Читать онлайн История русского сундучного промысла (XIX – XX вв.). Материалы и исследования

Редактор Наталия Ивановна Ковалева

Рецензент Ирина Андреевна Колобкова

Рецензент Алексей Валерьевич Чевардин

Рецензент Сергей Дмитриевич Оленев

© Глеб Пудов, 2024

ISBN 978-5-0064-7388-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

В настоящем издании собрано пятнадцать научных статей, посвященных тем или иным вопросам истории русского сундучного производства XIX – XX веков: о сундуках в повседневной жизни Русской Православной Церкви, о технической оснащенности муромских мастерских, о современном бытовании сундуков в Нижегородской области и проч. Подобное разнообразие тем и сюжетов свидетельствует о богатстве истории русского сундука и, как следствие, возможности рассматривать его не только как предмет быта, но и как произведение народного искусства.

Сборник имеет два раздела: в первом – статьи по общим вопросам истории сундучного производства, во втором – работы, касающиеся его некоторых аспектов. Второй раздел скомпонован по отдельным центрам (уральский, сибирский, нижегородский, центрально-черноземный). В качестве приложения представлена работа о двух сундуках второй половины XVIII века из частного собрания – один имеет, вероятно, российское происхождение, второй изготовлен в Германии.

Статьи написаны в 2018 – 2022 годах. Некоторые из них опубликованы в научных журналах. Все работы исправлены и дополнены в соответствии с современными исследованиями по истории русского сундучного промысла.

I. Статьи по общим проблемам истории сундучного производства

Сундучные изделия в повседневной жизни Русской Православной Церкви (XV – XX вв.)

Сундук (и шире – сундучные изделия) со времен раннего Средневековья играли важную роль в истории прикладного искусства России. Эти вещи использовались для хранения ценных вещей, документов, съестных припасов. Немалое значение сундук имел в свадебном обряде. Как правило, сундучные изделия рассматривались в контексте светской культуры. Учитывая определяющую роль Православной Церкви в культурной жизни России, можно предположить, что сундучные изделия присутствовали и в этой сфере человеческой жизнедеятельности.

Эта тема почти не получила освещения в литературе. В отечественной историографии встречаются лишь упоминания некоторых фактов, связанных с темой, которая заявлена в названии настоящей статьи. Например, Н. Н. Гончарова писала о том, что среди сундучных изделий существовали виды, предназначенные под конкретные церковные предметы. Их использовали в качестве футляров: ларец для митры (митряница), футляр для церковных ценностей. В таком случае вещи делали с учетом размеров и формы содержимого, они обтягивались кожей или сукном, укреплялись металлическими полосами1. Возможно, как церковный предмет использовался и сундук-денежник, предназначенный для сбора денег и имеющий для этой цели отверстие в крышке2. Необходимо назвать статью того же исследователя о влиянии православной культуры на содержание сюжетной росписи сундуков3. Н. Н. Гончарова отметила, что «влияние православной культуры сказывается практически на всех живописных сюжетах»4, кроме того, авторами росписей чаще всего были иконописцы. И все же, как следует из названия, публикация посвящена исключительно росписи, т.е. она касается лишь одного из многочисленных аспектов обширной темы о бытовании сундучных изделий в храмах и монастырях. В настоящей статье речь идет о других ее гранях.

В качестве источников в данном случае могут выступать произведения живописи и графики. На иконе «Христос Вседержитель на престоле, в 28 клеймах» Семена Спиридонова Холмогорца5, происходящей из Ярославля и датирующейся приблизительно 1682 годом, изображен большой сундук. Он имеет прямые стенки и покатую крышку, обит жестяными листами с живописным орнаментом, состоящим из растительных мотивов. Лицевая сторона и крышка разбиты на две равные части, боковые стенки – на четыре. Это изображение свидетельствует о том, что уже в XVII веке бытовали сундуки того типа, который получит широкое распространение в России значительно позднее.

В многочисленных иконах, представляющих святого Пантелеймона, изображается ларчик, который целитель держит в руках. Необходимо указать не на эту особенность иконографии, а на разнообразие ларцов. Они могут быть большими и маленькими, с плоской крышкой и двускатной, расписными и резными, с ножками и без них. Это – доказательство популярности этого вида сундучных изделий.

Таким образом, художественные произведения не только свидетельствуют о широком распространении сундучных изделий в церковном быту, но и характеризуют конкретные их виды с точки зрения конструкции и художественных особенностей.

Важно отметить, что ни в одной публикации сундуки не рассматривались как принадлежность церковного быта, как важная часть хозяйственной жизни церквей и монастырей. А живописные полотна и графика ранее вообще не анализировались как важный источник по истории сундучного дела.

Цель настоящей статьи – определение значения сундучных изделий в контексте церковной истории. В круг задач входит введение в научный оборот новой информации и анализ конкретных художественных произведений. Следует подчеркнуть, что рамки научной статьи позволяют лишь наметить основные моменты и предложить пути дальнейших исследований.

* * *

Среди имущества Кирилло-Белозерского монастыря в первой половине XVII столетия указаны «коробья новгороцкая окована железом» (для хранения книг), «коробья малая» и «другая коробка» (в них находились складни)6. В XVIII веке названы «подзголовок дубовый, окован вокруг местами железом, с внутряным попорченым об одном ключе замком, з боков две скобки на пробоях. В вышину при петлях шесть вершков бес четверти, длиною одиннатцать вершков невступно, шириною семь вершков с половиною» (далее по описи еще три подобных изделия), «погребец дубовой четвероугольной порожжей без скляниц, окован по углом и местами железом, с внутряным замком попорченым, наверху скобка железная, внутре обито сукном синим, о девяти местах. В вышину оной погребец и с крышкой шесть вершков, длиною семь вершков с половиною, шириною семь вершков» (далее названы еще три изделия, причем два «под нерпой», один – сосновый), «аптечка, окована вокруг местами железом» и «сундук большой сосновый, оббит снаружи нерпой, окован железом, без замка. Оной сундук длиною два аршина, шириною пятнатцать вершков с половиною, вышиною пятнатцать вершков. В нем бумажных печатных Кирилла Белозерского чюдотворца болших листов тритцать восемь»7.

В настоящее время в Кирилло-Белозерском музее-заповеднике хранятся сундучные изделия, поступившие из монастыря и окрестных церквей. Особого внимания заслуживает подголовник, ранее находившийся в Бороивановской Петропавловской церкви8. Он обит сплошными железными полосами и ажурными накладками. На одной из них сохранилась дата – 1771 год. Памятнику свойственны высокий художественный уровень и качество исполнения. Надо отметить, что датированные предметы встречаются крайне редко среди русских сундучных изделий.

В описи Соловецкого монастыря (1514) упомянуты несколько коробей, в которых хранили иконы, книги, кресты, ткани, деньги и посуду, ларец для хранения икон и книг, а также коробья и ларчик с красками и иконными образцами9.

