Читать онлайн Виталий Головачев и Мария Петровых в письмах военных лет 1941–1943

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Литературное наследие поэта и переводчика М.С. Петровых по большей части опубликовано и уже нашло дорогу к своему читателю. Но абсолютно закрытым для широкой публики остается личный архив Марии Сергеевны, представляющий собой внушительное по объему собрание документальных и эпистолярных свидетельств о литературной жизни Москвы 1940 – 1970-х годов.

Возрастающий интерес к биографии М.С. Петровых в среде исследователей и глубоких почитателей ее таланта побудил нас обнародовать ряд материалов из ее личного архива.

Предлагаемая читателю подборка писем охватывает один из самых тяжелых периодов в жизни Марии Сергеевны. В марте 1941 года после долгой болезни скончался ее отец, Сергей Алексеевич Петровых, в апреле сгорел дом Петровых в Сокольниках, затем война и спешная эвакуация. В июле Мария Сергеевна увозит в Чистополь четырехлетнюю дочь Арину, а ее мать, Фаина Александровна, остается в Москве и под бомбами ждет страхового пособия за сгоревший дом. Для семьи важна каждая копейка; в пожаре сгорело почти все имущество, а перспективы заработка в Чистополе весьма туманны.

Муж Марии Сергеевны, Виталий Дмитриевич Головачев, находился тогда в заключении, куда попал в 1937 году по сфабрикованному обвинению. Официальное извещение о его смерти в лагере якобы от пеллагры, достигшее Чистополя в середине июня 1942 года, стало для Марии Сергеевны двойным ударом: ни о какой болезни Виталий Дмитриевич ей не писал и больным его никто из близких не видел. Истинные причины его гибели так и остались загадкой.

Неизбежная самоцензура, продиктованная политическими соображениями, не позволяла Марии Сергеевне в своих автобиографиях рассказать обо всех своих переживаниях тех лет. Поэтому настоящая подборка писем существенно расширяет наши представления о чистопольском периоде жизни М.С. Петровых и открывает путь к более глубокому пониманию мотивов ее любовных и гражданских стихов 1940-х годов, получивших дальнейшее развитие в ее поздней лирике.

В конце книги собраны примечания к письмам. Составитель надеется, что дополнительные подробности объяснят современному читателю моменты, которые в письмах были затронуты вскользь как априори понятные адресатам: в каких отношениях состояли авторы писем, окружающую их действительность, а главное – помогут в полной мере ощутить эмоциональное состояние М.С. Петровых и ее близких в те страшные годы. Вся информация взята из личного фонда Марии Петровых, которым распоряжаются её правопреемники (описи № 16, 16.3, 21.1, 22, 33, 33.1).

А. Головкина

Комментарий составителя к изменениям, внесенным в сборник при переиздании

Во второе издание сборника включено письмо В.Д. Головачева к В.В. Чердынцеву от 2 мая 1941 г., последнее письмо В.Д. Головачева к М.С. Петровых от 1 января 1942 г. и письмо А.А. Тарковского к М.С. Петровых от 9 июля 1942 г. Исключено письмо М.С. Петровых к В.Д. Головачеву, ошибочно датированное нами в предыдущей редакции сборника январем 1942 г. Как показали дальнейшие исследования, письмо датируется январем 1940 г. и касается временного перевода Головачева из Медвежьегорска в один из лесоповальных лагерей Валдая после начала Советско-финской войны 1939 – 1940 гг. Путаница возникла в связи с тем, что во время конфликта CCCР с Финляндией, как и в 1941 – 1942 гг., советская почта принимала посылки только в действующую Красную Армию. По окончании боевых действий Виталий был возвращен в Медвежьегорск, где находился до начала Великой Отечественной войны. В последний раз с женой он виделся в январе 1941 года.

А. Головкина

В.Д. Головачев – В.В. Чердынцеву1 из Медвежьегорска в Ленинград

2 мая 1941 года

Дорогой Виктор Викторович, спешу самым искренним и горячим образом поблагодарить Вас за те хлопоты, которые я Вам вольно или невольно доставляю. Зина2 пересказала мне обстоятельства последней передачи, и я видел по ним, в какие затруднения ставит Вас желание помочь мне. А если Вы прибавите точное соответствие ассортимента посылки потребностям дня и сознание значительных расходов, связанных с этими посылками, то моя благодарность Вам станет Вам еще более очевидной.

Еще 14 месяцев отделают меня от встречи с моими близкими3. Надеюсь, что хоть малым, будучи в свободном состоянии, смогу я отплатить Вам с Катенькой4 за постоянные заботы о Марусеньке, Аринушке5 и обо мне.

Крепко Вас обнимаю и желаю успеха в Ваших летних вояжах.

