Читать онлайн Астра Исцеление любовью

Глава 1

– Мама, мамочка, – сквозь сон доносится тихий шепот Кита, совсем рядом. – Мамочка, ты только не умирай, хорошо?

– Не умру, – прошептала в ответ и, не открывая глаз, нащупала руку сына. Сжала холодную ладошку. – Просто, мне надо немного полежать.

Я не уверена в своих словах…

Спина горит огнём. Меня кидает то в жар, то в холод. Стараюсь остаться в сознании, чтобы дать наставления Киту. Справится ли? Если нет, я умру.

– Кит, где отец?

– Не знаю, – буркнул мальчонка, шмыгая носом. – Ушел, сразу после того как…

Ещё один шмыг, более сопливый.

Плачет…

– Сбегай к Анке, попроси настойку от жара, – собираясь с силами, попросила я. – И мазь. Сможешь? Возьми монетку в сундуке, под бельём.

– Я не уйду, – мальчишка крепче сжал мою руку. – А что, если я не успею? Если ты…

– Я не умру, не бойся, – постаралась придать своему голосу уверенности, но вышло отвратительно. – Но стоит поторопиться, чтобы я скорее выздоровела.

Кит поцеловал меня в щёку и убежал. Я слышала, как хлопнула дверь и постаралась оставаться в сознании.

Сколько я так пролежала? День? Два?

С трудом открыв глаза, сквозь пелену огляделась.

Это не сон…

Каждый раз, просыпаясь, я надеялась, что это просто кошмар. Что я сейчас проснусь у себя в квартире, выпью воды и буду ещё долго вспоминать кошмар, стараясь унять учащённое сердцебиение.

Только вот во сне не чувствуешь боли. А за последнюю неделю боли я испытала слишком много, чтобы осознать – я не сплю.

Я больше не Алёна Демидова, простой офисный работник в одном из крупных мегаполисов.

Я – Астра, жена тирана и мать очаровательного мальчишки в какой-то захудалой деревне.

Я вновь погрузилась в болезненный сон, но ненадолго.

– Мама! Я принёс, мама, – Кит сильно тряхнул меня за плечо.

Боится, что не успел.

– Хорошо, милый, ты умничка, – прошептала еле слышно. – Вылей снадобье в кружку с водой и дай мне.

Спустя минуту губ коснулось что-то холодное.

Кружка, отлично.

Из последних сил приподнялась и сделала несколько больших глотков. Снадобье горькое, отвратительное на вкус, но я выпила не морщась.

Аккуратно опустившись на спину, глубоко вздохнула. Осталось немного потерпеть, когда сойдёт жар, а потом попросить мальчишку намазать спину мазью. Она уберёт воспаление и тогда, если ещё не поздно, я пойду на поправку.

– Сколько я спала? – тихо спросила, поворачиваясь к сыну и глядя на чумазую мордашку.

– Четыре дня, – прошептал Кит и, не сдержавшись, уткнулся в моё плечо.

Худенькие плечи задрожали, послышались всхлипы. Мой сильный мальчик больше не в силах сдерживать рыдания.

– Теперь всё будет хорошо, милый, – прошептала я, гладя Кита по голове. – Всё уже прошло.

– Мама, давай сбежим, – всхлипнул мальчишка. – Давай убежим так далеко, чтобы отец нас не нашел.

Убежим…

Я думала об этом и даже представляла, куда мы сбежим. Но это невозможно.

Василий в очередной раз вернулся пьяным и с огромным желанием поучить жену и сына, как нужно встречать хозяина. Я успела спрятать Кита, но самой избежать наказания не удалось.

–Ты кушал? – спросила я, так и не ответив на предложение.

– Да, хлеб. И яйца пил. Но я немного, чтобы отец не заметил, – роняет мальчишка. – Тебе уже лучше?

– Немного, – слабо улыбнулась. – Поможешь мне? Надо мазь на раны нанести.

– Помогу, – с готовностью кивает Кит.

В его глазах теплится надежда, что мама будет жить.

– Тогда иди и хорошенько вымой руки.

Я не хочу, чтобы мальчик видел изуродованную спину.

Я знаю, что там…

Отвратительные, воспалившиеся борозды, с серыми прожилками гноя и запекшейся кровью. Нельзя такое показывать малышу, но сама я не справлюсь, а без обработки просто умру.

Перевернувшись на спину, дождалась Кита и принялась диктовать, что именно надо сделать.

– Намочи чистую тряпку и приложи там, где полосы, прямо на сорочку, потом ножницами разрежь сорочку и промой раны чистой тряпкой. И только потом нанеси мазь. И не бойся, если я буду стонать или и вовсе потеряю сознание. Ты всё делаешь правильно.

Я сжала зубами подушку, чтобы не закричать от боли, как только спины коснулась тряпка.

Главное, не напугать мальчика. Ему и так сложно. Мне даже попросить о помощи некого. Здесь никто не помогает… Будет гореть дом – на помощь не придут. Дай бог, чтобы дровишек не подкинули.

Я тихо стонала, уткнувшись в подушку и уговаривала себя потерпеть. Я чувствовала, как дрожат руки мальчишки. Слышала, как он давится слезами. Но продолжает наносить мазь, дёргаясь каждый раз, стоит мне застонать.

Сердце сжимается от жалости к ребёнку.

А ведь он и не знает, что его родная мама погибла, не вынеся очередных побоев.

Так будет и с нами, если я ничего не придумаю. Мне бы скорее подняться на ноги.

– Всё, – всхлипывая, говорит Кит. – Я всё сделал. Тебе лучше?

– Очень скоро будет, – прошептала, понимая, что на спину мне ложиться пока нельзя. – Мне надо немного отдохнуть. Не пугайся.

– Можно я останусь здесь? С тобой?

– Можно, но если придёт отец – беги, спрячься на сеновале, хорошо? – я замерла, ожидая ответа.

Ты же послушный ребенок, ты же сделаешь, как тебя просят?

– Я не оставлю тебя, – тихо, зло и отрывисто бросил мальчишка. – Я больше не позволю тебя бить!

Прикусила губу, чувствуя, как сердце сковывает ледяной страх. Он же убьёт его…

Василий огромен.

Говорят, в его роду были великаны и берсерки. Я верю этим слухам. Сил у моего мужа действительно много, а ярость кровавой пеленой застилает глаза.

Что ему худенький мальчишка, в котором веса дай бог килограмм двадцать?

Прикрыв глаза, слабо вздохнула.

– А что мне делать, если он убьёт тебя? – прошептала еле слышно, крепко сжимая ладошку сына. – Зачем мне тогда жить? Пообещай мне, слышишь? Пообещай, что убежишь и заткнёшь уши, не будешь слышать ничего. Иначе я не смогу защитить себя, зная, что ты в опасности.

– Обещаю, – давится слезами мальчишка, не понимая, что я его шантажирую.

Сын забирается ко мне под бок, уставший и замученный. Я не ругаю за грязную одежду и чумазое лицо. Просто накинула на нас одеяло и прикрыла глаза. Нам следует отдохнуть.

Я уплыла в сон. Обычный сон без боли и кошмаров. Мне снится моя прошлая жизнь. Обычная, но одинокая. Пять лет назад муж заявил, что всё же хочет нормальную семью, полноценную. И ребёнка хочет, а я…

Я дефектная, не способная выносить малыша и подарить мужу настоящую семью.

Я чудом не свихнулась от горя, потратив все сбережения на психотерапевта, который вывел меня из депрессии. Ожила и уже не рыдала ночами, понимая, что главная мечта – родить ребёнка, так и останется неисполненной. Даже подумывала взять малыша из детского дома. Или не совсем малыша, а ребенка постарше. Но для этого мне необходим приличный счёт в банке и квартира побольше.

Я не успела…

Там, на Земле моя жизнь оборвалась по нелепой случайности. Я слишком близко подошла к краю платформы в метро, кто-то случайно толкнул. Не удержавшись, упала на рельсы. Последнее, что увидела, был приближающийся подвижной состав.

Я распахнула глаза и тихонько вздохнула. Кит ещё спит, спокойно сопя. Спина болит меньше, а жара и вовсе практически не было. Лишь небольшая ломота в теле.

Откинув одеяло, я встала и сделала несколько шагов. Качает от усталости и голода, так что мне просто необходимо подкрепиться. Переодев сорочку, вышла из комнаты и аккуратно прикрыла за собой дверь.

На кухне бардак. На столе миски с засохшей кашей и воткнутой ложкой.

Кит пытался это есть? Ужас…

Дома прохладно, так что первым делом растапливаю печь. Дров ещё немного есть, а потом Кит сбегает в дровник. Надо что-то приготовить.

Нахожу в сенях несколько картофелин и, только обмыв, закидываю в глиняный горшок. Сварю так. Зарубить и ощипать курицу у меня просто не хватит сил. Позже отправлю мальчишку, пусть соберёт яиц, сколько найдёт.

– Мама! – крик из спальни заставляет вздрогнуть

Подойдя к двери, приоткрываю с улыбкой.

– Я здесь, всё хорошо. Вставай, скоро будем кушать. Только тебе надо сходить в дровник и курятник.

Мальчишка мигом вскакивает и бросается вон из дома, торопясь выполнить поручение. Радуясь, что он не один. Вскоре возвращается, держа в руках штук пять яиц.

– Больше нету, – расстроенно бормочет Кит, отводя взгляд. – Я всё съел.

– Ничего, этого хватит, – треплю мальчишку по рыжим волосам. – Беги за дровами, а я сейчас яйца пожарю.

Ставлю на плиту чугунную сковородку, смазываю её свиным жиром. Масло давным давно уже закончилось, а Василий не спешит пополнять запасы. Впрочем, он практически не живёт дома. Приходит только воспитывать…

Полагаю, где-то в деревне у него завелась любовница. Что же, мне лучше. Никто не пытается задрать подол, требуя исполнения супружеских обязательств.

Как только жир на сковороде начинает шкворчать, я разбиваю яйца и, чуть присолив, прикрываю крышкой. Пару минут и яичница будет готова, а там уже и картошка сварится.

– Иди, мой руки и садись за стол.

Кидаю старую деревянную доску на стол и ставлю сковороду прямо на неё. Сполоснув вилки, кладу рядом.

Ставлю на плиту чистый горшок и наливаю в него воды. Где-то у нас ещё оставался чайный сбор, он придаст сил.

