Читать онлайн Перемены

Мое детство прошло в трех городах

Папа был востребованным специалистом и руководителем, поэтому мое детство прошло в 3-х городах.

По этой причине в октябрята меня принимали 2 раза – сначала в одном городе, потом в другом.

Была даже небольшая история. Когда я пришла в школу, моих новых одноклассников еще не принимали в октябрята. А у меня на фартуке уже красовалась октябрятская звездочка.

Тут же подошли несколько ребят, окружили меня плотно и решительно потребовали: “Снимай звездочку! Нас еще не принимали в октябрята. Вот когда примут весь класс, тогда и будешь носить свою звездочку.”.

Пришлось постоять за себя, хотя раньше не приходилось никогда. “Вас не принимали, а меня уже приняли. Не буду снимать звездочку!”.

И когда весь класс принимали, я стала октябренком во второй раз. Звездочки были разные. Первая – металлическая, темно-красного цвета. А вторая – пластмассовая, красно-оранжевого цвета и меньшего размера.

После посвящения в октябрята всем подарили по 2 книжки. Одну из них помню до сих пор. Это была сказка “Как мужик гусей делил”.

Только сейчас у меня возник вопрос:”Какая связь между этой сказкой и октябрятами?”.

Книжки специально подбирали или купили то, что было на полках книжного магазина?

Загадка…

В конце 80-х наша семья жила в Казахстане, точнее в КазССР, в Павлодаре.

Это был третий город моего детства и там я закончила школу..

Я вернулась в Тюмень, где поступила в университет на экономиста-социолога. 5 лет жила между двумя городами и двумя республиками – РСФСР и КазССР. И в той и другой чувствовала себя как дома, для меня не было никакой разницы.

Каждое лето приезжаю к родителям. Сессию в университете, начиная со 2-го курса, мы с подругой всегда сдаём досрочно. Поэтому каникулы у нас с ней были на месяц больше, то есть все 3 месяца этого прекрасного времени года. Лето в Сибири и в Казахстане в те времена были несравнимы.

Примерно к 1988 году с продуктами становилось все хуже. Появились талоны. В Тюмени их выдавали на водку. А кто не употреблял водку, мог отоварить на них чай. Благо, что чай за эти талоны можно было купить отменный – настоящий индийский, да еще в большой 200-граммовой расфасовке.

Были еще талоны на моющие средства – стиральный порошок и хозяйственное мыло, на крупы – на каждый талон можно было купить по 1 кг риса, манки и т.п.

Каждый месяц я исправно закупала по талонам все, что положено. За пару лет у меня был мини-склад с индийским чаем, крупами и хозяйственным мылом. В таких количествах запасы не съедались, не выпивались и не вымыливались. На самом деле столько и не нужно было.

Не пропадать же талонам!

Интуиция подсказывала, что лучше сделать запасы. И она не подвела.

После 3-го курса я уже стала задумываться, где буду работать. Папа был руководителем и мы с ним видели перспективы в социологии. В Павлодаре не было ни одного социолога.

В университете в Тюмени мы были первым выпуском экономистов-социологов. Я представляла, как мы будем исследовать и делать важное дело.

Вместе с папой мы сходили в администрацию города и меня хотели взять на работу социологом после окончания университета.

Все шло своим чередом. И в то же время перемены в стране тоже шли.

Уже несколько лет была перестройка, гласность. По телевидению появлялись новые программы, новые ведущие, чувствовалась определенная свобода.

Очередное счастливое лето закончилось. Я вернулась на учебу. На старших курсах учиться было интереснее, пошли предметы, которые давали понимание, что и как делать: методика и техника социологических исследований, региональная экономика и социология, социологическое обеспечение управленческой деятельности, социальная психология, рыночная экономика, социально-экономическая статистика, организация деловых игр и т.п.

Одногруппницы по очереди выходили замуж. У некоторых уже родились дети. На толкучке стало появляться все больше импортной косметики из Польши – тушь, помада, наборы теней. Цены были соответственные,то есть в 2-3 раза дороже.

В ноябре я полетела на недельку к подруге в Киев. Мы с ней договорились об этом летом, когда были дома на каникулах. В ноябре в Киеве было еще тепло. Я не знала, насколько различается климат в это время года и поехала в зимнем пальто, о чем, конечно пожалела. Сняла шапку, шарф, перчатки и все время ходила в расстегнутом пальто. Мы много гуляли по городу. Жили в студгородке, в общежитии.

В один из дней мы поехали на электричке на толкучку. Там торговали польским товаром.

