Читать онлайн Соседи. Попасть, выжить и (Не) влюбиться. Том 1

Глава 1

Гул ударил по ушам и заставил подорваться в кресле-кровати. Я быстро нажала нужные кнопки, чтобы из уютного диванчика оно вновь превратилось в рабочее место.

Кровать сложилась до огромного офисного кресла с кнопками на подлокотниках, с которых можно было снова менять его форму. Откидывать спинку, поднимать, увеличивать, делать более мягкой или – напротив – упругой. Гелиевые подушки подо мной твердели, принимая форму тела, подстраиваясь.

Огромный плазменный экран на всю стену показывал все входы-выходы из подземного города, вентиляционные отверстия и вообще любые точки сообщения с поверхностью.

– Тревога! Сектор двадцать три! Всем занять позиции! В бой! – мой голос сорвался на хрип.

Ну еще бы! Третья атака за последние сутки! Кажется, твари решили нас доконать!

– У нас снова нападение! – крикнула я в городскую и междугороднюю связь. – Всем службам повышенное внимание! Внутренники – следить за порядком, не допускать паники. Медикам катастроф приготовиться!

Оповещение прокатилось по городам: лесным, речным, подземным – к каждому дому, по всем административным и офисным зданиям. На разных концах планеты уже знали – у нас очередное нападение тварей. Фиксировали его, подсчитывали, составляя общую статистику. Она очень помогала в войне. Хоть какие-то, но реальные цифры! Учитывая, что мы знать не знаем – сколько врагов и где они вообще-то базируются…

Не теряя ни секунды, я врубила дополнительные плазменные экраны и разрядное поле, в сотни раз усилив защитный купол поселения.

Одновременно с этим воины нужного сектора высыпали на поверхность, вооруженные разрядными пистолетами.

Дверь в кабинет беззвучно открылась, окатив меня прохладным, немного сырым воздухом подземелья.

Не оборачиваясь, я знала – кто пожаловал «на огонек».

Конечно же! Гаоль Андерс! Принесла же нелегкая!

Он должен был зайти ко мне, чтобы согласовать время доклада в лаборатории по поводу нового оружия или систем обнаружения тварей.

– Сейчас не до вас! Ждите! – рыкнула я через плечо.

– Я уже понял, – тихо выдохнул он.

Не отвлекаясь на ученого, я следила за тем, как воины занимали позиции возле одного из центральных выходов на поверхность.

Роботы, которых мы расставляли, чтобы те отвлекали внимание тварей, уже превратились в куски металла и шмотки резиновой плоти. Слава богу, враги пока что не различали людей и подделки. Только так мы и могли их засечь. Потому что никакие приборы, никакая наша аппаратура не видела тварей. Ни тепловизоры, ни датчики, ни даже сенсоры магнитного и электрического поля. Вообще ничего! Твари оставались невидимыми! А бомбы и ракеты на них совершенно не действовали. Исключительно удары плазмой и током.

Биться с невидимым врагом было страшно.

Застывшие, словно каменные лица воинов четко это мне сейчас демонстрировали. Как сражаться, если твари тебя видят отлично, а ты их – нет?

За восемьсот лет войны люди отчасти привыкли, а скорее уж – адаптировались.

Воины улавливали малейшее колебание листвы, травы, пытались ощутить движение рядом.

Одно радовало – твари действовали лишь грубой физической силой. Хотя и использовали подручные предметы. Впрочем, летящие куски роботов воины уже видели. А вот удары из воздуха…

Причем, враги атаковали так, словно они и ходили отлично, и ползали стремительно и летали. Бойцы выстроились тройками. Спина к спине, прикрывая друг друга и открыли огонь.

Это была кровавая бойня. Словно невидимая ярость крушила все на пути.

Те, кто пропускал удары, особенно новички, падали, катались по земле, хватаясь за культи оторванных конечностей, рваные раны. Кровь проливалась во все стороны. Шмотки плоти и части тел летели по воздуху…

Те, кому удавалось успешно сражаться, выпускали разряды в разные стороны – и там вдруг словно вспенивался густой синий туман, затем превращался в зеленоватый дымок и – блюмц – на землю выпадала желтая жижа. А потом враз испарялась. Сколько ни пытались наши ученые найти остатки, исследовать хотя бы молекулы. Ничего не выходило. Ни единой частички тварей нам не досталось.

Мы так и не знали – кто они и как выглядят, когда живые.

Поэтому и боялись их настолько панически.

Тяжело раненные сжигали себя плазмой.

Я руководила обороной поселения уже почти двадцать лет, но к этому невозможно привыкнуть. По крайней мере, мне, женщине и попаданке. Каждый раз я прикрывала глаза рукой, чтобы не видеть… не наблюдать.

Пепел уносил потом ветер…

За все время войны ни один человек не попал в плен к невидимым тварям.

Если из троек выбывали бойцы, их места немедленно занимали резервные, что дежурили у выхода на такой случай. Либо же тройки объединялись с соседними.

Разряды разрывали синеву рассветного неба словно молнии.

Не хватало только раскатов грома.

Омерзительный дождь из желтой жижи выпадал по всему полю боя.

Кровь и оторванные конечности валялись повсюду.

Нынешняя медицина наращивала потерянные члены и органы. Но все равно привыкнуть к этому я не могла.

Я продолжала координировать бой, отдавала приказы – кому из резерва встать в строй, кому из раненых отходить.

К сожалению, всем, кто возвращался в город, приходилось еще и получить легкий разряд или оказаться в плазменном коконе, дабы не привели «незваных гостей». Они иногда цеплялись за одежду людей или оружие, пока оно не работает. Защитные костюмы надевать было нельзя – твари как-то забирались между телом и одеждой, причем, «носитель» совершенно не чувствовал этого.

Так что приходилось терпеть неудобства.

Да, болезненно, да не полезно. Но другого выхода пока не нашли.

– Пятнадцатый! Шестая тройка!

– Девятый! Вторая тройка!

– Седьмой! Сороковая тройка!

Я охрипла, но продолжала командовать. На умном сенсорном экране вспыхивали точки – компьютер сам подсказывал – где прорыв, где раненые, где разбитая тройка.

Не забывала я поглядывать и на другие квадратики, которые демонстрировали места сообщения с поверхностью.

Мало ли? Обманный маневр. И основная атака случится там.

Впрочем, до сего момента, подобными технологиями ведения войны твари не пользовались. Всегда нападали либо совсем без оружия, либо используя что-то подручное.

Атаковали исключительно и неизменно в светлое время суток.

Хотя ночью порой наступать сильно выгодней.

Мы не понимали их логику. Слава богу, хотя бы изучили, как действует враг. И нам дико повезло, что за столетия твари ни разу не изменили стратегию.

Ожесточенная битва подходила к концу.

Я дополнительно подала сигнал лесникам – самым лучшим воинам человечества – чтобы те ждали «незваных гостей». Убегающих врагов пытались добить отважные люди из лесных поселений.

Ближайшим к нам руководил легендарный генерал Сиолилан Град.

Отчаянные парни сражались с тварями в лесу, где те применяли ветки и сучья. Вспарывали животы, хлестали по спинам, чтобы сломать позвоночник и обездвижить…

Подобных раненых и травмированных у лесников было больше, чем у любых других поселений.

Интенсивность боя резко спадала. Даже я, отсюда, это почувствовала.

Воины высматривали невидимых врагов – не колыхнется ли что, не возникнет ли ощущение движения рядом. У некоторых уже вырабатывалось какое-то чутье, шестое чувство. Они стреляли вроде бы просто в воздух, но оттуда выпадала желтая жижа.

От лесников пришло сообщение:

– Добиваем!

Еще некоторое время длилось это утомительное сражение.

Наконец все стихло. Бойцы еще час, как это положено, делали предупредительные выстрелы в воздух. Реагировали на шорохи, колыхания веток…

Но желтая жижа больше не выпадала.

Затем несколько троек выпустили в воздух силовое поле, несущее слабые разряды тока. Бойцы вздрагивали, когда искристая пелена проходила сквозь них, раненые постанывали. Такие штуки не могли убить тварей, но как бы ранили их – начиналась слабая желтая капель. И оставшихся врагов добивали.

Несколько разрядов взвились в небо, чтобы уничтожить притаившихся тварей.

Чисто…

Силовое разрядное поле расползлось по местности искристым туманом.

Воздух будто весь искрил и потрескивал.

Бойцы убедились, что враг, наконец-то, ушел, и начали возвращаться в расположение.

Медики уже ждали их возле входа, я видела, как раненым оказывают помощь. Впрочем, это уже не моя работа. У них свое начальство, подконтрольное мне.

Я устало плюхнулась в кресло и вскинула глаза на вошедшего.

Гаоль так и стоял неподалеку от двери.

Высокий, жилистый, крепкий мужчина, по здешним меркам еще молодой. Ему едва исполнилось сто двадцать лет. Современные люди жили до пятисот, иногда и дольше, если позволяла война…

Большие голубые глаза советника Андерса, ведущего ученого нашего времени, всегда немного смущали меня. Уж слишком пристально, не моргая и даже как-то почти ласково он смотрел. Цвет русых волос Гаоля едва угадывался в ершике на голове.

Мы, подземники, всегда стриглись коротко.

– Вам надо отдохнуть, – заботливо произнес он. – Телла, если верить нашему опыту, в ближайшую неделю, а то и дольше нападения не предвидится. После таких интенсивных и частых атак, враги затихают. Лечатся, или собирают подкрепление, кто их знает. Поспите, придите в себя. У вас круги под глазами.

– Не учите меня жить, советник Гаоль! Без вас разберусь! – я была с ним резка потому, что… Почему? Да по многим причинам. С тех пор как судьба закинула меня сюда, я обрела твердую уверенность, что место настоящего мужчины – там, в рядах воинов, что рисковали собой ради всего человечества. Уж точно не в закрытых и безопасных лабораториях. Да и на любовном фронте мне всегда не везло. А Гаоль явно подбивал ко мне клинья. Я прочистила горло и уже более спокойно произнесла: – Ступайте в Главную Лабораторию. Готовьте отчет об исследовательских работах и демонстрацию, которую вы мне обещали. Я найду вас там минут через двадцать. Советников подключим по видеосвязи.

– Может вас подождать здесь? – уточнил Андерс.

И вот опять – опять! – эта забота и взгляд, который так и рвется проникнуть в душу и растопить сердце. Вот же черт! Черт! Черт! Черт!

Я отвела глаза и отрезала:

– Нет. Я приду. Ступайте и ждите.

Андерс едва слышно вздохнул, развел руками:

– Как скажете, генерал Тернова.

Еще немного постоял, словно надеялся, что я вот-вот передумаю, позову…

Я старалась не пересекаться с ним взглядами. Эти синие глаза… открытые и теплые… смущали и заставляли думать совсем не о том, о чем нужно размышлять на данный момент.

Заставляли колебаться в своем решении не давать Андерсу ни единого шанса.

Наконец, Гаоль крутанулся на пятках и вышел вон.

Какой же настойчивый малый!

Ну уж нет!

Если у меня ничего не вышло с Сиолиланом, которого я считала безупречным мужчиной – сильным и смелым – этот хлюпик уж точно не проберется в мое сердце.

Я вытерла испарину со лба и отправилась в ванную.

Я координировала военные части всего поселения, так что приходилось в прямом смысле слова жить на работе. Здесь я спала, здесь же и мылась.

Ванная была большая и очень комфортная.

Невзирая на яркие белые лампочки, что освещали каждое помещение в поселении, мне все равно казалось, что тут темно.

Ну еще бы! Я ведь не местная!

Из зеркала на меня смотрела красивая женщина лет двадцати пяти. Единственный плюс попадания – меня тут омолодили и сделали долгожительницей.

В своем родном мире я жила на поверхности, гуляла по свежему воздуху… А тут…

Либо рискуешь жизнью ежеминутно в поселении лесников, либо сидишь как крот в норе у подземников или речников.

Просто кошмар!

Лицо осунулось и выглядело почти больным после нескольких суток практически без сна. Мы, подземники, и без того бледные – румяные и загорелые у нас исключительно лесники. А тут еще и бессонные ночи, и постоянное напряжение – атакуют, не атакуют…

Синие круги под глазами толсто намекали, что тоники бы очень не помешали. Я достала из шкафчика препараты и специальным шприцом-ручкой вколола себе в ногу.

Уфф…

Неделька…

Четыре атаки за первые дни, потом перерыв на три – и вот уже три атаки фактически за сутки. Вчера две и сегодня с утра – последняя.

Просто кошмар!

Что, этим тварям у нас медом намазано?

Надо бы, кстати, встретиться с другими генералами и обсудить, какого черта они так активизировались именно над нашими городами?

Может есть причина, которая нам неизвестна?

Я поправила форму. Слава богу, ее модернизировали так, что ткань испаряла выделения тела, забирала запахи и расщепляла. В общем, можно было ходить в форме неделями, не пахнуть потом и чувствовать себя относительно свежей.

Однако мне дико хотелось принять ванну. Просто полежать в теплой воде, понежиться, расслабиться, наконец…

Может и выйдет, если подсчеты Гаоля верны.

Посмотрим.

Форма, как влитая сидела на моих пышных бедрах и высокой груди, подчеркивая тонкую талию.

Разрядники крепились к поясу и ногам. Я с ними практически не расставалась после года жизни в лесном городе…

Я тряхнула короткими каштановыми волосами. Как же я ненавидела эту прическу! К моему лицу с неправильными, но вполне себе гармоничными чертами и большим глазам шли длинные косы.

Когда-то я носила их, укладывала на голове причудливой короной…

Э-эх…

Как же давно это было…

Воспоминания хлынули рекой… и унесли меня по течению в другой мир и совершенно другую жизнь…

Глава 2

Примерно восемьдесят лет назад

– Андрюша… Идем. Корзинки уже полные! Папа возле машины, наверно, заждался.

Я окликнула сына, и он побежал, сломя голову по высокой траве.

В вышине звонко выводили рулады птицы, белочка стремительно неслась по стволу, прихватив свой трофей – один из больших подберезовиков.

– Вот зараза! – показал ей кулак Андрюша, который тоже нацелился на этот грибок, но белочка увела его прямо из-под носа.

Я расхохоталась.

– Да отдай ты мамаше! Пусть детишек покормит! Нам пора бы уже…

И мы зашагали в направлении внедорожника.

Я хорошо запоминала дорогу в лесу, ориентировалась без компаса и навигатора. Тем более, что сотовый не всегда тут ловил. Я же запоминала разные мелкие детали: гриб-чагу в виде козырька кепки, раздвоенную посередине березку, словно она буквой «о» наряжалась. Две лиственницы рядом – редкий случай. Дуб, у которого половина ствола почернела – видимо, попадала молния…

В общем, я не сомневалась – куда нам направиться.

Мы болтали, смеялись, раздвигая высокую траву палками.

Лес как лес. Однако что-то меня вдруг насторожило.

Почудилось, как будто за нами следят.

И мы словно двигаемся совсем не туда.

Вон странное дерево – словно опаленное молнией. Такого я вроде бы не видела по пути.

И тишина… Словно все птицы разом перестали петь и замерли в ветках.

Даже надоедливые мухи не жужжали над ухом.

Я остановилась и опасливо огляделась.

Тишина в лесу – это так необычно, пугающе и… неестественно.

Тут ведь постоянно какие-то звуки.

Листва шелестит и шепчется о своем, ветер ворчливо шебуршит в ветках деревьев, какие-то звери ворошат бурелом. Да хоть те же белки снуют по траве…

Вокруг же нас будто образовался кокон беззвучия.

Я прислушивалась и не слышала ничего.

Страх холодной змеей скользнул под рубашку. Я аж передернулась от ощущения: «Что-то тут не так! Что-то не так!»

Пискнуть не успела, как сверху словно что-то обрушилось и опрокинуло меня навзничь.

Корзинка с грибами упала – маслята, рыжики, подосиновики и подберезовики рассыпались по траве.

Я ошарашенно оглянулась на сына. Он тоже упал. Я метнулась к нему. Не поняла – что случилось, как такое возможно. Только сработал материнский инстинкт.

Андрюша непонимающе оглядывался вокруг.

Что-то толкнуло меня. Но что?

Вокруг ничего не было. Ни-че-го!

Не успела добежать до сынишки, когда нечто ударило в спину, и мы покатились вниз, по пригорку.

Со всех сторон нас будто толкали: вначале слабо, затем – ощутимо, потом – гораздо чувствительней.

Однако мы совсем никого не увидели.

Как ни крутили головами, ни щурились.

– Мама! Что это? Где папа? – начал паниковать Андрей.

Я не могла ему ничего объяснить.

Просто потому, что и сама не понимала.

Все происходило стремительно и неотвратимо.

Мы скатились вниз и внезапно справа обрушился внушительный ствол дерева. Я сжалась, прикрывая собой сына и ожидая ужасного удара…

Но вдруг кто-то резко оттолкнул нас обоих. Затем дернул… и… мы очутились словно в каком-то укрытии. Это было похоже на мини-палатку, выложенную из веток сосны и ели.

– Лежите и не шевелитесь! – произнес низкий мужской бас. Так спокойно, словно ничего необычного не происходит.

Мы прижались к густому настилу из хвороста и соломы, затихли: ошарашенные и напуганные.

Какое-то время слышались команды, как будто шла война и бойцы отдавали приказы, сражались.

Не знаю сколько все это продлилось.

Мой сотовый время уже не показывал. Демонстрировал только «сигнала нет». Интернет вырубился, связь тоже.

Только неожиданно наше укрытие приподняли, и мы увидели огромного мужчину. Медведь, вот с кем я бы сравнила его. Человек-гора.

Великан подал мне руку, и я ухватилась за его огромную, как лопата, ладонь. Оказалась вдруг поднята на ноги.

Сына он просто вертикально поставил.

Я разглядывала незнакомца и не могла поверить происходящему.

Я едва доставала мужчине до груди, так что роста в нем было метра два или больше.

Он был очень загорелым и смуглым. Форма, наподобие военной не скрывала мощные грудные мускулы.

Суровое, грубовато высеченное лицо, выглядело очень открытым и дружелюбным. Привлекательным, я бы сказала.

Темные глаза улыбались, а черные кудрявые волосы были собраны в низкий короткий хвост.

– Ну-у-у… Попаданцы. Я уже понял. Меня зовут Сиолилан Град. Я – генерал лесников.

– Кого?

– Лесники? Это же, кто за лесом следит? – удивился Андрей.

– Лесники – это люди, живущие в лесах. Есть еще подземники и речники. Мы прячемся, чтобы воевать с теми тварями, которые вас сюда затащили. Видимо, они как-то случайно вывели вас через брешь между мирами.

– Но мы же можем вернуться обратно? – с надеждой произнесла я.

Вот уж чего я меньше всего хотела, так это стать попаданкой в мире постапокалипсиса, где люди загнаны под землю, в леса и под реки. Хотя бы в Академию магии, что ли, забросило… Смешно, но факт. Я подобного не желала. В попадание еще недавно не верила. Но если предположить, что такое возможно, подобный мир я захотела бы себе для жизни в последнюю очередь.

Однако меня ждал окончательный приговор.

– Боюсь, что вернуться у вас уже не получится.

Сиолилан оглянулся. Другие здоровенные парни, в похожей форме и с пистолетами наперевес – одновременно похожими на те, что я видела и какими-то немного другими, уносили раненых, собирали оружие, если кто-то его потерял.

Лесник сделал несколько жестов, и парни засуетились.

– Нам пора. Идемте. Тут небезопасно, – произнес он.

– Почему мы не можем вернуться? – тихо спросила я.

– Потому что бреши – результат взрывов разрядных бомб. И они моментально затягиваются.

– Разрядных бомб?

– Да. Мы создаем новое оружие… Пытаемся научиться бороться с тварями более эффективно.

– Но я никого не видела, когда нас атаковали!

– Мы тоже не видим. И это нормально…

Именно в тот день представление о нормальности в моем мозгу резко перевернулось.

Наши дни

Я глотнула травяную настойку, похожу на чай с шишками от сосны, и отправилась на встречу с ученым.

В командном пункте все еще царило оживление. После атак проверяли текущую диспозицию. Мне на коммуникатор должны были прислать сообщения. По факту, коммуникатор – это компьютер, но в этом мире постапокалипсиса старые названия старались забыть… Слишком много неприятного и даже трагического с ними связано.

Сероватые стены, потолки, которые словно нависают над головой… Классика зданий подземного города. Хотя местные этого не замечают. Они привыкли жить с потолками чуть больше двух метров.

Сиолилан Град тут едва помещался.

Мне отдавали честь, я отвечала. Коридор за коридором заканчивались велолестницами… Почему их так назвали не знаю – по факту это были обычные эскалаторы.

Наконец – выход в подземный город.

Такие поселения строились специально, чтобы воссоздать атмосферу поверхности.

Над головой светило искусственное солнце, двигаясь по рукотворному небосводу. С земли все выглядело практически реальным. Тем более, ученые постарались. Применяли всякие проекции, голографию, разные эффекты преломления-отражения. И мы будто реально видели небо и солнце на нем. Только как-то уж слишком близко.

Ночью здесь становилось темно, а утром небо окрашивалось розовато-оранжевыми разводами рассвета.

Здания, казалось, строили, чтобы помнить разные человеческие эпохи.

Каждое представляло собой уникальный ансамбль, где сочетались самые разные архитектурные стили. Украшения в стиле барокко соседствовали с готически стройными, мрачноватыми башнями. Модерновые балконы, увитые металлическими узорами в стиле неореализм, контрастировали с добротно-утилитарными банальными окнами и дверями. Подземники могли бы многое рассказать об истории каждого дома, каждой своей улицы. О том, почему вон там витраж, очень похожий на тот, что украшал Собор Парижской Богоматери или завитушки, как в Петродворце. А вон та башня… ну практически вылитая Бурдж Халифа.

Люди оживили историю, потому что все достопримечательности, все красоты на этой Земле были разрушены. А человечеству очень хотелось помнить: свободу, величие и царствование на Земле.

До момента, когда люди перестали быть там хозяевами.

Наверное, это и правильно, и естественно.

Помнить себя, помнить какими они были, помнить все.

Цветы, фрукты, овощи росли под землей в специальных оранжереях, вокруг же домов деревья, клумбы, кустарники – все было искусственным. Но похожим настолько, что прямо не отличишь. Только уже совсем близко и понимаешь, что это все неживое.

А вот котики и собаки тут были самые что ни на есть реальные, настоящие. Они легко освоили жизнь здесь, среди пластика, металла и под светом искусственного солнца. Да и выбираться из подземных и речных городов для животных оказывалось значительно проще. Причем, они каким-то образом пробирались даже сквозь защитные разрядные экраны.

Я так и не привыкла к местным поселениям и чувствовала здесь по-прежнему себя чужаком, вырванным из привычного мира причудой судьбы и вынужденного адаптироваться каждый год, каждый день и каждую свободную минуту.

Все здания в подземных городах связывались «магнитными трассами» как их тут называли. По факту это было нечто вроде общественного транспорта.

Вот только выглядел он еще более причудливо, чем здания подземного города – химеры разных эпох и стилей.

Называли местный транспорт колесницами. Выглядели они словно кареты с открытым и закрытым верхом, но без колес и летали на магнитно-разрядных подушках.

Когда я впервые увидела «индивидуальную колесницу» почему-то вспомнились сани Деда Мороза.

Остановок у колесниц не было. Требовалось вызывать их с «пультов», которые очень походили на банкоматы или автоматы для заказа еды, расположенных возле выхода из зданий.

Нет вызова – транспорт проскочит мимо и остановится там, где требуется пассажирам. Личные «машины» ожидали владельцев.

Я вызвала колесницу главнокомандующего семью подземными городами. Антарис был местной столицей – культурным центром, если можно так выразиться.

Мой транспорт прибыл немедленно.

Я забралась внутрь и встала, держась за широкие поручни, покрытые специальным гелем для удобства. Сидеть не хотелось – внутри словно закипала какая-то энергия – последствие уколов тониками. На такой поддержке можно неделями работать и не отдыхать практически ни минуты. Но затем потребуется дать себе хотя бы сутки для «перезагрузки» организма и нервной системы.

Будем надеяться, эти сутки мне предоставятся.

Я откинула крышу колесницы и ощутила, как ветер вбивает в лицо сырой воздух, ощупывает щеки и лоб массажерами струек.

Я прикрыла глаза, опять погружаясь в воспоминания.

Примерно восемьдесят лет назад

Ускоренные курсы для попаданцев в речном городе.

Над головой купол и видно воду, хотя и стилизовано все под небо, но в небе не плавают рыбы и солнечные лучи не разрезают его словно секиры.

Речные города, в отличие от подземных, строились словно эдакие гротескные муравейники. Здания, плавно переходящие друг в друга, какие-то «участки» между ними, ближе к границе… Выходишь – и перед тобой прозрачная стена, за которой кипит водная жизнь.

– А почему машины не называют машинами или автомобилями? – удивляется мой Адрюша.

Ребенку все любопытно и интересно. Даже в такой ситуации, когда человечество, фактически, загнанный волк. Шаг вправо, шаг влево – рыщут гончие и кажется, что охотничьи рожки оповещают о скорой смертельной стычке.

Дети вообще легче воспринимают как изменения, пусть даже настолько разительные, так и новые условия, привыкая к ним проще взрослых.

– Видите ли… – серьезная женщина «в футляре» – эдакая титульная училка с гулькой на затылке, останавливается, и заправляет за ухо прядь. – Восемьсот лет назад, когда нас атаковали твари, автомобили, машины и здания стали для людей, как могилы. Мы ничего не могли с ними сделать. Поэтому люди отказались от всего, что напоминало им о тех ужасающих временах. Когда человечество, фактически спустилось в каменный век. Утратило многие технологии…

– Поэтому теперь все работает на силовых полях и разрядах?

– Именно так. Вначале самым главным было попросту выжить и сохраниться. Люди рыли землянки, прятались в лесных чащах в шалашах или вроде того. Твари там их находили с трудом и какое-то количество смогло выжить. Потом ученый Ильдар Сафин увидел, как молния ударила в воздух, и одна из невидимых тварей подохла… Так мы поняли – как их можно убить.

– Но ведь сейчас у людей развита и медицина, и всякие устройства для комфорта. И компьютеры…

– Коммуникаторы! – возмутилась титульная уличка. – Да, когда мы нашли средства защиты своих поселений, то начали поднимать с нуля технологии. Поскольку самым важным было разрабатывать оружие против тварей, остальное стало как бы побочным и естественным образом проистекало из первого.

– Даже в медицине? – это уже я заинтересовалась.

– Еще бы! Вот излучатели, которыми вас омолаживали и оздоравливали. Мы используем их, чтобы как бы останавливать старение организма, причем, каждый в том возрасте, в котором захочет. Так вот, изначально их делали для того, чтобы замедлять тварей. Думали, что это остановит их метаболизм. Раз уж более сильные разряды их убивают.

– Не вышло?

– Думаю, нет. Хотя сложно сказать. Ученые надеялись поймать тварь и выяснить – чего хотят эти гады. Может попробовать с ними договориться. Но ничего у них, в итоге, не получилось.

– Это как европейцы: США, Франция, Германия, Польша и многие другие пытались сдаться, заключить с тварями пакт и даже предлагали разделить власть на Земле, при помощи денег, отдав часть крупнейших банков и облигаций внешних долгов? – спросила очень грустная попаданка. Насколько помню, ее звали Кирай. Ее тоже привел сюда Сиолилан Град. Он спас ее через день после меня. И эта девушка постоянно была задумчивой, тихой и какой-то слегка отрешенной. Хотя… может мне это только казалось.

Миловидная, фигуристая, статная, с белокурой косой до пояса и серыми глазами, на прогулках и во время экскурсий она часто витала где-то в своих мыслях.

– Да уж! Европейцам, во главе с США, только и пришло в голову, что купить тварей, – презрительно произнесла наша училка.

– А они?

– А они просто всех уничтожили.

– Прямо всех?

– Всех, кто не успел убежать.

– Поэтому теперь всем правит Россия?

– Ну это не так, если рассматривать объективно. Россия не правит. Просто Россия первой организовала рабочее сопротивление. А точнее, наверное, все-таки бегство. Пока европейцы пытались договориться с тварями, наши с вами потомки… ну да, и ваши, хотя вы из параллельного мира, рыли землянки, обустраивали подземные города. Прятались в лесах и под разными водоемами. Вот поэтому теперь государство Россия – общепланетарное и основной язык – русский. Хотя по нашим законам другие языки не запрещены и разрешены все религии. Неважно – каким богам и кто молится. Мы все едины и поэтому мы победим.

Это уже звучало как лозунг. Жалкий, учитывая тот ужасающий факт, что люди не выиграли еще ни одной битвы. Ни одной! За восемьсот лет!

Кроме разве что битвы с возрастом, благодаря упомянутым излучателям.

