Читать онлайн Бывший. Ты только моя

Пролог

– Он чудовище! Я не выйду за него! – из горла вырывается крик безысходности.

– Неблагодарная! – шипит мне на ухо мама. – Тебя сам глава клана замуж захотел взять, а ты что? Сбежать вздумала? Это тебе, чтобы ты более покладистой была.

Ее пальцы стальными клещами сжимаются на моем предплечье, наверняка оставляя синяки, но это не страшно – не в первый раз. Страшнее то, что она совершает следом.

– Ты дойдешь до алтаря и произнесешь клятву, а потом, как положено, станешь женой господина, – сжав в руке артефакт покорности, угрожающе шепчет мама, затем надевает его мне на запястье и прячет под рукавом. – Не переживай, он отщелкнется сразу, как ты сделаешь, что требуется. А если нет, сама знаешь…

Знаю: он будет обжигать, оставляя на коже уродливые шрамы. Но лучше шрамы, чем из-за своей магии стать женой Гардариана, главы клана Квиланд. Клана, наделенного темной силой связи с мертвыми.

Но так не должно быть! Да, это наша тайна, но я же обручена с Николасом! Он же говорил, что я навсегда только его. Где же он? Будет в числе остальных глав? Чтобы не позволить свершиться браку? Он же не отдаст меня?

Меня доводят до входа в храм и буквально впихивают внутрь. Дальше мне нужно идти самой.

Я до того искусываю щеку, что во рту растекается металлический привкус крови. Не то что двигаюсь – дышу с трудом. Плотная тяжелая ткань платья шуршит при каждом шаге, будто производя обратный отсчет до момента, когда я навсегда потеряю надежду.

Усталость и недосып дают о себе знать: меня начинает мутить, а сознание вот-вот готово отключиться. Последние несколько дней совсем нет сил.

Не могу оторвать взгляда от мраморного пола, натертого за сотни лет почти до блеска. Скольжу глазами за хаотичным узором белых прожилок на красном фоне. Руки вспотели, ногти до боли впиваются в ладони.

Заставляю себя выпрямить спину и с поднятой головой дойти до алтаря, где меня ждет тот, который должен стать моим мужем. Под ложечкой сосет от страха, а кожа покрывается мурашками.

Николас. Он придет за мной!

– Прежде чем мы начнем церемонию, я должен спросить всех присутствующих глав кланов, – говорит Видящий, заглядывая своими незрячими глазами мне прямо в душу. – Есть кто-то против этого брака?

Все главы по одному выходят на свет, давая лишь один ответ: «Нет», – и приближая меня к моему кошмару наяву. Один за другим четыре дракона дают согласие на брак.

Последний, глава клана Орланд, бросает в темноту вопросительный взгляд и после недолгого промедления тоже говорит »нет«. А потом из тени выходит он. Николас.

Широкие плечи, осанка настоящего правителя и сила в каждом движении. Это любимое, родное лицо, которого я обожаю касаться кончиками пальцев, чуть взъерошенные светлые волосы. Я уже готова кинуться к нему, чтобы потонуть в объятиях его крепких рук. Но что-то не так.

Его взгляд обдает меня таким холодом, что, кажется, меня в жаркий полдень родниковой водой окатили. Забываю, как дышать. Голубые глаза Ника будто подернулись ледяной коркой, хотя еще в последнюю встречу смотрели на меня с теплотой и заботой.

Николас сжимает пальцы на перилах, которые ограничивают возвышение для глав кланов, и молчит.

– Глава клана Сайланд, – повторяет Видящий, но его пустой взгляд направлен на меня. – Имеете ли вы что-то против этого брака?

– Не имею, – раскатом грома звучат его слова, пронзая мое сердце.

После этого Николас смотрит на меня жестоким обвиняющим взглядом и отступает в тень. Внутри меня словно лопается струна, которая была натянута все это время. Он. Меня. Предал.

Слезы застилают глаза. Я порываюсь крикнуть: «За что?» Но браслет обжигает, оставляя первые шрамы на моем запястье. Но эта боль ничто по сравнению с той, что разрывает мое сердце.

Не все ли равно теперь?

Послушно подаю Видящему дрожащую ладонь, на которой он делает надрез, прикладывая его к руне. Я была невестой Ника, а теперь я жена другого. Раздается тихий хруст камня, а сознание покидает меня.

В тот день я еще не знаю, что моя самая большая тайна хранится у меня под сердцем, и однажды придет день, когда мне придется встретиться с прошлым.

Глава 1. Побег

Спустя два года

– Поймать ее живой и привести ко мне, – слышу я рык своего мужа где-то позади. – Я напомню ей, как должна себя вести покорная жена.

Ему вторят лай собак и громкие команды поискового отряда. Он вызвал лучших ищеек, заточенных на поиск беглых преступников.

Да, я сейчас, действительно, встала на один уровень с ними. Ослушавшаяся, сбежавшая жена. Та, что должна безропотно сносить все, потому что является собственностью дракона, но та, что решила рискнуть и сбежала вместе с сыном.

Дождь шумит по листве деревьев, скрывая нас, смывая следы и выгадывая нам хоть немного времени. Холодный мокрый плащ липнет к телу снаружи, а по спине стекают капли пота. Меня пробивает дрожь. Я должна быть сильной ради себя и ради сына.

Останавливаюсь у большого куста и резким движением срываю с себя амулет – признак рода, вместилище магии. Без него я – никто, у меня нет рода, нет прошлого и очень туманное будущее.

Но с ним все еще хуже. Муж найдет меня, и тогда… Не хочу сейчас об этом даже думать.

– Потерпи, малыш, все будет хорошо, – пытаюсь я убедить то ли себя, то ли сына.

Перехватываю его чуть поудобнее, резко меняю направление и бегу, что есть мочи. Оставленный под одним из деревьев амулет должен хоть немного сбить преследователей и дать нам время. Муж чувствует амулет и в первую очередь будет искать его.

Мокрая хвойная подстилка хлюпает под ногами. Тонкие домашние туфли пришлось скинуть еще в самом начале, потому что они скорее мешали бежать, чем защищали ноги. То и дело наступаю босыми ступнями на мелкие ветки, шишки, камешки, скольжу и подворачиваю ноги, но стискиваю зубы и бегу.

Стук сердца в ушах становится громче, а лай собак и мужские перекрикивания все тише. В густых сумерках поздно замечаю, что между деревьями появляется прогал, и я еле-еле успеваю затормозить перед обрывистым берегом быстрой полноводной реки.

Слева слышу шорох и треск ломающейся ветки, от которого у меня перехватывает дыхание. Группируюсь и буквально соскальзываю по мокрой земле с обрыва на узкую полоску берега. Прячусь между подмытыми водой корнями дерева и молюсь всем богам, чтобы нас не нашли.

Какое-то время слышен лишь шум реки, дождя и мое рваное дыхание, которое кажется мне оглушительным.

Зажмуриваюсь, прижимаю к себе сына и еле слышно шепчу ему на ухо успокаивающую колыбельную. Малыш тихо похныкивает, цепляется маленькими пальчиками за ворот моего платья и жмется всем своим крошечным тельцем ко мне.

Только бы не услышали!

Ему страшно. Мне тоже. На шее до сих пор ожогами горят следы от пальцев Гардариана, и я даже думать боюсь, что он может со мной сделать, если найдет.

Стук сапог с позвякиванием пряжки, послышавшийся внезапно, кажется громче и реки, и дождя. Он заставляет сердце подпрыгнуть к самому горлу, а потом резко ухнуть куда-то в пятки. Я инстинктивно вжимаюсь спиной в холодный влажный камень моего укрытия и крепче обнимаю ребенка. Даже задерживаю дыхание, легкие вот-вот разорвет.

В поле зрения появляются военные кожаные сапоги и останавливаются прямо передо мной.

– Выходи, – раздается мужской голос.

Голос, который я узнаю из тысячи.

Который я помню до сих пор.

Который слышу во снах.

Голос Николаса.

Глава 2. Выбор

В первый момент малодушно надеюсь, что это не мне.

Что меня не заметили, и я смогу тут отсидеться, но снова раздается тот же низкий раскатистый голос:

– Я жду, – только в этот раз в нем слышится нетерпение и угроза.

Меня будто сковывает по рукам и ногам, страх владеет моей душой, не могу сдвинуться с места.

– Вытащить! – Николас отдает команду, и над головой раздается топот, а с потолка моего укрытия начинает осыпаться крошево мелких камней.

– Не надо, я выхожу, – чуть слышно выдавливаю из себя я.

Покрепче прижимаю сына и накрываю его плащом, чтобы защитить от дождя и лишних глаз чужаков. Особенно от лишних глаз. От ледяного взгляда того, кто, я надеялась, не узнает о нем никогда.

Выбираюсь ползком и, не поднимая взгляда, выпрямляюсь.

Даже просто стоя рядом, я чувствую силу, исходящую от него, жар его мощного тела, то, как он скалой возвышается надо мной.

– Какая маленькая нарушительница границ, – язвительно хмыкает Ник. – А ты знаешь, что бывает с вот такими вот юркими мышками?

Я вздрагиваю от обжигающего прикосновения, когда он указательным пальцем поднимает мой подбородок и заставляет посмотреть на него. В миг, когда наши взгляды пересекаются, мне кажется, что время замирает, звуки все стихают, даже дождевые капли зависают в воздухе.

Боги! Оказывается, я все это время безумно скучала по этим глазам. По их блеску и глубине, по той мудрости и уверенности, которые наполняют их.

– Ты? – уголок рта Ника ползет вверх, искривляя его красивые губы в недоброй усмешке. – Решила, что тебе снова удастся провернуть это трюк? Еще кто-то покупается на твои манипуляции?

Как же жалко я сейчас выгляжу: капюшон сполз, мокрые волосы свисают сосульками, а пряди липнут к раскрасневшемуся лицу. По щекам ручьями стекают то ли капли дождя, то ли отчаянные злые слезы. А может, и то и другое.

Он так высоко задирает мой подбородок в ожидании ответа, что я с трудом сглатываю едкий ком, вставший в горле.

Ник резко отпускает руку, а я от этого движения инстинктивно вжимаю голову в плечи и отворачиваюсь… Демоновы рефлексы. Когда удара, который ожидало мое тело, не происходит, я снова поднимаю не Ника взгляд.

Его губы поджаты, ноздри раздуваются, а глаза хищно прищурены. Он пристально изучает меня, скользя глазами с головы до пят.

– Я повторю свой вопрос: ты знаешь, что делают с нарушителями границ? – грозно цедит он.

– Я… – хрипло начинаю. – Знаю…

Услышав волнение в моем голосе, ребенок начинает хныкать. Вроде бы тихо, но это не укрывается от чуткого слуха дракона. Ник одним движением срывает с меня промокший плащ, бросает его на гальку под ногами, оставляя без последней, хотя бы минимальной защиты, и видит сына.

Потоки проливного дождя обрушиваются на ребенка, он окончательно пугается и разражается громким плачем.

