Читать онлайн Нулевая жертва

© Громова А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2024

Пролог

Один замок, второй, третий… В темноте с трудом удавалось попасть в замочную скважину с первого раза. Он пару раз перепутал разъемы, тыча в них не тем ключом.

Когда он провернул до самого конца последний ключ, дверь с тихим скрипом просела на ржавых петлях и приоткрылась уже без каких-либо усилий с его стороны. Из темных недр дома повеяло спертым запахом пыли и затхлости – в доме давно как следует не проветривали.

Он ступил внутрь, плотно прикрыл дверь и лишь потом щелкнул пальцем по выключателю. Тусклый свет разрезал темноту узкого захламленного коридора, и мужчина, не разуваясь, прошел дальше, чтобы поставить на свободный участок пола свои увесистые пакеты. Потом он вернулся к входу, снова повторил недавние действия с ключами, дернул на себя дверь, проверяя замки, и вернулся к пакетам.

В кухне он начал выставлять на покосившийся стол свои покупки – банки, бутылки и упаковки отбеливателя, растворителя, щелочи и хлора. Продавщица в круглосуточном супермаркете очень удивилась – зачем ему столько бытовых средств? Кажется, он отшутился, что собирается перетравить всех грызунов в округе, но сейчас он уже не был в этом уверен.

Тогда у него в голове билась всего одна мысль: он должен избавиться от пленницы, уничтожить все следы. Слишком опасно продолжать держать ее дальше. Слишком много шума вокруг нее. И эта мысль съедала его изнутри.

Он повертел в руках картонную упаковку, словно набираясь решимости, и отложил ее в сторону. Пора.

Взяв из мойки нож для разделывания мяса, который он наточил в мастерской пару дней назад, мужчина пересек сквозную комнату и отворил шпингалет на двери смежной комнатушки. «Тук-тук-тук» – тихий стук был первым, на что он обратил внимание, войдя в темное помещение, пропахшее зловониями нужника и застоявшимся запахом рвоты. Он едва выносил этот удушливый смрад, витавший в воздухе по всему дому, и это было еще одной причиной избавиться наконец от девчонки.

Он снял с шеи шнурок с тонким ключом от английского замка, сдвинул тяжелое полотно висевшего ковра, прикрывающего от посторонних взглядов еще одну дверь, ведущую в тесную каморку кладовой без окон. Именно там, забившись в углу, в ожидании часа своей погибели его должна была ждать она…

Но дверь оказалась приоткрыта.

Как?.. Как это могло произойти? Неужели он был настолько беспечен, что забыл запереть замок?..

Мужчина со злостью замахнулся рукой и всадил нож в косяк двери. Эмоции оглушали. От ярости хотелось разнести в щепки весь дом.

«Тук-тук-тук» – снова привлек его внимание тихий звук. Он подошел к окну. Одна из створок оказалась захлопнута не до конца и билась о раму от каждого порыва ветра.

Он бросился к выходу. Дрожащими руками вскрывая замок за замком, выбрался в ночную прохладу и поспешил к окну. Дождь еще не окончательно размыл следы – ее следы, – и мужчина начал выслеживать свою добычу. «Она не могла уйти далеко, – убеждал он себя. – Слишком слаба».

Мужчина пересек лесной массив Лисьего Носа, где окончательно сбился со следа, вышел на высокий берег Невской губы и внимательно осмотрелся в поисках своей жертвы. Он снова и снова цеплялся взглядом за прибрежные кусты, пытался выискивать что-то в бурлящих водах, и без того хранящих много тайн, наконец прочесал и другой берег, пологий, словно всерьез рассчитывая, что беглянка сумела за столь короткий срок преодолеть препятствие из ледяной толщи воды.

Он даже как следует вгляделся в сияющие неоновым блеском вывески на набережной и рассмотрел жилые дома с уютно горящими окнами, но ничего подозрительного не обнаружил. Все казалось обыденным. Тот же Петербург, разделенный на благополучную и неблагополучную части. Днем Питер ничем не отличается от других портовых городов, кишащих работягами всех мастей, которые спешат по своим делам. Только ночью город словно вымирает, оставляя на своих улицах лишь мрак и беспредел.

Мужчина тяжело вздохнул и отступил к лесу, бросив напоследок еще один взгляд на Санкт-Петербург, словно надеясь, что родной город, в котором родилась и выросла его сбежавшая жертва, приоткроет ему завесу тайны, расскажет, где ее искать…

Глава 1

Ледяной ветер ударил в лицо, стоило только следователю Алексею Юмину вылезти из машины. Ночной Санкт-Петербург казался ему преступным городом из какой-нибудь криминальной драмы, где на плохо освещенных улицах властвуют беззаконие и человеческие пороки. Петербург провонял мошенничеством и грязными деньгами. Каждый час в городе случается какое-нибудь злодеяние, и, кажется, им конца и края нет.

Юмину почудилось, что он услышал донесшийся из другого конца района одиночный выстрел, который сменился визгом автомобильных колес по мокрому после вечернего дождя асфальту. Но, скорее всего, это его разыгравшееся воображение, а прорезавший городское безмолвие звук – лишь хлопок дырявого глушителя.

Алексей закрыл дверь машины и вдохнул тягучий речной воздух, исходящий от Невы – реки, на которой был возведен Санкт-Петербург. Реки, которая таит в себе множество секретов этого мрачного города.

– И куда ты, черт возьми, меня притащил?

Его напарник Дмитрий Козлов услышал лишь часть вопроса, потому что громко хлопнул дверью должностного автомобиля. Тяжелая рука напарника легла на мокрую крышу старенького «Форда Фокуса», который уже изрядно трещал по швам – только Всевышний знает, на чем держался этот драндулет. Дмитрий огляделся и, цокнув языком, огрызнулся:

– Че ты вечно, как бабенка, ноешь?

Юмин привык к подобного рода шуточкам, которые частенько проскальзывали у Дмитрия. Да и сказать, что Юмин сам так не шутил, было бы самой откровенной ложью. Правда, шутки юного детектива были куда изощреннее, чем у его напарника. Поэтому Юмин и бровью не повел, лишь сильнее закутался в теплое драповое пальто, подняв воротник выше.

На Петербург наступали первые ранние заморозки, однако из-за близкого расположения Невы колючий ветер и противная сырость ощущались куда сильнее, чем в глубине города. И это замечают не только коренные жители культурной столицы. Люди частенько болеют, у многих развивается хронический бронхит, потому что Петербург редко купается в лучах солнца. Земля всегда сырая, мох покрывает дома густой пушистой корочкой, а запах тины – привычное благоухание улиц. Коренные жители думают, что это своего рода проклятье, которое давным-давно наслали на них высшие силы. А вот те, кто приезжает сюда по работе, напротив, не верят в эти байки.

Юмин сунул руки в карманы пальто, ища в них частички тепла и уюта, однако, кроме холодной материи подкладки и своего блокнота, он ничего не нашел. Руки по-прежнему зябли от понижающейся температуры, а пар изо рта становился все более заметным.

– Зачем мы здесь?

– Нужно кое-что проверить.

Неопределенно ответив, Дмитрий закурил дешевую сигарету. Дым, обнимая серыми языками невидимые грани неба, заструился вверх так медленно, что Алексею показалось, будто он проигрывает в беге каким-то невидимым силам.

Отбросив эту глупую детскую мысль, Юмин окинул взглядом довольно узкий единственный проход, который уходил на три или четыре дома вперед, начал всматриваться в окутывающую тьму. В конце проема только метров через пятьдесят едва заметно вырисовывался сиротливый высокий фонарь.

От слабого дуновения осеннего ветра почувствовался зловонный запах бензина и сигаретного дыма. Следователь поморщился от дешевого табака, который с ненасытностью вкушал его напарник.

Алексея и Дмитрия занесло за КАД к Шушарам, где вдоль узкой улочки возвышаются жилые кирпичные здания этажей в шесть или восемь в высоту, не больше. Это самый старый район поселка, в котором до сих пор не производили ремонт фасадов, так что крошки облицовки раскиданы под ногами.

Нахмурив брови, Алексей снова обратился к напарнику:

– Ты уверен, что нам именно сюда?

Дмитрий выдохнул клубок дыма, который вперемешку с горячим воздухом медленно поднялся вверх, а после рассеялся в воздухе.

– Ты опять свою пластинку завел?

– Да как-то это место не особо внушает доверие.

Козлов уловил циничный ответ Юмина. Снова цокнув языком, он в очередной раз затянулся и пошагал к узкому проему. Внутренний голос детектива попытался предупредить об опасности, пока тот осматривал темные улочки. Но, мотнув головой и отогнав противные мысли, Юмин пошел за напарником. Эхо их шагов разом разнеслось по всему периметру улицы, будто бы только и ждало, когда человеческая нога ступит на сырой асфальт.

Следователям удалось пройти метров десять, когда в нос резко ударил спертый, резкий, едкий запах мочи и гнили. Юмин поморщился, но продолжил следовать за Козловым.

За шесть лет службы на посту Алексей уже привык к разным ситуациям, которые порой кажутся до дрожи в коленях жуткими. Он вспомнил, что бывало и хуже, и то, что видели его глаза, навсегда останется в его памяти до глубокой старости.

Дмитрий пару раз обернулся, словно боясь, что Юмин отстанет. Иногда приходилось обходить огромные лужи, порой приходилось через них переступать.

Где-то вдали раздался визг бродячей кошки, да такой сильный, что ветер, подхватив вой, разнес его по переулку. Но через пару секунд послышался громкий хлопок от упавшего металлического предмета. «Бездомные», – определил Алексей. Они с Дмитрием остановились и увидели, как из ближайшего закоулка выкатилась покрышка, дребезжа металлом, а следом галопом вылетела кошка.

– Ты точно уверен, что нам сюда?

Вопрос сорвался с губ Юмина так быстро, что он не успел обдумать его. Словно его мысли летели в потоке сознания, далеком от реальности.

