Читать онлайн Чем она лучше меня?

***

– Мы дома! – крикнула я, заходя в квартиру. – И очень даже загулялись!

Мне навстречу бросилась мама, тут же начавшая выуживать внука из коляски. Никитке было три месяца, он рос крепким и весьма активным парнем. Вот и сейчас не выдержал трех часов прогулки, начав требовательно орать еще на подъезде к дому.

– Быстро переодену и корми, – сказала мама, после чего унесла внука в детскую.

Я вздохнула и принялась распаковывать вещи. Сумка с водой (так, на всякий случай), памперсом и влажными салфетками. Все это добро раз за разом разбиралось и упаковывалось заново. В номинации «мать года» я вполне могла претендовать на главный приз.

– Мись… – позвала меня мама, когда я вкатила коляску в квартиру, чтобы после отправить ее на балкон. – Никитка совсем оголодал.

Она протянула мне вопящего сына и я отправилась в детскую, где все было организовано для нас с Никитой.

Я родила его всего три месяца назад, и сейчас даже представить не могла, как жила все то время, что у меня не имелось сына. Мы с мужем познакомились довольно давно. Первое время дружили, хотя, я сейчас понимала, что Ваня понравился мне с первого взгляда. Потом все закрутилось, Иван стал ухаживать за мной. Стал моим первым мужчиной, а следом родился Никита. Все как и у многих других пар.

– Мий, я тебе обед подогрею, – сказала мама, посмотрев на меня как-то странно.

Я сидела на кровати, устроив Никиту на руках. Кормила сына и делала то, что, должно быть, делают почти все мамы на свете – любовалась ребенком и раздумывала о том, как он скоро вырастет, пойдет, заговорит.

В год это будет совсем другой человек. И, зная, как быстро летит время, я хотела насладиться каждым мгновением наедине с малышом.

Наконец, Никита был накормлен и уложен в кроватку, где сладко заснул. Мне было грех жаловаться на то, что у нас с мужем родился ребенок, который перевернул наш уклад с ног на голову. Напротив, Никитка каждый день показывал нам, насколько спокоен. Он встроился в наш быт, словно всегда в нем и находился. Так что я даже смогла продолжить заниматься работой – настолько наш с Ваней сын позволял мне это сделать.

– Мммм… борщ, – сказала я, входя на кухню, где мама подогрела суп и, налив мне его в тарелку, устроилась за другим концом стола.

Снова возникло странное ощущение, когда взглянула на маму. Словно она знала что-то большее, что было доступно лишь ей.

– Ешь, – кивнула она на тарелку. – Не то остынет.

Я принялась уплетать борщ так, словно не ела до этого месяц. Знала, что остальные мамочки обдумывают едва ли не каждый кусочек, который отправляют в рот, и понимала – меня это миновало. Я могла слупить как минимум десять пирожных, и Никитка не ответил бы на это ни больным животом, ни диатезом.

– Вкусноооо! – вынесла я вердикт маминой стряпне.

Отвалилась от еды и прикрыла глаза в наслаждении.

– Ты такое с детства ешь, – улыбнулась мама, убирая тарелку.

Если бы не помощь старшего поколения, я бы даже представить не могла, как бы справилась с ролью матери. Особенно в тот момент, когда продолжала заниматься работой, как сейчас, когда отправилась к компьютеру.

– Мий, я позову, если Никита проснется, – окликнула меня мама.

Я кивнула и, устроившись за ноутбуком, погрузилась в то, чем занималась вплоть до рождения сына.

Пару последних лет трудилась менеджером, и сейчас, когда ушла в декрет, начальник выдал мне Ольгу. Ею я и должна была заниматься в ближайшее время, чтобы передать ей дела. Конечно, понимала, что справлюсь со всеми задачами и смогу продолжать свою работу, но в то же время хваталась за возможность отойти от дел.

– Оль, я сейчас повторю то, о чем говорили вчера, – напечатала я, и когда моя «замена» откликнулась, вздохнула с облегчением.

Через полчаса ко мне заглянула мама. Некоторое время мялась у входа в комнату, после чего решительно пересекла порог.

– Никита спит, – сказала она, озвучивая то, что я знала и так.

– Океееей, – протянула я, захлопнув крышку ноутбука и сосредоточив все свое внимание на матери.

– Нам нужно поговорить, – сказала она, и мне почему-то стало нехорошо.

Хотелось закрыться ото всего, что мама могла мне озвучить, хотя, я вроде как понимала, что никаких предпосылок к тому, чтобы чего-либо опасаться, нет.

– Что-то случилось? – спросила я, уже предвидя, что ответ мне может не понравиться.

Поведение мамы было странным и меня насторожило. Она немного помялась, после чего устроилась на краешке дивана. Сложила руки на коленях и вновь посмотрела на меня так, что тревога внутри лишь усилилась.

– Пожалуйста, не томи. А то у меня от нервов молоко пропадет, – нервно хихикнула я, хотя, мне было совсем не до смеха.

– Скажи… а Иван не может… ну, встречаться со Светланой? – спросила, наконец, мама, понизив голос на последних словах едва ли не до шепота.

Я вздрогнула, когда услышала это имя. В моей жизни имелась лишь одна его обладательница, о которой я бы не хотела никогда и ничего слышать. Бывшая Ивана. Его первая любовь, о которой я знала слишком много, чтобы вот так просто сделать вид, что она никто.

– Почему ты спрашиваешь? – нахмурилась в ответ.

Тут же захотелось заверить маму, что никаких встреч со Светой у Вани быть не может. Но разве бы она стала тревожить меня просто так?

– Кажется, я видела их вместе. В кафе. Очень хочу ошибаться, но…

Мама развела руками, а у меня по телу пошли волны озноба. Мой муж и его бывшая? В кафе? Господи, какая чушь!

– Ты ошиблась. Наверняка, – сказала я и, вскочив на ноги, заходила по комнате.

О Светлане мне рассказал сам Иван. Когда мы с ним только познакомились, он как раз переживал очередное болезненное расставание с этой дамочкой. Она не раз ему изменяла, предавала, устраивала истерики и (если верить мужу) расходилась с ним буквально на ровном месте. А он страдал, а потом, когда Светлана возвращалась к нему, принимал ее с распростертыми объятиями.

Так было вплоть до того момента, когда мы с ним сошлись и стали встречаться. С тех пор об этой женщине я ничего не слышала. И вот сейчас, когда у нас все было так хорошо, когда я родила мужу нашего первенца, существовала вероятность, что Света вновь появилась на горизонте?

– Очень хочется надеяться, – вздохнула мама. – Но я почти уверена, что это была она. Ты же показывала фотографии Светланы.

Да, именно так все и было. Как это часто происходит, когда общаются женщины, обсуждающие бывших пассий своих мужчин, добываются фотографии, предъявляются друг другу… Слышатся заверения, что уж ты-то в разы лучше тех, кто был с твоим мужчиной в прошлом.

У меня это имелось также, немного в иной форме, но все же… Просто пару раз мы с мамой рассматривали фотографии Светланы, еще когда я не встречалась с Иваном, но уже тогда была в него влюблена. И неизменно слышала, что Ваня будет дураком, если так и продолжит страдать по бывшей и не замечать меня.

– Расскажи подробнее, – попросила я, стараясь унять отчаянно колотившееся сердце.

Даже думать о том, что муж встречался с этой самой Светой, пока я посвящала всю себя нашему ребенку, было невыносимо.

– Я шла по набережной, там то кафе, куда вы часто ходите, ты знаешь… И вот увидела там нашего Ваню и Светлану, – сказала она, и я застыла соляным столпом. – Но вообще ничего страшного не заметила! – поторопилась заверить меня мама. – Они просто сидели и болтали.

Я прикрыла глаза и досчитала до трех. Даже если это были всего лишь встреча и поход в кафе, я не планировала не придавать этому значения. Потому что у мужа, выходит, была та жизнь, о которой я ничего не знала. Он преспокойно встречался со своей бывшей, наверняка уверенный в том, что я ничего не узнаю. И это оставлять без внимания я не собиралась!

– Спасибо, что мне все рассказала, – поблагодарила я маму. – Как только Иван приедет, поговорю с ним.

Я сделала глубокий вдох. В этот момент гнала от себя те мысли, существовать с которыми пока не знала как. Но уже понимала – рубить с плеча не стану. А остальное будет зависеть от мужа.

Мама уехала через пару часов. Летний день перетек в такой же вечер. За окном был июнь. В это время я ложилась позже обычного всегда, даже когда у меня появился Никитка и вроде как я должна была хватать каждую свободную минутку, чтобы отдохнуть. Но мне повезло с ребенком и здесь. Сын мог спать ночью часов до шести, да и то просыпался редко и чтобы я переодела его и покормила.

«Мись… я так не хочу, чтобы вы поссорились!» – сказала мама, когда уезжала.

Да, я тоже очень не хотела ссориться с Иваном, особенно сейчас, когда была настолько… уязвима. Но в то же время была благодарна маме за то, что она не стала скрывать от меня увиденное. Ведь могла же она это сделать, чтобы меня уберечь, в самом-то деле…

– Я такой голодный! – с порога заявил Иван, прижимая меня к себе.

Даже разуться не успел – просто обхватил меня за плечи и притянул к своему крепкому подтянутому телу. Зарылся носом в волосы, как делал это почти всегда при встрече, словно ему нужно было насытиться моим ароматом.

– Борща, или…?

Я и сама не знала, зачем обозначаю в вопросе эту двузначность. Хотя, может, с этого все женщины начинают диалог, когда не понимают, зачем их муж встречался с бывшей. Просто знают это, но пока это является чем-то недосказанным.

– Сначала – борща, потом – или, – ухмыльнулся Ваня и добавил: – Я руки помою и на Никитку взгляну. Потом приду.

Он ушел, а я отправилась подогреть ему остывший суп. Сама же в голове две вещи крутила. Первая – вопрос, как часто Ваня возвращался домой позже обычного? Думала об этом и понимала – не могу припомнить. И вторая – он всегда так к сыну бросался с порога? Боже… даже на это я внимания не обращала.

