Читать онлайн Почти
- Автор: Иван Ветроносов
- Жанр: Русская поэзия, Стихи и поэзия
Размер шрифта: 15
- Почти
- Почти что сплю. Луна почти над домом.
- Почти темно и дом окутал мрак.
- В густой воде с названием знакомым
- не успокоюсь что-то я никак.
- Почти светло. И лампа почти светит,
- мигая как слипающийся глаз.
- Разбросанные в суматохе дети
- не раз ночами вспоминали нас.
- Не раз глаза двоили отраженье
- луны – не знаю в небе или в нас.
- и падали в кровать в изнеможеньи
- боясь как первый, так последний раз.
- Холодный ветер всё уносит в поле,
- качая в сумраке сухой ковыль.
- Всё кроме памяти. Она без нашей воли
- дни обнимает как деревья пыль.
- И мы принуждены ступать по свету
- боясь и вечно пробуя стрясти
- её с себя. Я пью до беспросвету.
- Я успокоен. Я уже. Почти.
- Сложивши руки за спиною,
- противник радости натужной
- идёт-бредёт рядом со мною -
- рассеянный и равнодушный -
- Неся плечом, как некий орден,
- листок, уже висеть уставший.
- Мечта – атавистичный орган.
- Не нужный, но и не отпавший.
- Всё лето провисев, мечтая
- и просмотрев, как осторожно
- пересекают двор, летая
- горизонтально-невозможно
- с цветка снимаясь, притворяясь
- то бабочкой, то мотыльками,
- решил и он лететь, срываясь.
- Но осень развела руками.
- Себя самих живой воды лишая
- в пустыне лет увязнут эти дни.
- И солнце беспощадно иссушая
- глядит как сухо корчатся они.
- Есть в мире неизбежней неизбежность.
- Но эта бесконечность красоты
- скребя в душе, в душе находит нежность.
- И неизбежны белые листы.
- Поспеть, успеть поспать, посыпать пеплом
- сухие сколиозные мосты.
- Последние посты при свете блеклом
- летят густея в бездны пустоты.
- И неизбежно новое прощанье -
- совсем ненужный, лишний взмах руки -
- всё было встарь – как чьё-то завещанье,
- как крик с другого берега реки.
- Всё повторится снова. Скоро снова.
- Откуда столько верности словам,
- летящим мимо в ритме скоростного?
- И сладок нам… Конечно сладок нам…
- Разговоры о религии (1-й,2-й)
- 1-й : Какая разница какому
- мы богу молимся во сне? -
- недалеко рассвет..
- 2-й: Мы, верно, с вами не знакомы.
- Какому богу важно мне!
- Не безразлично, нет!
- Какая мысль нас разделяет -
- стеклянная, словно стеной -
- невидима и так тверда!
- 1-й: Стена? Простите, так бывает
- со всеми. С вами и со мной.
- Стена? Возможно, да!
- Но разве так необходимо,
- да и возможно ли разбить
- её своей рукой?
- 2-й: И словом? Нет! Непостижимо
- Скорее в камень превратить
- под логикой такой.
- Всё правильно. Но только что же
- нас может так объединить
- когда не Он?
- 1-й: Вот это более похоже.
- О чём мы можем говорить
- когда со всех сторон
- одно и то же окружает.
- Кружит и лечит слабость душ?
- Несовершенных душ…
- 2-й: Свои своим лишь помогают.
- Рабам – хозяин, женам муж.
- Один лишь только муж.
- Такое, в общем, впечатленье
- что вы во власти помраченья
- живёте на земле.
- 1-й: А как же мысль о разделеньи?
- Вы принесли мне облегченье
- и в нашей общей мгле…
- (расходятся, слегка пошатываясь от вина)
- Остынь, остановись,
- в себе сейчас останься,
- не рвись, не трепещи,
- и помощи не жди.
- Ведь мощь твоя в груди,
- в лучах протуберанцев,
- твой храм на двух ногах.
- Зажмурься и иди.
- Разобранных богов
- гниющие фрагменты,
- блюющие слова
- церковных доходяг,
- заполненные и
- пустые постаменты,
- сухие экскременты
- испуганных собак.
- Я знаю, что есть страх.
- Живя в холодном мире
- и чуя свой хребет
- частицею оси,
- застывши в зеркалах,
- купаясь в грязном жире,
- забыв про циферблат
- попробуй не струси.
