Читать онлайн Ефрейтор. Назад в СССР. Книга 2

Глава 1. Точка отсчета

В кабинете Виктора Викторовича раздался телефонный звонок.

Майор взглянул на часы – рабочий день был давно закончен. Срочной работы не было, поэтому он думал о том, что есть в холодильнике на ужин, если сегодня вообще удастся попасть домой.

– Ну, кого там еще принесло? – недовольно пробурчал он, протягивая руку к пластиковой телефонной трубке.

– Слушаю, Кикоть!

– Майор! – раздался оттуда знакомый голос начальника отдела. По интонации он быстро определил, что начальник не в настроении. – Я не понял, тебе особое приглашение нужно? Живо на совещание!

– Есть, товарищ полковник! – отозвался он и на всякий случай уточнил: – Что-то случилось?

– Случилось, случилось… – затем в трубке раздались монотонные гудки.

Конечно, кабинет у майора был маленький и весьма скромный. Даже окно и то было какое-то хлипкое. Рабочий стол, стул, шкаф, набитый документами и делами… Отчасти спартанские условия, можно сказать. Совсем нечета апартаментам, что были у полковника Афанасьева.

Виктор Викторович решил, что тот вызывает его по поводу последнего рапорта, что майор положил ему на стол в самом начале рабочего дня. Именно там майор привел все свои доводы, чтобы обратить внимание начальства на ситуацию с рядовым Громовым, который еще летом отличился при поимке афганских диверсантов. Там же были и предложения по этому делу. В кабинет к начальнику майор заходил, будучи уверенным в том, что у того просто возникли вопросы…

– Разрешите, товарищ полковник!

– Входи, майор!

Оказалось, что в кабинете у Афанасьева уже сидели и другие офицеры отдела. И что странно, атмосфера была серьезной и напряженной, хотя вроде бы ничего существенного не произошло… Сам хозяин кабинета стоял у окна и задумчиво смотрел куда-то на горизонт, где виднелась сложная металлическая конструкция телевизионной башни.

Кикоть тихо занял место за столом для совещаний, раскрыл свой блокнот.

– Товарищи офицеры! – громко произнес Афанасьев, окинув присутствующих хмурым взглядом. – У нас чэ пэ!

Все зашевелились, оживленно забубнили.

– Тихо! – полковник сел за стол, раскрыл какую-то красную папку. Пробежался глазами по белому листу бумаги, на котором был отпечатан текст. – В приграничной воинской части на границе Туркменской ССР с Афганистаном произошло событие, которое просто невозможно игнорировать. Даже не так… Не событие, а целая серия событий. На самой границе, с использованием ПЗРК моджахедами были сбиты два наших вертолета, борт сопровождения Ми-24 и транспортный Ми-8. На борту второго находился наш военный советник, полковник Бехтерев. Думаю, не нужно говорить, кто это такой, да?

Все тихонько зашевелились. А Афанасьев продолжил:

– Так вышло, что в тот момент рядом с упавшим вертолетом сопровождения находился наш патруль. Ничего особого, просто ГАЗ-66 и горстка солдат ‒ обычное мероприятие. При падении борта сопровождения выжил второй пилот, который и сообщил старшему патрульной группы, что где-то недалеко аварийно села вторая машина. Старший, в звании прапорщика, по неизвестной причине не имея на борту аппаратуры связи, решил действовать самостоятельно, без приказа. Он своим решением выдвинулся в горы, заодно прихватив с собой пятерых солдат. Точнее, одного младшего сержанта, двух ефрейторов и двух рядовых. Все они преимущественно солдаты второго года службы, все были вооружены и экипированы. В данный момент их местонахождение неизвестно, поскольку никаких сведений об их реальном местонахождении нет.

Офицеры снова зашевелились.

– Я не закончил! – нахмурился Афанасьев. – Когда прапорщик уходил в горы, он передал командование наиболее подготовленному рядовому, чтобы тот с остатками патрульной группы эвакуировал раненого летчика, а заодно и доложил командованию обо всем случившемся.

Кикоть слушал внимательно, делая пометки себе в блокнот. Пока еще было неясно, в чем же, собственно, сама проблема. В кабинете повисла звенящая тишина. Только на комоде из красного дерева тикали дорогие часы.

– Все бы хорошо. Однако этот рядовой не стал выполнять приказ… – полковник говорил медленно, четко выделяя каждую фразу, и одновременно внимательно следил за реакцией своих подопечных. – Он остановил грузовик и самостоятельно ушел в горы. При этом повторно передал командование своему сослуживцу. А дальше и вовсе начинается настоящая фантастика, в которую сложно поверить… Спустя два часа, этот рядовой, под плотным огнем моджахедов умудрился вывести выживших после аварийной посадки. И это притом, что противник плотно сел им на хвост. Душманы откуда-то знали, что на борту находится военный советник и бросили туда весьма значительные силы. Как же так получилось, что наши вертолеты летают там, где небезопасно – это уже другой вопрос. Однако разведка твердит одно и то же – район чист и духов там нет! М-м? Что скажете?

– Может, разведданные устарели?

– Так… Еще варианты?

– Может быть, утечка информации? Противник не мог знать наверняка, где и когда полетят наши вертолеты. Душманы как-то получили данные и заранее выдвинулись в тот район. Успешно применили ПЗРК, скорее всего, иностранного производства. Возможно, есть крот. Агентура американцев?

– Хм… Или же, все доклады нашей разведки ‒ это просто банальная пустышка! – громко добавил Кикоть. – Текст на бумаге. А действительность совсем иная… И прямо у нас под носом!

– Правильно мыслишь, Виктор Викторович! – кивнул Афанасьев, затем продолжил: – Доклады одни и те же, разведка территории происходит лишь формально. Район глухой, про него всегда забывают. Средств не хватает, людей тоже. Ладно, продолжим… Да, разведка просчиталась и им это аукнется. Но неужели никого не смущает, что какой-то рядовой из мотострелков смог такое провернуть? На минуточку, возраст парня всего девятнадцать лет.

Майор Кикоть заинтересовался этим моментом. Записал в блокнот.

– В составе выжившей группы, находился наш полевой сотрудник, старший лейтенант Карпов Игорь Сергеевич. Он своими глазами видел, какие действия предпринимал боец. Карпов уже написал подробный отчет обо всем произошедшем и предоставил своему куратору. Копия отчета у меня. Как только я закончу, всем вам рекомендую ознакомиться. Итак… По его словам, этот солдат проявил невероятную смекалку, смелость, находчивость и профессионализм. Показал непревзойденные навыки стрельбы, тактики. Кое-что совершенно нехарактерное для молодого солдата. Он не просто пришел на помощь, фактически он взял на себя руководство операцией и справился. Герой, чего уж там! – невесело усмехнулся офицер. – Вот только есть нюансы, которые серьезно настораживают. Подготовка наших солдат и рядом не стояла. Я понимаю, если бы это был кто-то из будущих офицеров ГРУ, но нет. Обычный рядовой из мотострелков. Как это может быть?

Тут в голову к Виктору Викторовичу закрались смутные подозрения.

– Товарищ полковник, разрешите вопрос?

– Да?

– А как фамилия этого рядового? Быть может, он уже где-то и когда-то попадал в поле нашего зрения?

– Думаешь, это важно?! – тем не менее, полковник быстро полистал папку с отчетом. – Хм, вот… Громов! Максим Сергеевич!

Услышав это, майор Кикоть словно оцепенел… Вот это поворот!

***

– Алексей Семенович! – вздохнул подполковник Каменев. – Что-то я тебя не пойму! Откуда столько желчи?

За прошедшие напряженные дни командир части практически не спал. Лицо осунулось, глаза были красные. Казалось, он резко постарел на пару лет.

– Ну а что? – возразил майор Ветров, суетливо присаживаясь за стол. – Смотрите… Рядовой Громов ослушался приказа, забрал у сослуживца личное оружие и, прошу отметить, потерял его! Потратил весь боезапас. Еще, прошу отметить, что он передал командование другому солдату, хотя такими полномочиями его никто не наделял. Это вообще как? Чистое самоуправство! Громов не только подверг свою жизнь опасности, он рисковал и всеми остальными. Так он еще и часть своего обмундирования потерял… Каски нет, магазинов тоже. Форма изодрана! Ранее, в конце концов… да что это я… Он даже свой собственный автомат потерял. Конечно, позднее его нашли, но дело не в этом… Халатность! За такие заслуги его в дисциплинарный батальон нужно, а вы его предлагаете наградить медалью… Вот лично мое мнение ‒ ничего этому Громову не давать! А лучше всего, даже наказать!

– Что ж ты такой кровожадный, майор? – поправил седые усы Каменев. – Как будто свою медаль отдаешь. Разве парень не заслужил?

– Я считаю, что нет. Точнее, не так, конечно же, заслужил, ведь он вывел раненых… Но другими своими действиями, он наоборот, все заслуги свел на нет!

Каменев тяжко вздохнул, глядя на своего замполита. Покачал головой. Он знал, что Ветров очень жадный и алчный, когда речь идёт о награждении, если только не его самого.

– Знаешь, наверное, меня скоро снимут с этой должности… – Каменев сменил тему разговора. – Ну что, Алексей… Готов занять мое место?

– Да ну, товарищ подполковник! – смутился Ветров. – Вас? Не снимут!

– После того, что произошло? – тот поднял бровь. – Ну, признавайся, уже придумал, к какой стене стол переставить? Ты офицер проверенный, служишь давно. Да и послужной список у тебя хороший.

Ветров замялся. Конечно же, он об этом думал и уже наводил справки. Вот только ему из штаба четко и ясно намекнули, что подполковничьи погоны майору надевать пока рановато. А уж такую должность принимать и подавно.

– Ладно, ладно. Шучу я! – ответил тот, махнув рукой. – Скажи мне, чем тебе так этот Громов не нравится? Ты ж сам его к нам привез, а теперь нос воротишь. В чем дело?

– Странный он какой-то, дерзкий. Я людей хорошо чувствую, а его вот не пойму. Думаю, что пока еще рано из него народного героя делать. Вот лучше пусть им военная контрразведка занимается, там люди свое дело знают. Выведут его на чистую воду. А там и поглядим, какой из него герой.

Каменев усмехнулся. Он знал, что его замполит тоже был у них на крючке. Было дело.

– Ну ладно, убедил. Кстати, забыл сказать, завтра меня в штаб округа вызывают, поэтому пару дней побудешь за старшего.

– Есть, товарищ подполковник!

– Ну, тогда все, Алексей Семенович. Больше не задерживаю.

Замполит козырнул и покинул кабинет командира части. Пока шел, отругал нерасторопного писаря – тот умудрился рассыпать заварку и разлить кипяток.

– Ну вот что ты натворил, а? – возмутился майор, глядя на устроенное безобразие. – Глаза протри, рядовой!

***

Я сделал простой вывод, что раз КГБ мной заинтересовалось, значит, я все сделал правильно. Звоночков оставил более чем достаточно. Мне оставалось только лежать и ждать.

Время шло, Вера нервничала. И каково же было мое удивление, когда в палату вошел не человек в штатском, а наш ротный. Правда, не один, а в сопровождении начальника госпиталя.

– Ну привет, герой! – издалека начал Антон Сергеевич. – Как здоровье?

– Жить буду, товарищ капитан! – я хотел было встать, но рука отозвалась болью.

– Лежи, лежи! Не вставай! – видно было, что он серьезно озадачен моим здоровьем. – Смотрю, твое состояние намного лучше, чем тогда, когда вас на дороге обнаружили. На тебе лица не было, бледный весь, местами в засохшей крови. Каменев первым делом распорядился, чтобы раненым прямо там оказали первую помощь. Ну а когда выяснилось, что ты и сам пострадал… В общем, в госпиталь ты поехал одним из первых.

– Ясно. А это… Что с прапорщиком? – напрямую спросил я.

Тут капитан помрачнел. Взял стул, приставил к кровати.

– Ну, я позже подойду! – пробормотал начальник госпиталя и вышел в коридор.

– Ну… Ты парень нормальный, поэтому тебе скажу, как есть… Группа пропала без вести. Разведка нашла место где, судя по всему, у них завязался бой с душманами. Есть погибшие.

Я сразу же вспомнил тот случай, когда у самого вертолета услышал, что где-то неподалеку были слышны звуки боя. Я еще тогда предположил, что это были наши.

– И что теперь?

– А что тут поделаешь? – возразил капитан. – Решение принимает штаб. Если кто из группы и уцелел, сейчас им не помочь. В горах никого нет.

Я шумно вздохнул. Надо же как получилось.

– А что с полковником Бехтеревым?

– Жив. Пришел в себя. Советнику уже рассказали, кто вытащил его из Сталинградского котла. Думаю, он и сам попытается тебя отблагодарить. Женщины, что были в составе геологической экспедиции, живы и здоровы. Летчик тоже.

– Вы знаете, что среди них была его дочь?

– Конечно же, знаю! Он отправился туда спасать дочь, а в итоге сам попал в мясорубку. Пришлось ей рассказать. Она, кстати, тоже здесь, в госпитале!

– Здесь? – удивился я. – Так тут же нет гражданских лиц!

– Есть. Во втором здании. Но я тебе об этом не говорил.

– Ясно. А как там старший лейтенант? Жаль, фамилии его не помню. Игорем звали.

– Не понял. Какой еще старший лейтенант? – нахмурился Воронин, посмотрев на меня с подозрением. – Вас там пятеро было. Две девушки, советник и летчик. Ну и ты. Все.

