Читать онлайн Альфа Ориона. Миссия «Меркурий»

Охотники за приключениями

Художник Светлана Крашенинникова

© Авсянникова Е. В., текст, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Наш собственный мир фантастичнее любых выдуманных миров. Законы физики удивительнее законов магии. Жизни обычных людей полны историй, которые не смог бы придумать ни один писатель и ни один поэт…

Глава 1

Обрыв на линии

Мишка открыл глаза, уставился в потолок. Ему казалось, звон аварийной сигнализации сейчас разорвет его несчастную голову. За лето сирена сработала уже в третий раз. Видимо, космос все же не такой пустой, каким его представляют в учебниках астрономии.

Держась за голову, Мишка спустился на пол. Пока он собирался с мыслями, Дима и Эдик успели одеться.

– Давай быстрее, – Эдик выскочил в коридор. Дима – за ним. Мишка поплелся следом, на ходу натягивая комбинезон. Он никак не мог понять, почему Юра не отключит эту противную сигнализацию. Почему каждый раз, когда какой-нибудь микрометеорит попадает в одну из обходных галерей, весь экипаж должен тащиться на пост управления? Ничего полезного они все равно не делают. Просто сидят и ждут, пока обшивка затянется.

– Какая на этот раз? – весело прокричал Дима, поравнявшись с винтовой лестницей.

– Займи свое место, – осадил его Юра.

Дима, ошарашенный непривычно резким ответом, умолк. Но ненадолго. Протиснувшись между креслами, он опустился на сиденье возле иллюминатора и тут же стал приставать к Васе, клевавшему носом по соседству:

– Ставлю свой десерт против твоего: сегодня правая.

Мишка сел слева от прохода.

Эдик устроился впереди, между Лешей и Сашей. Там шла оживленная беседа. Правда, за воем сирены слов было не разобрать.

Когда раздражающий звук наконец умолк, внезапно наступившую тишину пробил резкий голос Леши:

– Подача энергии упала на четверть!

Все на мгновение замерли. Леша смущенно кашлянул.

– Так это не разгерметизация? – удивленно спросил Дима.

– Нет, – отозвался Юра. – Что-то случилось с солнечными панелями.

– Хм-м-м… Снова метеорит?

– Пока не ясно.

– И что теперь?

– Если подача энергии не будет падать дальше, ничего. По крайней мере, в ближайшее время.

– А если будет?

– Придется переходить на другую систему питания.

– У нас и другая имеется?

– Имеется.

– Только, в отличие от солнечных батарей, ее ресурс ограничен, – напомнил Валик. – Не хочется трогать ее раньше времени.

– Не нагнетай, – недовольно покосился на него Саша, а Леша добавил:

– Как по мне, неплохо бы сперва понять, что случилось, а уж потом думать, что с этим делать.

– Ты, как всегда, прав, – согласился Юра. – Что предлагаешь?

– Включить аварийный режим для всех энергоемких систем и осмотреть корабль.

– Камерами?

– Для начала камерами, а там – как пойдет.

– Действуй, – одобрил командир и, выглянув из-за спинки своего кресла, сказал, обращаясь ко всему экипажу: – Пока проблема не локализована, просьба оставаться на местах.

Мишка вздохнул. Ужасно хотелось спать. Веки непреодолимо тянуло вниз. Приходилось бороться. Он огляделся по сторонам. Варя и Аня о чем-то тихо шептались. Настя дремала. Вася спал, откровенно похрапывая. Дима, наклонившись через него, что-то рассказывал Клавдии Васильевне.

Мишка посмотрел вперед. Краем уха он слушал негромкий разговор старшего бортинженера с командиром.

– Все чисто, – снова и снова повторял Леша. На экране бортового компьютера, угол которого выглядывал из-за спинки стоявшего впереди кресла, один за другим менялись кадры. Леша шаг за шагом осматривал камерами «Альфа Ориона»: солнечные панели, узлы, соединяющие их с кораблем, корпус второго сегмента, решетки ферм… – А это что?

Мишка насторожился.

– Сейчас посмотрю с другой стороны. Так и есть…

Леша, Юра и Валик нависли над монитором. Эдик и Саша пытались заглянуть через их сомкнутые плечи. Мишка вытянул шею – ничего не видно. Он встал, стараясь не дышать, подошел ближе. На экране растянулась одна из ферм. У края торчала перебитая стойка. Оплавившимся концом она смотрела в сторону: там висели оборванные пучки проводов.

– Похоже, все-таки метеорит, – Леша барабанил пальцами по столу.

– Итого: минус вертикальная стойка, минус солнечная панель, – заключил Юра.

– Погоди, сама-то панель цела.

– Да, но разорвана связь с контроллером.

– С проводами мы как-нибудь разберемся, – заверил Леша. – Правда, такой ремонт вряд ли получится сделать манипулятором. Кому-то придется выйти наружу.

– Может, расконсервируем модуль обслуживания? – предложил Саша.

– Имеешь в виду недоделанный челнок, который ты не дал нам оставить на Земле?

Саша кивнул:

– Зачем добру пропадать-то? Его же собирали для нас. На Земле он вряд ли кому-нибудь пригодится, а здесь вполне может оказаться полезен. Если довести его до ума, получится неплохая машинка. Кабина там маленькая, для длительной высадки на поверхность не подойдет. Но для ремонта «Альфа Ориона» очень даже.

– Может быть, ты и прав, – задумчиво протянул Юра. – Там, если не ошибаюсь, тоже был небольшой манипулятор?

– Да, причем по размеру он небольшой, а по функционалу даже поинтереснее, чем тот, которым мы пользуемся сейчас. Он и инструментами побогаче, и в управлении проще.

– Только не забывайте, этот модуль у нас в грузовом отсеке, – заметил Леша. – А тот, на минуточку, во втором сегменте. Чтобы туда попасть, нужно отключить гравитацию. Хотя, с другой стороны, для ремонта это в любом случае придется сделать.

Юра внимательно посмотрел на него, и Леша пожал плечами:

– А какие у нас варианты? Ты же видишь, разрыв практически в центре вращения. Нормально работать в такой карусели не получится.

– Я понял, – Юра почесал подбородок. – Скажи еще вот что: мы ведь можем обеспечить питание корабля оставшимися панелями?

– На этой орбите можем, – подтвердил Леша. – Пока мы приближаемся к Солнцу, интенсивность его излучения растет. Сейчас она намного выше минимально допустимого уровня. Наши батареи могут питать «Альфа Ориона» вплоть до орбиты Юпитера. А здесь их приходится поворачивать к Солнцу под углом, чтобы получать меньше света и не вырабатывать лишнего.

– Вот и отлично. Тогда вернемся к этому позже. А пока нужно восстановить питание и нормальный режим работы всех систем.

– Как скажешь. Через полчаса будет сделано.

– Можем отпустить остальных?

– Да. Только освещение у нас аварийное.

– Ничего. Вряд ли кому-то захочется почитать.

Леша улыбнулся, а Юра встал, коротко объяснил, что случилось, и отпустил экипаж.

Мишка вернулся в каюту. Спать ему расхотелось. Он снял с крючка стульчик и сел. Окинул комнату взглядом. Через минуту в дверь проскользнул Эдик.

– Не поверишь: Димон уснул в кресле. Я так и не смог его растолкать.

Мишка молчал.

– Ты чего?

– Представляешь, завтра на «Альфа Ориона» отключат гравитацию, – мечтательно произнес Мишка. – Мы все окажемся в невесомости. Подумать только, будем плавать по кораблю, совсем как в кино.

– Если и будем, точно не завтра. И вообще вряд ли в ближайшее время. Клава ни за что не позволит.

Мишка посмотрел на Эдика. Тот вдруг сделался серьезным, даже немного грустным.

– Из-за Ани. После сотрясения ей нельзя в невесомость. Там кровь приливает к голове. Для нас с тобой это, может быть, и неплохо: мозг будет получать больше кислорода – глядишь, и соображать станем лучше. А вот для Ани результат может оказаться плачевным.

– И что же делать?

– А, собственно, ничего. У нас еще три панели. Леша немного их развернет, и все. На встречу с Меркурием хватит. Пока мы недалеко от Солнца, волноваться не о чем.

– А потом?

– Потом и решим. Глядишь, Аня к тому времени успеет восстановиться.

– Слушай, там же еще стойка сломана. Это ничего?

– Об этом вообще не думай. Одна стойка погоду не делает. Пока вполне можно обойтись без нее. Нагрузка перераспределится, и все. Главное – без резких движений, – Эдик, не раздеваясь, забрался в спальный модуль: – Давай лучше спать.

Мишка кивнул.

Тихо скрипнула дверь, в комнату вошла мама.

– Маша не просыпалась? – удивилась она, глядя на нетронутую бутылочку молока в подогревателе. – Странно, проспала больше трех часов.

«Я, кажется, тоже…» – подумал Мишка.

Глава 2

Необычный конструктор

Летние каникулы подходили к концу. Сезонное оживление постепенно сошло на нет. Городские ребята разъехались, деревенским стало не до игр. Конец августа в Меленках – время горячее. Дети работают наравне со взрослыми. Мишка знал об этом не понаслышке: по его прикидкам, за последнюю неделю он выкопал по меньшей мере полтонны картошки. Конечно, мама считала такую оценку слегка преувеличенной, только у Мишки по этому поводу не было никаких сомнений. Иначе с чего бы он чувствовал себя разбитым и шатким, как старый велосипед?

Мишка вышел во двор, сел на скамейку под старой яблоней, с нетерпением посмотрел на часы. Без четверти пять. Отца ждали еще к обеду, но он до сих пор не появился. А Мишке так хотелось домой… Он, конечно, любил деревню. Любые каникулы, проведенные у бабушки Тоси (Антонины Петровны, и не бабушки, а прабабушки, если быть точным), оставляли массу приятных впечатлений. Только в этом году лето не задалось. Мама все время пропадала то в теплице, то в огороде. А Мишке приходилось сидеть с младшей сестрой. Дело, прямо скажем, не из занятных. Маша спала по четыре часа кряду, и все, что требовалось от новоиспеченной няньки, – отгонять мух и шипеть, если она начинала плакать.

Мишка часами сидел у детской кроватки, листал учебник астрономии, привезенный из города, рассматривал карту Венеры. Космосом он увлекся полгода назад. Тогда его жизнь неожиданно разделилась надвое. Он построил игрушечный космический корабль и однажды, уснув, оказался на борту этого самого корабля. Его «Альфа Ориона» отправился в путешествие по Солнечной системе.

Необычное приключение продолжалось из ночи в ночь. Мишка окунулся в него с головой. И не только во сне. Днем он много читал. Даже повесил в своей комнате новую полку, которая быстро заполнилась учебниками по астрономии, планетологии и космонавтике. Поначалу было непросто разобраться в бесконечном потоке определений, формул и цифр. Но чем больше Мишка читал, тем книги становились понятнее и интереснее.

На скамейку упало яблоко. Мишка поднял его, вытер о штаны и потянул в рот.

– Ты помыл? – раздался из-за спины мамин голос. Пришлось соврать.

– Тогда кушай, – мама улыбнулась и исчезла в зарослях палисадника. Мишка посмотрел в сторону леса. Вдоль опушки вытянулось густое облако пыли. Впереди проступали знакомые очертания серебристого хэтчбэка, неторопливо ползущего по проселочной дороге. Через десять минут машина вкатилась в деревню. Мишка поднялся, пошел навстречу.

– Здоро́во, – папа высунулся в открытое окно.

Автомобиль, покачиваясь, свернул с дороги, пару раз подпрыгнул на высоких кочках и остановился посреди газона.

– Наконец-то, – мама выглянула из-за кустов.

– Виноват, – отозвался отец. – Сервер ночью упал. Пришлось ехать на работу. Минутное дело, как всегда, растянулось на два часа. А где Маруся? И бабушка?

– В доме. Пойду гляну, как там дела. А то она вечно пытается куда-нибудь уползти.

– Кто? Бабушка? – подмигнул папа.

– Маша, – мама фыркнула и ушла в дом.

Отец выбрался из машины, обнял Мишку за плечи, взъерошил его и без того растрепавшиеся волосы.

– Заждался, разбойник? А ты, я смотрю, подрос! – он оценивающе посмотрел на сына. Мишка приосанился, расправил плечи. Они не виделись всего пару недель. Вряд ли Мишка заметно вытянулся за это время. Но слышать такие слова от отца все равно было приятно.

– А это откуда? – Сорокин-старший покосился на густую бордовую ссадину. Мишка потер ушибленное плечо.

– Да так… Яблоки собирали, – рассказывать про недавнее падение с дерева не хотелось.

– Понятно. Маруся что же, начала ползать?

– Нет, что ты. Только учится переворачиваться на живот. Просто все время машет ножками, так и норовит оттолкнуться и скатиться с дивана.

Оба расхохотались.

– Ладно, пойдем, – отец достал из машины рюкзак и направился к дому. – Надо собираться, а то мама будет ворчать, если не доедем домой засветло.

Обедать не стали. Вещи погрузили быстро. А вот прощание традиционно затягивалось. Бабушка Тося сперва обнимала маму, потом Мишку, потом долго сюсюкалась с Машей. Потом вспоминала о чем-то, убегала в дом, возвращалась с очередным кульком или пакетиком, снова всех обнимала. Так продолжалось, пока измученная нежностями малышка не выдала свое коронное «Уа-а-а!».