Ваш

В. Головачев

В.Д. Головачев – М.С. Петровых из Медвежьегорска в Москву

23 июня 1941 года

Женок, отчего Ты молчишь? Что случилось? С 10.V. я не получил от Тебя ни строчки6. Я надеялся, что Ты напишешь вскоре после посылки денег, но сегодня уже 20 дней, как я ее получил. Что с Вами, дорогие мои, звездочки мои? Умоляю Тебя написать. Как ни трудно Тебе, как ни тяжело иной раз браться за перо, но пиши. Ведь я ничего не знаю. Неужели при пожаре случилось что-нибудь с Тобой или с Аринкой, о чем Ты умолчала? Не верю в это. Или я написал Тебе какую-нибудь глупость, через которую Тебе трудно переступить, чтобы написать мне. Не знаю – не думаю; надеюсь, что если бы это и случилось, Ты прямо сказала бы мне об этом. Но в чем же тогда дело? Отзовись.

Ты тоже, наверно, чувствуешь сейчас свое одиночество, когда так хочется быть вместе. Столько мыслей, догадок, тревог и надежд, что буквально лопается голова. В эти дни, когда человек выливается за пределы своего существа, когда ему кажется, что дела всего мира происходят в нем самом, и ты тончайший сейсмограф, слышишь самые отдаленные толчки и живешь за тысячи других людей, в эти дни Ты мне нужна как воздух.

Ничего другого писать о себе сейчас не буду. Со мной ничего нового не произошло. Я живу и работаю по-прежнему. Обо всяком малейшем изменении Ты будешь тотчас же извещаться. Да пока, мне кажется, тревожиться ни о чем не надо.

Ты сама знаешь, что прошлый раз постарались меня даже и уберечь от возможных неприятностей. А сейчас в случае чего, я, кажется, буду иметь даже некоторую возможность выбора своего направления. Я вполне здоров.

Пиши же, я требую этого.

Все восемь (ой, как много их у меня) лапок целую несчетное число раз. Через 6 дней – остается 1 год.7

В. Головачев

В.Т. Рыминская8 – М.С. Петровых из Москвы в Чистополь

27 августа 1941 года

Дорогая моя Мария Сергеевна!

Спасибо Вам большое, что вспомнили обо мне, приятно было получить от Вас весточку.

Не отвечала Вам, пока не повидалась с Вашей мамой9. Письмо Ваше получила я 20-го и в тот же день направилась в Гранатный, но маму там не застала, а оставила ей записку, прося ее позвонить по телефону, что она и сделала, и мы уговорились встретиться 26-го числа. Она приехать к Вам хочет и думает, но раньше сентября этого сделать не может, пока не получит страховых денег10, а их выдадут только в половине сентября. Сейчас здесь спокойно, с 19-го ночуем все дома и чувствуем поэтому себя счастливыми. Большое, большое Вам спасибо за приглашение, но пока уезжать не собираюсь в надежде, что, может быть, как-нибудь достигнет весточка о Левушке.

Последнее от него письмо было от 25/VII, и с тех пор ничего. Вообще кого знаю, никто писем сейчас не имеет. Не забывайте меня, пишите, моя хорошая, дорогая Мария Сергеевна. Крепко Вас и Ариночку целую.

Ваша В.Р.

В.Д. Головачев – М.С. Петровых из Соликамска в Москву

29 августа 1941 года

Солнце мое, свет мой, если б знала Ты, как я изжаждался по весточке от Тебя. В эти месяцы каждую минуту хотелось быть с Тобой, делиться с Тобой каждым помышлением своим, каждым движением души. Все мысли – о родине и о титанической ее борьбе. Не знай никогда бессильной тоски моей! Она страшней всего в моей жизни. И как глухо стало вокруг меня. Люди трусливы и лгут сами себе; ни один почти не глядит честно вокруг себя. Вот когда проступила четкая последняя грань, разделяющая людей на два фронта. Но даже честнейшие из них не понимают этого.

Прекрасный женок мой, я здоров духом и телом. Не тревожься обо мне. В следующем письме буду более подробен. Кроме некоторого сегодняшнего утомления переезд никак на мне не отразился. Я сумел организовать свой досуг11 и очень много занимался с одним культурным армянином армянским языком. В результате усвоил вчерне всю грамматическую систему и имею запас слов 500. Буду продолжать. Здесь на месте встретил еще одного армянина, который обещал мне помочь. Признаюсь, язык очень трудный и чужой по строю и духу. Сейчас главное затруднение у меня в разговоре – все фразы строятся совсем наоборот и это, как только приступишься высказаться, сбивает с толку. Но ничего, справлюсь, и будем вместе переводить с армянского. Говорят, что грузинский после него кажется детской игрушкой. Тем лучше.

Дружок мой, истомился не знать ничего о Вас. Просто места себе не нахожу. Тотчас ответь, где Ты, что с Тобой, думаешь ли отъезжать и куда. Ты замечаешь, что во мне нет тревоги за Вас. Я убежден, что Вы невредимы, и я верю, что Вы будете невредимы. Помни лишь мое желание, чтобы Аринка не знала чужеземного ига, и пусть ее судьба будет неразрывна с судьбой ее родины.