Я растерянно покачал головой. Что за черт? Ну не привиделось же мне, что я со старлеем вместе отстреливался?! Вместе ноги уносили… Чушь какая-то!

– Вы уверены, товарищ капитан?

– Так, ты вот что! – он посмотрел на меня внимательным взглядом. – Отдыхай давай, а то уже галлюцинации начались! Вон, побледнел даже. Может, мне медицинскую сестру позвать?

– Нет, все нормально, – отмахнулся я. – Я просто, просто…

Воронин на секунду задумался, потом придвинулся поближе.

– Максим, я сейчас скажу тебе кое-что важное! Помнишь того особиста, что допрашивал тебя в канцелярии, когда в части произошла диверсия с электричеством?

– Так точно, товарищ капитан!

– Он тобой очень заинтересовался. Его фамилия Кикоть и он очень, очень настырный. Проверяет все, даже до отца твоего пытается добраться.

Я слегка улыбнулся – значит, был на правильном пути. А что касается отца, пусть ищут. Вдруг все-таки найдут?! Я-то его уже лет тридцать с лишним не видел.

– Дайте угадаю, все еще считают меня иностранным шпионом, с какой-то особой подготовкой?!

Воронин нахмурился.

– Ну, у меня тоже есть к тебе определенные вопросы. Однако об этом мы поговорим, когда ты вернешься в часть. Уверен, что твои сослуживцы уже заждались. Первые два дня какие только слухи не ходили, один страшнее другого.

– Наверняка считают меня ненормальным, раз я в одиночку полез в горы?

– Ладно, Максим… – тот посмотрел на часы. – Времени у меня мало, машина ждет. А это тебе! Витамины!

Он вытащил из вещевого мешка кулек с тремя ярко-красными яблоками.

– Спасибо! Товарищ капитан, а что там со Стрельниковым?

– А что с ним?

– Ну, я же получается, его под удар подставил, когда его СВД с собой забрал. Потерял ее. Да и свой автомат тоже.

– Максим, это не то, о чем тебе сейчас нужно думать… Главное ‒ здоровье. Кстати, ты слышал, что командир части отправил на тебя представление к государственной награде? Нет? Ну, теперь знаешь. Страна должна знать своих героев!

Затем наш ротный ушел, а я остался лежать в полной задумчивости. Нехорошо со старшиной получилось, очень нехорошо. Неужели он попал в плен к моджахедам? Если это действительно так, то вытащить его оттуда будет практически невозможно. Афганистан большой, СССР контролирует лишь двадцать процентов всей территории.

От всех этих мыслей разболелась голова. Я долго мучился, потом попросил у Веры таблетку анальгина. Выпил, повернулся на бок и внезапно вырубился. Организм был еще слаб, потому и случались такие аномалии.

Мне каждый день делали перевязки, кололи антибиотики, витамины. Я ел, спал и набирался сил. Что ни говори, а в госпитале хорошо. Но ровно до тех пор, пока тебя не начинают привлекать к хозяйственным работам.

И еще, здешняя столовая – это просто нечто. Котлеты из костей, рыба с червяками, подгнившая, недоваренная картошка. Разваренные в клейстер макароны и бледно-розовый компот с запахом киселя… У меня от такой пищи даже изжога началась, хотя в прошлой жизни, я чуть ли не гвозди переваривал. Да-а, на ремонт средств хватило, а вот на продовольственную реформу ‒ нет…

А потом произошло еще одно событие, которое имело большое значение. Когда Вера заканчивала мне перевязку, в палату вошел незнакомый человек в сером костюме. На плечи был накинут белый медицинский халат.

Тщательно осмотревшись, он медленно направился к нам. Человек мне сразу не понравился – по лицу было видно, что явился сюда не с добрыми намерениями. И его целью был я.

– Посторонним сюда нельзя! – Вера взвилась, словно эдакий стокилограммовый цербер, намереваясь перегородить проход. Но тот ловко сунул ей под нос удостоверение.

– КГБ СССР! – сухо произнес он, смерив медсестру уничтожающим взглядом. – Я к Громову Максиму Сергеевичу! У меня есть к нему ряд важных вопросов!

Глава 2. Разбор полетов

– Ну, раз есть вопросы… – вздохнул я, приподнявшись повыше. Подоткнул подушку.

– И что, что КГБ?! Я не пущу. У Громова сейчас перевязка! – яростно возмутилась Вера. – Потом приходите!

– Перевязка? Ничего страшного, подождет… – так же сухо и монотонно ответил чекист, буравя меня холодным взглядом. На вид ему было лет тридцать пять, но я могу и ошибаться.

Честно говоря, я ожидал, что ко мне пришлют того же человека, что разговаривал со мной в прошлый раз, в кабинете у ротного… Видимо, у комитета сотрудники закончились.

– Вера, все нормально, – чуть улыбнувшись, кивнул я медсестре, кое-как намотав разрезанный бинт обратно на руку. – Думаю, это не займет много времени. Если что, я позову.

– Хорошо! – медсестра забрала с кровати металлический поднос с инструментом, еще раз смерила незваного гостя взглядом гарпии и отошла к выходу. Но в коридор выходить не стала, так и застыла рядом с тумбочкой, где хранились градусники.

А сотрудник комитета госбезопасности взял тот же самый стул, на котором немногим ранее сидел ротный Воронин. Придвинул, повернул. Пока он устраивался, я молча смотрел на него с легким интересом. С чего же он начнет?

– Итак… Вы Громов Максим Сергеевич, так? – начал он. Голос противный, безразличный. Словно это и не человек, а какой-то киборг. В неудачном исполнении.

Я согласно кивнул.

– А вы?

Тот небрежно выудил из кармана пиджака корочку, но при этом раскрывать ее почему-то не стал. Быстро сунул обратно и уже раскрыл рот, чтобы задать следующий вопрос…

– И что я должен с этого понять? – спокойно поинтересовался я. – Откуда я знаю, может вы и не из КГБ вовсе… Ни вашего звания, ни фамилии я не увидел! Разрешите взглянуть еще раз?

Тот состроил недовольную гримасу, лицо при этом стало еще больше похоже на кирпич. Повторно выудил из нагрудного кармана удостоверение личности офицера, развернул и показал мне.

– Капитан Потапов, Павел Константинович… – вслух прочитал я. Одновременно отметил, что ему это не понравилось. Удостоверение было подлинным, странно, если бы это была подделка. Время еще не то, вот в девяностые годы – запросто.

– Я прибыл по указанию своего руководства расспросить вас о том, что произошло во время патрулирования территории. Формат беседы предлагаю такой: я спрашиваю, вы отвечаете. А потом, вы сможете задать мне вопросы, если таковые будут. Ну и если время останется, а то у меня жесткий график.

– Вы же все и так уже знаете, разве нет? – я выдержал небольшую паузу, затем продолжил: – На границе упал сбитый моджахедами вертолет Ми-24, мы вытащили успевшего катапультироваться члена экипажа. Тот сообщил, что есть вторая машина, которая аварийно села где-то неподалеку в горах. Наш старшина роты, прапорщик Лось, принял решение организовать спасательную операцию и вывести их с опасной территории. С ним отправилось пятеро старослужащих.

– Добровольно? – спросил тот.

– Да, добровольно.

– Ясно. Дальше?

– А дальше, он передал мне командование и велел отвезти раненого офицера к блокпосту, где была рация.

– А почему же вы выехали на патрулирование приграничной территории, не имея при этом вообще никаких средств связи? – Павел Константинович делал пометки в свой блокнот. И почему они у них всегда такие маленькие? Одноразовые, что ли?

– Товарищ капитан, по техническому обеспечению, это явно не ко мне. Не я же готовил группу к выезду. Вообще, от штатной радиостанции в горах толку особо нет, потому что связь постоянно обрывается из-за перепада высот. А если еще и дождь…

– А откуда вы это знаете? – тот впился в меня холодным взглядом, но я и бровью не повел. Напугал кота сосиской! – Ранее были в горах с армейской рацией?

Ай хитер, думает, что поймал меня?! Как бы не так, я сам ему лазейки подсовываю.

– Лекции по физике в университете внимательно слушал, – невозмутимо ответил я. – А армейская рация или любительская ‒ разницы особой нет – принцип один и тот же. Из-за сложной местности связь ведет себя непредсказуемо. Оно ж как, связи либо нет, либо только что была… К тому, же наш командир взвода, лейтенант Лавров, говорил, что где-то в тех горах есть залежи руды, которая качественнее связь уж точно не делает. Не знаю, так это или нет.

На самом деле большую часть аномалий я знал, только не собирался афишировать все и сразу. Вон как тот уши навострил!

Капитан скрежетнул зубами.

– Значит, получив приказ от вашего старшины… Вы сели за руль и поехали?

– Ну да. А что мне оставалось?

– Хорошо. А тогда почему вы остановили машину, не доехав до блокпоста? Выходит, вы не выполнили приказ старшины, чем подорвали…

– Согласен! – непринужденно перебил я. – Однако возникло важное обстоятельство, которое имело еще больший приоритет.

– Да? Это какое же?

– Справа, примерно в трех километрах от дороги, я заметил сигнальную ракету, взмывшую в небо. Двойной красный сигнал, означающий, что кому-то нужна срочная медицинская помощь.

Конечно, разглядеть на таком расстоянии, да ещё и в солнечный день светящуюся точку в небе ‒ как минимум проблематично. Тут я уже просто стебался. И видимо, капитан этого не понял, но зацепился за другое…

– Да? А этому вас тоже научили в университете?

– Нет. Я просто много читаю.

– И вы пошли?!

– Да.

– Умеете оказывать первую медицинскую помощь?

– Кое-что могу, – кивнул я. – Достаточно подключить голову и многие вещи становятся проще, чем кажется с первого взгляда.

Надо же, это прям допрос с пристрастием. Меня это даже забавляло. Если б не госпиталь, загнали бы меня в какой-нибудь темный подвал и иголку под ногти… Но такого не будет. Полномочий таких нет, а методы жуткого и коварного НКВД из сороковых годов давно ушли в прошлое.

– А зачем вы забрали оружие у сослуживца? Вы же знаете, что каждый солдат лично несет ответственность за свое оружие.

– Знаю. Уставы читал, – я говорил спокойно, без каких-либо эмоций. – Но я прекрасно понимаю, что у снайпера гораздо больше шансов остановить противника, чем у обычного стрелка. С автоматом Калашникова много не навоюешь, особенно, если у твоего противника тоже есть автоматы. Чем больше расстояние между тобой и противником, тем лучше. Тот же принцип и при охоте на хищника. Один в горах ‒ тоже воин. Мой расчет был именно на это.

– Угу… А как вы додумались переставить прицел с СВД на автомат Калашникова? Это очень специфические знания, сомневаюсь, что такому учат в университетах.

– Очень просто. На занятиях по огневой подготовке я узнавал у артиллерийского мастера, что крепление на автомате АК-74Н, типа «ласточкин хвост» унифицировано. Прицел со снайперской винтовки подходит, хотя это и не очень удобно и при стрельбе есть свои проблемы. Не вижу тут ничего сверхъестественного.

Видно было, что капитан Потапов готовился, да только на каждый его вопрос у меня уже был грамотный ответ. Прямо на ходу. И ничего феноменального тут нет. Важная часть – психологическая. Часто бывает так, что при разговоре с такими людьми из государственной структуры, становится страшно. Человек теряет контроль и начинает сыпаться на самых элементарных вопросах. А если еще и полиграф имеется…

Я действовал по методу вопрос – ответ. Четко, без увиливаний. Это сбивало чекиста с толку, но он пытался не показывать своего настроения.

– Так-так… Вы сделали дымовую обманку из подручных средств. Как вам удалось?

– Послушайте, товарищ капитан… – я смело посмотрел в его глаза. Тот ответил тем же, но вскоре проиграл и отвел взгляд. Еще бы, я два месяца на Валере Кольском тренировался… – Вы все это знаете, зачем задаете вопросы? В группе выживших, что были у вертолета, находился ваш полевой сотрудник, который наверняка все записал в подробном отчете. Чего вы от меня хотите?

У меня было время обдумать слова капитана Воронина… Ведь нас было шестеро, никак не пятеро. Просто мне решили об этом не говорить, хотя решение ну очень странное. Сослались на глюки?! Я принял единственно верное решение – он был из контрразведки.

Мои слова удивили чекиста, хотя он и попытался оставаться невозмутимым.

– Ну, хорошо. А как вы вообще нашли место падения вертолета? Горная местность сама по себе обманчива… Горы и скалы похожи друг на друга.

– Случайно получилось. К тому же, примерно на половине пути была запущена еще одна красная ракета. Это и стало сигналом.

– Слишком у вас все как-то притянуто. Очень складно получается.

– Так тоже бывает. Знаете, товарищ капитан, а на каком основании вы проводите допрос? Где представитель военной прокуратуры? Где мой командир? Ведь, как я понял, никакого дела на меня не заведено… Да и с чего бы? Мои активные действия позволили вывести из той мясорубки военного советника полковника Бехтерева! Женщин-геологов и второго пилота сбитой вертушки. Разве по моей вине кто-то погиб? Нет! Произошла потеря каких-либо оперативных данных? Тоже нет. Наоборот, я единственное светлое пятно всей этой истории, а вы меня на вшивость проверять вздумали. Некрасиво. Оружие утратил? Да, признаю, отвечу по всем строгости. А за СВД рядового Стрельникова я не расписывался. К тому же, найти ее можно, достаточно прочесать пару высот у обломков.