Сели в машину. Не спеша покатили мимо потертых деревенских домов. Маша немного похныкала и уснула. Мама пересела вперед, тихо заговорила с отцом:

– Как дела дома?

– Все в лучшем виде. Ковры пропылесошены, газон подстрижен.

– А детская?

– Детская тоже готова.

Маша тихонько хрюкнула. Папа через плечо посмотрел на нее и спросил:

– А что она-то? Придумала что-нибудь новенькое?

– У нее каждый день что-то новенькое…

Мишка вздохнул: сейчас начнется долгий умилительный разговор о Машкиных «подвигах». Он посмотрел в окно: желтеющие березы мелькали за пыльным стеклом. Вспомнил про Вовку. Ребята договорились встретиться вечером, обсудить планы на оставшиеся до начала учебы дни. Придется перенести.

Мишка достал телефон: связи не было. «Что ж за место такое? – подумал он. – Ловит только на чердаках, и то не всегда». А встретиться с Вовкой нужно. И хорошо бы не просто встретиться, а потренироваться. За три месяца Мишка играл в футбол не больше десятка раз. И как играл? Одно название. Гонял мяч с ребятами по пыльной дороге. А в школьную сборную отбирать будут в первых числах сентября.

– Что голову повесил? – отец посмотрел на него через зеркало заднего вида.

– Да так.

– Про школу вспомнил? Ничего… Я тоже не любил первое сентября. После каникул шел на уроки, как на каторгу.

– Да не про школу. Про футбол… За лето совсем потерял форму.

– Это почему же?

– Не с кем было играть. Разве что соседским Петькой да Гришкой с Центральной улицы. Еще и погода: то дождь, то грязь…

– Вот уж не повезло так не повезло, – отец участливо закивал. – Чем же ты занимался все лето?

Мишка неожиданно оживился.

– Работал над новым проектом. Хочу собрать модель Солнечной системы.

– Отличная идея. Но есть у меня подозрение, что ей придется немного подождать. Думаю, ты со мной согласишься, когда увидишь, какой подарок ждет тебя дома.

– Какой подарок?

Ответ Мишка не получил: откуда ни возьмись перед их машиной выскочил синий обшарпанный «каблучок»[1]. Отец ударил по тормозам, тихо выругался…

Снова заговорили, уже подъезжая к дому. Мама спросила, вернулись ли соседи. Мишка навострил уши: его этот вопрос тоже интересовал. В глубине души он надеялся, что Оскар вместе со своей мамой уехал из города навсегда. Тогда Мишка мог не только рассчитывать на место в сборной, но и надеяться на капитанскую повязку.

– Буйновы-то? Вернулись. Даже с пополнением, – папа поморщился, будто проглотил червяка.

– В смысле «с пополнением»? – удивилась мама.

– У них, оказывается, есть отец семейства. Борис Вилурович.

– Борис Вилурович?

– Именно так.

– Сколько же ему лет?

– С виду – не больше моего.

– А почему по имени-отчеству?

– Так вот он представляется.

– Странно…

– Мужик вообще странный, честно говоря. Вечно в костюме, даже во двор без галстука не выходит. И постоянно висит на телефоне…

Заехали в гараж, папа заглушил двигатель.

– Вот мы и дома, – пробормотала мама, выбираясь из машины. Она старалась закрыть дверь как можно тише, но Маша все равно проснулась, весело пискнула, посмотрела по сторонам и начала неуклюже барахтаться в автокресле. Мама унесла ее в дом. Мишка пошел следом. Заглянул в гостиную. Удивительный мир Квадрантиды встретил его знакомым пейзажем: бирюзовое море замерло в окружении песчаных пляжей и маленьких живописных городов. Мишка подошел к лестнице. Внизу, в устье спускавшейся по ступенькам реки, примостилась судостроительная верфь. Круизный лайнер мирно ждал, когда его спустят на воду.

Мишка посадил в вагончик канатной дороги пару игрушечных человечков – работников верфи. Вместе с ними поднялся на второй этаж. Вошел в свою комнату. Он переходил от здания к зданию, читал вывески, рассматривал витрины, заглядывал в окна и открывал двери. Вдали от города ему начало казаться, будто интерес к Квадрантиде давно пропал, но сейчас миниатюрное государство снова захватило его.

Мишка так увлекся, что не сразу заметил большую картонную коробку, стоявшую на столе. На ней было написано: «Осторожно! Хрупкий груз».

Мишка аккуратно снял крышку и заглянул внутрь. Картонный тубус, трубка то ли от фольги, то ли от пищевой пленки, два листа ватмана – черный и белый, баночка черной краски, кисточка, толстый картон, клей, несколько металлических палок, колец и пластин, пластиковые колпачки, пакет с болтами и гайками, еще одна коробка с надписью «Осторожно! Стекло».

– Это новый конструктор.

Мишка обернулся: отец стоял у двери.

– Выглядит как-то странно.

– Это телескоп.

– Телескоп? Да ладно! Настоящий телескоп?

– Настоящий, если правильно соберем. Мама хотела купить готовый, а я подумал, тебе будет интересно сделать его самому.

– Здо́рово! С чего начнем? – Мишка сгорал от нетерпения.

– Э, нет. Придется подождать до утра.

– Утром ты уйдешь на работу, – худые мальчишечьи плечи обиженно поползли вниз.

– Не волнуйся: я взял пару отгулов. А сейчас пойдем лучше вниз. Мама занялась ужином. Неплохо бы ей помочь.

Мишка еще раз заглянул в коробку. Эх, почему приходится откладывать на завтра то, что так хочется сделать сегодня?

К счастью, возиться с ужином не понадобилось. Бабушка Тося, отправляя гостей, собрала им в дорогу «немного перекусить». «Немногим» в ее представлении оказались запеченный гусь, отварная картошка, колбаса, хлеб, овощи и пирог с яблоками.

Наевшись, Мишка пожелал родителям доброй ночи и поднялся к себе. Было не поздно, но глаза у него слипались. С трудом уговорив себя почистить зубы, он лег и тут же уснул.

Глава 3

День рождения «Осы»

Выбираясь из спального модуля, Мишка был уверен: сегодня он проснулся первым. Но нет – внизу его поджидал Эдик.

– Хорошо, что ты встал. Думал, придется тебя будить.

– Будить? Зачем? – удивился Мишка.

– До завтрака нужно кое-что успеть.

Мишка вопросительно посмотрел на друга.

– Вчера Леша менял положение солнечных панелей вручную. Теперь нужно вернуть их в автоматический режим и обновить настройки контроля ориентации. А еще убедиться, что все системы работают в штатном режиме и получают достаточное питание.

Мишка кивнул. Теперь обслуживание «Альфа Ориона» стало их с Эдиком общей и основной задачей. Они вдвоем следили за кораблем и занимались мелким ремонтом. Леша и Саша после возвращения с Венеры переключились на другие вопросы. В первую очередь – на создание нового спускаемого аппарата. Из двух «Венер» на «Альфа Ориона» вернулась только одна, и та далеко не в лучшей форме. Для высадки на Меркурий нужен был новый корабль.

Леша придумал неплохую концепцию, объединившую прежние наработки. Он хотел, чтобы один спускаемый аппарат мог работать и на суше, и в воздухе, и под водой, если понадобится. По сути, других вариантов быть не могло: из уцелевшей «Венеры 2» можно было собрать только один корабль. Однако с реализацией этой идеи то и дело возникали трудности. Имевшихся на «Альфа Ориона» запчастей едва хватило на ремонт бывшего дирижабля. Но обычного ремонта, естественно, оказалось недостаточно. Требовались доработки: как простые, вроде возвращения колес и посадочных опор, которые, к счастью, не успели никуда приспособить, так и довольно сложные, например, перевод питания с ядерного реактора на смешанный тип с реактором и солнечными батареями или обновление системы очистки скафандров после ВКД[2]. На Венере она, увы, показала себя не с лучшей стороны: мелкие частицы металлического снега из клапанов и замков пострадавших скафандров Валику пришлось удалять вручную.

В поисках нужных деталей нередко приходилось разбирать что-то из оборудования, в основном научного: трогать системы самого «Альфа Ориона» никто не решился бы. Никита, Настя и Аня, естественно, принимали такие набеги без энтузиазма: споры о том, чем можно пожертвовать, не прекращались ни на минуту…

Мишка и Эдик пришли на пост управления. В комнате было пусто. Ребята неспеша разобрались с солнечными панелями и поднялись в столовую. Варя как раз накрывала на стол. Скоро собрались остальные: сонные и молчаливые.

После завтрака Мишка заполнил бортовой журнал «Альфа Ориона» и вместе с Эдиком отправился в спортзал. Как следует потренировавшись, он пошел в библиотеку: до обеда оставалось около часа свободного времени, можно было немного почитать. К своему удивлению, в библиотеке Мишка обнаружил Васю.

Тот неподвижно сидел у компьютера в огромных наушниках и невидящим взглядом смотрел в погашенный монитор. Мишка негромко кашлянул. Вася не отреагировал. Мишка покашлял снова. Вася поднял голову, медленно обернулся:

– Это ты, – уныло произнес он.

– Не помешаю? – пробормотал Мишка. – Я хотел почитать.

– Нет, проходи.

– Я думал, здесь на компьютерах только журналы и электронные книги…

– Ты про это? – Вася снял наушники.

Мишка кивнул.

– Есть еще лекции, фильмы, даже записи симфонического оркестра. А я прихожу сюда смотреть открытки.

– Открытки?

– Да, видеооткрытки с Земли. Дочка присылает, – Вася вздохнул. – Сегодня вот получил…

– Плохие новости? – осторожно спросил Мишка.

– Нет. Полина выходит замуж.

– О, это же здо́рово! – Мишка улыбнулся, но, не встретив ответной улыбки, растерянно опустил взгляд. Он не мог понять, почему, казалось бы, приятная новость вызвала такую реакцию.

– Да, здо́рово, – Вася снова вздохнул. – Только вместо того, чтобы быть дома со своей девочкой, я уже полгода болтаюсь в этой консервной банке.

– В консервной банке? Мне кажется, у нас хороший корабль.

– Хорошие корабли плавают в Квадрантиде… Знаешь, как приятно бродить по палубе летом? Ветер гуляет под ногами. – Мишка подумал, что летом дома действительно гуляет ветер: окна обычно открыты настежь. А Вася досадливо скривил губы. Печаль в его голосе сменилась раздражением: – Здесь все искусственное: искусственная гравитация, искусственная атмосфера, искусственная еда…

– Еда-то почему? У нас ведь давно появились свежие овощи…

– Овощи тоже искусственные. Они растут под стеклянными лампами и никогда не увидят солнечного света.

– Ну не знаю. По вкусу ничуть не хуже, чем те, что растут у бабушки в огороде.

Вася молча покачал головой. Мишка тоже молчал. В тишине ему начало казаться, будто гул «Альфа Ориона» нарастает, расползается по библиотеке.

– Наверное, вы скучаете по дому?

– Скучаю… – Вася повесил голову. – Я знал: будет нелегко; но я и подумать не мог, что бо́льшую часть времени мы будем бесцельно болтаться в космической пустоте.

– Почему бесцельно? Почему в пустоте? Мы же летим на Меркурий. У нас есть цель, и она совсем близко.

Вася поморщился:

– До Меркурия лететь еще несколько месяцев. И да, проносясь мимо, мы, наверное, успеем помахать «быстроногому вестнику» ручкой.

– «Быстроногому вестнику»? – Мишка знал, что так называют древнеримского бога торговли и что Меркурий назвали его именем, потому что он движется по небу быстрее других планет. И все же спросил, пытаясь поддержать разговор. Только Вася ничего не ответил.

Мишка попробовал расшевелить его еще чем-нибудь, но ни одна из его идей не вызвала у фермера ни малейшего интереса. На Мишку он не смотрел, на вопросы отвечал сухо, односложными фразами вроде «Так и есть» или «Да, наверное». Смирившись с неудачей, Мишка решил отступить. Он сбежал из библиотеки, как только в голову пришел подходящий предлог.

– Ой, скоро обед, – неожиданно «вспомнил» он. – Я же обещал Варе помочь на кухне. Ну, я пошел. Встретимся в столовой?

– Да, наверное, – Вася не обернулся.

За обедом он так и не появился. Варя даже ходила во второй пищеблок, но там никого не оказалось. Когда Мишка сказал, что видел Васю в библиотеке, Клавдия Васильевна вспомнила:

– Сегодня он получил открытку от дочери. Наверное, хочет записать ответ.

– Тогда не стоит ему мешать, – отозвалась Варя. – Я оставлю что-нибудь для него. Позже поест.

После обеда Мишка с Эдиком, Лешей и Сашей отправились в мастерскую. Там они обсуждали проект нового разгонного блока для спускаемого аппарата.

– Вообще говоря, нам нужен не разгонный, а разгонно-тормозной блок, – рассуждал Леша. – Прежде чем разгоняться, придется как-то затормозить.

– А почему такого блока не было на «Венерах»? – Мишка с любопытством рассматривал чертежи.