Чего только не было! Глаза разбегались после нашего тотального дефицита. Косметика, которую продавали на толкучке в Тюмени, здесь стоила в 3-3,5 раза дешевле.

Я купила себе две туши,тени и пару помад.

Вечером в общежитии сообразила, что нужно съездить еще и купить для перепродажи. Сейчас легко говорить – купить побольше. Когда ты студентка, денег хватает только на самое необходимое. Хотя по сравнению с сегодняшними стипендиями, наши были достаточно приличными.

Обычная стипендия составляла 40 рублей. Она выплачивалась в том случае, когда ты сдаешь сессию в срок и без троек. Если получаешь по предметам 4 и 5, то стипендия увеличивается до 50 рублей. А если все на отлично и нет ни одной четверки, то 60 рублей.

Я получала 60 рублей.

Для сравнения – у мамы зарплата была 120 рублей. То есть моя стипендия была как половина маминой зарплаты.

Билет до Киева на самолет стоил 45 рублей туда и столько же обратно. То есть 90 рублей нужно было на билеты. Это почти целая зарплата.

С детства я умела рационально распределять деньги и копить, поэтому у меня всегда были запасы. Я купила 5 штук туши по 4 рубля и 3 набора теней по 10 рублей.

По приезду в Тюмень я продала на толкучке тушь, 5 штук по 15 рублей и окупила билет в одну сторону. На этом моя коммерция закончилась.

Лето 90-го года прошло также беззаботно, как и предыдущие. В августе я познакомилась со Славой, своим будущим мужем и с сентября снова закрутилась студенческая жизнь. В университете мы появлялись реже – последний курс, больше времени было на самостоятельную работу. подготовку к госэкзаменам. Я пишу дипломную работу, провожу исследование, обрабатываю кучу анкет, анализирую результаты.

К началу 1991 года настроения в стране меняются. Мы поддерживаем новые идеи и участвуем со Славой на митинге в поддержку Ельцина. Для нас это важно.

Какое будущее впереди?

Не помню точно, январь или февраль 1991 года, мы участвуем в митинге в поддержку Ельцина и стоим несколько часов на площади у ДК Геолог. У меня сильно промерзли ноги, хотя я в зимних сапогах. На следующий день поднимается высокая температура. Таблетки пить нельзя, потому что я на первых месяцах беременности. Слава постоянно делает насыщенный клюквенный морс и в течение 3 дней я постепенно прихожу в норму.

В марте у нас, у 5-курсников, происходит распределение – выпускников 1991 года распределяют на разные предприятия, где нужно отработать как минимум 3 года. Как правило, это другие города, иногда очень далеко от дома.

Был в этом определенный плюс – гарантированная работа по специальности. Но и минусы тоже были. Например, меня распределили в небольшой город, в котором я не хотела бы жить и работать.

Я получаю распределение на машиностроительный завод. С гордостью заявляю комиссии, что не поеду по распределению. Члены комиссии с недоумением смотрят на меня. И я поясняю, что в ближайшее время буду в декрете. Взгляды их опускаются на мой живот, где под джинсовой юбкой еще ничего не заметно. На самом деле уже 4 месяца.

Спустя несколько лет я поняла, что это было последнее распределение в истории СССР.

А пока впереди защита диплома, возвращение в Павлодар, ласковое лето и ожидание рождения дочки. Мы полны сил и надежд. Кажется, что нас ждет прекрасное будущее.

Люблю Тюмень и поэтому после школы вернулась учиться в университет именно в этот город.

С самого первого дня я полюбила Павлодар. Он также стал для меня родным и после университета мы приехали сюда.

Я помню, как папа первый раз рассказал нам об этом городе. Он был там в длительной командировке. Полагаю, он тоже полюбил его сразу. Из его рассказа я представляла себе южный город с пляжем и фруктами. Через пару месяцев после его возвращения мы переехали.

Теперь я понимаю, почему уже через месяц знакомства со Славой я повезла его в Павлодар – показать город, где живет моя семья.

Тогда все было спонтанно и неосознанно – захотели и поехали на несколько дней. Начало учебного года, теплый сентябрь. Он не ожидал увидеть такой город – чистый, солнечный, с широкими улицами. На нашей любимой даче всего было в изобилии.

Итак, через год, в июле 1991-го мы в Павлодаре, вся семья. Мою любимую бабушку мы тоже привезли из Тюмени сюда. Слава с папой достраивают на даче сауну. Лето, солнце, ожидание рождения дочки, которая по сроку должна родиться в начале сентября.