– Вы уничтожили остатки вертолета так, как это делает спецназ ГРУ… Откуда вы знали?

– Я не знал. Просто предположил, что это поможет задержать моджахедов хотя бы на время.

Капитан некоторое время молчал, потом снова спросил:

– Ну а ваши навыки стрельбы? Они выше, чем у любого другого солдата первого года службы. Вы ведь ранее не стреляли… Что изменилось-то? И почему?

– А разве умение хорошо стрелять и умело действовать в сложной обстановке ‒ это табу?! Это не преступные деяния, или я чего-то не понимаю?!

Лицо у Потапова не дрогнуло. Хотя нить разговора я ухватил верно, все равно нужно было кое-что поправить.

КГБ-шник вдруг закрыл свой блокнот, сунул его обратно в карман.

– Это был не допрос, а всего лишь непринужденная беседа. Пожалуй, мы закончили, уж на сегодня точно!

Чекист поднялся, но стул возвращать на место не стал. Пожелал скорейшего выздоровления и ушел к выходу. Ну а Вера продолжила процедуру перевязки…

Я был доволен. Хороший разговор получился, содержательный. Наверняка меня будут прощупывать еще, но это уже потом. Наверняка кто-то подумает, зачем я лезу на вилы? Что же, всему свое время!

***

Прошла неделя.

Ко мне еще раз приезжал командир роты, а с ним зачем-то притащился майор Ветров, собственной персоной. Замполит держался как-то странно, смотрел на меня неприятным взглядом, будто ожидал, что я должен какой-либо фокус выкинуть.

– Рядовой Громов! – напоследок произнес он. – Ты, наверное, не в курсе… Но тебя представили к государственной награде! Через три дня будет торжественное награждение, прямо здесь, на территории военного госпиталя. Приедет важный представитель от Министерства Обороны. К этому времени приведи себя в порядок, подстригись, побрейся. Форму подшить не забудь, погладь. Сапоги почисти, чтобы блестели. Еще будут люди из КГБ и кто-то из партийного руководства республики. Чтоб нам не стыдно было за тебя… Понятно?

– Так точно, товарищ майор.

– Хорошо. Воронин, поехали, машина ждет! – окликнул он ротного.

Едва они уехали, как в палату вошла уже знакомая мне девушка. Дочь нашего старшины. Лена хоть и не пострадала во время нашей эвакуации, кроме синяков и царапин серьезных ран у нее, к счастью, не было. Тем не менее, некоторое время она была здесь, поправляя здоровье. Улетела в Ташкент, потом снова вернулась.

– Здравствуй, Максим! – поприветствовала она. На вид ей было около двадцати пяти. Теперь, когда волосы были аккуратно уложены, а лицо накрашено косметикой, а не грязью и кровью, стало ясно, что она симпатичная. К тому же, вместо бесформенного костюма геолога на ней было светлое платье. – Как ты?

Само собой, после того, что произошло в горах, было бы смешно говорить друг с другом на «вы». Мы этот момент сразу опустили.

– Жив, почти здоров! – улыбнулся я. – Еще немного и вновь вернусь в строй.

– Наверное, это хорошо. Знаешь, я просто хотела сказать тебе спасибо за то, что помог. За то, что вывел нас из той ситуации. Тот старший лейтенант, по имени Игорь, самостоятельно этого сделать бы не смог. Мы все видели, все рассказали.

– Ну, меня ты уже отблагодарила, – улыбнулся я. – Если бы вы тогда не вернулись, меня б уже свинцом нашпиговали и орлу скормили. Это было твое решение?

– Да… – честно призналась она. – Иначе бы меня потом совесть замучила.

– Понятно. Про отца что-то слышно?

Та помрачнела. Глупый вопрос с моей стороны – лишь напомнил ей о боли.

– Лена, среди мертвых его не было… А это уже плюс! Он опытный солдат, умный и смелый! – что ни говори, а успокаивать женщин я никогда не умел. Поэтому говорил то, что думал. – Такого сломать тяжело. Их найдут, главное ‒ не теряй надежду. Хорошо?

Та быстро и часто закивала головой.

Мы еще немного поболтали, потом она ушла.

За прошедшее время раны частично затянулись, организм потихоньку восстанавливался. Я даже к еде привык, хотя повторюсь, готовили там не очень. Зато порции были большие. Вера говорила, что для того, чтобы быстрее поправиться, нужно много есть. Кто-то даже пытался пошутить, что с ее-то весом это требование было перевыполнено с избытком. Медсестра об этом узнала, дала шутнику смачного подзатыльника, а после заставила полы мыть во всей палате.

Вообще, в госпитале было хорошо. Но скучно. Ну, вот хоть убей, не могу я все время лежать на кровати и в потолок смотреть, так и с ума сойти можно. В углу заметил паука, дал ему кличку «Вася», но видимо, тому не понравилось и он куда-то ушел.

Наконец-то, настал тот день, когда на территорию военного госпиталя прибыла целая делегация, причем, не просто делегация, а еще и с репортерами. Меня фотографировали, брали интервью… Судя по вопросам, которые мне задавали, я понял, что истинной причины, по которой меня сделали «героем дня», им публично не сообщили. Точнее, сообщили, но при этом максимально ее исказили.

По всему получалось, что мои смелые действия помогли отбить нападение душманов на патрульную группу, а после я еще и прикрывал отход раненых…

Конечно же, ушлый и осторожный майор Ветров провел со мной предварительную беседу. Ну, для того, чтобы я там лишнего не наговорил. Честно говоря, хотелось ему нагадить, да не стал руки марать.

– Громов, субординацию соблюдай! – наставлял он, нарезая круги вокруг моей кровати. – Ты рядом с генералом будешь стоять!

– А говорить с ним можно? – издевался я.

– Можно, но не нужно. Будут спрашивать, ответишь. А сам не вздумай, а то я тебя знаю… За словом в карман не полезешь!

Я только усмехнулся. Ладно, убедил.

Его волнение было понятно. А то мало ли, потом командованию прилетит за слишком длинный солдатский язык…

О том, что на границе были сбиты вертушки, а еще без вести пропала целая группа солдат – тишина. Вообще. Да, несправедливо, но я совершенно не удивился такому повороту событий. Командование всегда так делало, когда пересекались чьи-то интересы. Да и зачем советскому гражданину знать о таких промахах? Вот о доблестных солдатах, что защищали южные рубежи СССР, это да. Это святое.

Награждать меня собрались чем-то значимым. Воронин намекнул что, скорее всего, это будет орден за службу Родине. Только вот какой степени ‒ неизвестно. И вообще, странно было, такой орден и рядовому? Зачем? А когда я начал задавать вопросы, замполит вставил свои «пять копеек», мол, тебе честь оказана, дубина.

Недурно, учитывая, что их вообще было выдано немного. Правда, по слухам, орден считали пустышкой для генералов, которые на пенсию собрались, и он не предназначался для рядового и сержантского состава… В шутку его звали звездой Шерифа или орденом Сутулого. Но это уже потом, после завершения Афганской войны… Я заметил, что когда замполит озвучивал мне приказ, у него аж зубы скрипнули. От зависти, что ли?! Но мне эти награды были до лампочки…

А награждал меня лично генерал-майор Шарапов, временно действующий как военный советник в Кандагаре. Его доставили в Мары самолетом, правда, сомневаюсь, что причиной тому являлся только я. Не помню, чтобы эта фамилия была слуху, но он непременно как-то отличился в истории Афганской войны, Все равно, это была птица высокого полета.

По реакции подполковника Каменева, было ясно, что мне оказали честь…

Первого октября восемьдесят пятого года, в ординаторской военного госпиталя, в торжественной обстановке и прошло это самое вручение. Генерал щедро раздавал улыбки, отвечал на вопросы репортеров. Сама процедура вручения была короткой. А когда на трибуне была озвучена моя фамилия, и мне разрешили подойти, тот придвинул к себе микрофон поближе и произнес:

– Рядовой Громов Максим Сергеевич! – уверенным, хорошо поставленным командирским голосом начал он. – Я прибыл по поручению командования объединенного контингента советских войск в Афганистане… Ваши доблестные действия в недавней военной операции на границе с Демократической Республикой Афганистан не остались незамеченными. Наоборот, были высоко и по достоинству оценены… Итак, за проявленный героизм, мужество и самоотверженность, доблесть, смелость и разумную инициативу, награждаю вас медалью За боевые заслуги!

– Служу Советскому Союзу! – громко отчеканил я, а сам подумал, а как же орден?! Ловко же они переобулись, занизив мои достижения. Интересно, кто вмешался?! Низко, товарищи, и поступок мелковат.

При этом я обратил внимание, что среди присутствующих были не только офицеры и персонал госпиталя. Были здесь и сотрудники военной контрразведки. Более того, чуть в стороне я заметил уже знакомого мне капитана Игнатьева… Да, собственной персоной! Он смотрел прямо на меня пристальным, изучающим взглядом.

Защелкали камеры, раздались аплодисменты.

Генерал прицепил медаль к моему выглаженному кителю, затем пожал руку. Репортеры не упустили возможности запечатлеть этот момент на фотопленку. Наверное, еще и статью накатают в газете, а то и не в одной… Мол, страна должна знать своих героев!

А потом все закончилось и меня вернули в палату.

И все потекло своим чередом.

Еще через четыре дня меня выписали из госпиталя. За мной приехал лейтенант Лавров на штабном четыреста шестьдесят девятом УАЗе.

– Ну что, Громов! – довольно произнес он. – Здоровье поправил?

– Так точно!

– Правильно, хорошего понемногу. Хватит бока отлеживать, кто Родину будет защищать?

– Как будто у нас солдат мало! – фыркнул я. – Кого ни возьми, все герои!

– Шутишь? Это хорошо! Ну, чего встал? Залезай или мне тебе дверь открыть?

Я забрался на заднее сиденье, туда же кинул свой вещевой мешок с рыльно-мыльными…

***

– Товарищ полковник, что думаете по этому поводу?

Когда совещание закончилось, и офицеры отдела разошлись по своим делам, майор Кикоть остался у Афанасьева. Заодно обратил его внимание на утренний рапорт.

Начальник территориального отдела комитета читал долго, минут двадцать точно.

– Хм… Этот Громов действительно очень интересный молодой человек. За такой короткий срок и уже успел дважды отличиться. Причем, то, что произошло летом, так, бледная тень последних событий. Нам такие люди нужны! Я только одного не пойму, ты что, его в диверсанты записал?

– Ну, не совсем так! – уклончиво ответил Виктор Викторович. – Я обратил внимание, что он сильно выделяется на фоне остальных. Стоило ему появиться в этой части, как тут сразу же начались странные события… Да, бесспорно, все его действия носят положительный характер… Я предположил, что эти навыки он получил где-то… Быть может, в Европе или Америке. Ведь его отец не живёт в Союзе, связь они не поддерживают… Что если он не тот, за кого себя выдает?

Афанасьев рассмеялся.

– Ты один из моих лучших сотрудников но, по-моему, тут ты перегибаешь палку. Диверсант в девятнадцать лет? Не смеши! Сдался тебе этот рядовой?

– Предлагаю его проверить.

– Да? И как же?

– А давайте временно переведем Громова из его воинской части и прикомандируем… Ну, скажем, к одному из действующих подразделений на территории Афганистана. Курс молодого бойца он прошел, боевое крещение ‒ тоже. Стало быть, санкционировать такое будет несложно. Конечно, кучу инстанций нужно согласовать…

– С ним уже беседовал наш сотрудник и подтвердил, что рядовой Громов не диверсант. Умный, смелый, находчивый. Повторюсь, нам такие люди нужны, поэтому, в целом, твоя идея мне нравится. Посмотрим, чем еще он может нас удивить.

– В боевой обстановке за ним и наблюдать будет легче! – добавил Кикоть.

– Хорошо, Виктор Викторович! – кивнул Афанасьев, закрывая папку. Полковнику хотелось поскорее закончить этот разговор. – Продумай этот вопрос, а через три дня предоставишь мне возможные варианты. Итоговое решение оставляю за собой. Ну, что… Больше не задерживаю!

– Громов, Громов… Посмотрим, из какого теста ты сделан! – подумал майор Кикоть, покидая кабинет начальника…

Глава 3. Событие

В роте меня встречали как героя.

Даже сержантский и ефрейторский состав существенно снизил планку сурового отношения к молодому бойцу и был максимально лоялен. Была суббота, парко-хозяйственный день был отменен из-за погоды – сильным ветром подняло дорожную пыль, отчего на улице даже находиться было непросто.

А вот нашего ротного в подразделении не оказалось – он еще утром убыл с командиром части в штаб округа. Жаль, хотел ему задать пару вопросов.

У нас с ним вообще как-то сложилось. Может быть, он как-то чувствовал мой опыт, внутреннюю стойкость и воспринимал не как тупого срочника?!

– Макс! – вокруг меня сгрудились сослуживцы. – Ну, ты как?

– Рассказывай! – с восторгом кричали они. – Рассказывай, как там?

– Выздоровел?

– А скольких духов ты убил?

– Чем тебя наградили? – в один голос спросили Самарин и Рыскин. – А то майор Ветров в клубе нам доводил, что вот, мол, товарищи солдаты, учитесь, как надо. Только вроде как похвалил, а потом и отругал за то, что ты ослушался приказа нашего прапорщика. И еще за то, что утратил военное имущество.

– Только имущество нашли, поэтому все нормально. Ты не пожалел о том, что пошел туда один?