– Почему не было? Был. Только у Венеры плотная атмосфера: тормозили мы об нее. А для выхода на орбиту – да, использовали реактивный двигатель. Но такой, какой есть, для Меркурия он не подойдет.

– Почему?

– Причин много. Во-первых, он небольшой, и топливные баки у него тоже маленькие. Топлива не хватит и на посадку, и на возвращение к «Альфа Ориона». На дозаправку «в поле» он не рассчитан. А если бы и был рассчитан, работает этот двигатель на метане. Метана на Меркурии нет.

– Я что-то не пойму: как тогда вы собирались садиться?

– Раньше у нас было два спускаемых аппарата, – Леша развел руками. – Научное оборудование делилось надвое. Экипажи планировались небольшие – по три человека на борт. К тому же никто не рассчитывал, что с Меркурия придется везти воду. Сейчас обстоятельства изменились. Полезная нагрузка увеличилась.

– И что же делать?

– Именно это мы и пытаемся понять. Я предлагаю из кислородно-метанового двигателя сделать кислородно-водородный.

– А как нам это поможет?

– Если мы найдем на Меркурии воду, разложить ее на кислород и водород труда не составит. Все, что потребуется, – это электричество. А при такой интенсивности солнечного света как раз с электричеством проблем быть не должно.

– А если мы не найдем воду?

– Тогда и на «Альфа Ориона» можно не возвращаться, – Леша криво улыбнулся, а Мишка поморщился.

До самого ужина компания обсуждала плюсы и минусы водородных и метановых двигателей. Они не могли остановиться даже в столовой. Тему подхватили и остальные. Весь вечер говорили о новых возможностях будущего аппарата. Традиционно поспорили и о том, где взять детали для работ, запланированных на ближайшие дни. Когда среди прочего Саша упомянул сейсмограф[3], из которого он хотел вытащить пару магнитов, Никита ощетинился и заявил:

– Такими темпами скоро мы из научной экспедиции превратимся в туристическую. И вообще, почему бы вам не пустить на запчасти ту посудину, о которой ты говорил ночью? Она ведь все равно не летает.

– Модуль обслуживания? Это не посудина. Это отличный аппарат. Просто на Земле мы не успели его закончить.

– Нет, Никита, модуль обслуживания трогать нельзя, – подтвердил Юра. – Скорее наоборот: его нужно расконсервировать и ввести в строй. Такой аппарат нужен на «Альфа Ориона». Путешествовать мы будем долго, всякое может случиться. И далеко не каждую проблему получится найти камерами и исправить манипулятором.

– Это уж как хотите, – покосился на командира Никита. – Дело ваше. Только сейсмограф я вам не отдам. Ищите свои магниты где-нибудь в другом месте.

Разговор ненадолго затих. Воспользовавшись паузой, Варя принесла десерт. Когда космонавты разобрали тарелки, она спросила:

– А как мы его назовем?

На нее посмотрели в недоумении.

– Кого его? – уточнил Юра.

– Как кого? Новый посадочный модуль, конечно. У него обязательно должно быть имя.

– Ну, «Меркурий 1», наверное, – предположил Юра.

– Ни в коем случае, – запротестовала Варя. – У нас уже было две «Венеры».

– И что?

– Дальше Венеры они не улетели.

– Варя права, – деловито нахмурившись, проворчал Леша. – Нужно выбрать более подходящее имя. Мы же не хотим собирать по посадочному модулю перед высадкой на каждую из планет, – он изо всех сил старался не рассмеяться: всякого рода суеверия всегда забавляли его.

Однако выбором имени ребята увлеклись не на шутку. Посыпались разные варианты. «Универсальный Посадочный Модуль» («УПМ»), «Малый Спускаемый Аппарат» («МСА»), «Отделяемый Аппарат «Альфа Ориона» («ОААО»), «Орбитальный Отделяемый Аппарат» (ООА)… Но ни один из них не мог удовлетворить требовательную публику.

– Все как-то не складно, – морщила свой кукольный носик Варя.

– Может, «ЖизнеОбеспечивающий Посадочный Аппарат», – хохотнув, предложил Никита. – По-моему, очень складно.

– Сам ты «ЖизнеОбеспечивающий… аппарат», – нахмурился Эдик.

– Да ладно, – Никита усмехнулся.

После короткой паузы в ход пошли метафоры: «Бродяга», «Странник», «Крейсер»… Потом имена, сначала мужские, затем и женские: «Юнона», «Аврора», «Фаина». Что только не приходило в головы. А когда все устали от безудержного смеха и в комнате повисла неловкая тишина, Вася вдруг сказал:

– Может быть, «ОСА»?

Весь вечер он был мрачен, в разговорах почти не участвовал, поэтому сейчас его хрипловатый голос прозвучал несколько неожиданно.

– Кажется, кто-то соскучился по земным букашечкам, – едко прыснул Никита. Но Вася на его слова не отреагировал, будто и вовсе пропустил их мимо ушей.

– «Орбитальный Спускаемый Аппарат», – спокойно пояснил он свою аббревиатуру.

– «Орбитальный Спускаемый Аппарат», – медленно повторила Варя. – «ОСА», – она радостно захлопала в ладоши. – «ОСА» – это превосходно! Метко, емко! А как поэтично! Мне нравится.

Остальные идею поддержали, и вскоре «ОСА» превратилась в «Осу», а к концу вечера будущий спускаемый аппарат иначе никто и не называл. И говорили о нем так, словно на борту «Альфа Ориона» ожидали появление не нового корабля, а еще одного члена экипажа.

Глава 4

Телескоп

Мишка проснулся, огляделся по сторонам. «Как хорошо дома», – подумал он. Встал, подошел к столу, заглянул под крышку с надписью «Осторожно! Хрупкий груз». Улыбнулся. Наспех умывшись, вернулся в комнату, взял коробку, спустился вниз. Отец сидел в кабинете. Мишка заглянул к нему и спросил:

– Пап, ты занят?

– Нет, заходи.

Мишка распахнул дверь и протиснулся в комнату вместе с коробкой.

– Уже готов? – отец усмехнулся, отодвинул ноутбук и встал. – Пойдем в мастерскую.

По пути они заглянули на кухню. Мама накрывала на стол.

– Сейчас будем завтракать, – предупредила она.

– Дашь нам двадцать минут? – попросил отец. – Нужно кое-что покрасить. Пока будем есть, краска как раз подсохнет.

– Ладно. Только недолго, а то остынет. – Мама скрылась за дверцей холодильника.

Мишка с отцом пошли дальше. В гараже папа остановился:

– Проходи, я сейчас.

Мишка кивнул.

В мастерской было темно. Он локтем ткнул выключатель, поставил коробку на стол, выложил содержимое. Снял крышку с маленькой коробки. В ней среди картонной стружки лежало три линзы: одна размером с ладонь, две другие – как крупные монеты.

– Ну что, приступим? – Отец вошел, держа в руках распечатку со схемой будущего прибора.

– Смотри, – он положил бумагу на стол. – По-хорошему, нам нужно две трубы: большая для объектива, маленькая для окуляра. Их диаметр должен совпадать с диаметром линз.

– Значит, одна линза для объектива, вторая для окуляра? – догадался Мишка.

– Верно.

– А третья зачем?

– В окуляр мы поставим две. Так увеличение будет больше. Но это потом. Сперва нужно разобраться с трубами. Большую я предлагаю сделать из тубуса, – отец кивнул на гору «деталей». – Правда, диаметр большой линзы у нас – восемь сантиметров, а диаметр тубуса – всего шесть. Да и длина у него маловата. В идеале она должна быть примерно равна фокусному расстоянию объектива. У нашей линзы это 90 сантиметров. Так что тубус придется немного нарастить. Но это не страшно. Зато будет проще закрепить диафрагму.

– Что закрепить?

– Диафрагму. Это такое кольцо с отверстием посередине. Оно ставится внутри телескопа и отсекает лишний свет. Так уменьшаются искажения, а резкость, наоборот, увеличивается. Как раз диафрагму я и хотел покрасить. Лучше, чтобы она была черной. Вообще говоря, все внутри телескопа должно быть черным. Тогда попадающий в него свет не будет гулять по трубе.

– Гулять? – Мишка улыбнулся.

– Зря смеешься. Если свет отражается от стенок внутри телескопа, он засвечивает картинку. Пропадают неяркие звезды, изображение становится бледным. – Отец потянулся за картоном: – Давай-ка займемся делом, а то мама ждет. Я вырежу диафрагму, а ты отрежь от ватмана пару полосок. Широких, сантиметров по 30, а лучше по 35.

– От белого или от черного?

– Для начала от белого. Их режь на всю длину. Потом еще одну от черного. Ее можно сделать короткой: сантиметров 30.

– Хорошо. А они зачем?

– Как раз чтобы нарастить тубус до нужных размеров. Сначала приклеим на него несколько полосок картона – увеличим диаметр, а дальше закрепим диафрагму и обернем все это ватманом. Черным, потом в несколько слоев белым. Если не экономить на клее, должно получиться неплохо.

Отец принялся за работу. Картон старым циркульным ножом резался тяжело: на одно кольцо ушло около получаса. Потом он взялся за краску. Мишка все это время возился с ватманами: отмерял, чертил, резал…

Когда астрономы-любители явились на кухню, мама сидела за столом, листала журнал.

– Мы не опоздали? – папа виновато улыбнулся.

– Мы с Машей уже позавтракали, – отозвалась мама, не отрываясь от чтения. Похоже, обиделась. Зато у малышки настроение было отличное: она беззаботно болтала ножками и попискивала в манеже. Папа взял ее на руки:

– Маруся, мама, кажется, сердится. Как нам с ней помириться?

Вместо ответа Маша стукнула его по лбу.

После завтрака Мишка вернулся в мастерскую один. Работу пришлось продолжать самому: у отца появились какие-то неотложные дела. «Пошел мириться, – подумал Мишка. – Хорошо хоть, что делать рассказал».

Он взял оставшийся от диафрагмы картон, достал из ящика нож для бумаги. Не циркульный и не тот канцелярский, которым открывали коробки из интернет-магазинов, а настоящий, скальпельный, для моделирования и дизайнерских работ. На картоне нарисовал несколько узких полосок и стал резать. Получалось медленно: толстый картон поддавался неохотно.

Отец пришел через час. Мишка как раз заканчивал пятую полоску.

– Пока хватит, – Валерий Александрович улыбнулся, – теперь нужно сделать насечки, чтобы картон хорошо сворачивался. Ты размечай, а я буду резать.

Отдавая нож, Мишка выдохнул с облегчением. От напряжения у него заболело плечо, пальцы на левой руке горели (он, как и отец, был левшой, в правой держал только ручку и ложку, и то потому, что на этом настаивала мама).

– С каким шагом размечать? – Мишка сунул первую полоску картона под линейку.

– Сантиметра в полтора.

Вдвоем работа пошла быстрее. Скоро на краю тубуса уже выступало картонное кольцо. Второе подсыхало шестью сантиметрами ниже. До нужного диаметра не хватало каких-нибудь пары миллиметров. Их догнали обычной бумагой из принтера. В торец приклеили заготовленную с утра диафрагму.

Из картонных полосок склеили еще два кольца. Их тоже покрасили черной краской.

– Это наши крепления для линзы, – пояснил отец. Мишка кивнул.

Дальше из черного ватмана свернули цилиндр. Одной стороной приклеили его к тубусу, другой – к одному из колец-креплений. Кольцо, правда, разместили не у самого края, а чуть глубже, утопив на несколько сантиметров.

– Здесь еще линза будет и второе кольцо, – отец старался отвечать на Мишкины вопросы раньше, чем тот успевал их задавать.

Черный цилиндр стали обклеивать ватманом. После второго оборота отец спросил:

– Справишься без меня?

– А ты куда?

– Посмотрю, как там мама. Может, нужно помочь с обедом.

Мишка кивнул.

С трубой он возился долго, правда, получилось в итоге совсем недурно: цилиндр вышел плотный, без видимых перекосов. Только один неугомонный край все время отклеивался. Мишка пробежал взглядом по полкам, среди инструментов заметил рулон бумажного скотча. То что нужно! Он обмотал им трубу и, довольный собой, отправился на поиски отца.

Мишка нашел его в гостиной. Он мирно дремал, устроившись на диване.

– Па-а-ап?!

– А? Что случилось?

– Объектив готов.

Отец широко зевнул и промычал:

– Извини, я, кажется, уснул.

Вместе они вернулись в мастерскую.

– Что ж, – отец внимательно осмотрел трубу. – Думаю, то что нужно. Теперь займемся окуляром. Его предлагаю сделать из втулки от пищевой пленки. – Он взял со стола тонкую белую трубку, покрутил в руках. Потом вернулся к трубе объектива: – Сперва мы наращивали диаметр, теперь будем его уменьшать.

– Уменьшать? – Мишка недоверчиво покосился на бывший тубус.

– Да. Нам нужно, чтобы окуляр сидел в объективе плотно. Так что придется приклеить немного картона и с другой стороны, только не снаружи, а изнутри.

И в свободный край тубуса было вклеено несколько широких картонных колец. Потом отец вставил в получившееся отверстие будущий окуляр.

– Очень хорошо. Только знаешь: сходи-ка ты к маме, попроси у нее кусочек фетра.

– А фетр нам зачем?

