Читать онлайн С улыбкой по жизни или свой микрокосмос

Жизнь сложна, полна неприятных моментов. Вместе с тем, она восхитительна, дарит чувство полёта, радость бытия. Если встречать с улыбкой всё, что выпадает нам в пути, жизнь предоставит удивительную возможность ощутить счастье сопричастности событиям, прикоснуться к великой симфонии. Симфонии жизни.

… Без оглядки на конечный аккорд.

БОРИК

Посвящаю светлой памяти моих родителей, усыновивших меня

Я полюбил его с самого рождения. Он был искренен со мной. Он шел по жизни, совершал ошибки и прегрешения, но я верил в него. Иногда ему было трудно, но я надеялся на него. Ибо я был им, а он был мной. И я прощал его.

Маленький мальчик пришел в этот мир, еще не понимая, что никому не нужен. От него отказались, и он задержался в этом казенном мире, ожидая решения своей судьбы. Проходили дни, недели, месяцы. Он научился улыбаться в присутствии людей, возможно интуитивно полагая, что это пригодится…

Сорокалетний мужчина обратился к своей супруге:

– Лидочка, звонили из дома малютки, там оставлен ребёнок. Собирайся.

– Женя, я надеюсь девочка? – она взглянула на мужа, – ты мне обещал.

– Да, да, девочка, – соврал он, тщательно рассматривая пол, – поехали, тут не далеко, километров сто.

…Женщина была расстроена. Конечно тяжело, когда уже десять лет у них в семье нет ребенка. Но ее супруг, бесконфликтный и послушный во многих вопросах, вдруг ей соврал. Соврал нелепо. На что он рассчитывал?

– Едем домой дорогой, – немного нервно, пытаясь скрыть раздражение, сказала она, – нас обманули.

– Сейчас Лидочка, я только взгляну, – промолвил мужчина и устремился в палату.

Услышав приближение человека по шагам и ещё не видя пришедшего, ребёнок привычно улыбнулся, ожидая похвалу или манную кашу в бутылочке. Увидев наклоненное к нему лицо, мальчик улыбнулся ещё раз, ожидая приятное. Мужчина замер на какое-то время, неподвижно наблюдая за улыбкой ребенка. Решение пришло, само собой.

В фойе дома малютки женщине был выдвинут ультиматум. Либо они усыновляют этого, именно этого ребенка, либо разводятся. Семья была сохранена. После того как были оформлены все необходимые документы, нянечки попросили прикупить трехмесячному ребенку одежду. На улице был морозный февраль. Новоиспеченный отец принес ворох одежды. Подростковая шапка-ушанка привела в восторг весь персонал.

Маленького мальчика звали Васей. Что бы не иметь в последствии конфликта интересов с биологическими родителями, расширенный семейный совет решил переименовать ребенка. При обсуждении имени предлагались многие варианты, но подошедший, всегда до этого молчаливый дедушка, вдруг предложил: «А давайте назовем его Борей?». Неожиданно, но все согласились. Изменение имени шло в разрез с действующим законодательством, но в маленьком городке бутылка водки решила этот правовой казус и добавила к жителям небольшого городка маленького Борика.

Когда маленький мальчик болел, а это случалось частенько, отец усаживал его в кресло, рядом с работающим телевизором, укрывал теплым «верблюжьим» одеялом, приносил яичницу и чай с малиновым вареньем. Было тепло, уютно. Пред маленьким человеком открывался целый мир. Больше всего нравился прогноз погоды. Картинки, бегущая строка, музыка. …В Вильнюсе ожидается дождь, температура воздуха от 10 до 12 градусов, в Тбилиси солнечно, без осадков. Музыка из песни Мари Лафоре "Манчестер и Ливерпуль". Эти фрагменты начала его жизни в семье, остались в подсознании мальчика навсегда. Покой. Счастье!

Пятилетний ребенок стоит на стуле и наизусть воспроизводит монологи Райкина, диалоги Тарапуньки и Штепселя. Всё, до оттенка интонации, точно скопировано из многочисленных пластинок. Гости расслаблено удивлены. Отец непередаваемо горд. Всю свою жизнь, а особенно после того как потерял отца, мальчик полагал, что восхищение им авансом превышало его умственные способности.

Мать побаивалась, что сын случайно узнает тайну усыновления. Мир ведь не без «добрых» людей. Она начала фотографировать мальчика рано, еще с пеленок. Вот он трехмесячный лежит на одеяле, вот еле сидит в кресле. А вот отец держит его на руках, оба смеются. Конечно фотографировала не она. Нанимала людей, иногда за деньги, порой за бутылку водки. Вот валюта! Фото из садика. Утренник. Мальчик был Жасмином. Отказался одевать шапочку. Какая-то девчачья она. На фото его любимая воспитательница держит шапочку в руках, а он, не совсем полноценный Жасмин, читает стихотворение. А это школа, первый класс. Мама сделала ему гимнастерку красноармейца и будёновку, шлем с козырьком. Лучший наряд. Мальчик получил первый приз, а саблю дали другому. Не ему, красноармейцу! Мать вспоминала, что сын так разрыдался, что удалось даже уговорить опешившего оппонента. Сабля досталась бойцу! Эх!

Помнятся первые моменты пребывания в школе. Мальчик вдруг отчетливо представил, что его прекрасная жизнь пошла под откос. Девочка, соседка по парте, объяснила, что на самом деле есть хорошие зимние каникулы и три месяца летних. Катастрофа была отменена. Девочка стала впоследствии учителем математики, но до сих пор он благодарен ей. Через много лет ему глубоко симпатичен спаситель, оказавшийся рядом.

А еще маленький человек любил быть один. Родители часто уезжали в гости, оставляя одного в большом доме. Он любил играть, любил мечтать. Одиночество дарило ему свободу личности. Папа с мамой приезжали поздно, с разными угощениями от их друзей и это тоже входило в его планы. Завершение одиночества всегда было приятным.

Бабушка не любила мать мальчика. Как властная женщина, имевшая, но потерявшая послушного сына, молодую властную женщину, получившую податливого мужа. К мальчику она долго присматривалась, опасаясь обиды сына. На одном из праздников имел место забавный случай. Расставляя тарелки с едой, бабушка поставила тарелку с лучшей порцией мяса пред сыном, тот переложил порцию ребенку. Хозяйка вернула мясо в тарелку сыну, повторилась та же история. Все гости ошарашенно наблюдали за действом. … Со временем, бабушка привыкла к новому внуку. Более того, в отличие от других родственников, именно с ним она полюбила часами пить горячий чай, прихлебывая из блюдца, с колотым сахаром в прикуску или мелко порезанной дефицитной в то время шоколадной конфетой «Красный мак». Именно с мальчиком она любила играть в карты, прихватив деда и оставляя со смехом последнего регулярно «в дураках». Бабушка требовала, чтобы внучек признал превосходство ее борща над маминым, ребенок крутился, вертелся как мог, уверяя, что бабушкин борщ тоже очень хорош. Предать маму он не мог. Она всегда и все готовила лучше. Это же мама!

Дедушку мальчик помнил меньше. Слишком тихим и не заметным он был. Когда дедушка ласкал его, то покусывал детское ушко. Это ощущение нежности осталось в сердце навсегда. Как и его замечательные фразы: «Я забыл больше, чем вы все вместе знаете», «Ой, Боречка, нужно сделать и то, и то, и это. Пойду ка я лучше выпью своего домашнего винца из погреба». Добрый, светлый был человек!

Маленький мальчик мечтал о собаке. Он не давал покоя своей маме, уже тогда понимая, что главные вопросы решает именно она. Когда от нытья ребенка терпение матери лопнуло, был придуман хитрый план. Старшая сестра матери, тетушка Фрида, стала объяснять ребенку, что наличие в собственности собаки негативно влияет на зубы.

– Понимаешь, Борик, – с грустью в голосе говорила тетушка, – глянь на соседа по кличке Шарик, у него большая овчарка и полностью нет зубов (мужчина вернулся из тюрьмы, чего ребенок не знал).

– Разве ты этого хочешь? – спрашивала она мальчика.

Мальчик думал ровно три дня. Собака оказалась важнее зубов. Мама сдалась.

Это был маленький белый комок шерсти с черненьким носом и черненькими глазами.

– Мальтийская болонка, – гордо сказал отец.

Сынок влюбился в Динку, а именно так назвали собачку, по уши. Она была своенравная, с характером. Он сорился с ней, мирился, игрался с ней. Выгуливал ее, помогал мыть лапки. Она спала на его подушке, он – рядом. Борик души в ней не чаял.

Чумка спалила ее за неделю. Когда он залез под диван погладить Динку, она издала последний стон и умерла. Именно умерла, а не околела. Горе разрывало душу мальчику. Он три недели не ходил в школу. Ощущение хрупкости мира осталось в душе.

Через два месяца родители привезли родственника Динки, имеющего в крови изрядную долю дворянина, и заявили: «Это Демьян!». Умный, забавный пес стал на многие годы другом Борика, погасив в сердце невыносимое чувство потери. Жизнь продолжалась.

Нельзя сказать, что у ребенка был простой характер. Он был настойчив в своих требованиях, упрям. Отстаивая свои права, как казалось ему попранные родительской волей, он частенько объявлял голодовку и залазил в комод, стоящий возле его комнаты. Родители с пониманием относились к праву ребенка на «забастовку». Уснувшего сына они извлекали из комода и укладывали в кровать. Обычно утром протест прекращался сам по себе.

А еще мальчик любил читать. Он читал всё! Запоем, неистово, постоянно. Иногда у него в комнате были открыты не одна, а три книги. Тут проявилась ещё одна забавная черта характера – ребенок был еще тот собственник. После прочтения одного фантастического рассказа, мальчик решил, что эти знания должны достаться только ему. Поэтому, книгу следует закопать. Он ещё не имел понятия о тираже, абонементной карточки библиотеки, библиотечной карточки книги.

Мальчик больше всего любил рассматривать звезды и слушать дождь. Космос поражал своей бесконечно завораживающей красотой, музыка дождя притягивала близостью к природе. Он ни с кем не делился своими мыслями, просто смотрел и слушал.

Мать с отцом подарили мальчику бесконечный внутренний мир, свой микрокосмос. Повзрослев он смог создать целые миры в своих детях, они в своих…. Вселенная Борика стала расширятся по своим законам.

Человек призван творить прежде всего свою собственную жизнь, то есть раскрывать и осуществлять заложенные в нас Богом таланты, стяжать с Божьей помощью духовные добродетели, которые и есть евангельские небесные сокровища (Мф.6:20)

Л И Д А

Бывают моменты, когда Бог приходит и стучится в вашу дверь. Это и есть любовь – Бог, стучащийся в вашу дверь. Через женщину, через мужчину, через ребёнка, через любовь, через цветок, через закат или рассвет… Бог может стучаться миллионами разных способов

Ошо, индийский религиозный деятель

– Матушка, – спросил её, – а что это за фотографии за обложкой семейного альбома?

– Это, Боречка, мои женихи, – горделиво отвечает, – чтобы Женю не тревожили.

– Вот Коля, мой любимый. Я его так любила, а он ушел в КГБ и меня бросил. Я ведь почти три года на оккупированной территории была. У них с этим строго.

И не поймешь уже, то ли просто бросил, то ли действительно с этим строго было. У них. Большая стопка фотографий. Разные лица, компании. Радость, смех.

– Мама, а ведь наш Женя не хуже будет! – говорю убеждённо.

– Конечно, я ведь сама его таким сделала.

Матушка родилась в 1925 году седьмой по счёту. Семья была сборной, отец привел троих, у мамы было двое, нажили вместе ещё двоих. Как в анекдоте: «Муж твои дети моих бьют, скоро до наших доберутся…». Её мать была тихой, замученной семейными хлопотами, работала стрелочницей на железнодорожной станции. Отец был хозяйственным и шустрым. Иначе такую семью не прокормить. Вечно что-то выращивал, держал свиней, кур, торговал на рынке. Из дубовых брёвен собрал дом, брал постояльцев, для чего всегда была свободна одна из комнат. В первые месяцы войны, когда немецкая бомба попала в ангары зернохранилища, набрал пшеницу в двадцатилитровые баллоны, количеством не менее пятнадцати штук, купленные ранее на химическом заводе, и закопал в огороде. Семья с таким главой не голодала даже в военное лихолетье.

Более старшие дети подросли и быстро покинули родное гнездо, не появляясь до смерти матери Лиды. Отец ушел рано из жизни. Один раз спускаясь в погреб, он упал, ударившись сильно затылком. Когда его нашли, он почти ничего не соображал, не говорил. Вскоре оставил этот мир на свою супругу и двух последышей, Ефросинью и Лидию. Супруга долго болела и стремилась вслед за мужем. Вскоре не стало и её. К тому времени старшенькая, Ефросинья вышла замуж и отселилась к мужу за двести метров от отчего дома. На похороны съехались все родственники, их волновало наследство. Молодая Лидочка показала им дарственную, чем глубоко огорчила. Больше родственники не встречались никогда. Матушка Лиды так и не успела увидеть её диплом, единственной из семьи, получившей высшее образование. Сейчас последнее не вызывает никаких эмоций, тогда же это звучало гордо. Инженер-механик! Лидочка шагнула во взрослую жизнь.