У меня внутри все клокочет, грудь стискивает стальным обручем от жалости к крохе. Вскидываю голову и с отчаянной злобой смотрю на Ника. На его красивом лице озадаченность быстро сменяется сосредоточенностью. Он стаскивает с себя камзол, хранящий тепло его тела, и накидывает мне на плечи, прикрывая ребенка от стихии. Сразу становится теплее. Только я не могу понять, что меня согревает больше – плотная ткань камзола или неожиданная забота. То, с какой аккуратностью Ник запахнул его на мне, болью отзывается в сердце.

– Успокой ребенка, – уже сдержаннее приказывает он.

– Не из-за меня он плачет, – огрызаюсь я.

Да, не в моем положении показывать характер, но я не могу сдержаться. Мягко поглаживаю малыша по голове и немного покачиваю. Он трется своим маленьким носиком об меня, сопя, утыкается в мою шею и потихоньку замолкает.

– А разве это не ты сбежала в ночь под проливным ливнем, босиком и, – Ник присматривается к моей шее, – без амулета?

Я рефлекторно касаюсь горла, понимая, что этим выдаю себя и подтверждаю догадку Ника.

– Что ты задумала в этот раз? – он угрожающе приближается ко мне, хмуря четкие смоляные брови.

Сжав челюсти, молчу и с вызовом встречаю холодный взгляд таких красивых и когда-то любимых глаз, в которых сейчас плещется ледяной океан.

Николас приближается еще на шаг. Он почти вплотную ко мне. Я дрожу от близости того, кто разорвал однажды мою душу.

– Может, тебе нужна помощь? Мои инквизиторы прекрасно с этим справятся, – практически рычит мне в лицо Ник.

Я вздрагиваю. Но Ник пугает меня не так, как лай приближающихся гончих, который становится все громче и отчетливее, сводя меня с ума. С каждым мгновением, с каждым ударом сердца, я все глубже погружаюсь в бездну ужаса.

Я кожей чувствую, что они близко.

Гардариан нашел мой след. Он нашел меня.

Кровь шумит в ушах.

Пульс бьется где-то в горле. Борясь с желанием крепко зажмурить глаза, я беспомощно стискиваю сына, потому что спасения ждать неоткуда.

Видя мою реакцию, Ник насмешливо выгибает бровь. На его лице появляется зловещая ухмылка, заставляющая холодеть пальцы.

– Или, может быть, лучше мне вернуть тебя мужу?

Глава 3. Башня

От этой фразы внутри все сжимается, превращается в концентрированный сгусток чувств и обрывается куда-то внутрь. Мне уже нечего терять, потому что я совсем не уверена, что муж остановится вовремя и оставит меня в живых. Хотя нет. Что это я? Ему же так нужна моя сила.

– Ты же знаешь, что принадлежишь дракону?

Ник выжидательно смотрит на меня. Я в панике оглядываюсь по сторонам. Сейчас, в почти уже полной темноте, наконец, становится видна чуть мерцающая граница между землями кланов буквально шагах в двадцати от нас.

Когда бежала, я просто не заметила, как пересекла ее. Собаки и ищейки Гардариана сюда не смогут пройти без позволения Ника. А он, я уверена, не даст его.

Весь страх во мне преобразуется в решимость. Мне только надо найти способ. Я просто сбегу от Николаса. Я смогу это сделать ради себя и своего ребенка, но сейчас надо выгадать хотя бы то небольшое время, что у меня есть.

– Ты уже однажды отдал меня ему, – цежу я сквозь зубы. – Так вперед, сделай это еще раз, что тебе мешает?

При напоминании об этом лицо Николаса мрачнеет, а на скулах начинают ходить желваки. Кажется, что он вот-вот сорвется, как мой муж и…

– Если вы упустили ее, шкуру спущу с вас и ваших шавок! – раздается леденящий душу голос моего мужа.

Уже совсем близко. Сердце стучит так, что в груди больно, малыш, будто понимая, что сейчас нельзя издавать ни звука, жмется и тихо всхлипывает. В глазах все расплывается.

– Уведите ее, – понизив голос, дает команду Ник.

Но его прекрасно слышат. Рядом возникают двое патрульных в военной форме и, взяв под руки, отводят чуть ниже по течению реки. Туда, где они оставили лошадей. При нашем приближении те издают приветственный фырк и мотают мордами, чуть позвякивая сбруей.

К нам присоединяются еще два патрульных, заключая меня в кольцо – не сбежать. Но меня волнует больше не это.

Ник явно решил спрятать меня. Неужели не собирается отдавать мужу? Что он задумал?

От усталости уже подкашиваются колени, от холода и сырости не чувствую ног, а спина и руки ноют от тяжести ребенка. Как же хочется сдаться и положиться на волю богов!

– Какими судьбами, лорд Квиланд? – чуть насмешливо, но с явной угрозой и презрением в голосе говорит Ник.

Всматриваюсь в темноту, но отсюда с моим человеческим, а не драконьим зрением практически ничего не видно. Только магические световые шары по ту сторону границы, выхватывающие из тьмы лишь силуэты людей и животных.

– Лорд Сайланд собственной персоной? – отвечает другой голос, от которого в жилах у меня кровь стынет.

– Я так смотрю, у вас проблемы? Беглый преступник? – конечно же, Ник знает, для чего мой муж использует именно эту породу гончих – выслеживать, загонять, ловить.

– Да… Очень опасный и коварный, – с рыком и яростью произносит Гардариан. – Но вам, я так полагаю, не стоит бояться его появления на вашей территории. Границы же надежно защищены?

Помимо злости, я слышу в его словах иронию. До меня долетали обрывки разговора моего мужа с его подчиненными о том, что клан Сайланд лишился артефакта, который помогает удерживать защиту земель, и теперь ее приходится подпитывать внутренними силами совета и самого Ника.

Но я никогда не думала, что это может быть правдой, потому что он всегда очень серьезно относился к хранению артефакта. Неужели действительно что-то могло произойти? Не зря же территорию отслеживает патруль.

Эта мысль заставляет меня волноваться за Ника. Я одергиваю себя. Он предал меня, откуда вдруг эта жалость?

– А вы хотите проверить? – провокационно спрашивает Ник. – Но если какой-то, даже очень маленький и юркий, посторонний появится на моих землях, я буду иметь в виду, что это, возможно, ваш беглец.

На несколько мгновений повисает тишина. Я знаю, что в этот момент драконы сверлят друг друга глазами в молчаливом поединке. Даже собаки трусливо замолкают, лишь тихо поскуливая у ног своих хозяев.

Шум дождя и гул реки становятся единственными звуками, которые улавливает мой слух. Сердце ошалело подскакивает к горлу и как будто делает кульбит, заставляя задержать дыхание.

– Уходим, – наконец, раздается приказ Гардариана.

Снова лай собак, переговаривание людей моего мужа… Только теперь они удаляются, а я не могу поверить, что сегодня я не вернусь в этот ад. Но что меня ждет у Николаса? Может ли это быть хуже и страшнее, чем жизнь с моим мужем?

Может. Потому что спустя все это время при взгляде на Ника в животе взлетает рой бабочек. Глупая, глупая Тиолла. Однажды попав в ловушку этого предателя, ты готова повторить все снова?

Ник дожидается, когда все смолкнет, и только тогда идет к нам. Даже не взглянув на меня, он берет под уздцы черного как смоль коня и подводит ко мне.

– По коням, – командует мужчина. – Она поедет со мной. Синий портальный артефакт. Наутро у меня на столе должен лежать отчет.

Все четверо патрульных один за другим запрыгивают на коней и тонут в темноте леса.

Николас подает руку:

– Залезай, – говорит он, а я пялюсь на лошадь, пытаясь осознать, что он от меня хочет. – Или очень хочешь идти пешком?

Поднимаю на него затравленный уставший взгляд. Ник раздражен. Сейчас особенно сильно заметно, как горят ледяным пламенем его голубые глаза. Неужели когда-то я могла согреться в его взгляде?

Он не выдерживает, прижимает меня к себе за талию так, чтобы не навредить малышу, и резко с легкостью запрыгивает в седло, помещая меня практически на самую луку. Неудобно, практически больно.

Ник срывается с места в галоп по сырой земле, скрадывающей стук копыт лошади. Напрягаюсь вся, крепче обнимаю ребенка, понимая, что мне совершенно не за что держаться. Зато Ник крепкой рукой прижимает меня к себе, удерживая на месте так, что я двигаюсь синхронно с ним.

В его объятиях обманчиво тепло. Его аромат с оттенком разогретого под полуденным солнцем кедра наполняет легкие и кружит голову. Так, будто я снова оказалась в прошлом, когда даже в самых кошмарных снах не могла себе представить, что ждет меня. Когда Ник уносил меня в маленький домик в лесу, скрытый от чужих глаз. Когда его сильные руки страстно прижимали меня к его горячему сильному телу. Когда я знала, что люблю и верила, что любима.

Мы углубляемся в лес, пока не добираемся до огромного камня с кругом из разноцветных камней. Ник касается красного, он загорается, и нас будто окутывает ярко-алое мерцание, а когда оно рассеивается, мы оказывается у ворот в замок Сайландов.

Ник спрыгивает с лошади так же, как запрыгнул, – в обнимку со мной. Как будто он поставил себе задачу не выпускать меня из рук. Мужчина будто пульсирует злостью и раздражением.

На земле Ник перехватывает меня за плечо и тянет, даже волочет, за собой куда-то в сторону от главного входа. Я совсем не разбираю дороги, потому что мы идем по абсолютно темному двору, потом поднимаемся по винтовой лестнице и в итоге оказываемся в каком-то помещении.

Тут пахнет пылью и немного сыростью. Похоже, это под самой крышей, потому что наше появление вызывает переполох птиц, с уханьем и ширканьем когтей разлетающихся в разные стороны.

Ник щелчком пальцев зажигает магическую свечу в углу, позволяя мне хоть немного рассмотреть помещение – небольшую каморку с кроватью и крохотными окнами.

– Западная башня, – в ответ на мой вопросительный взгляд язвительно произносит Ник. – Твой дом.

Дом. Не так уж и плохо. Но… что будет со мной дальше? Я почти успеваю задать вопрос, но Ник оказывается быстрее.

– Рискнула появиться в моих землях? – дракон делает шаг ко мне, нависая, заставляя мое сердце биться часто. Прижимаю к себе сына и пячусь назад, упираясь в стену.

Рискнула? Он говорит, будто это я его предала. Будто я отправила всю его жизнь в горгулью задницу.

Нет! Это он предал. Растоптал. Сломал. Но ему мало.

В груди жжет от обиды и горечи. Хочется высказать ему все, что я о нем думаю. Но сил сопротивляться и бороться нет.

– Отпусти нас, – выдавливаю из себя и слышу, как жалко это звучит.

