Читать онлайн Luminous: дневник найденный в отеле

…Первое, что мне бросилось в глаза, пока наш багаж доставляли в номера – уйма разнокалиберных кошек, деловито снующих вокруг ресторана. Этого было совершенно достаточно, чтобы заявить, что я в Магрибе.

Ну и конечно – вездесущие ящерицы.

Позже, исследуя «Одиссей», я словно участвовал в забавном челлендже, обнаруживая ящериц в самых неожиданных местах. К примеру на бронзовых задницах жеребцов, установленных перед входом в отель; или на грубой штукатурке ремонтируемых коридоров; и на потолке ресторана – рядом с желтым от грязи, гигантским вентилятором, длиной лопастей не уступающим вертолету и даже в моём собственном номере – над изголовьем кровати. Удирали они молниеносными рывками, как ниндзя – стремительно и бесшумно. Ришар сказал , что ящерицы – точь в точь китайские иероглифы, написанные зелёной тушью на стенах. Это верно.

Кошки никуда не торопились. Они валялись там, где им заблагорассудится – зачастую у вас под ногами. Они создавали в «Одиссее» настроение покоя и домашней обустроенности, в иерархии отеля я думаю они были выше аниматоров и несколько ниже поваров.

Ночами с моря дули теплые, почти штормовые ветра и красные флаги на пляже лихо трещали в белом свете прожекторов; дырявые гамаки, натянутые между жилистыми пальмами, пугающе раскачивались сами собой. Иногда направление ветра менялось и на побережье врывался сирокко, приносящий с собой адский жар Сахары. Гарниром к обжигающему ветру был песок, плотно засыпавший отель серой пудрой.

Выбор места проживания был обусловлен дешевизной «Одиссея» – отель пустовал – а также близким расположением к Джербе, острову, где находилась штаб квартира.

Кондиционер в моем номере, такой же древний, как пустыня за отелем, периодически ломался, я жаловался Ришару, но он только пожимал плечами и отсылал меня на ресепшен. У стойки регистрации прибывающих, соблюдая положенный ритуал, я оставлял заявку длинному парню в черном костюме, обладавшему сверхспособностью спать стоя, к концу дня являлся электрик и вентиляция работала три-четыре дня. Затем всё повторялось заново. После того, как ночью наш номер затопила вода, поступавшая прямиком из унитаза, нас расселили по разным номерам, я отправился на второй, а Жак на третий этаж. Отель ремонтировался уже три месяца и приводить его в порядок начали сверху вниз; первый этаж, заваленный краской и битой плиткой, годился только для нас, наемников нефтяной компании ETAP, ведущей разведку нефти на шельфе Туниса.

Этот район моря был обследован давным давно и внушал мало надежд. Но молодой бизнес в лице независимой, норвежской компании вложился совместно с ЕТАР в разведку, надеясь повторить чудо нефтяного месторождения Аштарт и нанял спецов, слонявшихся поблизости, в том числе меня, единственного русского, которому посчастливилось более менее знать французский язык. Начальники из «Oil.ru» без долгих раздумий подписали контракт – работы не хватало. Я собрал манатки и переехал из Сирии в Тунис, конечно за счёт нанимателя. Два месяца наша команда из тридцати трех человек бороздила шельф к востоку от Джербы на небольшом зафрахтованном судне, успела собрать кое какие данные для рекомендации к возведению пробной платформы, как вдруг наверху произошел кадровый мятеж, у нас забрали кораблик, потом, после долгих мытарств, десять человек было расселено в «Одиссей», остальные распущены и было объявлено, что недели две нам придется ждать дальнейших распоряжений. Что произошло, никто не знал. Возможно, концессионеры повздорили из за размеров вложенных денег. Через девять дней из нашей команды в отеле остался только я и Жак Ришар, бородатый брюнет из Марселя, который был инженером нефтяных платформ. Восемь человек во главе с нашим начальником Дассо разъехались кто куда, обязавшись быть на месте по первому требованию. Нам с Ришаром ехать было некуда.