И таких вопросов были десятки. Я часа три рассказывал обо всем, что там произошло, правда, некоторые моменты озвучивать не стал. И про госпиталь, и про то, как принял решение идти в одиночку. А когда я показал им медаль за боевые отличия, многие таращились на нее, как на что-то особенное, хотя бытовало мнение, что их давали всем кому не лень. Меня это не волновало.

В любом случае, здесь, в нашей части у солдат ничего подобного не было, и такая награда считалась особенной даже у сержантов.

А ближе к вечеру в роту прибыл командир и сразу же вызвал меня к себе в канцелярию.

– Разрешите, товарищ капитан? – постучался я. – Рядовой Громов!

– А, герой! Входи, входи! – тот поднялся из-за стола и шагнул навстречу. – Ну что, все, вылечился? Готов к труду и обороне?!

– Так точно. Еще недели полторы и можно повторно отправляться в бой.

– А вот с этим ты погоди! – нахмурился тот. – Успеешь еще, а лучше такого вообще не повторять. Удача, она очень обманчивая. Кстати, чуть не запамятовал, ты в курсе, что тебе отпуск положен?

– Отпуск? – слегка удивился я. Честно говоря, совсем об этом позабыл. – Домой?

– Ну да. Вроде семь суток. Десять. Сам-то я дома уже полтора года не был.

Был момент, который волновал меня, пока я лежал в госпитале.

– Товарищ капитан, а разрешите уточнить, моим родным сообщили о произошедшем? Ну, что я в госпиталь попал, что ранение было.

– А как же? Замполит лично занимался этим вопросом. Еще и письмо отправил с благодарностью. А что, не нужно было? – усмехнулся Антон Сергеевич.

Знаю я, что такое благодарственное письмо. Написанное под копирку, содержание которого не меняется годами. За исключением звания, имени, фамилии и отчества, а в остальном все неизменно. А что там мог от себя Ветров добавить, я даже думать не хочу.

– Нужно. Просто мать не в курсе, что я в армии! – осторожно ответил я.

Капитан Воронин удивился, хотя и попытался не подавать виду.

– Это как же так?

– А так. Я добровольцем, без ее разрешения пришел в военный комиссариат. Она наверняка думает, что я в университете учусь, на третий курс перешел… Хотя меня еще в марте этого года отчислили. Когда уходил, решил ей не говорить, чтобы лишний раз не расстраивать. Да и каково ей будет, когда узнает, что я на границе с Афганистаном, да еще и ранение в бою получил?!

– Отчасти понимаю. Но она все равно узнает.

Я согласно кивнул. Ладно, потом как-нибудь все объясню.

– А за что тебя хоть отчислили?

– Да-а, так… – отмахнулся я. Честно говоря, уже и не помню, за что меня реально из учебного заведения пихнули. – Слишком самовольный был, а там таких не любят. В армии, в общем-то, тоже… Сильно подполковнику Каменеву влетело за мою выходку?

Тот шумно вздохнул, посмотрел на меня укоризненным взглядом.

– Наоборот, его даже поощрили за то, что хорошо воспитал личный состав, который без раздумий бросился в бой и под угрозой смерти совершил подвиг. Даже несмотря на то, что этот личный состав был в одном лице и без каски. А вот за то, что старшина увел с собой пятерых солдат и пропал без вести, ему строгий выговор сделали… За такое по голове не погладят.

– Плохо дело. Так ничего и не известно?

– Громов, тебя это уже не должно волновать. Скажи спасибо, что карты сошлись и ты сам оттуда живым выбрался, хотя я ума не приложу, как тебе это удалось?

– Вы об этом хотели поговорить?

– Отчасти, да. Кстати, медаль твоя где?

Я вытащил ее из нагрудного кармана своего кителя и показал ротному. Тот бросил на нее косой взгляд и скривился.

– Ты, наверное, ожидал чего-то большего? Орден, например?

– Товарищ капитан… – произнес я, подбирая правильные слова. – Ордена, медали, звезды… Мне ничего этого не нужно! Я не ради медалей туда полез, не ради того, чтобы потом на меня генералы смотрели и ухмылялись. Слава мне не нужна. Я точно знаю, что если есть шанс спасти чью-то жизнь, им непременно нужно воспользоваться. Когда я принимал решение идти туда, я думал только о том, что могу не успеть. Но внутреннее чутье говорило – надо. Я не думал, что меня самого там могут убить или покалечить. Было только осознание того, что больше тем людям никто помочь не сумеет. Просто потому, что там никого нет. К тому же, если честно, я думал, что управлюсь только с одной СВД и близко с душманами дел иметь не буду. Как-то так само получилось.

– Ясно. Я это к тому, что тебе за то, что ты там сделал… За то, что ты там видел, что пережил… Награда куда серьезнее положена. Просто командиры в штабе неожиданно передумали и решили, что слишком жирно будет рядовому первого года службы, который формально даже и в Афганистане-то не был давать орден Красной звезды. Это я тебе самыми простыми словами объяснил, чтоб ты на нас не обижался.

– Не первый день в армии. И не последний.

– Я вообще думаю, что тебе награду дали за тот случай, что летом был. А про этот пока тишина. Будет еще.

– Ну, куда деваться. Переживем.

Воронин воспринял это по-своему.

– Знаешь, Громов… – капитан сел обратно за стол, – вот кому-то дано, а кому-то не дано быть военным человеком. Ты же, чуть ли не с первых дней проявил себя как настоящий советский солдат! Больше, чем солдат! Я уже даже не удивляюсь тому, что ты все схватываешь налету. С таким подходом можно и на офицерские курсы пойти. Даже было бы странно, если в той ситуации отличился бы кто-то другой, а не ты! Признавайся, просился в команду к старшине, когда тот ушел в горы?

– Так точно, товарищ капитан. Но он не взял. Возможно, это тоже, пусть и отчасти повлияло на то, что я решил отправиться в горы сам и доказать, что могу. Думал, что могу догнать их или где-то пересечься. Хотя расстояние между нами было около шести, а то и семи километров. Когда я случайно наткнулся на выживших, слышал, что где-то юго-восточнее уже шел бой. Скорее всего, это и были наши… Но помочь было выше наших сил. Сами едва ноги унесли!

Тот несколько раз кивнул головой.

– Ладно… Кстати, тобой снова из военной контрразведки интересовались. Запросили учетно-послужную карточку, результаты медицинского освидетельствования. И вообще все, что на тебя есть. Я не должен тебе этого рассказывать, но после всего случившегося у меня резко поменялось к тебе отношение. Ты, Громов, мне меня сильно напоминаешь, в молодости. Когда я еще курсантом был. Ни с кем из личного состава, даже из сержантов, я так говорить бы не стал. Главное ‒ доверие не обмани.

– Понял. Как вы думаете, чего они от меня хотят?

– Сложно сказать, – он откинулся на стуле. – Кстати, сегодня утром в штабе я разговаривал с неким капитаном Игнатьевым. Знаешь такого?

– Вроде как из ГРУ. Сталкивались с ним на сборном пункте военного комиссариата. Интересовался, в каких войсках я хочу проходить службу. Обещал помочь, но что-то пошло не так.

Воронин не стал уточнять, что именно. А через несколько минут из расположения раздалась команда дневального:

– Рота, на центральном проходе, становись! – судя по голосу, это был Ильин.

– Что там, ужин уже? – ротный взглянул на часы.

– Так точно.

– Иди, Громов! Еще поговорим.

Я покинул канцелярию, быстро накинул китель на плечи и встал в строй.

Младший сержант Петров, прогуливаясь перед строем, не обратил на меня никакого внимания.

– Дневальный, расход! – потребовал дежурный по роте ефрейтор Кукушкин. – Все?

Рота была не в полном составе, не хватало пятерых человек. Причина была известна. Искренне надеюсь, что в скором времени что-то изменится.

Эх, соскучился я по солдатской кухне.

Хоть кормили у нас просто, зато куда лучше, чем в том же госпитале. Это я уже спустя время узнал, что в военном госпитале своей кухни не было, а вся еда была привозная из какой-то рядом стоящей мотострелковой части. Отсюда и качество.

Стоит отметить, что начальник продовольственной службы, старший лейтенант Пышкин выпросил себе на постоянную основу помощника. Ну, чтоб за нарядом по столовой следил. А поскольку все старослужащие отказались, то он взял молодого. Им оказался рядовой Чоговадзе, который мигом взялся за дело и даже умудрился пропихнуть в солдатское меню кое-что из грузинской кухни. Не прошло и недели, как тот уже вовсю учил смену наряда, как мыть тарелки и рубить курицу. Так что теперь, по утрам в воскресенье Чага готовил настоящий грузинский Чахохбили, разве что слегка переваренный.

А еще через неделю наше отделение отправили в автопарк на обслуживание военной техники. Кольского по понятным причинам к военной технике, которая имеет движок и колеса, больше не подпускали. Тот несчастный БТР-60ПБ, что мы не починили, а скорее доломали, потом очень долго ремонтировали. Один из двигателей даже сняли и отправили в ремонтную роту куда-то к черту на кулички.

Грузовики обслуживали в четыре очереди. Часть сегодня, часть завтра. Начальник автомобильной службы выделил нам три единицы техники «Шишигу», ГАЗ-51 и КамАЗ 4310. В принципе, ничего сложного. Нужно было поменять все фильтры, слить масло… Ну, как обычно. С первыми двумя проблем не возникло. Хоть и провозились мы достаточно долго, но все сделали как нужно. Тем более начальник контрольно-технического пункта был рядом и говорил, что делать и как.

А вот с детищем Камского автомобильного завода случился нюанс. Машина была относительно новой, но уже успела пройти по сухим туркменским степям около десяти тысяч километров, но ее, за компанию, тоже пихнули на обслуживание. Начальника автомобильной службы вызвал зампотех, поэтому тот на повышенных оборотах рванул в штаб. А старый и опытный начальник КТП отчего-то решил, что с последней машиной мы и сами справимся, а потому ушел спать в дальний бокс.

В общем, пока Лаптев и Михайлов заканчивали работу, а остальные собирали инструмент, я отошел в первый бокс за канистрой. Внутри было прохладно, темно, там же имелся большой и очень старый пружинный диван, на котором часто отдыхали свободные от работы и безделья водители. Обычно, никто из начальства туда не заглядывал, чем солдаты, конечно же, пользовались. Оно ж как, солдат спит, а служба-то идет.

Кто-то из наших завел КамАЗ, чтоб прогреть машину и загнать ее в соседний бокс.

Я был внутри одноэтажного здания и не видел, с чего все началось.

Несколько секунд было относительно тихо, а потом снаружи послышался нарастающий рев. Ну, военный вездеход никогда тихим не был… Но тут явно было что-то не то. Когда я выскочил из бокса, то понял – дизель пошел вразнос. Во-первых, ревел он так, словно собирался покинуть эту планету, а во-вторых, из выхлопной трубы валил густой черный дым. Все пространство возле гаража мгновенно заволокло дымом, отчего видимость резко упала. С каждой секундой обороты росли, а соответственно, и рев усиливался. Бойцы, перепугавшись, забегали, не зная, что делать.

За рулем сидел Самарин. Поняв, что двигатель ведет себя странно, он попытался его заглушить, но не тут-то было. КамАЗ глохнуть упорно не хотел.

Конечно, у тех, кто постоянно ездит на дизелях или имеет с ними дело, бывали такие ситуации и они знают, что делать. А вот молодые бойцы, понятное дело, даже близко такого никогда не видели.

– Глуши! Самарин! Глуши! – кричал Михайлов, но тот только в ужасе разводил руками в стороны.

– Чего он ревет так, а?

– Так и рвануть может! – крикнул еще кто-то.

И верно, последствия могут быть печальными. Иногда даже капитальный ремонт не всегда может помочь устранить все беды, что отсюда вытекали.

– Твою мать! – выругался я. – Самарин, вылезай оттуда! Куртов, ищи начальника КТП!

Обороты продолжали расти.

Из выхлопной трубы уже полетели искры, раздались хлопки, во время которых оттуда временами вырывалось пламя. Дело совсем плохо.

Кое-как откинули кабину. По-хорошему, нужно было просто задушить движок, остановив приток воздуха. Нет воздуха, значит, и процесса горения в ДВС не будет. Но с подобным я лично не сталкивался, только слышал. Примерно представлял суть, но не могу не признать, что тоже слегка растерялся.

– Нужно топливо слить! – брякнул Куртов.

Ага, из бака… Точнее, сразу с двух! Как раз после того, как все оно стечет, двигатель можно смело выкидывать. Проще уж патрубок открутить.

Но открутить его плоскогубцами не вышло, а все ключи были гнутыми и кривыми.

И тут горе-ремонтнику Степанкову пришла в голову мысль просто взять и перерубить его топором. Логика в этом была – нет топлива, двигатель глохнет сам. Но не топором же… В общем, идею он реализовал самым варварским способом. Только при этом не учел, что выхлопная труба с нижней части уже имела красный цвет, явно сигнализируя о «легком» перегреве. Брызги топлива из перебитой трубки попали на нее и мгновенно вспыхнул пожар.

Крики, вопли. Паника. Тут уже уровень угрозы явно стал выше – может и рвануть. Что будет за утрату относительно нового военного вездехода, можно даже не говорить. А в кузове как раз было много резины и масла в канистрах.

Картина маслом – трехосный вездеход ревет так, что оглохнуть можно, все в дыму, солдаты растерянно бегают кто куда. А тут еще и пламя там, где его быть ну в принципе не должно быть.

– Огнетушитель сюда! – рявкнул я и, видя, что моих слов никто не понял, сам же бросился выполнять свою команду.

