Читать онлайн Ринатов. Последнее дело

Часть 1: Тень прошлого

Глава 1

Санкт-Петербург. Над прохладным небом города проступали первые, еще робкие звезды. Сумерки сгущались, и у выезда из города, на бензозаправке, щелчком зажглись желтые фонари, отбрасывая длинные тени от колонок и здания кассы. У одной из них замер серебристый Kia Sportage.

У кассы стоял мужчина – невысокий, но кряжистый, с плечами боксера. Лет сорока с небольшим. Стрижка короткая, щетина на твердых скулах. На нем была поношенная кожаная куртка и темные джинсы. Он неспеша раскрыл потрепанный кожаный кошелек, туго набитый ненужными пластиковыми картами, выудил нужную и приложил к терминалу. Скупой звук успешной операции. Кошелек исчез во внутреннем кармане куртки.

Он уже стоял у бака, в руках – бензопистолет, когда на соседнюю колонку с визгом шин встала раздолбанная иномарка. Из распахнутых окон хлынул агрессивный бит, смешавшись с громким хохотом. Из машины выпрыгнул тощий парень лет двадцати пяти. Сигарета вызывающе торчала в уголке рта.

«Дурак, тут же нельзя курить!» – проорал кто-то из салона.

«А кто мне запретит?»– парировал парень, сплевывая окурок на асфальт и с силой растирая его каблуком.

Мужчина медленно, почти лениво, захлопнул лючок бензобака. Его лицо не выражало ни злости, ни раздражения – лишь холодную, отточенную уверенность. Спокойным, мерным шагом он направился к парню, который как раз возвращался к своему автомобилю.

Железная хватка вцепилась в капюшон худи, резко отдернув парня назад.

– Эй, мужик, ты чего, совсем что ли? – выдохнул тот, и в его голосе послышался испуг, резко сменивший наглость.

Мужчина не повышал тона. Его слова были тихими, но такими весомыми, будто вбивались гвоздями.

– Сейчас ты поднимешь этот окурок. Сядешь в свою развалюху. И тихо, как мышь, не нарушая больше ни одного правила, развезешь всю свою пьяную братву по домам. Иначе я лично обеспечу вам всем ночевку в отделении. Уверен, вашим подружкам нет восемнадцати, а пахнет от них не лимонадом.

Глаза парня метнулись к своей машине, где друзья разом притихли. Вся его наглая бравада испарилась, оставив лишь детский страх.

– Пр-простите! Больше не повторится, честно! – Он, почти не глядя, подобрал окурок и сунул его в карман, словно обжигаясь.

Мужчина молча развернулся, грузно устроился за рулем и тронулся с места. В зеркале заднего вида еще мелькала картинка: парень, окруженный друзьями, размашисто жестикулируя, что-то рассказывал. Видимо, излагал свою версию унизительного разноса.

Внезапно перед самым капотом, с оглушительным ревом и воем клаксона, пронесся многотонный КамАЗ. Автомобиль кренился от резкой волны воздуха. Мужчина инстинктивно вдавил педаль тормоза в пол, сердце на мгновение ушло в пятки.

«Черт…», – выдохнул он, проводя ладонью по лицу. Лоб был влажным. Он с силой сжал руль, заставил себя выровнять дыхание, внимательно посмотрел по сторонам и, наконец, повернул в сторону города.

Проехав всего пару сотен метров, он услышал настойчивый звонок телефона. Взгляд упал на экран. Выдохнул и принял вызов.

– В прошлый раз, когда ты звонила в такое время, мне пришлось уехать прямо с дня рождения дочери. Надеюсь, в этот раз ты просто решила поинтересоваться, как поживает старый друг?

– В прошлый раз мы предотвратили убийство. Благодаря тебе. Сейчас всё гораздо, гораздо хуже. Ты должен это увидеть.

– Алёна, я, кажется, четко и ясно говорил, что дал жене слово. Никаких дел. Я в отставке.

– Я знаю! Но ты просто приезжай и посмотри. Хотя бы просто посмотри!

– Ладно. Куда?

– «Крауэнбич».

Мужчина на секунду замер, вглядываясь в уходящую в темноту дорогу.

– Погоди… Если я не ошибаюсь, это ночной клуб?

– Он самый.

– То есть, ты звонишь мне поздним вечером и вызываешь в ночной клуб. Это что, розыгрыш? Там что, караоке не работает без меня?

