Читать онлайн Открытие Америки

Глава 1

За окном вступает в силу холодная жёлто-красная осень. Мне двадцать один, начинается мой пятый, последний год учёбы в Уральском государственном техническом университете.

Я валяюсь с гитарой на кровати в съёмной комнате старой окраинной пятиэтажки, плюю в потолок и думаю о жизни.

На столе коробка быстрой лапши, электрический чайник, бутылка спрайта. Заварка и сахар (в этот раз за меня можно порадоваться) в наличии. Обстановка спартанская, но это мне не мешает. Внешне я расслаблен, внутренне – не очень. Пальцы перебирают струны, мозги – сценарии будущего.

Почти год минул с той поры, когда я вернулся из автостопного приключения. Та история плавно уходила в прошлое, в отдел славных воспоминаний; впереди всё настойчивее проглядывала взрослая жизнь.

Я давно не пересекался с гитаристом Максом: после больших концертов в прошлом году мы сбавили обороты до нуля, отменили репетиции и обычные для нас музыкальные тусовки. На Плотинке последний раз я выступил с гитарой в начале лета, своё там я уже отыграл, а потому в процессе хлебнул больше ностальгии, чем удовольствия. Где-то в параллельной реальности в главном корпусе универа собирался «Эридан» с гитарами, но и к этим ребятам я не заглядывал.

После продажи павильона денег на выкуп заложенной квартиры не хватило, и она ушла банку. Серьёзный удар по моему самолюбию и отношениям с матерью! Я переживал на тему этой потери, и, хотя со временем принял новый расклад, эта история, мои действия и мотивы в ней требовали отдельного качественного осмысления.

После закрытия вопросов с банком на руках у меня осталось несколько тысяч долларов. Их я отложил на будущие идеи. В целях экономии я прожил год в общежитии нашего факультета, а позже снял комнату на ЖБИ, где планировал завершать свой пятый курс.

Все вокруг думали только об учёбе, наиболее продвинутый народ заранее выбирал темы дипломных проектов, а кое-кто и подыскивал варианты работы!

Примерно об этом должен был думать и я.

Но странное дело: я с большим трудом представлял себя работающим по своей специальности – «теплоэнергетика»! И дело заключалось даже не в банальном «не хочу быть офисным планктоном, хочу быть владычицей морскою». Скорее я понимал, что просто не нашёл себя в профессиональном плане и что всерьёз и не искал. Перспектива приземляться куда-то именно в энергетике, не попробовав ничего другого, меня не прельщала.

И главное – меня не покидало ощущение, что расслабляться не стоит. Разве я не способен на большее? Только в чём? В карьере, музыке, предпринимательстве? Ясности в этом явно недоставало, но, как и раньше, я ощущал жизненную необходимость раздвигать границы и находить новые пределы своих возможностей. Терять мне, в сущности, было нечего, а пробовать новое запретить никто не мог.

Откладываю гитару, встаю, провожу рукой по немытому, давно отросшему хаеру, отпиваю из бутылки холодного спрайта, выхожу на улицу. Проедусь до центра, поброжу у Плиты, попинаю на набережной упрямые мокрые листья. Заодно выгуляю свои неясные честолюбивые мысли.

Глава 2

Следуя логике последнего года обучения, я дисциплинированно делал своё дело – учился, ездил по теплостанциям; выбрал наконец преподавателя и приступил к подготовке дипломной работы. Такая прилежность заметно отличалась от моего поведения за несколько предыдущих лет, когда я появлялся в университете только на сессиях. На то и финальный курс!

Время незаметно пересыпало песчинки дней, недель и месяцев, но на фоне этой студенческой занятости, следуя заветам БГ, я всё же не оставлял «снов о чём-то большем».

Старая мудрость о ловце и звере отлично обобщает феномен избирательного восприятия: в первую очередь ты увидишь то, что ждёшь и хочешь увидеть! В декабре, пробегая по второму этажу главного корпуса к месту следующей пары, я затормозил у входа в профком. На огромной доске для объявлений ярким пятном выделялся распечатанный лист А4, наклеенный поверх других:

Рабочая виза в США. Программа Work & Travel

Эти слова шли на фоне легендарной статуи Свободы с факелом в руке, символизируя на противоположной стороне планеты другую яркую и загадочную жизнь.

Если бы я не вынашивал в себе пусть смутные, но масштабные намерения, я пролетел бы мимо, погружённый в учёбу, диплом и предстоящие поиски работы. Однако моё обострённое амбициями восприятие остановило меня на бегу.

США?! Америка?!!

«Ну как, герой, достаточно ли это радикально и смело для тебя?» Саркастичный внутренний голос для приличия сверил часы.

«Кажется, да, достаточно! – Я даже разволновался, стоя у объявления и примеряя на себя такой поворот жизни. – Вдохновляет и даже пугает – всё как надо! Зевать не будем, такую возможность нужно изучить!»

Записав контакты, я обеспечил себе неделю самых невероятных фантазий и планов!

Начнём с того, что за рубежом, не считая автостопной Украины, я не был: ни в Европе, ни в Азии. Про США вообще лучше промолчать. Слетать на Луну выглядело бы таким же по сложности проектом! Увидеть другой мир, людей, культуру, поработать в другой стране, и не сборщиком апельсинов, а на какой-нибудь нормальной работе, подразумевающей общение с людьми, – это звучало нереально привлекательно!

Кроме того, для России второй половины 90-х именно Америка являлась противоположным культурным полюсом, на который равнялись, к которому ревновали и с которым пытались конкурировать. Побывать, да ещё и пожить там, вырвавшись прямиком из Екатеринбурга, – это всё равно что облететь и пропустить через себя целый земной шар со всем его разнообразием, народами и культурами. Это даже не Европа, которая под боком, – это просто другая вселенная! Так вдохновенно думал я, переносясь мысленно на другую сторону планеты.

Я смог бы фундаментально расширить кругозор, развить мировоззрение. Возможно, продвинуться в музыке, записать там пару альбомов! Научиться думать и работать по-американски, а это сейчас глобальный стандарт! Может, даже сделать там карьеру. Да и вообще, если всё пойдёт хорошо, остаться там… навсегда!

Ну, самый минимум: я точно поставлю себе английский и закреплю этот навык на всю жизнь. Да и «опыт работы в США» в будущих анкетах тоже чего-то должен стоить!

Где-то в глубине сознания родилась фантазия, заставившая меня улыбнуться. Как насчёт прокатиться с гитарой автостопом от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса на американских траках – вроде той Coca-Cola, на которой я проехался под Челябинском? Это было бы эпично!

Кажется, моя бандана ещё жива!

Я позвонил на номер из объявления, а спустя несколько дней подъехал в офис на проспекте Космонавтов. Агентство арендовало аудиторию в педагогическом институте.

Эта компания второй год занималась проектом Work & Travel в партнёрстве с американским посольством в Екатеринбурге. В просторной аудитории за преподавательским столом я увидел молодого мужчину в тёмном костюме; из-за соседнего стола на меня с интересом смотрела женщина постарше, окружённая папками бумаг, – похоже, помощник или секретарь.

Я уселся перед ними – один в огромном пространстве с пустыми партами.

Мужчина знал, о чём спрашивать, и сразу перешёл к делу:

– Скажите, зачем вам эта программа? Что вы хотите от неё получить?

Я с недоумением посмотрел на интервьюера.

– Да как сказать… Нужно ли объяснять? Увидеть Америку, посмотреть, как живут люди, как устроена там работа, города, может, попутешествовать…

– Любопытно! То есть не заработать денег, например?

Вопрос застал меня врасплох. Деньги – это отлично, но мне как-то не приходило в голову, что это главное, за чем можно ехать в США. Всё остальное мне казалось несравненно более важным.

– Ну, если ещё и заработать удастся – вообще отлично! – поддержал я собеседника.

(Скоро мне предстояло узнать, что в общем случае народ ехал туда именно за деньгами.)

– У вас есть загранпаспорт? Вы раньше бывали за границей? Есть ли действующие визы?

Стыдно признаться, но ничего из перечисленного у меня не было даже близко…

– Нет, но паспорт я оформлю, это не проблема. Виз тоже пока не имеется, но когда-то же они появляются в первый раз?

– А что у вас с английским?

– Разговорный уровень, – ответил я, хотя последний раз разговаривал на английском в школе.

Перед следующим вопросом мужчина взял особо длинную паузу и всё же продолжил:

– Вы в курсе стоимости наших услуг?

– Нет, хотелось бы узнать, конечно. – Я ожидал солидной суммы в рублях и настраивался расстаться с двумя, а то и тремя стипендиями.

– Тысяча пятьсот долларов. Стопроцентная предоплата.

Ни фига себе! – чуть не вырвалось у меня. Это не только все мои повышенные стипендии за год, это чуть ли не половина всех моих сбережений!

– Да, понял, – отвечаю вслух сдержанно. – Есть ли скидки студентам?

– Хорошая шутка! – засмеялся мужчина за столом. – У нас все клиенты студенты, так что эта цена уже со скидкой. – Он продолжал улыбаться, но, в конце концов, видя, что мне совсем не смешно, взял себя в руки. – Так, вы знаете основные правила программы?

– Ну, я почитал в брошюре на столе, но буду рад, если расскажете основное.

Мужчина встал и начал ходить вдоль доски в центре аудитории.

– Программе много десятилетий, но в России она стартовала недавно, в 1994 году. Она даёт право студенту проработать три летних месяца в США и провести ещё два в путешествии по стране. Некоторые в таких путешествиях тратят всё заработанное. Не исключено, что программа так и была задумана, – подмигнул он. – Но здесь всё зависит от самого участника. Кто-то не разъезжает по Флоридам или Калифорниям, а работает со сверхурочными, насколько сил хватает, и потом возвращается домой с серьёзными деньгами. Некоторые даже машину себе сразу покупают дома.

– Ого! Так это же стройотрядовская модель, только в переводе на американский! – Я чуть не засмеялся вслух от такого наблюдения.

Мужчина продолжал:

– Одно из важных условий для участника – возвращение в родную страну после поездки и проведение дома не менее года после возвращения. Вы на каком курсе сейчас?

– На пятом.

– Последнем?

– Да. – Я почувствовал, что мой воздушный американский замок обрушится прямо сейчас из-за какой-то злосчастной детали.

– Такое дело, обычно визу по Work & Travel не дают студентам последнего курса. Боятся, что участник не вернётся для продолжения обучения на родине, а останется в США – нелегально или ещё как-нибудь. Вы же не собираетесь так делать?

«Ох, мне ещё и врать придётся!» – подумал я. О чём говорить, безусловно, я хотел бы там остаться дольше, чем на четыре месяца!

– Конечно нет, не собираюсь – у меня тут родители, работа скоро, да и, возможно, я вообще в аспирантуру буду поступать!

– Ну хорошо. – Человек переглянулся с женщиной за соседним столом. – Попробовать можно, но скажу сразу: если в вашем кейсе будет отказ, мы вернём только половину стоимости наших услуг.

Я смотрел на этого энергичного мужчину в костюме и постепенно осознавал, что не хочу считать деньги, риски, выторговывать скидки…

Позади меня оставалась выжженная земля. Известным музыкантом я не стал, бизнес получился не особо, квартиру я прощёлкал, энергетика, которой я учился пять лет, меня не вдохновляла. Что мне терять?

В прямом эфире я сжигал в своей голове все мосты и настраивался бороться за новую американскую мечту. Главное, думал я, просто вылететь в эту Америку – чего бы это ни стоило. Дальше – разберёмся на месте!

– Я понял. Всё в порядке. Подаём документы!

Глава 3

В одночасье передо мной встала череда трудных вопросов.

Оформить загранпаспорт не должно быть сложным: нужно запустить процесс, а дальше время будет работать на меня. Первой визой должна стать американская, получить которую непросто. Расклад рискованный, но других вариантов нет.

Теперь финансы. У меня на руках четыре тысячи долларов. Полторы из них – агентству. Хорошая новость: цена авиабилета включена в стоимость агентских услуг. Остаётся две с половиной тысячи, которые я могу потратить при необходимости на обустройство в США. Не знаю пока, много это или мало. На месте посмотрим, на что мне хватит.

Тогда я не вполне улавливал тонких связей между событиями, в зависимости от угла зрения трактуемыми как успех или как провал. Не потеряй я квартиру, я не имел бы четырёх тысяч от неё. И в этом случае я продолжал бы жить в хрущёвке на Бажова и не обратил бы внимания на эту американскую авантюру. А если бы и обратил, то не нашёл бы на это денег. И жизнь моя потекла бы по другому руслу, локальному и спокойному. Теперь же, с деньгами на руках, без привязанности к определённому месту, я ощущал себя совершенно свободным, и моё потенциальное перемещение по планете выглядело естественным проявлением вольного статуса.

Отдельная тема – английский язык. В школе меня определили в класс немецкого (чем немало расстроили), и с четвёртого по одиннадцатый класс я честно зубрил все эти арбайтены и кугельшрайберы. Но примерно в начале 9-го класса в нашем районе в Доме профессиональной ориентации для школьников открылись коммерческие курсы английского языка.

Несколько моих друзей-одноклассников, изучавших в школе английский, решили походить на эти курсы, подтянуть язык дополнительными занятиями. Меня заинтересовала такая возможность, я уговорил родителей проспонсировать мои уроки и пошёл с друзьями за компанию.

И я так втянулся, так меня всё там заинтересовало, что я стал натурально бредить этим английским. Я выучивал наизусть мультфильмы, рассказы, песни, заполнял и зубрил таблицы неправильных глаголов. И месяца через четыре после начала занятий я осилил первую книжку на английском – «Волшебник страны Оз»!

Магическими компонентами в этом процессе служили правильные учителя и, конечно, методика. Мы переводили мультфильмы и песни, учили наизусть стихи и разговорные цитаты, переписывались со сверстниками из США и Европы. Но главное – нас постоянно разбивали по парам и заставляли проводить в общении на английском (на том уровне, какой мы могли себе позволить) не менее половины учебного времени. Возьмём этот подход, умножим на три вечера в неделю по два часа, добавим почти всё моё свободное время в виде посвящения новому увлечению – и вуаля, уже через полгода я знал английский лучше, чем немецкий, который учил до этого пять лет!

На таком подъёме однажды меня посетила мысль сходить на обычный урок английского в школе и понять, сколько мне ещё копать до уровня одноклассников, которые не тратили время на немецкий, а сразу принялись учить в школе «правильный» язык. Не помню большего удивления, снятия покровов и разоблачения советской системы образования, чем в тот день! К середине занятия я осознал, что знаю английский лучше, чем любой ученик в этом классе, а, поговорив с учителем на английском в конце урока на глазах изумлённой публики, я убедил в этом и окружающих.

На что я потратил пять лет изучения немецкого? На что мои друзья потратили годы в изучении английского? Всё это наше невнятное, бесформенное школьное образование перекрывалось правильной методикой и несколькими месяцами интенсивных занятий, поддержанных личной заинтересованностью и вовлечением!

Ну и напоследок. Раз уж есть сценарий, при котором я не возвращаюсь, я должен определиться с вещами и закрытием дел. Хотя здесь при ближайшем рассмотрении особых проблем не предвиделось: никаких великих ценностей у меня не накопилось, оставалось завершить учёбу, получить диплом – и я свободен как ветер!

Глава 4

Как и раньше в подобных начинаниях, по-крупному я в своих намерениях и планах не сомневался, моя решимость и уверенность в собственных силах с годами только росли. Пару лет назад неожиданным манёвром мать сумела задержать мой автостоп на год, но сейчас, если бы все мои знакомые, да что там – все городские жители встали бы стеной с плакатами: «Лёха, ты что творишь?», «Иди на завод!», – я бы разметал их вместе с плакатами и пошёл бы дальше, следуя за новой американской мечтой.

Однако рассказать родителям и друзьям о моём плане, конечно, стоило. К февралю, по мере того как мои замыслы приобретали всё более чёткие очертания, я решил, что пора ими поделиться.

С родителями расклад выглядел понятно: я сообщил им о своей идее, и заветное «благословите – пойду, и не благословите – всё равно пойду» в этот раз сработало без сбоев. Да и жизнь моя проходила настолько независимо от родительского дома, что для ограничения меня в каких-то решениях нужно было здорово постараться.

С друзьями я поделился своей задумкой в несколько этапов, с ними вырисовывалась интересная динамика!

Ещё на первых курсах у нас образовалась большая компания. С одной стороны в ней тусили рыжий Егор по прозвищу Сив со своими знакомыми, с другой – мой старый дружище Александе́р Куракин, я сам и ещё несколько других ребят и девчонок. Долгими вечерами в моей комнатушке, сидя за обеденным столом с ватманом и циркулями, мы обсуждали, что делать в «Гудбай Америке» и кому она вообще сдалась в наше время.

Мои американские новости Егор прокомментировал следующим образом:

– Когда-то я тоже вынашивал подобную идею, только думал об Австралии!

– Австралия? – Я припомнил его безумную затею с письмом Синди Кроуфорд для создания с той брачного союза. – А как же твоя Синди? Она же в Америке живёт!

– Ха! Думаешь, её расстроит моё непостоянство?

– Ну ты ей сообщение хоть отправил?

– Нет, руки не дошли; да она, кажется, уже и замуж вышла…

Похоже, Егор не особо переживал на эту тему.

– Ну тогда не парься: Австралия так Австралия! Там тоже красивых девушек полно. А Синди так и напиши: «Хотел связать с тобой свою жизнь, но передумал, прости!»

Если идею с автостопом мои друзья в своё время поддержали, то их взгляд на США был не столь однозначен. Проект вроде бы выглядел весело и интересно, но ведь не каждому подходят глобальные авантюры, кому-то хочется нормальной спокойной жизни, которую и в Екатеринбурге можно устроить.

Так или иначе, мне удалось донести свои планы до нашей дружеской тусовки, и народ пожелал мне удачи в большом начинании. Не знаю, кто из ребят всерьёз полагал, что я уезжаю навсегда; я же был в этом уверен и прощался честно и надолго.

Отдельно я встретился с Максом. Мы сидели за квадратным столом в полутёмном кафе неподалёку от теплофаковского общежития, и я делился американским замыслом. Я понимал, что это важная встреча: жизнь естественным путём достигла генеральной развилки, наши пути расходятся, но связь нужно сохранить!

– Короче, я попробую там замутить что-нибудь музыкальное, Макс. Не знаю, может, повыступаю в клубах… В каком-нибудь крупном городе хочу приземлиться: Нью-Йорке, Чикаго или Лос-Анджелесе, – там должны быть такие места. Запишу что-нибудь, может, целый альбом под местным соусом, если будет вдохновение. Всё это фантазии, конечно, на месте будет виднее.

Макс смотрел на меня и, надо полагать, думал, что я в очередной раз сошёл с ума.

– Лёха, ты в своём стиле, конечно, я уже не удивляюсь. Ты точно решил? Когда выезжаешь?

– Пока не знаю определённо, готовлю паспорт на визу, надеюсь, всё получится. Если складывается – вылетаю в начале лета. Не зарекаюсь точно, но как там звучало?.. «И это надолго, а может быть – навсегда!» В первую очередь, конечно, работу нужно будет найти. Дальше всё остальное, включая музыку.

– Лёха, тебе удачи, надеюсь, всё сложится у тебя там! Ты, как всегда, в своём духе, дома тебе, смотрю, не сидится!

– Да, снова зовёт меня что-то… Продам вещи, гитару, поеду с одним рюкзаком, как тем летом. После автостопа не страшно: раз оттуда вернулся, то и в Америке выживем!