– Сделаем прокладку, чтобы окуляр встал плотнее.

Когда Мишка вернулся, отец сидел за столом, вырезал донышко в крышке от пластиковой бутылки.

– Что ты делаешь?

– Наши линзы маленькие, в трубку не встанут. А вот в крышечку садятся отлично, даже со щелч-ком, – отец протянул Мишке другую такую же крышку. В ней уже не было донышка, а внутри поблескивала пузатая линза.

Когда обе крышки были готовы, отец протер вставленные в них линзы мягкой салфеткой и поставил рядом. Потом сказал:

– Очень важный момент: линзы должны стоять ровно, выпуклыми сторонами друг к другу. Расстояние между ними должно быть не больше пары миллиметров. Иначе ничего не получится: лучи света пойдут разными путями, изображение будет смазанным. Подай-ка сюда изоленту, – и он принялся обматывать крышки лентой, то и дело проверяя, помещаются ли они в трубку от пищевой пленки.

Потом собрал окуляр: вставил линзы, обернул трубку фетром. Она отлично «села» в трубу объектива и двигалась внутри нее довольно туго. Отец вставил большую линзу, зафиксировал картонным кольцом, ножом подровнял выпирающие края. Покрутил телескоп в руках.

– Не мешало бы чем-нибудь закрепить… – он порылся на полках, достал большую банку от крема, в которой хранил саморезы, высыпал их на стол. Мишка озадаченно посмотрел на рыжеватую кучку:

– Ты хочешь прикрутить линзу саморезом?

– Не совсем, – отец приложил банку к объективу и, убедившись, что ее диаметр почти идеально совпадает с диаметром трубы, отрезал в ней дно, получившееся кольцо протер тряпкой, надел на объектив.

– Великовато…

– Может, подмотаем? – Мишка указал на рулон бумажного скотча, лежавший среди обрезков картона. Отец кивнул. Повозились еще немного.

– Теперь совсем хорошо, даже крышка имеется.

Мишка заерзал от нетерпения.

– Готово? Можно я посмотрю?

– Попробуй, – папа пожал плечами.

Мишка взял в руки трубу, заглянул в окуляр.

– Там же ничего не видно… – серая тень разочарования промелькнула в его зеленых глазах.

– Конечно не видно, – улыбнулся отец. – Он же не сфокусирован.

– А как его сфокусировать?

– Нужно отрегулировать расстояние между объективом и окуляром. Мы же не зря оставили трубку окуляра подвижной. Но это лучше делать на улице. Сложно сфокусировать телескоп на стене, до которой всего полтора метра.

– А это зачем? – Мишка указал на металлические палки, оставшиеся на столе.

– Из этого мы соберем штатив. А еще нам понадобится искатель, – отец достал из кармана блестящий, слегка потертый цилиндр, красный с коричневыми полосками.

– Ух ты! – Мишка узнал в нем свою детскую подзорную трубу. – Где ты ее нашел? Мы сто лет не играли в пиратов. Я думал, она пропала.

– Я тоже так думал. Оказалось, нет. Лежала в ящике с погремушками. Собственно, она и навела меня на мысль о телескопе.

– Правда? А куда мы ее пристроим?

– К трубе объектива. С ней нам будет легче находить цель для наблюдения. Увеличение у нее небольшое, зато поле зрения шире, чем у нашей трубы.

Мишка потянулся за изолентой.

– Погоди, – отец положил игрушечную подзорную трубу на стол. – Пора обедать.

– Я еще не проголодался, – запротестовал Мишка. Ему хотелось как можно быстрее опробовать новый телескоп.

– Маме не понравится, если мы опять опоздаем. А после обеда ты, кажется, собирался встретиться с Вовкой.

– Но я думал посмотреть на что-нибудь…

– Не торопись. Во-первых, еще светло, мы все равно ничего не увидим, а во-вторых, все должно хорошенько просохнуть. К тому же не забывай про настройку. Искатель нельзя просто примотать к телескопу. Его нужно выставить так, чтобы он смотрел туда же, куда и основная труба. Еще нужно научиться фокусировать изображение.

Мишка вздохнул.

– Не расстраивайся, – отец похлопал его по плечу. – Завтра мы со всем разберемся. А сейчас пойдем на кухню, пока нам опять не влетело.

Глава 5

Товарищеский матч

На футбольную площадку Мишка пришел минут за пятнадцать до назначенного времени. Вовка уже был на месте. И был не один. На деревянной трибуне сидели тройняшки Бобровничьи. Рослый Рафик и плечистый Гарик с ногами забрались на нижнюю скамью. Взъерошенная Матильда расположилась этажом выше. Вовка стоял перед ними и набивал мяч.

– Красуешься? – присвистнул издалека Мишка.

Вовка взял мяч на колено, потом на грудь и точным ударом отправил Мишке под ноги. Тот поднял мяч пяткой и подошел ближе.

– Здоро́во, Миханович. Я тут с парнями. Думаю, ты не против?

– Конечно нет.

Мишка знал, что за лето Вовка успел сойтись с тройняшками. Все четверо бо́льшую часть каникул провели в городе. Пока родители прилежно трудились, ребята гоняли мяч, катались на роликах, прочесывали городские парки на велосипедах. Правда, почему Вовка назвал Малю парнем, Мишка не понял. Хотя саму девочку это, похоже, не смутило. Она приветливо улыбалась, разминая в руках эспандер.

Тройняшки спустились с трибуны. Мальчишки поздоровались за руку, Маля быстрым движением обняла Мишку за плечи, потом отошла и сказала:

– Отлично выглядишь.

– Это точно, – подхватил Рафик. – Твоя бабуля живет в Анапе или в Геленджике?

– Вообще-то, в Меленках, – Мишка пожал плечами.

– Да ладно?! Ты красный, как вождь апачей. Небось все лето зависал где-нибудь на море.

Мишка не сразу понял, что Рафик шутит. Даже начал оправдываться. Но когда все стали давиться смехом, нахмурился и проворчал:

– Пойдем лучше на поле, пока погода не испортилась, – он указал на мрачные серые тучи, выползавшие из-за крыш невысоких домов.

Играли два на два: Мишка и Вовка против Рафика и Гарика. Маля стояла на воротах, защищая их от обеих команд. Через полчаса начало накрапывать. Еще через десять минут ливанул дождь – первый товарищеский матч сезона пришлось прервать. Ребята спрятались на трибуне под навесом.

Гарик достал из рюкзака бутерброды. Видимо, тройняшки гуляли без перерыва на обед. Пока они ели, Вовка рассказывал Мишке, что ему удалось выяснить про новую сборную. Поговаривали, будто Семен Петрович решил сохранить костяк команд с прошлого сезона. А это означало одно: свободных мест в их возрастной группе будет немного – ровно столько, сколько семиклассников уйдет в следующую. Отбор пройдет на будущей неделе с понедельника по четверг. Записываться не нужно, просто прийти в отведенный для их возраста день. Правда, с этим была небольшая проблема: ребят 9–10 лет ждали в понедельник, 11–12 – во вторник. Мишке с Вовкой было по десять, но играть они хотели с одиннадцатилетними.

– Я предлагаю идти во вторник, – заявил Вовка. – Думаю, все наши во вторник пойдут. Вчера говорил с Венькой, он – во вторник.

– Так Венька июльский. Ему одиннадцать. Хотя, пожалуй, ты прав: в понедельник идти бессмысленно.

– Бессмысленно и бесперспективно… – подтвердил Вовка.

– Слушайте, а как у вас? – Мишка повернулся к тройняшкам. Рафик запихнул в рот остаток бутерброда и промычал:

– А у нас нет такой проблемы: нам по одиннадцать.

Мишка разочарованно пнул мяч.

Дождь тем временем прекратился, а перед обоими воротами нарисовались огромные лужи.

– Видно, побегать больше не получится, – фыркнула Маля, спустившись на мокрую траву.

– Может, по домам? – предложил Гарик. – Что-то похолодало.

Мишка с Вовкой проводили ребят на остановку. Шли долго, но разговор не клеился: каждый думал о чем-то своем. Уже на подходе Маля посмотрела на Мишку и ни с того ни с сего спросила:

– А как поживает твоя Венера?

Мишка замедлил шаг, покосился на Вовку. Тот едва заметно покачал головой. Значит, с Бобровничьими он эту тему не обсуждал. Неужели Матильда вспомнила давнишний разговор?

– Ты рассказывал, помнишь? – она улыбнулась. – Говорил, что летал туда на космическом корабле. Я думала об этом все лето.

– Теперь мы летим на Меркурий, – зачем-то признался Мишка и тут же пожалел о сказанном. Маля резко остановилась, уставилась на него своими карими глазами и прошептала:

– Тебе до сих пор снится этот сон?

Мишка замялся. Посмотрел на Вовку, будто искал помощи. Вовка растерянно поджал губы.

Спасение опять пришло неожиданно. Гарик схватил Малю за руку, рванул за собой. Рафик уже бежал впереди с криком:

– Скорее! Там наш автобус!

Мишка и Вовка проводили отъезжающую девятку взглядами, постояли немного и пошли домой. Мишка изучал тротуарную плитку. Вовка крутил в руках потертый футбольный мяч.

– А ты знал, Миханович, что у нас теперь все предметы будут вести разные учителя? – начал он невпопад. – Круто, правда? Прощай, старушка ИрМих. Больше не получится издеваться над Вовкой Петровым.

– Не преувеличивай, – Мишка вступился за бывшую учительницу. – С Ириной Михайловной было весело.

– Кому как. Тебе, может, и весело: ты же ее любимчик.

– Да ну.

– Вот тебе и «да ну». Если бы я уснул на уроке, она точно вызвала бы родителей. Может, даже к завучу повела бы или вообще к директору. А тебе ничего, даже контрольную разрешила переписать.

– Я же говорил: плохо спал ночью. Маму только выписали из роддома, Машка плакала.

– Оставь эти сказки для учителей. Меня такой чушью не проведешь.

Мишка внимательно посмотрел на друга. Перед каникулами он не успел рассказать Вовке, что на самом деле произошло: было не до того. По телефону о таком тоже не поговоришь. Но скрывать правду Мишке не хотелось. Он старался не вспоминать те несколько месяцев, когда он все не решался поделиться с Вовкой продолжением истории о своем «раздвоении личности». Мишка знал: Вовка, хотя и не подавал виду, обиделся сильно. Подумать только: ему не доверяет лучший друг.

– Ладно, – Мишка вздохнул. – На «Альфа Ориона» произошла разгерметизация. Меня разбудили по тревоге.

– И ты уснул среди бела дня? – Вовка глянул на него недоверчиво.

– Это было еще пару раз.

– Пару раз?

– Три, если быть точным… Два в июне, еще один – перед отъездом из Меленок. Понимаешь, на орбите Венеры есть пылевое кольцо. Пока «Альфа Ориона» держался вблизи планеты, все было хорошо. А когда миссия закончилась и мы собрались на Меркурий, нам пришлось прорываться через это кольцо. Вообще говоря, оно не слишком плотное. Но все же несколько микрометеоритов мы поймали.

– Понятно. И что ты рассказывал тете Лене? Про выписку из роддома, думаю, не прокатило бы.

– Ничего. Ты же знаешь: я постоянно сидел дома один. Точнее, с Машкой. Но она – свой человек: брата не выдаст, – Мишка улыбнулся. Вовка хлопнул его по плечу:

– Ладно, пойдем.

Друзья неспешно шагали по тротуару, перепрыгивая промасленные лужи.

– А ты не хочешь рассказать обо всем родителям? Все-таки отрубаться днем – это ненормально.

– Исключено, – Мишка не задумался ни на секунду. – Ты, наверное, забыл, как в день запуска «Альфа Ориона» мама чуть с ума не сошла из-за того, что не могла меня разбудить? А потом они вместе с папой несколько часов водили меня по врачам. Я не забыл. И повторения, уж поверь мне, совсем не хочется.

– Может, рассказать Мальке? Она в этом разбирается: у них мама – сомнолог.

– Я помню. Только не понимаю зачем. Тройняшки и так считают меня ненормальным. С моей Квадрантидой-то. А тут и вовсе решат, что я спятил.

– Да ладно тебе. Они и сами не слишком-то нормальные.

– Что правда, то правда.

– А ребята они надежные. К тому же учатся в другой школе. Вряд ли разболтают кому-то из наших.

Мишка молчал. Ему Бобровничьи тоже нравились, пусть и знал он их куда меньше, чем Вовка. Только посвящать посторонних в столь сомнительные детали своей жизни ему не хотелось. Хотя с другой стороны, что такого? Ну снится ему этот сон…

И все-таки обсуждать с ними происходящее Мишка настроен не был. Он сменил тему.

– Как, кстати, у дяди Жоры дела? Его уже записали в космонавты?

– Пока нет. Но он уверен: скоро ему позвонят. Не поверишь, готовится к экзаменам.

– Да ну?

– Штудирует математику, физику. Даже русский язык. Мама читает ему диктанты. А заодно и мне, – Вовка тяжело вздохнул, на его румяном лице отразилась гримаса мученика. – Знаешь, какую книжку он недавно принес? Ни за что не поверишь!

– И какую же?

– Ту, что ты читал, когда строил свой космодром.

– «Космические порты мира»?