Впрочем осознавала – сейчас заострила на это факте внимание просто потому, что у меня имелась информация о том, что мне рассказала мама.

Иван вернулся обратно на кухню через несколько минут. Улыбнулся мне и, вновь притянув к себе и поцеловав, выдохнул в губы:

– Спит! Такой клевый.

Я невольно растянула губы в ответ. Чисто мужское «такой клевый» звучало от Ивана довольно часто. И мне все это время казалось, что именно так (ну, или очень похоже) на своих детей реагируют едва ли не все мужчины.

Иван принялся за борщ, я же сидела напротив и ждала, когда он доест. Мне казалось, что просто обязана была сначала дать Ване поесть, а потом – озвучить свои претензии. Хотя, мне совсем не хотелось мысленно называть их именно так.

– Вкусно, спасибо, – сказал муж, когда доел. – Мамин?

– А какая разница? – я не сразу поняла, что в этом вопросе звучит, прежде всего, претензия.

Иван посмотрел на меня растерянно, но и я глядела в ответ точно так же.

– Никакой разницы, Миюсь.

Он поднялся из-за стола и, подойдя, обнял меня.

– Устала? – спросил с искренним сочувствием.

Я покачала головой. Мне в этот момент казалось, что я не только не устала, но даже способна горы свернуть. На то, как реагировала на мужа, когда он прижимал меня к себе, старалась внимания не обращать.

– Борщ мамин, – сказала я, высвободившись из объятий Вани. – И она кое-что сказала мне сегодня.

Показалось, словно в этот момент бросаюсь в омут с головой. Стало страшно, впрочем, я быстро взяла себя в руки:

– Она видела, как ты встречался со своей бывшей. В нашем любимом кафе.

Я буквально впилась взглядом в лицо Ивана. Как же мне хотелось увидеть на нем оторопь и непонимание! Как же я жаждала понять, что сказанное мною может вызвать у мужа лишь желание рассмеяться!

Однако, чувства, всего на мгновение исказившие черты, явственно сказали – мама не ошиблась. Он действительно виделся с этой своей чертовой Светой. Молчание длилось недолго – всего пару секунд, но то, что я успела передумать и перечувствовать за этот краткий промежуток времени, разрывало душу на части.

– Мий… Я не стал тебя волновать лишний раз, – сказал Ваня и вновь попытался меня обнять. – Ну и вот… сюрприза не получилось, – вздохнул он.

– Сюрприза? – Я аж едва не задохнулась от возмущения. – Как раз сюрприз очень даже получился!

Я повысила голос и муж приложил палец к моим губам.

– Тчш! Разбудишь Никитку, – тихо сказал он и растянул губы в улыбке. – Я про другой сюрприз.

Он отошел на шаг, взъерошил волосы пятерней и усмехнулся:

– Я действительно был в нашем с тобой кафе. Хотел пригласить тебя туда на пару часов. Мы давно никуда не выбирались.

Иван говорил это, а мне казалось, что он обдумывает каждое слово. Вот только не могла понять – это потому, что муж мне врал, или просто хотел взаправду устроить сюрприз, и теперь желал хоть отчасти сохранить наше свидание в секрете.

– Заехал узнать, будет ли свободен наш с тобой столик. Потом планировал попросить Татьяну Васильевну посидеть с Никитой, пока мы с тобой сходим и проведем вместе вечер.

Вздохнув, Иван развел руками, как бы говоря этим жестом – и вот что из всего этого получилось. Но меня интересовали вовсе не обстоятельства нашего с ним свидания.

– Какого черта там тогда делала Света? – потребовала я ответа у мужа.

Он пожал плечами и размеренно, словно неразумному ребенку, сказал:

– Я не знаю. Честно, малыш. Просто зашла выпить кофе, мы немного поболтали и все.

Я сделала глубокий вдох. Даже само осознание того, что Ваня сидел в кафе со Светой, после чего пришел домой с мыслью, что я никогда не узнаю об этом, переворачивало все внутри меня с ног на голову. Возможно, это было глупо, ведь действительно ничего не произошло. Ну, или я просто хотела в это верить. Но ничего не могла поделать с тем, что ощущала.

– Прости, Мий.

Муж подошел ко мне и вновь обнял. На этот раз я позволила ему это сделать. Сама обхватила его руками, вдохнула родной аромат.

– Мне не нужно было этого скрывать. Каюсь. Но я действительно не хотел тебя волновать по пустяками.

Чуть отстранившись, Иван взял мое лицо в ладони и посмотрел в глаза.

– И о чем же вы говорили с ней? – не унималась я.

– Да ни о чем, – ухмыльнулся муж. – Как дела, как работа. О тебе спрашивала.

– Вот как? – вскинула я бровь. – И что же спрашивала?

– Как ты? Как Никита. Дает ли спать нам, или мы веселимся ночами, – тихо рассмеялся он.

Я покачала головой и на мгновение прикрыла глаза. Прослыть истеричкой не хотелось, но и смолчать о том, что бушевало внутри, я не могла.

– Тебе не кажется, это несколько… странным? Обсуждать с той, кого ты когда-то любил, спокойно ли ты спишь ночами, потому что у тебя с женой только-только родился ребенок?

– Мий… это все глупости.

Теперь муж отступил сам и, посмотрев на меня, как мне показалось строго, проговорил:

– Между нам со Светой ничего нет, если ты об этом. И быть не может. Ты – моя жена. Тебя я люблю. То, что мы с ней перекинулись парой слов за чашкой кофе – ничего не значит. Это всего лишь приятельская беседа. Впредь, если мы вдруг где-то случайно пересечемся, я расскажу тебе все сам и сразу.

Он вновь взъерошил волосы этим своим привычным до боли жестом. И прежде, чем выйти из кухни, добавил:

– Я в душ. Как Никитка проснется – побуду с ним, а ты отдохни. – После чего и вовсе ошарашил. С довольной улыбкой вдруг проговорил: – И я не думал, что ты у меня такая… ревнивая.

Ваня ушел, а я стояла посреди кухни, растерянная, и пока не понимала, как именно стоит реагировать на все то, что произошло. Но, стоило признаться самой себе – то, что сказал мне Ваня, меня успокоило.

– Мий!

Голос мужа доносился от порога. Я автоматически кинула взгляд на часы – семь. Ваня всегда возвращался домой в это время. И все, казалось, было как всегда, что должно было окончательно меня успокоить, но… отчего-то не успокаивало.

– Что ты кричишь? – поинтересовалась я, выходя с Никиткой на руках в прихожую, когда муж так и не прошел в квартиру.

Ваня стоял у двери с букетом в руках. В пышной обертке разноцветьем переливались мои любимые герберы – от желтых до темно-красных. Еще вчера я бы радостно подпрыгнула на месте, увидев цветы, сегодня же… внутри шевельнулось что-то неприятное. Совсем некстати на ум полезли байки, что мужчина приходит с цветами когда в чем-то виноват. Черт, кажется, у меня начиналась паранойя.

– Это тебе, – озвучил очевидное муж, когда я так и не сдвинулась с места, тупо глядя на букет.

– А… по какому поводу? – выпалила неожиданно для самой себя.

Теперь Ваня выглядел даже обиженным.

– Разве мне когда-то нужен был повод?

Он был прав. Ваня – из тех мужчин, что способны делать приятное просто так. И я долго задавалась вопросом, как же эта Света могла оказаться настолько глупой, чтобы упустить его? И не просто упустить. Бросить. Изменять… А потом возвращаться. Как сейчас.

По спине пробежал холодок. Она ведь действительно не возвращалась в город с их последнего расставания. Бросила Ваню, вышла замуж за другого и уехала. А что, если теперь она вернулась насовсем? Чтобы отобрать то, что принадлежало мне?

Господи, это действительно настоящая паранойя. Но мысль, что едва Света успела вернуться, а Ваня с ней уже встречался, меня поразила. Ведь, если подумать, все то время, что мы прожили вместе, ее рядом не было. А что будет теперь, когда она снова поблизости от него?

Я прикрыла глаза, а затем быстро-быстро заморгала, прогоняя дурацкие мысли. Ее время ушло. У нас с Ваней семья и я знаю, чувствую, что он меня любит. Причин для беспокойства нет.

Кроме одной. Я слишком хорошо знаю, как он ее любил.

– Мий… – позвал меня муж. – Ты чего подвисла?

Я подняла на него глаза и даже пошатнулась от накатившего облегчения. Ваня смотрел на меня также, как всегда – открыто, внимательно, заботливо. И как я вообще могла придумать себе такие ужасы? Все давным-давно изменилось! Он не променяет нашу семью на женщину, которая не причинила ему ничего, кроме боли!

– Я… да по работе загрузили, – отмахнулась вяло.

– Но ты же должна все дела передать уже, – удивился муж.

– Да, но возникли кое-какие трудности… Неважно, – улыбнулась я быстро.

– Так, ладно, – Ваня решительно взял у меня ребенка и буквально всучил мне в руки цветы. – Иди поставь букет в вазу. А потом мы с тобой идем ужинать.

– Ужинать? – переспросила я, почему-то удивляясь.

– Ну да, – рассмеялся муж. – Я же тебе обещал вчера. Сюрприза, конечно, не вышло, но наш столик нас все равно ждет.

Внутренности затопило теплой волной от этих слов. За это в том числе я его и любила – Ваня не бросался словами на ветер. Этому человеку я могла доверять абсолютно – все и во всем. Знала, что он ничего не забудет и не упустит. И этот ужин – лишнее тому подтверждение.

– Ладно, я сейчас позвоню маме и быстренько соберусь, – пообещала я, скрываясь в спальне.

До любимого кафе мы решили прогуляться пешком, несмотря на то, что погода к вечеру заметно испортилась. Небо потемнело, сгустилось, а воздух был наполнен предчувствием скорой грозы. Но меня это не пугало. Совсем напротив. Прохожих на улице почти не было, и казалось, что весь мир принадлежит практически только нам двоим. Мне и мужчине, на чью твердую и надежную руку я сейчас опиралась.