– Да, я веду тебя в самый тесный уголок города, чтобы обокрасть.

– Всего-то?

Алексей выгнул бровь, а по его коже пробежал холодок. Дело запахло дрянью. Их расследование простаивает, а они маются дурью, которая ни к чему хорошему не приведет.

– Ну прости, детка, ничего более изворотливого я не придумал. Старые методы лучше новых инструментов. – Ехидное эхо разнеслось по узкому переулку, отбиваясь от стен старых домов.

– Я так и понял.

Следователи медленно продвигались вперед, стараясь прислушиваться к любому звуку. Но, к их великой досаде, кроме зловещего воя ветра, который, казалось, пытался сбить их с толку, больше ничего не было слышно.

Козлов шел впереди. Это был рослый бритоголовый мужчина лет двадцати семи. Угловатые черты лица и темные глаза навыкате всегда казались Юмину непропорциональными. Дмитрий много курил и носил огромные безразмерные вещи, как будто что-то прятал под ними. Но сегодня Дмитрий отдал предпочтение строгому черному пальто и темной водолазке под горло. Чего не скажешь об Алексее.

Следователь Алексей Юмин любил строгий стиль: пальто, костюмы, однотонные вещи. Но особую страсть он питал к обуви. Черные лакированные ботинки в стиле «Оксфорд» были не чем иным, как его слабостью. У Алексея было в гардеробе не менее шести пар такой обуви, за которой он тщательно ухаживал.

Ветер завыл и растрепал слегка курчавые каштановые волосы следователя. Он быстро их пригладил, проведя дважды ладонью по голове. Они практически дошли до конца переулка, но Алексей так и не нашел ответов на свои вопросы, которые роем мух кружили в голове.

У последнего дома Дмитрий завернул в арку. Впереди следователей ждали колодец домов и тупик. Больше ничего.

– Ты бы хоть объяснил, что мы ищем.

– Ш-ш-ш! – Дима остановился и приложил палец к губам. – Я думаю.

– Ой, ну простите.

Юмин хотел что-то добавить, но его внимание привлекла резко хлопнувшая дверь парадной. Оба напарника обернулись.

О чем думал Козлов, Юмин не знал. Как и о том, что тот ищет. Напарник брал дополнительные дела, которые можно было вести в одиночку, поэтому иногда им приходилось колесить по городу в поисках зацепок. Алексея это утомляло, даже чересчур.

Козлов молча достал из-за пазухи пистолет Макарова и, выставив одну руку вперед, пошел навстречу звуку. Юмин поступил так же, прикрывая напарника сзади. Подойдя к двери, Козлов осторожно открыл металлическую дверь, которая с легкостью ему поддалась. Внутри их ждала темная парадная. Обыденное дело – идти вслепую, ориентируясь на звук. Только тусклый свет луны проникал сквозь пыльные окна на лестничной клетке, позволяя хоть что-то видеть.

Юмин услышал удаляющиеся по лестнице шаги. Кто-то широко шагал через ступеньку вверх. Дмитрий это тоже услышал. Чтобы понять, на каком этаже остановился человек, который нужен Дмитрию, следователи, замерев, стали прислушиваться. Дом был девятиэтажным, отчего сложнее было понять, какой из этажей выберет убегающий.

Эхо удаляющихся шагов стало менее отчетливым, а через секунду и вовсе стихло. Юмин с Козловым медленно пробрались на площадку между первым и вторым этажами.

– Кажется, он полез на чердак, – шепотом проговорил Дмитрий, склонившись к Алексею.

– И что делать?

Cледователь всегда старался оставаться начеку. За небольшое время службы Юмин уяснил для себя одну вещь: быть всегда начеку – значит, сохранить себе жизнь.

– Я пойду наверх.

Держа перед собой в твердых руках пистолет, Козлов облизал пересохшие губы. То ли от страха, то ли от нехватки адреналина – Дмитрий и сам не понимал, почему его губы так быстро пересыхают.

– Ладно.

Юмин не до конца понимал, что от него требуется. И как только этот вопрос застыл ледяной глыбой в его мыслях, он добавил:

– А кого мы ищем?

– Пацана, – коротко, практически не произнося ни звука, лишь шевеля губами, отозвался напарник.

При не особо хорошей подготовке – да что уж там, в самых ужасных условиях сотрудничества – такое поведение будет вряд ли различимо напарником. Но хорошо, что Юмин не первый год работает с Козловым. Он привык к тому, что Дмитрий очень любит кинематографично паясничать в самый разгар своих дел. Алексей мог сделать только один вывод – Козлов так скрывает страх. Когда человек выражает лживые эмоции, в особенности в стрессовых ситуациях, – это первый признак сокрытия страха.

Алексей кивнул Дмитрию в знак согласия, хотя сам так и не понял, что или кого они ищут. Как должен выглядеть парень? Зачем они следят за ним? Что он совершил? Опасен ли? Хоровод вопросов в голове детектива был похож на самый высокотехнологичный завод по воспроизведению мыслей, если бы, конечно, такой существовал. Картинки то и дело возникали перед его глазами и с огромной скоростью исчезали, давая следующему умозаключению появиться на том же месте.

По правде сказать, Алексею не нравились методы работы Дмитрия. Он действовал то слишком опасно, без продуманных планов, которые обожал следователь, то настолько лениво и медленно, что Юмину казалось, они вот-вот упустят из виду свою цель, и работу придется начинать сначала. Но и в том, и в другом случае они каким-то невообразимым чудом достигали своих целей. И Юмин не знал, что этому способствовало – незримая удача или обычный метод тыка.

Убедившись, что Дмитрий тверд в своем решении забраться на самый последний этаж, Алексей тихо вышел на улицу, стараясь придерживаться тени. Искать цель вслепую – самое сложное. Когда у тебя нет четких инструкций, нет зацепок, поиск решения поставленной задачи лишь усложняется.

Студеный ветер кусал за щеки. Юмин стал прислушиваться к посторонним звукам. Стоило ему сделать очередной шаг, как угольное небо рассек пронзительный рев самолета, и эхо, которое стрелой добралось до спального района, с оглушительной силой отбилось от каменных домов. Юмин вздрогнул. Рядом, буквально через восьмиполосное шоссе, располагался аэропорт. Как он мог о нем забыть? Юмин издал короткий смешок над собственным детским испугом.

Далее внимание Юмина привлек звук глухо звенящего металла. Кто-то торопливо спускался по пожарной лестнице. Укрывшись в сумраке дворика, Юмин прибавил шагу. Со стороны это выглядело так, будто пума охотится за жертвой. Шаги следователя были тихими и ровными. Он уже рассчитал все в своей голове – сколько метров до торца дома, какова его высота. Он знал, что пожарная лестница имеет большие пролеты, а значит, четыре ступени были сварены на трехметровый блок. Алексей прикинул, что скрип он слышит каждые три секунды, значит, с учетом высоты дома в сорок – сорок пять метров спускающаяся фигура ступит на асфальт через одну минуту и восемь секунд.

Юмин хорошо анализировал обстановку, и не потому, что был одним из лучших выпускников военной академии. Еще в юношеские годы Алексей любил подражать великому сыщику Путилину[1]. Он восхищался его находчивостью, упорством и тягой к справедливости. Ему нравились смекалка Путилина и то, как он изощренно заводил знакомства с людьми, которые позже становились ключевыми фигурами в следственных делах. А в раннем детстве, еще когда Юмин не так хорошо говорил, он уже щелкал как орешки детские загадки и логические задачи. Алексей с теплотой вспомнил, как с холодным расчетом смог провести свое первое расследование убийства дворовой кошки Муськи. И то, как его впервые в жизни похвалил почетной медалью сам старшина. И пускай она была из молочного шоколада, Юмин с теплотой в сердце хранил такие храбрые поступки детства.

Лестница начала сильно скрипеть, шаги подозреваемого стали затихать. Отсюда, где Юмин замер в ожидании встречи с тем, кого искал Дмитрий, его видно не было. Алексей глубоко вдохнул воздух через нос и принялся выжидать, выставив вперед руку с пистолетом.

Еще какие-то десять секунд, и послышался прыжок мужчины с пожарной лестницы на асфальт. Юмин сразу же уловил, что звук глухой, а значит, фигура весит не больше семидесяти-восьмидесяти килограммов. Скорее всего, это профессиональный «доставщик». Но не доставщик еды из ближайшего ресторана или продуктового магазина. Такие люди очень тихие, их вес невелик, они точно проиграют в драке, но вот в забеге выиграют быстрее, чем можно моргнуть глазом. Вжух – и их след простыл. Алексей ловил таких, допрашивал. Он знал, как с ними работать, какие рычаги давления можно использовать.

«Доставщик» притих. Алексей наблюдал за ним через тень, которая падала на едва освещенный участок асфальта. Юмин досчитал до трех и, резко выдохнув, выпрыгнул из-за угла дома и предстал перед целью. «Доставщик» растерялся. Его лицо скрывала черная кепка. Да и одет он был во все черное. Такого легко потерять в толпе, если он не поднимает лицо и не смотрит в камеры, расставленные по всему городу, действует скрытно, тихо и без посредников.

– Стоять, – мягкий голос Юмина рассек тусклый угол дворика. Следователь держал на мушке «доставщика», дыша ровно и не шевелясь. – Руки вверх.

«Доставщик» замер на месте. Алексей не видел его лица. Напротив, лишь бледная тень падала на темную кепку, освещая маленькую точку на темечке. Паренек не спешил выполнять требование следователя, но Алексей точно знал, что «доставщик» напуган. Он внимательно смотрел на его плечи. Дыхание было ровным, даже чересчур. Если Алексей совершит оплошность и паренек дернется с места, то вряд ли Юмину удастся его догнать. Хотя следователь держал себя в форме в отличие от своих коллег. Но все равно бег наперегонки с таким пареньком, как этот, дался бы ему тяжело.