– Угу.

– Забавно.

– Он говорит, на экзаменах будут спрашивать историю космонавтики.

– А есть и такой предмет?

– У него сейчас столько книг про космос и всякие там ракеты! Ты обязательно должен на это посмотреть. А еще он готовится сдавать нормативы. Раздобыл какой-то список и всем рассказывает, что ему непременно нужно прокачаться с запасом. По каждому упражнению хочет показать минимум в полтора раза выше нормы.

– И что там за упражнения?

– В списке-то? Разные: бег, плавание, подтягивания, уголки… Подтягивается он, например, раз двадцать, а нужно то ли двенадцать, то ли четырнадцать, не помню…

– Лучше бы он вестибулярку[4] тренировал.

– Ее тоже тренируем, – Вовка расплылся в довольной улыбке. – Каждую неделю ходим на карусели.

Остаток пути ребята обсуждали, как будет происходить очный отбор в космонавты. У Вовкиного забора разошлись. По пути домой Мишка заглянул к Веронике, но ее, увы, не застал. Родители сказали, что она убежала к подружке. К какой, Мишка спрашивать не стал. И так понятно: к Галке Ивашкиной. Они и раньше постоянно ходили вместе. А сейчас и вовсе не разлей вода: две смены в летнем лагере провели. Ничего не поделаешь, придется зайти завтра.

Глава 6

Неастрономические наблюдения

Домой Мишка пришел не поздно. После ужина посидел немного с родителями и поднялся к себе.

Самодельный телескоп ждал его на столе. Мишка взял трубу, вышел на балкон. После дождя было прохладно, хотя тучи успели разойтись. Он навел телескоп на соседний дом, заглянул в окуляр. Перед глазом дрожало бледное, сильно размазанное пятно. «Что там отец говорил про фокусировку? Нужно подвигать окуляр? Сейчас попробуем…»

Через минуту пятно приняло форму трясущегося окна. Мишка пристроил трубу на парапет. Окно остановилось, но почему-то оно оказалось вверх ногами. Мишка покрутил телескоп – не помогло. Странно… Ну да ладно.

Зато теперь все отлично видно: кресло, стол, сидящий за ним человек. Худой мужчина в очках. Это, наверное, и есть Буйнов-старший. Смотрит в ноутбук. Работает, что ли?

Мишкино внимание привлек узкий высокий шкаф, стоявший недалеко от стола. Там на полках за стеклянными дверцами расположились не книги, а модели ракет. Десятки моделей: большие и маленькие, толстые и тонкие, одноступенчатые и многоступенчатые. Они были выстроены рядами, по несколько штук в каждом. Такими рядами в книгах обычно иллюстрируют разные семейства ракет. Но откуда у Буйновых такая коллекция? Оскар никогда не говорил, что его отец интересуется космонавтикой…

Стоило Мишке вспомнить про Оскара, как тот появился в комнате. Мишка не понял, он только пришел или все это время находился там, оставаясь вне поля зрения телескопа. Буйновы о чем-то поспорили. Оскар махал руками, отец смотрел на него поверх компьютера, потом встал, повис над столом… Жалко, телескоп не передает звуки.

– Для неастрономических наблюдений лучше подойдет обычный бинокль.

Папин голос заставил Мишку вздрогнуть. Он тут же выпрямился. Объектив съехал в сторону заходящего солнца.

– На солнце его тоже наводить не стоит. У астрономов есть хорошая шутка на эту тему: на солнце в телескоп можно посмотреть всего два раза: один раз правым глазом и один – левым.

– Это почему? – промычал Мишка. Его щеки, и без того красные от загара, сейчас были совершенно пунцовыми. Подумать только: в первый же день с телескопом отец застал его, подсматривающим за соседями.

– Помнишь, мы с дедушкой ходили в поход? Тебе тогда было лет семь. – Мишка кивнул. – Мы еще спички забыли, – напомнил отец.

– Да, и разжигали костер дедушкиными очками.

– А помнишь, я говорил, что линза в очках, если ее навести на солнце, собирает свет в пучок? – Мишка снова кивнул, хотя припоминал этот рассказ с большим трудом. – Телескоп, как ты понимаешь, – та же линза. Им тоже можно поджечь бумагу и даже дерево. А теперь подумай, что произойдет, если такой пучок света попадет тебе в глаз.

Мишка передернул плечами. Ему захотелось поговорить о чем-нибудь менее угрожающем:

– Пап, а мы точно не ошиблись, когда собирали его?

– Если уж в нем что-то видно, а судя по тому, с каким интересом ты рассматривал соседские окна, все-таки видно…

– Просто картинка у нас получилась перевернутой. Посмотри сам.

Смотреть в телескоп отец не стал, лишь улыбнулся.

– Так и должно быть. Все дело в линзах, которые мы используем. Собирая свет, они преломляют его, делают из параллельных лучей скрещивающиеся. Если лучи скрещиваются один раз, картинка выходит перевернутой. Можно, конечно, добавить оборачивающие линзы, но тогда качество изображения будет хуже, а для астрономических наблюдений качество важнее, ведь в космосе верха и низа нет. Это тебе не соседский дом. – Мишка краснел все сильнее и уже начинал злиться не на себя самого, а на отца. Зачем он снова и снова возвращается к этому злосчастному окну? А папа тем временем набросал на полях газеты, которую принес с собой, небольшую оптическую схему и рассеянно добавил: – Если будет тяжело совместить то, что ты видишь, с картой звездного неба, просто перевернешь карту.

В комнату заглянула мама. Она посмотрела на начинающих астрономов и сказала, обращаясь к отцу:

– Ты, кажется, шел выключить свет? – потом повернулась к Мишке и добавила: – А ты почему не в постели?

– Мам, завтра же выходной.

– А послезавтра в школу. Пора привыкать ложиться вовремя. Так что вперед. Через пять минут проверю, – она скрылась за дверью. Мишка с отцом зашли в комнату.

– Завтра попробуем посмотреть на Луну. Она как раз растет и видна вечером. Если, конечно, прогноз не врет, а то сегодня тоже вот обещали переменную облачность и без дождей… Ладно, давай ложиться. Мама права.

– Спокойной ночи, – Мишка широко зевнул. Отец улыбнулся и вышел.

Глава 7

Странный маршрут

Мишка и Эдик возвращались из мастерской. Сегодня они получили от Леши финальные чертежи нового двигателя. Леша хотел, чтобы сборку этого агрегата Эдик взял на себя.

До ужина оставалось около часа. Ребята думали немного поработать в библиотеке. Однако, выйдя из транспортера, они услышали живой и веселый смех, доносившийся из столовой. Обычно в это время там не было никого, кроме Вари. Но сегодня она явно была не одна. Эдик решительно зашагал по узкому коридору. Мишка засеменил следом.

Они заглянули в столовую: там, за широким столом, сидели Варя и Валик. Варя пила чай, Валик рассказывал какую-то историю. Судя по всему, довольно смешную.

– О, привет! – Варя с самым добродушным видом поднялась навстречу вошедшим.

– Привет, – проворчал Эдик.

– А мы тут чаевничаем. Валик обещал рассказать, почему «Альфа Ориона» так долго летит к Меркурию.

– Да? И почему же? – сквозь зубы выдавил Эдик.

– Тебе это тоже кажется странным? – улыбнулась Варя. – Я вот никак не возьму в толк: расстояние от Венеры до Меркурия ненамного больше, чем от Земли до Венеры, а лететь нам еще почти полгода.

– На самом деле ничего странного в этом нет, – отозвался Валик. – Расстояние между орбитами Венеры и Меркурия действительно небольшое. Но вы же понимаете: расстояние между орбитами и расстояние между планетами – далеко не одно и то же. Хотя дело даже не в этом.

– А в чем?

– Меркурий слишком маленький и находится слишком близко к Солнцу. Притяжение Солнца на его орбите большое, а притяжение самого Меркурия маленькое. Выйти на орбиту вокруг такой планеты очень сложно. Поэтому мы выходим на орбиту вокруг Солнца, а к Меркурию отправим посадочный модуль, когда «Альфа Ориона» будет пролетать мимо.

– И заберем его аж на следующем витке, – подхватила Варя. – Представляете?

Мишка об этом уже слышал. Правда, ему идея казалась сомнительной, особенно после эвакуации с Венеры. Вдруг что-то снова пойдет не так? Спасать их меркуриан будет некому. Однако, если верить Юре, без этого маневра выход на орбиту вокруг Меркурия займет у «Альфа Ориона» несколько лет. На Земле за это время Мишка, наверное, успеет окончить школу.

Варя скрылась за ширмой и через минуту вернулась с двумя чашками чая. Поставила их на стол, приглашая Мишку и Эдика сесть.

– Представляете, мы облетим вокруг Солнца! А с Меркурием снова встретимся только через два года.

– Меркурианских года, – уточнил Валик. – На Земле за это время пройдет всего шесть месяцев.

– Да-да, через два меркурианских года. А два меркурианских года – это одни меркурианские сутки, – с невероятно умным видом закончила Варя.

– Одни солнечные (!) меркурианские сутки, – снова поправил Валик, снисходительно улыбнувшись. – Потому что звездных суток за это время пройдет трое.

В ответ на его слова Варя нахмурилась.

– Валечка, милый, может, расскажешь, в чем все-таки разница между солнечными и звездными сутками? – попросила она. На слове «милый» Мишка отчетливо услышал, как Эдик скрипит зубами. Валик же немного смутился.

– Так мы говорили об этом, – напомнил он, – еще на Земле, когда готовились к вылету. У нас была целая лекция, посвященная времени в астрономии.

Варя тоже смутилась.

– Да, только в прошлый раз, когда ты читал свои замечательные лекции, я, честно говоря, ничего не поняла… Да вы садитесь, – она неожиданно переключилась на Мишку и Эдика, топтавшихся в дверях.

– Садитесь, садитесь, – закивал Валик.

Ребята сели: Мишка охотно, Эдик – с видом страдальческим и недовольным.

– Хорошо, слушайте, – Валик посмотрел по сторонам и остановил взгляд на стопке бумаг, которую Эдик принес из мастерской. – Можно воспользоваться?

– Вообще-то, здесь у меня чертежи, – Эдик надул щеки.

– Вот и отлично. Я как раз собираюсь немного почертить. Ну или порисовать…

– Эдюшка, пожалуйста…

В последнее время Варя все чаще обращалась к обитателям «Альфа Ориона» ласково и фамильярно. Мишка успел к этому привыкнуть. Зато Эдика такие нежности по отношению ко всем, кроме него самого, приводили в бешенство. Правда, услышав свое имя в столь необычном формате, он моментально таял.

– Ладно, бери, – бумаги скользнули по столу и остановились перед Валиком. Тот быстро нашел наполовину чистый лист, вытащил из кармана карандаш, нарисовал круг и сказал:

– Это Солнце. – Потом добавил вокруг него овал. – Это орбита Меркурия. – Солнце внутри орбиты оказалось смещено влево.

– Похоже на глазунью, – захихикала Варя. Солнце на рисунке и впрямь получилось несоизмеримо большим по сравнению с орбитой планеты, вращающейся вокруг него. Валик рассеянно улыбнулся:

– Так вот, желток у нашей глазуньи – это Солнце, – он заштриховал круг для наглядности. – Меркурий движется по внешней границе белка, одновременно вращаясь вокруг своей оси. Только вращается он очень медленно, а по орбите мчится с огромной скоростью. Полный оборот вокруг Солнца Меркурий делает за 88 земных суток. Это меркурианский год. А на оборот вокруг своей оси он тратит примерно 59 суток – две трети такого года, – Валик сделал короткую паузу и посмотрел на Варю. Ее сдвинутые брови свидетельствовали о глубоких размышлениях по теме.

– Это и есть звездные меркурианские сутки? – уточнила она. Академик кивнул. – А почему они именно звездные?

– Потому что такой оборот планета делает относительно далеких звезд. Теперь что же такое солнечные сутки. Допустим, Меркурий находится здесь, – Валик нарисовал небольшой кружок в самой отдаленной от «желтка» точке орбиты. – И он повернут к Солнцу этой стороной, – добавил крестик со стороны Солнца.

Потом выпрямил спину, посмотрел на рисунок и покачал головой. Снова осмотрелся. В руках у Вари увидел пустую чашку:

– Я могу взять ее ненадолго?

Варя удивилась, но аккуратно поставила чашку на стол. Академик взял ее, перевернул и пристроил на нарисованный Меркурий. Ручка оказалась повернута к Солнцу – влево относительно Валика.

– Представьте: эта чашка – и есть Меркурий. Если бы мы сейчас находились на нем, в районе ручки, к примеру, то Солнце видели бы прямо над головой. Вот наш Меркурий движется вокруг Солнца, – академик начал медленно вести чашку вдоль нарисованной орбиты, одновременно поворачивая ее в том же направлении. Когда чашка прошла примерно две трети своего пути, он остановился. – Планета сделала полный оборот вокруг своей оси. Закончились первые звездные сутки.

Чашка снова смотрела ручкой влево, но на этот раз не указывала ею на Солнце.