Кит садится за стол, но к вилке не притрагивается, жадно глядя на яркие желтки.

– Почему ты не ешь? – хмурюсь, глядя на ребёнка

– Там мало совсем, а тебе надо много кушать, чтобы быстрее выздороветь, – бормочет мальчишка, сглатывая слюну. У него отчётливо бурчит живот.

– Не говори глупости, – протягиваю вилку и откладываю свою. – Ешь, силы нам всем нужны. На двоих здесь вполне хватит.

Мальчишка набрасывается на еду, обжигаясь.

– Не торопись, – улыбаюсь я. – Кушай спокойно.

Но мальчишка смотрит на меня диким волчонком и торопливо жуёт.

Я лишь вздыхаю.

Сложно объяснить мальчишке, что нужно есть медленно, тщательно пережевывая пищу. Особенно, если все семь лет жизни только и делали, что торопили. Не успел за пару минут? Пошел вон из-за стола. А если попросишь что-то, то мигом подзатыльник прилетит.

Астра по началу защищала сына, вставала между ними. Каждый раз слёзно умоляла не трогать ребёнка. Но разве садиста разжалобишь? Наоборот, слёзы и страх Астры питали Василия.

Всё изменилось, когда Василий в очередной раз избил жену. Астра умерла, а на её месте очутилась я. Та, что не рыдает от страха, и не умоляет о пощаде. Терпит, сжимая зубы. Спорит и не проявляет должного почтения.

Василий практически перестал появляться дома. Избивать меня ему уже не так нравилось, а до Кита добраться не мог. Я прятала мальчишку всякий раз, когда к дому подходил муж.

Четыре дня назад я чуть не умерла под ударами взбешенного мужа. Следующий раз мне может не повезти.

Только вот…

Я опускаю взгляд на медный, тонкий браслет висящий на руке. Сбежать не получится. В этом мире жена – собственность мужа, а по брачному браслету, зачарованному храмовниками, он найдёт нас даже на другом краю света. Развод мне никто не даст. Если только ему не предложат за меня цену, достаточную, чтобы садист захотел отпустить жертву.

Кит маленький. Он не понимает, почему мы не можем уйти из этого дома. Ведь двери открыты, нас никто не охраняет.

Он не знает, что меня держит невидимый поводок. Сильнее любой охраны или замка.

Напоив сына чаем, я прошу натаскать воды из колодца, а сама достаю ванну. Четыре дня Кит даже не умывался, а грязь с одежды уже сама отваливается. Пока греется вода, я стригу мальчишке ногти, и немного ровняю чёлку, чтобы не лезла в глаза.

Отправляю купаться, а сама иду за вещами.

Чистая, простая рубаха и свободные штаны. Нижнее бельё здесь не носят, а вместо носков – гольфы до колен. Достаю чистое полотенце и возвращаюсь к мальчишке. Найдя маленький обмылок, я натираю им тряпку и принимаюсь нещадно тереть Кита. Мальчишка ойкает и хихикает, когда я прохожусь по рёбрам или пяткам. Но вырваться не пытается, наслаждаясь заботой.

Вымыв волосы, я ополаскиваю Кита и велю вытираться. Теперь это не чумазый домовёнок Кузя, а вполне себе миловидный мальчишка, с розовыми щёчками и россыпью веснушек на носу.

Отправляю Кита в спальню, а сама закидываю в таз его одежду. Вода тут же стала мутной, но я всё же стараюсь хоть как-то простирнуть одежду.

Повесив мокрое бельё над печкой, я ещё раз подкидываю дров и вытираю разлитую воду с пола. Ванну выльет Кит, как немного обсохнет.

Вернувшись в спальню, я прошу малыша ещё раз помазать спину. Он уже не так боится, видимо раны выглядят намного лучше. Собственно, чувствую я себя тоже практически хорошо. Головокружение от голода прекратилось, температура совсем спала, а спина не так уж и болит. Но я знаю, что ночью она поднимется ещё раз. Воспаление так быстро не проходит. Удивительно, что я нашла в себе силы сегодня подняться.

– Мама, а ты мне сказку расскажешь про несуществующие королевства?

– Расскажу,– улыбаюсь я.

Эта традиция появилась практически сразу, как только я осознала, что перенеслась в какой-то другой мир. Я не могла сдерживаться, так что принялась рассказывать Киту “сказки” о несуществующих “королевствах” с железными колесницами, которые ездят сами, с огромными домами.

Мне надо было хоть с кем-то поделиться, а кроме мальчишки рядом никого не было. Да и опасно это… Учитывая, что здесь жена – собственность мужа, то за такие рассказы могут запросто сжечь, посчитав ведьмой.

– Ну слушай, – улыбаюсь я, вспоминая, как мы с мужем отдыхали в солнечной Турции.

Кит задремал на середине рассказа, а я не стала его будить. Пусть спит, ничего с водой не случится за ночь. Утром вынесет.

Я укрываю сына и ложусь рядом, закрывая глаза.

Но не успеваю задремать, как раздаётся стук входной двери и зычный голос мужа:

– Почему жена меня не встречает? Плетей захотела?

Подскакиваю на кровати и расталкиваю Кита.

– Отец пришел? – испуганно спрашивает мальчишка, распахивая глаза.

– Пришел, – киваю, дрожащими руками распахивая окно. – Беги скорее, слышишь? Беги.

– А ты? – мальчишка подрывается с кровати и бросается к окну.

– Я справлюсь, маленький. А ты беги на сеновал. Скорее же!

Надеясь, что сын выполнит мою просьбу, я бегу на кухню. Посреди которой стоит пьяный вдрызг Василий и смотрит на меня с ядовитой улыбкой.

– А-а-а, очнулась! А щенок где? Отец вернулся, а сын даже не вышел встретить.

– Он спит, – тихо отозываюсь я, не отводя взгляда.

Говорят, дикому зверю нельзя смотреть в глаза. Но и опустить голову я не могу.

Это просто надо пережить…

– Спит? – тихо переспрашивает муж и моментально приходит в ярость. – Спит? А ну просыпайся, проклятое отродье! Выходи, говорю!

– Василий, хватит, – устало прошу я, прекрасно зная, на ком в итоге отыграется муж.

– Это из-за тебя он такой! – рявкает взбешенный муж, хватая меня за косу и дёргая на себя. – Ты не научила уважать старших!

Вскрикнув от боли, выставляю руки вперёд, ударяясь о грудь мужчины.

– Отпусти! – кричу я, понимая, что это бесполезно.

Муж зол, и ему необходимо выплеснуть на кого-то эту злость. Но я не могу позволить, чтобы пострадал ребёнок.

– Отпустить? Отпустить? – распаляется Василий. – Защищаешь выродка? Не уважаешь мои решения?

– Василий, он просто ребёнок, – пытаюсь достучаться до мужа хоть как-то, стараясь не взвыть от боли.

– Дрянь! – орёт муж, отшвыривая меня к стене и замахиваясь кнутом. – Я тебя научу, как с мужем разговаривать!

Спину обожигает болью. Рассудок на миг затуманивается, и я пугаюсь, что могу потерять сознание.

Широко распахнув глаза от ужаса, я смотрю на надвигающегося Василия. В его глазах полыхала ярость.

Я не переживу эту ночь. Господи, помоги мне…

Кнут опускается на плечо, вспарывая рубашку. Тут же выступают капли крови. Вскрикиваю и тут же прикусываю губу, чтобы не кричать в голос.

Нельзя… Кит услышит крики и может совершить глупость.

Попытаться меня защитить.

– Дрянь! И ты, и твой выродок! – кричит Василий, вновь замахиваясь. – Я вас научу уважению!

Рука с кнутом дёргается вверх, а я зажмуриваюсь, ожидая получить ещё один удар.

– Не трожь маму! – раздаётся за спиной Василия звонкий голос.

Моё сердце на миг перестаёт биться. Мой мышонок…

Храбрый, но глупый мышонок…

– Кит, беги! – кричу, что есть мочи.

Но тут слышится глухой удар.

Василий падает на пол, ударяясь об острый угол стола.

– Мама, побежали! – кричит сын, отбрасывая толстую палку в сторону. – Бежим, пока он не проснулся!

– Не проснётся, – шепчу еле слышно, глядя вниз. – Он больше никогда не проснётся.

На моих коленях лежат две половинки браслета. Я больше не жена монстра. Я – вдова.

И в нашей деревушке это ещё хуже…

Глава 2

Я встаю, стряхивая с колен сломанный браслет. Обхожу Василия и присаживаюсь на корточки возле сына.

– Кит, послушай меня, – шепчу ему, но мальчишка не сводит испуганного взгляда с тела отца.

Встряхиваю за плечи так, что у Кита клацает челюсть. Ребёнок переводит заторможенный взгляд на меня.

– Кит, слушай меня внимательно. Мы сейчас собираем самые необходимые вещи и уходим, слышишь?

– Я его убил? – шепчет Кит, глядя на меня огромными от ужаса глазами. – Меня теперь повесят?

Повесят… Именно это и сделают, если узнают, как именно умер мой муж.

– С тобой всё будет хорошо, слышишь? – ещё раз тряхнула, фокусируя его взгляд на себе. – Мы сейчас же уходим, хорошо?

– Хорошо, – Кит опускает взгляд и замыкается, переживая своё горе внутри себя.

А у него горе… Это я к Василию не питала никаких чувств, кроме отвращения, а для мальчишки он был отцом. Да, плохим, но отцом.

Но проводить сейчас сеанс психотерапии просто нет времени. Отправив мальчишку собирать свои вещи, я, поборов страх, дотронулась до тела. Да, отвратительно, но мне нужно обыскать его.

На поясе обнаруживаю кошель. Внутри звенит. Потом посмотрю, сколько там. Не ворую, нет… Думаю, Василий задолжал нам с Китом. Считаю, это алименты.

Пока Кит собирается, я вытряхиваю из сундуков тряпьё. Оно нам не нужно, бежать будем налегке, но вот для моего плана тряпки пригодятся.

Они ведь прекрасно горят…

Шарю взглядом по кухне. Нам надо, чтобы полыхнуло хорошо. Чтобы затушить нельзя было.

Никто не должен узнать, что наших с Китом тел нет среди пепелища.

– Я собрал, – тихо произносит Кит, выходя из спальни с заплечным мешком.

