Читать онлайн Пьеса Человек и Наставник

По мотивам Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря священномученика Серафима (Чичагова)

25.01.2019

Действующие лица:

– Рассказчик – Мотовилов Николай Александрович

Главные Герои:

– Михаил Васильевич Мантуров – дворянин-помещик, владелец села Нуча Ардатовского уезда Нижегородской губернии (проходил военную службу в Лифляндии, там же женился на лютеранке Анне Михайловне Эрнц)

– Анна Михайловна Мантурова (Эрнц) – жена

Основные герои второго плана:

– Иван Тихонов

– Бетлинг

– Преосвященный Афанасий

– Владыка Иаков

– о. архимандрит Иоаким

– Воротилов Алексей Гурьевич

– о. Василий

Заняты одни и те же актеры:

Мужские роли:

– Помещик Караулов, Жданов Егор Иванович, Ефим Васильев, Знатный Человек, Великий князь

– Генерал-лейтенант, Протоиерей, 1-ый крепостной, Знатный Человек

– о. Нифонт, Прокудин Алексей Неофитович, Инженер, 2-ой крепостной, Человек, Знатный Человек.

– Генерал Куприянов, игумен Георгий – Настоятель Николо-Барковской пустыни, бывший гостинник Саровской пустыни Гурий, Племянник Княгини, Игумен, Доверенный инок, Князь Енгалычев

Женские роли:

– Екатерина Егоровна, Сестра

– Прасковья Ивановна, Прасковья Степановна

– Ксения Васильевна, Крепостная девушка Устинья

– Домна Фоминична, старица Прасковья Ивановна (впоследствии монахиня Серафима), Соседка

– Анна Алексеевна, Елисавета Алексеевна Ушакова

– Феодосия Васильевна, Елена Кузьминична, Игуменья Крестовоздвиженского женского монастыря – мать Дорофея.

Сцена. На переднем плане в левом углу Келья Преподобного о. Серафима.

В зале с начала и до конца спектакля во время всего действа раздаются не громко звуки природы, пение птиц.

На протяжении всего действа Мотовилов находится на сцене в левом углу в Келье Преподобного на переднем плане. Мотовилов – рассказчик.

Явление Первое. Наставление.

Негромко звуки природы, пение птиц. На сцене в левом углу на переднем плане Мотовилов. Что-то рассматривает.

Мотовилов (голос добрый и тёплый, баритон): Преподобный Серафим советовал всегда иметь память о Боге и для сего непрестанно призывать в сердце имя Божие, повторяя молитву Иисусову: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. «В этом да будет,– говорил он,– всё твоё внимание и обучение! Ходя и сидя, делая и в церкви до начала богослужения стоя, входя и исходя, сие непрестанно содержи на устах и в сердце твоём. С призыванием таким образом имени Божия ты найдёшь покой, достигнешь чистоты духовной и телесной и вселится в тебя Святой Дух, Источник всех благ, и управит Он тебя во святыне, во всяком благочестии и чистоте».

Явление Второе. Прибытие Мантурова.

Звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу на переднем плане Мотовилов.

Мотовилов: Из родового имения, села Нуча, Ардатовского уезда Нижегородской губернии, к отцу Серафиму по совету близких и знакомых ехал дворянин-помещик Михаил Васильевич Мантуров, болезнь которого совсем одолела, приняв угрозу жизни.

На сцене появляются три человека. Двое крепостных людей ведут Мантурова.

Останавливаются.

1-й крепостной: Самые лучшие доктора оказались бессильны, и надежды на медицинскую помощь и вовсе не было.

2-й крепостной: Осталось только обратиться к Господу и Его святой Церкви.

Мантуров: (обращается к залу) Молва о святой жизни батюшки обошла всю Россию, что и говорить о селе Нучи, которое лежало всего в 40 верстах от Сарова.

Мотовилов: И вот когда дело стало совсем худо, и из ног стали выпадать кусочки костей, он приехал к батюшке Серафиму.

Михаил Васильевич стоит немного поодаль от Кельи, молится.

Мантуров (обращается к залу): «Что пожаловал, посмотреть на убогого Серафима?» – милостиво спросил меня Батюшка. Я упал ему в ноги. Исцели Батюшка, исцели от ужасного недуга, просил я его слёзно.