– Андрей, пожалуйста! Просто приезжай.

Он помедлил еще мгновение, чувствуя, как старый инстинкт снова шевелится внутри.

– Хорошо. Буду через двадцать минут.

Не успел он швырнуть телефон на панель машины, как тот снова залился трелью. На этот раз на экране застыла детская фотография: он и дочь, оба в увлажняющих масках для лица, дурачатся и смеются. Уголки его губ дрогнули в почти незаметной улыбке. Он нажал на прием вызова.

– Я за рулем, зайка. Что-то случилось? Или мама опять просит заскочить в магазин за чем-нибудь?

– Папуль, привет! Ты же помнишь, обещал провести меня в участок для съемок? Я же аудитории обещала – ролик скоро будет! Они ждут!

Он вздохнул так глубоко, что стекло запотело.

– Алис, мы с тобой это уже обсуждали. Твои блогерские дела и моя работа – это две параллельные вселенные. Как ты это представляешь? Моя дочь с камерой наперевес бегает по отделу и все снимает? И потом это в интернет? Даже не начинай, пожалуйста.

– Ну па-а-ап! – в ее голосе зазвенела знакомая ноющая нотка. – Всего один разочек! Я возьму у тебя интервью в кабинете. Ну знаешь, типа «Мой папа – герой». Расскажешь про какое-нибудь крутое задержание, с погоней или перестрелкой… И все!

– Алиса, разговор окончен. И передай маме, что сегодня я задержусь.

Не дав ей возможности для новых аргументов, он сбросил звонок и с легким раздражением швырнул телефон на панель машины.

Глава 2

Подъехав к ночному клубу, он еще издалека увидел море мигающих проблесковых маячков – синих и красных. Площадь перед входом была оцеплена аварийной лентой, которая колыхалась на ночном ветру. Санитары, не торопясь, вывозили одно за другим тела, запаянные в черные пластиковые мешки. За лентой стояла тихая, притихшая толпа зевак, освещаемая вспышками камер.

Он припарковался на обочине и вышел из машины. Холодный ужас, тяжелый и липкий, медленно пополз по спине. Он не понимал, что могло случиться в этом месте, обычно полном жизни, чтобы оставить после себя такой масштаб смерти.

Быстрым шагом он направился к оцеплению, ловко пригнулся и прошел под лентой. К нему сразу же направился молодой сотрудник полиции, узнавший его.

– Андрей Викторович, Алевтина Николаевна ждет вас внутри. Вот, – он протянул ему белый респиратор. – Без этого нельзя.

– А что тут было? – спросил он, с недоумением принимая маску.

– Остаточные явления. Какие-то токсичные испарения. Без защиты опасно.

Он молча натянул респиратор, резинки впились в затылок. Пахло пластиком и собственным дыханием. Сделав глубокий вдох, он толкнул тяжелую дверь и зашел внутрь.

И вот он увидел это.

Ад, застывший под стробоскопами спецтехники. Яркий свет фонарей выхватывал из полумрака невероятное количество тел, грудами лежащих между перевернутыми столиками и разбитой посудой. Десятки санитаров и следователей двигались среди этого хаоса, как тени. Воздух, даже через фильтр, отдавал сладковатой, тошнотворной химией и чем-то еще, что он знал слишком хорошо – запахом смерти.

Он замер на месте, не в силах оторвать взгляд от этой горы трупов. Его сердце бешено заколотилось, ударяя по ребрам. Это было хуже, чем любая перестрелка. Это была бойня.

– Ну что, как тебе картина? Жутко, неправда ли? – раздался сзади знакомый голос.

Андрей стоял, вжавшись в пол, будто на него надели солдатскую шинель из свинца. Он пытался – и не мог – переварить масштаб увиденного. Алевтина Николаевна, женщина лет сорока пяти, с строгим, не знающим косметики лицом и волосами, туго убранными в пучок, подошла и встала рядом. Ее коричневый костюм казался инородным телом в этом хаосе. На ее лице, как и на его, был респиратор.

– Что, мать твою, здесь произошло? – выдавил он, и в его собственном голосе прозвучал леденящий душу ужас, которого он не слышал сам у себя много лет.