Мы посидели ещё, пообщались на другие темы. Макс знал меня хорошо и в душе понимал и принимал мои причуды. В нашей истории подобное уже случалось, так что ни он, ни я всерьёз не переживали, каждый доверял другому и верил, что он делает лучшее из возможного.

Я поставил на стол пустую чашку. Мы крепко пожали руки на прощание. В следующий раз я увижусь со своим другом через много-много оборотов Земли вокруг Солнца, лет через десять…

Глава 5

До отъезда я должен был понять, куда именно собираюсь отправиться. Америка большая, городов там много, прежде чем где-то приземляться, важно иметь подтверждённое место работы, где тебя ждут.

В агентстве сказали: с работой действительно следовало определиться заранее. Я мог искать её сам или выбрать из предлагаемого перечня. Среди рекламируемых вариантов попадались вакансии официантов в местных ресторанах, продавцов в туристических магазинчиках на побережьях, хостес в курортных комплексах и прочие сезонные позиции, связанные с обслуживанием.

Мне выдали отпечатанную книжечку со списком потенциальных работодателей, их телефонами и электронной почтой. С такими контактами я мог писать напрямую тем, кто меня заинтересовал. Первой шла точка по продаже сувениров на статуе Свободы в Нью-Йорке – той самой, с которой и началась вся моя американская история. Со статуи, пожалуй, и начну рассылку!

Для контакта с людьми на другой половине земного шара требовался Интернет.

В домах и квартирах такие технические чудеса не проявлялись пока даже на горизонте. Ближайшая теоретически доступная мне точка работала в универе на физтехе.

Доступ в заветную комнату с компами, подключёнными к глобальной сети, мне обеспечил декан теплофака, позвонивший своему коллеге с физтеха. Вот нельзя сказать, что преподавательский состав о нас не думал, меня выручали несколько раз – и всегда по самым насущным вопросам студенческой жизни!

С февраля каждый день я на час-два после занятий залезал в эту лабораторную и занимал свободный компьютер. Студенты-физики, в отличие от меня, с Интернетом были на «ты». Они не только браузили по страницам, но и качали какие-то программы и файлы. В загрузках висели десятки процессов, народ работал с командной строкой, отчего у меня возникали подозрения, что эти ребята ботанического вида вскрывают сайты Пентагона.

Я чувствовал себя настоящим динозавром по сравнению с второкурсниками, но не расстраивался, а скорее радовался тому, что у меня тоже появился повод познакомиться с Сетью.

Немного освоившись с браузером Netscape, я решил завести почтовый ящик. Как мне объяснили, ящик требовался для отправки писем на имейлы, указанные в брошюре. Также мне подсказали, что проще всего завести ящик на общественном сайте, и продиктовали: «Хотмейл точка ком».

И по сей день я краснею и бледнею, вспоминая тот момент, когда студенты-физики, человек двенадцать, побросали свои компы, загрузки, файлы и столпились за моей спиной, выдавая охи, ахи, стоны, сдерживая хохот и улюлюкая в качестве поддержки…

Вместо всем известного hotmail я на слух набрал hotmale, и перед моими глазами, а затем и перед глазами ребят, собравшихся за моим креслом, начала медленно, строка за строкой, загружаться заставка «горячего» сайта, предназначенного, по идее, для девушек!

Голый мужчина на физтеховском мониторе выглядел свежо и революционно. Кажется, я был первым, кто нарушил учебно-академический протокол этой лаборатории. Мне потребовались время и настойчивость, чтобы заявить о своём алиби и убедить народ, что я всего-навсего набирал адрес почтовика!

Заполучив наконец личный почтовый ящик, я приступил к рассылкам.

Спустя месяц ковровой бомбардировки указанных в книжке имейлов я понял, отчего агентство предлагало свою помощь. Откликов на мои сообщения приходило исчезающе мало, и практически все они содержали отказы: или объявление уже утратило актуальность, или вакансии были заполнены, или что-нибудь ещё в таком духе.

Настойчивость не помогала и даже мешала. Когда из какого-то особо понравившегося мне места не ответили на три моих сообщения подряд, я выдержал недельную паузу и отправил ещё одно. Через несколько дней прилетел ответ! Дрожащим курсором я кликнул на заголовок письма.

«Кто вы и зачем постоянно мне пишете?!» – негодовал в ответе адресат. Писать ещё раз с разъяснениями я не стал: точки над i в наших сетевых отношениях были расставлены.

Пройдя через месяцы бесплодных рассылок, я признался агентству, что найти вариант самостоятельно не могу. И люди из агентства буквально за неделю нашли мне работу в парке развлечений Six Flags Great America в городе Герни под Чикаго!

Так, с их лёгкой руки, Чикаго и Иллинойс стали моей судьбой и пунктом назначения в предстоящем американском приключении.

Глава 6

Тем временем учёба продолжалась. Я держал взятую на первом курсе планку, все сессии закрывал на отлично. В итоге в марте, незадолго до защиты диплома, мне сделали невероятный подарок – меня и пару других студентов с потока за высокую успеваемость освободили от государственных экзаменов по ключевым предметам!

За этими экзаменами лежал значительный пласт усилий и подготовки. Такое освобождение позволило мне не только спокойнее готовиться к отъезду в США, но и сделать кое-что ещё!

Да, поступить в аспирантуру!

Я следовал своим старым добрым принципам – делай всё, что можешь, что в твоих силах, даже если не очень понимаешь, как тебе это пригодится. С одной стороны, я рассчитывал закрепиться в США и в идеале остаться там. С другой – если я всё же вернусь, вариант продолжить обучение и получить степень кандидата наук выглядел привлекательно.

Моих знаний более чем хватало для поступления. Помимо этого, у меня накопились хорошие рекомендации от преподавателей: помню, ещё на первом курсе я озвучил, к собственному удивлению, определение второй производной от расстояния, поняв её через приложение первой производной к скорости и получив на выходе ускорение. Профессор тогда прямо на лекции сказал, что ждёт меня в аспирантуре!

Вскоре я успешно сдал экзамены и получил место аспиранта на родном теплоэнергетическом факультете. Кстати, одним из экзаменов в качестве реликта античности оставался экзамен по философии. Его я сдал с удовольствием и на отлично, вытянув билет про Платона.

В итоге при всех моих увлечениях, пропусках, опозданиях и других отклонениях в прилежании я заканчивал университет в ряду лучших в потоке и уверенно шёл на красный диплом.

Наступил апрель – по-настоящему первый месяц весны на Урале, ведь в марте ещё часты морозы. Я получил свой первый заграничный паспорт и, дрожа от волнения, сдал его в агентство для получения американской визы. Фоном мерцала надежда: моё поступление в аспирантуру поможет с одобрением – налицо дополнительная связь с родиной!

Мой дипломный проект перевалил за экватор, и я проводил последние эксперименты с потоками запылённого золой горячего воздуха в лаборатории теплофака, внося результаты в бесчисленные таблицы.

На фоне всей этой студенческой суеты я выкроил время для музыкального проекта, ставшего прощальным концертным аккордом перед моим отъездом – не только для зрителей, но и для меня самого.

Екатеринбургская группа «Смысловые галлюцинации», набиравшая обороты в национальном масштабе, использовала в качестве базы небольшой рок-клуб на окраине города.

В этом клубе выступали различные команды и периодически сами «Глюки». Заглянув туда однажды, я познакомился с их басистом и узнал, что там можно выступить со своей программой, в том числе и акустической, в один из ближайших выходных дней.

Вернувшись домой, я взял родную чёрную гитару и прогнал свои старые песни, включая те, которые мы не играли с Максом из-за неформата для нашей группы.

Запилю-ка я народу настоящий рок-бардовский концерт!

Я уже давно ходил с длинным хаером. По такому особенному случаю я откопал видавший виды резаный джинсовый костюм, постиранный в Чёрном море, и обновил струны на гитаре, прошедшей со мной автостопные приключения.

В назначенный вечер в прокуренном зале собралась публика – не больше двадцати человек. Народ сидел за столиками и на стульях вокруг полукруглой сцены, подсвеченной софитами. В глубине зала работал бар, где тусили ещё трое-четверо слушателей вперемешку с музыкантами.

Для меня подготовили высокий гитарный стул, выставили два микрофона, один, повыше, для голоса, другой, пониже, для гитары. Настроившись прямо при зрителях, я начал выступление.

Камерный зал, приятная объёмная акустика, непосредственный контакт глазами с немногочисленными, зато заинтересованными зрителями… Особая вдохновляющая атмосфера, про которую я почти забыл с эпохи наших ранних выступлений!

Я выдал семь песен, включая те, что не пел раньше на публике.

На удивление, люди аплодировали после каждой песни, искренне меня поддерживали, и это глубоко трогало. После выступления двое зрителей пожали мне руку, поблагодарили и пожелали удачи со следующими концертами.

Вдохновленный столь замечательным приёмом, я шёл с гитарой на плече по ночному городу и думал: «Если у меня не выйдет с этой Америкой, я просто вернусь в свой Екатеринбург, буду петь людям в маленьких залах, и этого мне будет достаточно для счастья!»

Глава 7

В мае, когда уральская природа открывала новый цикл, напряжение в подготовке к отъезду достигло предела. Я ждал паспорта с проставленной визой или, в альтернативном сценарии, с жестоким отказом.

Мне приснился сон: я бегу по городу, торопясь на самолёт, вылетающий в Нью-Йорк, оказываюсь в аэропорту и успеваю забежать в огромный лайнер, в последний момент перепрыгнув через пропасть между люком и отходящим трапом. Пробегаю мимо стюардесс в синих костюмах, на ходу раздаю приветствия, и вот – я в салоне. Взлёт!

На следующий день я получил от агентства паспорт с визой и поздравления.

Согласно одной из трактовок общей теории относительности Эйнштейна, после прояснения намерений и определения в планах ключевой даты пространство и время начинают схлопываться в сингулярность.

Чтобы успеть на правильную пересадку в Москве и присоединиться к группе таких же студентов, направляющихся в США работать и путешествовать, следовало вылетать из Еката в первых числах июня, в четверг, в середине дня. И конечно же, на этот четверг пришёлся день выдачи дипломов!

Перед отлётом я должен был закрыть все дела, раздать друзьям более-менее ценные вещи, попрощаться с родителями и младшим братом, упаковать зелёные наличные в незаметный кошелёк на груди и быть готовым к небесному перемещению, а дальше – ко всему!

Хорошо бы ещё связаться с Димоном в Москве, может быть, удастся пересечься с ним прямо в аэропорту в ожидании пересадки на Нью-Йорк!

Утром, в день сингулярности, со старым автостопным рюкзаком за спиной, но в этот раз без гитары, я заглянул в деканат, чтобы лично попрощаться с преподавателями, поддерживавшими меня последние пять лет. Это прощание оказалось тёплым, большинство из них были людьми в возрасте, и они искренне желали мне удачи в путешествии на другую сторону земного шара.

Вскоре вся наша смешанная группа переместилась в актовый зал главного корпуса, объединившись с выпускниками других факультетов. Меня, в джинсах, с хаером и рюкзаком, неожиданно усадили в первый ряд перед сценой, недалеко от ректора, среди одетых в парадные костюмы студентов с цветочками в петлицах. Рюкзак мне любезно позволили спрятать под сиденьем.

Ну что, вот так торжественно снаружи и неформально внутри меня завершались годы учёбы и всего того, что её сопровождало! Доподлинно неизвестно, чему я больше научился за университетские годы – энергетике, музыке, дружбе, готовности к приключениям или всему этому вместе, но я явно отличался от того наивного шестнадцатилетнего первокурсника, что восторженно шагал по проспекту, стараясь не опоздать к первой паре!

Мой красный диплом состоялся, и я ждал вручения. Неожиданно перед церемонией на сцену поднялся ректор, прокашлялся и помпезно объявил, что университет празднует выпуск юбилейного 150-тысячного студента, и каждый факультет будет представлен одним таким знаковым выпускником.

В этом заявлении пряталась забавная квантовая неопределённость: в натуральном числовом ряду набралось штук десять юбилейных выпускников – по числу факультетов! Но математика – точная наука исключительно в пределах определяемой человеком вселенной, так что этот трюк зал воспринял, не заметив подвоха, позитивно и с аплодисментами.

Таким образом, помимо диплома мне, представителю теплофака, вручили ещё и серебряную медаль с тиснёной надписью «150-тысячный выпускник УГТУ-УПИ», без упоминания квантовых двойников! Я получил полное право считать себя в этом ряду официально уникальным, единственным и неповторимым!

Ну, и в качестве завершения я не мог обойтись без чего-то близкого моему сердцу! В ожидании выпускного я написал «Гимн теплофака», который мне дали исполнить на подготовленной гитаре – перед полным залом выпускающихся студентов любимого универа!

Исполнив гимн, я вытащил из-под сиденья рюкзак, засунул в него диплом, проверил загранпаспорт с заветной визой, нагрудную сумку с долларами и незаметно выбрался из зала в фойе главного корпуса. Там ещё раз, уже заочно, попрощался со всеми в зале, с родным универом и бегом спустился к памятнику Кирова на проспекте Мира, где поймал частника.

– В аэропорт!

Если в автостоп я отправлялся на рельсовой катапульте Екатеринбург – Череповец, то теперь транспорт и расстояния были посолиднее: меня ждал международный авиалайнер, рассчитанный на десять тысяч километров беспосадочного перелёта.

Мчась в Кольцово, я смотрел на город. За окном пролетали знакомые улицы, зелёные парки. Рассматривая людей на тротуарах, я мысленно прощался с ними, вроде бы и понарошку, но на всякий случай – навсегда.

Глава 8

В зал ожидания Шереметьева-2 в Москве, где я ждал пересадки на рейс в Нью-Йорк, подъехали Димон и Лера. Мы не виделись почти два года с наших прогулок по Москве – по Патриаршим прудам с «нехорошей квартирой», Коломенскому парку, Красной площади.

Обнявшись при приветствии, мы присели на креслах недалеко от табло с вылетающими рейсами, среди других людей, возможно, ожидающих новой жизни, их цветных чемоданов и сумок.

– Как ты вообще на такое решился? Надолго сваливаешь? – Димон, как всегда, не стеснялся, говорил прямо. Он совсем не изменился, может, только кудрявые чёрные волосы удлинились.

– Да точно не знаю, но, думаю, надолго. Зарекаться не буду, о доме на берегу океана пока не мечтаю, но настрой серьёзный. Нашёл работу на первое время. Как освоюсь, гитару куплю, может, поиграю с кем-нибудь. Диплом, не поверите, прямо сегодня получил – с ним еду, надеюсь, пригодится! Вы-то как тут вообще?

– У меня всё в порядке, – откликнулась Лера, – заканчиваю учёбу в следующем году, тоже думаю о вариантах, может, в Израиль поеду. – Она была в обычных юбке и майке, хиппарского в её виде было мало, но улыбка Моны Лизы светилась так же загадочно, как раньше. – Этим летом к родственникам на месяц лечу, посмотрю, как там дела.

– Я нормально тоже, – поддержал её Дмитрий, – диплом через неделю получаю. Нашёл работу, договор подписал, начинаю в сентябре. Успею отдохнуть до этого. В Питер, кстати, еду на неделе, передам приветы городу, если хочешь! И вообще, будешь снова в Москве, дай знать обязательно!

Мы ещё немного пообщались, и друзья сердечно проводили меня до паспортного контроля. Дмитрий и Лера видели мой серьёзный настрой на отъезд, мы прощались со слезами, и я ощутил, что с большой вероятностью мы видимся в последний раз.

Перелёт из Москвы в Нью-Йорк занял долгие девять часов. Мне повезло провести их в компании милой соседки по имени Татьяна, такой же студентки, летящей в Америку за сезонной работой и приключениями.

– Ты первый раз в Америку? – инициировала знакомство Таня, как только мы пристегнули ремни. Ей посчастливилось сидеть у иллюминатора, и всякий раз, когда я поворачивался к небу, мой взгляд пересекался с глазами соседки.

– Да, первый. Да и вообще за рубеж первый раз лечу. А ты?

– Я уже второй! В прошлом году летала – понравилось. Во Флориде работала в ресторанном комплексе на побережье. Жарковато, конечно, и работа была не очень, зато жениха почти нашла, даже в Новый Орлеан съездили вместе. В последний момент сорвался вариант! – Она расстроенно цокнула языком.

Вот это да! – отметил я про себя. Каждый ищет в этой Америке что-то своё. Кто-то деньги, кто-то впечатления, а кто-то и за мужьями едет!

– И какие планы в этом году? – уточнил я у попутчицы.

– Ну, на это лето меня под Чикаго определили, в парк развлечений.

– О, интересно, а как парк называется?

– Six Flags, там самые экстремальные аттракционы во всех США, целая сеть. Мы там кормить и развлекать посетителей будем, с утра до вечера, ещё и со сверхурочными!

– Слушай, так я туда же еду! В «Шесть флагов»! Прикольно познакомились!

В дальнейшем я увижу своими глазами, что в парке под Чикаго в высокий летний сезон работают сотни иностранных студентов со всего мира, так что наше знакомство с Татьяной не сильно выбивалось из нормального распределения вероятностей этой вселенной.

Наговорившись, мы разглядывали внизу мелкие белые осколки, разбросанные по фиолетовому океану, и скоро догадались: это же гигантские айсберги! Маршрут лайнера проходил вдоль побережья Гренландии и Канады на юг, к «Большому яблоку». Самолёт нёс нас над облаками с синими просветами, мерно гудел и потряхивал в турбулентностях. Непривычный к таким долгим перелётам, я клевал носом, боролся со сном, но не заметил, как отключился. После очередной турбулентной встряски я проснулся внезапно – головой на коленях у Тани.

– Добрый вечер, Алексей, мы почти на месте! Надеюсь, вы остались довольны нашим сервисом и заботой! – Татьяна смеялась, глядя на меня, перемещающегося обратно в своё кресло.

Я чувствовал себя выспавшимся и бодрым.

Нам принесли лёгкий перекус, называемый в воздухе завтраком, и пилот объявил о скорой посадке.

Помимо нас, группа российских студентов Work & Travel в самолёте насчитывала ещё двоих парней и одну девушку, все из разных городов России. Инструкция от агентства предусматривала, что в Нью-Йорке нашу группу встретит человек, который отвезёт нас в отель. Оттуда мы разъедемся к назначенным городам и местам работы на местных самолётах и автобусах.

Всё происходило по намеченному плану. Попереживать мне пришлось только на паспортном контроле по прилёте в США.

– What is the purpose of your visit to the US? – Офицер в фуражке, с рацией, кобурой и каким-то ещё обвесом хмуро посмотрел на меня.

– To work and to travel! – Эти магические слова я произнёс с праздничным напором.

Офицер взглянул на меня, затем поизучал мою визу. После этого он ручкой обвёл в ней цифру «один» в количестве разрешённых въездов и протянул от неё жирную линию через весь документ. «Надеюсь, не отказ!» – заволновался я.

Но всё было в порядке: офицер вернул паспорт, дежурно улыбнулся и произнёс:

– Welcome!

Я забрал из багажа свой рюкзак. Уже через час вместе с другими ребятами я с наслаждением вдыхал горячий, влажный нью-йоркский воздух.

Глава 9

Заселившись в трёхзвёздочный отель в Среднем Манхэттене, мы узнали, что день и вечер полностью в нашем распоряжении. От нашего провожающего я получил билет на завтрашний авиарейс в Чикаго, где я должен был самостоятельно купить билет на автобус и доехать до Герни и офиса Six Flags. Татьяна, как выяснилось, вылетала в Чикаго на день позже.