Подтверждение этих сведений встречается в других источниках. В Псковской летописи (1455) указано: «И все священство, написавъ грамоту из Намакануна и в ларь положиша», «многи держатъ книгы, похоронившее в ларехъ»10. В переписной книге имущества Печерского монастыря (1639) упомянут «ларец с иконными красками»11. На миниатюре в лицевом Синодике Афанасия Холмогорского (1689 – 1690 гг.) изображены три сундука красного, зеленого и желтого цвета, обитые железными полосами. В открытом красном сундуке видны мешочки12. Известно, что в личном пользовании этого церковного деятеля находилось множество сундуков (например, «подголовокъ под красною кожею окованъ резным луженым железом а в нем в мешке денег сто рублевъ га его архиерейскою печатию и ерлык его архиерейскою руки написано напогребение»13). Примечательно, что история с сундуками Афанасия Холмогорского нашла неожиданное продолжение. Во вкладной книге Далматовского Успенского монастыря (1673) речь идет о двух сундуках («большой сундук и окован», «другой сундук небольшой»), подаренных Афанасием Холмогорским представителям этого монастыря, которые приезжали в Холмогоры14. Среди мастеров, делавших сундуки для церковных иерархов, упоминаются жители Холмогор: в 1705 году для Архиерейского дома «холмогорец Нижнего Посаду житель Яков Сапухин делал преосвященному архиепископу в верху шкатулку дубовую мерою в аршин оковывал Леонтей Симанов»15.

Сундучные изделия нередко были вкладами в монастыри. Например, ларь из Далматовского монастыря, который был «принят» от «Туринской слободы у Мелентия Чиркова по родителях»16. Необходимо также упомянуть и сундук из коллекции Владимиро-Суздальского музея-заповедника17. Это большой прямоугольный предмет на четырех низких круглых ножках с плоской крышкой, «заплывающей» на боковые стороны. Сундук окован толстыми железными полосами, на боковых стенках – кованые ручки. В 1682 году он поступил в качестве вклада в Рождественский собор города Владимира. Об этом свидетельствует надпись, расположенная на передней стенке: «Лета… 7190 году месяца августа в 4 день приложил сей сундук стольник Дмитрий Никитич Наумов на церковную утверь в Рождествено монастырь»18. Таким образом, надпись, выполненная углубленной резьбой (буквы – красного и черного цвета), содержит сведения о времени изготовления, месте бытования, бывшем владельце, а также некоторые факты истории сундука.

Важно отметить, что некоторые сундучные изделия служили не только для хранения каких-либо вещей, но и непосредственно участвовали в обрядовых действиях. Например, в XVI веке в Иосифо-Волокамском монастыре мощи хранили в ларчике, который выносил игумен «собором в Великий пяток с Страстьми»19. Также упоминается ларчик, в котором хранилась панагия20. При этом для подобных целей могли использоваться иностранные предметы, например, «коробочка китайская, круглая черная деревянная», оправленная позолоченным серебром, в которой находилась часть от мощей святого апостола, первомученика, архидьякона Стефан21. В Спасо-Хутынском монастыре находился сундук, в котором хранили ризы преподобного Варлаама. Приведем описание этого предмета: «сундучок, оболочен кожею, а на верхней доске писан образ Преподобного Варлаама Чюдотворца; на верху покров атлас ветх горазно, по краям опушен был камкою черевчатою, полинял; на покрове крест атласный багров ветх»22.

Среди сундучных изделий именно церковного назначения следует назвать денежники и митряницы. Граненый корпус первых покрывался кожей и обивался железными полосами. Сверху располагалась металлическая ручка. На крышке – прорезь для сбора денег и петля для удобства открывания. Внутри делался специальный ящик. Деньги сразу попадали в специальное отделение – открывать сундук не было необходимости. Примером сундука-денежника является предмет из коллекции Государственного Исторического музея (датируется XVIII веком)23. Другой тип церковных изделий, митряницы, имели деревянный цилиндрический корпус и откидную выпуклую крышку. Поверхности покрывались кожей и обивались просечными металлическими полосами. На крышке – железная кованая ручка; пластина, защищающая отверстие для ключа, – тоже металлическая. Некоторые экземпляры имели не просечные, а сплошные железные полосы, и петля напоминала петли определенного типа русских сундуков, происхождение которых в настоящее время точно не установлено. Образцы митряниц – изделия из коллекции Соловецкого музея-заповедника и Государственного Исторического музея24.

Отдельного упоминания заслуживают сундуки, изготовленные из икон. Известные автору образцы датируются 20—30 годами XX века. В частном музее невьянской иконы Е. В. Ройзмана (г. Екатеринбург) находится небольшой сундук. Он имеет прямые стенки, скрепленные в «ласточкин хвост», и покатую крышку, которая соединяется со стенками с помощью шарниров. Внутри, слева – приголовок25. Стенки состоят из распиленных частей икон. Следует также назвать сундук из Корткеросского районного музея, который был передан в Национальный музей республики Коми. Сундук сколочен из толстых досок и обит широкими коваными полосами. Он сделан из большой иконы «Казанской Божьей матери». Возможно, ранее она находилась в церкви села Корткерос, закрытой в 1932 – 1936 годах. Появление подобных изделий объясняется историческими условиями, это – печальное свидетельство эпохи.

Таким образом, касательно сундучных изделий в русских церквях и монастырях необходимо констатировать следующее. Они располагались, как правило, в хозяйственных помещениях и ризницах. Чем богаче был монастырь, тем больше в нем было сундучных изделий (для сравнения – переписные книги вологодских монастырей XVI – XVIII веков26). При этом в качестве их владельцев выступали как простые монахи, так и представители высшей церковной иерархии27, что свидетельствует о максимально широком распространении. Виды изделий были весьма разнообразны: сундуки, коренники, митряницы, подголовки, погребцы, коробьи, ларцы, шкатулки, скрыни и т. д. Они были покрыты шкурами нерп и обиты железными полосами. Изготавливались, как правило, из дуба или сосны. Вероятнее всего, это изделия мастеров Русского Севера, хотя часто упоминаются «коробьи новгороцкие». В сундуках хранились самые разнообразные вещи: книги, кресты, деньги, складни, иконы, краски, лекарства, грамоты, часы, серьги, кружево, одежда и проч. Иногда использовались шкатулки иностранного происхождения. Некоторые сундучные изделия участвовали в религиозных обрядах.

Дальнейшее привлечение документов, связанных с хозяйством монастырей, а также изучение конкретных художественных памятников, позволит расширить представление о роли сундучных изделий в церковной жизни.

Традиции и современность. Православный научный журнал (в печати).

Русский сундук XVIII – первой половины XX века. Опыт классификации

История русского сундука насчитывает не одну сотню лет. С течением времени сложились не только отдельные виды сундучных изделий (баулы, скрыни, шкатулки, подголовники, книжники и проч.), но и местные особенности различных центров. Более или менее отчетливо последние просматриваются с XVIII века. Постепенно сформировалось несколько крупных очагов сундучного производства, которые оказывали воздействие на региональные центры. Крупнейшими можно назвать Холмогоры и Великий Устюг, Невьянск и Нижний Тагил, город Макарьев (Нижегородская губерния) и Вятский уезд. Сибирский очаг с центром в Тюмени оформился под явным влиянием уральского чуть позднее (с середины XIX века). Вокруг «митрополий» развивались локальные центры, например, ирбитский и кунгурский по отношению к среднеуральскому.

Стремительное развитие сундучного производства, взаимное воздействие центров друг на друга как с художественной, так и с технической стороны, вызвало необходимость упорядочения представлений об этих процессах в виде схемы. Ранее этого не делалось.