В глазах Ника вспыхивает опасный огонек. Его взгляд, обжигая, падает на мои губы, а потом скользит по всему телу

– Нет, – уголок его рта поднимается вверх в коварной ухмылке. – Ты только моя. Пока я не наиграюсь.

Глава 4. Утро

Пока… Не наиграется? Меня начинает трясти. То есть мало было того, что он тогда играл со мной, заставил меня поверить в его чувства, в то, что я действительно ему нужна, отдать ему всю себя. Так он решил, что игрушка не доломана? Надо закончить начатое?

– За что ты со мной так? – цежу я сквозь зубы, отбивающие мелкую дробь.

Взгляд Николаса то обжигает, то окатывает ледяной водой. В полумраке комнаты я, наконец, вижу его лицо. Оно почти совсем не изменилось: такое же красивое, с высокими острыми скулами, широким волевым подбородком, легкой щетиной на щеках. Но сейчас на левой брови отчетливо заметен шрам, а в глазах – блеск закаленной стали, а не олова.

Ник поднимает бровь и язвительно смотрит на меня.

– Хватит строить из себя дурочку, – отрезает он. – Я учусь на своем опыте. Пока я не пойму, почему ты здесь оказалась, ты будешь находиться под постоянным наблюдением.

Мелькает мысль признаться, рассказать, как я жила эти два года, но понимаю, что это бесполезно. Стремительно накатывает внезапная жуткая усталость. Такая, что кружится голова, а в глазах внезапно темнеет.

Прихожу в себя уже на кровати, слишком быстро вскакиваю, отчего снова ощущаю жутчайшее головокружение и оседаю обратно.

Нахожу глазами своего ребенка: малыш тихо посапывает на руках у Ника, схватившись своими пальчиками за ворот рубашки. Большие крепкие руки, мышцы которых бугрятся под мокрой тканью рукава, уверенно держат моего сына, как будто Николас уже неоднократно держал детей.

От этого вида в груди взрывается фейерверк. С одной стороны, это выглядит так правильно, мило. Как будто так и должно быть.

А с другой… мой ребенок на руках того, кто только что честно признался мне, что я для него всего лишь игрушка.

– Отдай мне ребенка, – я все же встаю и кидаюсь к Нику. – Он мой!

На лице Николаса мелькает непонятное чувство, он бросает тоскливый взгляд на малыша, а потом резко переводит его на меня. Ник не двигается с места, зато я замираю посреди комнаты, как вкопанная, когда он начинает говорить.

– Ты хочешь сказать, он – наследник клана Квиланд, – скорее утверждая, чем уточняя говорит Ник. – А ты – беглянка, которая его украла.

Сердце колотится даже уже не в груди, а где-то в горле. Он прав. Для всех так оно и есть, если бы не одно «но», о котором знаю только я.

Во рту пересыхает от волнения. Я облизываю обветренные горящие губы. Взгляд Ника цепляется за это мелкое, ничего не значащее действие и темнеет.

– Приведи себя в порядок, – он кивает на узкую обшарпанную дверь в почти не освещенном углу, – а то испачкаешь все. Там все для этого есть.

И Ник выходит вместе с моим сыном, захлопывая за собой дверь. Я захлебываюсь от накатывающей на меня паники, кидаюсь к двери, но слышу, как в замке поворачивается ключ.

– Николас! Стой! – я отчаянно кричу. – Верни его! Верни мне Риана!

За дверью слышу стук сапог и приглушенный приказ Ника:

– Никого не впускать без моего личного разрешения.

– Ты не можешь! Отдай мне сына! – молочу кулаками в дверь. – Что ты собираешься с ним делать? Оставь его!

Слезы градом стекают по моим щекам, я захлебываюсь от безысходности и собственного бессилия. Истошно кричу, зная, что меня все равно никто не услышит. Бессмысленно требую меня выпустить и вернуть ребенка. Бью дверь руками, ногами. Пытаюсь найти в комнате хотя бы что-то, что могло бы мне помочь, но не выходит.

Меня колотит крупная дрожь. Обессиленно сползаю по двери на пол, обхватываю себя за плечи и подтягиваю колени к груди. Мне кажется, я уже не чувствую своего тела, вся боль сосредоточена где-то внутри, сконцентрирована в один пульсирующий сгусток.

Ненавижу. Проклинаю тот день, когда я тебе поверила, Николас Сайланд. Когда в первый раз узнала, как может петь душа рядом с другим человеком.

Если бы я этого не знала, то, возможно, не так горько было бы выходить замуж за того, кому я была обещана с того момента, когда у меня впервые проявилась магия. Я бы смогла смириться с тем, что можно жить без любви…

Мои рыдания становятся все тише, превращаясь в просто содрогания плеч, а потом уставшее, измотанное событиями сознание решает, что ему проще покинуть меня, и я засыпаю.

Пробуждение наступает внезапно. Я не сразу понимаю, что разбудило меня, но звук повторяется. Ключ!

Я группируюсь и пытаюсь встать, но каждую мышцу простреливает болью. Колени подгибаются, и я падаю обратно на пол в тот момент, когда открывается дверь.

На пороге возникают Николас и солдат, стоящий за его спиной. Тяжелый взгляд Ника пригвождает меня к полу, как булавка бабочку.

Дракон, как всегда, идеален: белоснежный камзол, подчеркивающий широкие плечи и развитые грудные мышцы, брюки, обтягивающие мощные бедра, и высокие сапоги, начищенные до блеска. Он окидывает взглядом комнату, заостряет внимание на нерасправленной кровати и возвращается ко мне, так и лежащей у его ног.

– Оставь тут, – командует он солдату, который вносит поднос с тарелкой и стаканом. – Свободен.

Солдат отдает честь и выходит, а Ник захлопывает за ним дверь, закрывая ее на ключ.

– Встань.

Я подбираю ноги и медленно, стараясь не смотреть на Николаса, поднимаюсь. Все тело ломит, но это ничто по сравнению с тем страхом, который сейчас окутывает меня при виде разъяренного Ника.

– Я, кажется, сказал тебе, чтоб ты привела себя в порядок, – в голосе раздражение и досада. – Да или нет?

Стою перед ним, как пятилетка, которую отчитывают родители. Только в пять лет за провинность меня могли отходить розгами. А что ожидать мне сейчас – понятия не имею.

Киваю и сжимаю пальцы на юбке, которая стала жесткой из-за въевшейся и высохшей грязи.

– И ты этого не сделала? – уточняет Ник, еще больше вселяя в меня страх. – Смотри на меня.

С трудом поднимаю взгляд и мотаю головой.

– Что ж, тогда это сделаю я. Снимай платье.

Глава 5. Николас. Догадки

Надо же, у богов, оказывается, очень изощренное чувство юмора. Как так вышло, что из всех мест для побега она выбрала именно мои земли?

Один взгляд на нее, и все прошлое будто лавиной обрушивается на меня. Все. Сразу. До мелочей. От счастливых моментов до ее предательства и всех тех бед, которые потом пришлось пережить.

Дракон сразу же начинает рычать, требуя прекратить всякие допросы и унести ее в замок. В тот же момент понимаю, что унесу, точнее, увезу. А потом… Решать буду потом. Ливень немного остужает мою голову, но не успокаивает.

К демонам! Чтобы она еще раз смогла змеей проскользнуть и заполучить мое доверие? Ни за что.

Когда до моего слуха доносится детский плач, я сперва не верю своим ушам. Даже сдергиваю с Тиоллы плащ, чтобы окончательно убедиться: она не просто сама сбежала, она прихватила еще с собой наследника клана своего мужа!

Впервые за долгое время я испытываю это отвратительное чувство – ревность. Думал, своим поступком Тиолла оставила пепелище не только на месте моего дома, но и в моей душе, выжгла во мне всякую способность чувствовать.

Но нет. Вот она, рядом, и ревность, словно яд, начинает растекаться по моим жилам. Я мечтал, чтобы у меня были дети с Тиоллой, но она выбрала себе другой путь. Путь жестокого предательства.

И вот, спустя два года заявляется ко мне с сыном этого ублюдка, которого даже драконом язык не поворачивается назвать. Неудивительно, что он разыскивает ее с собаками. Но удивительно, что он не упоминает, что ищет именно Тиоллу.

А ведь у него сейчас шансов ее найти почти нет: она предусмотрительно сняла свой амулет. Тиолла предпочла остаться простушкой, обычной человечкой – без рода и магии. Для чего? От чего она бежит?

Пока везу ее до своего замка, прижимаю к себе, чувствую ее аромат, который заставляет сходить с ума, и разрываюсь между желанием поселить в своих покоях и бросить в темницу. Западная башня кажется лучшим вариантом. Близко ко мне и практически невозможно сбежать.

Затаскиваю Тиоллу в комнату под самой крышей. Собираюсь просто оставить ее тут, чтобы потом, на трезвую голову решать, что с ней делать. Но ее близость оказывается сильнее, одурманивает.

Подхожу к ней, рассматриваю ее в полумраке светового шара, продрогшую, напуганную, всю в грязи и сосновых иголках, и испытываю невыносимое желание защитить и утешить. Отчаяние, плещущееся в ее синих, как морская даль, глазах просто разрывает душу, скребет по ней ножом. Готов простить тут же, на месте, без выяснения причин.

– Отпусти нас! – еле-еле говорит Тиолла, вглядываясь в мое лицо.

Ну уж нет.

«Моя», – вторит мне дракон.

Я понятия не имею, что она задумала, но я не намерен отпускать ее. По крайней мере, пока все не выясню. А до этого момента она моя.

Тиолу трясет, но она упорно стоит на ногах, де еще умудряется держать ребенка.

– За что ты со мной так? – смело вскинув подбородок, спрашивает она.

Накатывает ярость. Она еще смеет спрашивать за что? Она действительно считает, что то, что она устроила, легко забывается?

Тиолла начинает оседать на пол. Все же ее маленькое, хрупкое тело оказывается не всесильным. Ловлю ее вместе с ребенком, который тихо посапывает на ее руках.

Демоны! Какого горгульего зада творит эта отчаянная?

Прижимая к себе, чувствуя трепетное биение сердца Тиоллы, переношу ее на кровать и аккуратно укладываю ее на подушки, но ребенка оставляю у себя на руках.

По виду ему чуть больше года. Значит, он немногим младше племянника. Малыш светловолосый и слегка курносый, как его мать, видимо, тоже измотанный дорогой и эмоциями, чуть-чуть возится, прижимаясь крепче ко мне и цепляясь за мою мокрую от дождя рубашку.

Бросаю взгляд на Тиоллу и решаю забрать ребенка с собой. Покажу лекарю, чтобы убедиться, что он не простыл под ливнем и отдам своей няне, зато буду уверен, что с ребенком все будет хорошо. Тиолла слишком вымотана, чтобы заботиться и о себе, и о сыне.

Оставляю ее в комнате под стражей, не обращая внимания на крики и требования. Она должна понять, что в моем замке все до единого подчиняются мне. И она теперь тоже.

– Николас! Стой! – доносится мне в спину. – Верни его! Верни мне Риана!