– Па, а почему ты женился на моей маме?

– Понимаешь, сынок, она знала столько песен, сколько я за всю свою жизнь не слышал. Я не мог не жениться.

Сколько помню, матушка не могла просто тихо отдыхать. Альбомы фотографий, альбомы открыток с цветами и придуманными поэтическими названиями под каждой композицией, альбомы юмористические, с вставленными лицами друзей, толстые тетради-песенники, куда вписывались тексты любимых песен, тетради с вырезанными умными и смешными изречениями. Большой выбор грампластинок. Она устраивала в техникуме конкурсы по готовке, КВН, вечерние музыкальные. Постоянно была чем-то занята. Её хватало и на нас отцом. Он – постоянно ухожен и оглажен до стрелок (модно), ко мне – жесткий школьный контроль, включающий близкое знакомство как с первой, так и с «классной» педагогами. И это на моей памяти, когда ей было более сорока пяти лет. А когда была моложе? Огонь!

– Нет, Женина мама меня не любила, говорила, что я ветрена, – вспоминала матушка, – как будто я до тридцати лет должна ждать только его.

– А как она это показывала?

– Ну, сначала она бросила в печь брачное свидетельство, и много чего говорила, – тихо улыбаясь говорила она, – у Зинаиды Мироновны на примете была соседская девушка, тихая, застенчивая, аккурат вторая служанка после Валентины, дочери её слабоумненькой.

Лида всю свою жизнь неистово любила свой дом. Дорожки в огороде без покрытия – Лидочке хочется босыми ногами ходить. Кухня маленькая – хозяйка только одна. На все комнаты изначально выполнен строительный проект. Показаны все коммуникации. Делать только так. Каждый год, посещая Чёрное море, матушка по приезду томилась и уже на седьмой день рвалась домой. Больше десяти дней так никогда и не были. Как я не уговаривал, не убеждал.

– У Лидки нет юмора, одна сатира, – заговорчески шепчет мне отец, да и та больно едучая.

Я просил матушку показать мне язык. После долгих уговоров, мне демонстрировался кончик языка, появившийся в уголке рта. Нет, юмор определённо присутствовал, только необычный, незаурядный.

– Представляешь Боря, – смеясь говорит она мне, – подарили Саре на день рождения книгу, долго выбирали у себя в библиотеке, чтобы чистенькая была и красивая.

– Подарили, – хохочет отец, – а она открывает после нашей надписи следующую страницу и говорит, что эту книгу дарила нам пять лет назад.

Я бы сгорел от стыда, а они веселы и смеются. Не понимаю я их.

– Алло!

– О, пап, привет! Как здоровье? Как дела?

– Привет сынуля, всё нормально.

– Дай маме трубку, надо одно дело решить…

Так было всегда. Папа только для души и, поверьте, это не мало. Для решения накопившихся проблем и задач нужна только мама. Даже если отцу надо сейчас подъехать ко мне на своей машине и помочь привезти, отвезти. Её голова работала четко, мысли правильные, даже если мне это не нравилось. Она всё время вела подсчет моих займов, за десятки лет сальдо было приличным. Мама не требовала возврата, но каждый раз оглашала долг сына, для острастки. Чтоб помнил! Прошло очень много лет. Я принципиально не веду счет. Вообще! Дети – это я! Возможно спорно, но принцип такой.

– Лидия Афанасьевна, а ещё я неплохо устроился, – говорил без умолку Женик, племянник покойного отца, приехав на день рождения к тётушке, – всё у меня ровно, и у сына, просто к самому себе зависть берёт.

– Женик, тебе пора домой, – строго ответила мать, – ты не меня поздравляешь, а о себе хвастаешь.

Лида за словом в карман не лезет, с молодости говорит в глаза всё, что считает нужным. Многим с ней тяжело. Подругам легко, нет вранья, искренняя. Но таких единицы. Однажды отец готовился из дому позвонить в министерство образования. Одел костюм, галстук (!) Матушка инструктировала его. Как начинать беседу, что говорить, как завершать разговор. Во время доклада, сидела рядом, держала его за руку. Я посмеивался, а потом в голове прозвучала фраза «как за каменной стеной».

Сосед, дядя Коля, переделал все ремонты в нашем доме. Всего! От отопления, до канализации. Золотые руки: сварка, токарные работы, слесарные. Самородок. Тут и матушка со своими детально выверенными чертежами. Уважал! А «Тихоныча» нет, так собутыльник, даже сальник на вентиль не набьёт. Матушке это не нравилось, но работа то спорилась.

– Афанасьевна, – подвыпивший Коля начинал гордо, – а ну спросите меня что ни будь, я тоже умный как Вы.

– Хорошо Коленька, – с готовностью поверить в это, откликалась матушка, – покажи на карте (огромная висела в коридоре) Никарагуа.

– Всего хорошего, Афанасьевна, я пошёл.

– До свидания Коленька, Верочке привет передавай.

– Матушка, – сказал я ей, – ты же его обидела.

– Пусть уважает Женю, зло ответила она, – думает, что быть директором очень просто, легче, чем гайки крутить?

Когда матушка сильно заболела и месяц была в онкологической клинике, я каждый день навещал отца, готовил ему еду и помогал по хозяйству. Помимо опустившихся рук, он действительно вообще не умел готовить и не знал какие работы во дворе приоритетны. Камнем преткновения стала обычная курица, которую нужно использовать, для приготовления целого ряда блюд, но для этого надо поймать и …обезглавить. Опыта в этом деле у нас не было, кинули жребий. Мои руки остались чистые. Я только «патрал» покойницу и готовил.

Когда отец сильно заболел, матушка вычистила дом, огород, покрасила всё, что могло подвергаться нанесению лакокрасочного покрытия. А ещё она сказала фразу: «Не волнуйся, Борик, я смогу быть одна». Иногда я полагаю, что Господь знает, что делает. Без матушки, отец спился бы, исплакался. Просто не смог бы жить. Матушка прожила целых десять лет. И постоянно была чем-то занята. Считала соседкам пенсии, и они сходились в копейки, решала кроссворды и звонила мне за помощью.

По выходным я приезжал к ней. Выслушивал скучный ход жизни. Выполнял перечень неотложных работ по списку.

– Вот, Борик, настольная лампа не горит, глянь.

Выполняю нехитрый алгоритм. Выкручиваю лампу, вкручиваю рабочую. Включаю – не горит. Разбираю вилку, проверяю соединения. Подтягиваю их. Не горит. Разбираю «ножку» лампы, проверяю соединения. Результат тот же. Разбираю фонарь, смотрю состояние патрона под лампу. Да уже и дефекту то не откуда взяться. Матушка сидит напротив, с любовью наблюдает за работой сынишки.

– А тут, Борик, как на зло и света нет целый день, понимаешь.

Долго смотрю на неё. Ну что сказать, сам виноват. Мог бы и проверить наличие освещения в доме перед мониторингом.

Купил камеру «Canon», красивая серебристая. Снимаю матушку на видео. Она думает, что просто фотографирую. Прихорашивается, улыбается. Вырастила большие арбузы, с трудом берёт один на руки, замирает, ожидая щелчка. На голове из газеты выполнена шляпа, лицо загорелое, глаза сияют. В огороде полный порядок, для неё это самое главное.

В конце жизни призналась.

– Борик, как тяжело в конце жизни быть одной. Полагала, что смогу, но как же тяжко.

– Ма, я же приезжаю к тебе на выходные.

– Это не то, хочется парой фраз перекинуться. Вместе что-то делать. Я очень хочу к Женику. Устала.

Лида умерла в мае 2011 года, в месяц рождения супруга, перед днем Победы. Папиным праздником. Ушла, чтобы вместе отметить и 9 Мая и день рождения супруга, которого она холила и лелеяла всю свою семейную жизнь. И гордилась делом рук своих!

Память – странная художница: она подновляет краски жизни и стирает серые оттенки, сохраняя лишь самые яркие цвета и самые выразительные силуэты.

Марк Леви, писатель-романист

Если когда-нибудь наступит день, когда мы не сможем быть вместе, сохрани меня в своём сердце, и я буду там навеки.

Алан Александр Милн, писатель поэт

Ж Е Н Я

Своему отцу, Гайворонскому Евгению Тихоновичу, я обязан больше всего на свете. Именно благодаря ему, был взят из дома малютки, познал библейскую искреннюю всеобъемлющую любовь, не требующую оплаты post factum или deferred payment (с отсрочкой платежа)

Женя родился в семье властной Зинаиды Мироновны и тишайшего Тихона Филипповича, 26 мая 1923 года. В семье было пятеро детей и всеми ими, как и затурканным донельзя мужем, управляла, обладая купеческими замашками, глава семейства. Если для дочерей такое подавление являлось примером к подражанию, то мужчинки росли тихими и послушными. Старшенького, по наступлению взросления, забрала с собой добрая женщина из небольшого городка, расположенного за сто километров от нас. Его больше и не видели. Женя рос, как можно искуснее лавируя, развивая интеллект и хитрость, что привело к хорошим знаниям в школе и поступлению в институт, естественно на механический факультет. Другого, кроме технологического, и не было. Зинаида Мироновна отстала со своими нападками от сына, он был переведен в разряд «предметов гордости и поклонения». Ему стали подыскивать достойную пару. Но в один момент всё рухнуло! Началась ВОЙНА!

Мобилизованы были и отец семейства, и сам Женя. После скорого обучения, попал Евгений в часть, которая встретила врага под Ростовым. Сама часть была разбита, личный состав рассеян, бойцы-командиры кто полег, большая же часть разбежалась. Женя с земляками походили по лесам, да и вернулись домой, затаились, и через время подыскали в оккупированном городке себе работу. Стали клепать кастрюли и сковороды.

В сорок третьем, городок был освобожден и Евгению было непросто объяснить оперативникам отсутствие дезертирства. Возможно, ввиду массовости подобных событий, Женя удачно вернулся в свою часть и продолжил службу. Был старшиной роты, форсировал Днепр, за что был награжден Солдатской Славой 3-й степени. За уничтоженный танк получил медаль «За отвагу», приравненную к ордену. Был награжден орденом «Красная звезда». Страх за свою жизнь напрочь выветрил из его головы подробности всех историй и событий. Он не любил и не хотел вспоминать о прошлом. В котором, при налёте немецкой авиации, ком земли просто выбил все передние зубы, зараженный сифилисом ротный, уходил в ночной Берлин и заражал очередную немку, отмечая на стене второй десяток жертв…

Знаю одно. Как-то раз ему очень повезло. Собирали агитационное подразделение для подавления воли противника. Туда приглашались все, кто знал немецкий язык. Капитан Ройтман подобрал отряд бойцов, куда вошел и Женя, шустрый чернявый паренек, с хорошо поставленным произношением. Они кричали немцам «Aufgeben! (сдавайтесь)» перед общим наступлением на фронте. Потом уезжали и сражение продолжалось уже без них. Все они, оставшиеся живыми, считали, что спас их отец родной, а именно капитан Ройтман. Уже после войны, они наведывались к нему в каждый день его рождения. Каждый год, даже после его смерти. Вместе со вдовой вспоминали хорошего человека.

Один забавный случай он мне рассказал. Был апрель-май 1945 года. Предложили Жене, молодому старшине, заработать очередную медаль. Всего то нужно было отвести пленных в расположение части. Немцы были смирными, Евгений согласился. Ведет он их чрез парк заброшенный, городка, что рядом с Берлином, ППШ в руках уверенно держит. А пленные высокие, лица небритые. Идут, оглядываются. Их десять человек. Страшновато стало молодому старшине, жить захотелось. Крикнул он «Лежать!», дал очередь из автомата поверх голов, а сам сбежал. Не досталась медаль герою!

Вернулся с фронта солдат. Орденоносец, медаль «За отвагу». Симпатичный, черные витые волосы. Да вот беда, передние все зубы жёлтенькие, вставные. Вставил немец-стоматолог протез из сплава медного, оттого и проблемы стали с желудком, подтравливали соединения металла. Ездил лечится, обследоваться. Не нашли специалисты проблему. Сама отпала, когда на золото материал поменял. Случайно. Кстати, злые языки утверждали, и не без основания, что отец Евгения, Тихон Филиппович, вернулся с фронта в 1946 году. Дескать побывал он в плену у властной и мудрой женщины из Львовской области. Но бежал в расположение постоянной дислокации. Но это так, к слову.