Жак день и ночь стучал по клавишам ноутбука, выходя из номера только по гастрономической необходимости и вечером – чтобы окунуться в бассейн с бутылкой вина. Через десять дней ему надо было предоставить свои соображения по поводу буровой и он торопился. Я – нет.

Все наши предварительные выводы я уже сбросил в докладной, за многословием которой пытался скрыть прозрачное предположение, что нефти в том месте, где мы ищем – мало. Или же её нет совсем…

**

…В конце сентября в огромном « Одиссее» проживало всего около ста человек, обслуга, рабочие строительной фирмы и немногочисленные местные туристы. Через два месяца планировалось тожественное открытие отеля. Ежедневно на пляже открывался акватик центр, в синем ангаре которого стояли три водных мотоцикла, катер, доски для серфинга, сваленные в кучу парашюты для парасейлинга, баллоны и облезлая амуниция для дайверов. У входа в ангар стоял огромный, судовой якорь, на котором всегда висели чьи то мокрые вещи. Хозяин ангара, чернобородый Джемаль, похожий на возрастного бодибилдера, за полцены отдавал все это хозяйство в прокат, но желающих было немного. Тунисцы, человек тридцать, как на подбор не умели плавать и по утрам, по пояс в прибое, брызгали друг на друга едва ли не горячей водой.

За ночь штормовым ветром на пляж выносило тонны водорослей и чтобы достичь моря, необходимо было преодолеть двухметровую полосу бурой травы. К девяти утра приезжал оранжевый трактор, простодушно залезал в море и ковшом сгребал водоросли влево, где уже возвышался гигантский бархан высотой метра четыре. На вершине этого необычного, волосатого холма восседали носатые чайки.

Проходя утром ангар, я брал у Джемаля ласты, маску, уходил подальше от пляжа и нырял, пытаясь обнаружить что нибудь примечательное. Дно было пустынно – однообразная, полосатая равнина, редкие камни, мелкая рыбешка, дохлые крабы, качающиеся на дне и парящие у поверхности вездесущие, полиэтиленовые пакеты. В час дня, когда жара достигала 35 градусов, я заходил за Ришаром и мы шли в ресторан главного корпуса. Неутомимый Жак за время обеда пытался обучить меня хитростям установки вышек на мелководный шельф, я в отместку читал лекцию по геологии на русском, он хохотал и сдавался. Худые гарсоны были к нам внимательны – Жак был француз и Тунис хорошо помнил своё колониальное прошлое. Уничтожив неизменную пасту с бараниной, мы расходились по номерам, Ришар впрягался в работу, а я спал, слонялся по номеру или бродил по берегу, размышляя о том, о сем. Вечером, когда Ришар вылезал из бассейна, мы встречались в баре, где собирался весь «Одиссей»…

*****

…Жак в помятом оливковом костюме и коричневых сандалиях на босу ногу явился в бар около семи вечера с ноутбуком под мышкой. Борода Ришара, торча во все стороны, демонстрировала полное пренебрежение к африканскому культу идеальных бородок. Подходя к столу, он дружелюбно оскалился, ножки стула зарычали, он сел, осматриваясь по сторонам.

– По какой такой причине костюм, Жак? – осведомился я.

– Костюм? – Ришар разгладил лацканы пиджака – Причины целых три. Во первых, все мои тряпки в стирке. Во вторых, я закончил этот проклятый отчёт – он хлопнул панелями ноутбука – который судя по всему никому не нужен. В третьих – и это главное, я вдруг вспомнил про свой день рождения, который случился со мной три недели назад.

– Резюме…

– Я намерен его отметить.

– О, Господи, мы каждый день что то отмечаем. У меня кошелек пуст.

– Ерунда, у меня тоже. Деньги скоро будут, так что я намерен пригласить весь «Одиссей».

– Без комментариев.

– Что такое, Серж! Сегодня на мне счастливый костюм, он достоин праздника.

– Мы с тобой живём в недостроенном бунгало, это раз. Мы постояльцы без зарплаты и шведского стола, клиенты с регламентированными блюдами, два. Вчера меня приняли за спасателя, это три.

Ришар рассмеялся.