- Но время без людей
- рискует оказаться
- единственным, чтоб смочь
- узреть черты лица.
- Конечно своего.
- Теперь пора подняться
- в подъезд, на свой этаж,
- а там на небеса.
- В слепом зарамье ночь сгущается.
- Теряется несильный свет.
- Чернеется и получается,
- что мира там как будто нет.
- В стекле предметы отражаются.
- Следы от пальцев на стекле.
- И звуки плавно приглушаются
- и снова слышатся во мгле.
- А мы всё плачемся и хнычемся
- себе в душевный свой жилет.
- И не надеемся, что сыщется…
- Не сыщется. Конечно нет.
- Летишь по дням иль ходишь пешим
- всё в жизни сможешь ты своей,
- но только встретиться с умершим
- не сможешь до скончанья дней.
- Но и за ней, в ночной прохладе,
- когда отходит тихо жизнь
- не подойдёт умерший сзади.
- Не спросит :"Как там? расскажи.."
- И исповеди не заглушит
- архангел, дудкою трубя.
- Поскольку слепы наши души
- и не узнает он тебя.
- И остаются разговоры
- со старой памятью своей.
- Живущие при жизни – воры.
- Они не думают о ней.
- У нас неряшливо. У нас
- перед гостями убирают.
- Весь день был день. И день угас.
- И медленно он умирает.
- Вечерних далей светосинь
- сменяет оловянный задник.
- Сказать – не скажешь. А спросить
- не одолеет палисадник.
- Сейчас готов разлиться я
- под эту синь, под птичий лепет
- под дым и голос соловья.
- Да так, что и никто не слепит.
- Каждый тянет лямку своей сумки.
- Люди носят свои
- тела.
- У подъезда в черном недоумки
- обсуждают
- чья
- взяла.
- И простыми пассами руками
- в направлении, где думал -
- бог,
- осеняет сонными крестами
- человек -
- задумчив,
- убог.
- Как чей-то ржавый меч
- сальериеву муку
- унылым гордецом
- я вынул из ножон.
- Никчёмности залог,
- бездарности порука,
- Ненужности и скуки
- тягостный загон.
- Во мне они сидят
- как зависти отрада,
- как кирпичи от стен
- и прутья от тюрьмы.
- Еще один момент
- и высунет ограда
- на кладбище шипы -
- засим простимся мы.
- Скорей себя согрей
- как пушечное мясо
- вином из бурдюка
- и сыром из корзин,
- и с другом заточи
- затупленные лясы
- о женщинах и о
- безумии мужчин!
- О творчестве
- Я, кажется, сегодня воспою,
- как археолог, обожает кости
- и может улыбаясь – "я стою
- на этом месте. К динозавру в гости
- сегодня мы пришли как винни-пух"
- и прочую такую ахинею
- нести, пока фонарик не потух,
- скажу сегодня, ежели посмею.
- Стремление немного говорить
- себя всегда укладывая в рамки
- вам может вдруг, внезапно подарить
- измятый вид прижизненной изнанки.
- Замечу мимоходом и торцом,
- что если говорить без скопидомства
- вам может показать всё налицо
- вся жизнь, что твоя кака от потомства.
- Ещё поспорил бы с другим творцом
- по праву проживавшего чуть дальше
- что либо повезло ему с птенцом
- лесным и не было с соседом фальши -
- с тем соловьём-близняшкой, что в траве
- устраивает с братом переклички
- и в перерыв в гнездо и на листве
- усердно мечет гладкие яички,
- либо он с ветром рифме изменял
- и ради заводного благозвучья
- хитрил и трелям всячески вменял
- в вину, что не ломают с треском сучья.
- Скорее с горбоносой соглашусь -
- откуда же когда не из отбросов
- все эти черви прут, сухи как гусь
- и перломутровы как сеть покосов -
- прозрачной паутины пелена
- с дрожащими от ливня жемчугами!
- Когда же снова выползу я на
- бежевый луг и вновь уйду лугами?
- О Бренте снова что ли побренчать?
- Или начать с того, какие волны?
- Какая разница с чего и как начать
- если есть риск , что ты до края полный
- всей этой жизнью, как не высоко
- звучит уже. Не то чтоб до зарезу,
- а так, что и не ищешь Сулико.
- Не просишь официантского шартрезу.