– Обратите внимание: Меркурий пока не поворачивался ручкой к Солнцу. Значит, солнечные сутки еще не закончились. Если бы мы находились на поверхности, мы бы увидели, как Солнце только что скрылось за горизонтом. Продолжаем движение, – Валик опять потащил чашку вдоль орбиты и остановился в тот момент, когда она доплыла до нарисованного Меркурия. – Мы вернулись в исходную точку. Прошел первый меркурианский год. И что мы видим? Наш Меркурий повернут к Солнцу противоположной стороной.

Ручка на самом деле смотрела вправо.

– Солнечные сутки продолжаются. В точке наблюдения сейчас ночь. – Чашка вновь заскользила по бумаге. – Второй оборот вокруг своей оси, вторые звездные сутки, – Валик приостановил чашку в тот момент, когда она прошла еще одну треть нарисованной орбиты и снова оказалась повернута ручкой влево.

В следующий раз чашка остановилась, лишь вновь добравшись до нарисованного Меркурия. Она была повернута ручкой к Солнцу.

– Ну вот, – объявил Валик, – прошли третьи звездные сутки, закончился второй меркурианский год. Ручка смотрит на Солнце. Солнечные сутки на нашем Меркурии закончились. На Земле за это время прошло около полугода.

И Варя, и Мишка, и даже Эдик внимательно смотрели на нарисованную орбиту Меркурия. А Валик вернул чашку и продолжил:

– Почему это так важно? Именно потому, что мы выходим на орбиту вокруг Солнца, а не вокруг Меркурия. Один оборот займет у «Альфа Ориона» как раз 176 земных суток. Меркурий за это время сделает два оборота. Второе сближение с ним произойдет в той же точке орбиты, что и первое. Если к этому моменту «Оса» не будет готова к возвращению на «Альфа Ориона», миссию придется продлить. Я думаю, вы понимаете, чем это грозит.

Мишка понимал. «Оса» – небольшой корабль. Она не может взять на борт слишком много груза. Запасов не хватит на то, чтобы ее экипаж провел в полной изоляции целый год. Причем год в общепринятом, земном представлении.

– Ладно, ребята, мне пора, – Валик встал, вернул Эдику бумаги. – До ужина нужно кое-что успеть.

В этот момент Варя встрепенулась, посмотрела на часы и ахнула:

– Что же я здесь сижу? Скоро все соберутся, а у меня ничего не готово.

Она побежала на кухню, Эдик вдогонку спросил:

– Тебе помочь?

– Было бы неплохо.

– Обойдешься без меня? – Эдик с надеждой посмотрел на Мишку. Тот кивнул и молча отправился в библиотеку.

Рассматривать чертежи одному было бессмысленно: работу пришлось отложить на завтра. Мишка открыл картинку, нарисованную Валиком, и, глядя на нее, долго думал, чем же закончится их история, если во время меркурианской миссии все-таки что-то пойдет не так.

Потом он пошел на ужин.

Удивительно, как всего за полчаса может измениться настроение у человека. Эдик, такой угрюмый при встрече с Валиком, теперь был само спокойствие и добродушие. Зубами не скрипел, не дулся и не ворчал, всем улыбался и то и дело поглядывал на Варю.

Глава 8

Пятна на Солнце и на Луне

Мишка открыл глаза. В доме было тихо. Маша еще спала, а значит, родители тоже. Он достал с полки «Бортовой журнал «Альфа Ориона»», аккуратно зарисовал меркурианскую «яичницу» (все пять проекций, в которых Валик останавливал Варину чашку), сделал кое-какие пометки. Потом жирными буквами дописал: «ВСЕ ПРОЙДЕТ ПО ПЛАНУ». Встал, отложил тетрадь. Посмотрел на свой телескоп. Первое желание было проверить, не проснулись ли соседи, но Мишка переборол себя. Еще не хватало, чтобы отец снова застал его за этим неприличным занятием. «Лучше пойду приготовлю завтрак», – подумал он и спустился на кухню.

Когда Сорокины доедали пережаренную глазунью с сосисками, у Мишки «забулькал» телефон. Пришло сообщение от Вовки: «Позвонили!!!». Мишка не поверил глазам.

– Кто там? – спросила мама, заметив его удивление.

– Это Вовка. Кажется, дядю Жору берут в космонавты.

– Да ладно! – засомневался отец. – Его позвали на собеседование?

– Похоже на то, – пробормотал Мишка, вставая с места. – Я должен все разузнать.

Телефон подал еще один сигнал: «Зайду после обеда, расскажу новости». Мишка разочарованно отложил трубку, опустился на стул.

– Что-то не так? – снова поинтересовалась мама.

– Вовка сам зайдет после обеда.

– Вот и хорошо. Сейчас мы поедем в магазин. Мы ведь еще ничего не купил к школе. Завтра первое сентября, если ты не забыл.

В магазин Мишке не хотелось, но отказаться шансов не было никаких: ему были нужны и новая форма, и сменка, и бутсы для тренировок, и теплый свитер. Так что без примерки не обойтись.

Измученный бесконечными «попробуй это», «или вот это», «великовато», «совсем не то», Мишка вернулся домой мрачный. Наспех разделавшись с супом, он закрылся в своей комнате и стал ждать. Вовка появился ближе к пяти.

– Рассказывай, что у тебя, – Мишка набросился на него прямо с порога. Но друг явно не спешил выкладывать карты на стол.

– Пить хочется. Может, принесешь лимонада?

– Какого еще лимонада? – взревел Мишка. – Дядю Жору зачислили в отряд или нет? Говори же! Чего ты тянешь?

– Не так быстро, – улыбнулся Вовка. – До зачисления еще далеко. Сегодня ему позвонили, сказали приехать в Звездный. На три недели!

– Значит, он прошел первый этап?!

– Кажется, да.

– И когда ехать?

– Одиннадцатого.

– Сентября?

– Ну не марта же.

– Ничего себе! Это через неделю. Дядя Жора, наверное, нервничает?

– Мама задергалась. Раньше она хоть и помогала, да не воспринимала его затею всерьез. Мало ли, что он там себе напридумывал. А сейчас вот разволновалась. Батя – нет. Спокоен, как удав.

– Завидую я ему… – мечтательно произнес Мишка.

– Тебе-то чему завидовать? Сам летаешь уже полгода. Как вы, кстати, до Меркурия добрались?

– Какое там. Еще лететь и лететь.

– Чего так медленно? Мне казалось, за пару лет вы всю Солнечную систему облетите. А с такими темпами ты до старости будешь видеть один и тот же сон.

– Ничего не один и тот же, – отмахнулся Мишка. Вовка тем временем зацепился взглядом за телескоп.

– А это что?

– О! Забыл тебе рассказать. Мы с папой собрали телескоп! – Мишка просиял, наблюдая за гримасой, появившейся на Вовкином лице.

– Шутишь? – Вовка ткнул в обмотанную бумажным скотчем трубу пальцем. – Какой же это телескоп?

– Самый настоящий. Я уже опробовал его, правда, на доме Буйновых, – Мишка покосился в окно и захихикал. – Пойдем-ка, поищем папу. Сегодня он обещал показать, как нужно смотреть на небо.

Валерия Александровича ребята нашли в гостиной. Он переодевал Машу.

– Ну же, милая, не хулигань. Нельзя же ходить голышом. – Малышка недовольно пискнула и пнула его ногой. Отец аргумент оценил и примирительно произнес: – Нет, можно, конечно. Только в нашей социально-культурной среде это не принято…

– Пап, тебе помочь? – предложил Мишка.

– Было бы неплохо…

Мишка справился с задачей быстро, почти профессионально: три месяца в Меленках не прошли даром. Когда Маша была одета, он уложил ее в манеж.

– Вы что-то хотели? – спросил отец

– А ты занят?

– Как видишь, сижу с Марусей.

– Мы думали посмотреть в телескоп.

– Сейчас ведь день.

– Да. Но вечером Вовку не пустят. Может, хоть что-нибудь? Все-таки уже не так рано.

– Ладно, пойдем.

Отец взял клюющую носом Машу на руки и направился к лестнице. Ребята пошли за ним. В Мишкиной комнате малышку уложили на кровать и занялись телескопом.

– Первым делом нужно собрать штатив, – отец начал разгребать сложенные в кучу металлические палки и пластиковые колпачки. Мальчишки принялись ему помогать. Спустя двадцать минут на полу в середине комнаты встала тренога метровой высоты. К ней прикрепили держатель с кольцами, вставили в него телескоп. Сбоку пристроили игрушечную подзорную трубу. Отец немного повозился с настройкой и объявил:

– Искатель готов. Маруся, кажется, спит? – он обложил девочку подушками, взял штатив с телескопом и вышел на балкон. Ребята тоже вышли.

– Так, на что бы нам посмотреть? Соседский дом ты, кажется, видел… – Мишка обиженно надул щеки. – Да ладно, – отец потрепал его по макушке. – Почему бы не начать с Солнца? Раз уж мы выбрались в такую рань.

– Ты же говорил, на Солнце нельзя смотреть в телескоп?

– А мы и не будем в телескоп. Принеси-ка мне лист бумаги.

– Альбомный подойдет?

– Вполне.

Через минуту на балконе выстроили настоящую баррикаду: телескоп направили объективом на Солнце, за ним поставили стул, на спинку стула приклеили чистый лист. На нем тут же появилась круглая тень от телескопа с наползающим на нее пятном света. Отец немного подвинул объектив, поколдовал с окуляром. Проекция Солнца встала в середину теневого пятна, на ней, слева, у самого края, нарисовалась пара небольших, но весьма выразительных точек.

– Что это? – удивился Мишка.

– Пятна.

– Серьезно?

– А вы как думали?

Мальчишки переглянулись.

– А почему они такие маленькие? – недоверчиво покосился на Мишкиного отца Вовка.

– Маленькие? Относительно чего? Относительно Солнца – действительно небольшие. А вот относительно Земли совсем наоборот. В то, которое поменьше, Земля с легкостью поместится целиком. Про второе и говорить нечего… Правда, само по себе Солнце так наблюдать не слишком-то интересно. Особенно когда оно такое спокойное. Вот если будет затмение… – Валерий Александрович задумчиво погладил картонную трубу телескопа.

– Ты его сдвинул, – проворчал Мишка.

– Вовсе нет.

– Смотри.

Отец взглянул на импровизированный экран. Солнце немного сместилось к краю теневого пятна.

– Хм-м-м… Ладно, ничего. Сейчас поправим.

Он немного подвинул трубу, круг света вновь оказался посреди тени.

– Давайте-ка поищем Луну.

– Вон она, – Вовка указал на бледный полукруг, всплывающий над деревьями.

– Да уж, не слишком яркая, – Мишка вздохнул.

– А мы вообще что-нибудь увидим, если она такая бледная?

– Что-нибудь точно увидим, – отец подмигнул ему. – Только погодите минутку: Марусю укрою. Балкон открыт, как бы ее не продуло.

Пока он ходил в комнату, мальчишки разглядывали растущую Луну, обсуждая, какие детали им удастся сегодня рассмотреть.

– Ну что, будем ловить прекрасную Селену[5] в наши оптические сети? – отец прикрыл балконную дверь.

– Селену? – переспросил Вовка.

– Так Луну называли древние греки.

– А-а-а.

– Вы трогали телескоп?

– Нет, – мальчишки повернулись к экрану: проекция Солнца снова пыталась ускользнуть из поля зрения объектива. На этот раз попытка ей почти удалась: в пределах теневого пятна осталась лишь треть Солнечного диска.

– Может, ветер? – предположил Вовка.

– Не думаю, – Валерий Александрович с хитроватой улыбкой покачал головой.

– Так это что, Солнце? – Мишка сам не поверил в свою догадку. Однако отец ее подтвердил.

– Честно говоря, я не ожидал такого эффекта, – добавил он. – Хотя… Подай-ка мне ручку.

Мишка достал из кармана короткий погрызенный карандаш:

– Сойдет?

Отец взял карандаш, поднял с пола альбом и начал что-то искать в телефоне, делая пометки. Вовка тем временем приблизился к Мишке и прошептал:

– Что значит «Солнце»? С ним что-то не так?

– Нет, просто это оно движется по небу так быстро, что уходит из телескопа прямо на глазах.

– Серьезно?

– Так и есть, – отец показал им свои расчеты. – Смотрите: полный круг на небе Солнце описывает за сутки, то есть за 24 часа. А круг, как мы знаем, это 360 градусов. Или не знаем? – он заметил сомнение на лицах мальчишек.

– Теперь знаем, – Мишка улыбнулся, отец тоже.

– Так вот: 360 делим на 24, получаем 15 градусов в час, то есть 4 минуты на градус. Теперь само Солнце, – он указал было на листок с расчетами, но тут же осекся. – Радианы вы, наверное, тоже не проходили? Значит, придется поверить мне на слово. В общем, видимый размер Солнца – примерно полградуса, а это значит, что диск Солнца съезжает по небу на свой собственный размер всего за пару минут.

– Четыре минуты на градус, значит, на полградуса в два раза меньше, – сообразил Вовка.

– Расчеты, конечно, грубые и не учитывают всех нюансов, но суть, в общем-то, понятна.

Мальчишки долго смотрели на экран. Темное пятно телескопа смотрело на них. Солнца на нем уже не было.

– Давайте все-таки займемся Луной, – предложил отец и повернул телескоп в другую сторону. Пока он возился с настройкой, ребята топтались позади.