– А почему все здания современных людей, кроме башен – сплошняком одноэтажные? – вдруг спросил мой Андрюша. – Я смотрел в смартфоне… о-ой, в коммуникаторе по сети про разные другие города, даже лесные. На Земле, на данный момент, нет ни одной новой постройки выше. Исключительно старые заброшенные здания. Этому ведь должно быть какое-то объяснение.

– Понятия не имею почему именно так. Как-то так повелось после начала нашествия тварей. Возможно, удобно. Возможно, решили, что в подземных городах и речных это выгодней. Лесные же постоянно переносятся с места на место. Смысл строить нечто основательное и большое?

– И никто даже не задумывался почему?

– Никто не задумывался. Предположу, что людям было постоянно слегка не до этого.

Училка выглядела недовольной: мол, у меня тут важный урок, а вы спрашиваете какую-то ерунду.

Но вот уже много лет у меня в голове крутились упомянутые странные факты.

Одноэтажные здания нового человечества, тот факт, что излучатели, созданные для тварей, на людей-таки действуют, а на врагов – нет… И многие прочие странности и необычности…

Наши дни

Я вздохнула. Да уж. Жить в мире, где все подчинено исключительно одному – потенциальной победе над общим врагом, которой нет и не предвидится сотни лет… Это непросто. Но… я жива. Андрей вырос и живет теперь в лесном городе. Все могло быть значительно хуже. Даже сразу после нашего попадания.

По статистике во время тех испытаний, кстати, ничего особо не давших, погибло больше тысячи попаданцев. Выжили – только сотни.

Нам ли кричать «За что?», «Почему мы?», «Как же так?»

Колесница ускорилась. Ее перегоняли с места на место мощные поля, которые то включались, а то отключались. И чем ближе колесница была к цели, тем быстрее ехала по невидимым рельсам.

У меня, как обычно, голова будто пустела и казалось – мысли путаются. Поля специфически воздействовали на мозг.

Местные привыкли и воспринимали этот способ передвижения как банальный, обычный. Я же вот за столько десятилетий так и не отделалась от ощущения, что все это нереальное, странное…

Лесники, что по долгу службы приходили в подземные города или речные, иногда теряли сознание во время разгона полей при поездках на колесницах. Им выдавали специальные защитные шлемы.

Помню Сиолилан, когда провожал меня сюда, почувствовал дурноту. Я видела, как он бледен во время поездки на колеснице. Но… генерал лесников не подавал виду.

Лишь когда мы прощались, он тихо сказал:

– Если бы не возможность еще немного побыть рядом с тобой, в жизни бы в эти крысиные туннели не полез!

Он ушел, потому, что тогда мы расстались.

И я испытала слабое, но облегчение.

Мы друг другу не подходили. Увы… Хотя наш роман был самым ярким и самым приятным приключением в этом мире…

…Затормозила колесница быстро и резко. Меня дернуло вперед, но упасть в этой конструкции не представлялось возможным. В момент старта и торможения пассажира окружало так называемое «стабилизирующее поле».

Здание Научного комплекса разительно отличалось от всех остальных гротескных построек подземных поселений.

Никакого смешения стилей, украшений, излишков… Строгие светлые стены, колонны, белокаменная лестница. Так выглядел мой университет, на той, другой Земле, куда уже не вернуться.

Гаоль лично встречал меня у самых дверей и даже открыл их. Кхм… Какая фееричная галантность со стороны столь важной персоны. Да, я генерал, и тут я – одно из главных лиц, что решают и вершат судьбы подземников. Но Гаоль Андерс – ученый мирового масштаба. По сравнению с ним я – только лишь солдафон, что честно выполняет собственную работу.

Впрочем… Сильный, здоровый мужчина, который в военное время прячется за стенами лабораторий… ну так себе для меня уважаемый человек.

– Леди Телла, добро пожаловать. Очень вам рад.

Какой Версаль! Явно его предками были утонченные слабохарактерные английские аристократы, от которых Андерс унаследовал не только хорошие манеры, но и слабость духа до кучи.

– Гаоль, давайте уже без формальностей, – кажется слишком резко произнесла я. – Мы с вами не на светском приеме и нет нужны особо расшаркиваться. Я здесь по делу, вы тоже…

– Вы по-прежнему твердо уверены, что вежливые мужчины – трусы? А настоящие, крутые мужики – те самые, что бегают по лесам с пистолетами? – Гаоль спросил спокойно и вкрадчиво, но желваки его бешено заметались по скулам.

– Советник Гаоль! Я крайне занятой человек. У меня уже куча донесений в коммуникаторе, я должна все просмотреть, проверить, как перегруппировать наши войска. Мне необходимо связаться с остальными генералами, чтобы скоординировать наши усилия и выяснить – у кого что случилось за последние сутки. Как вы понимаете, мне пока было не до этого. Поверьте, у меня очень много дел. И выяснения отношений, равно как и исповедь – кого именно я считаю крутыми, а кого – трусами – уж точно не стоят сейчас на повестке. Поэтому, давайте я сделаю вид, что не слышала вашего последнего вопроса, а вы отведете меня в лабораторию для доклада.

Гаоль замер, сверля меня внимательным взглядом. В такие минуты я неизменно смущалась, ощущала себя не в своей тарелке, что ли… Где-то в животе становилось немного щекотно и почему-то хотелось невпопад рассмеяться. Мне это совершенно не нравилось, даже злило. Так что я резко обогнула Андерса по дуге и рванула по широкому коридору со статуями знаменитых ученых по сторонам. Там были те, кого я знала по своей родине. Ломоносов, Елизаров, Кюри… И те, кому мы все обязаны жизнью, ибо без их разрядного оружия, защитных куполов и прочего, люди перестали бы существовать на этой планете.

Я почти никого из них не узнавала. Разве что Ильдара Сафина – того самого ученого, который, спасаясь от тварей, увидел, как одну из них шарахнула молния. Именно он переделал бесполезные пистолеты и автоматы в плазменные. Лично. Вручную.

Пока шествовала мимо светил науки прошлого, Гаоль – светила нынешнего ученого пантеона – нагнал и резво зашагал со мной в ногу.

– Вы всегда столь суровы к мужчинам, или подобного отношения заслужил исключительно я? Лабораторная крыса, в те времена, когда настоящие мужчины сражаются на поверхности? – негромко спросил Андерс сквозь зубы.

Я притормозила и резко выпалила:

– Гаоль Андерс. Я абсолютно уверена, что вы можете потратить свое время куда более полезным способом, нежели этот бессмысленный диалог. Да и, поверьте, ваше бесценное мужское самолюбие будет куда в большей целости и сохранности, если я не стану отвечать на вопросы.

– Не надо меня щадить, леди Телла Тернова! – Андерс подчеркнуто отчеканил мое полное имя, – Вы считаете меня трусом и слабаком, потому, что я не вылезаю с боевиками на Землю, разве не так? – Гаоль вдруг сделал несколько быстрых шагов, обогнул меня и остановился напротив.

Желваки все еще перекатывались по его заострившимся скулам, уголки губ опустились. Напряженный взгляд исследовал мое лицо и мне это совершенно не нравилось. Слишком много эмоций вызвал во мне этот мужчина: противоречивых, сильных и непонятных.

Порой мне хотелось его просто поколотить. А иногда… иногда хотелось дать ему шанс сказать или сделать куда больше, чем мог позволить себе ученый нашего поселения в адрес военачальника моего уровня.

Но это было совершенно не то, что я чувствовала некогда к Сиолилану. Тогда я горела, вся плавилась от одного взгляда мужчины. Теряла суть разговора и мысли, в одну минуту погружалась в сладкий дурман… И зависала… Сиолилан тоже…

Между нами было что-то роковое, настоящее, способное подчинить себе волю и чувства… Он шел куда-то, и я шла за ним. Я требовала, и он неизменно присоединялся.

Это было обжигающе-сладко и… похмельно-болезненно, когда все заканчивалось.

Гаоль все еще ждал моего ответа, его взгляд так и впивался в лицо, злил. Потому что как бы я ни уговаривала себя, я не ощущала себя с этим мужчиной спокойно и властно, как с командирами моих подразделений и даже с высокими городскими начальниками.

– Между прочим, мы стараемся на благо армии, и стремимся облегчить ей задачу вытеснения противника, – горячо произнес Гаоль. – Вам только кажется, что мы прячемся. Мы работаем днем и ночью ради того, чтобы воины побеждали в сражениях. И их победы не менее наши. Мы совершенствуем разрядники, защитные купола. Мы разрабатываем новое оружие и разные другие вещи. Даже форма, которая сейчас на вас, разработана, в том числе, и мной тоже!

– Послушайте, – сквозь зубы произнесла я. – Я пришла сюда по делу. Мы с вами не на свидании. Поэтому, я в последний раз убедительно прошу вас. Оставим эти пустые разговоры. Вы обещали показать нечто критически важное, то, что приблизит нас к победе над тварями. Если вы лгали, чтобы затащить меня сюда, для этой бесполезной нелепой трепотни…

– Я никогда не лгал вам! – впервые за наш разговор Гаоль повысил голос, больше того – в его интонациях отчетливо прорезались рычащие нотки.

Оу! Да этот кот ученый может рычать? Не только мурлыкать как он помогает в сражениях? Что-то новенькое, однозначно и абсолютно!

Не знаю почему, но мне это понравилось, и, кажется, я слегка дала слабину. Улыбнулась абсолютно не к месту и не ко времени.

Гаоль, похоже, счел это каким-то знаком или издевательством, я уж не знаю.

Во всяком случае, он вдруг схватил меня за плечи и резко вжал в стену. Я даже не поняла – как – так стремительно и ловко он это сделал. Я и не сомневалась, что мужчина – сильный и подготовленный – справится с женщиной. Даже, если она годами, десятилетиями, как я, совершенствовала свое тело и способы самозащиты. Тем более, в узком пространстве коридора, где не так уж и много места для маневра. Есть, но, тем не менее мало…

Однако от Андерса я такой наглости не ожидала. Поэтому на минуту даже замешкалась. Я вполне могла вывернуться, выскользнуть из хватки. Тем более, что Гаоль сразу же отпустил, и просто оперся о стену руками – его ладони оказались по сторонам от моей головы.

Он был горячим и неожиданно крупным. На расстоянии вытянутой руки Гаоль представлялся мне небольшим, по сравнению с Сиолиланом – этим мужчиной-горой, просто медведем. Но тут, совсем близко, когда Андерс фактически загородил собой весь мой обзор, Гаоль вполне себе впечатлял размерами.

Не знаю почему я не возмутилась как следует. Почему не сказала нечто осаждающе-резкое, как делала всегда, когда Андерс пытался за мной приударить. В конце концов, не влепила ему пощечину.

Я могла. Это было очень в моем духе.

В этом времени и на этой Земле, в роли генерала я, пожалуй, во многом нашла себя. Сбросила шкурку мирной и спокойной женщины: дралась и сражалась наравне с мужиками. И дать по морде могла тоже без малейших раздумий.

Однако я почему-то просто опешила от такого напора со стороны всегда деликатного, галантного и сдержанного ученого, и Гаоль немедленно этим воспользовался:

– Да! Я не бегаю по поверхности и не палю во врагов! Да! Я не сражаюсь вместе с вашими воинами. Но я докажу вам, что вы неправы, Телла Тернова! Я докажу, что вы с вашими закостенелыми домостроевскими шаблонами не видите главного. Даже если это будет стоить мне жизни…

Последние слова заставили меня вздрогнуть и вглядеться в бледное лицо ученого. Его голубые глаза лихорадочно засверкали, брови встретились на переносице и сошлись эдакую «галку».

Помимо воли я ощутила волнение. Что такое задумал этот дурак? Точнее, умник, но все равно полный дурак? Чего это он планирует мне доказать?

Даже не предполагала, что так волнуюсь за Андерса, что он-таки не безразличен мне, как хотелось бы думать.

Я замерла, пытаясь поймать, выдавить из себя это ненужное ощущение. Страх за мужчину, которого я никогда не хотела бы видеть рядом с собой. Он не подходил мне – ну совершенно.

Да и Сиолилан все еще мне снился…

Наше знакомство, наши встречи, когда я пыталась забыть мужа или вспомнить о нем, потому что этот мужчина меня так манил и так притягивал… На адреналине страха перед чудовищами, которые загнали людей в угол, в ужасе от попадания мир, откуда нет выхода, я чувствовала тогда особенно остро.

И воспоминания все еще будоражили, хотя миновало больше шести десятилетий! Целая человеческая жизнь по меркам Земли, откуда я сюда провалилась.

Мой сын успел вырасти, найти работу настройщиком разрядных устройств и жениться.

А я будто так и застыла в том самом моменте, в тех отношениях, которые сама же разрушила…

Точнее, наверное, мы постарались вдвоем.

Не бывает такого разрыва между влюбленными, в котором не замешан и не виноват каждый из них…

Ну это факт, ничего не попишешь.

Так странно было переключаться с Сиолилана на Гаоля.

Как будто внутри меня срабатывал тумблер.

Я и сама плохо сейчас понимала – касаются ли мои ощущения Андерса или все-таки Града. А может я просто совершенно запуталась?

Нет! Я твердо знала, что Гаоль мне не пара. Знала ведь?

В коридоре повисла звенящая тишина. Статуи ученых смотрели на нас так, словно интересовались – а что же дальше. Им только не хватало ведерок поп-корна.

Мне же дико хотелось все прекратить. Остановить его, заставить себя не чувствовать то, что пробивалось сквозь многолетние укрепления убеждений, как пробивается росток сквозь бетон.

И надо признать, что Гаоль действовал именно так: медленно, исподволь. А не брал меня штурмом как Град. Возможно, еще и в этом крылась проблема. Сиолилан не давал мне подумать, не позволял опомниться, прийти в чувство, чтобы осознать, что вокруг происходит. Поэтому наш роман вспыхнул, как безумный лесной пожар, что уничтожает все на своем пути. И… после того, как закончился, осталась выжженая пустыня несбывшихся надежд и желаний.

Возможно, поэтому ни Сил, ни я так никого себе и не нашли до сих пор…

Гаоль продолжал нависать надо мной, не двигался с места, и как будто собирался сказать что-то еще в довесок к своей эпичной фразе про риск для жизни или вроде того. Я же силилась побороть то, что внезапно вспыхнуло внутри, как искра от не до конца потушенной спички в сухом сене…

Мы оба замерли, не в силах что-то сказать или сделать. И пришли в себя далеко не сразу.

– Я вас провожу, пойдемте. Мне не стоило начинать этот разговор, – неожиданно тихо и ровно произнес Гаоль, – Но вы увидите, как ошибались. И, надеюсь, все-таки сможете дать мне шанс, – быстро пробубнил он.

– Ведите! – я скомандовала как на плацу. Андерс весь как-то напрягся, оттолкнулся руками от стены и дал мне дорогу. А затем картинно указал направление. Которое я и без него хорошо знала.

Мы миновали коридор и вошли, собственно, в рабочую часть здания. Здесь все откровенно-торжественное и университетское резко заканчивалось.

Холодные белоснежно-чистые стены коридора и двери лабораторий напоминали о больничных палатах.

Гаоль поравнялся со мной и зашагал впереди, временами поворачивая голову и бросая на меня загадочный взгляд.

Точно такой же, как когда он сказал засевшую в голове фразу: «Даже если это будет стоить мне жизни…»

Глава 3

Около восьмидесяти лет назад

Реабилитационный центр для попаданцев. Именно так называлось это странное место, где нас обучали жизни в новой реальности.

Мы с Андреем провели там несколько лет. Осваивали новые технологии, учили новый русский язык. Да, во всем мире теперь разговаривали на нем. Но появились некоторые слова, термины, в конце концов – названия новых вещей, о которых мы даже не подозревали.

Первый раз в первый класс, как выражаются.

Нас было не так уж и много. Около двадцати таких же потерянных и потрясенных случившимся с ними людей.

Подземный город казался мне тогда казематом. Пусть даже с искусственным небом и солнцем, пусть даже с эффектными местами зданиями. Но все равно. Казалось – еще немного и начнется приступ клаустрофобии.

Если бы не Сиолилан Град…

Он спас меня в лесном поселении, и отвел сюда.

А затем появился здесь тем же вечером. Просто пришел, такой огромный, такой спокойный, сильный и мощный. Если и существуют флюиды или как их еще называют – вот именно они исходили от этого невероятного мужчины.

Град вошел в дом, куда нас поселили, и спросил:

– Ну как вы? Как дела?

– Тут страшно и странно, – поделился Андрей.

– А я другого мира даже не знаю, – усмехнулся Сил, как я мысленно его назвала и… сбросил с плеч военный рюкзак. А та-ам… там были шоколадные конфеты для моего мальчика и… спелые яблочки-китайки! Я таких не видела даже в своем мире уже много лет. Куда-то пропали.

Они оказались спелые, налитые, на редкость сладкие и сочные.

– Ну? Заварим чай с шишками?

Сил начал орудовать в моем новом доме. Достал посуду, включил электрический чайник… И вскоре кухня наполнилась теплом и уютом. Мы сидели и болтали о своем мире, о том, как прошел первый день обучения…

Мы разговаривали, смеялись, Сил травил анекдоты и понемногу нам стало полегче. Вдруг отпустило. Андрей, который весь день паниковал и переживал, страдал, что больше не вернемся домой и отца не увидим, начал общаться с Градом как с добрым приятелем.

Немного раскрылся и даже расслабился.

На второй день после обучения и осмотра подземного города, мы вернулись домой и возле двери застали Сиолилана…

Он принес нам манго! Подобные фрукты были огромной редкостью у подземников. Да и лесники их видели не так чтобы часто. Но я вчера обмолвилась, что люблю – и все это сегодня было у нас на столе.

Мраморная нежирная ветчина, настоящий шашлык, манго и даже бутерброды с красной икрой.

И снова мы просто общались, пили чай и рассказывали о себе.

Сил мало о себе говорил, больше слушал, внимал и развлекал нас как мог…

На третий день я гадала – придет ли и… он пришел.

А затем начал приходить каждый день…

Вначале меня просто радовали его визиты: общение с местным, рассказы о старом мире, до тварей, так похожем на тот, что мы потеряли.

Всякие новости из жизни аборигенов. Байки, анекдоты, забавные случаи… Да просто, в конце концов – сведения о жизни лесников и других поселений.

Общение с Силом очень скрашивало наши дни попаданцев, у которых пока нет ни друзей, ни приятелей. И которым банально не с кем поболтать ни о чем.

Потом я начала привыкать к Силу: к его шуткам и смеху, улыбке, которая была такой открытой и такой… не знаю заразительной, что ли. Глядя на нее, тоже хотелось вдруг улыбнуться, даже, если особо и поводов не было.

Андрей тоже каждый день ждал Града. Его начали увлекать походные байки Сила, истории эпичных сражений и многое другое.

Потом мы ходили вместе гулять. Сил получил разрешение в дни, когда мы не обучались, водить нас на поверхность, к себе.

Лесной город выглядел упрощенным. Удобств там было несравнимо меньше, нежели в подземном. Но мне очень нравилось туда приходить и очень хотелось остаться подольше.

Хотя подземные города всегда считались самыми безопасными и комфортабельными. Именно поэтому попаданцев первым делом расквартировали именно там.

Но так приятно было снова увидеть настоящее небо и солнце, наблюдать как над головой капельками слез выступили звезды. Ощущать на лице ветер, чувствовать тепло воздуха… Слушать как в ветвях заливаются трелями птицы и как какие-то животные подают голос в лесу.

В родном мире мы жили в коттедже, посреди поселка, невдалеке от настоящего леса.

Но я и не представляла – насколько же все это важно и как мне будет всего этого не хватать позже.

Этих вдруг взвоющих на улицах бродячих собак.

Дикой перепалки птиц во дворе, что не поделили остатки нашего воскресного пикника.

Внезапного уханья совы ночью.

Кошачьего крика и собачьего визга, когда дикий кот прогонял собаку с нашего двора.

Заполошного чириканья трясогузок, которые построили гнездо прямо на нашем участке и теперь берегли его от котов и собак.

Кудахтанья куриц и крика петуха спозаранку, когда так хотелось придушить эту голосистую птичку…

Так не осознаешь и не ценишь что-то обыденно-ежедневное. То, с чем сталкиваешься постоянно, что навязчиво окружает.

А затем оно вдруг – раз – и исчезнет. И понимаешь, как пусто, как тихо вокруг и насколько все это было важно и здорово.

Я очень долго привыкала к воздуху подземного города. Он казался затхлым и сыроватым. Хотя, на самом деле, если ориентироваться на приборы, влажность тут была вполне адекватная, ничуть не выше, нежели в некоторые дни в моем родном городе, в другом мире. Ни плесени, ничего подобного подземники не допускали – все чистилось специальными биологическими фильтрами.

С поверхности поступало много свежего воздуха. Он охватывался разрядными камерами, и пропускался по улицам города. Так создавался даже небольшой ветер, сквозняк…

Но… все это было не то и не так…

А вот в городе Сила, в его владениях, как я любила порой выражаться – солнце, ветер, деревья и звезды были самые что ни на есть настоящие.

Однако же Град сразу сказал: тут могут жить только лишь подготовленные. Большая часть лесников – воины. Гражданские – в подземных и речных поселениях.

Я понимала – на лесников атаки накатывали гораздо чаще, нежели на нас, я это хорошо видела по сводкам.

В какой-то момент я вдруг осознала, что хочу сражаться и быть воином.

Силу это категорически не нравилось. Однако он даже помогал в спарингах, объяснял и обучал, показывал, как лучше стрелять в тварей и куда правильно отбегать при атаке…

К тому времени я уже освоила жизнь бойца и поступила на военную службу в городе.

Солдаты тут делились на внутренников и внешников. Нечто вроде полиции и собственно армии. Меня пока держали во внутренниках. Но я уверенно обезвреживала преступников, наводила порядки в случае драк… Так что мне было твердо обещано в скором времени перевести во внешники. Но… начальство тянуло с моим назначением.

Сын начал учиться на разрядника-настройщика.

Спустя пять лет я замирала и с ужасом ждала, что вдруг… сегодня Сил не придет… Просто вечером не явится – и все тут.

И однажды он, действительно, не пришел.

Я всю ночь не спала, а утром отправилась в командный пункт и спросила начальство о том, как там дела у лесников Града.

– Вчера был страшный бой. Кажется, генерал Сиолилан Град ранен…

Больше я ничего не слушала – побежала к нему. Я уже знала – как найти лесников, да и Сил показывал мне все ходы выходы.

Спустя полчаса я ворвалась в лазарет и рванула к нему, что есть мочи.

Сил был бледным, окровавленным, все лицо его казалось исхлестанным чем-то вроде жгутов. Заживляющие инъекции явно делали свое дело, но не быстро и не сразу, естественно.

Я рванула к кровати Града, взяла его за руку и, повинуясь какому-то странному порыву, сжала большие горячие пальцы.

Сил застонал и быстро проснулся.

Посмотрел на меня, вдруг поднялся на постели, хотя врач, что дежурил в палате начал кричать:

– Лежите! Я же просил вас лежать!

– Лежи… – тихо попросила я Сила.

Он присел, усмехнулся в своей манере: заразительно как никогда раньше и сказал только:

– Я люблю тебя. С первой минуты, как впервые увидел в лесу…

Я наклонилась и поцеловала его.

Да, я все еще формально была замужем. Но мой муж остался в другом мире. И за половину десятилетия я так привязалась к Силу, что совершенно не представляла, как дальше стану жить без него.

А это его ранение, слабость и немощь дали понять, что я тоже полюбила его. Незаметно для себя и Андрея.

Сын уже вырос и воспринял все очень спокойно.

Я же просто перевелась к Силу и целых три года он, сам, лично, по своей воле держал меня в ранге внутренников.

С каждого боя я ждала его с ужасом и бьющимся, как пичуга в клетке сердцем. Всякий раз дежурила возле экрана, что показывал укрепления и сражения, и дыхание перехватывало, пульс останавливался. Я следила взглядом на мощной фигурой Сила так неотрывно, что начинали болеть и слезиться глаза.

А когда он возвращался бросалась к Силу и целовала его, целовала и целовала…

Потом мы быстро шли к себе в дом и предавались страсти часами.

Сил целовал так, что у меня дух захватывало, брал меня так, словно присваивал, и мы вместе приходили к пику, совершенно забыв о том, что мы на войне.

Что рядом враги.

Что где-то там прячутся незримые твари.

Что все вокруг принадлежит пока им. А люди прячутся и сражаются за каждый миллиметр своей территории, за свою независимость.

Нам было все равно в эти минуты.

Мы наслаждались друг другом, горели, плавились и пьянели в дурмане своих чувств и желаний, в тумане страсти и удовольствия.

Это было как взрыв. Каждый раз с ним был, как взрыв.

Я будто взмывала высоко в небо на крыльях, которых никогда не имела и после начинала стремительно опускаться. Падала, падала, падала… так что сердце замирало и дыхание спирало в груди. А потом снова взлетала.

Ни до ни после я никогда ничего подобного уже не испытывала.

Пока Сил не сделал мне предложение.

Я решила подумать и тут… случилось то самое страшное, что и развело тогда нас в разные стороны.

Примерно семьдесят лет назад

Атака тварей была на сей раз особенно мощной.

Чего они хотели – не знаю, но бойцы гибли пачками – один за другим.

Я видела, как их буквально рассекают гигантскими ветками, как хлещут словно кнутами прутами потоньше. Как валят на сучья и бурелом, чтобы повредить и поранить.

Наши отстреливались, но врагов было значительно больше обычного.

Отряд Сила угодил в окружение.

Я видела, как колышется листва на деревьях, как трава шевелится не по ветру… Врагов были целые полчища – весь лес словно ожил: ветки, цветы, кустарники и былинки.

Такого я еще ни разу не видела. Казалось, враги повсюду, прибывают и прибывают.

Они за каждым растением, сверху и снизу. Ползут, летят, двигаются наперерез.

Это было очень страшно, кошмарно…

Из лесного города посылали подкрепление за подкреплением.

Подтянулись речники и подземники.

Кто-кто, а объединенные Россией люди умели быть солидарными в момент особых несчастий.

Раненых и увечных доставляли в убежища пачками. Одного за другим. Одного за другим.

Кровь, разрядные покрывала, что стабилизировали позвоночник, если тот сломан, снова кровь, разрядные скальпели – людей оперировали порой фактически «в поле»…

Там же прямо по дороге вливали донорскую и клонированную кровь…

Включали обеззараживающие поля, что уничтожали всех микробов вокруг и оказывали помощь, пока не поздно.

Это было… так страшно и так истошно…

И самое главное – там, среди полчищ тварей был он… Мой Сил…

А я… я умела уже драться, знала, как эффективно сражаться с тварями и имела нужный воинсткий ранг, чтобы меня взяли в подкрепление внешников…

Я вызвалась. Сама. В тот самый момент, когда Сил не мог ничего предпринять.

Не могу передать что испытала, когда очутилась перед лицом невидимых тварей, которые атаковали с разных сторон.

Вначале накрыла дичайшая паника. Я подбежала к тройке Сила и сжалась, не могла сосредоточиться, даже стрелять не могла. Будто остекленела. И… обессилела…

Град защищался за себя, за меня…

Но когда ему по лицу хлестануло веткой, я словно проснулась.

Принялась драться, как никогда.

Высматривала – где могут находиться враги. Реагировала на шорохи, малейшие звуки.

Там скрипнет ветка, тут – куст шевельнется. Там, в листве густой кроны дерева, зашевелится что-то невидимое и мерзкое…

Я палила и попадала. И радовалась, радовалась, радовалась!

Накрыл какой-то странный азарт и страх, паника сразу же отступили.

Я ощутила свою силу и способность убивать невидимых тварей.

Я сражалась наравне с Силом.

Мы победили! Мы выжили! Отстояли лесной город!

Радостно вернулись в поселение, но всю дорогу Сил почему-то молчал. Когда же мы остались наедине, в нашем доме, он вдруг повернулся ко мне и резко встряхнул:

– Что ты творишь, Телла! Как ты могла?! Я еще никогда так ни за кого не боялся! Ты не имеешь права так больше делать! Слышишь меня! Никогда, никогда больше не выходи на битву даже, если у нас совсем заканчиваются солдаты! Даже если ты будешь последним воином в резерве поселения! Даже если… если меня убивают! Твое место дома, рядом со мной! Или мы не сможем с тобой жить! Я не смирюсь с тем, что моя женщина так рискует собой, нами… Ты должна сидеть дома! В крайнем случае, заниматься работой внутренника! Не больше! Задача мужчин защищать дом и семью. Задача женщины – эту семью создавать…

Я слушала его и неожиданно весь мой выстроенный мир, будущее рушились, как карточный домик от легкого ветра.

Я начала хорошо все осознавать.

То, что Град не давал мне продвинуться по службе, не допускал до внешних боев никогда. То, что отклонял прошения: одно за другим.