– Давай по-хорошему. У тебя есть шанс спасти свою жизнь.

Следователь произнес все это так неправдоподобно, что сам бы не поверил. И паренек продолжал стоять неподвижно. Тогда следователь сделал осторожный шаг к нему, продолжая держать его на мушке.

– Я знаю, кто ты и на кого ты работаешь, – продолжил Юмин. – Поэтому давай мы все решим мирным путем. За содействие в следствии тебе скостят срок. Я помогу в этом.

Юмин, конечно же, блефовал. Он ни черта не знал, кто перед ним. Быть может, это ночной Ромео, который спустился по пожарной лестнице от своей возлюбленной. Или же обычный хулиган. Но разбираться с этим будет Козлов и чуть позже. Нужно тянуть время, пока оперативник прочесывает чердак.

– Ты сейчас просто поднимешь руки. – Юмин сделал еще один шаг к парню. – Это не сложно…

– Юмин!

Голос Козлова донесся из парадной. В эту роковую секунду, за которую бабочка успевает махнуть трижды своими тоненькими крылышками, Юмин успел моргнуть лишь один раз. Паренек резко дернулся с места и устремился за угол дома, громко хлюпая кроссовками по лужам.

– Дьявол! – воскликнул следователь и бросился за ним.

Паренек устремился вперед по плохо освещенным улицам. Его бег был легким и быстрым. Юмин бежал за ним. Его движения сковывало пальто, которое лишь утяжеляло бег. Но следователь не сдавался. Он никогда не сдавался, всегда шел с поднятой головой. Какие бы трудности ему ни приходилось преодолевать, Алексей всегда старался быть на шаг впереди. Вот только в этот раз ему пришлось глотать дырявую надежду и смотреть на то, как «доставщик» все сильнее отдаляется от него. Юмин плохо знал этот городок. Но доставать телефон с навигатором было нелогично. Поэтому ему пришлось просто бежать вслед за пареньком, стараясь не выпустить его из виду.

Небеса пригорода Питера словно разгневались. С темного беспроглядного неба, которое рассекают самолеты в районе аэропорта Пулково, начали падать студеные капли дождя. С каждой пройденной секундой дождь усиливался, а «доставщик» все больше отдалялся от следователя.

Через одно здание на неработающем светофоре, который мигал оранжевым, будто предупреждая об опасности, «доставщик» резко свернул направо.

– Стой! – воскликнул следователь. – Стой, кому говорят!

На повороте на скользком металлическом люке канализации у Юмина поехали ботинки. Он чуть не упал, но сумел удержать равновесие. Фигура «доставщика» убегала все дальше, пока разгневанное небо роняло на асфальт холодные слезы.

Юмин тоже не сбавлял скорость. Через мгновение он выбежал на освещенный тротуар возле магистрали. Сильный гул от машин сдавливал виски, но Юмин не переставал преследовать «доставщика». Ему казалось, что еще чуть-чуть, и он сможет дотронуться рукой до него.

Дождь все усиливался. Ветер издавал вой страха, отчего казалось, что эта погоня должна стать хорошей кульминацией дня. Дыхание следователя обжигал ледяной воздух при каждом вдохе.

Еще секунда, и «доставщик» резко выбежал на оживленную трассу.

– Дьявол! – выругался Юмин и пустился за ним.

«Доставщик», кажется, знал, как лавировать между машинами. Восьмиполосная трасса смерти была единственной полосой препятствий между следователем и «доставщиком». Первая машина затормозила быстро, а вторую Юмину пришлось пропустить. Следователь сократил дистанцию на одну полосу, но все равно было опасно бросаться на парня. Юмин знал это, поэтому выжидал.

Перед «доставщиком» за три метра от его ног остановился огромный «КамАЗ». Юмин размахивал руками, пытаясь остановить другие машины. И ему это удалось. Резкий звон шин по асфальту разнесся по всей округе, докуда может дотянуться эхо.

Его сменил глухой стук о металл, перемешанный с хрустом. Юмин замер. «Доставщика» сбил другой «КамАЗ», который едва справился с управлением и чуть не выехал на встречную полосу. Тела «доставщика» Юмин не видел. Зато кровавую полосу, вытекающую из-под шин «КамАЗа», следователь заметил невооруженным глазом.

– Вот черт! – воскликнул Юмин.

Такого исхода погони он не ожидал.

Глава 2

Глухой стук колес разбивал тишину мокрого от дождя хвойного леса.

Сквозь лесной массив была давно проложена железная дорога, по которой курсировали пригородные поезда. Иногда вдоль насыпи щебня проходили люди, которым было неудобно добираться на электричке, ведь их дом находится ближе, чем предыдущая остановка. И иногда в самые темные дебри леса забредала легкая добыча для охотников. И он был такой добычей.

Он знал это место как свои пять пальцев. Каждый камушек, листочек и дерево. Здесь он провел больше всего времени – в одиночестве, рядом с прогнившим мхом и запахом сырости. Запахом страха и могущества.

– Она меня бросила, – едва слышно промолвил он, вглядываясь вглубь леса.

Еще не до конца опавшая крона лиственных деревьев что-то шептала ему. Он легко уловил знакомый напев одиночества, который отголоском соловьиной трели отдавался в его висках.

– У нее не было выбора. Она бы все равно нас кинула! – Его голос изменился, будто другой собеседник внедрился в рассудок мужчины.

– Глупость какая-то.

Быстро прекратив лишенный смысла спор, он перевел дыхание и замолк.

С кем он переговаривался? Он не знал. Голос в его голове появлялся лишь тогда, когда он колебался. Но сейчас это было неважно.

Важно лишь то, что все его мысли и мысли второго голоса сводились к желанию вновь испытать прилив эйфории. Почувствовать, как он погружается в собственный выдуманный мир радости, блаженства. Он знал, что это биохимическая реакция в головном мозге. Ему хотелось вновь ощутить, как эндорфин соединяется с рецепторами нервных клеток, создавая ощущение бегущих мурашек по коже, импульсы, передающиеся дофамином по отросткам клеток. И он также знал, что если увеличить дозу эйфории без вмешательства медикаментозных препаратов, то эффект лишь усилится. И это была самая сладостная часть его желаний. И этого он возжелал сейчас больше всего.

Мужчина сглотнул тягучую слюну, которая мерзко проскочила по гортани, оставив после себя гадкое послевкусие. Он еще раз посмотрел в сторону леса, развернулся и устремился прочь. Шум листвы сопровождал его, как самого почетного гостя леса. Ноги сами несли к машине, которая была оставлена на обочине.

Через двадцать минут он вышел на опушку, где правее лежало поваленное дерево. Мужчина взглянул на наручные часы, которые показывали двадцать минут одиннадцатого. Нужно ехать домой, смыть с себя пыль этого никчемного дня и постараться уснуть. Так он и поступит. Наверное. Заглушить в себе желание эйфории было слабым. Нужна сильная доза эмоций, но где ее взять, он сейчас не знал.

Открыв машину, он сел на кожаное сиденье и, захлопнув дверь, еще с минуту сидел неподвижно, положив руки на руль. В салоне пахло хлоркой. Этот запах напоминал о незаконченном деле. О беглянке, которой удалось сбежать. Он думал о том, что стоит еще раз прочесать окрестности, ведь девчонка не могла далеко уйти. У нее нет столько сил. Она явно где-то лежит на стылой земле в ожидании ЕГО.

Громкий звонок разорвал мертвую тишину салона. Мужчине это не понравилось. Злость подступила к горлу оттого, что кто-то посмел позвонить ему в столь поздний час. Стиснув зубы, он подавил в себе очаг разгорающихся гневных эмоций, просто сделав три размерных вдоха носом и один выдох ртом. Такой трюк он проделывал неоднократно. Ему сейчас меньше всего хотелось отвлекаться на такой пустяк, как звонок.

Но тот, кто звонил, был чересчур настырным. Достав телефон из внутреннего кармана кожаной куртки, он увидел на экране надпись «К».

– Да?! – с недовольством ответил он.

– Не отвлекаю?

– Это срочно?

На том конце провода послышалась сирена «Скорой». Кто-то громко говорил, а шум дождя по ткани зонта создавал неприятное эхо. Его это сильно раздражало.

– Да… просто хотел узнать, не нужна ли помощь…

Сжав кулак, он посмотрел на белеющие в свете луны костяшки.

Растущая луна напомнила ему, что скоро полнолуние. Девочка не дотерпела каких-то несколько дней до своего судного часа. Сбежала, как трусливая свинья из роскошного загона. Она говорила, что будет ему служить, он хорошо запомнил ее слова и молитвы о сохранении ее жизни, а теперь что?

И что с того, что он сам захотел ее убить раньше?!

Он злился на себя, что дал ей сбежать. Он был слишком увлечен другим делом – тщеславно упивался получением звания лучшего психиатра России, распивал дорогой виски и расхаживал по начищенному белому камню, попутно обмениваясь гнетущими до скрежета в зубах любезностями, которые ничего не значат. А она тем временем совершила побег, как крыса из мышеловки. Уж откуда у нее взялись инструменты, чтобы открыть наручники, он не знал. Вернее, догадывался, но не хотел признавать поражение.

– Все хорошо? – Голос в трубке слышался как в вакууме, он был глухой, утопал в водяном шаре.

Нет. Нет. Нет. Она игралась с ним. Он теперь точно знает, что эта маленькая дрянь заговаривала ему зубы, пока сама планировала свой побег. Она такая же, как и он, – гениальная снаружи и уродливая внутри. Он чувствовал своим нутром, что она блестящий соперник, который в кои-то веки попался ему.

Мысль о ее поиске опьяняла. Пленила неведомым адреналином, барабанила в висках. Артериальное давление подскочило от негативных мыслей, а сердце пыталось вырваться наружу, как голодный зверь, терзая хрупкие ребра изнутри.

– Ян?

– Она сбежала. – Наконец-то вырвавшись из своих мыслей, мужчина смог сказать хоть что-то внятное.