– А помнишь, как я первый раз пригласил тебя в наше кафе на свидание? – неожиданно спросил муж, глядя на меня с улыбкой.

– Еще бы! – рассмеялась я. – Пришлось извести полфлакона лака, чтобы волосы наконец легли идеально! Я тогда всю ночь ворочалась, не могла уснуть… Все казалось – вдруг я проснусь, а это был лишь сон? Вдруг мне лишь привиделось, что ты меня пригласил?

Ваня посмотрел на меня с любовью и, аккуратно поддев локон моих волос, намотал их на палец.

– А мне всегда нравились твои вьющиеся волосы. То-то я обалдел, когда ты пришла с другой прической!

Мы оба снова рассмеялись, а потом он неожиданно добавил:

– А еще мне нравилось, как ты всегда на меня смотрела. Как на героя.

– Так ведь ты меня защитил от страшной ведьмы, – усмехнулась я. – До сих пор не понимаю, что этой Мироновой было от меня надо?

Я пожала плечами, тут же отгоняя от себя образ надоедливой одноклассницы, которая вечно норовила меня как-то достать. По крайней мере до того момента, как однажды Ваня за меня заступился.

– Пришли, – сообщил муж, приоткрывая передо мной дверь кафе.

Внутри оказалось не слишком многолюдно. Похоже, дурная погода многих заставила остаться дома. Но я была этому только рада.

Знакомый официант провел нас к нашему столику у окна. Отсюда была видна набережная, простиравшаяся на несколько километров вперед, а за ней стелилось бескрайнее море, сейчас приобретшее угрожающий стальной оттенок.

Отмахнувшись от этого странного ощущения угрозы, я сосредоточила взгляд на муже. Не хотелось портить сегодняшний вечер какими бы то ни было мыслями. Хотелось просто быть с ним и наслаждаться каждым моментом.

Мы сделали заказ, после чего я поднялась с места и коротко пояснила:

– В дамскую комнату схожу.

Ответом мне был неожиданный раскат грома, настолько оглушительный, что я даже вздрогнула. Муж лишь кивнул на мои слова и отвлекся на телефон.

Я прошла в уборную, стараясь избавиться от вновь накатившего тягостного чувства. Да что со мной такое? Для этого ведь не было никаких причин!

– Кого я вижу, Половцева!

А нет, одна причина все же была. Миронова. И откуда она тут вообще?

Я повернулась на голос бывшей одноклассницы и быстро пробежалась по ней взглядом, с удивлением отметив, что она облачена в форму местного кафе. А я и не знала, что она теперь здесь работает!

– Я уже давно Онежская, – сухо заметила я в ответ.

– Как, все еще?

На лице бывшей одноклассницы отразилось издевательское удивление. Что-то заставило меня уточнить:

– Что ты имеешь в виду?

Она пожала плечами:

– Ну, я была уверена, что вы разводитесь. Ваня-то тут частенько с другой женщиной бывает!

Пришлось вцепиться пальцами в край раковины, потому что перед глазами от этих слов все резко поплыло. Сделав глубокий вдох, я решительно парировала, почувствовав потребность защитить мужа:

– Это его коллега.

– И у них тут чуть ли не каждый вечер рабочее заседание? – рассмеялась Миронова. – Боже, Половцева, ты всегда была дурой, но чтобы настолько… Давно ли у коллег принято за ручку держаться?

– Ты врешь, – процедила я сквозь зубы.

– Думай, как тебе удобнее, – пожала она плечами. – А мне с кухни все хорошо видно!

И раньше, чем я успела послать ее ко всем чертям, Миронова вышла из уборной, оставив меня наедине с адом, который она же сама и породила.

Снова грозно пророкотал гром, от которого, казалось, на этот раз даже стены содрогнулись. И в этот момент он показался мне настоящим похоронным маршем.

Как я досидела до конца нашего с Ваней ужина, при этом ни словом, ни взглядом, ни жестом не показав ему, что именно со мной происходит – было одному богу известно. Но как только немного пришла в себя в уборной, поняла – больше действовать так, как раньше, я не стану. Мне нужно быть хитрее.

Это осознание убивало. Я не представляла, что доживу когда-то до того момента, когда стану продумывать план по выведению мужа на чистую воду. Но, несмотря на то, что мне сейчас это казалось унизительным, я также понимала – если сейчас буду действовать так же, как и раньше, Иван уже будет готов и соврет мне. Ну, если предположить, конечно, что он мне все же врал.

– Мий… все хорошо? – спросил Иван, когда мы добрались до дома, где отпустили маму и немного позанимались сыном.

В тот момент, когда муж сидел и покачивал Никитку на руках, а на лице его было такое выражение, какого не видела по отношению к кому бы то ни было никогда, я опять и опять задавалась вопросом. Может, все то, что узнала – какой-то бред? Выдумка? Чья-то шутка?

– Да, – встрепенулась я, бездумно переставляя горшки с орхидеями на окне. – Все хорошо.

– Я уложил Никитоса, – шепнул муж, подходя ко мне со спины. Его руки пробежали вдоль моего тела и я вздрогнула. Но вовсе не от возбуждения, как раньше. – Можем немного побыть наедине.

В голосе Ивана засквозили те нотки, которые я так хорошо знала. Чувственная хрипотца, от которой раньше я загоралась на раз-два. Но не сейчас…

– Я так устала, Вань. Прости.

Повернувшись в его руках, сделала над собой усилие. Улыбнулась так беспечно, как только было можно. Потянулась к мужу, оставила на его губах легкий поцелуй.

В чертах лица Ивана засквозило удивление. Даже усмехнуться горько захотелось от того, что муж взаправду испытывал именно это чувство.

– Хорошо, ладно, – сказал он с легкой полуулыбкой.

Отступил, провел ладонью по своим волосам. После чего развернулся и, уведомив меня, что отправляется в душ, вышел. Оставив меня размышлять о том, что раньше он бы никогда так просто не сдался.

Попытался бы меня соблазнить. В крайнем случае – пообещал бы массаж, а сначала отправил принять ванну. Но, похоже, все изменилось. И теперь мое решение выяснить все хитростью (или обманом) выглядело единственно спасительным.

– Я с тяжелой артиллерией! – возвестила мама, прибывшая ко мне на следующий день, хотя мы, кажется, совсем об этом не договаривались.

С нею пришла тетя Валя. Самый энергичный элемент моей семьи, у которой будто бы шило имелось в одном месте. Она даже шутила, что трое мужей ушли от нее потому, что их вытеснило ее активное магнитное поле.

– Ммм… что-то случилось? – спросила я, не понимая, чем мог быть вызван этот нежданный визит.

– Вот это мы у тебя и пришли узнать! – объявила тетя Валя и, отодвинув меня с порога, во мгновение ока очутилась в квартире. – Таня сказала, что с тобой что-то неладно. Ну а кто подскажет, как не мы, как все исправить?

В том, что женщина, прошедшая через три развода, может помочь именно в этом, я сомневалась. Но и прогонять маму с тетей Валей не собиралась. Ибо мысли, что я гоняла по кругу со вчерашнего дня, уже стали снедать меня изнутри.

– Идемте тогда пить чай, – вздохнув, кивнула я в сторону кухни. – И потише с игрой в Чипа и Дейла. Сын спит.

– Нет, ну ты подумай! – возмутилась тетя, пьющая третью чашку чая и уминая третий же кусок торта.

Я всегда поражалась тому, как ей удается оставаться стройной, употребляя столько мучного и сладкого.

Приложив палец к губам, дала ей знак, что нужно быть не настолько громкой в своем возмущении, и тетя Валя покаянно кивнула.

– И эта твоя Миронова прямо так и сказала?

– Ну, да, – пожала я плечами, вроде как безразлично, хотя у самой в этот момент кошки на душе скребли. – Встречаются постоянно… держатся за руки, – повторила уже озвученное.

– Хм… Знаешь, на Ваню нашего это не похоже, – вынесла свой вердикт тетя.

От слова «нашего» все нутро сковало таким чувством, от которого по телу прошла дрожь и захотелось всхлипнуть.

– Я тоже так думаю, – кивнула, хотя, весьма в этом сомневалась.

Нет… с одной стороны, это действительно не было похоже на Ваню. С другой – я почти не знала того, каким он был со Светой. Все его рассказы об этом, по сути, не в счет. Одно дело – говорить, а другое – делать.

– Но вообще все просто, – сказала тетя Валя, когда я уже собиралась закрыть эту тему и перейти к обсуждению чего-то более позитивного. – Проверь его переписку.

Я воззрилась на нее с таким изумлением, что мне показалось – все ясно без лишних слов.

– Пароль, что ли, от телефона не знаешь? – по-своему интерпретировала мою реакцию тетя Валя.

– Знаю… просто это же неправильно, – выдохнула я.

Тетя Валя с мамой переглянулись. Последняя поджала губы, как бы говоря, что сказать ничего путного по этому поводу не может. Хотя, я прекрасно помнила, что мама всегда придерживалась точно таких же воззрений на этот вопрос, что и я.

– Неправильным будет, если у нашего Вани там что-нибудь обнаружится, – вздохнула тетя Валя.– И вообще, почему ты должна сомневаться, когда он тебе для этого поводы и дает? Если бы их не было – и резона залезть в его «типа личное» пространство и не имелось бы!

Она даже по столу кулаком бахнула, что стало причиной нам с мамой синхронно на тетю Валю шикнуть.

– Ладно-ладно! – сказала я, чтобы хоть как-то унять разбушевавшуюся родственницу. – Я это сделаю.

Сама же в этот момент дала себе слово – прибегнуть к вышеозначенному методу я себе позволю только в крайнем случае. И очень надеялась, что он все же не представится.

