Читать онлайн Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 7

Глава 1

В кабинете нотариуса повисла тишина. Марина удивленно раскрыла глаза, а потом широко улыбнулась.

– Ты слышал, Витя? – Спросила она. – Дедушка завещал тебе Грааль! Представляешь?! Он завещал тебе то единственное, что построил честно и…

Я строго зыркнул на Марину, не дав ей договорить. Девушка тут же замолчала, сконфуженно спрятала взгляд от нотариуса.

Арусяк Араратовна же, выглядела совершенно безэмоционально, и, казалось, ее нисколько не удивили слова Марины.

– Марина Иосифовна, – вздохнула нотариус. – Я знаю, чем занимался ваш дедушка. Документы оформлены законно. А для меня этого достаточно.

– Хорошо. Я понимаю, – Марина будто бы устыдилась своего покойного деда.

Было видно, что ей очень неловко перед другими людьми за то, кем был ее дедушка. Ее можно было понять. Всю жизнь то обстоятельство, что она член криминальной семьи, тяготило Марину.

– Ну так что? – Спросила нотариус. – Вы будете заявлять о вступлении в наследство?

– Конечно, конечно, будем, – поторопилась ответить Марина.

– Подождите, – прервал ее я. – Марин? Можно тебя на минуту?

Услышав мои слова, девушка осеклась. На ее маленьком треугольном лице на мгновение отразилось удивление. Тем не менее Марина взяла себя в руки и посерьезнела. Встала.

– Мы на минутку, – сказал я нотариусу.

– Поторопитесь, пожалуйста, – женщина недовольно засопела. – У меня не вы одни сегодня.

Я вздохнул, прошел к двери и открыл ее нараспашку.

– Что-то больше никого не видно, – сказал я, указав на пустую комнату ожидания.

Нотариус забормотала себе что-то под нос, потом недовольно ответила:

– Ну хорошо. Давайте. Только, пожалуйста, недолго.

– Разумеется.

Мы с Мариной вышли из кабинета.

– Я не стану принимать Грааль, Марин, – сказал я.

– Что? – Изумилась девушка. – Но почему?

– Марин, – я вздохнул. – Мое дело – охранный бизнес. У меня есть Оборона. Я брошу все силы на ее развитие. Это и есть мое детище. Ресторан будет мне обузой.

– Витя, что ты такое говоришь? Ты будешь владельцем. Ресторан станет сам приносить прибыль и…

– Получить его в собственность – мало, Марина. Там нужно работать. Нужно все контролировать. Ты знаешь, какое сейчас время. Обернуться не успеешь, как официанты начнут воровать продукты, а управляющие и бухгалтера – деньги из кассы. Недаром же Кулым ездил туда как на работу. Он держал всех в узде.

– Ну… Но тогда продай! Ты можешь продать Грааль, а на эти деньги развивать Оборону.

– Могу, – согласился я. – Но кто его купит? У кого есть деньги? Ты правда хочешь, чтобы единственный законный бизнес твоего дедушки, то единственное, что он создал своими руками, отошло какому-нибудь зажравшемуся бандюку?

– Я… Я не знаю…

– Грааль останется у тебя, Марин. Я откажусь от этого наследства в твою пользу.

– Витя, – девушка расстроенно отвела взгляд. – На меня и так много сваливается. А тут еще и Ресторан? Дедушка хотел отплатить тебе добром за то, что ты помог ему.

– Он заплатил самую высокую цену, чтобы я остался жив, – сказал я вполголоса. – Он заплатил за мою жизнь своей. Мы с ним квиты.

Девушка помолчала пару мгновений. Ее глаза будто бы остекленели, и на краткое время Марина погрузилась в грустную задумчивость. Когда снова подняла взгляд к моим глазам, заговорила:

– Если бы я тебя не знала, подумала бы, что ты боишься большой ответственности. А ресторан – большая ответственность. Однако это не так, Витя. Я думала, что ты не боишься ничего. И все же, все твои отговорки выглядят… как отговорки. Почему ты не хочешь принимать дедушкино наследство? В чем причина?

Я не ответил ей сразу. Поджал губы, удивляясь Марининой проницательности.

– Мы договаривались, что ты не будешь мне врать, Витя. Ответь, пожалуйста. В чем же на самом деле причина твоего отказа?

Я задумчиво посмотрел на дверь, сквозь которую, совсем недавно вышла компания Маринадных горе-родственников во главе с этим странным «адвокатом».

– Хочешь правды? Ну хорошо. Давай начистоту.

Я нахмурился, заглядывая Марине в глаза. Девушка же застыла в ожидании моего ответа. Она даже приоткрыла свой маленький ротик, словно ребенок, ждущий продолжения страшной истории.

– Если я приму Грааль, ты можешь потерять его навсегда.

– Что? Почему?

– Ты знаешь, какая у меня жизнь. Совсем недавно я чуть не погиб. В очередной раз. Если я умру, ты не сможешь унаследовать Грааль после меня. По факту, мы друг другу никто.

– Никто? – Обиделась Марина. – Никто, говоришь?

– Юридически да.

– Так давай поженимся!

– Еще рано.

– Что? Почему?

– По тем же причинам, Марина, – я вздохнул. – Я не хочу оставить тебя вдовой. Я пойду на это, только когда буду уверен, что мы в безопасности.

– Что? О чем ты?

– Мои друзья, ты, все вы – это моя опора. Но и слабость тоже. Через вас на меня уже давили. Я не хочу, чтобы у моих врагов были новые поводы для давления. Например, наши с тобой дети.

