Читать онлайн Сто лет тому вперед. Официальная новеллизация

© ООО «Издательство АСТ», 2024

ООО «СМФ» по лицензии © ЦПШ, © Водород, © АО «ТЕЛЕКОМПАНИЯ»

Глава 1

Был самый обычный школьный день, ничем от других не отличавшийся. Ученик 11-го «Б», Коля, бежал по коридору, не обращая внимания ни на попадавшихся на пути удивленных одноклассников, провожавших его недовольными взглядами, ни на наушники, болтавшиеся на шее. Коля был самым обычным школьником, каких в Москве много, не двоечником, не отличником, а так – серединка на половинку. На таких редко обращают внимание… Но была у него удивительная черта, которая, пожалуй, выделяла его из общей массы. В силу юношеской романтичности, сам того не желая, умел он притягивать к себе неприятности, и те липли к нему, как железки к магниту, превращая жизнь в сплошное, не слишком приятное, приключение…

И этот день исключением не был. Сегодня Коля из лучших побуждений решил привлечь внимание красивой одноклассницы, преподнеся ей в подарок стихи… но, как всегда, сделал это не совсем удачным способом. Теперь ее бывший парень, его одноклассник качок-Витек, горел пламенем праведной мести.

– Стирай, я сказал! – Витек что было сил впечатал оппонента в стену.

– Не буду! – упрямо заявил Коля, оттолкнул соперника, но тот сильно ударил парня в живот. У Коли искры из глаз посыпались, и он согнулся пополам.

– Не доводи до греха, Колян! – предупредил одноклассник. Но парень не намерен был уступать.

– Пошел ты… – бросил он презрительно, с вызовом глядя на обидчика.

Противник рассвирепел и с глухим ревом попытался с размаху ударить Колю в челюсть. Тот увернулся, и кулак просвистел мимо. Это можно было считать маленькой победой: Витек был одним из самых сильных парней в классе, причем в реальной жизни, а не в мире компьютерных игр, которые Коля обожал и где ему и его приятелю Фиме не было равных… ну, почти не было. Не сумев добиться успеха в настоящем спорте (в основном по причине подростковой лени), наш герой нашел себя в модном ныне киберспорте.

Чуть ли не каждый вечер он спешил домой, к приставке, чтобы в очередной раз сразиться с подлыми пиратами на бескрайних просторах космоса. Он всегда играл на стороне Звездной Федерации: те персонажи ему были как-то ближе – благородные, храбрые, сильные. Он сам порой мечтал оказаться в такой компании…

Самым любимым и сложным этапом было проникновение в самое сердце пиратского логова, где засел коварный и опасный бандит с большой космической дороги по имени Глот. В отличие от других представителей компьютерного криминалитета, он обладал уникальной способностью перемещаться во времени, что делало миссию практически невыполнимой даже для его любимой героини, самой сильной и стойкой.

Звали героиню Кира Селезнева. Коле и в голову никогда не приходило, что гроза пиратов может существовать на самом деле (например, в далеком будущем или просто где-то в космосе), но порой он мечтал оказаться в ее команде и бегать с настоящим оружием, крушить бандитов направо и налево. Пока что ему не слишком везло даже в компьютерной игре: когда Коля играл за Киру, бои с Глотом частенько заканчивались ничьей… в смысле, противники друг друга убивали, и это нельзя было считать победой. Конечно, враг повержен, но ведь и герой погиб! А так быть не должно! Наверное, нужно было больше тренироваться: как в игре, так и в жизни… и почаще думать, прежде чем действовать, чтобы не влипать во все неприятности разом.

Сейчас Коля пытался найти выход из неудобной ситуации, куда завели его попытки устроить личную жизнь. Красивая Настя Алтухина, которую он почти неделю считал любовью всей своей жизни, оказалась довольно коварной и не слишком честной особой, которая предала его чувства при первой же возможности, да еще и настроив друг против друга. Коля пытался решить дело миром, даже стихи написал, но вышло только хуже. Результатом была драка, которую подлая Алтухина цинично снимала на телефон, сопровождая запись едкими комментариями. Коля не хотел драться или что-то кому-то доказывать, но поведение одноклассницы слишком его задело. Неужели девчонки все такие противные? Может быть, где-то есть похожая на Киру – героиню компьютерной игры – красивая, сильная, бесстрашная? Вот было бы здорово с ней познакомиться!

Если бы он только знал, чем в самом ближайшем будущем обернется его мечта.

Глава 2

Урок в далеком будущем, по сути, мало чем отличается от уроков нашего времени. Да, обстановка может быть иной, одноклассники – пришельцами, предметы – невообразимыми для нашего времени, а школа – располагаться на отдаленной планете… Но все это – лишь внешние детали. Учителя в любом времени такие же строгие и придирчивые, а подростки мечтают о романтике и приключениях – да о чем угодно, только не о скучных лекциях и заумных учебниках. Алиса Селезнева была не самой обычной девочкой, но в этом отношении мало чем от сверстников отличалась. Вот и сейчас, на уроке космогеологии, она скучала. Монотонный голос учительницы скорее навел сон, чем вызывал интерес. И почему нельзя рассказать о Плутоне чуть более увлекательно? Там же на самом деле так интересно!

– И несмотря на то, что физические характеристики Плутона не позволяют признать его планетой, активные плутонцы долгие годы боролись за то, чтобы этот транснептуновый объект все же был соответствующим образом идентифицирован и…

Внутренним чутьем, которым обладают только старые, закаленные в боях с нарушителями порядка преподаватели, она ощутила, что ученики отвлеклись и, прервав лекцию, заявила:

– Я не буду повторять, Милашин… – и продолжила тем же бесцветным тоном: – …И занесен в реестр полноценных планет.

Алиса не обратила внимания: такое происходило из урока в урок. Неужели это никогда не закончится? И кто сказал, что предметы в старшей школе самые интересные? Наверное, он никогда там не учился.

Сосед по парте, заметив, что девушка отвлеклась, что-то быстро черкнул на клочке бумаги и незаметно протянул Алисе. Та машинально приняла записку, пробежала глазами и недоуменно нахмурилась. Алиса обернулась и смерила взглядом одноклассника, пришельца со странным и сложно выговариваемым именем ККТФ54. Да что там имя – он и на человека-то был лишь отдаленно похож. Сказать, насколько он привлекателен, было невозможно, потому что даже лица у гостя из далекой галактики не было: под стеклянным колпаком, заменявшим ему голову, клубился газ, который менял цвет в зависимости от настроения хозяина. Алиса мысленно сосчитала до десяти, подбирая слова повежливее, и прошептала, обернувшись:

– Извини, но нет.

Одноклассник если и ждал такого ответа, то явно не рад был его услышать. Субстанция под колпаком приобрела багровый оттенок, а из груди пришельца вырвались гортанные звуки, заменившие вопль недоумения и разочарования. Алиса подняла глаза к потолку. Что ж, «коротко и повежливее» отвязаться не получилось. Но как объяснить на пальцах то, чему не можешь найти подходящих слов?

– Нет, не потому что ты газ! При чем тут… – поспешила оговориться она, но тут же поняла, что ее оправдания не помогают. – Я просто…

От волнения девушка даже позабыла, где находится, и сама не заметила, как перешла с тихого шепота на громкий, а затем и вовсе заговорила в голос. Было бы наивным предположить, что это не заметит преподавательница, за долгие годы заслуженного стажа научившаяся замечать, когда и кто из подопечных ее игнорирует… как и ловить их «на горячем».

– Алиса, чем ты занимаешься, можно узнать? – поинтересовалась она в самый неожиданный для девочки момент, застав ее врасплох.

Впрочем, та не растерялась. Характер юной Селезневой с детства был бунтарским, а с возрастом только крепче закалился.