Он все это делал намеренно. И планировал поступать дальше так же.

Я-то подозревала, что он просто никак не решится. Что он боится или вроде того.

Но это была его жизненная позиция.

– Ты женщина! Твое место в доме! Ты должна это четко понять, уяснить! – чеканил мой будущий бывший мужчина.

Продолжал и продолжал насаживать фразу на фразу, словно камушки на бусы нашего расставания.

Я же продолжала его слушать и молчала, пока Сил не закончил свой монолог.

Затем собрала свои вещи и ушла также, как и пришла. Молча, без выяснения отношений и скандалов. Без обвинений, истерик или чего-то еще.

Я боялась тогда, что Сил встанет в позу, попытается меня удержать или остановить. Но он дал мне волю, дал мне свободу.

Сил приходил ко мне потом многие дни. Просил вернуться, горячо говорил о любви…

По нескольку раз в день писал сообщения в коммуникатор.

Месяц… Год… десятилетие… Дольше…

Со временем наше общение стало более редким, скупым – мы начали дистанцироваться.

Сил делился со мной стратегической информацией, рассказывал – как дела в поселении, спрашивал – что там Андрюша. Я рассказывала про сына, хвалилась его успехами и своими. Выражала опасения по поводу слишком уж частых атак тварей в нашем секторе в последнее время…

Но и только.

Не было больше этих истошных, сбивающих с ног фраз: «Ты ушла… Думаешь, я смогу так дальше жить? Ты в этом уверена?»

«Знаешь, я каждый день ложусь спать и вижу во сне, как мы вместе живем все эти годы…»

«Я сегодня женил своего помощника. Напился, как свинья и думал о нас…»

«Я люблю тебя. Ты это знаешь.»

«Телла. Как бы то ни было, никакая другая мне не нужна. Хочешь – я просто останусь один».

Я боялась отвечать в том же стиле.

Понимала – он никогда не изменится. Знала, что он таким и останется.

Таким я и полюбила своего Града.

Таким не смогла его принять до конца…

В последние годы, по прошествии почти шестидесяти лет, целой жизни обычного человека моего мира, Сил писал редко – раз в неделю, два раза. Про любовь не говорил, иногда лишь проскальзывало: «Без тебя так порой тошно…»

Или: «Знаешь, я бы сейчас рванул прямо к тебе, сгреб в охапку и унес к себе, не спрашивая согласия».

Но и только.

Я лишь читала. Ни разу не ответила, не написала.

Мне нечего было ему отвечать.

Лишь тоска вдруг схватывала где-то в груди, тянула в районе сердца и хотелось завыть, закричать, да просто – заплакать.

Но я собиралась с силами и нервами. И продолжала борьбу с тварями.

Со временем тягостные мысли «Как же мне все-таки его не хватает» перешли в грустные «Ничего не поделаешь». Надежды «А вдруг он изменится» в ощущение: «Он не сможет смириться с моей самостоятельностью и воинственностью. Ему нужна домашняя женщина».

Я хотела воевать с гадкими тварями! Хотела убивать их и жутко хотела победить.

Наверное, я не совсем правильная женщина, если это было важнее любви…

А может – правильная. Какая любовь, когда нас всех могут враз перебить?

Я скучала по Силу и сейчас, когда Гаоль Андерс снова завел свою песню о возможных свиданиях и отношениях, ощущение накатило на меня с новой силой…

Глава 4

Главная лаборатория, в которой химичил Гаоль располагалась в самом сердце Научного комплекса.

Андерс, как обычно открыл мне дверь.

Сил, кстати, делал подобное редко. Галантность была не совсем в его стиле. Забота, старание обеспечить защиту и комфорт – это да, в полной мере. А все вот эти расшаркивания, джентльменство… нет это совсем не про Града.

Помещение было шестигранным. Со всех сторон вокруг посетителя толпились установки самых разных размеров и форм. Квадратные, прямоугольные, круглые. Маленькие, со спичечный коробок и огромные – от пола до потолка, объемом почти с целую комнату, если вспомнить масштабы комнат в хрущевках.

Тумблеры, кнопки, какие-то лампочки.

Стульев и столов тут тоже было навалом. И на них также громоздились, теснились разные устройства и провода.

– Я могу начать доклад? – официальный тон Гаоля порадовал.

– Да, советник Андерс, конечно. Только дайте я подключу к нашему диалогу других генералов и руководителей поселений.

Связаться с военачальниками Земли могли только равные или близкие по званию.

Даже у ученых не всегда был доступ к таким лицам.

Я не стала проверять, может ли Гаоль это сделать. Подключила свой коммуникатор к экрану одного из самых мощных компьютеров на Земле, выбрала нужных мне «абонентов» и нажала режим «диалога».

На экране одно за другим появлялись суровые и серьезные лица военных, и чуть более нейтральные – чиновников.

Кто-то не ответил – значит у него шел бой с тварями. Сможет – присоединится. Выхода нет. Главы поселений тоже подключились не все, но практически.

Планетой правил сейчас не президент, а совет всех этих людей. Так что… по факту, у нас было правительственное собрание.

– Начинайте, советник Гаоль, – официально произнесла я.

– Итак, в настоящее время мы дорабатываем прибор фиксации движения. Он необходим для того, чтобы бойцы больше не полагались исключительно на собственные органы чувств, как происходило до настоящего времени. Глаза и уши способны обмануть или же обмануться на нервах. Только не разрядный фиксатор движущихся объектов.

– Вы меня совершенно не удивили, – вклинилась я, – Это мечта – наконец-то хоть как-то засечь тварей, чтобы начать воевать с реальными существами, а не фантомами и призрачными воинами. Но, мне все же думается, что в бою ваша машинка не менее бесполезна, нежели ваше предыдущее изобретение. Эти пресловутые уловители частиц, при помощи которых вы хотели исследовать остатки невидимых тварей. Если помните, найденные частицы словно бы растворились и просто пропали. Датчики движения не эффективны в бою. Ведь дергаются, перемещаются, шарахаются не только враги, но и сами бойцы. В условиях жестко ограниченного времени у солдат нет возможности думать – какие показания ваших приборов нужно принимать в расчет, а какие – не стоит. Пока ребята будут отвлекаться на подобные экзерсисы, их просто могут убить или ранить…

– Вы не правы, – горячо возразил мне Гаоль, – Мы думали о подобной неразбирихе. Потому и настроили датчики так, чтобы они игнорировали движение всех объектов, по параметрам схожих с людьми и животными. Наши датчики способны зафиксировать все, что угодно, но не действия ваших солдат.

– Что ж, так лучше. А насколько они мобильны?

Гаоль молча достал из ящика стола штуковину, напоминающую часы с плазменным циферблатом. Вместо стрелки на крошечном мониторе, разбитом на сектора, подобно разрезанному на равные куски пирогу, бегали ярко-алые точки.

– И что произойдет, если появятся враги? – спросила я, пока остальные военачальники и главы поселений лишь слушали.

Гаоль включил одну из своих установок, похожую на две каменные плиты с разноцветными гранями. Прибор глухо зарычал, словно очень некстати потревоженный зверь. Затем между плитами заискрилось одно из недавно обнаруженных учеными силовых полей. Оно выглядело практически прозрачным, но временами шло красноватыми вспышками.

Гаоль взял со стола ножницы и с размаху швырнул в поле. Предмет повис в воздухе. Андерс кивнул на свой новый прибор. На циферблате забегали всполохи, розовые и синие, голубые и желтые. Но затем он вернулся к своему прежнему нейтрально-серому цвету. В центре экрана появилась система координат и график полета ножниц – тонкая красная линия с яркой точкой на самом конце. Рядом с отметкой финального положения предмета высветилось расстояние до него.

– А если движется не обычный объект, а то непонятно что, что и представляют собою враги? – подковырнула я Андерса, – Вспомните. До начала Темной Войны у людей уже были приборы, фиксирующие различные движущиеся объекты вокруг. Они помогали даже в полной темноте: под водой, высоко в небе и в космосе. Сканеры, датчики, радары и прочее. Но когда напали враги, вся эта техника оказалась бесполезной грудой металла и пластика!

– И об этом мы тоже подумали, – глядя мне прямо в глаза ответил Гаоль, будто отчитывался он лично мне и лично мне что-то доказывал. – Так вот. Когда враги перемещаются, они перестают быть просто неясного происхождения объектами. Они еще и определенным образом воздействуют на молекулы воздуха. Вы сами не раз пользовались сканерами воздушных энергетических полей, чтобы уточнить – есть ли вблизи определенного участка внешних укреплений большие полчища невидимых тварей. И такая информация никогда не подводила. Однако, каждый враг по отдельности дает столь незначительные колебания полей, что прежняя аппаратура была не в состоянии их зафиксировать. Ей банально не хватало чувствительности. К тому же, сильно мешали помехи – атмосферные явления того же порядка. Эти проблемы мы и решили сегодня. Вообще для обработки сведений, «перевариваемых» разрядным фиксатором движения за считанные секунды не применимы никакие устройства или же структуры, кроме четырехмерных. Они превращают процесс длительностью в годы в мгновенное действо, – советник разошелся не на шутку, закидав меня непонятными терминами.

– Неплохо, – признала я. – Очень неплохо.

– Через неделю мы обеспечим фиксаторами все боевые группы внешников в Семи городах и приступим к изготовлению приборов для других поселений Земли. Однако, сперва солдатам придется потренироваться и адаптироваться к новым для себя условиям боя. В противном случае, прибор скорее навредит, чем принесет пользу.

С экрана связи с военачальниками послышались дополнительные вопросы.

– А можно убрать траекторию движения, оставив лишь конечное положение объекта?

– Да, разумеется, – ответил Гаоль, – Я просто хотел наглядно продемонстрировать действие прибора. В другом режиме он показывает только финальное положение тела. К тому же, радиус действия фиксатора можно менять в зависимости от цели.

– А поподробней?

– Каждый солдат должен реагировать на свое окружение. Он не контролирует все поле боя. Прибор можно настроить так, чтобы он показывал лишь то, что ему требуется. При этом, военачальнику важно видеть все поле сражения сразу. Меняя радиус действия прибора можно использовать его для обеих целей. Даже больше! К примеру, вы сможете получать информацию не только о самом месте битвы, но и о расположении сил противника неподалеку. Увидите – все ли враги вступили в сражение, или же кто-то остался в резерве.

– Хоть что-то из ваших гениальных творений можно применить в деле, – заметил один из моих коллег, – Но хотелось бы знать, каковы результаты в плане сделать врагов видимыми? Это была главная задача, возложенная на планетарных ученых.

– Мы проштудировали все предыдущие разработки по данной теме. В частности, еще во времена начала Темной Войны, люди пытались увидеть тварей в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазоне. Безуспешно. Использовались радары, фиксаторы магнитного и электрического поля, даже ускорители частиц применялись. Результата ничего не дало. Из чего вполне можно сделать вывод, что невидимость врагов – не является следствием специфического строения тела, температуры, структуры молекул и мимикрии. Мы столкнулись с иным видом материи. Враги не материальны в нашем понимании слова. На данную мысль натолкнул нас еще и тот факт, что на врагов воздействует исключительно разрядное и полевое оружие. У нас возникло смелое предположение, что у врагов вообще нет физического тела, как мы его сейчас себе представляем. По этой причине прежнее высокотехнологичное оружие людей на них и не действовало. Бомбы, снаряды, пули и прочее. Если помните, все оказалось бессмысленным. Мы думаем, что твари созданы из того же, из чего силовые поля и разряды. Нечто вроде плазменной формы жизни или типа такого…

– Короче, – поторопили Гаоля с экрана. Я усмехнулась: главы поселений просто затихли, внимая ученому. А военачальники не любили этих долгих рассусоливаний и растеканий мысли по древу. Они были людьми действия.

– Короче. Сейчас мы усиленно работаем над тем, чтобы увидеть «невидимые» поля и разряды, в надежде, что это поможет нам сделать видимыми и тварей тоже, – закончил Гаоль.

– Короче, вы, как всегда, пичкаете нас обещаниями. А тем временем лучшие из лучших погибают в неравном бою.

– В самом деле, фиксаторы, и прочее… Это как мертвому припарки. Нам нужна возможность увидеть врагов и убить!

– Вот именно! Мы ведь даже не в курсе их реальной численности! Даже приблизительно! Как прикажете воевать с армией, численность которой нам неизвестна?

– Как выстраивать стратегию боя, если мы не в теме даже, какие резервы враг может ввести?

– Да и эти атаки на роботов… Что, если потом они начнут различать людей и машины? Что дальше? Мы останемся слепы и глухи. Атаки будут более беспощадными и кровавыми.

– Нам требуется визуализировать противника и быстрее! Сколько можно заниматься всяческой ерундой! Воздушные движения и прочие штуки!

– Мы ничего не знаем о тварях. Может они размножаются почкованием и каждый день их становится больше! Люди ведь не бесконечны! Надеюсь, вы в курсе?

Возмущения, требования, недовольство сыпались на Андерса от военных. Главы поселений молчали. Это был не их диспут, и сказать им было практически нечего. Мы защищали города и деревни. Мы рисковали жизнями в схватках с невидимым врагом и мы погибали.

Гаоль выслушал все, промолчал. Дал военным высказаться по полной. Затем выдохнул и произнес:

– Мы все сделаем. Обещаю.

– Вы обещаете нам столетья подряд!

– Мы с вами только время теряем!

– Вы занимаетесь какой-то ерундой! Причем, на средства налогоплательщиков! Пока наши парни гибнут там, наверху!

– Как уже надоели эти ваши завтраки, Андерс! Так и передайте всем остальным!

– Материальные, не материальные… Это все банальная демагогия. Нам нужен способ сделать врагов видимыми!

– Да сколько еще столетий вы будете переливать из пустого в порожнее? Есть у нас нормальные ученые?

– Каждый день промедления – это потери среди нас. Среди врагов – вот не факт. Может они как-то своих восстанавливают. Мы понятия не имеем – уничтожаем их или раним. Мы вообще ничего не знаем о тварях! И это исключительно ваша вина!

– Вот именно! Столько ученых всего мира занимаются черте чем. Фиксаторы они нам предлагают! Нам нужны реальные способы узнать врага и затем победить!

– Это вам не научный симпозиум! Это цена жизней наших людей!

Обвинения звучали одно за другим. Андерс вновь спокойно все выслушал. Хотя и принимал претензии за всех ученых планеты, которые координировали свои действия и исследования в нашем научном комплексе.

– Я вас услышал. И передам остальным, – сказал тихо и очень спокойно. – Фиксаторы поступят в распоряжение частей в ближайшее время. С сегодняшнего дня начинаем их рассылать.

Члены планетарного правительства один за другим начали отключаться. Я дождалась пока последний квадратик с лицом погас на экране и произнесла:

– Если вы завершили доклад, я пойду. У меня еще много дел.

– Я провожу вас до командного пункта, – быстро сказал Гаоль.

– Ваше право.

Я могла бы и отказаться. Почему не сделала? Понятия не имею.

Мы молча шли по пустым коридорам.

В командном пункте было более оживленно. Нынешние ученые мало проводили времени вместе. Большинство сидели у себя в поселениях и управляли установками дистанционно. Если в лаборатории никого нет, это вовсе не значит, что там не работают. Вполне возможно, какой-нибудь подземник или речник с другого конца света тестирует там что-то или исследует.

Гаоль снова открыл мне двери и подал руку, чтобы зайти в колесницу. Я надеялась, что на этом наше общение наконец-то закончится. Оно снова смущало не к месту, хотелось что-то сказать или спросить. Хотелось посмотреть в голубые глаза и увидеть как на лице Андерса быстро сменяются выражения.

Мне хотелось его провоцировать. Чтобы что? Чтобы он доказал, что мужчина не меньше, чем Сил?

Эта мысль меня саму поразила. Я покосилась на Гаоля, который встал рядом со мной.

Колесница сорвалась с места, и Андерс ответил мне вопросительным взглядом.

Воздух ударил в лицо, и я прикрыла глаза, ощущая движение, мощь и скорость.

Гаоль молчал, пока транспорт не замер возле командного пункта.

Затем сказал:

– Телла. Вам нужно отдохнуть. Правда. Я понимаю, вам поперек горла моя забота и ухаживания тоже…

Я вскинула глаза. Так откровенно он еще никогда со мной не разговаривал. Были намеки, и приглашения. Но сегодня что-то вдруг изменилось. Сам Гаоль изменился неуловимо, но я это очень хорошо ощущала.

Что происходит?

Впервые я задалась этим вопросом.

Он был сам не свой в этот раз.

– Но, пожалуйста, сделайте милость, поспите хотя бы немного, – продолжил, тем временем, Андерс. – Не надо все время полагаться на тоники. Это же вредно!

– Я обязательно учту ваши рекомендации, – как можно более формально ответила я.

Он вздохнул.

– Я вас понял.

Подал мне руку на выходе из колесницы и добавил:

– Хорошо. Я надеюсь, что вы все-таки о себе позаботитесь.

– А вам пора позаботиться о нас! Гаоль! Ну правда! Сколько уже можно! Нам необходимо увидеть врагов! Неужели вы этого не понимаете? Все эти ваши фиксаторы… это как… как инвалидное кресло для паралитика. А нам необходимо уже вставать на ноги!

– Все понимаю, – очень серьезно и решительно произнес Андерс. – Будьте уверены, мы на пороге решения этого вопроса. Правда. Я не обманываю. Мы очень близки к этой цели. Сейчас в науке назревает перелом. Возможно, не через год, не через два, но в течение трех-четырех лет, а если повезет даже и раньше, мы исследуем врага и увидим его!

– Обещания, – отмахнулась я устало, – Мы пока лишь только обороняемся. Мы не способны вести нормальную войну, и лучшие бойцы гибнут понапрасну. Мы загнаны в угол. И это не аллегория. Мы, как та собака, что кусается и царапается, нанося врагу слабые повреждения, но не серьезный значительный урон.

– Я понял. Даю вам слово, что мы решим этот вопрос в ближайшее время!

Так он не говорил еще никогда. Обычно Гаоль обтекаемо и неопределенно разглагольствовал: дескать, мы работаем, мы стараемся, дело движется. И вдруг такое четкое обещание! Я вгляделась в его лицо повнимательней.

Напряженное до предела. Желваки снова мечутся по скулам. В глазах – решимость и что-то еще. Не знаю… Почему-то почудилось – именно с таким выражением наши бойцы шли на битву, когда атаки были слишком уж массовыми и люди гибли один за другим.

Да нет, наверное, просто почудилось.

– Отдохните, – тише обычного произнес Гаоль. – Это важно.

– Ладно, не переживайте. Я пойду в свои апартаменты и сосну.

– Вот! Уже легче, – выдохнул Андерс, – Спокойного вам сна, командор Тернова.

Я устремилась в здание командного пункта, спиной ощущая, что Андерс провожает меня внимательным взглядом.

Было не по себе, но и приятно.

Да, я не могла этого отрицать. К тому же, я все-таки воин и должна признавать очевидное, даже если мне это не нравится.

Я чувствовала взгляд Андерса.

И все эти его странности, которым сегодня просто числа уже не было, вызывали странное беспокойство. Казалось – он что-то задумал. Но почему-то не признается что именно.

Ладно, скорее всего все это лишь следствие измотанности. Мне, действительно, следует отдохнуть.

Я вернулась к себе, приняла душ, переоделась и связалась с помощником.

– Анатолий!

Я здесь! – на экране коммуникатора появилось лицо мужчины среднего возраста, с серебристой сединой на висках. Его лицо: простоватое, но открытое само по себе вызывало доверие. Мы служили вместе многие годы и Анатолий ни разу меня не подвел. Так что внешность и содержание совпадали. Я могла подставить ему спину. И сейчас, в том числе, тоже.

– Прикажете принять пост? – догадался он.

– Да. При возникновении любого ЧП, вне зависимости от масштаба и сложности, немедленно разбудите меня по видеофону и доложите о случившемся, – скомандовала я.

– Будет сделано!

– Конец связи.

Я устало вернулась в кресло-кровать. Разложила до настоящей лежанки, расслабилась и отключилась.

Хотелось проснуться посреди настоящего города, на поверхности, в окружении цветов и деревьев. Да пусть даже снежных равнин севера, с белыми барханами и пробирающимися по ним котами с собаками.

Просто вдруг открыть глаза и увидеть, как в окно влетают солнечные зайчики, ощутить, как они щекочут лицо. Прищуриться на синее небо, глядя как пушистые облака лениво ползут по велению ветра и вытягиваются, меняются, чтобы походить на животных, растения…

Мне, женщине: молодой, одинокой, снился не красавец Сиолилан Град и не загадочный Гаоль Андерс.

Мне снилась Земля… которую потеряли местные люди и которую столько веков силились обрести.

Глава 5

– Утро на поверхности, – бодрый голос по связи разбудил меня и взбудоражил.

Да, уж, дожили, подумалось мимоходом. Узнаем время суток по датчикам на поверхности, и только так, не иначе. Исключая, разумеется, лесных жителей. Они, единственные, еще не забыли, что такое настоящий рассвет, когда пахнет росой и свежий воздух бодрит, встряхивает. Что такое закат, когда день сереет и землю словно накрывает сумеречная дымка.

Ммм… Летний ливень, когда с неба словно опрокидываются ведра воды и тебя поливает пахнущей свежестью влагой. Теплый весенний ветер, что оставляет на лице ощущение будущего восторженного июля… Мерзкий тополиный пух, что застревает в ноздре, или попадает в глаза.

Да даже поднятый ветром с земли песок, что грязноватой дымкой взвивается ввысь, отвратительно скрипит на зубах и вызывает ужасную резь в глазах.

Господи! Как же мне не хватает теперь даже этого!

Хрустящего, высокого снега барханами, куда проваливаешься словно в зыбучий песок.

Мороза, что кусает ладони и щиплет щеки неистовым жаром, проходится по носу невидимыми пальцами так, что тот аж немеет.

Даже раздражающих мошек, что кружат над головой и комаров… и мух… и пчел… и ос…

Уф…ф…

Вот! Излила эмоции – и пошла дальше.

Надо жить, надо бороться. Иначе смысл?

Возможно, мне стоило после попадания обучаться жизни в лесном городе.

Я много размышляла – почему выбрала место среди речников…

Но так и не смогла ответить даже самой себе.

Возможно, все дело в том, что Сиолилан Град – мужчина, который мне сразу понравился, генерал ближайших к нам лесников, безнадежно запал на Теллу Тернову – еще одну попаданку из нашей реальности. И я не хотела видеть их счастье…

В те времена, после нормальной Земли, где просторы полей дурманили ароматом нектара и можно было вдохнуть воздух от горизонта до горизонта, я искала хоть какую-то точку опоры. Что-то, что настраивало бы на лучшее в беспросветном мире постапокалипсиса.

Да, взаимная симпатия была бы чем-то подобным. Почему нет? Я женщина, а женщине всегда до любви.

Увы, не сложилось…

Как по команде подводный город зашевелился.

Связной поселок, как мы его называли, получал информацию обо всем, что происходило у речников. Я видела, как постепенно включаются разрядные мощности на предприятиях, как последовательно загораются осветительные лампы оранжерей… Как летят отчеты от спецслужб в разные стороны, и как городские чиновники заступают на службу…

Все это мне демонстрировал большой монитор рабочего кабинета, а заодно – и жилища. В этом мире жить на работе было нормальным, банальным и вовсе не афоризмом.

Я отправилась в уборную, умылась, приняла душ, почистила зубы.

На автомате, также, как и в своем мире.

Оделась в синюю форму связистов. Я уже и не помнила, когда носила платья или какие-нибудь бриджи-лосины… Форма стала моей второй кожей.

Как и для Теллы Терновой.

Мы вместе учились в реабилитационном центре для попаданцев, и я любовалась на нее, понимая, почему именно такая умница и красавица завоевала сердце Сиолилана Града. Мужчины, о котором мечтали многие женщины.

Нужно признать – мне до нее, в самом деле, как до Луны. Буквально во всем.

Внешне я выгляжу намного проще. Стараюсь не расплыться, невзирая на дородность, но и только. Никаких тебе «головокружительных» изгибов, как у Теллы с ее высокой большой грудью, тонкой талией и круглыми ягодицами. Никаких огромных глазищ в пол лица, так – самые обычные, темно-серые. А какие были волосы у Теллы, когда она попала в это пространство! Каштановые, густые, длиннющие… Мой жалкий светлый хвостик в подметки им не годился.

Впрочем, и без своих великолепных волос, она была невероятно хороша внешне.

А я… мужчины заглядывались на меня из-за пухлых губ, форм и миловидности.

Но…

У Теллы хватило смелости и энергии встать во главе армии. Точнее – начать воевать и дослужиться до генерала.

Я же как окопалась в связном поселении, так тут и осталась.

Ну не мое это бегать под атакой невидимых тварей.

Я, вероятно, просто сожмусь в комочек ужаса и буду ждать гибели…

Какое там отстреливаться? Настораживаться, пытаться угадать – откуда придет удар – и палить туда из разрядника!

Не мое…

К огромному сожалению…

…Почему-то вспомнились наши уроки с Теллой и ее сыном, о том, как устроена связь в этом мире.

Серьезный мужчина, на вид лет сорока с небольшим, рассказывал и показывал все на трехмерных изображениях в коммуникаторе.

– Многие технологии, к которым вы привыкли в своем мире, современные люди утратили полностью. Однако новые не то, чтобы лучше. Но все же удобней. Итак. Связь в городах осуществляется при помощи полевых установок. Силовые поля распространяются на определенный радиус, формируя сигнал. Анализаторы превращают его в изображения, слова и текст.

– А разве поля не затухают с километрами? – уточнила я.

– Затухают. Но наши ученые синтезировали кристаллы, которые усиливают действие поля. Все наши города ими усеяны. Вся поверхность земли, если можно так выразиться.

Леса, поля, даже земли, которые завоеваны на данный момент тварями.

– И твари их не разрушают? Не убирают?

– Нет. Складывается ощущение, что они их даже не видят.

– Кхм… Интересно и очень на руку людям.

– Да. Благодаря полям и кристаллам мы создали аналоги интернета, мобильной связи и радиосвязи.

– Чем же занимаются тогда в связном корпусе, если можно любую информацию передать просто по сети?

– Не любую. Есть секретные данные. Связники обычно работают именно с такими. В частности, с донесениями военачальников, глав поселений и прочих. Ежедневно, а точнее – несколько раз в день – обрабатывают информацию разведки внешников и сканеров с поверхности. Так выявляется обстановка. Проходили ли рядом враги, были ли атаки и планируются ли они где-то…

– То есть, роботы, которые изображают людей, отходят довольно далеко от мест сообщения подземных и речных городов с поверхностью?

– Разумеется! И каждый из них, если остается цел, отправляет донесения связникам.

– А если не «выживает»?

– Тем более! Последнее донесение от таких роботов – самое экстренное…

Тогда я еще не знала, что именно я буду заниматься всеми этими «донесениями».

А вот теперь… теперь рассказы о работе связистов стали ежедневной банальной рутиной.

Я начала собирать доклады, показания сканеров и сообщения от разведчиков с поверхности, направляя их: Анатолию Диброву – нашему генералу, Диулу Роллегу, главе поселения и Елизару Остафьеву – его советнику по технологиям.

Каждый требовал, чтобы именно ему донесения приходили в первую очередь. Так что пришлось, как всегда, попотеть. Вместо завтрака – вал работы.

Впрочем, я понимала, что это оправдано. Если вдруг что – генерал должен выстроить оборону, глава – обеспечить нужды и безопасность людей, а советник по технологиям – чтобы все работало, как часы. И действовать им придется, в этом случае, одновременно, не теряя ни единой минуты на ожидание сведений. А промедление – смерти подобно…

Когда немного разгреблась, достала из разрядного контейнера для хранения продуктов водорослевый хлеб и чай из лесных трав и кореньев.

Почему-то опять вспомнились курсы для попаданцев и этакая суровая училка, что давала нам общие сведения:

– Подземники и речники выращивают у себя фрукты и ягоды, злаки и даже специи. Лесники охотятся и поставляют нам настоящее мясо. Хотя уже появилось и синтезированное.

– А лесные фрукты и ягоды? – спросила я у нее.

– Тоже поступают, но уже реже. И они очень у нас дорогие. Города всего мира связаны между собой обширной паутиной подземных туннелей. По ним на грузовых колесницах и перегоняют разные вещи. В том числе – продовольствие и одежду. Еще подводники ловят рыбу, моллюсков. Собирают разные виды съедобных водорослей.

– Но не удочками же они ловят рыбу?

– Разумеется. Разрядные сети заманивают рыб и моллюсков, затем подается более мощный импульс – и оглушенную добычу тащат в город.

– Прямо сквозь дырку в куполе-небе? Почему же тогда вода не льется на головы?