– Как-то так…

Место у телескопа освободилось. Мальчишки, толкаясь, рванули вперед. Первым проскочил Вовка. С полминуты он пялился в окуляр.

– Она какая-то…

– Снова маленькая? – ухмыльнулся Мишка.

– В общем-то да…

– Дай посмотрю.

Вовка отступил на полшага. Мишка наклонился, прищурил правый глаз, левым прильнул к окуляру. Луна в телескопе и в самом деле оказалась небольшой: ее диаметр был раза в полтора меньше диаметра самого неба, точнее того его кусочка, который можно было рассмотреть в телескоп. Но зато, в отличие от бледного оригинала, висевшего над пожелтевшими яблонями, эта Луна была яркой, контрастной и на удивление… СЕРОЙ. Привычный золотистый оттенок остался лишь по краям. И то, скорее не золотистый, а радужный. Яркий ободок немного дрожал, то увеличиваясь, то уменьшаясь, а иногда исчезая вовсе. Это сбивало с толку, хотя, в принципе, не мешало рассмотреть темные пятна морей, резкие очертания их «берегов» и даже кратеры, лучше всего почему-то заметные на полюсах и вдоль рельефной линии, отделяющей освещенную часть Луны от ее темной, невидимой стороны.

– Почему кратеры видны не везде? – спросил Мишка, вглядываясь в окуляр.

– На освещенной стороне тени короткие, – отозвался отец. – Контрастности нет. А вот там, где Солнце ближе к горизонту, тени длинные. Любые неровности лучше видны, когда они освещены сбоку.

– А-а-а… – Мишка выпрямился.

– Ну, что скажете?

– Круто! – искренне улыбнулся Мишка.

– Правда круто, – согласился Вовка. – Только все-таки непонятно, почему она такая маленькая. Мы с Михановичем думали, будем шарить по ней туда-сюда, рассматривать кратеры. Может, даже «Аполлоны»[6] найдем. А она целиком влезла в телескоп. Еще и место осталось.

– «Аполлоны»? Это вы, конечно, загнули. Их не покажет даже самый дорогой телескоп…

У Вовки завопил телефон.

– Да, мам…

От резкого звука проснулась Маша. Наблюдения пришлось приостановить.

Вовка ушел домой. Мишку позвали ужинать. К телескопу он вернулся около девяти. Заглянул в окуляр и с удивлением не обнаружил в нем ничего, кроме нескольких подрагивающих звезд. Поднял глаза на небо. Точно: Луна ведь успела убежать и сейчас висела совсем в другой стороне.

Мишка передвинул штатив, заглянул в искатель. Почти попал. Поборолся с прибором еще с минуту. И вот Луна снова предстала перед ним в своем строгом, со всеми оттенками серого, обличии.

Глава 9

Ожидания и реальность

Время на пути к Меркурию тянулось медленно и однообразно: обслуживание «Альфа Ориона», тренировки, работа над новым посадочным модулем. Ничего по-настоящему захватывающего и интересного. Разве что упражнения на ортостоле[7]. Это такая кушетка с ремнями, которая может подниматься и стоять вертикально с привязанным к ней человеком. Идея с ортостолом появилась у Клавдии Васильевны, когда она поняла, что без отключения на корабле искусственной гравитации солнечные панели не починить. Так она хотела получше подготовить экипаж к невесомости. Клава попросила Эдика поколдовать у нее в медпункте, и уже через несколько дней после аварии каждому из обитателей «Альфа Ориона» предложили немного повисеть вверх ногами. Когда все прошли этот нехитрый тест, тренировки стали регулярными. Мишке такие упражнения нравились, хотя после них и приходилось ходить, держась за стенку.

На Земле первые дни и недели нового учебного года, напротив, проносились практически незаметно. Новые учителя, новые предметы, да и сама школа, по сути, новая (начальные классы занимались в отдельном корпусе). Мишка буквально разрывался между учебой, футболом, изучением астрономии и астрономическими же наблюдениями.

Еще и друзья постоянно приставали с просьбами показать в телескоп что-нибудь этакое. Больше всех донимала Вероника.

– Ты же обещал мне Луну, и звезды, и даже планеты, – чуть ли не каждый день напоминала она.

Мишка хотел ее пригласить, но все как-то не получалось: то погода не позволяла, то Луна была не в той фазе и выглядывала слишком поздно. Еще Мишка научился искать на небе Венеру и Марс. Сейчас они держались недалеко друг от друга, только появлялись перед рассветом. В это время Вероника наверняка спала. А если и не спала, родители вряд ли отпустили бы ее к Мишке в такую рань. К тому же Марс в виде красноватой горошины и Венера, похожая на крошечную фасолину, вряд ли подошли бы в ее представлении под определение «этакое». Мишка и за Луну-то немного переживал. Но на ней, по крайней мере, видны моря и кратеры. А это уже кое-что.

Удачный вечер выдался в конце сентября. Впереди была суббота, и Веронике разрешили немного задержаться в гостях. Пока Мишка настраивал телескоп, она уселась в плетеное кресло, обхватила колени руками и нетерпеливо ворчала:

– Долго еще? Я начинаю замерзать.

– Возьми плед.

– Нет уж, лучше ты пошевеливайся.

– Почти готово, – Мишка старательно вглядывался в окуляр. На самом деле он давно понял: более четкой картинки сегодня не будет, и теперь просто пытался поставить Луну ровно посередине.

– А мы вчера были на тренировке, – ни с того ни с сего вспомнила Вероника.

– Кто «вы» и на какой тренировке? – Мишка сделал вид, что не понимает. Хотя сам, конечно же, видел, как Вероника вместе со своей Галкой Ивашкиной пряталась на детской площадке напротив школьного двора, когда они разминались. Правда, покрасоваться не получилось: Петрович пришел на поле не в духе и гонял мальчишек по первое число.

– На вашей, естественно, – хихикнула Вероника.

– И что?

– Да так, ничего. Команда у вас в этом году хорошая.

Мишка покосился на подругу:

– А в прошлом, значит, была плохая?

– Не то чтобы плохая, – Вероника прищурилась. – Просто в прошлом году в ней было слишком много малышей.

– Ах вот оно что, – Мишка вернулся к окуляру.

– Ваш капитан, кстати, за лето прямо-таки похорошел, – продолжила Вероника. От ее слов Мишку слегка передернуло. Во-первых, он все еще злился из-за того, что Оскара снова сделали капитаном. И тут уж обидно было не только за себя, но и за ребят-шестиклассников. Во-вторых, Мишке не понравилось, что Вероника вообще заговорила про Оскара. Какое ей до него дело? А в-третьих, и это самое неприятное, она была права: за лето Оскар изменился. Похоже, он много тренировался и теперь играл не хуже остальных. Да и внешне стал больше похож на футболиста: вытянулся, подкачался и даже загорел. К тому же перед самым началом учебного года он остриг свои ужасные волосы и теперь ходил с модным ежиком и «молниями» на висках.

– Все готово, – Мишка сердито пнул табуретку, на которую опирался ногой. Вероника соскочила с кресла и подошла к телескопу.

– Ой, как интересно. А поближе посмотреть можно?

– Нет, – буркнул Мишка. Настроение у него испортилось, и теперь ему стало все равно, какое впечатление увиденное произведет на подругу.

– Похоже на декоративную штукатурку, – выдала наконец она. – У нас на балконе недавно делали ремонт – украсили так одну стену.

– А ты чего ожидала? – Мишка совсем ощетинился. Вероника, напротив, держалась весело и непринужденно, как, впрочем, и всегда.

– Я думала, она будет большая, с хорошенькими такими кратерами. Как на картинках.

– Ну извини, это тебе не «Хаббл»[8].

– Да ладно, не дуйся, – Вероника заглянула в окуляр еще раз, правда, скорее из вежливости, чем из любопытства.

– А кратеры все-таки где?

– Что значит где? – Мишка отодвинул ее в сторону, посмотрел в телескоп. – Справа по краю чем тебе не кратеры? А в середине, между прочим, Море Спокойствия. – Вообще-то, он сам не был уверен, что в середине именно это море, но сейчас такая мелочь, как номенклатура, значения не имела.

– Ну-ка, ну-ка, – Вероника снова прильнула к окуляру. Посмотрела. Напоследок даже пошевелила трубой, потом предложила: – Может, покажешь еще что-нибудь?

– Могу поискать Сатурн, – без особого энтузиазма отозвался Мишка. Вообще-то как раз сегодня он планировал наблюдать именно Сатурн (судя по онлайн-карте, он должен был оказаться недалеко от Луны, так что найти его было бы несложно). Но из-за Вероники планы пришлось менять.

– Сатурн? Это который с кольцами?

– Кольца, чтобы ты знала, есть и у других планет, – не сдержался Мишка, – но да, у Сатурна они самые яркие.

– Здо́рово. Давай сюда свой Сатурн.

Мишка снова прильнул к телескопу. Вероника зачем-то вернулась к футбольной теме:

– А еще в этом году у вас какая-то многолюдная команда. Или мне показалось?

– Нет, не показалось, – ответил Мишка, а сам подумал: «Дался ей этот футбол. Лучше бы о погоде поговорили».

– И как вы пойдете на соревнования в таком составе?

– Будем чаще меняться.

– А зачем столько набрали?

– Не знаю. Петрович взял всех, кто пришел. Может, думает, что к концу сезона кто-нибудь сам отвалится. В старших классах такое случается: родители забирают парней, если они забивают на учебу.

– Понятно. Но вы-то не в старших классах.

К счастью, Сатурн обнаружился быстро. Мишка отошел в сторону.

– Уже можно? – удивилась Вероника.

Мишка кивнул.

Она наклонилась к окуляру, долго щурила левый глаз, а потом спросила:

– Это тот штрих-пунктир?

Сатурн в Мишкином телескопе действительно походил на короткую косую черту, навроде значка для обозначения ударения, только с жирной точкой посередине, но сравнение Мишке не понравилось.

– Какой еще штрих-пунктир?

– Ну, смотри: палочка, такая косая и толстенькая.

– Палочка – это и есть кольца, а толстенькое посередине – сама планета.

– Понятно. А почему она так дрожит?

– Обиделась на твой «штрих-пунктир», – фыркнул Мишка.

Вероника посмотрела на него через плечо:

– А Луна почему дрожала? Тоже обиделась?

– Конечно, ты же назвала ее «штукатуркой».

– Да я серьезно, – Вероника демонстративно надула губы.

– А если серьезно, дрожит не Сатурн и не Луна, дрожит телескоп, когда ты его трогаешь. И сама атмосфера тоже дрожит: мы смотрим низко над горизонтом, а чем ближе к земле, тем воздух плотнее. Он вроде бы и прозрачный, но не совсем. Пыль, дым, туман, даже разница температур – все мешает. Лучи света рассеиваются неравномерно, вот нам и кажется, будто планеты в телескопе дрожат. Если бы Сатурн был сегодня повыше, картинка оказалась бы лучше.

– Ой, – выдохнула Вероника. – Все это как-то сложно и непонятно. Пойдем лучше в комнату. Я покажу тебе новые пейзажи. Сегодня в художке рисовали позднюю осень.

Мишка с тоской посмотрел на телескоп. Лично для него Сатурн был куда интереснее, чем «шедевры» его неугомонной подруги.

– Пойдем, – обреченно простонал он.

Посидели еще немного. Пили остывший чай, болтали о школе, листали Вероникины работы.

Потом она ушла. Мишка проводил ее до калитки. На прощание Вероника привычным движением чмокнула его в щеку:

– Увидимся.

– Увидимся, – тихо повторил он.

Глава 10

Подход к тестированию

После завтрака Мишка, как обычно, спустился на пост управления. С бортовым журналом он разделался быстро и уже собирался уходить, но голос командира, донесшийся с лестницы, заставил его передумать:

– Значит, разгонно-тормозной блок готов к тестированию?

– Готов сам двигатель и система управления, – отозвался Леша. – Остался модуль дозаправки. Браться за него смысла нет, пока мы не уверены в надежности самого двигателя.

Юра прошел между креслами, сел напротив панели управления. Леша устроился рядом. В проходе стояли еще трое – Эдик, Саша и Валик. Мишка видел их боковым зрением. Садиться они не стали, только подошли ближе.

Мишка старательно делал вид, что работает. Он хотя и знал, как продвигаются дела в мастерской, послушать, чем закончится разговор, был не прочь.

– Хорошо, давайте попробуем, – протянул Юра.

– Погодите, – вмешался Валик. – А как вы собираетесь его тестировать?

– Что значит «как»? – удивился Леша. – Выведем наружу, запустим, остановим, запустим еще разок, дадим пару секунд поработать… Все как обычно, как на Земле.

– Как на Земле? – усмехнулся Валик. – На Земле вы пользовались лабораториями Академии наук. У вас был десяток стендов для испытаний, не говоря уж про целую армию академиков и профессоров, участвовавших в тестировании.

– Ну, академик у нас и сейчас имеется, – Саша хлопнул Валика по плечу.

– А насчет лабораторий и стендов: я в них необходимости не вижу, – Леша пожал плечами. – Это на Земле нам приходилось создавать условия для испытаний, а здесь они и так со всех сторон.

– Проводить первые тесты в космосе слишком рискованно, – Валик покачал головой.