Мухой подкатил спаренный промышленный огнетушитель кустарного производства, активировал его и почти сразу же потушил очаги пламени.

Из-за густого черного дыма вокруг, я никого толком и разглядеть не мог. Просто делал то, что требовала ситуация. К тому времени, как я закончил, двигатель КамАЗа значительно сбавил обороты, зачихал, а после и вовсе благополучно заглох.

Дежурный по парку, ефрейтор из второй роты, за всем этим делом наблюдал с открытым ртом, выглядывая через аквариум. И уже потом, когда прибежал ошарашенный начальник автослужбы, тот только глазами хлопал и мычал что-то нечленораздельное. Дежурный по части весь телефон оборвал, пока смог понять, что произошло.

Начальник КТП, узнав о том, что произошло, за голову схватился – это ж надо было такое допустить. Ну, подумаешь, чуть было военный КамАЗ не сожгли! Это ж из ряда вон, учитывая, что все это происходило прямо в автопарке, рядом с боксом, а не где-то в полях.

Тот начал кричать, что нужно было просто выхлопную трубу закрыть тряпкой, чтоб двигатель от выхлопных газов задохнулся. А когда я спросил его, как тряпкой перекрыть трубу такого диаметра, да еще и под давлением раскаленных выхлопных газов, с искрами и пламенем… Тот только выругался и ушел. Судя по запаху, уже успел где-то принять на грудь.

В общем, уже после, под руководством начальника КТП этого железного зверя распотрошили, то выяснили, что неисправность была в ТНВД. А про дальнейшую судьбу этого грузовика я не слышал… Видел только, что его на буксире тянули куда-то на север.

А вечером, после ужина, мне выразили благодарность.

– Громов, тебе не надоело встревать во всякие истории? – хмыкнул лейтенант Лавров, когда закончилась вечерняя поверка.

– Я не виноват, товарищ лейтенант!

Вся рота засмеялась.

Вдруг входная дверь скрипнула.

– Смирно! – заорал дневальный. Дежурный бегом бросился к входу.

В самом конце центрального прохода скрипнула дверь. Показался командир роты, торопливо зашагал к нам.

Оказалось, в подразделение вошел подполковник Каменев.

– Товарищ подполковник, первая рота занимается согласно распорядку дня. Лиц незаконно отсутствующих нет! – доложил ротный.

– Вольно, Воронин! Хорошая у тебя рота, капитан… – спокойно произнес он, осматривая переднюю шеренгу. Стало видно, что у офицера в руке что-то есть…

– Становись, равняйсь! Смирно! Товарищи солдаты, сержанты! И офицеры! – громко объявил Каменев, глядя на бойцов суровым взглядом. – Слушай мой приказ! За проявленное мужество, доблесть и героизм, приказываю присвоить рядовому Громову Максиму Сергеевичу, очередное воинское звание ефрейтор!

Глава 4. В преддверии больших перемен

Вот так я и стал ефрейтором.

Конечно, армейская поговорка, которую какой-то обиженный дурак придумал, имеет место быть, вот только мне было все равно. И в нашей воинской части никто так не говорил.

Наоборот, большинство моих сослуживцев восприняли эту новость с восторгом, а те, кто был со мной в той патрульной группе, отнеслись с пониманием. Шутка ли, через четыре месяца после начала срочной службы получить государственную награду. Еще и благодарственное письмо, звание. Обычно ефрейтора можно было получить никак не раньше восьми месяцев службы и то, только в том случае, если очень круто отличиться.

Сержанты тоже восприняли новость терпимо. К их посиделкам после отбоя в каптерке меня, конечно же, не допускали, а вот докапываться до всякой ерунды перестали совсем. Особенно отношение поменялось со стороны ефрейтора Кукушкина. Теперь мы были в равном звании, свое отношение к его «стариковским» выкрутасам я показал ранее, отчего тот сделал окончательный вывод и больше не цеплялся.

Конечно, чего-то подобного я ожидал, только не так скоро. Сразу же стало ясно, что у меня появился союзник, которому вовсе не побоку достижения по службе. В штабе нашей части или выше – не знаю. Каменеву могли просто дать такую команду, а ему оставалось лишь выполнить ее.

Полковник Бехтерев? Вполне возможно. Ведь он уже косвенно интересовался моими успехами. Может быть.

А как же капитан Игнатьев, что присутствовал при моем награждении в госпитале?! Я думал, что удастся с ним поговорить и выяснить, почему же я все-таки попал не туда. Но нет, сразу после окончания мероприятия он, словно испарился.

С одной стороны, это мелочи, с другой, вокруг меня и так уже произошло много чего, отсюда кто-то мог сделать вывод, что слишком много внимания уделяется обычному парнишке-срочнику, который в нужное время и в нужном месте рискнул и совершил подвиг.

По части поползли слухи, что скоро появится новое командование. Более того, так как наша часть изначально была пограничной, но расквартированы в ней почему-то были обычные мотострелки, планировались кардинальные перемены. Скорее всего, изначально, еще на первых этапах Афганской войны это был сводный боевой отряд, но он так и остался на месте временной дислокации.

Обычный бардак, который во время ввода сороковой армии в Афганистан так никем и не был решен. Все делалось в спешке, бегом-бегом. А когда первые годы войны прошли и конфликт затянулся, никому уже и дела не было до какой-то отдельной крохотной воинской части где-то на стыке трех границ. И таких частей было много.

Как-то майор Ветров проводил информирование, а кто-то взял и спросил:

– Товарищ майор, а мы кто? Мотострелки?

– Мы, товарищи солдаты… – тут он осекся и попытался пошутить. – Мотострелковые погранцы!

Понятнее, конечно же, не стало. Да и шутка несмешная.

Ну а я сделал вывод, что Ветров ни хрена не в курсе. Видимо, настал такой период, когда все меняется и даже командование не в курсе, что будет дальше.

Уже заканчивая информирование, замполит вдруг вспомнил важную вещь.

– Кстати, товарищи солдаты! – громко заявил он. – Хочу довести вам, что скоро в Краснознаменном Туркестанском военном округе пройдут крупные соревнования по военному пятиборью. В него входят: стрельба из автомата Калашникова, преодоление сложной полосы препятствий по пересеченной местности, бег на короткие и длинные дистанции, метание гранат. И это я еще не все перечислил. Командование хочет внести что-то новое, чего ранее не проводилось, поэтому со всей уверенностью могу сказать, что это будет очень интересное мероприятие. А наградой будет грамота, кубок и кое-что еще. Уверен, командование штаба округа найдет, чем отблагодарить победителей. Но учтите, просто не будет. На мероприятие такого масштаба отправятся только лучшие из лучших.

Тут же посыпался вал вопросов. Замполит даже слегка растерялся.

– А когда? А как все это будет проходить?

– Товарищ майор, а где?

– У нас в части?

– А кто будет участвовать?!

– Наша часть тоже участвует?

– Тихо! – прикрикнул младший сержант Петров. – Тишину настроили! Вопросы задает кто-то один, а не всем стадом!

– Я так скажу… – Ветров терпеливо окинул взглядом первую роту. – От нашей части, как и от остальных участников, будет собрана команда. В нее будет входить как основной состав, так и запасной, на тот случай, если кто-то получит травму и не сможет продолжать соревнование. Проходить все это будет на северо-востоке Туркменистана, в конце октября. Погода позволяет, еще не холодно, но уже и не жарко. Будете участвовать?!

Шквал бурных эмоций перебил замполита. Даже Петров не сразу порядок навел.

Стоит отметить, что замполит очень сильно напоминал пиджака. Уж не знаю, кто он там на самом деле, но голос у него был командирским с большой натяжкой.

– Рота, встать! – рявкнул лейтенант Лавров. – Сесть! Встать! Сесть!

Ветров наблюдал за всем этим без особого восторга.

– Ну что, успокоились? В ближайшую неделю будет необходимо сформировать две команды. Выбрать лучших из лучших. Одна основная, вторая запасная. Лично мое мнение, что вторая рота подходит больше…

Его слова снова не понравились солдатам.

– Товарищ лейтенант! Наведите порядок в вашем подразделении! – нахмурился майор. – А я пойду. У меня работы выше крыши!

Когда он ушел, в ленинской комнате разразилась настоящая буря.

– Товарищ лейтенант! Да как это так?

– Почему вторая рота? – возмущались бойцы. – Чем мы хуже?

– Не хуже! – мрачно заявил Петров. – Просто замполит нашу роту недолюбливает. Вот и делает назло. Натура у него такая, солдат злить и расстраивать. Думаю, то же самое он скажет и во второй роте.

– Подогревает здоровую конкуренцию! – согласился взводник.

– Товарищ лейтенант! – произнес я. – У меня есть идея! Чтобы выяснить, какая рота лучшая и вообще отобрать состав для участия в соревнованиях, нужно сначала провести внутренний конкурс. Между первой и второй ротой.

Новость восприняли хорошо. И Лаврову эта идея тоже понравилась.

– Молодец, Громов, отличная идея. Так нашему командиру и передам…

Не скажу, что у меня был какой-то к этому интерес. Азарт? Возможно, но и то, только потому, что вокруг снова было какое-то затишье и ничего не происходило. Про меня что, забыли?

Есть шанс отличиться. Еще раз напомнить о себе и проявить скрытые таланты. Хотя, конечно, градус уже не тот… О, если бы я знал, к чему все это приведет!

***

Вечером того же дня в подразделение прибежал рядовой Данилин.

Тот самый, кого от крысятничества лечили. Удивительно, но лекарство под названием «жесткий кач» помогло. По крайней мере, больше за ним прежних грехов никто не замечал.

– Глядите! – воскликнул он, тряся зажатой в руке газетой. – Тут статья есть про нашего Громова!

Вокруг него тут же сгрудились самые любопытные. Я тоже подошел, все-таки было интересно, что там репортеры про меня наваяли.

Газета была какой-то незнакомой. По крайне мере, название «Полевая почта» мне ни о чем не говорила, за исключением принадлежности к САР. Но то потом, в будущем и совсем на другой земле.

А статья была под громким заголовком.

«Громов – советский герой!»

Советский солдат Максим Громов задержал афганских нарушителей, не дав им совершить диверсию против…

Ну, ясно. Я отошел прочь. Журналистам что разрешили, то они и напечатали. Ни слова о том, что я участвовал в спасении экипажа упавшей вертушки. Хотя, перед тем как мне медаль выдали, вопросы сыпались другие. И почему я не удивился?!

Попробуй-ка, напиши, что наши вертолеты сбивают уже не только в самом Афганистане, но даже на его границах. Это же удар по авторитету советских войск. Потому об этом и не пишут. Советский гражданин из Москвы, Ростова, Арзамаса, Якутска должен знать, что у нас все хорошо. А то, что война затянулась, так это никогда не было простым делом.

Газета явно запоздала. Сколько ж времени уже прошло.

Ну да, со свежей корреспонденцией в такой дыре как эта, всегда плохо. Хотя опять же, это от работы заместителя командира части по политической работе зависит. Плохо работает, значит, и газет нет.

К счастью, все постепенно забылось. По крайней мере, со всех углов не сыпалось – герой, герой, герой. Надоело.

Что уж говорить, только и разговоров было об этих соревнованиях. Даже сержанты подтвердили, что раньше ничего подобного не было. Уже после отбоя мои сослуживцы тихонько обсуждали то, что довел до подразделения майор.

Соревнования по целому округу, да еще и в каком-то новом формате, это всегда круто. К такому готовиться нужно. Самарин, Михайлов, Куртов и Степанков спорили, кто достоин участвовать из нашего подразделения, а кто нет.

– Ну, кто у нас бегает хорошо?

– Лаптев! Он на марш-бросках в числе первых бежит, – утверждал Стас Куртов.

– Вот, точно! А еще Прохоров!

– И Селезнев!

– Да ну, это раньше было!

– А кто у нас гранаты метать будет? На дальность и на точность!

– Так это… Громов хорошо бросает! Макс, ты ж у нас гранаты всегда хорошо бросаешь. Будешь участвовать?

– Это ротный пусть решает. Выберут, можно попробовать… – отозвался я со своей кровати.

– Ну а по стрельбе?

– Да тоже Громов… Он же постоянно десятку на стрельбище выбивает. И еще Стрельников может! Он же у нас снайпер. Да и вообще, кто у нас еще на стрельбах нормально бьет? Дима, ты ж тоже хорошо из АК-74 лупишь.

– Да ну, через раз получается! – отмахнулся тот.

– А что за полоса препятствий? Это как у нас за казармой, что ли?

– Вроде того, только, наверное, длиннее и сложнее. Ну и на время. Как вся команда прошла, так по последнему и засчитали.

Болтали они недолго, но в какой-то момент из каптерки вышел младший сержант Петров. Услышав бормотания, он тут же навострил уши. Вообще-то, «комод» уже делал первое и последнее предупреждение, но эффект не был достигнут.

– Так! Я не понял! – возмутился он. – С первого раза не понимаем? Хорошо, будем считать, что вы своего добились. Рота, играем в три скрипа!

О, это целый обряд! Наказание в три скрипа знакомо всем, кто служил. Правила просты – как только дается команда, все солдаты должны лежать на своих кроватях так, чтобы не скрипнула ни одна пружина. А это само по себе непросто. Если сержант или ефрейтор услышал, то после третьего замечания происходит общий подъем. Потом снова отбой и снова игра. Три скрипа – по-новой. Фишка в том, что казарма большая и из-за этого хорошая слышимость.