Что там? Мне не важно, я просто отвлекала ребёнка. Всё, что нам может понадобиться, соберу сама. Прошу помочь мне в спальне. Беру пару сменных комплектов одежды, лекарства и монеты, которые Астра держала в строжайшей тайне от мужа. Она тоже хотела сбежать, но не успела понять, как правильно это сделать.

Остальное мы с Китом вываливаем из сундуков и раскидываем по комнате. Должно сгореть всё… Абсолютно.

Кит не задаёт вопросов. Он отрешенно делает то, что велено. Ничего, потерпи, милый. Нам надо убраться подальше, когда народ осознает, что на троих жителей в деревне стало меньше.

– Кит, бери вещи и беги в сарай, – протягиваю мальчишке свой мешок. – Только смотри по сторонам, чтобы тебя не было видно.

На улице ночь, так что я надеюсь, что деревня спит глубоким сном. Но я всё равно переживаю, что ребёнка заметят и…

– Беги, милый, – шепчу ему, подталкивая в спину.

Я жду, пока за ним захлопнется дверь. Иду к печи, в которой ещё тлеют угли и засовываю тряпки.

Ну же, разгорайся! У нас не так много времени.

Языки пламени вспыхивают, огонь быстро пожирает предложенную пищу. Одну из подожженных тряпок несу в комнату, где кидаю прямо на кровать. Соломенный матрас должен вспыхнуть быстро.

Вспахивает…

Не дожидаясь, пока комнату заполонит едкий дым, возвращаюсь на кухню. Кочергой вытаскиваю горящее тряпьё и угли прямо на дощатый пол. Тряпки на полу вспыхивают. Кухня заполняется дымом, но я пока ещё внутри.

Я не могу рисковать…

Поборов тошноту и омерзение, хватаю Василия за воротник рубахи. Тяжёлый, зараза. Но что только не сделаешь, когда адреналин гуляет в крови?

По сантиметру… Я тащу тело ближе к огню и жду, пока края рубахи начнут тлеть.

Вот теперь точно всё.

Кухня уже полна дыма. Прижав влажную тряпку ко рту, выбегаю из дома и несусь в сарай.

– Кит, ты где? – шепчу я, пытаясь привыкнуть к темноте.

Мальчишка молчит, но я слышу тихие всхлипы. Пробираюсь к нему, откидываю старый ящик и поднимаю сына.

– Всё хорошо, милый. Теперь всё будет хорошо.

Мальчишка не выдерживает. Крепко обнимает за шею и рыдает, подвывая, захлёбываясь.

– Ну всё-всё, – шепчу, гладя по худой спине. – Всё хорошо.

Успокаиваю мальчишку, а сама отсчитываю время. Ещё немного, и кто-то заметит дым. Мы не можем сидеть здесь, иначе прятаться придётся до следующей ночи, а то и больше, ведь завалы, скорее всего, начнут разбирать.

Но нести мальчишку я не смогу. Меня уже качает от усталости, температура снова растёт.

Надо убраться отсюда скорее. Хотя бы в лес, чтобы спрятаться там.

Я тяну сына за руку, выводя из сарая. Мальчишка заторможено смотрит на дом, из щелей которого во всю валит дым.

– Идём, скорее, – тороплю его, подталкивая в спину. – Идём.

Мальчишка серьёзно кивает и ускоряется. До леса не так уж и далеко, но нам надо убраться подальше. Я знаю, что там есть сторожка. Она старая, ею давно никто не пользовался. Но она есть, так что если до неё добраться, то голодное зверьё нам не страшно.

Мы почти добежали до леса, когда за спиной раздался грохот.

Кит дёрнулся, оборачиваясь. И застыл, глядя на деревню.

Обернувшись, выдохнула. Крыша обвалилась, дом полыхал во всю. Рядом уже начали собираться люди. Они ничего не смогут сделать. Такое вёдрами с водой не затушишь.

Я обняла Кита и прижала к себе. Официально – мы погибли в этом пожаре. Какая жалость, молодая пара и ребёнок сгорели заживо.

– Кит, послушай меня, – серьёзно заговорила с сыном. – Никто и никогда не должен узнать, что там произошло. Слышишь? Мы никому не скажем. Никогда.

Мальчишка удивлённо смотрит на меня и задаёт вопрос, который повергает в ужас.

– Мама, ты оставишь меня в лесу? Потому что я убил отца?

Нам бы бежать… Скорее, под крышу сторожки. Но вместо этого я приседаю перед сыном и крепко обнимаю.

Он дрожит. Страх и адреналин грозятся вылиться в неконтролируемую истерику.

За спиной раздаются крики, кто-то завыл. Сильно так, протяжно. Вот и любовница… Больше убиваться по Василию некому. По нам с Китом тем более, Астра не дружила с деревенскими бабами, держась особняком.

Кит вцепился в меня мёртвой хваткой, пряча лицо.

– Я люблю тебя больше всего на свете, – тихо говорю, поглаживая по спине. – И никогда не брошу. Никогда. Ты не убийца, малыш. Ты храбрый мышонок.

– Мышонок? – тихо всхлипывая, переспрашивает Кит, поднимая голову и вглядываясь в моё лицо.

– Мышонок. Храбрый, маленький мышонок.

Он мне верит… Настоящая Астра рассказывала Киту сказку о храбром мышонке, а я просто напомнила ему, насколько он важен.

И я не вру, когда говорю, что люблю. Его невозможно не любить. У меня самый лучший сынок, который сделал для меня больше, чем кто-либо. И не важно мне, что не я его родила.

Мне искренне жаль, что сегодняшняя ночь отпечатается в его памяти на всю жизнь. Хотела бы я ему помочь справиться с травмой, но я не психолог. В моих силах улучшить его жизнь и каждый раз повторять, что он не виноват в случившемся.

Он просто защищал наши жизни…

– Идём, ладно? – шепчу я. – Нам пора.

Я беру Кита за руку и веду вглубь леса. Впереди пару километров густой растительности, но мы дойдём. Выбора особо нет. Если вернёмся – дело о пожаре начнут расследовать. И до правды докопаются. Пары костей и одного некроманта хватит, чтобы вызвать дух Василия и восстановить события чуть ли не поминутно.

Поэтому, я так боюсь, что огня будет мало, чтобы сжечь кости дотла. Лишь надеюсь, что никому в голову не взбредёт вызывать дознавателя и расследовать пожар.

– Мама, а что там? В глубине леса? – спрашивает Кит. Малыш тоже устал и, наверняка, проголодался.

Но, кроме воды, у меня нет ничего.

– Старая сторожка, в которой когда-то ночевали охотники, – рассказываю, надеясь, что это отвлечёт его от мыслей об отце.

А меня от боли и головокружения.

Осталось всего каких-то пятьсот метров, но они даются с таким трудом, что я считаю нас героями.

Сторожка всё ещё стоит. И даже стёкла целы. Но, войдя внутрь, мы понимаем, что ею уже давно не пользовались по назначению. Охотники любили другой лес, правее отсюда. Этот же полон болот и непроходимых чащ.

К счастью, Астра знала его очень хорошо. Вместе с бабушкой она обошла все леса вокруг в поисках ценных трав. Порой, уходили в походы на неделю и больше.

Подойдя к камину, накидала сухих дров и щепок. Запас дров – обязательное условие для охотников. Ещё еда, но она уже точно пришла в негодность. А вот огниво всё ещё лежит на каминной полке. никто не забрал.

Растопив камин, я огляделась. Что же, нам хватит места, чтобы пережить эту ночь.

Узкая, двухэтажная кровать, небольшой стол, полки с кое-какой посудой. Паре охотников хватало, чтобы пережить ночь и восстановить силы.

– Кит, помоги мне, – прошу я мальчишку, который молча сидит у огня. – Намажь мне спину, ладно? А потом ляжем спать.

– Я кушать хочу, – глухо бомочит Кит, стараясь не смотреть на меня.

– Придётся потерпеть, – качаю головой, чувствуя, как сжимается сердце от жалости. – Завтра выйдем к деревне и купим еды. А пока… Давай просто ляжем спать?

Мальчишка угрюмо кивает.

Помогает мне со спиной и ложится на кровать, укрываясь своей курткой с головой.

Развожу лекарство от жара в холодной воде и залпом выпиваю. Ложусь рядом, прижимая мальчишку к себе. Если лежать боком, то нам хватит места. Глажу по волосам и шепчу, как я его люблю и ценю. Рассказываю, как нам будет хорошо вдвоём.

Мальчишка судорожно всхлипывает, всё реже и реже, пока не забывается тревожным сном.

Казалось, я уснула всего на минуту. Просыпаюсь словно от толчка. Спина не болит, вместо неё гудят все мышцы. Прислушавшись к себе, понимаю, что температуры тоже нет.

Кит спит, зарывшись носом в куртку. Щёки чумазые, со светлыми дорожками слёз.

Ничего, милый, потерпи немного. А мне надо заняться делом. Камин потух, внутри ещё тлеют угли. Подкинув дров, я наливаю в походный котелок воды и подвешиваю над огнём. Внимательно осматриваю поленницу, где лежат не только колотые дрова, но и ветки, сучья. Всё, чем можно протопить сторожку.

Тихо выхожу на улицу и оглядываюсь в поисках валежника. Не важно, что домиком больше не пользуются. Восполнить запас дров – моя благодарность тем, кто это сделал до нас.

Пока собираю валежник, замечаю раскидистые кусты малины, полные ягод. Отношу дрова в домик.

Оборачиваюсь на малыша. Кит всё так же безмятежно спит. Снимаю закипевшую воду и закидываю в котелок травы, ну хоть какой-то завтрак у ребёнка будет. Беру глубокую глиняную чашу и иду в лес.

Набрав спелых ягод, по пути к сторожке замечаю полянку черники. Присаживаюсь, аккуратно обрываю маленькие кустики, радуясь, что моя добыча стала ещё больше.

Вернувшись в сторожку, вижу Кита, молча глотающего слёзы и забившегося в угол кровати.

– Кит, что случилось? – испуганно спрашиваю, обводя взглядом комнату в поисках опасности.

Мальчишка вскакивает на ноги и несётся ко мне, едва не сбивая с ног. Он больше не сдерживается, рыдая в голос. Испуганно прижав ребёнка к себе, гадаю, что могло случиться. Меня не было от силы час. Кошмары?

– Я думал, ты навсегда ушла, – воет малыш, цепляясь за меня, боясь отпустить.