«Веруешь ли ты Богу?» – с живейшим участием и отеческою любовью спросил он.

«Верую», – искренне и горячо отвечал я.

«Веруешь ли ты Богу?» – снова спросил отец Серафим.

«Да, Батюшка, верую!» – слёзы текли у меня по щекам.

Он продолжал: «Веруешь ли ты Богу?»

«Верую, Батюшка, верую», – отвечал я, слова мои были полны уверения в безусловной вере в Бога.

На что отец Серафим отвечал: «Радость моя! Если ты так веруешь, то верь же и в то, что верующему всё возможно от Бога, а потому веруй, что и тебя исцелит Господь, а я, убогий Серафим, помолюсь».

Посадил он меня близ гроба, стоявшего рядом, а сам удалился. Вернулся, неся с собою святого елея.

Мантуров садится.

«Разденься, обнажи ноги», – приказал он мне, я поспешил выполнить.

Батюшка приготовился потереть ноги принесённым святым елеем и сказал:

«По данной мне от Господа благодати я первого тебя врачую!»

Помазал он мне ноги и надел на них чулки из посконного холста. Батюшка опять удалился и, вернувшись, принес большое количество сухарей, всыпал их мне в фалды сюртука, сказав;

«Так и идти с ношею в монастырскую гостиницу».

Мантуров встаёт.

Мотовилов: Михаил Васильевич, страшась, начал вставать, испуг замер на его лице, в мгновение на смену пришла невыразимая радость. Он мог стоять, ходить, как здоровый, никогда не болевший человек.

Мантуров: Батюшка, – вскричал я, – благодарю тебя за исцеления, и бросился ему в ноги. Он приподнял меня и строго сказал:

«Разве Серафимово дело мертвить и живить, низводить в ад и возводить? Что ты, батюшка! Это дело Единого Господа, Который творит волю боящихся Его и молитву их слушает! Господу Всемогущему, да Пречистой Его Матери даждь благодарение! Ступай».

На этом я и уехал.

Мантуров уходит.

Звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу на переднем плане Мотовилов, прогуливается по сцене.

Явление Третье. Генерал-лейтенант.

Звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу Келья, Мотовилов.

С другой стороны сцены выходит генерал-лейтенант.

Прогуливается. Осматривается.

Мотовилов: В Саров заслуженного генерал-лейтенанта привело любопытство, устав осматривать монастырские здания, он собирался отправиться в путь.

Выходит помещик Прокудин Алексей Неофитович.

Прокудин: Доброго дня, господин Генерал-лейтенант.

Генерал-лейтенант: И вам, милейший! Но, думается мне, мы уже простимся.

Прокудин: Уезжаете?

Генерал-лейтенант: Да, прощаюсь с монастырем, не получив для души своей никакого духовного дара (вздохнул).

Прокудин: Позвольте узнать, какова была цель вашего визита?

Генерал-лейтенант: Любопытство.

Прокудин: Тогда не стоит спешить, господин генерал-лейтенант. Давайте зайдём к затворнику, старцу Серафиму.

Генерал-лейтенант: Вы думаете?!

Проскудин: Я уверен.

Генерал-лейтенант: Что же меня там ждёт? Я бы уже отправился в путь домой.

Проскудин: Не спешите.

Генерал-лейтенант: Но если вы настаиваете, извольте.

Проскудин: Я вас прошу.

Уходят.

Звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу на переднем плане Мотовилов.

Явление Четвертое. Здоровье.

Звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу на переднем плане молится в Келье Мотовилов.

На сцене Мантуров. Перекладывает, рассматривает книги.

Мотовилов: Михаил Васильевич и его сестра Елена Васильевна, которая была гораздо младше его, родились в семье титулярного советника Василия Мантурова. Они рано осиротели, заботы о воспитании сестры легли на Михаила.

Мантуров (обращаясь к залу): Моя дорогая сестрёнка, как ты сегодня? Всё грезишь? Светская жизнь и замужество должны радовать, а меня тревожат.

Входит А. М. Мантурова.

Анна Михайловна: Доброе утро! Сегодня прекрасный день. Особенно радостно видеть тебя в такой бодрости. И след простыл от такой тяжелой болезни.

Мантуров (садясь на стул): Какой ужас, как это было, я всё помню! И какая радость быть здоровым, ведь я совсем стал забывать о болезни.