Так, у меня в Нью-Йорке есть полдня, вечер и даже ночь, если потребуется! С трудом верилось: почти целый день в Нью-Йорке наедине с собой и этим городом!

Правда, нужно было адаптироваться к часовому поясу. В дополнение к разнице в пространстве – Екатеринбург и Нью-Йорк разделяли десять тысяч километров, существовала девятичасовая разница во времени. Мой полдень в новом мире означал вечер дома. Ищем кофе покрепче и не поддаёмся сонной волне!

В отеле я коротко познакомился с соседом по номеру, студентом-французом, говорившим по-английски с журчащим акцентом. Его ждала работа в сетевом отеле в Южной Каролине. Приняв душ, я, торопясь за впечатлениями, отправился смотреть город.

Гулял один, по старой привычке из моих прошлых географических открытий. Оставаясь с городом наедине, я чувствовал, как между мною, человеком, и мегаполисом, живым организмом другого порядка, устанавливается близость и доверие. В таком особом настрое я шагал часа два или больше – топал куда глаза глядят, шёл вдоль главных улиц, среди толп прохожих, впитывая новые виды, звуки, цвета…

Да, этот город и эта страна походили на иную цивилизацию!

Бесконечные линии прямых стеклянных небоскрёбов, в ущельях между ними – реки людей; палящее солнце начала лета, горячий влажный воздух с запахом авто и океана, ряды кафе с выставленными на улицу столиками в белых скатертях, пробки из жёлтых такси…

Одно из них, проезжая рядом, посигналило так, что я очнулся от заполнившей меня романтики первооткрывателя. Таксист вернул меня с небес на землю, напомнив, что я в настоящем мегаполисе, где совсем уж расслабляться не стоит!

Пройдясь по нескольким кварталам, нарезанным строгими прямыми углами, я заметил кафе с широкой стеклянной витриной. Над входом светила неоном незатейливая надпись:

FRIENDS

Внутри просматривался просторный зал с тёмной барной стойкой, заставленной кофемашинами. На светлых стенах висели старые газеты и фотографии посетителей – кажется, известных людей. За прозрачными круглыми столиками сидели парочки в ярких футболках и шортах; люди вели неторопливые разговоры за поздним ланчем.

Я вошёл, заказал у кассы сэндвич с индейкой и чёрный кофе в высоком бумажном стаканчике. Кофе подали с картонной полоской для защиты рук от жара – необычно! Вроде бы мелочь, но и в этом я, восхищённый неофит, увидел что-то заботливое и продуманное.

Под жизнелюбивую американскую попсу я устроился за столиком у окна. Через стекло смотрел на улицу, наблюдал за прохожими, хрустел тёплым сэндвичем и запивал его терпким кофе. Вглядываясь в происходящее вокруг, я удивлялся этой необычной на вкус и цвет нью-йоркской суете!

Минут через пятнадцать, допивая на ходу остывший кофе, лавируя между людьми, машинами у переходов и обходя решётки в асфальте, из которых валил пар, я добрался до 10-й авеню, где поймал такси до Нижнего Манхэттена.

Движение, шум и толпы людей всех рас мира поражали воображение! Молодые клерки в костюмах и галстуках, раскрасневшиеся мужчины средних лет в рубашках и синих джинсах, чёрные парни в широких джинсах и майках, азиатские девушки с большими пакетами из дорогих магазинов – в этом пёстром разнообразии они собирались в большие потоки, живыми ручьями разливались на перекрёстках и стекали в метро по скромным тёмным лесенкам.

В этом городе всюду царила атмосфера бизнеса. Прямо на одном из перекрёстков, перед рядами изготовившихся к светофорной гонке такси, меня остановил мужчина в костюме с галстуком, в лакированных ботинках. Он спросил:

– Do you need a job?

Я кивнул нейтрально-утвердительно и получил визитку и приглашение на завтрашнее интервью.

«Вот так! – подумал я. – Здесь работу в первые же минуты можно найти, когда ты на месте, а я два месяца имейлы из России рассылал…»

Но, слава богу, мне хватило ума не ломать заготовленный заранее план, и уличное предложение по скором размышлении было отвергнуто – оно проиграло конкуренцию надёжным чикагским «Шести флагам великой Америки».

Запрокидывая голову, я разглядывал возвышавшиеся слева башни-близнецы. Затем прошёл дальше, к набережной. Там, вдалеке, в глубине пролива увидел профиль статуи Свободы – той самой, с которой всё началось! Ничего себе, оказывается, она обитает на личном острове!

Вечером сосед-француз рассказал мне, что более ста лет назад этот монументальный подарок Франции американскому народу выглядел скорее уколом в сторону старинного французского врага – Великобритании, от которой Штаты за другую сотню лет до этого провозгласили независимость. Но, как это бывает с великими произведениями искусства, Свобода зажила своей жизнью и позднее утвердилась в качестве хорошо узнаваемого самостоятельного символа США. При этом мало кто вспоминает в этой истории остроумных французов или даже саму Великобританию, ставшую со временем основным союзником Штатов в Европе. История не изменяет себе: тысячелетиями она крутит-вертит народами и их отношениями как ей заблагорассудится.

Нагулявшись по Манхэттену, я вернулся в отель, чтобы отдохнуть, охладиться под кондиционером и набраться сил на вечер.

Около девяти, когда город погрузился в сумерки, я снова выбрался прогуляться. Мой путь лежал в квартал блюз-клубов, кучковавшихся ниже по улице.

Не спеша я бродил по району, изучая стойки-афиши с именами неизвестных мне музыкантов. Каждого из них описывали как звезду мирового масштаба, перечисляя заслуги, цитаты критиков и города недавних и будущих концертов. Прогулявшись между заведениями, я приметил уютное местечко, почитал для приличия афишу, постаравшись запомнить имя артиста, и по деревянным ступеням прошёл вниз.

Я оказался в классическом музыкальном кафе, какими их показывают в американских фильмах! Длинная тёмная барная стойка, за ней ряды старинных по виду бутылок, арочные окна под высоким потолком, круглые столы и домашние стулья. Народу было немного, концерт начинался в десять вечера.

На компактной сцене три темнокожих музыканта настраивали гитары, комбики и ударную установку. Фронтмен с густыми кудрявыми волосами и чёрной бородой выставлял микрофон, ритмично прищёлкивая пальцами для проверки звука.

Я занял столик недалеко от сцены и жестом попросил меню. Через минуту ко мне подошла темнокожая девушка-официантка, протянула буклет и спросила с необычно мягким акцентом:

– Would you like something to start with?

Эмоциональные качели от полугодовой подготовки к выезду в США, напряжение с завершением учёбы и дипломом, усталость от перелёта и волнение при переходе границы – все эти заботы и переживания наконец-то отступили, и я почувствовал, что могу просто расслабиться и насладиться моментом, искренне и заслуженно! Мне двадцать один, в рюкзаке у меня красный диплом, я полон сил, интереса к жизни, каким-то невероятным образом у меня получилось очутиться здесь, в Нью-Йорке, впереди у меня неизведанная Америка и наверняка новое будущее!

Стараясь отвечать месту и настроению, я заказал виски с колой (читал раньше в книгах о том, что заказывают в американских барах) и, пригубливая холодный коктейль, наслаждался моментом, глядя на сцену и прибывающих людей.

Но вот группа дала первые аккорды, ударные отбили разминочную трель, фронтмен поприветствовал собравшихся в клубе – и зал наполнился настоящим американским гитарным блюзом: олдскульным, сочным и густым, прямиком из 60-х!

Официантка лавировала между столиками, принимая заказы, и я обратил внимание на её изящную фигуру и глаза. Какая симпатичная! Было необычно, что я говорил это про темнокожую девушку, но всё когда-то случается впервые! После коктейля и небольшой закуски я решил завязать с ней знакомство – чего ещё ждать от вчерашнего студента, чудом попавшего в Нью-Йорк и настроенного брать от жизни всё?

Когда официантка вновь подошла к моему столу, я, не вполне уверенный в своём английском, осмелился произнести:

– Excuse me, you look so beautiful, may I ask for your phone number?

– Oh, I see… Sorry, sir, it is my first day here. I’d be happy but if I do that I may lose my job. Sorry again! – Она улыбнулась и после небольшой паузы направилась к соседнему столу.

Вот так: и здесь всё тоже про работу! Ну ладно, пусть это и отказ, зато очень вежливый, засчитаю за согласие! Я улыбнулся девушке в ответ, показав, что ни обиды, ни расстройства нет, всё в порядке. Этого мимолётного флирта мне было достаточно для хорошего настроения в тот вечер!

Банда продолжала играть, басист шагал пальцами по грифу, выдавая упругий грув, солист добавлял драйва гитарой и импровизировал в микрофон. Ребята разогревались, у них получалось всё веселее и громче, и через пару песен несколько человек уже танцевали перед сценой!

Я был под впечатлением от атмосферы, звука, необычных людей, немного от виски, но главное – от того, где я оказался. Происходящее выглядело сценой из музыкального романтического фильма, в котором я каким-то образом обнаружил себя – пусть в массовке, но с правами настоящего участника события!

Запечатлевая настроение того вечера, позднее я написал одну из своих первых американских песен:

Около полуночи этот андерграундный концерт завершился на инструментальной композиции, музыканты поблагодарили слушателей, заполнивших весь зал, и начали сворачивать инструменты.

Посидев ещё минут десять с ощущением чуть ли не утра под накатившим джетлагом, я попросил счёт. Знакомая девушка принесла мне папку, я отсчитал деньги, убедился, что чаевые оставляю хорошие – процентов тридцать, и вдруг обратил внимание на надпись ручкой внизу, под цифрами:

Great evening to you and all the best! Your Sade.

Телефона там не было, но эти слова в тот вечер показались мне признанием в любви!

Глава 10

Ну что сказать? Проснувшись утром на чуть влажной от океанской жары подушке, я с удовольствием потянулся, взглянул в окно и отметил: мои первый день и вечер в США прошли невероятно круто!

Эта страна удивляла, дарила свежие впечатления, эмоции, согревала непривычным климатом и открывала мне места, о которых я знал только по книжкам или кино! И главное – мне нравились местная атмосфера, прямые дружелюбные люди и ощущение той самой легендарной свободы.

«И это я только приехал!» – воодушевлённо думал я, предвкушая новую жизнь.

Позавтракав в отеле и собрав рюкзак и документы, я на метро добрался до станции такси ближе к целевому нью-йоркскому аэропорту JFK. Аэропорт был назван по имени президента Джона Кеннеди, известного своим братом, женой и безвременной гибелью. Мне он запомнился ещё и вдохновляющим тезисом, заявленным на камеры при объявлении американской лунной программы: «Мы это делаем не потому, что это легко, а потому, что это сложно!»

Спустя несколько часов я приземлился в чикагском аэропорте О’Хара, образчике американского имперского стиля. В нём было что-то от архитектурных идей начала двадцатого века, но с дополнительным переосмыслением по взглядам из шестидесятых. Мой рейс – местный, United Airlines. Быстрая посадка, два с половиной часа в воздухе, сэндвич на перекус. Быстро и без пафоса, как поездка на электричке. Ещё через час я сидел в междугородном автобусе Greyhound, следовавшем в Герни, пригород Чикаго. Последние мили от автобусной остановки я проехал на такси, отдав водителю восемь долларов.

В два часа дня, в самую жару, по ощущениям – уверенно за тридцать градусов, я стоял у служебного входа парка развлечений Six Flags Great America. Приветливая девушка в синей униформе встретила меня и провела в кондиционируемое служебное помещение, где сидели пять других свежеприбывших студентов.

Кажется, я понемногу адаптировался к постоянному английскому языку вокруг. Пусть я не всегда понимал сказанное, основной смысл я всё же улавливал.

Девушка указала на стол с компьютером. За столом сидел молодой человек.

– Прошу вас зарегистрироваться, – попросила она.

– Паспорт, виза, направление от агентства, что-то ещё? – Я достал из рюкзака пакет с документами.

Человек за компьютером быстро набрал что-то на клавиатуре и сказал:

– Паспорта достаточно, мы найдём вас в базе. – Он уточнил: – Але́ксий?

– Да, верно, – ответил я. И задумался.

Почему он произнёс моё имя так, как когда-то это делал Куракин, прикалываясь и сравнивая меня с патриархом? В любом случае, подумал я, не важно, Алексе́й или Але́ксий, – в Америке я хочу быть Алексом! При сохранении смысла так будет прикольнее, короче и удобнее – и мне, и людям вокруг.

Новая жизнь – новое имя!

– Подождите, – поспешил добавить я, – в качестве основного имени для обращения укажите мой никнейм: Алекс!

Меня зарегистрировали, выдали бейдж со шнурком на пояс для прохода в парк вместе с обычными посетителями и попросили вернуться к семи вечера. Вместе с другими ребятами нас должны отправить на кампус местного колледжа: там на лето оборудовали базу для проживания сезонных работников – иностранных студентов.

Оставив рюкзак в углу служебной комнаты под присмотром сотрудника, регистрирующего новичков, я отправился знакомиться с местностью.

Рассматривая на ходу блестящий бейдж с укороченным именем, я улыбнулся: «Congrats, Alex! You made it!» Я на месте, здесь жарко, солнце, гуляю среди американцев, приехавших за своими национальными развлечениями, и с любопытством изучаю иной стиль жизни и отдыха!

Первое, что бросилось мне в глаза, – скопления крупных людей в пёстрых шортах и кепках. Отдыхающие группами разной величины гуляли по парку, но чаще стояли в длинных, ограждённых металлическими поручнями очередях, выстроившихся к американским горкам различного дизайна и масштаба, высотой в сотни метров. По территории люди перемещались с большими стаканами шейков и газировкой в руках, своим видом, увы, напоминая об известных клише про полнеющую американскую нацию. «Не буду зарекаться, но я таким колобком в Америке не стану!» – прошептал голос внутри меня.

Помимо высоченных, закручивающихся в крутые спирали горок, мне встретились и поднимающиеся на нереальную высоту и падающие оттуда кольца с верещащими людьми, и экстремального вида качели с десятками человек, охающих хором на каждом подъёме; где-то сбоку стреляли жужжащие катапульты с людьми в капсулах. Под ускоренную, как будто весёлую, а на самом деле сумасшедшую музыку надо мной кружились раскинувшиеся на половину футбольного поля карусели. Всё это грохочущее циклопическое технохозяйство меня, новичка, напрягало… Непонятно, как люди здесь отдыхают и расслабляются?

Отстояв бесконечную линию ожидания и добравшись до места в очередном снаряде, люди не стесняясь орали, перекрикивая друг друга и давая выход эмоциям:

– Aaaargh! Oh my gosh!

– Get me off!! I don't wanna die!

– Where is my fucking water?

– Holy shit! Woohhhhhoooooooo!!!

Вот это интриговало! Что же там всё-таки происходит? После такого и самому любопытно прокатиться на какой-нибудь горке!

Названия аттракционов соответствовали пафосу наименования самого парка, среди вариантов я встретил «Американского орла», «Кондора», «Голиафа», «Гигантское падение» и несколько других подобных.

Для баланса впечатлений экстремальные развлечения перемежались с безобидного вида площадками с бассейнами, из которых малыши таскали магнитными удочками лягушек. Тут же стояли ряды магазинчиков с мягкими игрушками, где народ покупал за несуразные деньги самых обычных плюшевых котят. Неподалёку работали открытые тиры, где парни выбивали жестяные мишени, мечтая сорвать приз покрупнее для своих подруг.

Несколько раз мне встретились фуд-корты с киосками, продающими хот-доги, сэндвичи, кока-колу и другой фастфуд. Цены в этих заведениях меня ошарашили: к примеру, сосиска стоила пять долларов! Это втрое дороже, чем в Нью-Йорке с его совсем не дешёвым стритфудом! Что за подвох? И, к моему удивлению, в эти киоски за едой и питьём стояли очереди!

Никаких Микки-Маусов или принцесс я не встретил, хотя почему-то думал, что эти персонажи должны быть во всех американских парках.

В ближайшие дни мне объяснят отличие Диснейленда от «Шести флагов». В первом случае и горки, и другие аттракционы есть, но всё построено вокруг диснеевских героев и их историй в приемлемом для семейного отдыха формате. Во втором случае экстремальные развлечения доведены до предела – так, чтобы бить по физиологии, вызывая страх и восторг от того, что остаёшься в живых после очередного приключения. Сказочные персонажи в таком случае не актуальны, они скорее отвлекали бы от того главного, за чем во «Флаги» едут люди.

Погуляв так в толпе и криках несколько часов, я проголодался и, за отсутствием альтернатив, купил-таки хот-дог за баснословную цену. С ним в руках, под впечатлением от беспощадного паркового маркетинга, я вернулся к служебному входу и месту регистрации.

В знакомой комнате набралось с десяток студентов, таких же новичков, как я, прибывших сегодня. Вот так стартует в парке высокий сезон – работники прибывают пачками ежедневно!

К студентам обратился человек из администрации:

– Всем внимание! Через полчаса с парковки у служебного входа отправляется автобус, который довезёт вас до кампуса, где вас определят в группы и заселят в общежитие. Подходите вовремя, ехать до кампуса минут двадцать, а если пешком, то к утру, возможно, дойдёте!

Ладно, ясно – я хватаю рюкзак и двигаюсь к выходу. Остальные тоже собирают вещи и выдвигаются на улицу. К вечеру жара спала, температура опустилась до комфортной – и без нью-йоркской влажности! Неплохой климат, отметил я, это важно с учётом того, что, возможно, именно здесь мне предстоит пустить корни!

Вот и обещанный транспорт. Легендарный жёлтый школьный автобус из американских фильмов: несоразмерно длинный, с огромными колёсами, по ощущениям – чуть ли не бронированная военная машина. Месяц назад он явно возил школьников, а теперь повезёт нас.

Я начал замечать, насколько продуманны американцы: нанимают на лето студентов со всего мира на минимальную ставку (билеты покупают сами студенты), выделяют им пустующие летом общежития, возят на простаивающих в каникулы школьных автобусах и, подозреваю, ещё и кормят тем, что не распродано за день в киосках!

Стоит ли говорить о том, что все заработанные деньги, как ожидается, будут потрачены в США в путешествии последнего месяца? Вот такой безотходный цикл производства! Ладно, детали изучим позже, но прагматичность подхода проглядывает хорошо.

Мой сосед по автобусу, парень из Испании, барселонец, тоже впервые вырвался за рубеж – и сразу в США. Заряженный, как и я, он делился впечатлениями от Чикаго, где успел провести три дня.

– Город невероятный! – рассказывал он взахлёб. – Куча баров, клубов. В центре бутиковые улицы вроде Michigan Avenue, это для богатых, но есть и доступные районы попроще, там кондо можно снять. А в районы вроде West Side лучше не лезть. Метро там называют loop, петлёй, выглядит о’кей, главное после семи не кататься. Озеро – как море!

– А как насчёт криминала? Чикаго же известен своими бандитами. Или это в прошлом?

– Ну, я лично в передряги не попадал, хотя раз стрельбу слышал. Но это ерунда, зато в последний день я с друзьями сходил на Chicago Bulls, своими глазами Майкла Джордана видел! А потом мы сидели в баре до утра и познакомились с местными девчонками!

Испанец намеревался каждые выходные выбираться в полюбившийся ему город, тем более что дорога до него от нашего парка занимала всего полтора часа.