Мама и тетя отбыли по домам за час до того, как вернулся Ваня. За это время я успела порядком себя накрутить. Все представляла, как возьму его телефон, пока он в душе, и пойму, что муж сменил пароль. Как-то само собой разумеющимся был тот факт, что мы знали о том, как получить доступ, например, к мессенджерам друг друга. Это было так же просто, как осознавать, что мы вместе, и что это навсегда…

– Мись, я в душ быстро, потом тебя сменю и Никитку на себя возьму, – окликнул меня Ваня с порога ванной.

Я натянуто улыбнулась, раскладывая выглаженные вещички сына в детской, которая Иваном в это мгновение прекрасно просматривалась.

И стоило только двери захлопнуться за мужем, как я стала отсчитывать про себя удары сердца. Раз-два-три… Никитка в кроватке загулил. Четыре-пять-шесть – кто-то у соседей громко засмеялся. Семь-восемь-девять… в душе полилась вода.

Я метнулась к нашей комнате, где инстинктивно выхватила взглядом телефон мужа, лежащий на прикроватной тумбочке. Выдохнула. Значит, не забрал с собой.

Подлетев к нему, взяла и сжала в пальцах. Сердце колотилось о ребра с огромной силой. Уши заложило ватой. Я быстро, чтобы не передумать, набрала на экране пароль и он… подошел.

Настало время сомнений. Прикрыв глаза и до боли закусив губу, я слушала свое сердце. Но теперь – не его стук, а то, что оно мне говорило. Должна ли я была переступать ту черту, которая мне самой казалась запретной? Следовало ли мне идти туда, где мои грезы могли разбиться в пух и прах?

Все же приняв решение, я начала быстро просматривать мессенджеры. В одном из них Иван «зависал» с завидной регулярностью. Я воззрилась на список последних контактов и сообщения.

Миша.В. – парень с работы, я его знала.

Мама, – здесь все было ясно.

Светлов.А. – об этом ничего не могла сказать.

Сестра Катя, – как будто у него была другая сестра, в самом деле…

Виктор сервис…

Мой взгляд сам по себе вновь перебрался наверх.

Светлов.А.

И их последняя переписка.

«Помнишь, когда ты меня с дерева снимал? Как же я тогда перепугалась!»

«Помнююю)))) Тогда на тебе светлый комбинезон был. Такой секси…»

Я задохнулась от ужаса. Либо мой муж был тем, кто возжелал бы какого-то Светлова, либо… Впрочем, что таилось за вторым «либо», было ясно и так.

Светлов.А. – Светлана. Иначе я просто никак не могла объяснить эту переписку…

Первым порывом было отбросить телефон мужа от себя прочь, словно ядовитую змею, которая могла смертельно ранить. Или как нечто гадкое, обо что могла замараться и не отмыться никогда.

Но я уже и так перешла черту. Ту черту, за которой кончилось абсолютное доверие, что испытывала к Ване. И которое он, как мне думалось, испытывал ко мне. Было противно вот так шарить по его перепискам, но пустить все на самотек разве не куда хуже?

И, похоже, у меня не было выбора, кроме как узнать все до конца. Выяснить правду, какой бы она ни была.

Замирая от ужаса, я пролистала переписку вверх. Ряды сообщений казались просто нескончаемыми. И, совершенно очевидно, что началось это не вчера.

Я быстро пробегала глазами сообщения, страшась того, что могу там увидеть. Но ничего криминального поначалу заметить не удалось. Обычное общение в формате «привет-как дела», воспоминания о прошлом…

Я жадно, торопливо вчитывалась в строчки, казавшиеся бесконечными, почти не улавливая их смысла. Подсознательно зная, что ищу вовсе не то, что вижу.

От этого занятия меня отвлек резкий шум, от которого я испуганно вздрогнула. Послышался какой-то стук, затем – приглушенное ругательство. Я поняла, что муж в очередной раз задел и уронил диффузор в нашей тесной ванной комнате. Было самое время вернуть его телефон на место и сделать вид, будто не открыла только что ящик Пандоры, который способен меня погубить. Пустить под откос всю мою жизнь и все, во что верила.

Я вышла из переписки и собиралась было заблокировать телефон, но от того, что руки дрожали, сделала неловкое движение и снова ткнула на этот чат. И тут заметила среди сегодняшних сообщений то, чего не увидела раньше.

«Ванюш, мне помощь твоя нужна. Извини, что прошу тебя, больше не знаю, к кому обратиться».

«Конечно, говори))»

«Надо комод старый разобрать и выкинуть. Хочу обновить мебель… А он такой тяжелый! И я понятия не имею, как к нему подступиться)»

«Не вопрос, сделаем)) завтра сбегу с обеда и заеду к тебе))»

В голове зашумело. Так сильно, что я едва расслышала приближающиеся шаги и буквально чудом успела закрыть приложение и заблокировать телефон мужа, попутно вернув его на место. И как раз шлепнулась обратно на кровать, когда дверь в спальню открылась.

– Мись… – донесся до меня испуганный голос Вани. – Ты в порядке? На тебе лица нет!

– Я… живот болит, – выдохнула с трудом. И почти не солгала – в этот момент мне казалось, что у меня болит абсолютно все. И боль эта была совершенно нестерпимой, сгибающей меня напополам.

– Сильно? – встревожился муж, подходя ближе. – Таблетку дать? Или скорую вызвать?..

Я видела, как он волнуется. И от этого становилось только больнее. Как он мог так смотреть на меня и при этом встречаться с ней?..

– Таблетку, – выдавила я из себя. – Думаю, просто съела что-то не то…

– Я сейчас, – пообещал муж, выскакивая из спальни.

Пару мгновений спустя он уже стоял передо мной с лекарством и стаканом воды. Я заглотила таблетку просто для вида, прекрасно зная, что от той боли, что терзала душу и тело, не способны были помочь никакие медикаменты.

– Ложись, прими удобное положение, – предложил Ваня, аккуратно помогая мне устроиться в кровати. Даже ноги мои приподнял, чтобы я не делала лишних движений.

И я вдруг вспомнила, как он ухаживал за мной, пока я была беременна. Как делал мне массаж ног, когда они отекали, как выполнял абсолютно любую прихоть…

«Завтра сбегу с обеда…»

Эта фраза снова взорвалась в голове и я неосознанно всхлипнула.

– Так сильно больно? – тут же послышался родной голос рядом.

– Невыносимо… – прошептала сдавленно в ответ. – Просто невыносимо…

Поспать в ту ночь мне практически не удалось. Я все прокручивала в голове то, что увидела в той переписке. И по кругу задавалась одним и тем же вопросом – разве человек, который счастлив со своей семьей, станет с таким упоением вспоминать прошлое? Разве он будет вообще общаться с женщиной, которая его предала, если он любит свою жену? Нет, не просто общаться. Встречаться!

Он без малейших раздумий согласился к ней поехать. Хотя и дураку было ясно, что этот чертов комод – всего лишь повод заманить его к себе! А он, значит, только того и ждал. Того и хотел?

К горлу подступили слезы. Что я сделала не так, что Ваня на это пошел? Чем эта Света была лучше меня, что он никак не мог ее забыть? Неужели я и наш сын для него менее важны, чем его бывшая?

Несмотря на все эти изматывающие мысли, утром я встала, как и всегда, чтобы приготовить мужу завтрак. Замешала его любимый омлет с помидорами, быстро настрогала салат и сделала бутерброды. Привычные действия , которые раньше доставляли радость, а теперь отдавались болью внутри.

Разве она делала для него что-то подобное? Господи, да эта женщина даже не удосужилась просто хранить ему верность! А он мчался к ней по первому зову! Как какая-то собака на окрик  хозяина!

– Мись, ты как?

Ваня подошел ко мне незаметно. Обнял со спины, сомкнув длинные, крепкие руки на моей талии. Я смотрела на его крупные ладони, бережно сжимавшие меня, и не могла поверить, что все то, что прочла вчера, было реальностью.

– Я в порядке, – улыбнулась, собрав в себе остатки сил и повернувшись к мужу лицом.

Он улыбнулся в ответ, ласково поцеловал в лоб. В голове шевельнулась неприятная мысль, что обычно муж целовал меня в губы. Да так, что потом едва не опаздывал на работу…

– Не стоило вставать, я бы по дороге чего-нибудь перехватил, – сказал он, устраиваясь за столом.

– Но ведь я всегда готовлю тебе завтрак.

Это прозвучало почти с вызовом. Показалось, что этой своей фразой муж словно безразлично отмахивается от того, что я считала нашим привычным ритуалом.

– Я просто имел в виду, что если ты плохо себя чувствуешь, то это совсем необязательно, – пояснил Ваня, глядя на меня настороженно, словно почувствовал мою реакцию. – Ты же не рабыня.

– Ясно, – откликнулась я коротко.

И тут же поняла, что своим поведением могу вызвать у мужа подозрения. А мне вовсе не хотелось, чтобы он сейчас узнал, что я залезала в его переписки.

– Ты сегодня во сколько придешь? – поинтересовалась мягко, устраиваясь напротив него за столом.

– Да как обычно, наверно, – пожал он плечами. – Почему спрашиваешь?

– Просто… подумываю устроить для нас кое-что особенное, – постаралась я улыбнуться как можно соблазнительнее.

В глазах мужа зажегся ответный огонек.

– И что же это?

– Узнаешь, когда придешь… Надеюсь, сбежишь ради этого пораньше.

Я игриво провела пальцами по его руке и встала из-за стола, ускользнув таким образом от ответного прикосновения.

– Ешь, а то остынет, – кинула, прежде, чем выйти из кухни.

Хотелось верить, что Ваня все же одумается и не поедет к этой проклятой женщине. Но я понимала – не смогу жить спокойно, если точно этого не узнаю.

С трудом дождавшись обеденного времени, я сначала позвонила одному из коллег мужа, тому самому Мише.

– Мия? – удивился он моему звонку.

– Миш, извини, что отвлекаю, – начала быстро я. – Что-то Ване не могу дозвониться, он на месте?

– Нет, ушел куда-то на обед.

– О… понятно. Ладно, позвоню ему снова. Извини еще раз за беспокойство.