– Но мы и так в безопасности! – Не выдержала Марина. – Кто нам угрожает?! Армавир стал спокойнее! Уже давно неслышно, чтобы на улицах стреляли, как раньше!

– Марин, ты же видела этого здоровенного амбала, что приходил сегодня к нотариусу. Вот и я тоже видел, – я снова глянул на дверь. – Интуиция подсказывает мне, что мы с ним еще встретимся. И встреча эта будет совсем недружеской.

Марина тоже уставилась на дверь с тревогой во взгляде.

– Грааль – это наследие твоего дедушки. Твой шанс на безбедную и спокойную жизнь. Ты сможешь распродать все эти сомнительные доли бизнеса, что Кулым забрал себе рэкетом, и пустить их на развитие ресторана. Может, даже сеть откроешь, – улыбнулся я. – Твоя мечта исполнится. Ты станешь заниматься вполне себе честным бизнесом, Марина.

– Этим людям нужен был Грааль, – сказала она. – А что если они…

– Я смогу тебя защитить, – сказал я, без сомнений. – Но бывает всякое. Ведь, наверное, в глубине души тебе казалось, что твой дедушка сильный, и никогда не умрет в бандитских разборках. Марин, я не хочу, чтобы ты потеряла Грааль навсегда, если со мной что-то случится.

– Не говори мне о своей смерти, – обиженно ответила она. – Мне больно такое слушать.

– Ты сама хотела правды.

Девушка хотела было что-то ответить, но замолчала. Помялась, обняв себя за локотки.

– Иногда я жалею, что ты пообещал мне не врать.

– Я знаю.

Она вздохнула.

– Я понимаю, ты хочешь меня защитить, но знаешь что? Я хочу, чтобы ты подумал.

– Я уже все решил, Марин, – покачал я головой.

– Пожалуйста, Витя! Подумай, ради меня! Мне девятнадцать лет! У меня учеба! Как я буду управлять рестораном сейчас? Да я мало что в этом понимаю!

– Ты разберешься, – сказал я. – Ты умная, Марин. Вон, в институте на одни пятерки учишься. Разобралась в юриспруденции, и в бухгалтерии ресторана разберешься. А мы с мужиками тебе поможем чем сможем.

– Все же… – Девушка нерешительно опустила голову. – Все же, Вить, прошу. Подумай еще немного. Ради меня. Давай обсудим все дома еще раз. Может, ты передумаешь? Может, все же стоит принять дедушкино наследство?

Марина подняла взгляд. Ее большие, словно детские, жалобные глаза заблестели.

– Ладно, – вздохнул я. – Говорю ж, ты моя слабость. Я скажу нотариусу, что мы придем через пару дней, и тогда подадим заявление. Хотя, я почти уверен, что ты меня не переубедишь.

– Я попробую, – улыбнулась она.

***

Недовольный Фурсов вернулся в старенькую ауди из почтового отделения, где минуту назад звонил начальству по межгороду.

– Че, генерал лютует? – Спросил Вася Неронов, одарив хмурым взглядом Фурсова.

– Ну, – Фурсов сел в машину, со скрипом закрыл дверь. – Жопа у него горит. Ну еще бы. Боится, что все его дела с Кулымом всплывут.

– А я думал, – Вася потер высокий лоб, под реденькой шевелюрой светлых волос. – как Волкова с ФСК поперли, успокоится. Ан нет. Как назло, старый авторитет скопытился. Нового дерьма подвалило.

– А нам все это дерьмо разгребать, – вздохнул Фурсов. – Да еще и в нерабочее время. Лады. Едем.

– Куда? – Деловито спросил Вася, запуская двигатель ауди.

– Так, сейчас, – Фурсов полез в свою записную книжку. – Адрес я разузнал.

***

– Да, мы берем под охрану движимое имущество, – сказал я, с сомнением посмотрев на старенького дедка, сидящего перед моим столом начальника. – И о какой собственности идет речь.

Худенький старик в обносках и больших очках заерзал на стуле. Тряся головой тронутой Паркинсоном головой, он дрожащими руками натянул поводок.

Ленивый худоватый для своей породы бульдог заскулил. Я поднялся, чтобы рассмотреть собаку, с которой дедок пожаловал в контору обороны.

Слюнявый пес поднял свое приплюснутое рыло, неуклюже встал с пола. Вывалив большой темно-розовый язык, уставился на меня глазами-пуговками.

– Вот, его. Это Император. Мне его сын привез из Германии. Подарок на семьдесят пять лет.

– А где ваш сын? – Нахмурился я.

– Уехал.

– В Германию?

– В Германию.

«Лучше бы он в подарок тебя самого туда забрал» – подумал угрюмо я.

– А от кого ж его охранять? – Я ухмыльнулся.

– Как от кого? – Дед удивленно расширил глаза, и через его толстые очки они показались просто огромными. – От соседа. Я, как выхожу с Императором в подъезде посидеть, Гришка, сосед мой по лестничной клетке, всегда, как мимо проходит, смотрит на него так, будто хочет свиснуть.

– А кто он, этот Гришка?

– Падла он и никто боле, – разозлился старик. – Вечно по ночам у него то музыка какая-то сатанинская гудит, то крики. То бабы какие-то страшные к нему ходят.

– Тогда это вам не ко мне, – улыбнулся я. – А к участковому. Пускай сходит, проведет с вашим Гришей воспитательную беседу.

– Да не, – старик махнул рукой. – Не дело это. Алкаш он.

– Участковый?

Дедок задумался. Ссутулился, нахмурив жирные белые брови.