– Мы и сами еще не всё понимаем, – её голос из-под маски был ровным, профессионально-бесстрастным, но в нем угадывалась та же ошеломленность. – По предварительным данным, здесь была закрытая вечеринка. И всех этих людей… отправили.

– Всех разом? Их что, чем-то напоили, хочешь сказать?

– Не совсем. Они надышались дымом. Фоггеры, – она кивнула в сторону огромных, похожих на пушек аппаратов, – ты видел такие на концертах. Кто-то вместо обычной жидкости залил туда вещество под названием 4-AcO-DMT. В организме оно превращается в псилоцин. Мощный психоделик, родственный ЛСД.

Андрей медленно повернул к ней голову. – Разве от этого… вот так, умирают?

– От этого – нет. – Алевтина выдержала его взгляд. – Мы проверили телефоны. Некоторые успели снять происходящее. Сначала была обычная вечеринка. Громкая музыка, танцы. Потом люди начали… меняться. Паниковать. Это иногда бывает – «бэд-трип», непредсказуемая реакция. Но самое жуткое началось потом. – Она сделала паузу, давая ему осознать. – Музыка резко сменилась. И знаешь, на какую?

– Откуда я могу знать? – голос Андрея сорвался на шепот.

– Заиграл Бетховен. Девятая симфония. А через пару минут уровень громкости взлетел до ста сорока децибел.

Она снова замолчала, наблюдая, как он мысленно примеряет на себя эту цифру.

– Это – как взлет реактивного самолета в непосредственной близости. У некоторых от такой нагрузки… порвало барабанные перепонки. Кровь из ушей. Черепную коробку разрывало изнутри. А потом… – её голос впервые дрогнул, – сработал второй залп. Из тех же фоггеров. Только на этот раз в тумане был цианид. Через несколько минут после того, как они им надышались… все было кончено. Все до единого.

– И кто же организатор всего этого ужаса? – спросил Андрей, всё ещё глядя на груду тел.

– К сожалению, владелец клуба среди погибших, – Алевтина вздохнула. – А записи с камер наблюдения частично удалены. Понятия не имеем, кто устанавливал аппаратуру. Скорее всего, управляли дистанционно. Ждём экспертов, чтобы выяснили, откуда шёл сигнал.

– Ясно, – коротко бросил он.

В этом «ясно» не было ни капли интереса, лишь усталое безразличие. Он уже мысленно поворачивался к выходу.

– Если хочешь, могу показать записи с телефонов, – не сдавалась Алевтина. – Там… есть что посмотреть.

– Как бы ты ни старалась, я не вернусь. Да и я уже староват для такого.

– Раньше ты бы только обрадовался такому делу.

– Такому? – он резко обернулся, и в его глазах впервые вспыхнул огонь. – Такому я бы не обрадовался. Столько смертей… Раньше я не боялся погибнуть на задании. А сейчас у меня есть семья. Так что лучше попроси кого-то другого.

– Я была уверена, что ты откажешься, – Алевтина грустно улыбнулась. – Но хоть попытаться должна была. Что ж, ладно. У меня ещё работы невпроворот. Спасибо, что приехал.

Она похлопала его по плечу и пошла прочь, оставив его одного в этом царстве смерти.

Но что-то внутри него не давало просто так уйти. Глубоко засевший инстинкт, профессиональное любопытство – оно царапалось изнутри, ломая его принципы. Он всегда видел то, что упускали другие. Управляли дистанционно? – пронеслось в голове. – Но начинку-то кто-то должен был залить. Вручную.

Он медленно направился к одному из фоггеров, стараясь не смотреть на лица, застывшие в последней гримасе ужаса. Возле аппарата суетились специалисты в защитных костюмах. Андрей остановился в шаге, изучая машину взглядом, пытаясь мысленно восстановить ее работу в тот вечер.

– Впечатляет, не правда ли? – раздался рядом молодой голос. Сотрудник обернулся. – Извините, где мои манеры. – Он снял перчатку и протянул руку. – Коваленко Максим, – старший следователь СКР, майор юстиции.

– Андрей Викторович… – начал он.

– Можно не представляться, – парень заулыбался. – Я о вас наслышан, можно сказать, ваш фанат. Вы столько громких дел раскрыли, что вам и представляться не нужно.

Андрей кивнул, пропуская комплимент мимо ушей. Его взгляд снова уперся в фоггер.

– Что-то узнали уже?