– Да ничего…

Быстро попрощавшись, я с гулко бьющимся сердцем открыла список последних вызовов и уставилась на имя мужа.

Значит, он все же уехал. Наивно было надеяться, что не к ней. И все же отчаянно хотелось найти какие-то иные оправдания его отлучке. Но их не было.

Дрожащим пальцем я нажала на кнопку вызова. Потянулись долгие, выматывающие нервы гудки. Ваня не брал.

Внутри начала зарождаться злость. Так занят со своей Светочкой, что даже не берет трубку?! Что ж, я готова была трезвонить до тех пор, пока не подохнет телефон!

Я названивала снова и снова. До тех пор, пока в динамике наконец не раздался голос мужа.

– Да? Что случилось?

Изначальное облегчение, что он все же ответил, стремительно сменилось неприятным холодом, когда я поняла, что он говорит, задыхаясь. И не называет меня по имени…

– Я не могла тебе дозвониться, – проговорила обвиняюще.

– Прости, я очень занят. На работе так загрузили, что приходится пропускать обед.

– Ванюш, ты где там? – раздалось на заднем плане и я мгновенно ощетинилась.

– Кто это? – спросила резко, не скрывая недовольства.

– Коллега, кто же еще? – раздраженно откликнулся Ваня. – Слушай, мне правда некогда. Позже перезвоню тебе.

И он прервал звонок прежде, чем я успела ответить.

Но самое главное уже поняла и так. Муж мне нагло врал.

Никитка рыдал так, как никогда до этого. Запрокидывал голову, заливался плачем, ненадолго успокаивался, вздрагивал, а потом все повторялось. Я бегала кругом кроватки, заламывая руки. Успела перепробовать все, включая ни разу не идущую до этого в дело газоотводную трубочку. Но все было бесполезно.

Вызванная к нам с Никиткой мама увещевала меня и говорила, что такое бывает, и что укропная водичка вот-вот подействует. Вызванный врач повторила то, что я уже слышала. Осмотрела ребенка и ничего криминального не нашла. А вызванный с работы Ваня обещал приехать как можно скорее, но при этом задерживался. И к панике примешивалась еще и такая злость, что я едва ли не скрежетала зубами.

– Я звоню Виктору! – наконец объявила мама, не выдержав моих метаний.

Никитка за это время успел вымотаться своими рыданиями настолько, что теперь лежал почти неподвижно, лишь только следил за мной глазами. И это вызывало у меня еще больший ужас.

– Кому? – не поняла я, и мама, вздохнув и набирая номер на телефоне, пояснила:

– Виктору. Сыну Алевтины. Мы с тобой говорили, что если врачи из клиники тебя не устроят, он всегда готов помочь. Хотя, вроде как занят на своих этих…

Она не договорила, потому что Виктор взял трубку. Стала обсуждать с ним состояние Никиты, я же в который раз вынула сына из кроватки и прижала к себе. Может, он просто чувствовал, что над его маленьким мирком нависла угроза? Хотя, нет. Какая чушь! Это же кроха, который пока ничего не понимает. Или я ошибаюсь?

– Виктор приедет уже вот-вот, – почему-то шепотом заговорила мама, подходя к нам. Я чуть покачивала сына, а он, кажется, наконец-то заснул. – Он здесь рядом сейчас. Вот оказия-то какая!

На ее лице было явственное облегчение. А вот я такого чувства не испытывала.

– Хорошо, – проговорила в ответ и взглянула на часы.

Ваня так и не приехал. Наверно, разбирал комоды у своей Светочки, черт бы ее побрал. Черт бы побрал их обоих!

– Спасибо, – сказала я в ответ и мама, кивнув, сообщила, что отправляется сделать мне травяной чай.

Виктор прибыл через полчаса. По-деловому расспросил о Никите у мамы, попутно разуваясь в прихожей. Вымыл руки, прошел в комнату, где я так и сидела с сыном на руках.

– Можно? – кивнул на ребенка, и пока я соображала, о чем меня спрашивают, бережно взял у меня Никиту. Тот даже не проснулся, пока Виктор его осматривал. Как это получилось – я ума не могла приложить. Вроде как сына вертели и так, и эдак, но делали это так осторожно, что Никита лишь кряхтел, однако беспокойства не выказывал.

– Никаких отклонений от нормы я не вижу, – сказал Виктор, и в этот момент мне стало стыдно.

Все это время я стояла чуть поодаль, нервно кусая губы, что не укрылось от внимания врача.

– Я просто переволновалась… наверное, – сказала в ответ, не представляя, как так вышло, что занятой человек сорвался к нам почти что без повода.

– Наверное, – улыбнулся Виктор и, положив Никитку в кроватку, кивнул на прихожую. – Проводите?

Мама осталась с внуком, я же вышла с Виктором, и пока он обувался, раздумывала о том, как спросить, сколько я должна за этот визит.

– Вы должны… быть спокойнее, Мия, – мягко сказал Виктор, словно читая мысли. Распрямился и взял чемоданчик. – Дети очень тонко чувствуют состояние родителей. Вернее, в первую очередь, мам. Особенно в таком возрасте. Это же ваш первый ребенок?

Он скорее утверждал, но все же в озвученных словах были и вопросительные нотки.

– Угу, – кивнула я, так и продолжая кусать губы.

Приоткрыв дверь, Виктор застыл на пороге, глядя на меня со встревоженным выражением на лице. Или это мне казалось, потому что я начала видеть волнение даже там, где его могло и не быть?

– Он ведь здоровый и спокойный мальчик. Вас что-то тревожит? Может, вы что-то недоговорили?

Я понимала, что Виктор спрашивает исключительно о Никите, но осознала также, что бросила на него затравленный, полный сомнения взгляд.

– Нет… я все сказала, – шепнула через мгновение.

– Ну, тогда вам не о чем волноваться, – заключил Виктор, открывая дверь шире. – Ваш Никита совершенно здоров.

Я невесело улыбнулась. Как раз причины для волнения у меня имелись, да еще какие. Но Виктор был прав – с ребенком они были связаны весьма опосредованно.

– Скажите, что я должна… – начала и Виктор тут же меня перебил:

– Вы должны больше отдыхать и думать прежде всего о себе. Нет ничего страшного в том, чтобы выбраться, например в кафе. Одной или с мужем, – сказал он с улыбкой.

И тут случилось то, чего я никак не ожидала. Дверь распахнулась, на пороге появился взъерошенный Ваня, который с порога заявил:

– Выбирается она только с мужем, – мрачно проговорил он и добавил: – И что вообще здесь происходит?

Мне хватило доли секунды, чтобы войти в состояние аффекта. Вероятнее всего, этому потворствовала ситуация с сыном. Я не просто вскипела, я запылала так, что это было больше похоже на вспышку сверхновой.

– Что здесь происходит?! – выдохнула я эхом, наступая на мужа. – Здесь происходит то, что твой сын был в опасности!

Уткнув палец в грудь Вани, я заставила его отступить к стене.

– Я бегала вокруг него, потому что он орал так, что я не понимала, как его успокоить! Вызвала врачей. Кстати – это Виктор. Тот, кто оказался рядом с твоим ребенком раньше тебя!

Конечно, я совсем не должна была устраивать эту безобразную сцену при враче. Особенно учитывая тот факт, что он и был вызван к Никите потому, что последний раскричался из-за моих нервов. Но и как сдержать себя и сделать вид, что ничего не происходит, не представляла.

Все же взяв себя в руки, я выдохнула и повернулась к Виктору.

– Спасибо вам большое еще раз, – сказала ему. – Я буду придерживаться всех ваших рекомендаций.

Он криво улыбнулся и, после пары ничего не значащих фраз ушел. Я же просто бросила на мужа быстрый взгляд и ушла к маме и Никитке. Им я была гораздо нужнее.

С этого момента Ваню будто подменили. Находясь дома, он ходил за мной хвостом. О том, как муж повел себя при Викторе, мы не заговаривали, но Иван всячески пытался загладить вину. По сути, он делал то, что должен делать любой мужчина, у которого есть женщина, только что родившая ему ребенка. Был предупредительным и заботливым. Черт побери! Так поступают даже животные, давая самкам успокоиться и передохнуть. Господи! Неужели я всерьез об этом думала, ассоциируя себя с женской особью звериного мира? Какой кошмар, Мия…

И все же, стоило признать – я находилась в том состоянии, когда каждое действие, каждое слово могло привести – ни много, ни мало – к нервному срыву.

– Миюсь, я отлучусь ненадолго? – спросил Ваня в один из ранних вечеров, прежде чем идти в душ.

Я подняла на него усталый взгляд. Последние пару часов разгребала то, что успела натворить на работе моя подмена.

Муж стоял в дверях с полотенцем, смотрел на меня обеспокоенно. А я понять не могла – то ли переживает за меня, то ли за то, что его не отпущу.

– Куда ты? – уточнила безразлично, понимая, что взаправду мне это не особо интересно.

– Нужно сотруднику помочь переехать. Там по мелочи осталось перевезти. Пару коробок.

Ваня растянул губы в улыбке. Я – скопировала выражение его лица.

– А что – сервисы, которые помогают это сделать, уже отменили? – поинтересовалась, вскинув бровь.

Муж удивился – я скорее почувствовала это, чем увидела. После чего подошел ко мне, предварительно закинув полотенце на плечо. Присел передо мной на корточки, обхватил руками мои колени.

– Мий… это в последний раз. Обещаю, – сказал он, глядя на меня снизу-вверх.

Я закусила нижнюю губу. Сразу вопрос на ум пришел – он сейчас о переезде сотрудника, или…?

– Окей, – кивнула в ответ. – Иди в душ и поезжай. Никитка вроде спокоен, – зачем-то обозначила я состояние сына.

– Хорошо… спасибо, – ответил муж, после чего поднялся, оставил на моем виске быстрый поцелуй и направился в ванную.

Я отложила ноутбук. Когда в душе полилась вода, вновь направилась к телефону Вани. Боже, как же я была вынуждена поступать, чтобы выяснить правду!