Первый скрип издал Валера Кольский.

– Раз! – озвучил Петров, прохаживаясь между кроватями.

Видите ли, у Кольского нога затекла в неудобной позе. Второй скрип принадлежал Литвинцеву.

– Два! – усмехнулся командир отделения.

Литвинцев, кстати, жутко мне завидовал, а потому так и старался где-то нагадить. Еще при расширении личного состава, был момент, когда этого толстяка забирали во вторую роту, но потом почему-то вернули обратно. Логики в этих перемещениях не было никакой. Впрочем, нет. Один момент все-таки был – толстяк плохо вписывался в подразделение из-за лишнего веса. Прямо, как бельмо на глазу. Через лазарет его и вернули – Ветров подсуетился.

А третий скрип раздался с места спящего ефрейтора Кукушкина.

– Рота! Подъем! – радостно огласил Петров, на пару секунд включая освещение. Сразу же выключил. Все-таки с улицы хорошо видно, что происходит внутри. А учитывая, что была уже половина одиннадцатого… А ну, дежурный по части увидит?! К тому же, из канцелярии вышел ротный. Все бы хорошо, но с кровати свалился Степанков.

На этом наказание закончилось.

Правда, где-то появился тигр, который рычал большую часть ночи. Но, к счастью, на охоту никто не пошел.

А к вечеру следующего дня капитан Воронин объявил, что передал пожелания личного состава подполковнику Каменеву и тот согласился провести внутренние соревнования между первой и второй ротой.

– Товарищи солдаты! – начал он, прогуливаясь вдоль строя. – Завтра утром, под руководством заместителя командира части, мы проведем предварительные соревнования по бегу на длинную дистанцию. Дистанция восемь километров. Будет участвовать по шесть человек с каждой роты. Я и старший лейтенант Лавров подумали, посоветовались и определили, кто из вас больше всего подходит. Кандидаты на участие… Рядовые Лаптев, Прохоров, Михайлов. Из старослужащих будут ефрейтор Кукушкин и рядовой Быков.

– А кто пятый?

– А пятым у нас будет Громов! – заявил капитан. – Думаю, претензий ни у кого не будет?

Литвинцев при этом аж икнул. Ему-то точно не светило участвовать в подобном.

В целом, новость восприняли спокойно. Многие хорошо понимали, что по своим результатам они просто не тянут. Смысл возмущаться, если сам ничего не можешь? Воздух сотрясать?! Ну и в целом, как ни крути, а это честь роты. Отстаивать ее должны самые лучшие.

– Товарищ капитан, а почему я? – поинтересовался я. Спросил просто так, не ради интереса.

– Потому, Громов, что утвержденный состав команды всего шесть человек. Запасной состав еще четыре. Бегаешь ты нормально, выносливости хватает. А как стрелок вообще незаменим…

– Опять же, гранаты тоже метаешь неплохо! – добавил Лавров.

Сказано – сделано. Бегать нужно было, конечно же, по военной форме, в сапогах.

Безусловно, удобнее это делать в ботинках, либо в спортивных кедах. Но, вредный и противный замполит Ветров не разрешил. По его словам условия отборочного этапа должны быть приближены к реальным.

Позавтракать нам не дали. Оно и понятно, куда ж бегать с полными желудками, где чай плещется?!

Бегали вне части, на одном из маршрутов, где обычно проходили учебные марш-броски. Местность пересеченная, присутствовали подъемы и спуски, кое-где были участки, проходящие через редкие рощи и даже через небольшой ручей, берущий свое начало где-то в горах.

От второй роты тоже собрали группу кандидатов. Особенно среди них выделялся один, рядовой Осипов. Откуда он взялся – неясно. Вроде как был на длительном излечении в госпитале и выписался пару недель назад. Тот смотрел на меня хитрым, оценивающим взглядом. Ага, видать, уже наслышан, кто я такой… Что же, увидел во мне конкурента? Осипов был в неплохой форме, наверняка с бегом и остальными нормативами у него проблем нет. Правда, возраст у него какой-то непонятный, вроде и старше меня, а вроде и нет. Не удивлюсь, если бойца Ветров сам выбрал. После тех событий с упавшими вертушками, замполит меня недолюбливал, и не стеснялся этого демонстрировать. Хотя повода особого и не было. Я у него медсестру не уводил.

– Все команды готовы?! – спросил Каменев. Изначально он не собирался присутствовать при отборочном этапе, но передумал. – Ротные?

– У меня все, товарищ подполковник! – отозвался Воронин.

– Так точно! – подтвердил командир второй роты, капитан Соболев.

– Хорошо, желаю всем удачи! И пусть победа достанется самым лучшим! Команды, на исходную позицию!

Офицер вышел за импровизированную полосу, продемонстрировал секундомер и красный флажок.

– На старт, внимание! Марш!

Двенадцать человек стартовали одновременно. Только пыль взметнулась.

Бегать я не любил, хотя получалось у меня это хорошо. Звезд с неба не тянул, но кое-какие секреты у меня были, организм помнил. Главное ‒ рассчитать свои силы так, чтобы сохранять хороший темп по времени. Чувствуешь, что можешь еще, постепенно добавляешь, а не можешь – сбавь обороты.

Все участники – парни молодые. Свежая кровь, у каждого сердце, будто насос!

Восемь километров по форме и в тяжелых сапогах, это вам не плюшки со стола таскать. Такая дистанция ‒ серьезная проверка на выносливость. Справились все. Только по времени получалось, что вторая рота пробежала чуть лучше, всего на три с половиной секунды. И то, краем глаза я заметил, что рядовой Осипов намеренно толкнул нашего Быкова, поэтому тот растянулся на сухой траве. Пока поднялся, пока то се, вот и финишная прямая.

Когда мы добежали, Каменев остановил секундомер.

– Ну что, пожалуй, все?! – подошел хитрый Ветров. – Товарищ подполковник, давайте выберем лучших? Мне кажется, вторая рота лучше!

– Товарищ майор, у Осипова неспортивное поведение. Он меня столкнул.

– И меня!

– И меня!

– Победителей не судят!

– Нет, Алексей Семенович, погоди! – улыбнулся Каменев. В этот момент даже не чувствовалось, что он командир части. Обычный мужик, которому тоже интересен исход. – Раз у солдат такой настрой, то нужно провести дополнительное соревнование. Главное ‒ это что? Сплочение, боевое братство. А сделаем мы это очень просто… Каждая команда выбирает одного кандидата, задача – пройти полосу препятствий. Кто первым пройдет, тот и чемпион. Ту команду мы и отправим на окружные соревнования.

– Справедливо! – отметил капитан Воронин и обернулся к Соболеву.

– Согласен!

– Вот вечером и проверим! – подполковник посмотрел на часы. – Уже почти десять, а они еще не завтракали!

Полоса препятствий тоже имелась. Именно на ней мы частенько сдавали нормативы. Да и в свободное время не запрещалось.

Время пролетело быстро. После обеда Петров повел нас на курилку. Сам-то я не курил, но рядом постоять не отказывался. Меня пытались переубедить, но тщетно. Я разом поставил точку.

– Слышь, Громов! – раздалось позади меня.

Обернувшись, я увидел Осипова. Тот стоял с дерзковатой ухмылкой на лице.

– Чего?

– Это ж типа тебе там медаль дали? Хочу предупредить… Если на полосу выберут тебя, не путайся у меня под ногами, понял? А то еще упадешь, ногу сломаешь…

– Чего ты сказал? – взвился Самарин. – Жало прикуси, колхозник!

– Иди отсюда, придурок! – подключился Лаптев.

– Тихо, тихо. Дима, Андрей! С такими, как он, нужно иначе! – я демонстративно медленно подошел к Осипову. Смерил его внимательным, оценивающим взглядом. – Паря, ты лекарство забыл принять? Или на солнце перегрелся?

Тот фыркнул, но не нашелся что ответить.

– Ну-ну…

А я, обернувшись к своим, демонстративно пожал плечами и произнес:

– Как говорил наш дорогой шеф, если человек идиот, то это надолго!

Глава 5. Отборочный тур

В пять вечера больше половины личного состава войсковой части собралось у заранее подготовленной полосы препятствий. Она представляла собой достаточно длинный маршрут, общей протяженностью около двухсот пятидесяти метров.

Я такую видел не одну сотню раз. Проходил, конечно, реже, но все равно знал ее, как родную. Конечно, стандарт установленного образца единый, но иногда бывало так, что кто-то из начальников по собственной инициативе добавлял что-то свое. А когда, не дай бог, приезжала комиссия с проверкой, то в срочном порядке все переделывалось. Впрочем, в такие части, как наша, комиссия не приезжала никогда. Отсюда и некоторые изменения – все-таки подполковник Каменев был ярым сторонником спорта – были на постоянной основе.

Может, кто-то из офицеров об этом и знал, но не возникал. А солдатам было параллельно – они и понятия не имели, как оно там должно быть на самом деле.

Сначала от участников требовалось спрыгнуть в неглубокий ров, который переходил в зигзагообразную бетонированную траншею. На подъеме из нее, требовалось миновать лабиринт из металлических труб, затем взбежать на забор с наклонной доской, потом перебраться на разрушенный мост, состоящий из четырех разъединенных между собой секций. Затем был переход на разрушенную лестницу, а после нее стена с двумя проломами и далее выход в одиночный окоп для метания гранат. Стрелять не нужно, а вот метнуть гранату все-таки требовалось – на точность. По итогам, кто придет первым и поразит ростовую мишень тремя бросками ручных гранат, тот и побеждал. Обратно бежать не требовалось.

Расстояние между полосами около двух метров. То есть один участник не мог перепрыгнуть на другую полосу.

Все это делалось бегом, на максимальном ускорении. Само собой, с соблюдением техники безопасности, ведь травмы никому не нужны.

– Товарищ лейтенант, а кто из команды будет проходить полосу? – спросил Самарин. – Мы хотели сами решить, но Кукушкин сказал, что нам такой команды никто не давал.

Лавров о чем-то беседуя с командиром, обратил внимание на рядового.

– А что, ты хочешь?

– Никак нет, я слишком крупный. У меня с выносливостью хорошо, а вот со скоростью не очень.

– Ну, тогда сами и решите! Вы же команда?

– Так точно!

– Вот и принимайте командные решения. Время пошло! Вперед! – усмехнувшись, приказал капитан Воронин.

Все шесть человек организовали полукруг. Принялись обсуждать. Уже не первый раз.

– Ну что, кто у нас лучше всех проходит полосу? – спросил Кукушкин. «Старики» полосу не любили – слишком на ней напряженно все. Ошибиться просто, а позора потом не оберешься.

– Громов! – в один голос ответил Быков и Лаптев.

Все посмотрели на меня.

Честно говоря, отчасти, мне и самому хотелось предложить свою кандидатуру. Слишком зацепил меня этот павлин со второй роты. Напыщенный, гордый от осознания своей важности… Нужно было преподать этому Осипову хороший урок. Осадить там, где он в своих силах уверен. С другой стороны, оно мне надо? Я же не наивный пацан… Впрочем, вызов был публичным, а потому нужно реагировать соответствующим образом.

Наверняка именно майор Ветров его сюда и воткнул. А помимо этого, еще и уговорил зачем-то спровоцировать конфликт на почве здоровой конкуренции. Зачем такие игры замполиту ‒ я не знал, да меня это и не волновало. Но при всем этом я прекрасно понимал, что делается это для того, чтобы занизить мою самооценку. Показать, что Громов ничего особенного собой не представляет. Ведь моя фамилия у всех на слуху, а ему это ой как не нравилось. Личная неприязнь или что-то еще?!

– Надо, так надо, – спокойно кивнул я. – Правила знаю, проходил не раз.

– Ну, вот и решено! – обрадовался Кукушкин.

– Сделай его, Макс!

– Давай, Громов, не подведи! – Быков протянул ладонь.

Я мельком посмотрел на Осипова – даже неудивительно, что именно он стал кандидатом от второй роты. Даже сейчас, разминаясь, он бросал на меня насмешливые взгляды и даже исполнил жест, проведя пальцем по горлу. Дурак, что ли?!

В ответ интеллигентно показал ему средний палец. А чего церемониться?! Не думаю, что он понял истинного значения, но наверняка общий смысл до него дошел.

– Эй, Громов! – воскликнул он перед самым стартом. – Лучше бы ты в лазарет лег, не так стыдно было бы.

– Без сопливых разберусь!

Тот еще что-то бормотал, но меня это не волновало. Оппонент просто рот проветривал.

Градус накала был на высоте, азарт постепенно рос все выше и выше. Наконец, все приготовления были закончены. Ждали только подполковника Каменева.

Вскоре подъехал командирский УАЗ, хлопнула дверь.

– Ну что, бойцы, готовы? – громко спросил он, подходя к нам. – Кандидаты определены?

– Так точно, товарищ подполковник! – в один голос ответили мы.

– Вы готовы? – вопрос был адресован нам.

– Так точно!

– Ну и хорошо! Пусть победит лучший! – произнес он. – На исходную!

Мы с Осиповым неторопливо прошли вперед, остановились у белой линии, сигнализирующей о стартовой границе полосы препятствий. Молча бросили друг на друга косые взгляды.

– На старт! – громко произнес Лавров, которого подполковник Каменев выбрал помощником. Он стоял чуть сбоку, красный флажок над головой.

Мы шагнули к полосе, приняли стартовую позицию.

– Внимание!

Сердце заколотилось, адреналин попал в кровь, отчего та начала «кипеть».