– Там работают специальные силовые купола. Они сдерживают воду и пропускают только то, что требуется, в отдельные сортировочные комнаты-хранилища. Улов получен – купол закрылся. Воду из комнат слили и рассортировали добычу в контейнеры.

– Добррое утро!

Я аж вздрогнула – Мера Тройс вырвала меня из воспоминаний. Эта девушка родилась в речном городе, и дружба с ней очень мне помогала освоиться и найти здесь свое место.

Курносая, худенькая и маленькая Мера никогда не была красавицей, зато неизменно излучала оптимизм и позитив. Рядом с ней все вокруг виделось в другом свете. Наверное, поэтому я сразу к ней как-то прикипела. Попаданка, у которой ни родственников, ни близких, одна в странном мире постапокалипсиса, под рекой, без настоящего солнечного света… и этот лучик солнца. Юркая, всегда жизнерадостная и приветливая Мера сразу мне приглянулась, и вскоре мы стали почти неразлучными подругами.

Личная жизнь у обеих не складывалась. В моем мире меня уже причислили к старым девам, у которых больше шансов встретить инопланетников, нежели мужа или любовника.

Не мудрено! Мне было за сорок, когда судьба забросила меня в это пространство. Тут меня омолодили, как и многих других, но ощущение неудачницы на любовной фронте осталось.

Мере недавно исполнилось сто два года, и она тоже так и не нашла себе пару.

– Ну, что? Казарменные сурки, акулы высоких кабинетов и лабораторные крысы получили свои донесения? – спросила Мера. – Начало дежурства терпимое?

– Да. Выслала всем данные практически одновременно, – хихикнула я, – Хочешь чая с корой и водорослевого хлеба?

– Ну уж нет! – фыркнула Мера, – Я принесла тебе кое-что сильно лучше!

Она хитро прищурилась, улыбнулась и словно фокусник на выступлении достала из-за спины сверток.

– Та-дам!

Под слоем сероватой оберточной бумаги лежал огромный, еще теплый кекс, испеченный из пшеницы, выращенной в подземном городе.

– Кекс! – воскликнула я, – Боже, неужели ты его все-таки достала!

По комнате поплыл сладковатый, немного ванильный запах свежей выпечки. Ммм… У меня слюнки потекли сразу же.

– Ты ведь знаешь, что моя мама работает перевозчиком в туннелях связи с подземниками, – гордо сообщила Мера, – Смены у них двухсуточные, приходится напиваться бодрящих напитков, всякие тоники подкалывать, если рейсов слишком уж много. Но зато за вредность выдают свежую выпечку. Хлеб, кексы, печенье и все такое. И мама всегда угощает меня.

– Повезло. Моя мама давно умерла. А если бы и была еще жива… осталась бы в другом мире.

Я вздохнула.

– Выше нос! – тут же одернула меня Мера. – Что за пессимизм?! Да еще с самого утра? Ты там была кто? Старая дева! А здесь? Девушка на выданье? Сколько бы ты там прожила? Еще лет сорок, при огромном везении? А тут проживешь много столетий!

– Под землей, – я снова вздохнула.

– Ну это пока! Вот лично я верю, что наши воины в один прекрасный момент уничтожат этих тварей всех подчистую.

Мера достала из ящика моего рабочего стола плазменный нож и нарезала кекс тонкими ломтиками.

– Налетай!

Ее команды не требовалось. Мы с удовольствием принялись лакомиться нежным, рассыпчатым, сладким тестом с изюмом и апельсиновыми цукатами.

Ммм… Еда богов!

В родном мире я на кексы даже и не смотрела. А тут… тут они казались мне вкуснее красной икры и лосося. Потому, что их у нас было навалом, а вот выпечки из настоящей пшеницы… совсем нет.

– Что еще женщине нужно для счастья! – довольно произнесла Мера, дожевывая очередной ломтик.

– Разве что военачальника Сиолилана Града в мужья, – мечтательно произнесла я.

– Да ты что-о! Он же лесник! Они живут в грязи, месяцами не моются, все время переезжают с места на место. Ночуют иной раз во временных гамаках! Упаси меня бог от подобного мужа! Вонючего, грязного, потного и, к тому же, лесного хорька. И, кстати, не забывай, что он все еще страстно влюблен в Теллу Тернову! Об этом знают, по-моему, все поселения!

– Тебе бы только удобства да комфорт жизни. А представь. Этот мужчина защитит тебя от любого врага! Что же на счет Теллы… Во-первых, она его не любит. А во-вторых, только по-настоящему сильный мужчина не станет скрывать и прятать от всех свои слабости…

– Ни один мужчина не защитит тебя от врага, – возразила Мера, – Они только с виду такие крутые. А копнешь поглубже – сплошняком эгоизм, самомнение и себялюбие.

– Тебя послушать – все мужчины плохие, – усмехнулась я.

– И вовсе даже не все, – серьезно возразила Мера, – Но плохих среди них куда больше, нежели нормальных. О хороших уже даже и не упоминаю…

На минуту я вдруг поймала себя на мысли, что вокруг – война, враги наступают, а мы с подругой щебечем на женские темы, обсуждая недостатки мужчин и достоинства. Смешно, но жизнь неизменно берет свое. Ее нельзя заморозить или остановить, какие бы катастрофы ни творились вокруг… Женщины в любом месте и времени останутся женщинами. А мужчины… ну да, останутся тоже мужчинами.

– Погляди-ка! Срочное сообщение! – Мера кивнула в сторону плазменного монитора видеофона. – Тебе! Моя смена еще не началась.

Я немедленно ответила на вызов.

Лицо Сиолилана Града на экране видеофона выглядело серьезным, суровым. Показалось даже немного растерянным, насколько вообще может позволить себе растерянность генерал, к тому же, военный в четвертом поколении.

– Мне срочно нужно ваше командование и советник по науке. Я должен говорить со всеми тремя, – фактически приказал Сиолилан Град.

– Конечно, – я почему-то ему улыбнулась. Хотя ситуация совершенно не располагала. Так что, скорее всего, генерал посчитал меня эдакой дурочкой с переулочка. – Но вам придется общаться через пункт связи. Иначе никак не получится одновременно поддерживать коммуникацию с Анатолием Дибровым, Диулом Роллегом, и Елизаром Остафьевым, – предупредила я.

– Скорее! – прикрикнул Сиолилан Град, – Некогда миндальничать. Время не терпит!

Я вызвала генерала, главу и советника по технологиям по срочному каналу внутренней связи, который задействовался в экстренных случаях. Все трое ответили на вызов немедленно.

Первым на экране появился лысый и суровый Анатолий Дибров. Ему даже и формы не требовалось, чтобы понять, что перед вами военный. Каштановые брови сомкнуты на переносице, поперечные складки на ней, по-моему, никогда не разглаживались. Массивные рубленные черты и плечи, которые в квадратик видеосвязи не помещались ни разу, тоже говорили сами за себя.

– Я слушаю, – строгое и худое лицо Диула Роллега на мгновение опередило широкое и скуластое лицо Елизара Остафьева. Если бы даже Роллега не только побрили, но и депилировали волосы на его голове, в том, что он жгучий брюнет никто бы не усомнился. Его черные, как вороново крыло, сросшиеся на переносице брови, простора для фантазии не оставляли. А орлиный нос словно выпирал из плоского монитора видеофона.

– Я слушаю, – повторил за главой Елизар Остафьев. Только лишь глядя на его лицо можно было догадаться, что советник по технологиям – недюжинных сил мужчина, с крепким телосложением. Его брови еле-еле просматривались из-за практически белого цвета волос, темно-серые, с зелеными крапинками глаза, излучали железобетонную уверенность.

– Предупреждаю сразу, как получил донесение. Телле Терновой, Фазилю Шахраю и Гаолю Андерсу доложу позже, – несмотря ни на что, бархатистый бас Сиолилана Града чуть дрогнул, когда речь зашла о его «пассии». Его суровое лицо бывалого воина было не лишено некоторого изящества. Гармоничные, чуть резковатые черты мужчины, сразу же берущего быка за рога, завораживали. Даже очень смуглая кожа, словно продубленная ветром и солнцем, здорово шла к его брутальному облику. – Мои люди засекли необычайную активность врага в километре вверх по реке. Сначала мы думали, что твари просто выманивают людей на поверхность, для очередной стычки. Но оказалось, что враги забрасывают камнями реку. Они, похоже, работали не один месяц. Разведчики с мест доложили, что практически все русло забито к этой минуте. Скоро вода станет быстро спадать. Я высылаю в смежные туннели своих людей, для помощи в эвакуации поселенцев. Если все обойдется, свяжитесь и трубите отбой. Координаты мои связисты кидают вам на личные коммуникаторы. Примите, хотя и с незнакомых номеров. Отключаюсь.

Лицо Сиолилана Града мигнуло и исчезло, а я замерла от страха, прекрасно понимая, что означают его пространные намеки на эвакуацию. Вполне вероятно, что вода собьет нам запруду. Тогда миллионы тонн жидкости хлынут на верхние укрепления города, и, скорее всего, сметут их все в одночасье. Поселение враз окажется погребенным под тоннами воды, а люди погибнут.

– Немедленно объявите срочную эвакуацию! – в один голос скомандовали Диул Роллег, Анатолий Дибров и Елизар Остафьев.

– Я поставлю дополнительные укрепления в туннелях, и отрублю все нижние от связи с городами, – быстро сообщил Елизар Остафьев, – Эвакуацию будем проводить по туннелям, что выше уровня воды и расположены дальше вражеской запруды.

– Согласен, – кивнул Диул Роллег.

– Аппаратуру и оружие вывозим по транспортным маршрутам такого же расположения. Что успеем, – добавил технолог.

– Я немедленно пошлю солдат для прикрытия. Постараемся обеспечить тылы и безопасность при выходе из города, – отчеканил Анатолий Дибров. – Внутренники будут контролировать эвакуацию, направлять людей и стараться избегать паники. Уже отдаю нужные распоряжения всем подразделениям и спецслужбам.

– Связист! – потребовал он меня.

– Я здесь, – ни жива, ни мертва, я все еще находила в себе силы действовать, а не впадать в панику, в то время, как Мера заметалась по комнате, истерично рыдая.

– Немедленно объявите по внутренней связи, что начинается срочная эвакуация. Пусть жители городов поднимаются к ближайшим туннелям, что помечены красным на каждом плане экстренной эвакуации. Все знают, где висят эти памятки. Ни в коем случае не подходить к туннелям, что помечены желтым! Собирать вещи и скарб времени нет. Документы и деньги – максимум, что можно прихватывать. Где бы кто ни находился сейчас, сразу отправляются на эвакуацию. Если люди не дома, ехать туда нельзя! Всем, кто в желтых туннелях, немедленно их покинуть! – отдавал распоряжения Диул Роллег.

Вся дрожа от страха и напряжения, я запустила городского главу в эфир напрямую, параллельно записывая его речь, чтобы несколько раз повторить объявление, – Никакой паники. Время еще есть. Нужно спокойно идти к ближайшим красным туннелям. Военные обеспечат организованный и спокойный выход из городов.

Внезапно поступил новый сигнал. На видеофоне появилась Телла Тернова.

– Мне немедленно нужен командор Дибров! – распорядилась она.

– Даю, – подтвердила я.

– Мы все знаем, – торопливо произнесла Телла, – Ждем ваших беженцев. Семь городов готовятся их принять, обеспечить жильем и всем необходимым на первое время. Все туннели выше уровня воды полностью защищены и там ваших людей уже ожидают проводники. Лесники Сиолилана, подземники. Мы посылаем сведения о происшествии в более отдаленные населенные пункты. Для предупреждения прецедентов и на случай, если потребуется их помощь также. Конец связи, – Телла отключилась. А следом за ней пропал с экрана и Диул Роллег.

Я запустила аварийную связь и включила на многократный повтор приказ главы поселений об эвакуации. Было ясно – нам надо бежать.

Некогда переживать и раздумывать. Некогда рефлексировать и ждать чьей-то помощи. Прежде всего, каждый должен помочь себе сам. У городских служб и военных и без нас полно сейчас проблем и задач.

Та-ак.

Собраться.

Сконцентрироваться.

Действовать.

Первым делом я нашла глазами подругу – та забилась в угол и жалобно всхлипывала. Вот тебе и позитивная Мера! Рядом с вечно ноющей пессимисткой Кирай! Мда… Как обстоятельства все поменяли!

Что ж, теперь настало мое время поддержать подругу и помочь ей собраться. Также, как некогда Мера помогла мне, попаданке.

Я схватила ее за руки, рывком подняла, вытащила из ящика стола свои документы и метнулась в комнату Тройс. Стремительно рассовала свои удостоверения и ее в большие карманы наших форменных брюк.

Мало ли, придется куда-то ползти, лезть или даже карабкаться. Тогда сумки и рюкзаки только помеха.

Мера так и стояла, хлопала глазами и плакала, по-детски вытирая нос пальцем.

Я крепко взяла ее за руку и метнулась из кабинета.

В узких коридорах Центра связи царили неразбериха и паника. Невзирая на слова начальника поселения, люди бежали с выпученными глазами, толкались в дверях, как ошалелые. Натыкались на стены, друг на друга, пихались и бессмысленно прорывались вперед.

В последний раз я подобное видела в далекой молодости, в родной реальности, когда люди опаздывали на работу и пытались влезть в маленькую маршрутку толпой.

Впрочем, следовало признать, что нынешний повод куда более катастрофический и жизненноважный. Мы ведь спасали не свой доход, не финансовое благополучие – жизни.

Гвалт стоял такой, что уши болели, аж закладывало время от времени.

Люди орали, причитали и плакали. Дети визжали, искали родителей. Матери истошно звали своих чад. Мужчины, женщины, ребятня, пожилые не умолкали буквально ни на секунду…

Внутренники и внешники пытались всеми руководить, перекрывая шум и гвалт резкими, короткими командами через разрядные громкоговорители.

– Всем сохранять спокойствие! Выходить организованно!

– Паникой и толкучкой вы только замедляете эвакуацию!

– Пропускать женщин с детьми!

– Мужчины, будьте же вы мужчинами!

Никто не хотел быть мужчинами или женщинами, все хотели лишь одного – выжить. И это двигало всеми вокруг.

Какие-то мужчины находили в себе силы, прижимались к стенам и пропускали, какие-то расталкивали всех локтями – им военные быстро давали понять, что так вести себя все же не следует. Нескольких буквально отволокли за шкирки.

Кое-как мы добрались до входной двери.

На выходе из Центра бойцы внешней и внутренней обороны пытались ликвидировать неразбериху на улицах города и направить людей в правильные туннели.

Сажали горожан в колесницы, сами программировали маршруты. В экстренных ситуациях транспорт подчинялся особым кодам, которые были у военных и высших чиновников. Технологи, видимо, предоставили также и все необходимые пароли, чтобы транспорт работал в режиме спасения.

Одна за другой колесницы улетали с невиданной скоростью.

Мера вдруг дернулась, вырвала руку из моей и побежала куда-то. Я испугалась, что ее паника сыграет с нами обеими злую шутку. Я не могла бросить подругу вот так: перепуганную и потерявшуюся. Она же не бросила ошарашенную и совершенно растерянную попаданку в одиночку осваивать речной город. Я была в долгу перед Мерой.

Поэтому рванула за ней. Слава богу, Меру поймали военные на перекрестке.

– Отпустите ее, она со мной, – попросила я командира отряда: мужчину средних лет, коренастого и сильного.

– Забирайте, у нас и без нее проблем хватает, – отмахнулся он от меня, как от назойливой мухи.

Я схватила Меру за плечи, встряхнула, что было сил и закричала ей в ухо, стараясь переорать сумбурные выкрики горожан.

– Хочешь, чтобы тебя вели под конвоем?

– Нет, – задохнулась от слез Мера.

– Тогда следуй за мной и не пикай.

– Ма-ма… – простонала она, – У нее сегодня дежурство в желтом туннеле!

Вот теперь мне все резко стало понятно. Поведение Меры – неразумное, истеричное. Ее слезы и предельно странные выходки. Да. Если бы моя мама…

Я вздохнула, собралась и произнесла, глядя в перепуганные глаза подруги:

– Я уверена, с ней все будет в порядке. Слышишь? Ты ей ничем не поможешь, если… если сейчас с тобой что-то случится. Поверь, ни одна мать не сможет пережить потерю ребенка.

– Ззнаю… Но и я не могу ее потерять, – Мера всхлипнула и вытерла пальцем под носом, как маленькая девочка на стрессе. Я обняла подругу, и она разрыдалась у меня на плече.

– Ну все! Все! – похлопала я ее по спине. – Соберись! Ради мамы! Ты должна сейчас действовать! Если ты так ее любишь, давай, нам нужно спасаться!

Мера отстранилась и посмотрела на меня так, словно впервые увидела и узнала.

– Сспасибо, – произнесла тихо и снова начала беззвучно рыдать.

– Простите, – обратилась я к суровому молодому бойцу, что отправлял людей в колесницах к ближайшему красному туннелю, – Те, кто сейчас дежурят в желтых туннелях, уже эвакуированы?

– Я не в курсе, – сочувственно ответил парень, – Но командование этим уже занимается. Насколько знаю, туда также послано несколько отрядов.

– Слышала?! Все под контролем! – заорала я рыдающей Мере, силой вталкивая ее в колесницу, а после – влезая в транспорт сама. – На, вот лучше – надень плазменный шлем, – я водрузила головной убор на себя, а второй напялила на подругу, потому что она бессмысленно пялилась на шлем и крутила его в руках. Полная до отказу колесница сорвалась с места и понеслась… В неизвестность. Хотелось быть верить – к спасению.

Военные проследили, чтобы пассажиры все же не сидели друг у друга на головах. Но теснота в общественном транспорте снова подкинула мне воспоминания о той, прежней жизни в другой реальности…

Даже странно, что я сейчас чувствовала себя так.

Не было паники, не было ужаса, не было этого «боже, что же с нами случится». Я собралась, сконцентрировалась и планировала действовать по обстоятельствам.

Я хотела выжить! И постараться, чтобы Мера тоже не пострадала.

Это было сейчас критически важно, гораздо важнее эмоций и переживаний, которые ничего не могут мне дать.

Вот только где-то в горле суровым комом нагнеталось предчувствие…

Все будет не так просто… Все будет не так просто…

Билось ошалелым пульсом в висках.

Глава 6

То ли войдя в раж, спасая себя и Меру, я уж слишком поддалась эмоциям и панике окружающих, то ли, на самом деле, нас настигало неведомое и невидимое ненастье. Но чем дальше мчалась вперед колесница к красному туннелю, тем сильнее меня потряхивало изнутри.

Я сжала руками поручень, возле которого встала, чтобы уступить сидячие места женщинам с детьми. Меру усадила – она съежилась на скамейке и притихла, только иногда всхлипывала и без конца писала что-то в коммуникаторе. Думаю, пыталась достучаться до мамы – убедиться, что с ней все в порядке.

Мне было легче. Некого было спрашивать о подобном. Не о ком было больше заботиться. Разве что вот об этой веселой, разбитной отчасти, позитивной до нынешнего времени девушке. Которая в момент настоящего бедствия оказалась совсем не готова ни к чему даже похожему.

…Угодив в этот жестокий мир, я оказалась в лесу, под атакой врагов.

Я бежала, спасалась и пряталась. Не понимала – что вокруг происходит. Откуда меня бьют и лупят. Как ветки сами собой хлещут по телу, словно лес стал живым, агрессивным…

Я падала, вставала и снова падала. Меня швыряли и толкали в овраги…

Однако же именно сейчас, здесь, в речном городе я ощутила это самое…

Я хочу жить!

Я должна выжить!

Я не поддамся и не позволю себя уничтожить!

Соседи по колеснице реагировали по-разному. Некоторые мужчины выглядели спокойными и собранными. Некоторые сиротливо оглядывались, видимо, в поисках близких. Другие сидели ни живы, ни мертвы: бледные, осунувшиеся и тихие.

Женщины, в основном, успокаивали детей. Своих и чужих – совершенно неважно.

Малышня испуганно жалась к родителям. Кто-то всхлипывал, кто-то просто остекленел.

Молодые парочки обнимались.

В какие-то мгновения я занялась рассуждениями – могли ли мы предотвратить это ненастье.

В горной речке вода то прибывала, то убывала. Никто не заметил особого изменения. К тому же, твари подгадали время отлива, чтобы люди не начали нервничать загодя и проверять – что наверху происходит.

Внезапно туннель дрогнул, словно животное, у которого начались судороги. Мир вокруг словно заколебался. Поле, которое удерживало колесницу, было стационарным и его генераторы располагались далеко друг от друга. Так что транспорт как ехал так ехал. Тряслось все вокруг: громадный цилиндр туннеля, лампочки, что подсвечивали с потолка и от стен.

Люди начали опасливо озираться. Дети заплакали, некоторые зарылись лицом в мамины юбки.

Мужчины приподнялись, силясь разобраться, что происходит.

Кто-то принялся звонить в службу спасения. Причем, по громкой связи – на всю колесницу. Но вызовов, видимо, было сейчас валом. Так что мы слышали лишь короткие гудки.

Впереди появилась светящаяся точка.

Вход в красный туннель!

Наконец-то!

Мы спасены!

Подумалось мне. Уже многие приподнялись на ноги, в ожидании скорого избавления от страхов…

Однако неожиданно раздался отдаленный грохот, словно где-то в недрах подводных построек разразилась настоящая гроза с молниями.

Несколько детей вскрикнули. Кто-то взвизгнул, кто-то смачно выругался матом. Панические выкрики смешались с ругательствами и просьбой о помощи.

Паника начала накатывать на толпу, и она реагировала уже не как отдельные, самостоятельные существа. А как единый большой организм.

Начались вопли, вздохи и шмыганья.

Со всех сторон посыпались панические возгласы.

– Сейчас начнется… мы все умрем.

– Что же будет! Где служба спасения!

– Помогите!

– Помогите!

– Спасите!

– Боже! Что же случится?!

– Почему они не отправили с нами военных? Эти хоть что-то могли еще сделать!

– Да! Тут нужны, как минимум, внешники!

– Мы одни! Нам никто не поможет!

– Где солдаты? Спасатели? Медики!

– Мы все погибне-ем!

Словно ответом на этот последний, отчаянный крик какой-то женщины вдруг сверху начала обрушаться кладка. Камни падали один за другим градом, преградив проход колеснице. Я начала бояться, что она, на полном ходу сейчас врежется в это препятствие. И… вот тогда мы точно погибнем. Выскочить на такой скорости из транспорта выглядело самоубийством. Нас просто размажет по каменным стенам. Что внутри летящей к препятствию колесницы, что снаружи было одинаково опасно.

Остановить транспорт мы уже не могли – он запрограммирован двигаться к цели.

И словно чтобы добавить мне причин для тревоги, сверху хлынули потоки воды.

Люди начали кричать уже громче. Гвалт перешел в белый шум плача, стенаний и воплей.

Я пыталась сосредоточиться и следила за Мерой. Она, слава богу, просто сжалась на своем месте и даже не плакала.

Вода стала нашей погибелью и спасением. Именно она, по всей видимости, нарушила поле, которое вело колесницу или какие-то взвеси в воде или еще что-то. Однако, когда сверху полился поток влаги – прохладной до озноба и чистой – транспорт резко остановился. Мы не доехали до обвала где-то метр или чуть меньше.

Колесница просто рухнула на каменный пол. Практически всем удалось удержаться на ногах – видимо, сыграла роль адреналиновая паника.

Но радоваться было пока рано. То, что нас выручило, нас тут и похоронит, если мы не попытаемся выбраться сами.

Спасатели вряд ли найдут нас достаточно быстро – успеем утонуть и погибнуть в воде. И это при условии, что мы-таки дозвонимся. Короткие гудки напоминали, как это непросто.

Счет шел на минуты…

Та-ак… Я постаралась отключиться от панических возгласов, плача и стенаний.

Думать! Давай же! Кирай! Ты сможешь! Телла Тернова смогла, и ты сможешь!

Эврика! Здесь должен быть воздуховод!

В реабилитационном центре для попаданцев нам рассказывали про устройство подобных туннелей. Я точно помнила, что именно в этом месте, плюс минус, там, где соединялись разные виды туннелей, должен располагаться воздуховод. Он выходит на поверхность, а там, пробежав метров сто, можно добраться до соседнего воздуховода. И из него попасть в красный туннель.

Схема нарисовалась в моей голове довольно отчетливо.

Да, придется прогуляться по поверхности, и возможно, подставиться врагам. Вряд ли они не смекнули, что люди эвакуируются и не попытаются прочесать местность в поисках жертв. Вряд ли.

Но это шанс и им обязательно нужно воспользоваться.

Я вынырнула из собственных мыслей и огляделась вокруг.

Вода прибывала, колесница наполнилась прохладной влагой, от которой у многих уже начался сильный озноб. Меня тоже слегка поколачивало. Просто я сама не заметила, погрузившись в размышления и вычисления.

Сколько бежать, как и куда лезть.

Люди кричали, выскакивали из колесницы. Дети метались по туннелю, как заполошные. Мужчины переговаривались, некоторые сидели, как замороженные – словно их выключили каким-то рубильником.

– Мы все погибнем! Мы все погибнем!

То и дело взвивались к потолку вопли отчаявшихся.

– А ну! Хватит! Прекратите! Если хотите выжить – остановитесь!

Не знаю почему мои слова вдруг подействовали. Если честно, я не надеялась ни секунды. Я ведь не какой-нибудь там представитель власти. Не тот, кому вверяют свои жизни граждане.

Не спасатель и вообще, по сути, никто.

Тем более, какая-то там попаданка.

Но подействовало! Все замерли и уставились на меня.

Видимо, сработал эффект неожиданности.

Все психовали и паниковали. И только я предложила спасаться.

Пока первый шок от этого не прошел, я решила брать быка за рога.

– Мы можем дозваниваться до спасателей пока не утопнем. Но у них работы, думаю, валом. Или можем использовать путь к спасению. Вылезти через воздуховод, пробежать метров сто, и залезть в воздуховод нужного красного туннеля.

Тишина была мне ответом. Десятки глаз воззрились с удивлением и надеждой.

– Сто метров по открытой местности, где правят враги… – тихо сказал какой-то мужчина.

Остальные начали ошарашенно переглядываться. Видимо, его сомнения многие разделяли.

Толпа принялась тихо шушукаться. Затем громче, громче и еще громче.

– Да, ерунда это все! Спасателей надо ждать!

– Девушка предлагает какую-то дичь! Мы все умрем, если выберемся на поверхность без прикрытия военных. А те даже не знают, откуда мы вылезем.

– Я буду дальше звонить в службы спасения…

Внезапно вода обрушила еще несколько гигантских потолочных плит, и… за считанные мгновения поднялась нам по пояс.

– Давайте пробовать! – предложил тот самый мужчина, что спорил со мной минуту назад.

– Спасателям еще надо будет засечь нас по геолокации. Найти. Это дело не пары минут. А у нас остается не так много времени, – произнес другой суровый мужчина. – Давайте, девушка, командуйте. Слушаем!

Пока все спорили и метались, воздуховод я уже нашла взглядом. Но его закрывала решетка, и, наверняка, любой, кто полезет, получит слабый разряд «для профилактики». Так мы защищались от проникновения тварей.

Воздуховод располагался довольно-таки высоко.

Я оглядывалась в поисках того, на что можно вскарабкаться, чтобы дотянуться хотя бы руками. Вода продолжала стремительно пребывать.

– Давайте попробуем подтащить колесницу к нужному месту, – предложила я.

Несколько крепких мужчин подхватили транспорт и поднажали. Но едва-едва смогли его пошатнуть. Еще раз… и ровно с тем же успехом.

Пока колесницу поддерживало поле, она легко двигалась вправо и влево. Однако же вес транспорта оказался такой, что даже вшестером мужчины едва смогли его расшатать.

Нет. Это слишком долго и сложно.

– Есть веревка? – я оглядела присутствующих без всякой надежды. Ну кто в эвакуацию тащит веревки? Тут документы бы взять – и то здорово.

Внезапно одна женщина вскрикнула.

– У меня есть! Я работаю верхолазом на крышах зданий. Я даже форму снять не успела!

Она раскрутила с талии и подала мне удобный мини-канат с чем-то вроде якоря на конце.

– Там магнитный прицеп. Должен схватиться.

Я замахнулась, раскрутила канат при помощи еще нескольких мужиков и… он прилип к решетке воздуховода. Но этого было мало. На одном поле я не поднимусь так высоко. Мы сдернули канат вниз и замахнулись еще раз.

Вода продолжала стремительно прибывать. Детей начали ставить на колесницу, иначе они погружались практически с головой. Мне поток доставал пока до груди.

Некоторые женщины сами забрались на крышу нашего транспорта. Мне же и мужчинам, что помогали, было неудобно – нам требовалось находиться ближе к воздуховоду.

Мы еще раз замахнулись. Попробовали.

Опять также.

Опять безуспешно.