К рождению все уже приготовлено.

Многие считают, что заранее готовить вещи до рождения ребенка это плохая примета. Но во времена советского дефицита это почти единственный работающий способ. В магазинах, конечно, были детские вещи. Но не все – не в нужном качестве и ассортименте.

Нам повезло, потому что годом раньше в Ленинграде у Славы родился племянник и его сестра отдала нам кучу красивых и качественных вещей, в том числе почти новую детскую коляску производства ГДР (Германская Демократическая Республика).

Детскую кроватку Слава купил и привез из Ленинграда, когда перевозил сестру в Тюмень. Очень тяжело было с продуктами в начале 90-х в Ленинграде и ей пришлось приехать на какое-то время с маленьким ребенком к родителям. Правда это затянулось на несколько лет…

Помню первое повышение цен на товары в марте 1991 года.

Вообще в мою бытность цены в СССР не росли. Более того, были единые розничные цены на некоторые виды товаров для всех регионов и городов. За некоторым исключением – было 3 ценовых пояса для розничных цен на ряд товаров. В первом поясе продукты были самыми дешевыми, а в третьем, напротив, самыми дорогими. Первый пояс – Москва и Ленинград, а также столицы союзных республик, второй – все остальные города, а третий – районы Крайнего Севера. Помню, как на некоторых банках с консервированными овощами или фруктами указывались 3 разных цены по этим поясам.

Так вот, про первое повышение цены в марте 1991 года. Мама с папой поехали в командировку. В тот период папа уже ушел с руководящей должности, открыл свое предприятие. Мама тоже уволилась с работы и перешла работать к нему. Они заехали на несколько дней к своим родителям. Диплом был почти готов и я нашла повод поехать с ними, чтобы повидаться с бабушкой и дедушкой. Во время поездки мы с мамой зашли в детский мир и я накупила несколько пар детской обуви, начиная с самого маленького размера. В основном это были кожаные сандалии и текстильные туфельки. Дедушка увидел такое количество детской обуви и, как всегда, остро пошутил. На все случаи жизни у него были интересные фразы и слова, которые употребляли в его молодости.

Сандалии стоили 2 рубля. Детское ватное одеяло – 6 рублей.

На следующий день мы с мамой снова зашли в детский мир, потому что я решила купить детское одеяло. Цены были уже в 2 раза выше. У нас был шок, такое это было впервые. Мы в принципе не были знакомы с тем, что цена может увеличиться хоть на какую-то часть, а тем более, сразу в 2 раза. После шока было сожаление, что вчера не купили одеяло, которое теперь стоило 12 рублей вместо 6-ти. И потом мы порадовались, что купили несколько пар обуви и кое-что из детской одежды.

Где-то ближе ко второй половине августа меня направляют в стационар, чтобы быть под наблюдением. Роддом по месту жительства, который находится у нас во дворе, закрыт на ремонт. И меня направляют в другой роддом на улице Короленко. В отделении строгий режим, все стерильно, посещений родственников нет, можно было только гулять по коридору.

За неделю я устала от бездействия и нашла способ вернуться домой. От кого-то я услышала, что ремонт в нашем роддоме заканчивается и придумала историю, что меня там ждут. Я подошла к своему врачу и сказала, что мне приготовили место в моем роддоме. Меня отпустили и 19 августа я приехала домой.

В этот день происходит путч.

Мы все сидим у телевизора, слушаем официальные новости и пока еще непонятно, чем все это закончится. Очень тревожно на душе. Какое-то ощущение безвременья.

Несколько дней мы не отходим от телевизора, следим за новостями.

Папа кажется не спит даже, понимает, что идут крутые перемены. Он прекрасно разбирается в политике, истории и в том, что происходило в стране в последние десятилетия.

Через пару дней меня разыскивают из обоих роддомов. Ведь я практически сбежала из одного и не пришла в другой. Я снова ложусь под наблюдение врачей и через неделю после путча у меня родилась Катюшенька.

Теперь Россия и Казахстан две разные страны и больше не будет как прежде

После рождения дочки я немного выпала из контекста глобальных перемен.

Катя родилась в понедельник, поэтому до выходных нас не выписали. После рождения ребенка в те годы в роддоме находились дольше, чем сейчас. Домой мы вернулись уже 2 сентября.

Отдельного внимания заслуживает питание в роддоме. Кормили нас хорошо и качественно. Кроме завтрака, обеда, полдника и ужина, в столовой в течение всего дня стояли графины с молоком и персиковым соком с мякотью. Все это было без ограничений. Сколько хочешь, столько и пей. Такого я больше нигде не видела ни в одном стационаре или роддоме в течение следующих 30 лет.