Болельщики с обеих рот, офицеры и участники команд затаили дыхание – сейчас все решится. Всего пара минут и итог будет известен – кто же поедет на окружные соревнования.

– Марш!

Под восторженные вопли и возгласы мы сорвались с места. Спрыгнули в ров, одновременно миновали его и шустро прошли траншею. Выбрались из нее, быстро вошли в лабиринт. Его прошли на максимальной скорости, но мне даже удалось оторваться вперед, правда, всего на метр. Лабиринт ‒ штука простая, но коварная. Вроде все максимально просто, но не дай бог оступиться или поскользнуться в пыли. А ещё нужно контролировать дыхание и расход сил.

Далее, я рывком взбежал на забор с наклонной доской, потом перешёл на разрушенный мост, состоящий из четырех секций. Нужно было пройти его, сохраняя равновесие и при этом ловко перепрыгивать с секции на секцию, чтобы не упасть. Дул лёгкий ветерок.

Тут-то Осипов и устроил мне неожиданную подлянку.

Нет, я знал, что честные соревнования не для таких, как он. У него на морде было написано, что тот задумал что-то нехорошее – это я еще на старте понял. Пытался анализировать, но ничего толкового в голову не пришло.

Осипов почему-то слегка отстал. Вдруг сзади меня что-то громко скрежетнуло. Скорее всего, это была подошва сапога, по оббитой наждачной бумагой деревянной поверхности моста. Их делали, чтобы была более качественная сцепка солдатской обуви с бревном. А ну, не дай бог поскользнутся. Вниз лететь хоть и недалеко, всего метра два с половиной, но упасть можно по-разному.

Обернувшись на шум, я тут же зажмурился. Быстрым и ловким движением, он швырнул мне в глаза песок. Я даже не сразу понял, что он сделал ‒ выглядело, будто он внезапно потерял равновесие. От такого я едва не слетел вниз, удержался с большим трудом. Правым я еще кое-как проморгал, а вот в левый раздирала жуткая резь. Слезы брызнули чуть ли не ручьем.

Удержался руками за бревно, чтобы не упасть.

Вот сукин сын. От такого коварства я даже опешил.

– С-сука! – с досадой процедил я. Встряхнул головой.

У оппонента совсем неспортивное поведение, хотя о чем это я? Скорее всего, никто ничего не видел, потому что в центре полосы зрителей не было, только в начале и конце.

Рядом бежали два страховщика, по одному на каждую полосу, но оба были из второй роты и как будто бы ничего не видели.

Тем не менее, усилием воли и самообладанием, с маршрута я не сошел. Потерял несколько драгоценных секунд.

Оба глаза слезились, мешала резь, а левый еще и мутной пеленой затянуло, но отступать я даже не думал. И не через такую ерунду проходили.

Я упорно бросился вперед, хотя двигаться стало куда сложнее.

А Осипов оборачиваться не стал, проскочил мимо. Даже замедлился. Видимо, уже уверовал в свою победу, а потому и темп сбавил. Чтобы продемонстрировать, что он тут звезда и все сделал не торопясь.

Мост я преодолел с опозданием в пять секунд, далее был переход на разрушенную лестницу. Тут я ускорился, хотя с одним глазом и острой резью в другом, это было очень непросто. Чуть сократил дистанцию. После лестницы пошла стена с двумя проломами.

И тут был секрет – большинство проходивших полосу, стремились пройти ее таким образом, чтобы сначала ухватиться руками за основание стены, а потом рывком закинуть туда ноги и дальше, просто подняться с земли. Либо остановиться, просунуть голову и просто вылезти с той стороны.

Я же пошел другим способом. Разогнавшись, ласточкой нырнул внутрь, затем сгруппировался, кувыркнулся и, ловко встав на ноги, резко продолжил бег. Именно тут я и обошел конкурента. Тот настолько удивился, что даже споткнулся.

Далее пошел прямой участок для бега метров в двадцать, а после одиночный окоп. Там, на подготовительном квадрате, уже лежали три учебные гранаты, которые требовалось метнуть как можно точнее в цель.

И тут дилемма – глаз слезился, жуткая резь напоминала об инородном теле в глазу ежесекундно. Ну и как тут бросать на меткость? Была не была!

Благо рука у меня была набита хорошо. Как кидать и с каким усилием я знал на уровне интуиции. Что и исполнил. Первая граната попала точно в грудь ростовой фигуры, с металлическим звоном отскочив в сторону.

Есть!

В соседнюю мишень полетела граната, что метнул Осипов.

Далее, мой бросок. Снова в цель, только повыше – едва зацепила край ростовой фигуры. Вместо привычного металлического лязга был глухой «дзинь»! Но все равно зачет!

Третий бросок я выполнил более качественно, прицеливаясь. Как же это было неудобно, но усилием воли я буквально заставил себя поверить, что с глазом все в порядке и для броска он мне не нужен. Потерял пару драгоценных секунд, но зато и бросок получился безупречным, точно в голову. А ну как, получи гранатой в лицо, там и костей целых не останется…

– Ефрейтор Громов закончил! – громко выпалил я, прикрывая рукой слезящийся глаз.

И почти сразу же:

– Рядовой Осипов закончил!

Какой вокруг поднялся гул, нужно было слышать. Первая рота вопила так, что чуть барабанные перепонки не полопались. Болельщики второй роты вели себя потише. Все-таки я и закончил первым, а оппонент умудрился промахнуться одним броском.

– Отлично! Вот и победитель! – подвел итог подполковник Каменев. – Ну что, думаю, вопросов больше нет? Контрольное испытание все расставило по своим местам. Первая рота взяла первое место!

Я, как мог, тельняшкой вытер слезы. Попытался принять нормальный вид.

При словах командира части, заметно помрачневший майор Ветров отошел в сторону. Видно было, что ожидал он совсем другого результата. Глядя на Каменева со стороны, он наверняка беспокоился о том, что инициатива выскальзывает из его рук. А потому нужно было что-то делать.

– Ура! Ура! – ревели бойцы, а вокруг творился человеческий муравейник.

А Каменев, потребовав тишины, громко продолжил:

– Именно они и отправляются на окружные соревнования! – затем он посмотрел на меня. – Как фамилия?

– Ефрейтор Громов! – отозвался, я все так же с полузакрытым глазом.

– Молодец, сынок! Так держать! – напутствовал Каменев, затем посмотрел на часы и резко сменил тему. – Так, все… Ротные, личный состав в вашем распоряжении!

– Макс, молодец! – ко мне подскочила команда.

– Здорово ты его обошел на стенке! Круто получилось!

– А что на мосту произошло? Ты вроде бежал первым, а потом сбился. Что с тобой случилось?

– Э-э! Так, а ну-ка… – пробормотал ефрейтор Кукушкин, разглядев наконец, мое покрасневшее и мокрое лицо. – Глаза?

Я закивал головой. Снова попытался проморгать, но тщетно. Мельком увидел своего оппонента – тот стоял в стороне, глядя на меня мерзким взглядом. Ну, ничего, гниль, ты мне за это еще ответишь!

Ко мне подошел ротный.

– Громов, молодец! – похвалил он. – Отстоял честь роты! Так, что с глазом?

– Да, ерунда… Песок попал!

– Где ты его там нашел? – спросил Лавров, оглянувшись на полосу. Он же только под мостом, но ты вниз не падал.

Удивительно, но видимо, никто не видел, как Осипов швырнул мне в лицо горсть песка. Но и афишировать это я не собирался, у меня другой, простой и действенный план.

– Самарин, ну-ка, отведи Громова в лазарет, пусть посмотрят!

– Есть!

Пока зрители и болельщики строились, Дима отдельно повел меня в лазарет. Запасные ворота были открыты, я сразу увидел стоящий в стороне топливозаправщик. Судя по всему, он был не наш. Прибыл, чтоб пополнить уровень ГСМ на складе, ведь хранилища не бездонные.

Из-за того, что песок царапал нежные ткани в глазу, он быстро воспалился. Хорошо же мне прилетело.

К счастью, начальник медицинской службы у нас был не промах. Проверил, осмотрел, заставил все тщательно промыть, а потом наложил какую-то теплую маслянистую пасту. И приказал лечь, а лучше вообще поспать. Получалось, что до завтра я должен был лежать здесь.

Это не входило в мои планы, но куда деваться?

В лазарете хорошо. Уютно, спокойно и прохладно. Пациентов там было очень мало, поэтому никто не мешал не спать. Конечно, эмоции были на взводе – этот чертов Осипов сделал то, чего нельзя проглатывать. Жаловаться кому-то? Да ну, не мой профиль. Сам разберусь!

Вечером поужинал. Мне снова наложили лекарство.

Ночь прошла хорошо. После того, как начмед сделал все необходимое, глаз перестал болеть, а наутро практически прошли все неприятные ощущения.

Это, конечно, так навскидку – быстро такие травмы не проходят. Но все равно, по сравнению со вчерашним днем, стало намного лучше.

– Это как же ты Громов умудрился столько песка насыпать в глаза? – спрашивала медсестра, проводившая контрольный осмотр. – Специально, что ли?

– Ветер резко подул, вот и прилетело! – отозвался я. – А куда мне деваться?!

– Понятно. Ну, смотри… На сегодня мы тебя выписываем, но пару дней ты еще походи, понаблюдаем. Вечером придешь, лекарство под веко положим.

– А как вы без оборудования осмотрите?

– Все визуально и так видно, если воспаление есть, тут никакого оборудования и не нужно. Тем более, у нас в лазарете его и не было никогда.

Ага, визуально, они… Современные офтальмологи бы с этой медсестрой точно поспорили бы… Ну да ладно!

В общем, уже на следующий день после получения травмы, я вернулся обратно в роту. Но прежде чем туда зайти, я взял левее и пошел ко второй казарме, где была расквартирована вторая рота.

Вошел в подразделение, дневальный тут же крикнул дежурного, но я лишь рукой махнул. На кой черт он мне сдался?! Вышел, отправился на курилку.

И уже подходя туда, увидел то, что мне было нужно.

Рядовой Осипов «втихую» курил. В одиночку, пока его сослуживцы наводили порядок на территории. Идеально!

Я обошел так, чтобы не попадать в поле его зрения.

– Ну ты и урод! – надменно произнес я, встав у него за спиной.

– Че? – когда тот повернулся, не сразу понял, что произошло и кто перед ним. – А-а, это ты?! Чего надо?

– Да так… Поблагодарить хотел, за здоровую конкуренцию! – улыбнулся я.

Еще в лазарете я выпросил у Кольского две пачки бинта. Обычного, нестерильного бинта. И пока шел к курилке, за спиной, старательно наматывал его на кулак.

– Да пошел ты со своей благодарностью… – набычился тот.

– Угу! – хмыкнул я, а в следующую секунду резко выкинул кулак вперед, угодив ему точно в нос.

Хрясь! – я прямо почувствовал, как под костяшками пальцев что-то хрустнуло. Не сильно, но ощутимо. Удар получился превосходный.

Осипов, видимо, совсем не ожидавший, что я рискну его бить, конечно же, удар не выдержал. Рухнул, словно мешок с картошкой, при этом умудрился упасть точно на какой-то колючий кустарник и застонал. Из правой ноздри потекло…

А я, отмотав бинт обратно, подошел, повернул противника и, увидев его морду, с торчащими оттуда шипами, произнес:

– Ты, кусок дерьма! Никогда так больше не делай! Ты понял?

Осипов лишь что-то промычал.

– Я не слышу! – буквально прорычал ему на ухо, отчего он вздрогнул.

– Понял… Понял… – забормотал тот. – Я не хотел, меня замполит заставил.

Видимо, он хотел мне рассказать страшную историю о том, как его бедного и несчастного заставили бросать мне песок в глаза. Меня это нисколько не заинтересовало и вообще не впечатлило. У человека всегда есть выбор – делать или не делать. Он выбрал первый вариант и ему это совершенно не помогло.

Я просто отпустил его и отправился обратно в казарму. К счастью, из-за того, что эта беседка была чуть в стороне, за молодыми деревьями, никто ничего не увидел. И пусть этот черт теперь докажет, что его кто-то бил. Шел, курил, от невнимательности споткнулся и угодил лицом в колючие кусты… А если покажет на меня, так у меня с кулаками все нормально, ни царапинки. Я вообще в лазарете был.

Как-то так.

Когда я вошел в нашу казарму, первым делом увидел дежурного, младшего сержанта Петрова.

– О, Громов! Ты выписался уже? Сам, что ли, пришел? Хорошо. Иди, ротному доложись, – затем комод переключился на дневального. – Прохоров, бери книгу записи больных и дуй в лазарет! Отметку поставь, что Громова выписали.

Пока я шел по практически пустому расположению, увидел Степанкова. Тот был дневальным первой смены – мыл окна.

– Макс, привет! Выздоровел?

– Более-менее. Где рота?

– На марш-броске.

– Опять?

– Ну да. Снова. Кстати, новость слышал? – нахмурился тот.

– Какую?

– Вчера вечером замполит на плацу строил весь личный состав. Довел до всех, что на соревнования поедет не первая рота, а сборная команда, собранная из двух рот. Состав собирал сам Ветров.

– Да ладно! – выдохнул я. – Как так?

– Не знаю. В штабе что-то там переиграли. Наверное, Каменев передумал.

– И что, какой состав?

– А черт его… Я точно не знаю.