На кампусе нас распределили по корпусам. Далее меня приземлили в комнату с четырьмя кроватями, где обитали мои новые коллеги – работники «Шести флагов». Познакомившись с парнем из Аргентины, читавшим книгу на постели не снимая кроссовок, я забросил рюкзак под кровать и вернулся в холл корпуса.

Там бурлила тусовка из парней и девчонок со всего мира. В воздухе стоял гул иностранных языков с преобладанием английского в разнообразных акцентах; народ заполнял все видимые кресла, подоконники. По центру я увидел два стола для пула – американского бильярда с цветными шарами и гигантскими лузами. У одного стола двое ребят за игрой говорили по-русски.

– Слышу родную речь, привет!

– Привет, да, мы из Москвы, а ты откуда? – Если бы не близкие слуху фразы, я был принял этих парней за студентов-иностранцев, настолько они вписывались в общее настроение своей казуальной спортивной одеждой: бейсболки, шорты и белые кроссовки.

– Я из Еката, прилетел сегодня – через Нью-Йорк!

– Классно. Первый раз в США? – Парень с треском разбил скопившиеся в углу шары, два из кучи влетели в лузы.

– Да, пока всё нравится. А вы как?

– Мы второй сезон здесь, в этом Six Flags. – Другой парень сделал удар и закатил шар. (Как легко в этот пул играть, оказывается!)

– Ничего себе, и как вам место?

– Самое то для заработка, – откликнулся первый чувак, опираясь на кий, – ставка небольшая, но со сверхурочными не обижают, в итоге вдвое больше обычной зарплаты откладываешь. Я в других местах пробовал в прошлом году, там отстой, работа нестабильная, транспорта нет, питание за свой счёт, где найдёшь; жильё ужасное и овертайм не всегда. Свалил через две недели.

– А какие планы после сезона? – Мне было любопытно, что в голове у людей, пекущихся в первую очередь о заработке.

– В прошлом году мы машину арендовали, прокатились до Бостона, дальше вниз к Нью-Йорку, до Вашингтона доехали! Но в этом году повторять неохота, даже если про Калифорнию думать. Потратили тогда на машину, мотели и бензин почти всё заработанное! – Парень взял с борта запотевшую красную банку Coca-Cola, отпил из неё и поставил обратно. – Было интересно, но финансового смысла маловато. В этот раз – сразу домой.

Ребята заканчивали катать шары, а я осматривался дальше. Народ в холле убивал время после работы, покупал газировку и снеки в автоматах, играл в пул, настольные игры и просто общался. Похоже, скоро и мне светит такое времяпрепровождение!

Проведя полчаса в этом международном улье, я в компании выбрался на улицу, где мне показали другие развлечения кампуса – большое поле для соккера, то есть европейского футбола, гимнастическую зону и ещё отдельное поле с разметкой, защитной сеткой и скамейками, выставленными вокруг одного из углов, – так я узнал, как выглядит бейсбольная площадка.

Мы присоединились к играющим в футбол студентам и провели с ними время до заката, обмениваясь международно понятными шутками вроде «you’re doing just fine, only make sure you score the right gates!»

Этот особенно длинный день подходил к концу, я, довольный, усталый и немного задумчивый, в толпе новых друзей возвращался к своему корпусу.

Первые шаги в этом мире обнадёживали: моя жажда познания находила удовлетворение, среда вокруг блестела новизной и достатком, постоянная крыша над головой и работа вселяли уверенность в будущем. Это не говоря о том, что меня окружали люди со всего мира, а ведь буквально позавчера я сидел в своём Екате, на Урале!

Мне очень хотелось думать, что пресловутая американская мечта находится от меня на расстоянии вытянутой руки – как та Coca-Cola на бильярдном столе, но я не собирался расслабляться. Посмотрим, как будут разворачиваться события…

Глава 11

Утро порадовало бесплатным завтраком на кампусе – бейгл, превращающийся в тостере в хрустящую булку, сливочный сыр к нему, сваренное вкрутую яйцо, на выбор – чай, кофе или апельсиновый сок. И даже яблоко, которое можно взять с собой!

Жёлтый автобус впитал партию новичков и высадил у знакомого офиса. На месте к нашей группе присоединились ещё две примерно такого же размера.

Как нам объяснили, сегодня нас ждёт onboarding – тренинг знаний и навыков, необходимых для работы в парке. Нашу объединённую группу в тридцать человек отвели в отдельный служебный корпус на территории и рассадили в просторной комнате с проектором и белой доской.

Ну что же, тренинг – звучит отлично, узнаем, как тут всё устроено!

Следующие шесть часов с перерывом на обед мы слушали тренера по имени Майкл, несуразно полного, колыхавшегося надутой башней. Чувак светил небольшой лысиной, носил синюю рубашку с бейджем на груди и серые офисные брюки. Судя по комплекции, он знал и понимал аудиторию парка. Майкл постоянно поправлял сползающий с живота ремень и, поворачиваясь к белой доске, гипнотизировал аудиторию медленно растущим пятном пота на спине.

Несмотря на свой вид, тренер в деловом темпе рассказывал, как работать с покупателями, обращаться с наличными, как считать и сдавать кассу при пересменке. Затем он перешёл к кулинарной части: объяснил, как делаются хот-доги, немецкие булки с квашеной капустой, как греются претцели, сколько класть льда в стакан с содовой и многое другое. Инструкции сопровождались изображениями и видео с проектора. Становилось ясно, что в обучение вложено много усилий, что программа задумана на годы вперёд, на прогон через неё сотен, если не тысяч студентов.

На полпути я уловил суть: работа нас ждёт самая что ни на есть простая, базовая, не требующая особой квалификации. Определили нас в сектор питания. Как пояснил тренер, есть и другие секторы, например, посадка и выгрузка посетителей с аттракционов, работа в детских зонах развлечений с лягушками или навигация на паркинге.

Ну что, питание так питание! Я знал, на что иду, попробуем и посмотрим, что тут будет происходить.

Отдельно я отметил, что к кассовым недостачам здесь относятся серьёзно. После первого несоответствия наличных в кассе пробитым чекам делается предупреждение. После второго – отправка на обязательный тренинг по работе с наличными. После третьего – увольнение, а при большой недостаче – бонусом заявление в полицию. И прикол: если в кассе, наоборот, больше денег, чем пробито по чекам, то все эти наказания, кроме полиции, применятся так же, как в случае недостачи!

До сих пор не знаю, было это связано с хитрыми махинациями, недоступными простым смертным, или таким образом администрация хотела донести, что финансовая дисциплина должна работать в обе стороны. Факт остаётся фактом – на тему обращения с наличными студентов предупредили чётко.

Тренинг подходил к концу, я настраивался на ударный капиталистический труд, и вдруг Майкл, проходя в очередной раз между рядами слушателей, остановился напротив меня.

– Как тебя зовут? – обратился он ко мне.

– Алексей, лучше Алекс. – Я привыкал к никнейму и приучал к нему других.

– Алекс, тебе нужно подстричься: с такими волосами выйти на работу в нашем парке ты не сможешь. Это не соответствует политике и дресс-коду сотрудников, имеющих прямой контакт с посетителями.

Что?! Я чуть не поперхнулся от такого заявления.

За последние годы я прошёл гопников, сумасшедшего препода в универе, крымский спецприёмник – и сохранил свой хаер. А здесь, в США, в первые же дни какой-то лысеющий чувак будет указывать, что мне делать с волосами?!

– Спасибо за рекомендацию. Но стричься я не буду. Могу собрать волосы в пучок и спрятать их в бандане или кепке. Так подойдёт?

– К сожалению, нет. Политика запрещает длинные волосы, и не важно, как ты их спрячешь. – Майкл говорил спокойно и как будто дружелюбно, но казалось, этим он только хотел уязвить посильнее.

Меня переполняли гнев и ощущение своей правоты – я хотел принимать те решения, которые устраивали меня, а не те, на которые меня направляли непонятные, случайные люди. Мне нравилось это место, но был предел, который я переходить не собирался. Я встал и уставился в упор на этого толстого тренера. Оказывается, он ещё и намного ниже меня!

– Ладно, я понял. Я отказываюсь от работы в ваших «Великих флагах». Поеду в Чикаго и найду работу там!

Студенты, развернувшись на стульях, молча наблюдали за конфликтом. Ассистентка тренера прекратила наливать воду из кулера и замерла с полупустым стаканом, нагнувшись к крану и повернув к нам голову.

Майкл стоял спокойно и неподвижно, только пятно пота со спины пробралось и на грудь. От белой доски в центре аудитории отвалился жёлтый листок с нацарапанной маркером ценой хот-дога и с лёгким шелестом полетел вниз.

«Алекс, только не надо про осенние листья и крушение надежд, – обратился я к себе, глядя на листок, – делай то, что считаешь нужным!»

Рассказы испанца о большом городе вдохновили меня, я был уверен, что найду там работу не хуже, чем приготовление и продажа хот-догов! А может, и лучше – ту, которая хотя бы в приближении соответствовала моим способностям и образованию. Да и жизнь там будет поближе к американской реальности, чем на студенческом кампусе!

– Пока! – Я помахал рукой нелепо застывшим студентам и в полной тишине направился к выходу.

Открывая дверь, услышал вслед негромкую фразу:

– Silly boy…

Глава 12

Взведённый, я быстро шагал к парковке, думая о том, как неожиданно могут разворачиваться события во внешне спокойном течении жизни…

Мой хаер нёс в себе годы музыкальных экспериментов, концертов с Максом, автостопных приключений – стольких важных для меня событий и впечатлений! Он был неотъемлемой частью меня настоящего, служил символом свободы, особого взгляда на жизнь и отличия от других людей.

С какого хрена кто-то вообще может покушаться на меня? Пусть идут лесом, а я разберусь сам, как мне жить и что растить, а что резать! Злость на Майкла в тот момент даже заставила меня вообразить, как тёмными вечерами он поедает хот-доги, оставшиеся после смены – те, что запрещалось есть работникам…

Дойдя до места вызова такси, я постоял минуту, затем присел на лавочку под стеклянным навесом. Адреналин понемногу уходил, я возвращался к адекватному восприятию реальности.

Так, что дальше? Во-первых, заезжаю на кампус и забираю рюкзак. Сообщу на месте, что ухожу из «Флагов», пусть меня вычеркнут из списка работников и в будущем не ищут.

Получается, сегодня мне нужно выезжать в Чикаго. Там я найду хостел или отель попроще – жильё на первое время. Деньги у меня есть – кошелёк я ношу с собой, с парой тысяч с голоду не умру, по крайней мере, в первое время. А там, глядишь, жизнь начнёт настраиваться!

Вызываем машину! Телефонный автомат с блестящими металлическими кнопками был установлен на столбе. Его укрывала коробка от дождя, подписанная: «Phone», – как в американских фильмах! Я набрал указанный на синей наклейке номер такси. Подсказка для людей, которым нужно выбраться из этого места, – как нарочно для меня!

Водитель будет через пятнадцать минут. Ок, ждём.

Я вешаю трубку и вижу, как на парковку, прямо к месту моего ожидания, подъезжает белая спортивная машина. Из неё выходит молодой темноволосый парень с короткой стрижкой, по виду мой ровесник. Хмурясь, он обходит по кругу своё авто, пристально рассматривает переднее правое крыло, трогает его, пинает колесо под ним, затем подходит к навесу и садится на скамейку в полуметре от меня. Парень заговаривает со мной:

– Ты представляешь: заехал в дерево на повороте! Прямо здесь, черт подери, в квартале отсюда!

В его английском я различаю подозрительно знакомый европейский акцент. Я смотрю на парня, пытаясь идентифицировать, что передо мной: искренность или развод.

– Помял крыло… Возможно, и подвеску задел… Смотри!

Он возвращается к своей машине и зовёт меня.

– Вот чёрт, всего пару месяцев на ней поездил… Полицию не стал вызывать, иначе в страховую подадут, взвинтят ставку. Дерево вроде в порядке, надеюсь, искать не будут.

Парень выглядел по-настоящему расстроенным, одет он был в обычную белую футболку, синие джинсы и кроссовки. Ничего театрального в его поведении я не заметил и решил аккуратно поддержать общение.

– Да, задето хорошо. – Я оценил вмятину, которая под определённым углом обретала глубину даже на белоснежном корпусе.

– Дядя меня теперь точно не похвалит, он мне на первый взнос денег дал. – Парень в расстройстве снова пнул по колесу. – Это Camaro – поколение Catfish, классный автомобиль, кстати!

Обтекаемый, низкий, с воздухозаборником по центру капота, автомобиль действительно выглядел круто.

– Я Алекс, будем знакомы. – Я протянул руку. – А тебя как?

– Мирко, я серб, здесь первый год, с семьёй в монастыре живём сейчас. А ты?

Молодой серб из монастыря на спортивной машине? Чего только не увидишь в этой Америке!

– Я русский, приехал сюда пару дней назад. Планировал в «Шести флагах» работать, но меня хотели заставить волосы состричь. Я их послал на хрен и еду в Чикаго. Жду такси, скоро будет.

– Ты русский? Ого, классно! По виду сразу и не скажешь, если честно. Подожди, а зачем в Чикаго? Ты что там делать собрался?

– Пока не знаю, но найду жильё, поищу работу, у меня виза рабочая есть. Посмотрю на город, как там жизнь устроена.

Теперь уже Мирко посмотрел на меня с удивлением.

– Слушай, на фиг тебе этот Чикаго? Ты думаешь, там хорошая работа? Или жильё? Мы при миграции там начинали, жили семьёй в мотеле месяц, и потом я туда заезжал несколько раз: криминальный город, в безопасных районах жить очень дорого, а в дешёвых готовься расстаться со всем, что у тебя в карманах. А если не повезёт, то вообще в заварушку с местными бандами можно угодить. Люди там как на ноги встают, в пригород перебираются. А ты уже в пригороде!

О, альтернативный взгляд на действительность! Ну что ж, известно, что туристы, заезжающие куда-нибудь на пару дней, видят одно, а местные жители – другое… Кому больше верить: испанцу или сербу? И этот парень, такой молодой, не старше меня, а уже семья!

Тут к нам подъехало жёлтое такси. На парковке никого, кроме меня и Мирко, не было, значит, приехали за мной.

– Мирко, короче, если есть телефон, напиши. – Я достал из кармана записную книжку с тренинга и протянул её сербу. – Ручка есть? Черкни номер, и я поехал. Позвоню на днях, свяжемся. Будешь в Чикаго – пересечёмся!

И тут Мирко делает то, что по прошествии времени (это я точно могу признать) серьёзно скорректировало вектор моей жизни.

– Слушай, Алекс! Я тебе говорю: бросай свой Чикаго! Поехали лучше со мной – я тебя познакомлю со своими, неделю с нами перебьёшься, посмотришь, подумаешь… А там решай! У нас несколько комнат на семью в монастыре, община дала на время, пока обустраиваемся. Найдём тебе место!

У меня просто отвисла челюсть от такого предложения. Этот человек знал меня не больше пяти минут!

Водитель такси приоткрыл окно и нетерпеливо помахал рукой – залезай уже, едем!

Я смотрю на такси, перевожу взгляд на Мирко.

– Чувак, ты серьёзно? – Я всё-таки давал этому разговору шанс остаться эпизодом эмпатии и поддержки в рамках приличия.

– Ну да, слушай, я же сам недавно переехал, представляю все эти проблемы. Не торопись – возьми паузу, поживёшь у нас, подумаешь, устаканишь мысли и там уже решишь, как надо. Едем, говорю!

Я вновь смотрю на такси, затем на Мирко и понимаю, что готов довериться этому человеку!

Есть в его словах правда – неделю подумать мне не помешало бы. «Флаги», Чикаго, может, вообще другое место – Штаты большие! Наверное, нет смысла с прыжка пускаться в чикагскую авантюру после разговора с ненавистным лысым тренером. Если есть возможность притормозить, подумать, это точно не повредит…

– Ладно, принимаю приглашение! Ты сумасшедший человек, подбираешь первого встречного и везёшь к себе домой!

– Всё нормально, поехали! Отпускай такси.

Я вытянул из кошелька пять баксов и протянул водителю, объяснив, что отменяю заказ.

– Понимаю, что «Камаро» получше будет, – съязвил таксист, – но в следующий раз подумайте до заказа!

Расстроенный водитель укатил, и мы с Мирко снова осмотрели его машину. Он посокрушался над крылом, но уже спокойнее. Дальше он сел за руль, а я устроился на пассажирском сиденье спереди.

Со спортивным ускорением белое авто с чёткой вмятиной и неприметным нимбом выехало с парковки.

Глава 13

Мы ехали к кампусу забирать мой рюкзак – не по бетонному хайвею, как возил нас автобус, а асфальтированными просёлочными дорогами в две полосы.

Эти спокойные чёрные магистрали с контрастной белой разметкой прятались в лиственных деревьях, петляли через поросшие травой холмы и дубовые рощи, открывали съезды к большим частным домам, стоящим на просторных лужайках, не стеснённых заборами. Солнце клонилось к закату, мягкие лучи и длинные тени придавали окружающему пейзажу объём. В нескольких просветах я успел разглядеть раскинувшиеся до горизонта зелёные поля с искусственными прудами и живописным ландшафтом.

– Гольф-клубы! – пояснил Мирко.

Как красиво!

Это походило на Америку в моём воображении. Такой я представлял эту страну, когда ехал сюда: чистой, ухоженной, зажиточной, местами прямо богатой… Машины, неторопливо едущие нам навстречу, тоже были как на подбор: внедорожники с блестящими стальными бамперами и свежие яркие седаны.

Наш путь пролегал по той самой «деревне» под названием Герни.

Скоро я узнаю, что это самый богатый городок в округе, и мерить по нему всю американскую действительность не стоит. Но в тот вечер, мчась с Мирко в его спортивной машине, я вглядывался в дивный пейзаж, роскошные дома, эффектные машины, ловил встречный ветер в приоткрытое окно и восхищался разворачивающейся картиной.

К такой жизни есть смысл стремиться!

Мы подъехали к спрятанному в лесу архитектурному ансамблю. В центре его вздымалась православная церковь кремового цвета в гранитном обрамлении. Её сопровождал периметр из современных двух- и трёхэтажных зданий, повторяющих стиль храма.

Не ожидал я увидеть оазис знакомой мне средневековой византийской архитектуры в таком месте!

Ухоженные деревья, газоны, чистые асфальтовые дорожки, паркинг с новыми машинами… Что-то на американском! По сравнению со строгим русским собратом, Оптиной пустынью, сербский православный монастырь в пригороде Чикаго выглядел как свежевозведённый тематический курорт!

Мирко запарковался рядом с чьим-то огромным красным внедорожником с длинным кузовом. Мы выбрались из машины и направились к одному из зданий рядом с храмом.

– Ну что, заходи! – Он поднялся на крылечко и открыл дверь.

Поднимаясь по широкой внутренней лестнице, я услышал детские крики. Они доносились со второго этажа. Так, кажется, это его семья! – приготовился я.

На площадке нас встретили дети лет пяти-шести – мальчик и девочка. Они набросились на Мирко с объятиями, а я начал осознавать, что это не дети Мирко, как я ожидал, а, скорее всего, его брат и сестра!

Так и есть! Широкий коридор привёл нас в большую светлую комнату, где я увидел двоих других детей – постарше, лет десяти, и нескольких взрослых людей – они сидели на креслах и кроватях.

Мирко обратился к женщине, готовившей у стола:

– Мама, привет! Это Алекс, русский парень, мы познакомились у Six Flags, ему нужно несколько дней перекантоваться, я его устрою в дальней комнате, хорошо?