Значит, Риан. Вот мы и познакомились.

Моя старая няня, бездетная драконица, которая вырастила меня и Айлин, неодобрительно качает головой, когда узнает, что я разделил ребенка и мать, но забирает малыша и уходит в детские спальни. Теперь я точно за него спокоен.

Ночью выпускаю дракона. Он кружит над близлежащими землями, то и дело возвращаясь к западной башне, и засыпает на крыше с ней рядом.

– Сходи на кухню и возьми завтрак для нашей гостьи, – приказываю я одному из тех, кого я назначил караульными для Тиоллы. – Я сейчас приду.

Сам по дороге захожу в детскую, застав там лекаря.

– Как он? – спрашиваю я невысокого пожилого мага, который как раз собирает свои приспособления в кожаный саквояж.

– Все в порядке, Ваша Светлость, – чуть скрипуче отвечает и защелкивает замок чемодана. – Крепкий очаровательный мальчик. Судя по тому, что я вижу, сильный дракон будет. Но из-за этого есть вероятность того, что рано произойдет первый оборот. За ним следить надо.

Не нравится мне это. Ранний оборот всегда опасен для ребенка, особенно когда рядом нет отца-дракона. Знает ли Тиолла об этом? Если да, то какого демона она сбежала?

Подхожу к ребенку. Солнечные лучи подсвечивают светлые пряди Риана, заставляя их светиться, как будто свет исходит от самого малыша. Так вот ты какой, наследник Гардариана.

В смешанных чувствах, доминирующим из которых, похоже, является раздражение на самого себя, покидаю детскую и иду в башню. Все утро останавливал себя от того, чтобы сорваться к Тиолле.

Но увиденное меня не радует. Она что, так и проспала всю ночь у двери? Досада прорывается злостью. Я осматриваю комнату, понимая, что так и есть. Она даже не прилегла на кровать.

За ночь грязь на платье высохла и теперь просто стоит комом, волосы спутаны и слеплены в неопрятные комья, а во взгляде – тоска, страх и усталость. Но что-то еще во внешнем виде заставляет меня напрячься. Эта вся грязь снаружи кажется мелочью.

Она отводит глаза и смотрит в пол. Как будто это ей привычно. Как будто боится.

– Я, кажется, сказал тебе, чтоб ты привела себя в порядок, – рычу я. – Да или нет?

Тиолла сжимается вся, втягивает голову в плечи. И тут я замечаю на шее следы – понимание обрушивается на меня ледяным потоком. Я должен убедиться.

– Снимай платье.

Синие глаза в испуге распахиваются, когда она смотрит на меня. Кажется, даже перестает дышать.

– Нет, пожалуйста, – Тиолла закусывает губу и пятится от меня. – Не надо.

Надо. Оказываюсь рядом с ней и легко разрываю платье, помогая спуститься ему с плеч и упасть к ногам.

Рык дракона оглушает, когда я нахожу подтверждение своим догадкам.

Глава 6. Новая тюрьма

Николас требует снять платье? Зажмуриваюсь от того, насколько мне страшно и унизительно. Боги! Могла ли я когда-то представить, даже учитывая то, как я жила с родителями, что в моей жизни будет все вот так?

– Нет, пожалуйста, – закусываю губу и отступаю в страхе. – Не надо.

На его мужественном волевом лице проскальзывает упрямая решимость, и он в мгновение оказывается рядом. Одним рывком Николас разрывает мое платье, а потом медленным обжигающим касанием спускает его с моих плеч.

Это могло бы выглядеть как ласка и забота, если бы не вспыхнувший в ледяных глазах Ника яростный огонь. Кажется, я слышу рык дракона, когда платье окончательно падает к моим ногам, а я остаюсь в одной полупрозрачной сорочке. Муж требовал, чтобы я носила только такие, потому что «хоть какая-то отрада для глаз».

Краска заливает лицо. Стыдно. Унизительно.

Меня снова начинает трясти. Я обхватываю себя руками, надеясь хоть немного прикрыться. Но горячий, буквально полыхающий взгляд Ника скользит по моему телу, пристрастно изучая каждый его кусочек, каждую отметину.

Между бровей Ника залегает глубокая складка, челюсти сжимаются, заставляя на скулах ходить желваки. Он пальцем поднимает мой подбородок.

Я медленно поднимаю взгляд, вжимая по привычке голову в плечи. Его взгляд следует за движением пальцев, которые едва касаясь подушечками, скользят по скуле, где недавно растекался синяк, из-за него я была вынуждена запереться в комнате. Потом опускается к потрескавшимся губам и в конце замирает на свежих отметинах на шее.

Дыхание сбивается, становится рваным. Каждая мышца напряжена, как струна. Страх пропитывает все тело, потому что я не знаю, что мне ожидать. И лишь где-то на краю сознания мелькает мысль, что тут безопасно. Это же Ник.

Он поднимает взгляд и пристально смотрит мне в глаза, будто ищет в них что-то.

– Кажется, избранный тобой муж не подарил тебе счастливой жизни? – холодным, как зимние морозы, голосом говорит Ник.

Его слова режут мое сердце, как лезвие, боль растекается по всему телу. Глаза начинает щипать. Моргаю, и по щеке стекает предательская слеза.

В ужасе напрягаюсь от этого, ожидая наказания: муж не переносил слез. Но вместо этого Ник отпускает меня и делает шаг назад.

– Иди в ванную.

– Где Риан? – дрожащим голосом спрашиваю я. – Что ты с ним сделал?

– В этом замке все подчиняются мне. Если я тебе сказал привести себя в порядок, ты просто берешь и делаешь это, – произносит Ник и распахивает маленькую дверь. – Или мне продолжить?

– Я не сдвинусь с места, пока я не узнаю, что с моим сыном, – сжав кулаки, требую я ответа.

Мне плевать на то, что может быть со мной. Но Риан не должен страдать.

На лице Ника появляется усмешка, бровь поднимается.

– Отвечаю первый и последний раз. С наследником Квиланд все хорошо. Лекарь его осмотрел, – отвечает Ник, а у меня будто камень с души падает. – Когда я вернусь, ты должна быть вымыта и в нормальной одежде. Платье тебе занесут.

Он дожидается момента, когда я все же скрываюсь в ванной, и выходит. Слышу, как с хлопком закрывается дверь, и снова поворачивается ключ.

Вот так. Из одной тюрьмы я попала в другую. Менее комфортную и богатую – вместо огромной купальни и дорогих масел меня ждут кадка с теплой водой и простое мыло. Зато в одном я уверена точно: Риан тут в большей безопасности, чем с моим мужем. Особенно если начнется превращение.

Стаскиваю с себя сорочку, распускаю запутавшиеся волосы. Быстро обмываюсь, выжимаю волосы, заматываюсь в большое хлопковое полотенце, лежащее тут же на лавке, и аккуратно выглядываю в комнату, проверяя, что там никого нет.

На моей кровати стопкой лежит новая одежда. Беру ее и снова скрываюсь в ванной, а когда выхожу, меня уже ожидают Ник и пожилой мужчина в тунике лекаря.

Николас осматривает оценивающе меня с ног до головы. Я нервно поправляю простое льняное платье и убираю за ухо все еще влажную выбившуюся из косы прядь.

– Лекарь осмотрит тебя, – констатирует очевидное Ник и поворачивается к лекарю. – Можете приступать.

– Господин Сайланд, я вынужден настаивать на том, чтобы вы вышли, – дребезжащим старческим голосом отвечает лекарь.

– Нет, – отрезает Ник так, что становится понятно, что спорить с ним бесполезно. – Я должен знать все сам.

Это явно не по душе лекарю, но с драконом он спорить не решается. Мне приходится отвечать на откровенные вопросы, позволять осмотреть себя, и при этом краснеть.

Ник все это время стоит у окна и, сложив руки за спиной, смотрит вдаль, даже ни разу не повернувшись. Кажется, что происходящее его не интересует. Но по тому, как сжаты его кулаки и напряжены мышцы плеч и спины, понятно, что он весь внимание.

Когда заходит речь о том, как я получила все эти синяки, я нагло вру, что упала с лестницы, а со стороны Ника доносится скептический хмык.

– Господин Сайланд, – наконец, заканчивает свою экзекуцию лекарь. – Девушка измотана физически и эмоционально. Я бы посоветовал ей побольше спать и отдыхать, а через некоторое время снова показаться мне.

Ник кивает и отпускает лекаря, а сам переводит взгляд на меня.

– Значит, просто падение с лестницы? И у лестницы есть пальцы, которые оставили следы на твоей шейке? – он приближается ко мне.

Надвигается опасным, сметающим все, но неотвратимым ураганом, поднимая шторм в моем сердце.

– Молчишь? Странно. Мне казалось, ты умеешь лучше врать.

– Ник…

– Господин Сайланд, – перебивает он. – Для тебя я господин Сайланд.

Вот как… Ну да. Я отвожу взгляд.

– Господин Сайланд, – тихо спрашиваю я. – Что вы намерены со мной делать?

– А вот об этом мы с тобой сейчас и поговорим.

Глава 7. Кем я буду?

– Твой муж стягивает войска к заставам на северо-западе, – говорит он, нависая надо мной. – Что ты об этом знаешь?

Я ошалело поднимаю глаза. Гардариан? Войска?

– Он ничего мне не рассказывал, – произношу я. – Он… О другом говорил со мной.

Сжимаю пальцы в кулаки и прижимаю к себе. Это не укрывается от его внимания, и Ник прищуривается.

– О чем? О том, как использовать твою магию? – продолжает допрос он.

– Гардариан лишь однажды заставил меня применить ее, – отвечаю я, вспоминая, как потом кричал мой муж, что я оказалась бесполезной куклой. – Мне кажется, он ожидал другого.

– Как интересно, – хмыкает Ник. – Где он спрятал Сердце Креолинии?

Вопрос окончательно повергает меня в шок. Как самый важный артефакт клана Сайланд мог оказаться у моего мужа? Не понимаю.

У каждого клана есть своя реликвия, которая обеспечивает стабильность и процветание. И по древнему закону ни один другой клан не может покушаться на эти реликвии, иначе баланс может быть разрушен. А когда рушится баланс одного клана, непременно начинают страдать и другие.

Неужели мой муж может быть настолько отчаянным, что пойдет против этого закона? Хотя да, может.

Но при чем тут я? Николас хмурится, ожидая ответа.

– Я… не знаю, – выдыхаю я.

– Предположим, – по выражению лица Ника я не понимаю, поверил ли он мне.

Мужчина делает шаг ко мне, снова заставляя пятиться. Я отхожу все дальше, упираюсь бедрами в стол, понимая, что дальше отступать некуда.

– Знаешь, можно доверять и подпускать к себе близко. А можно… Не доверять и держать рядом под контролем, – Ник оказывается слишком близко, нависает, как скала, подчиняет просто одним своим присутствием.

По телу пробегают мурашки, а грудь будто перехватывает жестким ремнем. Боюсь даже вздохнуть.