«Давай просто посидим где-нибудь. Может, на Варшавском? В «Бенуа»? Мне так нужно хоть немного прийти в себя», – прочла я сообщение от любовницы моего мужа. Теперь я думала о ней только так и никак иначе.

«Да. Доберусь быстро. Но сбегу на пару часов, не больше».

Последнее сообщение было отправлено Ваней буквально вот-вот. Ответа на него он не получил. Тем лучше, иначе, прочитав бы его, я выдала бы с себя с головой, ведь Иван бы понял, что его мессенджер был «взломан».

Я спокойно отложила телефон. Даже странно – не испытывала ничего из того, что вынудило бы меня нервничать. Лишь только приняла решение – я обязана быть там, куда мой муж собирался отправиться на встречу со Светой. И когда все в моей голове уложилось, я взяла свой телефон и написала:

«Мам, приезжай, пожалуйста. Как можно быстрее. Ты мне очень нужна».

Сердце билось, как сумасшедшее. Громыхало в ушах, рвалось из груди, доходя до почти физической боли в этой пляске нервов. Я шла ко входу в «Бенуа», до конца не веря, что все это происходит со мной на самом деле. И при этом зная – отступать нельзя. Мне не станет легче, если оставить все так, как есть. Тем более, что я не намеревалась этого допускать. Не собиралась быть домашним аэродромом для блудного мужа, который за столько лет так и не смог побороть свою нездоровую зависимость от этой женщины!

Дрожали пальцы, дрожали ноги, казалось, что дрожит все мое тело. Что все оно – как одна сплошная натянутая струна, которая может в любой момент лопнуть. Но я упрямо шла. Делала шаг за шагом, цокая каблуками. Одевшись, хоть и наскоро, но так, будто на самую главную встречу в жизни. Впрочем, так оно и было.

В голове шумело, но я, словно запрограммированный робот, двигалась к своей цели. Решительно, почти остервенело, толкнула дверь ресторана, входя внутрь. И почти сразу же увидела их.

Они сидели друг напротив друга. Ваня – неловко сгорбившись. Светлана – стремясь к нему всем телом.

Я не стала мешкать. Вся боль, все обиды, что испытывала с того момента, как впервые узнала об их встречах, выродились теперь в злость, которая двигала меня вперед. Которая единственная, казалось, вообще держала меня на ногах.

– Меня ждут, – быстро отмахнулась я от поспешившего мне навстречу администратора и прошла к столику, с которого не спускала глаз. К парочке, которая меня так и не заметила, полностью поглощенная, видимо, обществом друг друга.

– Простите за опоздание, – широко улыбнулась я, по-хозяйки положив руку на плечо мужа.

При звуке моего голоса Ваня вздрогнул. Резко вскинул голову и в его глазах я увидела настоящий ужас.

Уверенно присев рядом с ним, я протянула руку любовнице своего мужа:

– Очень рада наконец познакомиться с вами, Света. Ваня так много о вас рассказывал! Я Мия, его жена.

Улыбка буквально приклеилась к моему лицу. Чего нельзя было сказать о Светлане. Она смотрела на происходящее с недоумением, но в итоге все же сумела собраться и тоже изобразить подобие улыбки:

– Рада встрече… Мия.

Ее прохладные пальцы коснулись моей ладони и я с удовлетворением поняла, что они подрагивают. Маленький миг торжества – он казался таким сладким на фоне всей той горечи, что я испытывала.

Все молчали. И Ваня, и Света, застанные врасплох, совершенно очевидно не знали, как себя вести. Поэтому снова заговорила я, как ни в чем не бывало, хотя только бог знал, каких сил мне это стоило.

– Мама взяла на себя Никитку, поэтому я смогла все же вырваться и приехать, – проговорила я, глядя даже не на мужа – на Свету. – Никита – это наш сын, – пояснила я ей с улыбкой, хоть та и не просила. – Ваня его просто обожает!

От моих слов Света, кажется, слегка побледнела, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Я же смотрела на нее, не скрывая интереса. Желая только одного – понять, что было такого в этой женщине, что мой муж настолько на ней помешался? Что было в ней такого, чего не было во мне?

Я смотрела и не могла этого понять. Света не являлась роковой красавицей, ее и просто привлекательной назвать можно было с огромной натяжкой. Лицо ее выглядело несвежим, словно бы сильно уставшим. Слегка выдающийся нос портил почти идеальный овал лица. В остальном же она была совершенно обычной – темные глаза, тонкие губы, гладкозачесанные темные волосы. Ничего такого, за что цеплялся бы взгляд, на чем хотелось бы задержаться.

А впрочем, кое-чего у нее было не отнять. Она была первой. Во всем первой. Его первой любовью, первой женщиной. И, видимо, таковой оставалась и сейчас.

И будь Света даже страшной, как атомная война, Ваня наверняка видел ее совсем иной. Той юной девчонкой, которую любил со школы. И которую был не в силах забыть.

А я ничего не могла с этим поделать. Я навсегда оставалась второй.

– Вы надолго к нам в город, Светлана? – поинтересовалась я, когда никто так и не произнес ни слова.

Она неловко откашлялась:

– Насовсем… наверно.

Ее руки нервно метались по столу, не находя покоя. То перебирали столовые приборы, то теребили салфетку, то поправляли волосы. Я должна была чувствовать торжество при виде ее растерянности, ее нервозности, но ощущала только боль. Бесконечную, непреходящую боль.

Зачем он вообще на мне женился? Хотелось проорать этот вопрос вслух. Зачем?! Если так и не забыл, так и не переболел. Зачем обрек нас с сыном на то, чтобы вечно быть на вторых ролях? На то, чтобы страдать вместе с ним?

– Ну и далеко же вы назначили встречу, – снова растянула я губы в улыбке, сама удивляясь тому, что вообще на это способна. – Почему не выбрали наше с Ваней любимое кафе на набережной? Вы же обычно болтаете там?

Впервые с момента, как появилась в ресторане, я перевела взгляд со Светы на мужа. Его лицо горело. Горело так же, как все мое нутро. Горело, как моя в него вера.

– Любимый, ты себя плохо чувствуешь? – озабоченно поинтересовалась я, нарочито-заботливо касаясь ладонью лба мужа.

– Нет! Здесь просто… жарко, – прохрипел он.

Света внезапно встала. Стремительно схватила сумочку, нервно дернув ее на себя, когда та зацепилась ремешком за спинку стула, и едва этим движением все не перевернула.

– Извините, но мне пора, – быстро проговорила она.

Я поднялась следом, изображая изо всех сил разочарование.

– Как, уже? А я так давно хотела с вами пообщаться!

– Может быть, в другой… раз, – пробормотала она и поспешно направилась к выходу.

Мои губы изогнулись в кривой, болезненной усмешке. Я знала, что никогда не прощу мужу всего этого, но я хотела, чтобы она, эта женщина, что пыталась снова его присвоить, испытывала то же, что и я. Сомнения и боль. Пусть мучается, гадая о том, что рассказывал мне об их отношениях муж! Пусть думает, о чем он лгал ей самой!

– Думаю, нам лучше тоже ехать домой, – холодно проговорила я, глядя на Ваню. – Точнее, мне – домой, а тебе – за своими вещами… любимый.

– Мия! – возглас мужа, полный неподдельного ужаса, прозвучал за моей спиной в тот момент, когда я зацокала каблуками в сторону выхода.

Светы уже и след простыл. Тем лучше – я держалась из последних сил и опасалась, что все же сорвусь и закачу истерику. Я, черт бы все побрал, имела на это полное право! Должна была побыть «хрустальной вазой» хотя бы несколько месяцев, пока Никитка бы не подрос, но не получила даже этого! Значит, теперь все будет так, как нужно мне.

– Садимся в такси и уезжаем, – отчеканила я, делая вид, что безразлично вызываю машину в приложении.

На деле же задавалась вопросом: как я держусь? Как смогла до сих пор не разрыдаться, не начать бросаться в мужа тем же телефоном? Как я вообще еще жива после того смертельного предательства, в которое меня окунули?

– Здесь наша машина, – растерянно произнес Ваня.

Я перевела взгляд на припаркованный неподалеку автомобиль. В голове сразу замелькали картинки того, как он возил на нем свою распрекрасную Светочку.

– Мы. Едем. На такси, – проговорила раздельно, и когда завидела вызванную машину, выдохнула с облегчением.

Сев на заднее сидение, начала прокручивать в голове, что стану делать, когда мы приедем домой. Там мама… там Никитка, который уже успел пострадать от этого всего. Там вещи Вани, и их я должна выставить за дверь вместе с мужем. Ты сможешь, Мия? Ты справишься?

Ехали в полном молчании. Иван выказывал свое состояние только тем, что барабанил пальцами по сидению. В остальном со стороны могло показаться, что ничего особенного не произошло. Мы как будто бы возвращаемся из кафе, разве что на нашем свидании каким-то «чудом» оказалась другая женщина.

– Мий, – снова проговорил Иван, когда мы приехали и я направилась ко входу в подъезд. – Подожди.

Я развернулась с такой скоростью, что у меня хрустнули шейные позвонки. Или может, это случилось потому, что на них лежала непосильная ноша?

– Чего ждать? – хмыкнула с болью в голосе, которую не удалось спрятать, как бы ни старалась. – Чего, Вань? Что ты на сотое свидание к своей бывшей побежишь, пока я с твоим ребенком сижу?

– Он наш, – проговорил муж, и я, запрокинув голову, горько рассмеялась.

– Наш, да, – повторила за ним. – Как хорошо, что ты это все же осознаешь.

Я зашла в подъезд. Ваня – за мной. Кажется, нам по пути попалась соседка, идущая выгуливать своего пса. Я этого почти не видела. Отмечала каким-то боковым взглядом, но мне на все было плевать.

– Мий… Да подожди же ты! – вскричал Иван, и в его голосе я заслышала те же нотки истерики, что уже трепала меня изнутри.