В трубке воцарилось молчание. Оно томило.

– Как сбежала?

– А как грызуны сбегают из ловушек?

Мужчина начал трясти ногой, чтобы успокоиться. Ярость, подступающая к горлу, вызывала тошноту. Нужно было успокоиться. Сделать простое упражнение, и оно поможет…

– И… и что дальше?

– Ее нужно найти.

Ян знал, что собеседник ему подчинится, как всегда подчинялся. В этом не было сомнений.

– Но… вдруг она…

– Ты этим займешься. Мне нужно залечь на дно. Конец связи.

Ян резко нажал на значок красной трубки на телефоне. Экран погас, стоило только коснуться боковой кнопки сенсора.

Мужчина начал вспоминать, мог ли он коснуться девушки в последние пять дней без перчаток. Ян прекрасно знал криминалистику, знал, какие отпечатки мгновенно исчезают, а какие сохраняются. Но сейчас ему нужно было найти в своей памяти те дни, когда эта мелкая дрянь еще могла быть уликой.

Наручные часы показывали без десяти одиннадцать. Он поставил будильник на двадцать три часа и десять минут, свернул приложение на телефоне и включил электронный метроном на 60 ВРМ, то есть один удар равнялся одной секунде. Ян отложил телефон в сторону и закрыл глаза.

Тот, кто таился в самом темном уголке его разума, лишь ждал своего часа триумфа. И этот час настал.

С первыми лучами солнца, которые лениво тянулись сквозь плотные вельветовые шторы, Ян распахнул глаза. Практически не дыша, он лежал неподвижно, сверля взглядом белоснежный потолок. Прищурившись, мужчина заметил небольшую трещину, которая незаметна, если не вглядываться в полотно потолочной краски. Трещина тянулась ровно на два сантиметра, по крайней мере, так показалось мужчине. Если он затянет с реконструкцией, то, скорее всего, трещина будет разрастаться, как холера. И тогда уже идеально-белесый потолок превратится в потрескавшийся кусок краски. Ян не мог такого допустить. Нет. Только не в его доме.

Звук противного будильника разорвал полумрак комнаты, и мужчина резко поднялся на кровати. Половину лица освещали лучи солнца. Ян размял шею и осторожно спустил ноги с кровати. Он всегда вставал с правой ноги. Таков был его утренний ритуал. Вначале правая нога сорок пятого размера опускалась в мягкий темный тапочек, потом левая. Он знал, что если встанет с левой ноги, то день пойдет наперекосяк. Ян был суеверен, но не до фанатизма. По крайней мере, он так считал.

Поднявшись на ноги, Ян обогнул кровать и раздвинул шторы. Яркий солнечный свет озарил комнату. Три минуты мужчина стоял и смотрел в окно, выходившее на тихий дворик. Газон уже изрядно потерял приличный вид. Трава не была идеально подстрижена, зелень выглядела небрежно. Ян нахмурился.

Мужчина жил в собственном доме в тихом районе, его участок был обнесен высоким забором. Ему казалось, что соседи слишком любопытные и при удачном случае не упустят возможность подсмотреть за мужчиной. А ему это меньше всего нравилось. Ему вообще не нравилось, когда за ним наблюдают. Ян предпочитал сам выступать на этой стороне медали, но никак не на противоположной.

Через секунду умиротворяющую тишину разбил новый звук мерзкого будильника.

– Алиса, выключи будильник! – тихо воскликнул Ян.

– Доброе утро, мой господин, – ответила умная колонка. – Выключаю будильник.

Ян ненавидел умные дома. Он предпочитал делать все по старинке – руками и ногами – и думать головой. Мужчина считал, что умные дома лишь отупляют человечество. И имел устройство, которое помогает людям, а не снимает с них обязанности.

– Алиса, включи мой утренний плейлист, – озвучил новое требование Ян и ритмичным шагом направился в ванную.

– Включаю ваш утренний плейлист.

Тихо, на громкости не более двадцати процентов, весь дом залила классическая музыка. Первым в списке был Фредерик Шопен. Ян довольно улыбнулся, поднимая стульчак унитаза. Струя мочи брызнула на белоснежную керамику. Ноктюрн в си-бемоль миноре, опус девять, мужчина считал лучшим произведением для утренних ритуалов, которые он тоже проводил в определенной последовательности.

Вначале туалет. Следом контрастный душ, который продлился пять минут. Мужчина просто стоял под струей воды, насыщаясь энергией. Следом он намылил руки и начал массировать свой половой орган до эрекции, закрыв глаза. В течение семи минут он проводил ритмичные движения рукой вверх и вниз. Когда он почувствовал, что скоро произойдет эякуляция, движения рукой стали быстрее и четче. Семя вылилось на темный кафель душевой, и вода унесла миллионы сперматозоидов в водосточные трубы. Мужчина оперся рукой о кафель, тяжело дыша.

Ровно семь минут он посвящал этому грехоподобному делу и ни капельки не чувствовал себя виноватым. Хотя Ян был верующим человеком, старался соблюдать посты, молился на ночь и перед трапезой. Он считал, что есть кто-то, кто дарует ему силы, помимо матушки-природы.

Намылившись мылом с ароматом грейпфрута и растерев спину жесткой мочалкой, он смыл с себя прохладной водой все и почувствовал, как его кожа «задышала». Вытеревшись насухо полотенцем, он повесил его обратно уголок к уголку. Далее почистил зубы и прополоскал рот. Все это заняло у него не больше двадцати минут. За это время в плейлисте трижды сменилась музыка.

Выйдя голым из ванной, он спустился на первый этаж. В его доме царил порядок. Даже несмотря на то что мужчина не отставал от моды дизайна отделки, он дважды в неделю заказывал клининг. Жил он в достатке, даже большем, чем ему желалось. Яна до дрожи бесила пыль, которая была видна на темных столешницах.

Кухня была совмещена со столовой в стиле лофт – темные каменные стены и светлый паркет. Свет по-прежнему едва проникал в дом, отчего мужчине пришлось раздвинуть шторы на трех больших окнах.

На кухне он сделал себе кофе и принялся готовить завтрак. Ян каждое утро ел омлет с помидорами, подсоленными щепоткой адыгейской соли, и белым тостовым хлебом, на который он намазывал мягкое авокадо. Каждое утро одно и то же. Он называл это «стабильность жизни».

Перед трапезой он прочитал коротенькую молитву, которой выдрессировала его покойная мать. Она тоже была верующей, фанатиком религии. И Яну приходилось постоянно заучивать новые постулаты и заветы, которые его раздражали.

К вере он пришел лишь тогда, когда совершил свое первое убийство.

Ему было девять лет. И он убил свою мать. Задушил крестиком на леске. Вот тогда он и поверил в то, что Всевышний есть. Крестик, принадлежавший его лучшему другу, который его предал и которому доставалось все, вершил судьбы людей, достойных очищения. Ян спасал их. Давал возможность уйти в лучший мир. И он свято верил, что делает великое дело.

От мысли, что его идеальный план дал трещину, Ян чувствовал себя разбитым. Нужно было придумать, как действовать дальше, пока его подельник подчищал все допущенные им ошибки.

Глава 3

– Товарищ майор, почему вы такой серьезный?

Юный стажер Филипп, которого привязали к Алексею, лишь действовал на нервы. Худощавый мальчуган, которого едва оторвали от сиськи матери – так можно его описать. В меру тупой, в меру веселый. Кудрявые белые волосы, большие голубые глаза, юношеская щетина и полные штаны наивности.

Юмин кинул озлобленный взгляд на юнца, который раскачивался на деревянном стуле, да так умело держал равновесие, что следователю захотелось дать тому подзатыльник.

– Я уже сорок восемь часов не спал, а ты спрашиваешь, почему я такой серьезный?

Вскинув бровь, Юмин уткнулся в многочисленные бумаги, которые были разбросаны на его столе.

– А зачем тогда вы так часто бываете в отделении?

Следователь тяжело вздохнул. Внутри него разрасталась злоба к юнцу, который еще ничегошеньки не знал о преступлениях и методах следствия. Ему просто нужно было болтать без умолку, говорить о том, что ему скучно и что он уже готов к настоящему расследованию. А на самом деле он не был готов ни к чему. Даже просто сидеть и слушать у него плохо получалось.

– Когда дорастешь до моего звания, быть может, и дольше не будешь спать.

– Да бросьте, – поморщился Филипп, – невозможно не спать столько времени!

Юмин отложил листок бумаги с отчетом и несколько раз моргнул. Единственным плюсом от этого стажера была возможность получить стаканчик с мерзким кофе, когда понадобится заряд энергии… Хотя кого он обманывает? Юмин считал, что Филипп ни на что не сгодится, пока не станет серьезным.

Алексей кинул взгляд на Филиппа, который внимательно рассматривал свой белокурый локон, торчащий у лба. «Будто бы заняться нечем», – подумал следователь и сжал плотнее губы. Быть может, если бы Филипп был просто прикрепленным студентом, то было бы проще. Но этот «аппендикс», как называли его в шутку Юмин со своим напарником, был племянником капитана отделения. К Дмитрию юнца приставить было сложно, он сразу же встал бы на дыбы, принялся бы отпускать пошлые шуточки. Да и самому Филиппу не понравился бы такой наставник. Впрочем, в мужском коллективе всегда отпускают пошлые шуточки, и даже Юмин здесь превосходил всех. Но он человек дела. Алексей не только подавал отличные надежды, но и был человеком чести.

– Тебе заняться нечем?

Серьезный тон следователя заставил Филиппа обратить на него внимание. Юнец округлил глаза, будто бы не понял, о чем идет речь, но быстро спохватился и поправил форму, которая была ему велика.

– Я просто хотел разрядить обстановку… – виновато произнес он и едва не упал со стула.

Противный стук деревянных ножек о паркет окончательно вывел из себя Юмина. Паренек заметил, что следователь недоволен его поведением, и нервно сглотнул.