Мой муж – сильный и страшный дракон, держащий в страхе всех своих подчиненных, но он даже в самом большом гневе не вызывал такого трепета, как сейчас Ник, который, в сущности, чересчур спокоен и уверен. И именно это пугает, потому что совершенно не понимаешь, что от него ждать дальше.

– Ты будешь моей личной помощницей, – наконец, выдает Ник. – Днем и ночью. В любой момент, когда ты мне понадобишься, ты будешь рядом. И будешь делать все, что я скажу. Ты меня хорошо поняла?

Тяжело сглатываю и просто киваю, потому что не в силах выдавить из себя ни звука. Не знаю, что меня пугает больше: то, что по факту я оказываюсь личной служанкой, нет, даже, считай, рабыней Ника, или то, что при этом мне постоянно придется находиться рядом с ним.

Но по закону у меня должны были отобрать ребенка и держать в темнице. С таким решением Ника я получала возможность хотя бы видеться с сыном. Ведь… Ник же мне не запретит?

– Господин Сайланд, – набираюсь решимости я. – Я хотела бы увидеть сына.

– Раз ты меня поняла, тогда у нас остается одно нерешенное дело, – он игнорирует мою просьбу.

Ник ухмыляется и указывает взглядом на кровать. Я опасливо смотрю на него. Что? Что он от меня хочет?

Глава 8. Браслет

Я затравленно смотрю на Ника. Только что согласилась на его условия, на то, что я буду делать все, что он прикажет… Но это?

Обхватываю себя руками и опускаю взгляд, не решаясь даже сдвинуться с места. Ник молчит и ждет. Терпеливо, настойчиво.

Медленно, словно на ватных ногах, я подхожу к кровати и сажусь на самый ее край. Что он от меня ждет? Что я сама разденусь? Лягу? Как он это все представляет?

Пальцы сжимаются на грубоватой ткани юбки, прямо до побеления костяшек. Я вся будто превратилась в один напряженный ком.

– Подними юбку, – приказывает Ник. Тихо, но я вздрагиваю, будто он кричит на меня.

Боги! Как же это унизительно. Зачем он со мной так?

Я чуть подтягиваю юбку вверх, не решаясь задирать ее слишком высоко. Краска приливает к лицу, я зажмуриваюсь. Слышу, как сапоги Ника стучат по каменному полу. Все ближе.

– За что? Почему ты этого от меня требуешь? – выдыхаю я.

– Чего? – ухмыляется Ник.

Чувствую его прикосновение к моей ноге и задерживаю дыхание. Пальцы, обжигая, скользят от щиколотки выше, потом спускаются обратно. Ощущаю дрожь от волнения и страха, пробирающую до самого сердца.

Кожи на моей лодыжке касается прохладный металл, слышится щелчок, и только тогда я открываю глаза. На моей ноге широкий золотой браслет, инкрустированный темно-бордовыми кристаллами.

Ник сидит передо мной и, едва касаясь кончиками пальцев, выписывая ими сложные узоры, снова проводит от щиколотки к колену. Его взгляд внимательно следит за этим движением, заставляя меня всю покрываться мурашками.

Судорожно вздыхаю. То ли от того, как контрастирует это нежное, аккуратное прикосновение с поведением Ника, то ли от того, что осознаю, что я все неправильно поняла.

Сталкиваюсь с потемневшим взглядом Николаса и начинаю сомневаться, но он хмурится, ставит мою ногу обратно и поднимается.

– Теперь ты не сможешь сбежать и рассказать ничего из того, что узнаешь тут, – говорит он. – Служанка придет за тобой и проводит в твою новую комнату. А сейчас все же позавтракай.

Мужчина делает едва уловимое движение пальцами, и над тарелкой начинает подниматься пар.

За мной приходит прямая как палка и такая же худая женщина лет пятидесяти в идеально накрахмаленной юбке и с абсолютно гладким пучком на голове. Она чуть брезгливо осматривает меня с ног до головы, останавливаясь на босых ногах и растрепанных волосах.

Я растерянно пытаюсь расправить платье и поправить косу, но это только усиливает пренебрежение во взгляде женщины.

– Меня зовут госпожа Эйнд. Я управляю всей прислугой в доме, – чуть гнусаво говорит она. – Ты тоже подчиняешься мне. Я надеюсь, ты это запомнишь, и мне не придется напоминать.

Эйнд бросает взгляд на поднос с пустой тарелкой.

– И это с собой забери, на кухню сама отнесешь.

Я следую за ее прямой спиной по винтовой лестнице башни, потом по извилистым коридорам и светлым галереям, пока мы не выходим в богатую часть замка и не упираемся в высокую деревянную дверь.

Госпожа Эйнд толкает дверь, та легко и тихо распахивается, открывая нам большую, залитую солнцем гостиную с диванчиками с атласной обивкой, расположенными полукругом, и с небольшим кофейным столиком между ними.

Из гостиной ведут две двери, к одной из которых и подходим мы.

– Господин распорядился разместить тебя здесь, чтобы ты всегда была… доступна, – она снова смеряет меня с ног до головы оценивающим взглядом. – Вторая дверь – это его покои.

Замечательно. Вот, значит, как обо мне будут судить…

– Я не… Я всего лишь помощница, – почему-то решаю оправдаться я.

– Не мне судить о решениях господина, – обрывает госпожа Эйнд. – Тебе принесут сменную одежду и обувь.

Она открывает дверь, и я оказываюсь в богатых покоях. Большая кровать с бархатным балдахином, туалетный столик, мягкий диванчик в углу перед камином и огромные окна, создающие ощущение воздушности.

– И как тебе новое твое жилище? – с издевкой спрашивает голос из-за спины. – Достойно?

Я оборачиваюсь и вижу Ника, облокотившегося на косяк и закрывающего собой весь дверной проем. Он внимательно смотрит на меня, будто изучая мою реакцию.

– Она очень благодарна за вашу милость, – отвечает за меня госпожа Эйнд.

– Я не вас спросил, госпожа Эйнд, – жестко обрывает ее Ник.

Она поджимает губы и бросает на меня недовольный взгляд.

– Все хорошо, благодарю, господин Сайланд, – отзываюсь я.

Вместо этих хором я предпочла бы маленькую каморку, но вместе с сыном. И подальше от Ника.

Он подходит ко мне и забирает у меня поднос, передавая его госпоже Эйнд.

– Отнесите на кухню, – приказывает Ник. – В последующем моей помощнице накрывать в столовой вместе со мной.

Лицо служанки удивленно вытягивается, но она достаточно быстро берет себя в руки.

– Как скажете, господин, – отвечает женщина и, наградив меня презрительным и не обещающим ничего хорошего взглядом, выходит.

Мы остаемся наедине с Ником. От его присутствия все тело покрывается гусиной кожей, сердце начинает трепыхаться, как птичка в клетке. К чему все то, что он делает?

Ник поднимает руку и едва касается моей щеки.

– Ник! Я решила сделать тебе сюрприз! – в гостиной раздается женский голос.

Глава 9. Тина

Я отшатываюсь, в испуге глядя на дверь. В проеме появляется хрупкая светловолосая женщина чуть старше меня. Ее струящееся голубое платье подчеркивает точеную фигуру, а явно наполненный магией амулет говорит о большой силе и высоком статусе.

– Вот ты где, а я тебя обыскалась, – говорит она и спокойно проходит в комнату.

Ник оглядывается и впервые за то время, пока я здесь, открыто и искренне улыбается. Он подходит к ней и крепко обнимает. Во мне зарождается огонек зависти: когда-то мне Ник тоже улыбался широко и открыто. Теперь же награждает меня исключительно только хмурым взглядом и ледяным тоном.

Если бы я могла понять за что. На мои вопросы он предпочитает не отвечать, как будто я должна сама догадаться. Еще и намекает на сговор с моим мужем… Но когда? Еще до свадьбы? Разве я могла так поступить?

– Ты не предупреждала, что прибудешь, – с теплотой в голосе произносит Ник. – Тебя могли перехватить патрульные.

Женщина отмахивается, как будто это все ерунда.

– Я секретарю твоему писала, – сообщает она. – По бумагам оформлено как надо. А так они и так меня прекрасно знают в лицо.

Она настолько хороша, что кажется, что светится изнутри, а своей улыбкой может согреть.

Отвожу взгляд, делая вид, что рассматриваю пейзаж за окном, а сама не вижу ничего. Потому что сердце болезненно сжимается, когда смотрю на Ника и его гостью.

Нет, я, конечно, не ожидала, что он будет жить монахом или отшельником. Но это было где-то там, далеко, а не рядом. Но видеть это все своими глазами, понимать, что у него есть невеста – совсем другое.

– У тебя гости? – с улыбкой спрашивает женщина и смотрит на меня.

– Нет, – Ник снова будто покрывается ледяной коркой. – Это моя новая помощница.

– А имя у твоей новой помощницы есть? – женщина глядит на Ника с легким упреком.

– Ти… Тина, – отвечает он.

Я на мгновение теряюсь. Он решил не называть мое настоящее имя? Предполагает, что меня могут выдать?

– А теперь нам пора, – обрывает Ник, не дав женщине представиться. – Встретимся за обедом. Я распоряжусь приготовить твое любимое блюдо. Тина, ты идешь со мной.

Женщина недовольно поджимает губы и качает головой. Когда я прохожу мимо нее, она легко касается моей руки и шепчет:

– Мы еще поболтаем.

Я не знаю, как на это реагировать. Что это? Угроза или просто обещание? О чем ей говорить с прислугой?

Мы покидаем гостиную, проходим буквально пару поворотов и оказываемся у распашных резных дверей из белого дуба. Ник распахивает их, и я тут же слышу звонкий смех Риана.

Буквально срываюсь с места и бегу к своему малышу. Он сидит на теплом деревянном полу, согретом солнечными лучами и весело перекладывает деревянные брусочки разной формы и размера.

Рядом с ним пожилая, но все еще очень красивая женщина. Она подает ему новые брусочки и показывает, как правильно складывать. Но Риан намеренно делает иначе, башенка рушится, и это вызывает у него новую волну озорного детского смеха.

Я чувствую, как в горле нарастает ком, а слезы начинают застилать глаза. Я не помню, чтобы Риан так смеялся дома. Нам почти всегда приходилось быть тихими и незаметными, чтобы, не приведите боги, не привлечь внимание Гардариана.

Малыш слышит мои шаги, оборачивается, а потом, поднявшись на ножки, бежит ко мне. Ловлю его на руки и крепко-крепко прижимаю к себе. По телу, как мед, разливается свет и тихая радость.

– Милый мой, – целую его в щеки. – Как же я по тебе скучала.

Он обнимает меня за шею и утыкается носом в шею.

Пожилая женщина встает с пола и улыбается мне.

– Я Берта, няня этого оболтуса, – она указывает мне за спину, я недоуменно оборачиваюсь и вижу недовольного, но усмехающегося Ника. – И я вам скажу, ваш малыш намного спокойнее и воспитанней, чем был Николас.