Восстановился солдатик на третий курс и продолжил обучение. Были на курсе три лучших студента. Впоследствии, Женя, после удачной женитьбы, стал директором техникума. Виктор Маркович, удачно женившись, защитил впоследствии докторскую диссертацию, стал директором института. А вот самому умному, Семёну Гельштейну, не так повезло, ибо всю жизнь проработал инженером-конструктором в ПКО организации, ушедшей из памяти. Вероятно, виновата была спутница жизни. Ибо в помощь Адаму определена была Ева не для красного словца, а по причине слабой эффективности самого агрегата единичной мощности. Без привода.

Нет, конечно, ещё были попытки Зинаиды Мироновны оженить сына на доброй и верной соседке. Но попал в то время Евгений в поле зрения другой более умной властной женщины, остальное было лишь делом времени. И ругалась мать Жени, и плакала, всё перепробовала. Даже свидетельство о браке сжигала. Не помогло! Видел я фото их серебряной свадьбы. Постаревшие студенческие лица, радость, смех. Уверенность в завтрашний день. У Зинаиды Мироновны не было ни малейшего шанса остановить ход истории.

Нельзя сказать, что сразу всё стало гладко и ровно. На далёком сентябрьском Пленуме ЦК КПСС 1953 г., о котором сейчас и вспоминают только историки, были намечены меры, направленные на укрепление колхозов и совхозов, на подъем сельскохозяйственного производства. Для лучшего использования сельскохозяйственной техники в штаты МТС были зачислены на постоянную работу трактористы, комбайнеры, машинисты и инженеры. Местные сельхозхозяйства, укрепив свои МТС, стали требовать ремонтников и их руководителей. Евгений в это время работал инженером в СУ «Лисхимстрой». Жена работала в ПКО этой организации. Тут и пришла светлая мысль партийных руководителей, задействовать молодого инженера в недалёком сельском МТС для ремонта сельхозтехники. Коммунист ты, или где?

Первую встречу с чудным (ударение на второй слог) головой совхоза, отец рассказывал мне раз десять, забывая о том, что уже делал это, но совершенно не меняя текст и эмоциональный оттенок. Пожилой руководитель села, взглянув на молодого умненького механика, спросил, знает ли тот, что такое комбайн. И не дожидаясь ответа промолвил: «Это машина!!!». Супругов подселили в дом местной «дехканки», имеющей гадящего кота. Как итог – у нас никогда не было кота, кошки, даже котенка. И это при наличии мышей. Не знаю, чем была полезна колхозу матушка, а Евгений целыми днями, иногда и ночами, пропадал в МТС, где запчасти были редкостью, а сроки ремонта предельно сжаты. Сельскую жизнь он ненавидел. От скуки, стал Женя разводить кролей и те, в свою очередь, начали высокоэффективно размножаться. Затем случился мор. Умные люди посоветовали городскому дилетанту выпустить животных, дать им побегать. В итоге, лавины животных, бесконтрольно размножаясь, стали проникать на чужие соседские поля и огороды, вынося всё съедобное. Набеги были весьма результативны, пошли жалобы. Шустрый инженеришка предложил соседям, считать собственной добычей каждое пойманное существо. Наступил желанный мир, связанный с прекращением факта наличия животных на полях и появлением оных на столах и в банках. Становиться сельскими жителями мои будущие родители не явно хотели.

Однажды, приехав в гости к своей матери, уже сельский инженер заметил неподалёку приличную толпу. Рядом с родимым домом располагался химико-технологический техникум, а народ собрался в это время для организации похорон одного из преподавателей. Евгений подошел и спросил у пожилого дядечки имя покойного и прочее. Завязался разговор и оказалось, что собеседник является директором техникума и ему ну просто позарез, для продолжения учебного процесса, нужен преподаватель, по специальности – механик. В то время, обучение молодых было важнее организации ремонта нескольких комбайнов «Нива».

Так сложились звёзды, молодые Гайворонские вернулись в родной город. Лида стала преподавать черчение в ремесленном училище, затем перебралась в соседний индустриально-педагогический техникум. Она была счастлива. И от работы, и от города, и от мужа. А затем появился Я!

В детстве любил рассматривать фотографии родителей, сделанные в период «до меня». На них были молодые Женя и Лида, весёлые, беззаботные. Счастливые лица. Уже взрослым, я всматривался в фото, где они уже со мной и замечал разницу. Они стали довольны жизнью. Появился смысл. Семья!

Альбомов было аш (!) три! Огромных, тяжелых. И на всех фотографиях был я, и были они со мной. Вот в три месяца я хитро улыбаюсь, полусидя в кресле. А вот отец держит меня в одной руке и смотрит на меня, а я на него. Мой взгляд внимательный, его – влюблённый! Второй альбом посвящен первым школьным годам. Третий – старшим школьным. Есть и четвёртый альбом, свадебный. Отец с грустью смотрит на меня, бросающего всё ради неизвестной девчонки.

Мне нравилось с отцом вместе работать, говорить, спорить, доказывать. С младых лет. Доказывал ему, к примеру, что все беды от фронтовиков. Мол пришли, такие нарядные, в орденах, отодвинули хозяйственников заслуженных и стали руководить. Не умея! Папа сопротивлялся, я настаивал. Он пытался протестовать, но куда ему было тягаться с моей горячностью. Сдавался, правда оставляя свою веру при себе. Это было мягкое неназойливое упрямство, зарожденное ещё в детстве и часто выручающее его в зрелые годы. Оставаться самим собой!

Когда пришла беда, он старался верить мне, что онкология не приговор. Старался выразительно улыбаться при этом. Врачи не стали оперировать, ввиду возраста пациента и стадии развития болезни. Облучаясь, отец старательно верил в лечение, при химиотерапии очень уставал, но не сдавался. И только слабея с каждым днём, постепенно переставал верить в удачу. Смирился с неизбежным. За несколько дней до его смерти, мы с супругой ночевали у них. От накатившего чувства неизбежного, у меня рухнула иммунная защита, подскочила температура свыше сорока одного градуса. Меня колотило под тремя одеялами. Папа подошёл к моей перепуганной жене и слабым голосом попросил: «Ты береги Борю!». Когда наступили последние минуты его жизни, я удалил из дому и маму, и супругу, гладил сидящего в кресле нашего Женю по голове и приговаривал: «Держись солдатик, держись!».

Так тихо и умер человек, любивший меня только за то, что я есть в его жизни, уважавший меня, гордившийся мной. 11 января 2001 года закончил свой жизненный путь наш гвардии старшина. МОЙ ПАПА!!!

P.S.

Иногда пытаюсь понять, смог бы без такого отца стать таким неплохим (прошу простить мою нескромность) человеком, каков я есть? При встрече, улыбающегося соседям, просто прохожим. Любящим своё и ценящим чужое. У меня нет ответа, но вспоминая о нем, становится светлее на душе. Каждый раз!

Мой отец не говорил мне, как жить. Он жил и позволял мне смотреть, как он это делает

Кларенс Будингтон Келланд

АБСТИНЕНТ

Алкоголь – это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием жизнь

Джорж Бернард Шоу

Да кто я такой, чтобы не пить!?

М. Жванецкий

Все люди разные. Во всем многообразии легко затеряться, стать незаметным. Спрятать ум вообще не представляет труда. Он нужен только тебе и неприятен многим. К сожалению, могу честно признать, что выделяюсь если не от всех, но многих, только моим отношением к алкоголю. Любой концентрации, консистенции и природы возникновения. Эта история насчитывает не одно, да и не два десятилетия. Я не пью с …детства! Почему бы не рассказать.

Ваш покорный слуга прожил у своих приемных родителей долгую и счастливую жизнь. В первое десятилетие наших отношений, мама шибко переживала за такой внезапный фактор ка наследственность, поэтому пичкала сынишку наставлениями, а когда я стал самостоятельно и с увлечением читать все, что попадется на глаза, то и книжками по моральному воспитанию. Так как полные собрания сочинений Макаренко и Тендрякова в доме были постоянно, а Ги де Мопассан отродясь не водился, направление нравственного воспитания было принято верным. К отрочеству я досконально знал, что такое хорошо и чем оно лучше, чем плохо. Самое главное, знал почему!

От алкоголя отказаться не сложно, сложно понять, для чего это нужно

Плутарх

Сколько помню себя в детстве, родители частенько устраивали у себя веселье. По любому поводу и без такового. Объяснялось это просто. У нас был большой частный дом, где можно потанцевать и большой двор, где можно разгуляться, покурить, походить, подышать. В основном все друзья проживали в квартирах соседнего с нами города и с огромным удовольствием приезжали к нам. Схема была проста, выбирались наименее пьющие, в их машины загружались другие, уважающие спиртное, и осуществлялась тридцатиминутная поездка, включающая загрузку и выгрузку пассажиров. И празднование понеслось!

Именно в этот период я визуально познакомился с алкоголем. Он стоял на столе, перекочёвывал в бокалы, стопки, рюмки и исчезал во время тостов в моих родителях и гостях. Я наблюдал изменения в поведении присутствующих. Мой ещё детский мозг анализировал отличие в реакциях разных организмов на умеренные дозы спиртного. Вот, к примеру, отец становился капризным, его эго вспоминало все обиды «подкаблучного» существования и аккуратно мстило. Мне не нравился выпивший отец, а вот мать его вообще не переносила. Природа подарила ей головную боль после второй рюмки, поэтому она была трезва и внимательна. Часто, после таких посиделок, отец целый день подвергался обструкции, а однажды, когда его нетрезвый, но гордый дух, заявил матушке при всех фразу: «Высказалась и брысь под лавку», виновник три дня кряду вымаливал прощение.

Мой любимый крестный, дядя Ваня Калюжный, был великолепен подшофе. Будучи потомственным сибиряком, он обладал очаровательным тембром голоса, который алкоголь только усиливал. Выпив, он приходил в мою комнату и долго разговаривал со мной и рассказывал разные истории. Дядя Андрей Калашников становился ещё искрометнее, чем был, хотя он и до этого не слыл тихоней. Виктор Маркович всегда выполнял обязанности шофера.

Матушкины подруги не выделялись. Ни до приема алкоголя, ни после. Возможно дозы были малы. И только тетя Надя, жена моего крестного, могла уйти из зоны общего комфорта и, нарушая принятые правила, целовать чужих мужей. За что и была отлучена. Вместе с моим дядей Ваней.

Что я вынес из того периода знакомства. Красота этикеток, разнообразие. Звон рюмок, смех и музыка.

Мари не может стряпать и стирать,

Зато умеет петь и танцевать.

Еще Мари умеет, говорят,

Из тряпок дивный сшить себе наряд…

Однажды я спросил отца, почему ему нравится пить спиртное. Улыбаясь, он ответил, что вкус алкоголя ему не нравится, но вот организация и проведение самого праздника вызывает неподдельное удовольствие. Значение словосочетания «активатор процесса» в то время было мне не знакомо.

Сладость вина знает только пьяный. Какая радость от него трезвому?

Мухаммед Бабур

В старших классах школы я смог более близко познакомиться с алкоголем. Где-то в седьмом классе я даже попробовал его, выпив полстакана портвейна «777», именуемом в народе «три семёрки». Подробности, связанные с местом, источником финансирования, временем суток, сезоном, совершенно выветрились из памяти, как не нужный мусор, а вот ощущения горячих щек и ушей осталось. Как и гул в голове. И мне это не понравилось. Вообще! В этот период, мне попалось на глаза слово «абстинент», прочел, что так называют тех, кто отказывается вообще от употребления спиртного. В компании стал гордо называть так себя. Девушки, при слове абстинент, почему-то краснели и стыдливо смотрели на мои руки. Это слово пришлось забыть!

Кроме школьных, у меня были приятели из так называемой неблагополучной среды. Район мой считался захолустьем, часто собирались компании, в которых встречались друзья-посидельцы. Мне было интересно с ними. Дворовая романтика! И все они выпивали. Иногда в меру, часто без. Организовано уходили в лес и там жарили сало, нарезали колбасу, делили хлеб. И бухали. Все, кроме меня. Надо отметить, что дискомфорта не ощущали ни я, ни пьющая сторона. Тем более, что деньги я сдавал. Более того, они немного даже гордились, что в их беспросветной компании есть такой. Когда стало дорожать продовольствие, меня стали ограничивать в «пайке». Закуска стала ценной.

В девятом классе мы стали чаще встречаться коллективом в квартирах одноклассников. Спиртное постепенно стало перекочёвывать в наш быт. Но и тут мой организм не желал алкоголь, а мозг не препятствовал этому. На мое настроение и веселость это не влияло. И ещё они были подлинные! Именно в девятом классе произошел факт благотворного влияния спиртного на мою дальнейшую жизнь. В какой-то момент, пришло решение наконец разнообразить свою жизнь в сексуальном плане, для чего была выбрана потенциальная жертва и усажена на диван. В самый важный момент охмурения, в комнату зашла слегка подвыпившая моя будущая жена и конечно же совершенно случайно вылила на меня и мою пассию весь холодный рассол из-под трехлитровой банки огурцов. Вы скажите, что это не много и будете совершенно правы, но только представьте легкое весенне-летнее платьице и пол литра холодного рассола. Я только шел к греху, но именно алкоголь помог его избежать. Во всяком случая в этом меня убеждает моя жена уже много лет. Как я могу ей не верить?