А вот с продуктами дома уже было хуже. В магазинах постепенно исчезло сливочное масло, мясо и другие продукты. Очень выручала дача с огромными урожаями и заготовками, которые мама делала в больших количествах.

Погода была чудесная, впрочем как и всегда. В Павлодаре сентябрь – солнечный, теплый, красивый, и очень комфортный. Каждый день я гуляла с коляской по набережной или в парке возле площади Конституции.

В середине сентября у мамы юбилей – 50 лет.

Я начала покупать подарки к юбилею еще в мае, когда жила в Тюмени. К сентябрю наших подарков было уже много. Оставалось организовать праздничный стол и пригласить близких друзей.

И вот здесь начинались трудности – нужных продуктов в магазине не было.

Была надежда на специальный магазин для юбиляров. В каждом городе были такие магазины, где “отоваривали” к юбилеям и свадьбам. По документам, по которым подтверждалась дата свадьбы или юбилея, можно было выкупить дефицитные продукты. Это выручало в советское время.

Нас ждало разочарование. В этом магазине ассортимент был предельно скудный. Такие продукты не то чтобы на праздничный стол не возьмешь, а и в обычный день не захочешь. Нам предложили 2 килограмма конфет “Школьные”, 1 килограмм развесного грузинского чая в большом целлофановом пакете и ящик водки . Мы посоветовались друг с другом и решили все-таки выкупить то, что положено.

Чай был ужасным, с неприятным затхлым запахом. Конфеты “Школьные” это самые дешевые конфеты, которые в советское время мало кто покупал. Мы их прибрали в шкаф на всякий случай, как говорила бабушка “на черный день”.

Пришлось как-то изворачиваться, искать на рынке и в кооперативных магазинах мясо и что-то из копченых и колбасных изделий. В кооперативных магазинах можно было купить хорошее мясо или колбасу, которые стоили в 2-2,5 раза дороже, чем в обычных магазинах. Но в этот период в кооперативных магазинах стали все быстро разбирать.

Папа где-то купил хорошую рыбу, из которой сделал для гостей свое фирменное блюдо “Хе по-корейски”. Общими усилиями и талантами мамы, которая была отличной хозяйкой, стол был отменный.

Она блистала в этот день. Представьте себе миниатюрную. загорелую женщину с тонкой талией. Никакие 50 лет сюда не вписывались. Она выглядела лет на 35.

Легкое платье серо-голубого цвета с вырезом на спине, который выгодно подчеркивал ее серо-голубые глаза и красивую спинку. Светлые туфли-лодочки. В качестве украшения она надела набор, который подарила ее сестра – серьги, колье и браслет ручной работы из кости мамонта. Этот набор сделали на Тобольской косторезной фабрике.

Юбилей отпраздновали хорошо, были самые близкие друзья и знакомые. Катя, которой было всего 3 недели, спокойно спала на большой двухспальной кровати в родительской спальне. Уходя, некоторый гости с удивлением узнали, что все это время в соседней комнате спал новорожденный ребенок

После праздника наступили будни. Зарплату стали задерживать по всему городу. Наступал кризис наличности. Это был тяжелый период, который затянулся на несколько лет.

Деньги на счетах у предприятий и организаций были. Но в банках не было наличности, чтобы выдать зарплату. Каждый день бухгалтеры ходили в банк и выпрашивали у операционистов банка деньги, которые нужно было снять по чеку и привезти для выплаты зарплаты сотрудникам. Операционисты чувствовали себя повелителями. Ведь от них фактически зависели жизни других людей. Они могли дать и не дать деньги, посодействовать как-то, пообещать.

Мама каждый день ходила в банк и стояла в очереди по несколько часов, ожидая, дадут или не дадут в этот раз. Я несколько раз ходила с мамой в банк и видела, как это происходит. Спящую маленькую Катю оставляли в это время с моей бабушкой на пару часов.

Предприятие папы обслуживалось в Туран банке. Нашу операционистку звали Ольга. За считанные месяцы у нее на голове выросла корона, как сказали бы сейчас . Каждый день ее упрашивали главные бухгалтеры, руководители компаний. Она вела себя так, как будто это был ее личный банк

Абсурд был в том, что на счетах компаний были хорошие обороты. Но банк не мог выдать деньги тем, кому они принадлежали. Часто бывало так, что ходишь каждый день в течение всего месяца, ждешь по нескольку часов и уходишь ни с чем.