Пережить вчерашнюю ночь нам будет сложнее, чем я думала…

– Глупости ты думаешь, – по-доброму фырчу я, чмокая сына в макушку. – Идём пить чай.

Наливаю в кружку отвар и ставлю перед ребёнком, отмечая его состояние. Кит успокаивается, дыхание выравнивается, но его всё ещё бьёт крупная дрожь. Ничего, со временем Кит поймёт, что я не уйду и не брошу.

А пока… Разговаривать и объяснять просто нет смысла, его вылечит только время, а не обещания.

– Держи, – ставлю перед ребёнком вымытые ягоды. – Подкрепись хорошенько. Нам уже пора выходить.

– А ты? Ты будешь кушать? – мой заботливый малы. Поднимает на меня взгляд, с трудом отрываясь от тарелки.

– Я перекусила в лесу, – вру, не краснея.

Я потерплю до деревни. Если идти через лес, то это примерно часа четыре. Да, пусть будет сложный, но на дорогу нам нельзя. Да и идти по ней на много дальше.

Пока Кит завтракает, собираю наши пожитки и прибираюсь в сторожке. Заметив, что тарелка опустела, я ополаскиваю её и ставлю на место.

Обвожу взглядом комнатушку. Вроде всё нормально, нигде не насвинячили, угли в камине практически затухли.

– Идем? – улыбаюсь мальчишке.

Он сразу же подскакивает. Ополаскивает кружку и ставит на место. Вытянувшись по струнке, кивает.

И мы идём…

Я воспринимаю воспоминания Астры как свои. Иду по тем тропкам, которые показывала бабушка. Приглядываюсь к травам, надеясь заметить более ценные. У нас есть кое-какие монеты, на первое время хватит, если не шиковать. Но было бы неплохо подзаработать.

– Устал? – смотрю на Кита с улыбкой. Лоб покрыт испариной, дыхание тяжелое.

Устал, но молча мотает головой, не хочет казаться слабым и задерживать нас.

– А вот я очень! – заявляю, садясь на бревно. – Нам ещё часа полтора идти, так что предлагаю передохнуть.

Мальчишка выдыхает и падает на землю.

Я внимательно смотрю на него, и моё сердце сжимается от нежности. Астре не повезло с мужем, но вот с ребёнком… Он замечательный. Только из-за него я рада, что очутилась здесь.

Тридцать минут отдыха проходят быстро. Всё это время мы молчим, не тратя силы на разговоры. Да и мне нужно подумать, вспомнить…

Бабушка Астры была травницей, причём достаточно хорошей. Люди в деревне поговаривали, что у неё есть не только знания, но и сила. Якобы, её лекарства обладали волшебными свойствами. В воспоминаниях Астры я этого не помню. Не помню, чтобы бабушка была магичкой. Да и внучку она учила разбираться в растениях и варить мази, а не шептать заклинания. Может, врут люди, а может и нет.

Единственное, что меня смущает – как появиться в деревне? Рассказать всем, что я та самая Астра – дочь травницы? Да, это самый логичный вариант. Бабушка умерла пятнадцать лет назад, когда Астре было десять. Девочку забрала тётка, а при первом удобном случае выдала замуж. Астре было всего семнадцать…

По-сути, никто из деревенских не знает, куда делась рыжеволосая малышка. И как сложилась её дальнейшая судьба – тоже. Между собой деревни не общаются, по дороге надо делать довольно большой круг, а через лес уже давно никто не ходит.

Что же, если и остался кто-то, кто помнит бабулю и Астру, то нам очень даже повезёт. Своя травница в деревне это всегда хорошо, а уж если ещё и знакомая с детства…

– Кит, нам придётся много лгать, – тихо говорю я, пока мы осторожно пробираемся по узкой тропке вдоль болота. – Мы скажем, что жили в деревне, далеко отсюда. Хорошо? Папа наш погиб на охоте, а мы вот, продали дом и вернулись.

Я пока не придумываю никаких названий. Не стоит забивать голову мальчишке. Позже.

– Хорошо, – с готовностью кивает сын. – Я запомню. А куда мы?

– Мы идём в дом моей бабушки. Она давно умерла, но дом должен был остаться.

Я искренне на это надеюсь, но Киту не говорю. Не представляю, куда идти дальше, если наш дом окажется разрушен.

Спустя ещё час мы наконец выходим к просеке. Ещё немного, и мы будем дома. Я уже вижу крыши деревенских домов. Но нам не туда, не в саму деревню. Бабушкин дом стоит чуть левее, на опушке леса. Нам нужно только пройти метров триста и обогнуть лес.

– Стоит, – шепчу я, глядя на дом.

Удивительно, но он абсолютно целый. Единственное, двор зарос травой. Но ведь это не проблема!

У деревенской травницы в принципе мало проблем. Люди болеют, попадают в несчастные случаи, рождаются, умирают. Им часто приходится обращаться за помощью к травницам, учитывая, что лекари – редкие гости в деревне, а лечить больше некому. Травницы же пользовались этим как могли. Брали оплату не только деньгами, но и разными услугами, а бывало и продуктами.

Бабушка Астры тоже часто прибегала к такому методу. Нарубить дрова, покосить, вспахать небольшой огород, залатать крышу – во всём этом деревенские помогали с удовольствием, зная, что и бабуля их в беде не оставит.

– Мы пришли? – Кит с любопытством поглядывал на дом.

– Да, милый, – с улыбкой отзываюсь я. – Теперь всё будет хорошо. Идём скорее, не терпится уже зайти внутрь.

Но несмотря на нетерпение, съедающее изнутри, мы не торопимся…

Забор покосился и, честно говоря, держался на одном честном слове, во дворе бурьян. А вот все хозяйственные постройки остались целыми. Даже крыши не прогнили, хотя должна была, за столько-то лет. Банька стоит, птичник, сарай под дровник. Бабуле больше и не надо было. Мясо она предпочитала покупать в деревне, а не выращивать коров или свиней самостоятельно.

Подойдя к двери, отодвинула дощечку в двери и достала ключ. А распахнув дверь, вдохнула, на удивление, свежий воздух.

Свежий? За пятнадцать-то лет? Я удивлённо оглядела сени. Ни пылинки… Словно бабуля вышла из дома час назад и вот-вот вернётся.

– А может и правы были деревенские? – тихо бормочу, неуверенно входя в дом. – Может, была у неё сила?

Глава 3

В доме всё так, как я помню.

Не я… Настоящая Астра. Но я постепенно забываю свою прошлую жизнь, а вот жизнь Астры становится моей. И её воспоминания – моими.

Мне страшно. Я не хочу забывать себя, но и отмахнуться от чужой жизни не могу.

Тряхнув головой, иду дальше, разглядывая дом.

По меркам деревни, у бабушки вполне неплохой дом. Добротный, с двумя спальнями, большой кухней и кладовой. Ну и прихожая, естественно.

На кухне есть погреб. Достаточно холодный, чтобы хранить там припасы. А кладовую бабуля забивала травами. Она буквально весь сезон ходила по лесу и собирала травы, корешки, ягодки – всё, что могло пойти на лекарства. Те лекарства, что долго хранятся, она готовила сразу и разливала порционно по пузырькам. Остальные травы сушила, подвешивая к потолку.

– Мама, тут так замечательно! – восторгается Кит, нежно поглаживая белоснежную печь и скатёрку на столе. – Красиво!

– Красиво, – улыбаюсь я. – Идём, покажу твою комнату.

– Мою? – мальчишка хмурится.

– Да, – киваю я, понимая, почему он так реагирует. – Представь, там ты сможешь отдыхать, читать, играть, приглашать друзей.

– Мне нельзя теперь спать с тобой? Я думал…, – Кит запинается и опускает взгляд. – Раз папы нет, то теперь никто не выгонит меня.

– Так тебя никто и не выгоняет, – я качаю головой, едва сдерживая улыбку. – Ты можешь приходить ко мне, или я к тебе. Будем читать книжки друг другу и обниматься, а потом каждый разойдётся по своим комнатам.

– Но…, – мальчишка смешно хмурит брови.

Я понимаю, что им руководит страх и… эгоистичное желание быть всегда рядом с мамой.

Но я не поддаюсь.

Во-первых, мне хочется личного пространства. Спать, раскинув ноги и руки в стороны, а здесь кровати далеко не плюс сайз.

Во-вторых, со своими демонами нужно бороться. Кит не может вечно держаться за меня. Конечно, я не брошу его сейчас. Не пну в сторону, сетуя что он мне мешает. Да и неправда это…

Я буду отстранять его потихоньку. Заменяя обнимашки заботой.

Именно поэтому я подвожу его к двери, за которой когда-то находилась спальня Астры, и толкаю дверное полотно.

– Ну как тебе? – спрашиваю я, рассматривая комнату, которая за столько лет ни капли не изменилась.

– Нормально, – грустно бурчит Кит, а я усмехаюсь.

Нравится, по любопытному взгляду вижу. Да вот только не хочется тебе в ней быть именно на этих условиях. Но я непреклонна…

Нам надо жить дальше. Как бы жестоко это не звучало, но надо просто жить, а не лелеять боль. Сейчас, пока рана в душе Кита так глубока, ему больно и страшно, но со временем всё пройдёт.

И я сделаю всё, чтобы так и было.

– Идём, я покажу тебе свою комнату, – обнимаю за плечи и увожу, но дверь не закрываю.

В комнате полно игрушек, которые мастерила бабушка и приносил в подарок плотник. А ещё там есть книги… Кит умеет читать, Астра научила его. Но в моих книгах есть одна тайна – они с картинками.

Ничего, малыш заинтересуется, когда поймёт, что рядом со мной сидеть не так уж и весело.

Я распахиваю вторую дверь и словно окунаюсь в воспоминания. Запах будоражит их. Вон там, возле окна, бабушка любила вязать. А я сидела рядом и читала ей книгу вслух. Вон, даже книжка лежит, и вязание рядом. Это должен был быть шарф мне на зиму, но бабушка так и не довязала, не успела.

Возможно, я сделаю это сама, позже.

И подарю Киту.

– Знаешь что, – заявляю я. – Предлагаю привести себя в порядок и сходить в деревню, купить кое-что из еды. Как думаешь?

Кит кивает, но весь съеживается. Ему страшно идти к людям, боится разоблачения, но… Один он не останется, а кушать хочется всё сильней.