– Зачем ты это все сделал? Зачем?! – заорала я, ударив ладонью мужа в грудь с такой силой, что ему пришлось отступить. – Ты хоть понимаешь, что творишь? У нас же ребенок маленький… если не обо мне, то о нем подумай!

Я всхлипнула от того, что мои слова звучали настолько жалко. Мне нельзя было этого допускать. Нельзя… опускаться.

У меня сын. У меня. Есть. Сын.

Ваня вдруг потряс головой. Как будто до сих пор он был под влиянием наваждения, а оно все никак не рассеивалось.

– Я не знаю, почему это сделал, – признался он. – Не знаю, почему к ней ездил. Не могу этого понять…

Он шагнул ко мне, но я отступила. Только смотрела на него глазами, полными слез, а мне самой выть хотелось от несправедливости того, как со мной поступил любимый человек.

– И чем она лучше меня? – спросила тихо.

Иван смотрел на меня, а в его глазах была такая растерянность, что я поняла – он взаправду не понимает, почему творил с нами все это. Почему считал, что эта женщина из прошлого лучше меня. А ведь он считал, иначе бы к ней не ездил…

– Все. Поднимаемся и ты, забрав вещи, катишься к черту, – проговорила, после чего с силой ударила ладонью по кнопке вызова лифта.

– Да подожди же ты! – буквально взревел Ваня, разворачивая меня к себе лицом. – Не было у нас ничего с ней! Слышишь? Не было! И быть не могло, потому что тебя люблю, глупая!

Я снова расхохоталась. Это я глупая? Я? Может быть… но лишь потому, что все это позволяла с собой творить.

– Я этого не вижу. Любовь без плодов – это не любовь.

Вырвав руку из захвата пальцев мужа, я зашла в кабинку лифта и, подождав пару секунд, нажала кнопку своего этажа.

Муж поднялся следом за мной через несколько минут. Ходил побитой собакой позади, пока я быстро собирала его сумки. Мама с Никиткой на руках, смотрела за этим с такой горечью, что это лишь порождало во мне новую злость. Из-за прихоти мужа, из-за его прошлого пострадало столько близких мне людей, что я не представляла, как это простить. Даже если и поверила бы в то, что между Ваней и Светой ничего не было.

– Я никуда не уйду, – уверенно заявил Ваня, когда я вручила ему пожитки. – У нас с ней ничего не было, – повторил он то, что уже сказал.

– У вас все было, – откликнулась я тихо и устало. – В прошлом и, как выяснилось, в настоящем. И даже если вы не ложились сейчас в койку… поверь – у вас все было.

Я не стала распахивать дверь и выставлять мужа прочь. Просто развернулась и, очень надеясь на то, что у него хватит совести просто взять и уйти, направилась к сыну, которому я сейчас была особенно нужна.

Так же, как и он мне.

***

От стыда горело лицо. Слезы унижения закипали в глазах, делая окружающий мир размытым и непонятным. Таким же, как моя жизнь, скатившаяся в пропасть, из которой я сейчас пыталась выбраться. Цепляясь при этом за старые, такие хорошо знакомые руки. Единственно надежные из всех, что когда-либо знала.

Я бы солгала, сказав, что не отдавала себя отчета в том, что делала. Просто успокаивала совесть тем, что между мной и Ваней ведь не происходило ничего… такого. Ничего, кроме общих воспоминаний, в которые я погружалась, как в спасительное тепло среди яростной, убивающей холодом зимы.

Конечно, у меня не было права врываться в его нынешнюю жизнь. Он уже был чужим мужем, отцом чужого ребенка. И я обо всем этом знала. Знала, когда говорила с ним. Когда смотрела ему в глаза. Когда просила помощи…

Но одно дело – знать, что где-то там есть незнакомая мне женщина, к которой он возвращается каждый день. Безликая, посторонняя, почти призрачная. И совсем иное – увидеть эту женщину лично. Пожимать ее твердую, как сталь, ладонь. Неловко отводить взгляд от прямых, испытующих глаз. И ненавидеть. Низко, постыдно ненавидеть за то, что она – такая. Красивая, уверенная, держащаяся с удивительным достоинством даже в этой мерзкой ситуации. Я ненавидела ее и одновременно готова была аплодировать ее выдержке.

Я понимала, как выгляжу в ее глазах. Подлой стервятницей, решившей отбить у нее мужа. Вот только я так и не научилась воспринимать его, как чужого мужчину. Для меня он был все тем же Ваней, который меня любил. И которого любила я, хотя поняла это слишком поздно.

Для этого понадобилось пройти через тяжелый, выматывающий брак, через миллионы ошибок, которые не давали спокойно спать по ночам. Через страх от того, что лучшее в своей жизни я уже потеряла и вернуть это невозможно.

А лучшим был он. Ваня. Поначалу восторженный, преданно влюбленный в меня мальчишка. Позже – мужчина, за которым, что называется, как за каменной стеной. Идеальный человек для жизни, но я в то время этого не понимала. И не только не понимала – попросту не искала ничего подобного. Хотелось страстей, приключений, новых людей и мест… И я сжигала за собой мосты, не думая о том, чтобы оглянуться. Вот только с каждым разом в сердце все сильнее углублялась непонятная тоска. И только теперь я знала ее истинное имя – одиночество.

Именно оно пригнало меня обратно, в родной город, когда моя жизнь рухнула. Именно здесь я могла окунуться в призрачное прошлое и поверить, хоть на самое короткое время, что я – все та же девчонка, у которой впереди целая жизнь. Все та же я и все тот же он.

Я слишком поздно осознала, что я такая замечательная вовсе не сама по себе. А только лишь потому, что таковой меня видел Ваня. Потому что в такую меня он верил.

И теперь я снова искала себя ту, прежнюю. И не могла отказаться от искушения побыть с тем, кто возрождал во мне все то, что я когда-то потеряла.

Конечно, все было не настолько невинно. Да, постепенно мне перестало хватать одних лишь воспоминаний. Да, я хотела этого человека рядом, совсем не думая о том, что он мне больше не принадлежит.

Я с каким-то одержимым мазохизмом хотела знать, что он делает в моменты, когда мы не переписываемся. Спит ли он с ней? Говорит ли все то, что говорил когда-то мне?

Глупо было придавать значение былым словам и обещаниям. Тем более что я сама ни одного из них, наверно, так и не сдержала. И все же мне до скрипа зубов, то трясучки, хотелось знать, что с ней у него все иначе. Не так. Не так сильно, не так остро, не… навсегда.

Я жалко всхлипнула, инстинктивно утерев ладонью глаза. Влажный след на дрожащей руке дал понять, что слезы все еще текут по щекам. И что я, определенно, совершенно не в состоянии вести сейчас машину.

Я кое-как все же сдвинулась с места, припарковавшись за ближайшим поворотом. Перед глазами все еще стояло лицо Мии – окаменелое, заострившиеся, с одними лишь живыми глазами, мучительно что-то выискивающими на моем лице. Может быть, недостатки, которых имелось с лихвой, а может, ответы на свои вопросы.

И у меня они тоже были. Я сотни раз одергивала себя, чтобы не спросить – неужели он действительно любил ее так же, как когда-то меня? Неужели действительно забыл все то, что нас связывало?

Впрочем, ответ на последний вопрос я знала и так. Не забыл. Он с таким же мазохизмом, что и я, нырял раз за разом в наше прошлое. Вот только так и не решался ни на что большее. Ни на то, чтобы из него выплыть, ни на то, чтобы остаться.

Как добралась до дома в тот день – я почти не помнила. Не помнила ничего из того, что вообще делала. Только смотрела все время, казалось, в одну точку – черный экран телефона, ожидая на нем приговора. Знала, конечно, что Ваня уже не напишет и не придет. Знала, что наверняка сейчас вымаливает прощения у жены. Понимала со всей болью, что она и сын для него важнее, а мое время – вышло.

И все же не могла оторвать взгляда от этой черной безмолвной поверхности. И все же так нелепо на что-то надеялась…

И испуганно вздрогнула, когда экран наконец загорелся. Сообщение было совсем коротким:

«Она меня выгнала».

Изначальный всплеск радости сменился угрызениями совести. Это была и моя вина тоже. Хотя бы потому, что именно этого я и хотела с тех пор, как мы снова встретились.

Но все вышло не так. Он не просил утешения в этом коротком сообщении, не рвался приехать. Просто констатировал факт – сухо и обреченно.

Я прождала несколько минут – не напишет ли он что-то еще. Но телефон молчал, лишь светилось обвиняюще одно-единственное сообщение на экране.

«Она меня выгнала»…

Внезапно мне показалось, будто это крик о помощи. И я подорвалась с места, не думая ни о том, что делаю, ни о том, как выгляжу. Просто выбежала из дома, села за руль и поехала.

А получасом спустя стояла, глядя на законную жену того, кого любила, и словно со стороны слышала собственный голос:

– Мия, мы можем поговорить?..

***

Я сидела и смотрела прямо перед собой. Иван ушел. Просто взял и уехал, оставив мне лишь ужасающее ощущение пустоты. Чем я это заслужила? Почему должна была стать кем-то не тем, кем являлась, чтобы он не просто остался, но меня оценил? Понял, как много потеряет, если его жены рядом не станет.

А Ваня не сделал ничего, чтобы я осознала, насколько он раскаивается. И раскаивался ли он, в самом-то деле?

– Миюсь… я сегодня останусь, – сказала мама, которой я была безумно благодарна за все, что она для меня делала.

– Да, – хрипло произнесла я, вскидывая голову и глядя на мать. – Никитку покормить нужно?

– Ты его кормила полчаса назад, – сказала мама. – Сейчас просто отдохни.

Мы с ней не обсуждали случившееся. Не говорили о Ване, Свете, о произошедшем. Мама просто была рядом и все. Чувствовала, что я попросту не справлюсь морально, если мы начнем говорить о моей жуткой боли и обиде.

– Отдохну, – заверила я ее, и она, немного посомневавшись, постояла рядом и все же ушла.

Звонок в дверь прозвучал так внезапно, что я некоторое время сидела, вперившись взглядом в собственные руки.