Пришлось научиться выживать без денег. Подолгу.

Нас выручала бабушкина пенсия. Мы занимали у нее, потом отдавали и снова занимали.

Через несколько месяцев после рождения дочки, я случайно узнала, что по справке из роддома я могла получить 1 килограмм сливочного масла в магазине детского питания. Я побежала туда, но оказалось, что срок действия справки для покупки масла уже вышел. Я так расстроилась и несколько месяцев корила себя, представляя, что этого масла нам всем хватило бы на целый месяц.

Зарплату задерживали повсеместно. Слава устроился на другую работу, где платили. Но через какое-то время и там стали задерживать.

В обиход вошло новое слово – бартер. На многих предприятиях зарплату стали выдавать бартером – в одних местах частично отоваривать продуктами, в других местах – разными промышленными товарами, на крупных заводах – алюминиевом и тракторном – бытовой техникой. Чтобы получить наличные деньги люди стали выходить на рынок и продавать. На некоторых улицах у магазинов появились небольшие ряды, где стоя, разложив перед собой товар, люди пытались продать вещи. Кому повезло продать, тут же шли в магазин за продуктами.

Папа в своем новом предприятии занимался коммерцией. Он поставлял двигатели, какие-то приборы, иногда был посредником в поставке сахара вагонами. Один раз кто-то из покупателей частично рассчитался промышленными товарами – женские болоневые пальто, детские комбинезоны и т.п. Мне пришлось тоже помогать их реализовывать.

Часть товара мы иногда продавали знакомым, а часть приходилось продавать на улице. В выходные мы со Славой ехали на толкучку и, стоя полдня с товаром, пытались что-то продать.

Часто возвращались ни с чем.

В рабочие дни я выходила на улицу Дзержинского, где перед гастрономом выстраивались люди со своим товаром. Мама оставалась с Катей, которой было всего несколько месяцев.

Во многих магазинах стали появляться коммерческие отделы. Арендаторы брали в аренду у магазина определенную площадь и продавали свой товар. Они также брали под реализацию товар от всех желающих под хороший процент. Конечно, что попало не брали. Принимали в основном импортные или очень качественные отечественные вещи.

У меня было несколько новых импортных вещей и я стала отдавать их под реализацию. Раз в неделю какая-нибудь моя вещь продавалась и я получала наличные деньги, которые мы сразу тратили на продукты.

Новые рижские духи в упаковке, которые я берегла, тоже отнесла в коммерческий отдел. Их быстро купили, потому что в обычных магазинах их не стало. Моя запасливость снова выручала меня.

Шел декабрь. В один из дней, когда Слава был на работе, я была дома с Катей. Она лежала в кроватке, я мыла пол. Телевизор был включен.

Шли какие-то новости и вдруг передали новость о том, что СССР прекращает существование и образовано Содружество независимых государств – СНГ.

Я стояла как вкопанная с тряпкой в руках. Не зная подробностей, я понимала, что теперь Россия и Казахстан это две разные страны и больше не будет как прежде.

12 декабря, этот день я запомнила на всю жизнь.

Катя совсем еще маленькая, кормлю ее грудью. Первые 2 месяца она плохо набирает вес, всего по 300 грамм в месяц. Участковый врач беспокоится и проводит контрольное взвешивание – ребенка взвешивают до кормления и после кормления грудью.

Выясняется, что она совсем мало высасывает молока. Я подозреваю, почему ей не нравится молоко – оно как вода, в нем нет ничего сытного. Несмотря на то, что ей не хватает, она очень спокойная. Как будто понимает, что “не до жиру”. Еще рано до первого прикорма творожком, но врач решительно назначает его ввести уже сейчас. Я начинаю варить творог из молока и докармливать дочку.

И о чудо!

Через месяц после введения прикорма она впервые прибавляет за месяц 1200 грамм.

Грудное молоко она ест все также неохотно. Я жду, что скоро можно будет добавить овощной прикорм и начинаю подыскивать работу. Мама и бабушка готовы по очереди быть с Катей.

Договоренность с администрацией города по поводу работы социологом не актуальна. Никому уже не нужны социологи. Экономисты тоже не нужны.

Каждый день звоню по объявлениям и везде примерно один и тот же ответ: “Ваше образование нам не подходит”.

У нас есть еще часть товара, которая осталась в качестве расчетов от покупателей на предприятии папы.