В настоящей статье отражена в виде схемы история русского сундука XVIII – первой половины XX века (табл.1). К ней прилагается экспликация. Хронологические рамки исследования объясняются тем, что история отечественного сундучного промысла в названный период четче прослеживается по документам. Кроме того, подавляющее количество сохранившихся памятников относится именно к этому времени. Важное значение имел компаративный метод исследования, позволивший точнее определить особенности сундучных изделий разных центров.

Следует отметить, что предлагаемая схема – как многие таблицы и схемы – условна и отражает лишь определенный этап изучения истории русского сундучного промысла, поэтому в дальнейшем возможны уточнения и дополнения.

* * *

К XVIII столетию Холмогоры и Великий Устюг, представлявшие единый центр, вышли на лидирующие позиции в сундучном производстве России. Здесь делалась масса разнообразных изделий: ларцы-теремки, скрыни, шкатулки, погребцы и т. д. Деревянная основа укреплялась просечными или сплошными железными полосами, под которые подкладывались кусочки разноцветной слюды. В этом виде орнаментации московские исследователи А. А. Гилодо и Т. А. Лобанева выделили шесть типов28. В середине XIX века распространение получил «мороз» по жести, который, возможно, был результатом заимствования. Устюжские шкатулки, декорированные жестяными листами с «морозом», расходились по России и за границу. В конце XIX – начале XX века стали известны т.н. «шемогодские» сундуки. Их деревянные части расписывались в деревнях неподалеку от Великого Устюга, привозились в город и скреплялись тонкими железными полосами29.

В тот же период в Вологодской губернии распространились иные виды сундучных росписей: «под резинку»30, «с часами», «грязовецкая»31. Все они показаны в таблице как подвиды северного типа сундуков. Роспись производилась прямо по деревянной основе, иногда использовались гребенки или салфетки. Отдельного упоминания заслуживают сундуки второй половины XIX – начала XX вв., имеющие покатую или плоскую крышку. Они покрыты листами жести с гравированным орнаментом, состоящим из геометрических и растительных мотивов. Происхождение таких сундуков в настоящее время лишь предположительно относится к Русскому Северу32.

Естественно, что мощь этого сундучного центра сделала неизбежным его воздействие на производства в других регионах России. В первую очередь заслуживает внимания Средний Урал. Крепкие культурные и экономические связи, сложившиеся между территориями Русского Севера и Уралом, стали причиной раннего проникновения в заводские поселки изделий северных мастеров. Немалую роль в этом процессе сыграли старообрядцы. Сундучные изделия бытовали и в православных монастырях. Известно, например, что архиепископ Афанасий Холмогорский (1641 – 1702) подарил представителям Далматовского Успенского монастыря два сундука (в ряду других подарков): «большой сундук и окован», «другой сундук небольшой»33. Ранний период истории уральского сундучного промысла прошел под знаком влияния прикладного искусства Русского Севера. Это особенно ярко проявилось в таком виде изделий, как сундуки-теремки. На Среднем Урале во второй половине XIX – начале XX века изготавливались разные виды сундуков. Преобладающими техниками декорирования были «мороз» по жести, роспись, гравировка и чеканка. Немалую роль сыграло также использование листов с орнаментом, нанесенным в технике хромолитографии. Сундучный промысел именовался местными исследователями «украшением кустарной промышленности нашего края». По мере укрепления он начал сам оказывать влияние на зарождение и развитие других очагов (чаще – соседних). Появились модификации среднеуральского сундука, например, ирбитская и кунгурская34. В них использовались те же техники декорирования. Немалую роль в распространении среднеуральских ремесленных традиций сыграла Ирбитская ярмарка.

Под четко просматриваемым влиянием Урала зародилось сундучное производство в Сибири. Центр последнего поначалу находился в Тюмени, потом распространился на другие территории, где столкнулся с художественными традициями Востока35. В сибирских сундуках произошло смешение стилевых особенностей изделий разных регионов, что, несомненно, сказалось на их внешнем виде36.

Влияние уральского центра можно констатировать и на историю вятского очага. В нем выделяется три подвида: расписной «крестьянский», с «морозом» и бело-холуницкий. Для первого характерна роспись в виде простых геометрических мотивов, которая наносилась прямо на деревянную основу. Крышка была плоская или покатая. Тагило-невьянский подвид уральского сундука и бело-холуницкий подвид вятского объединяло заводское происхождение, общая зависимость от горнозаводской культуры. Это немало способствовало сближению. Следует отметить, что технология «морожения» жести появилась и распространилась в Вятке и Вятском уезде не только на основе знакомства с северной технологией, о чем сообщал земский статистик Ф. Г. Кучин37, – изделия уральских мастеров также оказали значительное влияние.

Один из самых мощных очагов сундучного производства сложился во второй половине XIX – начале XX века в Нижегородской губернии. Вокруг «митрополии» – города Макарьева38 – развивались промыслы Ново-Ликеевской волости и села Лысково. Поначалу ликеевские мастера изготавливали «белье» для макарьевских мастеров, затем, оценив экономическую выгоду, сами начали делать сундуки и продавать их на Нижегородской ярмарке39. В Лысково, располагавшемся на другом берегу Волги, не только расписывались макарьевские изделия, но и существовали самостоятельные сундучные мастерские. Изделия нижегородского центра имели разные размеры и назначения, декорировались трафаретным орнаментом, а также листами с «морозом», на которые накладывались тонкие жестяные полосы. Последние складывались в изящные геометрические узоры. Другой тип изделий украшался цветочной росписью. Характерным признаком именно макарьевских изделий была латунная фигура птицы, которая прикреплялась к замочной пластине. Существовало несколько видов местных изделий: «персидский бурлак», «осиновая парочка», «дубовая одиночка» и проч. Нередко в конце XIX века встречались и такие названия местных сундуков: «глушниковые», «пробочные», «чеканные глушниковые», «с бронзой», «брусковые» и «с морозом»40. В середине XX столетия на территориях бывшего Макарьевского уезда (деревня Раскаты) делали сундуки с росписью. Лицевая сторона делилась на два квадрата, заполненных простым геометрическим орнаментом. Между ними – широкая полоса с изображением дерева41. Изделиям раскатовских мастеров свойственна звучная, яркая декоративность росписи.

История муромского очага производства42очень близка макарьевскому. Сундуки Муромского уезда Владимирской губернии, несмотря на географическую принадлежность, воплощают нижегородские художественные традиции. Именно муромский «товар» преобладал на Нижегородской ярмарке во второй половине XIX – начале XX века. Одной из причин этого была наилучшая техническая оснащенность муромских мастерских – в их состав входили лесопильные заводы. Большинство муромских изделий не имело существенных отличий от макарьевских, разница была лишь в типах изготовляемых сундуков43.

Таким образом, надо отметить, что русский сундучный промысел во второй половине XIX – начале XX века переживал расцвет. Он был распространен на огромной территории, включавшей Вологодскую, Нижегородскую, Вятскую, Пермскую, Тобольскую и Томскую губернии44 Сложились многочисленные центры производства, в которых развивались собственные художественные традиции. После революции 1917 года наступила другая эпоха в истории промысла.