Я весь приникаю к Тебе, тепло мое, женик мой, всей душой с Вами и днем и ночью, пусть сила и дух нашего народа защитят Вас.

Твой

В. Головачев

P.S. Мой адрес: г. Соликамск, Молотовской области, п/ящ. № 244/9, мне. Крепко целую Катеньку4 и Зиночку2.

В.А. Чичкина12 – М.С. Петровых

8 сентября 1941 года

Милая Мария Сергеевна!

Я уже писала Вам, с тех пор ничего нет, но я слышала, что Вы получили известие от нашей семьи. Напишите, пожалуйста, что я в Москве и вполне благополучна, а то я почему-то писем не имею, адреса не знаю и поэтому написать не могу.

Очень прошу Вас, напишите мне, знаете ли Вы, где Алеша, писали ли Вам что-нибудь о нем.

Шлю искренний привет.

Ваша В. Чичкина

В.Т. Рыминская – М.С. Петровых из Москвы в Чистополь

23 сентября 1941 года

Дорогая Мария Сергеевна!

Получила Ваше письмо 18-го. Счастлива, что Вы получили мою открытку и сравнительно скоро. Большое, большое спасибо, что не забываете меня. Ваше милое, сердечное письмо трогает меня до глубины души. Простите, что отвечаю не сразу, но хотелось выполнить Ваши поручения, которые закончила только сегодня, добившись наконец свидания с Вашей мамой. Но я не жалею об этом, что задержалась на 5 дней, т.к. имею возможность сообщить Вам радость.

Вчера получено письмо от Виталия Дмитриевича, на котором Ваша мама переписала адрес, и я опустила в ящик. Адрес записала на случай, если пропадет письмо, и пишу его Вам: Соликамск, Молотовской области, п/я 244/9. Посмотрела на карту и вижу, что Вы находитесь на одной и той же реке. Радуюсь и счастлива за Вас, а отчасти и за себя, появилась надежда получить весточку от Левушки, а то я совсем упала духом и последнее время настроение убийственное в связи с 3-мес. перерывом переписки.

Теперь об остальных поручениях. Нины Евсеевны13 по тому № тел., который Вы дали (К-7-50-36), три дня мне говорили, что такой нет и никогда не было, а к Вар. Алек.12 в первый же день дозвонилась и передала Вашу просьбу написать Вам и Ваш адрес. Она обещала написать обязательно.

Теперь о маме. Пособие10 получила и могла бы теперь поехать, но ее пугает вопрос оставления комнаты, боится, что ее могут занять: у нее уже было столкновение в домоуправлении. На днях маму напугали, что она уже выписана за неплатеж комнаты, что, конечно, ее очень взволновало, т.к. она после Вашего отъезда платила аккуратнейшим образом. Но когда стали проверять, то действительно оказался неоплаченным май, к чему они и придрались. Теперь все уладилось; пугают ее только соседи, чувствует, что они очень и очень не прочь занять комнату, а кроме всего прочего боится за квартиру сына14 и ждет от него бронь на нее. Советовала маме поговорить в Литфонде о Вашей комнате и, если возможно, получить на нее бронь, как на эвакуировавшихся. Мама вероятно сама Вам об этом напишет. Она очень устала и изнервничалась, бегая из одной квартиры в другую, и если бы не боязнь потерять их, она с удовольствием уехала бы к Вам.

Узнала от мамы, что к Вам приехала Екатер. Серг.4 Представляю Вашу радость, особенно она велика еще и потому, что были там одна, вдали от близких и дорогих Вам людей, а когда приедет мама, то будет полное счастье. Наверное, теперь Ариночку не отдадите в детсад – уж очень страшны всякие в нем заболевания. Этот месяц, начиная с 19 августа и по сегодняшний день, было очень спокойно, за весь мес. только 4 тревоги и то очень маленьких и не причинивших ничего.

Весь сентябрь погода стоит дождливая и неприветливая. Каждый день дождь, если не утром, то вечером, а не вечером, так ночью, и так изо дня в день.

Мой глубочайший привет Ек. Сер.

Крепко Вас целую, желаю, чтобы Аруська и все были здоровы и счастливы.

Всем сердцем и душой Ваша,

В.Р.

М.Б. Бурова15 – М.С. Петровых из Уфы в Чистополь

4 октября 1941 года

Ув. Мария Сергеевна!

Я получила письмо от Вашего мужа, который Вас разыскивает. Его адрес: Соликамск, Молотовск. области, почт. ящик № 244/9. Ваш адрес я ему сообщила.

М.Б. Бурова (Нейман)

В.Т. Рыминская – М.С. Петровых из Москвы в Чистополь

10 октября 1941 года

Дорогая Мария Сергеевна!

Получила Ваше второе письмо по авиапочте, которое шло ровно 2 недели. Ваша забота и внимание ко мне трогают меня до слез. Большое Вам спасибо за Ваше желание улучшить мое существование пропиской у себя, но оказалось все это неосуществимо, прописать сейчас и заикаться было нечего, совсем никого не прописывают.