Анна Михайловна (весело): Услышал Господь твои молитвы.

Мантуров: Да. Надо ещё раз съездить к отцу Серафиму, принять его благословение. Пойду собираться в дорогу.

Уходит. За ним уходит жена.

Звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу в Келье на переднем плане Мотовилов.

Явление Пятое. Генерал-лейтенант, раскаяние.

Звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу в Келье на переднем плане Мотовилов.

Выходят Прокудин и генерал-лейтенант. При их появлении Мотовилов поворачивается к ним.

Молчание.

Матовилов: Отец Серафим встретил генерала молча, поклонился ему в ноги. Генерал стоял удивленный, гордость его была поражена таким смирением.

Прокудин: (кланяется, отходит вглубь сцены).

Мотовилов: Батюшка и генерал-лейтенант остались одни.

Генерал подходит к Келье.

Мотовилов: Как уже было сказано, генерал был заслуженный, грудь его украшало неисчисляемое количество орденов.

Голос Мотовилова прервался.

В этот момент раздался плач генерала.

Падают фуражка и ордена.

Мотовилов: Плач доносился из кельи старца. Генерал плакал, точно малое дитя. Беседа их длилась около получаса, затем дверь отворилась, и отец Серафим вывел генерала под руки.

Генерал-лейтенант стоит. Плачет.

Подходит Прокудин. Поддерживает генерала.

Мотовилов: Закрыв лицо руками, он продолжал плакать. Ордена и фуражка были забыты им от горести у старца. Предание говорит, будто ордена свалились у него во время беседы сами собою. Отец Серафим вынес ордена, надел на генерала фуражку, сказав: «Это потому, что ты получил их незаслуженно».

Мотовилов поднимает фуражку, надевает на нее ордена и отдает Прокудину.

Прокудин поддерживает генерала.

Генерал-лейтенант (обращаясь к Прокудину): Я прошёл всю Европу. (молчание) Знаю множество людей разного рода, но в первый раз в жизни увидел такое смирение. Я ещё никогда не знал о той прозорливости, по которой передо мной раскрыта вся моя жизнь до тайных подробностей.

Прокудин уводит генерала, держа фуражку.

Звуки природы, пение птиц.

Явление Шестое. Самопроизвольная нищета.

Звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу переднем плане в Келье Мотовилов.

Мотовилов: До болезни своей дворянин-помещик Мантуров служил в Лифляндии в военной службе. Там взял в жёны уроженку Лифляндии Анну Михайловну Эрнц. Пока длилась дорога до Сарова, Мантуров размышлял.

Выходит Мантуров.

Мантуров (обращается к залу): Ведь должен же я, как сказал батюшка, поблагодарить Господа. Только об этом и думал я в дороге. Батюшка встретил меня словами:

«Радость моя! А ведь мы обещались поблагодарить Господа, что Он возвратил нам жизнь-то!»

«Я и не знаю, чем и как; что же вы прикажете?!» – ответил я.

о. Серафим весело сказал мне:

«Вот, радость моя, всё, что ни имеешь, отдай Господу и возьми на себя самопроизвольную нищету!»

Молчание.

Мотовилов: Смутился Мантуров. Тысячи мыслей пробежали в голове, никак не ожидал он такого предложения со стороны великого старца. Вспомнился Михаил Васильевичу евангельский юноша, которому для совершенного пути в Царство Небесное Христос также предложил добровольную нищету. Михаил Васильевич думал и о том, что он не один, что имеет молодую жену и что, отдав всё, нечем будет жить.

Мантуров: Батюшка продолжал:

«Оставь всё и не пекись о том, о чём ты думаешь. Господь тебя не оставит ни в сей жизни, ни в будущей. Богат ты не будешь, хлеб же насущный будешь иметь».

«Согласен, батюшка! – сказал я – Что же благословите мне сделать?»

о. Серафим ответил:

"А вот, радость моя, помолимся, и я укажу тебе, как вразумит меня Бог!»

Мантуров уходит.

На сцене в левом углу в Келье на переднем плане Мотовилов.

Явление Седьмое. Благословение Господа заниматься Дивеевской общиной.

Звуки природы, пение птиц.

На сцене Мотовилов около сосны, лежащей с корнем.