Женщина на мгновение прекратила нарезать овощи, кивнула мне и Мирко и продолжила своё занятие.

Через эту комнату мы прошли дальше, в следующую, и затем – в последнюю, самую компактную. Кровать, стол со стулом, телевизор на тумбе, на полу – матрас с бельём.

– Тут сейчас мой старший брат спит, но мы Луку попросим в главную комнату переместиться – там два дивана свободных, устроим.

– Слушай, да можно и меня на диван, если что, – откликнулся я.

– Луке проще – он там раньше спал, ему не привыкать.

– Понял, хорошо! Слушай, расскажи про твою семью. Все эти люди здесь – твои родственники? Маму я уже знаю, мелкие – брат и сестра, верно? Ещё Лука. А остальные как?

Мирко прикрыл окно и включил кондиционер на стене.

– У нас большая семья, мы Стояновичи. У меня два брата – один старший и один мелкий, ты его видел. Ещё сестра – тоже пятилетка. Мама одна осталась, отец умер в прошлом году, ещё в Сербии. Сюда переехали вместе с семьёй дяди, у него три ребёнка. Они в другом корпусе живут, к нам в гости приходят.

– Про отца понял… Непросто вам, думаю, сейчас.

– Ну да, особенно первые месяцы было жёстко, сейчас получше, встаём на ноги. Дядя нас поддерживает – мне и с машиной помог!

– Прикольно про Стояновичей… Мы с моим братом – Вячеславовичи! Звучит похоже! Получается, монастырь помогает вам с жильём? Классно, что так заботятся. А монахи тут вообще есть? – Я пытался разобраться в местном мироустройстве – оно никак не помещалось в рамки моего привычного понимания.

– Есть монахи, да. Один в главной комнате, кстати, был, может, ты заметил – с рыжей бородой, справа сидел на кресле. Его Драго зовут, он моего отца знал, помог нам здесь устроиться. Нас тут приняли на время – сказали, полгода, может, год, пока не освоимся, работу все не найдём, постоянное жильё. Я работу нашёл, помощником механика в автошопе, короче, осваиваюсь понемногу… Вот только бы не это дурацкое дерево! Но, думаю, на следующей неделе вытяну крыло в соседнем сервисе – они кузовами занимаются. Если повезёт, может, и перекрашивать не придётся.

Я присел на матрас и осмотрелся. Свежий ремонт, большое окно, кремовые стены, полированные полы из крупной каменной плитки. Простая кровать, телевизор, не говоря о матрасе на полу, здесь выглядели не совсем уместно, ощущалось несоответствие и временность этого устройства, и это отвечало услышанному мной рассказу.

– Между прочим, мы находимся в монашеских кельях, – прочитал мои мысли Мирко. – В этих комнатах было пусто до нас, монахов мало, десяток человек на весь монастырь. Лишних помещений хватает, так что они следуют совести и помогают людям из общины – в этот раз нам.

– А ты – мне! Получается, и я должен буду помочь кому-то в конце концов!

Вспоминая бессчётное количество людей, которые бескорыстно помогали мне в этой жизни, я почувствовал, как меня наполняет благодарность за помощь, поддержку, любовь. «Не может же это вечно продолжаться в одну сторону… – подумал я. – Дайте срок, люди, и я верну вам всё в двойном размере!»

Глава 14

Мы посидели и пообщались ещё, и вскоре к нам присоединился старший брат Мирко, заинтересовавшийся моей историей.

– Короче, резать хаер я отказался. Только собрался в Чикаго, как тут Мирко с неба упал на машине, меня остановил. Говорит: одумайся, куда едешь?

– Ну да, согласен. – Лука, парень лет двадцати пяти, поддержал беседу. – Мне тоже город не особо понравился, в Герни точно лучше, только работа нужна хорошая, надёжная, чтобы закрепиться. Я с «Бургер кинга» начал, работаю шесть смен в неделю, но нужно дальше двигаться, пока, я вижу, мне для нормальной жизни недостаточно.

Посмотрев на меня, он выдержал паузу и добавил:

– Алекс, здесь такой мир… Всё с работы начинается и на ней заканчивается. Без хорошей зарплаты ты никто. Будь у меня место в Six Flags, я бы вернулся, вкалывал. Да, если бы захотелось, смотрел бы понемногу другие возможности. Вариантами бы не разбрасывался. А если тебе там ещё и жильё дают, и питание бесплатное – это вообще сахарные условия, бери да не жалуйся, у вас в России, наверное, тоже так говорят?

Не очень по духу были мне эти слова, я ещё не остыл от разговора с Майклом, и разумные увещевания Стояновичей пролетали мимо моих ушей. Разум одно, а то, что меня собирались унизить как личность, – совсем другое! Что за отношение? Не как к человеку, а как к предмету для лакировки!

Мы перекусили приготовленным их мамой салатом с помидорами, перцем и солёными огурцами – и выбрались на улицу.

Закатный лес вокруг монастыря светился волшебством! Знают они в этой Америке, как делать красиво! Толстые старые дубы вперемешку с высокими елями подсвечивались снизу прожекторами. Расходящиеся лабиринтом дорожки были присыпаны мелким камнем и отсвечивали тёплыми искрами.

Прогулявшись с полчаса по лесу, мы повернули обратно к комплексу. Тишина, ни души вокруг, только издалека еле слышно доносилось церковное песнопение.

В храме шла служба. Тонкие высокие окна мерцали от горящих в зале свечей. Высокие деревянные двери с орнаментом задавали возвышенный настрой; контрастный наружный свет придавал строению строгости. Мы прошли внутрь под многоголосое мужское пение и присоединились к небольшой группе молящихся.

Немало я повидал православных церквей за последние годы, но эта сумела меня удивить. Классический средневековый православный храм со всеми его особенностями, но при этом совершенно новый!

Иконостас из дорогого тёмного дерева, византийского стиля иконы на стенах со святыми в золотых нимбах, огромная люстра под потолком. Вырастая из белого мраморного пола, пространство устремлялось вверх вдоль высоких арок. Расписанные библейскими сюжетами бирюзовые своды покрывали нефы, в каждом из которых было высечено по изящному окну.

Казалось, храм построили вот прямо вчера, максимум в прошлом году, настолько свежо выглядело всё убранство! Наверное, такими представали свежевозведённые храмы своим современникам сотни или даже тысячу лет назад!

Без американских фишек тоже не обошлось: прислушиваясь к пению на клиросе, я различил особенно ясный звук, раздающийся из соседней колонны… Так и есть – на ней висел динамик. В храме их было несколько; таким образом, каждый гость, где бы он ни стоял, мог чётко слышать службу. И для финального подтверждения страны пребывания с обеих сторон на прихожан неслышно лился поток охлаждённого кондиционированного воздуха.

Постояв до конца службы, мы не торопясь направились обратно к кельям.

На парковке я заметил человека, вышедшего из храма и катившего небольшую тележку к красному пикапу-внедорожнику – тому, у которого с утра запарковал машину Мирко.

Человек начал перекладывать из тележки в кузов машины какие-то предметы.

Мирко с Лукой чуть не хором поприветствовали его:

– Драго, привет снова, дружище!

Тот самый монах и его машина? – поразился я про себя. – Я точно не понимаю, что здесь происходит…

Монаху было лет тридцать. Никаких монастырских отличий: высокий человек, одетый в совершенно неприметную одежду – рубашку и тёмные джинсы. Разве что густая борода выдавала его принадлежность к особенной среде.

– Драго, это Алекс, человек из России, он у нас остановился на несколько дней. Ищет работу, думает, как в Америке обустраиваться.

– О! Привет, Алекс! – Монах протянул мне руку как обычный человек. – Я видел тебя сегодня в гостях у Мирко! Как раз на ночную смену выезжаю. Хочешь со мной?

Нормально, подумал я. Без понятия, что там за ночные смены у сербских монахов в Америке, но тем интереснее!

– Да, конечно, с удовольствием помогу и поработаю, надеюсь, справлюсь!

– Отлично, тогда едем – залезай!

Я забрался в просторный салон красного грузовика, попрощался с братьями и дождался Драго. Закинув последние вещи в кузов, он сел за руль, завёл машину, рычавшую с полминуты, пока не успокоился двигатель, – и в сгустившейся темноте мы выехали навстречу загадочной ночной смене.

– Сколько ты в Штатах? – Драго улыбнулся мне так, словно заранее знал ответ.

– Ещё недели нет, – признался я. – Только прилетел. Один день провёл в Нью-Йорке, потом через Чикаго сюда. Хотел работать в Six Flags, но у них, как выяснилось, строгие требования к внешнему виду. Не сошлись.

– Ну, держись. Начало всегда трудное, но со временем станет легче. Главное – учись на ходу.

– А вы монах? Я правильно понимаю?

– Да, сейчас не похоже, верно? – Он засмеялся и потом долго ещё широко улыбался.

За рулём гигантского автомобиля, в рубашке с засученными рукавами, с крупными часами на руке, Драго выглядел скорее преуспевающим фермером, чем монахом. Но я не торопился с выводами и давал себе время на прояснения.

Словно для подтверждения собственной типичности он предложил заехать в «Макдональдс», перекусить перед работой. Я не отказывался, час был поздний, ужин точно не помешал бы, так что вперёд!

Мы заехали в drive-through, взяли по чизбургеру, картошке и коле, встали на парковке и продолжили общение за импровизированным ужином.

– Нам до места работы всего минут десять осталось, там проведём часа четыре. У тебя как со временем?

– Да я свободен, если нужно, могу хоть до утра работать.

– Хорошо, у тебя правильный настрой – только с таким тут народ преуспевает.

На широкой панели справа от себя Драго разложил стакан, пакет с бургером и картошку, жестом предложил присоединиться и мне со своим заказом. В такой огромной машине нашлось место и для импровизированного обеденного стола!

– Драго, я могу спросить, как монашеская жизнь здесь устроена? Достаточно свободно, практически как мирская? Или есть свои требования? – Напрашивалось сравнение с суровыми монахами Оптиной пустыни, работающими и молящимися с утра до ночи, не выходящими за территорию монастыря и реально отрешёнными от внешнего мира.

– Сложный вопрос. В Сербии монашеская жизнь совсем другая. Там встаёшь с первыми лучами солнца, весь день в трудах и молитвах, обеты строги. Дисциплина! Монахи живут как аскеты. Здесь всё иначе: мы служим, но реальность диктует свои правила. Работы в монастыре немного, нужно искать что-то на стороне, хотя бы минимальный доход, да и занятость нужна для порядка в голове и душе.

Драго держал двумя руками и жевал бургер – типичный местный житель, заскочивший в «Макдак» на недорогой перекус. На этом фоне его размышления о монашеской жизни звучали контрастно.

– Службы ведём, обряды, постояльцам помогаем. Вот только вечернюю отслужил… Но главное, на чём всё стоит в материальном плане, – это пожертвования сербской общины: из Иллинойса, да и из других штатов тоже. Храм и монастырь построены в восьмидесятых по примеру старинной церкви Грачаница в Косове – поднимали комплекс на взносы общины, да и вся жизнь монастыря сейчас тоже на её плечах. Машина эта тоже монастырская. Есть добрые люди, которые заработали в Америке достаточно и думают о душе. На них и держимся.

Закончив ужин, мы через четверть часа доехали до современного многоэтажного офисного здания, явно уже закрытого. Драго запарковался недалеко от входа, и мы выбрались из машины. Он открыл кузов пикапа и принялся доставать загруженные ранее предметы. Я помогал ему вынимать разные штуки.

Коробка с перчатками и бутылками с распылителями. Ведро. Пачка одноразовых чёрных пакетов. Швабра. Сборник мусора в комплекте. Пылесос!

– Сегодня мы убираем три этажа. По часу на этаж. Как настрой?

– Да нормальный, справимся, я думаю!

Интрига разрешилась: ночью монахи в Америке убирают мусор в офисах! Ну, примерно тем же я в Оптиной занимался послушником. Страна другая, а жизнь монашеская не сильно отличается…

Офисное здание словно взяли из рекламы: стеклянная фасадная группа переливалась отражениями уличных ламп и фиолетовой внутренней подсветкой. Драго приложил к пульту на стене электронный пропуск, зазвучал негромкий сигнал, и автоматические двери открылись с мягким шипением. Мы прошли внутрь со своим рабочим набором. Пустота за дверями усиливала контраст: здесь, где утром кипела жизнь, сейчас царила полная тишина.

Мы разложили инструменты, Драго дал мне пятиминутный инструктаж, и закипела работа.

Почти до часу ночи мы приводили в порядок этажи офисов, вычищая мусор из-под столов, пылесося ковролиновые полы и вываливая содержимое корзин в чёрные пластиковые мешки. Этажи стояли тёмными, перемещаясь по ним, мы включали свет и оживляли пространство.

Сюрреализм момента не покидал меня…

Собирая со столов использованные кофейные бумажные стаканы, я представлял, как несколько часов назад здесь кипела жизнь, как сидели за столами и бегали по офису люди.

Они занимались другой, настоящей работой: обсуждали проекты, ставили цели, возможно, смеялись и спорили, – а затем ехали домой к семье, наверное, в один из тех домов в Герни, что я видел сегодня утром, или в другое место неподалёку. Или, может быть, праздновали с друзьями в ресторане очередное событие своей тусовки, а потом ехали в местный бар и тусили там допоздна!

А теперь… Теперь я находился на их месте, но выполнял совсем другую работу. Пятнадцать лет учёбы, золотая медаль, красный диплом – и вот я в ночной тишине убираю за кем-то мусор. Нет, я не испытывал стыда. Во мне пробуждалось острое желание сменить эту реальность на иную – ту, где я был бы на своём месте.

С такими ощущениями я добил последний этаж из запланированных на сегодня. Мы собрали инвентарь и вытащили наружу несколько полных мешков мусора – их опустили в контейнер во дворе.

По пути домой Драго заехал к ярко освещённому отделению Bank of America с банкоматами.

– Ты отлично справился, Алекс. – Драго передал мне купюры. – Это тебе.

– Спасибо. – Я почти машинально принял деньги.

Двадцать долларов за три часа работы. Это был мой первый заработок в США. Пусть сумма и не показалась мне великой, в этом моменте явно было что-то большее!

Глава 15

Незаметно для себя я провёл в сербском монастыре три дня, полных непростых размышлений и внутренней борьбы.

Мирко погружал меня в детали обустройства здешней жизни, я же впитывал каждый тезис, формируя понемногу взгляд на следующие шаги и своё будущее.

Для начала Мирко отвёз меня в государственное учреждение в центре Герни, где я, предъявив свой паспорт, визу и заполнив анкету, на следующий день получил уведомление с выданным мне уникальным Social Security Number. Этот номер, пояснил Мирко, необходим как для оформления на работу, так и для многих других важных решений и событий в жизни, включая кредитную историю.

Нанимая меня на работу, любая кафешка или офис точно бы озаботились этим вопросом. В «Шести флагах» SSN оформляется в течение двух недель, вспоминал я тезисы тренинга и радовался получению этого важного номера.

Узнав, что я везде таскаю с собой заветные две с половиной тысячи, Мирко свозил меня в отделение Bank of Waukegan. Там я благодаря полученному SSN открыл счёт и получил пластиковую дебетовую карточку. Наконец-то мои деньги заняли место куда более подходящее, чем кошелёк на шее.

В качестве дополнительного аккорда мы съездили ещё и в местный офис DMV, занимающийся регистрацией автомобилей, проведением экзаменов на знание правил дорожного движения и выдачей прав.

Сдавать теоретический экзамен с наскока мне не рекомендовали – лучше почитать и подучить брошюру с правилами. Её мне выдали тут же. Практический экзамен я рассчитывал сдать легко – во времена строительства торгового павильона в Екатеринбурге я планировал приобрести «каблучок» или другую машину для закупки и перевозки товара и для этой цели прошёл курсы вождения и получил права. Их я предусмотрительно взял с собой.

Местные законы дозволяли первые три месяца ездить по российским правам, а затем мне следовало получить права штата Иллинойс.

Вопрос прав понемногу поднимался в списке моих приоритетов. Становилось ясно, что в США мне потребуется личный транспорт. Расстояния в пригородах оказались немаленькими, на такси особо не разъездишься – дорого, публичного транспорта вроде автобусов практически нет. Всю эту неделю в США я постоянно зависел от чьих-то транспортных услуг: трансфера из аэропорта до отеля, организованного агентством, школьного автобуса от кампуса на работу и обратно от «Флагов», постоянных поездок с Мирко на его машине в последние дни. Самостоятельно здесь я не мог сделать ни шагу!

Я просил Мирко свозить меня даже в супермаркет в торговом молле Gurnee Mills – там я закупал продукты и вёз несколько больших пакетов маме своего друга. Сербская женщина с благодарностью принимала продукты, а я, пусть по минимуму, но компенсировал этой замечательной семье своё проживание в монастыре.

Под влиянием Мирко, его брата и под впечатлением от ночной смены с Драго я обновил своё понимание места и цели.

Порыв с неподготовленным выездом в Чикаго представлялся мне теперь наивным жестом, мальчишеской бравадой.

Расходы на проживание, транспорт, еду быстро съели бы мои финансовые запасы, а поиск адекватной работы мог легко растянуться на месяц, а то и не один. Остаться в чужом, не самом безопасном американском городе без средств к существованию грозило последствиями посильнее, чем, например, застрять в Москве или Питере при путешествии автостопом.

«Флаги», теперь я это понимал, предлагали не просто работу. Они предоставляли фундамент, основу для начала новой жизни. Питание, транспорт, жильё закрывали базовые потребности, освобождая от непонятных поисков. Что от меня взамен? Просто смирить гордость. В целом звучит честно.

Семь долларов в час в Six Flags – это чуть выше установленной законом штата минимальной зарплаты в шесть с половиной долларов. Работая по стандартному графику восемь часов в день, можно выйти на тысячу с небольшим в месяц. Овертайм, то есть часы работы свыше восьми в день, включая выходные, оплачиваются по двойной ставке – четырнадцать долларов! Если работать с овертаймом в будни до упора, пока не выгонят, к базовой ставке прибавляется ещё тысяча, итого две тысячи в месяц. А если ещё и в выходные работать! Ну ладно, потом из этих сумм вычтут налоги, процентов двадцать пять, но если вкалывать от рассвета до заката, полторы тысячи в месяц на руки получить точно можно.

Не так и плохо для начала! Уверен, есть работа и получше, но мне просто потребуется время, чтобы её найти.

Стояновичи поддерживали эволюцию моих взглядов. Фактически они говорили мне об этом с первого дня, а Мирко – с первой минуты нашего знакомства. Но я, ослеплённый гневом на лысого тренера и заряженный собственными принципами, не слышал голоса разума. Как Мирко вообще понял, что мне нужны эти дни, чтобы успокоиться, подумать и принять взвешенное решение?

Итак, на третий день я полноценно ощутил иной уровень ответственности, проанализировал последствия своих действий и обновил взгляд на мир. Теперь я был готов пожертвовать амбициями, ничем на данный момент не подкреплёнными, и сделать шаг в верном направлении.

Страшно было произносить вслух, но шаг этот – возвращение в Six Flags! И, возможно, через того самого пузатого тренера! Но что-то действительно произошло со мной за эти дни, и теперь я был готов принять тактическое унижение ради обдуманной и взвешенной стратегии, ради правильного своего будущего.