Угу, это не Каменев передумал, а замполит ему в уши воды налил. Мол, Осипов тоже неплох, чего зря оставлять такого кадра? Пусть будет сборная не из первой роты, а с двух сразу. Все равно за часть сражаются. Видимо, Ветров так сладко пел, что командир повелся и дал добро. А тот и рад, что удалось все-таки нагадить…

– Ясно! – с досадой выдохнул я. – Кажется, с Осиповым еще не все…

– Ты к ротному?

– Ну… Он у себя?

Колян кивнул и продолжил тряпкой сражаться с предметами жизнедеятельности пауков, что оккупировали пространство в углу самого дальнего подоконника.

Постучался, приоткрыл дверь.

Что-то последнее время я прямо-таки зачастил ходить в ротную канцелярию. Туда даже старшина ходил реже, чем я… Невольно вспомнил о судьбе прапорщика Лось… Эх!

– Разрешите войти, ефрейтор Громов!

В канцелярии сидел наш капитан Воронин и командир второй роты, капитан Соболев.

– А, Громов? Входи!

– Выздоровел?

– Так точно! Пару дней еще сходить на процедуры, и буду как новенький.

– Это хорошо, – тут он вздохнул. – А по поводу твоей вчерашней победы, есть поправки. Подполковник Каменев решил иначе. В общем, поедет не сборная от первой роты, а…

– Я уже в курсе, товарищ капитан!

– Ну и хорошо.

– Но разве это справедливо?

При моих словах капитан Соболев не сдержался и фыркнул.

– Ну а что не так? Ты, хороший солдат… Вон, целый ефрейтор уже! Так и мой Осипов тоже не промах! У него по физической подготовке высший бал. Еще пара-тройка ребят, часть от вашей роты. Вот и готовая сборная. Десять человек, а туда ведь тоже лучшие из лучших приедут. А ну, всех порвем на окружных соревнованиях.

– А все по-честному будет?

– А как же! – удивился Соболев. – Погоди! Ты на что намекаешь, ефрейтор?

– Ни на что, товарищ капитан. Просто спросил.

Ну да, сейчас бы я свои возмущения высказал бы, а потом их офицер сам увидел бы пушистую физиономию Осипова… Это прямой залет! А так, мне и повесить нечего… Ничего не знаю, ничего не видел. В лазарете был, потом к себе вернулся.

– Ну и хорошо! – сказал Воронин. – Значит, смотри, капитаном команды будет ефрейтор Кукушкин, с вами поедет лейтенант Лавров. Кстати, соревнования будут проходить не под Ташкентом, а у Чарджоу, туда выдвигаетесь через три дня. Поедете в составе продовольственной колонны, они как раз послезавтра приходят в нашу часть, пополнить запасы. Выделим вам отдельную машину, ГАЗ-66. На ней удобнее, чем на броне «шестидесятки». Автобусов у нас нет, штаб не выделил. Вертолетом много не увезешь, да и холодильников на них нет, а так и польза и удобства…

– С оружием? – уточнил я.

– А как же! Вы же не на курорт едете! У вас впереди три дня тяжелых соревнований. Ко мне вопросы есть?

– Да вроде нет.

– Антон, странный у тебя ефрейтор! – вдруг вмешался капитан Соболев, глядя на меня подозрительным взглядом. – Спрашивает не по уставу, отвечает не по уставу. Что это за самородок такой у тебя? Чей-то «мазаный» внук?

– У тебя, Женя, такого бойца точно нет! – грамотно парировал его замечание Воронин, затем повернул голову ко мне. – Все, Громов, свободен!

***

Три дня пролетели быстро.

Все глазные процедуры я сделал, как положено, поэтому со зрением больше проблем не было. И это хорошо. Сборную спортсменов из нашей части освободили от нарядов, строевой, физической и огневой подготовки. Мы только и делали, что с утра занимались бегом, в потом почти весь день отдыхали. Деды косились и возмущались, но поскольку среди нас были Кукушкин и Быков, то вскоре этот вопрос сошел на нет.

К моему удивлению, Осипов не стал жаловаться. Но поход в лазарет ему все равно был обеспечен. Нужно же было как-то из подбородка иголки выдергивать?! Учитывая, что они были слегка ядовитыми, то и опухшая моська рядового напоминала блестящую восковую маску с красными точками-вкраплениями.

Он старательно избегал взгляда со мной. Понимал, что я шутить больше не буду.

Замполит аж светился от радости, что вторая рота тоже будет задействована в мероприятии, а потому бегал по всей части, распространяя новость. На меня он смотрел с торжествующим видом, мол, в чем-то меня победил. Вот глупый, сам придумал, сам побеждает. Его право, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не руками…

Продовольственная колонна завезла и существенно пополнила запасы пищевых продуктов, мяса, рыбы и свежих овощей. Боже, как же я соскучился по помидорам! Кто бы знал… И по ананасам… А от свежей клубники аж слюни потекли. Ну да, мечты-мечты, в армии таким не кормят.

А рано утром, получив оружие и загрузившись в «Шишигу», наша сборная из десяти человек, под руководством лейтенанта Лаврова, покинула часть… Черт возьми, чувствую, на соревнованиях будет весело!

Глава 6. Скверное обстоятельство

Соревнования по военному многоборью ‒ это круто!

Особенно в Советском Союзе, когда в подобном мероприятии участвуют не какие-то отдельные части, а целый округ со всеми «подчиненками», видами и родами войск.

Под Чарджоу съезжались командиры и гости всех мастей, команды-участники со всего ТуркВО, семьи, просто зрители и гости. Масштабное зрелище, чего уж говорить. Ходили слухи, что правительство где-то на верхнем уровне санкционировало такой ход, чтобы сплотить дружественные восточные республики как раз таки из-за напряженной обстановки в Афганистане.

Конечно, это совсем не «Олимпиада-80» в Москве, но тоже достаточно интересно.

В составе продовольственной колонны мы доехали до Мары, где я лежал с ранением, миновали еще несколько мелких населенных пунктов. Затем колонна пошла на запад, а мы отделились и двинулись на север.

Расстояние, конечно, приличное – около трехсот километров. Ехать достаточно долго, учитывая, что «Шишига» с личным составом в кузове больше шестидесяти пяти не ехала. Само собой, с дорогами тут было очень плохо – около четверти всего маршрута проходило по грунтовым дорогам, либо по старым асфальтированным. При этом почти все они были безжалостно разбиты от времени, дождей или от военной техники сороковой армии.

Не секрет, что советский Союз был большой страной, а на ее содержание требовалось много средств и рабочей силы. И если в Туркменской и Узбекской ССР со средствами было не очень, то людей хватало с избытком. Вот только дороги от этого лучше не становились. Да и развитие инфраструктуры шло весьма медленными темпами.

Это уже потом, многие годы спустя и сюда докатится технический прогресс.

Трястись в кузове почти сутки – то еще удовольствие. Даже Лаврову было ненамного лучше нас, хотя он и сидел в кабине. Чтобы было удобнее, мы постелили бушлаты прямо на лавки – хоть какое-то решение. Это как если ехать на телеге, а потом резко пересесть, ну скажем, на ЗИС-5.

Ввиду того, что двигались неподалеку от приграничной зоны, существовал риск контакта с душманами, которые в последнее время повадились переходить границу, оружие было с собой. В целях безопасности, но под жестким контролем. Конечно, везти с собой боевое оружие на триста километров, это еще тот цирк… Меня это весьма удивило, но командованию виднее.

Вообще, в Союзе с этим делом было очень строго – не дай бог, какой нерадивый солдат патрон сопрет, а потом шмальнет куда-нибудь. А если магазин? А если попадет куда-нибудь не туда? Рядом война идет, вон, недавние события показали, что бандформирования моджахедов уже чуть ли не под носом… Но учитывая все это, получив соответствующее разрешение из штаба, от правил пришлось отступить. Огнестрельное оружие везли в закрытом оружейном ящике, патроны отдельно. Все было проверено, опечатано. С документами тоже порядок. А ну, где-нибудь остановят нас и доказывай потом, что мы не дезертиры, которые на «Шишиге» бегут из зоны боевых действий, прихватив десяток боевых стволов.

Начальник склада артиллерийского вооружения, когда подписывал раздаточные ведомости, конечно же, ругался – оружие выдавалось и перевозилось с нарушениями. Однако мы все-таки не на Зарницу ехали.

И хорошо, что такое решение было принято…

Конечно, отношения со второй ротой у нас были несколько натянутые.

Особенно отличился Осипов. Он категорически отказывался общаться. Молча косился на меня из дальнего угла и что-то бубнил себе под нос. Конечно, физиономию в лазарете ему подправили, но выглядел он все равно смешно. Кто-то его даже дразнил, что он с кактусом «поздоровался».

Данилин, бывший писарь Ветрова, откуда-то узнал, что именно Ветров стоял за тем, чтобы исказить мое представление о награждении. Вроде как звонок телефонный подслушал… Само собой, все рассказал мне. Не знаю, насколько это правда, но вполне может быть. Ветров ‒ очень мутный говнюк.

Я с такими сталкивался. Правда, заметил одну очень интересную закономерность – они всегда сидели там, где тепло и сухо. В бой такие не ходили. Боялись, наверное, за свою шкуру.

А еще у меня появилась мысль, что замполиту кто-то дистанционно дает распоряжения относительно меня. Возможно, это слишком громко прозвучало, но суть примерно такая. Ну не просто же так он творит всю ту ерунду… Эти непонятные игры с отборочным туром… Но кто? И зачем?

Я никому не стал говорить, что Осипов намеренно бросил мне песок в глаза, чтобы таким образом сбить меня с дистанции и выиграть. Уверен, если бы он победил, Ветров бы не пошел к Каменеву доказывать, что должна ехать сборная солянка из двух рот. И неважно, сильная при этом будет команда или нет, главное ‒ Громова туда не пустить…

Наверняка, узнав правду, наши бойцы захотят доходчиво объяснить Осипову, что поступок его крайне низкий и совсем не мужской. Пусть уж лучше все остается как есть.

А пока мы ехали, прокляли все, что только можно. Ноги и спины затекли так, что аж волком выть хотелось. Постоянно останавливались, подолгу стояли на нескольких пропускных пунктах. Спали прямо так, как придется. Приемы пищи были сугубо из армейских сухпайков.

Кстати, без курьезов тут тоже не обошлось.

Рядовой Быков удивил тем, как он умудрился употребить своей хлеборезкой суточный рацион сухого пайка в один присест. Взял алюминиевый котелок, высыпал туда все содержимое консервов, засыпал сухарями, налил кипятка. Размешал и сказал всем, что это суп. Причем, не просто суп, а именно его собственного приготовления. На самом деле, это была бурда бурдой. Ефрейтор Кукушкин скептически посмотрел на все это дело, поморщился и сказал:

– Кушай, Паша, тюрю. Молока-то нету!

А тот ухмылялся, но ел. Самое интересное, что ему реально нравилось.

Потом был еще случай. Самарин, как-то разогревал на костре консервы на всех. Опорожнил несколько банок с тушенкой, вывалил все в один котелок. Кто-то где-то увидел крупную змею, позвал остальных. Повара нашего, тоже. Ну и пока бойцы в восторге осматривали представителя местной фауны, тушенка взяла и сгорела – много ли ей там надо на костре?!

В общем, опуская подробности путешествия, скажу только что было непросто. И это я, давно привыкший к тяготам и лишениям, остальным было хуже.

Пару раз пробивали колесо, куда же без этого? Система автоподкачки вроде справлялась, а потом приказала долго жить.

Откуда на дороге взялись огромные ржавые гвозди ‒ никто не знал. Но выглядели они так, будто валялись тут еще со времен Ивана Грозного или и того хуже, нашествия Золотой Орды. Пока бортировали колесо, умудрились потерять стамеску. Точнее, монтажку, варварским способом переделанную из инструмента плотника. Потом она внутри покрышки случайно нашлась. И это еще звезды советских ремонтников рядового Степанкова рядом не было – тот бы «Шишигу» либо сжег, либо потерял. Исходя из всех его «подвигов» было понятно, почему он часто чинил один и тот же дядин мотоцикл…

По прибытии на место, нас оперативно расквартировали в одной из близлежащих частей. Трехэтажная казарма была общей для всех прибывших, мы попали на второй этаж. Оружие, под руководством Лаврова, сдали под охрану на склад. После нас сразу же повели в столовую.

Пока лейтенант Лавров разбирался и уточнял план действий на завтра, мы завалились на кровати, потому что хоть в дороге и ничего особенного не делали, но все равно устали, как черти. После жестких лавок и бушлатов, относительно мягкие пружинные кровати показались чуть ли не сказкой.

А наутро началось.

Почти сразу же я понял, что зря я на все это дело подписался – блеснуть талантами тут не получится. На них просто некому смотреть, хотя командиров всех рангов тут хватало.

Сначала общее построение на плацу, потом легкий завтрак. Потом подготовка к участию. В девять утра все команды-участники, вместе со своими командирами, построились на огромном плацу. Я навскидку определил, что это был какой-то достаточно крупный учебный центр, на базе которого командование и решило провести соревнования. Судя по всему, масштаб соревнований был явно завышен, потому что на деле команд оказалось чуть более тридцати. И все равно, это около трехсот участников, почти батальон.

Сначала, следуя общим традициям военных игр, прошла торжественная церемония открытия. Командир части и ответственный за проведение соревнований старший офицер от спортивной комиссии, произнесли целую речь. Потом местный танцевальный коллектив исполнил традиционный танцевальный номер, оркестр сыграл несколько композиций. Даже приглашенная звезда советской эстрады – тогда еще, относительно бодрый и свежий Иосиф Кобзон спел пару песен, отчего присутствующие были в восторге.