– Кто же был за утопающего? Брюнетка лет двадцати пяти, а? Выходя на пляж, одевай майку – он подмигнув, толкнул меня в бок.

– Жак, может тебе еще один отчёт подкинуть, по дружески?

– Ладно, уж и пошутить нельзя. Итак, Серж, мусульманам – он сделал широкий жест рукой, охватывая ресторан – хватит бутылки шампанского, они не умеют пить. Мы не в счёт, за нас заплатит концессия, ну а на закуски моих сбережений хватит. И вообще, кое кого я уже пригласил. Аминь.

Ришар выдрал на рукаве пиджака нитку и самодовольно удалил ее под стол – Короче, это все пустяки и сегодня твоя очередь идти за пивом. Мне пару бутылок. Но не больше!

Когда я вернулся, то оказалось, что стул занят. Счастливый костюм делал свое дело. Рядом с Ришаром, грациозно выгнувшись, насколько позволял вес, сидела черная дама, самую малость не влезающая в дерзкое, красное платье. Жак, не смущаясь своей бороды, сообщал ей что то на ухо.

– Серж, знакомься, это Лола, – Лола величественно кивнула головой – неужели вы из России, Серж? Интересно.

Лола оказалась хозяйкой магазинчиков, которые среди других стояли у дороги за отелем. Три торговали спиртным, два других – закусками. Неудивительно, что у нее было множество знакомых.

…– Если ты не против, Жак – пропела Лола, взяв Ришара за руку – у меня есть знакомые, как и ты – французы, милые ребята. Может, пригласим их в компанию? Они кстати, киношники.

– Лола!..– преданным голосом отчеканил Ришар и приложил обе ладони к сердцу.

– Жюстин! – она махнула платочком, где то упал стул и за столом материализовались два высоких, бледных парня и рыжая, высокая девушка лет двадцати семи в голубом сарафане, с созвездием темных веснушек в области горбатого носика – Ребята приехали снимать фильм для Нэйшнл Джиогрэфик о нашем, африканском сирокко и застряли на две недели. Сирокко запаздывает…

Жюстин сотоварищи улыбнулись, устроилась напротив, мы пожали руки через стол.

– Мы надеемся, что метеосводка подтвердится и дня через три Северную Африку и наш «Одиссей» тряханёт как следует. Иначе мы не влезем в нашу скудную смету – доложила Жюстин.

– С этим мы вам тоже поможем – двусмысленно пообещала Лола.

Ребята синхронно улыбнулись.

– Она ничего – слишком громко высказал мне на ухо Жак – какие классные веснушки…

– У Лолы тяжёлая рука, Ришар.

Жак расхохотался.

Лола вновь семафорила батистом. Я не успевал представиться и извиняться за посредственное произношение.

С визгом сдвинули столы. Компанию пополнили два торговца вином из Алжира, лощеные ребята с маникюром на ногтях, судя по всему вкладывающие прибыль в золотые цепи на шее. Одного, повыше, звали Мохаммед, имя второго, с несколькими дефисами, начинающееся на Эль, я не смог запомнить. После них Лола завлекла к нам девушку без компании, свою бывшую продавщицу, с огромными, грустными глазами, которая говорила по французски еще хуже меня, но ей это, кстати, шло.

« Одиссей» нравился всем! Французы были в восторге от длинноногих верблюдов, которых выгуливали по пляжу сразу после трактор-шоу. Все до одного купили экскурсию в пустыню, где можно было целый день гонять сломя голову на рыжих от грязи квадроциклах. Каждый купил в магазине, принадлежащем Лоле, гигантский кальян и набил сумки ржавой, тунисской халвой. Все ждали сирокко или шехили, как называли его местные, хорошая погода всем надоела. Жюстин призналась, что Тунис ей сначала не понравился, но теперь она находила в нем деревенское очарование и надеялась, что отель после непогоды все же устоит. Кажется, она путала сирокко с землетрясением. Как обитатель номера с видом на стройплощадку я заявил, что ничего особенного тут не нашел. Ришар скорчил испуганную гримасу, женщины зашикали – как так! Где эмпатия к кошкам, а солнце, а Сахара, а ишачки с ковриками!

