Читать онлайн Письма из далёкого и близкого

Посвящается моим дорогим родителям

Бывают ли в жизни случайности? Я теперь точно знаю – бывают. Иной раз они приходят тихо, с верхней полки шкафа, в виде потертой, выцветшей картонной коробки. Она повалилась на меня, рассыпавшись грустью и прошедшим временем. Раскрытые конверты, как осенние листья, как горошины из детства, упали на пол. Я замерла. Сердце сжалось, а потом забилось часто-часто, словно пытаясь нагнать бег тех лет, что хранились в этой коробке. Это были письма из родного дома. В основном от мамы, но есть и от отца, с его скупыми, но такими весомыми словами; есть от сестры – короткие и немногословные; несколько писем от бабушки Сони, чей почерк я с трудом когда-то разбирала. Конверты были с разными адресами, как вехи моей кочевой жизни. Сохранилось ли они все? Не знаю. Не уверена. Жизнь, с ее переездами и частыми сменами квартир, конечно вносила свои коррективы. Я собрала все рассыпавшиеся письма и отложила коробку в сторону. «В другой раз», – подумала я про себя.

А сегодня в первый раз перечитываю эти давно пожелтевшие страницы: читаю долго, до рези в глазах. Трепетно держать в руках письма из такого далекого, но близкого дома. Ведь держу не просто бумагу – держу в руках свое прошлое. От этих страниц веет таким теплом, что становится щемяще больно. Как давно это было! И было ли это со мной? Не мерещится ли? Эти письма вместили в себя целую жизнь. События, давно стертые памятью, воскресают, становятся такими близкими, что кажется, это далекое – было только вчера. Но, чтобы все прочесть мне понадобится несколько дней.

Жаль, что сейчас мы не пишем друг другу письма, все заменил собой мобильный телефон – удобный, но бездушный. Он не передаст трепета ожидания, шелеста страниц, не сохранит на века бабушкиных наказов и маминых тревог. По телефону не расскажешь о своих житейских делах так, как это эмоционально написал бы в письме. Мы давно разучилась писать ручкой в тетради, и мой почерк стал торопливым и неразборчивым.

Я много лет уговариваю маму – Витушкину Анну Петровну – написать о себе, рассказать о своей учительской работе, о работе директора школы, вспомнить интересные события, рассказать о запомнившихся людях, о своих учениках. Многие ученики помнят ее, часто звонят, интересуются как она, как здоровье. И она всех своих учеников помнит и любит, радуется их успехам.

В Гусиноозерске мои родители живут с 1960 года, столько городских событий, впечатлений прошло через их жизнь. Но как убедить маму, написать о своей насыщенной жизни – не знаю, она всегда отказывается. «Кому это надо и кто будет читать?» – отмахивается она. Ну вот, наконец-то мама написала о себе – к своему 90-летнему юбилею. Написала очень скромно, на девяти страницах школьной тетради в клеточку крупным почерком и отправила мне письмом.

Биографии моих трудолюбивых родителей это не только их биография – это одна из страниц биографии огромной страны. Это всего лишь один пазл в необъятной картине России. Они работали честно и добросовестно во славу Родины. Наверное, вы скажите, что таких людских судеб много. И будете правы! Но для меня их судьба – единственная и неповторимая.

В мое время почти все городские семьи своим укладом жизни мало чем отличались и были очень похожи друг на друга. В нашем шахтерском городке, почти у всех детей родители работали или на шахте, или на угольном разрезе. Но все-таки у каждого человека своя судьба, и она крепко связана с местом рождения, с местом проживания и с местом работы. Отец был здешний сибирский паренек, а мама приехала в 1955 году в далекую Сибирь после окончания Учительского института в своем родном городе Семенове Горьковской (Нижегородской) области. И здесь их соединила судьба. Вместе они прожили долгую счастливую жизнь, 60 лет вместе.

Мой отец, Портнягин Николай Иванович, родился в селе Средний Убукун в большой многодетной семье, в которой было шесть сыновей: Александр, Петр, мой папа – Николай, Иннокентий, Анатолий, Юрий. Я не всех их помню, была маленькой. Но благодаря тому, что отец увлекался фотографией, у нас дома хранится немало фотоснимков родственников. Сохранилось много детских фотографий моих и сестры, молодых и счастливых родителей в обнимку с нами. Отец и меня приобщил заниматься фотографией, а в старших классах я уже одна самостоятельно проявляла фотопленку и распечатывала свои школьные фотографии «на фотостанке», который и сейчас запыленный стоит под крышей дома моего. Мне тогда это доставляло большое удовольствие. Такая моя детская страсть отразилось в будущем на моей увлеченности фотографиями. Люблю фотографировать, хотя сейчас это не приносит такой удовлетворенности, как в детстве, что может быть проще, нажать кнопку телефона, нет того таинства и ожидания результата печати.