Дело оставалось за малым. Или за большим – это как посмотреть! Возвращение во «Флаги» с длинными волосами невозможно. И если я иду по этому пути, мне придётся их состричь. Чёрт, и теперь я должен по собственной воле расстаться с хаером и с тем, что он для меня значил!

Мирко отнёсся к дилемме с пониманием; Лука прикалывался в духе «когда заработаешь денег, отрастишь снова!» Я же настраивался на стрижку и одновременно старался о ней не думать.

В июньское воскресенье мы с братьями Стояновичами выехали в парикмахерскую в Gurnee Mills.

Салон на втором этаже комплекса оказался просторным, в тёплых тонах, с высокими потолками, большими зеркалами от пола в классических рамах и мягкими креслами. Парикмахер трижды переспросил, до какой длины мы подрезаем волосы, и, поняв, что мне нужна обычная короткая стрижка, выдохнул и заявил, что может подстричь бесплатно, если волосы я оставлю у него.

– Хорошо, забирайте! – Терять мне было нечего.

Парни стояли за моей спиной. В зеркальном отражении я смотрел на них, на парикмахера и его подвижные ножницы. Я слушал высокий хруст сопротивляющихся лезвиям волос, удивлялся падающим на пол коричневым патлам – и вдруг из моих глаз покатились слёзы…

Я прощался не с волосами и даже не с воспоминаниями или приключениями, связанными с моим хаером.

Я окончательно прощался со своей юностью.

Молодой парень вступал во взрослую пору, где царили свои правила, приоритеты, устанавливались другие цели и кратно поднимались ставки в их достижении. И волосы, всего лишь волосы, выглядели теперь мелким преходящим вопросом в сравнении с тем, что предстояло мне встретить на жизненном пути.

После стрижки парни по очереди обняли меня, а по возвращении в монастырь Драго сказал:

– Алекс, у монахов своя история, но твоя, если подумать, тянет на постриг в новую жизнь!

Глава 16

Ох, некомфортно чувствовал я себя, когда в понедельник утром заявился в офис Six Flags! Что меня ждёт, как встретят после такого демарша?

– Здравствуйте, Майкл! Я решил последовать вашему совету и вернуться. – Я провёл рукой по голове со свежей короткой стрижкой, избегая прямого взгляда.

– Добро пожаловать, Алекс! – ответил Майкл, сделав вид, что между нами ничего не было.

Ладно хоть так! Большого события или драмы из моего возвращения никто не делал, меня повторно оформили как сотрудника и отправили вместе с тремя другими новичками «в поля» на работу.

Засчитав пройденный мною тренинг, меня определили на один из фудкортов, в точку, где продавались горячие немецкие сосиски с кислой капустой в белой подогретой булке.

Bratwurst mit Sauerkraut

Так, прямо на немецком, обращалась к посетителям наша вывеска.

Помимо булок, в нашем ассортименте были хот-доги, мелкие десерты и газировка, но специализация была именно на немецких братвурстах.

С нами соседствовали точки с классическими гамбургерами, наборными сэндвичами, подогретыми солёными булочками, называемыми претцелями, и ещё пончиками с горячим кофе. Несмотря на достаточный выбор и адекватное количество персонала, в часы пик, то есть утром, в обед и ближе к вечеру, в эти места выстраивались длинные очереди.

Для посетителей наше заведение выглядело как сплошное высокое окно шириной метров десять с двумя отдельными створками для оплаты и выдачи заказов. В окне можно было разглядеть кухню и возящихся там студентов, среди них и меня – в белой шапочке и прозрачных полиэтиленовых перчатках.

Первый ряд внутренней кухни представляли два кассира и их помощники – последние приносили к кассе заказ и разливали газировку. Второй ряд брал на себя производственные функции: четыре человека распределяли по прямоугольным подогреваемым кастрюлькам булки, сосиски и капусту из охлаждённых коробок и после щипцами собирали их в единый продукт.

Каждый ингредиент держался в кастрюльке при собственной рекомендованной температуре и не дольше установленного для него времени.

За производственным рядом торчали баки с отходами. Здесь же валялись пустые коробки и разная всячина, непременно образующаяся при такой деятельности.

Для начала меня поставили на производство. Вместе с тремя студентами из Европы и Южной Америки я фигачил булки с капустой, иногда хот-доги и передавал их помощникам кассиров, которые выдавали товар клиентам.

Первые часы я пребывал в эйфории!

Старички по-доброму прикалывались над новичками:

– Эй, Алекс, у тебя неплохо получается! Небось по выходным готовил хот-доги у бабушки?

– Вообще, пирожки с капустой лепил, да. Так что и вас угостить могу! – И я в шутку замахивался щипцами с капустой в сторону самых болтливых.

Работа была простой и понятной, освоился я с ней быстро; дружелюбные студенты в нашей кислокапустной бригаде перебрасывались шутками. Собирая булки и сосиски в пары, мы то и дело подкалывали друг друга. На секунду мне показалось, что я могу здесь работать вечно, получать удовольствие от атмосферы, собираемой еды, удовлетворённых посетителей снаружи.

На обед мы, меняясь парами, сходили в местную столовую для сотрудников. Там была простая, но разнообразная еда по субсидированным ценам. С голоду никто не умирал.

Однако к концу первого дня эйфория понемногу развеялась, стало понятно, что это конвейер, и весело здесь бывает не всегда.

Мы всей бригадой делали свою работу, сражаясь с волнами клиентов, накатывающих по расписанию: с девяти до десяти – малая волна завтраков, с двенадцати до двух – большое цунами желающих пообедать, с пяти до восьми вечера – длинный прилив утомлённых отдыхающих, из последних сил доползающих за ужином.

В восемь вечера основная часть нашей бригады собралась домой, остались всего четыре человека, желающих поработать овертайм. Эти герои будут выдавать сосиски до десяти часов.

После окончания смены Майкл остановил меня.

– Хей, Алекс, не садись в общий автобус на кампус. У нас набралась новая группа студентов, мы вас разместим в другом месте.

– О’кей, что за место? – Я не знал, чего ожидать от старого знакомого с неоднозначным ко мне отношением.

– Хорошее, вам должно понравиться!

Ну что ж, надеемся на лучшее!

Вместе с пятнадцатью другими студентами меня посадили в дополнительный, стоящий отдельно автобус. Буквально через десять минут нас высадили у комплекса апартаментов в трёхэтажных зданиях с внутренним двором и большим парком напротив. Помимо нас, студентов, в апартаментах жили и обычные люди.

Кампус, похоже, не вмещает всех работников, парку приходится арендовать дополнительные площади. Такой я сделал вывод, не понимая пока, что же лучше, кампус или апартаменты. Мне потребовалась всего пара дней, чтобы оценить солидные преимущества нового жилья!

Глава 17

Майкл не обманул, апартаменты оказались шикарными. На четверых мы получили квартиру с двумя спальнями. В каждой спальне размещались по две кровати, в отдельной большой гостиной была оборудована кухня, окно выходило на просторный балкон с видом на парк. Моими соседями стали два поляка, тусовавшихся больше друг с дружкой, и общительный румын по имени Кристиан.

На второй день он заявил:

– Ребята, я тут обнаружил торговый центр недалеко от нас, называется Jewel. «Драгоценность», понимаете? Там шикарный ассортимент: от банок с супом и виски до одежды и стоек для барбекю! Всё как в настоящем американском супермаркете!

– Ну, это здорово: у нас тут целая кухня, если правильно закупаться, можно что-нибудь на всех готовить. – Я поддержал открытие Кристиана, подумав первым делом о пельменях. Должны же они продаваться в местных магазинах!

В первую же неделю мои соседи купили себе по велосипеду и стали ездить на работу и обратно самостоятельно. Автобус «Флагов» из нашей локации и обратно ездил полупустым. На великах народ гонял и в супермаркет, и в «Макдак», и куда угодно.

Спустя два рабочих дня меня допустили до кассы, что оказалось дополнительной нагрузкой за те же деньги. Вокруг понемногу прояснялись и другие любопытные пункты.

Правила по потреблению студентами производимой ими продукции были простыми. Пить газировку можно было сколько влезет (но в целях сохранения здоровья лучше не перебарщивать: один раз я смешал стакан колы с со стаканом спрайта, и впредь такой трюк не повторял). Есть булки и сосиски запрещалось. Тем больнее было по окончании смены вываливать в пластиковые мусорные мешки целые чаны сосисок и булок, заготовленных на день, но по каким-то причинам не купленных.

За товарное планирование точки отвечал супервайзер, и со временем я заметил, что эту позицию всегда занимал местный студент. Похоже, американские студенты имели доступ к привилегированному каналу трудоустройства, недоступному иностранцам. Опыта у этих супервайзеров было немного, и в результате мы ежедневно отправляли в отходы килограммы продуктов.

Внутри павильона работал кондиционер, но к середине дня он уже не справлялся с пеклом, и мы работали в жаре, потея и страдая в пластиковых перчатках. Однако спасение существовало! Не совсем официальное, на грани легальности, но используемое поголовно всеми.

Часть продуктов для приготовления булок и хот-догов хранилась в большом рефрижераторе. Это холодильник, но не такой, где открываешь дверцу и достаёшь кусок пиццы перед сном. Это просторная комната с постоянной температурой в пять-восемь градусов и инеем на стенах. Туда заходили, закрывая за собой герметичную дверь! По сторонам нависали полки с кетчупом, майонезом, зеленью и другими делами, требующими охлаждения, и, попадая внутрь из тридцатиградусной жары, человек замирал от прохлады и внутреннего восторга.

По парку гуляли байки о студентах, закрывшихся так, что обратно дверь они не могли открыть, – и за час эти несчастливцы замерзали насмерть. Верилось в это с трудом, так как в рефрижераторы народ бегал каждые десять минут, договариваясь об очерёдности. Тут захочешь замёрзнуть – не дадут!

От знакомых до меня доходили истории с проворовавшимися студентами. У одного в течение недели вычислили несколько крупных недостач, и человека уволили. Другой вообще «потерял» мешок с наличными после смены, на него подали в полицию.

Один парень, работавший на паркинге и перенаправлявший потоки машин по огромным площадям, был пойман на присвоении наличных, переданных клиентами на оплату парковки. Увольняясь, он сообщил, что ни о чём не жалеет и поедет на Аляску устраиваться на корабль ловцом крабов.

Короче, находились те, кто в меру фантазии искал способы заработать поверх того, что парк предоставлял официально.

Зарплату начисляли каждую неделю; в расчётном листке указывали удержания на налоги: федеральный и отдельно налог штата. На мой доход первой недели в шестьсот пятьдесят долларов набежала приличная сумма долларов в сто пятьдесят, которые я должен был отдать Дяде Сэму в Вашингтоне и Тёте Карен в Чикаго.

Одна студентка из Болгарии, ожидающая получения грин-карты по семейному кейсу, всё переживала, правильно ли ей начислили налоги, опасаясь их недоплатить, и таким образом усложнив свой кейс. Лишнее подтверждение тому, какие разные здесь люди и как отличаются у них ситуации.

И всё более ясно прорисовывались группы студентов по их стремлениям и стратегиям.

К первой и наиболее массовой группе относились те, кто ехал в США исключительно за деньгами. Их не волновало практически ничего, кроме овертайма, оплачиваемого в двойном размере. Дай им возможность, они бы дневали и ночевали в парке на газоне до окончания сезона или визы, пока капают рабочие часы, и с накопленными деньгами сразу, прямо из парка, не тратя ни цента, вылетали бы домой. Они не видели света белого, зато дома могли вырваться в короли, купив хороший автомобиль.

Вторая группа относилась к Work & Travel сбалансированно. Такие студенты работали в основное время, иногда с небольшим овертаймом, но без фанатизма. Они выбирались на различные тусовки, концерты, ездили на выходные в Чикаго, проводили там время с друзьями и готовились к большому финальному путешествию в сентябре и октябре. По задумке авторов программы – идеальная аудитория!

К третьей группе я бы отнёс часть студенток женской половины, выезжающих в США под прикрытием Work & Travel, но с первого дня выходящих на охоту за американскими женихами. Стоит признать, эта группа не существовала бы, если бы за соответствующей стратегией не просматривался успех. Народ периодически рассказывал, как среди знакомых девчонок кто-то находил партнёра и даже доходил до помолвки. О регистрации браков тем летом я не слышал, но чудес не исключаю.

К последней группе, маргинальной, я отнёс бы себя и тех студентов, что выезжали на Work & Travel с идеей долгосрочно закрепиться в США и самостоятельно устроить свою жизнь в этой стране. Такая стратегия выглядела неоднозначной и рискованной. Вариантов устройства будущего имелось несколько, но главным был перевод временной рабочей визы в студенческую с прикреплением к местному колледжу. Это позволяло продолжать учиться и с некоторыми ограничениями работать. После студенческой визы необходимо было выходить на постоянную рабочую визу или рассматривать другие варианты легализации.

Что-то в таком духе предстояло и мне.

Глава 18

Насмотревшись на соседей-велосипедистов, независимых от школьного автобуса, в одно прекрасное утро первой недели во «Флагах» я решил тоже добраться до работы самостоятельно – пешком. Если на автобусе путь занимал десять минут, то на своих двоих я ожидал справиться минут за тридцать.

Прошагав отмеренные тридцать минут по невнятным дорожкам вдоль городской трассы, я понял, что далёк от цели, более того, даже не уверен, куда мне дальше идти.

Вынужденный остановиться, я поглазел по сторонам и осознал, что вокруг меня исключительно автомобили, а живых людей вне машин просто нет! Я стоял на большом перекрёстке в прямом смысле в одиночестве; из лощёных внедорожников за мной наблюдали удивлённые водители. «Наверное, у него что-то случилось…» Уверен, примерно так думали люди.

И они были правы! У меня случилось осознание: пешком в Америке ходить нельзя! Как минимум мне требовался велосипед, а нормой представлялась машина!

Но в то утро я растерянно стоял, потерявшись в дорогах и направлениях, и думал, каким же образом выходить из этой ситуации.

Ладно, такое мы, помню, проходили! Я вытянул руку в международном автостопном знаке – кулаке с большим пальцем вверх. Уж куда-нибудь, но доберёмся!

Водители недоумённо проезжали мимо меня, кто-то даже замедлился и открыл окно, желая рассмотреть меня поближе. Автостоп тут явно был не в моде. Как я потом узнал, он был вообще запрещён в штате Иллинойс по причинам безопасности – защищал водителей и автостопщиков друг от друга.

Не зная тогда этих нюансов, я держал кулак и даже вступил в удалённый контакт с огромным дальнобойным траком – как раз такие машины я себе представлял, задумываясь о панамериканском автостопе.

Этот автопоезд с хромированной выхлопной трубой, выходящей из длинного капота, явно не соответствовал моему скромному запросу – добраться через пару кварталов до Six Flags, так что я спрятал большой палец и показал международно известный жест дальнобойщиков: поднятый на высоту головы сжатый кулак, опускающий натянутый параллельно земле шнур сигнала, как на поезде.

И водитель откликнулся! Он повторил жест, нажал свой мощный гудок и продержал его несколько секунд, вынося мою душу из тела. Я проводил этот грандиозный автопоезд взглядом, не в силах оторвать от него глаз, даже когда он отъехал на порядочное расстояние.

Щемящее чувство ностальгии по нереализованной мечте на минуту захватило меня: я ведь и вправду мог проехаться по Америке на таких супертраках! Первый же водитель отозвался на мой контакт, выходит, это реально! Вот бы найти свободный месяц на такое приключение!

И тут же моё новое «я» успокоило то, молодое, уходящее в прошлое: «Всему своё время, чувак, успокойся. Свой автостоп ты уже откатал, поразвлекался достаточно. Настало время работать – ну, если ты всерьёз хочешь закрепиться в США».

На этом я справился с ностальгией по несостоявшемуся и вернулся к действительности. Следуя неумолимой логике момента, спустя десяток проехавших мимо легковушек у моего кулака с оттопыренным большим пальцем остановилась полицейская машина со включённой мигалкой.

Из машины вышел офицер и спросил:

– Что вы здесь делаете? Вы в курсе, что голосовать на дорогах запрещено законом?

– Я работаю в Six Flags, – прямо ответил я, – пытался дойти до работы пешком, но заблудился и теперь не знаю, как мне добраться до места. Если подскажете – буду благодарен!

Отдадим должное полиции Герни: меня не арестовали, не потребовали документов и не допросили. Наоборот, полицейский любезно предложил довезти меня до работы!

Нескольким моим знакомым по Six Flags довелось наблюдать эпичную сцену: офицер выпускает меня с заднего, защищённого решёткой сиденья полицейской машины со включённой иллюминацией – прямо у служебного входа в парк… Выглядело это так, будто полиция хотела лично убедиться, что свежеостриженный Алекс не свалит в очередной автостоп, а будет гарантированно доставлен к месту столь необходимой ему работы.

Распрощавшись с полицейскими, я пошёл готовиться к смене, поклявшись купить на днях велосипед и начать присматривать машину.

Глава 19

В политику парка входило предоставление сотрудникам бесплатного дневного абонемента на все аттракционы – вне очереди и один раз за сезон. С таким билетом работники могли на собственном опыте познать то, через что проходят их клиенты, и заодно, если это не противоречит их физической конституции, получить удовольствие от падений, взлётов и сопровождающих катания эмоций.

Наступил такой день и у меня.

Помня свои впечатления по прибытии и примерно представляя, о чём идёт речь, я настроился пройти все самые большие и страшные аттракционы – чтобы в дальнейшем с посетителями, да и соседями-студентами, говорить на одном языке.

Я начал с внешне безобидного American Eagle – классических открытых вагончиков. Они гоняли по рельсам, натянутым на металлических ажурных фермах, выстроенных в форме гор, переходящих друг в друга. «Американский орёл» заранее волновал крутыми спусками и подъёмами, но всё же не пугал – мёртвых петель и страшных обрывов видно не было.

Ого! Этот «безобидный» аттракцион заставил меня попереживать! Настроившись на спокойную поездку, я ещё на этапе подъёма к исходной точке понял, что расслабиться у меня не получается! Сама стартовая высота заставила меня вцепиться в поручни, установленные перед сиденьями. Тканевые ремни, которыми нас прикрепили к сиденьям, не внушали доверия, рассчитывать в первую очередь приходилось на крепость своего хвата! Сама поездка оказалась и страшной, и весёлой; народ кричал и визжал на спусках и поворотах, но в целом всё происходило в пределах моих ожиданий от такого развлечения.

Дальше я прошёл к аттракциону Batman, показавшемуся мне более продвинутым: здесь народ летал по горкам в креслах, подвешенных к рельсам, протянутым по мощным фермам. Люди свободно болтали ногами и одновременно держались за толстые металлические дуги, прижимавшие их к сиденьям. Отсюда доносились крики погромче. Прекрасно, смотрим этот вариант.

Ох, вот к этому я должен был приготовиться получше!

Здесь нас уже крутили и вертели как хотели, от прямолинейности вагончиков не осталось и следа, из нас сделали стаю летучих мышей, потерявших ориентацию и ныряющих в просветы между арками и разворотами… Сначала я натурально зажался от страха и задерживал дыхание на переворотах и мёртвых петлях, но от этого мне стало только хуже – заныло сердце. Я взглянул на своего соседа, беспрерывно орущего во всю глотку, и подумал: может быть, он что-то знает?

И – о чудо! Как только я принялся кричать и зверски рычать изо всех доступных мне сил, сердце отпустило, стало легче и чуть веселее! Так вот почему местные обитатели визжат, как только тележки или прицепы приходят в действие! Орём, дышим, радуемся жизни и снова орём!