По окончанию школы, в один из летних дней, отец поставил две рюмки и наполнил их водкой. Закуску я не помню, но она была, не мог интеллигентный человек сотворить такое. Он предложил выпить, мол старик ты повзрослел. Получив отказ, он горделиво улыбнулся, как будто это он бросил пить, а не я не начал. Любил он меня всю жизнь.

Пьянство не рождает пороков: оно их обнаруживает. Счастье не меняет нравов: оно их подчеркивает

Сократ

Студенческое время полностью выпадает из повествования, в это время я был влюблен, женился, обзавелся семьёй и начал подрабатывать в лаборатории общей химии. Стоит лишь упомянуть невесту, лихо опрокинувшую бокал с шампанским, пьяную драку на свадьбе (к счастливой жизни молодоженов) и разочарование тестя, когда он узнал, что зять не то, что не пьёт, отказывается даже держать свинью, когда он её режет.

Тесть выпить ой как любил. Обычно застенчивый и молчаливый, он преображался. Вот теща гоняет его по любому поводу, а вот выпил, и она только «Витечкой» и величает. Растёт самоуважение. Однажды спросил меня, правда ли, что он, когда выпьет, дурной. Я подтвердил, что даже очень. Оказалось, что был пьян. Обиделся, учудил скандал, кричал, мол, меня здесь никто не уважает. Месяц дулся. Теща ездила мирить, не смогла. Через месяц, на мой день рождения, приехал, обнял меня и все пошло как прежде. Правда, где-то через год, привел он приятелей ко мне домой, стали разворачивать попойку, моей жене стал давать указания по закуске. Выгнал всех. Но обиды никакой. Может понял?

Алкоголь убивает нервные клетки. Остаются только спокойные.

Б. Шоу

В армии столкнулся с бойцами, обладающими непоколебимым желанием выпить. Всё, что угодно. Наблюдал, как пьётся «Шипр», классика жанра. Видел подобное с одеколоном «Саша». Попав на постоянную службу в город Ф., обзавелся друзьями. Все студенты и все спортсмены. Пили регулярно. Поставщиком чачи был наш «коллега» Гога из солнечной Грузии. Иногда, когда я засыпал, они аккуратно втаскивали кровать со мной в каптерку, наливали в кружку чачи и криками «Хорош спать, пей!» пытались инициировать мой инстинкт. Нет, только чай. Убеждали грубовато, мол, если мы тебе мордочку набьем и насильно вольем чачи, ты же нас на утро благодарить будешь. Не прошло!

Командир кадрированного полка подполковник Лященко, зная моё отношение к алкоголю, часто поговаривал: «Боря, а не напиться ли нам и мордой в грязь?!». У меня были ключи от штаба, где я двадцатитрехлетний сержант и в миру женатик-отец, выполнял за офицеров массу работы. Однажды, в час ночи, когда я закончил писать жене письмо и собирался идти спать, ко мне постучались пятеро таджиков и попросили дать возможность отпраздновать день рождения одному из них. Дежурный офицер был очень строг, а сюда не сунется. Разрешил. Они заявили, что по их обычаю, я тоже гость и предложили участвовать. В армии нет сытых солдат, поэтому согласился. Сидим сушенную дыню, урюк, сладости разные едим, парни надели тюбетейки, ну чтобы как дома. Тут заходит пьяный командир полка. С женой поссорился, решил в казарме переспать. Скандал! Через день вызвал, направил в ближайшую школу, делать повыше парту своему сынишке, растет быстро.

Алкоголь для слабаков. Сильные наслаждаются депрессией

Бон Скотт

Семейная жизнь не располагала употреблению спиртного. Работа в будние дни изматывала, а отдых я пытался сделать закрытым ото всех. Когда кумовья приглашали к себе в гости, старался отдать им жену, оставаясь дома и упиваясь отдыхом. Дети меня не напрягали. Супруга могла выпить, ведь жизнь так трудна, а сил терпеть не так уж много. Я жалел её, она иногда извинялась. Далека была от моего понимания мироздания.

Были и забавные моменты. Кумовья моих кумовьев как-то засиделись допоздна. Выпито было немало. Нужно было проводить домой незамужнюю куму, и два её кума чуть не подрались между собой за это почетное право. Победитель проводил Леночку домой, где и остался до утра. Скандал, развод, отчуждение Леночки от коллектива. Если Вам еще на докучило мое повествование, то можете заметить, как отношения в среде обитания моих родителей, отличались от среды, где обитал я. Трезвый! Все друзья супруги были мне не интересны, и они чувствовали это. Помню, один раз, когда отмечали что-то у нас в квартире, решил разрядить неловкое молчание. Замысел был оригинален. Я рассчитал, что если сильно подпрыгну с кресла, в котором сижу, то могу перелететь и плашмя упасть на диван. Красиво! Гости были предупреждены, нервные не удалились. Полет был в режиме задуманного, расчет был произведен правильно, за исключением одной поправки. Я не учел вес летуна, а во мне тогда было под девяносто килограммов и прочность соединений в самом диване. В итоге, я проломил дно дивана, ножки отскочили и мебель брюхом упала на пол. Вместе со мной. Гости были шокированы! Абсолютно трезвый и молчаливый до этого хозяин квартиры и по совместительству муж их Светланы, на ровном месте разломал новый диван. Какое счастье, что он не пьёт, подумали они.

Корпоративы проходили веселей. Коллеги знали, что пять стеклянных бутылочек «Пепси-колы» полностью устраивают меня, делают радостней, улыбчивей. Вначале я, чтобы доказать свою не причастность к «хворым и падлам» мог, по просьбе из зала, выпить рюмку вина или столовую ложку водки. Затем все привыкли и, честное слово, отличить моё поведение в толпе подвыпивших коллег не представлялось возможным.

Алкоголь не помогает решать проблемы. Впрочем, у молока тот же эффект

Миллер

Итак, можно подвести итог. Жить без спиртного тяжело, но совершенно по силам. У меня с детства не болит голова, чего я не могу сказать о моей совести. С детских лет не испытываю чувства тошноты, но горечь о содеянном ранее, часто тревожит меня. Чувство похмелья с избытком заменено чуть прикопанным чувством вины.

Можно пить, можно не пить – ни то, ни другое радикально не помогает (Генри Кавилл).

Видя мою повседневную улыбку знакомая чета Исаковых воскликнула: «Вот человек, у которого нет никаких проблем» Я не возражал. Зачем им знать, что каждый нормальный, среднестатистический человек, живущий в этом мире имеет не то, что проблемы, а «охрененейший геморрой» сложностей, которые можно решить только на трезвую голову. А алкоголь лишь анестезия. И то ненадолго!

ДВЕ РОДИНКИ

Ты помни, время наполняет вечность,

И глупости становятся легендой.

Грехи сегодня – завтра только ревность.

Не торопись, не делай речи догмой.

Михаил Сафарбекович Гуцериев

На моей спине уже давно разместились две огромные родинки, по разные стороны от позвоночника, на одинаковом от него расстоянии. Казалось бы, ну что за история. Но не всё так просто. В любом событии есть своя предтеча.

Вначале родинки отсутствовали. Мне было не так уж много лет, когда под влиянием массы прочитанных книг нравственного содержания, сформировалась прелюбопытнейшая личность. Она никого не осуждала, не завидовала, радовалась за других и желала всем только добра. Как Вы поняли, я был близок к идеалу и полностью соответствовал критериям, определявшим божьего человека. Конечно, скажите Вы, это больше напоминает гордыню. Но, во-первых, эти мысли пришли в мою голову после событий, так сказать post factum, а во-вторых, другого, более внятного объяснения за душой просто не имею.

Мой приятель, старейшина собрания церкви «Свидетелей Иеговы» как-то разъяснил мне, что ещё при жизни, среди паствы определяются «люди избранные», потенциально отобранные для небесного царствования. Остальные унаследуют этот, улучшенный, мир, а «избранные» вознесутся для небесного управления. К ним, ещё при жизни, особое отношение и естественно контроль. Ибо не решено окончательно!

Я был весьма хорош! Добр, беззлобен, кроток. И весьма возможно, гипотетически, там вверху решили, что клиент им подходит уже сейчас. Вот тогда и стали одновременно за спиной расти, прошу снисходительно отнестись к моей теории, крылья. Обычные ангельские приспособления для красоты и полёта. Наросты чувствовались за спиной, с каждым днём увеличиваясь в размере. Причём пропорционально друг другу. Ещё при жизни, я стал необходим им. Там!

Иногда «избранные» перестают быть таковыми. Требования Божьих законов строги. Несоблюдение приравнивается к греху. Опять же, мой приятель и по совместительству старейшина собрания церкви «Свидетелей Иеговы» объяснил общее видение этой проблемы. Мы живем в этом мире впервые. Грех означает «непопадание в цель». Не попал – это не совсем хорошо, а если часто, то просто плохо. Не могут «избранные» столько промахиваться. И, да, я не попал в цель!

Мои промахи были очевидны, наивны. В небесной канцелярии вначале были шокированы, затем задумались. Им была совершенно не понятна ситуация, когда непопадающий в цель был так искренен. Мелькнула даже мысль о психиатрии. Но «избранный» оставался в сознании, был кроток и общителен. «Блаженный не ведает, что творит» – абсолютно подходило под этот случай. И было принято решение приостановить «окрыливание» и «ангелотворчество». Я вернулся в этот несправедливый и жестокий мир не уходя. Остался человеком!

Безгрешный есть ли человек? Скажи!

Нам без греха прожить ли век? Скажи!

За зло спеша карать нас злом, Скажи:

Святее нас Ты в чем, Скажи!

Омар Хайям

Ещё ощущались фантомные боли в области спины, но рост летательных конструкций был прекращён, всё затянулось, явив на общее обозрение две большущие родинки, удивительным образом отстоящие на одинаковом расстоянии от хребта. Они стали немым укором грехопадения и прерванного, в самом начале взлётной полосы, полета. Я стал разочарованием небес!

Родные как могли переживали за меня. Им была неведома небесная подоплёка события, их волновали неудачные выстрелы близкого человека. Их просто удручала плохая результативность стрелка. Они ругали, взывали к совести, удивляясь порой, насколько искренен их любимый человек, со своим сбитым и разрегулированным целеуказателем. Были даже предположения влияния не совсем чистой силы в этой регулярной ошибке в расчетах стрельб. Конечно, если бы супруга была полностью в курсе всех событий, включающих и процесс «окрыления», то имела уверенность в своём выборе. Ибо плохой стрелец в руках, значительно выгоднее хорошего ангела в небе. Хоть и своего. Но она не знала, а я не мог открыться ей полностью, опасаясь психоневрологического отделения интенсивной терапии.

В конце концов всё завершилось благополучно. Мои выстрелы стали точно попадать в нужную цель, все вернулось «на круги своя» и только особо неточные выстрелы да две большущие родинки, временами, терзали мою душу воспоминаниями. Я не перешел в разряд плохих людей, но полностью утратил интерес небожителей. Иногда жалел об этом. Но лишь иногда, большую же часть времени мне уже было не до этого. Мне стало хорошо! И если уже говорить откровенно, то конкурс ещё впереди. А там ещё не известно, чьих выстрелов мимо цели больше или меньше. И насколько далеко они …мимо!

Мы в этот мир приходим ошибаться:

Бороться, падать – вновь вставать

И искушение греха познать,

И в горьком вкусе разочароваться.

Терять тропу и по миру бродить.

В ночи вслепую в темноте плутать,

Молиться, свет без устали искать

И все же путь заветный находить…

Элла Уилер Уилкокс

КОНФЛИКТ С… АЛКОГОЛЕМ

– Это правда, что у вас были проблемы с алкоголем? – Это у алкоголя были проблемы со мной!

Кейт Мосс, английская супермодель и актриса

Мы пьём не потому, что тянемся к веселью,

И не разнузданность себе мы ставим целью.

Мы от самих себя хотим на миг уйти

И потому к хмельному склонны зелью.

Омар Хайям

В каждой семье, как и в церкви, свои правила. Как поп имеет определяющее значение для прихода, так и глава семьи плетет в семье уникальную, не повторяющуюся больше в других семьях, паутину. Главное условия – качество содержание мушек. Иначе полураспад! При любых вариациях, главное условие неизменно. Им дозволяется дергаться, в отдельных схемах даже полетать, паутина должна иметь слабую степень липкости, приятна на вкус. И всё! Но это кажущаяся простота. На самом деле только доминанты-виртуозы имеют стабильные паутины, то есть семьи, в которых и мушки целы и пауки довольны. Делом лапок своих. Но это, пожалуй, грубо звучит, на самом деле в жизни всё куда деликатнее. Милее!