– Работала группа, – уверенно сказал Коваленко. – Один человек физически не смог бы всё это провернуть.

– Думаете, вся эта мишура – ради убийства?

– Судя по тому, что на все аварийные выходы были установлены специальные замки… – Коваленко сделал многозначительную паузу, – которые по сигналу забурились в пол, не оставив ни шанса выбраться… Однозначно, да. Но вопрос – зачем такой спектакль?

Он перевел дух, его глаза горели азартом сыщика, нашедшего ключевую нить.

– Всё было разбито по таймингу с хирургической точностью. Сначала фоггеры №1 – с психоделиком. Чтобы жертвы… прочувствовали музыку. Потом – Бетховен. И затем… этот дьявольский финал. Складывается впечатление, что их не просто убивали. Их… просвещали. Читали мораль. Мол, вот вам настоящее искусство, раз вы его не ценили. Преступник явно ценитель классики. Следовательно, человек в возрасте, образованный.

– Рад, что у нас еще остались специалисты, умеющие глубоко копать, – Андрей не мог скрыть одобрения в голосе.

– Что вы, это всего лишь гипотезы, – смутился Коваленко.

– Я на таких гипотезах половину карьеры построил. Так что – молодец.

– А я вроде слышал, что вы в отставке, – не унимался Коваленко. – Даже не думал, что увижу вас здесь. Неужели решили устроить финальный забег?

– Вся моя жизнь слеплена из расследований. Даже вне работы. Но сегодня я здесь лишь в качестве наблюдателя.

– Очень жаль. Из нас бы вышли неплохие Шерлок и Ватсон, – молодой следователь улыбнулся. – Только представьте: Коваленко и Ринатов. Новая и старая школа, плечом к плечу. Хотя, признаться, в вашем возрасте я бы, наверное, уже всё это забросил… – Он вдруг спохватился, и улыбка мгновенно сошла с его лица. – Ой, извините! Я не то чтобы вы старый… я другое имел в виду.

Андрей усмехнулся. Сухие, морщинки у глаз разгладились.

– Я и вправду постарел. Так что мне не в обиду. Лучше сконцентрируйся на расследовании. Шерлок и без Ватсона в любом случае Шерлок. Так что удачи тебе.

Он развернулся и направился к выходу, оставив Коваленко стоять в горьком раздумье. «Вот же я болван, – корил себя молодой следователь. – Вечно говорю, что думаю».

Андрей грузно опустился в кресло водителя. Глухая, знакомая тоска сдавила грудь. Вся его жизнь – погоня за маньяками, а это дело… такое дело могло бы стать венцом его карьеры. Блестящей, жуткой точкой.

Он взял телефон. Палец замер над номером жены. Чтобы даже подумать о возвращении, нужно было начать с этого звонка. Хотя бы поставить ее в известность.

– Да, любимый! – послышался в трубке ее голос, такой обыденный и далекий от того ада, в котором он только что был.

Он молчал. Секунду, другую. В голове боролись два обещания: данное ей – и невысказанное, данное самому себе.

– Алло? Тебя не слышно!

– Скоро буду, – наконец выдавил он. – Просто… тут кошмар. Столько людей…

– Да, я уже видела в новостях, – голос жены дрогнул. – Это же ужас какой-то.

– Скажи Алисе, чтобы в ближайшее время не шаталась по клубам и любым массовым сборищам. Хотя… ладно, я ей сам скажу.

– Думаешь, она послушает? – в голосе жены прозвучала горькая усмешка. – Ты же знаешь нашу дочь.

– В худшем случае ее комната будет закрываться с наружной стороны, – он попытался пошутить, но получилось тяжело и мрачно. – Ладно, ждите. Скоро буду.

Он бросил телефон на пассажирское сиденье, с силой вдавил педаль газа, и машина резко рванула с места. На выезде с площади его взгляд зацепился за огромный рекламный щит. На нем был изображен седовласый мужчина в фраке, дирижирующий оркестром в роскошном зале. Слоган гласил: «Искусство порождает Искусство».

Он на секунду задумчиво свел брови, будто в этой пафосной фразе скрывалась какая-то важная, ускользающая подсказка. Но тут же с силой тряхнул головой, отгоняя наваждение. «Выдумываешь, Ринатов, – сказал он сам себе. – Стареешь». И, прибавив газу, растворился в вечернем потоке машин.