Мы пробуем продавать его на рынке у автовокзала. С первого взгляда казалось, что торговля там шла активнее, чем на стихийных рядах у магазинов. Я решила попробовать это место.

На дворе уже январь. Стоять несколько часов на морозе стало сложнее. Я все еще кормлю грудью дочку, ей пятый месяц. Одеваться нужно было тщательно. Обязательно валенки, чтобы не промерзли ноги. Несколько слоев шерстяных вещей. Еле натянула на себя пальто, двое варежек, так как в одних сразу замерзнут руки. В такой одежде чувствуешь себя неповоротливо, особенно когда идешь в валенках. И в завершении всего большая и нелегкая сумка с вещами, которую нужно донести до автобусной остановки и потом до рынка.

Часа три на морозе и потом обратным ходом домой, потому что Катя должна проснуться и захочет есть.

Продаж почти нет. Все ходят, смотрят, спрашивают и идут дальше.

На следующий день все повторяется. Иногда купят какую-то мелочь. Мелочь спасала – это была детская игра Дартс и периодически ее покупали детям. Это были копейки. Но как они выручали!

Однажды произошел неприятный случай на рынке.

Все это время вдоль рядов ходили 2 милиционера. Ничего удивительного в этом не было, потому что это была территория возле автовокзала. Железнодорожный вокзал тоже был совсем рядом, через площадь. Милиционеры стали как-то странно посматривать на продавцов на рынке. Было не очень комфортно от их взглядов, но нужно было стоять и продавать.

В один из дней они подошли ко мне и предложили пройти с ними в их отделение на автовокзале. Я собрала товар и пошла с ними. В отделении они составили протокол за незаконную торговлю и конфисковали товар.

Я приехала домой в полном отчаянии и дала волю слезам. Мало того, что я ничего не продала, да еще и без товара вернулась.

Мы с папой посоветовались и поехали разбираться в отделение. Товар вернули, но административный штраф оставили. Я должна была заплатить. Это были немалые для нас деньги тогда, которых просто не было.

Мне казалось это несправедливым и я написала письмо в местную газету. Описала всю ситуацию, где никакого нарушения не было. Ответ я так и не получила.

Несмотря на то, что я и так никогда не рассчитывала на поддержку со стороны государства, в тот момент ясно поняла, что выживание это только наша личная ответственность.

Сейчас такое трудно представить. Но тогда в начале 1992 года это выглядело следующим образом. Я в декрете с грудным ребенком, не получаю ни рубля в качестве пособия по уходу за ребенком. Муж работает, но зарплату не выплачивают. Я иду торговать на рынок, чтобы были хоть какие-то деньги на базовые продукты и меня штрафует государство, которое должно меня в этот период поддерживать. Денег на штраф нет. Чтобы их найти, нужно снова пойти на рынок или к магазину, чтобы что-то продать.

Другой работы нет. Высшее образование кажется абсолютно ненужным.

Я не теряю надежды найти работу.

А пока ее нет, мы ходим торговать на улицу или на рынок. В 5 месяцев дочка отказывается от грудного молока. Я расстроена этим, но с другой стороны у меня появляется определенная свобода, чтобы как-то зарабатывать.

На несколько дней мы со Славой едем в Тюмень к его родителям. Я вижу, что кофе там стоит в 2 раза дешевле. Мы набиваем полную сумку банками с кофе и возвращаемся в Павлодар.

Эта фраза мне всегда помогала

После создания СНГ цены на квартиры в Павлодаре и в других городах Казахстана стремительно падают. Квартплата начинает расти и становится несоразмерной относительно стоимости квартиры.

Первую партию банок с кофе, которую привезли в одной сумке, мы постепенно продали за пару недель. Это хоть какие-то деньги.

Появляется рэкет. Не только на стационарных рынках, где торгуют те, кто занимается торговлей по настоящему, но и на стихийных рынках. Подходит человек и требует плату за то, что стоишь с товаром. Ему абсолютно неважно, что ты сегодня ничего не продал. Он заявляет, что в случае неуплаты разбираться будет другими методами. Иногда получалось тут же собрать товар и уйти. После этого стараешься не появляться несколько дней. А потом снова приходится идти на свой страх и риск – на что-то нужно жить.

У папы свое небольшое предприятие. Он занимается поставками разных товаров, в основном это запчасти для оборудования, приборы, двигатели. Найти покупателей становится все сложнее. Люди покупают в основном продукты питания. Поэтому он заключил одну сделку на поставку сахара. В ней было несколько посредников. Сахар поставлялся вагонами, оборот был большой.