Я заглядываю в кладовую и коротко вздыхаю. Бабуля как-то защитила дом от пыли, но не смогла защитить травы. Ничего полезного в них уже давно нет, только выкидывать. Продать не получится…

Ничего, лето в самом разгаре, я ещё наберу и наготовлю.

Мы спешно умываемся и переодеваемся, чтобы не выглядеть совсем оборванцами. Взяв несколько монет, закрываем дверь и идём в сторону деревни. Она не далеко, метрах в трёхста.

Зайдя в деревню, улыбаюсь. Она не могла не измениться. Появились новые дома, отремонтировались старые, дорога посыпана песком. На дороге играет детвора, что-то рисуя на песке. Людей не видно, пока. Но нам нужно к дому старосты. Сомневаюсь, что там ещё живёт Агапий. Он на тот момент был на пяток лет старше моей бабушки. Так что… Либо умер, либо доживает последние годы, но уж точно не на таком важном посту.

Мы шли по деревне, с интересом разглядывая всё вокруг. И почти дошли до дома старосты, как сзади раздался громкий голос.:

– Кто такие? Откуда прибыли?

Я обернулась и внимательно посмотрела на молодого мужчину. Новый староста или просто неравнодушный житель?

Я смотрела на него и понимала, что он мне знаком. Нос с горбинкой и маленьким шрамом, настороженный взгляд серых глаз…

– Адам? – удивлённо, растягивая губы в улыбке, спросила я.

– Вы меня знаете? – взгляд мужчины изменился. Из настороженного превратился в недоумённый.

– Астра, внучка Марии, травницы. – напомнила я.

– Астра? – глаза Адама расширились от удивления, а на лице появилась радостная улыбка. – Как ты здесь? Откуда?

– Муж умер, вот, вернулась. Теперь в бабушкином доме живу. А это сын мой, Кит.

– Здравствуй, Кит, – поздоровался Адам с мальчишкой, протягивая руку.

Кит настороженно поздоровался. Он ещё не скоро начнёт доверять людям, особенно мужчинам. Для него все враги. Кота ему завести, что ли.

– А кто староста теперь? Мне бы купить кое-что из еды, да и в целом, поговорить.

–Так я – староста! – рассмеялся Адам. – Идём, я тебя с женой познакомлю. Кстати, у меня сын – ровесник твоего Кита. Ванька зовут. Идём скорее.

Дом старосты почти не изменился, не считая новой побелки. Адам вёл нас по двору, рассказывая, как он устроился. Там, в птичнике и куры есть, и гуси. Чуть дальше, возле речки, птичник для уток. В сарае стоят коровы и молодые телята, а по соседству с ними пяток свиней.

Адам – хозяйственный мужчина. И жену себе выбрал такую же. Она хлопотала в огороде, подвязывая помидоры и подкармливая молодые растения навозом.

– Мила, смотри, кто к нам приехал! – крикнул Адам, окликая жену.

Мила оказалась довольно симпатичной, молодой девушкой. Может чуть младше меня, на годик. Толстая русая коса туго сплетена, на голове платок, простенькое, но вполне приличное платье.

–Я Астра, жила здесь, когда была маленькая, – представилась я.

– Помнишь, я тебе рассказывал, что дружил с внучкой травницы? – улыбаясь спросил Адам у жены. – И вот, Астра вернулась.Муж погиб, она вернуться решила.

Адам улыбнулся и прямо-таки светился от счастья. Он не замечал, что взгляд Милы потяжелел. Ревнует… Подруга детства, да ещё и вдова…

–Вернулась, – кивнула я. – Решила, что переживать утрату любимого мужа в родном доме будет легче. Да и… Не держит меня там ничего. А у вас тут как? Травница есть?

– Да какой-там, – мужчина махнул рукой. – Нет никого. Сами справляемся, иногда лекарь приезжает. Идём в дом, попьём чаю.

– Как-то не удобно, – смутилась я, понимая, что хозяйке всё это не нравится.

Староста. Добрый, молодой мужчина, хозяйственный. Мила должно быть держится за него и руками, и ногами. А тут я… Астра – красива. Огненно рыжие, густые волосы до поясницы, зелёные, словно ведьминские глаза, брови на пару тонов темнее волос с чёткой линией, словно их постоянно выщипывают.

Астра не была похожа на деревенских женщин. Наверное поэтому ей не удалось завести подруг.

Астра была другая… Даже после рождения ребёнка она ни на грамм не поправилась, оставаясь такой же тростинкой. И руки её, несмотря на труд, были ухожены, с длинными пальцами и аккуратной формой ногтей.

Но сейчас вся эта красота не имеет никакого значения.

Я вижу радостный взгляд Адама, но не чувствую ни капли заинтересованности. А вот на жену мой давний друг смотрит по иному, с любовью и восхищением.

Я уверена, будь здесь хоть сотня красавиц, он будет желать только свою Милу.

– Идём, – настойчиво продолжил уговаривать Адам. – Идём, Кит с моим Ванькой познакомится, может дружить будут.

Вздохнув, кивнула. Чёрт с ней, с ревностью Милы. Мне надо думать о себе и Ките. Мне нужна помощь, а это к старосте.

Мы прошли на уютную кухню и сели за стол. Из комнаты высунулся мальчишка, очень похожий на Адама и искренне улыбнулся Киту, приглашая к себе.

– Рассказывай, как у тебя дела? – Адам поставил котелок с водой на плиту и сел напротив.

– Хорошо всё, – улыбнулась я и тут же приняла серьёзный вид. – Адам, я собираюсь продолжить бабушкино дело, но мне нужна помощь. Я не просто так искала старосту.

– Говори, – сосредоточенно кивнул Адам. – Подумаем, что можно сделать. А травница нам нужна, дети часто болеют. Но это ты и сама знаешь.

– Знаю, поэтому хочу огласки, понимаешь? Вернулась травница, к ней можно обратиться за помощью. Только мне ещё кое-что надо. Мы приехали без вещей. Я не стала ничего забирать из дома мужа. Мне бы обжиться. Купить еды, может, птицу какую завести. Двор надо в порядок привести. Покосить, огород разработать. Шутка ли, пятнадцать лет ничего не делалось.

– Так это и не проблема вовсе, – усмехнулся Адам. – Поможем, как не помочь. Я расскажу, что ты вернулась. Да и с делами поможем. Уж еды соберём на первое время, а к концу месяца ярмарка приедет, там можно многое купить.

– А почему ты из дома ничего не забрала? – подозрительно спросила Мила. – Почему не осталась?

– Это было слишком сложно, – подумав, ответила я. – Мы не могли там остаться. Слишком больно. Кит очень тяжело переносит утрату отца, да и мне сложно без мужа. А здесь… Здесь бабушкин дом, здесь прошло моё детство.

Я всеми силами пыталась сделать так, чтобы Мила перестала видеть во мне соперницу. Но… Может для этого нужно время? Девушка не кажется мне глупой или злобной. Да и на мужа смотрит не ревниво, а с любовь. Ох, как бы мне хотелось подружиться. Не потому что я нуждаюсь в общении, просто лучше дружить, чем постоянно находиться в состоянии войны.

Я видала, как Адам не хочет говорить о делах, ему интереснее вспомнить прошлое. Но я не позволила свернуть в сторону. Нет… Сначала о деле. Да и кушать хотелось так, что сводило желудок.

– Вот, держи, – я протянула десяток медяшек Адаму. – За провизию.

– Ой, рось, – отмахнулся староста. – Ну что я, едой не поделюсь с подругой!

– А я не хочу, чтобы со мной делились, – упрямо отмахнулась я, поворачиваясь к Миле. – Мила, возьми. Не дело это. Я покупать пришла, а не попрошайничать. Хочешь помочь? Найди, кто траву скосит мне. А ещё лучше, скажи, кто сможет пяток кур продать.

Мила взяла монетки и спрятала в кармашке платья, улыбнувшись. Может, оттает?

– А вот раньше мы всем делились, помнишь? – уплывая в воспоминания, улыбнулся Адам. – Краюху хлеба делили, да кружка молока на двоих.

– Так нам уже не по семь, – рассмеялась я. – Я, как обживусь, в гости вас приглашу. Глядишь, дети подружатся.

– Так оставляй мальца, – предложил Адам. – Пусть играют, а потом домой придёт. Идти-то недалеко.

– Не останется, – качнула головой, глядя на друга. – Он сейчас за мной хвостиком бегает. Может, позже, когда привыкнет.

И я не лгала. Я действительно хотела, чтобы Кит нашёл друзей, чтобы начал жить полноценной жизнью ребёнка. Просто наслаждался детством. Я понимаю, что ему будет сложно. Случай с отцом не пройдёт бесследно, он заставит Кита махом повзрослеть. Пока этого не видно, но позже…

Позвав сына, я передала ему мешок с продуктами. Домой… Нам следует отдохнуть, а потом заняться делами. А у нас их очень много. Несмотря на то, что дом в прекрасном состоянии, нам придётся ещё неслабо постараться.

Как минимум, надо посадить огород. Что-то, что ещё успеет вырасти. Зелень, кое-какие травы… Не много, но хоть какой-то запас будет.

– Как тебе Ваня? – спросила сына, когда мы уже вышли за пределы деревни.

– Нормально, – пожал плечами мальчишка. – Он меня не обижал. А этот дядька, он… Вы с ним дружили?

– Дружили, – кивнула я. – Когда я была такой же маленькой, как ты. Мы всегда были вместе.

– И теперь будете? – ревниво спросил мальчишка.

– Теперь, милый, мы выросли, – вздохнула я. – У каждого своя семья, свои заботы. Некогда уже в походы ходить и по деревьям лазать.

– Но ты хочешь, чтобы я подружился с тем мальчиком, – сделал вывод Кит.

– Я хочу, чтобы у тебя появились друзья, – объяснила я. – Не обязательно Ваня, или кто-то определённо. Просто друзья, с которыми ты бы играл, к которым ходил на день рождения, с которым проказничал бы.

– Проказничать нельзя, – буркнул Кит. – Отец наказывал за это.

– Знаешь, иногда можно, – фыркнула я. – Главное, не навредить ни себе, ни другим людям. Во всяком случае намеренно.

За неспешным разговором мы и не заметили, как дошли до дома.

– Знаешь что, сегодня мы отдыхаем, а завтра отправимся за травами. Пора готовиться к зиме, – сообщила я, открывая дверь. – Возьми ведро и натаскай воды.