Поотходив с полчаса после «Бэтмена», я решился испробовать последнее на сегодня – установленный пару лет назад, но уже легендарный Giant Drop.

Этот аттракцион представлял собой высоченную конструкцию в виде эпичного семидесятиметрового столба. По нему скользила большая круглая шайба со встроенными креслами. Туда усаживались подлинные камикадзе.

Нас крепко притянули к сиденьям ремнями, сверху закрепили металлическими держателями и попросили приготовиться. Не знаю, как можно быть готовым к такому: без какого-либо дополнительного сигнала или предупреждения секунд через пятнадцать наша шайба взмыла по столбу со скоростью выпущенной ракеты и затормозила только на самом верху, на семидесяти метрах, когда я уже был готов лететь дальше. После остановки нас начали медленно раскручивать, и я оценил панорамный вид на парк Six Flags, раскинувшийся по разные стороны. Самые страшные и высокие горки выглядели всего лишь возвышениями, дорожки внизу превратились в тропинки, а люди – в муравьёв.

Только я присмотрелся к деталям, как вдруг кресло с ускорением полетело вниз, чуть не оставив меня на месте! Если бы не ремни, я бы реально повис в воздухе! Затем нас резко затормозили на высоте примерно пятидесяти метров и медленно, покачивая кресла устрашающими проваливающимся движениями, снова потащили на вершину…

В тот момент, скажу честно, я подумал, что аттракцион сломался, и мы в шаге от трагической гибели.

Возвращаясь к этим эпичным переживаниям, я осознавал, что именно так и задумывались все эти развлечения: ты должен ощущать себя на грани жизни и смерти, думать, что сейчас всё это строение развалится на хрен прямо под тобой, что у тебя крохотный шанс выжить и что ты сделал большую ошибку, вписавшись в эту историю.

Подержав нас в напряжённом вращении на самой высокой точке, шайба ухнула вниз – не со скоростью свободно падающего тела, а с многократным ускорением! Я успел набрать воздуха, но не успел заорать: у самой земли, метрах в десяти, шайба принялась тормозить под устрашающее жужжание электромагнитов. Каким-то чудом на землю мы прибыли без повреждений.

– Мамочки, я жив! Не могу в это поверить! Какое чудо, какая радость! Это просто замечательно! Как красиво вокруг! Как приятно стоять на земле! Вот это да!

Люди выходили с этого аттракциона, держась за сердце, а некоторые мужчины – за пах. Без шуток, я видел описавшегося туриста. Посмотрел на всякий случай и на себя – слава богу, обошлось.

Скажу так, после этого Гигантского Падения я утратил интерес к аттракционам в Six Flags. Я одновременно достиг лимитов своего организма и локального просветления. Мне открылось, что ярких развлечений в воздухе мне достаточно, и оставшуюся жизнь я лучше всего буду чувствовать себя на земле.

Можно было бы счесть мои переживания личным анекдотом, если бы на следующий день мне не довелось наблюдать необычное зрелище.

В полукилометре от нашего фудкорта располагались большие горки Viper, одни из самых высоких в парке. Туристы катались по ним на поезде из бешеных вагончиков, которые перед стартом затягивались на огромную высоту. Процесс подъёма и начало спуска мы наблюдали каждый день через павильонное окно.

И вот утром, в первые минуты смены, я вижу, как вагончики «Вайпера» подъезжают почти к верхушке, откуда начинается спуск, и вдруг, не доехав, медленно откатываются назад… Затем снова пытаются добраться до верха и снова немного отъезжают. Пять вагончиков, по четыре пассажира в каждом.

После нескольких таких попыток вагончики замирают в обращённом к небу положении практически на вершине горы. Люди в вагончиках машут руками и явно зовут на помощь.

Народ из очередей жестикулировал, показывая руками на горку. Персонал столпился у окон. Кто-то из бывалых студентов, работавших в парке не первый сезон, произнёс:

– Тут пару месяцев назад на Damon’е двадцать человек вверх ногами три часа висели, их пожарные с вышкой снимали. Эти хотя бы в вагончиках сидят. Повезло людям: по десять тысяч каждому после снятия выплатят – за неразглашение!

Не знаю, кому и насколько там повезло, но когда спустя шесть часов, к вечеру, эти вагончики задним ходом спустили вниз в сопровождении спасателей с верёвками, я задумался о жизни и смерти, о цене страха и восторга.

Позже я узнал, что в таких парках существует статистика смертности. По Штатам больше тысячи людей в год стабильно получают травмы, около пяти расстаются с жизнью. Вагончики периодически слетают с рельсов, двигатели отказывают на ходу, ремни не выдерживают нагрузок, народ выскальзывает из креплений. Сложно ли вообразить сценарий, по которому в воздухе на скорости сто километров в час что-то может пойти не так?

С тех пор в этих весёлых массовых развлечениях я находил приметы фатализма и явственно улавливал пороховой дух русской рулетки.

Глава 20

Во вторые выходные в парке я добрался до спортивного магазина и, следуя дружеским рекомендациям Кристиана, выбрал себе велосипед. Я взял обычную модель, не горную, не спортивную, так, чтобы просто комфортно добираться до работы и обратно, когда не хочу ехать на автобусе. Байк обошёлся мне в сто двадцать баксов. Не копейки, но и не супердорого.

В первый же рабочий день после этого я опробовал свой двухколёсный аппарат и нашёл такие поездки удобными! Единственное, возвращаться домой в полной темноте было сложновато: освещения по улицам мало, выделенных велосипедных дорожек нет, местами приходилось ехать прямо по обочине загруженной трассы. Но так катались все, и я естественным образом влился в наше студенческое велодвижение!

Отработав в Six Flags две недели, я осознал: долгосрочно эта миссия мне не подходит. Я конвертировал время в деньги без каких-либо других важных бонусов, за которыми прибыл в США.

Можно было принять однообразную конвейерную работу, ценить бесплатное жильё и доступное питание, радоваться общению со студентами со всего мира, но настоящая Америка с её реальными жителями, вдохновляющей работой, бытовым обустройством и жизненными успехами оставалась за окном нашего капустного павильона и вообще за периметром созданной для нас уютной молодёжной резервации.

Я мог провести здесь несколько месяцев и дотянуть до сентября, когда высокий сезон идёт на убыль и студентов отправляют по домам. Но я же домой не собирался! Что я буду делать, когда вся текущая жизнь, завязанная на лето, завершится, и мне нужно будет продолжать жить самостоятельно?

Короче, нужно двигать булками и переходить ко второму этапу плана – искать работу посерьёзнее и на долгое время, без привязки к сезонам или студентам!

Словно подыгрывая моим мыслям, посетители в парке понемногу раскрывались передо мной, отжигая иногда забавные, а иногда и заставляющие задуматься истории.

В основной массе отдыхающие представляли собой обычных горожан, съехавшихся со всего Иллинойса и соседних штатов; я видел много белых и чёрных туристов, мексиканцев и даже азиатов. Это был классический средний класс Америки, и я пытался понять его, наблюдая хотя бы со стороны.

Для начала я усвоил, что моё знание английского было условным. Я мог спокойно общаться с людьми, у которых английский был вторым языком, но, слушая местных жителей, я часто терял куски смысла, а иногда не мог разобрать целых фраз.

Как-то за завтраком чёрный парень в бейсболке и висящих чуть не на коленях штанах попросил у окна моей кассы что-то – понятное дело, на английском. Но это был особый английский, такой, что я не понял буквально ни слова! Я переспросил – парень повторил просьбу…

Я оглянулся, молчаливо ища поддержки зала. К окну подошёл другой наш студент, заставил бедного парня опять повторить просьбу и затем перевёл мне:

– Он просит стакан воды. A cup of water. Это всё. Воду мы наливаем бесплатно.

Я уже не смущался – меня охватил стыд. Вот оно, моё знание языка: не могу понять, когда человек просит стакан воды! Конечно, дело было ещё и в особом сленговом акценте, но урок был наглядный – думать, что я знаю язык достаточно, мне точно не стоило.

И это ещё не самый курьёзный случай! Можно вспомнить, как покупателя, забывшего захватить у кассы стакан с колой, я позвал в спину криком «Hey, man!» Народ в зале заржал, а один из студентов мне объяснил, что это звучит как «Эй, мужик!» Обращаться к незнакомым мужчинам нужно «sir», что на русском с непривычки звучит немного чересчур: «сэр»!

В другой раз я стал свидетелем поучительного эпизода, когда обслуживал у кассы большую американскую семью. Очень полная женщина с толпой детишек от трёх до десяти (не меньше семи ребят!) заказала три подноса хот-догов, десерты и набор больших стаканов с газированными напитками. Также она уточнила: одна кока-кола должна быть диетической.

Хорошо! Собираю с помощником заказ, выкладываю на подносы тонну хот-догов, коробку маффинов, напитки, фоном думаю, насколько же «полезным» для здоровья будет такой семейный обед, и слышу:

– Простите, эта кока-кола точно диетическая?

Кроме того, мне довелось поучаствовать в целом спектакле, разыгранном передо мной чёрным парнем.

Нужно иметь в виду, что в парке действовали достаточно лояльные к посетителям правила. Бесплатное пополнение выпитого стакана газировки было нормой и в местном «Макдональдсе», но «Флаги» пошли дальше: если клиент случайно ронял булку или питьё с подноса, он мог подойти с чеком, объяснить ситуацию и попросить бесплатно аналогичный набор.

Не пришлось долго ждать, чтобы увидеть, чем оборачивается такая щедрость!

Перед самым закрытием я обслужил крупную компанию молодых людей. Они заказали целый набор братвурстов, хот-догов и кока-колы. Компания на моих глазах приземлилась за отдалённый столик на фудкорте и приступила к ужину. Тут один из парней освобождает от еды поднос, что-то говорит приятелям и снова направляется к кассе.

В десяти метрах от меня он театрально делает вид, что запинается, цепляет один из столиков, роняет поднос, поднимает его, матерится и, прихрамывая, топает к моему окошку.

У кассы он говорит:

– Мы у вас только что купили кучу еды, но я её уронил и – воу! Всё свалилось на землю! Вот чек – выдайте заказ снова.

Я просто открыл рот от такой наглости. Его компания продолжает ужинать, этот чувак в нескольких метрах от меня разыгрывает дешёвый спектакль и на голубом глазу требует повторить заказ бесплатно!

– Простите, сэр, но я вижу, что ваш заказ в целости – ваша компания сидит вон там и ждёт вас. – Я показал рукой на друзей героя.

– Что вы несёте? Это не мои друзья, мои уже ушли, – даже не моргнув, отвечает парень.

– Так, ну хорошо, я только что видел, как вы шли с пустым подносом, ударили его о стол и принесли его сюда. В такой ситуации я не могу выдать вам заказ повторно.

Меня просто распирала злость от такой бесцеремонности! Я знал прекрасно, что к ужину у нас скапливается достаточно еды, которая после закрытия пойдёт на выброс, и её мне было не жаль. Поражала именно эта невероятная наглость! Чувак знал, что я всё вижу и понимаю, однако гнул свою линию.

Видя назревающий конфликт, ко мне подошёл супервайзер.

– В чём проблема?

– Короче, – отвечаю, – чел купил поднос еды, отдал друзьям, на моих глазах сделал вид, что поднос уронил, и теперь с чеком просит повторить заказ бесплатно!

– Ясно, такое случается. Набери ему заново заказ и отдай бесплатно. Такие правила.

Охренеть! В итоге этот чувак получил то, что хотел, и, улыбаясь, потащил своим приятелям поднос, полный еды.

Чтобы я умел так, с улыбкой, злоупотреблять слабостями системы!

Ближе к концу июня, на третьей неделе почти ежедневной возни с сосисками и их покупателями, я начал всерьёз выгорать и понемногу ненавидеть и сосиски, и покупателей, и свою работу.

Как-то поздним вечером мне стало ясно, что нужно ускоряться с планами на будущее. Перед закрытием я увидел в окне очередного покупателя и поймал себя на мысли, что хочу врезать этому человеку! Просто так, без причины. Потому что он тут и чего-то хочет от меня.

Я тряхнул головой, желая очнуться от дурацкой мысли, обслужил посетителя и дал себе максимум пару недель на поиск другой работы. По крайней мере, сейчас я буду смотреть варианты с текущей жизненной базой, и у меня должно быть достаточно времени на поиски.

Глава 21

Первый шаг к самостоятельности в США – собственная машина. Это было ясно как день.

Выходные, свободные от булок с капустой, я провёл, колеся на велосипеде по автомобильным дилерам Герни, высматривая места продажи подержанных автомобилей. В основном эти авто сдавали покупатели в счёт оплаты новых; при большом выборе разобраться в вариантах без опыта было непросто.

Частенько встречались колымаги за пятьсот долларов – с виду убитые, но на ходу. Продавались и машины за десять тысяч, выглядевшие как новые. Те, что прибыли в салон с завода, стоили около двадцати тысяч.

На машину я приготовил две тысячи и искал авто в этом бюджете.

Просмотрев около пяти мест, я отметил для себя дилершип Mitsubishi. Место специализировалось на собственной марке и выставляло на открытой парковке множество подержанных японских легковушек.

Запарковав велик у входа и пройдясь по рядам машин с крупными стикерами-ценниками на лобовых стёклах, я обратил внимание на изящное золотистого цвета японское авто классического дизайна, смотревшееся… ну почти как новое!

Интересно…

Mitsubishi Galant 1989 года. Около десяти лет машине. Для японца это должно быть приемлемо. Марка известная, и японцы считаются топовыми по надёжности – кажется, вариант хороший. Что там с ценой?

На стикере были указаны зачёркнутые $2,900 и красным пониже текущая цена – $2,300.

Блин, как близко! У меня на карте есть две с небольшим тысячи, я, конечно, могу наскрести наличными ещё триста, но лучше вписаться в бюджет.

И вообще – выглядит она прикольно, но что у неё с остальным? Ходовая, салон… Пробег?

Я прошёл в дилерский офис.

На мой запрос откликнулся темнокожий невысокий мужчина в костюме и белой рубашке. Выйдя из стеклянного кабинета, он протянул мне визитку: Мейсон Пирс, менеджер по продажам трейд-ин, телефон, адрес офиса.

Отлично, я прошу его показать авто и дать прокатиться – пусть с менеджером на пассажирском сиденье. Идём к машине. В новом ракурсе она понравилась мне ещё больше! Хоть бы с ней всё было в порядке!

Тёмный велюровый салон в прекрасном состоянии, свежая панель, удобный руль. Ого, коробка-автомат! Японец же! Кондиционер! Та-ак… Пробег – 200 тысяч миль… Это, кажется, не очень…

Едем прокатиться вокруг дилерского центра!

Японка ехала отлично, мягко, тихо, разгонялась тоже неплохо. Заметил я и разные режимы коробки: экономный, стандартный… Про «спорт» я тогда не заикался.

– Подскажите, пробег двести тысяч на этом авто – это много? Есть ли гарантия от дилерского центра?

– Для этой машины двести тысяч – это ерунда, нам сдают японцев с полумиллионным пробегом, и семьи ещё не хотят расставаться с автомобилями. Гарантии не дам, но если делать обслуживание вовремя – масло, фильтры, всё с ней будет в порядке!

«Хотелось бы верить», – подумал я, менеджеру же продать нужно, тут что угодно можно наговорить.

Ладно, делаем ставки, господа!

– Хорошо… Кстати, как насчёт цены, у меня только две тысячи на покупку машины. Скинете триста баксов?

– Так, а на чём вы приехали? – Менеджер явно подумал, что я сдам старое авто в зачёт нового.

– На велосипеде.

– Что?

– На велике приехал, да. Это моя первая машина! В жизни!

Человек в костюме смотрел на меня серьёзно пару секунд, потом улыбнулся и сказал:

– Ого, поздравляю! Важное событие! Ну хорошо, триста баксов скинем. Только страховку у нас оформите тогда. Цена на неё обычная, не переживайте, у нас внешние агенты сидят.

– Отлично, спасибо!

Я был на седьмом небе. После пробного круга я просто влюбился в эту машину, она была по-настоящему элегантной, в меру спортивного вида, красивого золотого перламутра с чёрными проставками, смотрела вперёд глубокими прищуренными фарами и блестела серебристыми дисками. Ах, если она будет ещё и надёжной!

Скажу сразу: до последнего дня моей жизни в США этот автомобиль служил мне всем – предметом гордости, оплотом надёжности, средством передвижения, комнатой свиданий, рестораном, сейфом, иногда мусорным баком на заднем сиденье, а в некоторых непростых ситуациях – и моим домом…

Я оплатил картой сумму за машину и страховку и уже через полчаса получил от менеджера документы и ключи от авто.

– Подождите, а куда вы планируете деть велосипед? – поймал меня в дверях продавец.

Ох, точно! Всё это время велик стоял у входа, прислонённый к парковочным дугам. Куда теперь его?

– Так, я даже не знаю, в багажник он, конечно, не влезет. Может, я заберу его сегодня позже?

– Вы знаете, не торопитесь. Представляю, что с новой машиной вам будет не до велосипеда, поэтому заезжайте в следующие выходные или позже, как вам будет удобно. Я присмотрю за ним.

Ну что, после покупки «Мицубиси» велик мне и вправду не очень нужен, так что пусть подождёт недельку, там заберём.

– Хорошо, спасибо вам! Всё, я поехал!

Распрощавшись с менеджером, я с волнением сел в эту первую в моей жизни собственную машину… Ощущения – как на свидании с красивой девушкой, с которой случайно познакомился пару часов назад. Кажется, я теряю автодевственность с американкой японского происхождения!

Глава 22

Теперь, на машине, да ещё на такой, я чувствовал себя царём горы!

Первым делом я поехал к родным сербам, которых не видел почти месяц, – повидаться и похвастаться тачкой. Ребята точно порадуются за меня!

– «Мицубиши»! Крутая машина, выглядит свежо! Сколько ей? – Мирко, механик и ценитель авто, окинул автомобиль профессиональным взглядом.

– Почти десять. Пробег, правда, приличный – двести тысяч. Но едет без проблем. А почему ты говоришь «Мицубиши»? Это же «Мицубиси»!

– Ну, тут в США все так пишут и говорят. Японцы бы посмеялись, что здесь «си» не выговаривают. Вообще, пробег – это ерунда, у японок ресурс миллионный, с этим можно не париться. А что там с маслом, расходниками?

– Пока не знаю, надеюсь, в сервисе её обслужили, через пару месяцев съезжу куда-нибудь посмотреть, что пора с ней делать.

– Подожди, есть вещи, которые нужно проверять сразу, – заявил Мирко, – иначе можно без машины остаться. Уровень масла – в первую очередь!

– Так, хорошо, как смотреть?

– Сейчас найдём.

Мирко открыл капот, осмотрел внутренности машины, подцепил какое-то красное кольцо и вытащил за него длинный металлический щуп.

– Эге-ге… Да тут пол-литра осталось максимум! Смотри – вот засечки, уровень должен быть между ними. А у тебя масло на самом кончике блестит! Двигатель в таком виде стукнет прямо в пути – на неделе, не позже. Тебе от нас первым делом на Jiffy Lube ехать надо! Там замена масла около тридцати баксов всего. Заодно и фильтр воздушный поменяют.

– Ничего себе! – Я покрылся холодным потом. Вот это игры на тоненького – и гарантии от дилера нет. Блин, нужно учиться обращаться с автомобилем!

– Ну да ничего, все начинают с чего-то. Машина классная, будешь следить за ней – и до миллиона доедешь.