Таблица 1. Русский сундук XVIII – первой половины XX века

Ранее не публиковалось.

Русский сундук как исторический источник

Сундук – неотъемлемая часть русской культуры. С незапамятных времен он служил для хранения ценных вещей, документов, одежды, пищевых запасов. Особую роль сундук играл в свадебном обряде. В нем перевозилось приданое из дома невесты в дом жениха. Свадебные сундуки хранились долгие годы и часто передавались в семье из поколения в поколение.

На протяжении истории крупными центрами сундучного производства были Москва, Великий Новгород, Холмогоры, Великий Устюг, Нижний Тагил, Невьянск, Муромский уезд Владимирской губернии, Макарьев, Вятка. В сельской местности сундуки и в настоящее время продолжают использоваться по прямому назначению, в городах же они стали антиквариатом или сувениром.

Несмотря на то, что русский сундук может рассматриваться как ценный исторический источник, этой теме до сих пор не было посвящено ни одного специального исследования. В научной литературе можно встретить сведения о сюжетах росписи, так или иначе связанных с историческими событиями: штурме Нотебурга (1702), о костюмах иностранцев, изображенных на оборотных крышках северных ларцов, рассуждения об отношении Петра I к старообрядцам и прочее45. Тем не менее, роспись на сундучных изделиях Русского Севера – самостоятельная область исследований, поэтому проблема, обозначенная в названии настоящей публикации, ей далеко не исчерпывается.

Цель статьи – характеристика русского сундука как исторического источника46. Задачи – введение в научный оборот новых сведений и памятников. При работе использовалась информация из специальной литературы и материалы Российского государственного исторического архива. Материалом исследования стали произведения из коллекции Государственного Русского музея и некоторых других отечественных и зарубежных музеев.

Рассматриваемая тема почти безгранична. Публикация ни в коем случае не претендует на решение всех проблем и вопросов, связанных с ней. Сегодня можно отметить лишь несколько основных аспектов, точнее, выделить направления, по которым могут проводиться дальнейшие исследования.

* * *

В качестве вступления необходимо сделать несколько замечаний, которые представляются важными для дальнейшего изложения.

Научная познавательная ценность русского сундука определяется тем объемом информации, который он может дать о культурной и социально-экономической жизни прошлого. Большинство сундучных изделий – плоды сложного технического и художественного процесса. Несмотря на то, что каждый сундук был создан в определенное время и в определенном месте, следует подчеркнуть, что сундук (или шкатулка) – ценный комплексный источник, который позволяет судить о его производственно-технологической и художественной сторонах. Поэтому при изучении его истории, а тем более реконструкции конкретных видов изделий, необходимо обращение к другим видам и жанрам искусства, особенно иконописи и миниатюре. Даже сохранившиеся детали сундуков могут многое сообщить о количестве мастеров, их технических и художественных приемах, инструментах и проч. При этом не только сундуки сами по себе, но даже их состав, количество и декоративное оформление могут дать ценную информацию, например, о состоятельности владельца и его принадлежности к определенному социальному слою47. Для удобства изложения рассмотрим несколько основных аспектов темы.

1. Надписи и клейма на сундуках и шкатулках

Они встречаются не только на внешних, но и на внутренних поверхностях предметов. Надписи обычно связаны с конкретными событиями, например, участием в выставке или свадьбой. Их можно разделить на четыре вида: 1. надпись, свидетельствующая об авторе; 2. надпись, свидетельствующая о том, для кого изготовлялся сундук или шкатулка; 3. надписи, связанные с участием изделия в выставках; 4. хозяйственные надписи. Это деление условно. Например, надписи с фамилией могут указывать и на автора и на участие в выставке, надписи с названием завода также могли быть сделаны в связи с участием изделия в выставке. Однако предложенное деление позволяет точнее охарактеризовать весь комплекс надписей, сохранившихся на изделиях русских сундучников.

В собрании Русского музея находится погребец, украшенный листами «мороженой» жести янтарного цвета48. Его края обиты золотистыми полосами с геометрическим орнаментом, выполненным в технике тиснения. Тонкие полосы образуют на крышке и на всех сторонах узор в виде клеток. На погребце – ярлычок «Пермская». На дне вещи – надпись карандашом: «Мастер О. П. Лаптевъ». Известно, что в Нижнем Тагиле, на Старобазарной улице, на рубеже XIX – XX веков существовало сундучное заведение Осипа Поликарповича Лаптева. Эта была крупная «фабрика», участвовавшая в выставках. В каталоге Всероссийской кустарно – промышленной выставки в Петербурге (1902) значится: «Осип Агапович Лаптев. В мастерской работают: один из состава семьи хозяина и 2—3 постоянных рабочих, не считая мастеров детальщиков, берущих работу на дом за сдельную плату. Ежегодно изготовляется Лаптевым шкатулок, погребцов и сундуков на сумму до 3000 рублей. Сбываются изделия на Ирбитской и Нижегородской ярмарках…»49.

Другим примером может быть сундук, бытующий до нынешнего дня в семье В. И. Третьякова из деревни Боярка Свердловской области50. Сундук представляет стандартную продукцию уральских мастеров. На внутренней поверхности крышки – надпись карандашом «Густомесовъ». Мастерская Александра Тимофеевича Густомесова существовала во второй половине XIX – начале XX века в Верхотурском уезде, в селении Петрокаменского завода. В производственной документации за 1898 год51 есть сведения о продукции Густомесова. Кроме того, в статической литературе мастерская упоминается в 1908 году: в ней работали два наемных мастера, продолжительность рабочего времени – семь месяцев в году52.

Таким образом, рассмотренные надписи позволили связать изделия с конкретными мастерами. Сведения в специальной литературе, которые дали представление о масштабах производства в этих заведениях, позволили ввести их контекст общей истории сундучного промысла.

Как исключение следует назвать сундук мастера М. Хмелева. Он хранится в отделе народного искусства Русского музея53. На крышке, в картуше из двух рокайлей, – гравированная надпись «1787 Сибирь НЕ..за..да М. М. Хмелевъ». Сундук представляет высококлассное художественное произведение. Орнаментальные мотивы разнообразны: сеточка с кружком в центре, овальные углубления, подчеркивания изгибов листьев точечной линией, изображения льва, птиц, дельфинов и т. д. Орнамент соответствует гравированному украшению демидовской медной утвари и посуды XVIII века.

Надо отметить, что уникальность этого сундука не только в отсутствии аналогов ему и высоком художественном уровне. Надпись была выполнена непосредственно автором и мастерски вплетена в орнамент. Она стала частью украшения сундука. Для уральского сундучного промысла художественность надписи – редчайший случай, обычно надписи просто передают информацию о мастере, времени и месте создания изделия. Сундук М. Хмелева – свидетельство тесных связей между различными областями прикладного искусства Урала XVIII cтолетия и, кроме того, источник для дальнейших изысканий краеведческого характера.

