюки цвета хаки и тяжёлые берцы. «У меня такой стиль», – любила она говорить. Африканские косички украшали её голову, периодически меняя цвет. Друзья понимали, что она стесняется носить юбки из-за своих габаритов, а широкие брюки – то, что нужно. К тому же, придуманный ею имидж идеально ей подходил.
Когда Лиза упала, «амазонка» со всего маху ударила её берцем в висок. Остальные участники застолья не участвовали в конфликте, наблюдая за происходящим с нескрываемым любопытством.