Хорошо помню родительский дом отца в деревне, дом дедушки и бабушки. Он и сейчас этот дом – «живой», стоит окруженный большим забором. Запомнила высокое крыльцо, которое мне, малышке, поддавалось трудно, и я ползком переползала со ступеньки на ступеньку. В кухне стоял длинный стол, семья-то немалая. Бабушку Марью не помню, но запомнила деда Ивана, как я маленькая любила сидеть у него на коленях.

Отец рано познал тяжелый крестьянский труд. Он рассказывал, что в 12 лет умел запрячь лошадь, возил дрова и выполнял разные сельские работы. В 14 лет вместе с взрослыми мужчинами работал на заготовке сена и трелёвке леса. Трехгодичная служба в рядах Советской армии дала ему важную жизненную подготовку. В армии играл в духовом оркестре на трубе, у него был хороший музыкальный слух, любил петь. Отец рассказал, что до армии у него была гармонь, сам научился играть, но вернувшись из армии, свою гармонь не нашел и очень сокрушался об этом. Армия, духовой оркестр, любовь к песне и навсегда утерянная гармонь – вот из этих деталей складывался его характер.

Помню, как с отцом покупали катушечный магнитофон. И я потом записывала с радиоприемника или телевизора новые песни на чистые кассеты, конечно качество записи страдало, но это совершенно не мешало мне слушать музыку. А маленькая внучка вместе с дедушкой дуэтом, сидя на крылечке, любили петь: «Выходила на берег Катюша…».

Мы с сестрой учились в музыкальной школе. Гармонь отцовскую заменило пианино. Наверное, с этим связана моя вечная любовь к классической музыке.

Проработал отец в угольной промышленности 35 лет. Долгое время трудился в автобазе Гусиноозерского разреза. Работал шофером-водителем на автомашинах МАЗ, КРАЗ, КАМАЗ по вывозке угля и породы, постоянно повышая свое квалификационное мастерство. Имел квалификацию шофера I класса. Неоднократно награждался за работу без аварий.

За годы работы вел активную общественную деятельность. Неоднократно избирался депутатом городского Совета народных депутатов. За высокие производственные показатели трижды заносился на Доску Почета. Ему было присвоено звание «Ударник коммунистического труда», «Отличник социалистического соревнования РСФСР», награжден медалями «За доблестный труд», «Ветеран труда». Он был – Человек труда, шофер первого класса. Его пиджак с наградами до сих пор так трогательно висит в мамином шкафу.

А вот и его голос, слышный сквозь годы в одном из писем:

…«Здравствуйте, мои дорогие! С приветом ваш Дед! У нас все хорошо! Мать на курорте, я домовничу один. Из вашего письма узнал о вашем новом переезде! Ну что, поздравляю вас с переездом. Игорю, желаю успехов на новом месте службы! А звездочку приедешь, вось летом обмоем. А уезжая, наверное, лишнее все побросали там, взяли только необходимое. Ну да ладно, зачем ненужное везти.

Ты спрашиваешь, Танюшка, что нового в городе. Ты же знаешь, я особо никуда не хожу, дома люблю. Ехал мимо, в парке дети деревья сажали. Деревья в городе часто высаживают, но зелени все равно мало, она в степном районе плохо приживается, уход нужен, полив.

Сейчас дом штукатурю, зимой теплее будет. Сегодня дождь идет, сижу без дела. Вот пишу вам, а матери ваше письмо отправлю на курорт Аршан.

Я тоже там был, понравилось. Аршанская минеральная вода полезна для желудка, и места там горные красивые, есть водопады. Аршан находится у подножья Саянских гольцев. Через поселок шумная река Кынгарга, гремящая как барабан, бежит. По легенде, в этих местах по Тункинской долине пролегал путь Чингисхана.

Оленька, Антоша приезжаете скорей. Дедушка уже по вам соскучился. Поедим в лес, на озеро. Андрюшка с Лидкой и Васька спрашивают, когда Оля приедет, а я говорю летом, а они говорят «Ааа!».

Наше время с матерью идет на убыль, ждем вас всегда, вы внуки наши календари жизни. Любим вас! Всех крепко целую».

Обычно отец писал письма, когда дома оставался один, если мама уезжала в санаторий или к своей маме, на свою малую родину. Каждый год, уезжая в отпуск, когда мы были с сестрой школьниками, она брала нас с собой. И мы у бабушки Сони проводили месяц-другой в деревне. Дома нижегородские стоят не за высокими заборами, как у нас в Сибири, а дом соединен с подворьем одной крышей. Вышел из дома, и ты уже на улице. А под окном у всех лавочки стоят, на которых вечером сидят соседи или дети играют. Окна домов украшены резными или расписными ставнями. На ночь ставни там не закрываются, как у нас в Сибири. Красивые окна – визитная карточка хозяина дома, по ним можно судить о благосостоянии семьи.