– Лучше сходи кофе налей, обстановщик хренов.

Огрызнувшись, Юмин опустил взгляд в бумаги, которые он уже и так выучил наизусть. Парень же перевел дыхание, молча встал со стула и направился к кофейному автомату.

Однако после его ухода тишины в кабинете не прибавилось. Юмин ненавидел работать днем, когда все кому не лень пытаются перекричать друг друга. Стоящий гул мужских голосов и смрад пота мешали ему сконцентрироваться, а вечно ошивающиеся коллеги рядом и вовсе выводили из равновесия.

Алексей хотел было расслабиться, откинувшись на спинку кресла, но в помещение зашла девушка, стуча каблуками.

– Доброе утро!

Звонкий женский голосок разбавил грузную обстановку кабинета, однако никто из мужчин и глазом не повел.

Евгения Носова была кладезем Отделения Следственного комитета по борьбе с преступностью. Стройная, молодая, с большими карими глазами и темными, как смоль, волосами, собранными в высокий хвост. Одета она была в форму со строгой юбкой ниже колена. У Жени обязанности были простые – разносить новые дела, если капитан отделения не мог сам созвать на планерку старших следователей, что сегодня и произошло. Женя – секретарша. Не более. Но Юмин ко всем относился хорошо, а к коллегам-женщинам – в особенности.

Женя подошла к Юмину и коротко сказала:

– Привет. Вот новое дело.

Девушка протянула тонкую папку Юмину. Следователь посмотрел на эту папку в надежде, что внутри его ждет не удручающее задание.

– Что за дело?

Аккуратно взяв папку из рук коллеги, Юмин сразу же раскрыл ее.

– Вчера сотрудники ДПС подобрали на обочине испуганную девушку, – начала тараторить Женя, сложив руки перед собой в замок. – При ней не было документов, она была напугана и голодна. Попросила отвезти ее в безопасное место.

– И что я могу с этим сделать? – Юмин выгнул бровь, быстро пролистывая протоколы, отпечатанные на серой бумаге. – Это не мой отдел.

– Она упомянула, что неизвестный мужчина держал ее в плену.

Юмин нахмурился. Звучало ли это интригующе? Несомненно. Но брать работу, которая совершенно не относилась к его обязанностям, он не хотел.

– А что говорит шеф?

Женя печально выдохнула. Юмин поднял на нее взгляд в ожидании, когда его коллега скажет что-нибудь вразумительное.

– Ты работаешь над делом Спасителя. Ну этого, который бальзамирует жертв и одевает их в белые сорочки. Ведь так?

Юмин поймал себя на мысли, что дело пахнет дрянью.

– Мы его закрыли в начале года, потому что не было никаких зацепок.

– Шеф говорит, нужно проверить эту девушку, и если она даст исчерпывающие улики, то дело надо возобновить.

– А почему именно я? – раздраженно спросил Юмин, нахмурившись. – У меня и так дел невпроворот!

– Шеф предвидел твою реакцию и попросил тебя ровно в одиннадцать тридцать явиться к нему в кабинет.

Следователь обреченно вздохнул. Он знал, что Женя не станет забирать папку и отчитываться перед шефом, она слишком принципиальна, как и сам Юмин. Поэтому ему ничего не оставалось, как взять эту чертову папку себе хотя бы до выяснения ситуации с шефом.

– Ладно, Жень. Спасибо.

– Было бы за что!

Напоследок девушка одарила следователя мягкой доброй улыбкой и потом, развернувшись, удалилась прочь, оставив его наедине с новой папкой.

Юмин поспешил закрыть папку и отложить ее в сторону. Голова начинала трещать от мужских голосов и гогота, и этот гул практически не прекращался. Следователь потер лицо руками, будто бы это могло помочь ему взбодриться, но, кроме утяжеляющего чувства безысходности, он ничего не чувствовал.

Кинув взгляд на наручные часы, которые подарила ему его бывшая невеста и которые он до сих пор не мог выкинуть, Юмин оценил обстановку и решил, что дальше ему делать. Во-первых, оставалось менее двадцати минут до десяти утра, а значит, ему нужно успеть закончить отчет и протокол вчерашней вылазки. Во-вторых, сходить в архив и взять те неподъемные папки с бумагами о деле Спасителя, которое сидело у него поперек горла. В-третьих, быстро изучить новую папку и понять, правда ли эта жертва относится к предыдущему делу или же это просто совпадение. И после всего этого забежать к шефу, чтобы расставить все точки над i и отдать это дело кому-нибудь другому. Дел было невпроворот. А времени и того меньше. Вдобавок ко всему, как вишенка на торте, свалились усталость и заторможенность. Конечно, Юмин работал и в куда более ужасающих условиях, но все равно – его организм устал.

Расправившись с отчетом, следователь спешно вышел из кабинета. Коридоры были узкими и тесными. В них вечно кто-то ошивался, переходил из одного кабинета в другой. Здание было старым, и новый ремонт, который сделали в прошлом году, плохо это скрывал. Из-за сырости стены вечно трескались. Побелка ли, краска – все равно, что наносить на бетонную поверхность. Даже самые влагостойкие смеси не спасают от трещин. А еще – постоянная духота.

Следователь направился к служебному входу, где располагалась курилка. До встречи с шефом оставалось полтора часа. Из них Юмин ровно пять минут потратит на убивание легких сигаретным дымом, еще минут десять, чтобы дойти до архива, который располагался в другом крыле здания, и еще минут пятнадцать, чтобы отыскать нужные ему ячейки с папками, потому что великодушные сотрудники архива вечно все переставляли. Конечно, они делали это не по своей инициативе, а по приказу сверху, но все же.

Тягучий воздух, пропахший сточными водами, ударил в лицо, стоило следователю толкнуть металлическую дверь. В это время уже все кому не лень выходили на улицу, чтобы поделиться последними сплетнями, обсудить прошедший футбольный матч или просто подеградировать, тыкая в телефон. Алексей вынул пачку сигарет из кармана брюк, чиркнул зажигалкой и вдохнул горький никотин. Едкий дым обжег краешек языка, прошелся по нейронам, направил импульс в мозг. Это ни с чем не сравнимое чувство мышечного расслабления Юмин боготворил больше, чем крепкий сон.

– Здорóво, – послышался прокуренный мужской баритон, отрывая майора от размышлений.

Алексей обернулся. Перед ним стоял, протянув руку, лейтенант Печеркин. Бритоголовый мужчина лет тридцати, он работал в отделе по борьбе с наркотиками. Статный и высокий, вот только массы бы ему набрать. Юмин крепко пожал руку Печеркину.

– Здорóво.

– Как оно?

Юмин затянулся, выпустил дым и нехотя ответил:

– Сойдет. А у тебя?

– Так себе, – ответил он, по всей видимости, желая, чтобы Юмин его расспросил.

Но сейчас майору меньше всего хотелось разбавлять свои мысли бестолковой, ненужной информацией. Его голова была занята исключительно новым делом, которое он должен был обсудить с шефом. Что-то внутри подсказывало Юмину, что шеф так просто не изменит свое решение. И от горечи осознания заранее исхода разговора Алексею становилось все тяжелее.

– Как на личном? – внезапно спросил лейтенант, вдыхая сигаретный дым.

Юмин нахмурился. Майору не нравилось рассказывать о своей личной жизни, в особенности когда ее просто не было. Не потому, что Юмин не был красив или имел дурную репутацию среди женщин. Нет. У Юмина была куда более весомая причина не рассказывать об этой стороне его жизни.

– Сойдет, – сухо повторил майор.

– Рана зажила?

Намекая, Печеркин сделал еще одну затяжку. Он внимательно смотрел на Юмина, чтобы не упустить ни одной эмоции, на которые и так был скуп майор. А что ему еще оставалось?

– Как видишь. – Лукаво улыбаясь, Юмин пытался всеми силами не показывать то, что творится на его душе и сердце. – Время лечит.

– Да, точно!

Печеркин никак не отходил от Юмина, что майора, несомненно, раздражало. Но бычок в руке начал тлеть, поэтому он вежливо попрощался с лейтенантом и удалился прочь, потушив окурок и бросив его в урну возле двери.

Юмин был недоволен этой встречей. За десять месяцев, минувших после трагических событий, у майора мало кто решился спросить о том случае. Все считали, что это не их дело. Но были личности, которые считали иначе, а быть может, просто хотели поддержать и делали это по-своему. Майор считал, что такое отношение со стороны коллег – неподобающе. И почему-то сегодня простой вопрос, на который тот мысленно все это время репетировал ответ, все равно застал его врасплох.

Алексей быстро добрался до архива, идеально рассчитав время с запасом. Мгновенно отыскал ячейки в архиве и, достав толстую папку, вернулся на рабочее место. Майор знал, что у каждого маньяка свой почерк. Это ясно не только из учебников по криминалистике, но и из многочисленных дел, которые хранятся в архивах каждого населенного пункта России.

Юмин прикрыл глаза и тихо вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Гул, стоявший в помещении, отвлекал. Но делать нечего, нужно было быстро изучить дело и принять решение.

Первое, что попалось Юмину на глаза в папке, – фото исхудавшей девушки. Она смотрела в объектив камеры испуганными карими глазами. На щеке заживала рана, отчетливо просматривались скулы. Тонкие губы слегла приоткрыты. Майор прочитал:

ФИО: Табакова Лада Владимировна

Дата рождения: 09.09.1999

Место рождения: Российская Федерация, г. Санкт-Петербург

Место работы: Психиатрическая больница им. И.П. Лаптева

Юмин задумался: «Какая молодая девушка». Его начали терзать ужасные мысли, которые заставили всплывать перед глазами пугающие картины. Однако майор продолжил читать дальше.