Глухая ночь. Длинный переулок, где фонари отбрасывают не столько свет, сколько зыбкие островки желтого света, за которыми начинается непроглядная тьма. В такой час здесь обычно шныряют лишь малолетки, дурачащиеся до рассвета, да редкие чудаки, предпочитающие бег в кромешной темноте.

Одна из таких чудачек – молодая девушка. Облегающий спортивный костюм, ритмичное дыхание, в ушах – оглушительный, мотивирующий трек. Она сворачивает в лабиринт дворов, чтобы сократить путь, и останавливается, чтобы перевести дух. Прислонившись к холодной стене, она достает телефон.

– Всем пламенный привет! – шепчет она в камеру, стараясь говорить тихо, но энергично. – Думаете, я за хлебушком вышла? А вот и нет! У меня по плану ночная двушка. И да, я обожаю этот вайб – город спит, а ты летишь сквозь темноту. Советую всем, это зависимость! Ну, с вами была ваша Милана. Лайк за настроение!

Она утыкается в экран, заливая видео в сторис, и медленно бредет дальше, погруженная в ленту. И лишь спустя несколько секунд сквозь приглушенный бит в наушниках до нее доходит другой звук.

Чужой шаг.

Она оборачивается на мгновение – сзади, в полусотне метров, движется темная мужская фигура. Ничего особенного, просто идет. Она прибавляет шагу, делая вид, что просто ускорила бег. Шаги сзади тут же участились. Она бросает еще один взгляд через плечо – и леденящий ужас бьет по сердцу адреналином: фигура теперь бежит, целенаправленно и быстро, сокращая дистанцию.

Милана срывается с места, в панике выжимая из себя всю скорость. Но из-за угла, бесшумно, как призрак, выплывает черный фургон без номеров. Из распахнутых дверей выскакивают двое и накрывают ее, как коршун – мышку. Ладонь с хлоркой намертво прижимается ко рту, не давая издать ни звука.

Телефон вырывается из ее руки и падает на асфальт экраном вверх. На нем все еще играет тот самый бодрый трек. Один из мужчин, тот, что бежал за ней, с размаху бьет по хрупкому стеклу тяжелым ботинком. Экран превращается в паутину черных трещин, музыка обрывается.

Фургон захлопывается. Еще секунда – и он растворяется в ночи, словно его и не было.

Глава 3

Обычный теплый день. Андрей, нахмурившись, стоял в гигантской очереди в строительном супермаркете. Его тележка была завалена банками с краской и кистями – исполнение давнего обещания жене сделать ремонт. Внезапно вибрация в кармане. Он глянул на экран – «Алевтина». Без колебаний отклонил вызов. Через секунду телефон завибрировал снова. Та же картинка. Он сдался.

– Я сейчас не могу говорить, – проворчал он в трубку, отходя от кассы.

– Расслабься, я не по работе.

– А тогда по какому поводу?

– Твоя дочь, насколько я помню, ведет свой блог?

Легкая настороженность тут же сменилась ледяным беспокойством.

–А почему ты спрашиваешь?

– Скидываю тебе видео. Посмотри.

Он открыл сообщение. На экране заиграл свежий сюжет с утренних новостей. Бойкая корреспондентка на фоне полицейских машин сообщала: «В городе – настоящая эпидемия исчезновений. За последние сутки бесследно пропали 11 популярных блогеров. Число подписчиков у пропавших исчисляется сотнями тысяч…»

Кровь отхлынула от лица. Андрей, не раздумывая, сбросил звонок Алевтине и одним касанием набрал номер дочери.

«Абонент временно недоступен…»

Панический удар под дых. Он тут же позвонил жене.

– Алло? – послышался ее спокойный голос.

– Алиса дома? – его собственный голос прозвучал сдавленно и испуганно.

– Да, она в ванной. Андрей, что случилось?

– Ничего! – он попытался взять себя в руки. – Чтобы до моего приезда она никуда не уходила. Я сейчас.

Не слушая возражений, он бросил свою тележку посреди зала и бегом направился к выходу, оставив позади удивленные взгляды покупателей и кассирши.

Андрей почти бежал к своей машине, втиснутой в ряд других. В спешке ключ выскользнул из его пальцев и со звоном упал на асфальт. Он резко нагнулся, чтобы поднять его, и в этот момент плечом врезался в двух рабочих, несших громоздкую стремянку.