- И в страхе перелиться за черту,
- на эту мысль с усердьем напирая,
- ты не находишь вдруг полоску ту
- и понимаешь, что не будет края
- как нет его у шара, пузыря
- всей детской жизнью выдутого в губы
- под взглядом, наблюдающим моря
- на мыльной глади. Городские трубы
- и ветки отражаются в стекле
- рождённой вдруг сверхновенькой планеты
- до коей далеко этой земле,
- на всё готовой дать свои ответы.
- Скорей всего, что разница в годах.
- Как в кольцах годовых. Создатель тоже
- другой. И не виднеется в нём страх
- за всё вокруг. Покой на детской роже.
- Пока ещё. Отвлёкся невзначай.
- Ведь не о шаре всё? Ведь не о шаре?
- О чём? Как знать. И это слово, чай,
- вопрос, а не ответ как на бульваре.
- Всё это зарождается всегда
- и сквозь теплицу шпарит прямо к небу.
- И достигает неба иногда.
- Читатель ждет другую рифму,"фебу"?
- На вот возьми, хоть чорт тебя дери!
- Лишь не скучал бы, милый благодетель!
- Ешь, пей, жуй, спи, ебись. Потом умри.
- На пуговицы все найдётся петель.
- Слшком щедрые траты,
- слишком много утраты,
- слишком взнервлён толпой
- голос. И слишком слепой…
- …и неизбежно это
- дикобезбрежное лето.
- И бесконечно много
- будет тепла и света.
- Будет светло и пыльно
- и стороною тыльной
- будет тереть по коже
- ящик таща посыльный.
- Тело таща прохожий.
- Думать будет, что сильный.
- Верить будет, что может
- страх перед тьмой могильной
- превозмочь словом "Боже"…
- Бабочка
- Чем крепче сон, тем крепче нужен кофе.
- Себя готовя к внешней катастрофе
- застыли вещи живонеживые,
- как раны у пространства ножевые.
- Все добежав к тебе остановились
- и запыхались или удивились,
- но сразу в тесноте своей застыли
- на своём месте, как в прибрежном иле.
- Живут двуногие – себя не слышат,
- лишь пьют, едят, сопят, шумят и дышат.
- Не слышат и друг друга, даже рядом.
- А время вьёт канаты шелкопрядом.
- Спросить бессмысленно о том, об этом
- задать вопрос, не тяготясь ответом
- и не дождаться, ошибившись в сроке.
- А время сушит крылья на припёке.
- Пойти туда, чтобы назад вернуться,
- до самой смерти так и не очнуться,
- не удивиться, как мгновенье тает…
- А время, расправляя, улетает.
- Роль
- Негоциант в кабак проносит пиво,
- оглядывая всё хозяйским взглядом
- и поправляя мимоходом скатерть.
- Немного чёрно-белых негативов
- в мозгах торчат, как новая заноза,
- как продолженье старого романа.
- А впрочем там, где автор ставит точку
- на тексте, там берёт свой карандаш
- немного лапушанский режиссёр-
- и мы глядим как новый Эдельвейс
- пересекает в питере границу
- чтобы заснуть в сыпуче-тёплом снеге,
- и нос свой безразмерный потирая
- в будёновке на станцию бредёт…
- За окнами пакеты носят тётки.
- А вечером опять гулять идут
- надев повеселее кольца, шмотки
- и выстроив поправильней редут.
- Опять ведут своих детей мамаши.
- Ведут туда же, куда их вели
- от обязательной и с маслом каши
- до столь же обязательной сопли.
- Со страхом думаю, что жизнь проходит,
- что птицы режут брюхом небосвод.
- И кто-то побренчав
- ключом опять заводит
- во ржавом механизме ржавый ход.
- Мелькание часов наоборот -
- к началу от конца – омега, альфа, бета .
- Но есть другой расклад. И алфавит. И это
- мне как всегда покоя не даёт.
- Как будто что-то может измениться.
- Как будто перевод двух стрелок в новый год
- рискуя подцепить шершавый край страницы
- её перевернув и всё перевернёт.
- В преддверьи года алчущие лица
- через денёк идут, разинув нервно рот.
- И в горле ком застыл, и дикий глаз слезится
- узрев реальный мир, а не наоборот.
- Детство
- Какой-то летний день был. Много света.
- Тебе ещё нисколько. Ты никто.