– Да нет. Гришка. Я уже на него в милицию жаловался. Так что они? Придут, постучат в дверь. А никто и не открывает. Это все потому, что Гришка пьяный у себя в квартире лежит. Я точно знаю! Он хочет моего Императора украсть, а потом пропить! Он уже у себя в квартире все пропил.

Снова откинулся в кресло, сделал вид, что смотрю план охраны магазина «Журавлик», чтобы не выдать деду своей смешливой улыбки.

– А вот если бы вы приставили к Императору какого-нибудь своего молодца, ну, этого… Как его? Телохранителя, во! Так Гришка сразу отвадился бы!

Когда в дверь постучали, мы с дедом почти синхронно повернулись к выходу из кабинета. Император, почему-то снова заскулил.

– Вить, ты там чего? Долго? – Заглянул внутрь Степаныч. – К тебе тут еще человек.

– Пусть подождет. Я уже скоро закончу.

– Человек, видать, серьезный, – с тревогой во взгляде добавил Степаныч.

– Тогда тем более пусть подождет.

Когда дверь закрыли с той стороны, дедушка с мольбой во взгляде глянул на меня.

– Нет, извините, – вздохнул я. – К собакам телохранителей приставлять мы не уполномочены. Уж простите.

– Не уполномочены? – Жалобно переспросил он.

– К сожалению, нет.

Старик загрустил.

– Хоспаде! Да свалился ж мне на голову этот сраный Император! – Взорвался он причитаниями. – Жрет, как мерен. Полпенсии приходится отдавать, что б эту скотину прокормит! Храпит как черт, что аж пугаюсь по ночам, да еще и пердит та,к как я и сам не умею!

Как бы подтверждая слова старика, Император захрапел, вылизывая собственные яйца.

– Если этот пес вам так мешает, зачем же вы его согласились взять?

– Да потому что сынка не хотел обидеть! – Взорвался дед. – Он у меня стоматолог. Работает в Германии. Приезжает раз в пятилетку. А когда в прошлый раз приехал, я так расчувствовался, что… что вот и согласился собаку принять. Лучше б он меня на досмотр за границу забрал! Что мне осталось?! Эта харя толстая, – он снова легонько дернул поводок. – Видать, меня переживет!

– Ну, – я задумался. – Под охрану мы его взять не сможем, но раз он вам мешается, так может, продадите его мне?

– Вам? – Удивился старик.

– Мне. Сколько вы за него хотите?

Старичок растерялся. Зашамкал губами, прикидывая про себя.

– Ну… Ну я даже не знаю… Откуда ж мне знать, сколько такие псы нынче стоят?

Я вздохнул. Полез в портмоне и отсчитал деду пятьдесят долларов зелени. Признаться, я тоже не знал, сколько стоят бульдоги. Просто настолько этот дед был жалкий, что мне захотелось как-то ему помочь.

– Нате вот. – Я положил деньги перед стариком. – Хватит?

Насторожившийся дед потянулся к баксам дрожащей рукой. Схватив бумажки, не пересчитывая, сунул их в карман.

– Мож посчитаете?

– Да не-не! – запротестовал он обеими руками. – Я согласен! Куда вам Императора отвести?

– Давайте сюда поводок, – встав и обойдя стол, я протянул старику руку.

Тот, не думая ни секунды, вложил мне поводок.

– С-спасибо, – дедок тоже встал.

Взяв свою обструганную палку, которой пользовался вместо тросточки, он поцокал было к выходу. Пес же, безразлично поднял на меня взгляд. Потом сопя принялся облизывать носок моего ботинка.

– Ну-ну… – убрал ногу я. – Чего ты? У нас тут телячьих нежностей не любят.

Не успел старик покинуть кабинет, как я окликнул его:

– Дедушка! А можно поинтересоваться?

– Чего? – С трудом обернулся он.

– А если у вас проблемы с деньгами, как вы хотели платить за охрану-то?

– А че? – Дед заозирался по сторонам. – Это, разве, не государственная контора? Тут еще и платить нужно?!

– Вопросов больше не имею, – сдержал я смешок. – Ладно. Бывайте.

Старик ушел и в кабинет заглянул Степаныч.

– Ну че?

– Встречай нового сотрудника Обороны, Степаныч.

Старик округлил глаза.

– Это… Кто?.. – Спросил он удивленно.

– Это Император.

Степаныч нахмурился.

– Ты его у деда, что ли, отжал?

– Купил.

– М-да… – Вздохнул Степаныч. – Ну смотри, Витя, я с этой скотиной гулять не буду.

– Я буду. И гулять, и кормить.

Степаныч поджал губы, покивал.

– Ну так а че? Примешь человека-то?

– Приму, заводи.

Степаныч кивнул и исчез. Через полсекунды приоткрытая дверь открылась настежь.

– Здравствуйте, Виктро Иванович, – в кабинет вошел уже знакомый мне шрамированный здоровяк по Фурсов. – Еле вас нашел.

Он заулыбался, отчего его шрам на лице неприятно искривился.

– Здравствуйте, – нахмурившись, суховато ответил я.

– О… Какой пес, – он сразу уставился на Императора. – Ваш?

– Не отвлекайтесь, – ответил я, в общем-то, догадываясь, зачем пожаловал этот человек. – Что вы хотели?

Глава 2

Фурсов не мешкал. Он тут же вошел в кабинет, устроился на стуле, на котором минуту назад сидел старик.

Император, до этого сидевший на полу, даже привстал. Язык он спрятал в кожистом рту, пустив слюну, обнажил зубы. Зарычал.

– Вы не нравитесь псу, – заметил я.