– Честно говоря, жду конца урока, – заявила она, не моргнув глазом.

Подобной наглости не ожидал никто, даже одноклассники, знавшие Алису не первый год. Класс замер в ожидании продолжения спектакля. Впрочем, «космографичка» не была бы заслуженным педагогом, если бы у нее и на это не нашлось достойного ответа.

– А мы вот обсуждаем отраслевую экономическую географию Плутона, – как бы между делом напомнила она и добавила с нажимом: – Тебе совсем не интересна тема занятия?

Крыть было нечем, да и сдаваться, раз ввязавшись в схватку, девочка не привыкла. Конечно, сейчас ей противостояли не пираты, а вполне благообразный, добропорядочный педагог, но природное упрямство не позволяло уступить и проиграть. Алиса этого попросту не умела.

– Очень интересна, – согласно кивнула девушка, вставая. – Если я когда-нибудь окажусь на южной равнине Плутона ночью и не разберусь сразу, где тут залежи льдов, богатых дейтерием, необходимым для того, чтобы запитать мобильные стеллараторы… Тогда, конечно, сразу пожалею о своем поведении.

Класс залился смехом. Повисла пауза. Алиса смотрела в упор на учительницу, подозревая, что у той уже готов ответ – и едва ли он будет приятным – но, на ее удачу, раздался звонок. Все повскакивали с мест; поднялась суета.

Однако тяжелый взгляд женщины не сулил Алисе ничего хорошего. Наверняка карга опять нажалуется папе, и предстоит очередной «серьезный разговор» по поводу ее школьной успеваемости. А что, если отец осуществит-таки угрозу и применит к ней «родительские санкции»? А ведь у нее столько важных дел, которые не терпят отлагательств, и совершенно ни минутки нет на какие-то там условно полезные предметы, которые едва ли в жизни пригодятся!

Алиса вприпрыжку бежала через живописную лужайку в сторону Космовета – галактической лечебницы для животных. Ноги тонули в густой прохладной траве. За спиной, как по волшебству, просыпались форсунки, создавая вокруг нее яркую радугу. Девушка спешила: слишком многое нужно было сегодня успеть.

В приемном зале Космовета царила обычная рабочая суета. Сотрудники привычно здоровались с ней, поскольку многие знали ее с детства, но были слишком заняты своими делами, чтобы останавливаться поболтать. Никого не удивляло ее появление, а значит – не станут и мешать. Сохраняя невинно-сосредоточенное выражение лица, чтобы избежать излишнего любопытства, Алиса проскользнула мимо гигантского дуба, проросшего сквозь потолок и, казалось, подпиравшего собой облака, в коридор, ведущий в лабораторию. К счастью, никто ее не остановил.

Девушка заглянула внутрь – никого… по крайней мере, из людей. Возле лабораторного стола висел в воздухе дрон размером с футбольный мяч. Такого бы язык не повернулся назвать «научным сотрудником», но робот вел себя так важно, что, возможно, именно таковым себя считал – причем «старшим научным сотрудником», никак не меньше! Алиса это знала и даже в какой-то мере уважала металлического трудоголика, пусть тот и оставался всего лишь роботом и должен был людям подчиняться. Поэтому, поразмыслив, она решила проявить вежливость. А то эти дроны порой страсть какие обидчивые!

– Бот! – позвала она дружелюбно. – Привет! Есть минута?

Металлический шар лишь сильнее сосредоточился на сканировании окаменелости, лежавшей перед ним на лабораторном столе. На мониторах одна за другой проявлялись цепочки РНК. Он был явно увлечен работой, хотя прекрасно расслышал, что к нему обращаются.

– Привет, Алиса. Прости, но я занят, – ответил механический голос. – Мы с твоим отцом договорились, что я закончу регенерацию РНК криолофозавра.

Как это на него похоже! Впрочем, Алиса не была бы собой, если бы не могла придумать миллион хитростей, чтобы уговорить строптивого знакомого.

– Ну, хорошо. Тогда сама, – с наигранным безразличием отозвалась девушка. – Тебе же платят не за то, что ты со мной играешь.

Так или иначе, своего она добьется – это Алиса знала точно. Она с невозмутимым видом подняла руки, на которых блеснули браслеты, потом резко ими встряхнула. Ладони и запястья окутались металлической дымкой, когда простые с виду украшения с тихим звоном разложились в боевые перчатки. Заинтригованный дроид тут же обернулся на шум. Его цифровые глазки заблестели любопытством.

– Это… то, что я думаю? – прогнусавил он.

– Не буду отвлекать, – невинным голоском отозвалась девушка. – Удачи с крио-лофо-что-то-там.

Девушка направилась к выходу. Даже до пяти считать не потребовалось: Бот тут же ринулся за ней.

– Алиса! Стой! – вопил он. – А-а-а! Ненавижу провокации!

Алиса не оборачивалась. В душе она ликовала и гордилась собой: она знала, что уловка сработает безотказно. Всякий раз металлический приятель на нее попадался и едва ли перестал это делать: он же робот.

До леса Космовета, служившего девушке и тренировочной площадкой, и местом для прогулок, они добрались быстро. Алиса неторопливо разминала мышцы, пока робот крутился возле нее, как щенок, зазывающий хозяина на прогулку.

– Итак, ты, ни о чем не подозревая, шла по темному безлюдному переулку, когда из-за угла появились трое опаснейших пира… – многозначительно гундосил металлический помощник, будто рассказывал страшилку на ночь.

«Ему бы литературным дроидом быть, а не биологическим» – подумала Алиса, закрывая глаза и сосредотачиваясь. Лишние подробности будут только мешать и отвлекать от самого главного… Так было в прошлый раз, и она проиграла с треском.

– Это очень талантливо, – поморщилась она, беззастенчиво перебив собеседника, – но, если можно, чуть меньше комментариев. И сразу с седьмого уровня. Готов?

Если бы робот мог вздыхать, он бы так и сделал. Какая все-таки несносная и нетерпеливая попалась девчонка! В его металлической голове даже возникла идея пожаловаться профессору… Но ругаться с человеком не позволяли законы робототехники, тем более что девушка ничего противозаконного не творила – разве что от работы его отвлекла. Поэтому робот послушно запустил проектор, и в паре метров от Алисы, мерцая, возникла фигура пирата с длинными ножами в руках. Зрелище для непривычного человека было отвратительное, но не для той, кто за несколько лет не пропустила ни одной тренировки.

– Седьмой уровень, Бот! – Алиса разве что ногами не топала от сердитости. Она не этого просила! Почему он не слушается?! – Пожалуйста!

Робот не спешил подчиняться, явно в глубине своей металлическо-компьютерной души надеялся, что девушка передумает. Но Алиса была непреклонна, и дуэль взглядов и воли робот проиграл. Рядом с первой фигурой возникли еще две.

Враги окружали бесстрашную «воительницу», поигрывая оружием и злобно ухмыляясь. В глубине души Алиса понимала, что это – не более чем творение компьютерного мозга, но спокойствия это знание почему-то не добавляло. Внутри детский страх с переменным успехом боролся с решимостью. Девушка сжала кулаки, усилием воли подавляя вредные эмоции и настраиваясь на единственно возможный исход – победу. «Ну, подходите, гады!» – мысленно бросила вызов Алиса, не сводя с противников глаз.