Для меня было немного странно видеть, как ребёнок занимается вполне взрослыми делами. Носит воду, может что-то приготовить, ухаживает за скотом. Живя на Земле, в современном мире, я знала, что есть дома, где ребёнок по дому работает наравне со взрослыми. Но это встречалась так редко, что вызывало удивление.

Я не бралась судить, правильно это или нет. А сейчас, понимаю, насколько это верный подход, но именно в определенных условиях. Например, деревня. Слишком много всего надо сделать, чтобы прокормить свою семью. Так что, дети тоже трудятся много, внося свою лепту.

Кит натаскал воды, а я растопила печь и принялась за готовку. Достала небольшую сковородку и поставила на плиту.

У Адама я купила немного еды, но договорилась, что Кит будет прибегать вечером за молоком.

Нарезав небольшими кусочками грудинку, закинула её в сковородку. Пусть поджарится пока. Почистила картошку. порезала небольшими брусочками и закинула к скворчащему мясу. А сверху лук и соль. Вполне сытный ужин, ещё и крынка молока есть. Нам хватит и картошку запить, и позавтракать.

Пока жарилась картошка, нарезала тонкими ломтиками ветчину и свежего, белого хлеба.

Глаза Кита загорелись, когда он увидел хлеб и мясо. Это была редкость в доме Василия. Не потому что жадный. Точнее, бывший муж был жадным, но это не причина, почему такие продукты отсутствовали на столе.

Здесь, в Боровиках, люди жили как-то сплоченнее что ли… На моей памяти и драк-то особо не случалось, если только два пьяных друга что-то не поделили. Да и старостами всегда выбирали деятельных мужиков. Вот прошлый староста и предложил построить мельницу, а поля засеять пшеницей. Потом кто-то увидел, как в соседнем городке коптят мясо, и предложил такую новинку односельчанам.

В деревне Василия мельницы не было, а пшеничная мука стоила в разы дороже ржаной. Так что, покупали муку и пекли ржаной хлеб. А о копчёностях там вообще, наверное, никто не слышал. Просто солили сало и мясо, чтобы положить на хлеб.

– Потерпи немного, улыбнулась я. – Сейчас уже будем кушать.

Пока картошка доходила, я решила кое-что проверить. Бабушка не одобряла воду в доме, поэтому мылись мы всегда в бане. И теперь мне интересно, в каком она состоянии. Уберегла ли бабушка и её так, как дом.

Уберегла… Я вдохнула запах детства и на мгновенье прикрыла глаза, представляя себя маленькой. Горячий пар, прохладную водичку и берёзовые веники. И я, маленькая, сижу на лавке, вдыхая запах трав, отваром которых бабушка поливала камни.

Приходя в себя, тряхнула головой. Это не я была – Астра. Но её воспоминания ощущались как моими. Не просто воспоминания, а те чувства, которые она тогда испытывала.

Накидав в печку дров, я подожгла кору и прикрыла дверцу. Пока мы будем кушать, банька нагреется. Протапливать до нестерпимого жара я её не собираюсь. Нам бы просто помыться.

Вернувшись из бани, я быстро разложила картошку по тарелкам и налила молоко.

– Идём кушать, – позвала Кита, который ходил по комнатам, разглядывал, щупал…

Ребёнок уселся за стол и охотно взял ложку, торопясь приступить к еде. Глазёнки жадно сверкали, глядя то на картошку, то на хлеб, то на мясо.

Именно в этот момент я поймала себя на мысли, что сделаю всё, лишь бы этот рыжеволосый мальчик был счастлив.

Глава 4

Мыться в бане было для Кита не в новинку. Но раньше это было буквально по праздникам. Поэтому сегодня я не торопила мальчишку. Пусть наслаждается жаром, тем более жар слабый.

Пока Кит отдыхал, я вернулась домой и накидала углей в утюг. Мне хотелось сделать для ребёнка всё, чтобы он чувствовал себя хорошо и уютно.

Стянув с кровати простынь, я прошлась по ней утюгом. Да, тепло она не сохранит, но горячий металл смягчит жесткий лён.

Подготовив чистую одежду, сбегала в баню и поторопила мальчишку. Завтра довольно сложный день. Впрочем, не только завтра. Нам придётся постараться, устраиваясь на новом месте. О том, что было буквально вчера, старалась не думать.

– Пей молоко, – протянув Киту кружку, села на край кровати, поправляя одеяло. – И ложись спать.

– Ты со мной ляжешь? – с тревогой спросил мальчишка.

– Нет, милый. Я тоже хочу сходить в баню, а потом буду готовиться к завтрашнему дню. Ты помнишь, что мы завтра идём в лес?

– Помню, – рыжая головка кивнула. – А потом? Ну, когда всё сделаешь?

– Нам не хватит тут места, но я никуда не уйду, буду спать в соседней комнате. И, если тебе станет нестерпимо страшно, то просто приходи ко мне. Договорились?

– Хорошо, – шепнул Кит, отдавая мне кружку и ложась на кровать. Ещё секунда. и мальчишка укутался с головой, явно чтобы я не заметила его слёз.

Обидела… Вздохнув, погладила по спине и вышла из комнаты. Ничего, сегодня был насыщенный день. так что уснёт он скоро, а мне и правда не стоит терять время. Не хотелось бы мыться в холодной бане.

Расплетя волосы, я прошлась по ним гребешком. Длинные, густые, но абсолютно не ухоженные. Надо бы наточить ножницы и убрать секущиеся кончики. Кожа тоже сухая, безжизненная. Это нормально для деревенской женщины, но я ведь травница, а значит вполне способна ухаживать за собой. Главное, собрать травы. А для этого мне стоит порыться в бабушкиных книгах, прежде чем идти в лес.

Быстро помывшись и заплетя волосы в толстую косу, я надела бабушкино платье и вернулась в дом. Кит спал, стянув одеяло с головы. Настолько устал, что даже не дернулся. когда я случайно хлопнула дверью. Поправив одеяло и чмокнув ребенка в лоб. приготовила себе чай и отправилась в спальню бабушки. Я знаю, что под кроватью, в сундуках, лежат книги. Но самое главное, там лежит дневник травницы. И ни один учебник не сравнится с толстой тетрадью, которую травницы ведут всю свою жизнь.

Бабушка писала дневник не только для себя, но и для меня, как преемницы. Так что, перечитывать все записи в поисках необходимого просто нет нужды, хватит и оглавления.

Найдя необходимый месяц, я принялась читать. Список трав и рецепты тоже были поделены. Одна часть – лечебные, вторые – косметические. Конечно, назывались они “Для придания красоты”, но смысл понятен. Но рецепты я буду изучать позже, а пока мне стоит заучить, какие травы собирать. И какая часть трав мне нужна.

Повторив несколько раз описания и внимательно рассмотрев картинки, я наконец отложила тетрадь в сторону и задула свечу. Только не смотря на усталость, сон не шел. Стоило закрыть глаза, как я вспоминала про Василия и страшную ночь. Нет, я не винила себя или Кита, но… В прошлом мне никогда не приходилось подстраивать несчастные случаи, а дети никого не убивали при мне.

– Мама! – громко закричал Кит.

Подскочив, направилась к сыну. Кит хныкал сквозь сон, не в силах проснуться.

– Тише, милый, тише, – зашептала. поглаживая по взъерошенным, мокрым волосам. – Мама рядом и никуда не уйдёт.

Когда сын затих, я отправилась к себе, но не надолго. Не успела задремать, как всё повторилось. Крик, слёзы, мой шепот.

Сколько раз я бегала к нему? Сколько раз меня выдёргивало из сна? Множество. Но не подойти, оставляя ребенка с собственными страхами, я не могла.

Под утро забылась тревожным сном и даже не почувствовала, как Кит пришёл ко мне под бок.

– Мама, мам, просыпайся. – сквозь сон услышала тихий шепот. – Ну же, вставай!

– Встаю, – пробормотала я, силясь открыть глаза.

Спина болела, видимо я всё же потревожила ранки.

Разлепив глаза, посмотрела на мальчишку и не смогла сдержать улыбку. Взъерошенный, с полосой на лице от подушки. Дитё-дитём, но хмурится, желая казаться старше, взрослее.

– Проголодался? – улыбнувшись, погладила по щеке. – Растопи пока печь, а я умоюсь.

Можно бы было сделать всё самой. И растопить, и завтрак приготовить. Но я понимала, что мне нужен будет помощник, а кроме Кита, просить некого. Это сейчас я полна сил и энтузиазма, но если взвалить всё на свои плечи, не известно, сколько я продержусь.

А ещё, я хочу научить Кита разбираться в травах. Мужчин травников нет, это считается женским делом. Но ведь как замечательно будет, если Кит сможет помочь себе вылечиться или поможет кому-то другому.

Пока я приводила себя в порядок, Кит уже растопил печь и даже поставил кипятиться воду на чай. Улыбнувшись такой самостоятельности, я поманила сына к себе.

– Давай, я научу тебя варить кашу.

– С молоком? – заинтересовался мальчишка, сглатывая слюну.

– Конечно, какая же каша без молока, – улыбнулась, стараясь скрыть боль. Кит ещё долго будет зависим от еды. И изменится ли это когда-то я не знаю.

Я отошла от печи и только руководила и наблюдала, вовремя поправляя. Сколько налить молока. сколько воды, когда и в каком количестве класть крупу. А чтобы мальчишка не скучал и не пытался с кашей экспериментировать, рассказала ему небольшую историю, как два брата кашу варили, пока мама по делам ушла.

– Она прям может убежать? – удивленно переспросил Кит.

– Конечно, – фыркнула я. – Если много крупы закинешь. И молоко может убежать, если забыть о нём. так что готовить надо внимательно, понял?

– Понял, – кивнул мальчишка. – А ты тоже будешь уходить надолго? И сейчас учишь меня, чтобы я не испортил кашу?

– Я не знаю, буду ли уходить, – вздохнула я. – Но точно часто буду занята. Например, в огороде. Или буду варить мази, понимаешь? А ты пока будешь готовить нам.

– А мази варить научишь?

– Научу, – рассмеялась я. Жадный до знаний ребёнок. Если бы не тяжелое детство, то был бы абсолютно обычный ребёнок, а не тревожный малыш, вздрагивающий всякий раз, как скрипнет половица.

Плотно позавтракав, мы прибрали за собой посуду. Пока я искала корзины, пока готовила одежду, Кит вымыл тарелки и кружки.