Это Ваня! Никто иной просто не мог оказаться на пороге нашего дома. Он, едва очутившись вне нас с сыном, понял, сколько всего потерял. И вот приехал… Чтобы что? Вымолить прощение? Рассказать, как раскаивается?

Я открыла и тут же замерла на пороге. Передо мной стояла Света.

– Мия, мы можем поговорить? – спросила она, и я криво улыбнулась.

Сложила руки на груди. Взглянула на нее оценивающе. Передо мною находилась женщина, которую я бы при всем желании не назвала бы красивой. И почему я сейчас об этом думаю? Так и продолжаю задаваться вопросом – чем она лучше?

– Поговорить о чем? – вскинула я брови. – О том, чтобы я приняла Ивана обратно? Или вас обоих? Сразу – нет.

– Нет, конечно, – помотала она головой. – Я хотела сказать…

Она на мгновение задумалась, как будто бы подбирала слова. Интересно, Ваня уже успел уведомить ее, что мы с ним теперь живем не вместе? А может и вовсе, уже распаковывал вещи у Светы дома, пока она в качестве переговорщика отправилась ко мне?

– Я хотела сказать, что между мной и Иваном сейчас ничего не было, – повторила она то, что я уже слышала от мужа.

– Сейчас – это когда? – уточнила я с издевкой в голосе, которую даже невозможно было скрыть. – Сегодня? Час назад?

Я не должна была всего этого говорить. И вообще общаться с этой женщиной в принципе.

– Мия…

Мы смотрели друг на друга, и я понимала – Света не знает, что говорить и что делать. Казалось, она в этот самый момент задается одним-единственным вопросом: что она здесь забыла? Впрочем, это было полностью созвучно и моим мыслям.

– У вас есть минута, чтобы сказать то, что хотели, – проговорила я. – У меня нет времени.

Она так и продолжала стоять, переминаясь с ноги на ногу. И ничего больше не говорила. Да и слышать я от нее ничего не желала – все ведь было ясно и так.

– Больше мне добавить нечего, – все же сказала она, когда я уже собиралась закрыть дверь. – Кроме того, что Ваня тебя любит.

Я фыркнула и, взявшись за ручку двери, завершила этот странный визит и дурацкий разговор:

– С этим мы с ним разберемся как-нибудь сами, уж поверь.

После чего закрыла дверь перед носом Светланы, очень надеясь, что больше я ее никогда не увижу.

***

«Она меня выгнала».

Ваня сам не понимал, почему написал именно это и именно Светлане. По сути, он получил от Мии ту единственную реакцию, которую и ожидал. Ну, как ожидал? Знал, что почти на сто процентов она будет именно таковой. И вот сейчас сидел в баре, предварительно выгрузив вещи у приятеля в квартире, и чувствовал себя побитым псом.

У него ведь взаправду ничего не было со Светой. Кроме лжи, на которую был вынужден пойти, чтобы видеться с тем человеком, что был для него дорогим. И с которым он хотел бы продолжать общение, прекрасно отдавая себе отчет в том, что Мия никогда сделать этого не позволить.

Потому и встречался тайно. Потому и врал. Потому где-то в глубине души надеялся, что все тайное когда-нибудь станет явным.

Стало.

И как итог – сообщение Свете: «Она меня выгнала».

Иван взял бокал и, чуть пригубив, отставил его в сторону. В глотку даже несколько капель не лезло, настолько погано было на душе. Потому что страшно стало – вдруг он потеряет и жену, и сына? А что? Таких случаев в его окружении было столько, что волосы на голове шевелились. И он сам думал в моменты, когда друзья теряли жен – сами идиоты. Так было вплоть до того момента, когда ему вновь позвонила Светлана. Впервые за очень долгое время. А он, оказывается, по ней безумно соскучился. Нет, вовсе не как по женщине, с которой у него могло быть хоть что-то. Как по части своего прошлого. Неотъемлемого и важного.

«Можно сказать, что меня она выгнала тоже. Я была у Мии…»

Это сообщение пришло в тот момент, когда он уже и не ждал, что Света все же ответит. На мгновение даже подумалось, что он потерял в одночасье всех. Вроде все было… вот только что. Все, в чем он научился существовать максимально правильно. По крайней мере, он самообманывался, что это единственно верное решение для всех. И теперь ничего не осталось.

Ваня некоторое время тупо смотрел на экран телефона, не сразу осознав, что именно пыталась до него донести Светлана. А потом это непонимание сменилось самым настоящим ужасом. Она была у Мии? Но зачем?

Он набрал номер ее телефона. Когда ответила – выдохнул испуганно:

– Зачем ты к ней ездила?

И даже замер в ожидании ответа.

– Хотела… все наладить, – хрипло произнесла Света. – Хотела рассказать, что ты ни в чем не виноват.

Иван откинулся на высокую спинку стула и с силой сжал переносицу пальцами. На губах появилась кривоватая усмешка. Он был виноват. Иначе бы его так не корежило каждый раз, когда понимал, что лжет любимой женщине в самый уязвимый для нее период.

– Ничего пока наладить нельзя. Я должен сделать это сам, – откликнулся Ваня. – Завтра поеду к жене. Или думаешь, пока обождать стоит?

Черт… он даже сейчас нуждался в совете, как все сделать лучше. И спрашивал этого совета, наверно, совсем не у той женщины, у которой следовало бы.

– Нет, поезжай, – тут же откликнулась Светлана. – И поверь, я пыталась тебе помочь. Надеялась, что получится, – теперь уже усмехнулась она.

Он это почувствовал – не нужно было даже видеть то выражение на лице Светы, которое он знал досконально.

Раньше любил ее всю безумно – до одури и мурашек. Успел узнать каждую черточку, каждую морщинку. Сейчас этого не было, но он осознавал – Света дорогой для него человек. Потому, полгода назад, когда она позвонила и попросила о помощи, он готов был сорваться к ней. Проехал половину городу, чтобы оказаться рядом. А потом как-то сами собой разумеющимися стали встречи.

И вот к чему все это привело.

– Спасибо, – просто кивнул в ответ. – Созвонимся.

Он положил трубку. Скорее для того, чтобы избавиться от желания продолжать этот разговор. Или чтобы не поехать к ней для того, чтобы просто не быть одному? Пока Ваня ответа на этот вопрос не знал и знать не хотел.

Расплатившись за почти нетронутый напиток, Иван поднляся из-за стойки. Некоторое время постоял, раздумывая, ехать ли ему в чужую пустую квартиру, но, приняв решение попытаться хоть немного поспать, все же вызвал такси и отправился в холостяцкую приятельскую берлогу.

А рано утром, когда Никитка просыпался на первое кормление, примчался к жене и сыну. Ему безумно многое нужно было сказать Мии, но Иван понимал – слова найти будет очень и очень трудно.

***

– Что хотела эта женщина?

Только услышав мамин вопрос, я поняла, что так и стою на одном месте, прижав ко рту ладонь, словно этим жестом можно было задушить в себе просящиеся наружу глухие рыдания. Просто рыдания, потому что глаза оставались болезненно сухими. Зато внутри творилось страшное. Там поселилась отчаянная, скребущая боль, которую хотелось исторгнуть из себя – криком, слезами, воем, как угодно – словно нечто чужеродное, и забыть о ней навсегда. Но это было абсолютно невозможно.

Мама осторожно дотронулась до моей руки, привлекая к себе внимание. Я с трудом сосредоточила на ней взгляд и растерянно спросила:

– Где Никитка?

– Спит… Мия, так что хотела эта женщина?

Я тупо посмотрела на дверь, в которую вышла Светлана. Чего она хотела? Очевидно – моего мужа. А еще, наверно, поиграть в благородство. Весьма запоздалое, стоит заметить.

– Она пришла сказать, что Ваня меня любит, – невесело усмехнулась я. – И что у них ничего не было.

– Так может… и правда не было? – робко заметила мама.

Я всплеснула руками. Да как они все не понимали?!

– Это неважно! – практически взвыла я. – Важно, что он мне врал! Врал, чтобы с ней встречаться!

Мама аккуратно отступила, словно перед ней вспыхнул вулкан и она собиралась в любой момент спасаться бегством. Я вовсе не хотела ее пугать, но на какую еще реакцию она рассчитывала?

– Мама, извини, я лучше тоже пойду, попробую поспать, – сообщила ей устало, развернувшись в сторону спальни.

– Конечно-конечно! – замахала мама руками. – А я посуду помою…

– Спасибо, – только и хватило у меня сил, чтобы выдохнуть в ответ.

– Мия… – окликнула меня мама уже на пороге.

– Ммм? – промычала я.

– Иногда за счастье надо бороться…

Я невесело рассмеялась.

– Бороться? Этот бой уже давно проигран! Я считала, что у нас с ним счастливая семья, а он, оказывается, все еще не может ее забыть!

– Так помоги ему.

– Я родила ему сына, – ответила я с горечью. – Что еще я должна сделать? И почему вообще только я что-то должна?! Я не собираюсь быть терпилой, мама! Спокойной ночи.

От желания хлопнуть за собой дверью меня сдержало только то, что в комнате мирно спал мой сын. Мое счастье и моя жизнь…

Ночь прошла тревожно. Хотелось забыть обо всем хотя бы там, на другой стороне сознания, но все пережитое преследовало даже во сне. Несколько раз я просыпалась от того, что инстинктивно искала рядом с собой мужа в желании так привычно обнять его крепкое, сильное тело, но встречала рукой лишь холодную простыню. И это порождало внутри такое отчаяние, что все невыплаканные ранее слезы катились молчаливым потоком по подушке, и в ней же тонули мои бессильные рыдания.

А утром, когда настало время кормить сына, дверь спальни неожиданно распахнулась, являя передо мной того, по кому я так тосковала, но кого видеть сейчас было подобно пытке.

Муж стоял на пороге, молча глядя на то, как я кормлю Никитку. Он не делал попытки приблизиться, но при этом занял такую решительную позу, что было ясно – уходить он тоже не собирается.