– Ну… – Фурсов пожал плечами. – Я много кому не нравлюсь. Буду честен.

– Мне тоже не нравитесь.

– Я рад, – Фурсов заглянул мне в глаза, – что и вы честны передо мной. К счастью, то дело, по которому я пришел, не предполагает того, что я должен вам нравится, Летов.

– Возможно, и не предполагает.

Я поцокал языком, привлекая внимание пса. Потом повел его подальше от Фурсова. Освободив от поводка, оставил ленивого бульдога лежать в углу. Сам сел за стол.

– Однако, кое на что это обстоятельство может повлиять, – сказал я, положив голову на сплетенные пальцы.

– На что же?

– На успешность вашего дела.

Фурсов хмыкнул. Откинувшись на спинку стула, он неловко закинул ногу на ногу. Было видно, что он испытывал неудобство в своей позе. Такому крупнотелому мужчине, как Фурсов, совсем некомфортно сидеть подобным образом. Особенно учитывая ширину его мощных бедер.

Скорее, Фурсов, попытался показать себя хозяином положения. Его вальяжная поза говорила мне: «Я тут главный». Правда, меня она ни чуть не впечатлила.

– У вас курят? – Спросил Фурсов, достав из внутреннего кармана пиджака портсигар.

– Нет. Не курят.

– Ну, может, ради такого особого случая, мы сделаем исключение?

Он извлек сигарету и зажигалку зиппо, со звоном откинул крышку большим пальцем, чиркнул барабанчиком. На сопле зажигалки заплясал робкий огонек.

– Я не вижу в этом случае ничего особенного, – не отступал я. – У нас не курят.

Фурсов сконфуженно улыбнулся. Закрыл зажигалку и убрал сигарету в карман.

– Что вы хотели? У меня много работы, – сказал я.

– Давай так, Летов, – перешел он на ты. – Не буду ходить вокруг да около. Мне нужен Грааль. А вернее, не сам ресторан. Эта забегаловка мне и нахер не сдалась. Мне нужно то, что Кулым хранит в Граале, в своем кабинете.

– Очень интересно.

– Не то слово, – вздохнул Фурсов. – Я надеялся, что то, что мне нужно, получится заполучить, не привлекая к себе лишнего внимания. Надеялся, что ресторан достанется кому-нибудь из этих идиотов, этих родственничков Кулыма. Тогда я мог бы легко пройти внутрь, не вызвать подозрений, и покинуть заведение как ни в чем не бывало.

– Но Кулым завещал Грааль мне, – сказал я.

– Но Кулым завещал Грааль тебе, Летов.

– И что ты, как там тебя?

– Фурсов. Сергей Иванович, – ледяным, как сталь, тоном проговорил шрамированый.

– И что ты, Фурсов, ищешь в Граале?

Фурсов недобро поджал губы. Несколько мгновений он пялился на меня своими маленькими глазками. Потом причмокнул, подался вперед и заговорил:

– Как я уже сказал, я надеялся, что Грааль получится унаследовать кому-нибудь из родственничков Кулыма. Этого не произошло, признаюсь, старик нас переиграл. Я консультировался с адвокатом…

– Настоящим? – хмыкнул я.

– Верно. Настоящим, – помрачнел Фурсов. – И он сказал, что единственный способ оспорить завещание – подать в суд. Это долго, затратно и не надежно. Бог знает сколько времени пройдет, пока мы получим результат. И не факт, что этот результат будет в нашу пользу. Тогда я решил пойти другим путем. Напрямую. Я пришел договориться, Летов. Раз уж ты теперь хозяин ресторана.

– Ну попробуй, – пожал я плечами.

– А ты дерзок для такого молодого паренька, – ухмыльнулся Фурсов. – Если бы я не слышал то, что о тебе говорят в городе, уже бы разбил тебе рожу о стол.

– Значит, то обстоятельство, что ты слышал, не хило так сохраняет тебе здоровье.

Фурсов снова хмыкнул, потом рассмеялся.

– А ты мне нравишься, Витя, – сказал он, утирая слезу. – Очень нравишься. Лучший металл всегда звонко звучит, если по нему хорошенько ударить.

– Не советую тебе пытаться хорошенько по мне ударить.

– Приму к сведению, – посерьезнел Фурсов. – Короче, я работаю на одного очень влиятельного человека из Краснодара. Кого конкретно, мы опустим. Однако я скажу, что у Кулыма с ним, в свое время, были кое-какие дела. И в ходе этого, старик завладел кое-чем, что очень нужно моему работодателю.

– Не тяни. Рассказывай уже.

– В Граале, в кабинете Кулыма, – продолжил мужчина хрипловатым, зловеще низким голосом, – хранится некий пакет документов, который мой работодатель хочет забрать. Вот, собственно говоря, и все. Единственное, что мне нужно – это документы. Я просто хочу попасть в кабинет Кулыма, просто хочу забрать документы и просто хочу уйти. Больше ты меня, Летов, не увидишь. Никогда. Никогда больше не услышишь о моем работодателе.

– И ты рассудил, раз уж я не имею никакого отношения к этим документам, то решу тебе их отдать, – задумчиво сказал я.

– Вот именно. Тогда наша маленькая проблема будет окончательно исчерпана.

– Какого рода документы? – Спросил я.

Фурсов молчал долго. Он просто смерил меня взглядом, потирая уродливый шрам на подбородке.

– Компромат, – решился он. – Кулым был хитер. Он подстраховал себя, прежде чем работать с моим начальством. Но вот, Кулыма больше нет, а документы остались. Мой работодатель очень переживает, что документы окажутся не в тех руках. Что кто-нибудь обнаружит их случайно, или и того хуже, поймет, что ими можно воспользоваться.