– Ну что, идём? -спросила мальчонку, выходя из дома.

Кит смотрел на лес с неприязнью. Долгая дорога по лесным колдобинам и по тропкам между болотин надолго засела в его памяти. о мы не пойдём в тот лес. Теперь нам не стоит появляться в той стороне, а не то ещё кого встретим из знакомых.

Поэтому я повела Кита в наш с бабушкой лес. Я его знала отлично, так что мы точно не заблудимся. Более того, в памяти Астры были и места, где растут редкие растения. Одно из них – Раффлезия, растение – паразит, с вредным характером, но невероятными свойствами. Лепестки рафки, как называла её бабушка, прекрасно заживляют раны. Можно просто приложить к ранке, и спустя час от неё не останется и следа. Но так растрачивать ценный цветок просто кощунство, поэтому из него варят мазь. Да, мазь заживляет дольше. ведь в ней содержится всего крупинка рафки, но зато можно не бояться заражения. Ещё рафку используют ведьмы, готовя приворотные зелья. Не знаю, насколько правдивы эти слухи, а экспериментировать не хочется.

Прекрасные свойства цветка омрачались отвратительным запахом гниющего мяса. А если добавить к этому ещё и сложность в поисках… Цветок рафки стоил невероятно дорого, а мази из него ещё дороже.

Но я не особо надеялась отыскать такую драгоценность. Цветок цветёт всего четыре дня и в любое время годаа, так что искать именно его – бесполезное занятие.

– Смотри, это молочай. Листики можно перемолоть в ступке и добавлять в отвар, повышает здоровье. А если сок из стебля добавить в мазь, то живот болеть не будет. Только аккуратней с коробочками. Собери их отдельно, в них семена.

Улыбнувшись, отошла от Кита, наблюдая, как он собирает молочай. Старательно, чтобы не повредить коробочки с семенами.

Поняв, что мальчишка и без меня прекрасно справится, принялась собирать папоротник. Тоже прекрасная вещь для иммунитета, если готовить отвары. Но главное, его можно готовить и кушать. Ещё я видела в поле чабрец и зверобой, из которых выходят прекрасные чаи. Я даже задумалась, а не начать ли делать чайные сборы, которые укрепят иммунитет жителей      деревни. И вкусно, и полезно. Но это чуть позже, пока стоит собрать те травы, что помогут нам вылечить лёгкие болезни. Тяжелые заболевания, увы, травами не лечат. Точнее, существует лишь один вид такого растения – могильник лаптевидный. И он встречается ещё реже, чем рафка. Бабушка мечтала о таком, но так и не смогла найти. Поговаривают, что могильник обладает не просто целебными свойствами. Ходили слухи даже о воскрешении человека. Думаю, это всё глупости, просто больной был в состоянии клинической смерти или ещё что-то, но уж точно не может травка с того света человека достать.

Сверяясь с записями, не доверяя памяти Астры, я собирала максимально полезные травы. Те, из которых можно сделать сразу несколько лекарств. В который раз удивилась, насколько умна природа. Вот вам и лекарства, вот вам и пропитание. Ягод мы тоже насобирали, как и несколько грибочков на суп.

– Кит, скажи мне, ты знаешь, где дом? – спросила у сына, когда мы наткнулись на дикий малинник.

– А мы потерялись? – сразу насторожился мальчишка, кое-как оторвавшись от сочных, спелых ягод. – Надо туда идти, точно туда.

Я проследила за рукой Кита и улыбнулась.

–Всё верно, дом там. Стоит только пройти через полянку. Нет, мы не потерялись, я этот лес хорошо знаю, но хочу, чтобы и ты тоже знал его хорошо.

– Чтобы собирать травы самому? Но я их плохо знаю, – растерялся Кит.

– Это пока, но я намерена тебя научить. А ещё, пока я буду занята дома. ты сможешь бегать сюда и собирать малину. Представь, какое вкусное варенье можно сварить. А компот?

– Вкусно, – зажмурившись. прошептал сын. И отправил очередную ягоду в рот. Я лишь улыбалась. На Земле я бы не позволила ребенку есть прямо с куста, да и вряд ли повела бы в лес. Но здесь бояться нечего. Крупные хищники есть, но они сами не подойдут к человеку. Про экологию и чистоту продуктов даже говорить не буду. Можно пить из ручья и не бояться подхватить какую-нибудь хворь.

Пока Кит собирал малину, я заприметила кустики земляники. Ягодки уже отходят, но кое-что ещё есть. Оборвав землянику. отдала ягоды Киту, а сама постаралась запомнить это место. Осенью выкопаю кустики и посажу у себя на огороде. В этом мире нет огромного разнообразия удобрений, которые помогают выжить даже самому хиленькому росточку, но есть натуральные удобрения, такие как зола. навоз, куриный помёт. И если я особо и не сталкивалась с огородом, то Астра всё знала прекрасно.

– Мам, это тебе, – крикнул Кит из кустов. Спустя пару секунд вылез и сам мальчишка, держа в руках сокровище. – Оно же не ядовитое, правда?

– Не ядовитое, – прошептала, беря в руки рафку. – Кит. ты не представляешь, что ты сделал.

– Что? – занервничал мальчишка. – Я сделал что-то плохое? Нельзя было срывать? Или ты не любишь цветы?

– Я люблю цветы, очень, – поспешила успокоить ребёнка. – Но этот цветок один из самых ценных в мире. Кит, ты разрешишь мне пустить его на лекарства?

– Разрешая, – кивнул мальчишка, хитро улыбаясь и светлея лицом. Не удержавшись, обняла ребенка и прижала к себе. вдыхая запах рыжей макушки. Как же можно не любить его? Как можно обижать такого славного ребёнка?

Глава 5

Мы вернулись домой к обеду, с полными корзинами лесных даров. Здесь были и травы, и ягоды. и даже немного грибов. Растопив печь, я попросила Кита хорошенько промыть грибы и закинуть в воду. У нас получится превосходная грибная похлёбка.

Я же занялась травами. Часть – развесила сушиться, они понадобятся зимой, когда люди пойдут потоком, ведь сезонные простуды ещё никто не отменял. Часть отложила в сторону, решив приготовить из них мази. Равку тоже отложила, с ней больше мороки.

Не успела приступить к варке мази, как раздался стук в дверь. Кит испуганно дёрнулся и затравленно посмотрел на меня.

– Чего ты испугался? Всё в порядке, сейчас узнаем. кто там к нам пришел, – улыбнулась я.

Распахнув входную дверь, увидела на крыльце троих молодых мужчин с косами.

– Хозяйка, Адам сказал, что тебе помощь наша нужна? Покосить надобно?

– Надо, – кивнула я. – Только вот оплатить я вам могу только отварами целебными, да вкусным ужином, идёт?

– Идёт, хозяйка, – согласился самый старший.

– А можно мне лекарство от жара? – тихо поинтересовался самый молодой парень. – Ребёнку надо.

– Брату? – понимающе улыбнулась я.

– Нет, сыну. Болеет третий день, а жар только растёт.

– Тогда вы работайте, а я пойду готовить, – серьёзно кивнула я. Как варить жаропонижающий отвар – я знала. Тем более, у меня есть всё, что необходимо. Если честно, мне стало так жаль неизвестного малыша, что я помогла бы и без оплаты и работы. Просто по-человечески.

Но сообщать об этом не стала. Всё же, мне тоже нужна помощь, и не малая. Я сомневаюсь, что смогу сама вскопать огород. Да, мне нужен небольшой, под травы, но целину перекапывать далеко не просто. И деньги нужны. На что-то надо покупать продукты.

Как раз к тому моменту, как похлёбка была готова, мужчины справились с работой.

– Принимай, хозяйка! – улыбнулся более старший. – Траву убрать, или сами справитесь? Вон какой мальчишка у тебя взрослый. Наверное, помощник растёт?

– Помощник, – улыбнулась я, потрепав Кита по голове. – Идите в дом, покормлю вас.

Кит был против такого разбазаривания вкусной похлёбки, но молчал. Мне пришлось шикнуть на мальчонку, чтобы не вздумал жадничать. Грибов мы ещё соберём, а вот он сможет покосить? Это вряд ли.

– Вкусная какая, – причмокнув от удовольствия, похвалил варево молодой парнишка. – А я думал, для грибов ещё рано.

– То для тебя рано, – хохотнул третий, молчаливый. – А травнице лесные дары сами в руки идут.

– А зовут вас как, помощники? – улыбнувшись, спросила я. Про лесные дары и травниц я знала из воспоминаний Астры. Бабушка ей об этом говорила. А вот у Кита дар сильнее, иначе он бы просто не нашел редкий цветок. Или это везение? Что же, время покажет.

– Я Дилан, – сообщил самый молодой.

– Дилан, держи снадобье, – я протянула парню плотно закупоренный флакон. – Сколько твоему сыну?

– Два года, хозяйка, – Дилан с благодарностью взял настойку и спрятал запазуху.

– Тогда, по три капли на маленькую чашку воды. Два раза в день пить. А лучше, приведи мальчишку, посмотрю, что с ним.

– А меня Рорик зовут, – представился парень, знающий о травницах поболее, чем остальные.

– Дарк, хозяйка, – представился самый старший. – Тебе надобно забор починить, так это я могу.

– А что в оплату возьмешь? – заинтересовалась, понимая, что бесплатно никто ничего делать не будет.

– Так не чужие люди друг другу, – усмехнулся Дарк. – Сочтёмся. Впереди зима, а у меня детишек трое.

Я задумалась. В принципе, сопливые носы вылечить не проблема. По большому счёту насморк и сам проходит, просто дольше. Так, капелек для укрепления иммунитета дать. Но лечить бесплатно всё зиму… А хочу ли я этого? Так ли важно чинить сейчас забор?

– А вдруг просьба твоя непосильна для меня будет? – хитро поинтересовалась я. – Вдруг, попросишь мёртвого поднять?

– А ты можешь? – впечатлился Рорик.

– Нет, – рассмеялась я. – Но это не значит, что попросить нельзя. И тогда я буду той. что обещания не выполняет.

– А давай так, – махнул рукой Дарк. – Свари-ка мне отвар для волос. Бабка твоя варила, мать моя всегда покупала и хвалила. Волосы красивые становятся.

– Так ты же лысый! – рассмеялся Дилан. – На что тебе отвар?

– Жене подарок сделаю. А то злая она у меня последнее время. А так, задобрю. Авось пустит меня к Аркашке в баню.