- И ты нигде. Ты у себя. А то,
- что ты не знаешь где это и это
- незнанье цифр тела – не беда!
- Тогда ещё не знаешь слов "тогда".
- Не знаешь ни единого поэта
- поскольку сам поэт. И царь паркета.
- И время так же, как теперь – вода.
- Ты отблеск замечаешь вместо лет.
- Пылинку в свете и потоки света.
- Из своего смешного арбалета
- ты можешь изничтожить целый свет!
- И потому всё жить ты оставляешь.
- Пусть жизнь течёт, как ранее текла.
- К тому же у тебя одна стрела…
- И что с ней делать ты ещё не знаешь.
- Вот твоя раковина, городской моллюск.
- Ты зол, не весел, хочешь спать, обрюзг,
- устал, спешишь, не успеваешь, ешь,
- бежишь куда-то, чуть поправив плешь,
- ты должен, тебе надо, ты устал,
- ты будешь делать, хотя ты б не стал,
- ты б начал заново и если б смог
- ты б был разумней в выборе дорог.
- Ты сожалеешь. Слово "бы" в тебе
- как эпилептикова пена на губе.
- Плюй слюни в раковину из брезгливых уст.
- Вот твоя раковина, городской моллюск!
- К ней приникай устами, шарлатан!
- чтобы услышать древний океан.
- И в ней ищи глазами среди утр
- прекрасный и прибрежный перламутр.
- Как изменился Кай. И Герды не видать.
- Кай вынужден утрами лёд долбать.
- А Герда в параллельном переулке
- весь день дворы готова подметать.
- Кай сыплет в душу ледяной скелет.
- В грязи его оранжевый жилет.
- Учитывая простоту решётки
- кристаллов льда – спастись надежды нет.
- А Герда, взявши веник, ошалев,
- из дома выйдя, еле протрезвев
- размахивает вправо и налево
- распугивая снежных королев!
- … весь день в бездействии глубоком
- весенний, тёплый воздух пить.
- На небе чистом и высоком
- порою облака следить.
- Бродить без дела и без цели
- и ненароком, на лету
- набресть на свежий дух синели.
- Или на светлую мечту…
- Не спрятаться от рваного мирья
- в бетонных и кирпичных коробах.
- Когда в последний раз, скажите мне
- вы пялились хоть пять минут на небо?
- Когда устав от вашего вранья
- с осколком, как с речным песком в зубах,
- вы видели в заляпанном окне
- сереющую, тягостную небыль?
- В нём заводские, пышущие трубы
- тельняжными пунктирами стоят,
- как старых маяков
- ещё живые трупы
- для местных моряков
- который год подряд.
- Но море, даже если бы могло
- всхлестнуть хребты в сушёных этих землях,
- скорее бы людей разогнало
- таких ранимых и таких оседлых.
- Как пешки на доске без королей
- курящие, тельняжечные трубы
- среди покинутых фигурами полей
- спокойно дуют дым
- в расслабленные губы.
- И выдувают из своих оков
- то бюст Бетховена, то бюст Вальтера
- как вариант горячих облаков
- в разбитом этом храме
- стойки периптера.
- Дрожащих птиц помехи без следа
- пересекают выцветшее небо…
- Кто вам сказал, что вы
- уйдёте все туда,
- когда землёй в земле
- вы думаете – где бы
- себя похоронить. И на каком кладбище
- местечко прикупить. И где поставить крест.
- На холм. На свою жизнь. И на какие тыщи.
- И хватит ли на всех весёлых этих мест.
- Проклятье каждому кто нажимал курок.
- моё проклятье. самое треклятое.
- кто только смог. кто лишь посмел и смог.
- проклятое. проклятое. проклятое.
- кто палец указательный согнул
- по своей воле или своеволию
- или приказу. тем кто не моргнул
- вам тысячу проклятий или более.
- Над этим местом всё ещё зима.
- Во встречных взглядах много беспокойства.
- Теория, лишившаяся свойства
- теории, свела меня с ума.
- Что взявши в руки всякую валюту
- купив ничто идёшь спокойно на.
- Клыки растут помимо кабана.
- Томиться девушка в курилке душной,
- на пустыре ребёнок золотушный
- поёт как хороша моя страна.
- Печален север, радостен наш юг.
- В грязи застряла тётка деловито.
- Не Лизавета, но и не Лолита.
- Мужик в экране снова про каюк.