Враги напали почти одновременно. Алиса уклонилась от одного удара, отскочила, ушла в кувырок от второго. Клинки пиратов рубили и кололи воздух. Девушка уклонялась и контратаковала… Но все же недостаточно удачно. Толчок дал понять, что она пропустила удар. Виртуальная шкала здоровья поехала вниз. Девушка замешкалась на доли секунды – и вот снова промах. Она изо всех сил отбивалась от наседавших на нее двух противников и совершенно упустила из виду третьего, который совершил обманный маневр и подобрался к ней со спины. Опасность она ощутила затылком, успела отшвырнуть одного пирата, увернулась от другого… И в этот самый миг виртуальное лезвие ткнулось ей в шею. Шкала здоровья замерцала красным и рухнула до нуля. Проекция осела на траву. Это был провал.

В глазах плавали разноцветные круги, голова гудела, как колокол. Возвращение к реальности было не менее «приятным», чем виртуальная смерть. Девушка медленно обернулась, борясь с привычным спутником подобных финалов – головокружением, – и смерила унылым взглядом собственное виртуальное «тело» на траве рядом. Даже думать не хотелось, что было бы, случись столкновение по-настоящему.

– Сонная артерия подло, исподтишка перерезана пиратским ятаганом, – услужливо доложил Бот. – Ужасная, нелепая смерть.

Алиса сделала над собой усилие, чтобы не схватить что-нибудь тяжелое и не прихлопнуть металлического зануду на месте. Ей было стыдно, больно, и вовсе не обязательно было тыкать ее носом в собственные ошибки. Конечно, ее помощник – робот, он так запрограммирован, но будь он человеком… Стоп! «Ну-ка успокойся! – мысленно строго приказала самой себе Алиса. – Нечего нюни распускать. Ты не за тем пришла…» Вдох-выдох. Еще раз – вдох-выдох.

Самовнушение подействовало, жар эмоций схлынул, уступив место ледяной решимости. Надо продолжать тренировку.

– Давай еще раз, если не устал, – обратилась девушка к верному помощнику.

Робот издал звук, похожий на недовольное фырканье, но спорить не стал. Все равно бесполезно: девчонка упрямая! Идеальное качество для робота, но для белкового организма – крайне опасное. Он точно пожалуется профессору, хватит с него!

Однако новый раунд боя робот все-таки запустил. Алиса учла ошибку и внимательно следила за пиратом, не подпуская близко и тем более не позволяя себя обойти. Это тоже был просчет: она не смогла постоянно держать в поле зрения всех противников – и снова потерпела поражение. Это было уже слишком. «Сосредоточься! Будь внимательнее!» – приказала она мысленно самой себе, собираясь с мыслями и еще раз прокручивая перед внутренним взором детали схватки. В настоящем бою возможности «переиграть» у нее не будет.

– Еще раз, пожалуйста! – продолжала настаивать она. Раздосадованы были оба: Бот – ее упрямством, девушка – собственной неловкостью и невнимательностью. Стоило бы остановиться, собраться с мыслями, но терять время даже на такое важное дело Алиса была не готова. Схватка продолжилась. Но на этот раз ждала подвоха. Удар. Уклонение. Удар. Ловко увернувшись, девушка провела обманный финт. Замахнулась для решающего удара, чтобы отправить противника в нокаут…

Внезапно на месте злобной ухмыляющейся рожи пирата возникло знакомое лицо. Голограмма исказилась, сменившись образом профессора Селезнева. Алиса заметила его в последний момент и рада была бы отвести удар, но было слишком поздно. Кулак со всего размаху впечатался в переносицу уважаемого ученого. Брызнула кровь.

– Папа… – выдохнула девушка виновато, но ничего поделать уже не могла. Оставалось сопровождать отца в местный травмпункт, на ходу изобретая объяснения.

Атмосфера медблока действовала успокаивающе и умиротворяюще на всех, кто туда входил. Впрочем, профессор и так был не в состоянии ругаться. Полулежа в медицинском кресле, он смотрел, как дочь хлопочет возле него, и думал: начать разговор самостоятельно – и с чего именно начать – или подождать, пока та потрудится как-то объясниться.

Проблема нахождения общего языка между старшим и младшим поколением стояла во все времена, даже в самых дружных семьях – а именно такими были Селезневы – и самое трудное было подобрать нужные слова, которые можно заронить строптивому подростку в упрямую голову. Алиса никогда не отличалась легким характером, даже в детстве, когда они с отцом были не разлей вода, а возраст только добавил проблем. Девушка хотела самостоятельно строить свою жизнь, считая себя полностью взрослой, а вот профессор был с этим в корне не согласен, пусть и уважал мнение дочери.

– Больно? – участливо поинтересовалась Алиса, доставая баллончик медицинского спрея и от души разбрызгивая его на лицо родителя.

Профессор покачал головой. Дочь явно оттягивала начало неприятной беседы, возможно, рассчитывая, что она вообще не состоится и как-то замнется сама собой. Что ж, придется начинать самому…

– У нас с тобой серьезный разговор сейчас будет, – прогундосил он.

В другой ситуации девушка бы прыснула: так сильно отец сейчас напоминал зануду-робота, но положение было совсем не смешное.

– Ну, ты тоже вылез, конечно… – девушка решила, что лучшая защита – нападение, и перешла в словесное наступление. – Кто так подходит?

Селезнев подавил горестный вздох. Опять она за свое! Он к ней по важному делу пришел, а она опять про игрушки свои… А говорит, что взрослая!

– Я только что разговаривал с твоим классным руководителем, – пояснил он.

Ну вот, началось!.. Опять на нее жалоба поступила. Ох уж эти взрослые!

– Я не могу делать вид, что мне там интересно, прости, – честно призналась девушка, осторожно прикладывая пакет с охлаждающим гелем к носу «пострадавшего». Ей было и стыдно за то, что отцу досталось ото всех сразу, и обидно, что ее никто не желает ни слушать, ни понимать.

Взгляд профессора скользнул по запястьям дочери и вдруг стал жестче и пристальнее. В комнате как будто пахнуло холодом. Проследив за ним, Алиса поняла, в чем дело. Браслеты! В суматохе она позабыла их снять.

– Алис, что это значит? – голос отца звенел от напряжения, в нем слышалось такое не свойственное мягкому сдержанному характеру Селезнева раздражение и… что это? Страх? – Откуда это у тебя?

– Это я и хотела сказать, – затараторила Алиса, поспешно оправдываясь. – Прислали из Кадетского училища. Для подготовки.

– Откуда?!

Он попытался вскочить, но дочь решительным движением вернула отца на кушетку. Напряжение достигло апогея, вот-вот должна была разразиться гроза. Алиса не сомневалась, что он будет против ее выбора, и потому всячески старалась оттянуть неприятную беседу… хотя бы до поступления, когда обратного пути не будет. Не получилось… Теперь придется «отвечать по всей строгости».

– Лежи-лежи… – мягко распорядилась девушка, поднимаясь и направляясь к раковине. Ей совершенно не хотелось ссориться с самым близким человеком… единственным близким сейчас. Но она и понятия не имела, как объяснить ему, насколько для нее это важно – гораздо важнее скучных лекций в научном классе! – Кадетское училище имени Киры Селезневой. Я прошла тестирование. Они готовы меня рассмотреть, – бросила она, не оборачиваясь.

Благообразного профессора прямо-таки раздирал гнев пополам с недоумением. Это уже слишком! Даже спички уже не требовалось, чтобы произошел взрыв. Если бы в тот момент его увидел кто-то из коллег, то не поверил бы глазам.

– А меня ты в какой момент спросить планировала?! – едва сдерживая ярость, прорычал он.

– Тебе бы это не понравилось, – дернула плечом Алиса, скрывая нервозность под маской равнодушия.

– Мне это и теперь не нравится! – бросил Селезнев раздраженно, всеми силами стараясь держать себя в руках. Получалось с трудом. – Так… – убеждал он сам себя. – Успокоились…

– Убирай, – вместо того чтобы продолжать спорить, произнесла Алиса, снимая использованную подушечку с гелем с его носа. Такое поведение было для дочери несвойственно, и профессор почувствовал себя виноватым.