– Хорошо, так и быть, сварю, – рассмеялась я. – Получишь, как забор сделаешь.

– А давай, я ему помогу, а ты мне тоже такой отвар, – не растерялся Рорик.

– Эн нет, – покачала головой. – Ты лучше дров мне наруби. Там, в сарае, лежат брёвна.

Когда работяги ушли, я налила нам с Китом по тарелки похлёбки. Она действительно оказалась невероятно вкусной, густой и с прекрасным, грибным запахом.

– Я думал, они всё съедят, – буркнул Кит. – Мам, может надерём грибов и всю зиму будем ими питаться, а? Ну их, с такой помощью.

– Думаешь? – рассмеялась я. – Нет, малыш, на одних грибах я жить не согласна. Да и сама заниматься тяжелой работой не буду, и тебя заставлять не хочу. Так что, давай лучше завтра с утра ещё за грибами сходим? И за травами, естественно. Сварим немного настоек, да продадим. Сможем купить зерна курам.

– У нас нет курей,– скептически фыркнул сын. – Зачем нам зерно?

– А мы купим, – улыбнулась я. – Доедай, и идём во двор. Нам надо посмотреть, в каком состоянии курятник.

– А траву? Её надо собирать? – Кит уже готов был бежать, выполнять задание.

– Нет, – качнула головой, убирая посуду. – Погода солнечная, пусть сохнет. А как высохнет, мы из этого сена курам гнёзда сделаем.

– И у нас всегда будут яйца, – мечтательно протянул мальчишка, жмурясь и предвкушая удовольствие.

– А ещё купим муки, и будут у нас пирога, в том числе и с ягодами. А ещё можно налепить пельмени.

– Пельмени? Что это? – удивился Кит.

А я прикусила язык. Договорилась… Конечно, откуда мальчонке знать, что это такое. Более, того, Астра тоже ни сном, ни духом.

– Это мясо в тесто завернуто и сварено, – коротко объяснила я.

Отступать назад поздно, я уже пообещала ребёнку. Если что, свалю всё на купца, который однажды дал попробовать заморское блюдо. Или скажу, что у бабули в записях рецепт нашла.

Птичник оказался во вполне неплохом состоянии. Прибраться, сено сменить, кормушки вымыть. Ну и во внутреннем дворике неплохо было бы сетку залатать, чтобы куры не вылезали и не шарились по всему участку.

– А что дальше делать? – Кита аж разрывало, как хотелось что-то делать. Скорее, хотелось быть полезным.

– Кормушки вымоем, когда куры появятся, – задумчиво произнесла я. – Пока можно прибраться в их дворике. Неси метёлку и лопату.

Загон для кур был всего-то квадратов пять, усеянный песком. Сейчас, естественно, его надо очистить от куриного помёта, и накидать травки, чтобы птице было в чём ковыряться. Наверняка, просто в песке это чудовищно скучно делать.

Так что, поручив Киту очищать полы в птичнике и загон, я отправилась дальше изучать территорию. Воспоминания Астры тут мало чем могли помочь, хотя бы потому что было это давно, да и Астра была маленькой. Ощущения в воспоминаниях не те.

Например, огород. Астра помнила его как огромное поле с бесконечными грядками. Но я смотрела на огородик из десяти грядок и улыбалась. Да уж, прям таки огромное поле! А там, в конце участка, небольшой пруд. Совсем крошечный, но если его очистить и завести уток, то можно им там сделать загон. Будет ещё и утиное мясо. С крупным скотом я не хотела связываться. С ними больше хлопот, лучше ту же говядину и свинину покупать.

Многолетние лекарственные растения уже превратились в сорняк и заполонили почти весь огород. Поэтому, взяв секатор, срезала под корень всё, что было и села перебирать, отделяя нужные травки от мусора.

А через минут сорок прибежал Кит, отчитаться, что всё готово.

– Пойдёшь проверять? – блеснул хитрым взглядом мальчишка.

– Идём, – рассмеялась я, отряхивая подол платья и беря корзину. – А потом, затопим баньку, искупаемся, поужинаем. Да и можно спать ложиться.

– А мы не сожжем так все-все дрова? – занервничал мальчишка. – Чем же зимой топиться будем? Помрём от холода.

– А к зиме ещё заготовим. Вон, попросим Рорика и Дилана нам дров заготовить, а взамен мазь им сварим. Кстати, нам же ещё отвар надо приготовить.

Мы подошли к курятнику. Кит действительно постарался. Кормушки и поильник стояли чистые, жердочки светлые, без слоя грязи и помёта. А в загончике на чистом песке лежала трава.

– Ты большой молодец, сын, – похвалила мальчишку ни капли не солгав. – Теперь я точно знаю, что могу положиться на тебя во всём.

По пути домой, зашли в баньку и растопили печь. Показав Киту, как делать, наказала ему подкладывать дрова, а сама пошла в дом. Убрав в погреб похлёбку, как в холодильник, растопила печь и принялась готовить ужин.

Но так и не успела даже крупу закинуть, отвлёк стук в дверь.

– Эй, травница! Помощь твоя нужна, ей! – кричали из-за двери.

– Кого там принесло на ночь глядя? – рыкнула я, распахивая дверь. – Ну?

– Хозяйка, там это, мать у Фрола помирает, помоги, а! – хрипло и с одышкой ответил Дарк. – Сутки уже разродиться не может.

– Так а я чем помогу? – ошалев, спросила я. – Не умею роды-то принимать! Повитуху бы, или лекаря.

– Так где взять? Астра, выручай, помрёт же! – из-за плеча Дарка высунулся Адам.

– Чёрт с вами, идёмте, – букркнула. – Сейчас, только сына предупрежу.

Я вернулась в дом и оторвала листик у рафки. Да. это не волшебный цветок, но кое-что может. Также набрала ещё травок, которые могут пригодиться. Та же ромашка прекрасно обеззараживает.

Но сутки в родах… Я не уверена, что мать с младенцем выживут. Особенно без медицинской помощи.

Забежав в баню, попросила Кита самостоятельно помыться в бане, а потом идти домой. И, скорее всего, сегодня меня не ждать. Мальчишка было дёрнулся идти со мной, но пришлось строго отказать. Видеть такое ему рановато. Да и непонятно, на сколько застряну там, с роженицей. А ребёнку ночью спать полагается.

Сев в телегу, крепко схватилась за корзину с травами. И не зря.

Адам, сидевший рядом, так поддал кобыле, что она рванула с места словно за ней волки гнались. Взвизгнув, ухватилась за борт телеги. Боги, не перевернуться бы нам, а то и до роженицы не доедем, и сами пострадаем.

А спустя минут пять, мы остановились у дома, возле которого ходил народ. Понурый такой, словно…

– Боги, неужели мы не успели, – прошептала я, прижимая ладонь ко рту.

– Зря привезли, – криво усмехнулась старуха, выходя из дома. – Лекаря бы сюда, а травница… Что она сделает, да ещё такая юная?

– Уйди, мать, уйди, – отмахнулся мужчина лет сорока.

– Эх ты, говорила, женись на Марьке, у той здоровья на десятерых хватит. Нет же, выбрал дохлую, помрёт теперь, дитя без мамки оставит, – продолжила ворчать старуха.

Но её уже никто не слушал. Я зашла в дом и скривилась от запахов. Да тут не рожая умереть можно, задохнувшись от спёртого воздуха.

– Окна распахните, – попросила я, проходя вглубь дома. Туда, где слышались стоны.

Приоткрыв дверь в тёмную коморку, в нерешительности застыла. Молодая женщина тихо стонала, иногда срываясь на крик. В у глу плакал ребёнок, мальчишка. Наверное и есть тот самый Фрол. Возле роженицы девушка причитает.

– Уберите тряпку с окна и уведите ребёнка, – потребовала, делая шаг вперёд. Раз уж пришла, надо что-то делать. – Нагрейте воды, много. И живее. И чугунок кипятка нужен, с чистой водой. Также нужны чистые тряпки и простыни.

Девушка сдёрнула шторы и приоткрыла окно, запуская в дом свежий воздух. А я наконец смогла посмотреть на роженицу.

Устала… В глазах такая безнадёжность и, наверное, желание отмучиться уже.

– Ты меня слышишь? – тихо позвала женщину и дождавшись кивка, продолжила. – Хорошо, тогда я сейчас буду спрашивать, а ты отвечай. Как давно живот схватывать начало?

– Вчера вечером, – простонала роженица. – А сегодня утром потекло. Но не рожается, никак.

Я взяла женщину за руку, нащупывая пульс. Прикрыв глаза отсчитала минуту. Слабенький. Сейчас дам травок, может получше будет.

Итак, мне просто надо вспомнить. Бабушка брала Астру с собой на роды. Астра хоть и была малышкой, но всё видела и знала. Надо только вспомнить. Плюс, знания из своей жизни. Да, роды я не принимала, но в век интернета и технологий, у нас слишком много разнообразной информации.

Вымыв руки, я дождалась пока мне принесут кипяток и заварила в ней рафку. Оставив остывать, я откинула покрывало и на секунду прикрыла глаза, вспоминая, что делала бабушка.

“ – Астра, не вертись, а смотри внимательно, такое не часто бывает.

– Бабушка, а почему ребёночек не хочет в наш мир?

– Он хочет, но в животике неправильно лежит, ему помочь надо.

– Как помочь? Ты расскажешь ему, как правильно повернуться?

– Нет, я сама его переверну. А ты смотри внимательно. И запоминай. Возможно, ты однажды спасёшь жизнь мамы и ребёнка.”

А что, если и в этот раз неправильное предлежание плода? В любом случае, проверить надо. Если не поможет… Нет, о таком я думать не хочу.

Нащупать малыша оказалось не сложно. хотя я и запаниковала вначале, не понимая, что я трогаю. Голова это или спина, или попа… Но спустя пару секунд до меня дошло, что малыш лежит на спине, ещё и ножка пуповиной обмотана.

– Ну что, милый, пора распутываться и выходить, – пробормотала я, вспоминая, как это делала бабушка. – Давай, родной, мама твоя уже без сил, так что потрудиться надо нам.

Развернуть малыша оказалось не трудно, как и распутать ножку. Только роженица практически все силы растеряла, едва стонет.

Убедившись, что малыш лежит правильно, я потрогала отвар рафки. Ещё горячий, но терпимо, выпить можно.