- Значки для упрощенья осложнений.
- Спина моста украшена слегка
- прозрачной жижей. И под ним река.
- И голос из семнадцати мгновений.
- Коленки нравятся унылому уроду -
- он гоготнул и, видимо, сеанс.
- а взглядом проводивши дилижанс,
- как кажется, почувствовал природу.
- Как славно угодили в сети.
- Какой поднялся в жизни ветер.
- У жизни нет бельвью,
- Мы были счастливы на свете.
- Зачем, скажи, зачем нам эти
- гаданья по белью?
- Нечеловеческое зренье
- отбросив всякое прозренье
- увидит в жизни дно.
- Вернее в жизни её бездну.
- А нам пытаться бесполезно.
- Нам не дано.
- Плач по любви, ведь умершего надо оплакать.
- Кликай пространство и мёртвого тщетно зови.
- Сухо на улицах. В голосе старая слякоть.
- Плач по любви.
- Горе в слезах – ничего не придумать смешнее!
- Мёртвые мысли в ещё не убитых глазах.
- Бедная девочка. Нам бы немного умнее…
- Горе в слезах.
- Как я устал. Скорей бы кончится февралю.
- С его мёрзлым асфальтом, истериками, фестивалями равнодушья
- в вагонах метро – еду, сижу и сплю -
- с дымным запахом тамбуров в которых одно удушье.
- Соприкосновенье с чужими, жующими свою печаль,
- живущими с ней как с законной своей женою…
- Можно свихнуться, если продлится этот февраль.
- Можно почуять чужую печаль спиною.
- Что им надо? Что они силятся прочитать в лице-
- моём, опущенном, грустном, скрывающем своё горе,
- видящем только февраль, мечтающем о конце
- февраля, знающем, что не завтра, совсем не вскоре?!!
- Дом мёртв увы! Я распадаюсь в прах.
- С улыбкой равнодушия в зубах
- я сам себе шпион. И за собою
- слежу, как-будто кто-то за стеною -
- но ведь не я! Поверить в очевидность
- трудней всего. Глаза остыли верить.
- И кран секунды в раковину льёт.
- как гвозди времени, которыми прибьёт
- меня к кресту привычного пространства.
- Дом мёртв увы. Знакомого убранства
- не видит тело, мимо проходя.
- С ума уже единожды сойдя
- от крепкого мыслительного пьянства,
- теперь пьёшь время будто бы шутя.
- Это понятно. Где смеётся мудрый
- там глупый плачет над своей лохудрой -
- своей судьбой и глупостью своей.
- Всё в золоте. Но этого не видно.
- За пошлость горько, стыдно и обидно.
- Живи в себе, не поклоняйся ей!
- Ну, что ж, не без явного удивления
- поднятой бровью мешая кашицу
- в отношеньях и не без внутреннего давления
- приходится признать – связей меньше, чем кажется.
- И большая часть – суть боязнь деления
- у частиц, чья жизнь вдруг отдельной окажется.
- И подробности тоже и так же смажутся
- как на белом белое в момент беления.
- Ведь душа и тело не черны, не белены
- а цветны на фоне нецвета зимнего.
- И чужою скукой они наделены
- в этот утра час с переходом к синему
- и холодному небу. Чужим стяжанием
- заражённые души. Чужими тайнами.
- Резким хлопаньем двери в подъезд, случайным и
- ключа в замке резким дребезжанием.
- Этот круглый треск, мёрзлопрорезиненый
- подъезжающей тачки к подъезду новому
- для неё незнакомому и хреновому
- в незнакомом районе, в ненужном инее -
- это всё напрягает слух. Не более.
- А душа не корчится, взывая к здравому
- смыслу, допуская, что очень болен он
- тем, что он не знает не правого, правого…
- Случилось всё. Я снова, как всегда
- слона в конце тоннеля не приметил.
- Весна опять. Я вновь оделся в ветер,
- опять вокруг усталая вода.
- Всё дождалось когда опять растает.
- И март вонючий гадость выпускает
- из-под октябрьских и декабрьских недр.
- И тополь посреди двора как кедр
- среди сибири ждёт опять июня.
- Я вновь иду – забытый, грустный нюня
- среди смешных, не радующих Федр.
- Я виноват во всём. Вина во мне.
- Я в ней. Она со мной. Я весь в вине.
- И лишь вина в желудке не хватает!