Лидия Афанасьевна содержала свою семейную паутину в образцовом порядке. Номинальный глава семейства, Евгений Тихонович, был ухожен, воспитан, приучен к порядку. Мягкий незаметный ошейник абсолютно не чувствовался, а цепочка не гремела при ходьбе. Длинна последней была достаточна для ощущения независимости в принятии решений. И только лёгкое подергивание настраивало особь на верный курс. Сын Борик постоянно пищал, пытаясь сбросить ошейник, усеянный маленькими шипами, но сил было недостаточно и, повторюсь, содержание было неплохим. Если не дёргаться, дискомфорт не ощущался.

У каждой системы, технологической, управленческой, а тем паче социально-семейной есть свои слабые звенья. Достаточно незначительного воздействия, и стройная конструкция сыпется, смещаясь в сторону более устойчивого состояния.

Евгений Тихонович любил праздновать по причине и без оной. Небольшое количество алкоголя, да при прекрасном расположении духа, будили в нем бывшего гвардии сержанта разведывательной роты, форсировавшего в свое время Днепр и получившего за это солдатский орден «Слава» третей степени. Появлялась горделивая осанка, пренебрежение супругой. Команда «закусывай!» уже не выполнялась. Коммунист Евгений смутно вспоминал Ветхий завет, в котором Ева была дана в помощь Адаму, а не наоборот. Его трудно было загнать в паутину, комфортную и спокойную в обычных условиях. Когда праздник заканчивался, Евгений Тихонович набрасывал на законную жену накопившиеся претензии и как порядочный примак уходил, хлопнув дверью. Тут гордый МУЖ слегка лукавил. Он уходил от одной женщины к другой, которая по-матерински любила его и недолюбливала свою невестку. От одной сильной женщины к другой, не менее сильной. Как же без сильной руки, ходящему во тьме мужчине.

В такие моменты Лидочка терялась. Осматривая прорванную паутину, удивлённая отсутствием причин для такого шага, Лидия Афанасьевна смогла найти одно, только одно действующее средство противодействия, нравственная сторона которого весьма спорна. Она посылала вдогонку Борика. Сын находил решительного отца на остановке автобуса и со слезами уговаривал его вернуться домой. Трезвеющий Евгений Тихонович, очень любящий своего сына и, чего греха таить, ценивший свою паутину, возвращался домой. Схема стала рабочей.

Нет, не правильно будет считать, что такой режим возврата системы в исходное состояние был частый. Отнюдь! Обычно после каждого выхода из ламинарного режима, для Евгения наступали суровые будни. Он извинялся, просил уменьшить время отторжения от паутины. Его принимали обратно с задержкой, но с удовольствием, радуясь возвращению «блудного сына». Но иногда предохранительные устройства не давали требуемый результат и включалась новая, надежная обводная или «байпасная» схема.

Так, в один из обычных и ничем не примечательных дней, когда праздник возник вроде и неоткуда, события стали развиваться не в обычном режиме, а ближе к турбулентному. После ухода гостей, было сказано немало горьких упреков. Евгений со словами «высказалась и брысь под лавку» пошел в очередной раз собираться в дорогу. Лидия Афанасьевна обратилась за помощью к сыну, которому в то время исполнилось двенадцать лет. Но в этот раз обводная линия, сбросив обычную надежность, повела себя иначе. Выросшего Борика перемкнуло. Решив своим, ещё не окрепшим умом в чём корень зла, мальчик забежал в дом. Вскоре он появился, с трудом удерживая в руках три бутылки спиртного. Подбежав к гаражу и положив емкости себе под ноги, Борик по отдельности, но очень быстро разбил бутылки о кирпичную кладку строения. Затем рванул вновь в дом. Ходок было четыре. В заветном шкафу отца было двенадцать бутылок алкогольного содержания, подаренные отцу разными людьми. В качестве взятки или дружеского подарка. Они хлопались о гараж без особого шарма, разбиваясь тихо, кропя землю продуктами высокой степени перегонки и очистки. Евгений Тихонович и Лидия Афанасьевна находились в лёгком ступоре, просто стояли и смотрели на происходящее, не пытаясь помешать несанкционированному обороту алкогольных средств. Отец, быстро трезвея, тихо в слух перечислял уничтожаемые изделия.

– «Столичная», «Ром Негра», «Рижский бальзам», армянский коньяк «Арарат» КВ, Борик, это «Посольская», Борик! (накануне он привез водку «Посольскую» из Москвы, где её презентовал кто-то из министерства, уверял, что купить почти невозможно)

Вскоре всё было окончено. Сын, проделав серьёзную работу, ушел из дому. Наверное, гулять. Женя с Лидой долго сидели и молчали. Борик подрос, они стали свидетелями первых ростков «неуправляемости». Надо менять отношение не только к нему, а и вообще к многим вещам. Иначе общая паутина не выдержит. Выпившего Евгения Тихоновича стали видеть реже. Он стал на праздниках и после них тише и добрей. Лидия Афанасьевна, не пившая вовсе, перестала при всех на него морально давить. Поводок цепочки стал ещё длинней, это пошло на пользу общему контуру паутины. От хорошего не уходят! Борик имел свою личную жизнь, своих приятелей. Этого родители не касались, доверяя его разуму.

Прошли многие десятилетия. Борик вырос, обрел полное имя и отчество. Гордится своей фамилией, родителями. Но не пьёт! Возможно тот случай стал маленьким кирпичиком фундамента его отношений с алкоголем. Личных конфликтных отношений, не навязанных никому более.

РВ

Все браки удачны. Трудности начинаются тогда, когда начинается совместная жизнь

Франсуаза Саган

А кто бы не хотел оказаться в восьмидесятых годах прошлого века? Нет, неправильно сформулировал. Кто из рожденных в шестидесятые годы не желал бы, хоть на некоторое время, оказаться в восьмидесятых годах, расцвета застоя, когда были молоды и полны сил, когда будущее представляло собой неясные очертания бесконечности? Так получше?

20 марта 1982 года состоялось бракосочетание между молодым мной и молодой девушкой. Прошло немало лет и, хотя всю нашу совместную жизнь супруга утверждает, что именно она захомутала гордого и строптивого юношу, я снисходительно улыбаюсь. Ведь доказательством моего добровольного согласия на этот брак служит к примеру решительная подпись свидетеля со стороны жениха. Да и моя подпись внушает доверие, не считая конечно подергивания в начале написания и не полного завершения в конце. Жена моя, обладающая лучшей памятью, со смехом вспоминает, что при проведении необходимой процедуры написания заявления в ЗАГСе моего родного города её избранник забыл наименование текущего месяца, но уж год то я помнил твердо. Не помню деталей всего свадебного действа, но ощущение гордости меня тогда не покидало. Возможно! Но что я точно помню, так-то как мне хотелось, чтобы всё закончилось и все разошлись. Перестали хватать меня за лацканы пиджака, целовать. Все эти люди, которых я никогда не видел ни до, ни после свадьбы. Жена вспоминает брачную церемонию, как лучшее время жизни. Странные люди, эти женщины! Один сеанс «Золото Маккены» был намного интереснее! А если ещё и с пачкой мороженного за 15 копеек. Как можно сравнить такой фильм и целование при людях, ревущих «Горько!» и пытающихся показать коллективное умение считать до двадцати? А второй день свадьбы, когда все помышляют лишь о похмелье, пожрать и поржать. Жаль, что на второй день не предусмотрен отгул. Вообще не понравился!

С понедельника, после свадьбы, началась супружеская жизнь. Так как мы были скандально молоды, то жена вечером захотела домой. Я держался до среды. Мужчина! Но ничего – притерлись. Было классно! Два студента, одна, как сейчас принято говорить, педагогического колледжа, другой – химико-технологического института. После двух часов полудня встречались вместе и радовались жизни. Забот было мало, свободного времени – вагон и тележка. Жили отдельно от всех, и никто нам не был нужен. Вообще. Ну нисколечко! В морозилке жили своей жизнью две курицы, переданные заботливыми родителями. Помните, такие синюшные, похожие на моток проволоки. Хотели, чтобы молодая семья хорошо питалась. Мы поступали по-другому. Шли ближайший магазин, покупали торт «Ветка» за два рубля десять копеек и дня два его ели. Вкусно, калорийно и подчеркивало сладость жизни. Если все же голод атаковал наши молодые организмы достаточно сильно, то мы шли в гости. К моим родителям или её родителям. Не принципиально.

В один из таких счастливых дней у меня на теле появились маленькие прыщики. Они не мешали, но как-то настораживали. Может не то съел? Молодая супруга стала настаивать на визите к врачам. Молодой вдовой она становиться не планировала. Пока, во всяком случае. Поддавшись её заботе, на следующий день зашел к терапевту. Тот мельком осмотрел меня и направил в тридцать седьмой кабинет. Так и сказал веско:

– А Вам, юноша, нужно срочно в тридцать седьмой кабинет!

Срочно, так срочно подумал я. Никогда до этого не был в этом кабинете, расположенном на последнем третьем этаже. Постучавшись, зашел. Меня встретила крайне пожилая тетенька, в длинном белом халате, на лице играла доброжелательная улыбка. Выслушав меня, она усадила в кресло, стоящее посредине комнаты и начала готовить на рядом стоящем столике необходимые инструменты. Многоэтажный столик был забит всякой стеклянно-баночной продукцией.

–А что Вы будете делать? – спросил я себе за спину, так как и тетенька, и столик находились там.

– Будем миленок проверять на РВ, небось бегаешь по девкам, – приветливо ответила та, – всякой дрянью заразиться можешь.

– А что такое РД?

– Реакция Вассермана, – ответила тетенька, – на сифилис будем тебя тестировать.

Я не на шутку рассердился. Как можно такого воспитанного, благополучного молодого человека подозревать во всей этой грязи? Попытался гневно встать и уйти.

– Ты мил человек, хочешь, чтобы я милицию вызвала? Так это запросто!

Она сказала это так спокойно, не повышая тона, что я понял, может вызвать и вызывала. И не раз. Ладно подумал, где наша не пропадала! Устроился поудобнее, смиренно протянул левую руку. Тетенька ловко обвила руку повыше локтя жгутом, затянула его и предложила сжимать-разжимать кулак некоторое время. Что я и сделал. Нужно отметить, что до этого момента кровь у меня из вены не брали, в целом представлял сам процесс, но воочию и на себе – нет.

Хозяйка кабинета воткнула иглу во внутреннюю область локтевого изгиба. Прикрыл глаза.

– Странно, крови то нет, – заявила удивленно тетенька, – давай попробуем на другой руке.

По происшествию многих лет, понимаю, что нужно было ей жгут ослабить. Возможно, также, что не попала она в вену. Но тогда воспринимал всё по серьёзному, без анализа, не подвергая сомнению. Наивен был, каюсь. Протянул медработнику другую руку. Она энергично набросила жгут, опять почувствовал боль в районе локтевого изгиба.

– Странно, и здесь тоже нет крови, – заявил эскулап, – не могу понять почему?

Детали мне уже не были важны. Обескровленный и перепуганный я потерял сознание. По дороге к полу, были опрокинут и стул, на котором сидел, и столик, с расположенными на разных ярусах стеклянно-баночными изделиями. Шум был приличный, как и испуг возрастного медицинского работника. Нашатырный спирт вернул меня из мира грез в суровую действительность. Как потом этот медицинский вампир отобрал пробу крови, выпало из моей памяти как несущественное. Я был жив, с остальным разберемся.

Тётенька вложила в мою руку бумажку с написанным корявым почерком телефонным номером кабинета, предложила позвонить в конце недели и успокоила:

– Не волнуйся милок, если, что плохое, то тебя через милицию найдем.

И я вышел из кабинета номер тридцать семь. Спустившись вниз и выйдя на улицу был поражен красотой майской природы. Пели птица, растительность спешила наверстать упущенное за зиму. Рой насекомых помогал в этом. Подумал, что жизнь всё-таки прекрасная штука! Как не крути. Путь лежал домой, меня ждала молодая жена.

Когда подошла к концу эта трудная неделя, моё робкая и нежная подруга, с кодовым наименованием «жена», посоветовала позвонить в злополучный кабинет и узнать результат теста. Отделался многозначительным взглядом. Именно в этот момент меня пронзила глубокая и в тоже время простая мысль – будет тяжело! В голове моей юной подруги оказались не поддающиеся анализу мысли, управление ею невозможно, степени свободы из множества экспонентных направляющих хаотично свертываются в одну прямую линию. Наша ковалентная связь состоялась за счет только моих электронов и шибко напоминала гендерно не выдержанную ионную. Возможно я сгустил краски?