Следующим типом надписей являются те, что свидетельствуют об адресате произведения. Они чаще всего встречаются на свадебных сундуках. В качестве примера – сундук из коллекции Невьянского государственного историко-архитектурного музея54. Крышка, боковые и передняя стенки украшены «морозом» с полосами «в сетку», полосками с чеканным и гравированным орнаментом. На передней стенке полоски и треугольники декорированы в технике просечки (под жесть подложена ткань желтого цвета). На лицевой стороне по нижнему краю в фигурной рамке выбита надпись: «Анна Александровна Белекеева». Этот сундук был изготовлен невьянским мастером М. Г. Тарасовым для своей жены55. Сундук не только стал свидетельством родственных связей, но и представляет образец изделий конкретной сундучной мастерской. Это позволило выявить художественные особенности ее продукции, найти аналогии.

Другой пример – сундук из коллекции МЗ «Горнозаводской Урал» (г. Нижний Тагил)56. Он изготовлен мастером Головановым. Сундук имеет значительные размеры, обит жестяными листами с сюжетной росписью. Она включает многофигурные композиции с изображениями женщин, мужчин и детей в костюмах XIX столетия. Сценки разделены широкой полосой золотного трафаретного орнамента. На боковых сторонах сундука – растительный орнамент. Углы обиты полосами металла с изображениями гирлянд. На крышке – надпись: «Анны Николаевны Головановой». Рассмотренный сундук – источник биографических сведений о тагильском мастере и его семье.

Об участии мастерских в выставках свидетельствуют надписи, расположенные, как правило, на дне изделий. Это могут быть чернильные надписи с различными номерами, указанием губернии и завода, ценой изделия. Зачастую они имеют отношение к Всероссийской кустарно-промышленной выставке, проходившей в Петербурге в 1902 году.

Следует также упомянуть о хозяйственных надписях. Они связаны со временем посева и сбора урожая, скотоводством. Иногда указывались важные семейные даты. Поэтому сундуки в некотором роде можно считать календарями. Указанные даты очень важны при датировке изделий. Такие сундуки являются семейными реликвиями, передающимися из поколения в поколение. Многие до сих пор бытуют в домах уральцев57.

Особо надо указать на надписи, встречающиеся на литографических листах, которыми обивались изделия сундучников. Зачастую они гораздо более информативны, чем другие виды надписей, и могут сравниться в этом отношении только с клеймами. Эти надписи имеют рекламный характер. Поэтому они указывают весьма точно фамилию владельца фабрики, на которой были изготовлены жестяные листы с литографией, ее полное наименование и адрес.

Надпись на литографическом листе служит прекрасным подспорьем при атрибуции изделий сундучного промысла. При наличии соответствующих сведений по истории той или иной фабрики возможно относительно точно указать период создания вещи. Шкатулка из коллекции отдела народного искусства Русского музея58 согласно инвентарной книге была изготовлена в Невьянске в XIX веке. Она имеет стандартную прямоугольную форму, разнообразно украшена. На одной из ее жестяных полос обнаружена надпись, от которой сохранились буквы: «Лит… сьвенск… о Г. О. Н-въ П. П. Шу… алова». В настоящее время она прочитывается как «Литография Лысьвенского горного округа наследников Павла Петровича Шувалова», т.е. свидетельствует о том, что лист был изготовлен на фабрике металлических изделий наследников графа П. П. Шувалова. Эта фабрика находилась на Южном Урале. Вместе с заводом она составляла единый производственный комплекс. Согласно Отчету Правления округа за 1909/1910 год, в это время на фабрике был начат выпуск литографированной жести59. Нижней границей датировки шкатулки может быть время после 1909 года. Революционные события не прошли стороной и Урал. В 1918 году фабрика и завод были национализированы60. При этом известно, что производство литографированной жести было прекращено на фабрике еще в 1915 году. Можно предположить, что вещь из собрания отдела народного искусства ГРМ была изготовлена в период времени после 1909 – до 1915 года. Стало быть, надпись на шкатулке стала важным источником информации, которая была использована при атрибуции изделия.

Клейма особенно часто встречаются на сундуках, изготовленных во второй половине XIX века (после революции 1917 года на сундучных изделиях появились чернильные штемпели артелей и фабрик). Сопоставление маркированных сундуков с данными статистической и земской литературы способствует не только изучению «биографий» конкретных мастерских, но и созданию общей картины развития того или иного сундучного центра. Обилием клейм отличаются уральский и муромский центры. Вероятно, поэтому на сегодняшний момент они относятся к числу наиболее изученных.

2. Международные культурные и экономические связи

Зачастую конструкция и форма русских сундучных изделий служит свидетельством существования давних культурных и экономических связей с зарубежными странами. В первую очередь речь может идти о Скандинавии, особенно Швеции.

В российских музеях хранятся предметы, которые именуются баулами. Их брали с собой в поездки. Баулы имеют разные размеры. Корпус их цилиндрической формы, крышка находится сверху, на боковых сторонах – небольшие кованые ручки. Как правило, такие вещи покрывались кожей или шкурой морских животных, обивались просечными железными полосами. Спереди находилась фигурная железная пластина, которая защищала отверстие для ключа. В коллекции Русского музея находится подобный предмет, датируемый XVIII веком61. На его поверхности прикреплены пять железных полос с просечным орнаментом, состоящим из ряда «огурцов»62, спереди – литая петля.

Множество аналогичных предметов, изготовленных в Швеции и называемых сундуками («kista»), находится в музеях разных городов этой страны, например, в Кальмаре63. В качестве примера приведем изделие с инвентарным номером KLM 21466. Оно имеет цилиндрическую форму, покрыто кожей тюленя. Сверху прибиты тонкие железные полосы, по краям – широкие. Просечного орнамента на них нет. Посередине находится квадратная металлическая пластина. Замок отсутствует. С каждой стороны – ручка из кованого железа. Внутренняя часть сундучка обита неокрашенной льняной тканью.

Необходимо также упомянуть о шкатулках. Один из их видов – вещи прямоугольной формы, обитые полосами «в клетку» и снабженные фигурными накладками. Русские изделия такого рода были традиционной продукцией мастеров Великого Устюга. Например, шкатулка из коллекции Русского музея64 изготовлена мастером Плисовым в 1834 году. Она имеет скругленные углы и слегка выпуклую крышку. По бокам – две кованые ручки. Шкатулка окрашена светло-зеленой краской и обита железными полосами «в клетку». На передней и задней стенках – по три личины с фигурными створками на средних (средняя больше остальных). В центре крышки расположена просечная накладка со створкой, в углах – пластины того же типа. Узор из округлых завитков на фоне фольги. На замке надпись: «Город Устюгъ мастеръ Плисовъ 1834 г.».

Целесообразно назвать и другую шкатулку из того же собрания (датируется XIX веком)65. Она прямоугольной формы, имеет плоскую крышку. Все поверхности обиты тонкими металлическими полосами «в клетку», под которые подложен синий бархат. В углах крышки – квадратные пластины с растительным орнаментом, в центре – круглая пластина. Подобный орнамент, состоящий из переплетающихся завитков, украшает и личину. На крышке прикреплены ручка (в форме скобы) и кольцо. Вещей такого рода делалось в Устюге много, о чем свидетельствует не только коллекция Русского музея, но и других музеев66.

В собрании музея города Кальмар находится подобная шкатулка, которая датируется XVII веком67. Она прямоугольной формы, крышка слегка выпуклая, углы скруглены. Шкатулка обита железными полосами «в клетку». На крышке прикреплена ручка, по углам крышки – пластины с орнаментом, напоминающим лист клевера (под ними – цветные подкладки). На лицевой стороне расположены три замка с фигурными личинами, причем средняя больше боковых. Изнутри шкатулка обита зеленой тканью. Внутренние края стенок окрашены в зеленый цвет.