– Алис, я тебя очень люблю, ты знаешь! – поспешил оправдаться он, но голос предательски дрогнул. – Я понимаю, ты скучаешь по маме, – тихо добавил он после паузы. – И я тоже, поверь.

Девушка прекрасно понимала, что отец чувствует. Как бы он не пытался казаться сильным и невозмутимым, когда дело касалось близких людей, эта самая невозмутимость испарялась, как вода на жаре. Алиса была бы рада его поддержать, но не знала как, к тому же она была уверена, что поступает правильно. И дело было не только в упрямом характере: это ей подсказывало сердце.

– Я не просто скучаю, я собираюсь ее вытащить! – попыталась она убедить отца, присаживаясь рядом, вложив в слова всю уверенность, на которую была способна. – Вот смотри: пираты использовали время как оружие… – продолжала объяснять она, не давая собеседнику вставить слово и возразить. – А маму после штурма флагмана так и не нашли. А вдруг, когда она атаковала Глота, произошел разрыв континуума, и теперь мама застряла в прошлом? Может, пираты ее там удерживают!

Говорила дочь очень убедительно, она свято верила в свою правоту, но профессор не спешил с ней соглашаться.

– Если бы это было так, она бы придумала, как нам сообщить… – выдал он первый пришедший на ум аргумент. – Оставила бы какое-нибудь послание.

Он ожидал любой реакции, но только не такой. В глазах девушки блеснули огоньки воодушевления, она вскочила и кинулась к выходу, бросив через плечо:

– Пошли.

Профессор оторопел настолько, что на мгновение потерял дар речи.

– Мы вообще-то разговариваем! – прокричал он вслед, но дочь даже не обернулась.

– Иди за мной! – донеслось из коридора настойчивое.

Селезнев ощутил, что снова «закипает». Поведение дочери не лезло ни в какие ворота, а сильнее всего раздражал тот факт, что она явно не собиралась ставить его в известность о своем решении до самого последнего момента. Но почему? Они же всегда друг другу доверяли…

Но ничего не оставалось – только послушаться. Коридоры вели их в общий зал.

– Далеко? – осведомился профессор все еще раздраженно, но Алиса установилась возле корявого ствола.

– Вот! Видел? – девушка воодушевленно указала на что-то, нацарапанное на коре. Это было маленькое, немного корявое сердечко. – Это сердце я придумала и рисую с самого детства!

Профессор внимательно изучил странное «произведение искусства», потом перевел пристальный взгляд на дочь и вздохнул. Он уже собирался возразить, но та перебила:

– Дай закончить! – настойчиво попросила Алиса. – Мы с Вертером провели изотопный анализ! Этому рисунку сто лет! Сто лет, понимаешь? – в глазах девушки плескалась надежда. – Как он сюда попал? И почему именно сюда? Если это… не послание от ма-мы! Это она дает нам понять, что она там, сто лет назад! Я выучусь в кадетском, – твердо заявила она в заключение, – потом пойму, как попасть в прошлое, и вытащу ее!

Аргументов ни подтвердить, ни опровергнуть ее слова у профессора не нашлось. С одной стороны, ему хотелось верить дочери и как-то ее поддержать, с другой, ее странные выводы никак не вязались с простой логикой.

– Алис… – наконец пробормотал он растерянно. – Это сердце здесь было, сколько я себя помню.

– Да я об этом и говорю! – казалось, слова отца только подстегивают дочь и воодушевляют еще сильнее. – Ты не слушаешь, что ли?

– И ты его рисуешь, потому что ходишь сюда с самого детства, – попытался убедить профессор, но кого больше – ее или себя – сказать было трудно.

– Да, но при изменении прошлого наше время тоже может меняться! – упрямо гнула свою линию Алиса. – Что, если наша память об этом дереве уже замещена в результате действий мамы там, сто лет назад?

– Так что угодно можно объяснить… – выдохнул собеседник сокрушенно, почти отчаявшись ее уговорить. Да и как это сделать, если юная спорщица не желает прислушиваться к доводам разума?

У самой Алисы тоже закончились аргументы, что злило ее еще больше. Она давно уже все для себя решила, и ее расстраивало то, что самый близкий человек отказывается ей верить. Это же так очевидно! Она несколько раз порывалась заговорить и всякий раз не могла подобрать нужных слов. Профессор сокрушенно вздохнул про себя: пора было заканчивать этот бессмысленный спор. Со временем дочь одумается… хорошо бы, одумалась!

– Прости, змейка, – произнес он примирительно. – Но самые сложные вопросы чаще всего имеют очень простые ответы…

Дочь не ответила, а только развернулась и побрела прочь не оглядываясь. Ее душили слезы обиды и бессилия. Профессор молча проводил ее усталым взглядом. Разговора опять не получилось…

В комнате царил полумрак. Алиса упала на кровать с кубиком Рубика в руках, стремясь хоть на чем-то сосредоточиться, чтобы избавиться от тоски и мрачных мыслей, разрывавших мозг. Она что, говорит на неизвестном инопланетном языке? Почему все вокруг вдруг перестали ее понимать?

В сумбурную скачку мыслей медленно вплелись странные медитативные звуки, льющиеся из колонок. Это заботливый зануда-Бот решил избавить девушку от дурного настроения… Разумеется, это не сработало, а лишь сильнее раздражало.

– Издеваешься? – буркнула Алиса обиженно.

– Пение китов, – невозмутимо прогнусавил робот и пустился в разъяснения профессорским тоном: – Очень помогает релаксировать. Твои гормональные показатели говорят, что ты близка к депрессии.

Алиса задумалась. А почему бы не попробовать? Она повернулась к роботу и поинтересовалась как бы между делом:

– Хочешь помочь? Мне нужны данные о совпадениях с внешностью мамы на всех датчиках и устройствах фиксации столетней давности.

Бот издал звук, похожий сокрушенный на вздох. Его опять поймали на слове.

– Опять… – попытался урезонить он упрямого человека. – Вынужден напомнить, что мы уже проводили подобный анализ. И не один раз.

Алиса отложила кубик и подошла к окну. Гладкое холодное стекло трансформировалось под пальцами, открывая взгляду женские образы. Под каждой из фотографий проступали цифры – процент схожести с Кирой Селезневой, размещенной в центре импровизированной картотеки. С трудом сдерживая слезы, девушка продолжала работу. Легкое движение руки – и фотографии прикрепились к разным уголкам карты Москвы. Кое-где между ними пробегали светящиеся полоски, образовывая таинственные фигуры, где-то мерцали загадочные крестики.

– Если мама в прошлом, – рассуждала вслух Алиса, – она теоретически могла его поменять, что повлечет за собой изменения настоящего. И тогда в базе данных тоже может появиться что-то новое…

Робот снова и снова запускал сканирование, но безрезультатно: новых совпадений выявить не удалось.

– Новых совпадений не найдено. Прости.

Алиса прохаживалась туда-сюда вдоль импровизированной «базы данных», задумчиво рассматривая то одну фотографию, то другую.

– Значит, будем искать среди этих…

Следующий портрет не был отмечен крестиком. С него взирала на мир строгая женщина в очках в тяжелой оправе. Девушка несколько секунд пристально рассматривала ее, а потом ткнула пальцем.

– Что известно о ней?