Мне так и не позвонили, милиция не потревожила меня и кожные покровы пришли в норму. Но фраза жены «Может ты на всякий случай позвонишь?» долго ещё выбивала меня из колеи безоблачной семейной жизни. Потом добавились другие ухабы и колдобины, и первоначальные неровности и шероховатости пути через много лет совместной жизни уже вызывали либо иронию, либо легкую ностальгию о прекрасно прожитом отрезке времени.

УВОЛЬНИТЕЛЬНАЯ

Судьба страны зависит от ее армии

Антон Иванович Деникин

О службе в рядах советской армии я вспоминать не люблю. И по причине бывшей моей наивности, и в силу того, что взрослый женатый человек, имеющий диплом инженера и маленького ребенка добровольно окунулся в удивительно искусственный и противный мир. Мир показухи, равнодушия и снобизма. Мир извращенной морали. Полагаю, что год и восемь месяцев, проведенных там, являются для меня временем, вырванным из нормальной жизни. Не верьте, если скажут Вам о школе мужества. Врут!

Вместе с тем, это часть моей жизни, нравится это или нет. И в этой жизни были всякие моменты. Плохие погребены в моей памяти с грифом «Предать забвению», забавные иногда вспоминаются. И до сих пор вызывают улыбку. Хотите, поделюсь?

Первое свидание

Армии содержатся для защиты существующей системы, а не людей

                                           Жак Фреско

В молодости я был советским человеком. Без кавычек. Верил в мир во всем мире, был счастлив и гордился своей страной. Вы уже догадались, что перед Вами бывший идеалист. И вопрос «служить или не служить» не обсуждался, от слова вообще. Надо. Напрасно в моем первом цехе П-3, в смене №2, мудрый Николай Николаевич Деревянко предлагал мне «заиметь» ещё одного ребенка и полностью окунуться в профессию. Он даже предлагал, в случае проблем с моей стороны, оказать помощь коллективом, дабы избежать встречи с армейской службой и разлуки с женой и работой. Он был искренен. Но всё было напрасно. Морально я был готов отдать Родине долг.

Призвали меня в конце октября 1985 года, когда дождливая погода и наступающий холод лишь усугубляли ощущение нереальности происходящего. Мы не устраивали застолья, супруга плакала, дочь тоже, правда без причины, я мужественно переживал свершившееся, но ещё не наступившее. В шесть утра двадцать восьмого октября, сел в небольшой автобус, стоящий возле военкомата и…убыл. Все самое дорогое осталось за спиной, а впереди ждала неизвестность.

Направили меня в учебное подразделение в город N, так называемую «остерскую учебку». Пока добирались туда, сначала поездом, затем автобусом, а в конце и баржей, выучил маленький стишок:

Лучше задом сесть в костер

Или прыгнуть с крыши,

Чем попасть служить в Остер

К полководцу Бише.

Этому стишку научили нас два командированных сержанта учебного артиллерийского полка. Место службы оказалось учебной дивизией. По прибытию, радостные толпы курсантов, увидев нас, кричали «Вешайтесь!», что не полностью способствовало ощущению выполнения священного долга. Как-то смещало акцент, вроде.

Как только нас расселили и одели, меня записали в наряд по комендатуре. Сразу! Необученного, бестолкового. Вот это доверие, подумал тогда. Служба началась. Майор, исполняющий обязанности коменданта, был пьян. Нет, не в хлам, но изрядно. Он позвал меня к себе движение пальца и вывел на улицу перед зданием комендатуры.

– Слышь, курсант, – сказал он зычным голосом, уверенного в себе командира, – видишь эту лужу? Она мне не нравится!

Я глянул на лужу, та размещалась аккурат перед входом в здание, имела метра четыре в диаметре. Согласился, что она мало симпатична.

– Гони её! – коротко приказал офицер.

Слегка опешив, я попросил уточнить куда гнать, чем гнать и когда.

Комендант указал на метлу, нецензурно дал понять важность задания, после чего удалился спать.

С восьми вечера, до трех часов ночи я гнал презренную лужу от здания комендатуры, она, напротив, норовила вернуться на своё излюбленное место. С каждым взмахом, курсант, имеющий за спиной диплом инженера-химика, жену и маленькую дочь, прогонял прочь навязанное понятие долга, свою наивность и близорукость. Столько плохих слов о себе, не сильно молодой воин еще не говорил ни до этого события, ни после.

Наутро это был солдат новой формации. Он был полностью готов к службе и несению всех её тягот. Был включен режим выживания и сохранения. Извлечь меня оттуда не представлялось возможным.

Хор

Плохую песню они исполняли хором, раскладывая ответственность на всех поющих

Эмиль Кроткий

Надо отметить, что привыкание к повседневной жизни в учебном подразделении давалось нелегко. Для серьёзного пацана, в жизни не бегающего более одного километра, ежедневно наяривать по утру шесть, вначале казалось каторгой, к которой кстати довольно быстро привыкаешь. Если выпадал снег, нас будили в пять часов утра, для его уборки. Затем всё равно забег на шесть километров по расписанию. После армии, мне ещё три года по ночам снился топот сотен ног в кирзовых сапогах. Передвижения по территории части осуществлялось строевым шагом. Поэтому я был крайне удивлен отсутствием из моего взвода части состава. Оказалось, что скоро планируется армейский конкурс песни и они записались в хор. Стали звать и меня. Начал отнекиваться, ссылаясь на отсутствие слуха. Но всё же пошел. Заманчиво.

В детстве я жил на окраине маленького городка, в районе железнодорожного вокзала. Часто ребятня стояла стайкой возле насыпи и пыталась перекричать проезжавшие составы. Слух не развивался, но голос – да! Мои голосовые связки с детства могли выдать чистую тональность, главное было попасть в нужную ноту. Возможно знатоки музыки улыбнутся, услышав это, но другого толкового объяснения предоставить не могу.

Первое время было здорово. Мы пели, улыбались, смеялись. Не маршировали и не убирали снег. Потом пришел преподаватель вокала и халява закончилась. Он начал прослушивание и потребовал от каждого продолжать песню. Все мои «коллеги» посыпались. Подойдя ко мне, он застыл в позе ожидания. Я выдал ноту в неплохой по чистоте тональности, а он не стал выяснять соответствие. Возможно принял меня за опытного хориста и подозвал следующего. Из нашего взвода особо тупых с высшим образованием, остался я один. Остальные продолжили отрабатывать печатный шаг и бороться со снегом.

Это «увлечение» сберегло мне много сил и нервов. Но была и оборотная сторона. Супруга приехала ко мне на один день. В это же время проходил армейский финальный смотр самодеятельности. Попробовал отпроситься, не получилось. Руководитель хора настаивал на моей ценности как в составе хоре, так и в музыкальной композиции, в которой пятеро курсантов, приобняв друг друга, исполняли душевное попурри на тему о войне. Супруге нашлось место в зале, и она три часа смотрела сие действо. Конечно, она рада была меня видеть, а природная тактичность не позволила высказать всё, что она думает по этому поводу.

Посудомойка

Сюжеты своих детективных романов я нахожу за мытьём посуды. Это такое дурацкое занятие, что поневоле приходит мысль об убийстве

Агата Кристи

В учебке я был на хорошем счету. Сержанты меня уважали, офицеры были снисходительны. Единственным человеком, ненавидящим меня, был командир дивизиона. Как он, не зная меня, выделял своей неприязнью из двухсот таких же балбесов, осталось для меня загадкой. Но факт остаётся фактом, старший офицер питал ко мне ярую не прикрытую злобу. Однажды, не совладав с собой, он схватил меня за воротник гимнастерки (лацкан куртки) и приблизив свое перекошенное лицо прошептал: «А тебя, шустрый инженеришко, я затасую в десантно-штурмовой батальон!». Я слышал об этом подразделении, но как там прыгают с пушкой, просто не представлял. Как не понимал и природу этой злобы. Это уже потом, в мирной производственной сфере, встречались начальники, беспричинно налитые неприязнью в мой адрес, но объяснял происходящее их завистью в отношении моих честных глаз и открытой улыбки. Понимаю, что зыбко, но успокаивало вполне.

Несколько отвлекся. Итак, благодаря неплохим отношением с начальством, я заступал в наряды либо почетные, каким было охрана знамен дивизии, так и приятные, коим было дежурство в чайной. Лишь изредка я трудился «зальным» в столовой, где разносил тарелки с едой, убирал со стола и мыл пол отведенной территории. Менее приятно, но сытно. Конечно, насыщение происходило в ущерб другим, но такая уж служба. Я не жестил.

Чайная была великолепна. Её величали «стекляшкой» за наличие больших окон. Вольнонаёмные тётеньки готовили различные кулинарные изыски, а я им помогал в режиме «отнеси-принеси». По окончанию выпекания бисквитов, последние равнялись, а обрезки собирались в большую тарелку и со стаканом сметаны передавались мне. Мне! Вечно голодному солдатику, постоянно недоспавшему и замученному тяготами идиотской службы. Такого восторга от еды я больше не испытывал в своей жизни.

Почетная обязанность охраны знамен дивизии была утомительной. Постоянные разводы, построения, изучение Устава, недосып. Перед знаменами, в полной тишине, тяжело было не уснуть. Я дремал стоя, то и дело теряя равновесие и пачкая сапогами бархатный пол возле этих вычурных флагов. Мне не нравился этот пост и в один из дней решил улизнуть.

Перед ответственным нарядом по охране знамен дивизии, в обязательном порядке, интересуются самочувствием. Изобразив грустное лицо, посетовал на боль в животе. Точно также поступил по договоренности и мой приятель. От наряда отстранили. Взбешенный прапорщик пожаловался командиру дивизиона. Тот помог. Нас срочно перевели в наряд по столовой и определили в посудомойку. В столовой питаются примерно одна тысяча сто курсантов, едят они из алюминиевых мисок. В обед каждый курсант получает три блюда в двух мисках (досыпая), на столе ещё в одной миске находится мясо для шестерых. А ещё они пьют чай из алюминиевых кружек. Все миски, после освобождения от остатков еды, сваливают в кучу перед посудомойкой. Моют пять человек. Старший командир определил нас двоих!

Курсант Александр уже побывал ранее в посудомойке и сразу сник. Я поддерживал его как мог, шутил и смеялся. В помещении посудомойки были размещены три обычные ванные, объемом двести литров каждая. В них заливалась горячая вода. В первой, самой горячей, засыпался моющий порошок, типа соды, во второй – моющая паста, третья служила для ополаскивания.

Мы приступили к работе. Было жарко, душно. Я укорял Александра за плохое качество работы, я подшучивал, стыдил его. Он терпел молча, не огрызаясь. В какой-то момент, когда я разошелся критикой более обычного, он молча взял меня за рукав и подвел к месту сбора мисок перед помывкой. Там штабелями в мой рост виднелись ряды грязных, вонючих и жирных посудин. На время у меня пропал дар речи. Я молча смотрел на эти горы.

…Саша сдался в два часа ночи. Он присел в углу, закрыл глаза и замер. Я забрасывал в ванны охапками миски, металлической палкой (не помню, где я её откопал) размешивал их, сливал воду, выбрасывал миски в другую ванну, заливал воду, повторял операции ещё и ещё… В половине четвертого мы ввалились в казарму и успели только снять сапоги. В пять часов нас должны были поднять, но я спросонья буркнул, мол прапорщик разрешил прийти позже. Через полчаса нас яростно сбросили с кроватей. Но полчаса для солдата – праздник!

Вечером, после наряда, сил уже не осталось. Наутро, следующего дня мир опять заиграл яркими красками. Бег, зарядка, построение, завтрак. Невольно пришла здравая мысль, что охранять знамена, которые по большому счету никому не нужны, не такое уж сложное задание. Зато весьма почетное!

Увольнительная

Где любимая живет – липы шелестят!

И садится в карусель не её солдат.

Но другие – ни к чему все до одного!

Если только верно ждешь солдата своего

Популярная песня тех лет

После учебных шестимесячных курсов меня, молодого сержанта, направили в небольшой город, проходить службу в весьма кадрированной части. Конечно, командир дивизиона увидев ускользающую добычу, попытался направить меня хотя бы в Венгрию, но Мойры, богини судьбы, в привычной манере показали служаке несложную конфигурацию из пяти пальцев, в которой большой палец определенно играл главную роль.

Кадрированная часть включала в себя шесть офицеров преклонного возраста, нагловатого и вороватого прапорщика, семь сержантов и целый полк законсервированной техники. Сержантский состав состоял из трех сержантов азербайджанской национальности, двух сержантов армянской принадлежности и одного грузина, как Вы уже догадались, в чине сержанта. В шутку, когда наступала ночь и они на родных языках передавали друг другу наиболее яркие моменты прошедшего дня, я кричал: «Где я? Где мой дом?». Это описание далеко от цели рассказа, лишь подчеркивает антураж нелегкой и важной миссии – беречь Отчизну.