– Эй, смотри куда прешь! – рявкнул на него коренастый мужчина в синем рабочем комбинезоне.

– Виноват, мужики, сильно тороплюсь! – бросил Андрей, поднимая ключ.

И в этот момент его взгляд зацепился за надпись на их куртках: «Меркурий». В памяти, как вспышка, возникла картина: ночь у клуба «Крауэнбич», оцепление, и эти же двое в таких же комбинезонах возились со своей стремянкой у служебного входа. Слишком уж подозрительно. Но мысль о дочери была сильнее. Он кивнул им и прыгнул в машину.

Тем временем в их квартире Елена, супруга Андрея, досматривала финальные серии турецкой мелодрамы, параллельно лепя пельмени к ужину. Она так увлеклась перипетиями сюжета, что слёзы капали на стол, смешиваясь с мукой. Внезапно ей послышался звук открывающейся двери. «Алиса должна быть в ванной», – мелькнуло у нее. Она отвлеклась от ноутбука, выглянула в коридор – никого. Подошла к ванной и постучала.

– Алиса, ты еще там?

В ответ – тишина. Она нажала на ручку – дверь была не заперта. Ванная пуста. Сердце на мгновение екнуло, но она отогнала тревогу. «Конечно, она же собиралась в театр с тем симпатичным парнем», – вспомнила Елена.

Она заглянула в комнату дочери. Стойка с камерой, монитор, облепленный аниме-наклейками, плакаты с зарубежными певцами. На столе лежал открытый блокнот. Елена подошла ближе. На странице были аккуратно выписаны цели: «Нанять продюсера», «Выйти на 1 млн подписчиков», «Купить новую камеру». На лице женщины расплылась улыбка гордости. В семнадцать лет ее дочь была целеустремленнее и успешнее многих взрослых. Отец, конечно, будет ворчать, что она ушла, не предупредив… но и не держать же ее под замком.

Она с легкой душой прикрыла дверь и вернулась к своим пельменям и сериалу.

Андрей уже подъезжал к дому, когда на экране замигал вызов от дочери. Он резко нажал на громкую связь.

– Алло, пап! Я в театре, буду дома вечером.

– В каком театре?! – почти крикнул он. – Мама сказала, ты в ванной!

– Ну, она опять в своих турецких сериалах, ты же знаешь, она там ничего не слышит и не видит! Я ей говорила, что у меня свидание!

– Какое свидание? С кем? И почему ты была недоступна?

– Пап, мы в театре! Если ты начнешь звонить, одним звонком не отделаешься. Хочешь, чтобы на меня все оборачивались?

– Алиса, мы с тобой договаривались! Если я звоню и говорю «домой» – ты немедленно возвращаешься!

– Пап, ничего не слышу, тут шумно! После театра – сразу домой! Люблю! – связь прервалась.

«Господи, почему в этой семье меня никто не слушает!» – сгоряча бросил он телефон на пассажирское сиденье.

Остановившись на светофоре, его взгляд уперся в уличный экран. Шли фотографии пропавших блогеров с призывом сообщить информацию. А следом – та самая реклама: седовласый дирижер, оркестр, афиша концерта в Большом театре. Та же стилистика, тот же пафосный слоган. По спине пробежали мурашки. «Хватит себя накручивать, – отмахнулся он от дурного предчувствия. – После двадцати лет на службе даже в котятах видишь хищников».

Он заглушил двигатель у подъезда, и в ту же секунду телефон завибрировал с незнакомого номера.

– Слушаю, кто это?

– Добрый вечер! Это Коваленко, мы встречались в клубе. Я нашел ваш номер и подумал, вам будет интересно. Провел небольшой анализ.

Андрей молчал, давая ему продолжить.

– После инцидента несколько записей с тем… адским концертом утекли в сеть. И под Девятую симфонию Бетховена начали снимать ролики. Говоря на языке молодежи, это стало трендом. И вы бы почитали комментарии! Одни восхищаются, называют это гениальным спектаклем, другие пишут, что давно пора переходить на классику. Сумасшедших хватает. Но самое интересное – билеты в театры и на мюзиклы стали раскупаться моментально. Их рейтинги взлетели до небес. Такое чувство, будто всё к этому и вело. Будто так и было задумано. Что вы думаете на этот счёт?