- И кажется внизу, на самом дне
- лёд навсегда. Даже когда растает.
- родники пересыхают и это вероятно
- вполне и каждый способен на свободу
- и каждый знает как б у д т о
- как это быть свободным
- но дальше приходит время
- смешное обычное время
- и что нам делать с ним?
- (Мацуо Басё вольный перевод)
- Детство прошло, а запахи детства остались.
- Солнце опять слегка припекает затылок.
- Там, за столом, где мы с памятью как-то расстались
- память сидит, как коллекция винных бутылок,
- ныне пустых. Пересохли последние лета.
- Высохли дни. Этикетки событий поблекли.
- Стало легко. И неторопливо. И это
- слабо тревожит хорошим вопросом -"на век ли?"
- В памяти дни – словно мусора полны карманы -
- трудно нести, да и выбросить как-то не очень…
- И еженощно уходят по ней караваны
- груженых кляч. Чтобы снова пройти так же точно.
- Среди груди уже не крик.
- И доживающий старик
- хромает через детскую площадку.
- Уже включили фонари,
- и воздух потемнел прозрачней.
- Неуловимей и невзрачней
- предмет снаружи, боль внутри.
- И самому владельцу не нужна
- кардиограмма собственного мозга,
- стенография мыслей, ощущений
- и скурпулёзная их запись в ритме.
- О, лезвие тоски, да ты и впрямь обширно,
- и так заострено, что от оттенков жизни
- глаз воспаляется, как поражённый током.
- Я выеду в июле – я заехал в декабре.
- Застыл во времени, как муха в янтаре.
- Все птицы в клетках – и синица и журавль.
- Опять, как будто, проплывающий корабль
- схватить пытаешься за мокрый борт
- в воде по пояс.
- ночью был наверное дождь. Мокрые крыши.
- вдоль по небу наверх не взойдёшь
- дальше и выше
- ошибешься и вниз упадешь
- слышишь?
- но хватает рука горизонт
- ногу медленно ставит
- на о два и на жидкий азот
- и никто не заставит
- отказаться сознательно от
- и оставить.
- Дополняя Иосифа Александровича
- Музыка осы состоит
- не столько из звуков, сколько из пауз.
- Из того, что предстоит
- более, чем из того, что осталось.
- Давай я прослушаю твой
- концерт для виолончели с мыслями
- мухи, ещё живой
- окруженной мертвыми смыслами?
- Всё пройдет, помрет, расстроится,
- растеряется в верстах.
- Будут снова Будда с Троицей
- объяснять мир на перстах.
- Всё расстанется, раскрошится,
- разойдется по рукам.
- Всё забвеньем запорошится
- словно время по векам.
- Всё расстанется, раскрошится,
- возвращаясь в отчий прах.
- Все складные жизни сложатся.
- Всё замолкнет на устах.
- Все своею датой свяжется
- словно ящик бичевой.
- Все забытыми окажутся
- вспоминая образ свой.
- Все прекрасные стремления
- прекратят срываться с губ.
- И почти как преступление
- прападёт твой скорбный труп.
- И вот ты сидишь, окруженный вещами.
- И целая жизнь у тебя за плечами,
- Осколки от смеха и плачи ночами.
- И платья и плачи и даль с парусами.
- И как это мы не заметили сами
- когда эту жизнь в колыбели качали?
- Когда восхищались ее волосами
- и дикозверино ночами кричали?
- Другого не надо. Другое не дали.
- Другое – другим. Мне и этого много.
- Достаточно мы слов на ветер кидали,
- прося пощадить неизвестного бога.
- Напрасно. И здесь успокоиться б надо
- и больше не трогать озябшие души,
- пугая наличием рая и ада.
- И кто вам сказал что у бога есть уши?
- Люди идут.
- Да, они знают куда идти.
- Но мне невозможно,
- я не могу без тебя, прости,
- в этой слизи времени и пространства.
- Я, как кажется, говорю даже и не с тобой.
- И снова вру с завидностью постоянства
- что не могу без тебя.
- Пусти.
- Так будет лучше? Так уже, кажется, лучше?
- Так или слышим или не слышим мы голос свой.
- Вчера были люди. Все раздавали свои оценки.
- Прости, но школа их испортила безвозвратно.
- До этого мы поигрывали в театр. Играли сценки.
- Временами неплохо, но в целом было отвратно.