Значит, что мы имеем? Непонятный хрен из Краснодара говорит мне о документах, к которым я не имею никакого отношения. Кулым мертв, а вместе с ним мертвы и все его старые дела. А старик, по-видимому, вел много интересных дел. Впрочем, разбираться в них у меня не было никакой охоты.

Другое дело, что эти люди, кем бы они ни были, могут быть опасными для меня и особенно Марины. А вот это уже другой разговор. Будет глупо идти с ними на конфликт, если его можно разрешить простым путем. Можно оградить Марину от этих козлов, просто отдав документы.

– Говоришь, ты заберешь бумаги и просто сгинешь?

– Совершенно верно, – Кивнул Фурсов. – Ты меня больше никогда не увидишь, Летов. Клянусь жизнью, если тебя это обнадежит.

Принимая решение, я глянул на Императора. Бульдог разлегся на полу, развратно оттопырил толстую ногу и старательно вылизывал себе яица. Почувствовав, что на него смотрят, пес встрепинулся. Он неуклюже встал, уставившись в меня взглядом своих глаз-бусинок. А потом, вывалив болезненно-темный язык, стал быстро-быстро дышать.

– Кабинет Марата Игоревича закрыт по его распоряжению, – сказала девушка лет двадцати семи-тридцати.

Девушка носила белую блузку и черную юбку-карандаш, подчеркивающую стройность ее шикарных ног.

Всю дорогу, пока мы шили по светлому коридору Грааля к кабинету Кулыма, Фурсов не стесняясь пялился на ее задницу.

– Ключи были у хм… – девушка-управляющая замялась. – У охраны, пока Марат Игоревич не скончался. А потом его люди просто исчезли, и я взяла на себя ответственность за кабинет руководителя.

Девушка вставила ключ в личинку замка. Фурсов, пожирая глазами ее стройный стан, зыкркнул на меня. Подмигнул.

– Ну раз уж вы, Виктор Иванович, станете скоро новым владельцем Грааля, полагаю, вам можно в его кабинет, – девушка обернулась ко мне.

Темно-карие глаза на ее красивом, треугольном лице, загорелись похотливым интересом.

– Это еще не точно, – ответил я. – Возможно, Грааль унаследует моя невеста.

При слове «невеста», девушка неприятно искривила тонкие губы. Правда, эта гримаса почти сразу исчезла с ее лица. Она произнесла со вздохом:

– Ну что ж. Все равно там не должно быть ценных вещей. Думаю, ничего страшного, если вы заглянете.

Она открыла дверь, щелкнула выключателем, и вычурно-багатая люстра под потолком, осветила полноватый кабинет желтым светом.

– Спасибо, – сказал я. – Вы свободны.

– Если понадоблюсь, зовите, – кивнула девушка и исчезла в дверях.

– Видал? – Подмигнул мне Фурсов. – Вот это жопа. Я даже сочувствую, что у тебя есть невеста. Эх… Да и себе сочувствую. У меня ж жена. Правда, жена в любви не помеха, верно?

– Давай быстрее разберемся с этим, – вздохнув, сказала я. – Твои бумажки, должно быть, в сейфе лежат.

Хотя все убранство в кабинете и покрыл слой пыли, видимо, сюда и правда никто не заходил. Казалось, все тут было ровно так, как оставил Кулым, когда попытался бежать от Мамикона.

Даже блокнот на его столе остался раскрытым. Кажется, старик спешил и не дописал в нем записку своим нестройным торопливым почерком.

Большой железный шкаф сейфа стоял у стены, прямо рядом с обширной библиотекой Кулыма.

Фурсов пробежал взглядом запылившиеся корешки книг. Взял какую-то книгу с полки.– Анна Каренина, – пробурчал Фурсов. – А Кулым был романтик.

– Это русская классика, а не бульварный любовный роман, – пояснил я, опускаясь у сейфа.

– Слышал, но не читал, – немного сконфузился Фурсов и вернул книжку на место.

Потом он подошел ко мне. Опустился рядом.

– Пароль знаешь?

– Нет, – признался я, оглядывая круглую ручку лимбового замка. – Откуда бы?

– Мля… Так на кой черт ты меня сюда притащил?!

Фурсов встал, зло выругался матом. Он явно занервничал, торопливо оглядываясь. Потом метнулся к столу. Стал перебирать на нем все бумажки, которые смог найти. Взял и пролистал записную книжку Кулыма.

– Сука… Наверняка где-то тут есть… – бормотал он.

– Не шурши, ты мне мешаешь, – сказал я, размышляя, но Фурсова это не остановило.

Он облазил стол. Снова мерзко выругался, потом со злости, смахнул все содержимое на пол. Документы, стоящие в пластиковом держателе для папок, дорогой офисный набор, книги, оставленные на столе – все это рухнуло на паркет.

– Че ты творишь? – Поднялся я.

– Код ищу, чего непонятного?! – Заорал он. – Если ты не знаешь кода, на кой черт ты притащил меня сюда?!

– А откуда я, мать твою, должен был его знать? – Прошипел я в ответ. – Ты б хоть подумал башкой.

Фурсов плюнул. Кинулся к книжной полке. Стал доставать тома по одному и быстро пролистывать их. Некоторые – вытряхивать, бросая отработанные на пол.

– Долбо#б, – буркнул я, но увлеченный Фурсов, кажется, пропустил ругательство мимо ушей.

Я снова опустился к сейфу. Была у меня одна идея. Возможно, она даже сработает.