Со слов потерпевшей, Табакова Лада Владимировна возраста 23 лет вышла из Психиатрической больницы им. Лаптева, находящейся по адресу: поселок Ильичино, Первомайское сельское поселение, Выборгский район, Ленинградская область, в мае 2023 года в 23 часа 15 минут, где подрабатывала волонтером. Потерпевшая ожидала автобус, который предназначен для сотрудников лечебницы, но по неизвестной причине он не пришел. Потерпевшая решила дойти до главной дороги, где можно поймать такси. Но что было после того, как она скрылась в густом хвойном лесу, потерпевшая не помнит.

Юмин начал размышлять, записывая вопросы на листке белой бумаги:

Молодая девушка, работающая в психиатрической больнице волонтером, не смогла вызвать такси?

Почему нужный транспорт не пришел?

Кто видел девушку и как она связана с делом о маньяке?

Улики – слова девушки.

Юмин потер глаза и откинулся на спинку стула. Его мучило чувство, что это дело никак не связано с делом о Спасителе. Нет почерка, нет улик. Майор размышлял, что, быть может, девушка сбежала от своего парня-тирана, а не от маньяка, и разбираться с этим – лишь впустую тратить время.

Он еще раз кинул взгляд на тоненькую папку, перевернул еще одну страницу и заметил заявление. Небрежно подняв листок, он стал разбирать дрожащий почерк. Не было сомнений в том, что рука девушки, когда она это писала, тряслась. Буквы неровные, заостренные, словно она продрогла до последней ниточки. Юмин нахмурился.

Прошу рассмотреть мое заявление о покушении на жизнь человека (на мою). Я, Табакова Лада Владимировна, была найдена на Приморском шоссе, далеко от остановки «Пригородный загородник», сотрудниками дорожно-патрульной службы. Я бежала от мужчины, который держал меня в кладовке несколько месяцев (точно не знаю), неоднократно избивал, пичкал таблетками и насиловал. Другие материалы дела прикреплены сотрудниками местного отделения полиции, куда меня доставили после обнаружения на шоссе. Прошу возбудить уголовное дело по статье 30 УК РФ.

Майор задумался. Что-то щелкнуло в его голове. Буквально несколько минут назад майор думал, что это плевое дело, но этот почерк… Что-то необъяснимое проникало в самую душу, пытаясь отыскать здравый смысл и проверить одну версию. Майор все глубже погружался в свои мысли, будто пытался найти ответы на возникающие вопросы. И чем больше он думал, тем сильнее убеждался, что Женя, возможно, права насчет схожести дел. «А что, если мы нашли зацепку?» – подумал Юмин…

И резко вздрогнул – большая ладонь Дмитрия ударила по столу рядом с майором.

– Ты чего так пугаешь?! – воскликнул майор, хотя мимолетный испуг, который распространился по его нейронам быстрее скорости света, уже практически угас. Остался лишь импульс, посылаемый из мозга, как глухая сигнализация в старом помещении.

– Не спать! – с улыбкой на лице воскликнул Дмитрий, и они с напарником обменялись рукопожатием. – Что это?

Опер указал на папки, хаотично лежавшие на столе. Юмин тяжело вздохнул. Не оттого, что ему сложно, а потому, что определение того, лежит это дело в его зоне ответственности или же нет, было для него самым угнетающим времяпровождением.

– С утра принесли и кинули на стол. Говорят, что оно похоже на дело о Спасителе.

Дмитрий скучающе анализировал бумажки, сжав губы в плотную ниточку.

– Ты же его приостановил, – выгнув бровь, изумился Дмитрий.

– Как видишь, придется продолжить.

– Шеф так сказал?

Юмин отрицательно покачал головой.

– Кхм.

Дмитрий уселся на угол стола, немного отодвинув кипы бумаг, и поднял грузный взгляд на Юмина.

– Обнаружили очередной труп?

– Никак нет. Выжившую, – обреченно произнес Юмин. – Но еще непонятно, имеет отношение она к делу или же это что-то новое.

– А почему шеф уверен, что это дело имеет отношение к Спасителю?

– Вот это я и хочу выяснить у него, – развел руками майор.

Он был встревожен. Дмитрий видел это, но не стал спрашивать, какие тягучие мысли портят боевой настрой напарника. Ему, так же как и Юмину, не очень хотелось вновь открывать это тягучее дело, которое не увенчается успехом. К тому же их план по закрытию дел и так давно застрял на одной точке. Ни Козлов, ни Юмин не хотели еще один месяц сидеть без премии.

– Закрыли дело и закрыли. – Козлов фыркнул, прикусив зубочистку. – Чего ворошить его вновь?

– Иди задай вопрос шефу, а не мне, – с издевкой подметил Юмин, откинувшись на спинку скрипучего кресла. – Нашел у кого спросить.

– Только если с тобой, детка!

Юмин поморщился от обращения Козлова, но пропустил пошлую шуточку мимо ушей. Ему казалось, что так проще принимать мир таким, какой он есть. И пока Козлов скучающе рассматривал листочки бумаг, явно окутанный своими мыслями, Юмин пытался худо-бедно строить доводы о деле, которое свалилось на его голову.

Он решил, что лучше не тратить время зря и подумать о том, каким образом девушка смогла спастись. Доводов почти не было. Более того, он никак не мог найти ниточку связи между делом о Спасителе и этим. И как бы он ни пытался до чего-то додуматься, что-то внутри ему подсказывало, что это бесполезная трата времени.

Его мучительные думы оборвал голос шефа, который зашел поздороваться в отдел.

– Доброе утро, котаны! – в шутку произнес шеф, который не упускал возможность словесно прикольнуться над своим отделом. – Как дела?

Многие оторвались от своих дел и с доброй улыбкой поздоровались в ответ. Козлов тоже обратил свой взор на шефа.

Это был мужчина средних лет с коротко подстриженными темными волосами, в которых незамысловатыми линиями проходила седина. Атлетическое телосложение, безупречные черты лица, кучные темные брови нависали над такими же черными, как смоль, выразительными глазами. Ровный нос, хорошо просматривающиеся скулы и тонкие губы. Подполковник Дубинин Юрий Петрович был таким же человеком чести, как и Юмин. И лишь поэтому Юрий Петрович с охотой взял под свое крыло Юмина.

В свою очередь майор Юмин был благодарен ему за это и на протяжении долгих лет не прекращал радовать шефа. Иногда ему казалось, что он, майор Юмин, – тайная правая рука шефа. Частенько они болтали обо всем в кабинете подполковника, делились самым сокровенным и обменивались советами. Дубинин не чаял души в Юмине. Подполковник неоднократно повторял, что Юмин – человек слова. Человек-надежность. И он бы ни за что не променял такого ценного сотрудника на кого-то другого. Майор не чувствовал в таких словах лести. Напротив, ему всегда казалось, что они произнесены без какой-либо заслуги Юмина, что они не о нем вовсе. Что уж говорить, Юмин, ко всему прочему, был еще и скромным человеком.

– Шеф! – окликнул Алексей подполковника, поднимаясь со стула и хаотично хватая бумажки, которые, как назло, сыпались сквозь пальцы.

Дубинин остановился и посмотрел на то, как Юмин собирает разлетевшиеся бумаги, и сурово перевел взгляд на Козлова, который ехидно улыбнулся в ответ.

– Юмин, ты не с той ноги, что ли, встал? – с издевкой спросил Дубинин, продолжая наблюдать за майором.

Но тот не растерялся. Собрав волю в кулак, Юмин сложил оставшиеся листки бумаги, выпрямился и твердо ответил:

– Никак нет, товарищ подполковник! – И отдал честь.

– Вольно, – лениво произнес Дубинин. – Что у тебя там?

Юмин показал на папку:

– Мне с утра принесли.

Подполковник задумался. О чем он думал, Алексей не знал. Скорее всего, Дубинин пытался подобрать правильные слова, никак иначе.

– Через десять минут зайди ко мне в кабинет, – вымолвил подполковник.

Легонько ударив по плечу Юмина, он сжал губы в плотную ниточку, а после удалился прочь. У выхода Дубинин пожелал всем хорошего дня и скрылся за массивной деревянной дверью.

Майор Юмин тяжело вздохнул. Он уже заранее понимал, что подполковник скажет проверить это дело. Что на плечи Алексея вновь возлагается мертвое расследование, которое, как ему кажется, совершенно не относится к делу о Спасителе. И один черт знает, зачем Дубинин решил вновь обнародовать это дело. Юмин почувствовал, насколько ситуация гиблая. Репортеры, которые явно пронюхают о вновь открывшемся деле, будут пытаться залезть туда, куда не нужно. А это лишняя ответственность на плечах. Жизни гражданских превыше своей. Таков кодекс защитников страны. Таков кодекс чести этого мира.

– Чего супишься? – спросил Дмитрий, болтая одной ногой, сидя на столе.

– Да хрень это какая-то, – со свистом ответил Юмин и сел.

– Да ты сходи, поговори с шефом. Вдруг не все так плохо, как кажется?

Алексей ничего не ответил, лишь отвел взгляд в сторону, на обшарпанный паркет, который скоро уже будет весь в дырках. Ему ничего не оставалось, кроме как отправиться к шефу и разузнать, почему он так жаждет возобновить это дело.

– А что насчет того парня, которого сбил «КамАЗ»?

Козлов выдал ехидную улыбку.

– Мы наконец-то вышли на группировку.

– Ты хотя бы говори иногда, для чего мы рискуем своими жизнями, – с недовольством произнес Юмин.

Ему не нравились вылазки, на которые Козлов брал его с собой. Но больше всего майору не нравилось, когда его не вводят в курс дела.

– Чего это ты такой нервный с утра пораньше? – спросил Козлов, улыбнувшись.

Майор ничего не ответил. Он ждал, когда опер скажет то, что он хотел услышать.

– Ладно, – поддался ему Дмитрий и сложил руки на груди. – Мы все никак не могли схватить за хвост змею, которая распространяет одно запрещенное вещество. Кто-то давал полиции «базу», но мы никак не могли пройти по ниточке до конца.