Наверное, красное вино здесь неплохое, но пиво водянистое, вода водой – отбивался я. Это была чистая правда и кто то принес ещё две бутылки вина. Между делом раскрылось, что оливковый костюм не просто так и Ришар – виновник торжества, сборная отеля пришла в радостное возбуждение, руку Ришара отдавили и Лола попросила всех спеть бессмертное от мисс Монро.

Один из бледных французских парней, аплодируя, едва не залил вином ноутбук с драгоценным отчетом и Жак решил отнести его в номер. Лола отправилась за ним, заявив что ходить одному по отелю небезопасно…

…Опьяненные табаком мотыльки бились о стекла жёлтых ламп, ребята в баре включили клубняк, Жюстин хотела танцевать, но её ребята киношники были заняты ухаживанием за большеглазой и в четыре руки подливали ей вина. Как же её звали то – Адель! В стороне, на небольшом танцполе уже топали ногами парочки, выпятив подбородки и локти. Ребята из Алжира возвышались в центре, а вокруг них колыхались волны цветной материи, черные африканские косички и ослепительно белые зубы.

Я встал, чтобы эффектно открыть бутылку, но Жюстин поняла это по своему и потащила меня туда, где табак перемешивался с одеколоном и басами. Для того, чтобы быть хорошим танцором, нужно просто выпить ещё сто грамм вина, это правило я помнил. Я пытался смешить ее русскими словечками и сказал что то лестное о ее глазах. И я был честен. Она ответила, что возьмёт меня в Сахару таскать аппаратуру а я заявил, что буду подсаживать её в джип, арбу или даже на верблюда, если понадобится.

…Мохаммед и Эль утащили нас снова за стол, потому что готовы были произнести длинный тост, который Эль снимал на камеру и тут же передавал родным в Алжир. В Алжире видео принимали отличные ребята, я добавил к видео пару слов, заявив, что у меня в номере лежит бутылка «Столичной» и вообще мы все скоро приедем. Пришлось идти в номер за бутылкой.

Кажется, Жюстин сопровождала меня, ходить в отеле ночью одному было небезопасно.

…Я взял две бутылки пива и вышел, слегка покачиваясь наружу. В ста метрах от бара лежал освещенный прожекторами пляж, пальмы уже выгибались под ветром, на лежаках чернели безымянные фигуры, вспыхивали огоньки сигарет и там наверняка тянуло марихуаной. Почему то я решил, что Жюстин там, она сказала, что пойдет освежиться, хотя может она ушла к бассейну…

Я снял кроксы и загребая ногами остывающий песок, пошел к лежакам.

Луч прожектора с акватик центра освещал шлепающийся о водоросли прибой, я остановился у лежака, кинул бутылки в песок, снял майку и пошел к морю. Прицелившись, чтобы пробить головой надвигающуюся волну, я вдруг увидел кое что, что заставило меня остановиться. Вдалеке, в непроглядной тьме, метрах в пятидесяти от бетонных опор пирса, на поверхности невидимого моря прыгал захлебывающийся в воде огонёк. Какой то сумасшедший дайвер плыл вдоль берега слева направо. Мне стало не по себе, волна была приличная, да и ветер… Желание лезть в воду пропало, я сидел на лежаке и тянул пиво. Вдоль линии серых водорослей пробегали парочки, обутые в разноцветные кроссовки, над чем то негромко смеялись, чавкали подошвы, я оставил кроксы и пошел вдоль берега направо, иногда оборачиваясь и наблюдая как мои следы на мокром песке заполняются мутной водой. У разбросанных по пляжу лежаков как сторожа валялись сонные псы, перепачканные песком. Ветер драл майку, подталкивая в спину к разноцветным огням, усыпавшим побережье далеко на километры вперёд. Далеко, далеко впереди, на пределе ночи, под сплохи лазерного шоу, подсвечивающего снизу мускулистые тучи, запускали разноцветный воздушный шар, похожий на перевёрнутую грушу. Над едва заметной, белой корзиной то и дело торжественно вспыхивал огонь и шар поднимался выше и выше.