– Берта, благодарю за столь лестные отзывы о моем детстве, – отзывается Ник. – Но, пожалуй, я бы предпочел избежать их. Тина, у тебя полчаса, а потом я жду тебя у себя в кабинете. С чаем.

Он бросает на Риана странный взгляд и выходит. Я присаживаюсь на пол, туда, где играл сын до этого, и провожу в его компании увлекательные и впервые в нашей жизни совершенно безмятежные тридцать минут.

Ради этого, ради таких мгновений, спокойствия и здоровья своего сына я готова терпеть все, что придумает Ник.

Юная и очень восторженная горничная заносит мне в детскую мягкие кожаные ботинки, чтобы мне было комфортнее перемещаться по замку, рассказывает сплетни о том, как негодовала госпожа Эйнд, когда ей пришлось самой уносить поднос, а потом упорхнула дальше по делам.

На прощание целую сына и обещаю, что у нас все будет хорошо, и, как ни странно, именно в этот момент я в это верю.

Поднос с чаем для Николаса приношу в его кабинет, дорогу к которому мне пришлось спрашивать как минимум дважды. Бедром открываю дверь, потому что руки заняты и вхожу.

Просторное и, на удивление, светлое помещение, где основную часть занимают огромный письменный стол и шкафы с книгами и документами. Ник сидит за столом и что-то сосредоточенно пишет.

Когда я вхожу, он даже голову не поднимает, поэтому я дохожу до стола и выставляю чай и десерт к нему.

Ник переводит ленивый взгляд на чашку, а потом хмуро смотрит на меня:

– Что это?

– Чай, – растерянно говорю я. – Ромашковый.

– Я вижу, что это чай. Но с какой стати? Я просил кофе, – складка между его бровей становится еще глубже.

Но я точно помню, что он просил чай! Пожимаю плечами и уношу чай, возвращаясь с кофе.

– Где тебя носит? – возмущается Ник.

Он пробует кофе и брезгливо морщится.

– Ну да. Ты так долго где-то шаталась, что он даже успел остыть. – Ник ставит чашку обратно на поднос. – Будь добра, постарайся теперь не ползать, как черепаха, я все еще хочу выпить кофе.

Я сжимаю зубы, сдерживая возмущение. Легко ему сказать! А мне три этажа бежать, потом еще по коридорам плутать!

В этот раз стараюсь передвигаться почти бегом, а еще прошу повара поставить легкое плетение по самоподогреву.

Снова ставлю перед Ником чашку. Он снова делает глоток и морщится.

– Разве я просил добавлять в кофе сахар? – Мужчина отодвигает чашку и снова возвращается к документам. – Принеси мне кофе отдельно и сахар отдельно. Я сам добавлю при необходимости.

Меня накрывает возмущением.

– Господин Сайланд, может быть, вы мне расскажете все требования заранее? Молоко? Сливки? Корица?

– А может быть, ты будешь выполнять мои указания? – в голосе Ника прорывается рык.

Мне бы сдержаться. Мне бы призвать к себе на помощь все терпение, которое у меня есть… Но, кажется, раздражение набирается до крайней точки и выплескивается наружу вместе с кофе, который весь оказывается на белоснежном камзоле Ника.

Горгулья задница…

Глава 10. Стирка

Ник сначала даже не двигается, он, будто бы с интересом рассматривает пятно на камзоле. А потом он поднимает взгляд. Сверкающий, горящий голубым пламенем взгляд, от которого хочется съёжиться, а лучше вообще исчезнуть.

В голове проносятся картины того, что со мной мог сделать за такое Гардариан. Но Ник не он. Даже с этой непроницаемой маской постоянного раздражения и безразличия он не может быть настолько же жесток.

Расправляю плечи и смотрю в льдистые глаза. Зрачок вытягивается в тонкую вертикальную линию, Ник медленно поднимается со стула и опирается пальцами на столешницу.

Теперь он нависает надо мной, заполняя собой все вокруг. Я не выдерживаю его взгляда и отворачиваюсь.

Ничего не говоря, Ник начинает расстегивать свой камзол. Медленно, пуговица за пуговицей, не сводя с меня глаз.

Заставляю себя рассматривать перо на столе, с которого вот-вот упадет капля чернил. Однако взгляд то и дело соскальзывает на сильные красивые пальцы, освобождающие петлю за петлей, и к белой сорочке, облегающей рельефную грудь Ника и натягивающейся на мощных мышцах плеч и рук.

Вот же горгулий помет! О чем я думаю? Совсем чувство самосохранения утратила?

– Постирай, – с тихим рыком приказывает он и кидает мне под ноги свой камзол.

Что?

– Мне отнести его прачкам? – уточняю я.

Я знаю, как стирать, и с бытовой магией в хороших отношениях. Но сейчас-то магии у меня ни грамма!

– Нет, – отвечает Ник. – Ты сама его постираешь.

– Но… – заикаюсь я.

– Все правильно поняла. Как обычный человек, руками и с мылом, – с легкой усмешкой говорит Ник. – И потом принесешь мне.

Сжимаю челюсти, заставляю себя дышать ровно и поднимаю камзол. Впервые за долгое время я испытываю какие-то другие чувства, кроме страха и отчаяния. Злость. Раздражение.

Это осознание ошарашивает больше, чем требование Ника. Сжимаю камзол в руках и иду к выходу. Я справлюсь. Назло этому тирану с ледяными глазами справлюсь.

– Если я узнаю, что тебе кто-то помог, то накажу не тебя, а твоего помощника, поняла? – летит мне вслед.

Поджимаю губы и выскакиваю из кабинета. Он слишком хорошо меня знает: если бы пригрозил наказать меня, я бы не так переживала, как если из-за меня пострадает кто-то другой. Поэтому Ник может быть уверен: я выполню его требование.

Спускаюсь в хозяйственный двор и нахожу прачечную. Большой зал с несколькими чанами и суетящимися около них дородными женщинами. Они громко переговариваются между собой и поддерживают плетением процессы в кадках с пенной водой.

Пахнет мыльным раствором с лавандой и мятой.

Из ближайшей кадки выплескивается вода и попадает мне на платье.

– Ой, а ты новенькая, что ли? – спрашивает та, что помешивает воду в чане с булькающей водой. – Тебя кто прислал?

Она улыбается, а потом выцепляет взглядом то, что у меня нет амулета. Ее брови взлетают вверх, но женщина ничего не спрашивает.

Тех, кого боги не одарили магией на территориях драконов, очень мало: говорят, земля сама излучает силу. Поэтому почти все носят амулеты, концентраторы магии.

Самые одаренные обычно драконы, некоторые обладают необычными магическими способностями или склонностями к артефакторике и зельеварению.

У большинства сила слабая, но достаточная для бытовой магии, поэтому они легко находят работу в замке или в городе. У тех же, кому не досталось благословения богов, судьба очень незавидная – их с неохотой берут куда-либо.

Низшая каста, которую удостаивают лишь сочувствующих взглядов и подачек.

Вот так примерно я для них сейчас и выгляжу. И неважно, что на самом деле именно из-за моей магии меня решил присвоить Гардариан.

– Я новая помощница господина Сайланда, – отвечаю я, прижимая к себе камзол Ника и ощущая его морозно-свежий аромат с нотками кедра. – Мне поручено выстирать и вернуть.

– Так отдай вон Сеоле, – кивает женщина на чан через три от себя. – У нее все сорочки господина стираются.

Я мотаю головой и осматриваюсь.

– Я должна это сделать сама, – отвечаю я.

– Да как же ты это сделаешь, милая? – всплескивает руками женщина. – У тебя ж магии нет.

Отвожу глаза и прикусываю щеку. Чувствую на себе заинтересованные взгляды всех присутствующих.

– Дайте мне, пожалуйста, корыто и мыло, – Прошу я. – Справлюсь.

Прачка отпускает плетение, семенит в дальний угол, снимая со стены корыто и отламывая брусок мыла, и протягивает мне.

– Зачем тебе это? Мы постираем и никому не скажем, – сочувственно говорит прачка.

Качаю головой и выхожу на солнце, в тихий закуток, где вывешивают белье, чтобы не привлекать внимание.

Замочить, застирать, прополоскать. Повторить. И снова. И ещё раз. Потому что кофе никак не хочет отходить от белой плотной ткани камзола.

Руки начинают гореть с непривычки, покрываются мозолями. Мыльная вода разъедает ранки, но я продолжаю стирать.

– Привет! – слышится сверху. – Интересный способ продлить удовольствие от стирки.

Поднимаю голову и вижу молодого веселого парня, свесив ноги, сидящего на крыше. Волосы его взъерошены и покрыты сажей, как и его одежда, и лицо.

Я улыбаюсь сквозь слезы, которые подкатывают к глазам из-за того, как жгутся ранки на ладонях, и качаю головой.

– Какая неразговорчивая новенькая, – восклицает парень и одним прыжком оказывается рядом со мной. – Что у тебя здесь?

Он буквально засовывает свой любопытный нос в корыто. Я выставляю вперед руку – еще, чего доброго, сажей камзол Ника заляпает!

– Ох ты ж… Ежики-карасики! – восклицает парень и ловит меня за руку. – Ты как же это так?

Его взгляд сосредотачивается на моих мозолях и ранках на ладонях.

– Отпусти! – я пытаюсь вытянуть свою руку, но он держит крепко.

– Ты зачем над собой так издеваешься? – парень удобнее перехватывает меня за запястье и заносит пальцы, чтобы выпустить плетение.

– Что тут происходит? – гремит знакомый голос.

Я поднимаю голову и наталкиваюсь на прожигающий взгляд Ника.

Глава 11. Зрелище не для моих глаз

Мне хочется сжаться, испариться, что угодно, только бы не попасть под драконий гнев. Я все же вырываю руку из цепкого захвата парня и прячу ее за спину.

– Я стираю ваш камзол, господин Сайланд, – отвечаю я, опустив взгляд. – Руками и мылом, как вы и сказали.

Он молчит, что пугает больше, чем если бы Ник кричал. Робко, внутренне дрожа вся, как осиновый лист, поднимаю глаза. Он прожигает взглядом парня, но тому будто бы все нипочем.

– Я, кажется, еще кое-что говорил о том, что ты должна сделать это сама, без чужой помощи, – почти рычит дракон.

– Так я, господин Сайланд, и не помогал, – перебивает меня паренек. – Я мешал! Вот видите, не давал ей совсем убить свои руки. А то она сидит, плачет и упирается.

В его голосе легкость и дерзость. Я задерживаю дыхание, потому что мне становится страшно за паренька. Что за такую дерзость ему сделает Ник?

– А ты камин в восточном крыле проверил? У нас гостья приехала. Если он не будет нормально работать, отправлю конюшни, а не трубы чистить, понял? – строго спросил Ник.

Парень засовывает руки в карманы, кивает и, подмигнув мне, легко по сточной трубе поднимается на крышу. Мне только и остается, что стоять с открытым ртом. Это все? С облегчением выдыхаю.