В остальном у Стояновичей всё было по-старому, народ работал, копил деньги и жил в гостеприимном монастыре. Мирко давно выправил своё крыло и, не замечая нимба, жил как раньше – ангелом без изъяна.

Соседи по апартаментам тоже оценили мою покупку; споры о великах теряли актуальность на фоне появившегося в нашей компании автомобиля. Но мне пришлось делиться своими долгосрочными американскими идеями, чтобы объяснить, зачем такие расходы, если через пару месяцев, по идее, возвращаться домой.

Выслушав мои планы, Кристиан заметил:

– Слушай, я в нашем Jewel вчера видел объявление о вакансии мерчандайзера. Не знаю точно, что они имеют в виду, думаю, что в зале товаром заниматься. Если ты хотел работу вне парка – вот тебе потенциальный вариант!

– Прикольно, съезжу к ним завтра с утра, до работы во «Флагах». Посмотрю, что предлагают.

В восемь утра я сидел в кабинете администрации магазина, ожидая сотрудницу отдела кадров. Убивая время, я пялился на глянцевый плакат на стене. С подретушированного фото улыбался человек лет сорока. Подпись внизу сообщала: «Начиная работать в Jewel мерчандайзером, я не мог и подумать, что останусь здесь на следующие двадцать лет и стану директором этого магазина!»

Ок, мотивируют народ, понятно, отметил я про себя. Ну хорошо, я тоже мерчандайзером хочу начать, могу рассчитывать на карьеру?

Скоро появилась женщина, оформлявшая сотрудников. Объявив часовую ставку в семь долларов, аналогичную оплате труда в Six Flags, она занялась моими документами. Я понял: интервьюировать меня никто не будет. Стартовая позиция с простецкой работой – как ожидалось, с ней справится каждый передвигающийся на своих двоих и владеющий руками.

Перед выходом на работу меня отправили в клинику сдать анализы на наркотики. Я улыбнулся. Ничего себе, во «Флагах» таким не интересовались – в супермаркете требования выше! Наверняка в парке побаиваются потерять часть работающих студентов. В моём случае всё было в порядке, и в тот же день мне подтвердили: «Вы наняты!»

Смены начинались в пять утра и продолжались до девяти – итого четыре часа в день. После этого я освобождался для моей основной работы в Six Flags.

Теперь я просыпался в четыре пятнадцать, неслышно умывался, стараясь не разбудить поляков и Кристиана и, не завтракая, выдвигался на «Мицубиси» в Jewel.

В первое рабочее утро супервайзер проинструктировал меня: откуда привозить в зал ящики с товаром, как ровно и быстро расставлять банки и коробки на полках, каковы основные правила группировки товаров по категориям, цветам, горизонтальным и вертикальным зонам. Он дал и несколько уроков по другим основам мерчандайзерского искусства, например: в этом деле скорость важнее качества!

Для посетителей супермаркет открывался в семь утра, и к этому времени я должен был выставить вертикально банки кетчупа Heinz, риса Uncle Ben’s, кукурузы Campbell, пачки сникерсов и твиксов и прочей еды на главных стендах при входе. Эти банки и шоколадки, выстроенные по сортам, уходили к горизонту. С семи до девяти я добивал отдалённые стенды в моей секции. Таких, как я, на весь магазин было несколько человек, ротировавшихся по дням и времени смен.

В торговом зале фоном играла музыка, казавшаяся мне медитационной. Из супермаркетного плейлиста мне особенно нравились Duran Duran с их хитом Ordinary World. Вопреки названию, этот трек уносил меня в другую вселенную, и я ехал к своим банкам с предвкушением этой невероятной музыки – песня успевала прозвучать два или три раза за мою смену.

Как это принято в американском бизнесе (что я хорошо знал по «Флагам»), наряду с хорошими условиями за сотрудниками устанавливался жёсткий контроль. Видеокамеры следили не только за покупателями – в раздевалке у душевой висел постер с человеком, откусывающим у полки батончик «Киткат», вторая его рука была в наручнике.

Выставил банки, съел шоколадку – в тюрьму. Романтика!

Завтракал я после смены в машине, ел купленные в этом же супермаркете полуфабрикаты, которые разогревал в предоставленной посетителям микроволновке. Стандартным моим вариантом была овсяная каша быстрого приготовления на воде с щепоткой сушёных фруктов. Бывало, её заменял сэндвич с ветчиной и зеленью. Запивал всё это я любимым спрайтом.

Оплата на уровне Six Flags меня устраивала, утренний график был удобен, да и магазин выглядел приятно: чисто, прохладно, музыка каждый день и чек каждую неделю.

На полноценную работу, конечно, не тянет, но на первую смену перед основной – вполне! Я был настроен оптимистично.

После четырёх часов в Jewel я, новичок за рулём, аккуратно добирался на машине до Six Flags, успевая к девяти тридцати. Вообще-то смена во «Флагах» начиналась в девять, но до поры до времени мне прощали получасовые опоздания, я отделывался устными замечаниями.

Если не брать овертайм, работа с сосисками и капустой завершалась в семь вечера. В итоге к концу июня я обнаружил себя работающим четырнадцать часов в день на двух работах. Мой организм вроде бы выносил это нормально; себя я убеждал, что это трудности переходного периода. Теперь, с машиной и утренней работой, мне оставалось найти приличный дневной вариант вместо Six Flags и таким образом подготовиться к уходу из опостылевшего парка.

В первых числах июля, направляясь вечером из «Флагов» в апартаменты, я проезжал по Grand Avenue – главной местной улице, прорезающей весь Герни и идущей дальше в Уокиган, до самого озера Мичиган. По пути я обратил внимание на поднятый на столбе подсвеченный лайтбокс «Нанимаем!» у заезда в Domino’s Pizza. Под призывом была указана ставка:

10 долларов в час плюс чаевые. Доставка на вашем авто.

Ничего себе, это в полтора раза выше моей ставки в Six Flags и Jewel! Ещё и чаевые! Ну да, я понимаю, что кататься придётся на своей машине – это износ и, главное, бензин. Но, наверное, баланс должен сходиться.

В тот же вечер я оформился водителем-доставщиком пиццы и назавтра вышел в вечернюю смену – сразу после «Флагов». В тот день я проработал восемнадцать часов в трёх местах!

Для практики меня попросили подсесть к другому курьеру – мужчине, проработавшему в Domino’s несколько лет. Я должен был посмотреть, как работают опытные люди, что говорят клиентам, как решают проблемы и сколько успевают за смену.

Этот человек знал, что делать! Я увидел другой конвейер, посложнее моего флаговского, с участием автомашины, заправок и товара в сумке с фольгой с коротким сроком годности – полчаса до того, как перестать быть горячей пиццей.

Холодный товар означал отсутствие чаевых. Горячая доставка чаевые не гарантировала, но при правильной коммуникации с клиентом позволяла на них рассчитывать.

Мой коуч демонстрировал чудеса скорости и клиентоориентированности; он собирал в среднем два-три доллара чаевых за одну доставку при средней цене пиццы в восемь долларов. За вечернюю четырёхчасовую смену, которая, подозреваю, была у него подработкой, он сделал девять доставок, собрав двадцать шесть долларов чаевых! И это поверх базовой ставки в десять баксов. Получается, чувак заработал шестьдесят три доллара за вечернюю смену!

Да, минус износ машины и бензин, которого мы дозалили за смену на двадцать долларов, но всё равно текущий доход водителя, по прикидкам, выходил не меньше двенадцати долларов в час. Основная часть чаевых, по сути, тратилась на обслуживание авто. И тем не менее это в два с лишним раза больше ставки за мою текущую работу в парке развлечений или в супермаркете!

Я начал понимать, почему местные работают в Domino’s годами. Неплохой вариант, если подумать. Возможно, он годится даже как основной!

Глава 23

Итак, альтернативный жизненный план с двумя работами готов! До ухода из «Флагов» оставалось решить вопрос с жильём. У меня имелась небольшая страховка: при увольнении по собственному желанию Six Flags на пять дней сохраняли за мной предоставленные апартаменты. Неплохо, скорее всего, этим я воспользуюсь!

Изучив объявления в местных газетах, я признал: в Герни аренду я не потяну – плата за студии начиналась от восьмисот долларов, что при моём ожидаемом доходе в тысячу двести точно не работало. Нужно было смотреть соседние пригороды – Green Oaks, Waukegan, Park City или Beach Park, там аренда студий стартовала с пятисот.

Проехавшись по паре вариантов и убедившись, что они вполне приемлемы, я заполнил в каждом из них анкету с заявкой на аренду и уехал в уверенности, что в этом направлении всё под контролем.

Ну что, пора ехать в Six Flags и объявлять об уходе! Наконец-то!

Последние дни я реально тянул из последних сил. Бесконечный капустно-сосисочной конвейер зверски противоречил моей натуре, и никакие плюшки и бонусы не помогали преодолеть это отторжение.

Чтобы как следует отпраздновать мой новый жизненный этап, в завершающий день во «Флагах» судьба устроила четвёртое июля – День Независимости!

Закрыв вопросы в администрации, я пересёкся с Майклом, который в итоге, как я оценил, оказался нормальным мужиком, делающим своё дело в рамках служебных обязанностей. Словосочетание «глупый мальчишка», которым он одарил меня месяц назад, в ретроспективе оказалось верным. За минувшее время у меня убавилось волос, зато, надеюсь, прибавилось извилин.

– Привет, Майкл, я увольняюсь. Сегодня мой последний день – перехожу в новое место в Герни.

– Понял, Алекс, о’кей. Это жизнь. Куда выходишь?

– В «Домино пиццу». Доставка на своей машине.

– Ясно. Я тоже работал в «Домино», когда был помоложе. Выглядит легко, но это не так. У кого-то там складывается, у других нет. Возможно, у тебя получится. Ну что, удачи!

Он похлопал меня по плечу и привычным движением поправил свой ремень.

Кажется, мы сравняли счёт! На его стороне – моя стрижка и возвращение, на моей – его признание моей целеустремлённости: ведь я, приезжий, всё же вырываюсь из этой парково-студенческой истории и к тому же иду по его американским стопам!

Получив чек с финальным расчётом за отработанный месяц, я прокатил знакомых вокруг парка в своём авто. Затем мы все, открыв рты и запрокинув головы, смотрели вечерний праздничный салют, устроенный для посетителей.

Это было незабываемое зрелище, таких эмоций от салютов я в жизни больше не испытывал! На тот вечер Six Flags не пожалели денег: представление продолжалось не менее получаса, поражая зрителей и возрастая с каждым залпом масштабом, цветом и грохотом. Круговые и спиральные, одиночные и кучные, цветные и монохромные взрывы гремели прямо над головами и сводили с ума вспышками, рокотом и треском. Ближе к финалу мне на секунду показалось, что эта нарастающая иллюминация выйдет из-под контроля и накроет нас вместе с парком и посетителями!

Я удивлялся этим небесным чудесам, и тут мне пришло в голову, что празднуем мы не только независимость США от Великобритании, но и мою независимость от Six Flags – как от самого парка, так и от выстроенного вокруг него великолепного искусственного мира, из которого мне всё-таки удалось вырваться!

Глава 24

Наконец-то я свободен, весел и на подъёме! Мне больше не нужно лепить с утра до вечера хот-доги, и жизнь целиком в моих руках!

Отсчёт пошёл – у меня оставалось пять дней на выезд из апартаментов. Стоило отдать должное «Флагам» за такую заботу, но время, я знаю, летит быстро! Полезно прочувствовать пораньше, как свобода шагает под руку с ответственностью. Я неоднократно наблюдал эту парочку, и мне предстояло встретиться с ней снова.

В банке у меня лежала тысяча двести долларов. Достаточно для аренды студии за пятьсот или даже шестьсот – с учётом платежа за первый месяц и залога в таком же размере.

Но вот проблема: съездив в оба выбранных изначально места, я узнал, что мои заявки отклонены! И дело оказалось не в деньгах, а в требованиях к работе и кредитной истории. Мне понравился один комплекс в Park City, но там мне любезно пояснили, что моя сезонная работа в Six Flags, указанная в анкете, не приглянулась управляющей компании. Окончательный крест на заявке поставило отсутствие кредитной истории.

Пресловутая кредитная история играла в США слишком большую роль! Так, ладно, обновляю в анкетах работу на более серьёзную, в Domino’s и Jewel, и подаю новые заявки в эти же и другие места! Параллельно изучу тему с непонятной кредитной историей: откуда она берётся и как её строить.

Варианты для просмотров я находил в местной газете Lake County News. Кроме того, проезжая по делам по округе, я сворачивал с главных дорог и высматривал объявления в жилых районах.

Обычно в аренду сдавались квартиры и студии в специальных жилых комплексах – апартаментах. Такими двух-, трёхэтажными комплексами рулили управляющие компании под контролем незримых владельцев. Управляющие вели коммунальные дела, одобряли квартирантов и собирали плату. Подбирая жильё, я ни разу не встретил варианта, когда человек сдавал квартиру, принадлежащую ему по праву собственности. Заметные отличия от российской практики!

А вот отдельные дома уже принадлежали людям и семьям, и я наткнулся на несколько объявлений об их сдаче. Цены там уверенно поднимались за тысячу, и такую планку я точно не тянул.

Некоторые студии, которые я просматривал, выглядели прилично, и это всегда прямо отражалось на стоимости. То, что я мог бы назвать приемлемым вариантом, стартовало в среднем с пятисот долларов. Я говорю о небольшой студии в побитом состоянии с прихожей, ванной, кухней в конце комнаты и единственным окном.

Варианты посимпатичнее начинались от шестисот и уходили в бесконечность. Локальная сингулярность качества и стоимости располагалась в центре Герни, недалеко от торгового центра Gurnee Mills, куда ехали люди со всего штата и где при поддержке сербов я совершил «постриг».

Живя в предоставленных мне «Флагами» апартаментах в этом районе, я поначалу не обращал особого внимания на окружающие меня блага американской цивилизации. При жизни в закрытом обеспеченном мире Six Flags они были второстепенны.

Начав самостоятельную жизнь с поездками на собственной машине, я оценил достоинства этого района в полной мере: Gurnee Mills, супермаркеты вроде моего Jewel, крупные сетевые рестораны – Olive Garden и Red Lobster, разбросанные повсюду небольшие локальные кафешки, зелёные парки с территориями для отдыха. Вдоль главных дорог каждые несколько кварталов светили окнами «Макдональдсы», «Бургер кинги» и аптеки Walgreens, в глубине возвышались гигантские прямоугольники торговых моллов Sears и Walmart, горели белые прожекторы круглосуточных заправок «76» и Shell… Короче, здесь было всё, с чем ассоциировалась у меня красивая жизнь в США!

Организованные инфраструктуру, качество и атмосферу я наивно принимал за данность, которая, как мне представлялось, будет окружать меня всегда. Прозрел я лишь тогда, когда погрузился в непростые поиски жилья.

«Чёрт, – говорил я себе, – да этот Герни – пуп местного мира, к которому нужно умудриться подобраться! Просто так здесь не закрепишься, требуется крупный заработок, серьёзная работа, та же кредитная история и что-нибудь ещё, уверен на сто процентов. Без такого пакета мне придётся стартовать в каком-то другом месте, явно попроще… И хорошо, если и там получится!»

В подтверждение этих мыслей я получил ещё несколько отрезвляющих отказов. Domino’s и Jewel в моих анкетах не убедили управляющие компании: мне не хватало ни стажа в этих фирмах, ни всё той же кредитной истории. Я рассматривал уже самые дешёвые студии в далеко не престижных районах и апартаментах, но и это не помогало.

Кажется, новичков тут не привечают… Вот тебе и страна иммигрантов!

Проблема с жильём была гораздо более крупной, чем мне казалось раньше.

«Ладно, если всё пойдёт совсем не так, у меня есть запасной вариант», – успокаивал я себя, паркуя свою «Мицубиси». Впереди оставались всего три ночёвки с друзьями-студентами в уютных апартаментах «Флагов».

Глава 25

Пройдя установочную смену с опытным курьером Domino’s, я был допущен к первым самостоятельным доставкам.

Отработав с пяти утра в Jewel, откатав после этого день по вариантам квартир и студий в округе, к шести вечера я подъехал к точке Domino’s на Гранд-авеню. Отсюда будут стартовать мои горячие маршруты.

«У меня самая красивая машина среди запаркованных курьерами, – с гордостью отметил я. – Ну что, японка, не подведи!»

Павильон с кухней Domino’s обслуживал заходивших с улицы покупателей (редкое явление), а в основном – водителей, развозивших заказы, принятые в павильоне по телефону. Основные роли в ассортименте играли пицца с различными наполнителями и прочая быстрая еда вроде куриных крылышек, салатов и маффинов.

Павильон занимал участок в классической американской «плазе» – небольшой площади с заездом с дороги, окружённой выставленными буквой «Г» торговыми точками. Как и в любой плазе, по центру размещалась обязательная парковка, где тусили курьеры на своих машинах.

Точка Domino’s с подсвеченной красно-синей вывеской не отличалась выдающейся красотой или ярким дизайном на фоне соседних кафе и магазинчиков с одеждой, но кое-что в ней всё же выделялось: постоянная движуха как внутри, так и снаружи! «Домино» выглядело ульем, где за стеклянной витриной суетились пчёлки – за кассой, у телефона, за печками на кухне; оттуда курьеры на машинах постоянно вывозили какой-то мёд.

Менеджер смены по имени Кайл, высокий стройный чувак, по виду не знавший вкуса пиццы, выдал мне треугольный магнитный лайтбокс с логотипом Domino’s.

– Когда выезжаешь на смену, ставь эту штуку на крышу, – пояснил он. – Подсвеченный лого будет указывать клиентам на подъехавший заказ и одновременно работать на компанию. С боксом и чаевых больше дают: выше доверие, официальная доставка!

Про чаевые – скоро увидим, но вот то, что я начинаю работать бесплатной рекламой, разъезжающей по городу, – это факт. И это не только моя машина, таких минимум десяток на смене!

Следующим этапом мне выдали синюю термосумку с лого Domino’s, сшитую под размер трёх коробов пиццы, лежащих друг на друге, и ещё карточку с моим именем, удостоверяющую, что я являюсь сотрудником компании.

Дальше всё произошло буднично и технологично: кассир распечатал для меня чек с деталями заказа и адресом клиента, достал из-под прилавка красно-синюю картонную коробку с изображением костяшки домино и названием компании, уложил туда горячую пиццу, плотно закрыл коробку и передал мне в руки.

Пицца тут же переехала в мою сумку-термос, и под хоровое напутствие павильонной команды: «Ready, Steady, Go!», – я резво устремился к своей машине.

Кладу сумку в багажник, включаю подсветку в лайтбоксе на крыше, сажусь за руль. Вспоминаю действия коуча. Достаю из бардачка карту района и ищу адрес. Так, 19, Jackson St., вижу! Возле пересечения с Washington St. Да это в семи минутах отсюда, должно получиться быстро!

Еду, поглядывая на карту, брошенную на правое сиденье. Свет в салоне не выключаю – смеркается.

Так, вроде добрался: Джексон-стрит, частный домик в простом белом сайдинге и номер – 19. Выхожу из машины, достаю сумку с пиццей, чек, прихватываю на всякий случай карточку с именем из бардачка. Положу-ка я её в карман, поближе.

Поднимаюсь на крылечко в две ступеньки. Чтобы не стучать, ищу у двери звонок, вот он, закрашенный белой краской вместе со стеной. Небогатый район, я смотрю…