– Уткина Маргарита Степановна, – услужливо предоставил информацию металлический помощник. – С 2014 года работала учительницей физики в школе номер 733…

Взгляд девушки стал еще пристальнее и пронзительнее. Что-то неуловимо знакомое было в чертах неизвестной женщины. Что-то из не столь далекого прошлого…

Глава 3

Маргарита Степановна, заслуженный учитель физики, всеми уважаемая – от младших школьников до пожилых преподавателей, бежала по школьному коридору. И у всех, кто встречался ей на пути, подобное поведение вызывало всю гамму чувств – от недоумения до паники – но определенно не смех. Если всегда уверенная в себе, сдержанная учительница так себя вела, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Впрочем, так и было, потому что спешила Маргарита Степановна на место схватки, рисковавшей перерасти в расправу, чего она точно допустить не могла – туда, где вошедший в раж Витек волок по коридору отчаянно сопротивляющегося Колю, который и не думал сдаваться без боя.

– У нас-то тут, сзади, ничего не поменялось, – констатировал он. – Контакта с пришельцами еще не было. Меня все еще бьют, а я никак не сдаюсь.

Добравшись до дверей кабинета физики, разошедшийся Витек подхватил противника и с такой силой швырнул его, что одноклассник буквально влетел в кабинет на несколько добрых метров. Мирно читавший внутри Фима Королев аж подскочил от неожиданности, забыв про книжку и не понимая, как поступить дальше: вмешаться с риском тоже получить по шее, спрятаться, предав доверие друга, или позвать на помощь.

– Ребят, вы чего? – предпринял он робкую попытку остановить дерущихся. – Ребят! Не надо!

Больше всего его раздражала и вызывала недоумение реакция Насти Алтухиной, продолжавшей снимать происходящее на телефон, периодически отпуская язвительные комментарии. Он вовсе не удивился бы, если бы узнал, что она парней и подначила – может быть, не напрямую, но определенно приложила руку.

– Пока преимущество на стороне Виктора, – подражая спортивному комментатору, произнесла школьница. – Но Герасимов стоит на своем. Большая ошибка…

Витек мастерски провел захват, заломив руку Коли за спину, и проревел:

– Быстро стирай! А то я твоим лицом вытру!

Впрочем, Коля был не робкого десятка. Он продолжал сопротивляться и в какой-то момент сумел-таки оттолкнуть обидчика, хотя сам каким-то чудом смог устоять на ногах.

– Я предупреждал, – взревел Витек, побагровев от злости, швырнул противника на учительский стол с такой силой, что тот опрокинулся. Раздался звон разбитого стекла, разлетелись во все стороны осколки и обломки учебных пособий.

– Кукушкин – Герасимов: один – ноль, – продолжала комментировать Настя. – Минус оптическое наглядное пособие, плюс один разбитый нос. Но рано или поздно справедливость в лице Виктора должна восторжествовать…

Фима не знал, что и делать. Он пытался помочь другу, но безрезультатно. Витек успел схватить противника за пиджак и поволок к доске. Вдавил Колино лицо щекой в шершавый холодный пластик и принялся возить туда-сюда, как тряпкой, с яростью стремясь уничтожить выведенные там «постыдные» строчки, напоминавшие заготовку для стихотворения: «Второе октября. Классная работа. Настя моя по пятницам, а Витькина – по субботам». Конечно, на такое можно было бы обидеться обоим – и Насте, и Витьку – но решение проблемы с помощью кулаков, с точки зрения Фимы, было неудачным.

Неизвестно, чем бы закончилась история, если бы над головами дерущихся, как гром среди ясного неба, не прозвучал властный голос:

– Что здесь происходит?

Драчуны тут же замерли, Витек медленно обернулся. Школьники прекрасно знали, чем грозит неповиновение, поскольку узнали голос. В дверях стояла слегка запыхавшаяся и разъяренная, но все же не утратившая собственного достоинства учительница физики.

– Все под контролем, Маргарита Степанна… – выдавил Коля, которого крепкие руки одноклассника все еще придавливали к доске.

– А ну, прекратили! Оба! – рявкнула Маргарита Степановна, отчего у абсолютно всех присутствующих на мгновение возникло желание вытянуться по стойке смирно, как будто они на плацу, а не в школе.

Разумеется, дальше вся компания, которую никто и не думал распускать, оказалась в школьном медпункте. Медсестра молча осмотрела потрепанного Колю и, решительно «припахав» второго участника потасовки помогать (видимо, в воспитательных целях), принялась оказывать помощь «раненому герою». Свидетели схватки топтались в стороне, раздумывая над путями к отступлению.

– Можно мы на урок пойдем? – наконец осторожно осведомилась Настя Алтухина, пряча телефон, но у разгневанной учительницы были явно другие планы на их счет.

– Никто отсюда не уйдет, пока мы детально не разберемся, – решительно постановила она и повернулась к медсестре: – Заканчиваете уже?

– Две минуты, – «отчиталась» та.

– А давайте я сэкономлю всем время, Маргарита Степанна, – встрял Коля, вежливо отодвигая медсестру в сторону и брезгливо вытаскивая из носа ватный тампон. – Ребятам действительно нужно на геометрию. Я коротко… Можно?

Разумеется, все взгляды – выжидательные, подозрительные, испуганные – тут же обратились на него. В самый раз было почувствовать себя звездой, но парню было не до того.

– Дело в том, – начал он издалека, старательно подбирая слова, чтобы лишний раз не злить учительницу, и без того пребывавшую сильно не в духе, – что я имел неосторожность проявить симпатию к небезызвестной вам Насте Алтухиной…

Фима смерил одноклассницу удивленно-оценивающим взглядом, та в ответ фыркнула, закатив глаза.

– И я считаю, что меня можно понять, – продолжал тем временем Коля, – многие в нашем классе желали бы встречаться с самой популярной девчонкой 11-го «Б», «Мисс Волейбол – 2024». И мне улыбнулась удача – а точнее, улыбнулась Алтухина. И это могли бы быть самые счастливые семь дней в моей жизни… если бы не оказалось, что меня тупо использовали для того, чтобы ее «бывший» обращал на нее больше внимания. Я имею в виду Виктора, конечно. Мне это не очень понравилось, и я решил оставить послание всем тем, кто, как и я, окажется под властью очаровательной, но хитрой и черствой Алтухиной… – при этих словах он бросил пристальный победный взгляд на Настю, на что получил людоедскую улыбку в ответ. Он так увлекся поэтичностью описания, что почти потерял и осторожность, и умение внятно излагать мысли в прозе. Ослепленный гордостью за самого себя, он позабыл об опасности снова ляпнуть что-нибудь не то и получить по шее еще раз. – Разумеется, моя поэзия… довольно остроумная, прошу заметить, не могла не тронуть душу такого тонкого ценителя, как Виктор Кукушкин, поскольку план Алтухиной к этому моменту уже сработал и они вновь стали прекрасной парой. И, разумеется, он был в корне не согласен с моими выводами об Алтухиной…

Маргарита Степановна слушала его излияния не перебивая, как будто и впрямь верила каждому слову. Какие на самом деле мысли скрывала сейчас эта маска – никому, кроме учительницы, было неведомо. Это таило в себе еще одну опасность, но Коля разошелся не на шутку.

– Ефим, кстати, вообще сидел в классе, – продолжал он, постепенно втягивая в историю все новых персонажей, совершенно не задумываясь, что тем самым не выгораживает друга, а подставляет под удар, – готовился к олимпиаде по физике и ни во что не вмешивался, – при этих словах он по-приятельски хлопнул одноклассника по плечу, но вызвал чувство не солидарности, а вины. – Молодец, Фим. Так и поступают настоящие друзья, – завершил он патетичный монолог и повернулся ко всем присутствующим: – Подводя итоги, я предлагаю признать виновным во всех злодеяниях – как всегда, впрочем – Николая Герасимова. Голосуем?

Едва он успел поднять руку сам, как к незапланированному собранию присоединился еще один человек. Кто именно догадался вызвать сюда Колину маму, сказать сложно, но было совершенно ясно, что случится потом.