Отцы командиры были близки или уже переступили пенсионный возраст, часть штабной работы переложили на мои плечи и живо обсуждали возможность осесть в каком-либо институте, при наличии военной кафедры. У каждого из них за плечами была трудная карьера советского офицера, которая подошла к славному концу, правда иногда и не без их посильного содействия. К примеру, подполковник Ящук, служивший на Дальнем Востоке, ночью по пьяни, поднял по тревоге казарму с криками «Китайцы идут!!!». Как итог, один солдат сломал обе ноги, выпрыгивая из окна третьего этажа, двух других в течении недели разыскивали усиленные наряды. Солдат нашли и подлечили, виновника направили в кадрированную часть, подальше от личного состава.

В целом, они были весёлые и не злые. Ко мне относились очень даже неплохо, за выполнение их штабных работ, мне было оказано доверие и выдан ключ от штаба, где я и проводил вечера. Больше того, хорошие отношения распространились и на мои увольнения. Схема была проста. Супруга планировала отпуск на каникулах в школе (была и есть учитель), я договаривался с командиром полка об увольнительных. С командиром дивизиона я дополнительно договаривался о номере в гостинице, благо его кума заведовала ей. Каждое утро, возвращаясь из гостиницы и выслушав все сальные шуточки, тут же отпечатывал на старенькой печатной машинке себе новую увольнительную, подписывал у командира и спешил к любимой. Эти дни были прекрасны.

Важно отметить, что наш «полчёк» располагался на территории развернутого полка, где нам была отведена часть помещений. Командовал этим полком полковник Ткачук, мордатый и жирный боров, отвратительного характера. Он матом при нас ругал всех офицеров, а они, наступив на хвост былой офицерской чести, молча сносили оскорбления. Представьте, ни один из них не вызвал наглеца на дуэль! И в один из дней, полковник Ткачук запретил все увольнения.

Перед этим я, улыбнувшись супруге, оставил её перед контрольно-пропускным пунктом. Был солнечный зимний день, мороз был небольшой, ждать нужно было недолго. Зайдя в штаб, вместо обычных шуточек меня встретила тишина. Всем было несколько неловко за попранные обещания, данные мне. Подумав с минуту, спросил, можно ли мне пойти на прием к Ткачуку. Они пожали плечами. Пошел.

Зайдя в кабинет командира полка, я объяснил ситуацию, включив правильные просительные нотки. Полковник вяло отмахнулся от меня в свойственной ему манере:

– Сержант, пошел вон!

Я вышел, стал обдумывать возникшую ситуацию. Ничего не придумав, вновь зашел к Ткачуку и более выразительно высказал просьбу. Полковник привстал:

– Сержант, я сказал пошел вон!!

Его голос стал был в той же октаве, но динамический оттенок был изменен в сторону форте, ближе к фортиссимо.

Опять в коридоре стал лихорадочно искать выход. Самоволка не вариант, подумал я. Вдруг возник план. На лацкане его мундира я приметил значок депутата. Терять было нечего, жена подмерзала. Зайдя в кабинет, заявил:

– Товарищ полковник, я пришел к Вам не как к командиру полка, а как к депутату областного совета народных депутатов…

Развить мысль я не успел. Ткачук налился кровью, стал похож на огромную пиявку:

– Сержант, ……..твою ……! Пошел …….!!!

Не всегда пробка из бутылки шампанского вылетает быстрее, чем я выскочил из кабинета. Предположительно такой эффект может быть достигнут путем предварительного встряхивания бутылки в течении длительного периода.

К сожалению, не могу дословно донести текст, переданный в мой адрес полковником, по причине наличия нецензурных идиом, не всегда употребляемых в обществе, но передать смысл можно. Ткачук не был рад и третьему моему визиту. Грустный и молчаливый зашел в штаб нашего «полчка» и удивился произошедшим переменам. Кресла сдвинуты, лица у всех покрасневшие. Мне улыбались. Командир спросил меня:

– Боря, что ты сказал Ткачуку? Тот звонил, минут пять ревел неразборчиво, а потом потребовал, чтоб тебя послал куда угодно, так что бы он не видел никогда. Так что печатай дорогой увольнительную, я подпишу.

Вскоре мы с женой шли, держась за руки, улыбаясь друг другу. Судьба на время разлучила нас. Но она была не подвластна на большее.

Махровый антисемитизм

Во всем виноваты евреи. Это их Бог нас всех сотворил

Станислав Ежи Лец

В полку, где мы располагались, национальный вопрос был полностью решен. Кого только не было. Туркмены, чуваши, таджики, армяне, азербайджанцы. Далеко не весь список, кстати. Не было только евреев. Ну уж не знаю почему. Но о них никто и не вспоминал. Была только дедовщина. Не то, чтобы очень, но была. Буквально рядом с событием, о котором хочу рассказать, произошла поездка солдата, родом из Чувашии, к прокурору города К., где зарвавшийся старослужащий узнал о криминальной ответственности. Вечером он пил чачу в каптёрке и плакал. Не мог он смирится с тем, что его самого год гоняли старослужащие, а теперь ему никак нельзя. Обидно. Жалели его по-разному. Старослужащий по кличке «Слон» предложил проситься в морской флот. Дескать служат они три года, там ты ещё молодой и тебя будут гонять по-прежнему.

Я сидел привычно в штабе полка и читал книгу о японских камикадзе. «Божественный ветер» не помог в войне с американцами, но было интересно. Вдруг входит азербайджанец Алик, точнее Алавсат Ибрагим оглы, и спрашивает, какая у евреев популярная песня. На автомате отвечаю, что «Хава Нагила», на что он просит её напеть. Выполнив просьбу, поинтересовался причиной. Оказалось, что к нам заехали на сутки семь солдатиков стройбата и все евреи. Их выстроили в коридоре и решали, как использовать для наведения блеска в казарме. Выйдя посмотреть на «строителей», был поражен их внешностью. У меня лучший друг молодости еврей, коллеги были евреями, но с такими яркими представителями еврейского народа я ещё не встречался. Пока слушали в их исполнении популярную песню Авраама Цви Идельсона, мой взгляд наткнулся на солдатика, возраст которого на вид не превышал пятнадцати лет. Понимаю, что определение ошибочно, но уж больно молоденьким и небольшим он был. Забрал его, сказав, что у меня ему будет пропасть работы. Привел в штаб и объяснил, что в каждом монастыре свои правила, освободить его я не могу, но продержать до окончания работ в моих силах. Дал ему для чтения книгу о гордых японских летчиках, а сам углубился в написание письма супруге.

По завершению всех работ, я выпустил парня из штаба. Он горячо поблагодарил меня и спросил, не еврей ли я сам. Отшутился фразой, мол в этом мире все мы немножко евреи. Солдатик-строитель недоверчиво и внимательно посмотрел на мой нос и ещё раз сказал «спасибо». Днем они покинули нашу часть и больше мы их не видели.

Конечно, если бы вместо евреев заехали к нам калмыки, белорусы и прочие, их ожидал бы подобный прием. Просто визит избранного Богом народа придал событию слегка библейский шарм, что несомненно скрасило рассказ. Насколько, это Вам судить, но всегда улыбаюсь, вспоминая внимательный взгляд молодого бойца, осматривающего мой, несомненно выдающийся нос.

Дежурство

Всякий влюблённый – солдат, и есть у Купидона свой военный лагерь

                         Публий Овидий Назон

В конце службы, имеющих высшее образование солдат, направили в областной город, на полуторамесячные офицерские курсы. С нас то и солдаты были так себе, а уж офицеры – никакущие. Настоящие артиллеристы должны уметь вычислять условия стрельб по таблицам, вносить поправки и прочее. Этому невозможно было научить за столь короткий срок и все это понимали. Поэтому нас разместили на территории части в двух огромных сорокаместных палатках и просто держали там, кормя и выгуливая. Мы набирали вес в прямом смысле и валяли дурака. Ходили купаться, бродили по городу. Давно обзаведясь штатской одеждой, могли прогуливаться улицами, не скрываясь от патрулей. По нашим прическам и лицам предположить отношение к срочной службе было сложной задачей. У меня рядом с частью нашлась двоюродная тетушка, которую я отродясь не видел и не знал. Стал похаживать к ней. Кроме, естественно, обеда, она радовала меня годовыми подшивками журнала «Наука и жизнь». Взяв очередную подшивку, уходил в сад, что подле местной речки и там отдыхал. Восстанавливался от никчемной суеты.

Чтобы полностью не разложились от безделья, нас привлекали к дежурству на контрольно-пропускном пункте воинской части. В такой наряд попал и я, со своими товарищами еще по учебке.

Следует отметить, что относительная свобода и возраст перезрелых солдатиков стали причиной частых ночных похождений. В самоволку уходили и в одиночку, и группами. Вспоминаю курьёзный случай, когда знакомиться с представителями прекрасного пола подались два товарища. Один из них, Олег, окончил исторический факультет университета, другой, Александр, был мастером спорта по классической борьбе, выпускником института физической культуры и спорта. Ночью, возвратившись со свидания, Олег со смехом упрекал товарища в элементарном незнании истории:

– Представляете мужики, на вопрос девчонок по поводу наших спортивных костюмов, объяснил, что мы археологи, ищем древние захоронения скифов.

– А этот умник, – кивнул в сторону Александра, – возьми и ляпни про семнадцатый век. Хорошо, что девушки так же далеки в истории, как и это дитя спорта.

Итак, напомню, заступили мы в наряд по контрольно-пропускному пункту. Ваш покорный слуга, как старший сержант, дежурным по КПП, а коллеги дневальными. В это же время в библиотеке мне попался роман «Вечный зов» Анатолия Иванова, толстенная такая книга. Только собрался на покой, оставив дневальных дежурить ночью, как они подошли с дельным предложением. Мысль была проста, я дежурю до утра, пока они гуляют с подругами, а затем, на весь день, меня отпускают к моей речке, с книгой. Предложение было заманчивым, и я согласился.

Я сел читать книгу, мои же коллеги принесли в комнату встреч КПП два матраса, два одеяла, четыре подушки и с девчонками закрылись там. Одна из них подарила мне букетик полевых цветов. Трогательно! Всю ночь я слышал приглушенный смех, разговоры. Роман был интересен. Перспектива дня радовала. Окружала тихая и не жаркая летняя ночь.

В шесть часов утра была объявлена учебная тревога с развертыванием всех сил и средств. Вся воинская часть была построена, обеспечена техникой и убыла в неизвестном мне направлении, включая и двух моих дневальных. Остался дежурный по части офицер, его помощник, дежурный по контрольно-пропускному пункту, то есть я, вместе с двумя девицами, матрасами, одеялами и подушками в количестве четырех штук. Да, запамятовал, ещё и букетик полевых цветов.

Все время, до самого обеда, я представлял, как подойдет ко мне проверяющий, решит оценить качество уборки в комнате свиданий, заинтересуется составом отдыхающих, как затем меня увезут на гауптвахту, где я проведу изрядный срок. Представлял двух ухмыляющихся девиц и себя с толстенькой книгой в руках. Переживаниям моим не было предела.

В полдень, увидев, что никого нет, поинтересовался как чувствуют себя затворницы. Оказалось, неплохо, что они и подтвердили, выпорхнув из комнаты. Пришлось мне относить в расположение части матрасы, одеяла и злополучные подушки. Но на душе стало легче. Решил букетик не выбрасывать. К вечеру вернулись все и моим коллегам пришлось долго выслушивать мои яркие мысли о их прошлом, настоящем и будущем. Словарный запас был велик, а армейская терминология позволяла в какой-то мере расширить горизонты сказанного.

НЕПРИЯТНАЯ СИТУАЦИЯ

             Мы такие, какие есть. Матушка моя не была исключением

                                                             Автор

Один из самых полезных жизненных навыков – это умение быстро забывать все плохое: не зацикливаться на неприятностях, не жить обидами, не упиваться раздражением, не таить злобу… Не стоит тащить разный хлам в свою душу

Сиддхартха Гаутама (Будда)

День как-то сразу не задался. Вроде пятница, а тяжело как в понедельник, в крайнем случае вторник. И главное тянется то как! Лидия Афанасьевна еле дождалась окончания уроков. Вдалбливать студентам техникума основы строительного черчения, занятие не для слабонервных. Но в техническом училище было совсем плохо. Трудно стараться, когда всем это не нужно, или как в их среде говорят «по барабану». В индустриально-педагогическом техникуме готовят мастеров по обучению, молодежь куда более целеустремленная. Лида зашла к себе в подсобку, где кроме огромного количества чертежей-наглядностей, был организован уголок отдыха, включающий в себя старенький небольшой столик, стул и видавший виды электрический чайник, судя по изоленте провода, подвергавшийся многочисленным ремонтам. Именно тут она могла отключится от работы, попить чай в прикуску с чем-то, более существенным, затем распланировать будущие занятия. Она любила работать хорошо и заставляла всех уважать её предмет. А сейчас она просто устала. Окончание недели означало наличие двух выходных, её это радовало. Теперь, когда они купили автомобиль, это оранжевое чудо, названное с её лёгкой руки «морковкой», завтрашнее посещение рынка будет лёгким и приятным. Посадят на заднее сиденье Борика и отправятся в путь. Женя долго выбирал цвет нового автомобиля ВАЗ-2103 при покупке, учитывая жесткие требования супруги. И не прогадал! Автомобиль, вдалбливала свою мысль Лидия Афанасьевна в голову мужа, должен иметь цвет, видный издалека. Оранжевый автомобиль был заметен. И красив, снаружи и внутри. Особенно после Москвича – 407. Не сравнить! Лида была горда собой. Женя, под её нажимом, обошел все организации, городской отдел партии. Смог! Орденоносец, руководитель химико-технологического техникума. Красавец в прямом и переносном смысле.