Пытаться пришлось еще несколько раз.

Захлебываясь в прибывающих тоннах воды, вдыхая сырой воздух и изо всех сил разматывая веревку вправо и влево…

Когда же крюки зацепились за решетку, я радостно вскрикнула. Мужчины подсадили меня, и я начала карабкаться, словно в детстве на уроке ненавистной «физ-ры».

Нет, я любила спортивные тренировки, на шоппинг ходила и тут – на разные тренажеры.

Но вот конкретно лазанье по канату я ненавидела с самого детства.

Руки жгло, ноги болели от напряжения. Колени сводило. Но я ползла и ползла вверх. Вода словно оттягивала меня вниз, не желая отдавать то, что уже считала своим…

Я же упиралась, цеплялась за удобный канат.

Вырвалась из плена воды, поднялась. Еще и еще.

Подтянулась.

Не знаю какая проснулась во мне сейчас сила. Но я даже в детстве так лихо не лазила.

Волдыри на ладонях я уже чувствовала так, словно они вот-вот лопнут. Ноги чуть ослабели и задрожали. Я слегка съехала вниз.

Послышались разочарованные возгласы.

Сами лезьте, если такие умные!

Попробуйте! А я погляжу!

Я подумала, но не сказала.

Собралась, подтянулась и двинулась вверх с новой силой.

Сама не заметила, как очутилась прямо рядом с решеткой воздуховода. Осторожно протянула сквозь нее руку, вторую и ухватилась за лестницу, что пронизывала весь воздуховод, позволяя работникам по нему лазать.

Уцепившись покрепче, я нащупала кнопку внутри – ту, что удерживала «крышку» силовым полем. Решетка резко повисла у меня на руках и начала медленно ползти вниз, царапая кожу жестким металлом. Я сцепила зубы, пытаясь отвлечься от боли и медленно вытащила одну руку из решетки. Она тотчас скатилась по другой, исцарапав ее, невзирая на форму прямо до самого плеча.

Плевать! Потом меня вылечат! Либо погибну! А у мертвых однозначно ничего не болит!

Я сбросила с руки решетку и ухватилась за лестницу обеими ладонями. Подтянула ноги к широкому округлому люку воздуховода. Выдохнула и зацепилась ногами за край лестницы. Подтянулась, ухватилась за следующие ступеньки. Снова подтянулась. Перехватила. И – вуаля – уже сидела на лестнице.

Выдохнула и крикнула.

– Бросайте мне снова канат.

Мужики начали швырять в меня толстой веревкой с острыми «якорями» на концах. Я пыталась поймать ее так, чтобы не раздробить кости рук. Не получалось. Вода прибывала, и люди уже стояли практически по горло в бурлящем потоке. Некоторых сбивало с ног. Но их поддерживали и помогали. Кто-то захлебывался и закашливался.

Времени не было совершенно.

– Кидайте еще раз.

Я зацепилась ногами за лестницу, нагнулась и вытянула вперед руки.

Ура! Удалось ухватиться за середину крюка. Следом я зацепила его за лестницу и поднялась вверх, позволяя остальным карабкаться к люку воздуховода.

Я видела, как люди лезли, ползли, карабкались. Срывались и снова забирались наверх. Это была борьба – настоящая, не спортивная. Чистый адреналин и жажда спастись.

Детей подталкивали мужчины. Некоторые поднимались и опускались, чтобы помочь женщинам забираться.

Матери проявляли чудеса ловкости и силы: поддерживали детей, и сами, до кровавых мозолей стирая руки о жесткий канат, все-таки преодолевали дорогу…

Меру втянул в воздуховод парень, что всю дорогу фактически сам двигал ее наверх. Подруга едва-едва могла держаться на толстой веревке, не то, чтобы еще и перебираться по ней выше. Слава богу, парень оказался из сердобольных. Да и вообще, все «наши» поддерживали друг друга.

В момент, когда практически все уже забрались в воздуховод, мальчишка, что лез впереди крепкого мужчины, который уже не раз помогал другим забираться, вдруг ослабел или еще что.

Сорвался враз – минута, и он в воде.

Плюх… Я просто глазам не поверила. До последнего хотелось, чтобы ребенка поймали. Как? Это уже второй, сложный вопрос…

Тишина в туннеле воцарилась такая, что даже всплески воды, что билась о камень стен, оглушали, как барабаны над ухом.

К потолку перепуганными пичугами взвились два крика: ребенка и матери.

Я заметила, что и мать двигает руками, пальцами, прямо, как я. Мы будто обе, вместе с мальчишкой, пытались ухватиться за край каната…

А дальше время словно замедлилось.

…Бурлящий поток пытается унести нежданную добычу, словно живой. Мальчишка из последних сил сучит руками, дергается, хватается, промахивается…

Плывет, плывет встречно течению.

Опять старается ухватиться…

Уже, вот-вот… еще капельку…

Нет, не выходит…

Воздух наполняется криками матери, какими-то еще – в поддержку ребенка.

И басом мужчины, что пытается ему подсобить.

– Та-ак… Ну давай! Давай, я сказал! Ты все сможешь! Ты ведь мужчина!

– Ну-ка не сметь унывать! Держись! Я тебе говорю!

Он отпускает руки, висит на ногах и тянется к ребенку. Еще и еще…

Мы замираем. Тишина снова охватывает все плотным коконом. Такая напряженная и наполненная переживаниями, что трещит по швам…

Как и мое терпение и матери тоже…

Мы ждем, наблюдаем, не отрывая глаз…

Дрожим в нетерпении, волнении и ужасе…

Как и еще многие в воздуховоде.

– А-ах!

Мужчина, что повис на канате поймал его за руку в последний момент, когда ребенок уже выбился из сил и едва дергал руками в нужную сторону.

– Мил-лон! – пронесся по туннелю зов матери снова.

У меня своих детей никогда не было. Как-то звезды не сошлись, что ли. Вначале я училась, после – работала, с личной жизнью особо не складывалось, а рожать для себя… ну не мое, как мне казалось.

Однако, когда умерла мама, вдруг стало ясно, что пустоту внутри и во всем мире, которая осталась после нее, мог заполнить только лишь мой ребенок…

Наверное, поэтому истошный крик матери всколыхнул что-то внутри и на глаза напросились непрошенные слезы.

Парнишку уже вытащили из воды, он кашлял, плевался и задыхался. Но его потащили по канату двое мужчин – друг между другом.

Я боялась, что из-за паники кто-то сорвется, кто-то не сдюжит. Но люди, глядя на мой пример, вдохновлялись и тоже поднимались наверх.

Вскоре уже все до единого забрались в люк. Слава богу, обошлось без пропавших.

Я начала подниматься по воздуховоду.

Он был довольно широким и движения не особо стеснял. Но ползли мы, кажется, целую вечность. Туннель изгибался, шел прямо, снова начинал подниматься наверх.

Временами – так и вовсе – извивался, подобно змее. Воздуховоды строились в твердых породах, не размываемых водой реки. Именно за этими пластами он и следовал.

Я совершенно потеряла счет времени. Одно утешало – вода нас тут точно уже не достанет.

Движения стали какими-то машинальными. Рука, вторая рука, нога, вторая нога.

Люди молча ползли вслед за мной.

Внезапно впереди появился лучик слепящего света.

Солнце! Мы уже близко к цели.

Я ускорилась и очень быстро добралась до новой решетки воздуховода.

Отключила ее, как и прежнюю, и вытолкнула наверх, отодвинула. Вылезла, получив легкий разряд.

Только брови и волосы немного оплавились.

Пришла в себя и вдохнула.

Уфф…

Кислород наполнил легкие так, что голова сразу же закружилась. Хорошо, я еще сидела на земле.

– Не вставайте сразу, тут куда больше воздуха, чем у нас, – посоветовала остальным.

Меня послушались. Люди выползали и выпучивали глаза.

Многие видели поверхность впервые.

Я же даже не представляла, что настолько отвыкну от солнца, земли и воздуха, пространства вокруг.

Я ошарашенно вдыхала запахи трав, нектара цветов, шишек и хвои. Оглушали птицы и насекомые. Внезапно, прямо над ухом, с каким-то грохотом пронеслась стрекоза. Я аж дернулась и едва не опрокинулась навзничь.

Я уже и забыла это странное ощущение – ты внутри природы и природа в тебе…

Солнце щекотало кожу и пробиралось теплом под форменную одежду, которая всегда подстраивалась под температуру. Наверное, еще и поэтому я не чувствовала холода прибывающей в туннель воды так, как некоторые другие, гражданские. Да и мой комбинезон уже высох.

Эта одежда была самым высокотехнологичным из того, что я встречала в новой реальности.

Внезапно послышался странный шорох, словно не природный, какой-то чужой.

По телу прошлась электрическая волна дурного предчувствия – уколола, заставив резко очнуться.

– Вперед! Бежим! Надо бежать!

Я будто включилась. Кругом твари! И мы должны от них поскорей улепетывать!

Я рванула в нужную сторону – в голове опять возник четкий план местности и расположений воздуховодов.

Но враги уже начали атаковать.

Нас сбивали с ног, швыряли в разные стороны. Поднимали людей и словно в пинг-понге бросали их друг в друга. Особенно детей. Те визжали. Женщины кричали, мужчины ругались.

Бежать было еще довольно-таки прилично…

А мы все уже были избиты, получали камнями по телу, дети то и дело оказывались в невидимых руках и летели…

Я в ужасе ползла, катилась, поднималась на ноги и падала, когда меня опрокидывали враги.

Плакала, растирала по лицу слезы, кровь и что-то еще.

Впервые я отчетливо поняла, почему современные местные люди не желают выходить на поверхность. Почему предпочитают лесным городам, где солнце и воздух, где птицы поют и стрекочут кузнечики, жизнь подземных червей. Потому что… Потому что там выжить проще. Потому что там нет таких тварей.

Потому что там они под защитой. Какой-никакой, но все-таки…

И еще я поняла ужас, этот животный, всепоглощающий, что заставляет чувствовать себя зверем, загнанным охотниками к ружьям. Который скулит, воет, рвется и от страха дрожит.

Это чувство передать сложно. Его можно лишь испытать и пережить.

Ужас перед невидимым, неслышным врагом. Который, при всем при этом, тебя прекрасно видит и слышит. И пользуется этим на всю катушку.

Я стенала, плакала, ругалась, орала и хныкала.

Остальные тоже наполнили воздух звуками страха, паники и отчаяния.

Казалось – спасения нет.

Никакого. Ни разу. Я просчиталась.

До нужного места нам не добраться под этой атакой.

Выжить в ней будет просто уже сказкой.

Но сдаваться никто пока не планировал. Даже дети, усталые и избитые, травмированные вставали или просто ползли.

Беги к своей цели. Не можешь – иди. Не в состоянии – просто ползи.

Не способен и на это – ляг в направлении своей цели…

Кажется, только это одно нам теперь и оставалось.

Ноги не шли, заплетались, твари обрушивались снова и снова. Все тело болело, саднило, жгло. Словно я – один большой единый ожог и синяк. Где-то кололо, где-то – и резало.

Весь мир превратился в одну только боль. Немощь и слабость.

Тоску и уныние.

Я едва перебирала ногами, ползла, вставала, падала и ползла.

Но силы покидали. Остальные напоминали каких-то зомби: покалеченные, в крови, одно плечо ниже, другое выше, волосы встрепаны, всклокочены.

Мы будто живые мертвецы в этом апокалиптическом аду пытались добраться до спасительной цели.

Силы покинули меня окончательно задолго до входа в воздуховод.

Я распласталась на земле и ожидала новой атаки…

Закрыла руками голову, сжалась в позе зародыша и замерла. Даже рыдания прекратились – уже и на них сил не осталось.

Я думала – сейчас будут удары, или броски или еще что похуже…

Но… неожиданно ничего не последовало.

В воздухе сверкнули разряды. И прежде, чем я догадалась, какой-то мужчина крикнул:

– Подземники! Бежим! Скорее!

Я поднялась и на ватных ногах припустила. Мужчины подхватывали пострадавших детей с женщинами. Кто совсем не мог идти – им помогали воины, разбивая свои тройки. На их места тотчас вставали другие.

Мы бежали, бежали, бежали.

Я то и дело находила глазами Меру. Ее подталкивал какой-то мужчина. И подруга продолжала, как могла, быстро двигаться.

Слава богу! У меня уже сил тащить ее совсем не было.

На какое-то время я и вовсе о ней забыла. А точнее – не доставало концентрации и сил, чтобы элементарно о ней думать.

Себя бы донести до спасения.

Воздуха в груди не хватало, или, наоборот, было слишком уж много. Сердце колотилось, выскакивало, грозя вот-вот выбить ребра. Мир вокруг превратился в сплошной калейдоскоп красок и пятен.

Иногда перед глазами темнело.

Все вокруг плясало, кружило, мельтешило. Будто калейдоскоп закручивают быстрее, быстрее, быстрее…

Но я не сбавляла темпа, пока не очутилась возле решетки воздуховода. Отключила ее, прыгнула внутрь. Получила еще один ощутимый разряд. Поняла, что на щеке будет ожог.

Опять поползла вниз, по лестнице. В спасительный красный туннель. Где, по идее, должна ожидать помощь.

Надеюсь…

Тело было ватным. Болело все, буквально, без исключения.

Я превратилась только в движение. На мысли, переживания сил не осталось.

Наверное, это было даже и к лучшему. Возле решетки воздуховода над красным туннелем я оглянулась. Заметила Меру и остальных. Отключила решетку и выглянула наружу.

Не успела подумать, как нам спускаться, ведь веревка осталась в речном городе… и другая вряд ли уже отыщется… как меня приняли на руки солдаты.

Они уже пододвинули ковши строительной техники и принимали беженцев одного за другим. Я расслабилась и потеряла сознание.

Глава 7

– Да пойми ты! Ну некуда нам их селить! – возмущался Василий Шакиров, глава нашего поселения подземников. – Ну нет у меня сейчас для них столько мест! Сколько смогли – столько и приняли! Баста!

– Оборудуй школы и садики под пункты временного размещения речников. Некоторые чиновники тоже вполне могут потесниться и предоставить свои кабинеты со всеми удобствами под жилье на какое-то время. Посидят пока вдвоем и втроем. Невелики цацы! Не они защищают город от нашествия тварей. Один уволится, другого найдем влет! Кинь кличь среди владельцев частных домов – может у них найдутся комнатушки для беженцев. Наше поселение к пострадавшему речному расположено ближе всех. Многие беженцы ранены или травмированы. Другие – измотаны и обессилены. Кто-то потерялся или впал в истерию. Нельзя гнать людей через туннели на многие километры в таком состоянии. Им нужно прийти в себя хотя бы немного. Мы освободили часть казарменных помещений под нужны беженцев. Все, сколько могли.

– Вы отражаете атаки над городом?

– Над речным?

– Именно так.

– Да. Уже практически десять часов.

– А может ну, его? Бросить врагам? В конце концов, людей-то уже эвакуировали? Зачем изматывать наших солдат? Мало ли, завтра случится атака уже на наши выходы на поверхность!

– Вашими бы устами… Эвакуировали, к несчастью, не всех. Спасатели сейчас проверяют не остались ли в туннелях дежурные. Нет ли кого-то забытого, брошенного, под завалами… В суете и спешке жителей – всех до единого – не перепишешь… Нет времени и сил. Да и опыта тоже. Раньше подобного не происходило.

– И долго вы будете этим всем заниматься?

– Сколько потребуется, Василий, сколько потребуется.

Мне не нравилось с ним об этом беседовать. Василий Шакиров всегда был отличным управленцем: рачительным, умным, рассудительным и правильным. Лишние деньги не прикарманивал и старался обустроить города по максимуму, в лучшем виде. Нам, военным, и ученым в Центре Гаоля Андерса, выбивал лучшие установки и материалы, оружие и многое другое. Однако же он не любил чужаков в поселении. И неохотно делился с соседями, в том числе, и солдатским ресурсом.

Высокий, сухощавый, но складный, Василий периодически странно приглаживал ершик рыжих волос на голове. Будто этот миллиметр прически мог как-то испортиться.

Наверное, родись он в моем мире, весь был бы покрыт веснушками и пятнышками. Но Василий Шакиров практически никогда не покидал подземное поселение, и на поверхность не выходил ни при каком случае. Так что веснушек у него не было абсолютно. Белая кожа и слабый румянец, как и у всех наших сограждан.

Одевался Шакиров в подобие нашей формы, а не в костюмы, как некоторые другие главы поселений. Я довольно хорошо к нему относилась. Но сейчас наши мнения не совпали радикально. А голоса наши были на равных в планетарных масштабах. Оставалось лишь выслушать последнего участника дискуссии – Гаоля Андерса, кого же еще! Ученого с мировым именем и по совместительству советника по технологиям Семи подземных городов.

Я заметила, что враги прорвались на одном из участков, а наши вынужденно отступили к лесной кромке. Обсуждая эвакуацию, беженцев и сопутствующие проблемы, я ни на секунду не забывала, что, в первую очередь, я – генерал. И моя задача – выиграть бой. А уже потом все остальное. Так что огромный разрядный экран на стене, где демонстрировались разные квадранты сражения, я не выпускала из виду ни на мгновение.

Я метнулась к экрану, скомандовала. Подкинула подкрепление в нужный район боя. Нельзя, нельзя ослаблять оборону внешних укреплений речного города, пока не эвакуированы все до единого. Дети, женщины, старики и больные. Спасатели, военные и медики спецслужб.

Пока каждый житель того мегаполиса не окажется в частичной, но все-таки безопасности.

– Лесники примут больше народу, – ворчливо заметил Василий Шакиров. – У них там здания раскладываются и складываются. Хочешь – увеличил, хочешь – уменьшил. Хочешь – сдвинул на несколько метров и постройки друг к другом больше не чокаются. Там все проще – пространства-то хоть отбавляй.

– Ага! Вот только повсюду твари!

– Телла, я очень вас уважаю!

– И я вас очень уважаю, Василий! Но, я так понимаю, сейчас последует «однако».

– Да. Однако вы слишком уж перебарщиваете с этой вашей помощью речникам.

Я развернулась к главе поселения и в лицо, прямо сказала, без обиняков.

– А если мы, вдруг, в какой-то момент тоже окажемся в их положении? Вы об этом не думали, Василий? Нам также потребуется срочная помощь. Что-то обрушится, и кто-то из нас окажется погребен под обломками. Нас бросят? И не явятся на подмогу?

– Да помогаем мы им, помогаем! – отмахнулся Шакиров и тяжко вздохнул.

Я же допрессовала его аргументами.

– Вы только представьте, что ваша жена или мать или дети очутились в безвыходном, катастрофическом положении, в западне. Потерялись, их ищут, и не могут найти. И каждая лишняя минута на поиски критически важна для спасения жизней! Что тогда вы скажете, Василий?

– Да хватит уже меня совестить! – отмахнулся глава поселения. – Я ведь о наших забочусь прежде всего. Будто вы не понимаете этого!

– Я понимаю. Однако…

– Понял уже, понял!

Василий двинулся к соседнему монитору, и я заметила, как он быстро – голосом и пальцами – отдает нужные распоряжения. Говорит, пишет, связывается и командует.

Ну, слава богу! Хоть с этим разобрались!

На пороге главного городского командного пункта нарисовался Гаоль Андерс.

Наконец-то!

Я покосилась на ученого.

– Ну что там в речном городе? Запустили щупы, роботов, сканеры? Есть информация?

– Я как раз с этим! Скинул уже с коммуникатора. Смотрите на экран!

Мы с Василием повернулись к «технологическому экрану» – тому самому, где обычно Андерс демонстрировал свои достижения.

– Вот смотрите. Укрепления речников выше по воде целы, здания и сами города тоже. Но там влажно, потому что все нижние поселения и укрепления находятся под водой. Во многих местах полностью обвалилась кладка городской изоляции, силовое поле отключилось – где-то частично, а где-то – и целиком, потому, что цепи повредились от влаги и сдвига пластов.

– В сухом остатке? Я поняла, что вы все разобрали по косточкам, – оборвала я объяснения Андерса. – Нам надо знать – что подлежит восстановлению, а что нет. Проникли ли в города враги и есть ли шанс быстро их реставрировать.

– Быстро точно нет.

– Даже верхние города? – вклинился Василий – он явно надеялся, что речники осели у нас ненадолго.

– Даже верхние.

– Но ведь там все в порядке? Вы сами недавно нам об этом сказали.

– Не об этом. Я говорил, что целы укрепления, силовые установки, сети, коммуникации и собственно – здания. Но есть большое «но». Многое отсырело, и вода туда, так или иначе, прибудет. Пусть даже в небольшом количестве, но, тем не менее…

– Иными словами? – нетерпеливо уточнил Василий.

– Придется сушить все оборудование, что в условиях речных городов ой как непросто. Там воздух сырой всегда и в любом случае. Так что неделей-двумя не обойдемся наверняка. По поводу реставрации тех частей поселения, что расположены ниже уровня воды… Тут все обстоит уже намного сложнее. Понадобятся техника, люди, роботы, и многое другое. Так что…

– Там уйдут месяцы, – подсказала я.

– Да, черт побери! Что за напасть! – выругался Василий. – Ну, хорошо! Сколько примерно потребуется времени на восстановление хотя бы тех речных поселений, что выше уровня воды?

– Месяц, не меньше. Но по реалистичным прогнозам – месяца три уйдет только на то, чтобы люди безопасно могли вернуться в собственные жилища. И давайте учитывать дополнительные факторы.

– Какие еще? – насторожился Шакиров.

– Хотя бы те, что на подземные города также временами случаются атаки. На ближайшие речные – аналогично. И у нас, помимо очевидной задачи, реставрации разрушенных поселений, есть и другие, не менее важные. Разработка нового оружия против тварей, исследования, о которых скажу позже, – он как-то странно на меня покосился, словно это меня напрямую касалось, и вновь повернулся к Шакирову. – Плюс, никто не может сейчас гарантировать, что в местах, где разрядная защита речников получила бреши, не просочатся враги. А это уже – отдельная проблема… Ну и, наконец, точно предсказать время ремонта оборудования мы не в силах. Иной раз кажется – поломка совсем незначительная, а, на поверку, для ее устранения уходят не часы, а недели… Так что…

– Господи! Это ведь просто уже катастрофа! Людям понадобятся не только пункты временного размещения и какие-то вещи, средства на первое время. Работа, нормальные условия для жизни…

– В корень зрите! – невольно усмехнулась я.

Василий отмахнулся и принялся заниматься своим делом – отправился в соседней кабинет отдавать нужные распоряжения подчиненным. Мне информация приходила практически сразу же. И я порадовалась – голос разума возобладал. Мы обеспечим речникам нормальный приют. Дадим работу, жилье на какое-то время…

Шакиров умел «изыскивать» ресурсы получше меня. Я это знала. Главное его правильно простимулировать. Убедить, что иначе ну просто никак. И тогда лучше Василия с задачей не справится никто на всем земном шаре.

«Все склады резервного оборудования и новострой отдать речникам…»

«Да, запасные корпуса детских больниц приспособить…»

«Всем предприятиям, что примут беженцев на работу, обеспечить субсидии…»

«Городским службам брать беженцев на работу по первому требованию, если у тех достаточно квалификации…»

«Если квалификации не хватает, брать на подсобные нетяжелые работы…»

Тем временем, Андерс направился к холодильникам. Там, буквально на весу – в силовом поле – хранились прозрачные контейнеры с готовой едой. Стоило извлечь их, как блюда немедленно разморозились и согрелись. По комнате поплыл дурманящий запах картофельного пюре, мяса и пряного соуса.

– Давайте! Вам надо перекусить! Бьюсь об заклад, вы за все это время, в лучшем случае, пили чай!

Я кивнула. Так и было, к чему спорить? Да и спорить не хотелось уже совершенно. Один вид еды вызвал у моего желудка такой стон, что я открыла контейнер и принялась за пюре, с нежной котлеткой из какого-то мяса. Я даже не стала выяснять – что за зверя нам приволокли лесники на сей раз.

Тем не менее, я не спускала глаз с экранов, которые демонстрировали участки сражения в разном масштабе. Продолжала командовать, слушать доклады, восполнять тройки, если есть выбывшие… Посылать медиков и подкрепление в нужные квадранты.

Время от времени я подкалывала себе тоники. Андерс действовал также и продолжал меня опекать: приносил чаю, перекус, двигал стул, чтобы я не стояла на ногах постоянно. Я не возражала. Не знаю уж, нравилось мне, привыкла или банально было сейчас абсолютно не до того, чтобы выяснять личные отношения.

А скорее всего – все вместе. Конечно же, проще руководить битвой, что длится сутками, если тебе дают еду, передышку и помогают не отвлекаться.

Естественно, легче, когда ощущаешь какую-никакую заботу. Пусть даже не от того, от кого хочется. Или от того?

Да черт его знает! Мне даже думать об этом сейчас не хотелось.

Еще пять часов ничего не менялось.

Твари атаковали и атаковали. Отчаянно и злобно, видимо, потому что особого эффекта они не добились, даже обрушив часть речных городов.

Я сменяла одни тройки другими.

Усталые и измотанные парни могли пропускать удары врага.

Для нашей борьбы требовалась максимальная концентрация. Тут на одной механике, мышечной памяти, к сожалению, не выплывешь.

…Следующие трое суток я помнила плохо.

Помнила, как Гаоль кормил и отправлял умываться, как вкладывал в руку шприцы с тониками или даже сам колол их в плечо.

Помнила, как уже практически механически сменяла бойцов и просила подстраховки у Анатолия. Помощник из своего кабинета тоже следил за ситуацией на поле боя. Если видел что-то, что его напрягало, срочно писал, и я смотрела – не нужно ли что-то предпринимать.

Помню, как просила помощи у других поселений.

Оттуда отправили несколько отрядов, но прибыть они должны были в течение пары-тройки часов.

В общем, оставалось только одно – послать в бой хорошо подготовленных внутренников.

Обычно такие бойцы вначале терялись, потом начинали суматошно отстреливаться, паля втрое чаще опытных внешников, в ужасе, не понимая – где атакуют враги.

Поэтому травм и смертей среди них было больше, не говоря уже о перетрате энергии у разрядных пистолетов и автоматов.

Но выхода не было. Если парни едва держатся на ногах, они точно не лучше, чем подобные внутренники. Я начала медленно, в шахматном порядке, разбавлять подкреплением измученных воинов.

Враги атаковали все с тем же остервенением. Я бы даже подумала, что к ним тоже не раз, а может и не два, прибыло подкрепление. Но опровергнуть иди подтвердить свои умозаключения я пока никак не могла – только рассуждать наобум.

Внутренники высыпали на поверхность и принялись занимать места согласно приказу…

Вставали в тройки: спина к спине.

И… случилось то, чего я ожидала в последнюю очередь…

Даже не так – чего я и предположить не могла!

Я, которая почти двадцать лет сражалась на рубежах с тварями и повидала такое, о чем лучше даже и не рассказывать слабым духом и неподготовленным людям…

Однако сейчас, в этот раз, даже меня удалось удивить.

Так, что тихий звук: «О-ой…» неожиданно рванул к потолку.

Внутренники начали решительно отбиваться!

Я в шоке приподнялась из кресла и быстро глотнула чаю.

Андерс подошел и застыл за спиной, я прямо чувствовала – как он дышит в затылок. Это было ощущение на грани чего-то приятного, будоражащего и неизбежного. Словно я не могла избавиться ни от собственных реакций на Гаоля, ни от его настойчивого приближения.

Я потерла виски.

А вот это уже новость!

Внутренники сражались эффективней, чем внешники! Даже те, кого я ввела в схватку последними! А ведь они еще не устали, не вымотались, и фактически, дрались в полную силу…

Я не узнавала бойцов внутреннего фронта подземников. Их будто подменили – всех, до единого.

Никакой паники, ужаса или отчаяния. Никакого бешеного вращения головами, вытаращенных глаз и распахнутых ртов в беззвучном крике о помощи… Ни-че-го…

Спокойное, планомерное уничтожение тварей…

Они ориентировались на поле боя мгновенно и, чудилось – чутьем обладали ну просто невероятным. Обнаруживали врага так, как даже опытным внешникам порой не под силу. Причем, каждый, буквально – каждый! Без исключения!

Хотя без признаков шевеления, звуков и прочего тварей на чистой интуиции замечали немногие. Такое чутье мы особенно ценили и выделяли.

В эту минуту в мой служебный коммуникатор полились сведения о подкреплении из других поселений. Я быстро распоряжалась – кому и куда.

Теперь уже я могла сравнивать опытных, видавших виды и свежих еще внешников с внутрениками и… опять же – не в пользу первых.

Это потрясало.

Наши парни из нового тренировочного центра, оборудованного экспериментальными тренажерами Андерса, которые я восприняла не иначе, как очередное не особо нужное изобретение – бились настолько здорово, что захватывало дух.