– Коля! – испуганная мама хлестнула возмущенным взглядом по лицам молодежи (учительница и медсестра в ее списке подозреваемых изначально не значились) и кинулась к сыну. – Кто это сделал? – тоном следователя осведомилась она, но, поскольку внятного ответа не получила, перевела вопросительный взгляд на Маргариту Степановну.

– Я прошу всех, кто более не нуждается в медицинской помощи, покинуть помещение! – велела та, явно давая понять, что взрослым есть что обсудить без посторонних ушей. – Николай, тебя тоже.

Ребята поплелись к выходу. Последнее, что было слышно, перед тем как за ними захлопнулась дверь, это тихая угроза Витька, адресованная сопернику: «Мы еще не закончили».

– Даже не знаю, с чего начать, – заговорила учительница, старательно подбирая слова, убедившись, что ребята действительно ушли на урок, а не остались подслушивать под дверью. – Я, конечно, все понимаю: возраст, гормоны. Но такое поведение – это же ни в какие ворота… И Колино нарушение дисциплины – далеко не единичный случай. Я, честно говоря, не знаю, что делать, – развела она руками, демонстрируя полное бессилие.

Колина мама даже не пыталась притворяться: она чувствовала себя неловко под пристальным требовательным взглядом собеседницы. Она мялась, нервничала, не желая признаваться учительнице – да и самой себе – что давно потеряла общий язык с сыном и понятия не имеет, как проблему решить. Это сильно нервировало, огорчало и раздражало.

– Мы… Мы с ним разговариваем, – наконец выдохнула она. Куда уж дальше-то скрывать? – Он готовится к экзаменам. Я слежу, – тут же поспешила оправдаться женщина. – До конца года мы исправимся, как обещали. И поведение, и оценки. Я не понимаю, почему в школе постоянно вот такое с ним. Вы бы видели его дома…

– Может, ему на домашнее и перейти? – вдруг предложила учительница.

Собеседницу будто током ударило, в глазах промелькнул страх. Переход на домашнее обучение для нее казался чем-то немыслимым, равносильным или тюрьме, или больнице. Для нормального ребенка это был не выход, а то, что с сыном может быть что-то не так, она и мысли не допускала. Ну, несдержан, ну, излишне романтичен – но не хулиган и не больной!

– Пожалуйста, Маргарита Степановна, – умоляюще произнесла она. – Дайте нам последний шанс.

В кои-то веки Колю никто не отвлекал, поэтому он мог заняться любимым делом – сочинением стихов. Получалось пока не слишком хорошо, но парень твердо верил, что его ждет большое будущее: надо только хорошенько потренироваться. В конце концов, главное – вдохновение (а его хоть отбавляй), а навыки – дело наживное. Поэтому он устроился на лавочке вдали от суеты, нацепил наушники, выбрал нужный трек и пустился в плавание по волнам рифм и ритмов. Трудно сказать, сколько он так просидел. Он настолько был погружен в себя, что не заметил, как подошла мама и опустилась рядом с ним, закрыв глаза и откинувшись назад, опираясь спиной на шершавую стену.

– Коль… – окликнула она сына после продолжительной паузы – никакой реакции. Ну конечно! Опять он витает в облаках!

Мама выждала немного, а потом решительно стянула с его головы наушники: это был единственный способ обратить на себя внимание.

– Колян, я очень за тебя переживаю, – настойчиво продолжила она, когда сын все-таки заметил ее присутствие. Конечно, наушники-то отобрали! Теперь придется выслушивать лекции на тему «Правильное поведение и воспитание». – Я понимаю, тебе нравится Настя. Да, красивая, эффектная, из хорошей семьи…

– Она физрука вчера насмерть мячом забила. Волейбольным, – мрачно брякнул Коля в ответ. Как и любой подросток, он терпеть не мог, когда кто-то не просто вмешивается в его жизнь, а еще и пытается опекать. Он уже не маленький!

– Что? – глаза мамы испуганно расширились.

– Шучу! – хмыкнул Коля, попытавшись разрядить обстановку.

– Дурак… – голос мамы звучал не иронично, как обычно, а осуждающе, и Коле это, разумеется, не нравилось. Похоже, на сей раз она сильно разволновалась и решила взяться за него всерьез.

– Давай я сам как-нибудь разберусь, ладно? – выдохнул парень обиженно, глядя в сторону. И кто вообще вызвал ее в школу? Неужто кто-то из одноклассников? Хуже, если сама Маргарита Степановна…

– Разобрался уже, – сокрушенно вздохнула мама. – Нам с тобой последний шанс дали. Прости, придется идти на крайние меры.

Коля знал, что значат эти слова, и каждая клеточка его творческого мозга противилась этому. Это было хуже, чем домашний арест, чем ограничение доступа в Интернет, чем невозможность играть в любимую игру. Поэтому он не питал никаких иллюзий, когда мама протянула руку и смерила его выжидательным взглядом. Парень хотел было ей все объяснить, но в итоге с негодованием отбросил эту мысль: все равно не поймет.

– Я этого не хотела, но ты по – другому просто не слышишь, – добавила женщина, будто стремясь найти себе оправдание. Она понимала, что подобные жесты не добавят теплоты в их отношения – они только сильнее отдалятся – но не видела другого выхода… по крайней мере, сейчас.

Коля медленно, с демонстративной неохотой извлек телефон и наушники и жестом трагика вложил их матери в ладонь, всем видом демонстрируя недовольство и отвращение к окружающему миру.

– Это для твоей же пользы, – продолжала оправдываться мама, чувствуя себя домашним тираном – не меньше. – Я просто… Я не знаю, что с тобой делать. Если так дальше пойдет… Ну, кем ты вырастешь-то, Коль? – прибегла она к типичному аргументу родителей подростков, который те частенько применяли к непослушным детям и который, по статистике, почти никогда не работал.

– А обязательно кем-то другим вырастать? – буркнул Коля угрюмо.

Мама осеклась на полуслове. У нее закончились аргументы, а разговор рисковал зайти пройти «точку невозврата», после чего можно будет забыть о доверительных отношениях в семье вообще… по меньшей мере, на ближайшие годы. «Надо выдохнуть, – убеждала она себя мысленно, – он исправится, образумится, нужно только время…»

– Мне надо на смену, – сообщила она, резко поднимаясь. – И да, мы договорились, что ты весь класс отмоешь от того, что натворил. Сам.

– Легко вообще, – фыркнул в ответ Коля, но его отстраненный тон не сулил ничего хорошего. – Хорошей смены, мам…

Глава 4

Класс пустовал; все давно разошлись по домам… кроме, конечно, штрафников. Точнее, штрафник был один: приятель остался составить ему компанию, чтобы не было так скучно. Коля равнодушно возил тряпочкой по доске туда-сюда, без особого энтузиазма пытаясь похоронить навсегда следы своего творчества. Но настырная надпись никак не желала оттираться, и все попытки приводили лишь к увеличению грязного пятна.

Тишину нарушало только поскрипывание тряпки о доску, шуршание обертки и тихий стрекот телефона. Все эти звуки страшно раздражали Колю. За часы, проведенные на «гауптвахте», он успел остыть, проголодаться и порядком разозлиться. А приятель сидел на парте за его спиной, болтая ногами и довольно чавкая конфетой, и гонял на телефоне какую-то игрушку. Помощи от него – как физической, так и моральной – было ровным счетом ноль.

– Чеши домой, – раздраженно бросил парень, чувствуя, как отметка на шкале его нервов медленно, но верно подступает к точке кипения. – Чего сидеть?