Мотовилов: Пожаловал, как-то раз к Батюшке игумен Георгий.

Появляется игумен Георгий.

о. Георгий (обращается к залу): Застал я отца Серафима, как он перерубал сосну для дров, упавшую с корнем. Чем занят отец Серафим, спросил я. Батюшка ответил, мол, занимается Дивеевскою общиною.

(Молчание)

о. Георгий: Многие его за это зазирали. Для чего о них печётся? «Вот, – говорил батюшка, – просил Господа для уверения нашего, угодно ли ему, что ими занимаюсь? Если угодно Господу, то, в уверение того, чтобы это дерево преклонилось. На этом дереве, от корня аршина полтора вышины, заметка была вырублена крестом. Просил Господа сего уверения; вместе с тем, что если мы или кто о них попечётся, то будет ли угодно это Богу? Господь исполнил для нашего уверения: вот – дерево преклонилось». Почему Батюшка занимается ими? О них имел попечение за послушание старцев, строителя Пахомия и казначея Исаии, его покровителей; они о сёстрах обещались печься до кончины своей, а по кончине заповедали, чтобы Саровская обитель вечно не оставляла их. А за что? Когда строился холодный соборный храм, денег не было в обители. Тогда странствовала вдова полковника, имя ей Агафия; она пришла сюда, и с нею три рабыни единомышленные. Эта Агафия, возжелав спастись близ старцев, избрала местом спасения село Дивеево, тут поселилась и сделала пожертвование деньгами на устройство собора. Не знаю, сколько тысяч, но знаю только, что привезено было от неё три мешка денег: один был с золотыми, один – с серебряными, а третий – с медными, и были они полны оными-то деньгами. Собор и сооружён её усердием; вот, за что обещались о них вечно печься, и отцу Серафиму заповедывали. Вот и нас просил: иметь о них попечение, ведь они жили тут двенадцать человек, а тринадцатая сама Агафия. Они трудились для Саровской обители, шили и обмывали бельё, а им из обители давали на содержание всю пищу; как у нас трапеза была, и у них такова же была. Это продолжалось долго, но батюшка игумен Нифонт это прекратил и отделил их от обители; по какому случаю, не знаю! Батюшка Пахомий и Исаия пеклись о них, но никогда в их распоряжения не входили. Отец Серафим и то не распоряжался ими, и никому нет дороги ими распоряжаться.

Звуки природы, пение птиц.

о. Георгий уходит.

Явление Восьмое. Светская Жизнь.

Звуки природы. Пение птиц.

На сцене в левом углу на переднем плане в Келье Мотовилов.

Выходят Мантуров и супруга.

Мотовилов: Сестре Михаила Васильевича Елене Васильевне в 1822-м году едва минуло 17 лет, и она сделалась невестой, но жизнь Елены Васильевны как-то вдруг непонятно странно изменилась. Искренно и горячо любя жениха своего, она вдруг неожиданно его отвергла.

Мантуров: Не спокоен я. Свадьба расстроилась, веселый характер сестры, её любовь к светской жизни пугают меня.

Анна Михайловна: Молодость.

Мантуров: Эта общественная жизнь, веселье не предвещают ничего хорошего.

Анна Михайловна: Да, эти забавы до добра не доведут.

Мантуров: О духовном она, конечно, не имеет понятия.

Молчание.

Мантуров: (вздыхая) Жаль, что меня не было дома, когда пришла весть о смерти дедушки. Давно мы потеряли его из виду.

А.М.Мантурова: Дедушка через газеты вас вызвал, хотел передать свое состояние. Елене пришлось ехать с дворовыми незамедлительно, чтобы проститься.

Мантуров: Не спокоен я, что сестре пришлось ехать одной.

Молчание.

Звуки природы, пение птиц.

Мантуров уходит.

Явление Девятое. Происшествие Змея.

На сцене в левом углу на переднем плане в Келье Мотовилов.

Анна Михайловна что-то делает.

Мотовилов: Михаил Васильевич тревожился за сестру. И с нетерпением ждал ее возвращения.

Выходит Мантуров.

Мантуров: Приехала, приехала.

Анна Михайловна: Как она? Ты в тревоге?!

Мантуров: Получив известие, недолго думая, она отправилась в дорогу, но уже не застала деда в живых и присутствовала только на похоронах. Потрясенная этим несчастьем, заболела горячкой и, как только немного окрепла, пустилась в обратный путь.