– И какая же птица тебе напела? – прищурившись, спросил Юмин.

Майору было любопытно, откуда у Козлова информация, раз концы дела просто растворяются в дымке.

– Тот «доставщик» и был моей птицей, – с гордостью в голосе ответил Козлов, склонившись к майору.

Юмин вздернул бровь. Как минимум ситуация выглядела странно.

– То есть?

– Я не мог понять, кто же роет под нас. Долго топтался на месте, однако потом решил проверить свой круг общения.

– Надеюсь, мое досье ты уже выучил наизусть? – издевательски спросил Юмин, добавив саркастический смешок в конце.

– Обижаешь, приятель, – с недовольством в голосе ответил Козлов. Подкол был засчитан.

– Хороший мальчик, – продолжал шутить Юмин.

Майор почувствовал гордость за своего лучшего друга.

– Короче, мне показалось странным, что «доставщик» был в том месте, о котором не говорилось раньше.

– Он работал на тебя?

– Конечно, – с недовольством в голосе отозвался опер. – А как иначе я бы об этом узнал?

– Значит, «доставщик» работал на оба фронта?

– Именно.

Юмин замолчал. Тяжелые мысли начали заполнять его разум. Козлов поддержал его молчание, но ненадолго.

– Я прошерстил все файлы, какие смог откопать – его местонахождение, где он расплачивался картой и кому переводил деньги.

– И?

– Он переводил деньги на зашифрованный счет, который просто так не отследить. И даже если отследить, нужно вести двадцатизначный код, который меняется каждые двенадцать часов.

– И он оказался не в том месте?

– Да, потому что, по всей видимости, «доставщик» облажался. А когда я ему сказал, что нужно поговорить, он сбежал. Но бедняга не знал, что я могу отследить его по GPS.

Козлов сделал паузу, облизал тонкие губы.

– Все они тупые, – наконец заключил он.

Юмин вздохнул. Опер говорил правду. Когда такие «шестерки» работают на полицию, ничего умного от них ждать не приходится.

– А как он туда попал?

– Куда? В группировку?

Юмин кивнул.

– Да он там давно, уже и не вспомнить детали.

Юмин внимательно слушал Козлова, пытаясь отвлечься от гнетущих мыслей.

– И как же он согласился помогать полиции?

– Ну ты знаешь, – Козлов рассмеялся, – деньги не пахнут!

Вот оно что. «Доставщику» нужны были деньги, а Козлов предложил, по всей видимости, больше, чем платили с другой стороны.

– Жадность фраера сгубила?

– В точку. – Щелкув пальцами, Козлов напоследок подмигнул майору.

Три стука в дверь. А после Юмин зашел в кабинет к шефу, не дождавшись разрешения. Хотя кому оно нужно, если шеф сам пригласил его к себе?

Кабинет подполковника был скромным, прямо как его владелец. Длинный стол, компьютер, множество бумаг, яркий свет. Подполковник любил свет, он будто направлял его в правильное русло. Словно он придавал ему сил и энергии продолжать заниматься любимым делом.

Дубинин поднял взгляд на Юмина.

– Я ждал тебя.

Юмин лишь скромно улыбнулся. Он быстрым шагом пересек кабинет и с разрешения подполковника сел на стул.

– Я по поводу этого дела.

Продвинув папку по столу, Алексей задержал изучающий взгляд на подполковнике. «Все так же суров на вид», – промелькнула мысль в его голове.

– Да, это дело нужно проверить.

Юмин встретился взглядом с подполковником. По взгляду его зеленых глаз Юмин понял, что Дубинин не шутит.

– Почему вы считаете, что дело о Спасителе относится к этому заявлению?

– А ты читал материалы в этой папке? – подполковник с таким удивлением спросил, будто проверял Юмина на вшивость.

– Да. Девушку нашли на шоссе. И она утверждает, что ее держали в плену несколько месяцев, – быстро протараторил Юмин. – Но при чем тут Спаситель?

Подполковник откашлялся. Эта пауза словно помогала подыскивать правильные слова.

– Девушка утверждает, что видела некие снимки, сделанные похитителем. И на них все жертвы уже были мертвы. А также женские вещи, вплоть до нижнего белья. Она знала о своей смерти. Он говорил, что убьет ее. Из-за ошибки маньяка ей удалось сбежать. Если бы он не допустил ее, мы бы не смогли возобновить это дело.

Юмин опустил взгляд. Он все равно не понимал, при чем тут найденная на шоссе девушка. Почему подполковник так уверен, что эти два дела связаны?

– Я все равно не понимаю, как связаны эта девушка и дело о Спасителе.

– У нее нашли ожог в форме креста на плече. Такие же ожоги оставлял тот урод на всех своих жертвах.

Майор нервно сглотнул. Он снова пододвинул к себе папку с досье и фотографиями. Как он мог упустить такую деталь?

– Пятая страница дела, – тихо произнес подполковник, словно помогая майору.

Он искоса наблюдал за тем, как Юмин судорожно ищет эту страницу. Найдя ее, Юмин взглянул на фото. На хрупком плече находился уже заживший ожог в форме креста. Ожог настолько ровно встал на плечо девушки, ни сантиметром ниже, ни выше, что Юмин почувствовал, как к горлу подступает тошнота.

Перед глазами вновь возник тот кошмар, который до сих пор мучил майора по ночам. Кошмар, который навсегда оставил глубокий шрам на сердце мужчины.

Подполковник заметил тревожность на лице Юмина и, облизав пересохшие губы, добавил:

– Тебе нужно поймать этого ублюдка и свершить правосудие.

– Клеймо мог поставить подражатель.

– Поэтому я и доверил тебе это дело.

Подчеркнув важность события, подполковник, по всей видимости, полагал, что Юмину станет легче. Но нет. Легче никогда не станет. Он это чувствовал нутром. На душе вновь начали скрести кошки, а горький привкус боли уже давно застыл на кончике языка.

– У нас не закрыто еще одно дело.

– Об этом не беспокойся, – мягко отозвался подполковник. – Это уже не твоя забота.

– А какова моя забота? – вопросительно выгнув бровь, майор кое-как пересилил себя и взглянул на подполковника. – Вновь вернуться к тому, что мы не сумели раскрыть?

– Премия будет хорошей, – сухо подметил подполковник.

– При всем уважении, шеф… Меня премия не интересует.

– Я знаю. Давай начистоту…

Подполковник встал с кресла, поправил свою форму и завел руки за спину. Медленным шагом он направлялся к Юмину, который сидел не так далеко от него.

– Я сожалею о том, что твоя невеста пострадала от рук Спасителя, от рук этого урода, безжалостного психопата. И я скорблю по Марии вместе с тобой.

Юмин нервно сглотнул. Вспоминать об этом событии, которое до сих пор стояло перед глазами, он не хотел. Более того, он вообще не хотел заводить разговор об этом. Но и не мог противиться подполковнику. Было бы не по-мужски выставлять свои переживания напоказ. «Мужчины не плачут», – мысль в голове Алексея крутилась настолько быстро, будто он читал мантру про себя.

Никого на работе не волнуют сердечные дела и проблемы коллег. Никому в нашем мире нет дела до того, что происходит у тебя в душе. Да и Юмин никогда не ждал жалости от посторонних и даже от друзей. Майор старался все нести в себе, под свинцовым панцирем, которым он давно оброс. А вот внутри, под этой непроницаемой защитой, до сих пор стучало его разбитое сердце. Алексей не знал, когда это сердце заживет. Не знал, сможет ли дальше научиться жить без нее, без Марии. Женщины, которая была с ним со школьной скамьи. Женщины, в которую он был влюблен. Без той, которой отдал свое сердце. Без той, кому был верен, как старый и преданный пес.

– Но сейчас тебе выпал шанс. Выпала зацепка, за которую нужно ухватиться стальной хваткой, – с убеждающей интонацией произнес подполковник и остановился позади Юмина. – Твое сердце ничто не залечит. Но ты должен понимать, что важно остановить этого психопата прежде, чем утечет жизнь другого человека. Это может быть моя дочь, – с горечью продолжал подполковник. – Или жена другого твоего коллеги.

Майор стиснул зубы. Злость, которая рвалась теперь наружу, готова была пробить хрупкие ребра. Удержать в себе гнев было неимоверно тяжело, но Юмину удалось совладать с собой. Майор сжал пальцы левой руки в кулак, да так сильно, что в ладонь впились короткие ногти.

– Я могу рассчитывать только на тебя, Лех. – Сильные руки подполковника легли на плечи Юмина и слегла их сжали. – Только ты можешь остановить этого психа. Мне больше не на кого положиться.

Майор едва слышно вздохнул. Он не мог отказаться от этого дела. Ему просто не позволили бы. Все уже было решено изначально, возможно вчера, когда нашли эту девушку.

– Когда я смогу увидеть Ладу? – спросил Юмин и разжал кулак.

Глава 4

Холод. Страх. Шум ветра. Шелест сухих веток деревьев. Отрывистое дыхание. Бешеный стук сердца. Запах гнили.

Лада вскочила от кошмара, который ей приснился в полицейском участке. По коже прошелся легкий холодок, который вызвал противные мурашки.

Это был сон. Страшный сон, который отголоском страха растекался противной холодной рекой по коже. Горела одинокая лампа, и Лада не с первого раза вспомнила, где находится. Было слишком тихо, если не считать завывания ветра за окном. И еще звук работающего теплового радиатора, позволяющий убедиться, что она в безопасности.

Лада поднялась со старого дивана, у которого пружины готовы были выпрыгнуть из-под продавленного слоя поролона. Поправив теплое покрывало, которое услужливо дали ей сотрудники полиции, девушка попыталась успокоиться.

Все позади. Наверное… Она точно не знала, но хотела в это верить.

Лада мысленно пыталась разобраться, где ее страх, а где реальность, но ни на чем, кроме как на пульсирующей боли в виске, не могла сосредоточиться.