– Покажи руки.

Я аж вздрагиваю от того, как меняется тембр голоса Ника, когда он обращается ко мне. Он будто становится жестче, холоднее. Да что с ним такое? Почему он со мной так?

– Тиолла, – я первый раз слышу, как мое имя срывается с губ Ника.

Я зажмуриваюсь и вытягиваю руки перед собой. Муж однажды заставил меня вот так вытянуть их после того, как я неправильно воспользовалась при гостях столовыми приборами. Таких тонкостей в нашей небогатой семье не знали.

Тогда муж отхлестал меня по пальцам. Наверное, подсознательно я жду, что сейчас может произойти что-то подобное. Но…

Ник касается подушечками пальцев моих ладоней. Мягко, нежно, вызывая трепет и волнение где-то под ребрами. Внимание дракона сосредоточено только на моих руках, а в глазах мягко сияет теплый огонек.

Замираю, боясь случайно прервать этот момент. Как будто Ник, мой Ник, внезапно появился из-под толщи льда того дракона, который вчера нашел меня, который дал согласие на мой брак.

Он складывает пальцы, выпускает золотистое плетение, окутывающее мои кисти, а я мгновенно чувствую, как наступает облегчение. Он… Вылечил меня?

Сразу же после этого Ник щелкает пальцами, и мыльный раствор в корыте начинает пениться и пузыриться. Это окончательно вводит меня в ступор.

– Я надеюсь, теперь ты запомнишь, что если я отдал распоряжение, то его нужно выполнять, а не спорить со мной, – жестко говорит мне Ник. – Как только отстирается, прополощи и повесь сушиться. Потом найдешь меня.

Я киваю. Он бросает взгляд на корыто, потом на меня, и уходит.

Остаюсь в растерянности. Что все это значило? Какого демона он так себя ведет? То заставляет руками отстирывать сложное пятно, запрещая получать какую-либо помощь от постороннего, то внезапно залечивает ранки, и сам накладывает заклинание на раствор?

Сажусь на бревно у стены и вытягиваю ноги. Изматывающая ночь и солнышко, которое приятно припекает, делают свое дело – я будто отключаюсь.

Хочется верить, что всего на секунду, но это вряд ли. Просыпаюсь от веселого гомона из-за того, что прачки дружной толпой выходят из прачечной, чтобы вывесить белье.

Я подскакиваю с места и подхожу к своему корыту. В мыльном растворе лежит белоснежный камзол без единого пятнышка.

Меняю воду, дважды прополаскиваю и вместе с остальными вешаю сушиться.

Ловлю на себе заинтересованные взгляды. Да уж. Развлечение я им тут устроила: над одним камзолом полдня корпела.

– Корыто и мыло убрать туда же? – спрашиваю я все ту же разговорчивую прачку.

– Да, – она рассматривает меня, как будто я с луны свалилась. – Ты как? Живая? А то я тебя сыну покажу, он немного с целительской магией дружит, даром что трубочистом тут работает.

Я вспомнила веселого паренька. Так он мне подлечить руку хотел? Надо же.

– Спасибо, – отвечаю, перехватывая корыто поудобнее. – Все хорошо, господин Сайланд уже помог.

Ловлю еще один озадаченный взгляд, но спешу сбежать, пока меня не начали ни о чем расспрашивать. Ник сказал найти его. Но где его искать? Весь замок обойти, трижды с ним разминуться и дальше… Что? Получить от него очередной выговор?

Ловлю несколько служанок, и пятая рассказывает мне, что господин Сайланд вышел в сад.

Сад, значит. Я замок-то еще не запомнила, а теперь в парке кружить? С другой стороны, ладно. Позже найду его, позже получу очередное унизительное задание.

Бросаю взгляд на коридор, ведущий к детской и перебарываю желание подняться и провести остаток дня с сыном. Побеждает страх, что Ник может вообще запретить мне видеть Риана.

Сад кажется просто необъятным. Он уступами спускается вниз, каждый уступ оформлен по-разному, а в центре – шикарный каскад из фонтанов. И куда мне дальше?

Выбираю последовательное изучение всех ярусов. Проходу первый, наслаждаясь розовыми кустами, цветущими даже в начале осени. Затем второй с зелеными кустами причудливых форм, а потом сворачиваю на дорожку, спускающуюся к третьему ярусу, засаженному деревьями, и слышу голос Ника.

Нашла! Выбираю тропинку, которая должна привести к нему, даже подбираю юбку, чтобы быстрее дойти. Но тут слышу женский голос. Это та самая женщина, что приехала в гости.

Они говорят негромко, слов не разобрать. Но внезапно я слышу смех Николаса. Искренний, довольный. Он смеялся так… давно.

Подхожу ближе и в прогале между деревьями вижу их. Ника и эту женщину. Они стоят у беседки: она лицом ко мне, с обезоруживающе доброй улыбкой и блеском в глазах, а он спиной ко мне.

На нем все та же белая сорочка, которая обтягивает его широкие плечи, только теперь рукава ее неформально завернуты. Цвет рубашки сильно контрастирует с загорелой кожей и делает очевидным, что все эти рельефные мышцы – результат долгих тренировок.

– Я так рад, что ты приехала, – говорит Ник. – Скучал.

– Сам-то что давно меня не навещал? – перекидывает ему упрек женщина.

– Времени не было, ты же знаешь.

Тут женщина делает шаг назад и подворачивает ногу. Ник подхватывает ее, уберегая от падения, склоняется и…

О, боги! Он ее сейчас поцелует! Сердце сжимают тиски, становится жутко неловко и больно. Краска приливает к щекам, а на глаза наворачиваются слезы.

Я поворачиваюсь, чтобы не смотреть, цепляюсь за ветку дерева, спотыкаюсь и с громким «Ой!» падаю на тропинку.

Глава 12. Гость

Уф! Какой позор! Не только из-за того, что я увидела этот момент – а ведь явно не предполагалось, что кто-то будет свидетелем поцелуя, учитывая уединенность места. Мне еще жутко стыдно из-за чувства, которое кольнуло мне грудь. Я не имею на него никакого права, но оно чернильным пятном растекается по моей душе. Ревность.

– Что там случилось? – спрашивает женщина.

Ничего! Меня тут нет! Целуйтесь дальше! Я пытаюсь скрыться за деревьями и замираю в надежде, что меня все же не заметят. Жмурюсь и даже задерживаю дыхание, жалея о том, что не могу никак заглушить громкий стук своего сердца.

– Ничего, – отвечает Ник, а я слышу ухмылку в его голосе. – Тут просто… Мыши шуршат и пищат.

Я слышу стук каблучков по мощеной дорожке, а потом мягкие шаги по грунтовой дорожке.

– Ну да, мыши, которые говорят по-человечески, – скептически и немного с укором мелодично говорит женщина и останавливается рядом со мной. – Тина?

Надо же, как она быстро запомнила мое имя. Я выхожу из-за дерева и стараюсь не смотреть на нее. Но все равно то и дело поднимаю взгляд. Невольно сравниваю нас.

Она в дорогом платье, с улыбкой на лице, будто излучает свет. И я в невзрачной одежде, которая, к счастью, скрывает синяки. Бесправная и теперь безродная. Естественно, я проигрываю это сражение. Хотя… Я его давно проиграла.

Грусть затапливает меня. Я думала, что давно отпустила Ника. А оказывается, стоило ему появиться на моем пути, как несбывшиеся мечты напоминают о себе. Находиться рядом с ним и видеть, чувствовать его равнодушие – больно.

Но лучше так, чем каждый миг думать, какую причину найдет мой муж, чтобы сорваться на мне, или переживать о том, что оборот Риана начнется неожиданно рано, и никто не сможет ему помочь.

Женщина чуть наклоняет голову набок и прищуривается, ожидая ответа.

– Господин Сайланд велел найти его, когда я закончу с его камзолом, – бормочу я. – Прошу прощения, что помешала.

– О чем вы, Тина? – брови женщины сходятся на переносице. – Разве можно помешать пустой болтовне? Вы не ушиблись?

Я рассеянно отряхиваю платье, на которое прилипли несколько опавших листочков. Гостья Ника внимательно рассматривает меня и, конечно, останавливается взглядом на синяках на шее – единственных, которые я ничем не смогла прикрыть.

Это смущает. Очень хочется поскорее уйти.

– Ни-и-и-ик? – ее голос становится совсем строгим, и она переводит взгляд на дракона.

Мне кажется, или она подумала, что это сделал Николас? Еще, не приведите боги, решит ревновать!

Открываю рот, чтобы переубедить ее, но Ник успевает перебить, пригвождая меня к месту глазами. Как будто я виновата в том, что тут оказалась. Он же сам велел найти его!

Наши взгляды пересекаются, от чего по телу пробегают мурашки. Уговариваю себя, что я не должна так реагировать на него. Но не могу. В груди буря эмоций, не оставляющая ни единого сомнения, что Гардариан не смог убить во мне способность чувствовать. Особенно – быть равнодушной к Нику.

Тем неприятнее слышать холод в его словах.

– Тина, проверь, готова ли рыба в Сальдейском маринаде, и проследи, чтобы накрыли на три персоны, – распоряжается он. – И приведи себя в порядок к обеду.

Белокурая женщина продолжает сверлить взглядом Николаса, но, похоже, не собирается говорить ничего при мне. Поэтому я делаю книксен, оставляю Ника с его дамой решать проблемы и ухожу в кухню.

К счастью, дорогу к ней я уже запомнила, когда бегала за кофе для Ника. Ну хоть что-то в этом издевательстве было положительного.

Значит, Ник распорядился приготовить рыбу в Сальдейском маринаде… От одного названия у меня уже начинают течь слюнки, настолько сильно она мне нравится. Ник готовил мне ее сам в самый первый раз, когда утащил меня в свое тайное логово. Мое самое любимое блюдо.

А теперь, получается, Ник готовит его для своей новой возлюбленной?

Закусываю губу, чтобы чуть отвлечься от этих мыслей, и буквально бегом добираюсь до кухни.

Все готово: и рыба идеальная, и на столе, как и распорядился Ник, накрыто на троих. Поэтому я даже успеваю сбегать в комнату, чтобы переодеться. Мне, как и обещали, принесли несколько сменных платьев.

Когда Николас и его гостья появляются в столовой, я уже жду их и удостаиваюсь одобрительного кивка.

Ник садится во главе стола, гостья по одну сторону от него, а я – по другую. Слуги пододвигают стул как ей, так и мне, держатся подчеркнуто одинаково с нами. Но с какой стати? Меня это заставляет насторожиться. Не мог же Ник сказать, что я жена главы другого клана?

– М-м-м! Рыба потрясающая, Ник! – восторженно говорит женщина, прожевав первый отрезанный кусочек. – Но все же мне больше нравится, когда ты сам ее готовишь. Давно уже не практиковался?