Примеры совпадений форм русских и шведских сундучных изделий можно продолжать68. Важно отметить, что как в музеях Скандинавии хранятся русские сундуки, так и в российских музейных коллекциях есть иностранные изделия. Таким образом, сундуки – ценный исторический источник, свидетельствующий о давних связях между странами.

3. Эволюция инструментов и технологий

В русском сундучном производстве на протяжении его истории существовало четыре основных конструкции: «саркофаговая», «рамочно-филеночная» (как вариант первой), «ласточкин хвост» и «мануфактурная». В отличие от первой конструкции, рамочно-филеночная уже была работой не плотников, а столяров. Постепенно конструкция становилась менее надежной – мастера начали уделять большее внимание декоративному оформлению сундуков, а не их надежности. Вместо крепления стенок с использованием глубоких пазов и деревянных нагелей распространение получили соединение «ласточкин хвост» и столярный клей. Для усиления конструкции мастера применяли жестяные листы, которые покрывали внешние поверхности сундуков, а также деревянные и железные полосы, находившиеся внутри изделий, и проч.

Эволюция технологий была напрямую связана с изменением социально-экономических условий. Промысел развивался по пути укрупнения: от мелких частных заведений к фабрикам. Для того чтоб выдержать конкуренцию, сундучники были вынуждены производить большое количество изделий (при этом имели место попытки механизировать производство), что пагубным образом сказывалось на их качестве. Именно эти изменения, ставшие следствием исторической необходимости, и отразили русские сундучные изделия.

Выводы

Сундук существовал на протяжении столетий, при этом играл важную роль в культурной и экономической жизни России. В нем как в зеркале отражались изменения в хозяйственной жизни страны, факты культурного взаимодействия между государствами, эволюция инструментов и технологий. Поэтому сундук следует рассматривать как ценный исторический источник, в этом качестве он достоин дальнейшего изучения.

Опубликовано: Русский сундук как исторический источник// Традиции и современность. 2022. №28. С. 72 – 80.

II. Статьи по частным вопросам истории сундучного промысла

Сундучный промысел в городах Урала (II половина XIX – I четверть XX века). Материалы к истории

Одним из центров русского сундучного производства в XVIII – XX веках были заводские поселки Среднего Урала – Невьянск и Нижний Тагил. Здесь делали огромное количество сундучного «товара», который сбывался на ярмарках и успешно экспонировался на всероссийских и региональных выставках. Деятельность «сундучных королей» Среднего Урала полностью затмила другие очаги производства. В настоящее время можно констатировать, что свои мастера-сундучники были в каждом более или менее крупном населенном пункте Урала. Среди них были центры, которые по масштабу производства выделялись среди других. К их числу относятся село Петрокаменское, поселок Быньги и деревни Кунгурского уезда. Это наиболее заметные среди уральских региональных центров69. Однако были и другие – города Урала.

Литература по истории городских центров сундучного производства крайне ограничена. Главное значение здесь имеет «Уральский торгово-промышленный адрес-календарь». На его страницах есть многочисленные упоминания о сундучниках Екатеринбурга, Перми, Соликамска, Оренбурга, Уфы, Бирска, Троицка, Орска и др. Названное издание может выступить самостоятельным источником по истории городских центров уральского сундучного дела. Оно дает возможность не только проследить географию распространения промысла и выделить основные имена, но и определить вехи истории конкретных мастерских. Также важное значение для настоящей темы имеют сведения, опубликованные в «Ирбитском ярмарочном листке». Они касаются частностей торговой деятельности хозяев сундучных мастерских и могут дать представление об их повседневной жизни. В некоторых статистических изданиях конца XIX – начала XX века указаны имена городских сундучников и объемы производства их «фабрик»70. Но это – лишь «сухая» справочная информация, она отрывочна и лишена какого-либо анализа.

В литературе на сегодняшний день не сделано выводов о роли городских центров в общей истории уральского сундучного дела, не рассмотрены многие из них, не проанализированы художественные произведения.

В настоящей публикации дается общая характеристика городских центров сундучного производства Урала, а также определяется их значение для истории русского сундучного промысла. В круг задач входят: введение в научный оборот новых сведений и анализ конкретных произведений.

* * *

В «Уральском торгово-промышленном адресе-календаре» встречаются десятки фамилий хозяев сундучных заведений из разных городов Урала. Рассмотрим наиболее заметные из них по географическому принципу.

В Соликамске располагалась сундучная фабрика Николая Егоровича Печерцева71 (см. фото 1). Он был представителем известной купеческой фамилии. Кроме сундуков, торговал мануфактурными, галантерейными, скобяными и москательными товарами. За высокое качество продукции получал медали. В 1910 году стал директором Соликамского общественного Черкасова банка. Состоял членом Раскладочного по промысловому налогу присутствия по 1-му участку Соликамского уезда. Позднее возглавил торгово-промышленный союз72.

Фото 1. Николай Егорович Печерцев.

Наряду с «фабрикой» Н. Е. Печерцева в Соликамске существовала мастерская А. А. Мычелкина. Она упоминается в 1913 – 1914 годах73. Вероятно, количество сундучных заведений в Соликамске было невелико, и мастера обслуживали исключительно местный рынок.

Особого упоминания заслуживает мастерская братьев Розановых из Перми (Тимофей, Василий и Степан Ивановичи, см. фото 2). Они торговали сундуками на Черном рынке, годовой оборот их заведения доходил до 6 000 рублей. Братья участвовали в Казанской научно-промышленной (1890, бронзовая медаль) и Всероссийской промышленной и художественной (Нижний Новгород, 1896) выставках.

Фото 2. Братья Розановы на Всероссийской промышленной и художественной выставке (Нижний Новгород, 1896) (Альбом участников Всероссийской промышленной и художественной выставки в Нижнем Новгороде. Часть третья, отдел IX. СПб.: изд. А. С. Шустова. С. 65).

Петербургский Кустарный музей купил с Казанской выставки два сундука Розановых74. Их «фабрика» часто упоминалась в разных источниках75. Судя по фотографии, опубликованной в Альбоме Нижегородской выставки (фото 2), в мастерской Розановых изготавливали разнообразные сундуки и шкатулки. Они декорировались листами жести с «морозом» разного цвета и орнаментом, нанесенным в технике хромолитографии. Петля была типично уральской формы. Владельцы сундучных мастерских с такой же фамилией указаны «Уральском торгово-промышленном адрес-календаре» (например, Е. М. Розанова и Ф. Н. Розанова)76. Скорее всего, их связывали родственные отношения. Следует отметить, что в земских и статистических изданиях братья Розановы иногда упоминаются отдельно – возможно, со временем они разделили семейное дело.

К числу известных пермских сундучных «фабрик» относилась мастерская Ивана Ивановича Ремизова. Она располагалась на улице Кожевенной, дом 13. Была открыта в 1893 году. По данным на 1897 год, производилось сундуков на 2600 рублей в год, было восемь наемных мастеров, которые работали 250 дней в году. Также заведение упоминается в 1908 году: количество наемных мастеров уменьшилось до шести. Сбыт изделий происходил на Черном рынке77.