– Двадцать седьмое, двенадцатое семьдесят четвертого, – пробормотал я себе под нос и стал вращать ручкой, подбирая нужные цифры и четко следуя делениям.

Я имел дело с такими замками. Например, в очень похожем сейфе в Обороне хранились уставные документы и часть выручки. Нужно было подобрать три числа, вращая диск поочередно то против часовой стрелки, то по ней. И я решил попробовать первое, что пришло на ум – дата рождения Марины.

Когда я четко попал в четвертое деление сразу за числом семьдесят, почувствовал, что ручка повернулась с бОльшим усилием. Замок был открыт.

– Не суетись, – сказал я Фурсову, судорожно трясшему первый том «Капитала» Карла Маркса.

– Чего? Я код ищу!

– Я открыл замок, – сказал я и опустил другую, Г-образную ручку, чтобы открыть дверь.

Фурсов тут же отбросил том, опустился рядом.

Я распахнул дверцу из толстого металла. Вместе мы заглянули внутрь.

– А… Сука… – Протянул Фурсов и встал. Пнул Анну Каренину так, что она улетела в дальний угол. – Документов нет!

Сейф был пуст. Совсем. Его гладкое, черненое дно смотрело на меня бликами от люстры.

– Должно быть, Кулым спрятал их в другом месте, – поднялся я.

– В каком? Они должны быть в Граале, – торопливо заозирался Фурсов.

Он тут же пошел к первой попавшейся картине, заглянул за нее.

– Документы должны быть где-то тут! Я точно знаю!

– Кулым мог их перепрятать, – пожал я плечами.

– Нет, у меня достоверная информация. Они в Граале. Может… Может, их перепрятал ты?

Фурсов потянулся за пазуху. Выхватив пистолет, направил на меня.

– Я знаю! Ты был за одно со стариком! Он тебе рассказал все? Рассказал, да?

– Не нервничай, – ни единая мышца не дрогнула у меня на лице. – Опусти оружие, если не хочешь нарушить наш договор.

– Говори, где спрятаны бумажки! – Фурсов пошел на меня со стволом в руках.

– Ты делаешь большую ошибку, – холодно проговорил я. – Очень большую.

Внезапно в дверях появился браток. Мы с Фурсовым разом глянули на него. Высокий и лысый, он привычным делом носил джинсы, черную водолазку с золотой цепью на шее и потертую кожанку.

– Мля, – удивился браток. – А ты кто, сука, такой?

Фурсов не замешкался. Он просто выстрелил в здоровяка. Водолазка на его груди дернулась, когда пуля вошла в тело. Бандит пошатнулся, вцепился было в дверной косяк, но тут же завалился на пол. Следом появились еще двое. Спрятавшись у входа, они просто принялись палить внутрь кабинета. Я тут же спрятался за тяжелым столом Кулыма. Пули с хлопками входили в дерево, выбивали острые щепки.

Фурсов же кинулся на пол. Он бухнулся и, сгруппировавшись, выстрелил в выглянувшего чуть сильнее, чем надо было, братка. Получив пулю, тот исчез за стеной, я услышал грохот падающего тела. Последний из них тут же смылся.

– Мля! – Крикнул Фурсов, поднимаясь и отряхивая щепки с костюма. – Сукин сын! Ты меня в ловушку заманил!

Он было вскинул пистолет, но я поднялся быстрее, бросился на него, вцепившись в руку. Мы оба снова рухнули на пол. Раздался выстрел, когда боровшийся со мной Фурсов нажал на спуск. Следом – женский крик.

Я метнул взгляд к входу. Там стояла девушка-управляющая. Она расширила изумленные глаза, закрыла губы руками от страха.

– Пошла отсюда! – Крикнул я. – Давай! Ну!

Девушка торопливо защелкала каблучками прочь. А потом у меня в глазах заплясали звезды. Я почувствовал, что что-то прилетело в лицо и вся левая его часть просто онемела.

Только когда я свалился с Фурсова, понял, что бандит, воспользовавшись тем, что я отвлекался на девчонку, дал мне в рожу локтем.

– Ты, сука, не представляешь, с кем ты связался, – зло прошипел Фурсов, устало садясь на пол. – Думал, самый умный, да? Думал, братков своих на меня натравишь и все? Я труп? А фот х#й!

Я мотнул головой, прогоняя из нее туман после удара.

– Щас тут будет куча милиции, – проговорил я, тяжело дыша. – На тебе два трупа. Так, просто не уйдешь.

Фурсов вскинул пистолет, и я тут же бросился к нему, схватил за оружие, стараясь отвести ствол. ПМ, из которого вел огонь Фурсов, снова хлопнул, я почувствовал, как штукатурка посыпалась мне за шиворот. Напрягшись, я ударил Фурсова головой в лицо. Мужик скривился от боли, зажмурился. Руки его ослабли, ушли вниз, и пистолет оказался зажат между нами.

Когда я попытался сунуть палец между бойком и курком, чтобы выстрелить было нельзя, прогремел новый хлопок. Почувствовав отдачу пистолета, я вздрогнул.

Глава 3

Левая нога разлилась болью. Я стиснул зубы, когда горячая пуля вошла в мое тело и, не задержавшись в нем, хлопнула в пол.

Машинально я впился руками в рану на ноге, сдержал стон. Тут же почувствовал, как намокают кровью джинсы.

Фурсов не мешкал. Он высвободил руку, уставился на ПМ, вставший на затворную задержку, а потом просто огрел им меня по голове.