Анна Михайловна (вздохнула).

Мантуров: В уездном городе Княгинине Нижегородской губернии пришлось остановиться на почтовой станции, она попросила напиться чаю. Послала распорядиться и осталась ждать в карете.

Мантуров замолчал.

Мантуров: Оставаясь одна в карете, она немного вздремнула, и когда открыла глаза, то никого по-прежнему не было рядом с ней. Наконец вздумала выйти и сама открыла дверцу кареты, но лишь ступила на подножку, невольно почему-то взглянула вверх и увидела над своей головой огромного, страшного змия. Он был черен и страшно безобразен, из пасти его извергалось пламя, и пасть эта казалась такой большой, что девушка чувствовала, что змий вот-вот поглотит её. Видя, как змий вьётся над ней и спускается все ниже и ниже, даже ощущая дыхание его, она в ужасе не имела сил позвать на помощь, но, наконец, вырвалась из охватившего оцепенения и закричала: «Царица Небесная, спаси! Даю Тебе клятву никогда не выходить замуж и пойти в монастырь!» Страшный змий в одну секунду взвился вверх и исчез. Но не могла она прийти в себя от ужаса…

Молчание.

Мотовилов: Михаил Васильевич долго не мог опомниться от случившегося с его сестрой, а Елена Васильевна, как бы чудно спасенная от врага человечества, совершенно изменилась в характере. Она сделалась серьезная, духовно настроенная, и стала читать священные книги. Мирская жизнь стала ей невыносима, и она жаждала поскорее уйти в монастырь, чтобы совсем затвориться в нём, страшась гнева Матери Божией за неисполнение данного ею обета.

Уходят.

Звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу на переднем плане в Келье Мотовилов.

Явление Десятое. Инок.

Звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу на переднем плане в Келье Мотовилов.

Выходит доверенный инок, кланяется.

Мотовилов (поворачивается к Иноку): Пришел однажды к отцу Серафиму доверенный инок.

Инок: Встретил Батюшка меня радостно и сказал:

«Вот, я тебе скажу об убогом Серафиме! Я усладился словом Господа моего Иисуса Христа, где Он говорит: «В дому Отца Моего обители мнози суть». На этих словах Христа Спасителя я, убогий, остановился и возжелал видеть оные небесные обители и молил Господа моего Иисуса Христа, чтобы Он показал мне эти обители; и Господь не лишил меня, убогого, Своей милости. Он исполнил моё желание и прошение. Я и был восхищен в эти небесные обители, только не знаю, с телом или кроме тела – Бог весть, это непостижимо. А о той радости и сладости небесной, которую я там вкусил, сказать тебе невозможно».

Инок замолчал.

Мотовилов: Батюшка поник головою, гладя тихонько рукою против сердца, лицо его стало постепенно меняться и, наконец, до того просветилось, что невозможно было смотреть на него. Во время таинственного своего молчания он как будто созерцал что-то с умилением.

Инок: Стоял я не подвижно, замер и внимательно слушал, а батюшка Серафим говорил мне:

«Ах, если бы ты знал, какая радость, какая сладость ожидает душу праведного на небеси, то ты решился бы во временной жизни переносить всякие скорби, гонения и клевету с благодарением. Если бы самая эта келия наша (при этом он показал на свою келию) была полна червей, и если бы эти черви ели плоть нашу во всю временную жизнь, то со всяким желанием надобно бы на это согласиться, чтобы только не лишиться той небесной радости, какую уготовил Бог любящим Его. Там нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, там сладость и радость неизглаголанные, там праведники просветятся, как солнце. Но если той небесной славы и радости не мог изъяснить и сам святой Апостол Павел, то какой же другой язык человеческий может изъяснить красоту горнего селения, в котором водворятся души праведных».

Молчание.

Инок: В конце своей беседы, старец говорил о том, как необходимо теперь тщательнейшим образом заботиться о своём спасении, пока не прошло ещё благоприятное время.

Инок уходит.

Звуки природы, пение птиц.

Явление Одиннадцатое. Прошение благословить в монастырь.

Негромко звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу на переднем плане в Келье Мотовилов.

