Читать онлайн Где заканчиваюсь я

Дисклеймер

Этот рассказ является художественным произведением. Все события, описанные в тексте, вымышлены; любые совпадения с реальными людьми, организациями или обстоятельствами случайны.

Произведение содержит образы и идеи, связанные с психологическими и метафизическими темами – сновидениями, утратой идентичности, альтернативными реальностями и искажением сознания. Оно не призвано трактоваться как научное, философское или эзотерическое руководство.

Автор не поощряет попытки воспроизвести описанные практики сна или эксперименты с сознанием. Любые упоминания теорий, документов или исследований внутри текста служат исключительно художественными приёмами, созданными для атмосферы.

Рассказ предназначен для читателей, готовых к восприятию психологического ужаса и символической мистики.

«О снах и реальностях»

Я долго относился к рассказам о параллельных вселенных как к красивой метафоре для людей, уставших от однообразия, пока случайно не наткнулся на книгу, которая решила эту метафору в нечто личное и ощутимое. Автор, человек не из академии, писал прямо и без приблизительных формул: сон – это не просто продукт мозга, это канал, через который сознание наблюдает другую версию себя.

Он предлагал мысль, от которой не отмахнёшься равнодушно: если сны – это реальные миры, то каждое утро, просыпаясь, я по сути прерываю чью-то другую жизнь. Так же мой альтернативный я каждое своё утро завершает моё существование, и в итоге мы постоянно просыпаемся друг в друге, не замечая тех, кого тем самым вытесняем. Словно наши судьбы – страницы одной книги, и каждое «просыпание» переворачивает страницу у другого человека, не спрашивая разрешения.

После этой строки привычный мир перестал казаться прочным. Я начал изучать тему спонтанно и почти методично: статьи, форумы, старые записи по сновидениям, редкие труды нейрофизиологов – всё, что могло дать хоть малую опору для странной догадки.

Ночью же я становился экспериментатором. Не столько ради трюка, сколько чтобы проверить – можно ли в этом «окне» удержаться. Я учился ловить ту тонкую грань, когда тело уже склоняется к сну, а сознание ещё сопротивляется; учился фиксировать детали, записывать их, сравнивать с тем, что видел прежде, вычленять постоянства и отклонения.

Сны начали приносить адреса и лица, которые казались знакомыми не по опыту, а по ощущению; иногда просыпался с уверенностью, что знаю людей, которых никогда не видел в этой жизни.

Постепенно это перестало быть просто интересом. Это стало образом жизни. Я сокращал сон, убирал рутину, отказывался от лишних разговоров, чтобы накопить контрольный «запас» для одного решающего шага.

Книга называла этот момент «перехватом личности» – когда наблюдатель перестаёт быть посторонним и становится действующим лицом в чужом сне. Если прервать сон в нужный миг, утверждал автор, можно проснуться не здесь, а там, заняв место своей альтернативы.

Сначала я перечитывал его слова с недоверием. Потом – с растущим любопытством. Наконец, когда мысль перестала быть абстракцией, страх уместился рядом с решимостью.

Если где-то есть версия меня, которая сделала другой выбор и живёт иначе – я хочу понять, почему это стало возможным. Не чтобы украсть чужое счастье, а чтобы увидеть, почему там всё иначе.

И потому каждое засыпание перестало быть привычным актом – оно превратилось в подготовку, в осторожную тренировку на грани. В попытку понять, что именно отделяет меня от этой параллельной жизни, и можно ли когда-нибудь переступить через неё, не разбив мир вокруг.

Иногда я думаю, что люди недооценивают сны. Мы относимся к ним как к шуму мозга, к случайной игре нейронов, но стоит допустить, что это не иллюзия, а окно, – и всё вокруг начинает терять устойчивость. Я долго сопротивлялся этой мысли, потому что она разрушала привычный порядок: если сны – миры, то где тогда настоящая жизнь? Здесь или там?

С каждым днём я возвращался к книге, словно к инструкции по выживанию. Автор писал, что сознание – это не личная собственность, а волна, проходящая через пространство вариантов. Мы существуем не как тела, а как узлы на этой волне; сон – момент, когда узел смещается и видит соседний. Если осознать это смещение, можно поймать мгновение пересечения миров. Тогда граница перестаёт быть непреодолимой.