Я подалась к монитору, выделила несколько квадратиков с внутренниками, что тренировались по технологиям Андерса, и расположила их друг рядом с другом, четко улавливая общие черты.

Они не озирались и не прислушивались, как это делали большинство внешников. Резко реагировали на какие-то проявления врага и стреляли без колебаний, без малейших раздумий. Словно точно знали – откуда удар.

Еще несколько часов такой битвы сразу же дали ощутимый результат.

Враги атаковали более редко и бессистемно. Если раньше они явно нападали отрядами, проявляли какую-никакую, но элементарную стратегию, то теперь просто бросались с разных сторон. Хаотично, и казалось – просто отчаянно.

Я отправила на помощь еще несколько троек внутренников, что тренировались по системе Гаоля.

И… мы неожиданно начали побеждать.

Впервые – не враги решали, когда стоит закончиться битве. Когда они устали или измотаны, или слишком много потерь или еще что.

Решали мы!

Мы! Наступали!

А не только защищались более-менее удачно.

Тройки внутренников уверенно меняли расположение, двигаясь по периметру своих квадрантов, и атакуя цели высоко в небе.

Подобного я еще ни разу не видела.

Обычно мы стреляли, когда враг очень близко. Об этом свидетельствовал и дымок после его поражения и жижа, что смачно плюхалась на землю. Но так, чтобы это все сверзилось с высоты, наверное, птичьего полета… я с таким еще ни разу не сталкивалась.

Реально! Ни разу за десятилетия!

Еще час – и твари начали отступать. А вдохновленные солдаты метнулись в атаку. Да, они не видели – за кем нужно бежать. Но стреляли почему-то удивительно точно.

Слабые ползучие разрядные поля, что искристой дымкой заволокли все пространство, где шел бой, тоже вызвали у меня приступ удивления и недоумения.

На огромном просторе, над речным поселением, обнаружилось всего несколько отступающих тварей! Несколько! Обычно их были десятки даже над одним квадрантом сообщения подземников с поверхностью!

А тут…

Я в шоке наблюдала, как радостные воины добивают врагов.

Скомандовала всем возвращаться в город, рухнула в кресло – потому что ноги просто-напросто подкосились, и вскинула вопросительный взгляд на Гаоля Андерса.

– Вы не хотите мне ничего объяснить? – уточнила я через силу.

– Вы о чем? – не совсем понял Гаоль и чуть ощетинился – думал, я снова стану критиковать или – хуже того, претензировать. Свел светлые брови на переносице и весь напрягся, будто собирался парировать нападение.

– Внутренники, что тренировались по вашей системе и на ваших новых тренажерах, дрались более эффективно, четко и слаженно, нежели внешники, что имеют огромный опыт в таких схватках. Как так? Не думала, что вообще такое увижу!

– Ах, это… – Андерс сразу расслабился и улыбнулся немного лукаво, довольно. – Ну я ведь говорил, что мы очень стараемся и, как можем, приближаем победу над тварями. Со своей стороны. Вы не поверили…

– Ближе к делу! – прервала я ученого. – Можно конкретней? Что именно вы предприняли? Как эти внутренники не испугались, не опешили и обнаруживали врагов так высоко в небе, хотя те абсолютно невидимы и не слышимы?

– Я не могу утверждать железно и наверняка. Однако, по-моему, все дело в двух факторах, – Гаоль взял себе кресло и присел напротив меня, – Во-первых – мы создали новейшие тренажеры, которые эффективно моделируют схватки с противником. Причем, временами, они ставят бойцов даже в условия куда более жесткие, нежели в битвах. С единственной разницей – воины не погибают.

– В куда более жесткие. Кхм… Это вообще как?

– Мы проанализировали частоту и скорость атак врагов, а также – и частично основную их тактику. Особенно удара сверху, как бы на головы. И выстроили статистику. Как часто происходят атаки, с какой приблизительно скоростью могут прибывать твари и двигаться. Исходя из этого тренажеры выработали систему подобных атак, только чуть более частых и быстрых.

– Вы сказали, что это – во-первых, а что во-вторых? – мне становилось все более интересно.

Андерс вдруг подался ко мне всем корпусом, я же инстинктивно слегка отодвинулась. Это ощущение между нами – невесомое, на кончиках пальцах, в воздухе, который неожиданно начинал накаляться – мне не нравилось. Нервировало и злило…

– Во-вторых, в последнее время мы включили в программу подготовки внутренников спарринги, с элементами единоборств, некогда созданных на востоке Земли. К ним я добавил и свои личные наработки в области борьбы разумов и концентрации внимания. Они не просто позволяют одному человеку обезоружить или же победить другого. Их суть скорее не в силе и ловкости, а в умении мыслить так, как противник. Победителем, чаще всего, выходит не тот, кто лучше развит физически, а тот, кто быстрее предугадает и предупредит действия остальных. Удар, как бы сначала отражается мысленно, и только после этого – на физическом уровне.

– Очень интересно. И главное – это удивительно похоже на сражение с нашими невидимками! – воскликнула я.

– Старался, – Гаоль широко улыбнулся. – Для лабораторной крысы, которая не нюхала сражений, неплохо, разве не так, леди Тернова? – он вскинул бровь.

Я согласно кивнула.

– Для крысы неплохо. Что ж. Я хочу, чтобы все внутренники и внешники теперь проходили подобные тренировки. И, если ваша система оправдает себя и дальше, я предложу ввести ее уже по всей Земле. Победа над врагом – наша общая задача. И все, что ее облегчает, безусловно, на пользу.

– Приятно, что хоть что-то из моих наработок, наконец-то, пришлось вам по вкусу, – не скрывая радости, ответил Гаоль, – Скоро мы введем в тренировки также обучение использованию разрядных фиксаторов движения. Вам придется тоже научиться их применять. Мы внедрим сходные структуры и в ваши обозревательные мониторы поля сражения. Вы сможете следить за диспозицией не только по наитию, пусть у вас это и хорошо получается, но еще и при помощи техники. Это здорово облегчит работу и снимет с вас часть нагрузки, что крайне важно. Особенно, когда схватки с тварями длятся так же долго, как, например, нынешняя. И ближе к концу концентрация что у вас, что у помощников сильно ослабевает. Технологии ее частично подменят. Да и солдатам будет полегче.

– Впечатляет, – усмехнулась я, – Я приду на ваши тренировки. Когда они у вас там проводятся?

– Тренировки с использованием приборов начнутся только лишь через две недели. А вот подготовку по новым методикам мы практикуем каждый вечер, если нет боя или внутренних проблем в поселении. Завтра, если сражений не будет, и вы приходите.

– Я приду, – я откинулась на спинку кресла, – Ступайте. Я хочу отдохнуть. Мало ли… что еще вдруг случится.

Гаоль немного посидел, глядя в упор, смущая и заставляя чувствовать себя как-то странно, вдруг возвращаться к тем будоражащим ощущениям, которые я иногда испытывала рядом с ученым. Видя, что я настойчиво посматриваю на дверь, Андерс нехотя поднялся и двинулся к выходу.

Остановился на пороге и внезапно спросил – как выстрелил в упор в самый неурочный момент:

– Телла, неужели есть лишь один способ понравиться вам? Участвовать в сражении с тварями? – его голубые глаза блеснули, а голос чуть дрогнул.

– Если вам вообще под силу подобное, – Я усмехнулась, тщательно скрывая волнение. Оно так некстати вдруг поднялось от кончиков пальцев и прошлось по волосам воздушной волной.

– Ну что ж! Хотя бы вполне откровенно! Я это сделаю! – вдруг заявил Андерс.

Я аж подняла брови.

– Телла. Мужчина на многое способен, если остро хочет понравиться женщине, уж поверьте, – горячо и быстро заявил Андерс. – Вы скоро увидите, я вам обещаю.

Я хотела что-то сказать, возразить, уточнить – не планирует ли этот дурак рвануть в бой, не имея ни опыта, ни подготовки. Тут одним методом тренировок не обойдешься.

Внутренники, хотя и не имели возможности напрямую сталкиваться с тварями раньше, все равно обезвреживали преступников и участвовали в настоящих драках с бандитами.

Андерс же всю свою жизнь просидел в кабинетах. Возможно, он изучал единоборства и даже участвовал в каких-то там спарингах. Но это совершенно разные вещи. И одно никак не подменяет другое.

Я даже подорвалась с кресла, выглянула из кабинета, в надежде, что Андерс все еще идет по коридору. Но его там, увы, уже не было.

Что ж… Я прошлась по кабинету, выпила чаю и вернулась на свое место.

Гаоль Андерс – достаточно умный мужик, чтобы не выкидывать подобные фортели и не дурить.

Понимает, что он – не военный и не полицейский. Осознает, что для настоящей драки без правил мало спарингов и всяких там умных теорий. Нужна практика, нужна скорость реакции, нужны определенные внутренние качества… В конце концов, мышечная сила!

Думаю, он сказал мне просто, в запале. Любому обидно, когда его немного опускают с небес на Землю. А я опустила – напомнила, что Гаоль на схватки, как Сил, не способен. Вот и поперла мужская альфа-самцовость.

Я себя успокаивала, но все равно где-то внутри разрасталось волнение. Пришлось глушить его чаем с травами.

Гаоль никогда еще прежде не заявлял, что станет мне что-то доказывать, а точнее – демонстрировать действием, не словами. Демагогию-то он разводил много и горячо. Как я не права, как узко мыслю, если считаю, что настоящему мужчине место среди воинов. Но вот действиями он мне еще никогда не грозил…

Впрочем, он ведь – ученый и аналитик. Думаю, именно так он пытается вывести меня из равновесия и зоны комфорта.

То же мне боец внешних троек!

Да этому ученому духа не хватит просто элементарно выйти на поверхность в место, где замечена мизерная активность тварей!

Бред все это! Так, шапкозакидательство!

Почему-то чем больше я себя убеждала, тем сильнее волновалась за глупого Андерса.

Нашел время и способ доказывать мне мужскую состоятельность!

У нас атаки за атаками! Без передышки!

Враги обрушили несколько речных городов!

Между прочим, впервые в истории!

К чему нам эти розовые сопли?! Признания? Вся эта сладкая вата с ванильным сиропом? У нас жизнь – сплошной перец и соль! И с этим надо смириться, проникнуться.

А на тренировки я все же приду. Интересно будет на них посмотреть. Особенно учитывая, что результат этих тренировок уже налицо!

Глава 8

Очнулась я уже в колеснице. Над головой уходил назад свод – красного туннеля, я это хорошо поняла. Впереди возвышался лесной воин и вручную управлял нашим транспортом.

Пахло сыростью, землей и лекарствами.

Я приподнялась на локтях и с облегчением обнаружила, что все, кто бежал со мной из воздуховода тут, и даже более-менее, целы. Более-менее… Хорошее слово. Уж слишком оно все обобщает.

Кто-то выглядел бодрым, практически не пострадавшим, на ком-то – живого места не было из-за атаки тварей. Но все были в сознании и на мой вопросительный взгляд, некоторые даже через силу заулыбались. Мальчик, что едва не утонул, пострадал слабо и сладко спал на коленях у матери. Выглядел ангелочком, вот прямо ей богу! Такой милый, что я аж улыбнулась.

Тотчас боль на щеке напомнила про ожоги. Мера дремала в углу колесницы, притулившись между двумя здоровенными мужиками, что втаскивали женщин по канату в воздуховод. Они были еще бодрячком. Один показал мне большой палец, другой подмигнул. Я попыталась присесть, но голова тотчас предательски закружилась – видимо, враги приложили как следует.

Пришлось срочно возвращаться в горизонтальное положение.

– Куда вы нас везете? – уточнила я у спины лесника.

Парень, не оборачиваясь и не отвлекаясь, ответил:

– Пока что в больницу, к нам, в лесной лагерь. У подземников все переполнено под завязку. Все свободные помещения, даже в госучреждениях заняты. Так что вас временно приютим мы. Когда подземники подготовят нужные места и, если их окажется достаточно – отправим туда. Там безопасней и гораздо спокойней. В лесном поселении особенная специфика. У нас выживают только сильнейшие. Еще ведутся переговоры с ближайшими речниками, подземниками. В общем, вопрос решается… А пока… придется потерпеть в лесном городе.

Я покосилась на Меру и уточнила практически шепотом.

– Ничего неизвестно о дежурных в желтых туннелях?

– К сожалению, мне совсем ничего, – с искренним участием ответил лесник. – Мы все время дежурили исключительно в красных. Подбирали пострадавших, увозили к подземникам и – к нам. Это надо спрашивать у других служб. Ну или у подчиненных Теллы Терновой.

Я еще раз покосилась на Меру. Она встревоженно всхлипнула, но не проснулась. Пусть. Незачем ей слышать наш диалог. Остальные понимающе повздыхали и покивали.

Я снова осторожно приподнялась на локтях. Полежала так и попробовала сесть. На сей раз мужчина рядом зафиксировал твердой рукой и медленно потянул на себя.

Получилось принять вертикальное положение и оглядеться.

Мы летели вперед с невиданной скоростью. Вот уж не предполагала, что кто-то способен управлять колесницей, что несется быстрее ветра. Тут профукать поворот, слишком резко газануть в сторону – и проскочить мимо цели или опрокинуть весь транспорт – легче легкого, банально раз плюнуть… Не говоря уже о том, что, когда туннель резко поднимался вверх или уходил вниз, требовалось быстро стабилизировать движение, иначе транспорт мог потерять связь с рельсами и силовым полем и вылететь в стену.

Однако леснику удавалось «вести», и вроде легко. По крайней мере, его мощная спина напряженной до предела совершенно не выглядела.

На соседних рельсах стремительно неслись подобные нам транспорты с ранеными и уцелевшими беженцами.

Мы то ныряли в отдельные, узкие туннели, то выезжали в более широкие, для нескольких колесниц. И всякий раз встречали другие.

Стены и своды мелькали перед глазами сплошным пятном: бело-зеленым. Туннели назывались «красными» на карте сообщений поселений друг с другом. Их «условные цвета» обозначались лампочками на въезде, выезде и – пунктиром – внутри самих помещений.

Я откинулась на спинку сиденья и ждала конца путешествия…

Перед глазами рябило, временами мелькали световые всполохи, пятна. Иной раз весь мир вдруг начинал закручиваться спиралью и образы смешивались словно в калейдоскопе.

Да уж, твари меня, как следует, оглаушили…

Туннель закончился совсем неожиданно. На поверхность из него выводил люк, замаскированный травой и землей, отчего внутрь пробивались рассеянные снопы света.

Люк резко сдвинулся – и мы оказались в вечернем лесном городе.

У меня опять перехватило дыхание. Кислорода было столько, что чудилось – еще немного – и голова просто взорвется, а грудь треснет. А ведь я – попаданка и большую часть жизни провела именно на поверхности планеты! В своей, альтернативной этой реальности, разумеется…

Остальные ошарашенно выпучивали глаза и хватали воздух ртом, словно рыбы, выброшенные мощным штормом на берег.

Привыкнуть было сложно. Мера проснулась и начала испуганно силиться вновь научиться дышать. Только дети чувствовали себя более-менее нормально. Мальчик, что едва не утонул, даже глаз не открыл – продолжал умильно посапывать в дреме. Остальные с интересом озирались вокруг.

Со всех сторон оглушительно стрекотали насекомые, не пели, а голосили, как потерпевшие, птицы.

Я внезапно ощутила на лице движение, испуганно дернулась и… смахнула с носа божью коровку.

Маленькая, лилово-красная, с шестью черными точками… она казалась такой красивой, самим совершенством! Даже в неверном свете, который шел непонятно откуда, словно просачивался сквозь землю или еще что…

Лесной город я вначале совсем не увидела.

Вокруг были деревья, кустарники, какие-то поросли с ягодами. Над головой – безбрежное темнеющее небо, такое огромное и такое… бездонное… Этот простор, что уходил ввысь, все дальше и дальше… кружил голову…

Я только сглотнула, понимая, что не хочу больше от этого отказываться.

Может и у лесников связисты нужны?

Пока озиралась, осторожно крутя головой, колесница въехала куда-то, словно прямиком в деревья с кустарниками… Но… никаких веток вокруг не было! Мы не врезались в лес на всей дикой скорости.

Это была иллюзия, голограмма!

Я слышала о подобном, но как-то забыла… Однако же воочию это было просто волшебно… Словно вокруг меня – не адский мир постапокалипсиса, а загадочная магическая академия, в какие попадали люди из моего мира в фэнтези книгах.

Слабый разряд ударил по нам… но такой странный… Как будто не такой, к я какому привыкла у речников. Тот я чувствовала так, словно сунула пальцы в розетку, и меня слегка шарахнуло током. Сейчас же, чудилось – по телу побежали мурашки, но временами они еще и кусались…

Я вспомнила про «поле отчуждения» возле лесного города. Ага. Это оно. Думаю, точно!

Мы стали двигаться чуть медленней и, казалось, все пространство вокруг пронизано разрядами, полем или чем-то ужасно похожим…

Я еще никогда подобного не испытывала.

Мурашки метались и метались по телу: щекотали, кусались, как надоедливые комары, вдруг жалили и снова становились едва ощутимыми…

Плюс к тому, изображение, сквозь которое мы ехали – очень правдоподобное и объемное – словно тоже двигалось через нас.

Вы когда-нибудь пропускали через себя деревья, какие-то сучья, ветки, кусты…

Бррр…

Фантасмагория вокруг поселения лесников, похоже, захватила не только меня. Многие речники удивленно озирались и выпучивали глаза.

«Ччто?»

«Как это?»

«Где мы вообще?»

«Как такое возможно?»

«Это настоящее все или же нет?»

Негромко спрашивали «наши» друг друга.

Лесник за «рулем» колесницы не реагировал.

Мы двигались сквозь защитное поле словно бы вечность, хотя, насколько я помнила, оно шириной всего в несколько метров. Но чудилось – время остановилось, и пространство перестало быть таким, как привыкла.

Отлично видимые, но, при этом, несуществующие кусты и деревья продолжали проходить сквозь нас строем…

Вдруг… голограмма заколебалась, пошла волнами, и я словно что-то эдакое увидела. Понятия не имею – что именно это было. Казалось – мир вокруг изменился, стал больше, объемней. Хотя куда уж объемней, чем здесь, на просторах земли.

В какую-то долю секунды мне показалось… будто внутри поля что-то движется или бьется. Как птица, что резко угодила в силки: раненая, и перепуганная до смерти.

Я тряхнула головой… Прищурилась через силу. От усталости перед глазами все опять расплылось и появилось нечто очень странное, на грани между видением и реальностью. Как будто что-то трехпалое, с длинными ногами-конусами, какое-то все словно желеобразное, одновременно интересное и мерзкое, дергалось и тряслось, а потом резко замерло…

Я потерла веки и… все вдруг исчезло.

Тряхнула головой и… оно вновь появилось. Раззявило пасть в беззвучном крике, вытащило длинный язык, с тремя концами… и… словно расплавленный пластик, стекло на землю.

Брр… Я опять потерла веки.

Кажется, удар по голове был сильнее, чем думалось. Если уже и такое мерещится.

Других вариантов у меня тупо не было.

А потом вдруг почудилось – этих существ вокруг десятки, если не сотни – они повсюду. Одни дрыгаются, другие летят, третьи замерли, будто остекленели… Четвертые таращат огромные, словно провалы, глаза. Пятые вытягивают языки, как первый монстр…

Они то стекали на землю, как он, словно совершенно теряя форму, размеры, и становясь липкими кляксами, а то – неожиданно – поднимались и превращались в прежних чудовищ.

Господи! Чего только ни привидится после всего, что я пережила, спасаясь от гибели…

Главное, чтобы глюки не стали постоянными и более страшными.

Совсем скоро мне окажут первую помощь, дадут лекарств, я посплю – и все пройдет.

Я зажмурилась, ощутила, как сквозь тело прошел слабый разряд – мы выехали за пределы «поля отчуждения», и, наконец-то, очутились в лесном городе.

Первое, что я увидела – здания-раскладушки, о которых столько раз слышала и которые до этого наблюдала только по общей сети.

Они напоминали собранные из детского конструктора жилища, только огромные, из реальных материалов. Метра три в высоту, очень длинные здания тянулись подобно гусеницам. И будто «обрезались» в определенных местах.

Улиц тут не было: привычных дорог, асфальта не оказалось. Только грутовки – утоптанные, широкие, с редкими полулысыми кустиками травки и одуванчиков.

Я вдохнула и… почему-то улыбнулась.

Одуванчики! Господи! Одуванчики!

Какие же они бесконечно-красивые! Желтенькие, пушистые, листик к листку! Каждый цветок – будто настоящее произведение искусства!

Пока озиралась, колесница проехала прямо над землей! Видимо, тут была наложена сетка силовых полей в нужных местах, а рельс не было.

Притормозили мы возле большого белого здания, где уже ожидали медсестры, врачи, санитары…

– Кто в состоянии идти – идите! Остальным поможем, – произнес высокий, жилистый мужчина в белом халате. Медбратья в зеленых робах подскочили к колеснице и начали подавать руки раненым. Кто-то – опирался, а кто-то сам вылезал.

Я попыталась тоже, однако не вышло – голова внезапно предательски закружилась, и я повисла на мощных загорелых руках.

Силы оставались лишь только на то, чтобы увидеть, как Меру несет здоровенный медбрат.

– А можно нас с подругой определить в одну палату? – тихо уточнила я, кивая на Меру. Было стыдно, ведь нам помогли, выручили, спасли. Теперь несли, дабы оказать первую помощь. Но без Меры я чувствовала себя одиноко. А после всего пережитого дико хотелось хотя бы поговорить со знакомым мне человеком.

Медбратья не ответили, но понесли обеих по коридору дальше, чем остальных.

Других уже занесли в ближайшие к входу двери.

Нас же поместили в одну из дальних палат. Причем, в двухместную!

Меня уложили на одну кровать, Меру – на другую.

Тотчас подоспели медсестры и принялись осматривать, обрабатывать, брать анализы. Уколы, мази, антисептики, пробирки…

Я так устала и вымоталась, что все вокруг было одним калейдоскопом образов и событий.

Лишь чувствовала, как понемногу становится легче. Ожоги и раны постепенно перестали болеть – кажется, вкололи хороший анестетик. Возможно, местные аналоги антибиотика и – однозначно – заживители, как их тут называли. Они помогали быстрее затягиваться ранам и регенерировать травмам.

Запахи лекарств и каких-то трав щекотали ноздри.

Первое время мне дико хотелось чихнуть. Но почему-то не вышло.

Я распласталась на кровати и наслаждалась тем, что могу-таки выдохнуть. Не бежать никуда, не напрягаться, не думать – сколько еще продержусь и вообще выживу ли…

В полудреме я слышала, как врач водит надо мной переносным разрядным сканером – аналогом УЗИ, рентгена и магнитно-резонансных томографов моего мира. Всех сразу.

Меня подлечат и восстановят. Вот что думала я, засыпая.

По-моему, кроме всего прочего, мне вкатили хорошую такую дозу снотворного.

На соседней кровати тихо посапывала Мера.

Я прикрыла глаза и отключилась.

Глава 9

Проснулась я от одуряющих запахов. Вроде бы еще вчера привыкла, что в лесном городе пахнет… Землей. Не в смысле почвой, а именно – Землей. Планетой, ее травами и цветами, нектаром, от которого липко во рту, простором, от которого легкие расправляются и… ягодами, от которых желудок урчит и сжимается спазмом в жажде опробовать…

Но… все равно это ощущение было новым. Точнее – стало для меня новым, после многих лет жизни в подземелье у речников. С трудом разлепив свинцовые веки, я еще раз дала себе твердый зарок, что под землю больше уже не полезу. Если и погибну – то хотя бы не как червяк – в сырости, замкнутом пространстве и темноте.

Я приподнялась на локтях и увидела, что Мера тоже уже немного приходит в себя.

Пошевелилась, открыла глаза и застонала. Тотчас в нашу палату заскочила вчерашняя медсестра. Высокая, плечистая, словно пловчиха, загорелая девушка лет тридцати. Может больше. Тут уж не угадаешь.

Она выглядела простовато, но мило. И… носила длинную толстую косу. А не, как мы – куцие ершики на голове.

Правда, сейчас коса пряталась под косынкой.

– Ну как дела? – спросила у нас девушка.

От нее пахло солнцем, одуванчиками и пылью. Песком, что ли… Было очень приятно.

– Да ничего, – Мера приподнялась на локте и уточнила. – А где мой коммуникатор?

Медсестра указала на тумбочку возле кровати.

Мера сцапала устройство и… впилась взглядом в экран. Прочла сообщение и улыбнулась с огромным облегчением.

– Мама в порядке? – догадалась я.

– Да, – Мера вновь откинулась на кровать. – Их сразу же эвакуировали соседи-подземники. Сейчас устраивается в городе Теллы Терновой.

– Хорошо, – я успокоилась.

– Как вы себя чувствуете? – снова вклинилась медсестра. – Что-то сильно болит? Может вколоть анестетик? Врач придет на общий обход часа через три, может быть через четыре, а пока, если все ничего, я принесу вам поесть.

Я присела, медсестра сразу же помогла – подняла спинку кровати, и подложила под спину подушку. Голова вроде была совсем ясной. Ожоги тянуло, чуть саднило, но сильных болей нигде не чувствовалось. Заживители явно сделали свое дело.

Мера ощупала себя с головы до ног и заявила:

– Все в порядке! Живы! И съесть готовы даже слона!

– Ну-у-у… Слонов – это вам в другое лесное поселение, – усмехнулась медсестра. – Где-нибудь в месте, над которым когда-то располагалась Индия… Мы только фазанов способны ловить, кабанчиков… Лосей и медведей. В общем, что водится в нашей полосе.

Принесу вам поесть. Ждите.

Она практически вышла в дверь, когда я окликнула:

– А-а-а… Как вас зовут?

– Таня. Вообще Таннай, но местные зовут так.

– Спасибо большое.

– Ну что вы?! Какое спасибо?! Вы же – легендарная Кирай Ойлис! Я очень рада помочь вам и накормить!

– Легендарная? – я искренне поразилась.

Казалось, уснула и проспала что-то крайне важное. Еще вчера я была Кирай Ойлис, одной из множества связников в речном городе. Ну пусть с высоким уровнем доступа, но, все же, таких, как я, там насчитывались сотни…

И вот… я неожиданно легендарная Кирай Ойлис… Как и почему? Да черт его знает!

– Да вы что-о-о?! – медсестра улыбнулась, заметив мою реакцию на слова. – Ваши речники такое рассказывали! Как вы лезли по канату в воздуховод. Как вывели всех прямо к подземникам. Как спасли от смерти десятки людей! Детей, женщин, мужчин! Да, вы – героиня, и это факт!

– Я просто отчаянно жаждала выжить, – тихо сказала я.

– Не прибедняйся! – Мера опять стала самой собой. Слава богу, а то я уж боялась, что происшествия ее сильно подкосят. Но, похоже, получив сообщение мамы, Мера опять обрела свой оптимизм. – Если бы не ты, я не знаю, как бы мы выжили. Это чистая правда, не преувеличение! Там мужики в воде и после обвала растерялись, бубнили, паниковали. Обрывали телефон служб спасения. А ты такая: «Лезем в воздуховод!» И давай ползти по канату… А потом еще и ловить этот крюк. Я думала он тебя раскроит надвое. Ан, нет, поймала. И нас повела… Да тебе бы помощницей генерала стать! Вот твое место!

– Вот и остальные рассказывали подобное, – поддержала ее Таня. – В последний раз на такой подвиг – выскочить прямо к врагам, чтобы спасти нескольких случайно заблудившихся попаданцев – была способна только одна женщина…

– Тернова? – я угадала.

Таня кивнула.

– Она замечательная. Жаль только, что с командором они разошлись. Он дико переживает…

А затем вдруг опомнилась, замолчала и рванула за дверь, явно понимая, что сболтнула уже лишнего.

Спустя минут десять мы уплетали гречневую кашу, сваренную на костре или вроде того, и шашлык, пожаренный на углях с пряными специями.

Ммм…

Я, кажется, в жизни ничего вкуснее не ела! Какая там красная икра, которой у речников всегда было вдосталь. Как и красной рыбы. Какой водорослевый хлеб?! Фу-у-у! Хлеб нам принесли свежий, рассыпчатый, мягкий и еще теплый. От него тоже пахло костром или углями. Я смаковала и просто балдела.

Чай с мятой, мелиссой и шиповником, булочки с маком… Боже! Да это же пища богов!

После еды, я встала и потянулась.

Покосилась на Меру.

– Я прогуляюсь? Пойдешь со мной вместе в лесной город? С аборигенами пообщаемся, познакомимся? А? У нас до обхода еще часа два. Вполне успеем размять затекшие конечности.