– Наша экспедиция – в принципе дело рискованное, – улыбнулся Юра. – Я понимаю: сейчас все выглядит так, будто мы собираемся отправить в космос корабль, собранный на коленке. Но ведь «Оса» по большому счету – всего лишь отреставрированная «Венера». Она доказала свою надежность. К тому же, если что-то пойдет не так, мы всегда можем остановить испытания и вернуть аппарат в ангар. Все-таки у него не только разгонно-тормозной блок на борту. Есть еще аварийный двигатель и маневровые… Меня больше интересует другой вопрос: кто его поведет?

– Я, – встрепенулся Эдик. Похоже, он постарался придать своему голосу всю твердость, на которую был способен. – Никто другой не сможет наладить работу двигателя.

Юра посмотрел на Лешу, тот кивнул:

– Двигатель собирал Эдик, ему и карты в руки.

– Хорошо, – командир встал, протянул Эдику руку.

– Ты полетишь один? – снова встрял Валик. – Может, возьмешь кого-нибудь для подстраховки?

– Мишу? – предложил Эдик, покосившись на сидевшего в углу Мишку. Услышав свое имя, тот выпрямился, расправил плечи.

– Я имел в виду кого-то поопытнее, – Валик негромко кашлянул.

– Да ладно тебе, – вступился за Мишку Леша. – Пусть мальчишка попробует. А то совсем заскучает. Еще, чего доброго, падет духом и потеряет интерес ко всему, что здесь у нас происходит…

«Как Вася», – подумал Мишка. Фермер с каждым днем становился мрачнее и мрачнее. После случая в библиотеке Мишка стал замечать за ним всякие странности: перепады настроения, беспричинную раздражительность, а то и полную отрешенность от окружающих. Вчера, например, Мишка минут двадцать пытался добиться от него овощей для супа: Вася снова и снова исчезал в глубинах своего огорода, потом возвращался с пустыми руками и спрашивал как ни в чем не бывало: «Ты что-то хотел?». А на прошлой неделе Мишка и вовсе застал его разговаривающим с кустом салата. По-хорошему, как раз Васю, а не Мишку, стоило позвать в испытательный полет. На долю секунды Мишка даже задумался, не предложить ли свою идею собравшимся. Но быстро передумал: ведь если Эдик возьмет с собой Васю, то ему, Мишке, придется остаться на «Альфа Ориона».

Юра долго молчал. По всему было видно – сомневается. В конце концов он вздохнул:

– Хорошо, пусть летят Эдик и Миша, – потом повернулся к Валику и добавил: – Если уж эти двое справляются с «Альфа Ориона», с «Осой» они как-нибудь разберутся.

Валик развел руками:

– Как знаете. Тогда хотя бы отложите испытания до завтра.

– А вот здесь я, пожалуй, соглашусь, – кивнул Леша. – Торопиться не стоит. Лучше все проверить еще разок. Лишним не будет.

Подготовка заняла весь день. Тестировали системы управления и оперативного наблюдения, навигации и жизнеобеспечения, проверяли работу отдельных узлов и агрегатов. Несколько раз просмотрели программу испытаний. В уже согласованный с Юрой вариант Саше захотелось внести некоторые изменения:

– Что, если нам заодно опробовать солнечные батареи? – предложил он. – Я собрал для «Осы» новенькие панели. Разводной механизм уже проверил – работает как часы. Теперь нужно понять, хватит ли у них мощности на все наши нужды. Кое-какие расчеты я сделал, только их результаты могут отличаться от реальных данных.

– А ты успеешь их установить? – Леша недоверчиво покосился в угол, в котором последние несколько недель Саша колдовал над своими панелями.

– Об этом не беспокойся. Установка займет пару часов.

– В принципе, я не против. Эдик, думаю, тоже. – Эдик кивнул в знак согласия. – Поговори с Юрой.

– Он возражать не станет, – заверил Саша. Леша пожал плечами:

– Думаю, не станет, но предупредить его все равно нужно.

– Хорошо, обсужу с ним после обеда. А потом займусь установкой. Миш, ты мне поможешь?

– Конечно, – Мишка подскочил, готовый сию минуту взяться за дело. До сих пор он в основном топтался поодаль. Месяцы, проведенные на «Альфа Ориона», научили его безошибочно определять, когда он на самом деле может оказаться полезен, а когда лучше не путаться под ногами.

– Вот и отлично! – Саша указал на бумаги, лежавшие на столе в мастерской. – Пока можешь посмотреть схему установки.

Мишка принялся изучать чертежи.

Глава 11

Кого берут в космонавты

Утром к Мишке зашел отец.

– Проснулся?

– Сел за уроки, – Мишка прикрыл «Бортовой журнал» первым попавшимся учебником.

– Откладывай: доделаешь вечером. Дядя Жора позвал нас на шашлыки.

– Ух ты! Вовка не говорил, что он вернулся. Уже сдал экзамены?

– Вот и узнаем…

К реке добрались часам к десяти. День выдался теплый, солнечный. Настоящее бабье лето.

Мама и тетя Тамара устроились под навесом. Маша копошилась там же. Мишка и Вовка с отцами расположились поодаль, чтобы дым от мангала не беспокоил малышку.

Взрослые обсуждали мясо, а мальчишки все ерзали, не понимая, как можно думать о еде, когда в жизни происходят такие важные перемены. Но вот Мишкин отец разобрался с костром, уселся на складную табуреточку и спросил:

– Ты когда приехал-то?

– Вчера ближе к ночи, – ответил дядя Жора.

– И тебе захотелось вставать в такую рань?

– Не поверишь: теперь, когда все закончилось, чувствую себя свежим, как никогда. Даже после защиты диссертации не было такого облегчения.

– И как прошло?

– Да отлично.

– Без пяти минут космонавт?

– Определенно.

Оба рассмеялись:

– Кто бы сомневался… Как тебя вообще угораздило ввязаться в такую авантюру?

– Знаешь, Валер, я не понимаю другого: как можно было в нее не ввязаться. Это же мечта детства.

– Само собой: в десять лет каждый хочет стать космонавтом. Мой, вон, даже ракету построил. И космодром.

Мальчишки переглянулись.

– Но ты-то взрослый человек. У тебя семья, карьера, ученая степень. Это же поворот на 180 градусов.

– Не знаю. По-моему, я всю жизнь к этому шел.

– Тогда ты выбрал не самую короткую дорогу.

– Да, наверное, – дядя Жора пожал плечами.

– Звездный-то как?

Мишка нахмурился: папа снова зашел не с той стороны.

– Звездный? Хорошо. Наверное… – улыбнулся дядя Жора. – Жаль, не успел его посмотреть.

– Мучили вас там?

– Не то чтобы мучили. Просто все очень плотно. Нормативы, экзамены, медкомиссия… Спал мало, готовился много. Поэтому и захотелось выбраться на природу: переключиться, отдохнуть.

– Дядя Жора, – не выдержал наконец Мишка. – Ну расскажи же, что вы там делали?

– Да-да, – подхватил Вовка. – И со всеми подробностями! Мы с Михановичем три недели ждали. Мама даже позвонить не давала: не хотела тебя отвлекать. А вы тут развели какую-то философию.

Дядя Жора подбросил в костер немного дров, устроился поудобнее и начал с улыбкой:

– В принципе, все как в школе. Только контрольные посложнее и идут одна за одной. Сперва проверяли физуху. Там обошлось без сюрпризов. Обычные нормы ГТО[9].

– Значит, спортсменом быть необязательно? – удивился Вовка.

– Твоих достижений вполне достаточно, – дядя Жора легонько ткнул сына кулаком. – Бег, прыжки, плавание, подтягивания, уголки… Из необычного – прыжки на батуте да беговая дорожка. Причем настоящая, космическая.

– И что в ней такого космического?

– Она короткая, двигаться непривычно, особенно такому длинноногому парню, как я.

– А на ортостоле подвешивали? – вдруг спросил Мишка.

– Это еще что за штука? – покосился на него Вовка.

– Это такой космический тренажер. Похож на средневековый стол для пыток. К нему человека привязывают и поднимают вниз головой.

– Откуда ты знаешь про ортостол? – дядя Жора прищурился. Мишка замялся, ковыряя ботинком сухие листья.

– Читал в интернете, – смущенно промычал он.

– Подвешивали, – улыбнулся дядя Жора. – Но это позже, уже на медкомиссии.

– И как?

– Ничего особенного. То же самое, что висеть на кольцах вниз головой. Даже немного проще: не нужно думать, как бы не свалиться. Проба Ромберга[10] посложнее будет. Особенно с непривычки.

– Что за проба? – заинтересовался Мишка.

– Это когда тебе нужно простоять с закрытыми глазами на одной ноге с вытянутыми вперед руками 45 секунд.

– Дай-ка попробую, – молодцевато расправил плечи Мишкин отец. Он встал. Поднялись и Мишка с Вовкой.

– Давайте-давайте, – засмеялся дядя Жора. – Я засекаю.

Валерий Александрович начал пошатываться секунд через двадцать. За пять секунд до финала он и вовсе чуть не упал и проворчал, вставая на обе ноги:

– С моей вестибуляркой и на Земле-то шатает.

Мальчишки справились с заданием лучше: очень уж не хотелось посрамиться друг перед другом. Вовка немного вилял, удерживая равновесие. Мишка и вовсе не шелохнулся.

– Ну ты даешь, – удивился, глядя на него, отец. – Это у тебя явно не от меня.

Сам он, едва не промахнувшись мимо своей табуреточки, сел и продолжил допрос:

– Хорошо, с физкультурой понятно. Что было потом?

– Дальше начались тесты. Вопросы самые разные: и совсем детские – найти отличия или показать одинаковые картинки; и довольно сложные – запутанные задачки на внимательность и на скорость реакции. Их было много. А еще встречи с психологами. Потом экзамены: диктант, английское собеседование, физика, математика, несколько специальных предметов.

– История космонавтики, например? – вставил свои пять копеек Вовка.

– Да, и основы пилотируемой космонавтики тоже. Но все это ожидаемо. Можно подготовиться заранее. А вот тесты на способность к изучению космической техники – это нечто.

– Что за тесты?

– Дают тебе вечером методичку листов на двести, а утром приходишь и сдаешь по ней очередной зачет. Потом еще пишешь сочинение. Прямо как в школе: «Почему я решил стать космонавтом?». Они это называют мотивационным эссе. В общем, гора экзаменов и зачетов. Но зато, когда с ними покончено, можно выдыхать. По сути, остается только медкомиссия. А на ней, если ты человек здоровый, просто лежишь и получаешь удовольствие. Главное – вовремя вылечить зубы, – дядя Жора экранно улыбнулся. – Правда, обследовали нас всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Здесь, кстати, и ортостол, и кресло Кориолиса[11].

– А это что такое? – не уставал удивляться Вовка.

– Это такая вращающаяся табуретка. На ней проверяют вестибулярный аппарат. Крутят тебя десять минут без перерыва, а ты сидишь и головой качаешь: вправо, влево, вправо, влево.

– Это тебе не карусели, – Мишка подмигнул другу.

– Есть еще барокамера[12]. В ней смотрели, как мы будем реагировать на нехватку кислорода. И, конечно же, центрифуга, – дядя Жора многозначительно замолчал. Мальчишки заохали от удивления и восторга.

А Мишкин отец подумал немного и произнес:

– Я вот всегда считал, что космонавты просто здоровые. Оказывается, нет. Оказывается, туда идут… – он долго пытался подобрать правильные слова.

– В общем, не валенки, – подсказал дядя Жора.

– Ни разу не валенки.

– Не поверишь, я даже культурологию сдавал… Кстати, ребята, для вас у меня кое-что есть, – дядя Жора достал из кармана яркий листок бумаги и протянул Вовке. Тот взял его и прочитал вслух:

– «Летний космический лагерь». Что это?

– Летний космический лагерь, – повторил дядя Жора. – Открывается набор на следующий сезон. Лагерь бесплатный, со своими спонсорами. Но ребят в него отбирают почти как в настоящие космонавты. Нужны и справки из поликлиники, и характеристика из школы, и нормы ГТО. А самое главное – мотивационное эссе, то бишь сочинение на космическую тему. Среди тех, кто пройдет по формальным критериям, выбирать будут как раз по сочинениям.

– Ух ты! – мальчишки впились в листок взглядами.

– Думаю, вам стоит попробовать.

– Конечно, стоит, – поддержал Мишкин отец. Потом он наклонился над костром и стал разбивать угли. Его внимание снова переключилось на шашлыки.

Пока жарилось мясо, дядя Жора рисовал на песке примеры тестов, которые попадались ему на экзаменах. Мишка и Вовка решали их наперегонки.

К обеду небо укрыли густые облака. За ними потянулись серые тучи. Начался дождь. Доедать шашлыки пришлось дома. За столом говорили о чем угодно, только не о поездке дяди Жоры. Похоже, тете Тамаре эта тема была не по душе.

Глава 12

Первые испытания

Испытания «Осы» начались после завтрака. В ангар Мишка и Эдик пришли вдвоем. Леша и Саша устроились в мастерской, остальные обосновались на посту управления. Всем обитателям «Альфа Ориона» хотелось посмотреть на первый полет нового спускаемого аппарата.