– Я здесь из-за чувства вины, – многозначительно заявил Фима, с тоскливым видом надкусив недоеденный батончик, как будто именно он был причиной всех его бед. – Это съедает меня изнутри.

– Тут вторая тряпка есть, – решил намекнуть приятелю Коля, которому надоело работать в одиночку, когда другие едят.

– Это было бы несправедливо, – заметил тот назидательно. – Я же не участвовал в конфликте.

Нет, с этим бесполезно о чем-то говорить! Вымещая злость на ни в чем не повинной тряпке (а заодно чтобы выпустить пар), Коля схватился за нее обеими руками, придавил к поверхности доски и принялся ожесточенно тереть надпись. Но злость не ушла, а только усилилась от воспоминания, как вместо ветоши еще несколько часов назад пытались использовать его самого. Не исчезли и злосчастные разводы маркера.

– Коль, я, конечно, понимаю глубинные причины твоего поступка, – пустился в рассуждения приятель. Он очень хотел хоть чем-то помочь другу, но ничего, кроме нравоучений, на ум почему-то не приходило. – Но, оценивая твою тактику, должен сказать, что она крайне неэффективна.

– Ну, давай, ты меня еще не закапывал сегодня… – буркнул парень, не оборачиваясь. Мало ему как будто нотаций от матери и учительницы, так еще и этот лезет со своей моралью!

Поразмыслив немного, Коля нашарил в кармане связку ключей и попытался применить ее в качестве «моющего средства» – раньше помогало: вдруг и сейчас поможет? – но только исцарапал доску. У парня опустились руки. Ну вот, теперь еще и влетит за испорченный инвентарь… А назойливый приятель, чтоб ему онеметь, вошел во вкус и продолжал нравоучения, только больше и больше воодушевляясь:

– Какой смысл бодаться с Виктором в реале? Если бы ты мыслил чуть глубже, то мог бы прийти ко мне, кинуть клич в чат, собрать ребят, загрифирить его замок в «Майнкрафте», вынести в «Контру», кинуть репорт в «Фортнайте»… Он бы в онлайн годами не выходил. Это я понимаю.

Фиме, похоже, было все равно, слушают его или нет: ему вполне хватало одного умного собеседника. Поэтому Коля просто проигнорировал его и молча направился к двери в подсобку.

Попытка вскрыть замок с налета успехом не увенчалась, а подходящего ключа, как назло, не нашлось. И почему училка все время его прячет?! Парень попробовал поддеть дверь плечом – та не поддалась.

Он толкнул сильнее, потом еще и еще, с каждым разом все больше сердился, а дверь, как и надпись, сдаваться не желали. Его потуги прервали патетичный монолог Фимы, и тот теперь внимательно следил за ним.

– Коль? – осторожно окликнул он приятеля, внутри которого боролось желание помочь со здравым смыслом. – Ты замок сломаешь…

– Именно это я и пытаюсь сделать, – проворчал тот. «Тоже мне, открыл Америку! – буркнул он мысленно. – Лучше б помог, чем очевидное подмечать!» Однако вслух парень соображения не озвучил: еще не хватало поцапаться еще и с ним. – У нее там склад. Точно есть кислота какая-нибудь, чтобы доску стереть, – пояснил он, разбегаясь и всем телом обрушиваясь на злосчастную дверь. Та скрипнула, но выдержала. Эх, хорошо же раньше умели строить!

– Это ж физики кабинет. Не химии, – попытался вмешаться Фима. Поведение приятеля уже ни в какие рамки не лезло. – И мне сказали потом класс проверить и закрыть…

– А ты заори. Погромче, чтоб в учительской слышно было, – съязвил Коля, разбегаясь для очередной «атаки». – Потом скажешь, что пытался меня остановить, но… – с этими словами он налетел на дверь, но та вместо того, чтобы снова дать отпор, вдруг распахнулась сама, так что парень едва не кувыркнулся. Неужели она все это время была открыта? Странно… – …не вышло, – завершил он монолог уже внутри.

– Что лучше стирает? – Коля разговаривал с самим собой, осматривая содержимое полок. – Спирт? Или ацетон какой-нибудь?

– Если я скажу, потом мне придется признаться в пособничестве, – донесся снаружи боязливый голос Фимы.

– Хорошо, что остался, Фим, – вдруг примирительно произнес Коля. – Верный друг на вес золота.

Такого поворота приятель не ожидал. Это заставило его забыть о еде, игре, спрыгнуть с парты и заглянуть внутрь подсобки. Было немного не по себе, но вроде не очень страшно: с другом-то вроде ничего не случилось… кроме странной перемены настроения. Хотя, возможно, ему правда нужна была помощь «специалиста».

Прежде чем кто-либо успел его остановить, Коля бодро вскарабкался на стеллаж. Под руку попалась линза в пластиковой оправе, которая, выскользнув, полетела вниз. Друзья уже приготовились услышать звон и уже мысленно представляли себе последствия, когда произошло неожиданное. Поравнявшись с портретом Ньютона, неизвестно откуда взявшегося в подсобке, линза, вопреки всем законам физики, затормозила, а потом резко изменила траекторию.

– Опа… – только и смог пробормотать ошарашенный Коля. На большее дара речи уже не хватило. – Видел?

– Да! Ты чуть не разбил водоналивную линзу!

– Не-не… – упрямо замотал головой собеседник, подивившись отсутствию наблюдательности приятеля, и для наглядности столкнул еще одну. История повторилась.

– Магнит какой-то… – задумчиво протянул Фима, но голос его звучал не слишком уверенно.

– Какой магнит? – Коля едва удержался, от того, чтобы покрутить пальцем у виска. – Там стекло и пластик! – он подобрал линзу, не дожидаясь, пока одноклассник выдаст очередную гениальную версию, и поднес поближе к портрету. Та странно завибрировала. – Прикол! – было единственное слово, пришедшее на ум. Даже обладай он пятеркой по физике, точно не смог бы объяснить природу этого явления. Приятель тоже не смог, а он был куда больший «ботаник».

Сам Фима тоже начинал догадываться, что одноклассник задумал, и эта догадка пугала его больше атомной войны или потери сохранения в компьютерной игре.

– Ты же не собираешься… – пролепетал он, но его никто не слушал.

Коля, в котором любопытство давно одержало сокрушительную победу над здравым смыслом, осторожно подцепил край портрета великого физика и потянул на себя. Так и есть! Только необходимость сохранять проникновение в тайне удержала его от того, чтобы не заорать от восторга. Так и есть – тайник!

Портрет скрывал крохотную дверцу сантиметров десяти в поперечнике. Что же может быть такое мощное в таком крошечном сейфе? Вряд ли ответы на тесты для ЕГЭ. Руки дрожали от азарта, воротник стал мокрым, а в ушах стучала кровь. Предостережения приятеля Коля пропускал мимо ушей. Он уже чувствовал себя героем невероятного приключения, воображая, что может храниться в глубине. Карта сокровищ? Ключ от сундука? Он напрочь позабыл, что даже в компьютерной игре в подобных случаях героев поджидают опасные ловушки, которые сперва нужно обнаружить и обезвредить.

Как ни странно, дверца оказалась не заперта и, вопреки законам жанра, пальцы нарушителю никто и ничто не оттяпало.

– Нас отчислят. Обоих, – пролепетал Фима за спиной.

Вот чего Коля терпеть не мог, так это того, когда его прерывают во время полета вдохновения! Ладно еще мать – она его последнее время совсем не понимает – но чтобы друзья… Для них это было непростительно. Парень набрал в легкие побольше воздуха, выдохнул, успокаиваясь, чтобы ненароком не сорваться на приятеля (который, впрочем, ему успел изрядно надоесть своими советами), прикрыл дверцу и смерил одноклассника тяжелым взглядом.