- Я считаю – хотя это тоже, конечно, спорно -
- необходимо помнить зачем приехал
- из этой дали этот карандаш.
- И что он здесь хочет черкнуть так настойчиво и упорно?
- Слово? Точку? Пейзаж?
- Из того, что все это было я делаю вывод…-
- (вот еще одна фраза бессмысленно понеслась).
- Это ты была? Это жизнь стряслась?
- Это произошло ? Или снова пассаж?
- Или это и есть эта жизнь раз идет так живо?
- Прости, я, кажется, в этом и сомневаюсь
- больше всего. Я знаю это не так.
- Если это она, то почему я так маюсь?
- Только ли из-за того, что такой дурак?
- Что сегодня в мире? опять повторяют вчера?
- Я сижу у окна и не собираюсь включиться
- в эту игру. Я знаю – это игра.
- Но есть и другие – я готов поручиться.
- За окнами голые, почти обнажившиеся дерева.
- Кошка зашла за одно и не собирается выходить.
- Видишь, могу – смотреть, видеть, хотеть,
- писать слова,
- Любить. Если одним словом – любить.
- Как некрасивы лица у цветочниц.
- Как затаённы сонные дворы.
- Как полны ещё спящей мишуры.
- Осколков сна, имён, фамилий, отчеств
- и рук, всегда готовых на дары
- захлопнуть клешни своих пальцев тотчас…
- Проспект в движенье светом светофора
- вдруг приведён и видно не унять
- желания машин себя гонять.
- Но как же удивительно – не скоро,
- неспешно улицу пересекать
- или идти вдоль жёлтого забора!
- И, замеревши у пятнистых стенок,
- шуршание узнать карандаша.
- Почуять снова как твоя душа
- меняет свой трагический оттенок
- и как она проста и хороша
- избавившись от мусора оценок!
- Предуготовленного счастья не бывает.
- и жизнь твоя по капле убывает
- и вновь течёт. А я уж далеко.
- Мне хорошо, легко и безопасно.
- В душе моей ты видно не напрасно
- погребена так глубоко…
- Я сегодня выпивоха-
- никуда я не пойду.
- Я способен, только плохо
- к социальному труду.
- Не хочу я этой дури.
- Не хочу жить маятой.
- Мне струя светлей лазури.
- Мне луч солнца золотой.
- И я тоже вернулся
- проверить всё ли по местам.
- Там же эти деревья
- и там же ли эти дома,
- где мы не замечая
- льнули устами к устам,
- где текущая жизнь
- себя выгоняла сама.
- Словно ночь между днями,
- словно поверхность от губ
- от мороза слегка
- шелушащихся непременно,
- Словно место осталось
- у времени как бы в долгу.
- Словно место осталось -
- что в корне, конечно, не верно!
- Если веришь в часы
- будь готов в ностальгию нырнуть,
- так как взглядом всё помнишь -
- поверхности, улицы, стены.
- И тогда твоя кровь
- створожится словно бы ртуть.
- И скелетом застынут
- тяжёлые медные вены.
- Но когда всё течёт
- и времени, в общем-то, нет,
- Но когда всё само
- собой, по себе происходит -
- смотришь в мир из себя
- и видишь не тьму и не свет,
- смотришь в мир из себя
- в обычном своём обиходе -
- то тогда ты – деталь
- и капля, густая, как ртуть
- на поверхность которой
- легло, словно звёзды вселенной
- всё, что было и есть
- и будет. И не повернуть
- ничего. И не надо.
- Поскольку ничто и не тленно.
- вот как ткётся жизнь-
- из этих важных
- никому не видных взглядов
- на фоне своего подобия.
- Вот как ткётся жизнь.
- Кто из нас живёт?
- Кто может прочесть
- в секунде взгляда
- что там, в другом конце коридора?
- И отчего так заколыхалась душа?
- Мечет дождь свои страдания.
- Я не воин – не боюсь.
- Что мне эти "до свидания"?
- Я не радуюсь не злюсь.
- Нет во мне недоумения -
- мол, на что сменяли мы
- То сияние затмения
- той горячечной зимы.
- Ничто не ясно, даже одному,
- как ты мечтала и как я когда-то.
- Любая точка – точка невозврата,
- как сердце зашептало вдруг уму.
- Твоим мечтам, увы, исход немыслим.
- А маску одиночки под плащом
Продолжить чтение