Лидия Афанасьевна включила электрочайник на разогрев, положила на блюдце печенье. Она любила после работы не бежать стремглав домой, а тихо посидеть, попить чаю, восстановить спокойное русло мысленных потоков. В этот раз, Лида не спеша размышляла о вынужденной приостановке проекта расширения дома. Дом стал мал для семьи, гостям негде потанцевать. Финансовый проект «автомобиль» отодвинул расширение родного гнезда минимум на год. Но это не страшно. Можно потерпеть. Размышления прервал звонок телефона. Лидия Афанасьевна взяла трубку. Звонил супруг, он выезжал от дома матери к ней, чтобы вместе вернуться домой. Как она и мечтала. У неё есть пять минут. Она быстро собралась, поправила прическу, глянув в зеркало, и вышла из учебного класса. Гулко застучали каблуки. Третий этаж, второй, первый. Вестибюль, выход к дороге. А вот и Женя! Семья возвращается домой после трудного рабочего дня. ЧАЙНИК остался включённым!

Старенький нагревательный прибор старался из последних сил. Алюминиевый корпус был весьма потерт от долгой эксплуатации, провод с трудом справлялся с поставленной задачей даже с учётом слабой мощности чайника. В конце концов, вода выкипела из чаши, и наступило время характерного прогара под днищем чайника и деформации днища. Постеленная на стол газета, помогла появлению первых очагов возгорания. Подсобное помещение было идеально для поддержания горения, ввиду наличия наглядной продукции из бумаги в большом количестве. За короткое время весь учебный класс, находящийся на третьем верхнем этаже, стал полыхать. Пожар заметили, к зданию подъехали пожарные машины, благо, что ближайшая часть находилась в трехстах метрах. Пожарные приступили к тушению возгорания.

Лидия Афанасьевна узнала о пожаре через три часа, после его возникновения. Прибывший в техникум директор, потребовал от дежурного сообщить всем учителям крыла здания. Лида вспомнила, что забыла выключить чайник. Стабильно-уравновешенный характер стал давать сбой. Женя с удивлением увидел такие редкие слёзы супруги.

Советское государство с первых дней своего существования организовало решительную борьбу с преступлениями, посягающими на пожарную безопасность. Для снижения таких преступлений была введена уголовная ответственность за преступное нарушение правил пожарной безопасности. Статья 215-1 Уголовного кодекса «Нарушение правил пожарной безопасности». была сформулирована следующим образом:

«Нарушение правил пожарной безопасности лицом, ответственным за их выполнение, если оно повлекло возникновение пожара, причинившего вред здоровью людей или крупный ущерб, – наказывается лишением свободы на срок до трех лет или исправительными работами на срок до двух лет.

Крупный ущерб социалистической собственности был очевиден. Лида стала покорно ждать решения своей судьбы. В это время проявилось ещё одно качество её характера. Отодвинув грустные и печальные мысли в сторону, она неистово занялась огородом. Ей надо было отвлечься. Там, где муж тихонько скисал, у Лидии Афанасьевны просыпалась завидная энергия созидания. Огород на глазах преображался. За два выходных дня, Лидочка выполнила двухнедельную норму, ей же и установленную. Женя старался не мешать супруге и не говорить на тему, на которую она говорить запретила. Спала Лидия в эти трудные дни хорошо, совесть редко тревожила её, полагаясь на самокритичное отношение. Муж спал урывками, постоянно думая о плохом, рассуждая о неизбежном.

Два выходных канули в лету. Подготовка к рабочему дню давалась тяжело. Не радовал новый автомобиль, а супруг с постным лицом слегка раздражал. Скорей бы приехать. Зайдя в вестибюль, Лидия Афанасьевна была приглашена с другими коллегами в концертный зал. Там собрались почти все педагогические работники индустриально-педагогического техникума. Редкое явление. Лидочка приготовилась к худшему.

Вышел на сцену директор техникума Передерий Николай Петрович. Он был печален.

– Уважаемые коллеги, – начал он как обычно, – у нашего второго дома наступили трудные времена. Выгорели несколько учебных классов на верхнем третьем этаже левого крыла. Залиты водой классы, расположенные на втором и первом этажах. Нарушен обычный распорядок обучения. Необходимо переносить занятия, уплотнять классы. На ремонт уйдёт месяца два, как минимум.

– Назовите виновных в этом безобразии, – раздались нестройные крики из зала.

– Комиссия полагает, – так же печально заявил Николай Петрович, – что в пожаре виновно звено строителей-ремонтников РСО «СТРОЙТРЕСТ». Они выполняли ремонт кровли на этом участке крыши, проводили огневые работы вблизи воздуховодов вентиляции. Здание наше старое, многие конструкции деревянные. По окончанию работ с применением огня, подрядчики должны были какое-то время наблюдать, контролировать отсутствие возгорания. Но была пятница, горе-работники сорвались и ушли. Итог плачевен.

После некоторых прямых директорских распоряжений, совещание было окончено. Все разошлись. На не сгибающихся ногах, Лидия Афанасьевна прошла в свой класс. Закопчены стены и потолок, всё в воде, бумага, не сгоревшая при пожаре, размокла и лежала на полу. Лида зашла в подсобку. Там вовсе всё выгорело, комната была черна. Внимание привлекло нечто, валяющееся под ногами. Лидия Афанасьевна приподняла это нечто, вдруг оказавшееся куском расплавленного алюминия с остатками сохранившейся местами смолы. Без намека на шнур. Лидочка поняла, что это не что иное, как улика, от которой нужно избавиться. В сумочке нашлись пакетики, с которыми проще совершать покупки в магазине и сетчатая сумка, для этой же цели. Улика была уложена в два пакетика, замотана в сетчатую сумку и уложена в дамскую сумочку приемлемого размера.

Дождавшись окончания рабочего дня, Лидия Афанасьевна уже через десять минут сидела в собственном автомобиле, с уликой на руках. Она улыбалась. Сильная психика железной ЛЕДИ уже перевернула страницу, отправив историю этих дней в глухой архив неприятных моментов жизненного пути. К середине поездки, ещё сжимая в руках останки нагревательного прибора, Лида мысленно уже планировала переделку дома, расположение котельной, ванной комнаты и обязательно большого зала с огромным окном. Чтобы праздновать и танцевать. Жизнь продолжалась!

«РЫБКИН» ДЕНЬ

Сильные женщины не играют в жертву, не заставляют себя выглядеть жалкими и не указывают пальцем. Они стоят и действуют

Мэнди Хейл, автор книг

Девичья фамилия моей матушки была Рыбальченко, подруги в молодости дали ей кличку «Рыбка». Тогда ещё не так был заметен её крутой нрав и острые, как бритва, зубки. Все последующие подруги ценили её волевой характер, отмечая настойчивость в выполнении жизненных задач. Мы с отцом содержались в комфортных условиях, в соответствии с их пониманием главой семейства. Вашему вниманию представлено описание одного дня из жизни «Рыбки», для понимания железного характера первой ЛЕДИ моей жизни. Возможно, все события по факту не отнесены к одной календарной дате, но ведь важна суть протекающих процессов. Или я не прав?

Лидия Афанасьевна, плотно покормив свою семью и быстро собравшись, вышла с мужем и сыном из дому. Далее мужчины шли в садик, где оставался младший из семьи. Рядом с детским учреждением находилась остановка автобуса, на котором муж добирался к работе. «Рыбка» шла в другом направлении. Её автобус находился возле железнодорожного вокзала. Нужно срочно покупать автомобиль, опять подумала она. Два техникума находятся рядом, а подъезжать к ним нужно разными рейсами. И возвращаться! А после вечерних занятий темно и неуютно. Надо мужа поторопить, он ветеран войны, ему не откажут.

Пока шла к остановке, Лида мысленно готовилась к неприятным моментам, запланированными ей же ранее. Она привычно разбила их по номерам и стала рассматривать первый. Накануне она узнала, что коллега-мужчина получил большую нагрузку в часах на следующий год, чем она. Это напрямую связано с заработной платой и это огорчило её. Директор индустриально-педагогического техникума Передерий Николай Петрович, защищая своего друга-собутыльника, объяснил своё решение тем, что мужчине нужно кормить семью. «Рыбка» улыбнулась, вспоминая этот пафос. Ну что ж, она готова обсудить это. Второй момент попроще, Лидия Афанасьевна ещё вчера приобрела необходимый реквизит. Но до чего ж неудобно переходить в туфлях на каблуках через железнодорожное полотно.

Матушка была решительным человеком. Именно она решала все житейские проблемы, умело руководила директором химико-технологического техникума, по совместительству её мужем и отцом Борика. Кроме этого она растила самого Борика, создала в семейном доме живой уголок с попугаями, рыбками и плохо пахнущими хомяками. Ради него! Из любви к нему завела собаку, хотя к животным относилась как к насекомым. Никак, если не вредят. При этом, решая глобальные или крупные задачи, она порой не замечала мелочей. А мы то знаем, что именно из малых фрагментов состоят большие полотна, полные жизненных эмоций. За примерами и ходить не нужно. Сынишку рано стали возить на море. Как-то, отдыхая с семьёй Каутов в Гаграх, она была так увлечена возможностью ежедневного общения с подругой, что даже не приняла во внимание, что маленькому мальчику необходимо менять плавки после купания на обычные трусишки. Как итог, накопленная соль на краях плавок повредили кожу с внутренней стороны бедер, как бы сейчас сказали «в области бикини». Шестилетний Борик считал себя уже почти взрослым человеком и оплошность матушки решил исправить сам. Чтобы не допустить микробного заражения, он взял отцовский одеколон «Шипр», налил себе на одну ладошку (каждый день папа так делал), провел второй ладошкой, для равного распределения дезинфицирующего средства, и …прислонил к проблемным местам. Ощущения были незабываемы! Мальчик помнит их до сих пор. Кричать было стыдно, молчать – невмоготу. Борик шипел почти минуту, пока не уменьшилась боль.

После первой пары, Лидия Афанасьевна зашла к директору и положила перед ним два конверта, один из которых был ещё не запечатан.

– Вот, Николай Петрович, написала в ЦК КПСС и Верховный Совет СССР, – нарочито грустно заявила она, – может, что упустила, гляньте свежим взглядом.

Директор машинально взял конверт, в котором, кроме письма, находился фрагмент газеты.

– Что это, газетка? – непонимающе спросил Николай Петрович, – о чём письмо?

– Эта газетка, ничто иное как основной закон страны – Конституция! – чуть строже заявила «Рыбка», – а это письмо, в котором описано, как Вы, Николай Петрович, эту Конституцию попираете. Согласно Конституции, права женщин приравнены к правам мужчин, в независимости от намерений содержать семью или платить алименты.

Взглянув на директора, пребывающего в легком ступоре, матушка поинтересовалась:

– Так, что добавить в письме, может подробнее разъяснить?

…Первый момент был исчерпан, Николай Петрович горячо поддержал требования Конституции. Другой момент будет ожидать вечера.

В пять часов после полудня состоялся педагогический совет. Всё решалось по-быстрому, спешили по домам. В конце совещания Лидия Афанасьевна попросила дать ей слово.

– Небольшой вопрос, коллеги, – по-деловому начала она, – я не задержу надолго.

Говоря это, она стала приближаться к одному из коллег-мужчин.

– Сергей Николаевич, – обратилась она к нему, – Вы тут недавно прилюдно заявили, что сможете меня, мягко говоря, «оприходовать» без вазелина. Или я неправа?

Все собравшиеся с любопытством наблюдали за безумцем, решившим ссориться с Лидкой. Выдержав паузу и не получив ответа, «Рыбка» приблизилась вплотную к Сергею Николаевичу, на которого было больно смотреть.

– Я упрощу Вам задачу, уважаемый коллега, – громче сказала она, уже для остальных, – вот Вам вазелин, возможно с ним будет полегче, а мы все посмотрим насколько.

Лидия Афанасьевна вложила в нагрудный карман пиджака металлический кругляшек вазелина и стала внимательно наблюдать за изменением цвета лица бедного Сергея Николаевича. Дождавшись цвета варенной свеклы, она примиряюще улыбнулась.