– Ты прав, Ефим, – произнес он подозрительно спокойным тоном. – Нужен твой совет. Предположим, мы нашли гравитационную аномалию, ведущую к замаскированному тайнику. Я правильно понимаю, что ты предлагаешь остановиться и дальше всю жизнь мучиться вопросом, что там было?

– Э-э-э… Да? – с готовностью согласился Фима, не до конца понимая, на что его подначивают.

– Нет в тебе природного азарта, – поморщился Коля, снова поворачиваясь к тайнику. С другой стороны, чего он ждал от паникера-то? Фима, конечно, надежный товарищ, но немного храбрости и авантюризма ему бы не помешало.

– Осторожнее… пожалуйста… – умолял приятель, заметив, что Коля запустил руку в тайник и шарит там. А вдруг там ловушка, его ладонь застрянет, и они останутся в подсобке до утра, когда их непременно застукает хозяйка кабинета и устроит разнос… или того похуже. А если там что-то опасное притаилось? Змея, например? Откуда бы взяться ядовитой твари в кабинете физики, было не важно – главное, что приятель сам лез на рожон, да еще и его с собой тащил. Оставалось только мысленно просить неизвестно кого, чтобы ничего страшного не случилось.

Суматошные мысли вдребезги разлетелись от внезапного громкого вскрика, разорвавшего барабанные перепонки. Коля пытался вытащить руку из тайника и голосил. Ужас и паника охватили Фиму, и он не нашел ничего лучше, чем тоже начать орать.

– Что? Что??? – вопил он в панике, обливаясь холодным потом.

Внезапно Коля умолк и расхохотался. Как же все-таки легко приятеля напугать! Фима пришел в бешенство, но вместо того, чтобы наброситься с кулаками на обманщика, сердито замолчал. Именно это его однокласснику и было нужно: несколько минут тишины. Хорошо еще, что на их вопли не сбежались охранники, уборщица и кто еще в это время оставался в школе.

Коля вернулся к прерванному занятию, и его упорство было заслуженно вознаграждено: пальцы нащупали что-то круглое и плоское.

– О! – торжествующий парень извлек находку на свет и с гордостью продемонстрировал ошарашенному приятелю. Это был круглый предмет размером с ладонь, по форме напоминающий шайбу, только в несколько раз тяжелее.

– Тяжелая, зараза… – пробормотал Коля, сжимая пальцами прохладный металл.

– Что это? – осведомился Фима, боязливо выглядывая из-за его плеча.

– Шайба какая-то… – хмыкнул собеседник задумчиво. Он был немного разочарован. Конечно, он не ожидал найти там какой-нибудь таинственный артефакт, но определенно что-то более интересное: неизвестный прибор, например.

Коля крутил предмет в руках, разглядывая и гадая, что это может быть. Он не замечал, как упавшая линза зашевелилась, будто живая, и покатилась в его сторону, и даже то, что у него снова пошла носом кровь. Это заметил Фима.

– У тебя там… – начал он было.

– А?

Капля крови, вместо того чтобы упасть на пол, внезапно совершила в воздухе кульбит, как другие предметы до нее, заложила крутой вираж и шлепнулась на таинственную «шайбу» снизу.

– Прикольно. Она и кровь притя…

Он не договорил. Послышался щелчок, и неизвестный «артефакт» вдруг ожил и начал раскрываться, распадаясь на две равные половинки. Между двух дисков возникла маленькая черная сфера. Она пульсировала, выбрасывая наружу тонкие огненные нити, которые закручивались, образуя подобие то ли планеты Сатурна, то ли атомного ядра.

– Фима? – пробормотал ошеломленный Коля, как будто приятель мог знать ответ на мучивший его вопрос: что это за штука и что с ней делать дальше. Но приятель был ошарашен и напуган ничуть не меньше.

– Блин! Блин! – бормотал он в панике. Только этого еще не хватало! Нет, их точно отчислят. А то, чего доброго, и привлекут – за воровство!

Коля отчаянно пытался стряхнуть непонятную дрянь, но та прилипла к ладони намертво. Огненные нити вращались все быстрее, пронизывая теперь не воздух, а кожу перепуганного парня и втягивая за собой странную дымчатую сферу.

– Я за медсестрой! – прокричал Фима, пулей вылетая из подсобки наружу. Так страшно ему не было еще никогда. Коля попытался рвануться за ним, но поскользнулся и рухнул на пол.

– Фимидзе!

Он уже приготовился к самому худшему: что его поглотит неизвестный вирус или инопланетяне похитят его разум, как в компьютерной игре, но ничего подобного почему-то не случилось. «Шайба» перестала мерцать, огненные потоки исчезли, а в подсобке воцарилась тишина. Даже топот шагов убежавшего приятеля стих.

Коля с трудом поднялся и, прихрамывая, направился к выходу.

– Фима! Стой! – позвал он, но никто не откликнулся.

Парень насторожился: что-то определенно было не так. Вроде бы коридор как коридор, но… Воздух, стены и вообще все окружающее пространство странным образом «поплыли», как обычно бывает в компьютерной игре. Только вот теперь это было наяву!

– Фима!

Судорожно вцепляясь в перила, как за спасательный круг, единственный связывающий его с реальностью, Коля двинулся вниз по лестнице. Он знал, что внизу – спасительная дверь. Хватило бы только сил на последний рывок.

Он бросился вперед, но зловредный коридор вдруг начал вытягиваться, как во сне. Парень прибавил скорости, но и это не помогало… Это было ненормально. Неправильно. Но не успел Коля об этом подумать, как в мгновение ока пространство снова сжалось, как резинка, и дверь рванулась ему навстречу. «Ну все, – подумал он, – сейчас она меня расплющит», и зажмурился, приготовившись к худшему… Однако и этого почему-то не случилось. Казавшаяся прочной и тяжелой, дверь вдруг прошла сквозь его тело, будто призрак, и растворилась.

Коля выждал несколько секунд и опасливо разлепил глаза. Он стоял посреди школьного двора… только не своего, а чужого, незнакомого. Стены здания сплошь покрывали сияющие панели, будто чешуя гигантского дракона, на месте небоскребов выросли огромные вертикальные сады, а в воздухе парили странные не то существа, не то машины с огромными лопастями, как у геликоптеров. Да и под ногами был не привычный асфальт, а мягкая густая трава.

– Это сон. Проснись-проснись-проснись… – убеждал себя паренек.

Он потряс головой и снова огляделся, но картина вокруг не изменилась. Ничего себе его «приложило»! Раз такие галлюцинации начались, надо срочно в больницу… Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и начать мыслить трезво. Так, первое – отставить панику, второе – найти помощь. Ребят вокруг хватало, кто-нибудь его определенно выручит.

Оглядевшись в очередной раз, Коля вдруг заметил паренька в пиджаке с низко надвинутом капюшоном и немного воспрянул духом. Наверняка тоже рэпер. Свой своего в беде не оставит! Поэтому он догнал незнакомца и, не задумываясь о возможной опасности такой выходки, по-приятельски схватил за плечо.

– Извини, друг! – обратился он к школьнику. – Слушай, можешь медсестру…

Тот обернулся – и Коля в ужасе отпрянул. Вместо лица – пусть даже уродливого – под капюшоном виднелся стеклянный купол, заполненный цветным дымом. Незнакомец издал странный гортанный звук, совершенно не похожий на человеческий: возможно, хотел что-то спросить, но наш герой не понял ни «слова». Он завопил от страха, чем только напугал неизвестного, отшатнулся и налетел на подошедшую сзади Алису. Реакция сработала прежде мозга, что было хорошо в бою, но совершенно неуместно в мирной жизни: девушка ловко провела прием и, заломив руку, вдавила «обидчика» в землю.