Я пригнулся, прижался к Фурсову, цепляясь за одежду, чтобы смягчить его удары. Когда мне снова прилетело, в глазах все побелело. Третьего удара я уже не почувствовал. Сознание медленно погасло, и наступила темнота.

Пришел в себя я относительно быстро. Очнулся на полу кабинета Кулыма от боли в ноге. Медленно приподнявшись на локтях, я поморщился. Бедро ныло.

Когда голова немного прояснилась, я осознал, что это была не ноющая тупая боль, приходящая на смену острой, как бывает при серьезном огнестрельном ранении, а боль другого рода. Она оказалась саднящей, словно ногу рассекли.

Джинсы на левой ноге потемнели от крови, но не так сильно, как я ожидал. Пуля разорвала штанину, открывая грязную от крови и пыли кожу.

Я медленно потянулся к дыре в джинсах, отодвинул край. Длинная рана пересекала крепкие мышцы моего бедра. Кожа здесь была распорота и сочилась кровью. Пуля только зацепила, разорвала кожу. Однако в плоть она не вошла. Повезло. Царапина. А я уже было решил, что придется ковылять на костылях, как это было с Женей когда-то.

– Сучий сын этот Фурсов, – пробурчал я поднимаясь. – Ушел.

Фурсова и правда нигде не было. У входа лежали тела застреленных им бандитов, однако самого здоровяка я не видел. Стало очевидно – он сбежал.

Я стянул куртку, стал отрывать рукав рубашки, чтобы остановить бегущую из распоротой кожи кровь. Когда перевязал ранение, аккуратно встал, оберегая ногу.

Похромав к выходу из кабинета, я огляделся. Стал осматривать тела братков. Их было двое: бугай в водолазке и другой, худощавый, валявшийся в коридоре. Я помнил, что оставался еще третий, но он ушел, испугавшись перестрелки.

Крепкого мертвеца я не узнал. Его большая морда застыла в гримасе удивления, когда он умер. А вот второй, худощавый, оказался знакомым. Я уже видел его когда-то.

Длинный растянулся на полу, словно шпала. Одетый в спортивные штаны с лампасами и великоватую ему кожанку с потертыми плечами и рукавами, он лежал, вытянув ноги, словно оловянный солдатик. Руки мужика задрались кверху. Рядом валялся его пистолет.

Сдержав стон от боли в ноге, я опустился и глянул в побледневшее лицо длинного. Пуля Фурсова угодила ему прямиком в щеку. На лице худощавого зияло аккуратное отверстие, из которого к полу потянулась одинокая струйка крови. Зато вышла пуля совсем неаккуратно: она забрала вместе с собой большую часть затылка бедолаги. Ошметки костей и крови выпачкали весь коридор, что распростерся позади тела.

– А я тебя знаю, – проговорил я себе под нос.

Длинный был одним из людей Кулыма. Я не раз видел его в ресторане, приодевшимся в дешевенький деловой костюм. Этот бандит был одним из охранников Грааля. Болтался с отставными братками, по залу, сидел за барной стойкой. Но когда надо, тут же вырастал на входе, вместе с остальными бандюками, чтобы угомонить какого-нибудь «некультурного» гостя.

М-да. Получилось неприятно. Фурсов, видимо, посчитал, что я намеренно загнал его в ловушку. Что попытался убить, чтобы он не получил своих чертовых документов. Реальность же, скорее всего, была гораздо проще. Была у меня одна версия. Бандюки Кулыма просто приперлись в Грааль, чтобы взять его под свою крышу.

После смерти Кулыма черемушкинские разбежались кто куда. Бандитов уже мало что связывало, и ожидаемо, началась грызня за собственность, которую банда успела нахапать за время своего существования. Скорее всего, эти трое пришли сюда, чтобы попытаться прибрать Грааль к рукам. Однако братки выбрали не слишком удачное время наведаться в ресторан и поплатились за это.

Я с трудом побрел по коридору, вышел в большой зал. Зал был пустым. Наверное, посетители убежали, когда услышали в стенах ресторана пальбу. Да и персонала не было видно.

Когда из-за барной стойки показалась симпатичная головка девушки-управляющей, я позвал ее:

– Не бойся. Бандитов тут нет. По крайней мере, живых.

Девушка выглянула смелее, обернулась, когда из широких дверей кухни опасливо показался молодой официант в белой рубашке. За ним выглянули еще две девчонки-официантки и пожилой повар.

– Ты видела, куда делся мужик, что приходил со мной? – спросил я официантку.

– Я… Я не знаю… Я спряталась, когда в зале началась стрельба.

– Тут тоже стреляли?

– Угу, – она кивнула. – Ребята, как с цепи сорвались. Вломились, говорят, мол, никому не работать, пока не поговорят с управляющим. А управляющая-то сегодня я! Я перепугалась до смерти! Они хотели…

– Хотели, чтобы ты вызвала им собственника, – сказал я.

– Ага, – Она кивнула. – Сказали, что работать ресторан не будет, пока кто-нибудь из Кулымовых не приедет. Они хотели поговорить с ними за крышу. Ну а я что? Я им и брякнула, что собственник тут, в Граале. Привел, мол, какого-то солидного мужчину.

– И они пошли к нам, – я хмыкнул. – Решили, видать, что Фурсов из братков. Что мы с ним крышу обсуждаем.

– Наверное, – немного виновато ответила девушка. Опустила взгляд, потом добавила: – простите меня, что так вышло.

– Ничего, – улыбнулся я. – Все хорошо.

– Вы ранены? – Кивнул мне пожилой повар нахмурившись.

– Так. Царапина.

– Димка, ну-ка, метнись за аптечкой, – приказал он официантку.