Девушка определила, что на дворе уже глубокая ночь. Осень в Питере – глухая, непроглядная тьма. Прямо как последние несколько месяцев жизни Лады в руках маньяка. Практически черная бездна за окном вместо пасмурного неба лишь усугубляла ее нервозность.

Девушка вздрогнула от болезненных воспоминаний. Как ей удалось вырваться из лап психопата? Ее смекалка или же его ошибка?

Лада помотала головой, чтобы отогнать тяжелые мысли. Поднявшись со скрипучего дивана, она подошла к окну. Вид на задний дворик, в котором стояли должностные полицейские машины, выглядел уныло. Мягкий свет от мигающей лампы отражался в грязной луже. Беспросветное темное небо будто пыталось сказать Ладе, что самое опасное еще впереди. Девушка с трудом сглотнула. В горле пересохло, мысли путались, а от страха, который давно поселился прямо под ее кожей, было не по себе…

Кто-то резко открыл дверь настежь. Лада едва слышно пискнула и торопливо обернулась.

На пороге стоял полицейский. Он осмотрел Ладу с ног до головы, но из-за струящегося яркого света из коридора девушке не было видно его лицо.

– Вижу, я вас не разбудил, – сказал он тихо, словно боялся, что кто-то услышит его.

Лада ничего не ответила. Она была настолько потрясена внезапным визитом мужчины, что теперь дрожала и не могла подобрать простые вежливые слова.

– Вам что-нибудь принести? – спросил мужчина.

Лада облизала пересохшие губы, но трещинки на коже начали саднить. На кончике языка почувствовался привкус железа.

– Д… да, – наконец выговорила она, сильнее кутаясь в плед. – Воды.

– Будет сделано, – сказал мужчина и вышел в коридор, оставив дверь в кабинет открытой.

Лада слышала только бешеный стук своего сердца. Она попыталась вдохнуть полной грудью, но ее правое легкое пронзила острая боль, которая тут же быстро исчезла.

Из коридора донеслись приглушенные голоса. По всей видимости, это были дежурные. Лада точно не знала, но попыталась успокоить себя этой мыслью. Выйти из кабинета и посмотреть, что творится в коридоре, она не решилась. Ее ноги словно утопали в бетоне, каменели и становились все тяжелее. «Я должна успокоиться», – проговорила мысленно девушка, но легче от этого не стало.

Буквально через пару мгновений на пороге снова появился тот самый мужчина, который напугал ее.

– Вот вода, – сказал он и протянул полный граненый стакан.

Лада не торопилась брать этот стакан. Что-то ее останавливало, но… что именно, девушка не понимала.

– Что-то не так? – спросил мужчина.

По виду ему было около тридцати лет, хотя в наше время молодые люди выглядят намного старше. Однако Ладу не заботили ни возраст мужчины, ни его голос, ни отношение к ней. Она понимала, что выглядит глупо, не доверяя никому, но, с другой стороны, ее можно было понять.

Собравшись с мыслями, Лада приняла из рук мужчины стакан и опустошила его за несколько глотков.

– Спасибо, – произнесла она хриплым голосом и отдала стакан мужчине.

– Если что-то будет нужно, просто позовите меня, – сказал мужчина, указав на все еще открытую старую дряхлую дверь. – Мы с коллегами в соседней комнате.

Лада машинально кивнула. Она заметила, что мужчина рассматривает ее с любопытством, как будто изучая… Под гнетом его взгляда Ладе стало не по себе, поэтому она опустила глаза в пол, еще сильнее закуталась в плед и стала ждать, когда мужчина уйдет. И долго ждать ей не пришлось.

– В общем, – с неким подобием обиды произнес мужчина, – если что, зовите.

Одарив Ладу напоследок еще одним любопытном взглядом, мужчина удалился, закрыв за собой дверь. Лада осталась одна. И она понимала, что чем дольше остается наедине с собой, тем сильнее ее терзают беспокойные мысли.

Глава 5

Лада Табакова. Девушка, которая стала зацепкой в мертвом деле о Спасителе, всю ночь не выходила из головы Юмина. Ему удалось подремать несколько часов, прежде чем зазвонил будильник. И даже тогда, во сне, ее образ с фотографии приходил к майору каждую секунду.

Юмин распахнул глаза и посмотрел в потолок. Он уснул, даже не раздевшись.

– Лада… – произнес он шепотом, словно пытаясь разгадать нерешенную загадку. На кончике языка остался привкус никотина от последней выкуренной сигареты. – Как тебе удалось выбраться?

Перед глазами возник образ его покойной невесты. Мария. Маша. Машуленька. Сердце пронзила жгучая боль, отчего майор поморщился. Он помнил этот кошмар, словно все это случилось только вчера. Как он выловил бездыханное тело Маши из Невы. Как сидел на каменной пристани, прижимая мертвое тело к себе. Как боль разрывала его на куски. Тогда, впервые в жизни, Юмин заплакал. Горькие слезы спускались по его щекам от беспомощности и горя. Она уже не была похожа на девушку, которую он любил. Ее тело было забальзамировано и выброшено в реку, словно ненужная кукла. Майор вспомнил, как убрал со лба чернявые волосы девушки, которые никак не хотели раскрывать ее лицо. Как вытаскивал из мокрых локонов застрявшие водоросли и щепки. Как обливалось его сердце раскаленной лавой скорби. Память – печальное приобретение человечества. В особенности если осколки разбившегося сердца еще не унесла боль.

Через какое-то мгновение будильник зазвенел во второй раз. Майор тяжело выдохнул со свистом и приподнялся на кровати. Голова раскалывалась от недосыпа и сбитого режима сна. К тому же Алексею не всегда удавалось нормально поесть, а уровень кофеина с никотином давно превышал дневные нормы. А иначе невозможно постоянно оставаться на плаву.

Юмин потер руками лицо и спешно встал с кровати. Будильник снова зазвонил, и майор резко ударил по кнопке выключения. Ему меньше всего сейчас хотелось слышать этот противный электронный звук, который раздражал его до чертиков.

Скинув рубашку и брюки, Алексей направился в душ. Зашел в душевую кабину, включил холодную воду, оперся рукой о кафель и утонул в своих мыслях. Ледяные струи стекали по его коже, обходя возникавшие мурашки.

Он поднял взгляд на свою правую руку, где находился огромный ожог, который Алексей получил, вытаскивая из машины паренька после страшной аварии. Этот ожог напоминал ему о небывалой смелости, которую он приобрел со временем. О быстрых и правильных, как ему казалось, решениях. Юмин смотрел на то, как капли спускаются по рисунку этого ожога, достигают локтя, капают вниз и сливаются с водой.

На его теле были и другие следы ранений. Шрам на левом предплечье от огнестрельного ранения. Зажившие рубцы после драк с задержанными преступниками. Алексей помнил историю каждого шрама, это были его нательные воспоминания о собственной службе.

Закончив с водными процедурами, Алексей надел чистую гражданскую одежду – белую футболку и темные джинсы. Белые кроссовки, которые он так редко надевал, протер специальным кремом для кожи, чтобы те сияли.

Вчера шеф сказал, что после того, как Юмин поговорит с Ладой, у него будут два полноценных выходных, чтобы прийти в себя и наконец-то выспаться. Будет ли майор действительно отдыхать? Скорее всего, нет. Такого трудоголика, как Юмин, еще стоит поискать.

Сварив кофе в кофеварке, Юмин положил в кружку ровно одну ложку сахара и направился с ней к окну. Окна его квартиры выходили на Неву. Алексей жил на Английской набережной, практически в самом центре Питера, где шумно и людно. Смотреть на разводные мосты для Юмина было обычным делом. Он находил это зрелище красивым, вдохновляющим и бессовестно пугающим. Сегодня было пасмурно, впрочем, как и всегда в Питере. Казалось, до небесного серого свода кучных облаков можно дотянуться рукой.

Алексей отпил ароматный кофе из кружки и продолжил вглядываться в воды Невы. Грузные мысли отяжелили его разум. Он поймал себя на мысли, что желает хотя бы на один день избавиться от всех терзающих его сомнений, выводов и воспоминаний. Ему это было жизненно необходимо, но рецепта от печали он не знал. Впрочем, его не знает никто в этом мире.

Дорога заняла около получаса. Юмину пришлось проехать в другую часть города, немного постоять в пробке, и после этого он наконец-то доехал до участка, в который привезли из больницы Ладу.

Внутренний дворик здесь был самым настоящим питерским колодцем, пропахшим канализацией Петра Первого. Заехав в него, Алексей припарковал машину на свободном месте, заглушил мотор и еще минут пять посидел в салоне, не в силах собраться с мыслями. Из-за собственных раздумий Юмин пропустил завтрак, только выпил кофе. Теперь ему придется ждать до обеда, чтобы выкроить время и плотно поесть.

Алексей взглянул на себя в зеркало заднего вида. Его каштановые волосы были растрепаны. Карие глаза потеряли блеск радости и были наполнены печалью и усталостью. Ко всему прочему, уже просматривались в уголках глаз и губ мимические морщинки. А от недосыпа под нижним веком появились синяки. Юмин тяжело вздохнул и, вытащив ключ из зажигания, вышел из машины.

У входа майор заметил сослуживцев, которые стояли под козырьком и курили. От обшарпанного фасада, оголяя бетонные стены, отваливалась светлая краска. Алексей вытащил пачку сигарет и тоже закурил, втягивая тягучий никотин в легкие. Одурманивание. Мимолетное. Наслаждение убивающим веществом и зловонный запах Питера расслабили Юмина на какую-то секунду. В отделении его уже ждали, но майору хотелось еще немного постоять в прохладном дворике и привести разум в порядок.

Через пять минут, вежливо поздоровавшись, его встретила охрана. Работа в отделении шла полным ходом. Юмин уточнил, по какому вопросу он приехал, и ему сказали, что его уже ожидают в кабинете номер 4а.