Стало быть, несмотря на то, что некоторые пермские сундучные мастерские имели значительные масштабы производства, их количество было невелико. Кроме того, они редко участвовали в выставках, сундуки78 предназначались для местного рынка.

О производстве сундуков в Ирбите упоминается в «Ирбитском ярмарочном листке». Это периодическое издание – ценный источник по истории уральского сундучного промысла второй половины XIX – начала XX века: в нем представлены сведения о конкретных «фабрикантах», количестве, качестве и видах сундучного «товара», ценах на него, местах сбыта, заметки о состоянии промысла и его роли в кустарной промышленности Урала. Информация, опубликованная в этой газете, зачастую подавалась «из первых рук» и вполне достоверна79.

В выпуске №4 за 1872 год описаны ирбитские сундучные изделия80. Следует подчеркнуть, что это первое упоминание о местном сундучном производстве. В том же номере помещена заметка, автор которой подписался как «Русский купец». Он писал: «А еще далее груда сундуков, в числе которых на первом плане находятся отличаемые по своей доброте ирбитские сундуки. Радуюсь за Ирбит и фабрикантов…»81. Местная сундучная «фабрика» упоминается также в 1891 году. Немаловажным обстоятельством является то, что мастеров для работы на ней приглашали из Невьянска82. Цена ирбитских сундуков была, как правило, выше, чем невьянских и тагильских, хотя «выделка их … [заводских – Г.П.] доведена до возможной степени совершенства»83. В 1908 году среди ирбитских сундучных «фабрикантов» упоминался В. А. Котомин. В его мастерской работали девять месяцев в год, был один наемный рабочий. Отмечалось, что приобретение материалов и сбыт изделий происходили «на стороне»84. В 1915 году упоминалось заведение Петра Яковлевича Жданова85.

В настоящее время в музеях известны сундуки, которые называются ирбитскими86. Они декорированы трафаретным орнаментом, состоящим из изображений листьев. Цвета преобладают голубые, красные и зеленые. Это сундуки второй половины XX века. Если принять во внимание их художественный уровень, то можно заключить, что это не те сундуки, о которых шла речь в «Ирбитском ярмарочном листке».

В Екатеринбурге в рассматриваемый период были известны мастерские Евдокии Петровны Елизаровой, которая продавала сундуки на главной торговой площади города, и Пр. Кузьмича Сырчина, сбывавшего свой «товар» там же87. Между тем, известно, что уже в первой половине XVIII века в домах жителей Екатеринбурга широко бытовали сундуки. Например, в 1735 году у берг-гешворена88 Федора Неклюдова, возглавлявшего заводскую контору, их было восемь. У Евдокима Яковлева, служившего в личной канцелярии Вилима де Геннина, находилось три сундука. Все они были окованы железом и имели внутренние замки. Другие вещи, например, принадлежавшие вдове горного офицера Афанасия Метенева, были обиты не только железом, но и красной кожей. У хозяйки дома «на Большой проезжей дороге, напротив Канцелярии» Татьяны Владычиной сундуки были обиты шкурой нерпы. В них хранились разнообразные вещи, начиная от овчины и заканчивая китайскими веерами89. Судя по материалам и техникам, которые использовались при производстве упомянутых сундуков, не все они имели уральское происхождение – большинство изготовлено мастерами Русского Севера.

В Уфе известны заведения Николая Ивановича Малахова, которое находилось на Фроловской улице90, «фабрика» Михаила Семеновича Соломасова91, мастерская Кондратия Максимовича Шанина, располагавшаяся на Ильинской улице92. Вероятнее всего, местные кустари изготавливали сундуки «тагило-невьянского» типа. Известно, что на народное искусство Уфимской губернии большое влияние оказывали художественные традиции Среднего Урала.

В Оренбурге была известна сундучная «фабрика» братьев Упыриных (Василий и Яков Егоровичи). Она упоминается в «Уральском торгово-промышленном адрес-календаре» на протяжении длительного времени93. Располагалась на Извозчичьей улице. Образец продукции Упыриных – сундук из коллекции Оренбургского губернаторского историко-краеведческого музея94. Это изделие больших размеров95, с прямыми стенками и чуть покатой крышкой. Снизу – фигурные ножки. По бокам – по две кованые ручки. Крышка изнутри укреплена двумя деревянными пластинами. На лицевой стенке – три кольца для металлического стержня. Поверхности сундука покрыты «морозными» листами вишневого цвета, поверх них – тонкие жестяные полосы, образующие сложные геометрические фигуры. Следует отметить, что орнаментальные композиции «фасада», боковых стенок и крышки отличаются. Изделие воплощает не уральские, а нижегородские традиции сундучного производства. Возможно, это связано с биографией мастера или с перипетиями истории сундучного заведения. Также в Оренбурге, на Каргалинской улице, существовала мастерская Дмитрия Михайловича Усова96, на Степной улице – мастерская Василия Тимофеевича Агафонова97.

В Орске, получившем статус города в 1865 году, были известны сундуки А. Л. Нидеккера98. Выходец из семьи обрусевших поволжских немцев, Александр Людвигович Нидеккер – один из самых успешных купцов Орска второй половины XIX века. В источниках он указывался именно как орский купец. В 1904 году А. Л. Нидеккер – агент страхового общества «Россия». Он создал в городе объединение «Торговый дом «А. Л. Нидеккер и К˚». Купец не только занимался производством сундуков, но и был владельцем паровой деревянной мельницы. Она славилась на всю округу значительными размерами и мукой превосходного качества. После революции 1917 года мельница была национализирована и проработала до 1960-х годов. На Купеческой улице Орска (в настоящее время – Пионерская) расположен дом в два этажа. В нем продавали продукцию собственного производства А. Л. Нидеккера. Помимо этого, местные ремесленники здесь сбывали свою продукцию: гончарные и столярные изделия, кожу, овчину, посуду. В этом же доме торговали шалями и платками из козьего пуха. Таким образом, сундуки были далеко не единственным товаром, изготовлявшимся «фирмой» А. Л. Нидеккера. Присутствие их в ассортименте объяснялось, вероятно, экономическими причинами. Другие известные в Орске сундучные мастерские – заведения С. Г. Лошакина и М. Ф. Молочникова99.

В результате исследования возможны несколько выводов: в городах Урала существовало огромное количество сундучных мастерских (в одном обзоре все назвать невозможно); это были организации с разными объемами производства, которые ориентировались, как правило, на местный рынок; некоторые «фабрики» принимали участие в выставках; ни одна из городских мастерских не достигала уровня крупных «фирм» Невьянска и Нижнего Тагила; городские мастерские сыграли важную роль в истории уральского сундучного промысла – они заняли нишу, свободную от деятельности вездесущих «сундучных королей».

Опубликовано: Сундучный промысел в городах Урала (II половина XIX – I четверть XX века) // «Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник РГХПУ»/ Московский государственный художественно-промышленный университет имени С. Г. Строганова. 2024. №1, часть 2. С. 365 – 372.

«Ветвь невьянского сундучного промысла…» (о кунгурском сундучном производстве середины XIX – начала XX века)

Ко второй половине XIX столетия Урал стал одним из главных центров русского сундучного производства. Местные мастера успешно участвовали в выставках, активно продавали продукцию на многочисленных ярмарках (наиболее крупные – Нижегородская и Ирбитская). Тысячи уральских изделий расходились по всему миру.