Николас бросает взгляд на меня, а потом сосредотачивается на своей тарелке. По его лицу пробегает едва заметная тень, но он быстро возвращает себе равнодушный вид.

– Давно, – кратко отвечает Ник. – И не ел ее тоже довольно давно. Но я рад, что тебе понравилось. А тебе, Тина? Понравилось это блюдо?

Кусок чуть не застывает у меня в горле, когда Ник внезапно обращается ко мне. Я аккуратно откашливаюсь.

– Да, господин Сайланд, – отвечаю я. И мысленно добавляю, что с гостьей я совершенно согласна, что Ник делает это блюдо намного вкуснее.

Он снова одобрительно кивает и, кажется, довольно улыбается. Неужели ему так нравится бередить мои старые раны? А ведь если я останусь, то Ник так и будет продолжать, пока ему не надоест, ведь, как я поняла, он собирается меня прятать?

Не зря же он не сказал мое настоящее имя?

Интересно, сколько Ник и его гостья уже знакомы, если она знает, что Николас хорошо готовит, но он утверждает, что не делал этого давно.

Этот вопрос так озадачивает меня, что я не замечаю, как в столовой появляется еще один человек. А если быть точным, то и не человек – дракон. Это видно по всему: по уверенной походке, широкому размаху плеч и ярко-желтым глазам с вертикальным зрачком.

Я его знаю. Это глава клана Орланд. Тот самый, который медлил с ответом на моей свадьбе.

Демоны! Он бросает заинтересованный взгляд на меня, и в его глазах читается узнавание. О нет! Теперь он точно расскажет обо мне Гардариану!

Глава 13. Ночь

Я замираю, краска отливает от моего лица, а вилка выпадает из рук, громко звякая о тарелку. Лорд Орланд переводит на меня взгляд своих золотых глаз. Он удивленно поднимает брови:

– Ти… – начинает он.

Но Ник, похоже, понимая, что лорд Орланд узнал меня, перебивает его:

– Тина. Моя новая помощница.

Николас, не моргнув глазом, врет и встает с места, чтобы поприветствовать важного гостя. Они совсем по-дружески жмут друг другу руки. Помню, что последний раз, когда мы с Ником виделись, он упоминал, что между ними были какие-то разногласия, связанные с его сестрой. Но в подробности тогда не вдавался. Неужели все разрешилось?

Гостья Ника будто еще ярче начинает сиять, на ее лице появляется мягкая, счастливая улыбка. Женщина встает со стула и подходит к лорду Орланду. Тот притягивает ее за талию, глядя с такой нежностью, что, кажется, ею можно напитать весь мир, и… целует.

И тут я понимаю, что ничего не понимаю. Ошеломленно смотрю на Николаса, а он только изгибает бровь в ответ, будто говоря: «А ты что подумала?»

– Надеюсь, моя жена не помешала никаким твоим планам, так внезапно появившись вчера тут? – спрашивает лорд Орланд Ника, а у самого в глазах явная хитрая смешинка.

– Я всегда рад видеть свою сестру, – отвечает Ник. – Только кто-то ее редко отпускает.

– Разве? – лорд Орланд искренне удивляется. – Не помню, чтобы я хоть раз за последние два года препятствовал посещению Айлин родных земель.

Гостья Ника довольно улыбается и кладет голову на грудь своего мужа.

– А я не тебя имел в виду, – посмеивается Николас. – Я про своего племянника. Кстати, по Дариану я тоже соскучился – мой дракон говорит, что он забавно лопочет.

Все дружно смеются, а я чувствую себя лишней на этом празднике жизни. Так вот, какой должна быть семья: искренней, дружной, любящей… Такой, какой у меня никогда не было и никогда не будет.

Нет! Будет! Я сделаю все возможное для этого. Ради Риана.

Лорду Орланду тоже приносят приборы, и обед продолжается в тихой и уютной атмосфере. Господин Рэгвальд время от времени кидает на меня заинтересованные взгляды, а мне при этом кажется, что он видит меня насквозь. Однако сама я никак не могу его прочитать. Будет ли он докладывать моему мужу о том, что я тут?

По драконьей традиции, однажды став женой дракона, я остаюсь его собственностью навсегда. Скрывать меня – идти против воли богов.

Но если это так, то я не понимаю, за что они так прогневались на меня? Отчего, дав на краткий миг почувствовать себя любимой, они забрали у меня это?

Смотрю на красивый, словно высеченный из мрамора профиль Ника, а грудь сжимает от боли. Почему мне временами кажется, что все это напускное? Я даже представить не могу, что мой Ник может быть настолько жестоким. Хотя был ли он моим когда-нибудь?

Аппетит, которого и так не было, теперь напрочь пропадает. Я лениво ковыряюсь в тарелке, гоняя по ней последний кусок картофеля, покрытый маленькими кусочками зеленого укропа. Когда я поднимаю глаза, сталкиваюсь с внимательным взглядом Ника, в котором будто бы замечаю отголоски того тепла, которое согревало меня два года назад.

Но даже этих маленьких искорок хватает, чтобы зажечь огонек в моем сердце. Не знаю, что Ник видит в моих глазах, но хмурится и переключается на Айлин.

После обеда он отдает мне указания отутюжить и накрахмалить его камзол, чтобы к ночи он был уже у него в покоях.

– Хорошо, господин Сайланд, – я опускаю глаза. – А потом вас найти?

– Нет, потом иди к ребенку, – разрешает Николас. – Можете погулять с ним в саду. На третьем ярусе есть беседка с качелями. Айлин, Рэгвальд, мне донесли отчеты о последнем прорыве, я должен их изучить.

Ник выходит, а я остаюсь с его сестрой и лордом Орландом. Айлин кладет мне руку на плечо:

– Тина, я очень надеюсь, что вы тут надолго, – мягко говорит она. – В следующий раз непременно привезу своего сына, а то, от Николаса пока дождешься племянников, поседеешь.

Я натянуто улыбаюсь. Понятия не имею, как на это реагировать, ведь она даже не представляет, насколько ошибается.

К счастью, вторая половина дня проходит спокойно и без потрясений. Я быстро справляюсь с камзолом и до самого вечера гуляю с Рианом в саду. Потом Берта помогает мне искупать сына и уложить спать.

Захватываю с собой камзол, который оставляла отвиснуть на плечиках в детской, и возвращаюсь в свою комнату. Дверь в покои Николаса уже закрыта. Вспоминаю распоряжение отнести камзол к нему, некоторое время робко мнусь в сомнении, постучаться или нет, и в итоге трусливо сдаюсь. Оставляю камзол на диванчике в гостиной и ухожу к себе.

Переодевшись в легкую хлопковую ночную сорочку, забираюсь в мягкую кровать с белоснежным шелковым бельем, пахнущим лавандой. После всего пережитого я быстро проваливаюсь в сон, только коснувшись головой подушки.

– Нет, ты представляешь! Она прямо так и сказала! – я эмоционально рассказываю Николасу историю о своей подруге.

Я очень нервничаю, потому что Ник первый раз пригласил к себе, да еще и принес сюда на своей собственной спине. Волнение просто переполняет меня, поэтому я болтаю, почти не переставая, смущаюсь от этого и еще больше нервничаю.

Да, наши амулеты удивительно ярко сияют, отзываясь друг на друга. Но для меня это никогда не было важно. Все, что я когда-либо просила у богов, – это быть счастливой с любимым мужчиной. Я хотела настоящих чувство, а не расчета совместимости.

Ник очень по-доброму, ласково улыбается, согревая меня этой улыбкой. Он сжимает мою кисть, поглаживает большим пальцем мою ладонь, вызывая волну трепета во всем теле.

– Тиолла, тебе понравилась рыба? – внезапно задает вопрос Ник.

Я замолкаю на секунду, пытаясь сообразить, о чем он спрашивает. Его улыбка становится еще шире.

– Какая ты красивая, – Ник касается моей щеки и заглядывает в глаза, а кажется, в самое сердце. – Не могу насмотреться на этот живой огонек в твоих глазах. Мне кажется, если бы ты была драконом, то твой огонь был бы животворящим.

Я распахиваю от неожиданности глаза. Как он мог узнать? Моя семья тщательно скрывает мою силу, потому что на нее уже давно есть «покупатель». А, значит, вместе с ней и на меня.

– Как бы я хотел, чтобы этот твой внутренний свет никогда не погас. – Ник дотрагивается кончиками пальцев до моей щеки, ведет ими по скуле, а затем подтягивает ближе к себе.

Я оказываюсь непозволительно близко к мужчине, и это смущает. Но в то же время волнует, вызывает внутренний трепет. Дыхание сбивается, когда взгляд Ника падает на мои губы.

Кажется, в этот миг время замирает, а весь мир сужается только до одних нас. До Ника, сильного, властного дракона, и меня, совсем юной маленькой магички из обедневшего рода. Я тону в его глазах, похожих на чистое лазурное небо, согреваюсь теплом, которое они излучают, и доверяю рукам, что крепко держат меня.

Взгляд Ника обжигает, вызывает волну щекочущих мурашек. Мне нестерпимо хочется облизать губы, что я и делаю, а в следующий момент Ник накрывает их нежным, страстным, волнующим поцелуем. Моим первым поцелуем.

Я просыпаюсь в поту и резко вскакиваю на кровати. Этот сон… Он должен быть чем-то светлым и счастливым, но после свадьбы стал моим самым страшным кошмаром. Потому что после ощущения счастья, которое наполняло меня во сне, проснуться в аду казалось еще одним наказанием.

Сползаю с кровати и, как можно тише ступая босыми ногами по мраморному полу, выхожу в гостиную, чтобы налить воды из графина. Но стоит мне сделать шаг за дверь, как меня заставляет вздрогнуть низкий бархатный голос, отдающийся приятной вибрацией в груди.

– Тоже не спится?

Глава 14. Кто Ник и кто я

Ник стоит спиной ко мне у окна. На фоне светлого от лунного света ночного неба четко видны широкие рельефные плечи: на Нике нет рубашки. Сердце начинает стучать громче и сильнее.

Я собираюсь зайти обратно в комнату, но он окликает меня:

– Ты же что-то хотела? – Ник не поворачивается, продолжая смотреть в окно. – Так сделай это.

Я замираю, не в силах решить, что же мне сделать: вернуться и дождаться, когда он уйдет, или все же выпить воды. Во рту сухо, мне даже сглотнуть тяжело, но…

– Тиолла, – Ник, наконец, поворачивается. – Ты хочешь, чтобы я приказал?

Я опускаю глаза в пол и, стараясь не наткнуться в темноте ни на что из мебели, прохожу к столику. Ощущаю на себе внимательный, изучающий взгляд. Под этим взглядом дрожащими руками наливаю воду, с тихим звоном слегка задевая графином край стакана.

– Налей мне тоже, – говорит Ник.

Я наполняю второй стакан и понимаю, что мне придется подойти к дракону, чтобы отдать его.

В голове проносятся тысячи мыслей. Но одна, самая главная, не дает мне покоя.