Тот кивнул и тут же исчез в дверях кухни.

– И часто к вам такие захаживают? – Спросил я у девушки.

– Пару раз бывало, – пожала она плечами. – И всегда свои, бывшие черемушкинские. Каждый хочет взять Грааль под свою крышу. Но что б так стреляли, это было в первый раз.

– Короче так, – сказал я, тяжело присаживаясь за один из пустых столиков. – Если в следующий раз припрутся, говори, что ресторан под Летовым. А если будут упираться – звони. Я тебе свой номер напишу.

***

– Сука, мля… – Выругался Фурсов и тронул языком несколько ранок, оставшихся от выбитых коренных зубов. – Летов, сукин сын, мне все зубы повыбивал!

Фурсов пошатал еще один языком. Выругался, когда тот обломился. Он полез пальцами в рот, выдрал обломок и сплюнул кровь прямо на коврики.

– Э, – Возмутился Вася Неронов. – Ну не в машине же? На вот.

Он открыл бардачок. Нашел там какую-то грязноватую тряпку, сунул Фурсову.

Крутить носом времени у Фурсова не было, и он просто приложил тряпку к губам. Сплюнул в нее густую сукровицу.

– Говоришь, Летов тебе засаду устроил? – Спросил Вася, не отрываясь от руля.

– Да. Чуть, сука, я не помер, – выдохнул Фурсов, откинувшись на спинку дивана заднего сидения. – За малым. Крепкий этот Летов. Видать, про него правду болтают. Он, даже когда я в него пулю всадил, не отцепился. Только когда трижды вложил ему по голове пушкой, сознание потерял.

– М-да… – Протянул Вася. – Так и че теперь? Документов в Граале нету?

– Нету. Летов по-любому их перепрятал. Он все с самого начала знал.

– И че делать? – спросил Нестеров. – Вот если бы ты меня спросил, я б все сделал по-своему. По-жесткому, так сказать.

– Ты ж знаешь. По-жесткому нельзя. Нельзя нам светиться.

– Ты уже засветился, – вздохнул Вася. – Двух человек замочил. Менты насторожится. Возможно, тебя будут искать, если на тебя Летов накапает. Генерал точно тебя снимет.

Фурсов хмуро промолчал. Обычно, когда генерал кого-то «снимает» с этих, так сказать, «особых» заданий, это значит, что доверие к такому сотруднику подорвано. А подорванное доверие – это всегда риск, что информация о сделанных для генерала делишках обернется против тебя самого. И тут уж не отвертишься. Либо тюряга, либо, если много будешь болтать, какой-нибудь несчастный случай.

– Не снимет, – сказал Фурсов холодно. – Давай. Вези на квартиру. Телефон надо. Позвонить ему.

Жили Фурсов с Нестеровым на съемной хате, почти в центре города. Там у Армавирского рынка они снимали у пожилой женщины жактик. В одной части небольшого, двухкомнатного домишки, жила хозяйка. Другую она сдавала. Там они и ночевали. Хозяйка была пожилая и молчаливая. Но самое главное – она не задавала лишних вопросов. Вернее, вообще никаких не задавала. Достаточно было только платить ей посуточно.

– Где телефон? – Сказал Фурсов, роясь в аптечке, что была у него в дорожной сумке.

Летов, мало того что выбил головой ему несколько зубов, но разбил еще и губы. Лицо страшно ныло, и боль эту было сложно терпеть даже Фурсову.

«М-да… – Думал он, перебирая медикаменты. – Видать, еще один шрам останется. Харя еще страшнее станет».

Нестеров достал сотовый, спрятанный в его чемодане. Сел на койку, стоящую под висевшим на стене красно-желтым пыльным ковром. С собой телефон носить они опасались. Разрешения на него не было, а конфискуй его менты, так появились бы лишние проблемы.

Нестеров набрал по памяти номер. Приложил телефон к уху. Когда на том конце ответили, он протянул трубку Фурсову.

– Генерал хочет с тобой переговорить.

Фурсов запил таблетку обезболивающего водой из кружки. Поморщился, когда студеная жидкость коснулась ранок во рту. Потом принял аппарат.

– Да?

– Как все прошло? – Прозвучал очень хриплый старческий голос.

Фурсов угрюмо глянул на Нестерова. Напарник только поджал губы. Многозначительно приподнял брови, говори, мол.

– Хреново прошло, – решился Фурсов. – В общем… В общем, по-хорошему не получилось.

– Что случилось? – Обыденно и очень спокойно спросил хриплый голос генерала.

– Летов завел меня в ловушку. Документов в Граале не было, но зато были братки Летова. Они меня прибить хотели, еле ушел. Два трупа на мне. Но у меня есть план как…

– Понятно, – перебил его генерал, даже недослушав.

Хотя его хриплый голос прозвучал совершенно равнодушно, но самое это «понятно», заставило Фурсова занервничать. Он почувствовал, как страх складским слизнем лазит у него по нутру.

– Передай трубку Васе, – сказал генерал.

Фурсов не ответил. Потемневший лицом, он только протянул телефон Нестерову.

– Нестеров у телефона, – сказал Вася, когда приложил трубку к уху.

Фурсов слышал, как в телефоне прохрипело что-то неразборчивое, и Нестеров кивнул.

– Понял. Хорошо.

– Ну? – Глянул Фурсов на Василия.

– Генерал сказал, – начал тот, – действовать теперь мне. Действовать жесткими методами.

– А я? – Нахмурил брови Фурсов.

– А тебя, дружище, снимают, – вздохнул Василий в ответ.