Мотовилов (обращается к залу): Вскоре Елена Васильевна поехала в Саров к батюшке Серафиму просить благословения на поступления в монастырь. Серафим встретил её, сказав: «Нет, матушка, что ты это задумала! В монастырь – нет, радость моя, ты выйдешь замуж!»

Испугалась Елена Васильевна. Ни за что не хотела она замуж, не могла, ведь дала она обещание Царице Небесной идти в монастырь.

Но отец Серафим настаивал – отчего же не выйти замуж?! Жених будет хороший, благочестивый, и все завидовать будут! Елена Васильевна не могла понять, что это такое говорит батюшка. Но Серафим был непреклонен, говоря, что иначе никак нельзя, должна и непременно выйдешь!

Молчание.

Мотовилов: Елена Васильевна уехала недовольная, разгорченная и, вернувшись домой, много молилась, плакала, просила у Царицы Небесной помощи и вразумления. Еще с большим рвением принялась она за чтение творений святых отцов. Чем больше она плакала и молилась, тем сильнее разгоралось в ней желание посвятить себя Богу. Много раз проверяла она себя и все более и более убеждалась, что всё светское, мирское ей не по духу, и она совершенно изменилась.

Негромко звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу на переднем плане в Келье Мотовилов.

Явление Двенадцатое. Некие знатные люди.

Негромко звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу на переднем плане в Келье Мотовилов.

Рассказчик: В качестве посетителей к Батюшке являлись и знатные государственные люди.

Выходят три человека. Богато одетые, в орденах и медалях. Один из них – в военной форме.

Мотовилов: Отец Серафим относился к ним с должной честью и с христианской любовью и, беседуя с ними в таком духе, обращал внимание на важность их сана.

1 знатный: Батюшка дал наставления быть верными святой Православной Церкви, своему природному государю и отечеству.

2 знатный: Указал на знаки отличия, украшающие грудь, напоминал о Христе Иисусе, ради спасения нашего распятом на кресте.

3 знатный: Знаки сии должны служить нам живой проповедью об обязанности – быть всегда готовыми жертвовать всем, даже, если нужно, самою жизнью, для блага родины и Церкви.

Молчание.

Мотовилов: Более же всего, Батюшка просил охранять великую, святую православную, кафолическую Церковь, сильно колеблемую и внешними бедствиями, и суетными мудрованиями века. Этого ждет народ русский, к тому должны побуждать совесть, для сего избрал и возвеличил государь, к этому обязывает святая Церковь и Сам Господь Бог, её основатель и хранитель.

Уходят.

Негромко звуки природы, пение птиц.

Явление Тринадцатое. Колышек.

Негромко звуки природы, пение птиц.

На сцене в левом углу на переднем плане в Келье Мотовилов, что-то делает.

Выходит Мантуров.

Мантуров: По благословению отца Серафима я продал своё имение, отпустил на свободу крепостных людей своих и, сохранив до времени деньги, купил 15 десятин земли в Дивееве, на указанном батюшкой месте, со строжайшею заповедью: хранить эту землю, никогда не продавать, никому не отдавать её и завещать после смерти своей Серафимовой обители.

Мотовилов: На этой земле Михаил Васильевич поселился с женою и стал терпеть недостатки. Неудивительно, что он стал наивернейшим учеником Серафима и наиближайшим, любимейшим его другом. Батюшка Серафим, говоря о нём с кем бы то ни было, называл его не иначе, как "Мишенька", и всё, касающееся устройства Дивеева, поручал только ему одному. Все знали это и свято чтили Мантурова, повинуясь ему во всём беспрекословно.

Мотовилов подходит к Мантурову.

Дает ему колышек.

Мотовилов: Шёл 1823-й год. Однажды потребовал к себе батюшка Серафим Михаила Васильевича.

Мантуров (обращаясь к залу): Отец Серафим поклонился в ноги и велел мне ступать в Дивеево. Встать там напротив самого среднего алтарного окна Казанской церкви, отсчитать столько-то шагов (число забыто), а как отсчитаю их, тут будет межка. Вот от неё ещё отсчитать столько-то шагов (число забыто), и придёт пахотная земля. Потом отсчитать еще столько-то шагов (число забыто), и придёт луговина. Тут, как приду, по глазомеру рассчитать, где придётся самая серединка, да в серединке-то самой этот колышек и вбить, чтобы хоть немного, а видно бы его было.