– Не-е! – приятельница размашисто отмахнулась. – Я маме позвоню, пусть расскажет, как там да что. Как их эвакуировали и как все устроено в городе под землей. Не хочу я. Не люблю лесников. Они потные, вонючие и дико нахальные. А ты видела их зубы? Они же все с налетом, серые, а не белые! А бороды? Да это же прямо стратегический запас пищи! Ну, серьезно! Кому нравятся бороды?!

– Зато зубы у них целые, все на месте, – хихикнула я. – Ну ладно, эстетка, ты оставайся. А я пройдусь, пока силы остались. Если начнется обход, свистни в коммуникатор.

– Заметано! Во всем лесу денег не будет! Засвищу, как твой Разбойник… ну тот, Соловей! Про которого ты мне как-то рассказывала! У лесников шапки ка-ак посрывает! Может и что другое, кто ж его знает… Вдруг у них под штанами что-то да стоящее… Уж раз зубы настолько не впечатляют! Увидишь своего генерала, так сказать, без «прикрытия»…

Я хихикнула и снова выдохнула с большим облегчением. Слава богу, Мера стала, наконец-то, собой. Теперь мы знали, что по моей части – спасение и эвакуация, экстренные обстоятельства. По части Меры же – поддерживать настроение нам обеим, когда все закончилось.

И то хлеб. Мы дополняли друг друга.

Я двинулась к приоткрытой двери палаты. Вышла в коридор – белый, просторный. Медсестры и врачи, что сновали мимо, мне не препятствовали. Я спокойно направилась к выходу. Коридор устремлялся прямо к нему. Здания лесников были простые – прямолинейные, я бы сказала. Я об этом не раз читала в сети, видела фото и фильмы. Так, что приблизительно тут уже ориентировалась.

У входа в больницу дежурили воины. Двое – как и все здоровенные, прямо огромные после подземников и речников. Меня поприветствовали кивками, и я спокойно отправилась в город. Мягкая почва после жестких покрытий повсюду у речников приятно демпфировала шаги. Казалось, земля чуть подталкивает, пружинит и даже помогает идти. Я вновь поразилась, что совершенно забыла это приятное ощущение. Идти по почве, а не по жесткому покрытию.

Я озиралась, с любопытством изучала лесников, хотя видела их не раз все в той же сети, но дистанционно и все-таки не вживую. В отличие от Меры, они вызывали у меня чистый восторг. Веселые, немного несдержанные, более открытые, нежели замкнутые и отчужденные речники, да и подземники, в принципе, тоже. Улыбки на их лицах мелькали куда чаще, чем у моих сограждан. Зубы, и правда, не у всех были белые и ровные. Но меня мало волновал этот факт. Зато лица казались приветливыми, дружелюбными. Здесь, в отличие от подземных и речных городов, обнаружилось много бородатых и усатых. А еще с щетиной и небритых.

Я уже и забыла, что мужчины могут выглядеть так.

Некоторые воины здоровались и кивали, несколько раз мне даже махали руками.

Я смущенно отвечала и двигалась дальше…

Мне нравилась атмосфера лесного поселения…

Шумные разговоры и смех, запахи костра и нектара, приветственные жесты и улыбки – все то, о чем я уже очень давно позабыла. У речников было не принято разговаривать с незнакомцами, тем более, вот так запросто – прямо на улицах. Улыбались у нас без повода крайне редко. Не припомню такого, чтобы хоть раз несколько человек на улице мне улыбнулись. Ну и общались речники всегда очень тихо. Как-то привыкли, что звуки в таком поселении разносятся эхом и поэтому лучше понижать голоса, а еще лучше – говорить совсем шепотом.

В общем, жизнь и жители здешнего города вызывали у меня все большее восхищение.

Правда, дисциплина среди воинов Града была не такой жесткой и четкой, как у Терновой. Я наблюдала ее людей в действии, и на отдыхе, когда подземники приходили к нам в качестве подкрепления. Аналогично и наши, «речные», солдаты казались замороженными и замороченными. Не балагурили и не бродили, как лесники.

Я много слышала, что в подобных войсках все держалось не столько на дисциплине и жесткости, сколько на преданности выдающимся генералам.

Град был легендой, и я ни секунды не сомневалась, что прикажи он – и все бросятся в пекло, не раздумывая и не спрашивая – зачем.

Не знаю уж почему, но я устремилась к окраинам города. Я знала, как расположены местные здания. Они выстраивались словно бы концентрическими окружностями. И чем больше становился зазор между постройками – тем ближе оказывалась граница всего поселения.

Меня манило загадочное поле отчуждения, внутри которого вчера, в колеснице, я видела ужасно странных существ. Гротескных чудовищ или вроде того. Я не поняла, что это вообще было. Казалось – обычное видение больного после хорошенького сотрясения мозга. Но почему-то ужасно хотелось проверить еще раз.

Возле границы, где виднелось едва заметное серебристо-сизое поле, меня встретили несколько воинов. Дозорные, видимо.

– Кирай Ойлис? – один из них узнал и кивнул. – Что вы тут делаете?

– Я кое-что видела, когда мы проезжали поле отчуждения вашего города. Хотела еще раз понаблюдать. Можно?

– Да почему бы и нет, – парень отмахнулся. – Вы только не высовывайтесь совсем за границу. Роботов сегодня ни разу не атаковали. Но, мало ли. Мы ведь не знаем – какую тактику еще враги разработают.

Я кивнула и практически шагнула в поле, когда воин осторожно придержал за плечо.

Это панибратство, насколько я знала, тоже было фишкой именно лесников. У подземников и речников общение выглядело более замороченным и дистанцированным, если можно так выразиться. Меня бы задержали приказом. Окликнули, потом еще раз и еще…

И только, если бы я совсем не прислушалась, уже позволили бы себе полноценный «контакт».

– Вот, возьмите. Разрядник. Просто, на всякий случай.

Парень расправил мою ладонь и вложил в нее маленький пистолет. Он выглядел дамским, и легким. Но я слишком хорошо знала, что это – мощное и крайне опасное оружие. В лесных городах пользовались только полями разрядов, которые не могли поджечь местность вокруг. Но эта «холодная» плазма и силовые поля были куда более действенными, насколько я слышала. Правда, гораздо более дорогими, нежели обычные, поэтому повсеместно их пока не использовали.

Самым поразительным было даже не то, что мне запросто всучили дорогущее оружие, какое немногим воинам выдают в других поселениях, а то, что мне его вообще дали. Я ведь – не местная и совсем не военная.

– Надеюсь, стрелять вы умеете? – уточнил у меня парень спокойно.

Я кивнула. Да. Я умела. На курсах для попаданцев и не такому обучали. Никто ведь не представлял – куда мы, в итоге, отправимся на ПМЖ и где сможем пригодиться в новом для себя мире. Телла Тернова вон дослужилась до генерала. А ведь была перепуганной женщиной с корзинкой грибов.

Я знала, что лесники могут давать оружие гостям, если тем это требуется, но лично с подобным не сталкивалась.

Все в этом месте было для меня новым и… одуряюще-приятным, истинно-правильным…

Это категорическое отсутствие бюрократии. У нас за такой пистолет пришлось бы расписаться в куче документов и даже не раз. Эта свобода ходить по настоящей земле. Этот воздух, которым хотелось дышать и дышать без передышки, не прерываясь. И снопы солнца, которые падали на голову и рассыпались по лицу приятным теплом.

Уф-ф… Я скучала по всему этому и лишь теперь поняла – насколько же сильно истосковалась, на самом деле.

Я выдохнула и шагнула в поле отчуждения…

Прищурилась, попробовала смаргивать, тереть виски, сжимать и разжимать веки, как делала во время первой поездки внутри поля…

Однако никаких тварей вокруг не заметила.

Ну да, скорее всего, то были глюки. Даже странно, что я внезапно решила проверить.

Зачем? Я получила сотрясение мозга!

Но я почему-то озиралась и щурилась. Снова и снова повторяла свои «фишечки».

Крутила головой, наклоняла ее так и сяк. Пыталась менять угол зрения и обзор…

Бродила в поле, ощущая, как тело покалывает разрядами, а кожу словно пощипывает.

А потом, незаметно для себя… ступила на место, где их уже не было совершенно…

Я… вышла за пределы лесного города.

Осознание пришло неожиданно, резко. Накрыло, и я вдруг отчетливо вспомнила, как твари атаковали, как били и колошматили.

Вместо того, чтобы метнуться под защитную сень разрядного поля, я остолбенела и растерялась. Оглядывалась, словно уже научилась различать невидимых тварей.

В ужасе снова и снова крутила головой, щурилась и вжимала панически голову…

При этом была не в силах сдвинуться с места.

Страх парализовал, это странное выражение впервые стало для меня совершенно понятным.

Да… он именно парализовал.

А тут еще кусты рядом, кажется, шелохнулись. Я даже не подумала, что роботы возле поселения уже были бы испорчены и подали сигнал внутрь. Сюда высыпали бы воины, а раз никого нет…

Я быстро наставила пистолет на кусты и услышала басистый раскатистый хохот. Я никогда прежде не слышала его, но узнала голос и, ошарашенно моргая, стояла, глядя как из-за кустов появляется Сиолилан Град.

Не давая мне опомниться, генерал подхватил под руку и втащил в поле отчуждения так стремительно, неотвратимо и бесцеремонно, что я вздрогнула и аж тихо вскрикнула. Град потащил меня сквозь разрядную полосу, а мне оставалось лишь только бежать. Потому что ходил он с такой бешеной скоростью, что я даже так едва успевала и запыхалась, в итоге, очень заметно.

Затем меня, ошарашенную, сбитую с толку затолкали в лесной город обратно. После чего Сиолилан Град поднял руки вверх и захохотал снова, еще громче прежнего.

– Воу-воу! Убит! Однозначно убит!

Он смеялся до упаду: долго и искренне. И я вначале не поняла – в чем причина.

Потом, закончив с весельем, генерал мягко сказал:

– Вы забыли снять оружие с предохранителя. Так вы и белку не напугаете этим разрядником. Уверен, после стольких жестких сражений, уже и они неплохо начали разбираться – когда оружие может выстрелить, а когда – нет. А вообще в моем лагере не стоит быть такой недоверчивой. У речников тут только друзья. Атаки врагов мы, как правило, отражаем еще на подступах. Не так, что идете вы себе по поселку, и – хрясть! – на голову сыплются твари. Это вы нас уже совсем недооцениваете…

Мне стало неловко. Он улыбался, но отповедь в словах Града все-таки слышалась. Да и рядом с ним, вот так близко, я слегка потеряла душевное равновесие.

Он оказался гораздо крупнее и выше, чем представлялось мне по видеосвязи и фото, которых в сеть выкладывали великое множество. Я еле-еле доставала до груди генералу. Так что взгляд поневоле упирался в мощную грудь в расстегнутом вороте форменной куртки. Под кожей Града играли литые мышцы. Казалось – еще немного – и плотная ткань его одежды просто разойдется по швам.

Он выглядел, реально, ну просто огромным.

Я и не представляла, что такие бывают.

Стояла, хлопала глазами и пялилась на генерала, не в силах отвести глаз. А потом, в какой-то момент, резко вспомнила про свои ожоги на лице. Я ведь даже в зеркало не посмотрелась перед выходом из палаты! Умываться мне было пока что запрещено. Но я знала, что на щеке и на лбу – остались ожоги, а брови просто сгорели в разряде.

Было так стыдно и неприятно представать перед Градом в таком виде, что я попятилась и потупилась, а затем – и вовсе – как полная дура – неожиданно крутанулась к нему спиной.

– Кхм… – Град обошел меня по короткой дуге и удивленно спросил:

– Вы меня испугались?

Я чувствовала, что веду себя дико и глупо. Он уже видел мое лицо, еще там, за границами поселения. Рассмотрел, наверняка, полностью. И ожоги, и сгоревшие брови. А тут я вся такая застенчивая, скромница…

– Нет, просто после всего я ужасно выгляжу, – призналась я, кажется, густо краснея.

– Да, ну, что вы! – голос Града звучал мягко и почти участливо. – Вы очень даже миловидная… А главное – отчаянно смелая. Вы – одна из немногих женщин, что вызывают во мне искреннее неподдельное восхищение.

Я нашла в себе силы посмотреть в лицо генерала. Он улыбался, правда не так, как улыбается мужчина той самой женщине, что затронула глубоко и надолго. Скорее так улыбается учитель своей ученице, или отец – дочери…

Это расстраивало. Впрочем, я прекрасно осознавала, что рассчитывать мне тут совсем не на что.

Да, одна его близость заставляла меня краснеть, бледнеть и терять самообладание. Делать глупости и говорить не своим голосом. Будто меня какие-то существа неожиданно подменили.

Но я отлично видела – Сиолилан Град скорее заинтересован мной, как героиней происшествия в желтом туннеле, нежели, как женщиной. И следовало смириться с этим, принимая реальность.

Следовало бы… наверное… По крайней мере, так я не выставила бы себя совсем уже дурой.

Впрочем… Это случилось несколько позже…

– Могу я узнать, что вы забыли в зоне отчуждения поселения? Точнее – в поле отчуждения? – уточнил Град. – Вы так все рассматривали, озирались, глаза выпучивали и щурились…

– Мне неловко признаться, – честно ответила я.

– Ну, давайте, тогда вначале признаюсь вам я. Я следил за вашей судьбой с тех самых пор, как узнал, как вы выбирались из разрушенного туннеля по воздуховодам. Вы меня заинтересовали, Кирай.

Я вскинула на него взгляд, изучая суровое загорелое лицо воина. Такое красивое, что просто дыхание перехватывало. Чеканный профиль, как иногда выражались, и словно выбитые в камне черты… Резкие, отточенные и гармоничные…

Я никогда красивей мужчины не видела!

Однако Град, сам того не подозревая, остудил мой пыл почти сразу же.

– До вчерашнего дня я знал лишь одну женщину, которую мог уважать и восхищаться от всего сердца. И которая в критических обстоятельствах не уступала мужчинам…

– Теллу Тернову? – абсолютно беспардонно вырвалось у меня.

Я думала – он смутится или же разозлится. Но Град развел руками и спокойно сказал:

– Да. Я любил ее и люблю также, как раньше. Знаю, что об этом ходят и слухи, и легенды, и сплетники судачат периодически. Все это правда. Не вижу смысла отпираться. Эта женщина в моих мыслях и мечтах по сей день. Если бы она позвала, я приполз бы на брюхе… Но сейчас не об этом…

Его откровенность сбивала с ног, ошарашивала и потрясала. Я снова отметила, что лесники совершенно не похожи на подземников и речников. Они были более открытыми и прямолинейными.

Я даже несколько минут не понимала – что бы ответить. Любые слова выглядели пафосно-бессмысленными и глупо-наивными.

Что я влюблена в него уже очень давно?

Да! Ну и что с того? Он любит Теллу.

Что у них, наверняка, есть возможность еще помириться. Хотя я понятия не имела, почему эта пара вообще разошлась. Со стороны чудилось – они – просто две половинки одного целого. Вот прямо так: картинно и фантастично. Инь и Янь, только из разных миров.

И вдруг…

Пока усиленно прятала взгляд, боялась даже посмотреть снова на Града, не понимала – как вообще вести себя после его откровений, генерал усмехнулся – спокойно и практически расслабленно.

– Да не переживайте вы! Мне плевать кто и что думает про нас с Теллой!

Я вскинула на него взгляд, не до конца еще веря, боясь, что это – лишь ширма, бравада, попытка зашторить окно в комнату, где заперты истинные эмоции генерала… Но лицо Града казалось совершенно открытым. Расстроенным слегка – это да. А может и не слегка, я прямо чувствовала, как его рвет из-за расставания с Теллой. Но не скрытным, без маски, к каким я привыкла.

Уж это я, связистка, с огромным стажем, распознавала намного лучше других. Передо мной проходила череда людей каждый день: обычных, военачальников, высших чиновников, ученых, артистов и прочее, прочее.

Уж что-что, а фальшь я за версту чуяла…

– Я бы не смогла вот так, как вы, признаваться в своих чувствах и слабостях, – обронила я.

Град опять усмехнулся.

– Смогли бы. Вы тоже личность – незаурядная и отчаянная.

Слово за слово, и мы начали общаться почти, как давние знакомые. Словно мы с генералом дружим уже много лет.

Он неожиданно, между делом, сообщил то, о чем я и помечтать не могла.

– Я, кстати, помню вас, Кирай Ойлис. Еще по центру адаптации для попаданцев. Я туда к Телле часто наведывался. И вы были на уроках вместе с Терновыми.

– Я тоже вас помню…

Я смутилась и невольно отвела взгляд.

Град мягко подтолкнул меня плечом.

– Да не волнуйтесь. Да, знаю, что нравился вам. Ну и что? Ерунда это все! Это не значит, что мы не можем сейчас нормально общаться. Ну, правда! Забудьте вы все эти глупости! Это же – лесной город! Тут все по-простому! Не то, что у церемонных подземников и лесников. Зачем нам нужно скрывать друг от друга, что я люблю Теллу, а вам почему-то я очень нравился в те времена? Каждый из нас это видел и хорошо понимал. Лицемерие лишь только все портит. А вот открытые, честные отношения укрепляют и дружбу, и семьи.

– Мы можем быть друзьями?

– Коне-ечно! Я бы гордился такой дружбой, Кирай! Вы же – героиня вчерашнего дня!

– То же мне героиня… я просто спасалась…

Град вдруг приостановился, крутанулся и закрыл мне проход своим телом.

Кивнул: мол, посмотри мне в глаза. Я послушалась – иначе никак. Я не могла противиться его воле…

– Запомни, Кирай. Никогда не прибедняйся и не стесняйся! Тем более, не умаляй собственные заслуги. Ты большая молодец, героиня. И если захочешь к нам, к лесникам…

– Очень хочу! – выпалила я.

– В таком случае, я найду тебе место. У нас хороших связистов немного. Но будут и другие, сопутствующие обязанности.

– Я готова! Я безумно устала жить под землей, как какой-то червяк!

– Понимаю, – усмехнулся Град, и мы снова двинулись по дороге.

Впервые передо мной был человек, не привыкший скрывать ни свое мнение, ни свои ощущения, ни собственные чувства. Он казался открытым, как на ладони. И в этой откровенности и несдержанности сквозила немыслимая сила человека, что совершенно не стесняется своих слабостей и не боится ни других, ни себя.

Он нравился мне все больше и больше.

Его размашистые, вольные движения, при этом резкие, как у военного и четкие – ни единого лишнего. Его бас – грудной и глубокий. И его честные, прямолинейные предложения.

Эх! Будь я на месте Теллы Терновой…

– Знаете, я думаю, в свете всего пережитого, что всем поселениям обязательно нужны учения. Как в экстренных случаях выбираться из города хотя бы по тем же воздуховодам. Как ориентироваться в туннелях… И прочее, прочее. Думаю, что это критически важно. Вдруг враги повторят свой подрыв… – делилась я собственными идеями.

– Раньше подобного не случалось, – задумчиво ответил Град.

– Теперь же случилось! А это значит, что твари могут повторить подобное, и даже не раз. Совершенствовать атаки, подрывы, диверсии. Они ведь учатся, и это заметно.

– Интересно мыслите, – генерал покачал головой и усмехнулся. А меня прямо-таки несло по волнам идей и задумок.

– И еще. Физподготовка не помешает. Когда лезли по канату, многие едва не сорвались, а от этого зависели жизни. Плюс к тому, можно по территории, где бегут по открытой местности, пропускать слабый разряд. Он не убивает, но дает воинам возможность отстреливать врагов куда более эффективно.

– Разумно. Есть еще подобные предложения? – Град выглядел реально заинтересованным. И уж если, как женщина я его совершенно не волновала, дико хотелось поразить как-то иначе. Я старалась, ради него, ради себя и ради чего-то большего, чем мы оба…

– Вот, знаете, уж раз вы спросили… Я все время думала, что неплохо бы как-то устроить обмен опытом между военными разных поселений.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, вот смотрите. Наши войска, в основном, сражаются у городов. Ваши – в лесу, ну и так далее. Если же каждый воин будет иметь опыт схватки и там, и там, помощь в случае, вроде нашего, когда город рухнул, будет оказывать сильно проще. Ведь лесникам пришлось идти к речникам. Опять же, подземники вдруг вышли в лес, и над нашими городами тоже сражались. Кроме того, ваши парни встречали нас в подземных туннелях.

– Я понял. По-моему, это дельно. А вот скажите – с вашей неуемной энергией вам не скучно было целыми днями сидеть в Центре связи?

– Не скучно. Дел было навалом. Донесения, разведданные, обсуждения… Мы иной раз головы поднять не могли… В туалет сходить – и то было проблемой. А потом, чего только по связи не наслушаешься… Иной раз воины такое рассказывают про врагов и видения…

– Видения? – Град притормозил, вскинул брови. – Что это такое?

– Ну-у-у… Разное им мерещится в разрядах. В основном, в полях отчуждения и когда силовые поля и разряды неожиданно накладываются друг на друга…

Я вдруг предельно отчетливо вспомнила и свое «видение» возле города лесников и подумала – а, что, если это не глюки? Что, если все было по-настоящему?

Но, если это твари, то почему они не атаковали? Враги нападали даже внутри слабого разрядного поля, которое замедляло их после боя. Уж точно не ждали и не бездействовали. У них была отличная возможность накинуться. Но существа, которых я видела, не предпринимали совсем ничего. Да и, в принципе, агрессивными не казались. Ленивыми, сонными, странными… Только не агрессивными!

А эти странные, высунутые языки… Как будто они что-то слизывали возле себя…

Стоит ли рассказывать все Граду?

Я посмотрела на генерала, и поняла, что скрывать не могу. Вот просто не могу скрыть – и все тут.

Пусть думает, что я – клиническая идиотка. Ненормальная, неадекватная, и не способная отличить болезненные глюки от реальности. Считает, что я окончательно сбрендила, или головой так приложилась при побеге от тварей, что стала блаженной.

Я все равно решила сказать.

Без имен, конечно, без званий. Незачем подставлять воинов, что сражаются ради нас, жизнями рискуют на передовой, пока мы прячемся за их спинами. В уютных городах и поселках, под землей и даже тут, за полем отчуждения, в безопасности, какой-никакой, но тем не менее…

– В общем… Некоторые солдаты после тяжелых ранений, когда находились фактически в забытьи, рассказывали, что, когда слабое разрядное поле накрывало место сражения, и затем, для уничтожения врагов использовали новые разрядники… Э-э-э… Они видели всякое. Ну, странное… Вы понимаете?

– Честно говоря, не особо, – пожал плечами Град. – Но интересно. И что же они эдакое видели?

– Ну говорили как будто появлялись какие-то колченогие странные твари, раскрывали беззубые рты и тянули длинные языки. Я нечто подобное наблюдала, кстати, когда раненой проезжала ваше поле отчуждения.

– Поэтому пошла сегодня туда? Проверить?

– Да. Но ничего не увидела.

– Кхм… Интересно. Возможно, все это ерунда. Но я похожие истории слышал в госпиталях… Там тоже некоторые воины друг с другом без конца трындели на подобные темы. Даже обсуждали – не ангелы ли это смерти или вроде того.

– А если это твари? В смысле – враги?

– Нет. Даже, если предположить, что видения настоящие, хотя все, кто с ними сталкивался, был в этот момент в состоянии измененного сознания… Ранен, в полусне, или почти в обмороке… Мы же видим врагов, когда слабые разряды проходят по полю боя.

– В смысле?

– Ну не то, чтобы видим. Они слегка повреждаются и начинают истекать зеленоватой капелью. По этим признакам их найти проще всего.

– Я не знала…

– Вот теперь в курсе. Так, что, кто бы это ни был, существа – однозначно не наши враги.

– А если допустить, что это нечто похожее на тварей, только неагрессивное? Что, если в состоянии измененного сознания, как вы выражаетесь, и находясь в новом разрядном поле, мы видим что-то из мира тварей? Из их измерения?

– Из мира тварей? Вы верите в то, что они находятся в параллельном пространстве?

– Нет. Я знаю, что все это бред. Твари тут. Просто мы их не видим. Но как бы это сказать… Мозг в таком состоянии действует как-то иначе. И мы видим то, что создано из другой материи или иное… Не знаю, как еще объяснить…

– Кхм… На последнем собрании Гаоль Андерс – научный консультант и заместитель по технологиям ближайших подземников – что-то подобное говорил. Дескать, твари созданы из другой материи…

– Вот и я об этом. А мы их не видим, потому что не можем видеть такие типы материи…

– Не знаю даже. Но, в любом случае, скоро очередное собрание глав. Вот буквально после обеда намечено. Надо обсудить происшествие с вашим речным поселением. Договориться о координации действий в подобных случаях. Да много чего еще следует перетереть. Ваши соображения про обучение и обмен опытом я тоже озвучу. Мне кажется, это должно быть всем интересно в свете последних боев за спасение речников. Ну и вопрос с видениями подниму осторожно. Тем более, что я планирую лично скататься к подземникам, а не обсуждать все по связи.

На лице Града все было написано крупными буквами, как говорили в моем измерении – КАПСОМ. Он даже мечтательно вскинул глаза. Генерал хотел увидеться с Теллой Терновой. Это расстраивало меня, выбивало из колеи. Но я давно смирилась с тем, что Сиолилан Град – однолюб, каких еще поискать. Я могу хоть в лепешку разбиться, но он никогда не посмотрит на меня, как на женщину. Зато уже смотрит, как на соратника и вполне полезного человека в его поселении. А я очень хотела, чтобы так и случилось. Помимо притяжения к Граду, и того, что здесь можно вот так запросто, фактически – панибратски – с ним пообщаться, я больше не желала спускаться под землю подобно червю. Я очень хотела остаться в лесном городе.

– Ну вы же расскажете мне о том, что выяснили? – с надеждой спросила я.

– Разумеется. А теперь давайте я все-таки отведу вас в госпиталь. Скоро обход, врачи станут осматривать беженцев. Думаю, что вас уже давно обыскались. Вам еще восстанавливаться, лечиться… Да и подруга, наверняка, жутко соскучилась… Плюс у меня дела, а одну вас оставлять тут тоже не очень… эм… правильно, что ли. Вы тут кроме меня никого не знаете …

– Я поняла, – я улыбнулась. – Вы такой прямолинейный и четкий…

Он нахмурился и вдруг уточнил:

– По сравнению с кем? С подземниками и речниками?

– Ну да.

Я не сразу поняла его настроение. Пока Град не добавил.

– И? Это плохо? Ну для женщины из подземного поселения?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Правда. Не знаю.

– Ладно.

Град отмахнулся и двинулся в сторону госпиталя.

Я нагнала генерала не без труда. Сказывались травмы, сотрясение, да и тот факт, что на каждый шаг этого лесника приходились три моих, в лучшем случае.

Заметив, как я запыхалась, Град сбавил скорость и произнес в своей манере:

– Извините, задумался и почесал, как говорила… А, неважно кто говорила…

Я поняла, но называть имя не стала.

Оставшийся путь мы проделали молча. Длинная кишка здания госпиталя со стороны смотрелась довольно гротескно. Словно такая белая квадратная гусеница, только каких-то просто великанских размеров.

– А многие воины после ранений рассказывали вам про видения? – вдруг уточнил Град возле входа.

– Многие, если подумать.

– Десятки? Сотни? Тысячи?

– Третье скорее.

– Кхм… А это уже неплохая статистика… Кирай! – он потрепал меня за плечо. – Спасибо вам за вашу внимательность, за советы и помощь в подобных вещах. Ваши сведения, собранные из множества источников за время работы, наверняка, будут полезны…

– Если все это не обычные глюки.

– Похожие друг на друга, как братья? Не-ет! Это явно что-то другое. Не враги – однозначно, но и не просто видения в забытьи… Ну, поправляйтесь.

И без предупреждения, Град крутанулся на пятках и ушел прочь быстрее, чем я ответила…

Глава 10

Очередное совещание глав поселений было решено провести в нашем научном Центре – он был ближе всего к центру событий. К полуразрушенному речному поселению, к тем, кто принял беженцев и лично наблюдал все, что случилось в те тяжелые дни…

Знал о потерях не из безликих циферок на бумаге или в коммуникаторе, а лично видел каждого раненого и убитого беженца или солдата…

Я не возражала. Шакиров поворчал, что остальные поселения слишком уж зачастили в наши угодья, напомнил, что чужаков у нас уже больше, чем «нас». И на этой прекрасной ноте мы прибыли на место событий.

Вошли в совещательный зал, где, на сей раз, планировалось мероприятие и застали крики, шум, возмущения.

Все помещения тут были настолько хорошо звуко изолированы, что до открытия двери, мы и понятия не имели, о том, что происходит внутри «совещательной».

Гаоль Андерс и Сиолилан Град ругались друг с другом прямо перед огромным экраном, где один за другим, в квадратиках, появлялись генералы, руководители поселений и ученые мирового масштаба.

Спорщикам, кажется, было плевать на имидж городов, которые представляли, и на свой собственный имидж тоже.