Мне стало ясно: не физика, а внимание удерживает нас в этой версии реальности. Стоит сознанию дрогнуть – и волна уходит в другое направление. И тогда просыпаешься не там, где заснул.

Я начал замечать, как привычные предметы становятся чуть иными после сна. Книга на столе оказывается раскрытой на другой странице, лампа стоит не под тем углом, на часах разница в минуту. Пустяки, но они накапливались, как ошибки в коде. Я понимал, что мой мир постепенно «дрейфует». Возможно, я уже не раз просыпался в чужой версии, просто не имел с чем сравнить.

Иногда я стоял у зеркала и ловил отражение – не прямо, а краем глаза. В отражении я всегда двигался на долю секунды медленнее. Сначала это казалось оптическим эффектом, потом – намёком: может быть, именно отражение живёт в той другой ветви, и мы просто пересекаемся на мгновение, когда свет совпадает идеально.

С тех пор каждое утро стало проверкой: что изменилось? Я стал внимательнее к мелочам, записывал отличия, строил таблицы. Меня не покидало ощущение, что кто-то делает то же самое с другой стороны зеркала.

Чем больше я изучал материал, тем сильнее вера превращалась в знание. Теперь я не спрашивал себя, существуют ли параллельные вселенные. Я спрашивал, сколько раз я уже был в чужой, прежде чем понял это.

И в какой-то момент я перестал считать себя наблюдателем. Если я действительно способен видеть другую жизнь, то, возможно, смогу однажды проснуться в ней.

И тогда вопрос перестанет быть теоретическим.

Он станет практикой.

"Порог сна"

Я перестал спать как раньше. Сон больше не был отдыхом; он превратился в опыт, в инструмент. Я стал относиться к нему, как к работе – аккуратно, с расчётом, с графиком, с отчётами в тетради.

Каждый вечер я садился у окна, где гудели провода и отражался слабый свет уличных фонарей. Старался не думать, но мысли приходили сами: если между вселенными действительно существует граница, то где она проходит? В зрачке, когда глаз закрывается? В доле секунды, когда дыхание меняет ритм? Или в том месте, где мозг перестаёт различать «я» и «он»?

Я начал искать закономерности.

Первую неделю я засыпал в разное время – ровно в тот момент, когда начинал слышать гул за окном как непрерывную ноту. Мне казалось, что именно тогда сознание становится плоским, как поверхность воды. Я учился держать его неподвижным, чтобы не провалиться, но и не вернуться. Иногда удавалось. Я чувствовал, как тело застывает, а разум всплывает выше, будто воздух и плоть поменялись местами.

Но это длилось секунды. После них я просыпался, будто кто-то выдернул вилку из розетки. В ушах стоял гул, сердце било неправильно, под глазами пульсировали точки. Я записывал всё – дату, время, ощущения. С каждым разом сон становился чуть глубже, а пробуждение – тяжелее.

Через месяц я стал просыпаться среди ночи и не узнавать комнату. Не потому что она изменилась – потому что взгляд видел иначе.

Предметы стояли так же, но в них будто сместился вес.

Стул казался выше, чем вчера, окно – шире, чем должно быть, а отражение в стекле иногда моргало чуть позже, чем я.

Я больше не различал, что было ошибкой зрения, а что – результатом моих попыток.

В те ночи мне снились коридоры без дверей. Я шёл по ним, не зная, ищу ли выход или вход. Там не было стен, но я чувствовал границы. Когда я дотрагивался до них – они отзывались чем-то живым, как будто за каждой стоял другой я, дышащий в такт.

Постепенно я начал ловить повторяющиеся картины: чужие окна, лица, улицы. Они возвращались во сне с той точностью, которую не подделаешь. Порой я видел себя – не такого, как здесь: с другим выражением лица, с другой осанкой. Он шёл куда-то, не замечая меня. И тогда я понимал: это он, тот самый другой, который спит, когда я бодрствую.

В дневнике я писал: «если сон – коридор, то в конце есть дверь. но дверь открывается только изнутри».

Всё чаще я просыпался с мыслью, что уже сделал шаг – но не помню, когда. Я перестал чувствовать границу между тем, где я живу, и тем, где сплю.