Мотовилов: Поехал Михаил Васильевич в Дивеево и, очутившись на указанном батюшкой заглазно месте, пришел просто в ужас от удивления. Это было только поле, и все его шаги сошлись с батюшкиными размерами. Когда Михаил Васильевич вернулся с докладом к батюшке, то отец Серафим опять молча поклонился ему в ноги, и был необыкновенно радостен и весел.

Мантуров уходит.

Звуки природы, пение птиц.

Явление Четырнадцатое. Три года.

Негромко звуки природы, пение птиц.

На сцене прогуливается Мотовилов.

Мотовилов: Несколько раз Елена Васильевна ездила к батюшке Серафиму, и он всё твердил одно, что она должна выйти замуж, а не идти в монастырь. Так целых три года готовил её Серафим к предстоящей перемене в жизни и к поступлению в Дивеевскую общину, которую он начал устраивать в 1825-м году. Он заставлял Елену Васильевну работать над собою, упражняться в молитве и приобретать необходимое терпение. Она, конечно, этого не понимала. Невзирая на её просьбы, желание и мольбы Елены Васильевны, отец Серафим однажды сказал ей: «Когда будешь в тягостях-то, так не будь слишком на всё скора. Ты слишком скора, радость моя, а это не годится, будь тогда ты потише. Вот как ходить-то будешь, не шагай так-то, большими шагами, а всё потихоньку да потихоньку! Если так-то пойдешь, благополучно и снесешь!»

Мотовилов показал при этом видимым примером, как должно ходить осторожно.

Мотовилов: «Также и поднимать, если что случится, не надо так вдруг, скоро и сразу. А вот так, сперва понемногу нагибаться, а потом точно так же всё понемногу же и разгибаться».

Снова видимым примером показал.

Мотовилов: Батюшка Серафим продолжал: «Тогда благополучно снесёшь!»

Этими словами старец довел Елену Васильевну до отчаяния. Сильно негодуя на него, она решилась не обращаться к нему и съездить в Муром, в женский монастырь.

Негромко звуки природы, пение птиц.

Явление Пятнадцатое. Колышки.

Негромко звуки природы, пение птиц.

На сцене Мотовилов.

Мотовилов: Целый год старец ничего не вспоминал о колышке и отмеренном поле в Дивееве, так что Михаил Васильевич, ровно ничего не зная и не понимая в серафимовой притче, порешил, что тот забыл уже про своё повеление. Но вдруг батюшка потребовал Михаила Васильевича к себе.

Входит Мантуров.

Мантуров подходит к Мотовилову.

Мотовилов дает ему 4 небольших колышка.

Мантуров: Старец поклонился в ноги и отправил меня опять туда же в Дивеево, на то место, где, в прошлый год вбил колышек, и там, по равному же размеру, по четырем углам, около большого-то колышка, и вбить эти четыре. А чтобы как-либо не затерялись они, взять камешков, да и положить на них по кучке, чтобы после не спутаться, а заметно бы место их было!

Мотовилов: Мантуров в точности все исполнил, вернулся с докладом к батюшке. Отец Серафим опять молча, но весело и радостно встретил его и поклонился ему в ноги. Терялся Михаил Васильевич в догадках, что это всё значило, и что должно совершиться, а спросить не осмеливался. Наконец, в 1826-м году на этом самом месте возникла мельница – питательница дивеевских сирот.

Негромко звуки природы, пение птиц.

Явление Шестнадцатое. МУРОМ.

Негромко звуки природы, пение птиц.

На сцене Мотовилов и Мантуров.

Мотовилов: В Муроме Елене Васильевне, игуменья, конечно, сказала только приятное, и она тотчас купила себе в Муромском монастыре келью. По возвращении домой она стала совсем уже собираться, прощаться, но перед окончательным отъездом все-таки не вытерпела и отправилась в Саров проститься со старцем Серафимом. Батюшка встретив её, сказал:

«Нет тебе дороги в Муром, матушка, никакой нет дороги, и нет тебе и моего благословения! И что это ты? Ты должна замуж выйти, и у тебя преблагочестивейший жених будет, радость моя!»

Мантуров: Прозорливость старца, доказавшая его святость, обезоруживала каждого приходящего к нему и действовавшего по своей воле.