Очевидно, что промысел не мог долгое время оставаться в границах заводских поселков – Невьянск и Нижний Тагил источали мощные культурные импульсы. Под их влиянием зародились сундучные производства в других местах, например, в Тюмени, Семипалатинске, Ирбите.

Деревни Кунгурского уезда также стали одним из «филиалов» заводского сундучного дела. Они были своего рода частицей огромной мозаики под названием «уральский сундучный промысел». Однако до сих пор история кунгурского сундучного дела находилась в тени промысла Невьянска и Нижнего Тагила.

Цель настоящей статьи – общая характеристика сундучного промысла Кунгурского уезда (Троельжанская волость), определение его значения для истории сундучного производства России. В круг задач входит введение в научный оборот новых сведений и анализ художественных произведений. Хронологические рамки исследования: вторая половина XIX – начало XX века, это – время наибольшей активности кунгурских сундучников.

* * *

Первые упоминания о кунгурском сундуке появились в 1887 году100. Земский статистик Егор Иванович Красноперов (вернее, один из его сотрудников, «господин Харитонов») привел информацию о мастерах, количестве изготовленных ими сундуков, типах и способах декорирования, а также о местах сбыта. В 1890 году некто П. Х-в также упоминал в газетной заметке о кунгурских сундуках и приводил цифровые показатели, характеризующие масштабы производства101. Подобная информация опубликована в земском издании 1915 года, посвященном кустарной промышленности Кунгурского уезда102, и некоторых статистических изданиях начала XX века.

Научная литература по истории сундучного дела в селениях Троельжанской волости отсутствует103. Лишь в монографии автора настоящей статьи, посвященной уральским сундукам XVIII – XX вв.104, есть несколько абзацев о кунгурском сундучном деле. Однако цели и задачи книги касались общей характеристики уральского сундука, поэтому история кунгурского «филиала» была рассмотрена вкратце.

Таким образом, информация о сундучном деле Кунгурского уезда второй половины XIX – начала XX века ограничивается лишь краткими сведениями в нескольких публикациях. Они касались исключительно организационной и технической сторон производства. Не было сделано выводов о роли кунгурского промысла в истории русского сундучного производства, не проанализирована выставочная деятельность кунгурцев, не рассмотрены конкретные произведения.

Важную роль в ходе исследования сыграли комплексный и компаративный методы. Первый позволил проанализировать кунгурский сундучный промысел в соответствии с методиками, принятыми в краеведении и статистике. На основе второго удалось выявить художественные и конструктивные особенности кунгурских сундуков на фоне среднеуральских, а также констатировать зависимость их художественного стиля от изделий заводских кустарей.

* * *

Наиболее заметное развитие сундучный промысел получил в Троельжанской волости Кунгурского уезда. Он зародился в середине XIX века, технология была заимствована у невьянских и тагильских сундучников. Основателем промысла считается крестьянин деревни Синицино Давид Калинин. Причины появления промысла были исключительно экономические: «Спрос на сундуки в то время был большой и плата дорога, почему Калинин и занялся приготовлением их»105. Сложились благоприятные условия для появления промысла: наличие спроса, материалов и ремесленных традиций.

Деревня Синицыно стала основным местом производства сундуков. Она известна с 1782 года. Судя по справочной литературе начала XX века, деревня не была крупной: в «Списке населенных мест Пермской губернии» за 1909 год указывалось, что в деревне Синицыно 24 двора, 53 жителя мужского пола и 68 – женского106. В настоящее время ее не существует.

Местные мастера во второй половине XIX века делали сундуки трех размеров, длиной от 70 до 110 см. Ящики покупались чаще в Бымовском заводе (Осинский уезд) и деревне Романовка (Старо-Бершетская волость Пермского уезда). Другие необходимые материалы мастера покупали в Кунгуре и Перми, а «железо где попало, лишь бы подешевле»107. Большинство мастеров замки приобретали в Кунгуре, только Д. И. Калинин делал самостоятельно. Известно, что для наиболее дорогостоящих сундуков, которые изготавливались по заказу («уборных»), жесть отдавали чеканить в Нижний Тагил и Невьянск. В мастерской Д. И. Калинина чеканкой занималась сестра хозяина, а «мороз» делал он сам. Пока не ухудшилось зрение, он также печатал рисунки разного рода.

Делались следующие виды сундуков: расписные, обитые железными полосами и «уборные», т.е. обитые «мороженым» железом, с отпечатанными на нем рисунками. В росписи преобладала холодная гамма синих, голубых и зеленых тонов, дополненная желтым108. Эти цвета характерны для кунгурской росписи.

Всего производилось около полторы тысячи сундуков в год, они сбывались на сельских ярмарках Осинского, Кунгурского и Пермского уездов109. На две ярмарки приезжали все кустари: Никольскую в Осе и ярмарку «на девятую пятницу» в Кунгуре. Остальные же – Благовещенскую и Введенскую в селе Ординском, Никольскую в селе Ильинском, Алексеевскую в селе Еловом (сёла Осинского уезда) и Мининскую в Кунгуре – посещал только Калинин, иногда он ездил и в Пермь. До строительства железной дороги, соединившей Предуралье и Зауралье, синицынские сундучники не имели конкурентов и торговали свободно. Однако позднее появились невьянцы и значительно понизили цены на сундуки.

В 1900 году в «Материалах к оценке земель Пермской губернии» указывалось: «В данном промысле кроме столярного искусства требуется некоторый навык в слесарных поделках (некоторые кустари выделывают, наприм., собственноручно личины для сундуков), а также в уменье окрашивать сундуки в требуемые потребителями цвета. Материалы кроме дерева, железо, жесть, замки, скобы и проч. приобретаются в Кунгуре и по сельским ярмаркам. Промысел в последние годы за недостатком спроса падает. Чистая выручка от промысла незначительная»110.

На 1915 год в сундучном промысле Троельжанской волости существовало 12 заведений. Сложилась следующая ситуация: подавляющее число работников – мужчины от 21 до 45 лет, работали как члены семьи, так и наемные мастера (формы найма преобладали сдельные и помесячные), максимальная продолжительность рабочего времени – 120 дней в год. Для всех хозяев заведений сундучный промысел был подсобным занятием. Продукция сбывалась как «на вольную продажу», так и скупщикам, материалы использовались свои. Троельжанская волость в это время была главным и единственным центром сундучного промысла в Кунгурском уезде111. О существовании здесь сундучного производства после революции 1917 года ничего неизвестно.

Стало быть, промысел просуществовал чуть более полувека – с середины XIX столетия до 1917 года. Его история знала периоды расцвета и упадка. Положение кунгурского промысла зависело от социально-экономической ситуации в регионе и, вероятно, не в последнюю очередь – от положения в «митрополии» (Невьянск и Нижний Тагил).

Среди известных мастеров, чаще всего упоминаемых в литературе, можно назвать следующих:

Калинин Давид Иванович. Как указывалось выше, считается основателем сундучного промысла, навыки получил у среднеуральских мастеров. Занимался производством сундуков, обитых железом (возможно, вместе с зятем, Матвеем Калининым