Подключившиеся уже по видеосвязи члены земного правительства, удивлялись, переглядывались, но молчали.

– Уверяю вас, что, так называемые «видения» ваших солдат, если и имеют отношение к тварям, то исключительно какое-то весьма отдаленное! – возмущался Андерс. – Да, я читал эти рассказы и донесения, плюс лично беседовал с некоторыми воинами.

– И решили, что мы такие все набитые дураки, потому что бегаем с пистолетиками, пока вы, гении, двигаете тут большую науку? Я же верно все понял? – басил Град.

– Да как же вы не поймете-то?! То, что все они видели – совершенно не то, что есть на самом деле! Раненые, слабые, или почти без сознания часто наблюдают некие видоизмененные предметы и окружение. Вы не в курсе, что во время наркоза люди видят всякие узоры, иероглифы, иногда даже чудовищ. Да-да!

– Ну, да! Разумеется! Мы видим все измененное! Тогда, как же вы объясните, что видения Кирай и солдат настолько похожи. И существа на них выглядят практически одинаково. Это ведь не банальные животные или мифологические твари, типа драконов. Это нечто совсем ни на что непохожее. И вы уверены, что все эти люди нафантазировали настолько одинаковых существ?

– Это нечто! Как вы совершенно правильно выразились! Но это – не твари, с которыми мы воюем!

– Откуда такая уверенность? А?

– Да оттуда! Потому, что я ученый, и я много лет пытаюсь разгадать загадку этих существ. Мы очень близки к ее пониманию!

– Ну да, также как и восемьдесят лет назад, и пятьдесят, и сорок! Близки! Ага! Держи карман шире! Вам просто плевать на то, что у нас происходит! Что гибнут лучшие из лучших! Для вас же мы так, расходный материал, верно? Мы бегаем с пистолетиками, пока вы тут двигаете науку? Прикрываем ваши умнейшие задницы от тварей? А вы работаете мозгами?

– Я этого никогда не говорил!

– Но думали!

– Вы так хорошо знаете, о чем я думаю? Может и мысли тварей прочтете? Ну так, для разнообразия! Все же полезней!

– Прочтем, когда наступит момент!

– Ну да! Вы такой умный и прозорливый! Все можете! Что же под вашим чутким руководством мы все еще не на просторах Земли? Прячемся, как воры на своей же планете! Пока твари царствуют везде на поверхности? А?

– Разумеется, ученые опять снимают с себя ответственность! Это мы, мы должны вернуть людей на поверхность! А вы просто воспользуетесь нашей работой, кровью и жизнями наших воинов!

– Да послушайте, вы! – Гаоль тряхнул рукой в воздухе. – Человеческий мозг сложнее, чем вам это кажется. Вы не сможете увидеть то, что не представляете и не сумеете различить то, что имеет размерность больше трех координат, к которым привыкли. Если объект обладает большей размерностью, вы увидите его так, как, ну, например, увидел бы тот, кто живет в плоском мире нас с вами. С одного ракурса он наблюдал бы лишь профиль, с другого – фас. Но не целиком человека. Он не смог бы сложить картинку и выяснить – как мы с вами выглядим, на самом-то деле.

– То есть твари, по-вашему, имеют большую размерность, чем люди? Или они все-таки из другого вида материи? Вы бы определились хоть как-то. Когда вас припирают к стенке, вы говорите то одно, то другое… И просто-напросто морочите всем голову! И ваши разглагольствования никак не доказывают, что видения Кирай и других воинов – не твари, а нечто иное.

– По-вашему, если есть твари, то они уникальны? В природе такого нет, не бывает. Подобные им существа, скорее всего, присутствуют где-то еще.

– Может вы успокоитесь и поясните – в чем дело, – вклинилась я.

Мужчины обернулись на меня и шагнули навстречу. Синхронно, словно репетировали и даже не раз.

– Я же сбрасывал тебе показания Кирай Ойлис. И даже подчеркивал – в чем они сходятся с…

– Рассказами раненых… Я это помню, – кивнула я. – И что дальше?

– Этот… тип, – Сил кивнул в сторону Андерса. – Утверждает, что это не имеет отношения к тварям!

– Аргументы? – я обернулась к ученому.

– Да полно! Если это твари, и их так много даже в поле отчуждения лесников, почему же они это поселение не атакуют? Что они вообще делают там? Зачем там находятся?

– Как разведчики? Дозорные? Подобное вам в голову не приходило? – подал голос Сил.

– Допустим. Вы тоже отправляете в разведку сотни солдат? А? Генерал?

– Мы не знаем, как мыслят твари!

– Однако вполне уже успели понять, что мыслят они довольно рационально. Разве нет?

– Может быть. Но, возможно, это какая-то уловка?

– Тогда почему разрядное поле не выявляет их, как это происходит в конце боя?

– Я тоже думал об этом! – с вызовом произнес Град. – На первый взгляд это – противоречие.

– И на второй и на третий! – возмутился Андерс.

– А вот и нет! Три тысячи раз нет! Давайте допустим, что это какие-то другие твари? Модифицированные? Измененные? Или у них появились некие устройства, позволяющие избежать травмирования в поле.

– И ваши воины с подобными тварями не сталкивались? Почему их ни разу не атаковали такие враги? Ведь выгодней иметь подобную защиту в бою! Они будут менее уязвимы к нашему оружию и повысят свою выживаемость! Или вам кажется, что твари, имея подобные устройства, просто совершают красивые самоубийства?

– Мы точно не знаем! Мы же их не видим по-настоящему! Может большая их часть выживает?

– Стоп! – я подняла руки вверх. – Давайте остановимся. Андерс. Что вы думаете на счет этих существ? Я тоже слышала такие рассказы и не раз, и не два. Кирай же описывает все очень подробно… И компилирует случаи, которые знает по работе связистки. Это вполне большой и интересный уже материал.

– Да. Но вы судите слишком прямолинейно.

– Я же прямой, как стрела! – возмутился Сил и шагнул к Андерсу. – И раз уж это так! Буду до конца прямолинейным! Мне вот совершенно не нравится, что вы подбиваете клинья к Телле! Она – моя женщина!

– Не ваша! Телла – не ваша жена! Она – свободная женщина и может стать супругой другого!

– Если этот другой сразу после свадьбы не попадет в морг! А я тебе, слабак, это гарантирую на сто процентов!

Среагировать не успела, как мужчины сцепились.

В первую минуту почудилось, Град Гаоля просто сломает, буквально – как эдакую хрупкую куклу. Они были словно медведь и гончая. Серьезно: разница в размерах и весе, да и в боевом опыте тоже подсказывала, что удача целиком на стороне Сила. Я была уверена, что Гаоль окажется скручен им за минуту…

Однако же все получилось немного иначе. Как ни странно, при всей силище Града, его тренированности и боевом опыте, Андерс умудрялся ловчить, выкручиваться из стальной хватки, как уж, и уворачиваться от приемов. Сказать, что он как-то выигрывал, конечно – нет, не выигрывал… Но… он оказал Граду достойное сопротивление. Чего я никогда прежде даже не предполагала.

Немного придя в себя от удивления и шока, что эти двое вообще начали драться, я кинулась к ним и рыкнула:

– Парни! Не кажется ли вам, что сейчас не время и не место для подобных разборок? Сил, у нас есть дела поважнее. Гаоль, вы же обещали продемонстрировать себя и ваших учеников на тренировках. Вы можете там попробовать потягаться. Но не здесь и уж точно не в присутствии правительства Земли!

Я совершенно не была уверена, что мои слова хоть как-то подействуют. Но они сработали лучше, чем надеялась.

Мужчины расцепились, поднялись с пола и огляделись, понимая, что на собрании присутствуют уже все приглашенные. Диул Роллег, Елизар Остафьев и Анатолий Дибров с удивлением наблюдали за происходящим. Остальные смотрели на все из виртуальных экранов широко расширившимися глазами.

– Простите, я вел себя совершенно неподобающе! – первым признался Гаоль.

Град размашисто отмахнулся:

– Приношу извинения честному собранию!

И посмотрел на Андерса так, словно говорил «я убью тебя позже».

– Тем более, что моя идея, как приблизить победу над тварями, сделав их видимыми, требует участия в экспедиции, в том числе, и генерала Града.

Сил поднял брови.

– Что еще за экспедиция? И идея?

– Я все расскажу по порядку.

Лица с экрана и присутствующие покосились на Андерса.

Он же встал на трибуну – правда, в центре зала была именно трибуна и произнес:

– Многие считают, что мы, ученые, спрятались за спины военных и не пытаемся работать в полную силу. Однако же это совершенно не так. И все же, обсудив, услышанное на последнем собрании и приняв критику, мы решили подойти к проблеме с еще одной стороны. Да, это проблема, что мы не выходим на поверхность. Да, это проблема, что мы не видим врагов! И мы это понимаем не хуже всех остальных.

Удивление промелькнуло на лицах присутствующих. Град поднял брови. Я, кажется, тоже.

– Вижу реакцию! – усмехнулся Гаоль. – Нет, я совершенно не планирую воевать в рядах нашей армии. Это было бы ошибкой. Да и я вряд ли стал бы полезней там, нежели тут. Но совершенно отрешившись и забыв все, что случилось когда-то с нашими предками на поверхности, начав все с чистого листа, мы утратили часть ценной, как мне кажется, информации. Я понимаю мотивацию предков: военных, ученых, обычных сограждан. Люди бежали, а технологии войны и защиты, на которые они полагались, оказались бесполезны и только вредили. Телла, подскажите, сколько было взорвано ядерных бомб за первые дни Темной войны?

Гаоль так посмотрел на меня, что, почудилось, Сил снова набросится на него с кулаками. Генерал аж зубами слегка скрипнул.

Вместо «брейк» я решила ответить на вопрос Андерса.

– Пять. Это было просто ужасно. Если бы не твари… я не знаю, как они это сделали… Большая часть земли стала бы уже радиоактивной пустыней.

– Да, твари как-то перенаправили взрывы – и после ядерных грибов все исчезло, как мы считаем, ушло в другое пространство.

– В другие размерности, разумеется! – фыркнул Сил.

– Вполне возможно, генерал Град.

В голосе Андерса звенел металл, он чеканил каждое слово, но придраться к его фразе было бы глупым. Гаоль учел все правила вежливого диалога.

– Ну и? – Сил вскинул черную бровь и демонстративно скрестил руки на груди. – Могу ли я узнать – к чему этот исторический ликбез, безусловно, ужасно интересный и познавательный… для школьников третьего уровня.

Так теперь называли классы – уровни образования.

– Я все поясню, генерал Град, – подчеркнуто формально процедил сквозь зубы Гаоль.

– Весь в нетерпении! – рыкнул Сил. – Даже готов записывать, как на лекции! Давненько не посещал университеты! Прямо жажду вспомнить буйную молодость!

Он никогда не считал нужным скрывать собственные эмоции, порывы, желания, а уж мнения об окружающих – тем более.

– Так вот, уважаемое собрание, – Андерс словно напомнил Граду о том, что это – не их личный спор, а обсуждение общего дела, в присутствии практически всего руководства планеты.

– Да, хотелось бы ближе к делу. Генерал Град прав, поддерживаю.

– Ну давайте дадим советнику Андерсу закончить свою мысль.

– Эти ученые только и делают, что пытаются запутать нас, задурить голову всяческими экспериментами и их описанием. Теперь вот историю еще приплели. Давайте уже конкретно! Что именно вы предлагаете и зачем!

– Да хватит вам цапаться. Мы же – на одной стороне!

– Мы на разных сторонах! Они – в тылу, мы – в бою!

– Брейк! – вместо меня произнес Елизар Остафьев. Он не был ученым уровня Андерса, но уважение снискал и даже немалое. По мелочи, разрабатывал всякие технологические прибамбасы, чтобы сделать жизнь речников и лесников более комфортной. Занимался и рыбным промыслом, и защитными полями, и многим другим. Его разработки не имели такого масштаба, как то, чем занимался сейчас Андерс, но, безусловно, многие о них знали, и еще большее число – с радостью пользовались.

– Давайте продолжим собрание без взаимных упреков, – тихо сказал Остафьев. – У каждого тут своя правда. Знаете, давайте уже начистоту, раз все так пошло. Я почти двести лет на своем посту и стараюсь приносить пользу. Но я вижу, как разделяется общество. Военные посылают людей на смерть и сами сражаются. Их можно понять. Им сложно смириться с потерей лучших, а именно такие и гибнут чаще других. Конечно, не все, не всегда. Тем не менее. Ученые… Да, есть обида и недопонимание. Ведь именно благодаря нам, в конце-то концов, человечество еще не прекратило свое существование… Да, нам не все удается. Да, ситуация с видимостью врага критичная и затянулась… Но мы, действительно, делаем все, что можем…

Какие-то шепотки донеслись с экрана, поэтому Остафьев сказал чуть громче:

– Давайте так. Каждые три дня любой из нас проводит сутки, отслеживая эксперименты. Мы не спим, и проводим весь день в лаборатории. Дальше нас сменяют…

– А мы, по-вашему, спим каждый день? – возмутился один из генералов по связи, снискав одобрительное гудение еще нескольких. – Вы не думали, что, если сражение идет, например, несколько дней, все это время мы тоже не спим. Но при этом вы-то жизнями не рискуете!

– Да, что вы! – возмутился Зазрих Фаррас – ученый из дальнего поселения подземников, который очень напоминал мне индуса. – А вы не думали, как так выходит, что, иной раз, взрываются целые лаборатории? Или что разряды пробивают ученым головы? А? Мы ничем не рискуем? Так ведь?

– Давайте успокоимся! – попросил Остафьев.

– Да! Я тоже считаю, что уже довольно взаимных претензий! – вклинилась я, и Елизар посмотрел с благодарностью. – Давайте вернемся к докладу.

В комнате стало тише, и Гаоль поспешно продолжил, словно опасался, что спор и склока вспыхнут опять с новой силой.

– Вот смотрите. Прежде всего, мы проанализировали то, что произошло в Озимерове. Поселении Диула Роллега. Также мы просмотрели и проанализировали информацию о ряде подземных поселений, которые в последние дни сталкивались с частыми атаками тварей. В том числе и Федосия, поселение Василия Шакирова.

Мы предлагаем, прежде всего, подземным и речным городам удвоить систему безопасности и снабжение ресурсами. Местность над поселениями должна проверяться более плотно, особенно в местах русла рек, карстовых разломов земли и прочих. Мы уже выпустили дополнительных роботов, для прояснения обстановки. Думаю, нужно делить территорию над поселениями и вокруг них на более мелкие квадранты… Предлагаю также почаще и с большей внимательностью отслеживать природные изменения, происходящие вблизи городов. Следить за уровнем воды в реках и морях, регулярно сканировать смежные с подземными городами горы и озера. При любых странностях, включая те, что кажутся просто природными, анализировать и проводить дополнительные изучения… Возражений нет? – оглядел всех, включая виртуально присутствующих, Андерс.

– Есть дополнения! – вклинился Сил. И прежде, чем я подумала, что он опять за свое, вывалил на нас ворох крайне любопытных предложений: – Во-первых, учитывая то, что нам приходится все больше и больше координироваться и сплачивать силы, хочу предложить обмен опытом. Как на тренировках, так и путем передислокации воинов из лесных поселений в речные с подземными и наоборот. Опыт последнего происшествия четко продемонстрировал, что каждому виду солдат не хватает сноровки и навыков работы в чужих поселениях. На опушке леса подземники и речники начали теряться. Когда твари стали применять стандартные виды атак: сучьями, буреломом и прочим, многие даже сбежали, хотя потом вернулись и приняли бой. Лесники, опять же, внутри речного города не могли толком даже и сориентироваться. У нас ведь все здания, дороги – как на ладони. Потерялся – лезь на дерево и высматривай. А там – лабиринт и попробуй-ка что-то найди.

Опять же – обнаружение тварей внутри подземных и речных городов, которого, по счастью, в этот раз не потребовалось – отдельный навык, которым лесники не владеют. Надо помнить, что в наших поселениях можно использовать только оружие с холодным разрядом, чтобы, как в последнем бою, не поджечь несколько сосен. Там речники здорово отличились. Хорошо пожарники сработали, как часы… Хотя мы инструктировали солдат и нужные разрядники выдали. В подземных и речных поселениях нельзя использовать режимы разрядов, которые отражаются от внешних силовых куполов и резонируют. В лесных городах защитные купола несколько другие, и им подобное не вредит абсолютно. Наши же, если потребуется отстреливаться, могут забыть об этом в самый неудачный момент… В целом, есть масса нюансов для ведения боя в разных поселениях… В общем…

– Да, согласна, – поддержала я Сила. – Я тоже видела и растерянность наших в лесу, и ошибки лесников в подземных поселениях. А уж пожар… это вообще без комментариев… Обмен опытом был бы крайне полезен.

Град посмотрел так, словно я уже иду с ним на свидание. Андерс закатил глаза к потолку: мол, опять этот о своем, о больном. И, чтобы собрание вновь не скатилось к сцене ревности, я кивнула Гаолю.

– Продолжите?

– У меня есть еще что сказать! – громыхнул Град.

– Мы вас слушаем, – произнес Остафьев, сглаживая углы.

– Я бы хотел, чтобы всех, кто описывал странных существ в полях отчуждения или еще где, опросили комплексно. И составили некие портреты, что ли… Объемные образы…

– Предположительные изображения явления, – вклинился Остафьев.

– Ну вроде того, – согласился Град. – Я уверен, что это не просто так, и рассказы солдат не следует принимать, как бред раненых и травмированных.

– Никто так и не делал, – опять вместо Андерса ответил Остафьев. – Есть еще предложения, генерал Град?

– Нет.

– Тогда вам слово, советник Андерс.

– Ну, хорошо. Вернемся к тому, что я планировал предложить на собрании. – Гаоль выглядел так, словно это «предложение» крайне опасное и спорное. Глаза бегают, на щеках нездоровый румянец, пальцы теребят синий халат, и время от времени ищут карманы, будто не могут найти себе места…

Кхм… Не это ли то самое, о чем он с таким пафосом мне говорил. Дескать, с риском для жизни докажу вам – какой я мужик?

Я кивнула, потому что Андерсу словно не хватило дыхания, и он прервался на пару секунд:

– В общем. Мы очень многое почерпнули из книг. Например, систему тренировок и концентрации в бою, умения предвидеть, что сделает враг, я разработал на основе одного учебника восточных единоборств. Но мне бы хотелось почитать и о том, как начиналось нашествие тварей. Как развивалось оно в первое время. Я знаю, что Ник Коршунов, один из ученых, которые создали системы защитных и проявляющих разрядных полей, с первых дней нападения фиксировал многие факты…

– И где же эти летописи? Почему Коршунов ими не делится? – уточнил кто-то из генералов по связи.

– Потому, что они остались в библиотеке полуразрушенного надземного города! – ответил Гаоль вместо погибшего ученого. Кстати, погибшего именно в процессе экспериментов. Они с товарищами проверяли, какое поле можно дать людям, чтобы те ощущали лишь незначительный дискомфорт, но при этом тварей в убежища не приносили. У Коршунова, по-моему, оторвалась аневризма в момент наложения разрядного поля…

Сейчас люди научились предотвращать их образование. Но одного из лучших ученых и аналитиков уже не вернешь.

– Нам очень важны наблюдения за врагами на разных уровнях. От разных людей. Именно их и записывал Коршунов. У него целая глава посвящена исключительно тому, как некоторые твари не убивали людей и вдруг отступали. И еще много всего есть в его книге… Кстати, видения, подобные тем, что мы обсуждали, там также упомянуты. Не помню в каком контексте, но слышал об этом от тех, кто имел возможность читать книгу… Так, что она и в этом плане многое прояснит.

– В сухом остатке? Вы предлагаете вылазку в наземный город с целью захватить трактаты ученого? – уточнил Остафьев.

– Да! – выпалил Андерс.

– И надеетесь, что наши люди пойдут на такой риск ради ваших теорий? – возмутился Град.

– Совсем нет! – рыкнул Гаоль. – Я сам пойду! Я! Я уже вызвался. Остальные… Хотелось бы, чтобы и вы, генерал Град, поехали с нами. У вас один из богатейших опытов войны в разных местах. В том числе, и на такой непривычной нам местности. Я читал про то, как вы выводили людей из подземного поселения через полуразрушенное наземное, расположенное неподалеку.

– Да, есть опыт, – кивнул Сил. – И мне не стремно прогуляться под атакой врага. А ты-то сдюжишь?

– Не сомневайся! – рыкнул Гаоль, вдруг переходя на «ты».

Град усмехнулся и мотнул головой.

– Лады. Наберем еще народу для экспедиции.

– Я пойду! – вызвалась я. – У меня тоже есть опыт сражения с тварями в наземных городах. Я помогала генералу Граду тогда эвакуировать подземников.

– Это опасно! – возмутился Сил.

– Вам совершенно не нужно так рисковать! – согласился с ним Андерс.

Оп-па! Да они это серьезно? Мало мне было Града с его домостроем, в стиле: женщина, успокойся, сиди дома, не рыпайся. Теперь и этот туда же?

Я фыркнула, по-моему, слишком громко.

Все посмотрели в мою сторону.

– У меня есть опыт в том, что вам нужно. И я поеду с вами, – сказала спокойно.

– Что ж… Тогда нужно подобрать еще солдат, которым вы доверяете, господа генералы, – произнес Остафьев, заканчивая спор.

– Сколько? – спросила я.

– По три человека лесников и подземников, думаю, будет достаточно, – ответил Гаоль.

– Когда выдвигаемся? – уточнил Сил.

– Я подготовил для экспедиции колесницу нужной формы и с правильными характеристиками. Закрытую, с внутренним автономным управлением, – добавил Андерс.

– Похожую на машины ваших предков? – не удержалась я.

– Да. Как раз основывался на их опыте, и многое почерпнул из старых инженерных решений. За основу брал некоторые виды легковых автомобилей и грузовых.

– Так что со временем отбытия? – настаивал Град.

– Я предлагаю отправиться через пять дней, если вы успеете набрать нужных людей. У меня все готово, хоть сейчас можем ехать.

– Мы успеем за четыре дня! – я покосилась на Сила.

Тот кивнул.

– Да, легко! Не проблема! Мои люди всегда готовы к наземным сражениям.

– Я искренне надеюсь, что все вы назначите заместителей, которые начнут исполнять ваши обязанности, если…

Это прозвучало от одного генерала. Он запнулся, но все поняли, о чем идет речь.

Я ощутила, как холодок пробирается по позвоночнику. И инстинктивно стиснула зубы. Придется как-то сообщить сыну о том, что могу не вернуться…

Че-ерт! Чер-ерт! Че-е-ерт!

Пока рефлексировала и впервые за многие годы чувствовала и вела себя, как обычная баба, вклинился Остафьев со своей «гуманитарной миссией».

– Господа! Как мне кажется, не совсем правильно и честно сразу так говорить. Уверен, заместители у всех присутствующих есть. Каждый из нас завтра может случайно столкнуться с тварями, где угодно и… в общем, вы поняли мою мысль. Другое дело, что нужно, дабы экспедиция получила лучшую систему дальней и ближней связи. А ближайшие к наземному городу поселения готовились, если что, выдвигаться на помощь.

– Мы готовы всегда!

– Да! Это лишнее!

– Да готовы мы, готовы! О чем вообще речь?!

Генералы опять не дослушали. Остафьев покачал головой.

– Вы не совсем поняли. Да, военные на стреме двадцать четыре часа в сутки. И низкий им за это поклон от всех людей, что еще живы. Но!.. Нужны еще и другие службы. Спасатели, например. Ведь помимо угрозы атаки тварей в наземном городе присутствуют и другие риски.

– Какие?

– Вы о чем?

– Что еще за риски?

Многие уже и не помнили, что такое разрушенный город и здания.

Пришлось вклиниться мне, как человеку, который сталкивался с проблемами там.

– Здания рушатся, дорог фактически больше нет, местами валяются опасные отходы, в том числе – и радиоактивные… Где-то легко можно провалиться в метро, потому, что все указатели и входы в него тупо перестали существовать. Где-то рискуешь угодить под обвалы, потому что постройки, потревоженные вибрацией земли, начнут рушиться подобно карточным домикам. Я все это наблюдала воочию. Грады из стекол, бетонные плиты, что приходят в движение, внезапно возникающие по ходу следования проломы в земле…

– То есть, нужны спасатели с самым современным оборудованием, – договорил за меня Остафьев.

– Сделаем.

– Всех подготовим и оповестим. Снабдим нужным спасательным инвентарем.

– За пару дней оборудование проверим. Но если что, вам же чинить.

– Починим! Уж в нас можете не сомневаться.

Хотя ученые и генералы все еще конфликтовали, но хотя бы уже работали вместе.

– Тогда решено! – перекрыл всех голосом Андерс. – Жду всех заявившихся и отряды в три-четыре человека у себя на заднем дворе Научного центра через четыре дня. Это будет… эм… воскресенье. Хороший день для пикника в старом городе, – он усмехнулся. – В шесть утра по среднему времени.

Так теперь назвалось московское время.

Я отдала честь и рванула из помещения, пытаясь избежать разговора с Градом, потому, что знала все, что он скажет.

Успела дойти до колесницы, залезть и торопливо стартовать с места. Однако… Сил вылетел пулей из здания, на ходу запрыгнул в транспорт, как умел делать лишь он, и… я поняла – разговор не минуем.

Но вот о чем я даже подумать не могла – так это о том, что внезапно с крыши здания научного центра в колесницу прыгнет еще и Андерс. Силовые наручи и наножи помогли ему смягчить приземление. В итоге, оба мужчины оказались рядом со мной, и мы остались одни, явно для того, чтобы я получила урок мужского неисправимого шовинизма и дала им другой, куда более важный.

Как не стоит злить женщину, если она и так на нервах из-за предстоящего сложного разговора с сыном.

ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ! ЭТО ЗАВЕРШЕНИЕ ПЕРВОГО ТОМА) ВТОРОЙ ТОМ БУДЕТ ВЫЛОЖЕН В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ. ПОКА ВТОРОЙ ТОМ НЕ ВЫЛОЖЕН, ПЕРВЫЙ ОСТАНЕТСЯ БЕСПЛАТНЫМ, ДАЛЬШЕ ПОСМОТРИМ))

ЧЕСТНО СКАЖУ – ЖАНР ДЛЯ МЕНЯ НЕПРОСТОЙ, ПОЭТОМУ ТАК БЫСТРО ПИСАТЬ, КАК ПЛАНИРОВАЛОСЬ, НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, У МЕНЯ УЖЕ ВСЕ РАСПЛАНИРОВАНО И РАСКАДРОВАНО.)) ТАК ЧТО… ПОТИХОНЬКУ… ПУТЬ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ.

ЛЮБАЯ ВАША ПОДДЕРЖКА БУДЕТ ОЧЕНЬ ВАЖНА И ЦЕННА))

КОММЕНТАРИИ, ЛАЙКИ, ДОБАВЛЕНИЯ КНИГИ В БИБЛИОТЕКУ, НАГРАДЫ (ЭТО УЖЕ ВЫСШАЯ СТЕПЕНЬ ПОДДЕРЖКИ)).

А ПОКА НА ЗАТРАВКУ НАЧАЛО 2 КНИГИ…

Телла

Бум-бум-бум… тссс… хрр… вжух…

Тонкие струйки крови стекали мне на лицо и слегка щипали поврежденную кожу.

Первой мыслью было:

– Мы еще живы?

Второй:

– Почему мы все еще живы?

Третьей:

– А где вообще остальные?

И последней:

– Насколько я осталась цела?

На зубах хрустело, дышалось с трудом из-за мелкой и мерзкой взвеси строительной пыли.

Я закашлялась, ощущая как тело сдавливает и плющит с разных сторон.

От чихания в горле возникла резь, и в носу неприятно так засвербело.

Глаза резало и щипало, слезы текли градом, однако протереть их никакой возможности не было – руки оказались полностью обездвижены.

Вокруг все еще клубилась серая пыль, но завеса была уже довольно-таки тонкой, и я могла с трудом различать очертания.

Развалины здания замерли, хотя еще недавно все вокруг двигалось, словно живое. Каменные плиты ползли, пол уходил из-под ног, потолок обрушался, крошась прямо на головы… Стены ехали куда-то, окна ломались и плевались стеклами во все стороны… Казалось, все вокруг настроено против нас – каждый кирпичик, каждый кусок штукатурки и каждый осколок. Все они злобно щерились в нашу сторону и усиленно пытались причинить вред…

Все они в едином порыве стремились покалечить, убить, стереть в порошок…

И вот, наконец-то, светопреставление завершилось.

Интерьер вокруг выглядел живописно…

Груды мусора, глыб, что сверзились друг на друга домиками и неровными лестницами, горы строительной пыли, песка и еще черт знает чего.

Своих я пока не видела совершенно.

Оно и понятно. Скорее всего, их завалило. Также, как и меня.